Гарри Поттер и Кольцо Согласия (гет)

Настроение Дурслей в тот воскресный вечер было отвратительным. По дому туда-сюда сновали полчища волшебников. Их собственный племянник заглянул только для того, чтобы предупредить, что здесь сегодня состоится большое собрание, поэтому дяде, тете и кузену лучше не высовывать носа из своей комнаты. Чуть позже к ним без стука ворвалась та рыжая пышка, мамаша Рона, которая принесла ужин и тоже попросила не выходить из комнаты.

Делать было совершенно нечего. Все газеты были уже прочитаны, ни телевизора, ни радио, ни компьютера в доме не было. Даже мобильные телефоны были бесполезным хламом: в этих стенах никакие сигналы не ловились. Дурсли пытались растянуть ужин как можно дольше, но, в конце концов, все было съедено. Разговор не клеился — за дверью слышались шаги и голоса, что сбивало любую беседу, поскольку непроизвольно все сидевшие за столом начинали прислушиваться к тому, что творится в доме.

— Никакого воспитания, ведут себя как дикари, — наверное в десятый раз за этот вечер повторил дядя Вернон.

И в это время шум за дверью резко усилился. Кто-то бегал, раздавались крики, хлопали двери. Дадли подобрался к двери и попытался открыть ее, но не тут-то было! Дверь оказалась запертой. Мистер Дурсль открыл рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но тут шум внезапно затих. Все крики смолкли, слышались лишь приглушенные шаги где-то внизу. Дадли приник к замочной скважине, пытаясь разобрать, что там происходит. Вот кто-то прошел мимо их двери и зашел в соседнюю комнату. Затем по лестнице протопало сразу несколько человек. Дадли услышал голос своего двоюродного братца и тут же прокомментировал это:

— Похоже, Гарри опять идет со своей рыжей подружкой. Не похоже, чтобы волновался.

— Мог бы зайти и объясниться, — сказал Вернон Дурсль. — Почему мы должны…

Он внезапно замолчал и повернулся к висевшей на стене картине. Жена и сын удивленно уставились на него.

— Дурсль, быстро! Сними меня со стены! — вопила миссис Блэк, но слышал ее, как всегда, только Вернон.

— Дадли, помоги! — засуетился мистер Дурсль, подходя к картине.

Его сынок неохотно покинул свой пост. Самой картины он не видел, но отец заказал для нее новую, тяжелую и богатую раму, которая, к счастью, была совершенно нормальной, если считать нормальным то, что она торжественно висела на голой стене, словно внутри ее был шедевр.

— Быстрее, быстрее! Снимай, тащи в середину комнаты! — командовала между тем миссис Блэк. — Вот так. Ставьте на пол! Да не уроните, придерживайте!.. Что за олухи!

Вернон ногой подтянул поближе табуретку и прислонил к ней картину — в новой раме она была просто неподъемной.

— А теперь хватайте друг друга за руки! Быстрее! Встаньте в круг, чтобы я была в центре! Я спасаю ваши жизни, олухи несчастные! Вот же наказала судьба общаться с такими идиотами!

Вернон Дурсль передавал команды миссис Блэк жене и сыну, которые никак не могли понять, что вдруг на него нашло. Петуния с опаской посматривала на мужа, думая, что в результате всех последних событий тот повредился в уме. Дадли же решил, что папа придумал какую-то новую игру…

Они взяли друг друга за руки. Картина стояла в центре получившегося круга. Очень скоро Вернон почувствовал себя крайне глупо: стоять вот так, сцепив руки, посреди комнаты… До чего же довели его эти чертовы волшебники! Он уже хотел потребовать объяснений от этой старой ведьмы на портрете, как вдруг ощутил сильный удар, словно порывом ураганного ветра его толкнуло в спину. Петуния завизжала. Дадли вырвал свои руки из рук родителей. Миссис Блэк на портрете снова заорала: "Немедленно восстановите кольцо! Идиоты! Кретины! Уроды!"

Петуния Дурсль вдруг осела на пол, словно обессилев. Дадли не обратив на это внимания, отправился назад, к двери и приник к замочной скважине. Вернон кинулся к супруге, отмахнувшись от продолжавшей вопить картины.

— Там тихо, — испуганно прошептал Дадли, пытавшийся услышать хоть какой-нибудь звук извне. — Совсем-совсем тихо!

Вернон уже усадил супругу в кресло. В первое мгновенье он был страшно удивлен, как можно понять, что в доме тихо, когда миссис Блэк орет так, будто ее режут. Да и другие портреты там, за дверью, тоже переговаривались, создавая устойчивый гул. Потом до него дошло, что сынок имеет ввиду вовсе не крики портретов, а все остальные звуки. Он прислушался. Голосов и шагов волшебников действительно не было слышно.

— Что там случилось? — сердито спросил он, прерывая вопли миссис Блэк.

— Что? Что случилось? — взвизгнула дама на портрете. — Да я только что спасла ваши никчемные жизни, олух ты!

— Жизни? — тупо переспросил Вернон Дурсль.

— А ты как думал, идиотский магл? Зря я что ли собирала вас в Кольцо?

— Вернон, дорогой? Что происходит? — слабым голосом спросила Петуния.

— Ты хочешь сказать, что этот наш хоровод вокруг тебя спас наши жизни? — недоуменно спросил Вернон.

— Вернон! Что происходит? Объясни! — неожиданно даже для себя самой взвизгнула Петуния.

Те, кто присутствовал при чьем-нибудь телефонном разговоре, когда слышно лишь одного собеседника, смогут понять чувства Петунии и Дадли, раздраженных тем, что их муж и отец разговаривает с невидимой и неслышимой для них дамой.

— Миссис Блэк уверяет, что спасла наши жизни, — виновато проговорил Вернон, вспомнив об уговоре: все, о чем он будет говорить с портретами в этом доме, он будет пересказывать.

— Наши спасла? А всех остальных, значит, нет? — заинтересовался Дадли.

— Видать, что нет, — буркнул Вернон. — Сам же говоришь, что там тихо…

— Давайте, выбирайтесь отсюда! — вновь подала голос миссис Блэк. — Ни к чему этим идиотам знать, что вы спаслись во время катастрофы! Да меня не забудьте прихватить!

— Куда же нам выбираться? — спросил Вернон, снова позабыв объявить семье, о чем говорит портрет.

— Нам нужно выбираться? — спросил Дадли. — Тогда спроси, как мы это можем сделать, если дверь заперта?

— Выломаем… — неуверенно ответил ему отец, но его тут же прервал сварливый голос с портрета:

— Она волшебством заперта, идиот! Вам ее не выломать! Доставай свой трофей!.. Палочку! — пояснила миссис Блэк, видя, что Вернон ее не понимает.

Кряхтя и пыхтя, мистер Дурсль достал с гардероба большой чемодан. Открыв его, он пошарил и извлек завернутый в бумагу и обвязанный скотчем длинный пакет. Разорвав упаковку, он осторожно извлек волшебную палочку. Было видно, что держать ее в руках ему было и страшно, и неприятно.

— Отдай ее Петунии! — приказала миссис Блэк.

— Петунье? — удивленно переспросил Вернон.

— Да, старый идиот! У тебя духу не хватит даже на то, чтобы открыть дверь!

— Петуния, дорогая… Миссис Блэк утверждает, что ты сможешь открыть дверь с помощью… этого…

— Я? — изумилась Петуния, с ужасом уставившись на палочку, которую ее супруг держал в руке.

После нескольких минут сопротивления, она все же с опаской взяла ее двумя пальцами за самый краешек.

— Аламора, — повторил Вернон заклинание, которое ему подсказала миссис Блэк. Произнес он его неправильно, поэтому был рад, что его семья не слышит того потока ругани, которую обрушила не него злобная дама с портрета. — Да, да, сейчас… Алохомора… Петуния, дорогая, ты должна наставить палочку на дверь и сказать "Алохомора"… Ах, да, не просто наставить, а взмахнуть…

Минут пятнадцать ушло на то, чтобы научить Петунию делать правильное движение. Наконец, дверь неожиданно щелкнула и приоткрылась. Дадли уже давно отошел он нее и затравленно смотрел на манипуляции с палочкой, которые вытворяла его мать.

Вернон опасливо подошел к двери и выглянул наружу. На лестнице, головой вниз, лежал незнакомый ему человек. Поколебавшись несколько секунд, мистер Дурсль оглянулся на жену, а затем осторожно вышел из комнаты. Завидев его, портреты на стенах заволновались.

— Он жив! Посмотрите, он жив! — заговорили они. — Ах, это ненадолго, его удар хватит, когда он увидит, что делается внизу!

Не обращая внимания на зловещие предупреждения, Вернон начал медленно спускаться по лестнице. Едва он преодолел один марш и повернул к следующему, он обнаружил чудовищную картину: весь холл внизу был усеян телами, словно кто-то свез со всего города трупы и бросил их сюда.

Вернон отшатнулся и пошел назад. Взгляд его упал на лежащего на ступенях, ведущих на третий этаж, волшебника, которого он увидел первым. Подойдя к нему, мистер Дурсль протянул руку и попытался нащупать пульс на шее. Шея была теплой, но пульса обнаружить не удалось. Тяжело вздохнув, он направился обратно в свою комнату.

— Что там, Вернон, — испуганно спросила Петуния, едва он показался на пороге.

— Побоище. Словно крыс потравили…

— Говорю же вам, убирайтесь из этого дома, кретины! — снова завопила миссис Блэк.

— Они… Они что, заразные? — испугался вдруг Вернон и начал отчаянно вытирать о полу своего пиджака руку, которой он щупал пульс у незнакомца.

— Да не заразные они! Сюда скоро может кто-нибудь придти! И тогда возникнут вопросы, почему вы остались живы, идиот! — взвизгнула миссис Блэк.

Выясняя отношения с крайне громогласным портретом, Вернон не заметил, как из комнаты вначале выскользнула его супруга, а затем и заинтригованный происходящим сынок.

Петуния поднялась по лестнице и отворила дверь спальни, в которой, как она уже знала, жил ее племянник. Комната была полна трупов. Один из них, в котором она опознала мистера Уизли, распростерся посреди комнаты лицом вниз. Его рыжие волосы в свете чадящей лампы, казалось, были залиты кровью. Гарри лежал поперек кровати, откинувшись к стене. По его груди разметались волосы Джинни, которая уткнулась лицом в плечо любимого. С другой стороны от Гарри, лежало тело блондинки, имя которой миссис Дурсль вспомнить не смогла.

Подойдя к племяннику, Петуния осторожно прикоснулась к руке Джинни. Рука была теплой и мягкой. Но, может быть, все трупы поначалу бывают теплыми и мягкими?

…Дадли вышел из своей комнаты вслед за матерью. Слушать заунывное бормотание отца, который разговаривал сам с собой, было выше человеческих сил. На лестнице, ведущей наверх, лежал человек. Дадли не решился подойти к нему. Неуверенно переступив с ноги на ногу, он вдруг услышал какой-то посторонний звук. Прислушавшись, он понял, что звук идет из соседней комнаты, дверь в которую была приотворена. Заглянув внутрь, он увидел, что на полу без движения лежит миссис Уизли — он слишком хорошо знал эту рыжую толстушку, которая чуть не каждый день готовила для них еду. Звук повторился. На этот раз Дадли показалось, что кто-то разговаривает. Ощущение было таким, словно он услышал голос из телефонной трубки, которая находится в паре футов от него.

Шагнув внутрь комнаты, он обнаружил лежащего на кровати волшебника. Дадли узнал его, это был ИХ главный начальник. И тот тоже был похож на труп. Сделав пару шагов, Дадли понял, откуда идет звук: на кровати, рядом с рукой начальника лежала какая-то прямоугольная пластина в кожаном чехле. Приблизившись, он протянул руку, взял ее в руку и тут же едва не выронил. На пластине, как на экране телевизора, дергалось изображение женщины, которая показалась ему знакомой.

— Элфус, откликнись! Что случилось? Что у вас там случилось? Элфус! — без остановки кричала женщина. Затем ее взгляд вдруг заметался по сторонам. — Кто это? Кто там есть? Что с Элфусом? Нимфадора, это ты?.. О! Магл! Э-э… мистер Дурсль? Как вы попали сюда? Что с мистером Дожем?

Дадли приблизил экран к своему лицу. Наверное, эта та штука, о которой он пока только слышал — видеотелефон! Интересно, где тут кнопки? Или она услышит его безо всяких кнопок?

— Э… Тут все померли, — осторожно сказал он.

— Померли? В каком смысле померли? — закричала женщина на экране.

— Ну… вроде как нейтронная бомба разорвалась, — пояснил Дадли, вспомнив учебный фильм, который им показывали в школе и гордый, что смог запомнить такое сложное название. — Тут все цело, дом цел, а люди… наоборот. Лежат… Один вот, на лестнице, и начальник ваш вот тут, на кровати… И кухарка рядом с ним, тут вон, на полу валяется…

— Какая бомба? — удивилась женщина.

— Нейтронная. Или нейтринная. В общем та, что людей убивает, а все остальное остается целым…

— А-а… Мистер Дурсль, а кто в доме еще жив? Кроме вас?

— Отец жив, беседует там с картиной. Мать куда-то пошла. Кажись, наверх…

— А из волшебников?

— Вроде никого. Я, по крайней мере не видел. Тут вот эти лежат, да там, на лестнице один валяется… Все вроде неживые…

Женщина отвернула голову от экрана и что-то сказала в сторону. Затем снова повернулась к Дадли.

— Пожалуйста, передайте своим родителям, мистер Дурсль, чтобы были наготове. Я сейчас приду, разберемся на месте…

— Петуния, Дадли! Куда вы запропастились? — послышался из коридора рев Вернона.

Дадли воровато оглянулся, торопливо сунул "видеотелефон" себе за пазуху и вышел на площадку. Его отец стоял, озираясь по сторонам.

— Где ты был, Дадличек?

— Там, — махнул рукой Дадли и возбужденно добавил: — Там два трупа.

— А мать где?

— Не знаю…

На лестнице послышались осторожные шаги и сверху спустилась Петуния Дурсль. Лицо ее было таким бледным и изможденным, что Вернон испуганно спросил:

— Петуния, дорогая, с тобой все в порядке?

— Да… Со мной… Вернон, там Гарри… и его друзья… Они все лежат…

— Да-да, дорогая, мы уже видели всех этих людей…

— Сейчас придет одна из них, — сообщил Дадли, неопределенно помахав рукой вокруг себя.

— Придет? Откуда ты знаешь? — удивился Вернон.

— Она… Она сказала…

Дадли спутался, не зная, как выйти из ситуации. Говорить о волшебном видеотелефоне ему не хотелось. К его счастью внизу послышался звонок в дверь. Трое Дурслей испуганно замерли, прислушиваясь к звукам. Звонок повторился.

— Это… она, наверное, — нерешительно сказал Дадли.

— Надо открыть, — тихо, но очень твердо сказала Петуния.

Ее супруг нерешительно оглянулся, но потом вспомнил ту жуткую картину из валяющихся по всему холлу тел, и пробормотав: "Ждите здесь", — отправился вниз.

Пока он шел по лестнице и пробирался чуть не по головам лежавших волшебников в холле, в дверь позвонили еще дважды. Наконец, он добрался до выхода и откинул тяжелую щеколду.

— Как вы долго, — сказала Селеста, входя в дом. — О, Мерлин! Что же здесь случилось?

Она кинулась к ближайшим телам.

— Я… я подумала, что ваш сын пошутил, — пробормотала она. — О, какое счастье, он жив!

Стоя на коленях перед волшебником в мантии цвета хаки, она взмахнула палочкой, что-то пробормотав, но ничего не изменилось, человек по-прежнему не подавал признаков жизни. Она попробовала заклинание еще раз. Бесполезно. Тогда Селеста перебралась ко второму телу, затем к третьему… Оживить никого не удавалось.

— Странно… Какое-то незнакомое заклинание… Почему-то не снимается… Ну хорошо. Нам нужно будет доставить их в госпиталь, там мы попробуем что-нибудь придумать, — обратилась она к Вернону.

— Нам? — изумился тот.

— Ах, да, вы не сможете аппарировать с телами… Ладно, сейчас я вызову подмогу. А вы пока постарайтесь пройти по дому и найти всех пострадавших, чтобы мы кого-нибудь не забыли… Не закрывайте дверь, пожалуйста, чтобы вам снова не пришлось сюда бежать…

Взмахом палочки Селеста наколдовала носилки и переместила на них ближайшее к выходу тело молодого волшебника. Еще один взмах — и носилки поплыли к выходу, остановившись у самых дверей. Дверь отворилась, целительница с трудом подняла тело и, обняв его, шагнула за порог. В следующую секунду раздался хлопок, и они исчезли из виду.

Вернон Дурсль с выражением безнадежной тоски на лице, посмотрел на распахнутую дверь, затем повернулся и снова пробрался мимо валявшихся повсюду тел к лестнице.

Когда он поднялся на первый этаж, его встретил Дадли, который, ухватив подмышки своего кузена, тащил его вниз. За ним таким же образом Петуния волокла Джинни. Ноги бесчувственных подростков ударялись о каждую ступень, выбивая ритмичную дробь.

— Мы… слышали, — тяжело дыша, сообщила Петуния. — Нужно нести всех вниз…

— О, Мерлин! — раздался снизу голос Селесты. — Кроме меня никто не может проникнуть в дом! Мистер Дурсль, а вам Гарри сообщил пароль на вход?

— Нет, — рявкнул Вернон, свесившись через перила. — Мы не пользуемся его доверием!

Больше часа ушло у Селесты на то, чтобы вытащить на улицу одного за другим всех пострадавших. Дурсли приволокли сверху тела всех подростков, мистера и миссис Уизли, Дожа и того волшебника, который валялся на лестнице. В гостиной они обнаружили еще двоих и тоже отнесли их вниз. Когда в холле стало посвободнее, они добрались, наконец, до кухни. Там оказалось еще три тела — высокого статного негра, Нимфадоры Тонкс и незнакомой женщины. Подойдя к ним, Вернон почему-то сразу понял, что незнакомка мертва, в отличие от всех остальных. Он попытался выгнать сына из кухни, но тот, увидев Тонкс, которой он симпатизировал, вдруг рванулся вперед, подхватил девушку на руки и понес к выходу. Она оказалась единственной, с кем Дурсли обошлись столь вежливо. Всех остальных они перетаскивали волоком, в результате чего у доброй половины эвакуируемых с ног слетела обувь…