Агония любви (гет)

Холодно. Эшара зябко повела плечами, укрытыми узорчатой шалью, и подняла взгляд на замершего поодаль Эддарда Старка. Теперь она видела, что он постарел, не повзрослел даже: место того мальчишки с застенчивым взглядом перед ней стоял мужчина, на лице которого уже пролегли складки морщин. И глаза его были холодные, словно две льдинки.

— Леди Дейн?

Пальцы нервно перебирали краешек шали, что сползал с плеча; Эшара вышивала её сама нежно-фиалковыми цветами сирени — Эли всегда говорила, что она чудо как хороша в оттенках фиолетового. Шаль была тонкая, шёлковая. И не спасала от холода, проползающего сквозь щели дверей. И стучащегося в окна вместе с ветром. Скоро ведь должно было начаться лето; да и поутру солнце пекло так, что можно было купаться. Что же случилось теперь? Надо будет разжечь камин после того, как этот разговор закончится. Огонь согреет. О Семеро! Только бы не думать об Эйерисе…

— Это вы убили его, лорд Старк? — её голос, словно бы и не её: громкий, низкий, лишённый эмоций, — Эшара едва не вздрогнула от его звучания, или от того, что шаль соскользнула с плеча. Она поправила её, кутаясь ещё глубже, какая-то нитка скользнула в меж пальцев.

— Да, миледи, — был ответ. — Мне очень жаль, — может быть, он и был искренен. Эшаре не было до этого дела. Эддард Старк убил её брата — какая разница сожалел ли он об этом, если Эртур больше не вернётся? Если его меч лежал перед ней, холодный, белый, словно лёд, и блестел, как и прежде. Она прикоснулась к нему кончиками пальцев, на один была намотана фиолетовая нить.

Холодно. Как же холодно. Словно бы вслед за Эддардом Старком в Звездопад прошла зимняя стужа. Лезвие жгло. Эшаре захотелось кашлять — она почувствовала, как першит в горле, поднесла руку ко рту, но так и не закашляла.

Прежде, когда они ехали в Харенхолл, она бы заболела, если бы не Эртур. Она постоянно мёрзла, а он прятал её озябшие ладони в своих ладонях, дышал на них теплом и укрывал её плечи белой шерстью своего плаща. Он целовал её, пока они лежали на холодной земле на его плаще. И вот уж в эти моменты холодно не было ни одному из них, хотя ветер гудел над ними. Кожа Эртура была такой горячей под её прикосновениями — как же она могла остыть? Как могло его тело умереть? Он был лучшим воином Вестероса. Разве мог он проиграть? Почему его меч лежал сейчас перед ней?

— Благодарю за возвращение Рассвета, лорд Старк, — сказала она, вот сейчас голос захрипел — возможно, действительно простуда. Эшара сглотнула и услышала плач. Поначалу она испугалась, что заплакала сама: но щёки её были сухи, а губы были сжаты и дрожали.

Это кричал ребёнок. Но откуда в Звездопаде мог оказаться ребёнок? Её дочь умерла пару дней назад. Эшара помнила, как она исчезла под комьями земли. Она не могла плакать. Эшара качнула головой, прогоняя наваждение: ребёнок продолжал кричать. Похоже, она сходила с ума.

Она усмехнулась. Теперь понятно, почему ей так хотелось поскорее оказаться у огня, протянуть к нему свои окоченевшие пальцы.

— Вам пора. Ни крова, ни пищи я вам предложить не могу, вы должны это понимать.

Он склонил голову — ей было плевать, понимает ли он, на самом деле. Ей должно было хотеться вцепиться ему в лицо или пронзить его Рассветом. Но ей хотелось лишь, чтобы он ушёл поскорее.

— Прощайте, леди Эшара, — его глаза были полны тоски — он любил её, Эшара помнила, как, смеясь, рассказывала о его влюблённости в себя Эртуру. А тот, шутя, обещал однажды убить его, не выдержав мук ревности.

Не убил. И Эддард Старк сейчас стоял перед ней. А не Эртур. Эддард Старк любил её. А Эртур лежал мёртвым в могиле со своими братьями. И любовь погибла вместе с ним. В Царстве Неведомого, наверное, было холодно.

Эшара задрожала всем телом, обхватив себя за плечи; её трясло, словно в лихорадке, зубы стучали — видимо, зима пришла и в Дорн. Должно быть, выпал снег. Снега не было — неудивительно, в Дорне никогда не шёл снег. Было солнечно. Цветы цвели. Солнце казалось жарким. Эшара вытянула руку в окно, и оно коснулось лучами её кожи, но она не почувствовала тепла.

Её взгляд метнулся к воротам, затем по дороге вдаль. Но

Эртура не было — можно было его больше не ждать и не выглядывать в окно, надеясь увидеть вдали его или ворона, что несёт от него письмо. То лишь Эддард Старк уезжал на Север той же дорогой, которой Эртур должен был вернуться домой. Эшара всё ещё дрожала, хотя никто из слуг, бродивших по двору, не кутался даже в шали и одежда их была по-летнему лёгкой. Только сейчас она заметила, что и северяне были лишь в одних рубашках, и Эддард Старк стёр испарину со лба. Она же совсем тряслась. Холодно, почему же ей так холодно? И Эртура нет.