Раздражение (гет)

Раздражение — вот что испытывала Гермиона Грейнджер изо дня в день. Это чувство, словно кислота, выедало ее внутренности. С каждым годом эта субстанция становилась все более ядовитой и беспощадной по отношению к ее психике.

На что раздражение? На нелогичность и недалекость этого мира, разумеется. С каждым днем отличнице, уверившейся в своей возвышенности над этим узко мыслящим окружением, было все труднее уживаться с «этими недоумками». Почему все ведут себя настолько неразумно, а временами и вовсе неимоверно глупо, ей было невдомек. «Недоумки» же в ответ начинали с каждым днем все больше тихо ненавидеть старосту, читающую нотации, не уставая, день за днем. Храбрецам же, осмелившимся возразить ей, приходилось быстренько гасить свой пыл, так как равных в перепалках их дотошной старосте, конечно же, не было. Ее логичность и, казалось, заранее заготовленные аргументы на все доводы несчастных спорщиков сводили зубы каждому мало-мальски знающему Гермиону ученику Хогвартса.

Самой же Грейнджер все было мало — мир так и не стал хоть капельку логичнее и разумнее, а уж до ее планки этому обществу и вовсе не дотянуться.

Именно поэтому встреча с Темным Лордом, хоть и до ужаса ее напугала, но, все-таки, вселила надежду перекроить этот мир, сделав его максимально логичным и рациональным. Лорд Волдеморт не прочь был его вообще раскромсать на мелкие ошметки, а уж потом разбираться, что с этим делать. Со временем, благодаря его непревзойденному дару убеждения, Гермиона будет готова и к таким радикальным мерам.

Хоть испуг и довольно долгое время подавлял ее истинное «Я», со временем она прогнала его, и ее верный друг Рационализм снова полностью овладел ею. Путем долгих размышлений, на какие у нее с некоторых пор появилась уйма времени, постоянно просчитывая возможный исход каждого ее слова и поступка, она все-таки добилась терпимости Волдеморта, следом любопытства, потом и откровенной заинтересованности, ну и, наконец, благосклонности. О любви речи и не шло, и, когда это змееподобное впервые взберется на нее, она не испытает даже отвращения, только безразличие.

Ее верный друг и защитник — Рационализм — однажды убьет в еще не сформировавшемся подростке все возможные светлые переживания. Когда-то она сама взмолилась ему, терпя насмешки одноклассников. Со временем у нее появятся друзья, но рационализм так никуда и не уйдет, медленно, но верно превращая ее в человека, вечно раздраженного глупостью и недальновидностью этого мира.

Волдеморт же, лишь однажды заглянув в ее мысли, слепо интерпретирует их как свои собственные, и ее зубодробительное раздражение на весь мир в его глазах отразится его личной злобой и ненавистью ко всему живому. Так он решит, что они единомышленники, и уже никто не смог бы его разубедить. Как и ко всем на белом свете, он будет испытывать к ней лишь презрение, но грязнокровка станет первой, с кем он сможет обсудить свои чувства, так как окажется, что ее душевная организация ближе всех подберется к его собственной. За это он еще долгое время щедро будет одаривать ее круциатусами, но скоро осознает, что время, отведенное на эту чушь, можно провести значительно продуктивнее.

* * *

Этот завтрак в доме на площади Гриммо вновь сопровождался таким привычным для Гермионы Грейнджер раздражением. Сегодня они отправлялись в министерство воровать кулон Слизерина у Долорес Амбридж. Сейчас причиной ее раздражения был излишний позитив и до наивности боевой настрой мальчишек.

— Пробираемся в кабинет, пока ее нет; стараемся обыскать максимально быстро и качественно; в случае, если так ничего и не находим, дожидаемся ее; Петрификус, медальон, Обливиэйт, — в сотый раз с запалом объявил план Гари.

— Мы справимся, ничего сложного, и не с таким справлялись, — не менее оптимистично выкрикнул Рон.

Гермиона, в отличие от ее друзей с ума сходила от волнения, к которому после этих слов примешалось еще и раздражение. Пренеприятнейшая смесь. Она с трудом могла вспомнить более сложную ситуацию, чем та в которую они попали сейчас. На языке так и вертелся вопрос, с чем это таким сложным они когда-либо справлялись, а в особенности Рон. Но ее верный друг Рационализм приказал ей заткнуться, потому что любые негативные комментарии в сторону закомплексованного Рона бесили его, как дикого зверя. В итоге это всегда заканчивалось между друзьями громогласным скандалом, и лишь Гарри Поттер наивно полагал, что милые бранятся, только тешатся. Гермионе нравился милый и веселый мальчик Рон, но его подростковая вечно обиженная, а порой и весьма грубая версия, опять-таки, пробуждала в ней раздражение.

— Давайте без фанатизма, мальчики, осторожность на первом месте, — на эту ее фразу они лишь покивали, и, гриффиндорка знала, их запал никуда не исчез…

Спустя полтора часа они совершенно беспомощные оказываются в зале Визенгамонта и, разумеется, без запасного плана.

— Муфалда, почему вы, как мой секретарь и личный помощник в одном лице, не позаботились о том, чтобы обеспечить лучшую охрану зала суда?! — голос Амбридж больше не был сладеньким, она была в бешенстве, что муж подсудимой посмел ввалиться на заседание без приглашения.

— Прошу прощения, мэм, — дрожащим голосом пролепетала Гермиона в теле этой самой 35летней и рано поседевшей Муфалды Хмелкирк.

— Я долго буду ждать, пока вы исправите ситуацию? Вы знаете, какие у нас наказания полагаются за препятствование органам власти выполнению их прямых обязанностей.

К сожалению, Гермиона знала. Круциатус. Она надеялась, что у нее получится сотворить слабенькое заклинание, а у Рональда, который прятался в теле этого самого нарушителя, хватит ума орать так, будто его живьем режут. Посмотрев на его лицо, в котором отражались ступор и страх одновременно, она поняла — до него не дойдет.

— Остолбеней!

Это в зал суда ворвался Гарри. Он сумел эффектом неожиданности добиться выведения из строя двух авроров, а по главной цели — Амбридж, промахнулся.

— Петрификус Тоталус! — это уже истерически заверещала Грейнджер, старательно делая вид, что сражается с нарушителями, в какой-то момент совершенно «случайно» попав в саму Амбридж.

Изображая очередную истерику, она кинулась на пол вслед за ней, сорвала с ее шеи медальон и ткнула его вмиг подбежавшему к ней Гарри.

— Бомбарда Максима, — прогремел над ними голос Яксли.

Взрывной волной гриффиндорку отбросило вместе с телом Амбридж в качестве личной спасательной подушки в сторону, а за быстро оклемавшимся Гарри и следующим за ним по пятам Роном гнался Яксли. О ней так и не вспомнили, и она рассчитывала слинять под шумок.

— Куда это ты собралась, дрянь?! — в ребра Гермионе уперлась палочка пришедшей в себя Амбридж,— Я все видела. Видела, как ты шушукалась с Гарри Поттером!

Чертов Петрификус, оставляющий ясным сознание! И, все-таки, она была счастлива, что Амбридж в пылу битвы не поняла, что ее медальон был украден, и видела только «беседу».

— Я всего лишь посоветовала ему сдаться, ведь всюду полно авроров, и пообещала, что его пощадят. — Грейнджер саму перекосило от идиотизма своих слов, но трусливая и недальновидная работница министерства вполне могла бы так думать. Грейнджер ли не знать, до чего же глупыми могут быть люди вокруг.

— Выбирая тебя личным помощником, я искренне полагала, что ты умнее, Муфалда. Гарри Поттеру с детства внушали, что Темный Лорд желает уничтожить его, неужто ты думала, что он поверит в эту чушь?!

— Зато я смогла его задержать и дала фору аврорам! — раздраженно и уже своим голосом сказала Гермиона.

Ее накрыл ужас, кажется, действие зелья прекращалось. Гарри уже давно бегал по министерству, светя своей шрамированной физиономией, как были дела у Рональда, она не помнила. В отличии от этих разгильдяев, она еще несколько раз делала крошечные глотки из колбочки с зельем, но время играло против них.

— Кажется, нам следует поторопиться, если мы хотим быть среди тех, кто поймает Поттера, а не среди его жертв, нас за это не похвалят.

— Ох, все-таки, я в тебе не ошиблась, — довольно пролепетала Амбридж и поспешила на своих коротеньких ножках в атриум, где бой продолжался. Гермиона же в это время украдкой сделала огромный глоток из колбочки, чуяло ее сердце, не зря…

Не зря. Гарри с Роном едва удалось сбежать. Яксли, главный ответственный за все произошедшее, рвал и метал, срывая злость на Амбридж, которая, вроде как, была второй по степени виновности.

Из министерства никого не выпускали, с минуты на минуту ждали самого Лорда.

Спустя сорок минут всколоченная после допроса у лорда Амбридж елейным голоском объявит своей дражайшей личной помощнице, что ее ожидает сам Темный Лорд, а гаденький смешок, который вырвется у нее следом, только подтвердит опасения гриффиндорки. Гермиона и не подозревала, что кто-то может быть таким же умным и рациональным как она сама, и эта новость ее расстроила даже больше чем тот факт, что сейчас ее тащили к этому змеемордому сумасшедшему.

Как оказалось, Амбридж не зря занимала столь высокую должность. Она была вовсе не глупа и амбициозна. Хотя амбиции и присутствовали, но они не мешали ей здраво мыслить. Так она и сообразила, что лучше быть не среди жертв, а среди охотников и объявила Лорду, что давно подозревала, с первого взгляда неприметную, Муфалду Хмелкирк в пособничестве Ордену Феникса и подтвердилось все это тем, что в сам разгар битвы в Визенгамонте, она «мило беседовала» с самим Гарри Поттером.

На душе у Грейнджер кошки скребли, она поверить не могла, что, по сути сама натолкнула Амбридж на мысль, что лучше быть среди поймавших. Сглупила. Гермиона Грейнджер сглупила! Невиданно! И до ужаса раздражает. С каждым шагом к заветной двери она все больше искренне ненавидела себя. Именно в таком эмоциональном состоянии ее втолкнули в кабинет к Темному Лорду.

Злоба. Абсолютная и крышесносящая, она затопила разум Волдеморта, и ничто не могло остановить этот всеразрушающий поток, благодаря которому было развалено все в его кабинете.

Глупцы — вот кто окружал его. Глупцы, которые не могли выполнить простейшее задание — поймать огромной толпой одного мальчишку. Как можно быть настолько неуклюжими, лорду было откровенно непонятно.

Вся нынешняя ситуация в очередной раз опровергала идею о преимуществе чистокровных. Наказывая своих слуг, он не раз глумился над ними, говоря об этом. Хотя были времена, когда он только собирал сторонников, и именно обеспеченные чистокровные семьи могли дать ему возможность продвигать свою политику и строить новое магическое сообщество. Идеальное сообщество, такое, каким видел его он сам. Тогда, при своем шатком положении по отношению к консервативному магическому обществу, он не смел неуважительно отзываться о членах высокопоставленных магических семей. Время шло, власть Лорда Волдеморта становилась крепче, маги, примкнувшие к нему, чувствовали себя частью чего-то особенного, возвышающего их над другими — сойти с дистанции, видя, что политика Темного Лорда уверенно продвигается в массы, они уже не могли. Тогда-то лорд и решил упрочить свою власть. Посыпались первые наказания, публичные, разумеется. Это окончательно отбросило сомнения чистокровных снобов о том, кто руководит парадом.

Когда Лорд Волдеморт возродился, он осознал, что за прошедшие годы его слуги, отмывшись от позора, научились жить без его покровительства, и лишь обжигающая боль в их метках заставила их вернуться к нему на службу, сейчас ими руководил лишь страх. Не беспричинно. Лорд вернулся куда более несдержанным и сыпал круциатусами направо и налево. Те же амбициозные маги, кто знал его хуже были счастливы носить его метку и быть частью карательного процесса над «грязнокровыми ворами магии». Когда лорд впервые увидел агитационные листовки он очень долго и истерично хохотал. Его слуги так и не поняли, что его волнует лишь власть, а политика по притеснению маглорожденных лишь кость, брошенная его приспешникам. Он знал одно: грязнокровки рождались и будут рождаться и ему откровенно плевать на них, как и на всех остальных. Личностей с выдающимся умом и способностями, а значит, достойных служить ему, было до безобразия мало. И именно из-за некомпетентности его слуг и случались вот такие «недоразумения».

Одно из них втолкнули в его кабинет. Очередная жертва, на которую решили повесить всех собак и сама злющая, как собака, истерично оглядывалась по сторонам в поисках непонятно чего.

— Преклони колени перед Темным Лордом, — недовольно рявкнул один из пожирателей, явно желая выслужиться.

— Тебя забыла спросить, что мне делать! Неужто ты думаешь, что, находясь в одной комнате с самим Темным лордом, я буду слушать его мелкую сошку?! — истеречка! — именно так подумала о себе Грейнджер, когда осознала, насколько по-идиотски сейчас себя повела.

Волдеморт, хоть и террорист с нестабильной психической организацией, но все-таки высокообразованный и талантливый маг. Так вляпаться! Гермиона всегда считала себя разумной девушкой, однако скрепя сердце ей пришлось признать, что в экстренных ситуациях она совершенно не умеет действовать, а это существенный недостаток. Недостаток у Гермионы Грейнджер. Немыслимо! Самокритика, так давно молчавшая, нахлынула с новыми силами на девушку, затопив ее раздражением на саму себя. Это было невыносимо.

Пожиратель по-моложе слева от нее шутливо присвистнул, но поняв, что и сам может попасть под раздачу, пробормотал извинения.

— Ну что же, миссис Хмелкирк, действительно не будем вас смущать, заставляя выбирать, перед кем в первую очередь преклонить колени. Приступим сразу к делу. Хотя, ваш тон я нахожу несколько неподобающим. Круцио!

Огонь охватил все тело Гермионы. По крайней мере, ей так казалось. Она с первой же секунды зашлась диким криком. Кровь вскипала в ее жилах, тело жгло. Краем уха она услышала тихое «Вы двое — вон!», а боль все накатывала. Она не верила, что ее непочтительный тон мог до такой степени взбесить лорда. Всего лишь очередная демонстрация власти перед слугами. Еще минуты три после ухода пожирателей он мучил ее, а потом резко прервал действие заклинания.

— Итак, дражайшая миссис Хмелкирк, давайте сэкономим наше с вами время, и вы сразу максимально честно ответите на все мои вопросы? — лорд был сама любезность.

— Спрашивайте, мой лорд, — тихо прошептала она, поднимаясь с пола и усаживаясь на колени.

Кажется, рационализм стал потихоньку возвращаться, и Гермиона решила, что в такой нетипичной ситуации у нее не так-то много вариантов поведения.

— Великолепное самообладание, моя дорогая, приступим!

Волдеморт спрашивал ее о работе, о семье (как оказалось, она вдова), потом перешел к более смелым вопросам о ее лояльности в столь непростое время для Магической Великобритании. Муфалда, хоть и старательно прятала испуг и старалась в своих изречениях проявлять максимальную дипломатичность, что-то скрывала. Он чувствовал ее магию, которая сворачивалась в тугой клубок от страха, но при этом горела аурой раздражения, на что или же кого, он так и не понял.

— Знаете, я допрашивал немало орденцев, истинных приверженцев идей Дамблдора. Страх передо мной испытывал каждый из них, — в этот момент Гермиона гордо подобралась, надеясь, что он скажет, что ее страха он не заметил, — но вместе с тем была злость на меня, печаль и безысходность, а у самых слабых страх затапливал все нутро. У вас же страх соседствует с сильнейшим раздражением. Позвольте поинтересоваться, на что именно? — Увидев, ее ошарашенный взгляд, он понял, что больше вежливостью ничего от нее не добьется и с силой ухватил ее за горло.

Гермиона же в это время сокрушалась, что стала столь легкой мишенью для Темного Лорда. Она возлагала огромные надежды на свои ментальные щиты, а теперь поняла, что, если лорд применит Легилеменс, ей конец, ведь она не в состоянии спрятать от него даже собственные эмоции. Раздражение на свою никчемность возросло и утопило в нем даже страх, и только она собралась сказать Волдеморту что-то дерзкое, как ее прервал стук в дверь.

— Да, — злобно выкрикнул Лорд

— Мой лорд, прошу прощения, что прерываю, однако я должен сообщить вам… — Яксли трясся от страха, произошло явно что-то из ряда вон.

— Быстрее, что ты мямлишь?!

— Тело Муфалды Хмелкирк без сознания найдено в подсобных помещениях министерства.

Лорд медленно повернулся, его и без того страшное змеиное лицо искривилось в ехидной усмешке.

— Вот как? — рука сильнее сжалась на ее шее, — Никому ни слова об этом, Яксли, сотри память всем причастным. Ее — к Снейпу на сеанс легиллименции. А эту,— он презрительно и в то же время угрожающе посмотрел на нее, — запереть в летнем поместье Гонтов, если кто-то узнает о ее местонахождении или же она как-то повредится — ты труп.

— Будет сделано, мой лорд, — с этими словами он грубо хватает ее за предплечья, лорд протягивает ему портключ и в следующую секунду их закручивает в вихре перемещения.

Приземлились они в огромном холле, выложенном черно-белыми плитами. Несмотря на размер комнаты, окна было только два — узких в пол. Солнце почти не проникало, однако, хоть и пыльную, но роскошную обстановку разглядеть было нетрудно.

Яксли молча тащит Гермиону по лестнице на третий этаж и вталкивает в одну из комнат. Девушка зажмуривает глаза от неожиданно яркого солнечного света, льющегося из окна…с решеткой. Почувствовав, что ее руку больше никто не держит, она даже подошла ближе к окну, за которым перед ней тут же открылся прекрасный и, одновременно, весьма пугающий пейзаж: высоченная крутая скала, на которой, видимо, стоял этот дом и обрыв, дно которого было невозможно разглядеть с такой высоты.

— Да-да, можешь попытать счастья и попробовать сбежать, — услышала она за своей спиной скептичный и одновременно безумно уставший голос.

— Я поняла вас, Яксли, буду вести себя прилично, — Грейнджер попыталась миролюбиво улыбнуться, но, видимо, не произвела этим на зрелого пожирателя совершенно никакого впечатления.

— Конечно, будете, как только отдадите мне вашу палочку.

— Она у Темного Лорда.

— А если я проверю? — Яксли гадко ухмыльнулся и двинулся ей навстречу, а Грейнджер дрожала от ужаса и искренне надеялась, что он имеет в виду только обыск. — Подними руки

Яксли медленно провел руками вдоль ее тела, задерживаясь на определенных выпуклостях и одаривая ее сальной улыбкой. Закончив, он сделал озабоченный вид и театрально стукнул себя ладонью по лбу.

— Как я мог забыть, у меня же есть прибор, чувствительный к любому магическому артефакту! — он достал из внутреннего кармана мантии нечто, похожее на огромную шестеренку для механических часов и стал водить ей вдоль тела девушки. Удостоверившись, что с ней действительно никаких артефактов нет, он удовлетворенно вздохнул, развернулся на каблуках и направился к выходу. Щелкнул замок, а потом заскрипела и магия, прочно закрывшая ее от любого постороннего вмешательства.

Волнение накатывало. Паника скреблась в животе, как дикая кошка. Гермиона быстро и беспорядочно перемещалась по комнате, не в силах совладать с ужасом, наполняющим ее. Остатки оборотного зелья она опрокинула в себя в министерском туалете, пока все со страхом ждали лорда. Однако зелья было совсем чуть-чуть, у нее было от силы полтора часа. Разоблачение было вопросом времени. Уж тогда-то Волдеморт отыграется на ней за все: начнет с ее происхождения, а закончит срывом планов по поимке Поттера. Дипломатичной беседы, не переходящей на личности больше не получится. А может и вообще он не станет тратить на нее свое драгоценное время. Легиллеменс в лоб, а затем и аваду.

В панике Грейнджер провела больше часа, так ничего дельного и не придумав. От этого накатило уже знакомое раздражение на себя, только к нему впервые за всю жизнь прибавилось раздражение и на собственное происхождение. Будь она чистокровной, повалялась бы в его ногах, попросилась к нему на службу, поклялась в верности, да все, что угодно, лишь бы получить, хоть призрачный шанс свободы. Потом бы уже разбиралась, что с этим делать. Но в ее ситуации выхода она не видела. Политика лорда, направленная на истребление таких, как она, не предполагала выхода. И снова бешенство. Грейнджер считала себя выше и умнее всех ее чистокровных сверстников и даже допускала мысль о превосходстве над некоторыми взрослыми магами. Однако, сейчас, судя по накатывающей истерике, она ощущала себя Лавандой Браун. До чего же противно!

Заскрипела магия, потом и несмазанные петли двери. В комнате появился Темный Лорд.

— Ваша злоба просачивалась даже сквозь магический щит, — он недоуменно покачал головой, разглядывая седовласую женщину, одетую в дорогую министерскую мантию, традиционную для магического сообщества длинную юбку-солнце и изящные туфли на коротенькой шпильке. Вокруг нее пылал ореол раздражения, а в животе все так же сворачивался клубком страх, только значительно меньше выраженный, чем всего пару часов назад.

Грейнджер от неожиданности вздрогнула и решила, что разозлить этого «нестабильного» всегда успеет, а вот вернуть ему самообладание будет ой как непросто в ее-то ситуации. Пока лорд миролюбив и еще всего не знает, она будет сохранять дипломатичность, все лучше, чем сдохнуть.

— Мой лорд, — она поклонилась

— Так вы мне расскажете, на что же так злитесь? — он вальяжно уселся в кресло, подавая знак, что девушка может занять место напротив.

— Вы даже не рассматриваете вариант, что я могу быть зла на вас? — Грейнджер знала, что тянуть время бессмысленно, за ним не заржавеет и круциатусом поторопить, но, что отвечать, не знала.

— Эмоции, направленные на себя, любой опытный волшебник без труда различит. Вам ли этого не знать в столь зрелом возрасте? Ах да, как я мог забыть?! Настоящая миссис Хмелкирк сейчас в Мунго под весьма сильными и грамотно наложенными сонными чарами, как и еще двое сотрудников министерства.

Настроение у него начинало портиться, и Гермиона решила, что лучше всего сделать то, что он хочет. В данном случае — ответить правду на его предыдущий вопрос. В конце концов, кто еще мог похвастаться, что его личным предсмертным психоаналитиком был сам Лорд Волдеморт.

— Я зла на себя. Я привыкла к своему интеллектуальному превосходству над окружающими и для меня весьма нетипична ситуация, когда я искренне не знаю, что делать!

Ну вот, теперь лорд заливисто хохотал, смех его отдавал металлом, что было жутко, но, тем не менее, Грейнджер была уверена, что ее прямое и излишне наивное высказывание действительно повеселило этого маньяка.

— Весьма самоуверенно, моя дорогая, — просмеявшись, сказал он.

— Чтобы обрести эту самоуверенность, я много работала, в отличие от остальных, и вскоре мои способности были признаны компетентными лицами, — судя по снисходительной усмешке лорда, это ее высказывание звучало не менее наивно.

— Я встречал немало высокомерных и амбициозных выскочек. Завышенное самомнение — это еще не все.

Ну почему, почему при нервном напряжении она вечно ведет себя как полная идиотка?! Вот и сейчас ехидно хмыкнула на его замечание, явно намекая, у кого тут действительно проблемы с завышенной самооценкой. Не стоило.

В следующую секунду она уже валяется на полу, царапая обивку кресла и корчась от дикой боли, но тут к этим чувствам примешалось ещё одно чувство — тошнота, затем начало тянуть кожу и мышцы. Только не сейчас! Разумеется, меняющееся после окончания действия оборотки тело Гермионы не внимало ее мольбам.

— Грязнокровая подружка Поттера?! — она действительно смогла удивить Волдеморта, он даже круцио остановил.

Ее самооценка взлетела на пару дюймов, вот только ярость на лице ее мучителя вернула ее с небес на землю. Он присел перед ней на корточки, схватил за волосы на макушке и приподнял над полом, всматриваясь в глаза.

— Знаешь, Легиллеменс…не чтение поверхностных мыслей и эмоций, а именно полное погружение в человеческий разум, весьма энергозатратно и будет болезненным для нас обоих. Есть еще пытки, но вы, гриффиндорцы, весьма настырные и так просто не сдаетесь.

Он скептически осмотрел ее изнеможенный вид, усадил в кресло, снисходительно качая головой на ее попытки закрыть длинной юбкой колени. После, все еще сидя на корточках перед ее креслом, будто издеваясь, коснулся лодыжки, продвигаясь рукой все выше под юбкой, медленно обвел указательным пальцем колено, а потом, касаясь лишь кончиками пальцев, двинулся вверх по бедру. Все это время он следил за ее реакцией, а она не отрывала взгляда от его глаз, ведь море психологической литературы в ее комнате дома заверяло, что именно в глазах можно искать ответы на многие вопросы. Взгляд ее был настороженным, и она явно прикидывала, как минимум, три варианта развития событий, это лорд понял сразу. Зато не понял другого: зачем он вообще полез ей под юбку? Посмотреть на реакцию? А дальше что? Как ни в чем не бывало, он выдернул руку, встал и, расхаживая по комнате, продолжил «светскую беседу».

— Все это значит лишь то, что я потрачу впустую свое личное время. Давай сразу к делу? И без глупостей, если ты лжешь, я узнаю. Итак, чем занят Поттер?

— Скрывается от вас.

— Круцио! — Гермиона успела лишь коротко вскрикнуть, как действие заклинания кончилось.

— За что? Я же не врала! — возмутилась гриффиндорка, хотя чувствовала, что за непочтительный тон тоже отхватит.

— Я же сказал, не трать мое время впустую, говоря очевидное! — яростно шипел лорд, а потом для профилактики бросил в нее еще один круциатус, подержал секунд десять и выжидающе посмотрел на нее.

— Я вас поняла, мой лорд. Вы не любите лирических отступлений и прочего, однако, позвольте задать мне всего один вопрос, ответ на который, возможно, заставит меня сотрудничать с вами более продуктивно.

— Сотрудничать? О каком сотрудничестве может идти речь? Ты безродная магглокровка, которая ничем не может быть полезна! Ничтожная ошибка природы.

Грейнджер честно едва сдержалась. Она даже рот открыла, чтобы напомнить ему о грехах его матери, а следственно и его происхождении. Ее верный друг рационализм с лязгом захлопнул ее челюсть. Волдеморт проверял ее. Всем его слугам было известно о его происхождении. Магическое сообщество невелико, такого шила в мешке не утаишь. Однако никто из его приспешников не посмел бы ему этого сказать, если желал благополучной жизни, ну и, в принципе, хотел жить. Грейнджер тоже хотела и готова была на все, чтобы убедить его в своей нужности. Но что-то, все-таки, нужно было ответить. В голове было пусто. Лишь одна единственная мысль билась, она была не для лорда, но другой не было.

— Вы не можете так думать. Уверена, что такая мысль слишком примитивна для вашего глубокого ума, — лорд заинтересованно поднял брови, но взгляд все еще излучал глумление, — Магическое сообщество с длинной родословной не могло взяться из воздуха. Все маги — выходцы из обычных людей. Во все времена то тут, то там рождались избранные: одаренные сильнейшие маги, шаманы, которые становились родоначальниками именитых семейств. И не говорите, что вы об этом никогда не думали?!

Последнее высказывание лорд, видимо, расценил, как непочтительное, снова одарив круциатусом, что облизывал языками пламени все ее тело.

— Не все магглорожденные — избранные. Это звание нужно еще заслужить, а потом вновь и вновь неустанно доказывать окружающим.

Мельком он взглянул на свое левое предплечье — змея шевелилась, а значит, его вызывали. Комнату он покинул, даже не взглянув на Гермиону.

Неделя. Целых семь абсолютно похожих друг на друга дней. Лорд исчез. Два раза в день перед Гермионой материализовывалась еда. Видимо, эльфу, готовящему для нее, было запрещено показываться ей на глаза. На второй день вместе с едой ей доставили толстенную книгу «Генеалогия священных двадцати восьми». Юмор Грейнджер оценила, однако от скуки за последующие пять дней она ее прочла от корки до корки. Что будет дальше, она не знала. Одно успокаивало: Лорд Волдеморт, видимо, тоже понятия не имел, что с ней делать. Ей хотелось верить, что, все-таки, она смогла хоть капельку его заинтриговать, от этой мысли приятное тепло разливалось по телу, а губы растягивались в улыбке. Умнейший и талантливейший маг не убил ее через пять минут после знакомства и даже поговорил с ней на навязанную ею тему. Невиданно!

А еще он коснулся ее. Она была обессилена после нескольких круциатусов, тело сотрясал нервный тик. Его прикосновение не могло принести ей ни грамма наслаждения, а учитывая его весьма отталкивающую внешность, и вовсе пугало. Однако, тот факт, что это был Том Риддл, он же, Лорд Волдеморт — пожалуй, сильнейший маг современности, гасил испуг, оставляя лишь удовлетворение собой. Гермионе было жутко от собственных мыслей, но гордыня приносила ее душе покой и даже чуточку довольства самой собой.

Неожиданно заскрипела магия. Дверь открылась, и в комнату вошел Темный Лорд. Он окинул ее задумчивым взглядом.

— Поттер скрылся, о его планах тебе ничего не известно, полагаю, в тебе действительно больше нет пользы.

От этих слов в душе Грейнджер все похолодело, она успела убедить себя в своей исключительности, а тут такое. Девушка обратила на него умоляющий взгляд и только тогда осознала, что он все это время внимательно наблюдал за ней и за переменой ее настроения. Она показала ему свою слабость. Недовольство собой затопило все ее нутро и она раздраженно выдохнула.

— Однако в прошлый раз ты так рьяно доказывала мне свою полезность и даже исключительность, что я решил проверить, стоишь ли ты своего раздутого эго.

«Это у кого оно еще раздутое!». Мысли Грейнджер весьма ярко отразились на ее лице. Миг и она корчится на полу от боли, а огонь поднимается по ее ногам вверх, охватывая все тело и вырывая из нее истошные крики. Наказание не продлилось и пяти минут. Грейнджер подтянула колени к подбородку и дрожала. Отдаленно она услышала его голос.

— Сейчас ты пойдешь со мной в лабораторию и из предоставленных мной ингредиентов приготовишь яд. Любой. На твой вкус.

— Ядам не обучают в Хогвартсе, — прохрипела она

— Не разочаровывай меня еще больше. Мое впечатление о тебе пока не дотягивается даже до отметки «удовлетворительно». Так что, сразу сдаешься?

Его насмешливый тон окончательно привел ее в чувства. Злоба вновь затопила ее. Она помнила только три рецепта самых известных ядов. Она сомневалась, что ними действительно можно удивить такого мага, да и не факт что в лаборатории будут ингредиенты именно для них. Однако по травологии у гриффиндорской старосты было, конечно же «превосходно». Главы о ядовитых растениях были весьма интересны. Она напряженно выдохнула, поднялась на ноги и уверенно взглянула на змееподобное лицо.

— Вовсе нет, мой лорд. Я принимаю ваш вызов.

* * *

Она впечатлилась лабораторией, новым оборудованием, идеальным порядком и чистотой. Но это было ничто, по сравнению со складом ингредиентов. Небольшая комната с высоченным потолком, который, казалось, подпирали полки, заполненные до отказа редкими ингредиентами. Они занимали все свободное пространство.

Грейнджер была уверена, тут было из чего выбрать, но существовал один досадный факт — большинство ингредиентов было ей просто-напросто не известно. Вечная отличница рвала и метала.

Хоть ее лицо и оставалось бесстрастным, Лорд без труда считывал ее эмоции. Мысленно глумясь над ней, он полагал, что если она так и не сможет ничего приготовить и доказать ему свою эрудированность, хотя-бы в сфере зелий, она, вероятно, захлебнется собственной ядовитой слюной. Он впервые видел человека, который хвастался перед ним своими способностями не ради выгоды, не чтобы услужить из страха, а просто так. Чтобы доказать что-то в первую очередь самой себе. Когда-то таким был он сам, всем направо и налево демонстрируя свои умения. В отличие от Грейнджер, похвалы ему было мало, чтобы убедиться в своей исключительности. Ему всегда казалось, что он не дотягивал до какой-то планки. Его триумфом был тот миг, когда сильнейшие маги современности преклонили перед ним колени. Но уже на следующий день эйфория спала, и лорд стремился к чему-то новому.

Пока он вспоминал свою полную переживаний молодость, Грейнджер собрала в корзинку необходимых ингредиентов.

— Я готова, мой лорд, — в корзинке был весьма ожидаемый набор ингредиентов для быстродействующего и безболезненного яда «Euthanasiae», любой из его слуг, кроме молодняка и откровенных идиотов, мог такое приготовить.

— Ожидаемо, — он небрежно кивнул головой на ее скудный набор.

— Могу ли я считать, что дотянулась в ваших глазах до отметки «удовлетворительно»? — едко спросила она.

— Если бы не редкие ингредиенты в твоих руках, которые ты непременно уронишь, я бы наградил тебя круциатусом. — он подошел ближе и, заметив испуг в ее глазах, решил подлить масла в огонь и скользнул кончиками пальцев по ее талии.

Щекотно. И жутко одновременно. И как среди всего этого затесалась гордыня?! Грейнджер и сама понимала, что у нее едет крыша, но ее любящее ласки самомнение мурлыкало от удовольствия. Неожиданно второй рукой он нежно провел по ее кисти, а в следующую секунду послышался хруст, это он грубо сжал запятстье и тащил ее вон из хранилища.

Он тоже слышал довольное мурлыканье ее горыни. Понравилось ему или нет, сложно сказать.

— Приступай. Если зелье будет низкого качества, круциатус ты сегодня все-таки получишь.

Хоть не аваду, и на том спасибо.

В котле она смешала основу из медовой воды, поставила на огонь и приступила к подготовке ингредиентов. Движения были доведены до автоматизма, с этим проблем не было, в этот момент она испытывала безумную благодарность к Снейпу, по крайней мере, ее зелье не испортят самые позорные технические ошибки.

В это время она судорожно соображала, чем бы еще таким удивить Волдеморта. Общеизвестного яда, хоть и не самого легкого в приготовлении было мало. Еще два известных ей рецепта были легче в приготовлении и, страшно нервничая, Грейнджер решила, что за такое он ее просто засмеет. Для нее это было смерти подобно. На дно корзинки, чтоб он не видел, она бросила несколько ядовитых растений, рассчитывая придумать что-то на ходу. Пока ее паникующий мозг отказывался работать.

Она бросила ингредиенты и закопошилась в корзине. Лорд, хоть и прикидывался увлеченным книгой, внимательно следил за процессом. Пока придраться было не к чему, но самая простая стадия зелья прошла, и теперь десять минут нужно было просто ждать. Грейнджер же продолжала бурную деятельность и зачем-то вытащила еще один котел.

— Что ты задумала?

— Варить яд, разумеется, — она была невозмутима, зачем-то смазывая котел изнутри концентрированным маслом горького миндаля и засыпая все это дело сахаром.

— Я даже прощу тебе твой непочтительный тон, если из карамели, которую ты так старательно вымешиваешь, у тебя получится яд.

Она опасливо зыркнула на него, сама понимая, что надменности в ее тоне могло быть и поменьше. Но она была слишком увлечена. Погасив огонь под карамелью, она вернулась к прежнему зелью, добавляя необходимые ингредиенты и помешивая.

Лорду было снова не к чему придраться и он решил разговорить ее, в тайне надеясь, что она отвлечется и сделает ошибку.

— Зачем тебе ягоды омелы?

— Они ядовиты.

— Только в свежем виде.

— Я их законсервирую в сиропе, а мерзкий привкус масла горького миндаля отобьет их вкус. — ее самодовольство читалось во всем: ее взгляде, уверенных движениях, спокойном дыхании.

Лорд пренебрежительно скривился, признавая, что идея недурна, но вместе с тем абсолютно бесполезна.

— Существуют консервирующие чары, зачем весь этот цирк?

— Какой идиот добровольно станет есть ягоды омелы?

— А какой идиот станет пить сироп, как ты выразилась, с мерзким привкусом масла горького миндаля.

Грейнджер и сама была не уверена в своей идее, но показать это лорду, значило сдаться и отхватить все положенные круциатусы за сегодня. Кажется, он уже трижды собирался это сделать — невесело.

— Соотношение масла и остальных ингредиентов таково, что зелье не должно быть слишком мерзким на вкус, — неуверенно пробормотала она.

— Как жаль, что его некому попробовать и убедиться в твоей правоте, — ядовито протянул лорд.

Грейнджер, домешав сироп и накрыв крышкой, понуро пошла доделывать предыдущий яд. Спустя сорок минут молчания и напряженной работы зелье было готово.

— Выше ожидаемого, — лорд наклонился к зелью и удовлетворенно выдохнул, затем обратил ядовитый взгляд на Грейнджер, — …поставил бы я вам, если бы вы так не завышали свою планку, мисс Грейнджер, а так — «удовлетворительно». Такая талантливая волшебница, как вы, могла бы приготовить зелье и позаковыристее.

— Что?! Да я…да кто еще в моем возрасте смог бы…

— Круцио!

Ну вот опять, Гермиона осела на пол, пытаясь свернуться так, чтобы облегчить боль, но ничего не выходило и она продолжала кричать.

— Об этом я в прошлый раз и говорил, Гермиона. Людям вокруг всегда будет мало и, раз уж ты задала себе планку, тебе нужно будет вновь и вновь доказывать свою исключительность окружающим.

Урок от Темного Лорда, ну надо же!

Грейнджер обессилено закрыла глаза и почувствовала, как ее поднимают левитационным заклинанием. В какой-то момент она осознала: он впервые назвал ее по имени, а сейчас даже лично несет в ее комнату. Ну ладно, чарами, не суть! Гордыня вновь начала просыпаться. Открылась дверь, и она больно приземлилась на пол за порог своей комнаты, дверь захлопнулась.

Умеет Волдеморт спустить с небес на землю.

На следующий день вместе с едой перед Грейнджер материализовалась занимательная книжка «Яды и усиление их действия с помощью проклятий». Девушка закатила глаза, но книгу все-таки открыла, со скуки и не такое начнешь читать. Маленький кусочек пергамента тут же выпал ей на колени.

«Я нашел дегустатора для твоего экспериментального варева. Сироп ему понравился, но сказать он этого не успел. Надеюсь, это твой триумф, грязнокровка»

Триумфа не было. Гордыня испарилась в то же мгновение. Несмотря на завышенную самооценку, жестокой и беспощадной Гермиона себя назвать не могла. Она стала ходить по комнате, как загнанный зверь, вцепившись в собственные волосы и с болью оттягивая их. Чувство вины разрасталось, она поверить не могла, что желание что-то там доказать Волдеморту затмило ее совесть и честь. Из горла вырвались рыдания и, не сдерживаясь, она завыла вголос. Она убийца.

Грейнджер чувствовала, что слетает с катушек и решила пойти в примыкающую ванную комнату и принять холодный душ. Ледяные струи по чуть-чуть стали возвращать гриффиндорке рассудок. Логическое мышление, которым она так гордилась всю свою жизнь, окончательно привело ее в норму.

Она поняла главное, смерть этого человека в любом случае была неизбежна. Волдеморт вовсе не окончательно съехавший с катушек маньяк, каким хочет казаться. Он бы не стал угощать ядовитым варевом абы кого. Даже если он не был уверен в его ядовитости. Она никак не могла спасти этого человека, сидя в закрытой комнате. Он был смертником. Не от ее яда, так от авады.

Именно эти слова раз за разом повторяла девушка, стоя под душем. Обмотавшись полотенцем и выйдя, она обнаружила причину всех ее волнений, развалившимся в кресле.

Лорд заметил огромные круги под глазами от долгого плача. Эмоционально девушка выдохлась, он чувствовал лишь пустоту.

— Мой лорд.

— Как ты себя чувствуешь? — притворно заботливо поинтересовался он.

— Так же как и всегда, моя жизнь последние две недели весьма однообразна, — лорд удивленно поднял брови.

— Я полагал, гриффиндорцы более сердобольны. Даже не спросишь, кто умер от твоего сиропчика?

— Он умер от вашей руки, как и десятки других людей. Как именно вы их убиваете, меня не интересует, — лорд на это холодно рассмеялся.

— Сбрасывать вину на другого, чтобы успокоить собственную совесть, очень по-слизерински!

Он призадумался, окидывая ее все более заинтересованным взглядом. Грейнджер поняла, в его голове созрел какой-то план, который уж точно ничего хорошего ей не принесет.

— Знаешь, мне до одури интересно, что творится в твоей голове. Пока ты безэмоциональна, мне даже не будет больно проникать в твой разум. Как все удачно складывается, однако.

Гермиона запаниковала. Вопреки рассудку, она отшатнулась и побежала в другой конец комнаты, даже не думая, что ему ничего не стоит ее поймать. В голове стучало лишь одно: «Он не должен узнать, что мы знаем про крестражи». Эту мысль, а вместе с ней и все воспоминания о задании директора для Гарри, она судорожно закрывала другими воспоминаниями. Она осознавала, что легиллименции было не избежать, и всеми силами старалась применить методики, чтобы скрыть самые ценные воспоминания. Остальное было не важно.

Она так и не поняла, когда лорд успел загнать ее в угол комнаты и подойти так близко. Кончик его палочки приблизился к ее виску.

— Я буду сопротивляться.

— Не сегодня, Гермиона. У меня нет на это времени. Если за то, что я там увижу, я не захочу тебя убить, то однажды я дам тебе возможность похвастаться, чему ты научилась, — он ехидно на нее взглянул, а в следующий момент уже погрузился в ее разум.

Он хотел ответить на свой главный вопрос, на что она испытывает вечное раздражение. До этого он просто перебирал ее школьные воспоминания, в которых она действительно большую часть времени училась, а общение со сверстниками считала делом второстепенной важности. Глупо, ведь, отношения-то придётся строить с людьми, а не с книгами. Живя в обществе, этого не избежать. Однако стоило ему мысленно задать тот самый «главный вопрос», как на него тут же посыпалась эмоциональная лавина, а вместе с ней и ворох воспоминаний. Вопрос о том, почему она избегала людей, отпал сам собой. Злоба, вот что он увидел по отношению к окружающим. Она не выносила их всех за то же, за что и он: консерватизм магического общества, граничащий с деградацией. Нелогичность отдельно взятых недалеких особей, а иногда и весьма умных, что еще больше раздражало. Неправильное расставление приоритетов, безудержное веселье, мешающее самому главному — учебному процессу. Тут Волдеморт едва сдержал смех — даже, не смотря на силу испытываемой злости, злость у гриффиндорской старосты была среди всего прочего на то, что ей мешают учиться. Но причина во всем этом была более глубокая — обида. Заучек, а при всем при этом еще и выскочек любить было не принято. А она этого желала, как ничего другого — признания. Признания всеми остальными ее исключительности. Глубоко в душе она мечтала о величии, почти так же сильно, как и он сам. Лорд презирал ее слабость и зависимость от чужого мнения, но вместе с тем понимал ее переживания и озлобленность на окружающих. Он увидел в ней то, чего не видел в людях очень давно — амбиции, достойные потенциала. Он увидел себя. Разумеется, с некоторыми поправками, учитывая, что она представительница слабого пола, да еще и гриффиндорка.

— Это больно, — прохрипела Гермиона

Лорд на это ничего не ответил, лишь произнес сонное заклинание и покинул комнату. Ему нужно было идти, но вернуться он собирался как можно скорее.

* * *

Обнаружила себя Гермиона на полу в том самом углу, в котором ее и бросил лорд. Правый бок болел от твердости пола, и она встала и, спотыкаясь, дошла до единственного окна, с той самой зачарованной решёткой и распахнула его, вдыхая ночной воздух. Нужно было все обдумать.

На свое удивление Грейнджер вспомнила, что Волдеморт больше интересовался ее школьными буднями, ссорами и прочей раздражающей ерундой, лишь изредка останавливаясь на разговорах об Ордене Феникса. Встречи двухлетней давности и разговоры о том, что орден распался — все это Грейнджер подсовывала ему сама. Она с грустью осознала, что, если бы лорд знал, что ищет, информация о задании Гарри была бы выужена минуты за две. Однако он искренне полагал, что Грейнджер не во что серьезное не посвящена. А свои крестражи небось и вовсе считал величайшей тайной.

То, что ее спасло именно это, а не мастерство защиты разума, заставило Гермиону взгрустнуть. Рационализм тут же подключился к мыслительному процессу, напоминая, что узнай лорд о попытках выкрасть и уничтожить его крестражи, круциатусы посыпались бы на нее рекой.

Заскрипела магия на входе в комнату, вошел Темный Лорд. Грейнджер выпрямилась и отвернулась от окна. Не уделять внимания этой достопочтенной особе было опасно, а она и так еле оклемалась.

— С чего ты взяла, что ты лучше их всех? Когда впервые об этом подумала? — такого Грейнджер не ожидала, она так резко втянула в себя воздух, что даже закашлялась, лорд же продолжал внимательно и весьма терпеливо на нее смотреть.

— Учителя выделяли меня всегда, — ошарашенно прошептала она.

Лорд захлопнул дверь, прошелся по комнате и неспешно уселся в кресло. Кивая ей, что она может продолжать.

— Я…училась лучше всех в маггловской школе, там за это получала только насмешки, порой весьма жестокие. Я честно думала, что в магическом обществе все иначе, что они, имея такое могущество, более ответственно относятся к образованию. Приехав сюда, я встретила толпу подростков, которых волнует только веселье. Они росли с магией, для них она так же естественна, как для магглов электричество. Кто же будет испытывать благоговение перед тем, что всю жизнь было с тобой. Знаете, в этом виноваты и родители, они используют магию лишь для бытовых нужд, игнорируя все ее возможности и величие. Они используют Акцио, чтобы найти завалявшийся за кроватью носок! Как можно такую важную и могущественную часть себя игнорировать и превращать в рутину?!

С каждым предложением голос Гермионы взлетал на пару октав, а последнее предложение она и вовсе прокричала. Лорд закрыл глаза и удовлетворенно вздохнул. Бальзам на душу. Он не ошибся с ней. Ее отношение и старательность действительно помогли бы ей достигнуть значительных высот. Но сейчас ему хотелось только говорить. Он будто переместился в прошлое и общался с самим собой в молодости, только слабее и совестливее.

— А мои слуги? Как считаешь, они уважают магию? — немного глумливо спросил лорд.

Гермиона запальчиво фыркнула, будучи все еще на эмоциях. Внезапно она осознала какое представление тут устроила и бросила испуганный взгляд на лорда.

— Вы в меня круциатус за мой ответ не бросите? — он на это коротко хохотнул.

— Тут никогда не угадаешь. Но ты попробуй, я сегодня настроен тебя слушать.

— Я говорю не обо всех, разумеется, некоторые пожиратели внутреннего круга весьма талантливы и изобретательны в магии. Но большинство, особенно те, которых вы посылаете в рейды, ну просто до ужаса банальны! Я читала аврорские отчеты в «Пророке»: Бомбардой дверь, круцио, авада. И они называют себя темными магами!

Лорд удивленно поднял брови на ее очередную эмоциональную речь. Прямо с языка сняла. Ранее он нередко и сам произносил подобные речи перед пожирателями, но, как правило, все оставалось на своих местах. И все по тем же причинам, которые перечислила Грейнджер. Он знал, что однажды возьмется и за этот вопрос, но сейчас у него не было времени.

— Идет война, Гермиона, воинами, готовыми биться за твои идеи не разбрасываются. На любой войне всегда есть полководцы, стратеги, а есть просто солдаты. Они выполняют весьма простую, я бы даже сказал, примитивную функцию, но без них никуда.

Грейнджер была в шоке: он не наказывает ее за непочтительность, да еще и объясняет суть своей политики. Она все так же стояла, ошарашенно смотря на него, и пыталась соорудить в своей голове относительно умный ответ.

— Это же не просто война, а магическая, разве тут не должно все быть иначе?

— Я задаю себе этот вопрос постоянно, наблюдая за моими слугами. Каждый раз с досадой понимаю, что лучше не будет.

Оба погрузились в молчание, а Грейнджер старалась даже не думать ни о чем, чтоб не сбить его с этой миролюбивой волны. Спустя некоторое время Волдеморт решил, что с него достаточно разговоров по душам и без слов покинул комнату. Грейнджер так и не сдвинулась с места от шока.

Через два дня ранним утром Гермиона проснулась от резкого удара двери о стену. В проходе стоял весьма взвинченный Темный Лорд. Недовольство волнами исходило от него.

— Поднимайся, — приказ был отдан холодным тоном.

Выполнить то, что он хотел, было для Грейнджер весьма затруднительно. По утрам он никогда не приходил, и девушка со спокойной душой ложилась спать только в нижнем белье. Думать нужно было быстро, и она, замотавшись в простыню, резво соскочила с кровати и подошла чуть ближе. Настроение за это время, видимо, у него испортилось еще больше. Палочка во мгновение ока была наставлена на Гермиону и та, съежившись от страха, ждала круциатуса. Вместо этого ее обдало волной холодного воздуха, и она осознала, что стоит без простыни. Подняв взгляд на лорда, она сделала еще одно открытие — он больше не злился. Задумчивый взгляд скользил по ее телу, облаченному в совсем не романтичное спортивное белье.

— Сегодня ты дашь мне клятву, — он достал палочку, подошел впритык и коснулся ее кончиком места под сердцем Гермионы, — поклянешься, что все, что происходило между нами наедине останется тайной.

— А что такого между нами происхо…— его свирепый взгляд остановил ее высказывание.

— У меня на тебя планы, грязнокровка. Не думала же ты, что будешь вечно тут сидеть и прохлаждаться? Ты же хотела, чтобы я признал твои таланты, так вот признаю. Со временем они даже послужат на благо новой магической Британии.

На Грейнджер накатывало. Хотелось разрыдаться от осознания, что она будет служить Волдеморту. Однако верный друг рационализм нашептывал на ухо, что при всем при этом, она останется жива. Кроме того, судя по тому, что лорд хочет тщательно скрыть их общение, она будет еще и невредима. Ну, если только сама не доведет Темного Лорда.

— Что мне нужно делать?

— Сейчас только стоять смирно и отвечать «клянусь», на утверждения, которые я буду произносить.

Это заняло две минуты. Теперь у Грейнджер под левой грудью красовалась руна, только что выжженная Волдемортом. Болела адски. Грейнджер полагала, что так лорд намекал, чтобы она не слишком обольщалась на его счет. Он ушел сразу, как получил свое, не обращая внимания на осевшую на пол и согнувшуюся от боли в три погибели девушку.

* * *

Он вернулся глубокой ночью. Гермиона интуитивно чувствовала, что он придёт. Книга о ядах оказалась занимательной, но время от времени она все равно отвлекалась, вспоминая произошедшее. Клятва не давала ей покоя. Предположения о том, для чего Волдеморту понадобилась грязнокровка, были одно страшнее другого. Она с ужасом думала о том, что однажды он заставит ее пытать ее же друзей или вовлечет в еще большие гнусности. Когда же лорд уселся в кресло и она взглянула на его лицо, вывод был очевиден — он был уставший и недовольный.

— Ты что-нибудь знаешь о Старшей палочке? — хоть вопрос и был задан, было видно, что Темный лорд ответа не особо ждал.

— Из сказки о трех братьях? — в Гермионе Грейнджер без ее ведома включилась заносчивая всезнайка, даже ее тон стал несколько пренебрежительным, страх был временно позабыт, — Это же несерьезно!

— Ну почему же, сегодня я убил одного из ее владельцев, — умел лорд сбить спесь.

Гермиона вмиг разозлилась на свою заносчивость и недалекость, которую показала Волдеморту. Желание доказать ему что она достойна его общества и внимания вновь зашкаливало, она сжала кулаки и выпрямилась в кресле стараясь выглядеть гордо.

— Большинство магов полагает, что палочка лишь легенда, — от очевидности ее слов, Гермиону и саму покоробило, — Так, если вы его убили, палочка ваша?

— Считаешь, если бы я раздобыл сильнейшее оружие, я бы сидел тут с тобой?! — пренебрежение в его тоне было унизительным, — Я бы праздновал свой триумф.

— Вы же сильнейший маг нынешнего века! Зачем вам оружие, если вы можете убить без палочки?

— А разве сильнейший маг нынешнего века не достоин владеть сильнейшим оружием?

— Значит для вас это просто трофей? Вы же человека убили. — наконец Волдеморт смотрел на нее заинтересованно и без презрения.

— Помнится в начале нашего знакомства, валяясь в моих ногах, ты говорила, что я еще и человек глубокого ума. Значит, это была лишь лесть?

— Нет, — лорд довольно выдохнул, она не врала — он чувствовал.

— Тогда с чего ты взяла, что я буду тратить столько времени и сил на просто трофей? Не логично. Ты же, вроде, на дух не переносишь нелогичных.

— В данном случае это опасно для моего здоровья. — лорд хохотнул.

— Тогда как по твоему, зачем она мне?

— Паранойя? Хотите быть уверены, что у противников не будет ни единого шанса против вас?

Круцио. Гермиона даже иронично размышляла, что успела соскучиться по этому. Жгло не так сильно, как раньше, но все же существенно. Пытка прекратилась через пару минут. Гермиона даже подумала, что наступила ему на больной мозоль, но решила этого не озвучивать.

— Знаешь, я начинаю понимать, почему окружающие тебя терпеть не могут.

Гермиона недовольно засопела, подтянула колени к подбородку и исподлобья взглянула на Волдеморта.

— Хватит дуться. Я хотел предложить тебе вылазку. И не абы куда — в Нурменгард.

— К Грин-де-Вальду? — Гермиона восторженно вскочила на ноги, позабыв о боли.

— Я еще не встречал человека, который будет больше радоваться экскурсии к историческому памятнику, чем шансу на побег от злого мага, — он ехидно взглянул на нее, дернул за длинную юбку, и она оказалась у его кресла между его раздвинутых ног.

Пикантная ситуация. Грейнджер снова почувствовала азарт и вместе с тем шанс реабилитироваться в его глазах. Его руки скользнули по ее бедрам и замерли. Мурашки. А еще что-то похожее на тяжесть внизу живота. Девушка была зла на себя, уж такие чувства мимо Волдеморта точно не проскользнут — учует. До чего же противна такая слабость.

— А то вы меня не поймаете, если надумаю бежать, — Грейнджер стояла с прямой спиной и пыталась дышать спокойно, она хотела было отступить назад, но его руки крепче сжались на бедрах.

— Хорошо. Когда пойдем туда, будешь выполнять все мои приказы без обсуждения, иначе оставлю тебя там с ним, и я не шучу.

— Никогда бы и не подумала, что вы можете шутить, — пробормотала себе под нос Гермиона.

— Могу, но ты не оценишь, — он встал, скользнул руками по ее талии и направился к двери.

* * *

Следующей ночью они уже шагали в ногу по промерзлой земле с травой, покрытой инеем. Перед ними открывался вид на величественный замок с острыми башнями. Мрачный внешний вид строения не вызывал сомнений о его предназначении.

Темный лорд даже выделил для Гермионы теплую мантию и обувь. Вид у него, пока они собирались, был весьма зловещий. Он точно задумал себе какое-то развлечение, Грейнджер была уверена.

Внезапно лорд остановился, схватил девушку и крепко прижал ее спиной к себе. Грейнджер взвизгнула — они оторвались от земли и полетели к окну одной из башен. На окно было наложено замысловатое заклинание, но волшебник колдовал уверенно. Они не провисели в воздухе и десяти минут, как решетка со скрежетом выпала из окна и они забрались внутрь.

— У меня гости?! Неожиданно! — раздался скрипучий голос когда-то великого темного мага.

— Мне нужна бузинная палочка, — без реверансов выдал Темный лорд.

— Считаешь, меня интересуют твои потребности? — Волдеморт даже не возмутился, он будто бы ждал, что все будет именно так.

— Подойди ко мне, Гермиона, — Грейнджер сделала, что он сказал, и тут случилось неожиданное — Волдеморт протянул ей ее собственную палочку, — Я хочу, чтобы ты заставила его говорить.

Ужас сковал ее тело. Он хотел от нее круциатуса. Гриффиндорка понимала, что узник у ее ног — злой волшебник, который причинил немало бед, но она не могла. Знала, что не получится. Нужно искренне желать причинить боль. У нее такого никогда в жизни не было. Или…

— Мне нужна ваша помощь, мой лорд, — она подошла к нему впритык и запрокинула голову, — помогите мне настроиться на нужную волну.

Он все понял без слов. Легиллеменс, и она в своих самых неприятных школьных воспоминаниях. Неожиданно лорд останавливается на особенном: Амбридж, наставляющая палочку на Гарри, чтобы пытать круциатусом. Грейнджер отталкивается от лорда и в пылу гнева направляет палочку на Грин-де-Вальда…

Темный Лорд его все равно убил, узнав все необходимое. Грейнджер отошла от эмоционального всплеска и тут же на нее накатил новый. Отчаяние. Она пытала человека, слышала его просьбы о пощаде и не останавливалась. Она не испытала ни капли жалости. И пусть он ее не заслуживал, гриффиндорку это не оправдывало. Гермиона Грейнджер с ужасом осознала, что в желании доказать свою исключительность, она готова пойти на все.

Оттуда они трансгрессировали прямо в ее комнату. Лорд все так же стоял за ее спиной, обнимая левой рукой за плечи. Грейнджер не к месту подумала, что в такой позе удобно душить.

Однако у лорда были другие планы, он наклонился и медленно коснулся губами ее скулы. Прикосновение было очень легким и оттого немного щекотным. Волдеморт думал о том, что ему некуда спешить. Он искренне наслаждался зрелищем пытающей человека Гермионы. Она была не хладнокровным палачом, а действительно жаждала боли, пусть и не Грин-де-Вальда, а Амбридж. Он пообещал себе, что однажды, если она его не разочарует, он сделает ей и такой подарок. В ближайшее же время он был намерен осуществить свое куда более сильное желание.

Зашевелилась змея — его вызывали. Как не кстати.

Гермиона нервно ходила по комнате. После Нурменгарда Волдеморт не заходил к ней три дня, и она успела привести свои мысли в порядок, а значит изрядно покритиковать себя. Она потеряла достоинство. Именно так рассуждала Грейнджер, учитывая тот факт, что она сложила на жертвенный алтарь все свои принципы и убеждения, то, что взращивал в ней гриффиндор с малых лет и даже кое-что, что втолковывали ей родители. Она изменила себе и стала радоваться лишь признанию своих успехов лордом, да еще и его «особым» отношением. Это была вообще отдельная тема. Грейнджер осознавала, что его ненавязчивые приставания когда-нибудь во что-то, да и выльются и тряслась от страха, что было вполне разумно. Однако ее неуемная гордыня говорила, что если такой человек, как Том Реддл обратил свое внимание на нее — это повод возликовать. Гордыню эту Гермиона отгоняла мысленными пинками, но она всегда возвращалась.

Именно такой — взвинченной и раздраженной Темный Лорд и застал Гермиону ночью.

— Что на этот раз не так? — тон его был ленивым, приятная усталость окутывала его — за эти три дня он успел наладить множество своих дел, а в частности, склонить на колени волшебную Ирландию.

— Я хочу задать вам вопрос, который вертелся у меня на языке с первого дня нашего знакомства, — после своих слов Гермиона нервно выдохнула и уже успела пожалеть о сказанном, вдруг так она его взбесит еще больше.

— Не факт, что я отвечу, но это не мешает тебе спросить, — Волдеморт явно насмехался, Грейнджер ненавидела себя еще больше, но отступать было поздно.

— Что со мной будет дальше? — на этот вопрос лорд только весело расхохотался.

— И это все?! Я полагал, что ты умнее, — от этой фразы Грейнджер заскрежетала зубами, — Попробуй сама ответить на этот вопрос.

— Я почти была уверена, что вы поступите со мной так же, как в случае с Сириусом Блэком. Выманите Гарри с помощью видений и убьете. Даже если вы оставили меня в живых не для того, все равно не понимаю, почему бы не воспользоваться такой выгодной ситуацией, — на ее слова лорд резко встал и подошел к ней ближе, казалось, он за секунду взбесился.

— Почему все уверены, что моя главная цель — месть Гарри Поттеру?! Неужели все считают, что причиной моего развоплощения послужил годовалый ребенок?

— Жертвенная магия Лили Поттер?

— Да, но даже ее можно было обойти, если бы я был менее импульсивен и размышлял здраво. Тогда я еще был уверен, что пророчество полоумной Сибиллы действительно полностью предопределяет мою жизнь. А теперь вы все полагаете, что я гоняюсь за подростком ради мести и, стоит мне его убить, я успокоюсь, а моя власть как-то сама собой утвердится.

— Значит, Гарри прячется зря, а вы его не особо рьяно ищете?

— Пока он прячется и бездействует, мне на него плевать. Пусть только не путается под ногами.

Лорд обвел ее тело задумчивым взглядом и молча покинул комнату. У Гермионы мир перевернулся, она так и не вспомнила, что он ловко ушел от ответа на вопрос, зачем ему нужна она.

* * *

С того разговора между ними что-то существенно изменилось. Темный Лорд стал у Гермионы Грейнджер практически регулярным гостем — девушка и двух дней не проводила без его общества.

В первый раз он зашел, чтобы обсудить книгу о ядах. Сначала Грейнджер стало страшно, но когда она поняла, что оказалась в знакомой для себя обстановке, а именно на «внеурочном факультативе», то расслабилась и уверенно пересказывала прочитанное, дополняя собственными комментариями. Лорд остался довольным и только у выхода из комнаты вновь обернулся.

— Ты задумывалась когда-то, зачем людям вообще столь изощренный способ убийства? Зачем так заморачиваться? Не проще ли авада? — взгляд его был испытующий.

— Чтобы скрыть факт насильственной смерти?

— Брось. Сама же видела, последствия некоторых ядов весьма ярко демонстрируют, что смерть была насильственной, даже жестокой.

— Подводите меня к мысли, что нет границ человеческой жестокости, и так было во все времена?

— Нет необходимости. Ты и сама к этому пришла.

Таких разговоров была масса. Темный Лорд медленно, но верно, перепрограммировал гриффиндорский тип мышления девушки, на абсолютно слизеринский. Иногда он был приятно удивлен, замечая, что многие его усилия вовсе не были необходимы, девушка сама приходила к новым выводам, приятно радуя его. В конце таких разговоров он нежно касался ее волос и покидал комнату. Грейнджер тряслась от страха и была безумно горда собой одновременно.

Однажды она осмелела еще больше.

— Научите меня летать без метлы, — лорд удивленно поднял брови, но уже на следующий день ей доставили одно из древнейших изданий по общим левитационным чарам. Оно было даже не темномагическое, просто старые и утерянные знания.

Главы о человеческой левитации она прочла взахлеб за пару часов. Потом вернулась к началу книги и, потратив всю ночь, прочитала ее целиком. Спать она не ложилась. Утром она приступила к практике, четко следуя инструкциям, она до полудня умудрилась оторваться от пола и воспарить над потолком, книга была просто находкой. Когда следующей ночью к ней заглянул Волдеморт, он впервые застал ее весело смеющейся и зависшей вниз головой. Увидев его, она тут же испугалась и неуклюже со второй попытки спустилась на пол.

— Благодарю вас, мой лорд. Книга очень познавательна.

— Я заметил, — вкрадчиво прошептал он и стал медленно приближаться, у девушки веселье испарилось моментально.

— Только в книге советуют учиться летать, прыгая с высоких поверхностей, как по мне, это варварство, даже под присмотром опытного мага, — лорд все приближался, не особо обращая внимание на ее перепуганный лепет, — А вы как учились?

Он застыл, Гермиона во всех разговорах крайне редко проявляла интерес лично к нему. Взглянув в ее глаза он понял причину — она хитрила. Очень уж девушка боялась его во время всякого рода ненавязчивых приставаний и по возможности изредка пыталась отвлечь. Темный Лорд не спешил — у него была вечность впереди, а человеческие слабости крайне редко волновали его — всему виной расколотая душа. Однако в тот момент, когда он ее увидел весело смеющейся под потолком, осколок его души вздрогнул, ему захотелось урвать хоть кусочек этих эмоций.

— У меня не было учителя, так что отправиться в свободный полет я рискнул далеко не сразу, — лорд взмахнул рукой в сторону окна, и зачарованная решетка распахнулась, — но ты со мной, Гермиона.

Грейнджер не успела опомниться, как Волдеморт обхватил ее обеими руками за талию и взлетел, становясь на подоконник.

— Сейчас мы прыгнем, и тебе понравится, — многообещающе прошептал он на ухо и сжал крепче ее талию так, что затрещали косточки.

Они прыгнули. Грейнджер испуганно заверещала, хватаясь за его шею.

— Только не отпускайте, — отчаянно прошептала она, краем глаза смотря на обрыв и скалы под ними.

— Не стану. Но я хочу быть уверен, что ни разу в будущем не пожалею, что сегодня не дал тебе разбиться о камни.

В первую секунду Грейнджер уже хотела ему поклясться во всем, чего он только пожелает. Однако его насмешливый взгляд привел ее в чувство. Ею манипулировали, притом весьма примитивно. Раздражение на собственную мимолетную глупость затопило все ее сознание. Гриффиндорка со злостью оттолкнулась от его плечей и не успела даже испугаться, как поняла, что спокойно висит в воздухе. Почувствовав, что она в безопасности, девушка распалилась еще больше.

— И чего же вы от меня хотели взамен на ваше «великодушие»?!

Не в характере Лорда Волдеморта было что-то кому-то объяснять. Он резко подлетел к ней, крепко ухватил двумя руками за волосы и прижался губами к ее губам. На пару секунд он замер, Грейнджер только и успела закрыть глаза и приказать себе в такой момент ни о чем не думать. Он же прижал ее к себе сильнее и крепче впился в ее губы, даря немного болезненный поцелуй. Правой рукой он нежно провел по ее спине, следом крепко обнял, не давая вздохнуть.

Грейнджер же не испытывала ничего. Сначала восторг и гордыня от того, что сам Том Реддл изъявил желание поцеловать ее, вспыхнули как яркий феерверк, но так же быстро и погасли. Она добилась благосклонности величайшего мага этого столетия, о большем она никогда и не мечтала, а остальные ее мечты на этом фоне теперь казались пустыми и несущественными. Наступило спокойствие и отчужденность. Через пару мгновений поцелуй был разорван.

— Думаю, на сегодня достаточно уроков, — довольно произнес Темный Лорд.

Он молча схватил ее за руку и затащил назад в комнату. Сам тут же аппарировал.

С тех пор напряжение в их отношениях вообще исчезло. Волдеморт уже на следующий день пошел покорять новые высоты, позабыв о своей вчерашней победе. Были у него победы и посущественнее. Гермиона же последующие дни чувствовала себя полностью опустошенной и была уверена, что больше в ее жизни нет целей, кроме как выжить, но с этим она пока неплохо справлялась.

Лорд все так же приходил к ней обсудить книгу или просто поговорить. Однако, даже он заметил в ней эти изменения. Когда она честно сказала, что не видит смысла в своей жизни, Волдеморт без раздумий применил к ней круциатус, а потом заявил что раз так, то отныне смысл ее жизни в службе ему. Гриффиндорский дух девушки мигом воспрянул и вернул ее в прежнее состояние, напоминая о гонимых друзьях, которые, наверняка о ней не забыли и строят идиотские планы по ее спасению.

Ожидаемого сексуального напряжения между ними так и не появилось. Казалось, поцеловав ее, Волдеморт насытился ее эмоциональным и магическим фоном сполна, и больше ему и не надо было. Он все так же прикасался к ней: нежно скользил ладонями по ее талии, зарывался пальцами в волосы, обнимал со спины, крепко прижимая и втолковывая тихо на ухо принципы беспалочковой магии. Даже тело Грейнджер реагировало на это более живо чем его.

Однажды она отважилась поговорить с ним и об этом.

— Почему вы тогда поцеловали меня? — он сидел в кресле и спокойно созерцал ее, она же стояла напротив, натянутая, словно струна.

— Потому что я достиг власти, позволяющей мне делать все, что захочу, — он ехидно взглянул на нее и привычно притянул за юбку ближе к себе, — А ты, помнится, недавно страдала, что в твоей жизни больше нет целей, как видишь, я нахожу себе новые каждый день.

— Итак, вы достигли цели, вы…удовлетворены?

Брови лорда резко взлетели вверх, но его удивление продлилось недолго. Он резко подался вперед, ухватил ее за талию и усадил на себя верхом. Несколько грубоватая порывистость была нетипична для него, Грейнджер от шока даже не сопротивлялась. Лорд же, довольно вздохнув, прикрыл глаза.

— Да, вполне.

— То есть, вам больше и не…? — лорд слегка приподнял веки и хитро взглянул на нее.

— А что, прощупываешь почву? — после этих слов он резко притянул ее к себе покрепче, чтобы Гермиона почувствовала ту самую «почву», — Я лишен человеческих страстей, но не возможностей. Человеческие слабости мне чужды, но это вовсе не значит, что я на века отказался от подобных радостей.

Намек был прозрачнее некуда. Лорд же, небрежно столкнув Гермиону с колен на пол, тихо посмеиваясь, направился к выходу из комнаты.

Грейнджер уже множество раз успела пожалеть, что сама завела разговор с Темным Лордом об их «отношениях». Теперь и дня не проходило, чтобы Реддл не попытался хоть как-то накалить ситуацию. Он будто наказывал девушку за ее неуемное любопытство и желание поговорить. Взгляды становились горячее, касания — настойчивее. Гермиона же, хоть и со страхом, но все-таки ждала этого, как чего-то неизбежного и мысленно готовила себя к грубому соитию, лишенному всякой нежности.

Сомнения о том, пытаются ли друзья найти ее, все чаще посещали девушку. Чувство ненужности усиливалось каждый день. Лишь похвала от лорда грела ее самомнение и давала чувство уверенности в будущем.

Сегодняшний день был особенным: Темный Лорд раздобыл бузинную палочку. Устроив шумное празднество для своих соратников и поприсутствовав там положенное по этикету время, он не удержался и все же пришел к Гермионе продемонстрировать трофей. На радостях даже предложил девушке поупражняться в дуэльном мастерстве. Ей было приказано обороняться лишь щитовыми чарами, но мощь Волдеморта и его дуэльное мастерство заставило девушку здорово попотеть.

Через сорок минут непрерывной дуэли Гермиона валялась без сил на полу, Волдеморт же, полный энергии, задумчиво расхаживал по комнате и рассуждал о взаимосвязи эмоций и магического фона.

— …Пожалуй, я слишком глубоко в себя впустил темную магию. Все позитивные эмоции притуплены, да и те недолго держатся. Я не успеваю насладиться триумфом, хочется идти к новым целям, мне всегда мало, — Грейнджер едва дышала, разум был притуплен физической нагрузкой, а вот гриффиндорская всезнайка очень некстати решила сорваться с привязи.

— Не думаю, что виновата темная магия в целом. За эмоции отвечает душа, а ваш ошметок вряд ли на многое способен.

Гермиона даже не поняла, что сказала что-то не то, пока свет от камина не преградила разъяренная тень.

— Что ты сказала? — голос его был тихим, но в нем звенела сталь, сталь желающая перерезать горло нахалке, лежащей у его ног.

— Ну как же, я говорю о том, что… — она приподнялась на локтях и наконец изволила взглянуть на Волдеморта.

Его алые глаза были самым ярким сигналом об опасности. Грейнджер мысленно продублировала свои слова и только потом поняла, в какую ситуацию попала. То, что она так тщательно хранила от лорда. Столько усилий, чтобы убедить его в неосведомленности кого-либо о крестражах, и все зря. Гермиона в ужасе отскочила в сторону. Было видно, он ее не пощадит. Лорд наступал.

— О скольких крестражах вам известно? — лорд припер ее к стенке и больно упирался кончиком палочки в горло.

— Мы…точно знаем о трех, — лорд видел, что она не врала, но темнила, однозначно.

— О каких? Хотя, нет. Можешь не отвечать, ты потеряла мое доверие. Легиллеменс.

Ужаснейшая боль затопила сознание обоих. Грейнджер даже не сопротивлялась, добровольно снимала все щиты, лишь бы пытка скорее закончилась. Лавина эмоций и переживаний обрушилась на лорда, причиняе не меньшие страдания. Многие поступки девушки теперь раскрывались перед ним с другой стороны, и он осознал, что, все-таки, гриффиндорки в ней было больше. Со временем лорд и сам выдохся и пренебрежительно оттолкнул ее в сторону. Они оба сидели, привалившись к стене и тяжело дышали. Гермиона была больше не способна ни на какие эмоции, а вот лорд продолжал пылать от ярости, несмотря на усталость.

— Так, все же, чем вы собирались их уничтожать?

— Вы же сами все видели.

— Я видел трех идиотов, которые всерьез размышляли о возможности уничтожения столь мощного артефакта Бомбардой и другими примитивными разрушающими заклятиями! — лорд не выдержал и бросил невербальный круциатус в девушку.

— Я не знаю! — кричала она, — Мы знали точно только про вариант с клыками василиска. Дамблдор сумел как-то уничтожить ваш второй крестраж, но Гарри не говорил нам как. Он вообще старался как можно больше от нас скрыть, для безопасности.

— У него не очень-то получилось, — насмехался Темный лорд, нависая над распростертым телом девушки, — Вспоминай, что еще ты знаешь? — палочка лорда вновь больно уперлась в горло, выпуская луч проклятия.

— Ничего, — отчаянно заверещала Гермиона, — Я ничего и не обязана знать. Это все Гарри! Это же у него с вами эта сумасшедшая связь. Он видит самые яркие события вашей жизни! Он чувствует все ваши эмоции, как свои! Он постоянно твердит, что становится злее и вообще похож на вас больше, чем мы все можем представить!

С этими словами мир остановился для них обоих. Темный Лорд во все глаза пялился на девушку. Гермиона уже через мгновение после своей пламенной речи осознала, что именно она сейчас сказала. Грейнджер испуганно прикрыла рот ладошкой.

— Не может быть, — тихо прошептала она.

— Ну почему же, если в Поттере часть моей души, это многое объясняет, — его злобу смыло волной здравомыслия, сейчас Темный Лорд с ужасом размышлял, что же предпринять с таким положением дел.

— Это же он теперь… Это же вы его теперь… — у Грейнджер даже не было сил на бешенство за свой скудный словарный запас в такой ответственный момент, отчаяние затопило ее рассудок.

— И что же «я его»? — вкрадчиво спросил лорд.

Он больше не размышлял. Решение выплеснуть свой страх и гнев на Гермиону было принято за доли секунды после ее некрасноречивого высказывания. Он в ту же секунду оказался перед сидящей на полу и поджавшей колени Гермионой. Резким движением рук ноги были раздвинуты, и девушка тут же усажена на него верхом. Его губы коснулись уха.

— Может, лучше я тебя? — теперь в голосе была еще и злоба.

Губы стали трепетно покрывать ее шею, пока руки спокойно расстегивали рубашку. Движения его были выверены и до ужаса логичны. Грейнджер впервые за всю свою жизнь возненавидела логику, именно потому, что сейчас в такой интимный момент с ней обращались абсолютно логично и хладнокровно: минимум прелюдии у одной из самых восприимчивых эрогенных зон для максимально быстрого эффекта — для нее; расстегнутая рубашка и ее оголённое тело — для него.

Он опрокидывает ее на пол и начинает мять грудь, опять-таки больше для себя и поглаживает кожу на внутренней стороне бедра — удовольствие для обоих — она видит блеск его глаз. Через пару минут он все так же спокойно стягивает с нее трусики, собирает юбку гармошкой у талии и так же, как уже делал много раз, окидывает ее тело задумчивым взглядом. Гермиона сама сгибает ноги в коленях и раздвигает перед ним, и лорд, вообще больше ни о чем не думая, подхватывает ее под бедра и насаживает на себя. Его движения медленны, он бросает на нее взгляд триумфатора, она же покорно встречает его взгляд, признавая власть над собой и полностью расслабляясь. Ее первый и единственный раз был два года назад, а оттого набирающие резкость движения лорда причиняют ей боль. Девушка лишь отворачивает голову в сторону и, терпя жесткие толчки, ждет, когда все закончится. Со временем с тихим стоном он изливается в нее и перекатывается на спину рядом с ней. Гордыня Гермионы Грейнджер кричит об унизительном чувстве использованности и даже тот факт, что она была использована самим Томом Реддлом, радостных эмоций не прибавляет. Лежат в молчания они не долго.

— Завтра отправишься к Поттеру, — спокойным и даже чуточку довольным тоном произнес Волдеморт.

— Даже боюсь спросить, зачем? — ошарашенным тоном произносит Гермиона, перевернувшись на бок.

— Будешь заниматься тем же, чем и всегда: оберегать этого недоумка от всех бед разом. И другой мой крестраж тоже, — он выразительно посмотрел на нее, давая понять, что ответственность целиком и полностью лежит на ней и прокол недопустим.

— Почему просто не схватить Гарри и не держать под охраной, уж тогда-то он точно будет невредим?

— Мне нужно, чтобы через него и его дружка ты вышла на остатки ордена и приносила мне вести. Северус в этом плане теперь бесполезен.

— Гарри оборвал со всеми связь.

— Так убеди его наладить! Сама ты два месяца числишься без вести пропавшей, а большинство и вовсе считает тебя мертвой. Если самостоятельно начнешь искать орденцев, они сами откажутся от связи безопасности ради. Решат, что ты под империусом или хуже.

— И будут недалеки от правды, — иронично протянула Гермиона.

— Конечно, даже ближе, чем ты думаешь, — он сел и взглянул на нее с предвкушением, — не думала же ты, что я так просто отпущу тебя на свободу?!

Темный Лорд резко ухватил ее левое предплечье и потянул на себя, наставляя палочку. Гермиона с ужасом осознала, что сейчас случится непоправимое.

— Стойте!

— Что еще? — тон его был ленивым и явно дающим понять, что ни один ее аргумент его не разубедит поставить ей темную метку.

— Вы недавно рассказывали, что их чуть не поймали в лесах. Это значит, что они живут в палатке. Неужто вы считаете, что, находясь круглые сутки с людьми в одной палатке, мне удастся скрыть свое предплечье? — лорд призадумался на пару мгновений, обвел палочкой ее оголенное тело и остановился чуть ниже изгиба левого бедра.

— Ты права, — он глумливо посмотрел на нее, надавливая кончиком палочки сильнее на ее бедро, — надеюсь эта часть твоего тела не станет доступной двум юнцам, живущим с тобой?

— Можете, быть уверены, мой лорд, — подавленно пробормотала Гермиона.

В следующий момент она уже кричала от жгучей боли, наносимой темной меткой. Следом за этим лорд сразу же послал в девушку сонное заклятие, а сам продолжал любоваться изящно изогнутым бедром с его клеймом. Больше он на нее почти не злился.

Грейнджер сидела, завернутая в плед, и дрожала. Мальчишки так и не научились хорошо накладывать согревающие чары. Гарри обрабатывал ее ссадины и синяки на лице обычной аптечной мазью, которую они под мантией невидимкой и раздобыли в маггловской аптеке. Рональд же сидел позади девушки и крепко обнимал. Грейнджер лениво размышляла о том, что в мыслях Рона не только невинное и благородное желание согреть даму, но была спокойна, зная, что он вряд ли осмелится на что-то посерьёзнее.

— Гермиона, знаю, что звучит не очень, но все-таки я рад, что тебя решили отдать Сивому и он удосужился притащить тебя именно в тот лес, в котором мы уже были однажды. Именно тут нас, кстати, чуть не поймали егеря, — Гарри радовался, как ребенок.

У Гермионы не было сил даже на раздражение на мальчишек за их откровеннейший идиотизм. Не смотря ни на что, она действительно была рада их видеть, а еще жутко обессилена. Остаточная боль от метки, а еще, начинающие болеть, раны на лице вызывали желание только пожалеть себя.

— Ребят, я ужасно хочу просто поспать под теплым одеялом, зная, что меня не разбудят круциатусом, — тихо прошептала Гермиона.

Мальчишки тут же засуетились и притащили ей еще два одеяла и, как самые настоящие рыцари, пообещали беречь ее сон. Гермиона же, засыпая, вспоминала этот насыщенный день с абсолютным неверием, что ее друзей жизнь действительно ничему не учит…

…Утро девушки началось вовсе не с круциатуса, как она жалобно рассказывала Гарри и Рону. Проснулась она в постели, обнимаемая сзади Волдемортом, от того, что он поглаживал Темную метку на ее бедре. Кожа в том месте была в несколько раз чувствительнее, чем где бы то ни было, было даже немного больно, будто он ссадину трогал.

— Просыпайся, у нас на сегодняшний день намечено кучу дел, и я не намерен его начинать без утреннего бодрящего секса, — от такого заявления сон с Грейнджер окончательно сошел на нет.

— Как же вы раньше жили без заряда утренней бодрости? — иронично спросила Грейнджер, сев на кровати и прикрываясь простыней.

— Замолчи и не порти мне настроение, — лорд тоже принял сидячее положение и, устроившись позади девушки, стал покрывать поцелуями ее плечи и гладить спину.

— Так значит, метку вы мне поставили, чтобы у вас был регулярный секс по вызову? Понимаю, больше не будет послушной идиотки под боком.

Гермиона сказала это просто так, даже не думая, что такое взбесит лорда. Однако он взбесился. Резко толкнул ее вперед, опрокидывая на живот, а потом, ухватив за талию, поставил на четвереньки и угрожающе навис над ней.

— Для секса по вызову мне приведут любую, которую я пожелаю, и ты должна быть благодарна, грязнокровка, что я выбрал именно тебя. Как ты смела заметить ранее, я прекрасно живу и без этого. Близостью с тобой я проявил благосклонность, которая может улетучиться в любой момент. Можешь быть уверена, такой момент станет для тебя фатальным.

Его слова до жути пугали Грейнджер, но испугаться до смерти ей не давали его пальцы, массирующие чувствительный комочек между ее ног. Ласка была даже грубоватой, но интенсивное воздействие на нервные окончания давало потрясающий эффект. Гермионе было страшно и прекрасно одновременно. Ее дыхание все учащалось, напор лорда становился жестче.

— Тебе отлично известно, что в стране с политическим режимом, который выстрою я и мои приспешники, еще долгое время такие, как ты, будут преследоваться законом. Тебе повезло, и ты заинтересовала меня. Будь добра отплатить благодарностью. Будешь выполнять все мои приказы беспрекословно.

Она кончила, коротко вскрикнув. Тут же девушка возненавидела себя за то, что ее нервные окончания решили сдаться его напору именно на этой фразе. Она до ужаса боялась, что лорд решит, что она, как Белатрисса, готова растечься лужицей у его ног от грубости и жестокости. В бедро ей упирался его член и она, стоя на четвереньках, с ужасом осознавала, что дороги назад нет. Ничего и никогда уже не будет прежним.

— И если я захочу секса по вызову, ты явишься без пререканий, — сказав это, лорд вошел в нее, практически сразу набирая быстрый темп.

— Какие уж тут пререкания, — угрюмо пробормотала Грейнджер и поморщилась от его грубых толчков, искренне надеясь, что он не затянет этот процесс надолго.

После события завертелись с феноменальной скоростью. Грейнджер приняла душ, надела старую одежду и вышла к Темному Лорду. Тот уже был при параде в своей фирменной черной мантии. Он молча протянул девушке зелье.

— Знаешь, что это? — девушка взяла флакон, откупорила его и принюхалась.

— Ромашка и мята? Полным полно лекарственных зелий с их добавлением, — лорд смотрел недовольно, ожидая явно более точного ответа, настроение у него все еще было не очень, не смотря на утреннюю разрядку.

— Не разочаровывай меня, Гермиона, ты знаешь, я этого не люблю, — Грейнджер заволновалась не на шутку, обещая себе позже обдумать его плохое настроение, капнула себе на руку немного зелья и попробовала его на вкус.

— Обезболивающее.

— Отлично. Пей все залпом, — настроен он был решительно, и девушка тут же выполнила приказ.

Неметь все начало через пару минут, а уже через пять Грейнджер огорошили еще больше. Темный лорд наотмашь ударил ее по лицу, потом еще, и еще. Теперь Гермиона поняла, зачем было нужно обезболивающее. Затем он взял нож и сделал три параллельных пореза на ее шее, будто от когтей. Девушка все так же ничего не чувствовала и едва держалась на ногах от шока, пока лорд завершал свои манипуляции.

— Сейчас отправимся в лес, где однажды чуть не попался Поттер. Скажешь ему, что я отдал тебя Сивому с приказом выведать у тебя ценную информацию какими-нибудь извращенными пытками, — лорд многозначительно поднял брови, давая понять, что именно Сивый, якобы чуть не сделал с ней, — Для Поттера я покажу такие же воспоминания. Вместо оборотня я создам фантом, который вы дружно забросаете заклинаниями низкой сложности.

— И Гарри найдет меня в лесу такую? — дрожащим голосом пробормотала девушка, разглядывая свое лицо в зеркале.

— Да, я сам ему дам наводку. Он не устоит перед сценами твоих мучений.

— Хорошо, — пробормотала девушка, с опаской глядя на Волдеморта и закутываясь в мантию.

— Я надеюсь, ты помнишь про свои основные задачи и осознаешь ответственность, которая на тебя возложена?

— Да, я буду делать все возможное, чтобы убедить Гарри восстановить связи с Орденом и…беречь его? — почему-то в этот момент гриффиндорку чуть не разорвал смех, лорд даже не отреагировал на ее иронию.

— Именно. В крайних случаях зови меня. Память Поттеру потом подчистим, — у девушки челюсть отвалилась до пола, лорд предлагал свои услуги по предоставлению безопасности Гарри Поттеру.

Лорд же, не реагируя на ее шок, молча вручил ей ее палочку, затем зашел за ее спину, крепко прижал к себе, и они завертелись в вихре аппарации.

Грейнджер стоит и изображает максимально растерянный вид. Перед ней валяется фантом Сивого, а позади под дезилюминационными чарами стоит Лорд Волдеморт, крепко сжимая ее плечо. Грейнджер в очередной раз скрепя сердце признает, что он действительно талантливый и сильный маг: он одновременно поддерживает магию фантома, насылает видения на Гарри и при этом удерживает на себе чары невидимости. Судя по общей слабости во всем теле, Грейнджер осознает, что он бережет себя и частично заимствует ее энергию и магию. Гермиона смотрит на свои руки и понимает, что они значительно бледнее обычного. Именно в таком растерянном виде ее и застают спешно аппарировавшие Гарри и Рон.

— Гермиона! — радостно выкрикивает Рон и тут же бежит к ней, по колени утопая в рано выпавшем снегу в лесу.

Гарри выглядит растерянно.

— Стой, Рон. А ты, Гермиона, скажи, что потерял Невилл в поезде? — у Гарри подозрительный взгляд, но вместе с тем в нем читается надежда и сильнейшее желание вновь обнять подругу.

— Жабу, — растерянно отвечает Гермиона, искренне делая вид, что вообще не понимает, что происходит.

Больше Рон Уизли не мешкается и сгребает подругу в обьятия, Гарри тоже подходит и обнимает девушку.

— Мы так боялись, что тебя уже нет в живых, — тихо прошептал Гарри.

Рональд оглянулся по сторонам и все-таки заметил фантом оборотня. И пораженно посмотрел на подругу.

— Гарри сказал, что видел, как Сивый пытал тебя, а лорд наблюдал и потом намекнул ему… — Рон спрятал глаза и покраснел, — хорошо, что Гарри узнал место.

— Как ты его уделала, Гермиона? — Гарри был поражен не меньше.

— Мне повезло, — пробормотала Гермиона, все еще чувствуя, что лорд стоит в считанных сантиметрах от нее, — Тот-кого-нельзя-называть неожиданно аппарировал, а этому велел продолжать. И он собирался… — Грейнджер жалобно всхлипнула и готова была поклясться, что позади услышала тихое саркастичное фырканье, — Когда он повалил меня на землю я смогла выхватить свою палочку из его кармана и вот..

Гермиона неопределенно махнула рукой в сторону оборотня. Мальчишки смотрели на нее с восхищением и не могли нарадоваться возвращению подруги.

Девушка же неожиданно почувствовала, как на задней части шеи крепко сжалась холодная рука, а в голове прозвучали слова «Если кто-нибудь из них посмеет к тебе прикоснуться, последствия будут самыми непредсказуемыми, можешь не сомневаться». Ладонь разжалась.

Мальчишки схватили ее под руки и тут же аппарировали, глумясь над Сивым, которому точно достанется от «змеемордого», за то, что профукал пленницу. Гермионе же было не до смеха, она то знала, кому на самом деле вскоре от него достанется.

— Нет! Я не намерен повторять, это только моя битва! — Гарри Поттер горланил, разозлившись не на шутку идее Грейнджер связаться с орденом и просить помощи, — Дамблодор возложил эту миссию лично на меня и я не собираюсь подвергать опасности кого-либо еще!

— Ты, конечно, не бесись, Гарри, но благодаря тебе уже кое-кто был подвергнут опасности, но при этом ни один крестраж так и не уничтожен, — это был Рональд, и мысль от него исходила неожиданно благоразумная, Грейнджер даже потрясенно изогнула брови.

— Гарри, хватит выпендриваться, ты всего лишь мальчишка, не окончивший школу и, смею заметить, не с самыми лучшими результатами экзаменов. Он же — один из сильнейших и умнейших и ему семьдесят! — тон Грейнджер был пропитан раздражением и уверенностью в своей правоте, однако на последней фразе она скуксилась, вспомнив, что вовсе не чувствовала себя «неправильно», лежа под этим «стариком».

Прошло чуть больше недели с возвращения Гермионы и она постепенно и ненавязчиво заводила разговоры об ордене и обо всех его участниках в частности, чтобы не вызвать лишних подозрений раньше времени. Мальчишки охотно поддерживали такие разговоры, вспоминали старые и веселые истории и настроены ко всему этому были весьма благодушно. Гермиона решила, что самое время приступать к финальной фазе своего плана и предложила обратиться за помощью к орденцам и вообще поддерживать регулярную связь. Гарри Поттер, окутанный комплексом героя тут же отмел эту идею и разозлился не на шутку, искренне веря, что если миссия дана ему, то он не имеет права просить помощи. Глупо. Но с этим Гермиона ничего не могла поделать, таким его взрастил Дамблдор.

Свои приоритеты ей теперь тоже было не менее сложно расставить. Темный Лорд пообещал безопасность Гарри Поттеру, так как он был сосудом частицы его души, но это вовсе не значило, что в остальном его политика будет лояльна по отношению к маглорожденным и просто несогласным с его режимом магам. Уже несколько раз Гермиона порывалась рассказать всю правду мальчишкам и разрыдаться в их объятиях, но сомневалась, захотят ли они обнять ее после всего, что она натворила. Оправдание «Гордыня ослепила меня» вряд ли оказалось бы достаточным аргументом для Гарри и Рона, Грейнджер боялась, что потеряет их навсегда. Да и клятва, данная лорду, не говорить никому о том, что происходило между ними наедине, вряд ли позволила бы ей многое.

Гриффиндорке достаточно было пожить с ними неделю, чтобы осознать, что ни похвала, ни благосклонность великого волшебника несравнима с настоящей и искренней дружбой. Ночами Грейнджер лила слезы, но когда утром раздевалась за ширмой, чтобы применить очищающее заклинание и глядела на темную метку на бедре, то в очередной раз осознавала, что ничего уже не будет прежним.

За своими размышлениями она и не заметила, что ее эстафету перенял Рон Уизли и сейчас активно перечислял Гарри преимущества связи с Орденом Феникса. Более того, Гарри постепенно сдавался под его напором.

— Только Бил, Рон, больше я пока ни с кем не готов связываться. И только поговорить! — оставив за собой последнее слово, Гарри схватил куртку и вышел на улицу — была его очередь дежурить.

— Я сделал это для тебя Гермиона, — сказал Рон, неловко улыбнулся, еще более неловко погладил ее по плечу и полез на второй этаж кровати.

Вот это уже Гермионе катастрофически не понравилось. Она снова пошла за ширму для магических гигиенических процедур, и все это время слышала, как Рональд нервно ворочается в кровати. Раздевшись до белья, она услышала, как он резво соскочил с кровати, и ее занавеска тут же отдернулась.

— Ты с ума сошел, Рон! — завизжала Гермиона, Гарри снаружи слышать ничего не мог, на палатке стояла мощная заглушка.

— Я…поверить не могу, что ты не замечаешь, что я не равнодушен к тебе! — все это он проговорил на одном дыхании и очень быстро.

— Рональд, я могла быть тут голой! — Грейнджер понимала, что попытка перевести разговор в другое русло слабенькая, но других идей не было.

— Прости. Я просто понял, что если не сейчас, то никогда не решусь. Я…правда постоянно думаю о тебе и ничего не могу с этим поделать. Это длится не один год, — тут Грейнджер возликовала, у нее появился повод пойти в атаку.

— То есть, когда ты терся по углам с Лавандой, ты тоже думал обо мне?!

— Ты первая это начала! — сначала Рон настроился на спор, но потом расплылся в улыбке, — Так все-таки ревнуешь!

— Во-первых, я ничего не начинала. На четвертом курсе ты только за день до балла вспомнил, что я девчонка, во-вторых, когда я действительно ревновала, ты посчитал, что со мной слишком сложно и нашел вариант попроще и по-легкодоступнее.

Ее тирада раздражающе-поучительным тоном, заставила парня съежиться, он и забыл, насколько староста порой невыносима в спорах. Но реально ее аргументов он не слушал. Рональд был абсолютно уверен, что они идеальная пара и ничто не разрушит их счастья, ведь нет крепче союза, чем тот, что был создан в трудные времена и прошел сквозь все преграды. Он все время с момента ее возвращения делал все возможное, чтобы она поняла, насколько важна для него: завтраки, теплые объятия, милые беседы, ненавязчивая забота и вот финальный штрих — полное принятие ее стороны в споре с Гарри, хотя и не хотел подводить друга. Сейчас для него на первом месте была Гермиона, лишь чуть не потеряв ее, он понял, насколько прекрасна эта девочка, столько они всего пережили вместе, казалось, теперь они связаны навек.

— Хватит, Гермиона. Я понял — я дурак. Честно, я все осознал, мне очень жаль, за то, как я себя вел, и за то, что заставлял тебя плакать. Я буду делать все возможное, чтобы отныне наши отношения были идеальными.

Ну как тут не разрыдаться. Каждая девчонка, наверное, именно такое и мечтала услышать. Грейнджер стало еще стыднее за свое заносчивое поведение. Детская наивность Рональда не бесила, а наоборот заставляла себя чувствовать циничной тварью. В глазах девушки блеснули слезы, Рон тут же бросился обнимать ее. Гермиона, чтобы удержать парня, переложила палочку в левую руку, а правой уперлась ему в грудь.

— Не надо, Рональд. Прости меня. Еще год назад я была бы на седьмом небе, но сейчас все иначе. Мы слишком разные, и счастлив ты будешь как раз именно с такой, как Лаванда, как бы меня это не бесило.

Грустные глаза Рона тут же ожили. За мысль, что Гермиона практически сама признала, что ее бесили его отношения с другой девушкой, он тут же крепко ухватился, а об остальных ее словах и думать не хотел. Ее ладонь, которой она упиралась в его грудь, была тут же перехвачена, и девушка в мгновение ока оказалась в крепких объятиях парня с руками, прижатыми по швам.

— Отпусти, что ты творишь, — начав ворочаться, девушка осознала, что бедром упирается в определенную выпуклость и запаниковала еще больше, — Рональд, я тебя убью!

— Прошу тебя, давай будем вместе. Позволь мне показать всю свою нежность, — и Рон еще сильнее прижал ее к себе.

Больше у девушки сомнений о его дальнейших намерениях не осталось. Безвольно повиснув в его руках, она лениво размышляла о том, что в такие моменты у парней отключаются и без того скудные интеллектуальные способности. Она перед ним в одном нижнем белье, но он так и не обратил внимания на выступающую ярким пятном, черную метку на ее бедре, пялясь в основном на грудь.

Метка! Паника Гермионы возросла, как только она поняла, что ее левая рука с палочкой крепко прижата к этой самой метке, а кончик палочки больно впивается непосредственно в нее.

— Только не это! — прошептала девушка, прислушиваясь к себе и чувствуя пульсацию метки — ее зов дошел до Волдеморта.

— Прости. Я, наверное, погорячился, — Рон отпустил девушку и сделал шаг назад, его глаза пробежались по изгибам ее тела и, наконец, он заметил, — Что это?! Гермиона, что с тобой там произошло?!

Он снова сделал шаг к ней и потянулся рукой в попытке коснуться метки. Грейнджер стала истерично отбиваться, а Рональд с несвойственной ему настойчивостью хватать ее за руки и прижимать к столбцам постели в попытках удержать. Именно этот момент выбрал Темный Лорд, чтобы явиться на зов.

— И двух недель не прошло с расставания, как ты уже наставляешь мне рога, грязнокровка? — он, казалось, был в хорошем настроении и готов был до смерти забросать их ироничными репликами.

— Ну вот, доволен, дурака кусок?! — Грейнджер истерично оттолкнула парня и, собрав все остатки мужества, сама направилась к Волдеморту, — Прошу прощения, мой лорд, это недоразумение…

Ее оправдательную речь прервал круциатус. Боль была просто неимоверной, Гермионе казалось, что раньше он никогда не использовал проклятие такой мощи. Сил сдерживать крики не было, и она кричала. Рон Уизли стал вторить ей, зовя Гарри и параллельно пытаясь бросаться проклятиями в Волдеморта, но, естественно, они рассеивались, не достигнув цели. Спустя пять минут лорд прекратил пытку и направился прямиком к Рональду, схватил его одной рукой за шею и приставил палочку к виску.

— Вы всегда сначала наказываете, а потом разбираетесь?! — едко поинтересовалась Грейнджер, валяясь на полу и пытаясь отдышаться.

— В чем тут разбираться? Я считал тебя умнее, грязнокровка, но ты допустила, чтобы этот идиот узнал о твоей метке, да еще и позволила коснуться себя. Твое счастье, что это действительно отчасти…недоразумение.

В последнее слово он вложил больше всего сарказма. Гермиона в очередной раз удивлялась, что он был в состоянии вести с ней непринужденную беседу, параллельно исследуя мозг Рональда легилеменсом. Наконец он отпустил шокированного парня и без всяких опасений повернулся к нему спиной, продолжая разговор с девушкой.

— Я предупреждал, что никто не смеет тебя касаться, но ты все равно допустила это.

— Ничего бы я не допустила, да и он бы не осмелился на серьезный шаг, — Гермиона встала и на дрожащих ногах подошла к нему, — Вы же сами все видели в разуме Рона.

— Что здесь происходит?! — это отмер Рон, но Гермиона особо не переживала, зная, что в итоге просто сотрет ему память, но чувство вины все равно, почему-то не отступало.

— Прости Рон, это очень долгая и запутанная история и…ты все равно меня не поймешь.

— Неужели?! А ты попробуй! — Рон был в бешенстве, но вместе с тем в глазах плескался страх. Гермиону в очередной раз взбесила излишняя упертость друга, доходящая до абсурда.

— Тебя не смущает, что ты собираешься выяснять со мной отношения при Темном лорде?

— Ну что вы, мисс Грейнджер, мне тоже безумно интересно, как вы такое собираетесь объяснить своему туго доходящему другу.

— С меня хватит этого цирка! — палочка Грейнджер взметнулась в сторону Рона, и он тут же упал без сознания, — Зачем вы это делаете?! Чего добиваетесь?

— Если честно, ничего. У меня сегодня на редкость хорошее настроение, — вспышки ярости как не бывало, видимо, он действительно увидел достаточно в голове Рона.

— По силе пыточного этого и не скажешь.

Гермиона предполагала, что он стал значительно спокойнее еще и потому, что, возможно, увидел, что они с Рональдом убедили Гарри связаться с орденом.

— Не нужно выводить меня из себя, обжимаясь с недостойными отпрысками чистокровных семейств.

— А если бы с достойным?

— Тогда бы вы оба были мертвы, — судя по голосу, он не шутил, да и покрасневшие зрачки тоже были дурным знаком.

Гермиона вдруг четко осознала, что рядом с ним всегда была в напряжении и боялась показаться ему такой же недостойной. Ее проблемы с самооценкой вновь вернулись, а желание угодить и получить долгожданную похвалу и благосклонность с новыми силами заполнило всю ее суть. Отчаянные крики совести были проигнорированы. Она молча накинула мантию, взяла палочку и стала творить магию забвения над спящим Роном. Закончив с ним, она двинулась в сторону выхода, чтобы проверить, как там Гарри, но была вмиг перехвачена за талию. Лорд Волдеморт прижимался к ее спине, обнимая под грудью, а второй рукой поглаживал шею.

— Я вырубил Поттера. Оба не проснутся в ближайший час. А теперь, будь добра, опускайся на колени и начинай вымаливать у меня прощение.

«До чего же иногда дурацкие идеи воспроизводит наш разум!», — думала Гермиона Грейнджер, стоя у двухэтажных кроватей и постукивая коготками об их столбики. Рядом истерично метался из угла в угол Гарри Поттер.

Прошло две недели с тех пор, как их посетила многоуважаемая персона самого Темного Лорда. Когда Грейнджер подчищала память Рону Уизли, она решила не наносить его мозгу и эмоциональному фону большой ущерб и оставить воспоминания о его чувствах к ней и об их неловком разговоре. Зря. Очень зря, ведь теперь Рон решил, что Гермиона отказывает ему не потому, что у нее метка, а потому что воспылала тайной страстью к Гарри Поттеру. Попытки ребят убедить его в обратном не давали никакого результата. Он старался ни при каких обстоятельствах не оставлять своих лучших друзей наедине, а это создавало Гермионе еще больше проблем.

С того самого дня Темный Лорд желал ее видеть у себя чуть ли не каждую ночь. Именно это он ей и заявил, пока она, стоя на коленях, постигала тонкую науку оральных ласк и мысленно умоляла его побыстрее кончить, потому что коленки саднили и шея ныла. Он же в итоге остался доволен, поцеловал ее в лоб и исчез, а Грейнджер еще долго прорыдала, ругая свою гордыню, которая носилась с ее амбициями, как с дитем королевской семьи, в то время как все гриффиндорские принципы и моральные нормы просто были отброшены в сторону.

Так и начался квест Гермионы Грейнджер по поискам способов обезвредить двух ее «верных рыцарей». Ее навыки накладывания сонных чар становились все более отточенными, а мощь заклинаний росла. Отношения с лордом вернулись в привычное русло, и Гермиона открыла для себя то, что успела соскучиться по их спокойным беседам, по попыткам впечатлить его и редкому триумфу, когда это все-таки удавалось. Времяпровождение с ним все еще было для нее хождением по острию ножа, ведь он не раз давал понять: одно ее неверное слово или действие — наказание последует незамедлительно. Однако Грейнджер незаметно для самой себя полюбила это чувство опасности, полюбила одобрение великого мага и не могла уже легко от этого отказаться.

В их первую встречу после того инцидента она не знала, куда глаза деть. Лорд же похабно ухмылялся.

— Ну как, исправила все, что натворила? — жестом он привычно подозвал ее к себе поближе и провел руками по ее бедрам.

— Все, что я натворила, мне уже никогда не исправить, — она была жутко уставшей, и ей хотелось только одного — сесть ему на колени и задремать на плече.

— Жалеешь?

— Лишь о том, что вчера не потребовала от вас оргазма, — на эту фразу лорд дико расхохотался и тут же усадил ее верхом к себе на колени.

— От тебя.

— Что?

— Странно звучит обращение на вы в таком пикантном разговоре, — говоря это, он успел забраться рукой ей под юбку и начать интенсивно массировать чувствительные участки.

— Хорошо, тогда, будь так любезен, поторопись.

— Нет.

— Что?

— Сегодня нет настроения, — в этот момент уже слегка возбудившаяся Грейнджер была готова его разорвать, — однако ты можешь сделать сама все, что пожелаешь.

Он открыл молнию брюк, и девушка без раздумий приступила к главному, впервые руководя процессом и чувствуя, что сегодня она, наконец, получит свой оргазм непосредственно от него.

Не все их встречи были «сексом по вызову», как это называла Гермиона. Лорд все так же был к этому равнодушен. Казалось, близость ему приносит больше эстетического наслаждения, нежели физического. В моменты плохого настроения он так выплескивал гнев, нанося ее телу немалый ущерб, после чего безразличным тоном приказывал ей взять исцеляющих зелий. Иногда Грейнджер приходилось ползти к пункту назначения, зато была возможность стащить пару лишних колбочек. Лорду в такие моменты было не до нее.

Спустя две недели почти каждого вечера, проведенного вместе, Грейнджер уже во второй раз решилась на вопрос, от которого в прошлый раз лорд умело отвертелся.

— Зачем я тебе? — она сидела на полу у его ног и смотрела снизу вверх, он же оторвался от письма и расслаблено откинулся на спинку кресла. Грейнджер отметила, что настроение у него было миролюбивое.

— Я не раз говорил, что ты послужишь на благо магической Британии. Что ты хочешь услышать? Признания в любви? — его глумливый тон заставил гордыню девушки недовольно скукожиться, но отступать она была не намерена.

— Во-первых, я хотела бы больше конкретики о службе магической Британии, если мой лорд желает об этом говорить. — в этот момент ее саму передернуло от излишнего подобострастия в своем тоне, — Во-вторых, спешу донести, что каждая женщина желает услышать признания в любви, вопреки здравому рассудку. Даже ваша чокнутая Белатрисса.

— И тебе это не по душе? — глумливо проговорил лорд, запуская руку в ее волосы.

— То, что вы не признаетесь в любви?! — Грейнджер весьма искусственно, даже по собственным меркам, расхохоталась. Дурочку из себя было строить тяжело, ведь она знала, о чем он на самом деле спрашивает, но, что ответить, не представляла.

— Не разочаровывай меня, Гермиона, — в тоне проскользнула легкая угроза, а рука крепче сжалась в волосах, — Я хочу честный ответ.

— Да, мне не по душе, что эта нестабильная личность желает находиться подле тебя, — спокойно проговорила Грейнджер, пока внутри разгоралось сильнейшее раздражение на то, что вообще имела глупость завести этот разговор.

— И, по-твоему, подле меня должен находиться кто-то более стабильный и уравновешенный? — теперь к насмешке в его тоне примешалось еще и любопытство.

— А что, если так?! — девушка решила пойти ва-банк, и даже поднялась с пола, смотря на него сверху вниз горящими глазами.

— То я отвечу, что ты можешь быть спокойна, ведь ближе тебя ко мне еще никто не подбирался, — такой ответ заставил челюсть Грейнджер отвиснуть, таких признаний она явно не ожидала. Ее гордыня уже вальсировала, а рационализм безуспешно пытался заставить ее поутихнуть и не зря, — Однако, если ты меня разочаруешь, тебе это обойдется значительно дороже, чем человеку менее приближенному ко мне.

Грейнджер потрясенно и одновременно облегченно выдохнула и, уже было собралась сделать шаг к нему, как вдруг…

— Даже не надейся на страстное соитие. Можешь быть свободна на сегодня.

Любил лорд спустить ее с небес на землю. Недовольно бухтя себе под нос, мол, не очень то и хотелось этого самого соития, девушка быстро направилась к аппарационной площадке.

Оказавшись в холодном лесу, гриффиндорка облегченно выдохнула, наконец можно было расслабиться. Посмотрев на Гарри, который дремал у входа в палатку, Гермиона испытала жалость: согревающие чары потихоньку спадали — ее не было пять часов. Пальцы парня, сжимающие палочку, посинели, а тело время от времени пробирала мелкая дрожь. Занимался рассвет. Грейнджер присела рядом с ним, возобновила согревающие чары и ласково потрепала его челку. Ей было жаль ее непутевого друга, а еще безумно стыдно за все перед ним.

— Так и знал! Почему нельзя было просто сказать мне правду?! Зачем было пудрить мозги и говорить, что между вами ничего нет?!

Гермиона тут же подскочила на ноги и нос к носу столкнулась с Рональдом. Гарри тоже проснулся и в непонятках оглядывался.

— Хватит, Рон, это глупо! — она видела, слушать он ее не хотел.

— Что тут было, пока я спал?

— Ничего, — в один голос ответили Гарри и Гермиона.

А затем слово за слово, и с темы их тайного романа скандал плавно перетек в миссию Гарри, их трехмесячное бездействие, отсутствие плана. Следом были взаимные обвинения и оскорбления, попытка подраться и в финале стремительный уход Рональда Уизли.

Совесть Гермионы билась в истерике и кричала, что все это ее и только ее вина. Она выбежала следом за парнем, но того и след простыл. Вдоволь нарыдавшись на морозе, девушка вернулась в палатку. Гарри метался из угла в угол, она же стояла и нервно стучала коготками по столбикам кровати.

«До чего же дурацкой идеей было оставить воспоминания Рона о его влюбленности», — Гермионе в очередной раз пришлось скрепя сердце принять тот факт, что не все ее идеи гениальные. Бывают и дурацкие. С этим ей будет нелегко смириться.

— В это Рождество я хочу побывать на могиле моих родителей, — это отмер Гарри Поттер после двухнедельных скитаний почти в полном молчании, — И еще наведаться к Батильде Бэгшот, мне кажется, она многое сможет для нас прояснить.

— Например, что, Гарри?

Гермиона здорово занервничала, от лорда был четкий приказ — держать Поттера в стороне от всех опасностей, а желательно от цивилизации в целом. Узнав об уходе Уизли, Волдеморт остался доволен, так как один из главных катализаторов, побуждающий Поттера к неразумным действиям, самоустранился. Он отказывался верить, что главным катализатором был и остается его разум, взращенный в гриффиндорских традициях.

Смирившись с настырностью своего друга, Гермиона согласилась. В этот день они также успели наведаться к бабушке Невила Лонгботтома, которая была ярой сторонницей идей Дамблдора и, несмотря на возраст, активной участницей ордена Феникса. От нее они узнали, что орден действительно практически не функционирует, а лично она лишь изредка связывается с некоторыми его участниками. Гермиона тогда вздохнула с облегчением, ведь это значило, что ей не придется шпионить — незачем. Хоть тут ее совесть останется чиста.

Тогда она облегченно вздохнула. Хотя, напрягало ее вовсе не это. Августа Лонгботтом все время старалась держать ее в поле зрения, да еще и бросала подозрительные взгляды.

— Значит, говоришь, в плену у пожирателей была? — после всех разговоров ни о чем такой заставил девушку подавиться чаем.

— Я не говорила такого, — Гермионе становилось не по себе, и она уже всерьез раздумывала схватить Поттера за шкирку и аппарировать восвояси.

— Точно, Поттер сказал, а ты вообще сидишь, словно воды в рот набрала, деточка. Мой внук рассказывал, что ты довольно словоохотлива.

— Я…простите. Если вы захотите поговорить об учебе или двенадцати способах использования драконьей крови, или о приготовлении ядов, то я с радостью поддержу разговор, а эти войнушки не для меня. — Гермиона и сама поняла, что сказала откровенный бред, не говорят такого истинные гриффиндорцы, к которым ее все заслуженно причисляли. Даже Гарри потрясенно на нее посмотрел.

— Жуткие шрамы, — Августа провела кончиками пальцев по четырем шрамам от ножа, имитирующим волчьи когти, — Кто это сделал?

— Сивый. Он совсем не оригинален, хорошо хоть покусать не успел. Ребята вовремя подоспели.

— Но ты же сама…— это длинный язык Гарри Поттера решил опередить и без того скудные и неразумные мысли.

— Без вас я бы не справилась, — не дала ему договорить Гермиона, видела она, что ей не доверяли.

— Чем-то они тебя все-таки наградили, деточка. Я чувствую темную магию внутри тебя, но сейчас она не агрессивна, вы будто смогли ужиться, — и снова подозрительный взгляд, — береги ее Поттер, чует мое сердце, что это какое-то пакостное проклятие, которое пока затаилось, но вскоре даст о себе знать.

Гермиона так и не поняла, говорила ли женщина метафорически и намекала на ее измену, или же и впрямь приняла магию темной метки за проклятие. К счастью, после этого Гарри поспешил распрощаться. Сегодня было Рождество и он планировал навестить могилу родителей.

Гарри Поттер грустно взирал на надгробия родителей, пока Гермиона наколдовывала цветочные венки на могилы. Ей было жаль друга, пытавшегося спрятать всхлипы и часто моргающего, дабы не пустить слезу. Однако время не ждало, и чуяло ее сердце, что надвигалась опасность. Краем глаза она заметила метнувшуюся тень и с ужасом поняла, что Годрикова Впадина находилась под наблюдением. Пожиратели знали, что Гарри Поттер рано или поздно сюда явится и были готовы, ведь официально свой приказ Волдеморт не отменял, и одной из важнейших задач его приспешников так и оставалась поимка Поттера.

— Гарри, нужно уходить, кажется, за нами следят.

— Хорошо, аппарируем в дом Батильды, — на это Гермиона раздраженно выдохнула.

— Ты идиот?! Нужно убираться подальше, они обыщут каждый угол в этом районе.

— Я не уйду без ответов на свои вопросы, — с этими словами Гарри схватил ее за локоть и аппарировал прямо на крыльцо дома старухи.

То, что дом не жилой, Гермиона поняла сразу, но Поттер не сильно расстроился и тут же начал рыскать по шкафам и ящикам столов. На вопрос, что именно он ищет, парень и сам не мог дать вразумительного ответа. Прошло не более десяти минут, но чуяло сердце девушки, что очень скоро их найдут.

— Гарри, я буду внизу следить за дверью.

Девушка медленно направилась вниз по лестнице, и, стоило ей ступить на последнюю ступеньку, как она услышала шипение и сдавленный вскрик Поттера. Она тут же рванула снова вверх, но на середине пути ее с размаху прижали грудью к стене и заломили руки за спину. Хватка была знакомой, и она облегченно выдохнула.

— Рано радуешься, — прошипел он ей на ухо, схватил рукой за шею и грубо приложил щекой к шершавой стенке, — Тебя убить за такое мало! А может лучше трахнуть…— Грейнджер удивленно подняла бровь, такого поворота она точно не ожидала, — …на глазах у Поттера, пока его будет душить моя змея.

— Помнится, вы отказались от идеи убивать его, — сдавленно прошептала Грейнджер и, трясясь, еще больше вжалась в стенку, так как бедром чувствовала, что он не шутит.

— Нагайна может долго играть с жертвой, давая сделать один спасительный вздох, а затем снова и снова перекрывать кислород.

Грейнджер долгое время потрясенно молчала и не знала, что делать с таким положением вещей. Он был действительно зол, судя по тому, как сильно сжимал ее шею и запястья, которых она уже почти не чувствовала. В его магии вибрировала ярость, которая грозила ей серьезными неприятностями. Она чувствовала, что он был близок к круциатусу, и решила, что хуже уже не будет.

— Может ты отпустишь меня, чтобы я наконец смогла приступить к вымаливанию прощения?

Лорд не сразу понял, что она имела ввиду, и даже удивленно ослабил хватку, но, когда сквозь пелену ярости ему дошло, он разразился своим самым жутким металлическим смехом. Гермиона боялась обернуться.

— Ты серьезно считаешь, что подвергнув опасности сосуд, хранящий осколок моей души, можно обойтись этим, и я все прощу?! — девушка задрожала еще больше.

— Я просто предложила то, что сейчас в моих силах, — раздраженно пробормотала она, чувствуя злобу на скудность своих мыслей в столь ответственный момент.

— Если это предел твоих возможностей, то я разочарован.

— Предел?! — Грейнджер яростно дернулась, повернулась к нему и крепко вцепилась в его мантию.

— Именно.

Гермиона хотела разорвать его за столь жестокую насмешку над ее потенциалом и не сразу поняла, что смотрит на совершенно другого человека. Худой мужчина, на вид лет сорока с красиво вьющимися густыми черными волосами и острыми и немного отталкивающими чертами лица и бледной кожей. Вместо глаз были все такие же вертикальные змеиные зрачки. Красивый юноша со старых альбомов хогвартской библиотеки превратился в жесткого и угрожающего мужчину, от которого хотелось спрятаться. Однако Гермионе не было страшно, ведь это однозначно было лучше его змеиной версии внешности с сероватой кожей.

— Как? — на ее вопрос лорд довольно хмыкнул, видя, что произвел впечатление.

— Долго и сложно, мисс Грейнджер. Как-нибудь я поведаю тебе о моем секрете.

Гермиона не знала, как реагировать на его перемену настроения, и просто коснулась кончиками пальцев его лица в нежной ласке. Мужчина довольно прикрыл глаза и она еще немножечко осмелела и поцеловала его подбородок, а затем, приподнявшись на носочки, скулы. Обоим было такое чуждо, ведь лорд сам задал тон их отношениям, привнося логику даже в постель, где не было места долгим нежностям и внимание уделялось тем участкам тела, которые реагировали максимально быстро и продуктивно. А еще была грубость, которую Гермиона молча сносила, когда Волдеморту нужно было выплеснуть эмоции.

Сейчас же творилось нечто невообразимое. Мужчина и сам не понял, как оказался с расстегнутой рубашкой, в то время как девушка уже нежно обнимала его за талию и целовала грудь. Вожделения не было, зато было дикое желание обнять ее и прижать покрепче. Темному лорду такое положение вещей совершенно не понравилось, и девушка тут же была оттянута за волосы.

— Мне казалось, ты была недовольна, когда я предположил, что весь твой потенциал сводится к постели, а в итоге именно это сейчас и доказываешь, — следом он с силой бросил ее на колени, которыми она больно ударилась о лестницу, — В таком случае не смею отказываться от твоего щедрого предложения.

Вжикнула молния, и он грубо подтащил ее ближе. Глотая унизительные слезы обиды, девушка взяла его в рот и приступила к привычным движениям языком и губами. Чувствовала она себя отвратительно. Волдеморт же, взглянув на нее сверху вниз, облегченно выдохнул — теперь все было на своих местах.

Получив разрядку и успокоившись, Темный лорд направился в комнату, где Нагайна, крепко обвив кольцами, сжимала Поттера. Парень поднял взгляд, в котором сразу же проскользнуло узнавание.

— Где она? — прошипел Гарри, дышать ему было крайне тяжело, и пару раз он терял сознание.

— Жива. У нее на это гораздо больше шансов, чем у тебя, — следом лорд бросил в него усыпляющее заклятие и приказал змее отпустить. — Иди сюда, Гермиона, хватит жалеть себя и придаваться терзаниям.

Девушка явилась перед ним собранная и спокойная. Он довольно усмехнулся, глядя на то, как быстро она пришла в себя.

— Отправь Поттера в безопасное место и возвращайся ко мне в поместье. Я покажу тебе, как разбираюсь с провинившимися слугами. — девушка испуганно дернулась к двери, но в последний момент сдержала свой порыв, — Успокойся, просто будешь тренировать пыточные на одном несчастном.

Это Грейнджер ни капли не успокоило, но она умела расставлять приоритеты: или она, или ее.