Гарри Поттер и Невозможность Путешествия во Времени (гет)

Услышав шелест сухой травы, Джеймс открыл глаза и поднял голову. Он сидел здесь с того момента, как проводил жену в комнату, которую на пару дней выделил им Дамблдор, пока Лили и Гарри не почувствуют себя готовыми вернуться домой. По правде говоря, он пришел сюда, чтобы увидеться с человеком, утверждавшим, будто он его сын, только ради Лили. Джеймс посмотрел на Гарри и поднялся с решительным выражением лица.

Как только Гарри увидел отца, он спросил себя, что, все-таки, тому было нужно. Он вдруг сильно засомневался, что тот хотел просто поговорить. Что ему делать, если отец решит, что все сказанное вчера было ложью? Как ему поступить, если тот попытается напасть? Атаковать в ответ? Неосознанно Гарри проверил свой держатель на руке, в котором была палочка (полезный подарок от Рона на день рождения перед началом обучения авроров — Гарри нужно было лишь подумать о палочке, и та сама скользнет ему в руку). Гарри понятия не имел, насколько хорошо сражался Джеймс — ему об этом никто не рассказывал. Конечно, ему говорили о жизни родителей, об их характере, но он ничего не знал об их навыках в дуэли. Гарри знал лишь то, что Волдеморт убил их, особо не напрягаясь, это должно было что-то означать, не так ли? Сам Гарри умудрился хотя бы драться с ним, и при этом не умереть. Значит ли это, что он уже сейчас превзошел своего отца?

Гарри потряс головой. Сейчас это было не важно. Он не хотел драться с отцом. Он хотел доказать ему, что действительно является его сыном, что он сказал правду! И пути назад не было. Прямо сейчас Гарри не отказался бы закурить, чтобы успокоить нервы.

— Ты хотел поговорить? — спросил он, подойдя к Джеймсу. Гарри отметил, что они были одного роста и практически одинакового телосложения. В очередной раз ему пришлось признать, что люди были правы — он действительно выглядел как отец. Он бессознательно провел рукой по волосам, из-за чего пара прядок выбились из хвоста, и посмотрел на копну черных непослушных волос на голове Джеймса. У них был один нос и почти одинаковые скулы, хотя у Гарри они были немного более заостренными.

Гарри не один занимался сравнением. Джеймс тоже это делал, поэтому и не ответил сразу. Он был слишком удивлен их очевидным сходством, которое вчера успел отметить Артур. Он чувствовал себя так, будто смотрит в зеркало, только оно показывало ему другую версию себя, ту, которая успела пройти через очень многое.

— Да, — наконец ответил Джеймс. — Я хочу знать, правда ли то, что ты вчера рассказал, или это просто выдумка, чтобы завоевать доверие Дамблдора.

Гарри почувствовал себя немного неуютно под изучающим взглядом отца, но не показал этого ни голосом, ни поведением.

— Это правда. К тому же Дамблдор поверил мне еще до того, как узнал, кто я. Потом было кое-что... — Гарри поколебался. Знали ли родители о пророчестве? Если нет, то он не хотел затрагивать эту тему, — кое-что еще, что убедило его до конца.

— Ты можешь это доказать? Как я уже сказал вчера, одних слов не хватает...

— Что ты хочешь знать? — нервно спросил Гарри. Он понятия не имел, что могло убедить его.

Джеймс пожал плечами.

— Расскажи мне то, что может знать только мой сын, то, что только Лили или я могли сказать тебе.

Я не помню ничего, что ты говорил бы мне, — подумал Гарри, — потому что мне был всего год, когда ты умер.

Он начал впадать в отчаяние, но старался не показывать этого. Вместо этого он попытался припомнить что-нибудь, что может доказать отцу, что он и вправду его сын из будущего. И снова, первой вещью, о которой он подумал, было пророчество. Но так как он не знал, сказал ли им об этом Дамблдор, пришлось о нем умолчать.

— Вы с мамой не ладили в школе и стали встречаться только в конце шестого курса, — Гарри был рад, что Ремус рассказал ему об этом, хотя этого было явно недостаточно, и он стал думать дальше. — У мамы есть сестра. Ее зовут Петуния, и она замужем за Верноном Дурсль. У них есть сын Дадли. Они живут на Тисовой улице, Литтл Уингинг в Суррее. Ты, Сириус Блэк и Питер Питтегрю стали незарегистрированными анимагами, чтобы составлять компанию Ремусу Люпину во время полнолуний. Вы четверо называли себя Мародерами и также создали карту Мародеров. Она показывает Хогвартс и всех людей, находящихся в замке и вокруг него. Вы ненавидите Северуса Снейпа, который чуть не умер из-за вас однажды, когда Сириус хотел заманить его в Визжащую хижину, где прятался Ремус во время полной луны...

Гарри замолк, не зная, что добавить. Он больше не мог вспомнить ничего подходящего. Все, что он знал, знали и другие, и Гарри сомневался, что то, что он сейчас рассказал, принесет какую-то пользу. Лицо Джеймса подтверждало это.

— Все, что ты сказал, мог рассказать тебе кто угодно, кроме, разве что, карты, — признал Джеймс, — но о ней можно было узнать как-то еще. Извини, но пока ты меня не убедил.

Гарри задумался, пытаясь вспомнить что-то еще, когда Джеймс прервал его размышления.

— Все в школе знали, что нас называют Бродягой, Лунатиком, Сохатым и Хвостом.

Сохатый! Лицо Гарри осветила улыбка, и он выхватил палочку.

— Экспекто Патронум! — закричал он, наблюдая, как серебристый патронус вылетел из палочки. Если это не убедит Джеймса, то он не знал, что еще сделать.

Серебристый олень пронесся вокруг квиддичного поля под завороженным взглядом Джеймса. Затем он остановился перед Поттером-старшим, и тот неверяще посмотрел на него. Он протянул руку к патронусу, но стоило ему коснуться его, как тот исчез, растворившись в серебрянной дымке.

Он смотрел на нее, пока та не исчезла. Затем он повернулся к Гарри с потрясенным лицом и мягко улыбнулся.

— У тебя и вправду ее глаза...

Джеймс вздохнул и провел рукой по волосам, еще больше растрепав их.

— У меня такое чувство, что она знала правду, как только увидела тебя. Дамблдор приходил в Больничное крыло вчера вечером и попросил дать тебе еще один шанс или хотя бы подыграть вашей легенде. Я думал, что Лили спала, но ошибся, поэтому пришлось ей все рассказать. Она настояла на том, чтобы пойти со мной на завтрак, чтобы увидеть тебя. Она не слушала меня, сказав только то, что мать всегда узнает свое дитя. Мы договорились, что она сожмет мою руку, если решит, что твоя история правдива, и тогда я поговорю с тобой наедине.

Он опять провел рукой по волосам.

— Но даже несмотря на это, мне нужны были доказательства. То есть, она всегда гордилась тем, что может легко читать людей, но по непонятной мне причине ей не нравится Питер, а он мой друг... Но сейчас, увидев твой патронус и учитывая слова Лили, я тебе верю... — Джеймс улыбнулся сыну. — Прости, что я так к тебе относился, надеюсь, ты поймешь, что в такие времена, как сейчас, лучше перестраховаться.

Гарри наконец выдохнул, даже не заметив, что все это время стоял, затаив дыхание, и почувствовал, как груз на его плечах заметно уменьшился. Даже желание закурить ослабло, с иронией отметил он.

— Я понимаю... Мне не следовало атаковать Питера. Это было неправильно... Но...спасибо...думаю...

— Раз уж ты упомянул Питера, — сказал Джеймс, усаживаясь на скамейку. Гарри убрал палочку и сел рядом с отцом. — Почему ты вообще на него напал?

Гарри пожал плечами, не желая говорить отцу, что его мать была права насчет Хвоста. — У нас с ним были разногласия в мое время, и мы не ладили. Думаю, что после путешествия во времени, я был немного сбит с толку.

— А-а-а, — пробормотал отец, прислонившись назад на скамейку. — Расскажи мне что-нибудь о себе, о школе... Ты играешь в квиддич?

— Да, — ответил он. — Я играю в квиддич. По крайней мере играл в школе. Я был ловцом в Гриффиндорской команде. За последние пару лет из-за Волдеморта и его Пожирателей у меня не было свободного времени, чтобы играть.

— Понятно, — задумчиво ответил Джеймс. Затем он внезапно вскочил, к удивлению Гарри.

— Слушай! Чтобы не повторять все дважды, я приглашаю тебя пообедать со мной и Лили. Уверен, она будет счастлива провести с тобой немного времени. Что скажешь?

— Эм-м, ладно... — все еще удивленный внезапной идеей отца, Гарри тоже поднялся и последовал за ним в замок. Они прошли через несколько коридоров, пока не остановились перед картиной рыцаря и толстого пони. Гарри фыркнул, узнав ее. Рыцаря звали сэр Кэдоган, и он охранял вход в башню Гриффиндора, заменив Полную даму, пока ту чинили после нападения Сириуса Блэка. Сириус пытался пробраться в башню, чтобы добраться до крысы Рона Коросты, которая на самом деле была ни кем иным, как Питером Петтигрю, предателем, ответственным за смерть Джеймса и Лили.

— Ты идешь? — услышал он вопрос Джеймса. Оказалось, тот уже был на полпути через проход. Гарри настолько потерялся в своих мыслях, что не заметил, как тот назвал пароль. Немного поколебавшись, он проследовал за ним внутрь и увидел маму, сидевшую на диване с книгой в руке. Маленькая колыбелька стояла рядом, и Гарри мог разглядеть черную копну волос.

— Дорогая, посмотри кого я привел!

Лили Поттер подняла взгляд от книги, и ее глаза расширились, когда она заметила Гарри, неуверенно стоящего возле входа. Она бросила на Джеймса вопросительный взгляд, на что тот кивнул, и она поднялась.

— Ты действительно мой сын?

Гарри кивнул. В горле неожиданно пересохло, и он не мог сказать ни слова. Его мать стояла прямо перед ним, мать, которую он никогда раньше не встречал. Прежде чем он успел осознать что-либо, он почувствовал руки, обвившиеся вокруг него. Его мама обнимала его... Его мама обнимала его! Ум Гарри, казалось, работал в замедленном действии, только сейчас осознав, что это было первое их объятие с тех пор, как он был ребенком.

Вдруг она отстранилась и посмотрела на него глазами полными слез, словно пытаясь разглядеть каждую его черту.

— Я знала, что это была не ложь. Когда я только увидела тебя, то поняла, что ты мой сын...