Наследник (джен)

Прошло два года. В Минас-Тирит мало что поменялось. Приграничная война продолжалась, Город по-прежнему жил своей жизнью, и лишь тень вдали на востоке напоминала о властелине Мордора и медленно и неумолимо надвигающейся катастрофе.

У Барахира и Эммериль родилась еще одна девочка, которую назвали Лотириан, но Дед так и не смягчился.

Впрочем, его старшая дочь снова приехала с детьми в Минас-Тирит. Хурину исполнилось двенадцать, и они с Дэнетором снова много времени проводили вместе. Мальчику очень нравились эти часы: ведь дядя отличался завидным терпением, а также, казалось, знал ответы на все вопросы. Он рассказывал мальчику о древнем Нуменоре и о золотом веке Гондора. Делился своими уже довольно многочисленными приключениями в Итилиене и описывал сражения, в которых принимал участие или командовал. Однажды они сели в лодку и поплыли вдоль западного берега Андуина.

— Вы ловко управляетесь с лодкой, — заметил Хурин.

— Она совсем небольшая, с ней легко управляться… Мои кузены из Линхира умеют ходить под парусом, — ответил Дэнетор.

— А вы хотели бы уметь плавать по морю?

— Конечно, но, увы, сейчас совсем не до этого.

Мальчик снова взглянул на живописный, поросший тенистым лесом берег Итилиена.

— Думаю, там очень красиво…

— Очень, но теперь это самое опасное место нашего королевства.

— Гондор так и будет называться королевством? Ведь королей больше нет.

Дэнетор вспомнил о Торонгиле и едва заметно усмехнулся.

— Не называть же его блюстительством, — ответил он.

— Вы правы, — кивнул мальчик. — А вы хотели бы, чтобы вернулся Король? — внезапно спросил он.

— Если бы появился по-настоящему достойный и незаурядный человек из рода Анариона, чьи притязания на трон не вызывали сомнений… Я бы не возражал. В наши дни быть правителем Гондора или даже наследником — непростой жребий. Однако такого претендента нет. Поверь мне, я очень хорошо знаю родословные знатнейших родов Гондора. Когда погиб Эарнур, последний гондорский король, претенденты на трон были… Но не оказалось такого, чьи права признали бы все… А главное — чтобы его притязания не оспаривали остальные потомки Анариона.

Хурин внимательно слушал.

— Кто-то был ближе по степени родства к королям Эарнилу, Эарнуру и даже Ондогеру, — продолжил Дэнетор, — но родство это было в том числе по женской линии. Кто-то был потомком королей исключительно по мужской и, казалось бы, получался идеальным претендентом с точки зрения престолонаследия. Однако их предки вступали в брак с девушками не из дунэдайн, что в те времена считалось существенным недостатком. Дом Блюстителей тоже мог претендовать на трон, ведь и в наших жилах течет кровь великого Элендила и его сына Анариона, однако мы потомки не королевского сына, но дочери. Тогда на Большом Совете Гондора, дабы избежать гражданской войны, было принято решение оставить во главе страны Блюстителей. Однако короноваться не позволили. Впрочем, первый правящий блюститель Мардил Воронвэ был чрезвычайно скромным человеком и совершенно не искал этой чести.

Мальчик кивнул.

— А сейчас… Ведь наш род правит Гондором уже девятьсот лет. Вы не хотели бы стать королем? Я всегда представлял их такими… такими как вы, — признался он.

— Знаешь, Хурин… Я всегда старался в первую очередь смотреть на суть. Чем Блюститель отличается от короля?

Хурин немного растерялся.

— Ничем, — ответил Дэнетор. — Блюститель обладает всей полнотой королевской власти.

— Но…

— Единственное ограничение — мы не можем сидеть на королевском троне и носить корону. Ну, и называют нас не королями, а лордами-Блюстителями. Так ли это принципиально… А вот уязвить остальную гондорскую знать своей коронацией… Ведь изначально принцы Дол-Амрота, например, куда знатнее нас. У них было намного больше браков с королевским домом, и они родственники рода Элендила еще с Нуменорских времен. Да, теперь они, конечно, не начнут гражданскую войну, но зачем же их ожесточать?

Однако мысли о наследовании интересовали не только Хурина. Глядя на дружбу сына и брата и слушая сетования Эктелиона, что Дэнетор не ищет невесту, Ротинэль все чаще задумывалась о том, что не суждено ли ее сыну когда-нибудь стать государем Гондора. Эти мысли не покидали ее и в Долине Рингло, поэтому она стала чаще навещать отца.

Шли годы, но в семье Блюстителя действительно ничего не менялось. Дэнетор не выбрал себе супругу ни в тридцать пять лет, ни в сорок, а его поведение не позволяло заподозрить наличие любовницы даже Эктелиону. С возрастом сын почти перестал с ним спорить, еще больше замкнулся в себе и все свободное время проводил в библиотеке.

Устав ждать, в сорок второй День рождения сына Блюститель объявил ему, что хочет провозгласить их наследником Хурина.

— Конечно, если вам так угодно, государь, — согласился Дэнетор.

— Подумай хорошенько. Ведь, если ты все-таки женишься и у тебя родится сын, Хурин перестанет быть твоим наследником. Я не хочу сначала возвысить его, а потом… разочаровать.

— Вряд ли я женюсь, — покачал головой сын.

Эктелион кивнул, после чего написал письмо Ротинэль и ее супругу с просьбой прислать Хурина в Минас-Тирит. По прибытии в присутствии столичной знати юноша был провозглашен наследником Дома Блюстителей.

— Вы не огорчены? — осторожно спросил Хурин у дяди, когда церемония закончилась, и они остались вдвоем.

— Почему я должен быть огорчен? — спросил Дэнетор.

— Дедушка… Вернее, государь не верит в то, что у вас появится семья.

— Скорее всего, он прав, Хурин.

— Я могу ошибаться… но мне кажется, что… вы…

— Я одинок? — понял Дэнетор, — Да, это так. Однако я всегда предпочитал одиночество скучным людям. Наверное, это звучит несколько высокомерно… — вздохнул он, — но на свете очень мало людей, с которыми мне действительно интересно и приятно общаться. И ты — один из них, — с улыбкой закончил он.

Хурин смутился.

— Я рад, что ты стал моим наследником. — Дядя потрепал его по плечу.

Юноша был умным и ответственным, с готовностью учился управлению страной, вникал в дела и помогал Дэнетору. Блюститель обожал единственного внука, и даже отношения между Эктелионом и Дэнетором стали немного ближе и теплее. Видя, что Хурин восхищается дядей, Эктелион не вмешивался, по-прежнему считая, что между будущим Блюстителем и его наследником должны быть хорошие, доверительные отношения.

Сбылась и мечта Хурина побывать в Итилиене. Причем в первый поход он попросился именно с Дэнетором.

— Нет, мальчик мой. С любым другим опытным и ответственным капитаном, — возразил Эктелион.

— Почему, государь?

— Подумай сам. Два наследника вместе без крайней нужды. Что будет, если вас обоих убьют?

Хурин вздохнул.

— Пойдешь с капитаном Торонгилом. Я ему доверяю не меньше чем себе.

Юноша огорченно вздохнул, но был вынужден согласиться. Дэнетор поймал себя на мысли, что ревнует Хурина к Торонгилу, однако племянник остался предан именно ему. Поход, а вернее, вылазка в Итилиен прошла успешно, и спустя несколько дней юноша благополучно вернулся. Спеша поделиться впечатлениями, он сразу же отыскал дядю в библиотеке.

— Сбылось твое желание? — улыбнулся Дэнетор, отложив старинную книгу.

— Да. Небо, как же там красиво!..

— Король Минардил так благоволил нашему пращуру Хурину, что выдал за него младшую и любимую дочь. Не желая надолго с ней расставаться, он пожаловал зятю во владения зеленые холмы Эмин-Арнен, что лежали близ Столицы. Воистину, это чудесные места.

— И все же жаль, что я был не с вами. Вы бы столько рассказали мне. Капитан Торонгил все-таки арнорец.

Дэнетор едва заметно улыбнулся.

— Я смотрю, вы что-то изучаете. — Хурин указал на книгу.

Дэнетор помедлил.

— Да, историю палантиров.

— Палантиров? — переспросил племянник.

— Переведи.

— Далеко смотрящий.

— Элендил, покидая Нуменор, забрал с собой одну из его величайших ценностей. Семь зорких камней, по преданию, созданных самим Фэанором. С их помощью можно видеть то, что происходит за десятки и даже сотни лиг. А также мысленно общаться с обладателями других палантиров.

— Удивительно…

— Да. И хранителями палантира Минас-Анор были именно наши предки, блюстители.

— Вот бы… попробовать. — Хурин взглянул на Дэнетора.

— Боюсь, они утрачены.

— Жаль.

— Очень, — согласился дядя.

“Когда-нибудь, возможно, я расскажу тебе больше”, — подумал он, когда Хурин ушел отдыхать. Сам же он понимал, что палантир Минас-Анор, скорее всего по-прежнему хранится где-то в Белой башне. После некоторых колебаний Дэнетор решил расспросить отца.

— Да, палантир существует, — подтвердил Эктелион. — Я читал о нем, когда вступил в должность.

— Вы… когда-нибудь им пользовались?

— Нет. Что ты на меня так смотришь?

— Мне кажется, это незаменимая вещь для Блюстителя.

— Незаменимая… — проворчал Эктелион. — Все наши предки правили и справлялись без нее. И даже короли Эарнил и Эарнур.

— Но почему?

— Есть опасения, что после падения Минас-Итиль ее палантир попал к Саурону.

— Вот как?.. — задумался Дэнетор.

Эктелион кивнул.

— Все же мы не можем сказать это с уверенностью, — снова заговорил сын. — Вы знаете, где он хранится?

— В тайнике.

— Не могли бы вы позволить мне попробовать…

— С ума сошел. Даже не смей об этом думать.

— Почему?

— Я же тебе сказал!

— Думаю, даже Саурон не сможет убить через палантир. И мы не можем знать наверняка, что камень Минас-Итиль теперь находится у него и он им пользуется.

— Даже такого предположения должно быть довольно, чтобы остерегаться! Или, думаешь, ты умнее блюстителей Мардила, Боромира, Кириона и Берегонда? Умнее королей Эарнила и Эарнура?!

— Эарнура — может быть, и умнее, — тихо произнес Дэнетор.

— Я сказал, забудь.

— Но мы могли бы столько узнать!

— Я запрещаю тебе прикасаться к этой вещи. Нарушишь запрет — серьезно накажу. Понятно? Иди.

— Понятно, государь, — поклонился Дэнетор. “Да, зря я вообще с ним об этом заговорил”.

Опасения Дэнетора подтвердились. Придя на следующий день в Библиотеку, он не обнаружил книгу о палантирах на привычном месте. Наследник вызвал хранителя.

— Здесь лежала одна книга, и она исчезла. — Дэнетор взглянул на хранителя в упор.

— Она, как вы понимаете, не исчезла, милорд, — поклонился хранитель.

— Тогда будьте так любезны и принесите ее, — сдержанно улыбнулся Дэнетор.

— Не могу, милорд. Ваш отец приказал убрать ее и никому не давать без его особого разрешения.

“Вот ведь!..” — про себя проворчал Дэнетор, но не показал виду.

— Я не кто-нибудь, а гондорский наследник и будущий государь. Принесите.

— Простите мне мою дерзость, милорд, но это невозможно.

— Вы не боитесь заслужить мое нерасположение? — помолчав, спросил Дэнетор.

— Поверьте, милорд, мне бы этого очень не хотелось… Когда вы станете Блюстителем, я буду беспрекословно выполнять ваши распоряжения. Но сейчас — не смею.

— Тогда… принесите записки Хурина Эмин-Арненского.

— Конечно, милорд, — с облегчением произнес хранитель и вскоре вернулся с книгой.

“Он уже не молод… Чего ему меня бояться? Даже если я отправлю его в отставку. Да и отец еще наверняка проживет лет десять”. К тому же Наследник не был мстительным, и потому челядь не боялась его.

Чтобы отвлечься и успокоиться, Дэнетор раскрыл книгу, которую и так прекрасно знал. Лорд Хурин родился младшим сыном младшего сына ныне угасшего рода пеларгирских властителей. Ребенком лишился отца и матери, погибших на потерпевшем крушение корабле. Майорат господствовал в Гондоре во все времена, и потому участью родовитых, но бедных отпрысков знатных семейств была военная или гражданская служба. После смерти деда не слишком нужный остальным родственникам юноша уехал в Осгилиат, где был принят в казначейство.

Тогдашний казначей лорд Белектор заметил его и вскоре сделал своим заместителем, после чего на талантливого юношу обратил внимание сам король Минардил. После ухода лорда Белектора на покой он сделал новым казначеем его молодого помощника, а после смерти блюстителя, к изумлению всей гондорской знати, привыкшей, что на этой должности обычно находится немолодой и опытный человек, — блюстителем.

Все удивились еще больше, когда Минардил женил Хурина на своей дочери, пожаловав в качестве владений холмы Эмин-Арнен, что позволило зятю и его потомкам стать наследственной аристократией и основать свой дом. Многие были поражены взлетом и амбициозностью молодого человека, и мало кто верил, что именно принцесса Тэльпериэн первой влюбилась в блюстителя и уговорила отца благословить их. Брак был счастливым и, по гондорским меркам, многодетным.

Как бы то ни было, положение королевского зятя и почти сыновняя близость к Минардилу не испортили Хурина, и после неожиданной гибели своего господина и тестя от рук умбарских корсаров блюститель продолжил служить его сыну Телемнару. Вскоре снова стало ясно, что Минардил не ошибся с выбором. Во время Великого мора именно усилия и жертвенность совершенно не щадившего себя лорда Хурина помогли справиться со страшной эпидемией. Последние годы жизни блюститель помогал молодому королю Торондору, и после смерти Хурина король выбрал блюстителем самого талантливого из его сыновей.

Дэнетор вздохнул и отложил книгу, а после обеда решил еще раз поговорить с Эктелионом.

— Отец, простите, я еще могу понять сам палантир… Но почему мне нельзя даже читать о нем?

— Потому, что я тебя слишком хорошо знаю! Если ты что-то решил, ты не успокоишься.

— Тогда какой смысл в запретах? — усмехнулся Дэнетор.

— Повторю еще раз. Забудь о палантире. Ослушаешься — я не посмотрю, что ты мой сын.

“Ваш сын… Быть вашим сыном — отнюдь не радость, но вы так этого и не поняли…” Внезапно Дэнетор понял, что готов стать Блюстителем, и смерть Эктелиона его бы не сильно опечалила.

(C) 2023 murzwin