Раздражение (гет)

— Нет! Я не намерен повторять, это только моя битва! — Гарри Поттер горланил, разозлившись не на шутку идее Грейнджер связаться с орденом и просить помощи, — Дамблодор возложил эту миссию лично на меня и я не собираюсь подвергать опасности кого-либо еще!

— Ты, конечно, не бесись, Гарри, но благодаря тебе уже кое-кто был подвергнут опасности, но при этом ни один крестраж так и не уничтожен, — это был Рональд, и мысль от него исходила неожиданно благоразумная, Грейнджер даже потрясенно изогнула брови.

— Гарри, хватит выпендриваться, ты всего лишь мальчишка, не окончивший школу и, смею заметить, не с самыми лучшими результатами экзаменов. Он же — один из сильнейших и умнейших и ему семьдесят! — тон Грейнджер был пропитан раздражением и уверенностью в своей правоте, однако на последней фразе она скуксилась, вспомнив, что вовсе не чувствовала себя «неправильно», лежа под этим «стариком».

Прошло чуть больше недели с возвращения Гермионы и она постепенно и ненавязчиво заводила разговоры об ордене и обо всех его участниках в частности, чтобы не вызвать лишних подозрений раньше времени. Мальчишки охотно поддерживали такие разговоры, вспоминали старые и веселые истории и настроены ко всему этому были весьма благодушно. Гермиона решила, что самое время приступать к финальной фазе своего плана и предложила обратиться за помощью к орденцам и вообще поддерживать регулярную связь. Гарри Поттер, окутанный комплексом героя тут же отмел эту идею и разозлился не на шутку, искренне веря, что если миссия дана ему, то он не имеет права просить помощи. Глупо. Но с этим Гермиона ничего не могла поделать, таким его взрастил Дамблдор.

Свои приоритеты ей теперь тоже было не менее сложно расставить. Темный Лорд пообещал безопасность Гарри Поттеру, так как он был сосудом частицы его души, но это вовсе не значило, что в остальном его политика будет лояльна по отношению к маглорожденным и просто несогласным с его режимом магам. Уже несколько раз Гермиона порывалась рассказать всю правду мальчишкам и разрыдаться в их объятиях, но сомневалась, захотят ли они обнять ее после всего, что она натворила. Оправдание «Гордыня ослепила меня» вряд ли оказалось бы достаточным аргументом для Гарри и Рона, Грейнджер боялась, что потеряет их навсегда. Да и клятва, данная лорду, не говорить никому о том, что происходило между ними наедине, вряд ли позволила бы ей многое.

Гриффиндорке достаточно было пожить с ними неделю, чтобы осознать, что ни похвала, ни благосклонность великого волшебника несравнима с настоящей и искренней дружбой. Ночами Грейнджер лила слезы, но когда утром раздевалась за ширмой, чтобы применить очищающее заклинание и глядела на темную метку на бедре, то в очередной раз осознавала, что ничего уже не будет прежним.

За своими размышлениями она и не заметила, что ее эстафету перенял Рон Уизли и сейчас активно перечислял Гарри преимущества связи с Орденом Феникса. Более того, Гарри постепенно сдавался под его напором.

— Только Бил, Рон, больше я пока ни с кем не готов связываться. И только поговорить! — оставив за собой последнее слово, Гарри схватил куртку и вышел на улицу — была его очередь дежурить.

— Я сделал это для тебя Гермиона, — сказал Рон, неловко улыбнулся, еще более неловко погладил ее по плечу и полез на второй этаж кровати.

Вот это уже Гермионе катастрофически не понравилось. Она снова пошла за ширму для магических гигиенических процедур, и все это время слышала, как Рональд нервно ворочается в кровати. Раздевшись до белья, она услышала, как он резво соскочил с кровати, и ее занавеска тут же отдернулась.

— Ты с ума сошел, Рон! — завизжала Гермиона, Гарри снаружи слышать ничего не мог, на палатке стояла мощная заглушка.

— Я…поверить не могу, что ты не замечаешь, что я не равнодушен к тебе! — все это он проговорил на одном дыхании и очень быстро.

— Рональд, я могла быть тут голой! — Грейнджер понимала, что попытка перевести разговор в другое русло слабенькая, но других идей не было.

— Прости. Я просто понял, что если не сейчас, то никогда не решусь. Я…правда постоянно думаю о тебе и ничего не могу с этим поделать. Это длится не один год, — тут Грейнджер возликовала, у нее появился повод пойти в атаку.

— То есть, когда ты терся по углам с Лавандой, ты тоже думал обо мне?!

— Ты первая это начала! — сначала Рон настроился на спор, но потом расплылся в улыбке, — Так все-таки ревнуешь!

— Во-первых, я ничего не начинала. На четвертом курсе ты только за день до балла вспомнил, что я девчонка, во-вторых, когда я действительно ревновала, ты посчитал, что со мной слишком сложно и нашел вариант попроще и по-легкодоступнее.

Ее тирада раздражающе-поучительным тоном, заставила парня съежиться, он и забыл, насколько староста порой невыносима в спорах. Но реально ее аргументов он не слушал. Рональд был абсолютно уверен, что они идеальная пара и ничто не разрушит их счастья, ведь нет крепче союза, чем тот, что был создан в трудные времена и прошел сквозь все преграды. Он все время с момента ее возвращения делал все возможное, чтобы она поняла, насколько важна для него: завтраки, теплые объятия, милые беседы, ненавязчивая забота и вот финальный штрих — полное принятие ее стороны в споре с Гарри, хотя и не хотел подводить друга. Сейчас для него на первом месте была Гермиона, лишь чуть не потеряв ее, он понял, насколько прекрасна эта девочка, столько они всего пережили вместе, казалось, теперь они связаны навек.

— Хватит, Гермиона. Я понял — я дурак. Честно, я все осознал, мне очень жаль, за то, как я себя вел, и за то, что заставлял тебя плакать. Я буду делать все возможное, чтобы отныне наши отношения были идеальными.

Ну как тут не разрыдаться. Каждая девчонка, наверное, именно такое и мечтала услышать. Грейнджер стало еще стыднее за свое заносчивое поведение. Детская наивность Рональда не бесила, а наоборот заставляла себя чувствовать циничной тварью. В глазах девушки блеснули слезы, Рон тут же бросился обнимать ее. Гермиона, чтобы удержать парня, переложила палочку в левую руку, а правой уперлась ему в грудь.

— Не надо, Рональд. Прости меня. Еще год назад я была бы на седьмом небе, но сейчас все иначе. Мы слишком разные, и счастлив ты будешь как раз именно с такой, как Лаванда, как бы меня это не бесило.

Грустные глаза Рона тут же ожили. За мысль, что Гермиона практически сама признала, что ее бесили его отношения с другой девушкой, он тут же крепко ухватился, а об остальных ее словах и думать не хотел. Ее ладонь, которой она упиралась в его грудь, была тут же перехвачена, и девушка в мгновение ока оказалась в крепких объятиях парня с руками, прижатыми по швам.

— Отпусти, что ты творишь, — начав ворочаться, девушка осознала, что бедром упирается в определенную выпуклость и запаниковала еще больше, — Рональд, я тебя убью!

— Прошу тебя, давай будем вместе. Позволь мне показать всю свою нежность, — и Рон еще сильнее прижал ее к себе.

Больше у девушки сомнений о его дальнейших намерениях не осталось. Безвольно повиснув в его руках, она лениво размышляла о том, что в такие моменты у парней отключаются и без того скудные интеллектуальные способности. Она перед ним в одном нижнем белье, но он так и не обратил внимания на выступающую ярким пятном, черную метку на ее бедре, пялясь в основном на грудь.

Метка! Паника Гермионы возросла, как только она поняла, что ее левая рука с палочкой крепко прижата к этой самой метке, а кончик палочки больно впивается непосредственно в нее.

— Только не это! — прошептала девушка, прислушиваясь к себе и чувствуя пульсацию метки — ее зов дошел до Волдеморта.

— Прости. Я, наверное, погорячился, — Рон отпустил девушку и сделал шаг назад, его глаза пробежались по изгибам ее тела и, наконец, он заметил, — Что это?! Гермиона, что с тобой там произошло?!

Он снова сделал шаг к ней и потянулся рукой в попытке коснуться метки. Грейнджер стала истерично отбиваться, а Рональд с несвойственной ему настойчивостью хватать ее за руки и прижимать к столбцам постели в попытках удержать. Именно этот момент выбрал Темный Лорд, чтобы явиться на зов.

— И двух недель не прошло с расставания, как ты уже наставляешь мне рога, грязнокровка? — он, казалось, был в хорошем настроении и готов был до смерти забросать их ироничными репликами.

— Ну вот, доволен, дурака кусок?! — Грейнджер истерично оттолкнула парня и, собрав все остатки мужества, сама направилась к Волдеморту, — Прошу прощения, мой лорд, это недоразумение…

Ее оправдательную речь прервал круциатус. Боль была просто неимоверной, Гермионе казалось, что раньше он никогда не использовал проклятие такой мощи. Сил сдерживать крики не было, и она кричала. Рон Уизли стал вторить ей, зовя Гарри и параллельно пытаясь бросаться проклятиями в Волдеморта, но, естественно, они рассеивались, не достигнув цели. Спустя пять минут лорд прекратил пытку и направился прямиком к Рональду, схватил его одной рукой за шею и приставил палочку к виску.

— Вы всегда сначала наказываете, а потом разбираетесь?! — едко поинтересовалась Грейнджер, валяясь на полу и пытаясь отдышаться.

— В чем тут разбираться? Я считал тебя умнее, грязнокровка, но ты допустила, чтобы этот идиот узнал о твоей метке, да еще и позволила коснуться себя. Твое счастье, что это действительно отчасти…недоразумение.

В последнее слово он вложил больше всего сарказма. Гермиона в очередной раз удивлялась, что он был в состоянии вести с ней непринужденную беседу, параллельно исследуя мозг Рональда легилеменсом. Наконец он отпустил шокированного парня и без всяких опасений повернулся к нему спиной, продолжая разговор с девушкой.

— Я предупреждал, что никто не смеет тебя касаться, но ты все равно допустила это.

— Ничего бы я не допустила, да и он бы не осмелился на серьезный шаг, — Гермиона встала и на дрожащих ногах подошла к нему, — Вы же сами все видели в разуме Рона.

— Что здесь происходит?! — это отмер Рон, но Гермиона особо не переживала, зная, что в итоге просто сотрет ему память, но чувство вины все равно, почему-то не отступало.

— Прости Рон, это очень долгая и запутанная история и…ты все равно меня не поймешь.

— Неужели?! А ты попробуй! — Рон был в бешенстве, но вместе с тем в глазах плескался страх. Гермиону в очередной раз взбесила излишняя упертость друга, доходящая до абсурда.

— Тебя не смущает, что ты собираешься выяснять со мной отношения при Темном лорде?

— Ну что вы, мисс Грейнджер, мне тоже безумно интересно, как вы такое собираетесь объяснить своему туго доходящему другу.

— С меня хватит этого цирка! — палочка Грейнджер взметнулась в сторону Рона, и он тут же упал без сознания, — Зачем вы это делаете?! Чего добиваетесь?

— Если честно, ничего. У меня сегодня на редкость хорошее настроение, — вспышки ярости как не бывало, видимо, он действительно увидел достаточно в голове Рона.

— По силе пыточного этого и не скажешь.

Гермиона предполагала, что он стал значительно спокойнее еще и потому, что, возможно, увидел, что они с Рональдом убедили Гарри связаться с орденом.

— Не нужно выводить меня из себя, обжимаясь с недостойными отпрысками чистокровных семейств.

— А если бы с достойным?

— Тогда бы вы оба были мертвы, — судя по голосу, он не шутил, да и покрасневшие зрачки тоже были дурным знаком.

Гермиона вдруг четко осознала, что рядом с ним всегда была в напряжении и боялась показаться ему такой же недостойной. Ее проблемы с самооценкой вновь вернулись, а желание угодить и получить долгожданную похвалу и благосклонность с новыми силами заполнило всю ее суть. Отчаянные крики совести были проигнорированы. Она молча накинула мантию, взяла палочку и стала творить магию забвения над спящим Роном. Закончив с ним, она двинулась в сторону выхода, чтобы проверить, как там Гарри, но была вмиг перехвачена за талию. Лорд Волдеморт прижимался к ее спине, обнимая под грудью, а второй рукой поглаживал шею.

— Я вырубил Поттера. Оба не проснутся в ближайший час. А теперь, будь добра, опускайся на колени и начинай вымаливать у меня прощение.