Ультиматум по-беллиорски (джен)

(Четыре дня назад)

Повисшая в сыром воздухе неловкость действовала на нервы. Разговаривать было не о чем, и, поняв это, Ильсор больше не пытался растормошить Кау-Рука. Теперь они лишь перекидывались скупыми фразами и молча делали то, за чем пришли. План разветвлялся всё сильнее, теперь только Ильсор смог бы разобраться в сплетении линий на нескольких блокнотных листах.

Устав, они посидели с полчаса в одном из коридоров и подкрепились бутербродами, а потом отправились дальше.

— Мы точно не заблудимся? — спросил наконец Кау-Рук. Не следовало преуменьшать его способности ориентироваться где бы то ни было, но не следовало преуменьшать и опасность, которая могла их здесь ждать.

— Нет, — ответил Ильсор, не сбавляя шага и держа фонарь перед собой. — Мы на каждом разветвлении сворачиваем налево.

Хуже всего было с теми коридорами, которые внезапно перекрещивались. Тогда, вернувшись назад, они заходили в другой тоннель и оказывались на той же развилке, где уже были раньше. Кау-Рук усердно складывал небольшие горки камней, это отнимало время, но ничем другим пометить коридоры они не могли.

— Один «б», два «д», — сказал Ильсор наконец, сползая по стене. — Сейчас, немного отдохну…

Каким-то чудом он ухитрялся держать план пещер в голове, хитрым образом нумеруя на нём коридоры.

— По моим наблюдениям, мы ушли от замка на север и движемся по направлению к центру страны, — заметил Кау-Рук, сверяясь с компасом. — Надеюсь, здесь нет железной руды.

Ильсор промолчал и посветил на свои часы. Была половина четвёртого. Тёмная личность никак не проявлялась, несмотря на ставшие для неё родными пещеры. Усталость накапливалась в теле, тяжестью оседая в ногах. Воспользовавшись передышкой, Ильсор стащил ботинки и помассировал ступни. Ходить предстояло ещё много, возможно, они не справятся и за сутки.

Он не поднимал головы, пока был занят собой, — всё казалось, что штурман внимательно следит за каждым его движением и что-то оценивает. А если они никогда не найдут выхода в безопасном месте и никогда не смогут вернуться назад?.. Ильсор запретил себе думать об этом.

— Пойдёмте, — сказал он, поднимаясь первым. Натянулась связывающая их верёвка, и пришлось немного подождать.

В половине девятого счёт стал «Один "д", четыре "а"». Четыре «а» оказался таким длинным коридором, что Ильсор испугался, как бы они не вывалились прямо в ту пропасть, о которой он слышал от лётчиков, возвращавшихся из разведки, и которую потом сам наносил на карту.

Коридор окончился разветвлением натрое, а левый ход — пещерой, как это иногда случалось на их пути.

— Стеклянная, что ли? — пробормотал Кау-Рук, почти падая у ближайшего камня. В свете фонаря пещера сверкала чистыми прозрачными искрами.

— Хрусталь, наверное… — предположил Ильсор, усаживаясь рядом и преодолевая искушение прижаться к своему спутнику в поисках живого тепла. Ноги гудели; судя по ощущениям, сбитая кожа на ступнях висела лохмотьями. Он скорчился у холодного каменного бока в надежде, что боль скоро утихнет, и достал блокнот.

— Малахитовая пещера от нас слева и позади, — бормотал Ильсор, клюя носом от усталости. — Тогда Мокрая должна быть ещё дальше, левее и выше…

— Это у вас что, названия? — Кау-Рук возился, отцепляя от рюкзака скатанную рулоном шкуру и одеяло. — Звучат так, будто с прописной буквы.

— Подходит для названий, — согласился Ильсор. — А та с ручьём посередине пусть будет Проточная.

— Вот народ — даже технари мыслят поэтически, — прокомментировал штурман то ли с завистью, то ли с горечью. — Есть будете?

Ильсор отказался и улёгся, подложив под голову свою сумку.

— На камни? — изумился Кау-Рук, чуть не выронив тюбик с пищевым концентратом. — Ложитесь на шкуру, мы не наверху, в конце концов, даже спрашивать не стоит.

Смутившись до глубины души, Ильсор перебрался на густой белый мех, хорошо знакомый ему по прогулкам в подсознание, и свернулся калачиком с краю. Он забыл, что здесь можно расслабиться и вести себя не так, как привык. Впрочем, как вести себя иначе, он не знал, постоянный страх разоблачения пронизывал всё его существо, контролируя каждый жест, и не отпускал даже сейчас.

Вскоре Кау-Рук лёг рядом с Ильсором и накрыл их обоих одеялом. Стало теплее. Щёлкнул выключатель фонаря, и Хрустальная пещера погрузилась в кромешную тьму.

Уснуть не получалось, Ильсору казалось, что у него болит каждая косточка, и он с тоской подумал об оставшемся наверху лазарете. Там можно было почувствовать себя в безопасности, от этого ощущения даже боль отступила бы. Но чувство безопасности не значит, что безопасность есть на самом деле. Любая защита, которая не устроена им самим для самого себя, несовершенна и может исчезнуть в любой момент. Не стоило ему так быстро привыкать к хорошему…

Наконец усталость пересилила боль, и он уснул. Пробуждение в первые секунды напугало его так, что сердце заколотилось где-то в горле.

— Тихо, — едва слышно прошептал Кау-Рук ему на ухо, одновременно зажимая ему рот. — Здесь кто-то есть.

Ильсор мотнул головой, показывая, что понял, и медленно потянулся за фонариком. За его спиной раздался тихий щелчок — так щёлкал предохранитель лучевого пистолета. Потом он услышал ещё один звук и едва не оцепенел от страха.

Кто-то большой ходил неподалёку, пыхтя и издавая короткое невнятное ворчание. По камням скребли когти. Счастье ещё, что этот некто, судя по звукам, был один. Ильсор приподнялся на локте, откинув край шкуры. Пыхтение приблизилось.

— Не шевелитесь, — едва слышно велел Кау-Рук. — Свет по команде.

Пыхтение стало ещё ближе. Какой-то огромный зверь с интересом втягивал носом воздух. И он видел в темноте, а они его не видели. Лица Ильсора коснулось дыхание незваного гостя, и только чудо удержало его от того, чтобы щёлкнуть выключателем раньше времени.

— Свет! — рявкнул Кау-Рук, рывком поднимаясь в позу, из которой удобно стрелять.

Луч света выхватил из темноты страшную косматую морду с оскаленными зубами. Ильсор успел подумать, что глупо так умирать, и ещё заметил, что нос у зверя испачкан землёй.