Оборотная сторона (джен)

— Какие же всё же Рози со Скорпи... начитанные, — завистливо вздохнула Лили. Явно проглотив какое-то другое, не такое лестное определение, характеризующее парочку ботанов. Некое иное прилагательное.  Или существительное. Например, — "задроты". — У меня вот терпения самой читать не хватает. Если других слушать — это да. Это я люблю.

— А как же любовные романы? — заговорщицки подмигнула сестре Роза.

— А что — романы? — равнодушно пожала плечами Лили Луна. — Старые я уже наизусть вызубрила, а насчёт новых, — смотри пункт о терпении.

— Аудиокниги? — предложил Скорпиус.

— В одиночу слушать ску-у-учно! — сморщив нежное личико, заныла сестра.

— А чего раньше не говорила? — возмутился Хьюго. — Я могу читать тебе вслух. Или вместе что-нибудь послушаем.

— Пока ты, лёжа па полу, будешь внутреннее строение какого-нибудь вампуса зарисовывать? — скептически уточнила Лили, точно описав любимую позу Хью.

— Тебе это помешает?

— Нет.

— Значит, договорились!

— Правда?

— Угу, — согласно кивнул брат, а после, словно чего-то испугавшись, быстро добавил. — Если не любовные романы. На это, пожалуйста, сама терпения набирайся.

— А про оборотней? — заметно оживилась Лили Луна.

— Можно и про оборотней, — вновь покладисто согласился Хьюго, — это я люблю... Эй, ты же не на "Сумерки" намекаешь?

— Там не про оборотней, а про вампиров, балда! — засмеялась Лили.

— Про оборотней тоже! — не сдавался Хью.

— А что ты имеешь против "Сумерек"?

— То же, что и ты против "Книги джунглей".

— Я ничего против неё не имею, просто мне поднадоело слушать одно и то же.

— Давай лучше про животных почитаем или послушаем.

— Твоего любимого Киплинга?

— А чем плох Киплинг, я не понимаю?

— Кажется, я только что объяснила, что... — начала было Лили Луна, но её внезапно прервал сорвавшийся на крик старший брат.

— Тем, что ты всех уже задрал с ним! — не выдержал раскрасневшийся от возмущения Джеймс.

Лили примирительно замахала на братьев руками.

— Ладно-ладно. Я, в общем-то, не то, чтобы сильно против. — Сестра смущённо захихикала. — Киплинг так Киплинг. Лишь бы не самой читать...

— Я могу и кого-нибудь другого... — смирился со своей участью Хьюго.

У Розы начали появляться подозрения, что с историей любви Беллы и Эдварда братцу всё же придётся ознакомиться. И мечтательный любитель сказок проникнется. Не признается, правда. Но проникнется. После чего жёстко "отомстит" сестрице, подсадив её на какую-нибудь чисто "мальчишечью" историю. Например, на авантюрного киплинговского "Кима".

— Только не этих... не древних римлян. Которых Рози со Скорпи читают. Рози, я же правильно понял, что ты все эти метаморфозы-превращения прочла? И у одного римлянина, и у другого?

— Да. Все, — подтвердила Роза, после чего зачем-то добавила, обернувшись к Малфою: — Психея сама себя до беды доводит. Сначала согласилась на брак, потом стала лазейки искать. Сестёр слушала, а своей головой не думала. Стрелой любви из-за собственного любопытства поранилась... И за мужа по-настоящему не боролась. Вместо неё всё другие делали. Она только сидела и ревела. А Купидон — капризный, как ребёнок. И сбежав, поступил по-детски.

— Психея первой нарушила обещание. Она причинила Купидону боль, предала его. Поэтому он и улетел. Но потом перепсиховал, и чувства взяли верх. А ещё он вообще-то и есть вечный ребёнок, — заступился за древнего бога Скорпиус. — Как Питер Пэн. Божество такое невзрослеющее.

— Обещание звучало глупым. Если бы он по-нормальному объяснил, зачем это нужно... А чувства не были настоящими. Ведь и Купидон, и Психея случайно укололись стрелами любви. С тем же успехом могли и на стрелы, вызывающие ненависть, напороться. И возненавидеть друг друга...

— А мы всегда поступаем нормально? Без глупостей? Сочиняя истории о богах, древние писали их с людей. И насчёт чувств... Даже амортенция не может действовать вечно, её эффект ограничен во времени. Раз Купидон и Психея не разлюбили друг друга, значит — что-то у них друг к другу было, иначе получилось бы, как у родителей Волдеморта. Не зря неволшебники говорят: насильно мил не будешь.

— Что-то для потомка ненавидящих маглов аристократов ты слишком хорошо в магловской культуре разбираешься...

Малфой нахмурился.

— Мои родители, вообще-то, не поддерживают взгляды дедушки Люциуса. Бабушка Нарцисса... Отец говорил, что она всегда скрывала своё мнение, полностью подчиняясь воле мужа. Поэтому даже он не в курсе, что она на самом деле обо всём этом думала. Может, вообще, была тайной маглофилкой. Просто не такой смелой, как её вечно бастующий кузен-гриффиндорец, которого прабабушка Вальбурга выжгла с гобелена.⁽¹⁾ Отец всё детство и юность боялся разочаровать дедушку, поэтому, по его словам, частенько совершал глупости, которые с точки зрения дедушки Люциуса должны были казаться правильными поступками, и вызывать у него чувство гордости идеально воспитанным сыном.

Рози почувствовала, как где-то внутри неё разгорается пламя гнева.

— Твой отец называл мою маму грязнокровкой. Это — тоже одна из "глупостей"? Или так называемый поступок, долженствующий вызывать у Люциуса Малфоя чувство гордости за идеально воспитанное чадо? — подпустившая в голос яда Роза даже не заметила, что под действием эмоций её речь стала становиться ещё более "книжной", чем обычно. Словно она использовала слова вместо оружия.

Спокойный голос Скорпиуса с оттенком видимой холодности едва ли не сразу затушил бушевавший в её душе пожар.

— Снаружи можно любую маску надеть. А в душу к нему дед никогда не заглядывал. Ему важен был лишь "фасад".

— А там, за красивым фасадом, мистеру Малфою было что прятать? Неужто маглофильство?

— Ну, можно сказать и так.

— Поясни, пожалуйста, — опешила Рози.

— Легко. Отец очень уважает творения древних греков и римлян. В том числе — и неволшебников. Он рассказывал, как в нашем возрасте по ночам при свете Люмоса втайне читал "Мифологическую библиотеку" Аполлодора. Происходило это в спальне факультета Слизерин, и ему нужно было тщательно скрываться от соседей, чтобы до дедушки Люциуса не дошли слухи о любви сына к творениям древних маглов. — Слизеринец невесело усмехнулся. — Дедушка сам виноват. Он вёл антикварный бизнес и собирал всякие предметы искусства, в том числе и магловские. Папа насмотрелся красивой живописи и скульптуры эпохи Возрождения да римских копий всяких Венер и Аполлонов — у нас такого добра полно по всему Манору, благодаря их продаже и выжили, когда все магические деньги семьи арестовали после последней войны! — и захотел узнать поподробнее о тех, кого они изображают. Ну и... а кто лучше расскажет о творениях маглов, чем сами маглы?! Для деда это был просто бизнес. Для отца — любовь с первого взгляда. Которую пришлось скрывать.

— От всех-от всех? — с сочувствием в голосе переспросила Лили.

Скорпиус ненадолго задумался.

— Мистер Теодор Нотт. От него не было необходимости прятаться. Он разделял тайные пристрастия моего отца.

— Значит, они скрывались оба?

— Да.

— И друг от друга тоже? — уточнил Хью.

— Ага, — засмеялся Скорпиус. — Как-то раз даже запалили друг друга, когда столкнулись в Лондонской библиотеке при попытке взять одну и ту же книгу о приключениях магловского короля.

— Не Артура, случайно? — тусклым голосом поинтересовался Джеймс.

— Его самого. Чуть не подрались из-за романа Мэлори.

Все невольно захохотали вместе со слизеринцами. Громче всех, заглушая другие звуки, звучал басовитый раскатистый хохот Хагрида, долгое время хранившего молчание.

— На самом деле это не смешно, а очень грустно, — заявил, отсмеявшись, Джеймс Сириус. — Не представляю, как бы я жил, если бы не мог открыто высказывать кому-то свои мысли, если бы не ощущал за спиной чужую поддержку, если бы рядом не было моей семьи... Альбус, не смей думать, что я тебя стыжусь, презираю или ещё какие подобные глупости. То есть, такое, конечно, временами есть, и ты меня откровенно бесишь... ну, сам знаешь... Когда ты на Слизерин, например, попал... Но на самом деле это всё не то чтобы серьёзно.

— Оу, — потрясённо выдал Ал, не зная, что ещё сказать.

Не менее поражённый, его старший брат застыл, изумлённо хлопая карими глазами, пытаясь понять, с какого низзла вслух сказал то, что даже мысленно не решался признать. Розе же причина этих внеплановых излияний была ясна, как формула заклинания Протего.

— Чёрт, опять эта "мята"! — осенило и кузена. — Ал, немедленно забудь, что я сейчас тебе сказал!

— Ну уж нет! — непривычно светло улыбнулся Альбус Северус.

Рози уже и не помнила, когда в последний раз видела такую искреннюю улыбку на лице в последние три года вечно чем-то недовольного сумрачного двоюродного брата. Когда-то, когда между ними ещё не пролегала факультетская межа.

— Я эти воспоминания скопирую и по вечерам в папином Омуте памяти пересматривать буду. И другим показывать.

— Только попробуй! — в отчаянии схватился за голову Джеймс.

— Шучу-шучу!

Джеймс Сириус облегчённо выдохнул, но брат, как оказалось, ещё не закончил.

— Буду смотреть в гордом одиночестве. А то сам не поверю, что ты правда так думаешь. Хорошая вещь всё-таки это пойло, надо Хагриду за него спасибо сказать.

— Всегда пожалуйста! — смущённо буркнул полувеликан. И тут же спохватился. — Но чай тута ни при чём совсем!

— Да все уже поняли, насколько он "ни при чём"! — уверенно заявил Джеймс.

— Ну когда бы мы ешё узнали такое друг о друге! — справедливо заметил Альбус, вставая на защиту лесничего.

— Да уж! — согласилась Лили.

Все отчего-то примолкли, думая, наверно, каждый о своём. Но ненадолго.

1) Прабабушка Вальбурга. На самом деле Вальбурга Блэк Скорпиусу Малфою не совсем прабабушка. Драко Малфою она приходится двоюродной бабушкой. Скорпи упрощает для более лёгкого понимания.

Вернуться к тексту