Марионетка (гет)

Поттер не был бы Поттером, если бы не предпринял очередную попытку проявить независимость. Едва они перенеслись, он перехватил её руку с палочкой и заглянул в лицо, ловя взгляд.

— Что такое, Поттер? — возмутилась Дафна, для порядка пару раз дёрнув рукой. — Что ты себе позволяешь?

О том, что по-прежнему к нему крепко прижата, она предпочла не упоминать.

— Ты больше никогда не будешь мне указывать, что делать, — произнёс он. — Пообещай сейчас же!

— Не считая мытья посуды, — парировала она. — И уборки по дому. И возражений по фасону галстука. И причёски. И…

— Дафна! — остановил он.

Она и сама не могла понять, зачем ей заставлять его мыть посуду и убирать по дому, но сдавать назад было поздно. Уступка в малом обязательно приведёт к поражению в чём-то большем.

— Давай договоримся так, — предложила она. — Я обещаю, я даю слово, что впредь не буду явно или неявно заставлять тебя, подталкивать или таким образом подстраивать, чтобы ты сделал что-то, что нужно мне, но чего не хочется тебе. Даю слово, что не буду настаивать, услышав «нет» в ответ на мою смиренную просьбу. Но считаю себя свободной от этого обязательства, если речь идёт о вещах незначительных или вовсе обыденных…

— Если я признаю их таковыми, — уточнил Поттер.

— Если ты признаешь их таковыми, — согласилась Дафна. Вот так-то, Поттер! Кто бы ещё сомневался, что всё будет именно так, как нужно ей — несмотря на всё баранье, ослиное или какое там ещё гриффиндорское упрямство! — Теперь всё?

Поттер грустно вздохнул и отпустил её руку.

— Теперь всё, — кивнул он.

Их снова забросило в колодец аппарации, и он сжал её крепче — чтобы не потеряться по пути. Оказавшись на крыльце, она с силой упёрлась ему руками в грудь, буквально выковыривая себя из его рук.

— Ну пусти же, — с натугой произнесла она. — Всё, пусти!

Высвободившись, облегчёно выдохнула и провела палочкой по волосам, приводя в порядок. Едва они зашли в дом, в прихожей появилась мама.

— Гарри! — улыбнулась она. — Как хорошо, что ты вернулся. Ты оставил книгу, которую тебе подарила Тори…

— Я как раз хотел с ней поговорить, — ответил он.

— Я не уверена, что мне удастся её позвать, — покачала головой мама. — Ты же видел…

— Мы с Гарри поднимемся к ней, — вмешалась Дафна. — Если можно, конечно. Я буду рядом…

Не дожидаясь ответа, она взяла его за руку — точнее, ухватила за два пальца — и потянула в сторону лестницы. Подниматься отчего-то было тяжело, хотя Поттер вроде бы не сильно сопротивлялся.

— Тори, это я, — сказала она, постучав в дверь. — Мы… с Поттером. Можно?

Послышался звук, будто сестрёнка спрыгнула с кровати, потом стук каблуков, и дверь раскрылась ровно настолько, чтобы показалось её лицо. Астория некоторое время их по очереди разглядывала, словно о чём-то раздумывая, потом улыбнулась и распахнула дверь, приглашая в комнату.

— Поттеру нужно было с тобой поговорить, — пояснила Дафна, складывая руки на юбке. — Ты не против?

— Нет, конечно, — улыбнулась Астория. — Устраивайся поудобнее!

Дождавшись, пока Дафна усядется, она отошла к подоконнику, который оказался от Дафны через всю комнату, и присела, приглашая Поттера присоединиться. Это шло вразрез с планами — Дафне просто необходимо было слышать, о чём они говорят, убедиться, что Поттер сделает всё как надо, а не как в прошлый раз… На минуту отвлёкшись от тихо беседующей парочки, Дафна поймала себя на том, что ёрзает от нетерпения. Взяла себя в руки, глубоко вздохнув, и стала пристально следить, чтобы хотя бы по выражению лиц понять, о чём речь.

Сначала Поттер что-то говорил с немного смущённой улыбкой, а Астория слушала, благожелательно склонив голову. Потом беззвучно ахнула, всплеснув руками, глаза её расширились, и она замахала на него, а Поттер, улыбаясь, продолжал ей что-то говорить, поймал руку и сжал. Астория со вздохом покачала головой, а он тогда поднёс её ладонь к губам и стал целовать пальцы, и снова что-то говорил ей, когда его губы отрывались от её руки. Астория всплеснула свободной рукой, очевидно, жалуясь на его настойчивость, а потом опять вздохнула и осторожно отняла руку. Поттер что-то спросил, и она поджала губы, словно говоря, что ещё ничего не решено. Оторвавшись от подоконника, он шагнул в сторону двери, но тут уже она поймала его за руку, развернула и неожиданно для Дафны повисла на шее с поцелуем.

Дафна почувствовала возмущение и растерянность — это совершенно точно было против правил, и она, присутствием своим назначенная блюсти приличия, должна была это немедленно остановить. А кроме того — сестрёнке всё-таки не стоило так откровенно вешаться на шею этому… Поттеру. Она вскочила, но произнести ничего не успела — Астория его отпустила, и он пошёл к двери.

— Безобразие! — всё-таки не удержалась она, едва они вместе вышли, оставив Асторию одну.

Поттер взял её за руку и нажал на кнопку на хроновороте. Коридор сжался в точку, сменяясь улицей с фонарями. Едва почувствовав твёрдую землю под ногами, Дафна сердито вырвала руку.

— В чём безобразие? — удивился Поттер.

— Ты не должен был с ней целоваться, — раздражённо выпалила она. — Это не по правилам. Я как раз там и была, чтобы не допустить такого, а ты…

— Это всё глупости, Гринграсс, — пробормотал он, поморщившись, — и ты сама это прекрасно понимаешь.

— Ты ведёшь себя возмутительно! — воскликнула Дафна.

— Возмутительно? — удивился он.

Шагнув к ней быстрее, чем она успела подумать, он закрыл ей рот поцелуем. Дафна возмущённо замычала, но отталкивать его сил не было, тем более, что ноги сразу же стали ватными, отказываясь держать её самостоятельно. Губы приоткрылись, позволив его языку столкнуться с её, а руки сами по себе обхватили шею. Через минуту — или две, или пять — поцелуй закончился, Поттер напоследок коснулся губ и прислонился лбом к её лбу.

— Вот теперь — возмутительно, — шёпотом сообщил он, обдавая её горячим дыханием. — Теперь, думаю, я заслужил.

— Ты делаешь успехи, Поттер, — судорожно вздохнув, похвалила она, безуспешно пытаясь его оттолкнуть. — Но я вовсе не критиковала твою технику, так что необходимости в тренировке совсем не было.

— Значит, я неправильно понял, — качнул он головой и сам её отпустил. — Возмутительно!

— Нам пора, — напомнила Дафна, одёргивая платье.

Он взглянул на часы, взял её за руку, и вместе они аппарировали… точно в то место, откуда перенеслись хроноворотом. С большим трудом Дафне удалось удержать лицо, поскольку она даже представить себе не могла, что аппарировать можно не по адресу, а в нужную точку, да ещё и с такой точностью. Поттер отпустил её и пошёл по лестнице вниз, и она присоединилась к нему, отстав, как положено, на две ступеньки. Уже в прихожей она услышала, как наверху открылась дверь, и почти сразу раздались шаги. Астория легко сбежала вниз по лестнице.

— Дафна, Гарри! — воскликнула она, обвивая рукой локоть Поттера. — А я вас догнала! Пойдёмте, мне нужно поговорить с папой!

Родители обнаружились в гостиной — мама вышивала, плечом прислонившись к папиному боку, а он, в свою очередь, с весёлой улыбкой на лице читал книгу Поттера. Астория сразу встала перед родителями, складывая руки спереди на юбке, а Поттер замер рядом с Дафной, остановившейся в паре метров позади.

— Пап, я хотела тебя о чём-то попросить, — сказала Астория.

— Это я уже понял, милая, — откликнулся папа, вопросительно на неё глядя. — Гарри, я взял на себя смелость оценить твой подарок от Астории…

— Во мне борются противоречивые чувства, — улыбнулся Поттер. — С одной стороны, мне эта книга уже безумно дорога, а другой — мне приятно, что вы нашли в ней удовольствие.

Папа учтиво кивнул.

— Гарри собирается две недели отдохнуть в Италии на море, — сообщила Астория. — Я хотела просить разрешения составить ему компанию.

— Ты только за себя просишь или за свою сестру тоже? — поинтересовался папа, бросив на Дафну насмешливый взгляд.

Это тоже было возмутительно… Впрочем, папа-то не знает, что там будет всего одна кровать. Но мысль о том, что в таком случае они в кровати будут втроём, уже успела угнездиться в сознании и так легко уходить не собиралась. Дафна почувствовала, что начинает краснеть, и ничего поделать с этим было невозможно.

— Хм, — озадаченно произнесла Астория и оглянулась. Она оценила румянец на щеках Дафны, и в её глазах заплясали весёлые искорки. — Я думаю, что с Дафной, бесспорно, было бы веселее.

Дафна сжала губы, чтобы не зашипеть от негодования, украдкой бросила взгляд на Поттера и обнаружила, что он тоже покраснел и склонил голову, разглядывая пол под ногами — его тоже смутила подобная мысль. Эта поддержка оказалась весьма кстати — Дафна почувствовала, что недовольство уходит, уступая пониманию шутки.

— Милая, тебе уже восемнадцать, — откликнулся папа, пожав плечами. — Ты вполне взрослая девушка, и тебе ни к чему спрашивать нашего дозволения.

— Пап, мне очень приятно это слышать, — незамедлительно ответила Астория, приседая в книксене, — но всё равно мне хотелось бы его получить.

— Конечно, солнышко, — улыбнулась мама, — мы не против.

— А Гарри не против твоей компании? — поинтересовался папа.

— Вовсе нет, Дэниел, — возразил Поттер. — Наоборот, это я, собственно, и уговорил Тори ко мне присоединиться.

— А Дафну не позвал? — ехидно уточнила мама, и Дафна опять почувствовала, что заливается краской.

— В самом деле, Гарри! — поддакнула Астория, оборачиваясь и отодвигаясь в сторону, чтобы видеть всех. — Разве Дафна не хотела бы к нам присоединиться?

По багровому лицу Поттера было понятно, что вряд ли он сможет дать вразумительный ответ.

— Не х-хотела бы, — с трудом выдавила Дафна, поняв, что отдуваться ей придётся одной. — Абсолютно т-точно н-не хотела бы! У Дафны работа и всё такое…

— Какое? — удивилась мама. — Лето же, отличная погода. Мне кажется, что тебе стоило бы… Если Гарри не против твоего общества, конечно!

— Не против! — замотал он головой, выставив перед собой ладони, словно защищаясь. — Я совсем не против!

«Я совсем не против, только отстаньте от меня!» — было написано у него на лице с плотно сжатыми губами и выражением, будто дромарог наступил ему твёрдым копытом на ногу, сойти отказывается, а кричать нельзя.

— Я против! — поспешно воскликнула Дафна. — Я же сказала — у меня дела! И вообще… мне сейчас нужно побыть одной! Прошу прощения!

Поттер, предатель! Бросив на него ещё один гневный взгляд, Дафна через силу улыбнулась родителям и отправилась к себе. Примерно через пятнадцать минут постучалась Астория и, не заходя, потащила её к себе в комнату.

— А где Поттер? — буркнула Дафна по пути.

— Собираться отправился! — махнула рукой Астория. Посреди её комнаты на раскладном столике блестел хромированными уголками раскрытый чемодан. — Я подумала, что раз уж я отправляюсь на море, то с утра хочу проснуться пораньше и сразу пойти купаться…

— Ты купальник взяла? — напомнила Дафна. — А мазь для защиты от солнца?

— Да, всё уложила, — кивнула Астория, выкладывая из гардероба на кровать несколько летних платьев, подумала немного, села в кресло и посмотрела на Дафну: — Ты знала, что он собирается мне предложить?

Единственным способом не ответить «да» было упрямо стиснуть губы и вообще отказаться говорить.

— Знала, — вздохнула Дафна.

Брови Астории взметнулись, словно она пожала плечами.

— Ты знаешь, я никогда от тебя не слышала, что ты думаешь по поводу Гарри, — заметила она. — Я тебе столько про него рассказывала и только сейчас поняла, что ты ни разу мне не сказала, что о нём думаешь.

— Это так важно? — недоумённо спросила Дафна.

— Это важно, — тряхнула головой Астория. — Ты моя любимая сестра, самый близкий мне человек не свете… Мне очень важно, что ты о нём думаешь.

— Немного запоздало, нет? — пожала плечами Дафна. Сестрёнка качнула головой. — Хорошо, Тори, если это важно… Ты же понимаешь, что я с ним не так знакома, как ты, и судить могу лишь издали. Я думаю, что он честный и заботливый…

— Это всё не то, — покачала головой Астория. — Он тебе нравится как представитель противоположного пола?

— Да, — не задумываясь, выдала Дафна, а потом замолкла, переваривая услышанное. Это было неожиданно. Ей нравится Поттер? Да с чего бы? — Он весьма неплох собой. В отличие от многих наших сверстников, на его лице не отражается ни глупость, ни простота, ни злоба, ни хитрость, ни презрение. У него приятная улыбка. Кроме того, он ещё вытянулся после школы, а благодаря тренировкам на курсах авроров раздался в плечах. Вы с ним отлично смотритесь… Ты рядом с ним отлично смотришься… — она вдруг поняла, что сестрёнка смотрит на неё очень внимательным, даже пристальным взглядом. Будто заглядывая сквозь глаза в то, что творится у неё на душе. — Что?

— Понятно! — выдохнула Астория. — Мне всё понятно. Спасибо! Но кто бы мог подумать? Не успела я тебе пожаловаться на его… неторопливость в отношениях, а тут он сам… Как ты думаешь, я зря устроила истерику из-за твоего подарка?

— Не зря, — откликнулась Дафна. — Мне самой показалось, что он не проявил должного восторга, просто у меня меньше прав выражать ему недовольство. Спасибо.

Теперь ей казалось, что сестрёнка говорит уже совсем не то, что ей хочется сказать — словно отвлекает внимание. Зачем? Она же знает, что Дафна относится к её увлечению более, чем с пониманием.

— Ему очень идёт этот Маховик времени, — сообщила Астория. — Отличное мужское украшение…

— И воды не боится, — добавила Дафна, улыбнувшись.

С Поттером условились встретиться у здания со стационарными порталами, которое находилось в тупичке Кривого переулка. Дафна решила, что ей обязательно нужно проводить Асторию. Поттер, который уже ждал их на месте, выглядел взъерошенным и явно нервничал — даже когда Астория взяла его за руку, лучезарно ему улыбаясь, он порывисто вздохнул, чуть не с испугом скосив глаза на плечо, за которым она спряталась.

— Приятного отдыха, Поттер, — сказала Дафна.

— Ты… уверена? — пробормотал он.

Астория с интересом взглянула на него, а потом обернулась к Дафне, улыбаясь ещё более задорно, словно спрашивая, вправду ли она уверена. Дафна пожала плечами — глупый вопрос, конечно же! Уверена ли она, если всё идёт по плану? Всё идеально, лучше и быть не может!

Они скрылись в здании, а Дафна ещё пару минут смотрела им вслед, крепко стиснув сложенные на юбке ладони. Руки опять дрожали — даже хуже, она почувствовала, что её всю колотит. Палочка в руках держалась с трудом, и об аппарации даже думать не стоило — размажет по всему Лондону тонким слоем! Хорошо, что погода хорошая, и прогулка до дома обещает быть приятной, — не считая трясущихся рук, — да и не помешает хоть немного разобраться в том кавардаке, что сейчас творился в голове. Уже на полпути она пожалела, что её не застало ненастье — тогда легче было бы сжиться с жутким, леденящим чувством необратимой утраты, которое щупальцами обвивало сердце и сжимало всё сильнее.

Когда она добралась домой, мысли уже прояснились, и напасть, свалившаяся ниоткуда, стала вполне очевидной. Впрочем, «свалившаяся» было не совсем точно — напасть подбиралась медленно, но верно, постепенно захватывая и подминая под себя отдельные участки разума, пытавшиеся оказать ей сопротивление, и сейчас поле битвы оказалось полностью за ней. Дафна быстро, стараясь не шуметь, проскочила к себе в комнату и упала лицом на кровать, надеясь, что хотя бы здесь мечущиеся в голове, словно в клетке, мысли перестанут беспокоить её…

С утра легче не стало. Поначалу даже не хотелось ни вставать, ни тем более умываться. Пропало желание есть, читать, смотреть и даже дышать. Хотелось просто уткнуться лицом в подушку и задержать дыхание, надеясь, что сознание оставит её, и можно будет забыться ещё хоть немного. Заставив себя умыться, Дафна снова забралась в постель и укрылась подушкой, прячась от солнечных лучиков, которые проникали в комнату через щели в тяжёлых гардинах. Можно было наложить заклинание, которое надёжно запечатало бы комнату от света, но даже на это не было желания — а кроме того, руки по-прежнему предательски дрожали, давая повод сомнениям в возможности вообще колдовать. Около десяти в дверь стучалась мама, и Дафна сказалась уставшей, что отчасти было правдой, но без пятнадцати одиннадцать сама пробкой выскочила, вспомнив о подруге.

Работать, конечно же, не получилось. Крепко сжав ладони между коленок, Дафна сидела вплотную к подруге, объясняя, что делать. Рука периодически дёргалась, чтобы помочь, но разум успевал быстрее, осознавая бесполезность этих потуг. Панси отчего-то была серьёзна — не хмурилась, просто не улыбалась.

— У тебя всё в порядке? — не выдержала Дафна. — Ты какая-то… не такая.

— Работаю над новым образом, — ответила Панси. — Мне сказали, что я выгляжу несерьёзно, и пора бы уже повзрослеть.

— Это кто же такую чушь сморозил? — ахнула Дафна.

— Блейз, — пожала плечами Панси. — Случайно с ним столкнулась, он даже сбежать не успел… А может, донеслись до него слухи, что я не в такой уж опале, как казалось раньше. Не суть. Пообщались немного, а потом он мне и заявил, что для ситуации, в которую я себя загнала по собственной дурости, я выгляжу чересчур весело. А ещё поделился, что он и раньше думал, что у меня на чердаке пусто, а теперь и вовсе убедился, что я законченная дура…

— Фу, панси, — поморщилась Дафна. — Чердак!..

— Я тебе передала слова Блейза, — покачала головой Панси. — Не сама же я придумала? И пока я сидела, отчего-то думая, что вот вылезли у меня сейчас глаза на лоб, — а может, я так на всю жизнь и останусь! — он встал и ушёл, не попрощавшись. И не заплатив, кстати.

— И ты решила, что из-за какого-то там Блейза ты должна измениться? — удивилась Дафна.

— Я решила, что всё-таки наши парни оказались не совсем такими, какими виделись мне в школе, — вздохнула Панси. — Я думала, они настоящие друзья — смелые и добрые. А на поверку…

— На поверку они слизеринцы, — отрезала Дафна.

— Ну положим, нас с тобой тоже выгнали бы из Хаффлпаффа в первый же день, — усмехнулась Панси. — Вспомни, в школе… Ты всё строила хитроумные комбинации, тренируясь управлять парнями. Помнишь, как тогда с Винсом и Грегом? Бедняги так и не поняли, зачем утащили у мадам Розмерты те кожаные кресла. Даже Драко поверил, что ты сделала им большое одолжение, согласившись на то, чтобы это были наши с тобой персональные кресла в гостиной. Правда, Грег настолько старался, что всё испортил, когда выжег на обивке наши имена. Видимо, не хотел запутаться… А теперь я встречаю Блейза, и оказывается, что гриффиндорец, которого семь лет я пыталась обидеть или оскорбить при первом же удобном случае, и то настроен более дружелюбно, чем бывшие товарищи. Что скажешь, подруга?

— Скажу, что ты слишком добра к Гриффиндору, — задрав нос, ответила Дафна. — Ты встретилась лишь с одним, и он вовсе не показатель.

— Может быть, — пожала плечами Панси.

Сложнее всего было придумать, почему Дафна не может обедать с Панси и мамой, не вызвав при этом подозрений. О том, чтобы сесть за стол, речи не было — на руки, неспособные управиться с приборами, обратила бы внимание не только мама, но и Панси, а это и вовсе в планы не входило. Она выпустила сову и, когда уже собирались сесть за стол, сверху раздался шум. Дафна поднялась к себе в комнату и вернулась, размахивая листком пергамента.

— Сова вернулась! — сообщила она. — Мне срочно нужно уйти!

— Но как же обед? — растерянно спросила мама.

— Прости, мамочка, — жалобно попросила Дафна. — Мне и правда нужно уйти. Не ждите меня, хорошо?

— Хорошо, милая, — вздохнула мама. — Панси, ну хоть ты меня не бросишь?

Впрочем, полуторачасовая прогулка по улочкам и набережной оказалась ничем не хуже обеда, а в чём-то даже и лучше. Панси ждала в мастерской, где в котле пыталась сотворить достаточно крупный алмаз насыщенного красного цвета, начатый ещё в прошлый понедельник. Когда Дафна вернулась, процесс уже близился к концу очередной стадии, которых ещё оставалось шесть. То есть на следующей неделе он будет совсем готов. Завершив работу на сегодня, Панси ушла, как всегда, крепко обняв её на прощанье, и Дафна, сделав небольшой крюк в винный погреб, вернулась к себе в комнату, где устроилась с бокалом на кровати.

Это было, конечно, ошибкой. Точнее, сразу несколькими ошибками. Первая заключалась в том, что вино, пусть и слабое, моментально ударило в голову после всего лишь пары глотков. Нет, ничего фатального не произошло, но Дафна почувствовала, что ей неудержимо тянет хихикать каждый раз, когда после неловкого движения головой комната начинала вращаться в том же направлении. Казалось, мир стал резиновым и сошёл с ума, и это было очень забавно. Вторая ошибка следовала из первой и заключалась в том, что нестерпимо захотелось с кем-нибудь поговорить. Заткнув пробкой бутылку, Дафна отставила её на тумбочку и откинулась на подушку, решив поговорить с потолком.

— Дафна, милая, ужин! — позвала мама, постучав в дверь.

Аппетита по-прежнему не было — даже удивительно после целого дня голодовки. Разве что очень хотелось погрызть кусочек сыра. Манчего вполне сгодился бы, но качающийся во все стороны дом делал поход на кухню настоящим приключением.

— Я пропущу, мам! — ответила она, рывком усаживаясь, отчего мир снова завертелся..

— Можно войти? — спросила мама.

— Конечно, — вздохнула Дафна, разглядывая свои руки.

Ну хоть не так уже дрожат — вино всё-таки немного помогло. Дверь отворилась, и мама вошла. Быстрым взглядом она окинула комнату, сразу подметив покрытую толстым слоем пыли бутылку на тумбочке, ноздри её дрогнули, втягивая слабый запах, витающий в воздухе, и она улыбнулась.

— У тебя нет второго бокала? — спросила она.

— Только этот, — покачала головой Дафна. — Но мне уже хватит…

— Ты сегодня ничего не ела, — упрекнула мама, осторожно налила себе и уселась в кресло, крутя бокал в в руке. — Неудивительно.

Она наконец поднесла бокал к носу, вбирая в себя аромат, и сделала небольшой глоток. Глаза её закатились, и она издала блаженный стон, расслабленно откидываясь на спинку кресла.

— Не глядя схватила? — спросила она.

— Да нет же, я сознательно выбрала на дальнем стеллаже, — возразила Дафна, тщательно проговаривая слова — языку хотелось пошалить. — Просто забыла, что на пустой желудок…

— Что происходит, солнце? — спросила мама, не раскрывая глаз. — Что с тобой?

Дафна заранее знала, что этот вопрос последует, — ударившее в голову вино не мешало ясности мышления, просто оно смещало приоритеты и перетасовывало ценности, — поэтому ответ заготовила заранее… Но теперь он показался глупым, даже в какой-то степени смехотворным — она почувствовала, что ещё немного, и начнёт хихикать, не произнеся ни слова.

— Я не могу сказать, — покачала она головой, запуская стены в полёт.

— Я не буду настаивать, — пожала плечами мама. — Не хочу и не могу. Это твоя…

— Я не в том смысле, мам, — воскликнула Дафна. — Не обижайся, пожалуйста. Просто… У меня дрожат руки, вот, — она вытянула руки в сторону мамы, растопырив пальцы, так, что тремор сразу стал заметен. — Видишь, трясутся!

— И ты не хотела, чтобы я это видела? — кивнула мама. — Но отчего? Ты почему-то нервничаешь?

— Я не нервничаю, мам, — вздохнула Дафна. — Я… мне трудно объяснить, что происходит. У меня нет слов… Даже не так. Я сама себя загнала в ловушку. Когда я начинаю об этом говорить, я невольно пытаюсь отклониться от темы и увести разговор в сторону, словно этого не существует. Я не говорю неправды, я просто делаю вид, что правды не существует, понимаешь? Я даже сама себе не могу прямо и честно во всём сознаться.

— В чём? — не поняла мама. — И что же мне делать?

Взгляд упал на альбом, лежащий на столе. Сегодня рисовать Дафна ещё не пробовала, но наверняка знает — стоит взять в руку карандаш, рука дрожать перестанет. Потому, что с этим альбомом она честна и откровенна.

— Я думаю, что мои рисунки лучше смогут объяснить, — сказала Дафна. — Вон, на столе.

Мама отставила бокал, встала и подошла к столу, чтобы открыть первую страницу. Резко обернулась, сузившимися глазами глядя на Дафну, и она кивнула в ответ, подтверждая, что глаза маму на обманули, и она действительно видит там, что видит.

— Полтора… полтора месяца назад, — тихо произнесла она, увидев дату в углу. — Астория ещё не приехала. Полтора месяца назад?

— Тогда я ещё не совсем поняла, зачем я его нарисовала, — смутилась Дафна. — И даже на следующем рисунке озарения не случилось. Мне просто хотелось его рисовать, мам.

Это был первый раз, когда подсознание, издалека почувствовав опасность, в панике обрубило все концы. В тот день она вернулась домой после второй встречи, когда он попросту растворился в воздухе, не позволив ей вернуть долг, и хотелось рвать и метать от его неуступчивости. Схватив альбом, нервными штрихами она начала наносить шарж, злобную карикатуру, — то, что должно было стать злобной карикатурой, — и увидев результат, была ошарашена. Это был портрет, отличный портрет, который точно подметил упрямо сжатые губы и взгляд из-под бровей, но при этом не забыл отметить и живые глаза, и ямочки на щеках, готовые проявиться в улыбке, и беспорядочно размётанные волосы… Сначала ей захотелось порвать предательскую бумагу, но она перевернула страницу… и нарисовала ещё один портрет, где он улыбался. А потом — с одухотворённым выражение на лице в момент, когда он рассказывал ей про увиденную им девушку…

— Это… неожиданно, — пробормотала мама, взяла бутылку с вином и вернулась к столу. Налила себе уже полный бокал и сделала глоток, даже не обращая внимания на вкус, а потом продолжила листать страницы. Поттер смотрит вдаль, Поттер расстроен, Поттер злится, Поттер чувствует себя неловко в новом костюме… — И ты всё это время…

— О нет, — ответила Дафна, стараясь головой больше не крутить. — Всё это время я говорила себе, что он держит вилку в правой руке, причёсывается пятернёй, а не расчёской, носит кеды, надевает футболку под пиджак и светлые носки к тёмным штанам, говорит «привет» вместо «доброго утра»...

— Хватит-хватит! — замахала руками мама и сделала ещё один большой глоток. — Это из-за того, что ему понравилась Тори? Ты не хотела чувствовать себя…

— Нет, мам, ему не Тори понравилась, — откликнулась Дафна. — Вовсе не Тори…

— Дафна! — воскликнула мама. — Но как же так?

— Мне казалось, что с Тори ему будет лучше, — вздохнула она.

— Так нельзя, солнышко! — расстроенно произнесла мама. — Что ты натворила? А это?

Она приподняла альбом, показывая следующий рисунок, и Дафна невольно потянулась пальцами к губам. Первый поцелуй. Тот самый, который она никогда не забудет. Убранство туалета в «Удачливом булочнике» изображено несколькими быстрыми штрихами, и видны лишь стены. И губы, его губы, терзающие её уста. Руки, которыми она обвила его шею. Мама завороженно перелистнула страницу, и картина сменилась — там она уже стояла у плиты, и он сам её целовал. На следующей — двое на диване, она сидит у него на коленях, впившись в губы поцелуем. Дальше — она уже развернулась к нему лицом и нависла сверху, а он откинул голову на спинку, и она жадно, словно не в силах напиться, пьёт из его уст.

Мама перелистнула страницу и ахнула. Чуть не выпустила бокал из руки, махом влила в себя остаток, снова наполнила до краёв и залпом выпила. Поставила, тяжело дыша, перевернула бутылку кверху донышком и нацедила ещё треть…

— Дафна! — пробормотала она.

Дафне даже не надо было смотреть, что там изображено. Два переплетённых тела, без кусочка одежды. Его мускулистое и её гибкое. Напряжённые мышцы прижимаются к нежной коже, сильные руки гладят тонкую талию, стройные ноги обвивают его ягодицы… Дафна поняла, что вино действительно сместило приоритеты, потому что в нормальном состоянии она успела бы остановить маму до того, как она увидела это. А сейчас ей даже хотелось, чтобы мама увидела…

— Дафна, что это? — воскликнула мама.

— Это совсем не то, что ты подумала, — грустно ответила она.

— Мне не в чем тебя упрекнуть, малышка, — помотала было головой мама и поморщилась — всё-таки в одиночку она только что прикончила бутылку вина, пусть и некрепкого. — Ты взрослая девушка, и если ты считаешь, что тебе… Но ты мне сказала неправду, помнишь?

— Нет, мам, ничего такого, — вздохнула Дафна. — Ничего такого не было. Ты меня хорошо воспитала. И меня, и Тори. Ничего такого до свадьбы… А теперь уже никогда и не будет.

— Постой, так это… — догадалась мама.

— Это просто фантазия, мам, — вздохнула она. — Я оттолкнула его, сказала, что он должен спасти Асторию. А он сказал мне, что видеть меня больше не хочет.

Тогда на неё морок напал. Вернувшись домой после той отповеди, она долго не могла успокоиться, пока не выплеснула на бумагу это буйство страсти. И это была самая пристойная картина по сравнению с тем, что шло дальше, потому что в последующих её фантазиях анатомические подробности были крупным планом. Потом она просто рисовала его без одежды, спящего, бодрствующего, позирующего и небрежно отдыхающего. Впрочем, мама сама решительно захлопнула альбом, видимо, догадавшись, что будет на следующих страницах.

— Спасти Асторию… — грустно произнесла она. — А тебя саму-то кто спасёт?

— Я вернулась туда же, откуда и начала полтора месяца назад, — пожала плечами Дафна. — Тогда я точно знала, что мне никто не нужен. Теперь я точно знаю, что того единственного, кто мне дорог, я сама оттолкнула, и он уже никогда не будет моим. Они с Тори вместе поехали на море. Она выйдет за него замуж, и он будет её. Он такой человек, мам. Если они поженятся, то он будет её без остатка. И не будет моим. Я сама его прогнала, и теперь осталась ни с чем. Я никогда больше никого не полюблю и не соглашусь принадлежать никому другому.

— Время лечит раны, солнышко, — мягко сказала мама, усаживаясь рядом с ней на кровать и обнимая.

— Нет, мам, — возразила Дафна. — Клянусь…

— Нет! — воскликнула мама. — Не вздумай!

Дафна покачала головой.

— Клянусь, мам, — раздельно произнесла она, — что не будет в моей жизни другой любви.

— Глупая ты моя малышка, — ласково произнесла мама, гладя её по голове. — Моё несчастное солнышко!

Мама притянула её к себе, Дафна послушно положила голову ей на колени и вдруг почувствовала, что по щекам текут слёзы — слёзы, которых она не помнит за собой вот уже… четырнадцать лет! Но это ведь старшая сестрёнка не плачет, не правда ли? Астории рядом нет, и можно расслабиться, почувствовав себя несчастным маминым солнышком…