Turn Me Loose: A Harry Potter Adventure (гет)

Абсолютный хаос… вот что на самом деле представляет собой битва. Это — мешанина из копий, камней, арбалетных болтов и, конечно же, заклинаний. В самом центре этого безумия ты и находишься в данный момент.

Силы Бабы-Яги даже и близко не подготовлены к вашей атаке, и теперь — их очередь выносить последствия. Волшебник, только что скушавший три твоих проникающих, лежит в луже все больше краснеющего снега. Вероятно, у этого человека были жена и дети. А ещё у него был выбор — встать у тебя на пути или остаться в стороне.

Этот маг сделал неправильный выбор. Мало того, компании у него скоро сильно прибавится.

Гоблин, поспешно пьющий свое ворговое зелье, пытается нацелить на тебя одной рукой арбалет. Испаряешь болт, как только тот покидает устройство, и отвечаешь «кровавым грязеделом» — это не столько костелом, сколько детонатор костей. В процессе преобразования его руку разрывает, и двигающиеся с высокой скоростью кусочки кости причиняют потом повреждения и ему, и двум другим рядом с ним. Несчастное существо заканчивает свое преобразование в теперь однокрылую огненную летучую мышь, бьющуюся на снегу как рыба, вытащенная из воды.

Мозг фиксирует его смерть, а ты переходишь к следующему противнику — на этот раз ведьме. Она двигается очень неплохо для цыпочки возраста миссис Уизли. Когда огненный кнут режет снег, оставляя за собой борозду в белом крошеве под тобой, откатываешься с его пути. Если позволить, тот настолько же легко разрубит и твою плоть.

Движение палочки плюс выплюнутое тобой заклинание — вот у тебя свой собственный огненный кнут, и вы оба начинаете бой, похожий на те ритмичные упражнения, что имела обыкновение наблюдать по телику тетя Петуния. Огонь улучшает почти все! Здесь победитель получит не золотую медаль, а просто шанс продолжить сражение.

Она кричит на тебя на незнакомом наречии, и язык её пламени проходит близко… так близко, что тебе не по себе. Если бы ты хоть на мгновение промедлил, то потерял бы руку или даже что-нибудь похуже. Ныряя под кнут, бросаешься к ней. Волшебница пытается увернуться от твоего встречного удара, но ты — быстрее, чем она ожидала, и теперь она почти у тебя в руках. Её кнут — на излете от пропущенной цели. Твой — нет, и смертельное пламя отрезает руку противницы по локоть. Та обрушивается на землю, зажав свою ставшую внезапно свободной конечность, и активирует портключ.

Должно быть, их портключи включены в защиту — или она пожелала рискнуть и, возможно, умереть, чем остаться и получить гарантированную гибель. Дух хищника в тебе чувствует себя обманутым — убийства нет; однако более практичная часть личности понимает, что так — на одного врага меньше на поле битвы.

Бой с ведьмой вытащил тебя в изолированную часть поля — или так, или вам оставили место для драки. Не имеет значения. Возвращаешься к сражению, где можешь принести пользу. Преобразовавшись, в форме анимагуса перемещаешься гораздо быстрее. Хак борется с одним из великанов. Второй угрожает Хмури и паре наемников.

Это — другая проблема крупных боев: у тебя нет времени, чтобы сесть и решить, кому же помочь. Инстинкт берет верх, и ты знаешь, что твой тролль контролирует того великана, несмотря на очевидную разницу. Чувствуешь его уверенность — возможно, это твое собственное чувство. Хмури и остальные — в невыгодном положении рядом с прекрасно защищенным от волшебных атак гуманоидом.

Этот монстр — бушующий ужас почти двадцатипятифутовой высоты. Его многочисленные раны кровоточат и, вероятно, он не переживет битвы, но ему, очевидно, все равно. Когда ты выходишь из трансформации, свистит солидная деревянная дубинка с железными шипами. Изгоняешь одного из наемников с пути несомненной смерти. Существо выбрасывает вторую руку и хватает Аластора Хмури как тряпичную куклу.

Надо отдать должное седому мужчине, бывшему когда-то аврором: он немедленно ослепляет великана коньюктивным проклятьем, за которым следует взрывное, кромсающее один глаз. Очевидно, именно такой образ мышления и помог ему продержаться в живых так долго. Бросаешь разрубающее на заднюю часть его опорной ноги — покалечь монстра!

Великан шатается, падает на одно колено и пробует швырнуть Хмури в снег. Выбрасываешь заклятье подушки, надеясь, что оно поможет, но тут в него врезаются два наемника. Падающая масса вынуждает тебя уйти с пути, однако, лишь на мгновение. В голове мгновенно высвечивается опыт обучения Квана Чанг Хо.

Вторая самая уязвимая точка великана — или дракона, если на то пошло — его глаза. Наибольшая, за исключением ушного канала, о котором не подумал психотический боевой маг, достаточно-большая-для-волшебной-палочки прямая тропа к мягкому подчерепному веществу. Хитрость в том, чтобы заставить великана принять удобную позицию и воспользоваться преимуществом заветной точки.

Твое взрывное разрушает барабанную перепонку великана и делает из его мозгов яичницу. Он уже не встанет. Один из оставшихся «Дэйвов» — правая рука окровавлена, хромает — уже снимает левитацией тяжелую руку с Хмури. Уплотненный снег приобретает упругое ощущение, и ты начинаешь надеться…

Надежда разбита, когда становится видна едва двигающаяся фигура Аластора Хмури. Он дергается, лишь чтобы выкашлять полный рот крови. Твое заклятье отсрочило его мгновенную смерть, но оно лишь продлит страдания.

Уже раненый Дэйв говорит:

— Я сделаю для него все, что можно. Возвращайся к бою!

Он прав. Твое знание лечебных заклинаний слишком мало, чтобы здесь помочь. Раны выше твоих сил. Однако в твоей груди горит гнев из-за Хмури. Этот гнев питает твое волшебство; его нужно на кого-то направить. Вот тебе прямо здесь целое поле боя, полное этого самого «кого-то».

Гнев — нечто старое и знакомое. Дурсли лелеяли его и каждый день подкармливали. Они вынуждали тебя накапливать это чувство. Твой внутренний зверь — вероятно, результат той самой сдерживаемой агрессии.

С твоей палочки срываются заклятья — физическое проявление твоего гнева. Возведенные противником стены обрушиваются под залпом взрывных проклятий. По твоей команде призванная скала взлетает на пути проклятия убийства. Целивший в тебя маг становится твоей следующей целью.

Узнаешь его. Он известен как Белый Всадник, один из главных приспешников Бабы-Яги. Создав ветер, насылаешь на волшебника шквал снега. Твои надежды на то, что тот окутает его и ослепит, разбиты, когда человек рассеивает вихрь.

Глаза в глаза, и летят проклятья. Однорукую теперь женщину сменил другой партнер. «Беленький» не стоял бы сейчас здесь, если бы был слабаком — как и ты. Ну, может, это и преувеличение. Ты был слабым человеком, но с тех пор вырос.

Уроки боя Квана Чанг Хо вспоминаются инстинктивно. Чтобы сохранить огневую мощь, всегда избегай заклинаний, когда возможно. Мощные проклятья требуют силы для правильного выполнения. Если знаешь заклятье, уклонись от него. Если нет, поставь щит и уклонись. С другой стороны, у Квана нет твоей мощи, не правда ли?

Старая поговорка, гласящая: «Отруби змее голову и она умрет», — вполне здесь применима. Белый Всадник — один из лидеров. Победи его, и остальные сломаются. Это ведь действительно просто — за исключением, конечно, части «победи».

Когда старший из вас посылает в твоем направлении неизвестное проклятие, плотный щит поглощает его огонь. Продолжаешь двигаться, меняя направление движений и режим, и ждешь, когда он уймется и начнет искать твое слабое место. Вот оно! Не время для школьных заклинаний.

Бросаешь:

— Оссиум Сциндус! — костелом, за ним следует. — Авеугли, — ослепляющее, возможно, не лучший выбор, но последний жест в костеломе переходит прямо в первое движение ослепляющего, и это не даст ему расслабиться.

Всадник уклоняется от костелома и ставит щит на следующее за ним ослепляющее. Пойдем другим путем. Вот гоблин, заряжающий арбалет.

— Империо. — Непростительное? В Англии — да, и, возможно, здесь тоже. Ты не останавливался почитать местные уложения. Так или иначе, проклятый гоблин испытывает мгновенный отток лояльности, прямо как типичный студент Хогвартса. Гоблинский болт, «убийца магов», летит к всаднику и врезается в его руку без палочки. Разгневанный «Беленький» потрошит твою беспомощную пешку другим загадочным заклинанием, которое тебе не удается опознать.

Вас отделяют менее двадцати футов. Лицо Всадника — маска гнева, и ты уклоняешься от его проклятия убийства. Без сомнения, болт был отравлен. Чем дольше ты удержишь его от действий по поводу раны, тем больше у тебя будет преимущества. Продолжай давить! Быстрое разрубающее, взрывные, проникающее окружают его подобно рою смертельных насекомых. Разрубающее прорывается и добавляет цвета к одеждам оттенка слоновой кости. За ним следует взрывное, которое опрокидывает мага на землю и ломает ему ребра.

Белый Всадник изо всех сил пытается поднять палочку, но ты прихлопываешь его заклятье дуэльным щитом. Когда Светлана подходит к тебе, он начинает корчиться от боли — очевидно, она тоже не слишком заботится о местных законах.

Её глаза сверкают от ярости, и женщина произносит командным голосом:

— Он не сможет активировать портключ в таком состоянии. Прикончи других, Гарри. Я удержу его.

Поворачиваешься, чтобы уйти, уже выбирая следующего противника, но ощущаешь, что что-то не так. Оглянувшись на Светлану, видишь, как к тебе тянется её рука — вдвое длиннее, чем должна быть. Слишком длинная конечность хватается за твою руку с палочкой, и женщина активирует портключ.

Вот дерьмо!

* * *

Приземлившись, она все ещё держит твою руку. Светлана невероятно сильна. Оборачиваешься в свою форму анимагуса и выворачиваешься из её хватки. Ты рычишь в то время, когда её конечности продолжают изменяться. Она — метаморф!

Комната большая и хорошо освещена. Здесь много других — слишком много! Портключом прибывает ещё больше народа, и это — не часть твоей команды. Злобные взгляды следят за каждым твоим движением.

Светлана возвращается к «обычной» внешности; она не боится сердитого ягуара меньше чем в футе от себя. Женщина держит твою палочку — черт, ты надеялся, что та преобразуется вместе с тобой. Но у тебя ещё есть и запасная.

— Успокойся, Гарри Поттер. Вернись к человеческой форме. Считай само собой разумеющимся, что если ты не сделаешь ничего глупого, то тебе не причинят вреда.

Бросив взгляд на несколько знакомую ведьму, кричащую, пока ей приделывают руку, как-то в этом слегка сомневаешься. Но если ты не мертв, то можно и подыграть. Вновь превратившись в человека, пожимаешь плечами:

— Метаморф, да? Я-то думал, ты просто очень гибкая.

— Я и это, и намного больше, — отвечает та.

Оглядываясь вокруг, видишь, как два целителя нависли над Белым Всадником. Ты над ним вволю поиздевался.

— Что ж, полагаю, сейчас я должен сказать: «Отведите меня к своей госпоже», не так ли?

— Прекрасно, Костяная Нога готова тебя принять. Следуй за мной. Что касается всех остальных, я уверена, что вы знаете, насколько плохо вы действовали.

Она ведет тебя мимо раненых по прихожей. Стены покрыты картинами и художественными работами со всего света. По крайней мере, она сама — не Баба-Яга. Билл никогда бы не позволил тебе это забыть. Кстати говоря…

— А что там с остальными из моей группы? Каковы её планы насчет них?

— Они не имеют значения. Пока оставшиеся гуманоиды их задержат. Подозреваю, что твои дела здесь закончатся до того, как они станут угрозой. Откровенно говоря, если бы у вас не было тех фотографий и плана проникновения через линию обороны, я никогда бы не согласилась стать вашим проводником. Защиту долины надо будет модернизировать.

Ведьма открывает двери в личные комнаты. Как и кабинет Дамблдора, та полна волшебных устройств. Старому ублюдку впору ревновать. Некоторые из них знакомы, но ты сейчас не настолько заинтересован такими безделушками. Птички в клетке с крошечными человеческими лицами тотчас начинают напевать тихую мелодию.

Тем не менее, один предмет привлекает твое внимание. Возле большого и довольно удобного на вид шезлонга покоится похожее на кальян устройство. В нем плавает очень знакомый медальон. Он пылает светло-голубым светом и испускает крошечные струйки дыма. Очевидно, курение не настолько уж плохо влияет на чей-то организм, зато на душу — однозначно.

— Как насчет твоей бабушки? Тоже ложь?

— Светлана была последней, кто бросил мне серьезный вызов. Носить её личность для меня — развлечение, которое позволяет мне также путешествовать среди людей. Когда повар не дрожит от страха, вкушать ягненка по-особому намного легче.

Ох, сие звучит не слишком хорошо, и желчь в твоем горле это подтверждает.

— Скажи мне, пожалуйста, что ты — не Баба-Яга.

— Я могла бы, Гарри, но это была бы очередная ложь. Будет ли тебе удобнее, если я приму другой облик? Я же говорила, что мужчины моего возраста не в силах удержать моего внимания.

Фу! Она — древняя карга! И ты с ней спал…

— Нет, пусть будет эта.

Женщина садится в шезлонг и затягивается из кальяна, смакуя это нечто, что бы она там ни вдыхала.

— Не хочешь попробовать? Весьма бодрит.

И несколько тошнотворно.

— Ты же знаешь, что это или, скорее, кто это?

— Естественно, это — хоркрукс, причем довольно мощный. Благодаря твоему интересу к нему теперь я знаю и личность изготовителя.

Она расслабляется и снимает шубу, открывая обычную одежду, которую ещё совсем недавно хотелось с неё снять. Ещё одна порция желчи поднимается к твоему горлу.

— Есть много путей к бессмертию. Для одних, благословленных способностью изменять форму — таких, как я — открыты двери, закрытые для других. Те истории обо мне, в которых я ем детей, по большей части, лживы, но души — совершенно иное дело. Этот медальон — воистину пир. Мне ненавистна мысль с ним расстаться, но полагаю, что у тебя есть предложение.

Ура, положение улучшается! Перед тобой — старая карга, что питается душами и меняет форму, отчасти — великолепная ведьма и отчасти — дементор. Следует лишь блевануть и покончить с этим.

Спору нет, она ест душу Волдеморта, так что в этом есть и определенный плюс.

— Сколько времени пройдет, прежде чем его души не станет?

— Несколько лет, максимум — не более трех.

— Долговато, на мой взгляд — я просто планирую уничтожить её. Нет ли какого-нибудь способа, которым я могу убедить тебя ускорить процесс?

Та смеется:

— Это было бы как выбросить пиршество. Но я помогу тебе, потому что ты мне нравишься, и потому что я подозреваю, что у тебя достаточно кости демона, дабы предложить мне в качестве компенсации. Однако скажи, что ты сделаешь с другим?

— Найду кубок.

— Кубок? Я не говорила о кубке. Я ссылалась на тот шрам на твоей голове.

— Что? — к этому ты не был готов; тебе совершенно не нравится, как это звучит. — Что ты имеешь в виду насчет шрама?

— О, милый, я думала, что ты знаешь. В тебе тоже есть его часть. Сначала я не могла понять моего собственного влечения к тебе. Обычно я люблю мальчиков чуть постарше, но рядом с тобой я не могла объяснить или отрицать своей безумной страсти.

Хорошего ответа не находится. Никаких остроумных шуток в свете нового развития событий тоже не приходит в голову. Все, что остается в твоем распоряжении…

— Что?

— Не пойми меня неправильно, Гарри. Твоя сила, энергичность и молодость — довольно приятное предложение, которое было даже ещё вкуснее из-за поглощаемой мной душевной инфекции. Оно притянуло меня как мотылька к пламени.

В настоящий момент медальон уже не кажется таким важным.

— Ты можешь удалить его?

Женщина предлагает жестом присесть, и, не имея никаких других идей, ты присаживаешься рядом. Она проводит по шраму пальцем. Движение будит в тебе реакцию, которой вот именно сейчас определенно бы не хотелось. Светлана, а легче думать о ней именно с этим именем, приближается к шраму губами и медленно двигает их по нему.

Это до омерзительности эротично.

Она отклонятся, и ты замечаешь, как её грудь немного колышется, а её щеки розовеют.

— Боюсь, что единственный знакомый мне ритуал для извлечения осколка твоего врага был бы фатальным и для тебя. Очевидно, что это не тот результат, которого ты ищешь. Хотя… если ты уничтожишь и тот кубок, о котором говорил, и его физическую форму, тебя могут и заставить последовать по данному пути, дабы удостовериться, что ваш лорд не вернется.

— Потрясающе! Хороших новостей все больше и больше!

— Однако ты можешь воспользоваться своим преимуществом; я не предлагаю никаких гарантий, но его волшебство будет менее эффективным против своего собственного хоркуркса. Если твой враг этого не знает, для тебя это будет весьма полезным.

Тебе хочется сказать волшебнице, что предлагаемая ею крупица надежды примерно настолько же полезна, как галеон, захороненный в свежей куче драконьего дерьма, но она кажется искренней — для семисотлетней ведьмы, которая все это время лгала тебе.

Ощущая твой дискомфорт, Светлана встает и потягивается. Она призывает сову.

— Напиши своим друзьям, пусть остаются на месте. Нет нужды в дальнейшем кровопролитии.

Быстренько набрасываешь записку, в которой передаешь Биллу, что с тобой все в порядке, и ты ведешь переговоры по поводу медальона; подписываешь её одной из рунических схем, заверяя его, что пишешь это не под принуждением — или, по крайней мере, не слишком большим.

— Сколько кости демона ты желаешь, и для чего её будешь использовать?

— А из чего, как ты думаешь, сделана моя изба? Из цыплячьих костей? Я планировала ремонт уже несколько лет, но мне не хватало сырья.

— Сколько ты знаешь о них? Тот, с которым я сражался, оставил у меня впечатление, что, возможно, мы могли бы встретиться вновь.

— Они известны своей лживостью и способностью искажать правду; только у некоторых есть пророческий дар, и они все — великие… — её голос затихает, и ведьма смотрит на тебя с хитрой улыбкой. — Я собиралась сказать твердое нет, но мы с тобой, Гарри, легенды. Поведай мне об этом демоне, с которым ты столкнулся, и я скажу тебе, сколько мне нужно. Ещё я просмотрю свои свитки и найду все возможное об этом создании. Вероятно, ты не отыщешь никого более осведомленного, чем я.

Показываешь ей воспоминания для Омута — не само сражение, а тот первый раз, когда вы вошли в храм Чилоты и существо все ещё было в ловушке за барьером. Вдвоем наблюдаете, как оно отпускает колкости. С учетом твоего последнего опыта с этими воспоминаниями, уделяешь специальное внимание любым «спрятанным посланиям», которые могло оставить создание.

Удивительно, насколько ты тогда был испуган. Демон поворачивает свою голову и, широко улыбнувшись, подмигивает вам!

Как же нервирует тебя эта штука, черт побери!

Покидая воспоминание, Светлана говорит:

— Исходя из его формы, полагаю, что я знаю таких. Они — мастера обмана и полуправды — и наиболее опасные враги.

— Есть какие-нибудь предложения, если мне снова придется с таким сражаться?

— Насколько силен твой патронус?

— Достаточно мощен, чтобы его ранить. Вкупе с моей формой анимагуса этого хватило, чтобы победить его физическое тело.

— Сделай оружие из его костей. Влей в него силу своего патронуса. Напитай его кровью попавшегося вора и кающегося лжеца и молись, чтобы тебе никогда не пришлось им воспользоваться. А теперь давай торговаться за хоркрукс.

В конечном счете, медальон стоит тебе руки и ноги — к счастью, не твоей собственной; Баба-Яга делает последний длинный вдох из кальяна и вытаскивает медальон. Затем одно проклятие убийства, и медальона больше нет. Риддл на один шаг ближе к следующему большому приключению. Что-то внутри тебя испытывает беспокойство. Приходит в голову часть пророчества, гласящая «отмечен как равный ему», как и та, где говорится «никто не сможет жить».

Светлана прерывает твои размышления.

— Ну а что ты мне можешь предложить за мои услуги в качестве демонолога?

Вздохнув, спрашиваешь:

— Что ты хочешь ещё?

Её пальцы расстегивают одежду.

— Хоть у меня и есть рациональное объяснение моей сумасшедшей страсти к тебе, и я знаю, что, в конечном счете, она уменьшится, меня все равно к тебе безумно тянет.

К твоему горлу вновь подступает желчь, но с другой стороны, ты — молодой мужчина. И так как Билл не собирается прекращать нудить о ситуации, можно ею все равно воспользоваться.

В конце концов, Светлана же невероятно гибкая…

* * *

Через несколько часов плюс один физический контакт (ты пытаешься решить, стоит ли его забывать или нет) приземляешь своего фестрала там, где ждет Билл вместе с остальными. В качестве эскорта — и чтобы забрать кость демона — тебя сопровождает Красный Всадник. Сложно не вспоминать о последней поездке на фестрале. Так много изменилось с тех пор.

Не беспокойся о хоркруксе в твоей голове; сначала избавься от кубка, затем от Волдеморта, а потом уже волнуйся о том, следует ли для блага человечества предпринять такой шаг.

Обращаясь к приближающемуся рыжику, спрашиваешь:

— Привет, Билл. Хмури жив?

Тот качает головой.

— Мы также потеряли Шона и одного из Дэйвов. Суч* * *

к Чарли утверждает, что теперь он отвечает за наемников. Этот тип ждал твоего появления, чтобы официально завершить контракт.

— Почему?

— Технически, ты его наниматель. Ты должен избавить их от документов.

Смотришь на усталого Квана:

— И если я этого не сделаю?

— Цена удваивается, но они должны работать дальше.

— Что думаешь? Оно того стоит?

— Нет, слишком уж многих они потеряли. Наемники сейчас на грани — слишком набиты твоими деньгами. Будут поглядывать через плечо, смотреть, кто умрет следующим и задавать себе вопрос: а выживут ли, чтобы потрать свои деньги?

Вряд ли ты можешь их обвинять:

— Отлично, я отпущу их. Кван, не найдешь им какую-нибудь замену?

Кореец кивает:

— Всегда есть желающие умереть за деньги. У меня есть связи в Корее и Мексике. Это займет какое-то время.

Без Квана твоя спина будет, куда в меньшей безопасности, но ты уже взрослый мальчик.

— Действуй — собери команду и присоединяйся к нам в Англии.

Билл разглядывает мешочек в твоих руках.

— Это медальон? Готово?

— Да.

— Во что он тебе обошелся?

— Кость демона — одну руку и ногу. Вон тот джентльмен ждет их.

Он съеживается:

— Это почти все, что у нас есть с собой! Гарри, тебе надо было немного сбить цену у старой карги.

— Я так и сделал. — Не в том смысле, что он думает, но лучше здесь быть уклончивым. Чем меньше об этом говорить, тем лучше. — Она также согласна провести некоторые исследования по нашему четырехрукому дружку с козлиной головой. У неё обширная коллекция свитков.

— Хорошо, при условии, что она предоставит какую-то полезную информацию.

— Думаю, мы можем ей доверять примерно настолько же, насколько доверяем Дамблдору. Кажется, я ей нравлюсь, и её мотивация намного прозрачнее, чем его.

— Справедливо; я принесу кость. А вы с Кваном идите увольнять наемников.

Пару минут спустя ты уже перед Чарли. В воздухе витает фальшь.

— Жаль, что вы, парни, уходите. Мне дали бальзам для лечения Ивана.

Наемник кивает и принимает от тебя банку.

— Деньги были хорошими, Поттер, но Шон позволил обстоятельствам вскружить себе голову. Ты — хороший работодатель, но нам пора двигаться дальше.

Кван не заботится о соблюдении приличий:

— Условия в силе. Никто из твоих людей год не работает на его врагов.

— Я знаю условия, узкоглазый, — тонкий намек, что Кван безразличен Чарли.

Кван улыбается. С тем самым плотоядным видом, от которого у тебя по позвоночнику всё ещё пробегают мурашки.

— Может, когда это всё закончится, я приду и найду тебя.

— Может, мы разберемся с этим прямо сейчас, старик?

Кому-то очень не терпится умереть. Кван смеется над ним:

— Твое время придет, но я все ещё работаю на экспедицию Феникса.

Это напоминает тебе, что название экспедиции следует изменить. Ты все равно уже больше точно не нравишься Фоуксу. Минуту наблюдаешь за позой Чарли, а потом теряешь интерес. Даже с одной ногой Кван мог бы его победить.

На тебе, Билле и Хаке лежит ответственность сопровождения тела Аластора Хмури на родину — свидетельство того, что даже легенда может умереть.

* * *

Воспользовавшись такими же высокоскоростными санями, ваша группа снова находит остатки припасов и на приличной скорости покидает территорию Костяной Ноги. На границе долины ведьмы видишь знакомую фигуру, кружащую в небе. Чего хочет Дамблдор? И гораздо важнее: что, черт возьми, есть такое у Бабы-Яги, способное не пропустить феникса?

Спикировав, тот смотрит на тело Хмури, привязанное на санях позади. Феникс поворачивается к тебе пристальный обвиняющий взгляд, как будто говоря: «Как ты позволил этому случиться?»

— Ага, где ты шлялся, когда был нам нужен?

Фоукс отвечает сердитым шипением. Перепорхнув к Биллу, он протягивает лапу. Рыжий снимает послание.

Уильям,

Надеюсь, что ваша миссия проходит успешно. Как правило, я с неохотой вмешиваюсь, но меня вынуждают печальные обстоятельства в замке. В Англии события происходят в ускоренном темпе, и Гарри здесь необходим.

Защите замка вновь угрожает падение. Как ни прискорбно, но якорь крови украли и увезли с территории школы. Надеюсь, что сейчас он уничтожен, поскольку я боюсь того, на что способен Риддл с такой магией крови в руках.

Воровство совпадает с исчезновением из школы мисс Паркинсон, поэтому не думаю, что нам долго придется искать подозреваемого.

Если бы это была единственная плохая новость, тогда всё, конечно, было бы серьезно, но боюсь, что ситуация ещё страшнее.

И в Британии, и в Бразилии открыто восстала нация гоблинов. На данный момент континентальные к ним пока не присоединились, но ситуация может поменяться в любой момент. Естественно, я подозреваю, что к этому приложил руку наш враг. Гринготтс закрыл свои двери и запечатал систему хранилищ. Данное действие имело весьма неблагоприятный эффект на нашу финансовую систему.

Хотя возвращение Гарри крайне необходимо, я желаю вам удачи в восстановлении украденного артефакта.

Альбус Дамблдор

Закончив чтение вслух, Билл поднимает на тебя глаза:

— Готов сражаться в войне гоблинов?

— Конечно, почему бы и нет. Отметь её в моем списке дел.

— Мы с Хаком привезем домой Хмури. А ты давай с Фоуксом.

Пожимаешь плечами:

— Если потребуется. Ну что, сделаешь?

Феникс выглядит так, как будто предпочел бы выпить свернувшегося молока, но кивает тебе.

Билл окликает тебя:

— Так что там была за история со Светланой?

— Что она была на самом деле Бабой-Ягой?

Билл смотрит на тебя с изумлением, когда Фоукс впивается тебе когтями в плечо.

— Отвратительно!

Когда закручивается водоворот волшебства, смеешься и кричишь:

— Для особы, которой перевалило за семьсот, она неплохо трахалась!

Волшебство стихает, и ты обнаруживаешь себя посередине Большого Зала — вокруг едят. Немедленно ощущаешь вес хогвартских щитов: они выкачивают твою магию как жадная губка. Все смотрят на тебя, включая Дамблдора; многие с распахнутыми глазами и разинутыми ртами. Фоукс устроил это нарочно, проклятая птица!

Дамблдор откашливается.

— Гм, с этими словами добро пожаловать обратно, мистер Поттер.

— Твою мать!