Заря Валинора (джен)

в которой мы узнаём, чем Феанор занимался в кузнице

Кагда Маэдрос и Маглор вернулись в Форменос, там шёл дождь. Маглор предложил Элронду остаться у них до утра, но тот вежливо отказался, сказав, что дома его ждут дела. Подозреваю, что это была неправда, но винить его не могу. Ничего удивительного, что он предпочёл поужинать в кругу семьи и переночевать в собственной кровати, а не питаться неизвестно чем в компании незнакомых эльфов, которые, так уж вышло, убили довольно много его родичей.

Плохая погода, похоже, ничуть не подмочила настроение близнецов, которые выскочили встречать старших братьев.

— Получилось! — радовался Амрод. — Мы все почувствовали, когда это произошло. Это сработало! Клятвы больше нет!

— Да, мы свободны, — подтвердил Маэдрос.

— Как твоя рука? — спросил Амрас, поглядывая на его правую кисть, полностью скрытую под толстым слоем бинтов.

— Всё ещё при мне, — сухо ответил Маэдрос.

— Элронд говорит, он полностью выздоровеет, — сообщил Маглор. — Вы ещё не выяснили, чем занимается отец?

Близнецы переглянулись.

— Он ушёл, — сказал Амрас.

— Ушёл? — встревожился Маэдрос. — А куда?

— Думаю, скоро узнаем, — мрачно сказал Амрас.

— Он сказал, что уходит, и что вернётся, возможно, не очень скоро, — добавил Амрод. — Как только клятва была исполнена. С тех пор мы его не видели.

* * *

Вход Феанора в Тирион особо эффектным не был. Мало кто заметил, как он проходил через ворота (если кто-нибудь вообще заметил), а сам он не остановился, чтобы провозгласить своё возвращение. Однако пока он шагал по городу, слухи о его прибытии стали расходиться, будто круги на воде, и вскоре мокрые улицы оказались заполнены молчаливыми зрителями. Феанор, казалось, их не замечал. Он невозмутимо продолжал движение, пока не достиг своей цели: большого белого дома в центральной части города. На стук в дверь вышла рыжеволосая эльфийка и изумлённо уставилась на Феанора.

— Звезда осияла нашу встречу! — сказал он. — Разрешишь мне войти, Нерданель?

Нерданель закрыла дверь за своим мужем и повернулась к нему, скрестивши руки, со спокойным, но недружелюбным выражением лица:

— Чего ты хочешь?

— Индис здесь? — спросил Феанор.

— Нет, у своих родных в Валимаре.

— И сегодня не собирается вернуться?

— Нет, — холодно ответила Нерданель. — С какой целью интересуешься?

— Потому что мне до ужаса неловко и очень не хочется, чтобы кто-нибудь вошёл, особенно Индис, — объяснил Феанор. — Ты не могла бы запереть дверь?

Нерданель удивлённо глянула на него, пожала плечами и выполнила просьбу.

— Отлично, — сказал Феанор, опустился на колени и глубоко вздохнул: — Нерданель, ты была права, а я ошибался. Мне всегда следовало прислушиваться к тебе.

Недовольное выражение Нерданель сменилось видом крайнего удивления.

— Я глубоко сожалею обо всём том горе, что причинил тебе, — продолжал Феанор, — и прошу тебя простить меня.

— Ты что, извиняешься? — спросила Нерданель, не в силах поверить собственным ушам.

— Да, — подтвердил Феанор. — Я… Я сделал для тебя ожерелье, вот, посмотри…

Он достал что-то из маленькой кожаной сумочки и протянул жене. Та взяла подарок. Три крупных самоцвета в переплетении золотых и серебряных нитей. Первый пылал оранжево-красным, второй переливался голубым и зелёным, а третий сиял ясным серебристым светом.

Она нахмурилась:

— Что это такое? Никогда ничего подобного не видела. Не то чтобы это было удивительно, учитывая, кто эту штуку смастерил…

— Сможешь догадаться? — спросил Феанор.

Нерданель принялась внимательно разглядывать камни. Она крутила ожерелье так и эдак, смотрела на просвет, подносила к самым глазам, держала на вытянутой руке и шевелила, оценивая отражение лучей.

— Вот этот, — сказала она, указав на голубой самоцвет, — это вода, так?

Феанор улыбнулся:

— Точно. А остальные?

Нерданель задумалась.

— Я бы сказала, что это огонь, — она коснулась красного камня, — но не понимаю, как можно было его туда заключить.

— Это огонь, — подтвердил Феанор.

Нерданель заинтересовалась:

— Но как? По-моему, тебе требовалась жидкость…

— Я нашёл жидкость, в которой можно было растворить огонь, — объяснил Феанор, — а дальше уже не было ничего особенно сложного.

— Что за жидкость? Нет, погоди! Не говори!

Феанор молча смотрел на жену. Та выглядела одновременно очарованной и недовольной. Несколько локонов цвета тусклой меди вырвались из-за её ушей и упали на лицо. Она так напряжённо смотрела на ожерелье, словно хотела его напугать, чтобы выпытать тайны.

Вдруг она улыбнулась:

— Кровь. Твоя собственная кровь. Впечатляет.

— Как всегда, правильно, — улыбнулся в ответ Феанор. — Теперь расскажи мне о последнем.

— Это просто, — сказала Нерданель. — Свет Эарендила. Заключённый в воде… Нет, погоди. Это же слёзы, верно?

— Верно. Я мог бы, конечно, использовать воду, но решил, что так получится лучше. Ты отлично справилась!

— Огонь, вода и свет Эарендила… — задумчиво проговорила Нерданель. — Море, небо и недра земли?

Феанор кивнул.

— Окончательные пристанища сильмариллов, — сказала Нерданель.

— Да. Думаю, это будет символично. Показать, что я решил оставить их там, где они есть.

Глаза Нерданели расширились:

— Феанаро… Если ты вернулся… Это же значит, что мои сыновья…

— …тоже вернулись? — подхватил Феанор. — Да. Телуфинвэ хотел сразу отправиться к тебе, но я попросил его подождать. Хотел сначала сам поговорить с тобой. Ты пойдёшь со мной?

— Куда?

— В Форменос. Все наши сыновья тоже там. Ну, во всяком случае уже должны быть там; Нельо и Кано ездили к Эарендилу…

Нерданель встревожилась:

— Куруфинвэ Феанаро, если ты послал кого-то из моих детей напасть на Эарендила…

— Поговорить с ним, — ответил Феанор. — Попросить разрешения одному из них недолго подержать сильмарилл в руке, чтобы наша клятва оказалась исполненной. И это подействовало. Мы теперь свободны.

— Ты уверен, что они никого не убили? Или не попытались?

Феанор вздохнул:

— Нерданель, ты и в самом деле такого плохого мнения о нас? Им не было никакой необходимости никого убивать. И больше никогда не будет.

— Её никогда не было, — сказала Нерданель. — Корабли!

— Ну, оглядываясь назад, пожалуй, можно заключить, что это была ошибка, — согласился Феанор.

— Ты имеешь в виду, что не ожидал отпора от телери.

— Это был вопрос или утверждение?

— Это была неуклюжая попытка избежать признания, что это правда?

Феанор откинул голову и рассмеялся.

— Я соскучился по тебе, Нерданель, — сказал он с нежностью. — Как же я по тебе соскучился!

Нерданель не засмеялась в ответ, лишь неохотно улыбнулась, глядя на мужа сверху вниз:

— Должно быть, мы с тобой очень смешно выглядим. Ты так и собираешься стоять на коленях весь день?

— Нет, только до того момента, как получу от тебя ответ.

— После всего, что ты натворил, ты не можешь просто явиться с подарочком и ожидать, что я тебя прощу.

— А почему? — вопросил Феанор. — Что ещё я могу сделать?

Несколько секунд Нерданель, казалось, обдумывала этот вопрос. Затем покачала головой:

— И в самом деле. Я ведь и представить себе не могла, что ты будешь просить прощения.

— И я не представлял, — сообщил Феанор. — Поверь, я бы точно не извинялся, если бы мог этого избежать.

— Ты мог.

— Слишком дорогой ценой, — Феанор посмотрел на жену снизу вверх с таким выражением, которое просто не вязалось с его гордым лицом. — Нерданель, мы принадлежим друг другу. Вернись ко мне. Пожалуйста.

Поколебавшись, Нерданель взяла мужа за руку и подняла его с колен.

— Да, — сказала она.

* * *

Финарфин, верховный король нолдор, постучал в ту самую дверь, в которую несколько часов назад стучался его единокровный брат. Как и в прошлый раз, дверь открылась, но на этот раз отворил её Феанор. Встреча с родичем-братоубийцей, казалось, почему-то несколько встревожила короля.

— Где Нерданель? — спросил он.

— Собирает вещи, — ответил Феанор.

Непохоже, чтобы от этого ответа Финарфину стало спокойнее.

— Собирает? Вещи?

Феанор вздохнул:

— Я думал, что сумел выразиться достаточно ясно, чтобы ты понял. Мне повторить?

Из дома послышался лязг, потом ещё и ещё. Куча каких-то металлических инструментов обрушилась вниз по лестнице и грохнулась на пол позади Феанора.

— Да чтоб его, — раздался сверху голос Нерданели. — Собери их, а? И найди для них мешок.

Феанор развернулся к брату спиной и поднял какой-то молоток:

— Тебе точно понадобится это всё? Мы не сможем утащить бесконечный груз, а в Форменосе вполне достаточно инструментов.

— Ты же знаешь, я люблю пользоваться своими, — ответила Нерданель, появляясь на верхней площадке лестницы. — О, привет, Арафинвэ.

Финарфин смотрел на разворачивающуюся перед ним картину. Его невестка спускалась по лестнице, её рыжие волосы были собраны в неаккуратный пучок, одежда в пыли и в беспорядке. Её давным-давно погибший муж собирал раскатившиеся по всему полу орудия труда. На столе у самой двери лежала огромная куча упаковок и вьюков.

— Что вы делаете? — медленно, с расстановкой спросил Финарфин.

— Со-би-ра-ем ве-щи, — так же медленно, по слогам ответил Феанор. — Это всего лишь два слова. Право, даже ты уже должен был их понять.

— Не груби, Феанаро, — сказала Нерданель и обернулась к Финарфину: — Я переезжаю. Передавай привет своей матери, когда она вернётся.

— Переезжаешь? — переспросил Финарфин. — Мне следует понимать, что ты помирилась со своим мужем?

— Да.

— И вы не собираетесь оставаться в Тирионе?

— Я не собираюсь отбирать у тебя корону, если это тебя волнует, — сказал Феанор. — С меня взяли обещание уважать твою власть. А я не имею привычки нарушать данное слово.

Глаза Финарфина сузились. Он обратился к Нерданели:

— Если ты будешь так добра и напомнишь мужу, что он был изгнан из Тириона…

— На двенадцать лет! — вмешался Феанор. — И с тех пор целые эпохи прошли!

— …и сейчас меня очень привлекает идея сделать это изгнание вечным. Здесь живут многие, кто не простил ему Лосгар, в том числе и мой брат. Мне ни к чему кровопролитие в городе. Мы живём в мире со времён Войны Гнева, и я бы предпочёл по возможности обойтись без гражданской войны.

— Мы тоже не хотим создавать проблем, Арафинвэ, — ответила Нерданель. — Мы не будем здесь появляться столько времени, сколько ты посчитаешь нужным.

Феанор поднял последние клещи, встал и швырнул мешок с инструментами на стол, к остальным грузам. Вещей оказалось очень много.

— Нам понадобятся лошади, если ты собираешься забрать это всё с собой, — сказал он жене, нахмурившись.

— Всё равно скоро уже стемнеет, — ответила Нерданель, глянув в окошко. — Думаю, тебе лучше переночевать здесь, а завтра на рассвете мы уедем. Это приемлемо для тебя, Арафинвэ?

Финарфин кивнул. Открыл дверь, собираясь уходить, но остановился на пороге:

— Ты уверена, что поступаешь мудро, Нерданель?

— Ни капельки, — весело ответила та. — Очень возможно, что это плохое решение, но это моё решение. И я его уже приняла.

Король со вздохом закрыл за собой дверь.