Правнучка Нимуэ (гет)

Вернон проснулся в ужасном настроении. Нет, в отвратительном! А что: какое самочувствие — такое и настроение.

Одной рукой он схватился за голову, на которой танцевали слоны (не иначе!) — и всю ночь, и прямо сейчас — а другой обшаривал прикроватную тумбочку. Но такого желанного стакана с водой (а лучше — графина!) там не было.

Представив путь до кухни, он вцепился в голову уже обеими руками и застонал. Нет, он точно не дойдет!

Какого дьявола он столько выпил? Это после долгих-то лет безалкогольной (ну почти) диеты, да после такой потери веса! Как он вообще выжил! Но это продлится недолго, если он сейчас же не выпьет воды (много воды!) и не примет таблетку.

Выход внезапно обнаружился, его подкинула с невыносимым грохотом пронесшаяся мысль. Кто предложил вчера устроить вечеринку "как в молодости"? Кто смешивал коктейли? Кто приготовил мало еды?

— Петуния! — прохрипел он. — Петуния!

Жена шевельнулась и выглянула из-под одеяла. Как хорошо, что молча!

— Таблетку! Пить! — он был предельно лаконичен этим утром.

Жена выбралась из постели, накинула халат и вышла за дверь. Должно быть, за таблеткой. Вернон осторожно выдохнул и попытался понять, что его беспокоит. Ведь что-то не так! А что — ускользает от него. Да где она так долго с этой таблеткой!

Вдруг он резко дернул головой, оглядывая комнату. Делать этого определенно не стоило — в смысле, резко дергаться. Потому что имеющиеся в наличии слоны позвали своих друзей и стали танцевать все вместе. Он снова застонал, держась за многострадальную голову, а когда боль чуть утихла, сформулировал наконец-то пойманную мысль.

Жена спала без одежды. Голой. Обнаженной. А одежда валяется на полу, причем и его, и ее.

Он вспомнил, как они поднимались по лестнице. Поцелуи, кажется... А потом?.. Неужели?.. Да не может быть! Хотя почему не может? Он-то мужчина хоть куда, это проверено, а уж теперь-то, после обретения стройности. А она — его жена. Так что имеет право!

Да и после пары-тройки коктейлей, видать, даже Петуния кажется привлекательной. Ведь была же она такой когда-то... Да где она там с этой проклятой таблеткой!

Разумеется, Петти не спала, когда Вернон-Даррен завозился и захрипел. Она лежала и мужественно боролась с утренним недомоганием, обострившимся из-за доносящихся до нее алкогольных паров. Выдержав предусмотренное Планом количество секунд, она нарочито медленно села и еле-еле натянула халат — чтобы похмельное сознание мужа уловило тот факт, что спала она без ночной сорочки. Правда, уходя пришлось ускориться, чтобы ее случайно не вывернуло прямо в спальне. Как-никак, наутро после зачатия токсикоз ещё не наступает.

Посетив туалет на первом этаже (все же полностью перебороть дурноту не удалось, как она ни старалась), она медленно вернулась в спальню с таблеткой и стаканом воды, гадая, осознал ли Вернон-Даррен все, что должен. Проанализировать ситуацию мешал запах, стоящий в спальне, поэтому Петти поставила поднос с драгоценной ношей на прикроватную тумбочку и продефилировала в ванную. Проклятый токсикоз!

Из-за Плана, утреннего недомогания и похмелья (кто из-за чего), мистер и миссис Томсон собрались в столовой только к обеду. Вернон-Даррен был угрюм, ворчлив, но при этом самодоволен и по-своему снисходителен, из чего Петти сделала вывод, что План удался. Что ж, не зря она почти ведьма!

И жизнь пошла своим чередом. Если, конечно, можно так сказать о не своей жизни под чужими именами. Север появлялся редко, обычно в ее обеденный перерыв, когда она приходила домой. Она усмехалась — их отношения все больше напоминали супружеские. Они беседовали, обедали... и расходились по своим делам. Нет, не каждый раз, конечно, поцелуям и еще чему-нибудь приятному тоже отводилось время. Но после каждой встречи на душе скребли кошки: что будет, когда он узнает о ее положении?

В этот день Петти чувствовала себя исключительно плохо. Запахи преследовали, будто намеревались сжить ее со свету. Дойдя до дому, она облегченно выдохнула: даже ни разу не стошнило по дороге, уф! Нет, нужно завязывать с этой глупой конспирацией и посетить гинеколога.

В гостиной Петти поняла, что надежды на спокойный обед не оправдались. В кресле сидел Север с непроницаемым выражением на лице. Грешным делом она подумала даже, что он уже знает о ней, и поспешно отвела взгляд — так, на всякий случай. А то вдруг не знал, а сейчас прочтет в ее мыслях?

— Привет. Курицу с розмарином? — выдавила она. Хотелось не вести светские беседы, а хотя бы полежать. А лучше — сдохнуть.

— Давай. И заодно поговорим, — он переместился за стол.

"Поговорим" — что может быть хуже в начале разговора? Но расстроиться она не успела. Север зачем-то вскрыл лежавший в вазочке апельсин, и по кухне поплыл его запах: густой, цитрусовый, маслянистый. Этого измученный организм Петти не вынес — она на крейсерской скорости помчалась в туалет.

Вернувшись на подгибающихся ногах, попала в заботливые руки Севера. Выглядело так, будто он действительно переживает за нее. А что — она мысленно хмыкнула — не чужие ведь.

— Что с тобой Петти? Ты нездрова? Нужны лекарства, помощь, врач?

— Нет, пройдет, — она махнула рукой. — Просто поела вчерашней ветчины...

Он выглядел так, словно усомнился в ее словах, однако расспрашивать перестал. Усадил ее на диван, принес стакан воды, сам отрезал и разогрел себе кусок курицы. Она равнодушно пронаблюдала, как после пассов волшебной палочкой курица стала испускать ароматный парок. На негативную реакцию — опять магия на ее кухне! — сил не было. Наоборот, где-то пробежала предательская мыслишка: а удобно! И вообще, наверное, неплохо, когда твой муж волшебник. Только это не для нее. Особенно сейчас.

— О чем ты хотел поговорить? — Петти всегда предпочитала брать быка за рога.

Север сел напротив, оглядел ее, будто прикидывая — можно ли с ней уже разговаривать? Видимо, пришел к утешительному выводу, поскольку начал:

— Темный Лорд считает, что Озерный оберег пробудился. И он проявил большой интерес к этому вопросу. Настолько большой, что перевернул вверх дном твой бывший дом и дом твоих родителей, благо, они оба пустовали. И его очень опечалило, что вы погибли в автокатастрофе. Он очень хотел лично побеседовать с тобой, — Север уставился на нее пронзительным взглядом. — Полагаю, что к пробуждению причастно наше с тобой небольшое приключение в гроте. Очевидно, что Оберег находится где-то там, и что он отреагировал на твое присутствие. Я хотел бы изучить это поподробнее, для чего приглашаю тебя вновь посетить подводный грот.

Во время его речи Петти все сильнее и сильнее сжимала пальцы, отчего те уже побелели. Вот так вот, не бывает сказок без злых волшебников. Впрочем, чего хотеть от злых, если Альбус-так-его-растак, считался добрейшим из добрых. Ну-ну.

Она прочистила горло.

— И как мы туда попадем?

— Так же, как и в прошлый раз, — нетерпеливо дернул плечом он.

Воспоминания об аппарации заставили ее желудок выполнить сальто-мортале, а обострившая интуиция (или просто легкая форма паранойи, свойственная всем беременным) дурным голосом завопила, что она против.

— Нет.

— Что — нет? — он вздернул тонкую бровь.

— Я не буду аппарировать, — Петти поджала губы, игнорируя тот факт, что это отрицательно сказывается на мимических морщинах.

Конечно, ему это не понравилось. Естественно, он устроил ей форменный допрос. И да — пришлось сказать ему это.

— Потому что я беременна и меня тошнит от гораздо менее неприятных вещей, чем твоя проклятая аппарация! — рявкнула в конце концов она, наблюдая, как он меняется в лице.

— От кого? — спросил он через несколько секунд тишины.

— Задавать подобные вопросы замужней даме неприемлемо! — она вздернула подбородок, стараясь казаться оскорбленной в лучших чувствах.

Она не видела его лица, потому что старательно смотрела в сторону, но после этих слов ощутила, как сгустилось напряжение в комнате. Воздух стал спертым и тяжелым. Она потянула ворот джемпера, попыталась глубоко вздохнуть и сквозь шум в ушах услышала:

— Что ж, мне придется найти другой способ. Всего доброго, миссис Томсон.

И хлопок аппарации.

Вот и все.

Петти прижала ладони к лицу и разрыдалась. Все прошло, как она планировала. Официально это будет ребенок ее мужа — и точка. Почему же вместо морального удовлетворения такая боль в сердце?..

Север не пришел ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю. Наверное, это хорошо? С глаз долой — из сердца вон. Вот только это не работало. И хотя Петти свои ежедневные и еженощные слезы списывала на бушующие гормоны, легче не становилось.

Она активно затыкала пустоту в жизни работой, комнатными цветами, готовкой — помогало это ненадолго. Она сходила к врачу, после чего взахлеб рыдала пару часов — ее будущий здоровый малыш никогда не узнает своего настоящего отца. Гормоны гормонами, но тогда Петти поняла, что тоскует по Северу. Она — тоскует по нему. Дико, безумно, но факт. И это даже не раздражало, как раньше, как должно было. Наверное, она тоже стала немножко ненормальной, как покойная сестрица, как беспутный племянник, как... как Север. Нет, нужно отвыкать называть его по имени. Он — Снейп. Пусть будет так.

В один из дней он все-таки появился. В холле раздался такой привычный хлопок, и он прошел в столовую. Петти замерла с ложкой в руке — она накладывала салат.

— Здравствуй, Петуния, — очень ровно произнес он.

— Здравствуй... — ответила она и резко замолчала, чтобы побороть внезапный спазм в горле.

— Я обдумал, можно ли как-то проверить мою гипотезу, не спускаясь в грот. Не уверен, что это будет эффективно, но я предлагаю измерить импульсы в твоих магических каналах.

Она не совсем поняла (скорее уж совсем не поняла) про импульсы, но согласно кивнула. Чем раньше они сделают то, для чего он пришел, тем скорее он уйдет. Она не хочет его видеть! Нет! Он — олицетворение ее упущенной возможности. А она всю жизнь терпеть не может упускать возможности!

Он разместил на кофейном столике серебристый прибор, состоящий из трубочек, дисков и нескольких маятников, приглашающим жестом указал ей на кресло. Она послушно села, и он сразу же стал совершать плавные движения волшебной палочкой от прибора к ней и обратно.

Сначала ничего очевидного не происходило, но вскоре между ней и начавшим покачиваться устройством стали тянуться какие-то туманные нити. Петти хотела прикоснуться к ним, но Север... Снейп шикнул, и она убрала руку.

Больше всего нитей тянулось между областью ее солнечного сплетения и самым крупным маятником. Зрелище завораживало... А потом по нитям побежали серебристые искорки. "Я как рождественская елка" — подумала она и слегка улыбнулась. Почему-то это сравнение показалось таким приятным и успокаивающим.

За своими мыслями Петти совсем упустила из виду Се... Снейпа, поэтому вздрогнула от неожиданности, когда он вскочил со своего кресла, движением палочки развеял нити и, схватив прибор, аппарировал, не говоря ни слова. Как в старые добрые времена, она только плечами пожала.

Тем удивительнее было для нее проснуться посреди ночи от того, что ее трясут, и увидеть над собой лицо Севе… Снейпа. Да такое, что захотелось убежать подальше. С трудом поборов глупые и трусливые мысли, она зашипела:

— С ума сошел?! Сейчас Вернон проснется!

— Не проснется, — не понижая голоса ответил он и пояснил, увидев зарождающуюся панику на ее лице: — Оба мистера Томсона крепко проспят до утра. А вас, миссис Томсон, я приглашаю в гостиную.

Он резко развернулся и вышел из спальни, пока она садилась на постели и пыталась осознать, что происходит. Идти в гостиную было страшно. Что он хочет сообщить ей? Почему так срочно? Неужели что-то узнал?.. Нет, не мог, никак не мог! С колотящимся сердцем она спустилась вниз. Он ждал, притопывая носком черного башмака. И, сверля ее глазами, задал вопрос:

— Чьего ребенка ты носишь, Петти?