О чёрных котах и белых воронах (джен)

Гарри поерзал на табурете и в который раз посмотрел на часы — минутная стрелка едва сдвинулась с десяти. Он вздохнул тихонько, затем погромче, так, чтобы тётя Петунья, остервенело полирующая столешницу, точно услышала.

Тётя резко подняла голову и недобро взглянула на племянника, не переставая оттирать только ей одной видимую грязь:

— Ты что-то хочешь сказать? — процедила она, влажно шлёпнув тряпкой по столу и сжав губы в тонкую полоску.

Гарри постарался улыбнуться как можно невинней:

— Тётя, у меня в чулане учебники не убраны, можно мне пойти и…

— Можно подумать, Мардж приезжает в твой чулан, — презрительно фыркнула тётя Петунья. — Я сказала, что ты с места не двинешься, пока я не закончу уборку. Ты же просто сеешь вокруг себя беспорядок, стоит только оставить тебя без присмотра. А когда приедет Мардж, всё должно быть… идеально!

Тетя Петунья нахмурилась и принялась за уборку с удвоенной энергией. Гарри, который читал про дикарей, которые добывали огонь трением, не удержался и принялся исподтишка наблюдать за ней, почти уверенный, что стол загорится.

Всё-таки тётя бы и в дикой саванне не пропала — из неё получился бы прекрасный дикарь-людоед.

Гарри представил, как тётя Петунья в юбочке из листьев сидит на куче человеческих костей, а раскрашенный, как попугай, Дадли подносит ей очередную жертву.

— Я не могу сожрать этого бледнолицего, — заявит тётя недовольно. — От маленьких нерях у меня несварение желудка!

Гарри честно задумался: а как бы звали тётю Петунью в дикарском обличии? У них же нет нормальных имен, только всякие смешные прозвища: Бычье Ухо, Тихий Суслик и так далее.

Гарри оценивающе взглянул на тетку и решительно отмёл первое пришедшее на ум дикарское имя. Всё же обзывать родную тетю Худой Лошадью было как-то неудобно, получалось даже немножко обидно.

Впрочем, быть Бычьим Ухом разве лучше?

В конце концов, Гарри подумал и решил назвать тётю очень длинно — и для дикарей, пожалуй, немного сложновато. Но если тетя будет их предводительницей, то почему бы и нет?

Итак, он остановился на имени «Пятно-на-шкуре-у-жирафа» — «у жирафа» потому, что у неё очень длинная шея, а «пятно» — из чистой вредности: тётя терпеть не могла пятна, кляксы и прочую грязь.

Приятные мысли Гарри прервал заливистый звонок в дверь, и Пятно-на-шкуре-у-жирафа, вождь племени дикарей-людоедов, она же миссис Петунья Дурсль, помчалась открывать.

Гарри осторожно сполз с табуретки и потащился следом, не то тётя вёрнется и сожрёт… то есть обвинит Гарри, что он опять что-нибудь натворил.

На самом деле, Гарри хоть и считал себя очень невезучим человеком: над ним вечно смеялись одноклассники, дядя и тётя были постоянно недовольны, а жизнь весёлой компьютерно-зоопарково-сладостной стороной поворачивалась только к кузену… Так вот, хоть Гарри и считал себя невезучим человеком, он постоянно забывал, что в один прекрасный момент всё может стать ещё хуже.

Дурсли, если разобраться, были ещё ничего.

Но у Дурслей, помимо множества мелких, средних и умеренно-крупных недостатков, был один большой и совершенно неустранимый минус.

Этот минус был толстым, у него росли усы, и он всегда, зимой и летом, носил неизменный зелёный твидовый пиджак.

Звали этот минус мисс Марджори Дурсль. Или тётушка Мардж, как должен был, но терпеть не мог называть её Гарри.

Радовало только то, что и сама тётушка Мардж очевидно, терпеть не могла, когда Гарри её так называл, потому что сразу начинала занудно объяснять всем, кто находился в пределах слышимости, почему Гарри следовало отдать в приют, а не воспитывать вместе с её обожаемым Дадличкой.

Итак, дверной звонок бренчал, Гарри осторожно ступал чуть позади тёти, поспешно растягивавшей недовольное лицо в сладчайшую из улыбок, а из кухни двумя переевшими, но жутко самодовольными пончиками грузно выступали дядя Вернон и Дадли. Всё было так торжественно, будто семейство встречало не тётушку Мардж, а, как минимум, саму королеву.

Распахнулись двери, и на пороге предстала Марджори Дурсль. В принципе, она осталась такой же, как помнил Гарри — грузная фигура, затянутая в зелёное.

Тётя Петунья недавно купила диван похожей расцветки, и дядя Вернон долго кричал, что она сделала это специально.

Гарри так и не понял, почему, но, наверное, в этом было что-то смешное, потому что тётя Петунья ехидно хихикала, как нашалившая девчонка. Гарри тогда ещё очень удивился — не знал, что она так умеет.

Гарри опустил взгляд ниже и тихо, сдавленно охнул. У ног тёти Мардж сидел её любимый бульдог с характерным именем Злыдень.

Гарри показалось, будто его окунули в холодный снег по самую шею. Это же собака: огромная, злая псина. Если сейчас эта злобная зверюга войдет в дом и учует Бэтмена…

— А собаку нельзя пускать в дом! — сам собой сказал язык Гарри.

Все обернулись к нему — дядя Вернон и тётя Мардж синхронно побагровели, точно наливающиеся соком томаты, Дадли пакостно захихикал в предвкушении скандала, но первой, как ни странно, нашлась тётя Петунья.

Она цепкой рукой ухватила его за шиворот, крепко встряхнула, так, что у Гарри заломило шею и клацнули зубы, и зашипела:

— Что ты несёшь, мальчишка? Что за хамские вопросы?! Даже не поздоровался с тетей Мардж, грубиян!

— А ну марш к себе в чулан, — согласно рявкнул дядя Вернон. — Я с тобой ещё потом поговорю, — мстительно добавил он, а, оборачиваясь к сестре, залепетал: — Мардж, солнышко, ради бога, я приструню его...

— Ничего-ничего, Вернон, — перебила его та. — Ничего страшного.

Гарри так удивился этому «ничего страшного», что от пережитого облегчения окончательно забыл, с кем находится и что говорит:

— Да, собаку нельзя пускать в дом, — продолжил он, делая к тому же самоубийственно смелый шаг вперёд и уменьшая свои шансы убежать и спрятаться. — Потому что… потому что… потому что тётя Петунья убиралась, вот. Она очень старалась, и вообще… а собаки очень нечистоплотные и мерзкие животные, тётя сама так говорила Дадли, когда он собаку просил. Правда же, тётя Петунья?

Он оглянулся в поисках поддержки, но лицо тёти было совершенно непроницаемым, только уголок рта самую чуточку подрагивал.

И только сейчас Гарри осознал, какую большую ошибку он только что совершил. Вернее, ему немного помогли это осознать.

С ревом раненого буйвола дядя Вернон ринулся к нему, ухватил за плечо, и поволок за собой, так, что ноги у Гарри безвольно заскользили по полу.

— Невоспитанный… маленький… негодяй… — пыхтел дядя на ходу, через каждые пару шагов останавливаясь, чтобы перевести дыхание. — Да как… ты… смеешь… такое… говорить! Ничего, посидишь в чулане, научишься себя вести! — произнёс он со сдавленным пыхтением, останавливаясь, выпуская Гарри и шумно выдыхая.

— Ничего страшного, Вернон, — донеслось до Гарри снова. Но на этот раз тёте Мардж никто не помешал договорить. — Ничего страшного, и, я бы сказала, ничего удивительного. Кровь-то дурная, не правда ли, Петунья, милочка?

Гарри обернулся и увидел, что тётя внезапно замерла в какой-то не очень естественной позе.

Не решившись наблюдать за тем, что будет дальше, он юркнул в чулан и закрыл дверь. Только бы дядя не запер его!

Но дядя Вернон, по счастью, грузно затопал обратно, от злости, наверное, позабыв обо всем на свете. Если бы он всегда был таким забывчивым, его можно было бы считать хорошим человеком.

Щёлкнув выключателем, Гарри увидел, что Бэтмен вновь растянулся на его подушке, вытянув лапы и всем своим видом выражая покой и довольство. Но неожиданно вспыхнувший свет, вероятно, потревожил его, потому что он тут же пружинисто вскочил, распахнул глаза и выжидательно уставился на Гарри.

Тот несмело протянул руку, чтобы почесать кота между ушами. Бэтмен ехидно склонил голову набок, будто интересуясь: «Ну-ну, и что ещё ты придумаешь»?

Гарри вздохнул, но руку все-таки убрал.

— Привет, приятель. Похоже, у нас проблемы.

«Надо бы объяснить, что за проблемы», — подумалось Гарри.

— У нас гости, — вздохнув ещё тяжелее, объяснил он. — Жутко злая сестра дяди Вернона… и её собака, которая ещё злее. Её, кстати, так и зовут — Злыдень.

Бэтмен вопросительно взглянул на Гарри, прищурив глаза.

— Я думаю, тебя надо унести отсюда, пока они здесь, ну, на всякий случай, — сбивчиво принялся оправдываться Гарри.

Ему самому жутко не нравилась эта идея, уж очень она была похожа на предательство. Но другого выхода не было.

— Ты не думай, я тебя не брошу. Я буду тебя кормить, навещать, и всё такое… Считай, что это наше первое приключение.

Кот фыркнул, прижав уши, и отвернулся.

— Я же не собираюсь уносить тебя далеко, — расстроенно проговорил Гарри. — Как насчет того, чтобы пожить в саду?

С этими словами он вытряхнул из сумки учебники и тетради и приглашающе распахнул её.

Бэтмен нерешительно помял лапами удобную подушку — и запрыгнул внутрь, легко и стремительно, как пружина.

Гарри несмело улыбнулся.

* * *

Гарри пригнулся и тихо, как мышка, прошмыгнул мимо открытого окна дурслевской гостиной. Ему даже не надо было воображать себя шпионом — он действительно сбежал из заключения и нёс с собой контрабанду, самую ценную в мире.

Контрабанда тихо возилась в сумке и время от времени фыркала.

— Спокойно, Бэтмен, — героическим тоном прошептал Гарри. — Злыдень тебя не учует, даю слово, даже если дядя Вернон обо всём узнает.

О том, что будет, если его запрут в чулане, и он не сможет навещать Бэтмена в саду, Гарри предпочёл не думать.

Кот внутри, кажется, чем-то подавился.

«Ну и зачем ты это устроил?» — сердито сказал внутренний голос Гарри.

Тот страшно удивился.

«Мало меня Дурсли ругают, — подумал он, — не хватало, чтобы я сам себя ругать стал!»

— Ты же мой друг, — добавил он смущённо.

Кот в ответ на это заявление только выпустил когти. Правда, к счастью, промахнувшись мимо голой ладони: Гарри считал себя весьма терпеливым мальчиком, но от встречи с такими когтями завопил бы и нарушил всю конспирацию. Решив, что это недвусмысленный намёк поторопиться, Гарри на курьерской скорости миновал заднюю дверь дома и углубился в сад.

Среди идеально подстриженных кустов, ровных дорожек и ухоженных клумб было одно место, куда не дотянулась вездесущая рука тёти Петуньи. Чуть в сторону от старого дерева, между стволом и прилегавшей к нему живой изгородью, находился пятачок земли, на котором очень удобно было прятаться: со спины прикрывала изгородь, сверху — ветви дерева, спереди — ствол. Гарри однажды даже удалось там переждать погоню Дадли.

Словом, это был настоящий необитаемый остров посреди тётиной цивилизации. Бэтмену там точно должно было понравиться. Оставалось только как-нибудь тайком принести коробку, в которой он будет спать...

Вдруг сквозь Гарри точно ток пропустили — рука, потянувшаяся было к застёжке сумки, чтобы выпустить Бэтмена, так и замерла.

Это хитрый Злыдень, незаметно подкравшийся к нему со спины, торжествующе залаял.

Его маленькие глазки цепко следили за сумкой. Без сомнения, пёс чуял кота. Страшные челюсти клацнули — и в один миг сомкнулись на сумке. Гарри придушенно пискнул и изо всех сил потянул её на себя. В пасти у бульдога остался здоровенный клок материи. Правда, по счастью, подкладка осталась цела — а значит, и Бэтмен тоже.

Бульдог отбросил вырванный кусок ткани и снова оскалился. Гарри почувствовал, как паника, точно холодный бульон, поднимается из живота и охватывает слабостью коленки.

«Сумку перехватить. Крепче! — неожиданно чётко подумалось Гарри. — А теперь — отступай к дереву. Медленно. Ну же!»

Гарри послушно сделал шаг назад. Злыдень следил за ним исподлобья, переступая на толстых, кривых лапах.

Внезапно подпрыгнув, точно Бэтмен, Гарри вцепился в нижнюю ветку. Сдирая пальцы о мокрую от дождя, шершавую кору, он подтянулся, судорожно перебирая кроссовками по стволу, затем изо всех сил обнял ветку и, наконец, тяжело навалился на неё всем весом. Квест «устроиться на нижней ветке подальше от собачьих зубов» можно было считать выполненным. Хоть и не слишком изящно.

Злыдень снова залаял.

Сумка хлопнула по ноге, и Гарри запаниковал снова — вдруг кот выпадет? Но нет, тот только сердито и громко мяукнул.

Услышав это, Злыдень залаял ещё громче. Но это было уже неважно.

— Тихо, Бэтмен, — сказал Гарри сумке, устраивая её поудобнее. — Мы спасены.

Он помолчал, прислушиваясь к шелесту листьев над головой, и добавил:

— Как бледнолицые, которые сидели на дереве, спасаясь от индейцев. С одной стороны — индейцы… с другой пекари… не те пекари, которые булочки пекут, а которые свиньи-людоеды. И бледнолицым тоже было никак не спуститься.

Из сумки показались чёрные треугольные уши.

Гарри рассказывал, Бэтмен слушал.

В конце концов, всё было не так уж и плохо.

— Как думаешь, Бэтмен, кем мы атакованы? — спросил Гарри около получаса спустя, разглядывая сверху жирную спину Злыдня. — Он больше похож на индейца или на пекари?

В сумке неразборчиво завозились и отрывисто фыркнули.

— Я тоже думаю, что на свинью, — вздохнул Гарри. — Интересно, как скоро индейцы племени Дурсли заметят, что мы сбежали из чулана?

— Мяу, — сердито отозвалась сумка.

— Тут неизвестно, что хуже, — возразил Гарри. — Спасти они нас, конечно, могут, но ведь и скальп же снимут.

Сумка презрительно фыркнула — и вовремя: на помощь терпящим бедствие на дереве уже спешила Пятно-на-шкуре-у-жирафа, вождь племени, вооруженная веником.

— Гарри Поттер, — крикнула она злодейско-предводительским тоном, подняв голову. — Кто тебе разрешил выходить из чулана?

— Дядя Вернон меня не запер, значит, можно было! — смело крикнул Гарри, чувствуя себя куда уверенней на дереве, откуда тётя Петунья не могла его достать.

— Я с тобой ещё поговорю, — мстительно пообещала она. — Зачем ты собаку дразнишь?! Слезай с дерева, немедленно!

Злыдень, чуя беду и тётин веник, умело притворился болонкой.

* * *

Гарри уныло плелся за тётей в гостиную.

— Значит, так, — громко и сердито наставляла его тётя Петунья. — Сидеть на чердаке. Разбирать хлам. Мардж на глаза не показываться! Ясно?

— Ясно, — протянул Гарри, украдкой оглядывая сумку — не заметно ли, что внутри кот?

Но Бэтмен был тот ещё конспиратор — лежал где-то на дне сумки, неотличимый от пары кедов и столь же беззвучный.

— Так, что ещё? — резко спросила тётя Петунья, поворачиваясь к нему и вытягивая и без того длинную шею. — Собаку. Не. Дразнить. Посидишь пока здесь, пока я развлекаю Мардж, — сказала она без перехода всё тем же резким тоном, — а потом — за уборку. Понятно?

— Понятно, — уныло сказал Гарри, провожая взглядом очень прямую спину тёти.

Вздохнув, он осторожно поставил сумку на пол, а сам плюхнулся на диван — впрочем, тут же подскочив: в спину впилось что-то твёрдое. За диванной подушкой что-то лежало. Или даже было спрятано.

Гарри громко ойкнул. Бэтмен заинтересованно высунул голову наружу, щурясь от яркого света.

— Ничего, — успокоил Гарри кота, вытаскивая странный предмет наружу. — Видишь? Это просто книга.

Совсем непохожая на те, яркие, в мягких обложках, что обычно читала тётя Петунья. Название на каком-то непонятном языке, вытертый, грязно-серый переплёт… Насколько Гарри знал свою тётку, та бы побрезговала такую книгу и в руки взять. Может, поэтому и прятала?

Бэтмен выскочил из сумки и внимательно уставился на книгу, а потом на Гарри.

«Давай посмотрим, что это»,— азартно предложил Гарри внутренний голос.

«Нельзя, это тетина книга», — возразил ему сам Гарри.

«Ну давай, посмотри, интересно же!»

Гарри заколебался.

— Неудобно же, вдруг тётя Петунья увидит? — сказал он вслух.

«А-а, весь в ма… мало в тебе любопытства», — презрительно добавил голос.

Бэтмен сунулся любопытной мордой к книге, но Гарри поспешил спрятать её обратно, тем более, что внезапно услышал шаги — тётя Петунья возвращалась.

Гарри испуганно заозирался, думая, куда ему спрятать Бэтмена. Но тот оказался сообразительней — только хвост чёрной, блестящей змеёй втянулся под диван.

Тетя Петунья вошла бледная, сжимая пальцами виски. Но взгляд её тут же прояснился, едва она увидела валяющуюся на полу драную сумку. Она набрала полную грудь воздуха, чтобы хорошенько отчитать Гарри…

И неожиданно успокоилась, добавив совершенно будничным тоном:

— Там, на чердаке, должны остаться вещи твоей матери: когда я переезжала к Вернону, нечаянно захватила коробку с её барахлом. Там должна быть её старая школьная сумка. Найди её, а этот кошмар выброси, — она презрительно поджала губы, неодобрительно покачала головой и взялась за дверную ручку.

Хлопнула дверь. А Гарри так и застыл на месте, потрясённый и неверящий.

Вещи его мамы! Он сможет их увидеть, он сможет к ним прикоснуться — прямо сейчас!

Из-под дивана вылетела чёрная молния.