Магл (джен)

— Да не парься ты! — сказал я Поттеру.

— Ага, это тебе хорошо говорить, а мне каково? Задолбал уже вопросами «откуда, зачем и почему». Так и хочется послать его нахер.

Гарри взял очередную виноградину с расписного блюда и отправил её в рот. Мы лежали на палубе яхты «EMMI», которая принадлежала британской компании, сдающей в аренду катера, яхты и прочие судна. Уже вторую неделю я и кузен отдыхаем в Таиланде, путешествуя на «EMMI». За это время побывали на семи островах, наелись морепродуктов до отвала, облазили прибрежные пещеры, ныряли с маской и доставали морских гадов (которых потом готовили и ели), смотрели на удивительные острова-столбы (эх, жаль, что до «Аватара» ещё лет двадцать точно, я бы посмотрел), загорали, фотографировались и отдыхали. Мы загорели дочерна, и теперь Поттера со спины можно было принять за местного жителя.

 — Мальчики, — раздался над нами голос Моники, — улыбнитесь и помашите ручкой.

 — Зачем? — лениво спросил я, приподняв голову.

 — Вас снимают, — она обворожительно улыбнулась куда-то вдаль.

 — Можно я без трусов побегаю? — насмешливо спросил Гарри.

 — Зачем?

 — Будет что вспомнить. Снимают одно и то же. Как им не надоело?

Моника недовольно цокнула языком, но от нас отстала.

 — Сколько ещё стоим?

 — Час.

 — Пошли искупаемся! — Поттер сиганул прямо со своего места в голубое чистое море.

Зимние каникулы я решил провести в тропиках. Знаете, как в том анекдоте: «В детстве я любил лето, потому что тепло и можно купаться. Сейчас я люблю деньги. Если есть деньги, то в любое время года будет лето». Недолго думая, поговорил с Моникой. Та мою инициативу поддержала, и результатом стали рождественские каникулы на арендованной яхте в Таиланде. Это было удобно — никто в номер не лез, близко не подплывал. На судне, помимо меня, Гарри и Моники, была уже знакомая пятерка магов-телохранителей (которые выполняли функции обслуживающего персонала яхты), повар, гид-переводчик и наша живность в количестве трёх собак и кота. Все взрослые люди знали о волшебстве и волшебниках, поэтому ни у кого не было недоумения при виде домашнего задания Гарри.

В воду вслед за Поттером плюхнулась Долли. Собака очень любила купаться и не упускала случая поплавать в море. Недовольный Воланд, в матросской шапочке и тельняшке, сшитых специально для него, поспешил скрыться в каюте под кондиционером.

Кота назад я получил второго октября в общаге от ухмыляющегося Грега Вектора, который отдал мне записку от Гарри: «Я приеду на Рождество, и ты мне всё расскажешь! Скотина белобрысая!».

 — Не понял, — сказал я, — а почему в школе его не оставили?

 — Потому что у миссис Норисс опять котята чёрные, — сказал Вектор и рассмеялся.

 — У вас кот живучий. Сколько кошек не пои противозачаточными, всё равно котята чёрные появляются, — ответил Флинт, — да ещё и домовики его боятся. Короче, Снейп сказал, что если эту блохастую скотину из замка не уберут, то он его отравит.

 — И ничего он не блохастый, — обиженно произнес я, — нормальный кот.

 — Вся школа в ужасе, особенно зельевар и медсестра, когда твой брат ходит по коридорам и орёт «Вола-а-анд, Волди-и-ик, кис-кис-кис, змеюка шерстяная!» — противным голосом поведал мне Флинт, и мы все дружно заржали.

А Гарри умеет нервы людям портить. Брат мало рассказывал о школе. Видимо, не знал, в какую сторону ему склониться — в волшебную или маггловскую. Ничего, скоро юношеский максимализм пройдёт, и мир обретёт кучу полутонов.

Я перевернулся на живот и вытянулся на белоснежном носу яхты. Хорошо!

 — Да-а-ад! Да-а-а-дли!

 — Чего тебе надобно, старче?

 — Прыгай купаться!

 — Гарри, отстань. Мне и тут хорошо.

Я блаженно прикрыл глаза, но в следующую секунду вскочил с воплем:

 — Да вы охренели?!

Надо мной, высунув язык, стояла Долли. Она же мокрыми лапами и встала мне на спину. Я с громким гиканьем и криком принялся бегать по палубе, пытаясь догнать эту псину.

Взять с собой собак придумал Вернон. Ну как, придумал… Очень сильно настаивал. Его можно понять — дома активно ползающие маленькие дети. Если выдрессированной Долли можно было хоть руку в пасть засовывать, то Злыдень, Зара и Воланд терпеть такое отношение не собирались. Кот забирался куда повыше, а за попытку дернуть за хвост мог цапнуть. Не сильно, но больно. Зара терпела до последнего, но и она не выдержала — рычала. Злыдень просто прятался. Дети, видя животных, что-то там лопотали, махали ручками и всеми силами показывали, что хотят к ним. Добрые нянечки не могли им отказать. Мальчишки значительно опережали своих сверстников в развитии. Сложно сказать, из-за чего. Может, из-за рок-музыки вместо колыбельной, может, из-за кучи развивающих картинок-игрушек-методик, притащенных Фабстером, или из-за плавания с рождения и йоги для грудничков, на которые детей таскали матери. А может, и от всего вместе. Врачи только за голову хватались, не зная, чего ещё ожидать. Я же боялся только одного — магических выбросов. Ну, не нравится мне волшебный мир, и всё тут!

 — Гарри, вылезай! — крикнула Моника.

 — Хорошо, — Поттер по небольшой лесенке забрался на палубу, что-то держа в руке, — смотрите, какая черепаха!

В его руке был черепашонок, а на его панцире несмываемой краской нарисован круг — символ мира. Видимо, кто-то из хиппи нанёс рисунок после моего рассказа.

В один из дней мы причалили к острову Ко Липе. Это было потрясающе! Сам островок небольшой — за час можно обойти. Население — даже тысячи человек не наберётся. Отель — абзац полный. Кондиционер — это роскошь. Мы пробыли там трое суток. Позабавил пограничный контроль, который напоминал киоск с мороженым на пляже. Посмотрев отели, не стали селиться — лучше жить на яхте. Ходили мы, в основном, босиком — песок везде! А торговая улица всего одна, на которой располагались открытые кафе, сувенирные лавки, турагентства, массажные салоны, аптека, пункт обмена валюты и почта. Все три дня мы ныряли с маской (акваланг нам не дали — маленькие ещё), путешествовали по близлежащим островам и рыбачили. Яхта стояла недалеко от острова, а мы пользовались услугами местного населения. Большая часть мелких островков были необитаемыми и очень красивыми. Попали на необычный остров, покрытый мелкой плоской галькой, из которой выстраивают башенки, на счастье. Телохранители-маги и Гарри чуть ли не вплавь отправились за своими палочками и артефактами. Как они объяснили — у острова очень сильное магическое поле, да ещё и с собой камней набрали. А я просто грелся на теплых плоских камешках.

Вечером на Ко Липе все местные кафе выставляли свои мангалы, расстилали специальные покрывала и ковры на песок, выставляли столики, включали иллюминацию, как на Новый год, и из каждого кафе доносилась музыка. Каждое кафе на пляже пыталось «перекричать» другое.

Глубоко за полночь я набрел на хиппи, которым и рассказал историю из мультфильма «Шевели ластами».

Я ловил на себе жадные взгляды молодых девушек. В свои двенадцать я выглядел очень даже ничего. Высокий, загорелый, блондин, с хорошей фигурой… Не одна девочка зазывала меня «домой» и «погулять». Я лишь отмахивался. Вырасти-то вырос, но самоконтроль оставлял желать лучшего. Как говорится, секс — это одна сплошная проблема: поза нелепая, удовольствие минутное, расходы окаянные. Плата за мою минутную слабость может быть огромной. Я ведь не просто красивый мальчик, а известная личность. Даже не сомневаюсь, что в какой-нибудь газете наши фото с отдыха всплывут.

От созерцания и вечных дум меня отвлёк голос Поттера:

 — О чём задумался? — спросил он, выпуская черепаху в море.

 — Да так… О вечном…

 — А-а-а, понятно. А я есть хочу!

 — Да когда ты уже нажрёшься?

 — Никогда.

 — Я уже на этих гадов смотреть не могу!

 — А я могу! Пошли уже, а то Воланд всё сьест!

 — Твой кот тоже на это смотреть не может и предпочитает есть бананы.

 — Угу, пошли…. Что?

 — Что слышал. Твой кот ест бананы.

 — Серьёзно? — удивился Поттер, — Это надо сфотографировать!

Он бодрой рысью кинулся к себе в каюту, по пути споткнувшись о развалившегося Злыдня, который даже ухом не повёл.

Наши отношения с Гарри потеплели после передачи кота. Брат был вспыльчивый, но отходчивый.

После отбытия Поттера в школу Моника и Нэш завалили меня работой — три статьи в гитарные журналы, посвящённые переделке гитар, выбору «примочек» и технике игры. Подписал контракт с «Gibson», получил два инструмента по моему заказу (тяжёлые, заразы), честно отработал две фотосессии и снялся в рекламе велосипедов. Идея впихнуть меня постоянным гитаристом куда-либо пока не воплощалась в жизнь. Нас помнили, и пластинки с остальной продукцией (рюкзаки, торбы, футболки и куча всего) расходились хорошо. А ведь занятия в школе никто не отменял, плюс уроки хореографии, актерского мастерства, музыки и, барабанная дробь, логопеда! Сил хватало, чтобы доползти до кровати и уснуть. Спасибо соседям по комнате, что с пониманием отнеслись к моей работе и молча помогали мне в бытовых вопросах — ужин оставляли на столе, ни слова не говоря, относили и забирали одежду из прачечной. Уроки я делал «на ходу», в отличники так и не выбился.

В ноябре отыграл целых три концерта со знаменитыми «Pink Floyd». После первого получил записку от Гарьки: «Козел ты белобрысый! Я тоже хочу. С тебя фото и автографы в количестве двенадцать штук». Пришлось выполнять.

Концерты были выгодны и «Pink Floyd», и мне — популярность группы сильно пошла вниз, а моя пока держалась, но тоже шла на спад. Совместный концерт сулил неплохую прибыль и интерес публики. Мы спели три моих песни (как же меня задолбал этот гребаный «Лондон на проводе»), и пятнадцать их. Я был в качестве приглашённого гитариста. Петь мне не пришлось, всё сделали Гилмор и Райт, мне достался бэк-вокал. Было весело. Мужики много шутили, давали советы по игре на гитаре и туровом оборудовании, рассказывали про смешные случаи в турах. Был удивлён, что до концерта они не пили от слова совсем, хотя алкоголя в гримёрке было много. Оказалось — контракт их обязывал выйти на сцену трезвыми, но никто не запрещал пить во время концерта, чем они и пользовались. Как бы то ни было, но мужики меня страховали капитально — Райт ставил дополнительные клавиши, которые синхронно со мной играли мою партию, но звук не выводили на колонки. Однажды это сработало. У меня лопнуло две струны. Я не Эрик Клэптон, который менял струны под хлопки публики, поэтому техникам пришлось «в темпе вальса» срочно подключать другой инструмент. Пока технический персонал возился с гитарой, звукорежиссер вывел мою партию с клавиш. После концерта был разбор полётов, итогом которого стало предупреждение для технического персонала группы, ибо запасной подключённый инструмент должен стоять за кулисами всегда.

Моника нашла очень интересное предложение по созданию саундтрека к компьютерной игре. Обещал подумать. После праздников мне предоставят все материалы, чтобы я решил: браться за это или не стоит.

Мардж и Фабстер выпустили книжку о воспитании овчарок. Ажиотаж был капитальный. Сама книга была не из дешёвых — яркая обложка, качественная бумага, много иллюстраций и фотографий. Так ещё и издательство цену накрутило. Большей частью её раскупили фанаты — в ней было много фотографий, которые нигде не печатались.

 — Гарри! Гарри! — громко звал охранник Сэм. — Опекун звонит.

 — Иду! — громко крикнул кузен. — Опять поесть не дали.

Он вприпрыжку помчался в каюту разговаривать с лордом по сквозному зеркалу.

Отношения Ардвидссона и Поттера стали натянутыми после того, как он вручил ему дневник Тома Риддла, который забрал у Джинни Уизли. Лорд не идиот, всё пытался вызнать, кто подсказал Поттеру взять тетрадь, ведь Гарри действовал напролом — увидел-отобрал-отдал. Кузен стойко отбивал атаки опекуна и Дамблдора. Утверждал, что просто перепутал вещи, а тетрадка стала отвечать. Чтобы связаться со мной, Гарри использовал возможность связи через Септиму Вектор и её сына. Воланд — всего лишь повод, хотя зельевар действительно грозился отравить животинку. Гарька сильно вытянулся, стал спокойным и уверенным в себе, много дерзил старшим и отвечал с сарказмом. Только оставшись наедине со мной в комнате, он сбрасывал маску уверенного подростка и становился растрёпанным маленьким воробышком, который пришёл рассказывать старшему брату о своих злоключениях.

 — Отчитался? — спросил я вернувшегося Поттера.

 — Ага, — угрюмо ответил он, — пошли есть.

Когда Гарри перед Рождеством прибыл домой, он тоже был очень хмурым и не мог дождаться момента, когда же все улягутся, чтобы со мной поговорить.

 — Ты обещал, — грозно начал он, когда мы закрылись в комнате.

 — Помню, но сначала, расскажи, что там произошло.

Он вздохнул и начал свой рассказ:

 — Всё было, как ты и говорил. Я наткнулся на чёрную тетрадь, которая мне отвечала…

* * *

Джинни Уизли брела по коридору со слезами на глазах. Над ней опять смеялись, когда она заявила, что всё-всё знает про Гарри Поттера. Девочки из её комнаты высмеяли рассказы, которые Джинни прочитала в книгах, где героический младенец уничтожает нежить. Однокурсницам было смешно такое слышать. А ещё сам Гарри предпочитал, что бы его звали Гарольд. У него был собственный фан-клуб, которым руководил Колин Криви.

Ну почему ей так не везет? Брат погиб, мама и папа много ругаются, братьям нет до неё дела…

А ещё Поттер… Когда она попросила у него фотографию, он улыбнулся, приобнял её и предложил сфотографироваться вместе. Это был самый счастливый день в её жизни, ну, не считая дня, когда пришло письмо их Хогвартса. А потом она услышала, как Гарри Поттер, её герой, её любовь, спрашивает у Колина, что это за замарашка к нему пристает. Джинни Уизли не замарашка! Она ещё всем покажет!

Девочка остановилась посередине коридора, достала из сумки чёрную тетрадь, уселась на сумку и начала быстро-быстро что-то писать.

Отвечающая тетрадка была её отдушиной. Она обнаружила её у себя в котле после приезда в Хогвартс. В тетради жил Том. Милый и хороший собеседник, который давал советы, рассказывал о школе и учителях. Жаль, что он не живой. Но Том собирается рассказать ей секрет, как сделать так, чтобы её все боялись…

Из-за угла, ничего не замечая перед собой, выбежал Гарри Поттер. Ему было некогда — если он опоздает на зельеварение, то профессор Снейп точно его отравит.

Маленькая девочка, сидящая на сумке, даже не успела среагировать, как в неё врезался герой, который куда-то спешил, не разбирая дороги.

 — Ой, прости, пожалуйста! — принялся извиняться тот. — Я тебя не заметил. Сейчас помогу.

От радости у неё онемели руки. Это же сам Поттер! Он ей помогает.

Тот быстро рассовывал по сумкам свои и её выпавшие вещи.

 — Вот, — произнёс он, — держи свою сумку.

Гарри Поттер отдал Джинни Уизли её вещи и поспешил на урок зельеварения.

Вечером, разбирая сумку, маленькая девочка Джинни Уизли обнаружила пропажу чёрной тетрадки. Нет! Так быть не может. Том, где её Том? Необходимо срочно его найти. Кто-то украл её друга. Вариантов было немного — или это сделал противный Колин Криви, или глупый Драко Малфой, который всегда её задирал за поношенную одежду. Ещё, может быть, Гарри Поттер перепутал вещи, когда собирал их с пола. Но он хороший, он отдаст ей Тома.

Вечером, разбирая сумку, герой магического мира и кумир маггловского, обнаружил чёрную тетрадку. Мальчик недолго думая написал в ней:

«Ты живая?»

«Да. Я Том. А кто ты?»

«А я Гарольд Дурсль»

«Рад познакомиться. Сколько тебе лет?»

Гарри Поттер с ужасом захлопнул старую тетрадь и срочно связался с опекуном по сквозному зеркалу…

* * *

 — И?

 — Утром прибыл лорд, под видом проверки моего места жительства. Я отдал ему тетрадь. Он что-то там колдовал, пришёл в ужас, стал меня спрашивать. Рыжей сказал, что она её где-то в классе забыла. С ней МакГонагалл и Снейп разбираются.

 — Он не спрашивал, где ты её взял?

 — Спрашивал раз тридцать. Задолбал уже. Ну не мог же я ему в лоб сказать, что информацию от тебя получил?!

 — Не вздумай! Я маггл и вообще в ваш мир лезть не собираюсь.

Гарри вздохнул.

 — Теперь ты.

 — Помнишь, я умер?

 — Всё-таки ты…

 — Да, я умер в тот день, когда тебя загнали на крышу.

Гарри потрясенно молчал.

 — Я видел то, что произойдет дальше с нами…

 — Что там? — тихо спросил Поттер.

 — А ничего хорошего. Я бы вырос огромной свиньей на ножках. Которая, кроме компьютерных игр, ничем не интересуется. А ты был жертвенным бараном!

 — Кем? — обалдело уставился он на меня.

 — Бараном! Сдох бы во имя общего блага, любви и жизни других людей под улюлюканье толпы. Да, кстати, этот вариант до сих пор возможен…

 — Я бы сдох как… Иисус?

 — Чё? — вот теперь я в шоке.

— Ну, в Библии же говорится, что он умер во имя всех людей на земле. Его распяли под крики толпы.

Вот теперь я завис. А ведь верно! По сути, это библейская история на новый лад. Поттер — жертва. Плети — сплетни толпы. Крест — поиск частиц души. Иуда — Рон. И добрый бородатый старец, который всё знает. По первоначальному плану Роулинг Гарри должен был сдохнуть, но толпа фанатов этого не дала сделать.

Пиздец! Во что я вляпался?

 — Дадли. Да-а-ад.

 — А? Что?

 — Долго так сидеть будешь?

 — Не, нет.

 — А про тетрадь ты откуда узнал?

 — Там мелькали какие-то важные предметы. Среди них — тетрадь чёрная. Еще был дом, в который я ходил, — ну не говорить же, что я о-о-очень крупно лоханулся и тупо забыл, — медальон со змеёй, корона, чашка с барсуком и кольцо.

 — Дадли, мне страшно.

 — Почему?

 — А если всё же мне придется умереть…

 — Все мы умрём. А там не страшно. Там всё белое, да и родителей увидишь, — мы замолчали. — Я не всё помню, что там видел. Вспоминается по ходу. Если будет что-то важное, я тебе скажу.

 — Эльфа ты тоже видел?

 — Да. Это Добби, эльф Малфоев.

 — Нет, это эльф Хогвартса. Мне Лорд сказал. У него мозги набекрень повернуты.

 — И где этот…

 — У Лорда. Я особо не спрашивал.

 — Помнишь крысу Уизли?

 — Которой Волдик хребет сломал? Да-а-а, такое не забывается. Столько воплей было…

 — Это анимаг. Питер Петтигрю. Он твоих родителей предал.

— Лорд сказал, что это был Блэк.

 — Там мутная история. Хранителем был Петтигрю, а всем сказали, что это Блэк. Когда ты отразил заклинание, и Блэк прибыл на место, он вместо того, чтобы заняться тобой, погнался за хранителем. Тот был анимагом-крысой и смог скрыться. Во всем обвинили Блэка и посадили в тюрьму.

 — Так нужно… — запальчиво произнёс Гарри.

 — Ничего не нужно, — перебил я, — сидим на попе ровно. Мы дети, нам никто не поверит, а если поверит, то мне мозги вывернут.

 — Что же делать?

 — Прямо как у Чернышевского.

 — У кого?

 — Писатель есть такой, — ухмыльнулся я, — пока ждём. Вроде, Блэк сбежать должен из тюряги, но это не точно.

 — Зачем кому-то нужно было сажать невиновного?

 — А зачем твоему двоюродному деду тебя убивать?

 — Ради денег. Подожди, а кто сейчас распоряжается местами в Визенгамоте и деньгами Блэков?

 — Очевидно, тот, кто его посадил.

 — Может, Лорду сказать?

 — Гарри, я уверен на всю тысячу процентов, что у Лорда, что у Дамблдора в шкафу лежат такие скелеты, по сравнению с которыми тот-кого-не-называют просто ангелочек.

 — Как же меня всё задолбало.

 — Ты главный герой, а я статист. Кстати, у героя шанс дожить до конца пьесы больше…

 — Не хочу быть героем.

 — А нас с тобой никто не спрашивает. Давай договоримся так: если я что-то вспоминаю, то тебе рассказываю. Ну, а ты слушаешься моих советов. Согласен?

 — Ладно, — сказал Гарри, — а можно я у тебя посплю?

 — А ты часом не охренел?

 — Не-е-е, кровать большая, тащиться лень.

Он забрался под одеяло, повернулся спиной ко мне и закрыл глаза. Я не стал строить из себя поборника нравов и собственника, улёгшись рядом. Всё-таки насколько он ещё ребенок по сравнению со мной.

* * *

 — Дадли, ты о чём задумался? — вырвал меня из воспоминаний голос Моники.

 — О жизни и её смысле.

 — Завтра вечером уже вылетаем в Лондон.

 — Ох, как неохота-а-а, — протянул Поттер.

 — И не говори, — ответила она, — так бы и жила здесь.

 — А я нет.

 — Да-а-ад, ты совсем ку-ку? Как тут не жить? Рай!

 — Не-е-е, мне снега не хватает.

 — Вот прилетим в Англию, и будет тебе снег, — весело ответила агент.

 — Да какой в Лондоне снег? Так, пародия.

Моника глубоко вздохнула и неожиданно спросила:

 — А о чём вы мечтаете?

 — Странный вопрос… — ответил я и краем глаза заметил интерес наших охранников, — я бы хотел домик где-нибудь в хвойном лесу, чтобы озеро рядом, белки по веткам, тишина вокруг.

 — А концерты?

 — Ну, это само собой.

 — А я теперь реально хочу оранжерею, чтобы цветы выращивать…

— Ты вырастишь для меня белые ирисы? — перебил его я.

 — А вот и выращу! Белые-белые…

* * *

Жизнь после рождественских каникул вошла в привычное русло. Ажиотаж вокруг меня ожидаемо спадал, даже несмотря на опубликование в желтой прессе фотографий с нашего отдыха. Поводов мы не давали, траву не курили, по девкам не бегали. Всё медленно, но верно шло на убыль. Моника подкидывала работу в рекламе. Я писал саундтреки к компьютерной игре на основе «своих» песен. Мда-а, это вам не двадцать первый век с его суперплоскими мониторами и объёмным звуком и изображением. Тут всё проще.

Гарри присылал вести с Азазелем раз в две недели. Вроде у него всё хорошо.

Дома я старался бывать пореже. Всё-таки трое карапузов подрастали. Нет, поймите меня правильно, я люблю детей, очень. Дети — это цветы жизни… кактусы жизни. Кактус — это тоже цветок. Вот как эти кактусы зацветут, тогда и поговорим. А ежедневный уход за ними пусть осуществляет кто-нибудь другой.

Благодаря редкому пребыванию дома заметно подтянул учебу. Учителя на меня не могли нарадоваться.

Голос окончательно сломался и больше походил на голос Джона Бон Джови в двухтысячных. Всё чаще ловил себя на мысли, что оцениваю фигуру и грудь девушки, да и на меня многие поглядывали довольно призывно.

Вот и промелькнул учебный год. На этот раз я оказался вторым на курсе и в десятке лучших по школе. Это здорово греет самолюбие. Хоть в чём-то преуспел.

Дом встретил меня хаосом, детскими воплями, замученными собаками, спрятавшимся котом и обеспокоенным Гарри. Ещё в мае из Азкабана сбежал Сириус Блэк.

Ну сбежал и сбежал, флаг в руки, дементор в задницу. Так я рассуждал, пока не увидел в оранжерее среди любимых маминых орхидей спящего чёрного пса.

 — Это Демон, — гордо сказал Фрэнк, — я его, голодного, на улице нашёл. Отощал сильно. Вот, откармливаю. Мне отец твой разрешил, если он с другими псами конфликтовать не будет. А собака понятливая…

Фрэнк продолжал что-то говорить, а я смотрел на чёрного, как смоль, пса и соображал, что делать дальше…