Пристегните ремни! (гет)

— Как ты думаешь, Джим: а не пора ли уж ей проснуться? Не хватало ещё на первое же занятие опоздать! — высокая худощавая женщина с миловидной улыбкой нежно коснулась плеча мужчины, расположившегося в кресле с газетой в руках. Невозмутимо перелистнув страницу, тот спокойно обронил через плечо:

— Джона, дорогая, такой взрослый и ответственный человек, как наша дочь, никогда не сделает того, о чём потом сильно пожалеет. И учиться насильно её никто не заставлял. Сама, видишь ли, захотела, испытать драйв по полной программе. Ты думаешь, ей хочется выглядеть бледнее своих друзей?

Джоанна снисходительно повела бровями и легким движением взъерошила прическу мужа:

— Я видела некоторых из них. Никаких внутренних скрепов, лишь ветер в голове да склонность к прожиганию жизни. Вот за Кейт я как раз не особо беспокоюсь; ну, не то чтобы совсем, но ведь мы говорим о доверии. Более серьёзная, чем некоторые её подруги, Кейти всё, всегда доводит до логического конца.

На ходу убрав с лица тонкие шелковистые пряди, Джоанна переместилась к плите. Пока на сковороде неспешно шипели куски бекона, женщина водрузила кофейник на огонь.

— Наведайся к ней, пожалуйста, дорогой, — готовя смесь для омлета, Джоанна сосредоточенно взмахивала венчиком, — а я тем временем закончу готовить завтрак.

— И у нас, как и всегда, будет выбор из трёх блюд? — узкое лицо Джима озарила открытая, мечтательная улыбка. Отложив газету в сторону, он пружинисто поднялся, чтобы звонко чмокнуть жену в бархатную щёку. Запах жареного бекона нешуточно будоражил аппетит, и истекающий обильной слюной Джим внимательным прищуром осмотрел аппетитно пыхтевшую вафельницу.

— Хорошо, пойду, прогуляюсь.

Джим развернулся и вальяжным шагом вышел в холл. Неторопливо поднялся по лестнице на второй этаж, свернул направо, к коричневой филенчатой двери в конце небольшого коридорчика. Тихонько постучал в косяк, но не услышав ответа, осторожно повернул рукоятку.

Дверь бесшумно распахнулась, и Джим очутился в скромно обставленной, но уютной комнате. Солнечный свет заливал её, и яркие лучи отражались в зеркальных дверцах книжного шкафа, играли в хрустале люстры и бросали шаловливых зайчиков на золотисто-бежевые обои и светло-коричневую дорожку между входной дверью и письменным столом. Цветы на стенах в плетёных кашпо обволакивало янтарное марево, благодаря чему даже на строгой мебели из морёного дуба образовался неяркий щегольский глянец. От внезапного сквозняка тонкие кремовые занавески легонько всколыхнулись и опустили свои края, едва заметно шевелясь.

Прикрыв ладонью глаза, Джим сделал первый шаг. Мягкий ворс ковра достигал лодыжек, и ноги просто утопали в нём. Деревянная кровать с высокой спинкой стояла в дальнем от входа углу, и мужчина направился к ней. Одна единственная изо всей мебели, кровать всё ещё была в тени, тщательно сберегая безмятежный девичий покой.

С искрящейся улыбкой Джим тихо подошел к дочери. Погруженная в здоровый и безмятежный сон, Кейт зарылась лицом в подушку, лежа совершенно неподвижно, и Джим невольно залюбовался дочерью. Кейт дышала легко и ровно, как человек, не измученный бессонницей. Невесомое, словно пёрышко, одеяло поверх её обнажённой гибкой спины немного присползло, и теперь роскошные каштановые волосы беспорядочно разметались по обнажённым плечам, рассыпались поверх подушки, ложась элегантными полукольцами на ослепительно белую простыню в мелких цветочных завитушках.

«Какая же она милая со сна! Даже будить не хочется!» — Джим ещё немного помялся и, вздохнув с неприкрытым сожалением, легонько потряс Кейт за хрупкое плечо.

— Кто долго спит, тому ни за что не уехать дальше своего порога!

Кейт легонько шевельнулась, промычав спросонья что-то нечленораздельное. Неспешно развернулась к отцу, приподняв голову и всё ещё не в силах разомкнуть веки, но тут на её лицо прыгнул солнечный блик. Такой мощный и большой, он будто бы старался пробиться сквозь ресницы, и Кейт недовольно сморщилась. Она отвернулась к стене, на что Джим лишь добродушно усмехнулся. Пригнувшись как можно ниже, достаточно громко произнес:

— Кейти! Даже если мне будет плохо, я съем всё, что приготовила твоя мама! Вафли и бекон уже покрылись аппетитной, хрустящей корочкой, а стопка блинчиков растет с каждой минутой! Ты, случайно, не хочешь в этом поучаствовать?

— Я встаю, папа, — протяжно зевнула Кейт, — ещё бы и сон до конца досмотреть.

Беккетт свернулась в позу эмбриона, укрылась одеялом с головой, на что Джим только улыбнулся. Затем он развернулся и бесшумно вышел.

Кейт полежала ещё немного, но, понимая, что сон уже ушёл, перевернулась на спину и, открыв глаза, сладко потянулась.

— Какие же странности мне приснились! Я бы сказала — сон в руку! Но стоит ли ждать чего-то наяву? — нахмурилась она, отстраненно созерцая ослепительно-белый потолок, и со вздохом огорчения провела ладонями по лицу. — Папа, папа, как же нам там было здорово!

Откинув одеяло, легко спрыгнула на пол и на цыпочках подошла к окну. Взгляд упал на массивные часы, занимающие целый угол стола. Их корпус из слоновой кости, в тончайшей серебряной инкрустации, поражал воображение утонченностью резьбы и изяществом отделки. Увидев, как ажурные чёрные стрелки бесстрастно показывают половину десятого, Кейт обругала себя.

«Дьявол, моё первое занятие! Я его чуть не проспала!»

Торопясь и чертыхаясь, Беккетт натянула лёгкие брюки, напялила майку прямо на голое тело и, прихватив со стола резинку для волос, кинулась вон из комнаты.

Дробно стуча ногами, на ходу закручивая волосы в тугой жгут, сбежала вниз, чтобы нырнуть в двери кухни, воздух которой был пропитан дразнящими ароматами жареного мяса и свежеиспеченных вафель. Отец уже сидел за столом и, лениво отрезая кусочки бекона, неспешно отправлял их в рот. Проделывал это он с таким смаком, что в животе Кейт, словно оркестр голодных лягушек, закрутилась безумная какофония. И эту «пытку» невозможно было вытерпеть. Прихватив тряпкой рукоятку кофейника, Кейт разлила напиток по чашкам и, вернув его на место по центру стола, присела на свой любимый стул.

— Кушай, милая, и поскорее набирайся сил! — Джоанна поставила перед ней большую тарелку с беконом и омлетом, добавила несколько хрустящих вафель и пару блинчиков.

— Мам, а сироп есть? — с трудом пропихивая в горло непослушную выпечку, Кейт умоляюще посмотрела на мать. — Есть блины без смазки — это настоящая пытка!

Джоанна в ответ только усмехнулась. Когда перед Кейт появилась баночка с кленовым сиропом, та, благодарно кивнув головой, спешно заработала челюстями.

— Ты ещё не опаздываешь? — отец критически посмотрел на дочь поверх очков. — А иначе рискуешь нарваться на скандал!

— М-м-м, должна успеть, — торопливо глотая омлет, пробубнила Кейт. Расправившись с едой, хлебнула из чашки от души: — И мне по плечу любые невзгоды!

— А твой будущий инструктор? Ты хоть знаешь, что он из себя представляет? Вдруг он по жизни пунктуален или неимоверно строг?

Кейт на минуту задумалась, потом отрицательно мотнула головой.

— Не знаю, точно это или нет, но Мэнди говорила, что инструктор уже далеко в годах и что самых красивых девчонок прикрепляют как раз к таким «перцам», как он. Дабы избежать проблем известного рода.

— Странно и непонятно формируются у вас учебные группы, — сложив руки на груди, Джоанна внимательно наблюдала за дочерью: она уже присела на своё место, справа от мужа. — И неужели в арсенале школы не найдётся симпатичного и приятного в общении парня, а не какого-то старого брезгуна?

— Ко всем буду относиться ровно, и думаю, что справлюсь в любом случае. А если что, то буду начеку! И пусть только попробуют отклониться от учебного процесса! — решительно сдвинула брови Кейт. — Я же не на свидании, у меня совсем другие планы.

Она обтёрла салфеткой жирные, лоснящиеся губы и выбралась из-за стола. Довольно погладила себя по животу, мечтательно подкатывая глаза.

— Заправилась по самую макушку. Мам, пап, пока! — Кейт обменяла с родителями лёгкими поцелуями. — Раньше ужина не ждите. Нужно удостовериться в своих прежних навыках.

— Удачи тебе! — напутствовал её Джим. — Держи покрепче руль и не отвлекайся по пустякам!

— У меня всё получится, обязательно получится! Не правда ли? — воинственно сжав кулак, Кейт вопросительно глянула на мать.

— Конечно, милая, ты же у меня такая умница! — ласково улыбнулась Джоанна, и Кейт почти бегом выскочила из кухни. Джоанна довольно посмотрела ей вслед, потом с улыбкой обернулась к мужу:

— Нет слов, как я горжусь своей девочкой! И я тебе уже не раз говорила, какая она сильная духом и целеустремлённая!

— А как же может быть иначе, раз Кейт во всём подражает тебе? И ей, действительно, всё по плечу! — Джим неспешно допил кофе и отставил подальше пустую чашку.— Милая, а какие у нас сегодня планы? Моя помощь, случайно, не требуется?

Он внимательно наблюдал за женой, и поэтому заметил мелькнувшую по её лицу тень. Джоанна скромно опустила глаза, глядя в тарелку, неспешно подцепила на вилку кусочек омлета и произнесла, чуть растягивая слова:

— Не надо, дорогой, сама справлюсь, потому что это новое дело очень интересное и запутанное. Кажется, что человек, проходящий по нему, абсолютно невиновен.

Автошкола располагалась довольно далеко от их дома, и Кейт всё же умудрилась опоздать. Ругая себя последними словами и припоминая наставления Мэнди, она торопливо цокала каблуками по горячему асфальту. Чтобы попасть в автошколу, нужно было обогнуть автодром со стоянкой, огороженные высокой металлической сеткой, и пройти футов двести по узкой аллее, упирающейся прямо в крыльцо здания.

Солнце припекало ощутимо, и Кейт даже успела немного взмокнуть. Отдуваясь, она торопливо подскочила к входу в здание, мельком глянув на беспорядочное скопище машин на автодроме, и уверенно потянула на себя пластиковую ручку.

Внутри Кейт встретила прохлада. Мерно гудел кондиционер, скромных размеров светло-жёлтый холл был пуст, и только за изогнутой полукругом стойкой ресепшена сидела полная брюнетка средних лет. Зажав в левой руке пластиковую бутылку с диет-колой, другой она держала внушительных размеров гамбургер, поочерёдно откусывая его то с одной стороны, то с другой. К губам женщины прилипли крошки, кетчуп размазался по подбородку, придавая лицу неопрятный вид, однако похоже, что даму это не сильно беспокоило. Отпивая газировку, она аппетитно отрыгивала, совершенно этого не стесняясь.

В несколько шагов Беккетт пересекла холл и застыла перед стойкой, разглядывая даму. Вблизи брюнетка казалась ещё толще, к тому же её здорово полнила глянцевая жилетка в крупную красно-черную клетку. Лицо у дамы было потное, оплывшее, угреватое, и Кейт даже поморщилась про себя, совсем не понимая, как же можно было так себя запустить. Как бы то ни было, Беккетт всегда считала себя эмоционально устойчивой, способной к преодолению любых неприятностей, хоть и опаздывать не очень-то любила Правда, сегодняшнее «испытание» ещё только предстояло пережить.

Украдкой глянув на часы, Беккетт вежливо откашлялась и положила на стойку ученическую карточку. Утробно срыгнув, брюнетка неохотно отложила недоеденный бутерброд, и поглядывая на гостью с нескрываемым интересом, жирной пятернёй потянулась за кусочком пластика:

— Какая группа? Третья? — дама говорила немного невнятно и в нос.

Кейт согласно кивнула. Конечно, невелико же удовольствие — созерцать прыщавую физиономию толстушки с сальными волосами и выслушивать её желудочные спазмы, но что делать, если собственное опоздание напрягает ещё больше? И Кейт незаметно глянула на часы. От её учебного времени едва ли осталось две трети.

Впрочем, менеджер не обратила на неловкость Беккетт совершенно никакого внимания. Она потыкала коротким, как обрубок, пальцем по таким же засаленным кнопкам ноутбука, и подслеповато прищурилась, разглядывая некрупный шрифт:

— Мисс, кажется, вы должны заниматься у мистера Кесслера, не так ли?

Желая поскорее покинуть неприятное сообщество, Кейт обрадованно кивнула.

— Увы, но вы безнадежно опоздали! — брюнетка комично выкатила кольцо сальных губ, а её выщипанные брови двигались ещё смешнее. Кажется, она безуспешно пыталась казаться суровой. — Теперь ждите, когда Кесслер освободится, а это будет примерно через четыре часа. У нас очень плотный график, и мы не собираемся потакать опоздавшим.

«О, чёрт! Четыре часа! Дура ленивая! Соня!» — когда Беккетт с досады прижала к губам сведенные вместе ладони, и в её глазах мелькнула грустинка, менеджер почему-то вдруг смилостивилась:

— Если же у вас, мэм, туго со временем, то наш резерв — к вашим услугам. На первое время это тоже выход.

«Резерв? Это что, какой-то жалкий неудачник, едва сводящий концы с концами?» — Кейт недовольно куснула нижнюю губу, но видя искреннее недоумение, брюнетка разразилась желчным, саркастическим смешком.

— Что, мисс, паникуете от слова «резервный»? А чего ещё вы боитесь?

— Ничего, — независимо дёрнула плечами Беккетт и тут же заметила, как широко и добродушно заулыбалась брюнетка.

— Готова подтвердить под присягой, — та резво вскинула два пальца в характерном жесте, — что ещё никто и никогда на него не жаловался, а запасным он считается потому, что работая по свободному графику, приходит, когда захочет.

Менеджер привстала со своего места и, вытягивая шею, выглянула в неширокий коридорчик, начинающийся прямо от стойки:

— Рик!

Прислушалась, и терпеливо вздохнув, громко крикнула ещё раз:

— Ричард! Где тебя черти носят?

Ответом ей были лишь монотонное жужжание кондиционера, да бульканье воды в кулере.

Брюнетка огорчённо взмахнула пухлой ручкой и разочарованно пробубнила:

— Идите к машине. Стоянка находится справа от выхода, а я, когда найду инструктора, пришлю его к вам! У меня не забалуешь! — достав из ящика стола портативную рацию, брюнетка разразилась громогласными воплями.

Кейт не стала дослушивать её визг, решительно зашагав к пластиковой двери в конце коридора. Беккетт уже протянула руку к потертой рукоятке, как вдруг створка резко распахнулась, едва не стукнув её, и в проём прямо-таки влетел высокий широкоплечий парень. Он был одет в джинсы и серую футболку, на голове — красно-белая бейсболка. Низко опущенный козырёк скрывал верхнюю часть его лица, но Кейт моментально приметила и легкую небритость мужественного подбородка, и напряжённо поджатые губы. Незнакомец приподнял голову, и в его тёмно-бирюзовых глазах мелькнула неподдельная тревога.

Едва не задев Беккетт плечом, мужчина пробормотал на ходу извинение и легкой рысцой заторопился к стойке. В его фигуре чувствовала скрытая мощь, но двигался незнакомец, на удивление, мягко и неслышно, словно кот.

Кейт настороженно повела носом. За парнем тянулся тонкий цитрусовый шлейф очень недешевого одеколона, отчего в Беккетт мигом вспыхнул неподдельный интерес. Кейт задумчиво посмотрела незнакомцу вслед, гадая, что же такое необычное и привлекательное в нём есть, но вспомнив с досадой, зачем она здесь, выскочила наружу.

Автодром встретил её насыщенной бензиновой гарью и запахом палёной резины, разноголосым урчанием моторов и слепящим глаза солнцем. Достав из сумки защитные очки, Беккетт водрузила их на аккуратный носик, чтобы осмотреться.

Стоянка учебных автомобилей располагалась с правого торца здания, а к противоположному крылу автошколы примыкал гаражный бокс на несколько машиномест. Сама тренировочная площадка представляла собой обширный квадрат асфальта с дорожной разметкой. Разделительные полосы из полосатых конусов располосовали автодром на несколько зигзагообразных дорожек, по которым неспешно двигались разнокалиберные машины.

Постояв немного на крыльце, Кейт зашагала к одинокой серебристой «фиесте». Попутно вспоминая опыт первого вождения, она даже и не подозревала о том, какая чУдная сценка разыгрывается за её спиной. А мужчина, тем временем, уже облокотился на стойку, с любопытством оглядываясь на выходную дверь, скрывшую обворожительную незнакомку. Озабоченное лицо парня разгладилось, озарилось широкой и даже счастливой улыбкой, но потом вдруг опять стало серьёзным. Он покорно вздохнул и виновато склонил голову.

— Звали, Рэйчел? — таким приятным, хрипловатым баритоном с ней ещё никто не разговаривал, и со слащавой улыбкой Рэйчел сделала неуклюжую попытку приосаниться.

— Какого чёрта, Рик! — она определенно не сердилась на «пропажу», и нотки её прокуренного голоса стали более игривыми, бархатными. — К тебе пришла ученица! И почему до тебя невозможно докричаться?

— Никак не могу найти Алексис! — не отвечая впрямую на вопрос, Рик встревожено сцепил руки перед собой. — Я оставил её в комнате отдыха, но пока ковырялся в ангаре, Алексис куда-то запропастилась. Ты её не видела?

Ричард досадливо покрутил головой, а увидев надкусанный бутерброд, иронично усмехнулся:

— О, что я вижу? У нас тут, похоже, решающая мегабитва гамбургерных королевств! И я, кстати, знаю два самых огромных из них — «Макдаллас» и «Макдональдс», и поэтому даже как-то не в курсе, кто из них сокрушительно победит. Пока обе сети проводят зажигательные рекламные компании, существует реальный шанс оторвать себе пару вёдерок кетчупа. Кстати, из такой тары получаются неплохие кашпо!

— Ох, Рикки! Какой же ты шутник! — пухлое лицо Рейчел источало неподдельное радушие. — Откровенно завидую твоему присутствию духа! Правда, Роза очень сожалела, что твоя писательская стезя развивается так себе.

— Это лотерея, Рейчел, — философски заметил Рик, — никогда не знаешь, какой выпадет шар!

— О-о-о, — радостно всплеснула руками Рэйчел, — и дочка твоя тоже, несмотря на свой возраст, обожает и умеет мудрёно говорить.

— Да-а, и всё благодаря моим исключительным, непревзойденным генам, — гордо вскинул голову Рик, — ну, так что там насчёт Алексис?

Рэйчел чуть приподняла обтянутый спортивным трико зад, чтобы придвинуться к Рику поближе. Заговорила, жарко дыша в ухо:

— Я уже отправила Говарда на поиски, но ты не заставляй ученицу себя ждать, — грузно осев в кресло, Рэйчел запустила печать и, хитро подмигнув, протянула Рику лист бумаги.

— Держи. На целых две недели эта красотка в нашем полном распоряжении. И будь с ней поласковее, мне не хочется даже слышать про ликование конкурентов.

Въедливо просмотрев распечатку, Рик невесело улыбнулся.

— Я же сюда не на свидание пришёл, Рейч, а по делу. Да и Алексис может неправильно понять меня.

— Она до сих пор скучает по маме? — состроив сострадательное лицо, участливо вздохнула Рэйчел.— Бедное, бедное дитя! Если ты не против, то я…

— Ладно, босс, спасибо, но я разберусь сам, — Рик устало взмахнул рукой, и выпив несколько стаканчиков воды из кулера, заторопился на выход.

— Не переживай, Рикки, мы найдём её! — с милой улыбкой проворковала Рэйчел ему вслед, потом вдруг, грозно сдвинув брови, свирепо рыкнула в микрофон: — Говард! Ты где, чёрт возьми? А ну-ка, мигом сюда!

До серебристой «фиесты» осталось всего ничего, и Беккетт невольно попридержала шаг. Машина явно пожила своё, но даже с помятым крылом и треснутым бампером выглядела вполне сносно. Чувствовалось, что за ней следят. Несмотря на слегка запылённый кузов, хромированные части были отполированы до блеска, и от решётки радиатора, фирменного шильдика и светоотражающей шторки на «торпеде» во все стороны «отскакивали» ослепительные солнечные блики.

«Господи, как же давно я не держалась за руль!» — снисходительно улыбаясь, Кейт провела пальцем по горячему от солнца кузову. Растерла между пальцами рыжеватые крупинки пыли и, переживая былые воспоминания двухлетней давности, неспешно побрела вокруг автомобиля. Резковатый запах бензина забивал обоняние, но настроение Беккетт от этого вовсе не ухудшилось, а наоборот, лёгкий, веселый мотивчик насвистывался сам собой, как вдруг… Невольно замедлив шаг, Кейт остановилась слева от «фиесты» и, приглядевшись как следует, недоуменно хмыкнула. Если же ей на пути так никто и не повстречался, то почему же тогда у машины опущены левые стекла и приоткрыта задняя дверца?

«Что за бардак тут у них?» — Кейт даже привстала на цыпочки, вытягивая шею в бесплодных поисках нерадивых работников, но что-то сюда никто не спешил. Неужели и про неё тоже все напрочь позабыли? Беккетт уже было подумывала вернуться на ресепшен, чтобы проявить характер, как вдруг краешком глаза уловила какое-то непонятное шевеление. Наверное, только «водопад» из вяленых лягушек изумил бы Беккетт куда сильнее, но и без того зрелище оказалось весьма неожиданным — из «фиесты» на божий свет выбралась девочка лет шести-семи. С распаренным личиком, под мышкой она держала большую куклу в серебристом платье. Пригладив растрёпанную огненно-рыжую шевелюру, малышка сонно зевнула, раздвинула пальчиками слипающиеся веки и с явным интересом глянула на оторопевшую Беккетт:

— Привет! Ты кто?

Вопрос был прост, но почему-то он застал Кейт врасплох. Смутившись, она невнятно пролепетала:

— П-привет… Я … это … ну, в общем … я Кейт.

По-своему истолковав смятение незнакомки, девочка спросила уже безо всякого стеснения:

— Ты новая подружка моего папы? — и, не дожидаясь ответа, протянула для рукопожатия ладошку, слегка оттопырив испачканные чем-то пальчики: — А меня зовут Тыковка!

Искренне недоумевая над двусмысленностью ситуации, Кейт даже слегка нахмурилась. Неужели её всё-таки с кем-то перепутали? Наверное, лучше всё и сразу расставить на свои места!

— Приятно познакомиться! — Беккетт бережно сжала маленькую ладонь в приветственном жесте и слегка её потрясла. — А с чего ты взяла, что я его подружка? Я даже понятия не имею, кто твой папа!

Слегка подбоченившись, Тыковка радостно улыбнулась.

— Он самый мировой папа на свете! — она оттопырила большие пальцы рук, сжав остальные в кулачки, и вопросительно глянула на Кейт: — Тогда, что ты здесь делаешь?

— Можешь поверить мне на слово, малыш, — Беккетт честно и приветливо взглянула в широко открытые глаза ребенка, — я мечтаю получить права.

Тыковка определённо подкупала своей непосредственностью, и Кейт даже пожалела, что пришла на занятия без какой-нибудь игрушки. Хотя, где-то в её сумке, чуть ли не с прошлой недели, должен был заваляться маленький леденец. Пошарив в кармашке, Беккетт старательно освободила от обёртки подтаявшую конфету и протянула её девочке.

— Ой, спасибо! — сглотнув обильную слюну, Тыковка сунула гостинец за щеку и стала аппетитно перекатывать его. — А ты меня не обманываешь?

Отрицательно мотнув головой, Кейт опустилась на корточки и уже не смогла удержаться от улыбки. Мягкие, отливающие медью волосы Тыковки спутались в бесформенный клубок, щёки и лоб «украшали» пятнышки автомобильной смазки, плечевая лямка штанишек, расстегнувшись, одиноко повисла. Словом, перед Беккетт оказалась необычайно милая и очень симпатичная девочка, но почему-то такая замарашка!

«Интересно, и куда только смотрят непутевые родители? Оставили ребёнка без надзора!» — ругнулась про себя Кейт, укоризненно покачивая головой. Из её сумочки тут же появилась влажная салфетка, и Беккетт легким нажимом пальца прошлась по грязным брызгам на чумазых щёчках, на сгибе шее и в уголках губ, стараясь ничего не пропустить. Тыковка же не сопротивлялась, а в её доверчивых, прозрачно-голубых глазах застыл немой вопрос. Хорошенько всё взвесив, Кейт вернулась к теме разговора.

— Зачем мне это? — ласково спросила она.

— Я не знаю, — простодушно пожала плечами Тыковка и протянула Беккетт не менее чумазые, чем лицо, ладошки. Салфетку тут уже пришлось заменить, чтобы протирать каждый пальчик по отдельности. После несколько минут кропотливого обихода Беккетт заботливо поправила детскую одежду и выпрямилась во весь рост.

— Спасибо! — вежливо поблагодарила Тыковка. Она присела на краешек сидения, свесив ножки наружу, и держа куклу за талию, выпрямила руки перед собой. Критически осмотрела игрушку, тщательно одернула все складки её измятого платья, заботливо подбила волосы в невообразимый пук и только после этого радостно улыбнулась во весь рот. Кажется, Тыковка получила несказанное удовольствие от своей «материнской» заботы. Склонившись к голове куклы, что-то прошептала ей на ухо, не забывала поглядывать на Беккетт, задумчиво покусывающую нижнюю губу.

«Ещё что-нибудь спросить или лучше промолчать?» — всё ещё колебалась Кейт, но в итоге, любопытство и беспокойство взяли верх. Не замечая, что механически грызёт ноготь, Беккетт пристально, словно Гулливер — лилипута, осмотрела Тыковку с высоты своего роста.

— Знаешь, это выглядит немного странно, — осторожно начала Кейт, — но почему рядом с такой малышкой, вроде тебя, нет никого из взрослых?

— Это потому, что мама с папой развелись, когда я была совсем маленькая, — неожиданно и горестно всхлипнув, Тыковка крепко прижала к себе куклу. Пухлые губы ребенка мелко задрожали, она опустила голову, и по округлой щёчке скатилась крупная слезинка, теряясь в волосах игрушки.

— Моя мама — актриса, она уехала так далеко, что мы почти не видимся… — Тыковка попыталась улыбнуться через силу, но вместо этого сморщилась ещё горестнее и снова уткнулась в игрушечные кудри.

«Ох, чёрт!» — от жалостного вида съёжившейся вмиг фигурки у Беккетт даже защемило сердце. Преодолевая нарастающее чувство вины, она торопливо сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, затем достала из сумки расческу, чтобы присев на корточки, провести ей по спутанным прядям Тыковки.

— Прости, малыш, я же не знала, — сглотнув застрявший в горле ком, Кейт стыдливо спрятала глаза, а Тыковка же, наоборот, слегка воспрянула. Положив на коленки куклу, она стала расправлять непослушные завитушки её волос.

— Хорошо, прощаю, — голосок Тыковки повеселел и теперь напоминал серебряный бубенчик. — А всё-таки жаль, что ты не знаешь моего папу! Он бы тебе понравился, потому что, как говорит моя бабушка, «женщины окружают его всю его жизнь!"

Закончив возиться с куклой, Тыковка посадила игрушку на коленку и, многозначительно задрав носик, завершила мысль:

— А сам он говорит так ... — тут она задумалась, вспоминая, и гордо продекламировала: — «Технически на меня всегда есть спрос!»

Прекрасно понимая, о каком-таком спросе идёт речь, Кейт сдержанно усмехнулась. Что-что, а она бы никогда не стала гордиться этим, и вовсе не потому, что она женщина. Просто у неё есть свои незыблемые принципы, а ещё существуют правила приличия. Расчесав последний локон, Беккетт встала на ноги и, любуясь своей работой, отступила на один шаг.

— Мне всё понятно, — Кейт скептически приподняла правую бровь, — но заводить мимолётное знакомство с первым встречным — увы, это не в моём вкусе.

Данную фразу Тыковка почему-то восприняла в штыки. Нервно ёрзая на упругом сидении, она капризно надула губки и с неподдельной обидой посмотрела на Беккетт.

— Мой папа — это мой папа, и он не кто попало! — с укором перефразировала Тыковка чужие слова, при этом в её взгляде проскользнуло нечто неуловимо знакомое.— Потому что он пишет книги!

— А что за книги он пишет? — поняв, что допустила оплошность, осторожно спросила Беккетт, стараясь улыбаться как можно приветливее: — Пособие для начинающих автомобилистов или любовные романы?

— Мой папа ерундой не занимается! — совсем по-взрослому рассудила Тыковка, смотря на Кейт совершенно серьёзно. — Он — автор детективов, и его зовут Ричард Касл!

— Ричард Касл?!

«Боже, его имя!»

В изумлении округлив глаза, Кейт невольно сделала шаг назад. Как назло, ей сразу же вспомнилась легкая пикировка с Мэнди, до этого только что припылившей с последней автограф-сессии Касла. Сияя, словно большая лампочка, от неприкрытого удовольствия, подруга щедро осыпала новую книгу Касла и самого автора ураганом хвалебных эпитетов, не позволяя вставить даже пару слов возражения, но повлиять на устойчивое мнение Кейт насчёт сего «чтива» не смогла никак. Да и не могла бы смочь, потому что Беккетт уверенно считало, что к подобным опусам более подходит жалкое определение «книжонки». И в них просто не может быть ни умных мыслей, ни интересного содержания, ни глубокого, философского смысла, раз такие книжки в избытке продаются на каждом углу, не принося особых лавров своим авторам. Куда как интереснее взять в руки увесистый том давно почитаемого автора, чтобы вместе с яркими, самобытными персонажами, переосмыслить их сложные, многогранные характеры, или даже просто примерить их судьбы на себя. Стойкость героев в преодолении невзгод, способность к разумным компромиссам и неординарность личностей всегда вызывали в Кейт тихую зависть, постоянно изводя её одним и тем же вопросом:

«А что бы было бы, если б всё вышеописанное случилось именно со мной? Кем бы я тогда стала, и какой бы выбрала бы для себя путь?»

Ответы были ещё сложнее вопросов, и после долгих размышлений Беккетт уверила себя в том, что хранящий её и её семью Господь Бог всё-таки есть. Как-то так!

Блуждая в мыслях, Беккетт даже как-то слегка позабыла про Тыковку, но когда под той нетерпеливо заскрипело сиденье, Кейт поняла, что от неё всё ещё ждут ответа.

— М-м-м, где-то я уже слышала это имя, — Кейт в задумчивости приложила палец к щеке, пытаясь соотнести услышанное с тем, что уже знала.— Тогда уж совсем непонятно, что потерял здесь твой папа? Разве он не должен сидеть дома, с ноутбуком на коленях, и придумывать одну главу за другой?

— Изучая людей, он ожидает вдохновения, — Тыковка пренебрежительно оттопырила губу, удивляясь её непонятливости, — и попутно немного зарабатывает.

— А разве у вас недостаточно денег?

— Нет. Мой папа пока не сильно известен, но мы с бабушкой верим в него и его талант.

Тыковка произнесла это с такой неприкрытой гордостью, что Кейт прониклась к ребёнку ещё большим уважением. Улыбнувшись, она вспомнила про свою маму, готовую прийти на помощь в любой момент, и всегда держащую теплое словечко про запас.

— А-а-а… — протянула Беккетт, как за её спиной вдруг раздался мужской голос:

— Алексис, так вот ты где!

Он прозвучал так громко и так близко, что Кейт даже вздрогнула от неожиданности. Сделав непроизвольный шаг назад, она почувствовала на плече крепкую мужскую ладонь.

Развернувшись, Кейт увидела перед собой мужчину, чуть не сбившего её с ног всего несколько минут назад. Касл (а это, скорее всего, был именно он!) немного запыхался и был не на шутку взволнован; майка плотно облепила накачанное тело, под мышками и на груди расплывались влажные пятна, на висках блестели крупные капли пота. Рик поздоровался вежливым кивком, потом, убедившись, что его помощь не требуется, убрал руку. Вблизи Касл казался ещё крупнее, нежели при первой встрече, и всей своей массой невольно «давил» на неё, что не каждому придётся по вкусу, а ей — и тем более. Привыкнув держать дистанцию, особенно, когда этого требуют обстоятельства, Беккетт сделала ещё пару шагов назад, не выпуская нежданного собеседника из поля зрения, и застыла, слегка склонив голову набок. Очки явно мешали и поэтому без сожаления отправились в сумку. Теперь Кейт внутренне была готова к любым, даже самым неожиданным переменам.

Всё время, пока Беккетт перемещалась с места на место, Касл внимательно наблюдал за ней. Радушная, открытая улыбка прямо-таки цвела на его лице, и не в силах более сдержаться, Касл шумно, с придыханием выдохнул. Потому что каждый на его месте поступил бы точно также!

Её роскошная, туго сплетенная каштановая коса, струясь по правому плечу, точь-в-точь повторяла форму аккуратной груди, почти касаясь слегка распущенными кончиками узкого кожаного ремешка. Матовый, насыщенно-чёрного цвета, он грациозно обтягивал точёную талию. Строгая алая блузка с минимальным вырезом очень шла Беккетт, придавая аппетитным формам ещё более соблазнительный вид, а длинные, стройные как у модели, ноги в обтягивающих черных брюках выглядели вообще сногсшибательно.

Придерживая за ремешок изящную кожаную сумочку, Кейт внимательно изучала Касла, едва заметно улыбаясь. На красивом, утончённом лице незнакомки практически отсутствовала косметика, что совсем не портило её, а наоборот, привлекало своей естественностью и открытостью. Аккуратно очерченные, чуть припухлые чувственные губы и выразительные зеленые глаза, с едва заметным коричневым отливом, так неудержимо манили к себе, что Касл, нервно и даже судорожно сглатывая, лишь переминался с ноги на ногу. Его и без того бескрайнее воображение разгулялось не на шутку , и Рик быстро провёл ладонью по лбу, стирая пот. Если только представить, как дерзко и даже вызывающе он смотрит на новоявленную ученицу, то лучшим способом усмирить эмоции будет возвращение к семейным ценностям.

И Касл немедленно переключился на Алексис. Вжавшись в спинку сидения, та покорно ожидала своей участи, и сквозь кукольные кудри Касл прекрасно видел её виноватые, чуть покрасневшие глаза. Он легонько поманил дочку пальцем, и понурая Тыковка нехотя выбралась из машины. Теперь отец и дочь очутились лицом к лицу, и пока Касл молча и с укоризной покачивал головой, пухлые пальчики Тыковки нервно теребили складки кукольного платья. Выглядя, как мисс Вселенское Отчаяние, Алексис то и дело хлюпала носом; её губы расстроено подрагивали, а в глазах явно наворачивались слёзы. Тыковка даже голову не подняла, когда отец, обойдя её, негромко хлопнул дверцей, и вновь навис над дочкой, царственно скрестив руки на груди. Казалось, что Касл тщательно подбирал соответствующее проступку наказание.

«Интересно, что он за человек? Домашний тиран или всё-таки получше?» — напряжённо раздумывала Беккет, наблюдая, как укоризненно сдвинулись брови на хмуром лице Касла. По сравнению с Риком Тыковка вообще напоминала маленького, незадачливого воробышка, и Кейт почувствовала, как в ней неуклонно вызревает протест. Этот незадачливый родитель, что бросил дочь на произвол судьбы, вдруг опомнился и решил покуражиться! А вот fuck ему! Ведь если сейчас не вмешаться, то кем же она, Беккетт, себя потом будет считать? Нельзя так обращаться с малышами, невзирая на их «провинность», и несколько язвительных фраз, имеющихся в богатом лексиконе будущего юриста Кэтрин Беккетт, уже готовы были кое кого отрезвить, как вдруг Касл, хитровато стрельнув в Кейт глазами, едва заметно мотнул головой. Словно неприкрыто намекал, что нет поводов для волнений.

Его округлое лицо вмиг преобразилось, став улыбчивым и даже комичным, строгая складка над бровями разгладилась, и тут Кейт внезапно поняла, что сердиться Касл совсем не собирался, а брови хмурил лишь для острастки. Добродушная, открытая улыбка Рика уже не имела ничего общего с его же недовольной миной минуту назад. А уж как изумительно засияли прозрачно-голубые глаза! Искренние, с задорной искоркой и непередаваемым радушием, они, вне сомнения, привлекали, притягивая к себе как магнитом её взгляд, повышая и без того отменный градус её настроения.

«О-о-о, осторожнее, Кейт! — внезапно разволновавшись, Беккетт залилась краской по самую маковку. — Да его неотразимым обаянием и не одну сотню женщин сразить можно! Не попасть бы с ним впросак!»

И прерывая опасную дуэль взглядов, Беккетт с явным намёком скосила глаза на автомобиль. К чести Касла, он не стал строить из себя нагловатого, самоуверенного типа. Всё прекрасно понимая, извинился скромной улыбкой и склонился к дочери.

— Так вот ты где, моя пропажа! — повторил он, протягивая к ней натруженные, испачканные руки. — Неужели тебе не жаль своего папу? Я так соскучился и переволновался, что даже места себе не находил!

Всё ещё не поднимая головы, Тыковка подошла вплотную. Рик подхватил её на руки, пытаясь заглянуть в низко опущенное личико.

— Моя маленькая непослушная девочка, — промолвил Касл душевным, любящим тоном, — пообещай мне, пожалуйста, что всегда будешь говорить, куда уходишь! Договорились?

Тыковка согласно кивнула и, поняв, что на неё больше не сердятся, сразу же повеселела.

— Прости меня, папа, — страдальчески сморщила носик Алексис. Обхватив ручонкой шею Касла, с радостью прижалась к его колкой щеке, — но пока в телевизоре нет мультиков, я хочу быть с тобой, и только с тобой! И мне не нравится некрасивая, скучная тетя Рэйчел, которая всё время жуёт вот так!

Выпучив по-жабьи глаза и комично надувая щёки, девочка скорчила такую забавную и неповторимую рожицу, что взрослые, не выдержав, заразительно расхохотались.

Впрочем, Беккетт быстро усмирила свой смех, но только не Касл. Он так громко и задорно басил, будто бы наконец-то сбросив непомерный груз, что своей весёлостью вновь раззадорил Кейт. И она по достоинству оценила хорошее чувство юмора инструктора тире писателя. Поняв, что эта милая сценка скоро закончится, Беккетт решила ещё немного потерпеть. Заметив боковым зрением, как она терпеливо переминается с ноги на ногу, Касл торопливо чмокнул дочку в щеку.

— Ладно, Алексис, подожди меня, пожалуйста, в комнате отдыха, а то мы с тобой бестолково тратим личное время мисс Беккет. А время, как известно, — это деньги.

Посмотрев исподлобья на Кейт, Алексис потянулась губами к уху Касла.

— Пап, её зовут Кейт, — сказала Тыковка неожиданно громким шепотом, — и пока тебя не было, мы с ней познакомились. Знаешь, как сильно она мне понравилась? А можно, она будет твоей девушкой?!

Откровение Алексис так шокировало Касла, что изумлённо вскинув брови, он чуть не выпустил её из рук. Рик натужно улыбнулся, но быстро совладав со смущением, сделал нейтральное лицо и лишь поспешно отвёл глаза в сторону.

— Извините её, пожалуйста, мисс, за неуместную разговорчивость. На то есть свои причины, — он немного подумал и осторожно добавил, — хотя признаюсь, что красноречие — это наша фамильная черта.

— Папа, пап, — требуя внимания, Алексис теребила Касла за рукав футболки, — а бабушка всегда болтает больше меня, но ты никогда не говоришь ей, что это очень много.

— Она не болтает, а учит роли, — вежливо поправил Рик Тыковку и счёл нужным пояснить, — просто моя мама — профессиональная актриса.

Беккетт только пожала плечами. Актриса, так актриса, что ж тут такого? В конце-концов, дети не отвечают за профессии родителей, и к этому всегда можно отнестись с пониманием. Беккетт поправила на плече ремешок сумки и ещё раз доброжелательно улыбнулась Алексис, которая зачарованно глядела на неё во все глаза. Обрадовавшись неусыпному вниманию к себе, Тыковка тихонько потянула Касла за ухо.

— Папа, пап, посмотри, какая у нее замечательная улыбка! — сделав брови умоляющим уголком, Алексис просительно взглянула в лицо Касла. — А можно её к нам в гости пригласить?!

Рик снова смутился. Он вспыхнул и отвёл взгляд, не зная, что сказать. Закряхтев от неловкости, спустил Тыковку с рук, что-то прошептал ей и ткнул указательным пальцем в крыльцо на выходе из здания. Алексис нехотя кивнула и с видимым огорчением побрела по дорожке вдоль фасада, по-прежнему прижимая куклу к груди.

Касл проводил Тыковку добрейшим взглядом, захлопнув посильнее заднюю дверцу машины, жестом указал Беккетт на место водителя. Обошел автомобиль с другой стороны, но что-то вспомнив, садиться не стал. Плутовато глянув на Кейт, шлепнул себя ладонью по лбу и крикнул вслед понурившей плечи Алексис:

— Эй, маленькая мисс! А куда ты положила ключи?

— Там, — полуобернувшись, Алексис вяло махнула рукой, — на твоё сидение, пап. Ну, чтоб сразу найти.

От этого маленького уморительного пассажа Рик слегка изменился в лице, а заметив, как Кейт, скрывая понимающую улыбку, часто покусывает губу, беспомощно развёл руками:

— Ничего не могу поделать, это всё мои гены! — виновато моргая, он превратился в испуганного ребёнка, получившего нешуточный нагоняй за расколотую вазу. — Простите нас, пожалуйста, мисс Беккетт. После нашего с Мередит развода у Алексис буйно расцвела фантазия, и иногда получается то, что получается. Вот если бы только я мог видеть себя со стороны!

— Да ничего страшного, — Кейт невозмутимо потянула дверцу на себя, и связка тут же попала в её поле зрения.— Я всё прекрасно понимаю. Это же дети!

Поняв, что на них больше не сердятся, Касл обрадовано закивал. Стащив с головы бейсболку, он ловко поймал брошенные Беккетт ключи и первым нырнул в салон автомобиля.

Кейт тоже не нужно было упрашивать дважды. Отправив сумочку на заднее сиденье, она опустилась в слегка продавленное и непрезентабельное с виду, но вполне комфортабельное водительское кресло. Миниатюрные ножки Беккетт легко поместились в просторную нишу, и ничто, и нигде не мешало и не отвлекало её. Оглаживая вспотевшей ладошкой шероховатую баранку руля, Кейт вдавила туфлю в упругую педаль акселератора и улыбнулась приятным воспоминаниям. Когда-то, давным-давно, впервые сев за руль, она испытала такое же странное, щекочущее душу ощущение. Тут и затаенное ожидание новизны, и сильное волнение, и восторг, и легкий страх, который необходимо преодолеть. И так же тогда, как и сейчас, ножку салонного зеркала «украшал» пластиковый пакетик с бурой маслянистой жидкостью.

Скосив глаза на облатку, Беккетт старательно принюхалась. Хоть буквы на облатке и были мелко написаны, но и без того в салоне мягко, приятно и знакомо пахло специями, какими-то фруктами и ещё одной стойкой, до дрожи в коленках узнаваемой ноткой.

«О, чёрт! Не нужно быть дегустатором, чтобы распознать этот аромат! — Кейт мечтательно закатила глаза.— В нём, несомненно, есть капелька ванили, добавлена ложка сливок и… Кофе! О, чёрт! И как же, почти до безумия, я обожаю его!»

Грациозно расправляя плечи, она чуть не подавилась слюной.

— Что, запах понравился? — с добродушной улыбкой Касл наблюдал за её реакцией. Он переправил шторку на заднее сиденье, туда же небрежно зашвырнул и бейсболку.

— Очень знакомо, — Кейт расплылась в самой милейшей своей улыбке.— Так пахнет только кофе! Я права?

— О-о, и ещё как!

Касл деловито вставил ключ в замок зажигания, и, переведя его в положение «ON», внимательно осмотрел ярко-оранжевые значки пиктограмм на подсвеченной голубым панели приборов. Результат Рика удовлетворил, и он поднял глаза на девушку, мимоходом отметив красивый изгиб восхитительных губ, почти незаметную ямочку на румяной бархатной щеке и восторженно-мечтательный взгляд выразительных глаз.

— У меня всё готово, — уверенно подытожил Касл и в легком смущении спрятал в бардачок ученическую карточку. — А вы, кажется, и действительно без ума от кофе?

Зардевшись, Беккетт скромно потупила глаза.

— Да, немного грешу такой слабостью, — Кейт явно стеснялась обнажать душу. — Но я разборчивая, и не всякий кофе мне по вкусу.

— Рискну догадаться, какой именно. Надеюсь, мне за это ничего не будет? Ну, в смысле, меня не засунут в большую турку, предварительно обжарив, или что-нибудь ещё проще…

Оборвав мысль, Рик заёрзал на своём месте, и Кейт невольно глянула на него, стараясь понять, что же с ним не так. А всё дело было в крупногабаритной фигуре Касла. Места ей в салоне явно не хватало, и высота спинки кресла тоже не соответствовала его исполинскому росту. Пока Рик, комично морщась и пыхтя, с дурашливыми комментариями и прикольными сравнениями, занимал удобное для себя положение, Беккетт искусала все губы, чуть не прыская во весь голос. Давно ей не было так весело, и никто в этом плане из её приятелей не мог сравниться с Каслом. Словом, в Рике умер замечательный, обворожительный, ребячливый и добросердечный клоун, с которым и вести-то себя надо соответственно.

Пока Рик шумно возился в кресле, да сосредоточенно накручивал «барашки» климат-контроля, Кейт с отсутствующим видом обозревала автодром. Услышав выдохи нескрываемого облегчения, повернула голову и встретилась с его изучающим, внимательным взглядом.

— Ну, так вы не будете против? — в приятном на слух, вежливом баритоне Касла слышалось всё и сразу: и искреннее извинение, и вполне уместная стеснительность, и даже неподдельный интерес к собеседнице. С такими интонациями можно завоевать практически любую аудиторию, от домохозяек до деловых женщин, но она не одна из многих. И Кейт неподкупно прищурилась.

— Что, простите? — как бы не сразу поняла она вопрос. — О чём это вы сейчас?

— О том, какой кофе вы любите, и как далеки вы в своих желаниях, — невинное выражение лица Касла сменилось на лукавое, и он загадочно прищурился.

Кейт поневоле ответила ему тем же мимическим движением. Некоторое время изучала веселых чёртиков, прыгающих в его глазах, подрагивающие краешки губ, готовые расплыться в радушной улыбке и мелкие морщинки в уголках глаз. Кажется, Касл отчаянно пытался флиртовать, и она вдруг смело подумала: «А почему бы и нет?»

— Ладно, мистер Касл! — Кейт едва заметно кивнула, одобряя. — Можете пробовать! Готовы?

— Технически я всегда готов, — знакомо пошутил тот, — и зовите меня просто Рик. Кстати, можете отвечать только «да» или «нет». И ещё, — развернув от себя ладони с растопыренными пальцами, Рик вымучил страдальческую рожицу, — если увидите, что впустую трачу ваше время, стукните меня чем-нибудь первым, попавшимся под руку.

— Даже если это будет гаечный ключ? А если топор? — вытянув губы трубочкой, Кейт иронично закатила глаза; для пущего удобства уперлась локтем в спинку сидения. — Хорошо, я подумаю! Итак?

— Поехали! Вы консервативны и прямолинейны? — мягко улыбнулся Касл, сцепив перед собой пальцы.

— П-ф-ф, — Беккет насмешливо повела бровью, — чего нет, того нет.

Рик удовлетворённо склонил голову.

— Вас привлекает классическая музыка?

— Только в хорошей компании таких же, как я, ценителей, — коротко хохотнула Беккетт, — но куда более предпочтительны шумные вечеринки и рестораны.

— Ха! — Касл удовлетворённо потёр ладони друг об друга, потом, в притворном глубоком раздумье, коснулся кончика носа указательным пальцем. — Уверен, что вам не чуждо чувство юмора, и вы пользуетесь оглушительной популярностью у мужчин. Угадал?

Интуитивно понимая, к чему он клонит, Кейт весело покусывала губу, однако в то, что незнакомый человек сможет так, навскидку, угадать её вкусы по предпочтениям, верилось с большим трудом.

«Х-м-м! — напряженно размышляла Беккетт, продолжая, тем не менее, благодушно улыбаться. — А этот Касл незаурядная личность! Умён, обходителен, настойчив, коммуникабелен, умеет располагать к себе людей и обладает недюжинным актерским даром! В дочери, а это сразу видно, души не чает, и всё безо всякого притворства! Так может, мне следует ещё немного поиграть? Ведь должна же быть в женщине какая-то тайна?!»

И Кейт уклончиво ответила: «Почти!», на что Касл мгновенно и с уверенностью выпалил:

— Я понял! Вы предпочитаете латте!

Признав поражение, Беккетт ошарашено округлила глаза. Немного не рассчитывая на верный и молниеносный вывод, невольно отвела взгляд в сторону. Держа руки на руле, рассеянно поковыряла ногтем залоснившийся участок кожаного покрытия. Откинулась на спинку кресла и, выдержав паузу, продолжила слегка обескураженным тоном:

— Вы всегда настолько проницательны? Стараетесь узнать всё обо всех?

— Я писатель, — успокаивая, мягко пояснил он, — собираю характеры, коллекционирую судьбы, потом использую в своих книгах.

Тут Рик плутовато улыбнулся:

— А вы о чём подумали?

— Моё мнение останется при мне, о’кей? Что-то ещё хотите узнать, мистер?!

Почувствовав в голосе девушки едва уловимую твёрдость, Касл виновато вжал голову в плечи.

— Извините ещё раз за безнаказанную трату вашего драгоценного времени, но я привык всё доводить до логического конца. Вы позволите или мне лучше заткнуться?

Кейт негромко, даже обреченно вздохнула, и Касл расценил это, как сигнал к продолжению.

— Вы учитесь? — вкрадчиво, почти шепотом спросил он.

Ещё один тихий вздох.

— Богатая семья? Престижный колледж?

Кейт нахмурилась, раздумывая, как быстрее перейти от слов к делу, но видя искренний интерес собеседника, снова вздохнула.

— Юридический факультет, — взгляд Кейт задержался на тусклом шильдике рулевого колеса, затем сместился на приборную панель. — И также твёрдо, как и мои родители, я решила стать адвокатом. Попутно изучаю современное искусство, философию и историю.

— Хо-хо! — задорно прихлопнув в ладоши, совсем по-детски оживился Касл. — Обожаю различные истории! Умею рассказывать свои, но приберегу их для подходящего момента!

Ослепительно сверкнув глазами, Рик с обворожительной улыбкой сложил руки на груди. Постукивая пальцами по сгибам локтя, он неспешно облизал заветренные губы и тут же моментально сменил тему разговора:

— А вам уже приходилось когда-нибудь водить машину?

Касл был обаятелен до невозможности, и отказать ему, даже с учетом краткости знакомства, было бы верхом неблагодарности. Вот только Кейт никак не могла определиться, как же всё-таки себя с ним вести. Сейчас это уже не на шутку и злило, и нервировало её, но, конечно же, безо всяких внешних проявлений. И, кстати, интересно, а как Касл переносит отказы и непринятие со стороны женщин? Как настоящий мужик: стойко, терпеливо и с достоинством или, под маской добродушия, до поры до времени затаив в себе зло, затем мстительно вымещает ли его на первой же встречной? Чёрт, какие вопросы тут возникают! Да эта задачка будет почище теоремы Ферма! Хм-м!

И Кейт хмуро уставилась на светящуюся шкалу спидометра.

— Приходилось. Когда-то у меня уже были ученические права, — тут она нахмурилась ещё сильнее, — но возвращаясь с уикэнда, мы попали в аварию. К сожалению, сильнее всех пострадала мама, и пока я три недели дежурила в больнице, все мои «сдаточные» сроки «успешно» прошли. Когда маму выписали, я уже хотела вернуться в автошколу, но тут воспротивился отец. Особенно, когда наша машина под благовидным предлогом была продана, его опасения стали очевидны. Правда, отец всё-таки обнадёжил меня, сказав, что допустит к учёбе только тогда, лишь только почувствует, что сможет перенести это безболезненно. Конечно же, я примерная дочь своего отца.

— Да, предистория возвращения в автомир смотрится весьма и весьма грустновато, зато окончание ожидается фантастически весёлым! Всего один только шаг, и стопроцентные водительские навыки у вас в кармане, не правда ли? — с мягкой иронией ухмыльнулся Касл.

— Да, но совсем-совсем крошечный. С учётом всех сопутствующих обстоятельств, мне была прямая дорога в автошколу.

— Понятно, — сменив положение тела, Касл подставил под голову кулак, опираясь локтем на подголовник. — Тогда просветите меня, пожалуйста, какая же часть ваших навыков не требует повторения.

— Ха! — сдержанно улыбнулась Кейт. — Пожалуй, самая равноудалённая от центра. А разве можно научиться здесь ещё чему-нибудь другому?

— Очень многому, — плутоватый взгляд Рика не выпускал Беккетт из поля зрения, чётко отслеживая реакцию на каждое своё слово, — как держаться за руль, например. Да ещё и умудряться при этом правильно его крутить!

— Правильно крутить? — так громко расхохоталась Кейт, что едва не захлебнулась кашлем. — И что тут может быть такого, что я не смогу?

— Всё сможете, — очень спокойно и задушевно, будто на лекционном часе объяснял Рик, и Беккетт почему-то хотелось слушать его ещё и ещё. — Положите руки на нижнюю полусферу руля и представьте, что трогаете что-нибудь приятное и родное. Ну как, представили?

Немного развернув кисти, Кейт несколько раз провела ладонями по мягкой, вытертой коже.

— Да, напоминает обруч, обтянутый материей.

— Ну, кругов талией от вас никто и не потребует, — сделав серьёзное лицо и часто моргая, Касл убрал руку с подголовника. — Мы сделаем проще. Покрутите руль легкими движениями туда-сюда. Чувствуете сопротивление?

— Ещё бы! — внимая каждому слову Касла, в азарте покусывая губы, Кейт уже практически забыла про своё опоздание. И Касл это интуитивно чувствовал.

— Хорошо, так и должно быть. Теперь предстоит самое трудное — вспомнить, как переключаются передачи, — деловито наблюдая за ученицей, Рик пояснял сказанное короткими жестами рук. — Сложнее всего не смотреть на рычаг, а следить за дорогой. Мы глядим перед собой, а в это время рука делает короткие движения кистью. Обязательно задерживаясь в нейтральной точке, переключение передач идёт ступенчато, от нижней передачи к высшей, когда увеличиваем скорость, и хаотично, когда уменьшаем. Тут важно помнить, чем чревато включение задней передачи на ходу, а каковы могут быть последствия, думаю, объяснить не надо.

Всю фразу Касл выпалил на одном дыхании. Помолчал немного, отдуваясь, сглотнул вязкую слюну и продолжил:

— Когда переключаете передачи, представьте, как двигается подпружиненный шарик по узкому каналу. Так будет нагляднее и проще.

— Легко, — стиснув до скрипа матовую шишку рычага, Кейт упорно избегала смотреть на Касла. Словно избегала чего-то, идущего вразрез с её личными представлениями о мужчинах и о том, что их окружает. Теперь успешное развитие событий зависело лишь от умения Касла удержать дистанцию. Лаская взглядом напрягшуюся Кейт, Рик аккуратно накрыл ладонью её кисть. Поёжившись от предательской дрожи где-то между лопатками и поясницей, Беккетт обратила внимание на его пальцы. Большие, длинные, сильные, покрытые ссадинами и пятнышками смазки, они так бережно сжимали её тонкую руку, словно держали стеклянный шар.

— Внимание! — тихо, но уверенно скомандовал Касл. — Выжмите сцепление! Теперь размеренно так переключаемся — один, два, три, четыре!

Все передачи отработали чётко, и когда рычаг вернулся в нейтральное положение, Кейт поняла, что неслабо взмокла. Ручейки пота сбегали между лопатками до самого пояса, блузка прилипла к плечам и неприятно тянула. Даже трясущиеся пальцы Беккетт, казалось, намертво приклеились к матовому пластику.

Натужно, искусственно улыбаясь, Кейт осторожно перевела дух. Всё вроде бы просто, легко, но почему же так и сложно, и одновременно неловко? Она скосила глаза на Рика, и тот поспешно отнял свою ладонь, за что и удостоился благодарного кивка. Отпустить эту изящную, нежную руку было выше его сил, однако Рик всё-таки справился с собой.

Поглядывая, как Кейт с облегчением дует на влажную ладонь, Касл провёл своей по обивке кресла.

— Знаете, Рик, — с деланным спокойствием произнесла Беккетт, всё ещё переживая его прикосновение, — ваша манера объяснять и показывать напоминает уроки танцев.

Иронично поведя бровями на это необычное сравнение, Касл только усмехнулся.

— Мы почти что пара, Кейт, и если вы ещё не заметили, танцуем и руками, и воображением. А что прикажете делать? Коробка этой старушки немного разболталась, но если никуда не торопиться, то всё у нас замечательно получится. Идёт?

— Идёт! — в тон ему ответила Кейт и нетерпеливо потянулась к замку зажигания, но Касл мягко и быстро перехватил её руку.

— Э-э-э, стоп, стоп! А вы ничего не пропустили? — он начальственно сложил руки на груди, придирчиво сощурив правый глаз.

— Ах, да! — посетовав на забывчивость, Кейт виновато хлопнула себя ладонью по лбу. — Я не пристегнула ремни!

Утвердительно склонив голову, Касл покровительственно улыбнулся:

— Поначалу многие забывают, не вы одна!

Потом добавил немного тише:

— Но со временем, мисс Беккетт, необходимость пристёгиваться войдет у вас в привычку.

— Зовите меня Кейт, а иначе чувствую себя старше своих лет, — она подогнала по себе ремень, красивым движением пустив косу поверх него.

Её жест был настолько изящен и неповторим, что Касл, зыкнув на ученицу краем глаза, чуть не поперхнулся. И без того облегающая, тонкая блузка натянулась ремнём ещё сильнее, чёткий контур её груди словно бросал его выдержке непристойный вызов. И Касл не рискнул на него ответить. Он с шумным выдохом отер лоб и смущённо так спрятал взгляд, стараясь не замечать победную улыбку Кейт.

— Что? Что-то не так, мистер Касл? — довольно хмыкнула она и весело вздёрнула бровь, в упор разглядывая малиновую щёку Рика. — У меня что-то с регулировкой ремня? Может быть, ещё что-нибудь не так?

— Эм-м, н-нет, вовсе нет, — запинаясь, промямлил Рик, не зная, как выпутаться из двусмысленной ситуации. Первый раз в присутствии женщины он так смущался и путался в мыслях. — Вообще-то, с учётом предела скорости в десять миль в час можно вообще даже не пристёгиваться.

— Так что, выходит, что я могла бы кататься и без ремня? А чем ещё тут можно заниматься? — задорно улыбнулась Беккетт, с удовольствием разыгрывая маленькую комедию, но Касл почему-то не спешил в ней поучаствовать. Он лишь пыхтел, сопел и постоянно вытирал проступающий на висках пот.

— Всем, чем угодно, но только под надзором, — Рик явно отступал под шутливым нажимом, — и стояночный тормоз отпустить не забудьте. Пожалуйста!

— Идёт! — Беккетт хитро сузила глаза, потом неожиданно для Касла задала давно вертевшийся на языке вопрос: — А какой кофе предпочитаете вы?

Под натужный гул мотора и густые клубки серого дыма, отлетающие ввысь, бледно-жёлтый обшарпанный автобус отвалил от остановки. На узкой бетонной площадке, под лёгким пластиковым павильоном с переполненной урной, осталась лишь высокая стройная женщина со щегольским кожаным портфелем в руке. Лёгкий ветерок трепал, теребил и сбрасывал на лицо её мягкие, каштановые волосы, бьющие в глаза лучи солнца мешали как следует рассмотреть ту сторону дороги, и женщина приложила ко лбу узкую ладонь.

Там, прямо за переходом, был разбит идеально ровный, ярко-изумрудный газон, и узкая плиточная дорожка в обрамлении коротко стриженых кустов делила его практически один к трём. Немного правее, параллельно аллее, тянулся неширокий проезд, обрываясь ярдов примерно через двести у массивных, сочно-зеленых ворот. На фоне внушительных стен из мрачно-красного кирпича и ярко-желтой таблички с названием нелепый цвет створок выглядел, как новая заплата на старой одежде.

«Хм! У директора тюрьмы никакого художественного вкуса! Ну, хоть бы табличку для начала перекрасил!» — иронично усмехнулась женщина. Пока её тонкие каблучки звонко цокали по щербатой, однотонной плитке, самое время было собраться с мыслями.

Эта тюрьма уже давно стала для неё привычным местом работы, и ничто тут уже не вызывало отвращения: ни массивные стены, с вышками и колючей проволокой, ни зарешеченные окна и двери, ни десятки охранников, схожих друг на друга, как две капли воды. И дело, конечно же, было вовсе не в банальной привычке трудиться. Когда восприятие несправедливости обострено донельзя, а долг перед подзащитными связывает покрепче стальных уз, сострадание — это практически единственная и необходимая мера твоей жизни. И никто не заставляет тебя защищать отнюдь не «небесных ангелов», но ты всё приходишь и приходишь сюда, потому что от грубого судейского произвола и полицейских подстав не застрахован никто. Как и тот самый, её новый подзащитный, к которому она, Бекетт и шла.

Вот и знакомая до каждого болтика калитка, с мощными решётками и смотровым окошком. На два громких стука, с лязгом и характерным стуком, откинулась заслонка, и немногословный охранник, узнав посетительницу, лениво загремел засовом.

Окно бюро пропусков находилось справа от входа, практически в трёх шагах, а сама проходная была такая же неприглядная и серая, как и множество помещений в тюрьме. Блестел только турникет. Процедура допуска на территорию была уже отработана, и с зелёным квадратиком пропуска в руке Джоанна проскользнула мимо невозмутимого, распаренного жарой охранника во внутренний двор тюрьмы.

Тот проводил посетительницу утомленным взглядом, пробурчав что-то невразумительное, небрежно сбил фуражку на потный лоб, задумчиво поскрёб в затылке. Не первый раз он и его коллеги видели здесь её, и было уму непостижимо, как это можно было променять халявную работу в офисе на долгие и «душещипательные» беседы со всяким сбродом? Ну, в чём тут может быть выгода, а? Или это просто такое садистское удовольствие? Да вроде по Беккетт этого не скажешь. Скорее всего, деньги для неё не были в жизни основной ценностью, потому что такую неподкупную, принципиальную, повёрнутую на добротели чудачку ещё стоило бы поискать. И как это ни покажется странным, но изначально безнадёжные, провальные дела в умелых руках адвоката Беккетт превращались в выигрышные и завершённные.

«Везёт вам, мэм, до поры до времени, но лучше бы не тревожить это гнилое болото»,— охранник беззлобно сплюнул на землю и с лязгом захлопнул за собой дверь, а Беккетт, пройдя узкий сетчатый коридор между зданиями, нырнула в главный корпус.

Вот и очередной пост охраны. Въедливый фейс-контроль и молчаливый, одобрительный кивок охранника. Тяжёлая дверь с мизерным глазком гулко захлопнулась за её спиной, и по носу тут же знакомо вдарил омерзительный смрад, казалось, насквозь пропитавший всё вокруг.

«Пф-ф, принюхается со временем!» — и Беккетт громко зацокала каблуками по мрачному коридору. Здесь абсолютно не на что было смотреть, важнее было собраться с мыслями. Когда уже адаптировался к ужасам тюрьмы, то единственное, к чему никак нельзя привыкнуть — это к несправедливости. Для кого-то уже давным-давно ставшей нормой жизни.

Поправив безукоризненно сидящую блузку, Беккетт ускорила шаг. Её подзащитные -мошенники, воры, насильники, убийцы и просто неудачники, поставившие на ипподроме жизни не на ту лошадь, мелькали перед ней изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. И всем им хотелось свободы, справедливости, и ради малейшей крупицы правды Беккетт не пристало себя жалеть. Для этого надо просто обладать адским чутьём и фантастическим трудолюбием, чего у Джоанны имелось в избытке.

Никто из окружающих её коллег и знакомых не мог отрицать, что деловая хватка Беккетт не имела себе равных. Жадно, въедливо ковыряясь в делах, штудируя каждую буковку полицейских отчётов, каждую цифру в актах экспертиз, каждый абзац в обвинительных заключениях, Джоанна получала примерно тот же результат, на который заранее и рассчитывала. Конечно же, при таких физических и душевных усилиях её выручало только кофе. Пара ароматных чашек, несколько аппетитных круассанов или булочек, короткий, тревожный сон — и она вновь не будет жалеть себя, добиваясь правды. И именно это так несказанно огорчало и беспокоило её мужа.

Конечно же, Джим руководствовался исключительно заботой и любовью, но всё время не уставал твердить о трезвом взгляде на реальный мир, в котором густо взошли семена подлости, злобы и ненависти. В нём правили и продолжают править интриги, а учитывая круг её общения и тайные слои жизни её подзащитных, легко можно влипнуть в какую-нибудь неприглядную историю, из которой нет и не будет выхода.

Однако Беккетт, снисходительно улыбаясь, лишь покачивала головой. Ей казалось, что Джим постоянно сгущает краски. Когда для тебя психология людей — что открытая книга, и ты знаешь, как правильно вести дела, то верная линия защиты выстраивается сама собой. Хладнокровие, уверенность в себе и смелость говорить правду в глаза являлись основным жизненным кредо адвоката Беккетт, хоть и были только частью её «я».

«А другая моя половина — ещё лучше!» — довольно улыбнулась Беккетт. Да, она не только профессиональный адвокат, а еще и заботливая, любящая жена и мать. Твердо решив идти по её стопам, Кейт унаследовала почти все черты её характера, но была более коммуникабельной и открытой. Чем не могла похвастаться сама Джоанна. В свои девятнадцать она была так замкнута, недоверчива и осторожна, что Джиму пришлось крепко потрудиться, чтобы завоевать её сердце.

* * *

Закрученные восходящей железной спиралью ступеньки привели Джоанну на следующий этаж, прямо к комнате для допросов. На входе стоял высокий и худой, как гвоздь, охранник. Держа руки за спиной, он катастрофически скучал, но при виде посетительницы дежурно улыбнулся и пропустил внутрь. Она поблагодарила его лёгким движением краешков губ, добавила признательный кивок и присела за металлический стол по центру комнаты, намертво прикрученный к полу.

Негромко щёлкнул замок портфеля, и на стол легло письмо осуждённого, с которого и началось её новое дело. За ним на белый свет появилась увесистая папка с разными протоколами, актами, фотографиями и справками, разложенными по хронологии, и Джоанна уверенно распределила их в большие и маленькие стопки. Взяла в руки письмо и внимательно перечитала текст, задерживаясь подольше на карандашных пометках. Тяжко вздохнула. Хмурясь и негодуя, механически куснула нижнюю губу. Хоть её подзащитный — далеко не ангел, речь сегодня шла не об этом. По его словам, его собрались судить за то, чего на самом деле он не совершал. И это была их первая встреча.

Беккетт отложила письмо в сторону, устало помассировав виски, подвинула к себе пачку экспертных заключений, и в этот момент открылись двери с противоположной стороны от входа. Двое охранников ввели в комнату низкорослого кряжистого человека в наручниках. Охранники усадили мужчину по ту сторону стола и без команды сняли звякнувшие «браслеты». Разминая натёртые железом запястья, мужчина окинул свою визави недобрым и подозрительным взглядом.

— Пожалуйста, мэм, — молоденький, но уже начинающий лысеть паренёк бесцеремонно хлопнул заключённого по плечу, — вот ваш подзащитный.

— Спасибо, Райкер, — Джоанна поблагодарила его движением головы. — Вы свободны.

Развернувшись, как по команде, копы вышли вон, а Беккетт взяла лицевую страницу дела, чтобы удостовериться в личности подзащитного, после чего искренне и доброжелательно улыбнулась.

— Здравствуйте, мистер Пулгатти, — она аккуратно расправила пальцами шелковистые пряди, съехавшие на лоб и мешающие обзору. — Я ваш новый адвокат, меня зовут Джоанна Беккетт.

Злобно скривившись, Пулгатти нервно передернул плечами, будто его внезапно и болезненно пнули. Кажется, он привык никому не доверять, и насупленная, неприветливая физиономия лишний раз подтверждала это.

— Вас что, сослали сюда за какую-нибудь провинность? — не здороваясь, резко бросил Пулгатти, но Беккетт абсолютно не смутилась. Весело вздёрнув бровь, она положила страницу дела перед собой.

— Меня задело ваше письмо, и я пришла сюда по зову сердца. Расскажете что-нибудь?

Пулгатти недоверчиво сморщил нос и нервно подёргал бровями.

— Пока не знаю, и вообще-то никакой уверенности нет, что и в действительности так бывает, — всё ещё сомневаясь, он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Взгляд у него был колкий, но что-то в нём неуловимо изменилось, и не в худшую сторону. Казалось, что Пулгатти даже обрадовался.

— Бывает, — доверительно улыбнулась Джоанна. — С некоторыми из нас.

— Значит, вы уже прочитали моё письмо?

— Да, но не только его. Судя по материалам дела, вам предъявлено обвинение в гибели агента ФБР. Это правда?

— К-х-м-м, ну вы же сами видите… — Пулгатти моментально сник, обхватив руками голову. И даже оплыл на стуле, как квашня. Из-под густых, темно-русых бровей на Беккетт смотрели испуганные глаза, но та, кажется, ничего и никого не боялась. Поза уверенная и раскрепощённая; радушная улыбка не сходит с лица; приятный мелодичный голос и манера общения подкупают своей искренностью, но что важнее всего — своим видом Беккетт внушала полное и безотчётное доверие. За всю свою неправедную жизнь Пулгатти повидал всяких адвокатов, но такой открытый и доброжелательный человек сидел перед ним впервые. И это не было позёрством. Поёрзав для порядка на стуле, осужденный сделал свой нелегкий выбор. С опаской глянул на дверь за спиной, задумчиво пожевал губами и, прикрыв руками рот, хрипло и негромко прошептал:

— Мэм, моё дело очень-очень дурно пахнет. Не мешало бы обзавестись дезодорантом посильнее!

— Не переживайте, — отвечая вполголоса, невозмутимо взбила Беккетт непослушную челку. Их лица оказались так близки, что Пулгатти хорошо разглядел цвет её глаз. Прекрасно зеленый, с искрящимися бежевыми крапинками. — Мне по силам очистить воздух. Ненавижу несправедливость.

Лицо Пулгатти немного просветлело; сглотнув, он облизал пересохшие губы и расслабленно откинулся на спинку стула.

— Ладно, почти готов поверить, но, всё равно, ещё немного бы подумал. Не возражаете?

— Хорошо, но не забудьте, что время работает против вас, — чистая улыбка Беккетт просто обескураживала. — А после соблюдения всех процессуальных тонкостей я займусь составлением жалобы. Идёт?

* * *

Её занятия завершились только через два часа. В азарте покусывая нижнюю губу, Кейт уже почти вывернула на повторный разворот, как Касл, внезапно и многозначительно хмыкнув, подсунул часы ей под нос и несильно прищелкнул ногтем по циферблату:

— Извините, мисс! Хоть я и с большим удовольствием наблюдаю вашу охоту на никчёмные колпаки или стойки, поставленные невпопад, но ваше время, к сожалению, уже истекло! — и указующий палец Рика повернулся в сторону парковки.

— Хорошо! — притормозив, согласно кивнула Кейт. Удивительно, но на эти два часа она полностью выпала из реальности и, положа руку на сердце, в этом была заслуга именно Касла. И ещё. Беккетт никак не могла отделаться от предчувствия, что встретились они отнюдь не случайно. Но, неужели в жизни всё именно так и происходит? И не делает ли она, Кейт, поспешных выводов? Немного взгрустнув, Беккетт скосила глаза на Рика, уже вытянувшего из бардачка её карточку. С лица Касла не сходила добродушная улыбка, а крупная рука, быстро и уверенно, заполняла чёткими, аккуратными буковками соответствующие графы. Услышав вздох сожаления, Касл весело поиграл бровями, ободряя мимикой покусывающую губу ученицу.

— Не надо расстраиваться, мисс, но впредь будьте осмотрительней, ведь выравнивание поребриков — это ужасно трудоемкий процесс.

Поняв, что всё дело в перепутанных педалях и ошибочном въезде на газон, Беккетт задорно расхохоталась.

— Клянусь быть аккуратной!

Медленно и плавно подруливая, она припарковалась у самого края стоянки, но правое переднее крыло всё же вылезло за контуры разметки. Кейт уже собиралась дать задний ход, как Касл моментально, но очень бережно накрыл ладонью её кисть.

— Не надо, мисс,— вежливо попросил Рик и, тут же спохватившись, резко отдернул руку, будто касался не девичьей кожи, а раскаленной стали, — не стоит. Исправитесь в другой раз.

Кейт согласилась с ним без тени сомнения, обмирая сердцем от нежности его пальцев, плавности и быстроты движений. Неужели Касл и с другими ученицами так себя ведёт? Почувствовав в душе нечто похожее на ревность, Кейт подозрительно сощурила глаза. Наверняка Касл работает тут давно, а это значит, что его коммуникабельность и мощное обаяние притягивают к нему дамочек, как магнитом. И у него явно был и есть понятно какой выбор. Так значит ли это, что Мэнди не заблуждалась насчет…? О, Боже!

Нервно покусывая губу, Кейт заглушила мотор, расписалась в ведомости небрежной закорючкой и откинулась на спинку, опираясь затылком на подголовник. И откуда взялось это внезапное напряжение? Ведь до сих пор всё было просто восхитительно! Не зная, как успокоиться, Беккетт терпеливо внимала кратким и точным замечаниям Касла. Что и говорить, объяснять Рик умел — ёмко, красочно и по делу, опуская излишние подробности, останавливаясь только на ошибках и способах их устранения. Приятные, тёплые и даже ласковые нотки его голоса расслабляли, успокаивая, и Кейт умиротворенно прикрыла глаза. Напряжение понемногу сходило на нет.

Странноватая реакция девушки не укрылась от зоркого взгляда Касла. Тот осёкся на полуслове, и судорожно отщёлкнув ремень, так подпрыгнул в кресле, что едва не прошиб потолок.

— Мисс?! — похоже, что Касл перепугался не на шутку. — Что-то не так? С вами всё хорошо?

Она критически «стрельнула» в него сквозь сжатые ресницы. Кажется, забеспокоился Касл всерьёз, и тогда Беккетт медленно выпрямилась.

— Да, всё нормально! — пока Касл наслаждался её открытой, благодарной улыбкой, Кейт уже корила себя за неоправданные подозрения. — Вы прекрасный учитель, и беспокоиться тут совершенно не о чем. Это чистейшая правда!

— Фух, — облегчённо выдохнул Рик, — а то я уже начал волноваться.

Благодарность в её взгляде сменилась непониманием, и Касл насупился. Похоже, что он не очень-то хотел делиться мыслями, но серия умоляющих, располагающих к себе взглядов заставила его сдаться. Признав поражение, Касл вскинул руки перед собой.

— Не хотел говорить, но одна моя ученица внезапно отключилась прямо на ходу. Хорошо, что скорость была невелика.

Рик помолчал ещё немного, насуплено перекатывая желваки, но когда Кейт отпустила ему легкую ободряющую улыбку, успокоился окончательно:

— С вами точно всё хорошо?

— Точно! — утвердительно вздернула брови Беккетт. — Извините, но мне пора. Не хочу ещё и на занятия опоздать.

Отстегнувшись, она потянулась за сумочкой, перегнувшись через спинку кресла. Её блузка не боку немного съехала, явно дразня полоской матовой белоснежной кожи. Тонкая ткань брюк, и без того опасно подчеркивая стройность и красоту её бёдер, натянулась ещё опаснее. Не в силах сдержаться, Касл шумно вздохнул и, залившись краской, смущенно опустил глаза.

«Как ребенок, честное слово!» — с удовольствием отметила про себя Кейт. Одарив его плутоватым взглядом, Беккетт выбралась наружу.

Негромко хлопнула дверца. Подправив на себе одежду, Кейт без оглядки зашагала к выходу. Касл проводил потухшим взглядом её хрупкую спину, выключив кондиционер, хорошенько принюхался. Кажется, он ошибся, решив, что она не пользуется косметикой. Присутствие Кейт добавило в кофейно-сливочные тона освежителя едва уловимый, но обольстительно-шикарный оттенок пряной горечи.

«Черт возьми, как же от неё невероятно, неподражаемо и чарующе пахнет! Вишней, чёрт возьми! Такой аромат нельзя не уважать!

Довольно улыбнувшись, Касл опустил подбородок на скрещенные поверх «торпеды» руки, чтобы пристальнее рассмотреть Беккетт. Её голова была приподнята с необыкновенной грацией, и мягко ставя туфельки на размякший от жары асфальт, Кейт степенно, словно манекенщица, покачивала бёдрами. Определённо, Беккетт знала себе цену, и один только её шаг стоил ещё большего.

«Хороша девушка и необычна, но, увы, не для меня!»

Касл с сожалением откинулся на спинку кресла, задумчиво поглаживая ямочку на подбородке. Он прекрасно разбирался в женщинах и точно знал, что леди типа Беккетт, обаятельные и легкие в общении, с острым умом и искрометным юмором отличаются твёрдыми жизненными принципами. Мимолётные, необязательные знакомства их совсем не интересуют, а если они и продолжают их, то исключительно ради своей цели. Потому что для этого все способы хороши, а он? А кто сейчас «он»? Способ или…Скорее да, чем нет, и Касл горько усмехнулся. За ним уже давно тянется шлейф неистребимого сердцееда, однако чутьё подсказывало, что Кейт Беккетт — это не та женщина, с которой знакомятся ради животной похоти. Было в Кэтрин нечто большее, чем просто незаурядная внешность и веселый нрав. Что-то такое притягательное, чему не было никаких внятных объяснений. Тогда, как же поступить, как вести себя с ней? Беккетт понравилась ему практически сходу, но двухнедельный незатейливый флирт, с которого обычно и начинаются знакомства, вряд ли приблизит его к тайнам её души. Потому что она реально необычная, нетипичная и точно загадочная. Конечно, он обязательно пригласит её в кино или театр, сводит даже куда-нибудь в кафе, чтобы весело поболтать, но вполне возможно, что эта шикарная Беккетт несвободна, и их знакомство прекратится через две недели там же, где и началось. И вообще, сможет ли он показать себя с должной стороны? Сможет ли привлечь её внимание так, чтобы удержать около себя? Этого Касл и сам не знал. Ведь они такие разные: она — гордая, независимая и уравновешенная, и он — невообразимый шалопай без стабильного заработка.

«Э-эх-х!» — Рик огорченно крутнул головой, словно от мух отмахивался. Положа руку на сердце, точно похвастаться уж было нечем. Детство без отца, неудачный брак, едкие отзывы критиков и более чем скромные сборы от книг. Плюс куча никчемных любовных романов, и это только для того, чтоб не быть в полном одиночестве.

«Упс, но постойте-ка! — Рик внезапно оборвал сам себя. — И как можно говорить об одиночестве, когда у меня есть мама и Алексис! Да я горы ради них сверну, и особенно — ради дочки! Ведь нежная, бескорыстная и пылкая любовь к детям — это наиважнейшая часть меня самого! Потому что Алексис — это самое лучшее моё произведение!!»

Расплывшись в благостной улыбке, Рик посидел ещё некоторое время, закрыв от удовольствия глаза, принюхиваясь к незнакомому дразнящему аромату, как вдруг подпрыгнул, будто ошпаренный.

«Идиот! И как можно было про ЭТО забыть?!»

Кляня себя на все лады, Рик выскочил из автомобиля и заторопился вслед Беккетт, которая уже почти достигла крыльца.

Расстояние до Кейт Касл покрыл в несколько секунд, и они столкнулись, взявшись за ручку двери почти одновременно — она за матовый пластик, а он поверх её руки. От неожиданности Беккетт отпрянула в сторону, удивлённо выгнув тонкие линии бровей, едва успела перехватить съехавшую с плеча сумочку.

Касл моментально смутился. Отдернул руку, отшагнул назад, невинно пожимая плечами, только что носом не шмыгал. Рик натужно дышал, но лицо у него было милое, как у ребенка — простодушное, с горсткой извинения в глазах.

-Э-э-э, меня Алексис там заждалась. И простите, Кейт, если кажусь вам таким неловким! Увы, но это в характере папы-мишки! — и Касл пристукнул себя кулаком в грудь.

Перед её глазами мелькнули вихрастая макушка и шлепок смазки на виске, а потом ладонь Касла в уморительном поклоне с усилием толкнула створку. Кейт сжала губы в веселом смешке и невесомо скользнула внутрь. Коридорчик по-прежнему был пуст и прохладен, только теперь к жужжанию кондиционера добавился звук работающего телевизора. Кейт поравнялась с открытой дверью в комнату отдыха и невольно замедлила шаг. Помещение было очень маленьким, если не сказать — крошечным. В нем еле-еле помещались большой телевизор на колченогой тумбочке и продавленный диван у противоположной стены, на котором и сидела Тыковка. Опираясь подбородком на потертую диванную подушку, Алексис жадно ловила взглядом мелькающие картинки, весело хихикая и ёрзая от удовольствия.

Кажется, показывали что-то про утёнка Дональда, и Кейт слышала, как гнусавил он, да заливисто гавкал Плуто. Чтобы не отвлекать девочку, Кейт приложила палец к губам, обращаясь к Рэйчел, но с громким возгласом «Кейт, подожди!» Тыковка отшвырнула подушку и, чиркая по линолеуму пряжками ремешков, выбежала в коридор.

— Ты что, уже уходишь? — цепко ухватившись пальчиками за ладонь Кейт, Алексис прижалась щекой к её запястью. — Почему?

Страдальчески выгнув брови, Алексис тихонько теребила краешек обшлага блузки Беккетт, смотря с таким неподдельным огорчением, что оно внезапно передалось и Кейт. Её грудь как будто обручем стянуло, но она нашла в себе силы доброжелательно улыбнуться. Беккетт присела на корточки, дружески притянула Тыковку к себе и ласково погладила её мягкие кудри.

— Извини, малыш, но мне пора.

В ответ Алексис отчётливо всхлипнула. Обняв Кейт за шею, она уткнулась кончиком носа в её плечо, роняя крошечную слезинку за отворот блузки. За первой слезинкой последовала вторая, потом ещё одна и ещё, а всхлипы стали всё громче и громче. Казалось, что ещё немного — и автошкола утонет в детском огорчении.

«О, Господи!» — откровенно говоря, Кейт даже немного растерялась. Ей и прежде приходилось общаться с маленькими, видеть и детские слезы, и то, как взрослые успокаивают своих чад, но сейчас почему-то это происходило именно с ней. И ей срочно требовалась помощь. Кейт вопрошающе подняла глаза на Рика. Сложив на груди мускулистые руки, тот прислонился к стойке и смотрел на них с невыразимой нежностью. Заметив неподдельное изумление в глазах Беккетт, грустно улыбнулся.

— Алексис, Кейт торопится на занятия. Она учится на юриста, чтобы стать адвокатом, как и её мама.

— А она придёт ещё? — отпустив шею Беккетт, Тыковка размазала ладошкой слезы по щеке, обидчиво оттопырила губу, переводя полный огорчения взгляд с Кейт на отца и обратно. Казалось, что у неё отняли любимую игрушку.

— Придёт, — Рик развел руками так, как будто в чем-то был не прав, — но заниматься уже будет у мистера Кесслера.

Честно говоря, Касл вообще не рассчитывал, что Беккетт ему хоть как-то подыграет. В конце концов, они чужие люди, и даже обоюдная симпатия, как искра, проскочившая между ними, ещё ни о чём не говорит. Однако что-то не давало покоя, саднило в душе, и после короткого мозгового штурма Касл чётко уяснил причину происходящего — ещё ни разу после их с Мередит развода Алексис так не реагировала ни на одну из его пассий, и что предпринять в такой ситуации, Рик даже понятия не имел. Может быть, попытаться свести всё дело к шутке? И тут же, видя неподдельно растерянную Кейт, и хлюпающую носом дочку, Касл с горечью сообразил, что идея эта была не совсем удачна.

Возникла короткая пауза, удлиняющаяся с каждой минутой, и никто из взрослых не решался прервать её. Тыковка стала первой. Безвольно опустив руки, она вдруг сорвалась с места обратно в комнату и, взяв что-то из выдвижного ящика стола, заторопилась назад.

— Напиши, пожалуйста, как позвонить тебе, — Алексис сунула в руку Кейт огрызок карандаша и лист бумаги.

Всё ещё не теряя самообладания, Беккетт медленно выпрямилась, в глубоком раздумье сморщила лоб, смерив глазами семейку. В сравнении облика отца и дочери угадывалось стопроцентное сходство: поднятые в беззвучной просьбе брови, огорченно подрагивающие уголки губ и по-детски прозрачные, с грустинкой глаза.

«Хороший трюк, беспроигрышный!» — горячие наставления Мэнди вспомнились как нельзя кстати, но учитывая корректное, безо всяких пошлостей поведение Касла, можно было рискнуть остаться друзьями. И весьма примечательно, что сдержанность Касла красит его, ведь она, Беккетт, умеет за себя постоять. Так пусть незнание будет его счастьем.

Кейт дежурно улыбнулась Каслу и аккуратно записала номер телефона. Дружески потрепала Алексис по голове, легонько чмокнув в лоб, и пошла на выход, надеясь хотя бы на временное облегчение. Кто бы мог подумать, что момент прощания растрогает её до глубины души!

— Значит, мы больше уже не увидимся? — жалобно пробубнила Алексис, грустно смотря, как уходит Кейт, и в поисках поддержки обернулась к отцу, но Касл лишь беспомощно мотнул головой.

— Вряд ли я могу претендовать на место Кесслера. Это же его доход, а не мой.

Развернувшись, Рик тяжело налег грудью на стойку ресепшена, разглядывая поверх плеча Рэйчел сальное пятно на лимонной стене. Казалось, что на лице Касла отразилась вся вселенская печаль. Рэйчел же подняла на него ожиревшие глазки, помедлила немного, потом вдруг решительно захлопнула крышку ноутбука и громко загремела стулом. Переваливаясь с ноги на ногу, словно утка, прихватила с собой упаковку с чипсами и, разрывая её на ходу, вывалилась из-за стойки.

— Мисс, подождите, — затолкав в рот несколько ломтиков, Рэйчел с хрустом заработала челюстями.

Кейт остановилась у самой двери, не совсем понимая, что надо от неё этой неприветливой с виду тётке, но та, поковыряв ногтем в зубах, сделала ободряющий мах рукой.

— Я подумаю, что можно сделать в вашем случае.

И с хитрым смешком Рэйчел ткнула своим пухленьким кулачком Рику в бок. Тот дурашливо охнул; схватившись за «больное» место, картинно, с непередаваемо-комичным видом изогнулся, и от стойкого огорчения Беккетт как-то сразу не осталось и следа. Да и сердцу заметно стало легче. Обычно так случается, когда наконец-то сбываются самые заветные желания.

Прижав руку к груди в знак признательности, Беккетт отвесила всем троим легкий поклон.

— Я всё поняла. Тогда до завтра.

* * *

— Мам, пап, привет! Как ваши дела?— Кейт влетела в залитую светом гостиную, но папа оказался один. Сидючи за столом с неизменной газетой, он неспешно отвлекся. Увидев довольную собой дочь, понимающе улыбнулся.

— Как прошло первое занятие? И как там вёл себя этот дедушка?

Чмокнув отца в колкую щеку, Кейт заразительно расхохоталась.

— Он был само «Мистер-обаяние» — большая плешь во всю голову, спадающие с носа очки с поломанной дужкой и плохо подогнанная вставная челюсть, которую он постоянно поправлял. А еще у него негнущиеся суставы рук, и когда «дедушка» водил, то надевал на запястья нечто вроде больших прищепок.

Почуяв подвох, Джим сдержанно улыбнулся.

-Значит, тебе не повезло с инструктором? И как же ты нашла с ним общий язык? Или ваши диалоги состояли только из слов «влево», «вправо», «газ», «тормоз»?

— Не-а, я же общалась не только с ним,— Кейт всю распирало от смеха, — раз у него есть внучка — чудесная рыжеволосая шалунишка. Когда она так мило и выразительно говорит, мне хочется вернуться в детство

— Обратно в детство? — теперь расхохотался и Джим. И даже газету отложил. Когда Кейт обняла его за плечи, тот по-отечески похлопал дочь по руке.

— Ну, так как?

— Превосходно, папа. Я бы даже сказала, что весьма всем довольна, но пусть это будет мой маленький секрет. Кстати, а где мама?

— Она у себя, изучает материалы по новому делу. Категорически отказалась от моей помощи и вообще, просила ей сегодня не мешать. Даже ужинать не стала. Ведь вы у меня гордые, девочки, не правда ли?

— И целеустремлённые тоже! — Кейт снова чмокнула отца в щёку.— Как бы мне пополнить «бензобак»?

— «Канистру» найдешь в «бензоколонке», — иронично парировал Джим и добавил вслед Кейт, скрывшейся на кухне. — Там свинина с бобами.

Беккетт расправилась с ужином в два счета, помыла посуду, а потом поднялась в комнату мамы. Джоанна сидела за рабочим столом, обложившись документами с ног до головы, и заполняла какой-то бланк.

Тихонько подкравшись, Кейт с размаху обняла мать за плечи, приложилась губами к родной щеке.

— Добрый вечер! — увидев лежащую на столе схему, начерченную от руки, всю в квадратиках и кружках, с интересом приподняла бровь. — Мама, что это?

И ткнула указательным пальцем в небольшой чёрный квадрат с надписью «Джон До», на что Джоанна неопределенно поджала губы.

— Это дал мне клиент.

— А это не опасно?— Кейт стрельнула беспокойным взглядом по кипам бумаг и стопкам различных папок, разложенных по всему столу.

— Да нет, не опаснее прошлых дел, — ободряюще улыбнулась Джоанна.

— А в чём тут дело?

— Моего подзащитного обвиняют в убийстве агента ФБР под прикрытием.

— А он не совершал?

— Нет, говорит, что это был его контакт, через которого он планировал сообщить в ФБР о случаях похищений мафиози и последующем вымогательстве денег у них. К сожалению, коррумпированные полицейские следили за ним и попытались похитить моего клиента. Агент же попытался защитить обвиняемого, но был застрелен. Клиент сказал, что по поводу нападения у него есть кое-какие подозрения, но конкретно говорить пока не хочет, боится.

— Мам, а ты уверена, что с тобой ничего не случиться? — не на шутку встревожилась Кейт. Заключив маму в крепкие объятия, она прижалась к её щеке своей.

— Всё будет хорошо, дочка, — ободряя, Джоанна похлопала Кейт по руке, — потому что правда на моей стороне. А сейчас иди, отдыхай и не волнуйся. Кстати, как твои успехи?

— М-м-м, — довольно протянула Кейт, мечтательно улыбаясь, — доброжелательные взгляды в мой адрес успешно чередовались с критическими замечаниями, но инструктор сказал, что технически у меня не всё потеряно.

— Технически?

— Да. Кажется, что это одна из его коронных фраз, и вообще, человек он в корне необычный. Скорее даже — чудной: обожает игровые приставки, комиксы и фантастическое кино, часто ведёт себя, как ребёнок, но в жизни — здравомыслящий человек с устоявшимися взглядами.

— Он одинок?

— Разведён, но с женщинами прекрасно ладит. И ещё у него есть дочка, в которой он души не чает. Спокойно ночи, мама.

Напоследок они обнялись ещё раз.

Кейт прошмыгнула в свою комнату, ещё жаркую от полуденного солнца, но её уже затмевали наступающие сумерки.

Беккетт бросила сумку на стул возле стола, переоделась в домашнее и плюхнулась в постель, заложив руки под голову. Сама себе не веря, Кейт чувствовала себя непонятно легко и до странного хорошо. Улыбаясь так, словно побывала на вселенском празднике, она вспоминала прошедший день, весь, до малейшего эпизода.

Касл оказался отличным собеседником, в меру весёлым, в меру тактичным и выдержанным. Его речь была лишена излишней цветастости или грубых жаргонизмов и поражала своей связанностью, логичностью и чёткостью мысли. Рик обладал феноменальной наблюдательностью, умением тонко подмечать почти незаметные, но важные моменты в разговоре. И голос, какой же у него завораживающий голос!

Устроившись поудобнее, Беккетт неподвижно глядела в белоснежный потолок и мечтательно улыбалась. Да, на эти два часа она словно выпала из ритма жизни, и стыдно было признаться себе самой в том, что ей очень хотелось бы там остаться. Обаяние у Касла было просто бешеное, а чего стоило одно только прощание с Алексис!

«Тыковка!» — Кейт ещё раз прокрутила в голове их диалог, и тут её душу тронуло смутное беспокойство. Нахмурившись, Кейт резко села на край кровати, подпирая подбородок упертыми в колени руками. Некоторое время бестолково пялилась на почти неразличимый в полутьме книжный шкаф, затее резко подскочила и стала кружить по комнате, огорченно покусывая губы. Остановилась у окна, подпирая руками бока, и прислушалась к шелесту листвы. Что-то не на шутку встревожило Беккетт, и чтобы разобраться, она напряженно вспоминала каждое слово Тыковки.

«Новая подружка отца — кажется, так Алексис назвала меня? Х-м-м! А в этом обращении что-то есть! Пусть и не особо богатый, но коммуникабельный, улыбчивый и чертовски обаятельный Касл не может не пользоваться стабильным спросом. И вряд ли будет этого стесняться. Господи, да неужели Мэнди всё-таки была права? Как же там сам Касл говорил?»

— Технически на меня есть спрос! — громко выпалила Беккетт врезавшуюся в память фразу, и тут же всё стало на свои места. Кейт смачно, по-мужски, выругалась и, запрыгнув в постель, свернулась беззащитным калачиком, подмяв под себя подушку.

— Дура, набитая дура! Развесила уши!— злилась она на себя, терзая зубами мягкий тканевый уголок. — Ведь клялась же не заводить никчемные знакомства, и к чему тогда были эти «огненные» взгляды? Да ни к чему! Я пришла туда учиться, а он — учить, так пусть каждый и занимается своим делом!

— Всё, учеба, только учеба и никаких шашней! — твёрдо приказала Кейт себе и, засыпая, пробормотала в полусне.— А всё-таки дочка у него просто класс!

— Эй, Беккетт! — от легкого толчка под локоть Кейт чуть не выронила поднос. — Как твои дела?

— Нормально! — Кейт сбалансировала руками, немного расплескав кофе, чуть повернув голову, добродушно улыбнулась подруге. — Собираюсь перекусить и привести в порядок свои мысли.

— Что, мучают какие-то сомнения? — яркая блондинка Мэнди Лоран чмокнула Кейт в разгоряченную щеку, указала рукой на ближайший свободный стол: — Садись вон туда, рассказывай, пока есть время!

Коротко хохотнув, Мэнди присела первой, положив на колени сумочку. Она поставила локти на край стола и опустила подбородок на ладони, выжидательно поглядывая на подругу, которая всё же выдерживала паузу. Поставив поднос перед собой, Беккетт присела рядом. Тщательно протёрла вилку расписной салфеткой, но не по острой необходимости, а просто так, чтобы собраться с мыслями.

С самого утра в её голове царили разброд и шатание, и полностью сосредоточиться на учёбе оказалось невозможно. Вероятнее всего, причиной тому была накопленная усталость, а может быть, и та самая, прощальная сцена в автошколе.

Скосив глаза, Кейт осторожно глянула на улыбающееся лицо Мэнди. Конечно же, Лоран сгорает от нетерпения узнать все «пикантные» подробности, но упоминать про знакомство с Каслом и его дочерью Беккет считала преждевременным. Уж больно длинноват был язык у Лоран! Стоило только Мэнди слегка намекнуть, и ей, Кейт, уже точно не сдобровать!

В неуёмном рвении выяснить всё и вся, Лоран обязательно замучает её расспросами, или же шумными восторгами обязательно привлечёт к себе всеобщее внимание. Или же пустится в пространные нравоучения. Поэтому, вернее всего будет очертить повествование определенными рамками. Возможно, что Кейт когда-нибудь и захочет пооткровенничать, но тогда в её жизни уже не будет Касла.

Взяв с тарелки булочку, Беккетт сосредоточенно помешала салат.

— А где ты оставила парней? — не отвечая впрямую, Кейт поднесла вилку ко рту.

— Как и обычно, в очереди! — похлопав себя по щекам, ещё сильнее развеселилась Мэнди. — Ух, и проголодалась я сегодня! Ага, вот и они! — Лоран характерно махнула рукой.

Приподняв голову от тарелки, Кейт сразу же заметила двух ребят, направляющихся прямо к ним.

Самым первым двигался высокий, широкоплечий парень с курчавыми, черными как смоль, волосами. Походка у него была уверенная, пружинистая, спортивная. Парень легко петлял между толкущимися на его пути студентами, крепко прижимая к себе солидную пачку книг. За брюнетом едва-едва поспевал бритоголовый веснушчатый толстячок в очках. Пыхтя и отдуваясь, он с трудом удерживал поднос, заставленный под завязку тарелками и стаканчиками.

Брюнет подошел первым. Водрузил книги на край стола и с обаятельной, широкой улыбкой присел напротив Кейт.

— Хай! Как твои дела? — сплетя пальцы, парень с хрустом вывернул ладони и с видимым удовольствием потянулся. — И когда же, наконец, имя Кэтрин Беккетт появится в сводках дорожных происшествий? Не лишай нас, пожалуйста, повода для гордости!

— Ха! Даже дабл-ха, Петар! — Кейт иронично вздернула бровью и невозмутимо закусила листиком салата. — Жаль, что ты не работаешь на автодроме, а то твоя пятая точка стала бы для меня превосходной мишенью! Вот где настоящее, непраздное удовольствие!

— Ах-ха, да ты само обаяние! — довольно осклабился Петар и сдержанно кивнул. — Ладно, наш счет: один — один! — и повелительно бросил толстячку, нерешительно переминавшемуся с ноги на ногу:

— Хватит топтаться за моей спиной, Майкл! Не хватало ещё в салате меня вывалять! Садись уже, смотри, как изнывает твоя дама!

— Я готов исполнить любое её желание! — простодушно признался Майкл и, пристроив тяжелый поднос рядом с Петаром, неуклюже загремел стулом: — Привет, Беккетт!

— Привет! — мягко улыбнулась та, ковыряя котлету.— Роман дочитал? Что скажешь?

— Вау, давно мне в руки не попадало ничего подобного! Спасибо! — слегка зардевшись, Майкл заботливо расставил перед Лоран тарелки с едой. — Приятного аппетита, Мэнди!

— О-о-о, и я опять спасена! — гикнула восторженно Лоран. Убрав за спину непослушные косы, она подхватила вилку. — Да, с тобой никогда не пропадешь, Майки!

От дружеской похвалы лицо Майкла стало совсем пунцовым. Чтобы скрыть смущение, он высыпал чуть не половину перечницы на горку овощей в своей тарелке. Хихикнув, Мэнди внимательно проследила за его недрогнувшей рукой.

— Смотри, не насыпь лишку, а не то тушить придется!

— Я люблю острое! — с достоинством ответил Майкл.— У нас в семье обожают жгучие блюда.

— Тогда всем приятного аппетита! — Лоран зарылась вилкой в овощной салат, не обращая внимания на остальных.

На некоторое время за столом воцарилось гробовое молчание, прерываемое лишь поскрипыванием стульев и чирканьем вилок о дно тарелок. Самым первым насытился Петар. Поковыряв меж зубов заостренной палочкой, он пренебрежительно цыкнул и расслабленно откинулся на спинку стула.

— Ты уже ответила, или мне только показалось? — неторопливо постукивая пальцами по краю стола, Петар внимательно посмотрел на Кейт.

— Да-да! — согласно подхватила Мэнди, едва не поперхнувшись компотом.— Мы не виделись целых три дня, и как обстоят твои автомобильные дела, я до сих пор не в курсе.

— Мэнди, мои водительские навыки восстанавливаются очень медленно, и при этом, чётко следуя твоим наставлениям, мне удается выдержать марку, — Кейт невозмутимо отхлебнула кофе. — Тем более, что мне помогают добрыми советами, но не лезут в душу и не набиваются в друзья.

— Ну-у, мы же по-прежнему не в курсе твоих дел, — Петар невозмутимо раскусил зубочистку и сложил обломки на край тарелки. — Возможно, что твои занятия действительно не так интересны, или же мисс Беккетт что-то усиленно скрывает от своих друзей?

Сделав большой глоток, Кейт едва не поперхнулась. Точно, в прозорливости и в остроте ума Петару не откажешь. За неполный год их знакомства Беккетт успела неплохо изучить приятеля, но и тот не остался внакладе. Сделав ещё один глоток, но уже более медленный, Кейт невозмутимо подняла глаза.

Петар смотрел на неё в упор, не моргая, будто гипнотизировал. Девчонки их факультета с почтением и лёгкой опаской шептались, что благодаря своему «змеиному» взгляду, Григориади с легкостью угадывал самые потаенные мысли и, выбирая индивидуальную тактику общения, словно видел людей насквозь.

Единственный ребенок в обеспеченной семье, обаятельный, деловитый, с недюжинным умом и спортивной фигурой, Петар умел ловко подстраиваться под текущий разговор, словно хамелеон. Он мог быть предельно вежливым и открытым, если намеревался чего-нибудь для себя добиться; мог быть жестким, если дело затрагивало его лично или тех, кто ему был дорог, а мог быть ироничным, язвительным и даже вредным, если человек ему откровенно не нравился.

В общении с девушками Петар знал себе цену, чрезмерно с ними не заигрывая, так как они сами липли к нему. Однако Петар был весьма разборчив. Он не бросался без оглядки, словно в омут, в первое же любовное увлечение, а жестко и бесспорно оговаривал рамки отношений. И никогда не сожалел о прошлом. Поговаривали, что его роман с медноволосой, пышногрудой Дженни Флавин длился не один год, но с тех пор, как Петар и Кейт познакомились в лагере бойскаутов, отношения с Флавин резко сошли на нет.

Сказать, что Дженнифер огорчилась — это значило не сказать ничего. Она испробовала все: слезы, уговоры, угрозы, но получив бесспорную отставку, гневно обрушилась на Кейт. Однако открытая стычка ничего не дала. Попавшись на болевой приём, с растрепанной, припорошенной землёй причёской и потерянной сережкой, Дженни обессиленно ревела подле ног Кейт.

— Сука, ты ещё ответишь за свои штучки! И всё равно у тебя с ним ничего не выйдет! — злилась Флавин, размазывая по лицу косметику и слезы. — Я ещё найду способ достать тебя!

Снисходительная усмешка тронула губы Беккетт. Невозмутимо вскинув бровь, Кейт отступила на шаг назад.

— Можешь попробовать, но того, о чем ты думаешь, и в помине не было, — жестко отрезала она, — и никто, и никогда не сможет диктовать мне свои условия. Пока!

Беккетт подняла голову и увидела Петара недалеко от места их стычки. Сложив руки на груди, он невозмутимо молчал, и на его лице не дрогнул ни один мускул. Казалось, что Григориади не одобрял поведение бывшей подружки, но его загорелое лицо осталось абсолютно непроницаемым. Неторопливо обогнув рассевшуюся на земле Джен, Петар открыто её проигнорировал, но вежливо и даже вкрадчиво спросил у Кейт разрешения проводить её.

Беккетт понравились его подкупающая улыбка и приятный тембр голоса. Слегка глуховатый, но с искренними нотками восхищения и признательности, он завораживал основательно, и Беккетт, сама не зная почему, охотно согласилась. С тех пор они стали видеться чаще. Вместе ходили в кино и на дискотеки, часами зависали в его обширной библиотеке и с жаром обсуждали прочитанное до самой полуночи, не успевая заваривать кофе.

Петар оказался превосходным собеседником. Держась с достоинством, он умел терпеливо слушать, ненавязчиво и тонко шутить, и с ним можно было поговорить о чём угодно, кроме одного — их взаимоотношений, поскольку Кейт упорно не позволяла выходить за рамки приличия, ни себе, ни ему. Все его вежливые попытки сблизиться мягко, но непреклонно пресекались, и со временем это стало задевать его. Петар никогда не повышал голоса на Кейт, но когда жесткий огонь раздражения и обиды мелькал в его глазах, казалось, что Петар ведет счет её отказам, при этом продолжая с ней встречаться, как ни в чем не бывало.

Так прошел целый год и, поступив на тот же факультет, Петар вновь стремился быть рядом. Нельзя было сказать, что они устали друг от друга, но сексуальное вожделение друга Кейт упорно отвергала. Её первый интимный опыт не оставил в воспоминаниях и ощущениях ничего, кроме стыда и разочарования, и Кейт не хотела ошибиться вновь, твердо следуя жизненному кредо: «Один раз — и на всю жизнь!» Ухаживания Петара импонировали и повышали её самооценку, но это был не тот вариант, которого стоило держаться.

Однако Петар и не подумал отступать, но на все его неоднократные порывы объясниться Беккетт лишь мягко, с улыбкой, гладила его по щеке. Всеми силами она старалась не обнадёживать приятеля, однако понимала, что Петар просто так её не отпустит. На деле он оказался ревнив, жесток, злопамятен и терпел того же Майкла только из-за Кейт.

Вот и сейчас, на вид невозмутимый Григориади, как губка, жадно впитывал каждое её слово. И Кейт видела Петара насквозь. Когда его губы плотно сжаты, а правый глаз слегка прищурен, его душевное состояние вовсе не такое благодушное, как могло бы показаться. Чем осторожнее она будет во фразах, тем лучше будет для них.

Отставив пустой стаканчик, Кейт непринуждённо вытянула из подставки салфетку и приложила её к губам.

— Знаете, ребята, мне нечего от вас скрывать. От сильного волнения накануне меня так измучила бессонница, что, отключившись под утро, я едва не проспала всё на свете. И всё равно умудрилась опоздать. Поневоле меня определили к резервному инструктору.

— И что? — в предвкушении чего-то необычного Лоран широко раскрыла глаза, нетерпеливо ёрзая на одном месте.

— А ничего! — безразлично пожала плечами Кейт. — Мужик как мужик, молодой, сильный, неглупый. С юмором, и весьма приятен в общении. Объясняет хорошо, будто книгу пишет, — мечтательно улыбнулась Беккетт, но вовремя спохватилась. Ни к чему выдавать явные ассоциации. — Пару часиков покатались, и все.

— И все? — ещё сильнее изумилась Лоран. — Да то, что он тебе ужас как понравился, у тебя же на лице написано! А что насчет знакомства поближе? — И Мэнди с намёком прищёлкнула пальцами. — Ну, ты же меня поняла!

— Эй, дамы, а ничего, что я здесь?— недовольно надул щеки Петар. Навалившись грудью на край стола, он крепко сцепил пальцы перед собой.

— Все нормально, Петар, — Кейт вежливо коснулась его руки, — вечно у Мэнди на уме одни глупости. Мало ли приятных в общении людей встречается!

— Ладно, не хочешь — не говори! — Лоран обидчиво надула губы, но быстро опомнилась. — А дальше-то что?

— Дальше? — искренне изумилась Кейт. — Я его больше и не видела!

Вот это была чистейшая правда. Ещё до второго занятия Кейт чётко определилась с границами их взаимоотношений: я — ученица, он — учитель, и ничего более, но когда в соседнее кресло уселся почтенный старичок в роговых очках, Беккетт почувствовала себя как минимум обманутой, а как максимум — лишенной чего-то важного и исключительного для себя.

— Э-э-э, здравствуйте! — негромко пролепетала она, мучительно размышляя, что же стало с её улыбчивым инструктором. — А мне сказали, что...

— Я старший преподаватель, меня зовут Ирвин Кесслер, — невозмутимо заявил старичок, пряча в бардачок её карточку. — Несколько дней вы будете заниматься только со мной. А мистер Касл, — предвидя ожидаемый вопрос, он назидательно поднял перед собой указательный палец, — проводит очередную презентацию. Когда вернется, точно не сказал. Думаю, что пару дней его точно не будет. А что?

— Да ничего, — Беккетт в смущении куснула губу. Не собираясь развивать тему, неспешно пристегнула ремень.

«И какая мне, собственно, разница, у кого обучаться? Я же сюда только за этим и пришла!» — с досадой подумала Кейт, заводя машину, и неспешно выехала на автодром.

* * *

Два часа занятий оказались жутко скучными. Кесслер не отличался словоохотливостью, и все их разговоры свелись исключительно к нудным наставлениям, куда двигаться и что делать. Рутина, одно слово. Вот бы сейчас сюда его полную противоположность!

Кейт уныло посмотрела, как Кесслер выводит в итоговой графе оценку: «удовлетворительно», и вздохнула с нескрываемым облегчением, когда Ирвин сухо распрощался. Придется потерпеть.

Кейт отставила пустую чашку на поднос и встала, давая понять, что на сегодня разговор закончен.

— Мне пора! — она мельком глянула на свои часики, подтянула ремешок сумки.— Увидимся! — и поспешно удалилась.

Ребята проводили ее разочарованными взглядами и понимающе хмыкнули в один голос.

— Меня обучал отец, — сказал Майк, придерживая сползающие на кончик носа очки, — он был строг, но справедлив. Правда, я стараюсь ездить осторожно. Большая скорость не завораживает, а привносит смятение в душу.

— Я тоже буду учиться, но когда — и сама не знаю,— сладко потянувшись, Мэнди отодвинулась вместе со стулом. — Когда Кейт сдаст на права, мы оторвёмся на загородных прогулках. Уж лучше тренироваться с близкой подругой, чем с кем попало в нудной автошколе. И, кстати, Бекс как-то странно повела себя! Информации — ноль, впечатлений — пшик, и даже с инструктором не познакомилась, как следует!

— Жаль, что инструктор не я, — саркастически улыбнулся Петар, — но я хорошо знаю Кейт. Совсем скоро она уже будет носиться, как угорелая, и если потребуется, то я окажу ей всемерную поддержку, — загадочно прищурился он и толкнул локтем соседа:

— Майк, собирай тару и пошли!

Время близилось к вечеру, когда Джоанна наконец-то добралась до центрального парка Бронкса. С удовольствием присев на скамейку в боковой аллее, Беккетт с наслаждением протянула уставшие ноги.

Что и говорить, эта пятница оказалась насыщенной событиями по самый край. Первую половину дня Беккетт вела долгую беседу с подзащитным, полную сложностей, откровенных недомолвок, и даже стойкого непонимания вперемешку с недоверием. После обеда её ждал окружной прокурор. Под конец дня Беккетт успела провести небольшой семинар с коллегами по работе, выполнявшими её поручения. И на всё про всё потребовалась масса времени.

С самого начала, как только Джоанна взялась за это дело, она поняла, что добиться освобождения Пулгатти будет непросто. Когда в деле замешаны копы, то оно становится довольно скользким и нервным, если не сказать иначе. Тем более, при дотошном изучении имеющихся материалов обнаружилось столько нестыковок, несуразностей и просто откровенных подтасовок, что требовалось всё тщательно перепроверить. Ошибиться было нельзя, и поскольку добросовестность и скрупулезность — это фамильная черта семьи Беккетт, Джоанна не могла завершить свой рабочий день безрезультатно, просто так.

Открыв портфель, Беккетт извлекла несколько бумажных листков и вдумчиво просмотрела каждый из них, не обращая внимания на снующих людей и привычный городской шум. Первым делом следовало проверить показания копов, явившихся на вызов, потому что по хронологии событий кое-что не сходилось. Чтобы расспросить полицейских, пришлось запросить разрешение у капитана Берроуза.

Первым на очереди оказался детектив Рэглан, однако Джоанну с ходу постигла неудача. Едва она приблизилась к полицейскому, жадно поглощающему пончики в маленьком кафе по соседству с участком, как была грубо оборвана на полуслове. Полный откровенной враждебности, Рэглан бросил на стол недопитый стакан кофе и, витиевато ругаясь, торопливо ушел.

Беккетт не стала его догонять, понимая, что разговора не получится. Значит, придется оставить Рэглана на потом, а пока следует встретиться с его напарником, Гэри Маккалистером. Возможно, что тот будет более сговорчивым. Знающие люди посоветовали наведаться в бар «Copland», затерянный где-то в глубине Бронкса, до которого она смогла добраться только сейчас.

Уложив документы в портфель, Беккетт пересекла проспект, гудевший пятничным весельем, и углубилась в небольшой переулок. Вход в заведение располагался в подвале углового дома, и ещё с тротуара была хорошо заметна красочная неоновая вывеска в виде полицейского жетона с названием заведения во всю ширь.

Пересчитав ногами деревянные ступени, обшитые металлическими уголками, Джоанна с усилием толкнула тяжелую входную дверь. При входе в лицо сразу же пахнуло характерной смесью из винного перегара, табачного дыма и крепкого кофе. Даже сквозь занавеску из мелкой сетки, болтавшейся в проеме тамбура, хорошо просматривался небольшой и полутемный зальчик, в котором основными посетителями были копы. В форме и без, молодые и старые, мужчины и женщины, они собрались в тесные и дружеские кампании.

Отодвинув занавеску, Джоанна уверенно шагнула внутрь и с интересом осмотрелась. Все стены зала и поверхность колонн были украшены соответствующей полицейской атрибутикой: пустыми обоймами от пистолетов, списанными бронежилетами, побитыми дубинками, колотыми шлемами с забралами и без, потертыми жетонами и даже ошейниками полицейских собак с бирками, но центральное место за спиной бармена занимал огромный, от пола до потока, фанерный щит, увешанный фотографиями.

Их было неисчислимое множество. Некоторые пожелтели от времени и табачного дыма, другие, более поздние, выделялись на общем пепельно-желтом фоне свежестью красок и размерами. Иногда это были художественно оформленные персональные фото, прямо говорившие о переселении их обладателя в мир иной.

И всем этим заправлял широкоплечий бармен. Абсолютно лысый, как биллиардный шар, он носил курчавую рыжую бороду, и до сходства со знаменитым пиратом ему не хватало повязки на глазу, попугая на плече, да треугольный шляпы. Кстати, трубка у него была.

Бармен лениво переваливал её во рту, из угла в угол, с настороженной улыбкой хрипло посмеивался на тупые шутки пьяных завсегдатаев и, наверное, ничему в жизни уже не удивлялся. Кроме одного.

Вынырнув из-под прилавка с бутылкой «Джонни Уокер», он удивленно вылупился на худощавую женщину, присевшую на барный стул. Скептически оценил строгий и деловой вид посетительницы, грубовато пыхнув табачным дымом прямо ей в лицо, словно проверял: сбежит эта фифа отсюда или нет? Для пущей уверенности некрасиво осклабился, показав целый набор позолоченных зубов.

— Что будете пить, мэм? — его голос напоминал несмазанное колесо. — Извините, но у нас в ассортименте или пиво, или виски. Вино не пользуется спросом.

К удивлению бармена, женщина стоически перенесла откровенное хамство, лишь терпеливо поморщила нос.

— Виски, пожалуйста! — Беккетт гордо вскинула голову, положив на стойку коричневый портфель. — А могу ли я задать вам пару вопросов?

— Не раньше, чем сделаете скромное пожертвование, — зловредно усмехнулся бармен, — вам сколько капель намешать? Две, три, ни одной?

Ему явно не нравилась посетительница, и он не собирался этого скрывать. Таким чистюлям не место там, где собираются рискующие жизнью люди. В конце концов, у них свои темы для разговоров, и не всем приятные.

— Плесните до половины! — чуть усмехнувшись, Беккетт хлопнула ладонью с купюрой по прилавку. — И без содовой, пожалуйста!

В глазах бармена появился нескрываемый интерес.

«А дамочка, оказывается, с характером! Такие люди выбирают профессии, иногда не вяжущиеся с внешностью. Зачем тогда она здесь?»

Поставив перед посетительницей стакан, он сложил на груди руки и одобрительно кивнул, когда она лихо, по-мужски, опрокинула в себя янтарную жидкость и, пососав кубик льда, выплюнула его обратно, словно вишнёвую косточку.

— Ну, теперь-то мы можем поговорить?

— Да, а что вас интересует?

— Я ищу человека по имени Гэри Маккалистер. Вы, случайно, не знаете такого?

Выпустив густой клуб дыма, бармен скривился, словно от зубной боли:

— Знаю. Неприятный и угрюмый тип. Приходит ко мне два-три раза в месяц, по пятницам или субботам. Берет бутылку виски, пару порций сосисок на шпажках и садится на постоянное место. Иногда с ним бывал ещё один мистер, чистый примат по облику, — бармен злорадно усмехнулся. — Больше Маккалистер ни с кем не общается, да и чаевые оставляет весьма скудные. Ищите его вон там! — бармен ткнул мясистым пальцем в самый дальний угол зала. — Самая крайняя кабинка, где бронежилет висит. А вы стойкая, мисс! — заслуженно польстил он.

— Да, я такая, — Джоанна поморщилась от табачного дыма, но быстро приняла деловой вид, — спасибо!

— Заходите ещё!

Согласно тряхнув головой, Беккетт прошла к указанной кабинке, не обращая внимания на любопытные взгляды присутствующих. В конце концов, она здесь по делу, и об этом лучше молчок. Копы не любят юристов.

«Кажется, здесь!» — Джоанна решительно отодвинула темно-синюю плотную занавеску, извинившись, шагнула внутрь, однако мужчина, баюкающий стакан с виски, даже не поздоровался.

Маккалистер оказал крепко сбитым крепышом. Сделав большой глоток, он усердно обгладывал последнюю шпажку, не обращая внимания ни на что другое. Когда женщина хмыкнула, привлекая к себе внимание, он поднял на нее прозрачно-серые, с пьяным благодушием глаза.

— Чего надо? — пренебрежительно усмехнулся Гэри щербатым ртом. — Вы откуда тут нарисовались: из налоговой службы, банка или агентства по недвижимости?

— Ни то, ни другое, и ни третье, — доброжелательно улыбнулась Джоанна, пристроив портфель слева от себя. — У меня к вам очень важное дело.

— Мое неотложное дело занимает ещё полбутылки, — Маккалистер долил виски в стакан и поставил сосуд прямо перед собой, словно намеревался отгородиться от этой аккуратной дамы, взявшейся ниоткуда. Вряд ли бы она пришла в бар просто так, из-за любви к копам. То, что его действия выглядели, по крайней мере, невежливо, Маккалистера абсолютно не заботило. Правда, Беккетт оказалась не робкого десятка. Она спокойно отодвинула бутыль на край стола и невозмутимо приподняла правую бровь. Гэри даже успел заметить спокойную, завораживающую улыбку на её лице. Похоже, что дамочка была настроена весьма решительно.

— Я не собираюсь долго скрашивать ваше туманное одиночество, мистер Маккалистер, — уверенно заявила Джоанна, не сводя глаз с его хмурого лица. — У русских есть меткое выражение: «Краткость-сестра таланта», а посему, с разрешения капитана Берроуза, позвольте задать вам парочку вопросов, — предвещая возражение, Беккетт доверительно кивнула.

Предчувствуя какой-то подвох, Гэри натянуто улыбнулся. Неспроста же эта симпатичная мэм припёрлась сюда!

— Меня зовут Джоанна Беккетт, я представляю интересы мистера Пулгатти, — вежливо пояснила гостья, заметив в глазах Гэри немой вопрос. Сцепив руки перед собой, она держалась очень уверенно. Этакая мисс Невозмутимость среди грязи. — Знаете такого?

— А-а-ах, этого ублюдка? — Маккалистер неприязненно прищурил глаз. Отодвинув пустую тарелку, он неприлично ковырнул ногтем в зубах и стал разминать в ладонях бумажную салфетку. — Пулгатти не заслуживает ни капли снисхождения, а вы, увязнув в откровенно провальном деле, запросто наживёте себе кучу неприятностей.

— Я берусь за любые дела, где царит несправедливость,— Джоанна непреклонно сдвинула брови. — Не хотите ли рассказать поподробнее о том вечере? В этом деле обнаружилась масса нестыковок, а ваши рапорты не блещут откровением.

— Мне нечего вам рассказать и нечего скрывать, — откинувшись на спинку кресла, Гэри упрямо мотнул головой. — Я подробно изложил все обстоятельства происшедшего. Протокол допроса тоже соответствует истине.

— Так уж и совсем ничего? Ваша скрытность не делает вам чести! — Беккетт недоверчиво и образно повела глазами. — А, скажите тогда, пожалуйста, почему же вы приехали на место преступления всего лишь через десять минут после вызова? Если бы ваш путь начинался с границы района патрулирования, то вам потребовалось бы на дорогу не менее двадцати минут, да и то, при отсутствии пробок, которые в этот час практически всегда там есть. Как вам моя выкладка, а?

— Пустое, это ничего не дает. Вообще-то, я поспешил на помощь по сигналу о вооруженном нападении, а как добраться до места преступления, то моё личное дело! В этих районах я знаю каждый проходной двор!

— Звучит немного странно, потому что сначала вы длительно и непонятно молчали, но ответили диспетчеру лишь тогда, когда в эфире прозвучал адрес места преступления. Это прекрасно подтверждается соответствующими записями. Не зря у меня сложилось стойкое впечатление, что вы знали, куда именно вас вызовут.

Глаза Макалистера вспыхнули опасным огнем, и без того багровые от алкоголя скулы стали ещё краснее.

— Эй вы, дамочка! — прорычал Гэри, массируя ладони, словно перед подходом к штанге. — Вы когда-нибудь были под перекрестным огнем? Вам приходилось тащить на себе раненого, наперед зная, что он умрет? Вы знаете, что такое боевое товарищество?

— Не надо дешевой патетики, — ничуть не смутилась Беккетт. — Мне ещё пока не известны все обстоятельства преступления, но почему-то я твердо уверена, что вы лжец, наглый лжец, и поэтому найду способ приткнуть вас к стенке. Поверьте, мне не привыкать.

— Посмотрим! — пренебрежительно скривился Маккалистер. — Я честно выполнял свой долг, и вам меня не в чем упрекнуть. Вы для меня никто, мэм, разговор окончен.

— Почему вы приехали так быстро? — с ощутимым нажимом повторила она, закинув назад выбившуюся из прически прядь. До жути хотелось глотнуть свежего воздуха. — Хронометраж выдает вас с головой. Просто надо свести факты.

От злости прозрачно-серые глаза Маккалистера стали похожими на свинцовые кружки. Он громко хлопнул ладонью по столу, чуть не опрокинув тарелку с объедками, и недовольно прорычал:

— Я всё сказал! Убирайтесь отсюда, подобру-поздорову!

Невозмутимо пожав плечами, Джоанна встала из-за стола и вышла не прощаясь. Маккалистер проводил её злобным взглядом, и с грохотом сдвинув стол, вразвалочку направился к стойке.

— Мне надо позвонить! — он выложил перед барменом несколько мелких монет.

Тот небрежно смахнул их под стойку своей лапищей и достал откуда-то снизу телефон на длинном шнуре. Гэри отошел к ближайшей колонне и присел, облокотившись на неё спиной. Окинув настороженным взглядом гудящий весельем зал, пристроил аппарат на колено и неспешно набрал номер.

— Привет, это я. У нас большие неприятности.

— Неприятности? Какие-такие неприятности?! — иронично прыснул невидимый собеседник. -Никак шпажкой укололся? Что сказать, бедолага — опять тебе не повезло! Тогда просто используй виски на палец, да оближи его, как следует. Поможет на раз!

Чертыхнувшись про себя, Гэри обозначил вымученную улыбку. Не разделяя неуместной веселости босса, негромко буркнул в трубку:

— Все намного хуже. У меня была адвокат этого ублюдка Пулгатти.

— И только то? — громко зевнул шеф. — Да на этом гребаном Джо просто клейма негде ставить, и поэтому никто и не подумает помогать ему!

Шеф был весь из себя в показном благодушии, что злило не на шутку, и Маккалистер едва сдержался, чтоб не выругаться.

— Ты не понимаешь меня, Джесс, — скрипнув зубами, он устало прикрыл глаза. Достал из нагрудного кармана платок и смахнул со лба обильный пот. — Я раскусил её; она пробивная и цепкая, как бульдог, и практически уверена, что наше появление на месте преступления было преждевременным. В её руках, похоже, есть все временные точки того вечера, и после их сверки нам может сильно не поздоровиться. К тому же, при малейших несовпадениях эта стерва обещала нажаловаться прокурору

— Что, серьезно? — Джесс уже больше не шутил, и Гэри явственно услышал, как тот остервенело скребет небритую щеку. Это служило верным признаком того, что Джессап неуклонно приходит в ярость, хотя по-другому на его внешности это никак не проявлялось. — Раз дела обстоят именно так, то надо как следует припугнуть эту курицу.

— Джесс! Я свернул бы ей башку прямо там! — свирепо прорычал Маккалистер, непроизвольно мотая на кулак телефонный шнур. — Видел бы ты её шею!

— Успеется, — холодно резюмировал Джессап,— работай спокойно и не дергайся. И напарнику скажи, чтоб помалкивал, а то, как увидел её, так в штаны, наверное, чуть не наложил, — довольный скабрезной шуткой, Джесс громко и заливисто заржал.

— Ага, понятно,— покачнувшись, Гэри пьяно перевалился с ноги на ногу. — Раз с Рэгланом не вышло, то решила попробовать со мной. Хорошо, подождем, что будет дальше, а пока посылаем адвоката ко всем чертям

— Без глупостей! — снова напомнил Джессап. — Она просто провоцирует вас, берёт на испуг. И не таких обламывали.

Телефон затрезвонил, едва лишь Джоанна взяла на плечики под свой плащ. Хорошо, что и тумбочка, и вешалка находились практически рядом.

— Хэлло! — устало отозвалась Джоанна, гадая, кто бы это мог быть. Прислонившись к стене, Беккетт с облегчением сбросила так надоевшие за день «лодочки».

— Здравствуйте, — какой-то незнакомец был ослепительно вежлив. — Могу ли я поговорить с миссис Беккетт?

— Можете. Это я. Чем ещё могу быть вам полезна?

В трубке мягко прозвучал раздался приятного тембра негромкий смех.

— Мы говорим о пользе не только для всего общества, но и в первую очередь, мэм, для своей семьи, — это вкрадчивый, доверительный голос совсем не вызывал неприязни. Таким тоном обычно говорят с женщинами или детьми. — И, как ваш тайный воздыхатель, хочу вас дружески предостеречь от опрометчивых шагов. Защищая людей вроде Пулгатти, вы бросаете вызов обществу и подвергаете сомнению его мораль. Вы вот не находите странным свое поведение?

Джоанна недовольно сдвинула брови. С какой это стати ей кто-то и на ночь глядя посмеет читать ей нотации? Абсолютно ни о чём разговор!

— Извините, сэр, — Беккет была резка в ответе, — но я не нуждаюсь, ни в каких предостережениях, и поэтому поступаю, как велит совесть. Кстати, а почему бы вам не представиться?

Незнакомец снова рассмеялся, но теперь в его смехе зазвучали язвительные, царапающие слух нотки.

— Хотите, называйте меня мистером Смитом, если так вам будет легче. Я вот что хотел сказать: вы себе даже не представляете, мэм, что значит одиночество в современном мире. И как ничтожен может быть человек. Любой, абсолютно любой, и благодаря коммуникативным возможностям современности, что любое, даже самое неприглядное решение можно принять прямо на ходу. И так же оперативно исполнить, безо всяких критичных последствий. Надеюсь, что вы понимаете, о чём идёт речь? — и собеседник выделил голосом последнюю фразу.

— Вы что, вздумали угрожать мне? По-моему, мистер, вы слишком зарываетесь! — Беккетт устало переступила с ноги на ногу. Если бы не её природное чувство такта и умение здраво воспринимать любую, даже самую неприятную и скучную информацию, этому вежливому «нахалу» точно бы не поздоровилось.

— Да упаси вас Господь! — возмущение «Смита» казалось вполне искренним, и Джоанна даже на миг поверила ему. — Поверьте, я вам не враг и действительно желаю добра. Мне хорошо известна ваша деловая репутация, ваше рвение и скрупулезность в процессах — всё это достойно похвалы. И над чем вы работаете сейчас, я тоже в курсе. Именно поэтому отнеситесь к моей просьбе со всей серьезностью — Пулгатти не должен выйти на свободу! Ни при каких обстоятельствах! Временных рамок пока не ставлю, но позабыть о себе не позволю!

Мужчина отключился, не прощаясь. Опустив руку, Джоанна ещё некоторое время отстранённо смотрела на зажатую в кулаке трубку, словно пыталась разглядеть чужой лик на черном пластике. Изо всех странных звонков на работу и домой, состоявшихся за последние трое суток после разговора с Пулгатти, этот оказался самым «конструктивным». Предыдущие звонки характеризовались натужным сопением и угрюмым молчанием на том конце провода, после чего следовал отбой. И вот сегодня, кажется, прорезалось. Похоже, что своей неугомонностью и принципиальностью она — адвокат Беккетт, задела очередную скрытую струну души Большого Яблока. Несмотря на то, что угрозы бывали и раньше, Джоанна давно научилась воспринимать их, как неприятную, но неизбежную сторону своей профессии. Тем более, никто и никогда не сможет сделать её работу лучше, чем она сама.

Помассировав пульсирующие болью виски, Джоанна натянула тапочки и побрела на кухню, из дверей которой тянуло аппетитными запахами. Джим увлеченно хлопотал у плиты, насвистывая что-то веселое, но от пристального взгляда жены тот час же обернулся.

— Дорогая, я слышал звонок. Это кто-то с работы? — полюбопытствовал он, облизывая сладкий кончик указательного пальца.

— Не совсем, — устало улыбнулась Беккетт, прислоняясь плечом к косяку и скрещивая на груди руки. — Просто очередной учтивый «доброжелатель». Для колкостей им вечно не хватает будней.

— А о чем конкретно шла речь? — насторожился Джим. Поправив на себе припорошенный мукой фартук, он в раздумьях погладил подбородок: — Чего они хотели?

— Против того, чтобы мой нынешний клиент вышел на свободу.

Джим нахмурился. Некоторое время сердито водил бровями, потом стащил фартук и, подойдя к супруге, крепко привлек её к себе за талию.

— Мне это не нравится! — озабоченно проговорил он. — Не пора ли сообщить в полицию?

Доверительно чмокнув мужа в губы, Джоанна нежно потрепала его по щеке.

— Дорогой, не будем сгущать краски! С учетом особенностей моей профессии, всегда будут недовольные. Тем более, я прекрасно знаю, что делаю!

Укоризненно покачав головой, Джим недовольно поджал губы.

— Джона, я всегда уважал твой выбор, но пожалуйста, будь осторожна! Обещаешь? — мягко придерживая любимую, Джим неотрывно смотрел в такие родные, но блестевшие профессиональным упрямством глаза. Он с грустью понимал, что его любовь не переубедить.

— Всегда! — весело улыбнулась Беккетт, коснувшись мягкими губами его колкой скулы. — Пахнет вкусно! Позовешь? Я пока наверх.

Они обменялись нежными и трогательными поцелуями, потом Джим вернулся к плите, а Беккетт поднялась в свой кабинет. Окинула хозяйским взглядом заваленный бумагами письменный стол и, включив настольную лампу, присела на стул. В этих кипах протоколов и справок, стопках картонных папок и пачках фотографий заключалась вся её непростая квинтэссенция существования, рабочий стержень всей её жизни. Сложное и одновременное интересное, дело Пулгатти должно стать очередной победой, но не ради самолюбования, а ради веры в собственные силы.

Джоанна открыла лежащую перед ней папку и углубилась в чтение, параллельно делая пометки на чистом листе бумаги. Долгие разговоры с Пулгатти стоили потраченных на него сил. В тонкие, но цепкие руки Беккетт попали такие козыри, что дух захватывало от перспектив. Известные, обласканные деньгами и властью люди на поверку оказались матерыми уголовниками, без принципов, чести и совести. Если же парочку из них надолго упечь за решетку, то город вздохнет свободнее, а у народа окрепнет вера в справедливость. Ей же предстоит опросить ещё пару свидетелей, и картинка происшедшего должна сложиться окончательно. А там, в известном смысле, и до суда недалеко.

* * *

— Мисс! — всерьёз рассердился Кесслер, наблюдая за отсутствующем взглядом ученицы. — Мисс, вы слышите меня или нет? — недовольно добавил он.

За неполный час занятий Кейт успела наделать столько ошибок, что впору было отправляться на штраф-стоянку. Видимо, недовольство Ирвина все-таки встряхнуло Беккетт, потому что, притормозив у обочины, она непроизвольно переспросила:

— Что, простите?

— Да что с вами такое? — от такого вопиющего пренебрежения к своей персоне Кесслер разошёлся не на шутку.— Вы допускаете одну ошибку за другой, словно только что сегодня сели за руль! И куда подевались ваши собранность и внимательность? У вас что, с глазами проблемы или же внезапно заболели на всю голову?

Нервно огладив ладони, Ирвин стал отгибать пальцы, перечисляя:

— Во-первых, забыв отпустить стояночный тормоз, чуть не спалили тормозные колодки. Во-вторых, едва не пробили колесо, въехав задом на газон. В-третьих, чуть не врезались в сигнальную тумбу и почти что протаранили машину Хайнца. После всего этого о прочих мелочах даже и говорить не стоит! — Кесслер недовольно покривил сухие, как у мороженого окуня губы. — Раз вы упорно не слушаете моих советов, то вам не место в автошколе! Идите, вон, крутите велосипедные педали, или потейте в тренажерном зале, а иначе последствия всего вашего негатива придётся расхлёбывать мне! С таким «усердием», как сегодня, не видать вам «баранки» тысячу лет!

Кесслер так сильно рассердился, что взял из бардачка тряпочку для ветрового стекла и стал нервно протирать ею очки.

— Ой, простите меня, пожалуйста, — густо покраснев, виновато залепетала Кейт. Понурив голову, она смиренно выслушивала гневную нотацию. — Я действительно немного рассеяна. Видите ли, у меня заболела мама.

— Заболела, говорите? — придирчиво сдвинул брови Ирвин. Оценив поникший вид расстроенной не на шутку Кейт, уже искусавшей все губы, немного смягчился. Кажется, слова оправдания прозвучали вполне правдоподобно, и тяжело вздохнув, Кесслер грустно произнёс:

— Хуже нет, когда родным плохо. Моя Лоттхен долго боролась с болезнью, но увы...

Кесслер посмотрел стекла своих очков на просвет, потом приткнул их на свой тонкий, со следами от оправы нос.

— Если хотите передохнуть, то прогуляйтесь до того кафе, а все шероховатости с Рейчел я как-нибудь улажу сам, — и Ирвин ткнул пальцем в большую эмблему «Старбакса» на фасаде угловой многоэтажки с другой стороны улицы. — Так и быть, ароматный чай, пирожное со сливками и шоколадной обсыпкой должны поднять вам настроение. Надеюсь, что статистика не врёт.

— Мне больше кофе по душе, — с благодарностью улыбнулась Кейт, — а вам чего-нибудь принести?

— Зеленого чаю с мятой и пару пончиков, если вас не затруднит, — примирительно улыбнулся Кесслер, вытягивая из бардачка сложенную вчетверо газету.

Согласно кивнув, Беккетт прихватила сумочку и выбралась наружу. Прошмыгнув через перекресток, она уверенно потянула на себя полированную стеклянную створку и поэтому не видела, как Кесслер украдкой приложил к уху телефон.

* * *

Внутри кафе витал знакомый аромат кофе, и дразнящее пахло ванилью, но сама обстановка оказалась далека от спокойствия. Основным раздражителем оказалась группа молодых итальянцев. Растянувшись вдоль стойки длинным и неровным хвостом, они передавали по цепочке стаканчики с напитками и пакетики с едой на ближний к ним стол. При этом ребята так импульсивно жестикулировали, громко и смешливо о чем-то тараторя, что Кейт удивилась даже, как можно умудриться при этом ничего ни уронить и не расплескать. Пока Беккетт от нечего делать разглядывала витрину со сладким, позвякивая мелочью, в её голове крутились совсем нерадостные мысли. Ей пришлось соврать Кесслеру, потому что всё дело было во вчерашнем звонке! И Кейт вымученно свела брови.

Её факультатив по истории закончился достаточно поздно. Папы дома не было, а мама старательно хлопотала у плиты. Попутно делясь событиями сегодняшнего дня, Кейт ринулась помогать. Настроение её было на высоте, и когда зазвонил телефон, Кейт весело подхватила трубку. Вот только искренне не поняла, почему так тревожно хмурится вышедшая следом мама.

— Хэлло!

— Добрый вечер! — вежливо поздоровался тот. Кто не захотел представиться.— Вы не могли бы позвать к телефону миссис Беккетт?

— Да, конечно! — с пониманием улыбнулась Кейт и движением руки поманила Джоанну к себе: — Мама, это тебя!

Джоанна неспешно подошла к телефону, отблагодарила Кейт коротким взлётом бровей, но почему-то повернулась к дочери спиной. Здороваться и не подумала; голос матери звучал сухо, недовольно и даже немного нервно. Сказав несколько отрывистых, резковатых фраз, Джоанна положила трубку. Ещё совсем недавно весёлая и доброжелательная, она выглядела так, словно попала под пресс. А когда побрела на кухню, устало подволакивала ноги.

Теряясь в догадках, Кейт удивлённо посмотрела ей вслед. Что же такого неприятного в обычном звонке?

— Мама! — нахмурилась Кейт, глядя на приунывшую фигуру. — Мама, кто это был?

Полуобернувшись, Джоанна безразлично дернула плечом.

— Никто. Один докучливый мерзавец. В следующий раз ничего не говори ему, а просто положи трубку.

— А зачем же он тогда звонил? Спокойной ночи пожелать? — Кейт встревожено куснула губу. Ей очень не понравилось внезапная смена маминого настроения, но Джоанна заметила это. Поманив к себе дочь, она крепко прижала её к груди, успокаивая лёгкими поцелуями в лоб.

— Да ничего существенного. Он добивается, чтобы я бросила дело некоего Пулгатти.

— Он тебе угрожал? Это так? Ты на себя не похожа, мама! — не на шутку встревожилась Кейт, но Джоанна, ободряюще улыбнувшись, бережно погладила роскошную косу дочери.

— Наверное, это как раз и называется прямыми угрозами в свой адрес, но меня не так-то просто запугать. Я обязательно доведу это дело до конца, это мой долг.

Подойдя к машине, Кейт отстраненно посмотрела сквозь лобовое стекло. Её суровый и требовательный наставник, к манере общения которого она уже успела привыкнуть, прикрылся развернутой газетой, сидя вполоборота к водительскому месту. И тут Кейт, бережно держа пакет с едой, умудрилась глянуть на часы и невольно чертыхнулась. Она отсутствовала почти час, но Кесслер всё же как то умудрился проявить дьявольское терпение. Наверное, он достоин благодарности за понимание.

Подцепив мизинцем рукоятку дверцы, подушечкой большого Беккетт нажала кнопку замка. Неожиданно та поддалась очень легко, а сама дверца оказалась приоткрытой, чего Кейт никак не ожидала. Мысленно поблагодарив предусмотрительного инструктора, Беккетт неторопливо опустилась в водительское кресло и с благодарностью посмотрела на подрагивающий газетный разворот.

— Извините за задержку, мистер Кесслер, — Кейт протянула покупки соседу, — если бы не толпа итальянцев передо мной, всё было бы намного быстрее. Чтобы сэкономить время, пришлось «утешать» себя по минимуму. Вот ваш чай, Ирвин!

Видя, что Кесслер никак не реагирует на её слова, и даже газету не опустил, будто бы её и не было, Кейт хмыкнула ещё громче:

— Как вы и просили, с мятой!

— И пончиками? Однако к вашему забывчивому сведению, Кейт, вообще-то я предпочитаю кофе, — невозмутимо ответил Касл, глянув на Беккетт поверх газеты. — Надеюсь, вы ещё помните его сорт?

От неожиданности та едва не выронила стаканчик.

— Господи, как? Откуда вы взялись здесь, мистер Касл?— в нешуточном изумлении, Кейт теперь не знала, как поскорее отделаться от злосчастных пончиков.

— Исключительно благодаря моему отточенному чутью! — хвастливо заявил Рик, сворачивая газету. — Всё до безобразия просто. Возвращаюсь с презентации, смотрю, знакомая машина стоит, а в ней сидит Кесслер с газетой. Решив, что старичок заскучал, я предложил ему поменяться местами: я листаю за него передовицу, а он за меня ничего не делает. Представь, как трудился мой гений убеждения! — усмехнулся Касл, забирая покупки из рук Беккетт. — И вот я здесь, собираюсь поглощать от безысходности его пончики, а вы, Кейт, захлопните-ка лучше дверцу! Если же она вдруг подставится под байкера-камикадзе, то мои «больные» плечи просто не вынесут ещё одного финансового обременения!

Последние слова явно не вязались с цветущим видом Касла, и Кейт улыбнулась неожиданно для себя. Только сейчас она поняла, что, несмотря на личные непреклонные установки и попытки отгородиться от его непомерного обаяния, ей очень не хватало его общества. Да, так иногда бывает, и Кейт смогла убедиться в этом на своем собственном примере. Легковесность во фразах, шутливые, но по делу замечания, природная наблюдательность и неподдельное участие во всем, что касалось её — всего этого в Касле было в избытке. А ещё отточенное чувство собственного достоинства, доброта и бесхитростность, несмотря на отличное чувство юмора. Наверно, хватило бы и на десяток таких, как она. Тем более, что люди, подобные Каслу, одновременно как бы и скрыты в себе, и тут же видимы насквозь. С ними легко общаться, особенно если подспудно чувствуется полное отсутствие фальши.

«Интересно, а как же всё-таки у него складываются отношения с женщинами? Вдруг его открытое расположение — всего лишь изощренная игра?»

Что ж, держать нос по ветру как раз необходимо, но если вдруг потребуется, то она немного, но уже с большей охотой подыграет ему.

Загадочно куснув губу, Кейт подозрительно прищурилась на Рика. Тот без зазрения совести уписывал чужие пончики и чай, но под пристальным взглядом Беккетт внезапно перестал жевать и, слегка оторопев, теперь сидел как хомяк, с набитыми щеками.

— Что-то не так? — невинно пролепетал Рик, как-то совсем по-детски выгнув брови. — Я, вообще-то, тороплюсь экономить ваше время.

— Да ничего, все нормально. На самом деле, я никуда особо и не спешу, — ровно ответила Беккетт, но тот тревожный разговор с мамой никак не выходил у неё из головы. Вроде бы и незаметно, но Кейт то глубоко и тяжко вздыхала, то нервно стискивала кулаки на баранке руля, то сурово хмурила брови. В её лице было столько живой, неподдельной грусти, что Касл вдруг резко подался вперед, и бедный стаканчик в его мощном кулаке жалобно захрустел. Звук оказался настолько громким и внезапным, что Беккетт даже непроизвольно и испуганно отшатнулась.

— Эй! — доброжелательно забеспокоился Касл. — Если вы укажете координаты той самой комнаты, то ради вашего же спокойствия я управлюсь там в одиночку!

— Комнаты? Какой такой комнаты? — искренне изумилась Кейт, лихорадочно размышляя над ходом его мыслей.

— Той самой, с генератором вашего отвратительного настроения! — вполне серьезно кивнул Рик.

— И что вы намерены с ним сделать? — округлила глаза Беккеттт, разглядывая глуповато-невинную физиономию Касла: тот определенно придурялся, но положа руку на сердце, это делало его необычайно милым и даже домашним.

— Разобью в пух и прах! — принял комичную боксерскую позу Рик. Похоже, что он прямо-таки обожал прихвастнуть. — Мне можно верить!

— Правда? — сдержанно улыбнулась Кейт, весело подкатив глаза. Кажется, что чуточку серьезности этому человеку точно не помешало бы. — Это чем же таким несокрушимым вы изволите уверенно владеть?

— Тысячей приёмов обладания компьютерной мышью! С таким опытом — я умелец хоть куда! — закивал он так часто, слегка раскачиваясь, что чуть не стукнулся затылком об стойку, но сознав, что оплошал, тут же придал себе солидный, невозмутимый вид. Огладив коротко стриженый затылок и отрегулировав по фигуре пристяжной ремень, поднял перед собой указательный палец.

— Шутки в сторону и газ в пол! — Рик деловито поджал губы, заметив хитрую улыбку Кейт, взявшуюся за ключ зажигания. — И, кстати, без короткой дозаправки в воздухе своевременный возврат абсолютно невозможен, — не реагируя на ироничный смешок Беккетт, Рик важно продолжил, затем немного склонил голову: — Неужели вы со мною не согласны?

— Причём тут моё согласие? Не иначе как Кесслер тут воду намутил!— рискнула возмутиться Кейт, но тут же поняла, что Касл не заслуживает и пяти минут её недовольства. Когда на душе и в сердце становится легче, настроение тоже, стремительно поднимается вверх. Однако это совсем не значит, что таким субъектам, как Рик, можно давать спуску. Его эго настолько раздуто, что просто не помещается в рамки приличия. Тем не менее, безобидность в нем тоже присутствует. И чувство такта, кстати, тоже.

— Нет, он очень добрый старичок. Просто это я очень осторожный, — доверительно поведал Рик, невольно целясь губами в её щеку, но тут же, словно отпугнутый ароматом вишни, моментально отстранился. — И если вы будете внимательны, собранны и послушны, то в конце занятий нас ждёт чашка непревзойдённого латте и ароматные, в карамельной обсыпке пончики. Идёт?

* * *

Следующие полтора часа они добросовестно колесили по городу, общаясь исключительно по делу. Беккетт даже показалось, что рядом с ней сидят не один Касл, а даже два. Рик то давал четкие, краткие указания, сурово требуя их неукоснительно выполнения, то вдруг шумно, задорно радовался успехам Кейт, как будто это не она вела машину, а он сам. Наученная горьким опытом, Беккетт не забывала украдкой поглядывать на часы, так как её плановый урок уже давно закончился, но Касл, похоже, был иного мнения. Отметая все возможные и невозможные ограничения, Рик демонстративно затолкал свой хронометр в бардачок и с непередаваемо-любезным видом сцепил руки на затылке, опираясь на подголовник. И общество Касла совсем не напрягало Беккетт, в какой-то мере даже импонировало. Ещё бы, не каждой ученице выпадает честь заниматься у такого, не совсем обычного инструктора. И пусть его книги всё ещё находят путь к сердцам читателей, только за открытый, добрый характер уже можно было сказать огромное и чистосердечное «спасибо».

Автомобиль свернул с неширокой улицы на оживленный проспект, и буквально через пару кварталов Касл знаками велел остановиться. Это скромное кафе на углу даже не было филиалом «Старбакс» или «Данкин Донатс», а просто небольшой, уютный зальчик, в котором превосходно знали Касла.

Худощавый мальчуган в кремовой рубашке и таком же переднике снял табличку «Занято» со столика возле окна и галантно поклонился дорогим гостям. Кейт осторожно присела на мягкий стул, а Рик, прищелкивая пальцами, дотошно исследовал меню, после чего опустился напротив. Его лицо светилось радостным блеском.

— Тяжелый день, Кейт? — участливо спросил он, пристально глядя на её красивые, чуточку припухлые губы.

— Уже легче, Рик! — Кейт отложила сумочку на соседний стул и прошлась ладонями по вискам, поправляя прическу. — Если мне не изменяет память, то кто-то из нас отличается фирменным красноречием. Могу ли я узнать, кто именно?

— Можете! И клянусь, мисс, что вы об этом не пожалеете! — обрадовано кивнул Рик. Дождавшись, пока официант расставит перед ними тарелки и чашки, Касл вопросительно приподнял брови, сцепив руки перед собой.

— Итак, с чего начнём?

* * *

Наверное, со стороны их диалог выглядел весьма забавно. Широкоплечий мужчина, о чём-то взахлеб рассказывая своей миниатюрной собеседнице, оживленно размахивал руками, не забывая обаятельно улыбаться. Его движения выглядели импульсивными, даже рваными, но девушка, неторопливо перебирая косу тонкими, музыкальными пальцами, лишь миловидно, сдержанно улыбалась. Возможно, она привыкла к шумным восхвалениям своего спутника, и с виду уже ничему не удивлялась, но прикус нижней губы, хитрый прищур и задорный блеск глаз явно говорили об её неприкрытом интересе к собеседнику.

Наконец-то, вместе с напитком иссякло и мужское красноречие. Приложив к губам указательный палец, что-то типа знака молчания, Касл опустил свободную руку на край стола, а другой стиснул чашку с остатками кофе.

— Ну, вот и все! — когда холодный напиток скользнул в гортань, Рик весело зажмурился и комично поежился. — Бр-р-р! Технически я иссяк, и благодаря моим, «онемевшим» на пару дней голосовым связкам я буду говорить хриплым басом и пугать девушек в лифтах. Так или иначе, но мне нужен отдых!

— Вот и замечательно, что всё закончилось, — усмехнувшись, Кейт открыто посмотрела на свои часики, — а иначе пришлось бы вас хорошенько и чем-нибудь стукнуть!

В ответ Рик так удивился, что едва чашку из рук не выпустил.

— Дьявол, неужели моё общество так сильно утомило вас? Или, может быть, разочаровало? Может быть, мне следует немедленно уйти?

-Нет, но мне кажется, что у кого-то слишком короткая память! — Кейт неприступно свела брови, но её глаза смеялись. — Вы же сами попросили меня об этом. Ещё на первом же занятии.

-А-а-а, чёрт, подловили! — и Касл мягким жестом прикрыл рот.— И почему это я опять вдруг неосторожен в выражениях?

— Потому вы явно против должной выдержки, но это дело поправимое, — сдержано усмехнулась Беккетт. — И большое спасибо за вечер, Рик! У вас восхитительный генератор отличного настроения!

Поманив официанта, Кейт полезла в сумочку за кошельком, но Касл уверенным движением остановил её.

— Не надо распыляться по мелочам! Сберегите себя, уважаемая Кейт, и вас ждут великие дела!

Беккетт хотела было возразить, но его решительный, неприступный вид ясно говорил, что Касл не просто способен, а хочет и умеет настоять на своём. Ну что ж! Маленькая уступка большому и неподражаемому ребёнку ничуть не умаляет её достоинств! Лицо Кейт озарила понимающая, мягкая улыбка, и чутко подхватив её настрой, Касл шумно, громко возликовал. Казалось, что он обрадуется даже громадному, набивному медведю из её рук. Пока Беккетт всё ещё путалась в мыслях, изумляясь многогранности его личности, Касл уже оставил пареньку солидные чаевые. С довольной, даже блаженной улыбкой поднялся из-за стола и, вежливо кивнув на суетливое «Спасибо», галантно подал руку Кейт.

Они вышли на улицу. Приближался вечер, и угрюмая тень сорокаэтажного небоскреба с противоположной стороны проспекта неумолимо наползала на фасад кафе. Касл покрутил головой, будто бы в поисках машины, в реальности припаркованную ярдах в двадцати от них, и со вздохом глубочайшего сожаления выпустил руку Беккетт.

— Можно мне проводить тебя? Вас? — моментально поправился Рик, неловко переминаясь с ноги на ногу, и при этом, словно окунувшись лицом в пыль, часто-пречасто моргал.

— Не стоит, Рик, пока не стоит, — Кейт пристально взглянула в его лицо, осторожно куснула нижнюю губу, — мне недалеко.

— Извините, что кажусь вам настырным, но позвольте довезти вас хотя бы до метро? — с трагичным вздохом Касл покорно склонил голову и тут же, глядя искоса, с уморительной рожицей, добавил. — Это ещё ближе, чем ваше недалеко.

— Вы так думаете? — тепло улыбнулась Беккетт. Определенно, его огорчение выглядело искренним, и почему бы ей не согласиться? Скорее всего, не его настырность, а непринужденная настойчивость позволит побыть с ним ещё несколько минут. И ему вовсе не обязательно знать, что именно скрывается за её уступчивостью. Может быть, ей просто приятна его болтовня, иногда милая и наивная, а иногда — логичная и поражающая трезвомыслием. Или же всё дело в тайном возбуждении от его одеколона, от чьего приятного аромата целый рой легкомысленных мурашек высыпал меж лопаток, а на висках проступила мельчайшая испарина.

— Идёт! — Кейт приободрила Рика открытой, располагающей улыбкой. — В таком случае, я веду!

Обрадовано кивнув, Касл протянул Беккетт ключи, и через несколько минут молчания они подъехали к входу в метро. Заглушив двигатель, Кейт потянула металлическую скобку дверного замка, как вдруг Касл несмело сунул ей плотный белый конверт.

— Не знал, когда выпадет удобный случай. Раз ваше настроение взметнулось до небес, то тогда это вам.

— Это что? — в изумлении вскинула брови Беккетт, и Касл почти выдержал её придирчивый взгляд, чего нельзя было сказать о цвете его лица. Помяв конверт пальцами, Кейт попыталась рассмотреть упаковку на просвет, но без особого толку. Хотелось бы знать, что за сюрприз поджидает её. Убрав пакет в сумочку, Беккетт выбралась наружу, одёрнула блузку и пристально взглянула на Касла, перебравшегося на место водителя прямо со своего. Не отводя прозрачных, честных глаз, Рик, тем не менее, судорожно сглотнул.

— Знаете, это такая тайна, что даже я не знаю, — признался розовый до самых ушей Касл, поворачивая ключ зажигания. — Всё, что от меня требовалось — это клеящий карандаш.

Не дожидаясь ответа, Рик захлопнул посильнее дверцу и надавил газ, увозя где-то внутри себя частичку её сожаления. Совсем-совсем незаметную, но такую нешуточно ощутимую.

Неопределенно покусывая губы, Кейт долго смотрела ему вслед, не замечая, что стоит на проезжей части, и лишь надрывные гудки в спину заставили её сойти на тротуар. Не обращая на несущиеся вслед проклятия, Беккетт неспешно побрела к спуску в метро.

— Эй, Рикки! Ты какой-то сам не свой! — тяжелая мозолистая рука легла на плечо Касла. — Уже который день наблюдаю за тобой, и с каждой минутой убеждаюсь в своей правоте. Ты, случайно, не заболел?

— А, Говард, привет! — даже не поворачивая головы, Касл узнал по голосу Говарда Спаркса, старшего механика автошколы и до кучи — близкого друга Рэйчел. — Со мною всё в порядке!

— Что, сюжет не идёт или нечто похуже? — Спаркс по-хозяйски заглянул в открытый капот автомобиля; сунув внутрь руку, что-то придирчиво ощупал.

«Говард-утка!» — невесело усмехнулся про себя Касл, припоминая их первую встречу. Тогда же и прозвище дал. Надо сказать, что кличка облику механика соответствовала полностью. Двигался Спаркс всегда неспешно, размеренно; переваливаясь с ноги на ногу, старательно выпячивал мешковатый живот и всегда держал руки за спиной. Понятно, что Говард хотел выглядеть молодцом, но в реальности получалось смешно до невозможности. К тому же, представьте себе вытянутый, как у ксеноморфа*, череп с залысинами до самого затылка, редкие белесые брови, мелкие, зеленые как оливки, глаза и приплюснутый, клювоподобный нос. Понятно, что любой согласился бы с оценкой Касла, но внешность, как известно, бывает обманчива. Превосходный специалист с новаторской жилкой, доброжелательный, учтивый и внимательный ко всем и каждому, Спаркс оказался, помимо всего прочего, настоящей кладезью занимательных историй. Короткие и длинные, веселые и не очень, содержательные или совсем ни о чём, в устах Говарда они звучали настолько красочно, что багровый от смущения Касл даже осмелился позаимствовать у рассказчика парочку оригинальных сюжетов, подарив взамен одну из последних книг.

Лихой сюжет пришёлся Спарксу по душе. Он с охотой поделился впечатлениями и даже преподал мастер-класс по «эксклюзивным» автосекретам. Да ещё и древний байк Рика, на который сам хозяин уже давным-давно махнул рукой, капитально отремонтировал. Так что, их партнерство оказалось обоюдовыгодным и очень даже плодотворным, да. Сложив схему электрических соединений, над которой корпел уже битый час, Касл присоединился к Спарксу.

— Ладно, Рикки, не хочешь, не говори, — Говард ничуть не удивился молчанию Касла. Подцепив пальцем связку разноцветных проводов, ныряющую в салон через перегородку моторного отсека, Спаркс негромко поинтересовался: — Что у тебя?

— Заводится плохо. Где-то замыкает, а где — никак не могу понять.

— Если бы ты смотрел не на стенку ангара и не в потолок, а на схему, то давно бы нашел, — доброжелательно усмехнулся Спаркс, — или же я не прав?

— Да влёт разберусь! — Касла ничуть не смутила его прозорливость. — Просто мне требуется чуть больше времени.

— М-м-м, да-да, конечно же. К гонке подготовился? — как бы невзначай кинул вопрос Говард. Тщательно прощупывая пальцами подозрительную связку, он залез под капот чуть не по пояс. — Что сказал Луи?

— «Время пока терпит!» — улыбнулся Рик незатейливой цитате. — Однако ту хитрую трассу уже обновил. И серпантин как раз в тему. По новой поршневой нареканий нет — встала, как родная. Скорость, приемистость, мощь — всё вернулось стократно. И я думаю, что у нас с «гончей» отличные перспективы.

— Ну-ну, — по-отечески улыбнулся Спаркс, — но совет останется советом. Поменьше думай об ученицах, а побольше о том, что поставлено на карту.

— Я же только и делаю, что думаю об этом, а ещё о том, как изощрённее прибить очередного персонажа, — невесело скривился Касл. Облокотившись на крыло, Рик внимательно следил за ловкими пальцами механика. Скосив глаза, Говард неопределенно хмыкнул, выпрямился, удовлетворенно потирая друг о друга черные от смазки ладони.

— Ты думаешь, я ничего не понимаю? Кажется, эта самая, как её… Беккетт! — Спаркс напряженно свел брови и громко прищёлкнул пальцами, будто усиленно вспоминал, но Касл прекрасно знал, какая цепкая у приятеля память. -… не на шутку вскружила тебе голову. Рэйчел мне сказал, что ты таскаешь её на вечернее вождение уже после третьего занятия! И дороги выбираешь не самые безопасные! Да и рогаликами с кофе небось потчуешь! Смело, надо сказать! Очень смело! И совсем не похоже на рабочие отношения? Вот ты мне скажи — а оно сейчас тебе надо? У тебя столько нерешённых проблем, что надо быть просто осмотрительнее! И поверь мне, Касл, ведь эта девушка точно знает себе цену! Если ты от неё потеряешь голову, и без надежд на взаимность, для тебя и твоей семьи это может плохо кончиться! Надеюсь, что ты не забыл про поставленную цель!

— Нет, не забыл! И я, как никогда, осмотрителен и осторожен. Вот только никак не врублюсь: и что плохого в том, что мне приятно её общество? — удивленно всплеснул руками Касл, да так и застыл, разглядывая маленькую рябинку на скуле Говарда. — Ведь я же действую тактично, и пошлыми, предосудительными замыслами, которых и в помине нет, меня не стоит попрекать! И сейчас на занятиях с Беккетт я без задней мысли преследую всего лишь две цели: кажущиеся более сложными, вечерние занятия гораздо увлекательнее дневных, а ещё они по времени совпадают с танцевальными занятиями Алексис. Представь себе, сколько мы экономим времени! Теперь я ещё ближе смогу быть к своей малышке, что не может не радовать. Да и не только это…

— Ну-ну, — скептически хмыкнул Спаркс, — пусть будет по-твоему, а ты пока глянь-ка вот сюда.

Промасленным, кривоватым пальцем Говард ткнул в один из узлов:

— Сними и прощупай идущий от этой клеммы провод. Подозреваю, что замыкание где-то тут.

— Спасибо, — благодарно вздохнул Касл,— будем искать. Надеюсь, что всё дело не в кознях инопланетян.

— Я смотрел «Стар Трек», там всё было гораздо сложнее. И космический молоток тебе не нужен! Удачи!— веско кхекнул Говард, удаляясь со своей утиной грацией.

Проводив взглядом его узкоплечую спину, Рик вернулся к своему занятию, попутно распекая себя за безрукость.

«Тоже мне, «специалист»! Не смог найти элементарной неисправности! Стыд и позор!» — Касл шустро заменил подозрительный проводок, тщательно протянул клеммы, затем ещё раз критически всё осмотрел и перебрался в салон. «Скрепил» руль и селектор коробки серией мудрёных пассов, не забывая неистово бормотать заклинания из «Волшебника страны Оз». Сделал глубокий выдох и повернул ключ зажигания. Раздался сухой щелчок, и… о, чудо, машина завелась!

— Да здравствует супер-воин Касл! Да что ему какие-то упрямые автозвери! — Рик повернул к себе салонное зеркало, чтобы от души насладиться своим собственным победным видом. — Он тоже чего-то стоит, кхех!

В узкое зеркальце на Касла пялилась его же самодовольная физиономия, с всклокоченной шевелюрой и коричневыми пятнышками грязи по всему лицу; поверх правой брови чернел жирный сажевый мазок. Черт, а ведь он сейчас совсем не красавец, а скорее — отстойный мусорщик! И Касл потянулся в бардачок, за влажными салфетками. Нужно успеть привести себя порядок до прихода самого неладного его ученика. Мельком взглянув на часы, Рик твердо кивнул сам себе. Конечно же, он с любой задачей прекрасно справится, но как же иногда хочется сжить этого ублюдка со света!

Новая проблема обозначилась чуть менее недели назад. В тот самый памятный, относительно свободный день Рик устроил автомобилю генеральную уборку: помыл его, выколотил чехлы, вытряхнул коврики и отполировал до блеска кузов. Единственное, что ещё мозолило глаза — ошмётки грязи и пыль в укромных уголках «торпеды», приборной панели и дефлекторах отопителя. Скатав жгутиком обрывок тряпки, Касл уселся на свое место и уже занёс было руку, как вдруг…

— Хэллоу, сэр! — в открытое окошко сильно пахнуло мятой и ядрёным ароматом пота. Повернувшись, Касл уткнулся носом в огромные зеркальные очки, скрывшие добрую половину чьего-то лица. — Это не вы случайно будете мистер Касл?

— С утра был я, и вчера, и позавчера и даже год назад — всё это был я. А что вы хотели? — доброжелательно улыбнулся Рик, внимательно разглядывая незнакомца.

Отступив, как по команде, шаг назад и держа руки на груди, этот рослый парень забавлялся тем, что сначала надувал, а затем громко хлопал розовыми пузырями. Его мощные плечи и богатырскую грудь облегала помятая гавайская рубашка; синяя бейсболка козырьком набок небрежно прикрывала длинные, вьющиеся как у хиппи, волосы, небрежно разбросанные по плечам. На лоснящейся мускулистой шее — толстая серебряная цепочка с массивным черепом. Орлиный, «южный» нос, очень смуглая, почти черная кожа, пухлые, «африканские» губы и бочкообразные, хомячьи щёки. Толком не определить ни расу, ни национальность. Скорее всего, и кровей-то в чуваке намешано, словно компонентов в фиксе*. Ну, да не это важно, раз он уже здесь!

— Вас назначили моим инструктором, — отвечая на немое утверждение, будущий ученик склонил голову набок; с развязной усмешкой во все тридцать два зуба громко и без стеснения отрыгнул. Улыбка у него на удивление была ровная, «голливудская». — А разве вы до сих пор не в курсе? Насколько знаю я, за все свои ляпы и банальную неосведомлённость инструкторы должны расплачиваться своим карманом!

— Это совсем не ваше дело, и не надо, мистер, петь мне про очевидности, — сдержано улыбнулся Касл и ещё крепче стиснул кулаки на баранке руля, — потому что азбуке я обучен с рождения.

Стыдно было признаться, но ему уже не нравился этот хамоватый верзила, в несвежей рубашке и запятнанных линялых джинсах. Да и самому владельцу «тряпья» не помешало бы помыться! Стараясь не морщиться, Касл даже немного отдвинулся вглубь салона. Отложив тряпку, высунул в окошко развернутую левую ладонь.

— Вашу карточку можно?

— Кстати, меня зовут Константин, — ехидно осклабился парень и небрежно скребнул расставленными пальцами под правым ухом, — там всё написано.

Рик взял карточку, прищурился на каракули Рэйчел. Вот же пишет, как плетью машет, ничего не разобрать. Особенно фамилию.

— А сколько занятий у вас оплачено, мистер…ээээ?

— Сорентас! — громко чавкнул парень и неприлично, вызывающе почесался. Казалось, что его, как и бродячего пса, одолели блохи.— На целых две недели вы в моем полном распоряжении. Водить я пока не умею, но очень хочу научиться. Правда, если сочту, что проболтался в вашей автошколе, зря потратив время и деньги, — в его гортанном голосе явственно послышалась неприкрытая угроза, — то найду способ достать вас. Вы меня поняли?

Рик напряженно поджал губы. Ничего себе, его пытаются «строить» практически на ровном месте! И чего же он такого натворил? Помочился на крыло будущей тачки этого Сорентаса или извалял в помёте его фасонистые очки? А может быть, отдавил ему ногу в пятничной толчее, или чувствительно приложил коленом в пах? Да нет же, ранее они вроде бы не встречались, да и самого Константина весьма сложно причислить к его поклонникам. Скорее, он похож на человека, плюющего на всех и вся, кроме себя родимого. И это его неприкрытое чванство, пренебрежение и грубость — явно издержки воспитания.

Шумно вздохнув, Касл с усилием взъерошил волосы на затылке. Ладно уж, две недели он как-нибудь перебьётся, а если что, то поменяется расписанием с Кесслером или Джордан. И даже Рэйчел ничего не возразит ему. Хорошо хоть, скоро он увидит Беккетт, а уж одно её присутствие подсластит самую стойкую горечь от неприятного общения. Правда, давать спуску наглецу он вообще-то не собирается.

— Я-то понял! — ровно, как мог, ответил Касл, сберегая эмоции «на потом».— Однако допуск посторонних в боксы категорически воспрещён, и если после вас у меня хоть что-нибудь пропадёт, то пеняйте на себя! Полиция не заставить себя ждать! Нет, ну если вы, конечно, предпочитаете садо-мазо с наручниками, то я умываю руки, а если нет, то наклёвываются иные варианты. И это уже мой выбор. Ну, так как: усиленно козыряем несгибаемым «Я», или всё-таки в деловой беседе, которая намного лучше пустой склоки, находим более тесный контакт?

-Экх!

Похоже, что Константин не ожидал столь резкого отпора. Его атлетичная рука с татуированным запястьем потянулась к очкам, но так зависла на полдороги; четко очерченный контур губ сложился в кривоватый эллипс.

— Вы много на себя берете, мистер! Смотрите, как бы потом не пожалеть! — Сорентас смачно сплюнул себе под ноги и пружинисто, без оглядки, зашагал к выходу.

Касл выехал следом. Его неприветливый ученик стоял недалеко от ворот, держа руки за спиной, и покачиваясь с носков на пятки, внимательно наблюдал за автодромом. В машину уселся шустро, ловко и практически бесшумно. С обаятельной, будто бы ничего и не было, улыбкой обратился к Каслу:

— Ну, давайте, что-ли, тыкайте пальцем в нужные кнопки, а уж рулить буду я! И за мои деньги, любящие счёт, вы должны мне, сэр, все свои навыки! О’кей?

Рик недоверчиво прищурился, в раздумьях прошёлся пятернёй по волосам. Ну и «фрукт» этот Сорентас! Не человек, а скрытый психопат! Интересно, а не придётся ли для верности испытать «на прочность» его мужественную челюсть? А вдруг Константин пленён демоническими силами, и без неких таинственных артефактов ему, Каслу ни за что не обойтись? Тьфу-тьфу, спаси и сохрани! Рик мысленно перекрестился и спокойно, как мог, сказал:

— Сцепление отпускается нежнее, чем пойманная руками бабочка. Слушайте меня внимательно, и дело пойдёт.

* * *

Всего пара каких-то разнесчастных часов, и Касл натурально взмок. И только потому, что за всю свою жизнь ещё ни разу не встречал такого невнимательного, небрежного, самоуверенного и неуравновешенного ученика. Советов Константин практически не слушал, и от его «усердий» машина дергалась, пыхтела, глохла и жалобно скрежетала всеми своими шестерёнками, что вызывало у Сорентаса только идиотский гогот. На все справедливые упрёки ученик нещадно дерзил, обвиняя Касл в собственной некомпетентности и косноязычии, и не стеснялся показывать средний палец другим ученикам и инструкторам, скабрезно оценивая их водительские способности.

«Ну, прямо-таки энергетический вампир, да и ещё, ко всему прочему, настоящий потомок луддитов*!» — злился в душе Касл, прикидывая, во что выльется ремонт после таких «занятий». К тому же, вот-вот появится Беккетт, а этот здоровяк с лошадиными замашками будто бы в упор не видел приделанного под носом таймера. Наконец, Касл не выдержал.

— Сэр, ваше время истекло! И почему вы считает, что вправе отнимать его у других?— и Рик ткнул пальцем в лобовое стекло. Сквозь пыльный триплекс было замечательно видно выпорхнувшую на крыльцо худощавую девушку с длинной косой на плече. Приложив ладонь ко лбу, Кейт неотрывно смотрела в их сторону. — И как, по-вашему, можно требовать соблюдения каких-то правил, раз вы сами первый их и нарушаете!

— Плевать! Вот вас это точно не касается! — Константин шумно, с присвистом втянул в себя воздух и смачно, от души харкнул в окно. — А ничего у вас тут «тёлочки» разбрелись, и я не поверю, что вы остались в стороне! Вождение и pick-up в одно флаконе, да? О, я вижу, что вы тот ещё «пахарь»! А мне к «празднику» можно присоединиться? Ещё ни одна баба на меня не жаловалась, и я с удовольствием опробовал бы на себе ваш комфортабельный сексодромчик! Ну, так как?— нахально подмигнул Сорентас, но тут же наткнулся на не предвещающий ничего хорошего взгляд Касла.

— Эй, полегче! Полегче на поворотах, мистер! И не забудьте подобрать свой распущенный язык, который рано или поздно, но обязательно придавит колесо! — Рик едва сдерживался, чтобы не вышвырнуть грубияна вон, и ему было всё равно, что потом скажет Рэйчел. — Сейчас же и без возражения, следуйте на стоянку, а если быть точнее — то к самому крыльцу!

Однако Сорентас, пренебрежительно хмыкнув, демонстративно пропустил нотацию мимо ушей. Внезапно заглушив мотор прямо на повороте, ярдах в тридцати от крыльца, Константин налег грудью на руль, присматриваясь к худенькой фигурке, нетерпеливо переминающейся с ноги на ногу, и вдруг резво выскочил наружу.

— Причальте сами, мистер! Вам же это намного проще, а я ведь ещё только учусь! — не прощаясь, Константин от души хлопнул дверцей, и напрямик через площадку автодрома проскочил в запертую лишь на нутряную защёлку калитку. Благодаря извилистой тропинке меж кустов не нужно было топтать ноги по аллее, и сокращался путь до станции метро.

Работа в офисе затянулась до самого вечера, и бесконечные печатные строчки уже дико путались глазах.

«Матерь божья! Опять-таки целый день убила!» — зажав тремя пальцами любимую бежевую кружку, Беккетт рассеянно побалтывала остатки кофе и смотрела в окно. Такой же, как и она, деловитый и размеренный, её любимый город не торопился на отдых. Сияя мириадами неона, гудя клаксонами и полицейскими сиренами, он явно намекал на разгульную ночь. И Беккетт, как никто, понимала суть вещей, но семейные ценности для неё — это важнее всего. И даже если она изо дня в день засиживается на работе под разудалую музыку уличного кафе, то только потому, что не собирается изменять своей деловой традиции. И мысли Джоанны невольно переключились на семью. Удачно ли Джим разрешил клиентский конфликт? Интересно, а как успехи у Кейт? Исправно радуя отличными оценками, охотно хозяйничая по дому, улыбаясь и шутя об успехах в автошколе, дочка всё же что-то утаивала от неё, в этом материнское сердце не обмануть. Правда, Кейт — здравомыслящий человек, и это хоть немного успокаивало. Наверное, когда придёт время, то сама всё расскажет, а они с Джимом, из простой житейской мудрости не будут на неё давить.

«Интересно, а что у нас сегодня на ужин? Форель с артишоками от Джима или же пикантная пицца с ветчиной и помидорами от Кейт? Чтобы это ни было, но мой текущий запас прочности уже подошёл к концу!» — допив прохладный, сладковатый кофе, Джоанна мельком глянула на часы. Нет, её совесть вполне может дрыхнуть, но осторожно помассировать лицо и шею точно не повредит. Это придаст ей нужный тонус, как раз на обратную дорогу.

Потёртая от времени, но до жути удобная спинка кресла жалобно скрипнула даже под её скромным весом, и Джоанна приняла позу «усталого, но довольного адвоката». Бережно приложила к лицу свои длинные, тонкие пальцы и несколько раз, энергично и с нажимом, провела ими по кругу то одну, то в другую сторону. Затем наступил черёд шеи. От неизменной позы её мышцы стали как камень, но с каждым верным движением онемение понемногу отпускало. Теперь надо навести порядок на столе и отпустить ребят. Джоанна взяла приставленный к ножке стола портфель и уже сунула в него папку, как в дверь офиса громко и бесцеремонно постучали.

— Войдите, — вежливо разрешила Беккетт, с интересом глянув через плечо. Скрипнули петли, и в дверном проёме возник долговязый, нескладный паренёк с плаксивым, худощавым лицом. Сине-жёлтая униформа курьерской службы висела на нём, как на палке, а большое, не по размеру, фирменное кепи держалось только на оттопыренных ушах. Под мышкой курьер держал нечто ослепительно блестящее и, то и дело шмыгая носом, негромко, но часто кхекал.

— Кто из вас будет Джоанна Беккетт? — торопливо прогундосил он, не здороваясь, и вопрос адресовался сразу же обеим женщинам: самой Беккетт и её помощнице Молли Стрит. — Вам срочная доставка!

— Да? Вообще-то, Джоанна Беккетт — это я, — она с недоумением вскинула бровь, — но я что-то не припомню никаких своих зависших где-то там заказов!

— Не знаю, как вы, но даже после мега-пиццы, я мечтаю о лимонном чизкейке или хотя бы о порции куриных крылышек, — пухлолицая хохотушка Молли мечтательно причмокнула карминными губами, с неприкрытым сожалением глянув на смятую упаковку, чей уголок предательски торчал из мусорной корзины. — Мэм! Наверное, вы совсем забыли про свой обед!

— А там ничего не тикает? — ухажер Молли Патрик, до этого терпеливо сопевший подруге в ухо, порскнул к посыльному, и раньше, чем тот успел опомниться, приложил ухо к посылке. И тут же моментально обернулся.

— Вроде тихо! Ну, так что, берём? — его глаза сверкнули таким задором таинства, что Джоанна даже смежила ресницы и невольно вздёрнула подбородок, обозначая неподдельный интерес.

— Где расписаться? — Беккетт потянулась за авторучкой, но курьер, в два счёта очутившись у её стола, бесцеремонно шлёпнул бандероль прямо ей под нос, и протянул свою.

— Вот! — на один из протоколов легла помятая квитанция, на которой Беккетт узрела свою собственную, коряво начертанную фамилию.

— Наверное, это добрая фея знак расположения прислала, — устало пошутила Джоанна, — или Санта Клаус вспомнил-таки о своём обещании тридцатилетней давности.

Парень в ответ только хмыкнул, искоса глянув на Патрика, вставшего рядом. От нетерпения тот теребил отворот джемпера, а курьер, смяв в кулаке кепи, несколько раз, ото лба к затылку, расчесал пятернёй свои сальные патлы. Сосредоточенно поковырялся в носу, размазывая козявки под лацканом куртки, и после аккуратной росписи Беккетт моментально испарился. От посыльного остался только запах прогорклого табака, низкопробного вонючего одеколона, и ещё какой-то пахучей гадости, но, впрочем, семейству Беккетт всегда было присуще чувство такта. Острая кромка канцелярского ножа взрезала опоясывающую полоску бесцветного скотча, и под нарядной фольгой Джоанна увидела ламинированную жестяную коробку из-под печенья и простой конверт без штемпеля.

— Э-э-э, а можно мне? — поглаживая своё впалое, вечно голодное пузо, Патрик уже все губы изгрыз от нетерпения. — Пока я вскрываю банку, вы делайте свои ставки.

— Один к десяти, что это будет неповторимый и незабываемый сюрприз! — томно пропела Молли, и когда все удивлённо обернулись к ней, удивленно приподняла узкие, стрельчатые брови: — А что? Разве я что-то не то сказала? В детективных романах всегда так бывает!

— Ох уж мне эта мисс Очевидность! — расхохотался Патрик и скорчил немыслимую рожицу, означавшую «Самому всё понятно!» Пока Беккетт аккуратно обстригала край конверта, он поскрёб ногтями плёнку, но поняв, что зря старается, схватил тот же самый ножик. Там, гдё плёнка прилегала наименее неплотно, поддел её остриём, и она с сухим треском поддалась. Патрик в два счёта содрал обёртку и с загадочной улыбкой подцепил ногтем край крышки.

— Один к двадцати, что это будет…— внезапно он отбросил коробку от себя, прямо на стол. Из-под слетевшей вбок крышки так стойко, омерзительно и невыносимо шибануло тухлятиной, что руки Патрика судорожно взметнулись к лицу. Прикрыв рот и нос, он некоторое время издавал в ладони утробные, рыгающие звуки, но не сдержавшись, блеванул прямо на портфель Беккетт. За первым приступом рвоты последовал второй, и несчастный юноша, со слезящимися глазами и хлюпающим носом, надсадно кашляя, выдавил из себя неестественно хриплым голосом:

— О… дьявол! Что за идиотские шутки?

Впрочем, он мог бы ничего и не говорить, потому что развесёлый сквознячок бойко протянул по комнате жуткий смрад.

— Господи, да что же это? Выкиньте же хоть кто-нибудь эту дрянь! — Беккетт так и не успела вскрыть полностью конверт, но быстро поняла тщетность своего посыла. Прозеленевший до печёнок Патрик упал на колени рядом с ней, уткнувшись лицом в скрещенные перед собой руки, и громко, беспрерывно икал. Молли же, спасаясь от вони клочками бумажной салфетки, запихнутой в ноздри, с болезненными корчами на лице, тут же поспешила Патрику на помощь.

— Вот чёрт, помоги себе сам! — безо всякой надежды на помощников Джоанна достала из нижнего ящика стола пару вощёных бумажных пакетов, в которые иногда упаковывала старые дела. Стараясь не дышать носом, кое-как нахлобучила крышку на злосчастную коробку, в которой успела заметить полуразложившуюся рыбью тушку, завернула в пакеты и вылетела прочь. Как хорошо, что соседние офисы уже опустели, и никто не повстречался по дороге.

По лестнице на технический этаж Беккетт спускалась почти бегом, и когда тошнотворный «презент» скрылся в «ароматном» чреве мусоропровода, вздохнула с нескрываемым облегчением. Держа руки на отлёте, добралась до туалета. Щедро выдавливая на ладони жидкое мыло, до покраснения тёрла кисти друг о друга, периодически и старательно их обнюхивая, и ей всё ещё чудился этот мерзкий запах. Когда, наконец-то, Беккетт вернулась в офис, в нём уже произошли некоторые изменения. Стол и портфель были тщательно вытерты, а несчастный Патрик, перекочевав на диванчик в самом углу, развалился там с мокрым платком на лбу. Все до одного окна были распахнуты, и Молли, деловито нарезая по кабинету круги, сноровисто размахивала толстенным журналом. Бумажки в её носу по-прежнему торчали, хотя дышаться явно стало легче.

— Господи, да кому потребовалось так издеваться над нами? — простонал Патрик, затравленно поглядывая на босса. — Может быть, это письмо хоть что-нибудь объяснит?

Присев на край стола, Беккетт раскрыла записку. Ничего особенного, простая писчая бумага, на которой вкривь и вкось наклеены буквы из газетных вырезок:

«Слепая, бестолковая курица! И тебе ни за что не избежать такой участи!»

Подписи, естественно, не было.

— Конечно. Определенно, это письменное недовольство злопыхателей, — Джоанна грустновато глянула на ребят и с пониманием качнула головой. Патрик уже выпрямился, вытаращив глаза куда-то в пустоту, и к нему живо подсела Молли. Бумажным полотенцем она заботливо дотёрла следы рвоты на его губах и подбородке, потом нежно чмокнула в щёку и пристроила голову на плече, обвив руками шею.

— Можно ли нам теперь уйти? — вежливо поинтересовалась Молли, пока её возлюбленный глуповато помаргивал глазами и молчал. Наверное, никак не мог отойти от шока.

— До завтра, — хмуро сказала Беккетт и метнула скомканную записку в мусорную корзину. Проводив взглядом взявшихся под руки ребят, немного откатила кресло и, сцепив руки на макушке, плюхнулась в него, задумчиво глядя в потолок. Всей своей кожей она чувствовала, как вокруг неё угрожающе смыкается «зловонное» кольцо людской злобы. Одни только «молчуны», своими настойчивыми звонками, не прекращающимися даже ночью, способны извести кого угодно, но никто из членов семьи или коллег не посмел её попрекнуть. Все знали про её клятву освободить Пулгатти, и это не было пустозвонством. Стоит ещё чуть-чуть поднапрячься, потратить ещё немного сил и времени — и её подзащитный выйдет-таки на свободу. Обнимет семью и друзей, вдохнёт грудью утреннюю прохладу и порадуется восходу солнца не сквозь грубую решетку, а со ступенек своего собственного дома. И пусть душа Пулгатти всё ещё мечется в сомнениях, Беккетт видела, чувствовала, что пробудила в нём жажду жизни. Заставила поверить и в справедливый, беспристрастный суд, и в светлые надежды, и в благополучный исход дела. Тогда у них у обоих наступит праздник души и сердца, и может быть отступит, эта адская, нечеловеческая, давящая на неё усталость!

Напряжённые слушания в суде, жаркие споры до хрипоты и извечная адвокатская суета уже извели Беккетт вконец, и по возвращению домой она обессилено валилась с ног. Прямо в любящие объятия мужа. Дико болела голова, спина и ноги не то, что гудели, а зверски выли, и сон настигал Джоанну везде, где только можно: на кухне с куском пиццы, с мочалкой в тёплой ванне или же просто в кресле, с портфелем в руках. И Джим прекрасно всё понимал. На руках он приносил жену в кровать, и молча подоткнув одеяло, присаживался рядом. Поглаживая хрупкие пальцы любимой, вымаливал у Бога милосердие. Затем пристраивался рядом, заведя будильник, а наутро всё повторялось снова: тюрьма, офис, судебная канцелярия, офис, тюрьма и обратно по кругу. В такой истеричной свистопляске недолго было и срыв нервный заработать, но Беккетт молча, стоически терпела. Кивала, обменивалась репликами, улыбалась: открыто и доброжелательно — родным, коллегам и друзьям; холодно, независимо, плотно сжав губы — завистникам и недругам, и копила-копила свои силы на мощный, окончательный рывок. На суд. Вот где жёстко спружинит её обострённое чувство справедливости, и присяжным ничего не останется, как оправдать Пулгатти. При таком накале деловых эмоций, несгибаемом честолюбии и гордости она всё сможет, всё вытерпит, всё переживёт.

— Па-апа, а пап! — нетерпеливо ёрзая на вытёртой подушке заднего сидения, Алексис неподражаемо так морщила носик: — А Кейт точно придёт?

— Обязательно, моя хорошая! Наверняка уже прилетела на стае летучих обезьян и теперь неспешно прогуливается где-нибудь неподалёку! — иронично усмехнулся Касл, выискивая глазами свободное парковочное место — давно уж в городском дельфинарии не было такого аншлага! Первые биллборды с анонсами новой программы запестрели ещё пару месяцев назад, и при виде лихой дельфиньей упряжки его ненаглядная малышка так зациклилась на этом, что Касл поневоле сдался. Начали, как обычно, с малого — с книг, и теперь в домашней библиотеке имелся обширный раздел о морских обитателях, а уж количество просмотров документальных и художественных фильмов на эту тему вообще не поддавалось никакому исчислению. И в пику нарастающей увлеченности морской темой, коллекция игрушек Алексис очень скоро пополнилась набивным дельфинёнком. Он был такой большой и удобный, что как нельзя лучше подходил под семейный просмотр «мультиков». К тому же, мягкие пружинистые бока «зверя» как нельзя лучше способствовали релаксации натруженной писательской шеи, но осуждающие взгляды Марты и укоризненное покачивание головой моментально вернули дельфина на своё законное место. Правда, Алексис для любимого папочки ничего и никогда не было жалко, и Касл твёрдо решил, что венцом тяги к новым знаниям станет дельфинарий. Конечно же, на билеты существовал просто неимоверный спрос, но Касл не был бы Каслом, если бы не вывернулся. Короче, и так ясно, о чём идёт речь.

И вот, наконец-то, искомый, в нетерпеливых ожиданиях день. За спиной остались полуденные пробки, билеты мирно покоятся в бардачке, а дел до сих пор ещё по горло. За двадцать минут надо пополнить запасы попкорна, леденцов и воды и, как вы сами догадались, разыскать Беккетт, где-то там затерявшуюся в толпе. Хоть Касл и успел оценить её ум, находчивость и сообразительность, но встречи, строго говоря, могло бы и вообще не быть. Особенно, если представить, как Кейт обуревают сомнения по поводу чистоты его помыслов, и тогда так и невскрытое письмо скрылось бы в мусорной корзине. Даже из чистого интереса, Беккетт не стала бы читать его, и Касл внутренне уже готовил себя к такому нежелательному повороту судьбы. Сложнее будет только с Алексис, но он постарается ей всё объяснить. И всегда мог. И даже если горечь, сожаление или досада омрачат его душу, праздник всё одно состоится. Потому что цветущая, развесёлая и улыбчивая Алексис станет самой лучшей похвалой его усилиям. Потому что его личные чувства — это дело пятое.

Впереди завиднелся узкий просвет между криво припаркованных седанов, в который Касл, даже сложив зеркала, втиснулся с превеликим трудом. Похоже, что их владельцы явно были из «славной» когорты неких «парнокопытных», как правило, совсем не думающих об окружающих.

— Черти неловкие! И где только были их глаза? Они не с Плутона случайно? — Касл заглушил мотор и только после этого повернулся к Алексис, что с лёгкой грустинкой на лице размеренно поглаживала льняную причёску ненаглядной Дейзи. И Касл догадывался, в чём дочкина печаль, но только папе и дельфинам по силам её прогнать. А ведь они смогут! И ещё как!

Широко, ободряюще улыбнувшись, Касл хитро прищурил правый глаз, маня дочку указательным пальцем.

— Итак, милая, отставь печали в сторону! А экстраординарное солёное шоу — нам под нос! И не забываем громко свистеть и хлопать в ладоши! Каждый такой знак признательности — это лишний незабываемый кульбит перед нашими глазами! Единственное, о чём только тебя прошу — когда «нагуглим» Беккетт, веди себя с ней поскромнее, и не забывай про наш глобальный секрет! Хорошо?

Рик для таинственности понизил голос, и Алексис, обвив руками его шею, доверчиво прижалась мелким бантиком губ к его уху:

— Хорошо, папулечка, хорошо! Ведь я так старалась! — Тыковка, подражая отцу, оттопырила большие пальцы за его спиной. — Машина — красная, деревья — зелёные, вода — голубая, попкорн — жёлтый, а также много-много фиолетовых дельфинов!

И немного отклонившись, дочка заботливо огладила раскрытой ладошкой гладко выбритую щеку Касла. В ответ тот скорчил затейливую рожицу в духе поросёнка Пигги и резким выдохом взметнул детские медно-красные волосёнки.

— Очень много, да? — согласно кивнул Касл. Прикрыв глаза, он будто что-то вычислял, потом заметно оживился:

— О’кей! Тогда вперёд, на явку с неподражаемым «агентом» Беккетт! А как тебе мой условный сигнал, а?

Касл явно намекал на пышные, нежно-кремовые розы по правую руку от Алексис, и ответом ему был её большой оттопыренный палец. Потом плавно открылась пассажирская дверца, и крошечные сандальки мягко ступили на асфальт. С превеликим трудом Касл выбрался следом. Аккуратно придерживая билеты и цветы, запер машину, добросовестно подёргал за обе ручки и поискал глазами дочку. Она уже стояла у правого заднего габарита и пальчиком ковыряла присохшую грязь. Видя пристальное внимание отца, без сожаления отложила своё занятие и крепко, с вопросом во взоре, прижала к себе куклу. Правда, Рик вежливо промолчал, лишь, слегка вращая, выставил перед собой указательный палец. Яркие кудряшки Алексис тут же согласно встрепенулись, и Тыковка, подняв ручонки вверх, медленно повернулась вокруг своей оси. В ответ раздалось одобрительное цоканье Касла. Это простенькое, но милое персиковое платье он выбирал сам, и даже придирчивой Марте оно пришлось по вкусу. Ну, разве что кроме формы и цвета пуговиц. Однако главное было не в этом, дело было в стойкой и без ложного самолюбования гордости за самого себя. Когда ты и мама, и папа, и лучший друг в одном флаконе, обязан многое уметь. И Касл мог. Не хуже любой заботливой мамаши заплести косу или подобрать наряд. Преуспеть в пеленании кукол и накормить их с ложечки. Если же в руки «нечаянно» попадали акварель и кисти, то малое количество разноцветных брызг на лице и одежде — это весьма спорный вопрос. И в кулинарных делах он горазд, и в хозяйственных, и в тех самых… Которых… Всё чинно, ладно… Шоколадно.

— П-а-апа, ну чего ты ждёшь? Мы уже идём или ещё нет? Ведь я хочу к дельфина-а-ам! И к Кейт! — нижняя губа Алексис согнулась обидчивой скобкой, но Касл уже протянул свою громадную пятерню:

— Вот тебе самый лучший и самый надёжный проводник! Держись за него покрепче, и всё будет о’кей!

Сунув букет под мышку, Касл предусмотрительно подхватил дочку на руки. Быстрым шагом пересёк стоянку ко входу в дельфинарий и перед тем, как отпустить Тыковку, внимательно осмотрелся. Народ торопился занять свои места, с клацаньем проворачивая турникеты, но никого похожего на Кейт Рик так и не приметил. Он напрягал глаза, вытягивал шею, даже вставал на цыпочки, но тщетно. И у него невольно опустились руки.

«Неужели не догадалась? Или просто прийти не захотела…» — болезненное, стойкое разочарование весьма чувствительно захлестнуло, но едва Алексис изрекла громкий и радостный взвизг, как ровное бьющееся мужское сердце вмиг обрело дополнительный импульс:

— Папа! Папа! — от неподдельной, живой радости Тыковка подпрыгивала у него на руках, тыкая пальцем куда-то в сторону касс. — Смотри! Смотри! Я видела её! Это она! Она пришла! Кейт! Ке-ейт! При-и-ивет!

Сунув куклу отцу, Алексис соскочила на землю и полетела навстречу Беккетт, что-то невообразимо вопя. На ходу Тыковка беспорядочно размахивала руками, и от звонкого детского голоска люди невольно замирали. Кто-то пропускал, другие, наоборот, ускоряли шаг, чтобы не мешать, и как хорошо, что Бог всё-таки есть. Когда уголки твоих губ сами собой «наезжают» на скулы, уши по-весеннему сочно и шумно закладывает, и неимоверно перехватывает дыхание, ты чувствуешь себя насчастливейшим человеком на земле. Ещё бы! Последний раз Касл так безумно волновался, впервые подхватив на руки крохотулю Алексис, да и сейчас выпал не менее особый случай — свидание, такое долгожданное и таинственное. По сути, более похожее на семейный отдых, а что тут такого? Загадывай-не загадывай, а начинать всегда надо с малого.

И Касл пошёл следом. То, что он увидел даже издали, по-любому потрясло его в самом лучшем смысле этого слова: его ученица, такая яркая и неповторимая, стояла у кассы, но так, чтобы не мешать другим. На Кейт была лёгкая блузка, чуть светлее, чем тона бутонов в его руках, и такие же лёгкие брюки. Алексис уже домчалась до Беккетт и, с размаху запрыгнув на её шею, чем-то оживлённо восторгалась, тыкая пальцем то в отца, то в себя, то в афишу дельфинария. По сути, радость Алексис была безгранична, и опасаясь за одежду Кейт, Касл невольно ускорил шаг. Он то и дело натыкался на прохожих, запинался за чьи-то ноги, не успевая извиняться, но видел только глаза Беккетт. Пронзительные, манящие, неотразимые, они с явным интересом смотрели на него, но тут опять между ними «взошло» маленькое аккуратное «солнышко»: Алексис явно не терпелось посекретничать с Кейт о чём-то о своём, о женском. Словами Беккетт девочка осталась довольна, и когда Касл подошёл ближе, Тыковка осторожно спрыгнула на землю, неотрывно глядя в задумчивое лицо Кейт, пока та, легонько ударяя ладонями, отряхивала блузку. Когда же Беккетт опять подняла голову, то увидела перед собой просто сказочный букет. И слегка напряженное от ожиданий лицо Рика.

— Здравствуйте, Кейт, — вежливо, но осторожно поздоровался Касл, протягивая ей цветы. — Честно сказать, я и не думал, что вы придёте. Правда, Алексис меня просто задёргала, спрашивая про вас.

— Очень лестно и… Здравствуйте, Рик! — как-то очень мило и даже застенчиво улыбнулась Беккетт, пристроив букет на сгиб локтя. — Честно сказать, я и вообще не думала, что смогу! Одна только тайна «чёрных козявок» чего стоила! Я потратила на её разгадку не один час!

— «Чёрных козявок»? — неподдельно изумился Касл, оглаживая висок. От напряженной работы мысли Рик даже слегка вспотел. — Несколько часов подряд? О, боже, да о чём это вы говорите? Ведь мы же…— он не понял, шутит она или говорит всерьёз. — Обычно так долго длятся компьютерные баталии, а если речь идёт о какой-нибудь новинке телесериалов, то я застолбил бы для неё местечко в нашей фильмотеке! Кстати, а что у неё за сюжет? Не о паранормальном же случайно? Мы с Алексис просто обожаем всё загадочное, мистическое, неизведанное…

— Загадки? Мистику? Да это вовсе не сериал, Касл, — снисходительно подкатила глаза Кейт, хихикнув про себя от таких «гипотез», — это настоящее произведение современного искусства, только совсем неясного направления.

— И как же оно тогда выглядит? И причём тут дельфинарий?

— А притом! — уверенно подытожила она.

На Беккетт в упор и с интересом смотрели две пары немигающих глаз, и лица этой семейки выглядели так потешно, что Кейт даже захотелось немного помучить. Нет, не Алексис, а Касла. За его пристальное и по-детски неподдельное внимание. Не глядя, Кейт достала из сумочки сложенный в несколько раз листок. Каждое её движение было нарочито медленным, если не сказать — ленивым, в то время как Касл просто сгорал от нетерпения, но стоило Рику глянуть на разворот, как его губа обиженно отвисла.

— И почему мне кажется, что я где-то это уже видел? Алексис, ты…

Рик не договорил, потому что Тыковка шустро выхватила листок из его рук.

— Папа, папа! — восторженно защебетала мелкая Касл. — Это же мой, мой рисунок! Я нарисовала его для Кейт! Ты же сам говорил, что она обязательно догадается!

И вернув картинку Беккетт, девочка радостно запрыгала вокруг взрослых,

— Классно! Классно, Кейт! — звонко хлопала в ладошки она. — Ты просто молодец!

«Вот хитрецы!» — усмехнулась про себя Беккетт, а вслух назидательно заметила:

— Как я уже сказала, это было весьма непросто. Пришлось воспользоваться папиной лупой, а уже потом обратиться к справочнику, — Кейт невозмутимо убрала картинку в сумочку и как бы невзначай глянула на часы. — У нас остались не более десяти минут, и уж чего я точно не люблю, так это спешку!

— Мы обязательно успеем! — Касл вежливо склонился к дочери, нетерпеливо дёргавшей его за кончик брючного ремня. Внимательно выслушал её шёпот, утвердительно покачивая головой, пробормотал «Хорошо» и улыбнулся:

— Кстати, Кейт, а не хотите ли поучаствовать, помимо основного, ещё в нескольких мероприятиях? Уверен, что будет здорово! — и Касл резко вздёрнул большие пальцы.

Беккетт лишь недоумённо пожала плечами:

— Раз я пришла сюда, то у меня, пожалуй, нет другого выхода. Надеюсь, что мне не предложат ничего противозаконного.

— Обещаю! Клянусь не предлагать ничего такого, что вам бы не понравилось! Смертной клятвой клянусь! — и поплевав от души на сдвоенные пальцы, Касл вскинул их от себя-вверх. — Нам можно верить!

— Касл, серьёзно? — завела глаза к небу Беккетт. — И почему я сильно в этом сомневаюсь?

Тут её несильно дёрнули за полу блузки. Когда Кейт посмотрела вниз, то заметила не по-детски недовольный взгляд Алексис.

— Ты совсем не знаешь моего папу! — девочка говорила вполне серьёзно. — Он всегда выполняет свои обещания! Он самый лучший папа в мире!

Едва они пополнили запасы воды, сладостей и несъедобных безделушек, и прокрались по чужим ногам на своё место, как представление началось. Бело-голубые створки в дальнем углу бассейна неслышно распахнулись, и оттуда выплыла парочка дельфинов. Алексис тут же вскочила со своего места, и размахивая маленьким голубым флажком, громко и радостно закричала:

— Дельфинчики! Дельфинчики, привет! Папа! Кейт! Смотрите, смотрите, какие они хорошие!

Милое личико Тыковки пылало восхищением и восторгом, от неописуемой радости Алексис звонко хлопала в ладошки и часто-часто подпрыгивала. Её рыжие локоны упрямо мельтешили перед носом, мешая обзору, но Тыковка не обращала на это никакого внимания. Постепенно смещаясь вперед, Алексис так увлеклась, что едва не нырнула вперёд, и только мгновенная реакция Касла предотвратила её падение прямо на предыдущий ряд. И Рик с облегчением вздохнул, хоть и вид у него был супервиноватый. Исподтишка кося глазом на невозмутимо застывшую на одном месте Беккетт, Рик звучно, с пристрастием обозвал себя олухом, заключая хрупкий стан дочки в надёжное кольцо своих рук. И пока Касл Тыковке что-то нашёптывал, неприметная улыбка тронула губы Беккетт.

«А он ловкий! И самокритичный, но это ещё не всё!» — как ни в чём не бывало поглаживая косу, Кейт невозмутимо наблюдала за дельфинами.

Они неспешно плыли по гнутому полумесяцем каналу, уверенно разрезая бирюзовая гладь воды своими тёмно-фиолетовыми спинами. За дельфинами, на двух коротких шпагатах, тащился небольшой бот. В нём, гордо расправив грудь, восседала девушка в ярко-голубом купальнике. Одна её рука лежала на страховочном канате, натянутом по борту, другой артистка помахивала ликующей публике, срывая хор дружных, приветственных аплодисментов. Трибуны натурально бесновались, а выкрики «Браво!» и им подобные будто бы вырывались из единой лужёной глотки. Поскольку размеры бассейна позволяли сделать полный разворот, после пары кругов упряжка скрылась там же, откуда и появилась.

Оркестр грянул бравурный марш, и тут же на ослепительно белую каменную площадку напротив трибун выбежал рослый мужчина в коротком гидрокостюме и со свистком во рту. Укротитель был наголо брит, жилист и лёгок в движениях. По его характерному жесту двое униформистов подкатили светлый пластиковый ящик. Мужчина небрежно заглянул туда, и удовлетворённый результатом, махнул рукой. И гул приветствий в предвкушении чудес тут же немного постих.

Кейт снова и незаметно скосила глаза. Изящное и отточенное, шоу нравилось ей всё больше и больше, но куда интереснее было понаблюдать за Каслом со стороны. Сейчас душа Рика наверняка раскрыта, и пока они с дочкой негромко, но восторженно о чём-то шушукаются, какие-нибудь выводы да будут. Пусть и не сразу верные, но время, как говорится, покажет.

«Секретничают! Про дельфинов, наверное! — Кейт образно и с пониманием повела глазами. — Интересно, а со мной чем-нибудь поделятся? Я совсем не против этого! Я даже как бы очень «за!»

И словно считывая мысли, их взгляды тут же пересеклись: вопрошающий, проницательный — его, и изучающий, чуть насмешливый — её. То была явная попытка её просчёта, но Беккетт изобразила вполне искреннее непонимание и спокойно отвернулась к шоу: в бассейне игрались и гоняли в салочки морские львы. Такие неуклюжие на суше, в воде они кардинально преображались. По командам дрессировщика животные ловко прыгали через плавучий барьер, метко забрасывали мячи в корзинку и шустро хватали на лету кусочки рыбы. Потом все троё, с царственной вальяжной грацией вылезли на подиум, и их тёмно-бурые перепончатые ласты ленивыми махами «выпросили» себе похвалу и от зрителей, и от дрессировщика. Напоследок тот ласково потрепал зверей по мощным загривкам и даже чмокнул в холодный, солёный нос самого крупного из них. Тот довольно рыкнул, и ластоногая троица звучно, с брызгами бултыхнулась обратно.

— Брыыа! — смешно проскрипел Рик, «растроганный» прощанием. Он восседал с таким непередаваемо-комичным лицом, что Беккетт едва не расхохоталась. Пожалуй, с Каслом нельзя быть серьёзной, и её и без того отменному настроению как нельзя, способствует яркий, насыщенный фруктами аромат роз. Их нежные бутоны просто обожают солнечную, почти безветренную погоду, с множеством искренних, приветливых улыбок и стойким удовольствием от жизни. Как, впрочем, и она сама. Хорошо, когда есть за это кого отблагодарить.

Незаметно для себя Беккетт окунула кончик носа в самый центр букета и даже смежила ресницы от нескрываемого удовольствия.

«Спасибо, Касл! Как же это здорово — цветы и шоу! И чтобы потом не произошло — всё равно спасибо!» — и Беккет задумчиво, мечтательно улыбнулась, но тут громко и как-то не к месту вклинился Касл:

— Э-э-э, мисс? Неужели это опять на вас нашло?

— Что?! — неподдельно изумилась она, опуская цветы на колени. — Что вы имеете ввиду, мистер Касл?

— Эм-м… Ну это… Внезапно прикрывать глаза… Неожиданно для себя мне всё больше и больше нравится видеть это в вас: и умиротворённую расслабленную позу, и блуждающую улыбку на лице, и мечтательно подведённые глаза. Надеюсь, что это одни из лучших ваших привычек, и если вы тоже из рода романтиков…

— Или мечтателей?! Ну, нет! Не в этой жизни, Касл! Я как-то трезвее смотрю на вещи! — весело хмыкнула Кейт, внутренне готовая к милому, непринуждённому трёпу, но Рик уже склонился к Алексис. Та забралась к нему на колени, обвивая ручонками мощную шею отца, и рассказывала что-то грустное. На каждую фразу дочери Касл вежливо поддакивал, тепло так и непередаваемо улыбался, и до Беккетт вдруг дошло: Алексис очень и очень хотела видеть дельфинов, а морские львы для неё — это просто львы.

Правда, грустить Тыковке долго не пришлось: прямо в центре бассейна из глубины, сделав изящные стойки на хвостах, вынырнули три белобочки. Их сразу же поощрили лакомством, и они выдали всё, на что были способны. Сумасшедшие прыжковые каскады в кольцо и друг через друга; невообразимые, мастерски исполненные кульбиты; подбрасывание дрессировщика со своих покатых скользких лбов и катание его на спинах, как на катамаране. И дети, и взрослые в дружном ликовании топали ногами, свистели, барабанили и дудели, колотили в бубны и пускали в воздух надутые шары с мордочками дельфинов и каракатиц. Вообщем-то, праздник удался на славу, и Каслы уверенно не отставали от остальных.

Бедная Алексис тоже пыталась свистеть, но у неё выходил просто сип со слюной. За дочку, конечно же, отдувался Касл. От натуги у него даже щеки покраснели, и Кейт даже чуть не оглохла от его разбойничьего посвиста. А уж как Рик колотил в ладони и смеялся! Таким образом, он умело поддерживал интерес Алексис, и та, размахивая руками, восторженно и звонко кричала:

— Папа, папа, дельфины! А они точно такие умные?

— Да, милая, чистейшая правда, — широко заулыбался Касл и немного смущённо глянул на Беккетт. Он знал, что ведёт себя совсем не по-взрослому, но ничего не мог с собой поделать. Когда твой ребёнок так счастливо и заразительно смеётся, ты чувствуешь себя папой с большой буквы. Сейчас позабылись все обиды, огорчения и нерешенные проблемы, остались только они — и дельфины.

— Папа, а можно их погладить? — и Алексис дёрнула Касла за рукав. — Ну, папа! Они же такие гладкие…

— И мокрые… — заключил весело Касл. — Но мне ничего не стоит оседлать их, или хотя бы просто рыбкой угостить.

— Вижу, что вы обожаете животных. Избирательно. А запах рыбы вас не смущает? — дружелюбно поинтересовалась Кейт. Видя нетерпеливое ёрзание Алексис, Беккетт вдруг поняла, чего же именно ей хочется. И пусть это пока непосредственно не касается Касла, но его дочки — уж точно.

— Я бы сказал, что он меня стимулирует, — загадочно поводил бровями Касл. — В известном смысле.

— Это как так? — не поняла Кейт странноватого намёка. — О каком-таком стимуле идёт речь? О том, чтобы сбросив провонявшую до изнанки одежду, нырнуть поскорее под душ?

— Вовсе нет, — тепло улыбнулся Рик. — Таким образом, я обычно избавляюсь от запахов с выгодой для себя. Вот, в качестве примера: сначала пускаем в ход нож, затем — специи, лимонный сок, немного муки и оливковое масло, а так же — немного терпения.

— Масло? — усмехнулась Кейт странному перескоку от гигиены к гастрономии.

— Масло, — без капли смущения подтвердил Касл. — Я просто обожаю запах рыбы, аппетитно шипящей на сковородке. Что за вкуснятина, мням-мням!

Касл мечтательно прикрыл глаза, запрокинув голову, и тут же бесцеремонно за мочку уха был возвращён обратно.

— Ну, папа! — обиженно пискнула Тыковка. — Мне не нужна жареная рыба, я хочу туда, к дельфинам! Я хочу погладить их и поздороваться! Они же такие милые! И умные! Ты же сам рассказывал, папа, как дельфины помогают людям!

— Хоро…— покорно склонил голову Касл и вдруг почувствовал на своём запястье прохладную руку Беккетт. И веря, и не веря, он осторожно поднял голову и вдруг понял, что натурально сходит с ума. От этой милой, открытой улыбки, от чистых каре-зелёных глаз и нежного прикосновения её хрупких пальцев. И если это было не наваждение, а реальность, то она, самая смелая и самая лучшая, присутствовала рядом с ним. В образе невероятно красивой, утончённой и обаятельной девушки.

«О, Господи!» — смутился Касл и даже глаза опустил. Неужели он уже позабыл про всё на свете, глядя на неё так вызывающе, так дерзко, что уже почти готов был сгореть от стыда? Ему что, уже подарили надежду на будущее? А что если его фантазии и есть тот самый жестокий самообман? Возможно, Кейт рядом с ними из элементарной вежливости, и ближе, чем они сейчас есть, сблизиться не дозволит. Да и он-то, тоже хорош! Растерял всю свою серьезность и важность, забыв от радости и удовольствия всё на свете, легкомысленно вёл себя почище Алексис. Так же ребячился, веселился и гоготал, создавая впечатление поверхностного, недалекого человеком, которому и ребёнка поручить нельзя, не то, что сокровенные мысли. И тогда Беккетт, вежливо, но неотвратимо уйдёт, и он ничего не сможет с этим поделать. Хоть и не хочет этого, от слова «совсем», но никогда прямо об этом не скажет. Потому что почти ничего не знает о Кейт, а только лишь догадывается. И чувствует сердцем её искренность и чистоту, но видит твёрдость характера, независимость и целеустремленность. Но… ведь он же просто «калиф», то есть инструктор на час, и ни к чему надеяться на большее. И он не будет её удерживать, если Беккетт для себя так решит, хоть и готов выполнить любую, даже самую огорчающую его просьбу.

— …шо, — додавил Рик из себя и стыдливо опустил глаза. — Тогда мне нужно залепить рот и подсунуть руки под ремень, раз я не в силах сдержать радость, одну на двоих. Ведь я, наверное, один такой… на свете…

— Нет, ничего страшного. Радость — это такая особая категория, которая опьяняет всех, — Кейт подсела к Рику практически вплотную, и её тонкие пальцы, накрыв крошечную ручку Алексис, осторожно сжались:

— Предлагаю вместе отправиться к дельфинам! Хочешь?

— Да, да! — оглушительно обрадовалась Тыковка, отпуская отца. — Хочу, хочу, ещё как хочу!

Рик разжал руки, и Алексис тут же с неописуемой радостью потянулась к Кейт. Когда та, приветливо, мягко улыбаясь, прижала девочку к себе, Тыковка громко и просительно зашептала прямо в её ухо:

— А мороженое у нас сегодня будет? Мой папа почему-то всё время повторяет, что сладкое — это венец солёного!

— А разве твой папа ест мороженое? — Беккетт задорно усмехнулась, глядя на папашу поверх огненной макушки. Приложив ладонь к уху, Касл усиленно пытался подслушивать, но когда пластиковое кресло под его весом неприятно захрустело, вмиг отказался от этой затеи. Заложил ногу за ногу, Рик с отсутствующим видом отклонился на спинку и тихонько засвистел.

— Да, — огорчённо вздохнула Алексис, — но такое ест только один он. И если ты никому не расскажешь, то я поделюсь с тобой одним суперсекретом!

— Обещаю!

* * *

— Папа, у меня уже ножки болят, — жалобно простонала Алексис, — и я больше не хочу попкорна.

— А ванильного мороженого с шоколадной обсыпкой и хрустящей карамелью?

— А этого не хочу уже я, — добродушно усмехнулась Кейт, рассматривая внушительное жирное пятно на своей блузке, появившееся как результат «старательности» Касла. — Моя парадная одежда не потерпит такого святотатства.

— В другое время я бы знал, куда её можно пристроить, безо всякого неудобства, — Рик смотрел на Беккетт с таким неприкрытым обожанием, что она вспыхнула изнутри и будто бы нехотя отвела глаза. Пока они мило болтали за газировкой, рогаликами и мороженым, взгляды Касла не оставили на ней ни одного равнодушного местечка, а ведь так не хотелось его обнадёживать! И она непреклонно двигала бровями, и хмурилась украдкой от Алексис, и жестом указывала Каслу на его непомерно раскрытый рот, но увы, без особого успеха. Похоже, что Касла не на шутку понесло!

«Да что нам стоит это пережить!»

Кейт понимающе улыбнулась, глядя на измученную донельзя Алексис. Беккетт тащила пакеты с покупками и поникшие бутонами цветы, а Касл бережно нёс дочку на руках. Конечно же, усталость ещё как сказывалась, и морща симпатичную мордашку, Алексис ещё какое-то время сладко так позёвывала, но потом её глазки закрылись сами собой. Огненная головушка склонилась на отцовское плечо, и ни громкий салют, ни шумное ликование толпы не смогли потревожить крепкий детский сон.

Так они добрались до стоянки, и тут Касл застыл, как вкопанный: их машина оказалась в «коробочке» из трёх пикапов, и о том, чтобы без проблем разместиться в салоне с дочкой, не могло быть и речи.

— Тысяча чертей! — негромко, но с чувством выругался Касл. — Как бы мне хотелось иметь потолочный люк и микролифт на заднем сиденье! Да будь я проектировщиком, то черти в Преисподней сдохли бы от зависти!

— Пф-ф… И зачем же выдумывать кабриолеты, когда есть другие способы, Касл? — добродушно повела глазами Кейт. — Ну, и у других нет люков, так чем мы хуже?

— Тогда я срочно хочу третью руку! Не важно, на животе или на спине, но хочу! — без тени улыбки ответствовал Касл. — Никому, даже мне, из-за личного неудобства не позволено нарушать покой моей малышки! Это самое святое из всех святых!

Рик так вымученно посмотрел на Кейт, что первым её порывом было склониться к мирно сопящей Алексис, с заботой глянуть в её спокойное личико, а потом нежно опустить руки на его могучие плечи, и сблизится, смотря глаза в глаза и даже…

«О-о-о, нет! Нет, нет, нет и ещё раз нет! — сама себе недовольно пригрозила Кейт. — Что-то рановато меня потянуло на глупости! Хуже не будет, если мы удержимся на грани! А там посмотрим».

Беккетт собрала петли от пакетов в одну руку, и резко раскрыла ладонь перед носом Касла.

— Как я уже сказала, мы пойдём другим путём! Ключи, Касл! — весело скомандовала она, и Рик так понимающе улыбнулся:

— В правом кармане моих джинсов есть неисчерпаемая ключичная кладезь! И раз там такие тонкие, но упругие стенки, то я умоляю лишь о крошке-капельке нежности. Надеюсь, что я это всё-таки заслужил!

— О-о-о, нет! Вряд ли вы когда-нибудь узнаете, мистер, про мою потаённую и неописуемую нежность! — весело повела бровью Беккетт. Бережно достав из его кармана связку, она намеренно проигнорировала нервный передёрг его плеч. Тщательно, по-хозяйски уложила пакеты в багажник, с трудом протиснувшись в щёль между бортами, уселась за руль. В салоне было жарко от полуденного солнца, но внимание Кейт переключилось на Касла, зашедшего спереди. Повинуясь его подсказкам, автомобиль аккуратно выкатился задом, затем последовал плавный, почти артистичный разворот, затрещал ручник, и Кейт перебралась на заднее сидение, выставив стройные ножки наружу. Надумав, как лучше поступить с Алексис, поманила Рика своим изящным пальчиком:

— Касл, сюда!

Его лицо тут же разгладилось, а в глазах заблестела искренняя благодарность. Когда лёгкое тельце Алексис перекочевало в нежные объятия Кейт, Рик критически осмотрел обеих и, вполне удовлетворённый, осторожно прикрыл дверцу.

Путь был свободен, и машина тронулась. Сначала медленно, потом, вырулив на шоссе, всё быстрее и быстрее. Тёплый и ласковый вечер лета окутывал их. Лёгкий ветерок, нахально врываясь в приоткрытое окошко, мельтешил кудряшками беспробудно спящей девочки. Её головушка на сгибе локтя Кейт покачивалась в такт движению, ручонки замерли на груди беззащитным крестиком, а коленки упирались в живот Беккетт. Иногда Алексис что-то невнятно бормотала, ёрзая на месте, но потом ещё крепче прижималась к боку Кейт. Рик явно перекормил дочку впечатлениями, но эти воспоминания останутся на долгие годы. Не только у Алексис, но и у неё самой.

Поглядывая в стриженый затылок Касла, Кейт чувствовала себя немного странновато. Нет, она совсем не устала. Не испытывала никаких неудобств или смущения, но однозначно, сделала кое-какие выводы. Такого заботливого отца, как Касл, ещё надо поискать, и как бы ни сложилось у них, Тыковка всегда будет для него номером один, вне всяких сомнений. И ещё: Касл такой забавный, добрый, бескорыстный и поэтому к нему реально тянуло, но Кейт не хотела бы ошибиться. Потому что мужчины так непредсказуемы, а большие дети — и особенно.

В полном молчании они доехали до дома Касла. То была серая и неприглядная многоэтажка, в которой сдаются самые дешёвые меблированные комнаты. У входа уже дежурила какая-то худощавая дама в тёмно-зелёном. Выглядела она вполне пристойно.

— Это моя мама, — смущённо извинился Касл, принимая от Беккетт дочку. Рик передал её с рук на руки, отпустив даме лёгкий поцелуй, шустро вернулся за руль. Примерно через полчаса машина остановились у дома Кейт.

Как воспитанные люди, они вежливо пожали друг другу руки, но пальцы разжали далеко не сразу. Невольно задержали друг на друге пристальные взгляды, но будто устыдившись, смущённо отвели глаза. Чувствуя, как щёки обжигает огненный румянец, а грудь распирает так, что не продохнуть, Кейт поспешно выбралась наружу. Где бы рукой махнуть на прощание, да уйти, но что-то неясное, беспокойное, волнующее держало её. Неопределенно держа палец у виска, Беккетт невольно упёрлась рукой в стойку, и Касл тут же ловко перемахнул на пассажирское кресло.

— До свидания, Кейт! — с неприкрытым сожалением Рик высунулся в открытое окно, и прямо на его лицо падал свет от фонаря. — Вы мне здорово помогли! Чудесный, просто чудесный день!

— Согласна, но… Уж не набиваетесь ли вы ко мне в долгосрочные напарники? — шутливо попеняла она. — Я же привыкла сама за себя!

— Нет-нет, что вы! Скорее, это партнёрство по убаюкиванию Алексис. А знаете ли вы, как она ждала этот день? Я не должен был говорить, но моя малышка — это самое беспокойное и самое любимое мною создание!

— Я поняла, — вежливо кинула Кейт, — и мне не нужны очки, чтобы видеть очевидное.

— Я тоже зрячий, — почему-то вдруг смутился Рик, — и если мои глаза видят также, что и чувствует сердце, то для меня не существует никаких преград!

— Вооружусь-ка я, пожалуй, этой предупредительной фразой, — сдержанно куснула губу Беккетт, — чтобы поразмыслить, как легче приструнить чьё-то маленькое эго!

Беккетт так надеялась, что Касл не обидится на лёгкую иронию, и точно не ошиблась. Касл склонил голову в знак понимания, потом назидательно приподнял указательный палец.

— Заметьте, Кейт, что красавчики вовсе не хвастаются, а поддерживают реноме всеми доступными способами. Кстати, а как вам мои?

— Если у меня будет много времени, то я попытаюсь над этим подумать, а пока что честные ответы — не в моей копилке.

— Я подожду, — смирённо потупил глаза Касл, — столько, сколько потребуется. Вы только скажите, когда будет можно. Узнать ваше мнение.

Рик немного помолчал и с сожалением вздохнул.

— Ну?

— Что «ну»? — мягко удивилась она.

— Я поеду?

— Хорошо!

— Отлично! — перебравшись к себе, он плавно отпустил сцепление, и машина неохотно поползла вперед. Стоя на краю тротуара, Кейт видела в зеркале грустную улыбку Касла и вдруг, сама не зная почему, пошла следом. Его плечи и повёрнутая голова натурально закаменели в одном положении, и если бы не контейнерная площадка в паре десятков ярдов от них, то этот обоюдный «ход» мог бы продолжаться бесконечно. Касл на мусорные баки даже и не смотрел, но если его немедленно не отпустить, то вечер мог закончиться весьма плачевно. И Кейт приветливо взмахнула рукой.

— Хэй, Касл!

Машина тот час же затормозила, и Кейт ясно себе представила, каким ярким, если не сказать — страстным, огнём зажглись его глаза.

— Теперь ты можешь звать меня на «ты»!

«О-о-о, как тут у них всё … Крепко! — Беккетт вопрошающе глянула в слегка порозовевшие лица друзей. — Ладно, пусть себе секретничают!»

Они — это любезный, наодеколоненный и «отутюженный» Майкл с букетом ярко-белых хризантем и конфетами, да её лучшая подруга, в глубоко декольтированной блузке и с минимумом косметики. Наверное, всё самое неожиданное и знаменательное происходит именно так, чему быстро явилось подтверждение. Лишь мельком оценив симпатичные, улыбчивые ямочки на румяном лице Лоран, да на смущённо прикрывшегося букетом Майкла, можно сразу же сказать, кто из них тут лишний.

— Ладно, ребята, мне надо… туда! — неопределённо махнув рукой, Беккетт с пониманием оценила шалый огонёк в глазах Лоран. — Мэнди, с тебя вторая половина! Ну, ты сама знаешь чего! Пока!

— Пока! — сдержанно пробормотала Лоран, опустив голову, а Майк лишь широко и приветливо улыбнулся. Кейт молча пожала его горячую, как рабочая конфорка руку, непринуждённо расцеловалась с Мэнди и через обширный холл первого этажа выскользнула наружу. Постояла немного на крыльце, вдыхая душный, безветренный воздух улицы, в глубоких раздумьях глянула на часы. Если бы не некий по уши влюблённый, они весьма занятно убили бы эти два часа до автошколы, но её невольная жертва всё одно оправдана. Пусть ребята поговорят по душам, а она сохранит их тайну. Потому что умеет.

Задумчиво покусывая губы, Кейт подняла глаза к небу. С самого утра над Яблоком собирался дождь. Когда-то лёгкие и перистые, а впоследствии — тёмно-серые, с угрожающе чёрными кромками, над ней роились облака, и чтоб утолить жажду иссушенной земли, явно не хватало всего лишь одного «божественного пинка». Однако Кейт надеялась, что Бог всё-таки есть, и она без проблем доберётся до соборной площади, где есть метро и классное кафе возле ратуши, а в нём — неплохая свежая выпечка и, конечно же, «вечная её любовь» — кофе.

По крутому спуску соседней улицы Беккетт решительно заторопилась вниз, оставляя за спиной дом семейства Лоран. Такой ослепительно красивый и даже изящный, их особняк горделиво возвышался над соседями, и если как следует присмотреться с его островерхой кровли, сквозь частый лес многоэтажек так заманчиво синел величавый Гудзон.

«Уж не пригласить ли как-нибудь Каслов на морскую прогулку? — загадочно усмехнулась Беккетт, смахивая запястьем капельки пота. — Кажется, это теперь моя очередь — устраивать развесёлое шоу!»

Примерно через полчаса Кейт присела под натяжным шатром насыщенно-кофейного цвета, и девушку заметили почти сразу же. Грузный, в немалых годах официант, до этого развлекавший баристу милым трёпом, быстро, как только смог, поспешил к клиентке.

— Мисс? Добрый день! — оплывшая туша кельнера нависла над её столиком, подсовывая меню в кожаной обложке с золотым тиснением. — Наилучший бразильский и колумбийский кофе только сегодня и только у нас, а наша выпечка остывает заметно дольше, чем у конкурентов!

— Спасибо! — усмехнулась Беккетт мнимому преимуществу. — А что у вас есть — автоподогрев тарелок, или просто микроволновка никогда не простаивает?

Однако кельнер лишь непонимающе сдвинул брови, смотря на девушку со всей серьезностью. Судя по всему, он свято верил в то, что говорил, и аккуратный пальчик Беккетт, выбирая, медленно заскользил по жирным печатным строчкам:

— Кофе, пожалуйста! А ещё вот это… И это… И это.

Под выразительный скрип надраенных ботинок официант с достоинством и важностью пингвина удалился, и пока готовился её заказ, Беккетт опять глянула вверх. Ещё немного, и с уставших пыжиться небес с безумием Господа обрушится смывающий всё на свете ливень.

«Как хорошо, что у меня есть зонт! И ещё… — Кейт мечтательно прикрыла глаза, — … я ни разу не водила в дождь!»

* * *

Пока Беккетт добиралась до автошколы, ливень заметно поиссяк, и от свежести на омытой дождём улице дышалось вольно и спокойно. И легонько покусывая на ходу губы, Кейт уже живо предвкушала себе нечто приятное и греющее сердце. Хоть её занятия и начиналось ещё почти что через сорок минут, в Беккетт ещё теплилась надежда, что Касл закончит пораньше почему-то вдруг, и с ним можно будет о чём-нибудь поболтать. Её душа всегда тянулась к прекрасному, новому неизведанному, что невольно способствовало преодолению жизненных трудностей. Что-то вроде этой.

С недовольной, хмурой миной Кейт придержала шаг. Ливнесток перед самым крыльцом оказался наглухо забит, и теперь в огромной жёлто-бурой луже плавал мусор из притопленной тут же урны, а запрыгнуть на самую верхнюю ступеньку можно было только понеся «немыслимые» потери. Впрочем, а когда это Беккетт пугали трудности вроде мокрого подола, липнущего к бёдрам, или её любимых бежевых «лодочек», в которых громко хлюпала вода?

Живо представив себе, как из дефлекторов отопителя в машине Касла, прямо на её замёрзшие ноги, дует приятно тёплый воздух, Беккетт лёгкими прыжками по надводным пятачкам бордюра шустро добралась до крыльца. Придерживаясь за бетонную колонну, вытряхнула из туфель воду. Как могла, протёрла носовым платком обе стопы, и роняя с зонта капельки дождя, прошмыгнула внутрь.

Прямо у входа о чём-то загадочно шептались ученики из её группы. Ребята обменялись с Кейт молчаливыми кивками, и она просочилась сквозь них к доске с расписанием, где ещё осталось свободное кресло. Прежде чем сесть, Беккетт невольно мазнула глазами по списку курсантов и тут же, резко приостанавливаясь, недовольно хмыкнула: в графе «Инструктор» против её фамилии торчала чужая карточка. Совсем не та, как хотелось бы. Это вообще не Касл и даже не Кесслер.

«Что?! Дженсен?! О, я вас умоляю! И за что мне всё это?» — с досады Беккетт резко куснула ноготь и так же резко сплюнула. Понятно, если Кесслер заболел, но вот почему опять с ней рядом не Касл, ей как-то забыли пояснить. Вообще-то, по словам Рика, с её занятиями должно быть всё давным-давно улажено, и бессменное сопровождение Касла обеспечило бы ей успешную сдачу городского экзамена у самого придирчивого экзаменатора. А теперь что? Что же пошло не так? Ведь по сути, Касл не исчез совсем из поля её зрения, но эти его вежливые, но молчаливые кивки, странная смесь горечи, заботы и недовольства в его глазах очень-очень крепко задели Кейт. Уже целых три дня она воздерживалась от навязчивых расспросов, но её нарастающее нетерпение, по сути, уже преобладало над её выдержкой. Пора бы расставить все точки над «и», и Кейт резко развернулась на каблуках. Её грозный, полный недовольства и непонимания взгляд сразу же упёрся в Рэйчел. Подслеповато щурясь в экран ноутбука, та громко и аппетитно чем-то хрустела. Видимо, познавательный процесс был настолько увлекательным, что, безо всякой оглядки на присутствующих, Рэйчел то и дело облизывала кончики пальцев.

«Так вот кто тут воду мутит!» — желчно заметила про себя Беккетт, но не успела она и шага сделать, как Рэйчел медленно оторвала взгляд от монитора. Лениво глянула перед собой, так же неспешно повернула голову и вдруг, разглядев в толпе Беккетт, радостно, привлекая к себе внимание, замахала своими липкими ручками:

— А-а-а, мисс! Здравствуйте — здравствуйте! Как ваши дела?

— Хорошо! — недовольно буркнула Кейт, явно не собираясь разводить пустую болтовню. Быстрым шагом она пересекла холл и, аккуратно пристроив мокрый зонт на пачку выцветших буклетов, опёрлась на стойку обеими руками.

— Что-то не так, мисс? — глуповато улыбалась Рэйчел, часто-часто так помаргивая.

— Вы мне скажите! — Кейт и не пыталась скрыть своё нарастающее недовольство. Чтобы ей тут не сочиняли, свои права она чётко знает и выдерет их исполнение из кого угодно. — Какого чёрта мне уже третий раз подряд меняют инструктора? Этот ваш неуклюжий, как слон Дженсен даже слов двух связать как следует не может, и дрыхнет прямо на ходу. И куда вдруг подевался Касл? У него что, череда безумных презентаций или дело совсем не в этом? Ведь мы же обо всё договорились!

— Ох, мисс, конечно же, вы как никогда правы! Презентации тут са-а-авсем не причём! — приторно залебезила Рэйчел, нервно теребя сальные волосы. — Всё дело в том, что репутация нашей школы не допускает раздувать никакие конфликты, но вот один из курсантов как-то выпал из общего правила. С ним у мистера Касла как-то сразу не заладилось, хотя такого классного педагога ещё стоит поискать. И как собеседник он хорош, но не для мистера Сорентаса. Мне даже показалось, что он специально доводит Касла до белого каления, чтобы насладиться, и поэтому наотрез отказывается от любой предложенной замены. Поневоле тут будешь ходить мрачнее тучи!

— Ох! — смутившись, Беккетт сразу же сбавила обороты. — Сорентас? А кто это такой? И почему я о нём ничего не слышала?

Громко-прегромко хрустнув, Рэйчел неопределённо пожала плечами.

— Чаще всего он занимается как раз перед вами, иногда — после. А разве вы с ним ещё не сталкивались?

Теперь настал черёд Кейт изумляться.

— Да как-то всё равно было. А разве есть какая-нибудь причина для такого знакомства?

Неожиданно для всех стиснув кулачки, Рэйчел воинственно подняла их перед собой.

— О-о-о, мисс, это не человек, а настоящий демон! Когда он смотрит на меня, мурашки по спине скачут табуном и бросает в липкий пот, так неприятно. И негативная энергия мистера Константина весьма плохо влияет и на автомобиль. Эти постоянные ремонты просто изнуряют Касла.

— И что тут такого? Разве у Рика нет страховки? — напряжённо покусывая губу, сдержанно поинтересовалась Кейт. Чутьё не зря ей голосило, что Касла нет рядом не просто так, и вот теперь картинка разворачивалась во всей своей неприглядной красе. Беккет пристально посмотрела в лицо Рэйчел, и так мелко-мелко затрясла головой.

— Увы, мисс, давно нет. Страховщики или упорно отказывают, кивая на возраст автомобиля, или же, согласившись, заламывают такие платежи, что машину проще отправить под пресс. Правда, я не делаю этого исключительно из-за Рика, так как уважаю его вклад в наше общее дело. Явно нуждаясь в деньгах, Касл буквально прикипел к автомобилю душой, хоть при этом и упорно молчит о своих проблемах.

— Тогда откуда вы об этом знаете? Ведь Ричарда Касла нелегко прочитать!

— Согласно, — удручённо вздохнула Рэйчел и с непередаваемой тоской провела пальцем по скуле. — Видите ли, э-э-э… просто случайно подслушала их с Говардом диалог. Кажется, они упоминали какую-то дорогостоящую операцию, вот только не ясно, что за операция и для кого конкретно. В любом случае, страдает семейство Касла, а тут ещё эти досадные частые поломки! Конечно же, с нас причитается частичная компенсация ущерба, но всё равно, Касл расплачивается большим.

«Операция? Но цветущий вид Касл не говорит о проблемах со здоровьем, вот только Марта… Марта? А если речь идёт об Алексис? Она же такая маленькая, невинная, и только начинает жить… И что? Придирки какого-то обормота должны порушить все её шансы на будущее? Ну, уж нет! Чёрта-с-два! Надо просто посмотреть в наглую рожу этого… как его там… Сорентаса, чтобы если надо, то плюнуть в неё со всей души!»

Узкие ладони Кейт на миг легли на её лицо, но когда руки Беккетт опустились, перед изумлённо округлыми глазами Рэйчел предстала беспощадная амазонка во имя мести.

— Да это просто людоедство какое-то! Бесчеловечно! Непередаваемо! Возмутительно! — гордо расправила плечи Беккетт и так гневно зыркнула на Рэйчел, что у той от растерянности даже орешки меж пальцев посыпались. — Почему вдруг Касл вынужден сводить концы с концами, а какому-то неумехе всё сходит с рук, а? Где же тут справедливость?

От столь жаркой, обличительной речи и колкого взгляда Беккетт лицо Рэйчел испуганно побледнело, а пальцы мелко-мелко затряслись. Кажется, никто из присутствующих не ожидал от хрупкой и доброжелательной на вид девушки столь решительного напора.

— П-постойте, мисс! — икнула оторопело Рэйчел. — Погодите! Мне понятен ваш праведный гнев, но по единым правилам крупной ассоциации автошкол, в которую входим, мы вправе использовать только типовые клиентские договоры. Практически, мы связаны по рукам и по ногам! И у нас даже юриста своего штатного нет! Поверьте, если бы я могла, я бы тут многое изменила! Это чистейшая правда!

И Рэйчел прикрылась руками. Сквозь припухшие пальчики испуганно помаргивали её оплывшие глазки.

— Ч-чёрт! — звучно выдохнув, чтобы хоть немного успокоиться, Кейт обвела взглядом притихших курсантов. Как-то ей самой было непонятно, насколько гневно, обличающе и громко прозвучала её речь. Рослый метис слева от неё тут же и с явным осуждением покрутил головой, а моложавая негритянка с анкетой в руке, наоборот, одобряюще оттопырила палец.

Намереваясь поискать Касла для уточнения, Кейт уже было оттолкнулась от стойки, как вдруг дверь на автодром с шумом распахнулась, и в неё ввалился промокший до нитки Рик. Хлюпая по светло-желтому кафелю чавкающими на ходу кроссовками, он проследовал прямо к стойке, зажал в кулаке какую-то железку. И Касл совсем не глядел по сторонам, лишь недовольно перекатывал желваки. Кажется, он был чем-то озабочен. Да нет, чёрт возьми, взбешён! Натурально взбешен! «Козыряя» подбитой правой скулой и игнорируя всех подряд, Касл стукнул деталью прямо об стойку.

— Тысяча, нет, даже миллион чертей! Уже второй рычаг за четыре дня! — негодующе загремел он. — И когда же, наконец, закончатся мои мучения? Этот непрошибаемый, как литосферная плита «мистер» совсем не хочет ничего слушать и делает всё наперекор! Нет бы претензии реально озвучить, так ведь слова нормального от него не добьешься, одно хамство и открытое пренебрежение ко всему! Зачем же он тогда вообще тут учится?

— Ты никогда не будешь знать больше того, чем следует, говнюк! — внезапно от той же самой двери раздался грубый, резкий окрик, и в неё зашёл, подбоченясь, такой же вымокший насквозь Сорентас. Некогда светлая майка плотно облепляла его накачанное тело. Длинные пряди приклеились ко лбу, и осторожно слизывая кровь с разбитых губ, Константин недовольно их сдвигал.

— Сначала с людьми научись разговаривать, болван! — надменно склонив голову, глядя враждебно и с вызовом, он остановился в трёх шагах от Касла.

— С детских лет я приучен к вежливости, но с тобой это патологически невозможно! — в ответ огрызнулся Рик. От волнения он глубоко и прерывисто дышал, с трудом растягивая мокрую футболку. — В тебе таится столько злобы, что никакой психологической разгрузкой её не убрать!

— Скажи ещё спасибо, что в бокс машину помог затолкать, а то так и мок бы под дождем, до скончания века, — моментально парировал Сорентас. Он бесцеремонно отпихнул маячившего на пути очкарика и замер лицом к лицу с напуганной их перепалкой Рэйчел. Бестолково облизывая губы, та испуганно таращила глаза. Беккетт даже показалось, что конфликт сей сложно погасить, но она твёрдо рассчитывала на свой выход. Вот только почему ей вдруг стало так неуютно? Неужели этот Сорентас — энергетический вампир не только для Рэйчел, но и для неё самой?

Кейт напряжённо куснула губу, а тем временем Сорентас всё массой своего тела опустился на стойку.

— Сегодня этот дебил, — Константин резко ткнул пальцем в Рика, крепко сжавшего кулаки, — превзошёл в хамстве самого себя, и если вы немедленно и с треском не выгоните его отсюда, то мой папа всю вашу компанию в асфальт закатает!

Наступила гнетущая тишина, лишь мерно гудел вентилятор, да сдержанно шелестело людское дыхание. Замерев, все смотрели, как не на шутку озлобленный Сорентас, грозно нависая над Рэйчел, рявкает прямо в её бледное, перепуганное лицо:

— Бумагу и ручку! — и обернувшись к Каслу, он ненавидяще выдавил из себя: — Каз-зёл! Ты ещё не знаешь, с кем связался!

Константин почти вырвал из куцых пальчиков Рэйчел чистый листок. Прижав его ладонью, черканул пару строк, и тут с его упрямого лба сорвалась непослушная крупная капля. Несколько секунд Константин оцепенело созерцал расплывающиеся чёрные буквы, потом раздраженно чертыхнулся и коротко бросил:

— Дайте другой!

Скомкав ни в чем неповинную бумажку, он зашвырнул её прямо в угол. Отёр брови, крутой покатый лоб мускулистым запястьем, очередной раз подправил волосы и взял у Рэйчел другой листок. Пока ручка в руке Константина нервно выписывала буковки, Кейт, тараща глаза на этих двоих, всё никак не могла отделаться от странного ощущения. Нет ничего необычного в мужской драке, но этот шумный, скандальный парень…. Кажется, где-то и совсем недавно она его уже видела! И голос его, и жесты, и контур лица — всё очень и очень знакомое. Надо просто подойти ближе и или прогнать наваждение, или твёрдо удостовериться. Беккетт оттолкнулась от стены, которую подпирала, уступив место Каслу, и обогнув по дуге обоих мужчин, встала так, чтобы видеть из лица. Заметив девушку, Касл моментально улыбнулся ей, устало так, но тепло. И даже невольно кулаки расслабил, но Беккетт, ещё немного сдвинувшись вдоль стойки, напряжённо считывала важнейшую для себя информацию с лица Сорентаса. Этот красивый, с лёгкой горбинкой нос. Эти распухшие от ударов, но всё одно выразительные губы. Этот волевой, мужественный подбородок, и… синяя, как печать, татуировка на запястье! Оторопело хлопая глазами, Кейт резким движением головы постаралась изгнать сие неожиданно видение, потом крепко-накрепко зажмурилась и снова пристально всмотрелась.

— П-петар?.. Петар, это ты? — не веря своим глазам, протянула девушка. В груди её будто струнка тонкая порвалась. — Что ты здесь делаешь?

От её мелодичного голоска кадык Сорентаса судорожно дёрнулся, потом Константин медленно отложил ручку и повернулся на звук. Пару секунд напряженно изучал искренне недоумевающую Кейт, и явно не собираясь отпираться, некрасиво, вызывающе так осклабился:

— Привет, Кейт! Как твои дела?

— А твои? Что ты с собой сделал? — она подошла к нему вплотную и с уверенностью дёрнула за длинную мокрую прядь. Сначала заупрямившись, парик всё одно остался в её руках, и все увидели под смоляной гривой досиня выбритую макушку. Кейт аккуратно провела по ней кончиками пальцев, будто бы в очередной раз перепроверяясь, затем взяла в ладони его округлые, в мелких брызгах скулы:

— И откуда эти толстые, неестественные щёки? А цвет лица? И вообще, почему ты так странно выглядишь?

В ответ Петар осторожно отвёл от себя её маленькие ладони. Немного отстранившись, хитровато стрельнул глазами из стороны в сторону, затем важно так сложил руки на груди:

— Это всё благодаря первоклассному гриму, но сегодня слишком много «почему», Кейт! Если хочешь получить исчерпывающие ответы, то приходи сегодня вечером в «наше», — Петар подчеркнул голосом слово «наше», — кафе. А сейчас… — вобрав полную грудь воздуха, он медленно, словно неохотно, выпустил его сквозь сжатые губы, — мне действительно пора.

Петар повернулся к изумлённому не меньше других Каслу и с угрозой выбросил в его сторону указательный палец:

— Ты ещё запомнишь меня, индюк! — прошипел Петар сотней рассерженных гадюк, и в уголках рта выступила слюна. — До самой смерти не забудешь!

— Объясни мне, пожалуйста, и ради чего был затеян весь этот гнусный цирк? Это что: просто увлекательный «детектив» от безделья, или же такой изощрённый способ самоутверждения? И даже если это так, то незачем меня в это впутывать! Ты хоть понимаешь, к чему всё это могло привести?

Возмущение и недовольство росли в Кейт эмоциональными пиками, но природное самообладание и рассудительность вкупе с трезвомыслием всё же возымели свой верх. Ну не привыкла она, Беккетт, истерить и размахивать кулаками, даже если вдруг узнать про весьма и весьма пикантные обстоятельства появления Григориади в автошколе. Чему, кстати говоря, сама Кейт не особо и удивилась. Его папаша обладал столь обширными возможностями, что пожелай Петар марсианский браслет со вставками лунного камня — и то бы исполнилось. Правда, в этой ситуации Петар, явно злоупотребив доверием Беккетт, однозначно зарвался.

Пылкий румянец всё ещё горел на девичьем лице, но от серии глубоких вздохов-выдохов душа Кейт всё же обрела устойчивое равновесие. Гибкая роскошная завитушка её волос, маячившая перед глазами, была скромно заложена за аккуратное ушко, и только тогда Григориади предстал перед Беккетт во всей своей красе. Одетый стильно и с иголочки, Петар неприлично развалился на кожаном диване лицом к ней. Во рту Григориади держал коктейльную соломинку, которую небрежно переваливал из угла в угол. Согнутые в локтях сильные руки вольно покоились на спинке, нога заложена за ногу, с припечатанных кулаками Касла губ не сходила кривоватая, с наглецой ухмылка. Правда, Кейт как-то было наплевать на то, что сегодня у них не долгожданное свидание, а больше смахивает на разборки. Ну, ей же надо было внимательно выслушать хоть и не оправдания, но объяснения, и заодно побаловать себя, любимую, непревзойдённым латте со сливками и ванилью, и карамельно-шоколадными рогаликами, которые и вовсе, были вне конкуренции.

Худенькая, коротко-стриженная официантка в форменном переднике и кепи принесла серебристый поднос со свежей выпечкой, кофейником и чашками, и чтобы поскорее от неё отделаться, Петар тут же небрежно сунул девушке крупную банкноту. Вяло кивнул на вежливое, застенчивое: «Спасибо!» и манерами заправского баристы, тихо позвякивая кофейником о тонкий фарфор, наполнил чашки до самых краёв.

— Кофе? — Петар заискрил самодовольной улыбкой, предлагая отведать понятным жестом. Пока Кейт в раздумьях поглаживала кончик носа, он тоже тянул время, беспричинно, но с достоинством лорда поправляя отвороты шёлковой сорочки. И с течением времени взгляд Григориади совсем не просветлел, а наоборот, стал ещё неприятнее. От этого Беккетт даже почувствовала некий дискомфорт, но в ней ещё теплилась надежда, что Петар сможет убедительно объясниться. Потому что иначе она не даст ему спуску, и если его вчерашняя выходка — это и есть неприглядный, встреченный с достоинством поворот её судьбы, то в том, что всё наконец-то встанет на свои места, ничего плохого или непоправимого нет.

Кусочек за кусочком, пышный рогалик с корицей и шоколадом исчезал во рту Беккетт, попеременно пустела чашка, но Петар к своей так и не притронулся. Он лишь провожал пристальным взглядом каждый глоток Кейт, словно усиленно создавал в ней некую зависимость от себя, и недопитый кофе был решительно отставлен.

— Ну, и дальше-то что? — изящная, тонкая бровь Беккетт плавно и непреклонно пошла вверх. — Ванильный латте вместо бурных оправданий?

— О, нет-нет, Кейт, конечно же, нет. Только объяснения, и ничего более, — и Петар осторожно сцепил руки перед собой. Его мощная грудь до отказа вбирала воздух, который потом медленно, сквозь стиснутые зубы, выдавливался наружу. — Я могу, я всё смогу объяснить. Видишь ли, Кейт, всё дело в этом предельно жестоком, окружающем тебя мире. В мире, в котором нет места прекрасному, утончённому одиночеству, определённо предполагающему некую уязвимость. Таким слабым место можешь оказаться и ты, и тут мы вдруг видим, как вокруг тебя вдруг возникает некто, с предложениями защиты и покровительства. Конечно же, речь идёт про Касла, и я вижу его насквозь. Он лицемер, он чистейшей воды хамелеон, и его гнилая душонка смердит на несколько миль вокруг. Манеры у непредсказуемого его — так себе, а один вид этой сальной, напыщенной морды вызывает у меня стойкий рвотный позыв. И любое моё слово можно легко доказать. Ну, начнём хотя бы с того, что тебе о нём почти ничего неизвестно. Так, отрывки, сплетни, неточная информация о человеке, обладающем завидным красноречием. На которое ты наверняка уже клюнула.

Тут Петар облизал языком сохнущие губы и слегка пригубил из чашки. Глядя на Кейт немного искоса, неспешно продолжил.

— Да, не отрицаю, что говорить он умеет. Забросает туманными тезисами, до хрипоты в горле наобещает златые горы и обольёт с головы до ног слащавым елеем. При этом будет истово клясться в вечных чувствах и любви до гроба, но только до первого мрачного угла. Там Каслу обязательно изменит выдержка, и эта похотливая обезьяна, грубо задрав твою юбку, влезет куда надо и не надо своими нетерпеливыми пальцами. Несомненно, что тебе будет мерзко и стыдно, а прокушенная насквозь губа подскажет, что взывать к милосердию Касла — это всё равно, что палочками ковыряться в супе. Конечно, я вижу в тебе устойчивый скепсис, в такой гордой, умной и независимой, но по-прежнему, увы, всё так же слепой и глухой. Это вполне на руку прожженному ловеласу Каслу, и я ни за что не поверю, что в показном его добросердечии есть хоть капля искренности. Или же твёрдые принципы, о которых он трубит на каждом углу, но это совсем не так. Просто такое поведение объясняется исключительно присутствием его дочери, которую шлепком по попе загонит на твою шею. Та, естественно, горько поплачется в твою жилетку, и Кейт Беккетт натурально поплывёт.

Наступила короткая пауза, во время которой Петар сменил ноги, но остался сидеть в прежней позе, с нехорошим блеском в глазах, ставшим ещё неприятнее и холоднее, и искусственной улыбкой, намертво приклеенной к надменно поджатым губам.

— Так вот, я продолжу, — процедил Петар сквозь сжатые зубы и сплюнул изжёванную с одного конца соломинку прямо на тарелку с выпечкой. — И всё, что я сказал выше — это отнюдь не выдумки, потому что впереди тебя ждут и обман, и разочарование, и предательство, и когда я спрошу, где же ночевал твой разум, тебе нечего будет сказать. Это сейчас в тебе булькают гормоны, идёт кругом голова и без устали трепещет сердце, но со временем, когда всё как следует осмыслится, эта увлеченность обязательно пройдёт. И не смотри, что Касл умело обращается с женщинами; по жизни он — типичный неудачник с ограниченным кругозором. Все эти его дрянные книжонки не стоят и пенни в кармане моего отца, а социальный статус — и ещё ниже. И уж совсем не удивлюсь, если Касл, вместо воспитания дочери, шатается по злачным местам сутки напролёт, и все как одна, эти расфуфыренные суки с готовностью раздвигают ноги при малейшем взвизге его ширинки. А ещё Касл наверняка азартный игрок и без малейшего зазрения совести транжирит свои скромные заработки на тараканьи бега или покер. Вот таков мой расклад. Подумай, Кейт, с кем ты связалась!

С каждым едким словом Петар распалял себя всё больше и больше, а показное благодушие слетало с него, как сухая листва с соседского дуба. Своим искривлённым ртом, да ещё и в полутьме Григориади чем-то напоминал вампира, и невольно казалось, что с его клыков вот-вот — да и закапает ядовитая слюна.

«Ничего себе откровения! Вот это выдал, так выдал! Пожалуй, не зря люди толкуют, что лучший способ обороны — это нападение!» — Беккетт и верила, и не верила своим ушам. Её аккуратные брови хмуро сошлись у переносицы, ладонь звучно хлопнула по крышке стола, подтверждая громкое возмущение и недовольство:

— Подумала сто раз и сто раз оправдала себя! Да как ты вообще смеешь такое говорить! Ведь ты же совсем не знаешь Касла!

— Смею, Кейт, смею, — гадко усмехнулся Петар, — но я, и только я — последний рубеж от таких, как он. И я не хочу, чтобы тебе сделали плохо.

— Это всё подлый навет и неправда! Нам с Каслом не может быть плохо! — Беккетт так разволновалась, что трескучий шум в ушах даже заглушал гнев в её голосе. — Так, как Рик обращается с дочерью, — это редкая удача для любого ребёнка! Да, Касл обожает приукрасить. Да, часто бывает неописуем в невинном самолюбовании, но у него доброе, открытое сердце и чистая душа. И в общении с ним я не чувствую никакого напряжения, и поэтому наше знакомство не собираюсь прерывать. Уж не это ли ты ожидал от меня услышать?

— Я готов слушать тебя, Кейт, хоть целый день, но дело даже не столько в Касле, сколько в нас с тобой. Мне про тебя известно практически всё, и если между нами всё удачно сложится, то ни ты, ни твой отец, и никто на свете, и никогда об этом не пожалеет!

— Я? Мой отец? — неподдельно изумилась и встревожилась Беккетт, подспудно придавленная нешуточной тревогой, больно вскинувшей ноющую душу. — А причём тут вообще мой отец?

— А притом! — вежливо склонил голову Петар. Прикрыв ладонью сердце, он будто бы искренне раскаивался в своей грубоватой импульсивности, но даже сквозь мягкие интонации его голоса проступала грубая фальшь. — Притом, что твоему отцу не придётся преждевременно возвращать кредит, который он взял на твоё обучение … у моего отца.

— У твоего? — всё ещё осмысливая неожиданный поворот, Кейт усиленно тёрла ладонью лоб. — Но как… как так вышло?! Что-то у меня совсем не вяжется… Ведь папа же поклялся, что это не кредитные деньги, а гонорар за бракоразводный процесс!

— … моего отца, — некрасиво и коряво усмехнулся Петар. — К сожалению, твой папаша оказался патологически бездарен, и поэтому отец мой получил совсем не то, на что небезосновательно рассчитывал. Только по моей просьбе он ссудил деньгами Джима под нашу будущую свадьбу, и я думаю, что имею на тебя все права. И да, я хочу тебя, немедленно. Ты слышишь меня, Кейт?

Внезапно Петар вцепился в руку Беккетт, но та с усилием её вырвала. Раздался мелодичный звон фарфора, и Кейт негромко ойкнула: на скатерти под рукой неумолимо расплывалось тёмно-коричневое, безобразно неровное пятно. Самой блузке тоже досталось, и пока не высохло, Беккетт осторожно обработала салфеткой грязные места. Запястье и ребро ладони тоже оказались липкими, и пока Кейт занималась собой, она нет-нет — да и поглядывала на Петара: он был недоволен и зол. Его пальцы сжались в плотный кулак, взгляд немигающий, жёсткий и в упор, но в глазах так и не нашлось места тому самому, желаемому: ни дружелюбию, ни сочувствию, ни пониманию, ни извинениям, ни самому главному на земле — живому огоньку любви. Выражаясь фигурально, это был безжалостный взгляд голодного удава на кролика в своём вольере. Ещё минута, и мёртвый капкан челюстей сомкнётся на тонкой шее, на раз перерубая хрупкие позвонки. И только высокий прыжок мог бы принести спасение, но если не собраться с силами, то всё будет кончено. Как и между ними, окончательно и бесповоротно. Всё то хорошее, чем когда-то привлекал к себе Петар, бесследно исчезло. Осталось лишь самая неприглядная сторона, которую ничем не обелить. И Кейт решительно поднялась.

— Извини, Петар, но я ещё не готова. И, вообще-то говоря — прощай! — чувство такта оберегало её от резких телодвижений, но (Господь — свидетель!) ещё немного, и Петар получил бы кулаком в нос. Своим злобным выпадом этот мерзкий тип, наглец и шантажист окончательно оттолкнул её от себя, и крепко прижав к груди сумочку, Беккетт заторопилась на выход. Тот час же за ней загремел отброшенный стол, зазвенела битая посуда, но Кейт не оборачивалась до тех пор, пока Петар, догнав её в тамбуре, не повернул рывком на себя.

— Так значит, тебе всё-таки плевать и на мои предостережения, и на мои чувства? Так значит, всё дело исключительно в Касле? Раз тебя тянет к нему, как магнитом, — хрипел Петар, брызгая слюной. — А знает ли он, чем рискует, клеясь к несовершеннолетней? Боюсь, что не совсем, хоть он не бог, не дьявол, и вообще никто, и хорошо подвешенный язык — ещё не гарантия от удручающего жизненного замеса. Своим дружкам он может без устали хвастаться хоть чем угодно: длиной языка, мощью члена, кучеряво завитой мозговой извилиной, даже редкими выходами в свет, но всего один-единственный звонок — и ему конец! Всё его бытие моментом обратится в прах, в настоящий ад, и в итоге у Касла не останется ничего — ни семьи, ни жалких книжонок, и никакого будущего. Не только с тобой, но и ни с кем другим!

— Ты не посмеешь! — вырвав локоть из мощных тисков его рук, Кейт гневно ткнула пальцем в мускулистую грудь, и тут же невольно вскрикнула, отшагивая назад: сустав обожгла острая боль. — Да кто ты такой, чтобы вершить чужие судьбы? Да что ты такое вообще о себе возомнил? И даже если у тебя в душе и саднит, не утихая, уязвлённое самолюбие, то это вовсе не повод отравлять жизнь другим!

— Напрасно ты обо мне так плохо думаешь! — Петар хищно сузил глаза. Его прямо-таки распирало от нарастающего гнева и раздражения. — Я просто лишь хочу сделать тебя счастливой, Кейт! В моих силах дать тебе всё, сделать тебя счастливой, но если тебе и самолюбия своего отца тоже не жаль, то давай, беги, требуй с него отчёта!

— Оставь в покое моего отца! — Петар вновь опасно сократил дистанцию, и получил резкий, импульсивный толчок обеими ладонями прямо в грудь. — Это наше с ним дело, и только нам самим решать, что говорить, как поступать и как оценить то, что уже сделано! И учти, что я не твоя вещь, Петар, и никогда ей не буду! Да как ты вообще мог так низко пасть?

— Это любовь, Кейт, пусть жестокая, болезненная, но любовь! И я ненавижу, когда кто-то по имени Никто путается у меня под ногами! Я привык получать от жизни всё, сполна, и по-другому никак! Ты слышишь меня Кейт? — и он снова подхватил её под локоть.

— Пусти, Петар! Мне больно! — резким поворотом корпуса Кейт высвободилась из захвата, и теперь стальные шары дверных ручек больно упирались в её спину. — И вообще, ты хотел сближения, но вместо этого повернул магниты наших отношений одним полисом друг к другу. И если я и промахнулась, то только с тобой. Ты злой, бесчеловечный, эгоистичный мизантроп, и я жалею, что не порвала с тобою раньше. Не ходи за мной на лекции, не садись плечом к плечу в библиотеке и не жди с куском пиццы в выходные дни. Мне нравятся открытые и добрые люди, а самовлюблённые эгоисты пусть идут лесом. Я всё сказала, Петар! Прощай!

Беккетт надавила плечом на свободно распахнувшуюся створку и почти вывалилась наружу. Петар вышел следом. Лениво сунув руки в карманы, пренебрежительно осмотрел разгневанную девушку, задержавшую шаг. Пожалуй, ещё немного, и её сумочка врезалась бы прямо ему в челюсть, но Петар весьма шустро уклонился, скользнув вбок. Неимоверной силой воли Кейт повернулась к нему спиной, втайне испытывая дикое желание испытать твёрдость туфельного мыска на его мягких тканях, и сорвалась в карьер практически с места, но Петар всё же успел желчно выдохнуть ей вслед:

— Пф-ф… Попомни мои слова, Кейт. Хлебнешь ты горя со своим инструктором тире писателем по самую капотную крышку. Скорее всего, ты даже не себе представляешь, сколько баб им «вспахано» до тебя, и поэтому мнишь его своим. НО ТЫ! СИЛЬНО! ОЧЕНЬ СИЛЬНО В ЭТОМ ЗАБЛУЖДАЕШЬСЯ! Прозрение всегда приходит с опозданием, и сотню раз я ещё подумаю, пускать ли тебя с извинениями на порог, или отправить восвояси. А я терпеливый, Кейт, и даже терпимый, но когда меня публично унижают, опуская ниже плинтуса личное достоинство, гордость и самолюбие, адекватные ответные меры не заставят себя ждать!

— Личное достоинство?! Гордость?! Безупречная самооценка, ещё скажи, да?! Да ты! В тебе столько болезненного самомнения, что ты так и не смог понять самого главного, Петар! — придержав шаг, Кейт презрительно глянула через плечо. — Что ты не себя потерял, ты потерял меня!

Со спины они выглядели натуральными двойниками: кожаные бриджи, клёпаные косухи, высокие ковбойские ботинки на шнуровке и цветастые банданы, сбитые на затылок, но только миниатюрный стан, да тугая каштановая коса, кончик которой надёжно крепился на узком ремешке, выдавали Беккетт.

— Каким ты видишь своё будущее, Касл? Какова твоя в жизни цель?

Это была первая фраза Беккетт с того момента, как Касл вероломно «похитил» её от крыльца её же собственного дома пару часов назад. Слова, на которые уже давно хотелось бы получить твёрдый и ясный ответ; ну, просто как своего рода понимание развития их отношений. Если это вообще возможно. И Беккетт надеялась, что возможно, а почему бы и нет? В их тесном знакомстве пока что не виделось ничего предосудительного, и Касл, после поездки в дельфинарий, да скандала с Петаром, показался ей той самой надёжной пристанью, к которой без опаски причалит её утлая лодочка-судьба. И пока они, плечом к плечу на краю обрыва, украдкой поглядывают друг на друга, но всё ещё стесняются взяться за руки, то тут можно многое услышать и понять. Здесь нет и не будет чужих ушей, а значит — всё так естественно. Как, собственно, и само место.

Перед ними, внизу, насыщено-голубыми петлями раскинулась река. Затейливо виляя среди множества округлых островков, она так изрезала на части сочно-изумрудную пойму, что по ним, казалось, ещё не ступала нога человека. И весь этот безграничный простор принадлежал только ветру. Хулиганистый и тёплый, со свежестью реки и ароматом трав, бриз пушил и трепал зелёные верхушки, пускал по воде мелкую рябь, пока не уносился вверх, к людям. Он оглаживал небритые щёки Касла, теребил слегка небрежную чёлку Кейт, словно вовлекая девушку в незатейливую игру, и Беккетт, в конце концов, не выдержала. Прыснула в ладонь коротким, застенчивым смешком, непринуждённо подбила лезущие в глаза прядки, и Касл, будто бы сметая невидимую пелену, несильно провёл ладонью по лицу. Крепко, до хруста, сжал пальцы в кулак и легким пристуком по своему бедру дал понять, что открыт для любых расспросов.

— Знаешь, а я всегда хотел помогать людям. К этому, ещё с младых ногтей, меня приучала мама, да и гены отцовские тут как бы тоже причём. Жаль только, что я толком о нём ничего не знаю, но маме верил и верю, как себе. Та их единственная ночь вовсе не была спонтанной, они осознанно любили друг друга, хоть и расстались потом на долгие годы. С тоской, горечью и робкой надеждой на встречу, несмотря ни на что. А ведь мама могла бы поставить жирную точку в их отношениях; хотя бы потому, что имела на это полное право. За то, что отец ушел не попрощавшись. За то, что практически без денег, оставил с ребёнком на руках. За то, что надолго исчез из нашей жизни, и чтобы поставить меня на ноги, мама пожертвовала многим, но… на папу не обиделась, нет. И даже когда мама сначала сердится, а потом жалеет, трогательно заглядывая в глаза, я понимаю, что её любовь к отцу не угасла даже за десятки лет. А вообще-то, вся эта история с папой и его бесследным исчезновением выглядит, по крайней мере странно. На все расспросы мама стоически молчала, а я, едва встав на ноги, пытался наводить справки, но постоянно утыкался в глухую стену дезинформации и саботажа. И со временем оставил эту затею. Не знаю, смел ли я осуждать своего отца, хотя кто-то, возможно, и скажет, что свершилась мерзкая, подлая вещь, и что настоящие мужчины так никогда не поступают. И что нет, и не может быть оправданий подобным проступкам, и что такая честолюбивая, самостоятельная и гордая женщина, как моя мама, должна была, просто обязана была вытравить в себе любые воспоминания. Однако время показало, насколько сильно я заблуждался в своём неудовольствии и предвзятости. Сужу хотя бы по тому, как нежно, заботливо и с потаённой грустью мама заботится обо мне и об Алексис. Как мелко-мелко трясутся её руки, когда мама замирает в моих объятиях, припав к груди, и тихо, со слезами в голосе шепчет: «Сынок!» Как долго и пристально она смотрит на спящего меня, и волнуется, и жарко, прерывисто дышит, видя в чертах моего лица такой далёкий и такой знакомый облик. И я точно знаю, что столь трогательные минуты как раз и говорят о вечной любви, которой мама любила отца, любит, и будет любить всегда. И опровергать тут совершенно нечего, у меня очень сильная мама, но только боги знают, чего ей стоили эти частые её ночные бдения. Сколько раз бывало, я ночью вскакивал, как от толчка, и не находил маму у себя в спальне. И такой весь взъерошенный и испуганный бросался на поиски. Находил обычно в гостиной: она неподвижно сидела за столом (я это видел сквозь дверную щель!) и тихо-тихо плакала. В комнате притушен свет, в руке — моё свидетельство о рождении, и грустный, невидящий взгляд застыл в одной точке. На столе стоит початый бокал вина, помаргивает оплывшая стеариновая свеча, и палец рассеянно скользит по гладкому бумажному листу, пока не замрёт на графе «отец». Затем мама взволнованно прикрывает рукою лицо, пришептывая что-то грустное-прегрустное, пока, всё же найдя в себе силы, не скажет громко и отчётливо: «Спасибо, дорогой, тебе за сына! Большое тебе спасибо!»… и я тихонько возвращался к себе, преисполненный гордости до макушки. И я не покривлю душой, если скажу, что с самого детства мне прививали самостоятельность и лидерские качества, что априори было нелегко. Да, трудно, и я утопал в океанах слёз, пока мама упорно внушала мне, что я должен, просто обязан состояться, как личность. Меня направляли, тыкали носом, неуклонно повышая уровень знаний, изматывали постоянными физическими упражнениями, как обычно с детьми занимаются отцы, и я по-малолетству думал, что внутренне расту только благодаря маме, но когда подвырос, невольно почувствовал незримое присутствие отца рядом с собой. Ты скажешь, что этого не может быть, что это всё выдумки, чушь, мистика, да и только, но я свято в неё верю. Как и в родственность духа тоже. Вот почему ты не зря очутилась тогда в моей машине, что никак не могу ни объяснить, ни подтвердить, но зато отлично чувствую. Этим.

И Касл ткнул себя пальцем в грудь. Помедлил немного. Зашелестела пожухлая трава, и как бы невзначай оттопырив мизинец, Рик провёл его кончиком вдоль изящной линии её руки. И Беккетт невольно вздрогнула: раз, другой, третий, и Касл тоже. Обмирая сердцем от робкого сего прикосновения, вбирал в себя неизвестное доселе ощущение, с таким крошечным, но трепетным удовольствием, и Беккетт содрогнулась всем телом, зябко повела плечами, стиснув руку в кулак, но ответила на удивление ровно — и с лёгким налётом сарказма в голосе:

— Х-м-м, Касл! А ловко ты переходишь от ментальной связи с отцом к абсолютно земным вещам! — хитро подкатила глаза Кейт. — А ну-ка, признайся-ка мне, парень: ведь так обычно и пудрят мозги доверчивым «куклам», да? Чтобы вертеть ими потом, как заблагорассудится? Это точно, да? Я тебя просчитала, да? И ведь никто не поручится наперёд за прочность отношений, но ты, вообще-то, мастер, Касл, и пролог тебе однозначно удался! Тут тебе и необычное знакомство, и лёгкий блеск симпатии, и томные, жаркие взгляды, и ненавязчивые, но бросающие в дрожь прикосновения, и… Казалось бы, девушка тут же влюбится, окончательно и бесповоротно, НО… что если ей пресытятся, а потом и выкинут, как поднадоевшую вещь, а? Дадут под зад, выставят с позором за порог, да ещё и ославят на весь мир! Вот оно каково — женское фиаско — и не говори мне потом, что водопады девичьих слёз больше не проблема в мире.

В ответ Касл слегка насупился, но руку совсем не убрал, а лишь прижал её к бедру.

— Я никогда не перехожу за грань недозволенного, потому что уже то, что само по себе есть, весьма ценно. И я умею довольствоваться малым, но никогда не форсирую события, даже вразрез желаниям. И если потребуется резко, навсегда остановиться, ради Алексис или мамы — не суть, то я успокоюсь. Вот что значат устойчиво заложенные правильные истины. Надеюсь, что это и был ответ на твой вопрос. А что насчёт… тебя? — слегка смутился Касл и неопределённо повёл плечом.

Куснув слегка губу, Беккетт негромко хмыкнула.

— Ты странный, чудной и даже и не знаю, бываешь ли когда-нибудь серьёзным или нет, но с тобою просто и легко. Иногда мне кажется, что ты можешь выглядеть как угодно и болтать, о чем заблагорассудится, но всегда останешься самим собой. Или же леди искренне заблуждается?

— Спасибо, — коротко поблагодарил Касл и глубоко вздохнул. — А разве это плохо — быть лекарем людских душ? И я хотел бы помочь тебе. Надеюсь, что тебя ещё не утомило моё общество.

— Не утомило, нет. Не переживай, Касл. Девушка обязательно скажет, когда придёт время отвалить. И оно не наступит до тех пор, пока меня всё устраивает. Ведь ты, Касл, даже себе не представляешь, что даже за столь короткое знакомство успел сделать для меня. Когда тебе, да ещё и с таким непогрешимым видом, смачно харкают в душу, а затем, с головы до пят вываливают в грязи, то я уж было подумала, что больше никогда не отмоюсь. И мне до боли хотелось нырнуть в океан…. Или взлететь в небеса….

— ... или просто в космос улететь...

— Ну да, в космос. Хотелось одиночества. Хотелось, чтоб меня до боли в ушах окружала пустота, и чтобы звук дыхания стал практически неслышен. По сути, я почти возненавидела себя за многолетнюю слепоту и терпимость к выходкам Петара, но когда-то всё должно было закончиться. Потому что терпеть не могу ошибаться в людях и ненавижу фальшь, обман. Лучше горькая, но правда, чем сладкая, но ложь.

В ответ Рик тяжко вздохнул и опустил голову.

— Ложь — это некий нечестный щит от накопившихся проблем, — молвил он каким-то странным, глуховатым голосом. — И неспособности, и нежелания их решать.

— Не поверю, что ты никогда не лгал, — покусывая губы, Беккетт посмотрела на него в упор, но Касл так застыл в одной позе. Шевелились только губы:

— Не буду свято утверждать. Просто я стараюсь не говорить всю правду. Особенно, когда тебя об этом не спрашивают.

— Так значит, ты человек-тайна? — напирала Кейт, старательно маскируя улыбку. — Просто скажи тогда: когда мне стоит тебя боятся?

Касл неопределённо пожал плечами и смахнул с уголка глаза несуществующую соринку.

— Технически никогда, но если вдруг услышала «яблоки-яблоки», то будь начеку: что-то пошло не так!

— И причём тут яблоки? — Беккетт изумлённо округлила глаза: помимо всего прочего, Каслу была присуща странноватая логика, однако Рик как будто ничего не заметил. Он лишь целенаправленно излагал свои мысли.

— Это моё стоп-слово… Некий символ неудачи. Которую можно и нужно будет преодолеть… Желательно вместе, — Касл резко повернул голову, и взгляд его был совершенно серьёзен. — Если мне вдруг потребуется помощь, то смогу ли я рассчитывать на тебя?

Она немного помедлила, не отводя глаз, затем ободряюще улыбнулась.

— Всегда! И как скоро девушку об этом попросят?

— Прямо сегодня, сейчас. Когда будем возвращаться назад. В воспитательных, скажем так, целях. И чтобы в будущем не бояться дороги, тебе нужно самой погрузиться в скорость. Почувствовать на своём лице дыхание ветра, ощутить под собой дрожь мотора. И те дорожные столбы, что будут мелькать перед взором, не должны вскружить тебе голову. Особенно, когда есть, за кого подержаться...

— А ты? Что насчёт тебя?

— Я был бы рядом. На правах инструктора, напарника, друга. И не будет ли это против правил? Против ТВОИХ правил?

— Рядом — это … за моей спиной, крепко-крепко обнимая, плотно прижиматься ко мне? А что если девушка пока что против?

— Это же простая обыденность, Кейт, в которой нет ничего невозможного. Тем более, когда твои мечты наконец-то сбываются.

— По-моему, всё же кто-то не на шутку форсирует события, — задорно куснула губу Беккетт. — А что, если сложится все не так, как видится?

Тут уже настал черёд Касла загадочно ухмыляться.

— Тогда просто поверь мне. Или же напрочь забудь, про эту прелюдия скорости. Однако, давай на чистоту: даже мча во весь опор, даже сатанея от набегающего в щиток ветра, всегда думаю только о своих пассажирах. Чего бы мне это ни стоило...

— Да ты опасный тип, Касл! — мягкая и широко открытая улыбка вызвала у Касла странную подвижку в груди. Хотя, почему же странную? Когда Кейт рядом с ним, от счастья он взлетает на седьмое небо, и по сравнению всеми его знакомыми дамами, а тем более — эмоциональной, бескомпромиссной и капризной Арлетт, с которой он вынужденно повязан, Кэтрин Беккетт вне конкуренции. Интересно, а не будет ли она против невинного такого поцелуя? Целомудренно так, в щёчку, хотя, как правило, он всегда действовал смелее. Правда, с Кейт такой номер ни за чтобы не прошёл. А если не к месту поспешить, то легко спугнуть её, так просто и навсегда разрушив хрупкие мостики доверия, едва народившиеся между ними. Возможно, что это как раз дорога к его/их будущему счастью.

И после недолго колебания Касл всё же решился. Он снова взял Кейт за руку, пристально глядя глаза в глаза, словно что-то порывался сказать, но почему-то не смог вымолвить и слова.

— Что, Касл? — мягко улыбнулась Беккетт и тыльной стороной пальцев прошлась по его скуле. Рик вздрогнул, словно от удара током, и его глаза стали ещё больше и темнее.

— Ничего, — стеснительно пожал плечами он. — Если бы мог, то бросил бы весь мир к твоим ногам.

— У меня и сумки-то такой нет, чтобы всё это вместить, но — приятно, — и её глаза уклончиво взмыли к небу. — И неужели ты всё-таки чувствуешь себя настолько сильным?

— Да! Есть одна вещь, которая так рьяно придает нам сил — это… это любовь… к нашим детям...

Рик замолчал и отвёл погрусневший взгляд в сторону. То, что Касла легко смутило его же собственное откровение, Беккетт легко прочувствовала и поэтому тайно наградила его за выдержку маленьким секретным бонусом. Уж Касл точно не будет бесцеремонным или вредным. И вряд ли будет следить за ней, исходя ревностью, и никогда не скажет обидных слов в её адрес. Широкая у него душа, очень широкая, как то лазоревое небо над головой, но ей всё же нужно ещё немного времени, чтобы понять в итоге, к чему они придут. Ну, ещё совсем-совсем немного. Сначала — экзамен, права, а уж потом — можно и "глупостям" предаться. Возможно даже, что у них будет много "глупостей". Таких, какие не снятся маленьким детям, но очень нравятся большим.

Неопределенно хмыкнув, Беккетт толкнула Касла своим плечом, осторожно высвободилась из его тёплой руки, и неспешно встала на ноги, используя мощное плечо товарища, как опору. Их байк застыл неподалёку: он целился в пару своим округлым хромированным «зрачком», и Беккетт, обогнув мотоцикл, лихо взгромоздилась на заднее сиденье. Поёрзала, жеманно поскрипывая кожей, и задорно, с намёком повела глазами.

— Поехали, Касл, а? Нас с Мэнди ещё шопинг ждёт!

Касл покорно склонил голову. Так же не глядя на Кейт, пружинисто поднялся и уселся впереди неё. Ещё до того, как зарокотал мотор, Беккетт обняла Касла поверх ремня, и уже не стесняясь, прижалась щекой к его широкой спине. Мечтательно смежила глаза, а довольная улыбка чётко отражала весь спектр её чувств.

«Как же с ним здорово, чёрт возьми! Но, дьявол… Ведь я даже и не выяснила, если у него кто!»

* * *

На занятие она не шла, а летела: такого мощного прилива сил Кейт уже давно не ощущала! Эта их обратная "адреналиновая" гонка, и шум от отменного настроения в ушах. А как же, прощаясь, Касл на неё смотрел! Как смотрел! Буквально топил в своих глазах, но по-прежнему был осторожен в действиях и словах. Что Беккетт даже нравилось. И занятие обещало быть чудным.

Вот и знакомая дверь. Когда Кейт вошла в холл, то первым делом возле стройки увидела Алексис: та грустно разглядывала надкусанный пончик и тяжко, словно взрослая, вздыхала. И Беккетт сразу ощутила в себе некий дискомфорт.

— Привет, Тыковка! — радостно поздоровалась Кейт, задержавшись напротив девочки. — Что случилось?

— Арлетт приперлась, — совсем по-взрослому высказала недовольство девочка и, указывая, махнула рукой: у выхода на автодром, спиной к ним, стоял Касл, а напротив него — стройная брюнетка в костюме байкера: кожанка, бриджи, шнурованные ботинки «милитари». Красотка сама по себе: короткая стильная челка, насыщенный каштан волос, аккуратный с горбинкой носик и надменно сжатые губы статуи холодной красоты — девушка поддерживала крикливо размалёванный шлем на сгибе локтя и, что-то недовольно и твердо, выговаривала Каслу прямо в лицо. Её губы презрительно кривились, но Касл лишь упрямо крутил головой. Беккетт он, естественно, не видел, но от её былого благодушия не осталось и следа.

— Интересная картина! — с издёвкой процедила Беккетт вполголоса. — Ну, и что тут у нас, а?

Тыковка никак не отреагировала на саркастический тон и простодушно пояснила:

— А папа познакомился с ней на слёте байкеров ещё год назад. А у тебя есть байк?

Наблюдая, как брюнетка упирается рукой Каслу в грудь, Кейт ответила не сразу.

— Есть, папа подарил мне на 18 лет, — Беккетт жадно впитывала в себя малейшее движение пары. — Но он стоит в гараже и ждёт моих прав. А чем тебе не нравится Арлетт? Неужели плохо относится?

— Просто не нравится — и всё тут, потому что никто не сможет заменить мне маму. И мы с ней почти не играем, потому что папа не приглашал её домой. Чаще выбирались куда-нибудь на прогулку в парк. Но она не умеет обращаться со мной. И сказок никаких не знает.

— Понятно! — Беккетт выпрямилась во весь рост и напряжённо сощурила глаза: Касл приближался к ним, а брюнетка повисла у него на руке.

— Здравствуйте, мистер Касл! — сухо поздоровалась Кейт, когда они остановились от неё в двух шагах. — И как ваш день?

— Э-э-э, состоялся. И здравствуйте, Кейт! — неподдельно обрадовался Рик, и его глаза вспыхнули радостью, но тут же погасли, наткнувшись на её холодный взгляд. И не надо было быть провидцем, чтобы понять её душевное состояние, поэтому Касл мягко высвободился из объятий брюнетки.

— Извини,— сказал он твёрдо.— НО у меня занятия.

В ответ Арлетт моментально вспыхнула, гневно сверкнув глазами и гордо вскинув голову: её ноздри раздувались, как у загнанной лошади.

— Ты с ума сошёл? С этой фифой?— и брюнетка презрительно фыркнула.— И что это ты себе каких учениц выбираешь, а? И почему ничего не сказал до сих пор? Касл!!!

Рик насупил брови: казалось — ещё слово, и он придушит Арлетт коленом.

— Это не твоё дело! Я не обсуждаю своих клиентов с другими, не имею права!

— Пст! — ловким, отработанным движением Арлетт нахлобучила на себя шлем, зафиксировала забрало. — Это я-то другая? Ты много на себя берешь, Рикки, и переходишь грань! Я вот скажу Луи, и он пошлёт тебя к чертям собачьим! Ты знаешь, чем тебе это грозит?

— Знаю, — твёрдо сжал губы Касл, — но я уже всё решил.

— Ладно! — Арлетт так резко дёрнула застёжку молнии, что Рэйчел даже подскочила со своего места. А брюнетка резко повернулась и, не прощаясь, пролетела к выходу, обдав Беккетт приторным облачком духов.

Громко хлопнула дверь, а Кейт стояла, перебирая пальцами ремешок сумки, и недоумевающе смотрела на Касла. Сейчас её как будто плёткой высекли, и то, что она о нём и о себе возомнила, оказалось фактически фэйком! А ведь её предупреждали насчёт разведённых мужчин, пусть даже гипотетически и именитых в будущем. И Петар, будь он неладен, её предупреждал, а она… Чёрт возьми, как же она могла так сильно промахнуться, а? Растаяла, размякла как кусок сахара в горячем чае, утонула в притягательный, чарующих, бездонных глазах этого словоохотливого инструктора со взглядом и поведением ребёнка. А другого и быть не могло. Касл одинокий и свободный, и похоже, решил ею воспользоваться, понятно, для чего, но Алексис… Сама того не замечая, Кейт приросла к девочке сердцем, а та, почувствовав доброту и ласку, сама тянулась к ней, как молодые побеги к дарующему жизнь Солнцу. И им всем будет трудно, очень трудно: и ей, и Алексис, и Каслу, но она должна, сумеет справиться. Всегда справлялась и не с такими проблемами. Конечно, грубить не собирается, но твёрдо обозначит черту, чтобы Касл ей не говорил. И к любому его слову (кроме тех, что исключительно по делу!) будет относиться критично. Да и вообще, стоит ли сегодня заниматься? Может, плюнуть на всё и закатиться на вечеринку к Трикси? Вряд ли пирушка окончится ранее завтрашнего утра, и после пары бокалов с крепким коктейлем, она, может даже быть, позволит кому-нибудь из парней положить руку на её плечо или даже подставит щёку под невинный поцелуй. Ну, и что, сделать или нет?

Кейт глянула на Касла, с потерянным видом опустившего руки. Он не смотрел на дверь, в которую умчалась Арлетт, он смотрел на неё и, кажется, читал на её непроницаемом лице все ответы на свои вопросы. Он определенно ждал её, и взгляд у него был не залихватский, немного насмешливый или озорной, а потерянный, виноватый и… надеющийся неизвестно на что. Кажется, Рику было неловко и больно, и в такой ситуации только взгляды и имеют значения. Слова могут показаться фальшивыми, от жестов никакого толку, а её женская интуиция застыла упругим сгустком между этих лимонных стен и боится двинуться. Боится? Ну, уж нет! Кейт гордо скинула подбородок и решительно сжала брови. Она откатает эти несчастные два часа и их общение будет коротким, деловым и даже отчуждённым, а потом… потом она отправится к Трикси. Завтра суббота, факультативов не предвидится, и пары часов для сна будет предостаточно.

Ещё не отошедшая от разгульной вечеринки, Кейт проснулась от того, что её трогают за плечо. С трудом развернувшись, сквозь неплотно сжатые ресницы она различила неясный силуэт.

— Милая, — громко сказала мама. — Тебя просят к телефону!

Общее состояние Кейт оставляло желать лучшего, и она с трудом продрала глаза.

— А сколько времени, мам?

— Девять часов! — Джоанна выжидательно сложила руки на груди. — Не самое раннее, скажем, время...

— Что за чёрт! — раздраженно вскинулась Кейт. — И что это за нахал посмел звонить мне в субботу, в 9 часов утра? Если это Петар, то пошли его ко всем чертям, если же это Майкл, то скажи ему, что библиотеки откроются в понедельник. И вообще, я хочу спать!

И она снова отвернулась к стене, натягивая одеяло на голову.

— Всех своих ухажёров перебрала? — иронично усмехнулась мама. — В таком случае ты не угадала. Это звонит Рик.

— Какой ещё Рик, что за бред? — Беккетт пребывала в жесточайшем раздражении от того, что сон уже ушел. — Я не знаю такого.

— Как не знаешь? — удивленно всплеснула руками мама. — Он же представился твоим инструктором по вождению.

И осуждающе покачала головой.

Тут на Кейт словно ведро холодной воды выплеснули. Вскочив на кровати, она лихорадочно соображала. Еще вчера, в конце занятия, Касл мимоходом обронил, что у него сегодня выходной, и нужно переделать неотложные дела, но причём тут она? Неужели ещё что-то такое произошло, кроме того, что уже случилось? Ведь эта сцена с Арлетт потрясла её, вывела из себя, и в их общении мгновенно наступил холод. Правильнее сказать, с её стороны, да. Потому что Касл был по-прежнему ослепителен, предупредителен, мягок, рассылал очаровательные улыбки, которые могли растрогать кого угодно, но на все его попытки поговорить она отвечала односложно: "Да... нет... не знаю", невозмутимо глядя на огорчённого Рика. Он же делал по-детски обиженное лицо, глаза тускнели, и в них уже не было того задорного огонька, который ей очень нравился вначале, да и что греха таить, не перестал нравиться и потом. Вот только обжимашки с брюнеткой она так и не смогла выкинуть из головы. Потому что восприняла это, как обман своих надежд и чаяний. А добила её встреча с фанатками, и как нарочно — в этот же самый день. За те два часа они катались исключительно по незнакомым маршрутам, и наконец Касл попросил её остановиться у какого-то здания. Кейт видела, как Рик вошёл в подъезд, и почему-то его не было очень долго. Когда же Касл наконец появился, за ним высыпала стайка девушек. Взяв писателя в плотное кольцо, они что-то тараторили, лезли с поцелуями и совали ему чуть ли не в лицо блокноты с ручками. Рик в ответ лучезарно улыбался, посылал губами воздушные поцелуи и легковесно отпускал настоящие особо навязчивым. Потом он закончил расписываться и разгорячённый, довольный сел рядом с Кейт.

— Однако вы пользуетесь спросом, мистер Касл! — ехидно заметила она, и Касл драматично вскинул брови. Он уже так привык общаться с Кейт на "ты", что резкий разворот в их отношениях воспринимался, как личная трагедия. И что самое неприятное: Беккетт явно не готова была принимать его оправдания, как бы убедительно они не звучали.

Касл посмотрел на дверь, из которой недавно вышел, потом перевел взгляд на обидчиво покусывающую губу и отрешенно смотрящую перед собой Беккетт. Да, кажется, и так всё было понятно. Вздохнув с сожалением, Рик глухо сказал:

— Это же часть моего имиджа. Мне необходимо работать на публику, чтобы обеспечить рекламу и сборы. Ведь это всего лишь маска.

Сердито фыркнув, Кейт нервно дернула плечом.

— Ну, а мне то что с этого? Раз это часть вашей работы, — она твёрдо для себя перешла на "вы", — целуйтесь с кем хотите, где хотите и когда хотите. Ну, так мы едем или нет?

С грустным видом Касл пристегнулся и отвернулся к окну. Кейт даже заметила, как у него непонятно дрогнуло веко: казалось, что Рик сейчас расплачется.

— И кто вам запрещает нажать на газ?

Всё это мигом пролетело в её голове, перед глазами встали его большие глаза, посеревшие от грусти, нервная складка между бровей и напряженно приподнятые уголки губ.

«Как щенок с отдавленной лапой!»- наградила она его тогда ещё одним эпитетом. Правда, потом это определение как-то подзабылось, а вот теперь возникло вновь.

Одеяло безжалостно отлетело в сторону, и Беккетт села на кровати, обняв колени. Жесткая складка пролегла меж её бровей, всё ещё сонные глаза ошарашено пялились на стоящую перед ней маму. Кажется, Джоанна заметила смятение дочери. Нахмурившись, она слегка нагнулась к Кейт.

— Милая, может тогда дать ему отбой? Я ещё не разучилась вежливо отшивать различных навязчивых типов!

И очень удивилась, с измлением заметив полный растерянности взгляд дочери и внутреннюю борьбу на её лице. Поэтому сразу решила всё прояснить:

— Он что, обидел тебя?

Кейт стыдливо опустила голову.

— Н-не знаю, вроде нет.

— Распускал руки или домогался?

Беккетт с возмущением замотала головой.

— Нет, Нет! Ну что ты, мам! Он такой… такой…ну, не такой, как все…

И растерялась, не зная, что ещё сказать. Часто заморгав, поморщилась от боли в прикушенной губе.

— Ну, так что мы ему ответим, а?- мама заметила блеснувшую в уголке глаза слезу, но Кейт смахнула её движением запястья. — Что передать-то? — в тактичном ожидании Джоанна переместила руки на живот.

— Я сама, мама, я смогу. У меня всё хорошо...

Махнув рукой на тапочки, Кейт сбежала по лестнице, ведущей в холл. На тумбочке с обувью стоял телефон со снятой трубкой. Беккетт замедлила шаг и занесла руку, прислушиваясь к гулким ударам сердца. Казалась, что вся кровь прилила к её лицу, гудя в ушах, словно морской прибой. Не хватало дыхания, щеки горели, словно после перечного компресса, пальцы тряслись мелкой дрожью, словно после тяжелой работы. Стиснув левую руку в кулак, Беккетт взяла трубку, задержав дыхание, и как можно ровнее произнесла:

— Я слушаю.

— Кейт? Здравствуйте! — она узнала негромкий голос Рика, и он говорил так, словно чувствовал вину. — Заранее прошу прощения. Вы не смогли бы мне помочь? Это связано с Алексис.

— Алексис? — Кейт почувствовала, как сильно и резко скакнуло её сердце, нагнетая в вены зашумевшую в ушах кровь.- Что? Что с ней?

Рик же сразу ощутил её неподдельное волнение.

— Нет-нет, это не то, что вы сейчас подумали. Она здорова, просто… просто…- тут он замялся, некоторое время сопя в трубку. — Маме срочно предложили выездную роль, а мне срочно нужно поделать дела, но не с кем оставить дочь,- добавил он, предвидя её вопрос. — Такая вот гримасса Вселенной.

Кейт так и подмывало спросить про брюнетку, но чувство такта взяло своё. Вдохнув с облегчением, Кейт растянула губы в сдержанную улыбку:

— Хорошо. Когда мы встретимся и где?

— Пригород Нью-Йорка, ипподром Честер-с. Через три часа. Спасибо, Кейт, — и положил трубку.

* * *

Всю дорогу до ипподрома Беккетт нервничала, как никогда. Временами она сожалела, что согласилась на предложение Касла, и тут же, как назло, сбивая нарастающее негодование, перед глазами всплывало милое в непосредственности личико Алексис, звучал в голове её мелодичный голосок, и напряженный ритм дыхания успокивался сам собой. В итоге, уже будучи на пороге встречи, Кейт решила для себя держать Касла на дистанции, что, впрочем, не мешало ей относиться к его дочери, как и раньше. И положа руку на сердце, Беккетт признавалась себе, что и ей самой без общения с Алексис весьма и весьма невесело. Как будто знакомство с девочкой чем-то намертво вошло в её жизнь, и это же что-то сотворило крутой переворот в её душе. Заставило лето засиять новыми красками, приукрасило бытие и обогатило сознание доселе не испытываемыми эмоциями. Стало где-то проще, но больше — сложней, но она и это перенесет, выдержит, как и недавний, чертовски неприятный разговор с Петаром. Который умер для неё навсегда....

Скрипнули тормоза такси, вырывая Кейт из нелегких дум, и она с готовностью протянула водителю потную, измятую в ладошке банкноту. Хлопнула дверцей, приложила руку к голове, чтобы осмотреться. Что и говорить, погода радовала своей ненавязчивой прохладой и легким ветерком, который доносил до нее разноголосый мотоциклетный треск. И словно ведомая магнитной стрелкой, Кейт направилась навстречу судьбе, превратности которой могли завести её, куда угодно. Поэтому всегда необходимо быть настороже...

Как Беккетт узнала заранее, ипподром был официально закрыт несколько лет назад, но всё же различные экстремалы, преимущественно — мотогонщики, использовали его для своих "адреналиновых" нужд. Раз она, Кейт, очутилась здесь, то это значит, что Касл тоже связан с мотогонками, и эта связь вынуждает его таскать ребёнка за собой. Хоть это и возмутительно с её, женской точки зрения, но всё же небезынтересно. И не будь она, Кэтрин Беккетт, если не разузнает всё как следует.

По бугристой от кореньев асфальтовой дорожке Кейт проследовала к главному входу. Мимо остались какая-то кафешка, несколько магазинчиков, выстроившихся в ряд, и только когда Беккетт миновала убористую автостоянку, без охраны и с одиноким скелетом какого-то седана, она издалека заметила у входа в ипподром компанию из трех человек: Касла, Алексис и еще какого-то незнакомого типа.

"Что-то, как-то мне не по себе! " — недовольно отметила про себя Беккетт, тем не менее ускоряя шаг, ибо опаздывать не привыкла. И уже вблизи оценила всю полноту открывшейся картины: сосредоточенный и серьёзный Рик что-то горячо обсуждал с низкорослым пухлым человечком, с обширной залысиной, с небольшой горбинкой на носу и сухими губами. Французом, как определила для себя Кейт, и не ошиблась. Человечек первым картаво поздоровался, подтвердив её догадку, а Алексис, что до этого пряталась в тени отца, помчалась навстречу девушке с радостным воплем, затем вцепилась крепко в её руку и не захотела отпускать.

И так они вдвоём, рука об руку, приблизились к Каслу. Придав себе неприступный вид, Кейт всё же незаметно перевела дух: присутствие Касла волновало её по-прежнему и от этого сложно было избавиться. Если и сейчас не совсем возможно, но со временем очень может быть...

— Здравствуйте, мистер Касл! Ну, и что тут у нас? — сухо задала вопрос она, в то время как от эмоций сердце выпрыгивало из груди.

— Здравствуйте, Кейт. Спасибо, что вы пришли! — обрадованный Рик вспыхнул, как мальчишка, но тут же стыдливо отпустил глаза.- Э-э-э, знакомтесь. Это мой коллега и компаньон Луи Арно, с которым мы сейчас решаем один важный и неотложный вопрос. И поэтому, Кейт, вы ведь не против прогуляться с Алексис?

— Иначе бы сюда не пришла. В противном случае, вы бы могли догадаться, мистер Касл, что может произойти, — строгим, не допускающим возражения тоном заявила Кейт, выдерживая дистанцию. — И да, не думаю, что нам с Алексис будет скучно. Ведь правда? — последняя фраза адресовалась уже Тыковке.

В ответ на открытую, бесхитростную улыбку девушки Алексис расцепила руки и запрыгала вокруг Беккетт, словно мячик.

— Раз, два, три, четыре, пять! — звонко хлопала Тыковка в ладошки. — Мы идем с тобой гулять! Три, четыре, пять, шесть — что у нас с собою есть?

И громко, заливисто рассмеялась. Глядя на неё, заулыбались и взрослые, а Касл, будто спохватившись, протянул дочке несколько купюр.

— У меня, у меня есть! — шустро, будто бы на уроке он поднял руку. — Мир веселью, война — невзгодам! И...

— ...а это то зачем? — недовольно поджала губы Кейт. — Хоть я и студентка, но в спонсорстве не нужда...

— Я вовсе не хотел вас обидеть, и не смею подвергать сомнению вашу финансовую состоятельность, — Касл тут же скорчил уморительную гримассу и даже встал на одно колено. — Просто так, в некотором роде, я приучаю Алексис к самостоятельности и финансовой независимости. У каждого же свои методы..

"Если он и валяет дурака, то делает этот по-прежнему классно!" — Беккетт пристально взглянула ему в лицо, прихватывая зубами краешек губы. Поразмыслив, согласно кивнула: насколько ей подсказывало чутье, Касл был искренен в своем посыле, и на душе слегка отлегло. Поэтому Кейт проследила, как Алексис прячет деньги в потайной кармашек, и только после этого взяла девочку за руку. Болтая о ничего не значащих вещах, они ступили на асфальтовую дорожку, что привела сюда Беккетт, и долго, очень долго Кейт чувствовала спиной его, Касла, пристальный и ласкающий взгляд.

* * *

Четыре часа пролетели, как один миг. Оказалось, что рядом с ипподромом есть не только кафе с магазинами, но и скромный по размерам, но очень уютный, чистый парк. И Тыковка утащила Беккетт туда. Она качалась наперегонки на качелях, прыгали в скакалки и играли в прятки среди разлапистых кустов по периметру парка. Ели мороженое, бегали по качающимся бревнышкам, блуждали в лабиринте и брызгали друг на друга водой из небольшого, ухоженного бассейна. Устроили соревнование в дартс и чуть не подстрелили пластиковой пулькой сурового служащего. Побросали мячики в корзину и подержались за фрисби. И вполне естественно, что нагуляли аппетит, который строго необходимо было утолить. И Алексис опять тащила Беккетт за указательный палец, тараторя без умолку и заражая её своим весельем и жизнелюбием.

И вот, искомое кафе. Простенькие, но чистые деревянные столы и такие же аскетичные скамейки. Легкие занавески на окнах, ненавязчивый аромат готовой пищи и улыбчивая мексиканка, что принесла меню.

Пока Алексис с умным видом, хмуря брови, как папа, водила пальчиком по списку с картинками блюд, Беккетт увлечённо подсказывала ей названия, тем не менее, искоса посматривая на входную дверь: ждала, что появится Касл. И чутье её не обмануло: чем-то сильно озабоченный Рик толкнул скрипучую дверь со вставками из мозаики, но лишь увидев их, тот час преобразился. Однако, с ним творилось нечто тревожное, Кейт почему-то сразу это поняла. Наверное, по тусклому выражению глаз. И шёл Касл к ним как-то скособочась, немного подволакивая левую ногу, и усиленно прятал растрепанную повязку под обшлагом рукава.

"Кажется, он шлепнулся с мотоцикла и хорошо, если ничего не сломал. Мыслями где-то не здесь, усиленно скрывает травму и грязь на щеке до конца не оттер. Папаша, готовый на всё ради своего ребенка. На что именно, Касл? На какие жертвы ты пойти готов? И что тогда делать мне?"

Ощущая, как пунцовеют мочки ушей, Беккетт заëрзала на одном месте, и хорошо, что официантка заслонила её от севшего напротив Касла. Это дало Беккетт фору в пару минут, после чего она была готова к отвлеченным разговорам.

— Всё хорошо, мистер Касл? — Кейт постаралась улыбнуться как можно проще и непринужденнее, чтобы не омрачать продолжение дня.

— Да, замечательно, — Касл откинулся немного назад, но по его лицу скользнула болезненная тень. — Мне сегодня вообще везет, во всех смыслах.

И опустил глаза.

Она не стала дальше расспрашивать, а сосредоточилась на Алексис. Пока та елозила вилкой по тарелке, Кейт излагала свое видение обеденного этикета, на что Касл лишь рассеянно покачивал головой, думая о чем-то своём. И к еде он почти не притронулся. Лишь только знакомым Беккетт непосредственным взглядом вымолил право заплатить за стол. И она который раз не устояла...

Подхватив Алексис на руки, взрослые вышли на улицу. Машина Касла стояла неподалеку.

— Можно с нами? — и рука Касла указала на автомобиль.

— Можно с нами? — в унисон и со смехом повторила Алексис, и Беккетт не смогла им отказать. Только захотела, чтобы остановились по требованию.

* * *

Скрипнули тормоза, мотор заглох, а взрослые продолжали молча сидеть, избегая глядеть друг на друга. За всю дорогу они так и не перебросились ни единым словцом, хоть Алексис и мирно прикорнула на заднем сидении. А сейчас, чем больше Касл находился в обществе Кейт, тем сильнее сжимал баранку руля. И Беккетт видела, как побелели костяшки его пальцев, поэтому молвила негромко:

— А что вы знаете про изменчивость натуры, мистер Касл?

— Про то, как нас изменяют обстоятельства? — подозревая, к чему разговор, Касл закаменел лицом, шевелись только губы.

— Не только. Человек волен выбирать себе путь, а обстоятельства — это то, что сопутствует этому...

Касл тяжело и как-то даже болезненно вздохнул.

— А вот никто не может знать, как мы изменимся, — сказал Рик и снова вздохнул. — Возможно, что я когда-нибудь буду знаменит, а вы получите степень и будете преподавать юриспруденцию или философию, а может у вас всё внезапно изменится, и вы будете заниматься тем, чем никогда и не планировали.

— Вы умеете заглядывать в будущее? — снисходительно усмехнулась Беккетт, но Рик неопределенно пожал плечами.

— Я писатель, Кейт, и должен постигнуть мир. Если вам вдруг будет плохо, знайте, что можете всегда рассчитывать на меня. И кстати: скоро выходит моя третья книга. Если хотите, то могу прислать вам экземпляр.

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась она, — у меня сейчас голова забита совсем другим.

Рик не стал настаивать. С трудно скрываемым сожалением он откинулся на спинку кресла.

— Тогда мне остается пожелать удачной сдачи на права. Надеюсь, что и в жизни у вас все сложится.

— Удачи, — тихо повторила Кейт, досадуя втихомолку на свою гордость и предубеждение, но понимая, что и Петар, и Мэнди отчасти были правы, — вам успехов, а Алексис тоже всего. И ещё… Не провожайте меня, пожалуйста…

Касл лишь провёл ладонью по лицу, но будто связанные ментальной связью, из машины они выбрались одновременно. И Касл вроде бы даже разглядел ободряющую улыбку на лице Кейт, но тут на него словно набежали дождевые облака, и Беккетт уже смотрела на Касла серьёзно и без каких-либо эмоций вовсе. Потом оправила на себе блузку, аккуратно притворила створку двери и направилась от них, в сереющий вечер.

А Касл... Сложив руки на груди, он стоял, хмуря брови, и глядел, как девушка-сказка удаляется от него. Глядел, пока не икнул от неожиданно откровенной мысли. Девушка-сказка? Это он серьёзно? Касл даже покрутил головой, словно опасался, что его подслушают. Хотя, чего удивлять, он обожал давать женщинам подобные описания, и наблюдая за ними в процессе занятий или просто приятного времяпрепровождения, с удовольствием убеждался в способности разбираться в людях. Естественно, что все его соображения оставались внутри него, иногда находя себя в образах книжных персонажей, но никогда Касл не говорил подобного вслух из-за опасения прослыть бестактным. И сейчас бы не стал...

Пока Касл рассеянно смотрел вдаль, внезапно пробудилась Алексис. Она сладко так зевнула и со словами "А где Кейт? " выбралась наружу. А поскольку Касл и тогда никак не среагировал, Тыковка забежала спереди, чтобы подергать за рубашку.

— Папа, пап! — девочка удивлено смотрела на отца. — А почему ты такой грустный?

— Я... я не знаю, — Рик не знал, что ещё сказать, и только развёл руками.

— Это из-за Кейт?

— Н-не знаю, — неуверенно пробормотал он.

— Она делала тебя счастливым. Правда, пап?

Касл только хмыкнул: его дочери не откажешь в чуткости и заботе.

— Да, солнышко.

Он был искренен в своем изумлении, что отчетливо читалось в потерянном взгляде и обидчиво изогнутой линии рта, сетке морщинок на лбу. Вне сомнения, им уже не суждено быть вместе, если только этому не поспособствует какой-нибудь зигзаг судьбы. А ведь у него есть дочь, мама, и это его семья.

— Иди ко мне, солнышко! — и Касл подхватил дочку на руки, чтоб зарыться лицом в её мягкие, огненные кудри. Нужно было добираться домой.

* * *

"Черт! А нужен ли им кто-нибудь еще? " — кляня себя за малодушие, Беккетт ещё какое-то время понаблюдала за Каслами из укрытия. Она видела, и как они стояли в обнимку, и как Касл бережно пристроил Алексис позади себя, и как медленно отъехал от поребрика: все это Кейт видела и только потом выбралась из укрытия. И два квартала до дома добиралась неприлично долго: в душе царило полное смятение. Хотелось всё и сразу: снова взять Алексис за руку, накинуться с поцелуями на Касла, а ещё выговорить ему за объятия с Арлетт. И чтобы там Касл не наговорил в своё оправдание, одна часть Беккетт отвергла бы эти попытки отмазаться... А другая... Другая говорила ей, что нужно было бы дать Касл/им шансы и не пороть горячку. Потому что следуя за своим неподдельным к писателю интересом, Беккетт всё же нашла кое-какой "скелет в шкафу": оперировать должны были бабушку Алексис, Марту. Из-за воспаления коленных суставов она, профессиональная актриса, не могла долго стоять на ногах. И Касл рвал в себе жилы, зарабатывая каждый цент, а вот при чем тут Луи и Арлетт — Алексис, к сожалению, этого не знала. Как подозревала сама Беккетт, мотогонки как раз и были одним из возможных источников доходов, но спросить впрямую об этом у Касла не позволяла гордость. И она, Кейт, уже поставила себе задачу, цель, в которой пока не было места любви. А все её недавние увлечения Риком — не более, чем первый опыт. Да, теперь так это виделось. И время все расставит на свои места.

Жребий выпал ей быть одной из первый, и раскрасневшаяся от волнения Беккетт неспешно, но с достоинством заняла водительское место. Вот тут-то и сказался менторский опыт Касла: точными, уверенными движениями Кейт подогнала под себя кресло, настроила зеркала заднего обзора и не забыла пристегнуть ремни. Выжав сцепление, опробовала селектор коробки, понажимала педали, определяясь с холостым ходом — жаловаться было не на что. Правда, ладони отчего-то сильно вспотели: Беккетт приложила руки к бедрам, осушая их, и достала из брючного кармана маленького пластикового пупса: это был новый водительский талисман, что ей вчера вручила Алексис. И сопроводила таким напутствием, что сразу же стало понятно, кто говорил её устами. И Кейт теперь терзали смешанные чувства: она не смела отказать Алексис и в то же время меньше всего хотела бы что-то брать у Касла. Однако пересилило первое, и вот теперь пупс удобно возлежал меж её узких ладоней и улыбался своей рисованной улыбкой. И Кейт улыбнулась ему в ответ. Лишь бы только нервы не подвели. Лишь бы что нибудь не забыть...

— ...время уходит, мэм! — это неизвестный Беккетт экзаменатор вжикнул ремнём безопасности и достал блокнот с ручкой. — От вашей решительности зависит многое, если не всё.

И Кейт восприняла эти слова, как приказ. Закушенная до крови губа, цепкий обхват руля, плотный контакт с педалями — Беккетт выехала в город. И сколько не пришлось бы ей колесить, она не ударит в грязь лицом, будет наблюдательна, осторожна и осмотрительна. И тогда она точно будет сама по себе и независима, а Касл — сам по себе. И есть надежда, что Тыковка его поймёт.

* * *

Часы в холле ресторана «Гуэрре» показывали около шести вечера, когда Кейт вбежала внутрь, радуясь прохладе, создаваемой множеством кондиционеров. Метрдотель метнулся молнией к вошедшей, но тут же был остановлен движением руки. Приподняв занавес из крашеных бамбуковых палочек, Кейт проникла внутрь зала и сразу же поднялась на цыпочки, выглядывая столик с родителями. Отца она заметила у окна, на привычном месте, а вот мама почему-то отсутствовала. Пожав плечами в недоумении, Кейт проскользнула к столику. Отец сидел к ней спиной и время от времени поглядывал на часы. Перед ним стояли бутылка красного вина, три бокала и да пара тарелок с фруктамии.

Словно заговорщица, Беккетт тихонько подкралась, что поцеловать Джима в щёку. От неожиданности тот резко дёрнулся.

— Привет, па! — с коротким, выразительным смешком Кейт присела напротив. — А почему ты ещё один?

Джим попытался правильно сложить салфетку, что держал в руках, но она была настолько истерзана, измята, что осталась лежать бесформенным комком. И Кейт поняла, что отец нервничает, но в этом пока не было ничего особенного, мама опаздывала и раньше. И Кейт потянулась за яблоком.

Джим проводил взглядом её руку и только после этого хмуро обронил:

— Даже в такой день наша мама не может обойтись без работы. Она сказала, что у неё есть несколько важных встреч, которые могут повлиять на исход её дела, но я всё же волнуюсь. Она так переживала за тебя! А ты, кстати, сдала?

— Да! — ликуя, сказала Кейт: эмоции с воспоминаниями опять нахлынули на неё.- Ух, и строгий экзаменатор мне попался!

— А машина чья?

— Из ассоциации автошкол, и наших инструкторов там не было.

Джим понимающе улыбнулся.

— А помнишь, что я тебе тогда сказал, после автокатастрофы?

Беккетт согласно кивнула.

— Так вот: я смог пережить тот момент, и поэтому вот тебе наш подарок! — и Джим положил перед дочерью связку ключей.

Момент был неожиданный, и у Кейт враз пересохло в горле: она и верила, и не верила своим глазам.

— Папа! Это мне?

— Да, машина ждёт тебя в нашем гараже. Мы с мамой вместе выбирали. А сейчас можно испить по бокалу!

* * *

Исписанный лист бумаги скрылся в недрах портфеля, и Джоанна с усилием отерла вспотевший лоб. Кто бы мог подумать, что двухчасовой разговор с барменом вымотает её в конец! Однако всё же удалось убедить его дать свидетельские показания в пользу Пулгатти, что сильно повышало шансы на успех. Но чего же ей это стоило! Беккетт откинула со лба навязчивую прядь волос, горько усмехнулась. Да, это дело действительно оказалось не простым и реально «вонючим». Ну, кто бы мог подумать, что за убийством Армена стоят копы? Куда катится мир? Отвечая сама себе, Беккетт недоумевающе пожала плечами. Ну, ничего, у неё достаточно доказательств, чтобы упечь «Джона До» за решетку! Тем более, её коллеги должны внести свою лепту и показать, что удалось раздобыть на эту шайку. Джоанна довольно улыбнулась и по наклонно расположенной лестнице бара выбежала наружу.

Прилегающий к бару переулок был пуст, и только недалеко от входа в бар стояла черная машина с выключенными фарами, однако Джоанна не придала этому значения. Мало ли машин стоит в переулке? Отряхнув юбку, Беккетт прижала к груди портфель и направилась к выходу с переулка. Она улыбалась. Интересно, как там Кейт? Наверное, сдала экзамен и теперь сидит с отцом в «Гуэрре», ожидая её. Что ж, сегодня удачный день! Женщина поравнялась с машиной, отметив про себя заляпанные грязью номера и неподвижный силуэт внутри. Кажется — мужской. Обхватив руками рулевую колонку, человек уронил голову на баранку и вроде бы спал. Джоанна уже миновала его, и в этот момент за её спиной тихо клацнул замок дверцы. Она не успела оглянуться на торопливые шаги, как негромкий голос за её спиной спросил:

— Миссис Беккетт?

— Да, — остановилась она, — чем обязана?

И попыталась развернуться лицом к лицу, но не успела. Горячее дыхание обожгло шею, и в спину вонзился раскалённый стержень. Джоанна захлебнулась словами, мешая их с хлынувшей изо рта кровью, но только раздалось невнятное бульканье.

— К-к-то? З-за что?

— Вам лучше знать, мэм!

Убийца ударил жертву ещё раз, потом ещё и ещё; нанося разящие уколы, злорадно улыбался, потом подхватил обмякшее тело и нанёс ещё удар.

Она уже ничего не слышала и не ощущала, только боль, сковавшую всё тело, разрастающуюся в груди и не дающую кричать. Сознание отключалось, губы шевелились, пытаясь вымолвить последнее слово, на мертвеющих губах надувались кровью пузыри: «К-Кейт».

Через некоторое время всё было кончено. Убийца оттащил жертву за подмышки к стене, приложил спиной к щербатому фундаменту. Настороженно осмотревшись, присел на корточки, с довольной улыбкой наблюдая за последними конвульсиями жертвы. Деловито осмотрел расплывающуюся лужу крови, забрал портфель из омертвевших пальцев, чтобы аккуратно достать за краешек картонную папку. Делал киллер всё основательно, не торопясь, смакуя каждое движение. Просмотрел бегло, хмыкнул удовлетворённо, сунул под мышку. Вытер носовым платком нож и убрал в заранее припасенный пакет, вытряхнул на землю сумочку, раскидал небрежно содержимое, забрал кошелек, проверив пульс, снял с шеи цепочку.

Женщина была уже мертва. Хоть тело всё ещё хранило остатки тепла, отдавая его влажной от крови земле, но в неподвижных глазах безмятежно отражалось небо. Убийца ещё раз критически осмотрел место преступления и сделал прощальный жест рукой.

— До скорого свидания, со своими коллегами!

Потом нырнул в автомобиль и дал газ.

* * *

Джоанна так и не пришла, и, поняв, что ждать её не имеет смысла, отец с дочерью засобирались домой. Последние полчаса они прошли молча, крепко держась за руки. Какое-то неясное чувство тревоги томило обоих, заставляя убыстрять шаг.

Вот уже показались знакомые стены, решетчатый забор с роскошной клумбой в обрамлении кустов, и Кейт недоуменно приподняла брови: возле дома, прямо напротив входа стоял черный "форд" с мигалкой. Когда они подошли ближе, из машины выбрался мужчина в сером блейзере, джинсах и сделал несколько шагов им навстречу.

— Мистер Беккетт? — он остановился в двух шагах от них и замер, держа руки в карманах. Челюсти мужчины лениво двигались, пережовывая жвачку.

— Да! — ответил отец, в неясном предчувствии стискивая кулаки.

— Детектив Реглан! — представился коп: от него повеяло несвежим дыханием и банановым смрадом. И почему-то Кейт сразу же почувствовала неприязнь к этому небритому мужчине с покатым как у гориллы лбом и выдвинутой вперед челюстью. Взгляд у него был пустой и бесцветный, как у мороженого окуня, и разглядеть какие-либо эмоции на усталом, побитом морщинами лице было абсолютно невозможно.

— Чем могу быть обязан? — нахмурился Джин и перехыватил до боли руку дочери, замершей в напряжённом внимании: её сердце гулко колотилось в уши, забивая стуком все окружающие звуки, и вместе с ускоряющимися ударами сердца росла непонятная тревога.

— Мне нужно поговорить с вами по очень важному делу, — Рэглан сплюнул комок жвачки, скорчил неприятную гримассу. — Конкретно: проехать на опознание. Тут недалеко.

Тембр его голоса был какой-то будничный, словно речь шла о выборе начинки для пиццы или плановом осмотре табельного оружия, но у Беккетт уже земля уходила из-под ног. Держась до белых костяшек за руку отца, Кейт и верила, не верила в то, что только сейчас что прозвучало.

И тут рядом с ней раздался судорожный всхлип, но голову повернуть было невозможно: мир закружился перед глазами и обрушился в бездну, ноги превратились в ватные столбы, и, чтобы не упасть, она ещё сильнее и уже обеими руками ухватилась за отца. Рэглан ещё что-то бормотал, двигая бесцветными губами, но она уже не смогла разобрать ни слова. Уши словно залепило расплавленным воском, который жег теперь изнутри, перехватывая дыхание, но не мог приглушить обильные слезы, которые теперь лились сами собой.

— Мама! — прошептала Кейт, не в силах поверить, что такое родное и привычное слово стало для неё символом горечи и скорби. — Мамочка!

Она с трудом повернула голову в сторону отца и чуть не отшатнулась: его лицо враз помертвело, став похожим на печеное яблоко, и покрылось сеткой глубоких морщин; рот мучительно искривился, всегда живые умные глаза, словно пеплом накрыло пеленой скорби.

И Джим тоже плакал, совершенно никого не стесняясь, и крупные слезы оставляли влажный след на шелковой с искорками рубашке. И Беккетт ощутила, как сильно у него трясутся пальцы.

— Куда проехать?

Детектив оглядел с головы до ног застывшую перед ним пару и притворно посочувствовал движением кустистых бровей.

— Прошу в мою машину!

* * *

Не пытаясь остановить обильные слезы, Кейт вбежала в свою комнату и с размаху бросилась в кровать, лицом прямо на подушку. Слезы продолжали душить её, и легче не становилось ничуть, наоборот, хотелось биться со всей силы, заглушая душевную боль физической. И лежать неподвижно тоже не получилось, и Кейт билась головой в матрас, каталась из стороны в сторону, и её роскошная коса свивалась кольцами, путалась, зарываясь кончиками куда-то под тело. И Беккетт наконец не выдержала. Резко сев на кровати, она несколько секунд отрешенно разглядывала свое размытое в стенке шкафа отражение, сминая свои плетеные шелковистые волосы, потом с неприкрытой ненавистью отбросила косу от себя. Всё, жизнь пошла прахом, и теперь, как прежде, ничего не будет. Не будет веселого адвоката Кейт Беккетт, не будет трезвомыслящего, улыбчивого и гордо несущего голову Джима. И не будет той самой жизни, которой ещё продолжаться и продолжаться. Её у них отняли, безжалостным клинком этого сукина сына, одним махом разрубая будущее, оскверняя прошлое и сделав неопределенным настоящее. И что теперь будет с ней? Сцепив зубы, подвывая, Кейт запрокинула голову, которую неумолимо тянула к земле её шелковистая, плетеная гордость. Которую так любила укладывать мама. Это был их совместный ритуал, традиция, которая исчезла во мгновение ока. Мамы теперь нет, и косы тоже не будет. Чувствуя, как стенания в груди оттесняет непонятная, но непроходящая злость, Кейт вскочила с кровати и выдвинула ящик письменного стола. Рука сама собой потянулась к ножницам.

* * *

Три дня прошли как в тумане. Спустившись вниз, Кейт заглянула на кухню и увидела горестную, но уже ставшей привычной картину: обхватив ладонью горлышко бутылки, другой отец держал свой свадебный портрет. Выглядел он неряшливо: несвежая сорочка, многодневная щетина и красные от бессонницы глаза. С трудом подняв голову, Джим посмотрел на дочь полным боли взглядом.

— Ты к-куда? — спросил он, заикаясь. — Т-ты не хочешь со мной присесть?

Беккетт отчаянно закрутила головой, боясь, что передумает, а отец заплакал и опять уронил голову. Видеть это который день подряд было невыносимо, и Кейт выскочила из дома, с трудом сдерживая рыдания. Не видя и не слыша ничего, она механически передвигала ноги, словно сомнабула, не понимая, куда идёт и зачем. Только когда вступила на переход ещё на красный свет, раздавшийся близко гудок заставил Кейт повернуть голову: перед ней стояла горячая от бега и солнечного жара машина. Сидевший за рулем мужчина в потрепанном стетсоне высунул голову в окно и уже открыл было рот, чтобы выругаться, но осёкся, увидев одетую в чёрное девушку. Весь её скорбный вид кричал о горе, и мужчина молча уселся на место. Он дождался, когда девушка вернётся на тротуар, и опасливо оглядываясь на траурную фигурку, умчался восвояси.

А что делать ей? С трудом Кейт подняла голову и сквозь душившие её слёзы увидела на той стороне улицы громадную букву «U», указывающую на вход в подземку.

И озарение пришло внезапно, спонтанно. Закусив до боли губу, Беккетт двинулась к спуску в метро, добрела до нужной платформы и села в поезд. Приблизительно через час уже была у дверей автошколы. Грустно усмехнувшись знакомому виду, несмело потянула на себя дверь

Внутри было все тоже: неизменно-лимонный цвет стен, неизменная стойка с шумевшим кондиционером, всё та же хорошо знакомая Рейчел, низко опустившая голову.

Стараясь держать себя в руках и устало подволакивая ноги, Кейт подошла к стойке.

— Здравствуйте! Могу я видеть мистера Касла?

— Здравствуйте, мисс! — обрадовано затарахтела толстушка. — Как ваши дела?

— Я сдала...- бесцветным голосом сказала Кейт.- Так ответьте же на мой вопрос: где его можно увидеть?

И сразу не поняла, почему Рэйчел так резко погрустнела.

— А вы знаете, он у нас больше не появляется. Его третья книга вышла очень удачной, тиражи продаж растут день ото дня. И я тоже приобрела её себе. А что вы хотели?

Только сейчас Кейт увидела, что читала Рэйчел. Это была толстый фолиант, напечатанный на хорошей бумаге, в красивом черно-красном переплёте. И восхищаясь, толстушка покрутила им у себя перед лицом, но что-то видно прочитав в мрачном лице девушки, внезапно покраснела и отвела глаза в сторону.

— Извините, раз вы не в духе. Так что...

— Поговорить с мистером Каслом.

— Я говорю вам, что он у нас больше не появляется, но если хотите, у меня есть его новый домашний адрес и телефон. Надо?

Закаменев лицом, Беккетт сделала шаг назад. В голове мелькнула шальная мысль, но Кейт тут же осеклась. Она ему никто, незачем напрашиваться, и сочувствие тоже не нужно. Только бы сил хватило, справиться с горем.

Беккетт сделала ещё шаг назад, повернулась к выходу и услышала звук отодвигаемого стула. Затем по линолеуму зашлепали шаги, и на хрупкое плечо девушки опустилась пухлая рука с короткими пальцами.

Кейт медленно обернулась: с виноватой улыбочкой Рэйчел протягивала ей какой-то листок.

— Что это? — безразлично сказала Беккетт.- Зачем вы мне это даёте?

— Не отказывайтесь, мисс, возьмите хотя бы расписание его презентаций на месяц вперед, — торопливо затараторила женщина, словно боялась, что её не дослушают. — Его дала мне Роза. Возьмите, может, вы тоже захотите для себя эту книгу.

Неизвестно почему, Беккетт согласилась и взяла заляпанный жирными пятнами листок, непроизвольно стиснув его так, словно на этом листке был напечатан ключ к её будущему.

Тесный зал библиотеки бурлил посетителями, преимущественно — женщинами, и аромат их духов смешивался друг с другом, превращаясь из изысканного шлейфа в дорого пахнущую безвкусицу. Касл стоял на постаменте и зачитывал цитаты из книги. Помахивая в воздухе рукой, он выдавал фразу и делал паузу, пристально наблюдая за реакцией зала. Затем помедлив, продолжал дальше. Он уже знал, о чем будет его следующая книга, потому что успех оглушил, но не лишил рассудительности и трезвомыслия. Поэтому, стоя в переполненном зале, он вежливо улыбался фанатам. Потому что не мог обмануть их чаяния, а признательность читателей — это кассовые сборы, это деньги на операцию маме и закрытие всех долгов. Кроме того, они с Луи пришли-таки к соглашению, и даже Арлетт уже не смогла бы ничего испортить. И между ними двоими всё уже было кончено, окончательно и бесповоротно, и можно было бы двигаться вперёд. И лучше бы с Кейт, но... Рик сделал передышку, глотнул из стакана воды. Придется пока запретить себе думать о ней, потому как литературная карьера пошла в гору, да и Пола тоже была вне себя от радости. Она уже даже спланировала график презентаций на несколько месяцев вперед, и Касл с охотой отрабатывал сию "повинность". Больше фанатов — больше полезных связей и реклама, разлетающаяся из уст в уста почище телевизионной. Вот что сейчас действительно важно, да...

* * *

Уже на подходе к месту презентации Кейт попридержала шаг. Она добралась сюда чисто на эмоциях, но что дальше произойдет, Беккетт не хотела даже загадывать (в противовес привычно рациональной себе). Так как от Касла ей не надо ни жалости, ни сочувствия, то визит её, скорее всего, будет скоротечным, незаметным, в последних рядах почитателей, и Касл о её присутствии даже и не узнает. Будем для порядка считать, что ей движет простое любопытство, густо замешанное на личной драме, но всё же, что такого в его последней книге, что и Рэйчел, и Мадлен готовы читать её ночи напролёт? Чем она их привлекла? Закрученным сюжетом, вхарактерностью персонажей, описательностью места действия? А может, там полноценно раскрываются отношения между мужчиной и женщиной, и кто знает, может в главной героине Кейт узнает себя? Начнёт читать увлечённо, запоем, и на сердце хоть немного, но станет легче? Нет, её горе ничем не скрасить, но как-то же надо продержаться, выстоять и воплотить свою новую мечту. Чтобы найти и покарать убийц, другого выхода, кроме как учеба в полицейской академии — нет, но она как-то должна дожить до момента поступления. Ибо таков мотив. Содрать с себя кожу, вывернуться наизнанку, но поступить. Научиться думать, как коп, научиться стрелять и заново научиться терпеть. Она здесь надолго, внутри, её боль, и чтобы не свихнуться, не бросить все к чёртовой матери, её нужно заключить в кокон, воздвигнуть вокруг стены и приближать, приближать момент, когда свершатся месть и правосудие. И если это называется одержимостью, то пусть так. Нельзя до бесконечности пускать слезу, нужно двигаться вперёд, да. И с этими мыслями Кейт толкнула входную дверь.

Узкий полутемный коридор привел в читальный зал, где было многолюдно. Книжные стеллажи узкими рядами начинались сразу ото входа и там, где они закачивались, уже толпился любопытный народ — почитатели Касловского таланта. Меж ними Беккетт осторожно просочилась к окну и, подвытянув слегка шею, огляделась. Там, где обычно выдавалась литература, уже был установлен небольшой постамент, за которым Кейт увидела Касла: он декламировал выдержки из книги. И посетителей реально пробирало: многие из женщин держали у глаз платочки, а редкие мужчины с новым романом в руках старались выглядеть невозмутимо, но заинтересованный, внимающий взгляд некоторых из них говорил о том, что проза Касла попадала в цель. И Кейт осталась с краю, присев на подоконник так, чтобы с трибуны её не было бы видно, а она контролировала всё. И принялась слушать. Так незаметно пролетел целый час, в течение которого в зале царила мертвая тишина, и голос Касла долетал до самых дальних уголков. Никто не перебивал его, никто не задавал вопросы, и когда Рик делал паузу, чтобы глотнуть воды, зрители задерживали дыхание. И Кейт поняла, что она не зря сюда пришла, ей стало реально легче, а жгущая изнутри горечь немножко поослабла. Своей четко поставленной, с крутыми поворотами сюжета речью Касл обогатил её, Кейт, положительными эмоциями, и когда Рик захлопнул том, подводя итог, грянула овация: она была громкой, слаженной, продолжительной, и люди, гордо расправляя плечи, хлопали и хлопали изо всех сил. И Беккетт решилась: уговорила свою соседку — молодую симпатичную девушку подписать книгу и для неё. Девица оказалась пробивной, и когда желанный том оказался в руках Кейт, невозможно было передать всю гамму её чувств. Позабыв, где находится, Беккетт с волнением перелистывала страницы, пристально рассматривала красочные иллюстрации, пока вдруг не поняла, что к ней обращаются по имени:

— Кейт?!

И Беккетт, резко обмирая сердцем, подняла голову: недалеко от трибуны, прямо на кушетке, стояла Тыковка и приветственно махала ей рукой:

— Кейт! Кейт! Привет-привет!

— О, черт! — сдавленно простонала Беккетт, не желая этой встречи. — Нет, только не это!

Видя, что между ними как назло порасступился народ, тут же выставила книгу перед собой, прикрывая лицо, а сама, резким поворотом тела, понижая центр тяжести, сорвалась с места и бросилась в проход между книжными полками. Один ряд, другой, третий: Беккетт неслась, как ураган, не разбирая дороги, безжалостно расталкивая ни в чем не повинных посетителей. Дверь на улицу отворила пинком, и не чувствуя боли в ушибленной ноге, кинулась бежать по улице, всë дальше и дальше от Касла и этого зала, ниспославшего облегчение всего лишь на час. Глаза опять затянуло пеленой от слез, и теперь путь Беккетт лежал совсем в другое место, их семейное, где они с папой ещё побывают, а вот мама — никогда более. И с этим можно было бы смириться, но принять — уже нет...

* * *

Он физически и эмоционально вымотался за эти полдня, да так, что загудела спина. Сначала переживания в духе "придут-не придут", затем резкий наплыв посетителей и судорогой на ручке сведенные пальцы. А еще нужно следить за дикцией, отслеживать реакцию публики и не забывать про дочку, которая так и норовила куда-нибудь свинтить. А потом запросилась подняться повыше, и ей тут же притащили кушетку. С которой Алексис только что спрыгнула и теперь упорно теребила его за рукав.

— Папа, папа! — Тыковка всё же дождалась, когда отец закончит улыбаться очередной фанатке. — Мне кажется, что я видела Кейт.

И увидела, как веселье спало с его лица, на лбу прорезались морщинки, а рука, пристроенная на постамент, сжалась в плотный кулак. И как он мог это пропустить?

— Кейт? — Касл лихорадочно осмысливал сказанное. — Что ей здесь делать? Она же отказалась от книги, да и вообще, у неё немного другие...

Снова перебивая Касла, Тыковка в задумчивости сморщила лобик:

— Нет, папа, мне кажется, что это точно была она. Но выглядела как-то странно. Вся в чёрном.

— В чёрном? — мгновенно прозеленел Касл. — А ты не ошиблась?

— Не знаю, могла, — и Алексис ненадолго задумалась. — У неё же не было косы.

— И где, где ты её видела? — почти выкрикнул Касл, выбегая из-за постамента: он встал на цыпочки и вытянул шею, пытая разглядеть в толпе такой знакомый силуэт, но Алексис снова потянула его за рукав, горестно сложив губки:

— Кейт стояла у окна, папа, и, кажется, с книгой в руках, но так быстро убежала, когда я её позвала, что теперь даже не уверена.

— А если это всё-таки была она? Вот чёрт! — и подхватив Алексис на руки, прямо сквозь толпу, Касл крупными прыжками поскакал к выходу, но на улице ни одной девушки в чёрном уже не увидел. Да, честно говоря, и не ожидал увидеть, потому что если это и была Беккетт, в жизни которой реально могла случиться трагедия, то всё более или менее подробно сможет рассказать лишь один на свете человек. И он, Касл, ни разу его не видел, но зато знал, где он живет. Только бы оценил искренность его помыслов, только бы говорить не отказался, и даст Бог, он, Касл, протянет Беккетт руку помощи...

* * *

С презентации, прямо с книгой в руках, она поехала в Кони-Айленд. Там на берегу, возле пассажирского причала, познакомились её родители. Там же, с ней маленькой, они часто гуляли. И туда же её привела гибель мамы.

Кейт отпустила такси, скинула туфли и прямо по обжигающему ноги песку побрела к ласкающему дюны морю. И день сегодня выстоял: ненавязчиво шумел прибой, голосили над головой чайки, и гудели пароходы, уходя в лазоревую даль. Да, мир вокруг Кейт жил своей беззаботной жизнью, а она была сломлена, подавлена и опустошена. Хорошо, хоть ласковый бриз подсушил её слёзы, но остались и саднящее ощущение в груди, и навязчивая сухость во рту.

А вот и полоса прибоя, и легкие волны, что выносили на берег всякий мусор, и тот самый причал, где папа клялся маме в любви. Как и была босиком, Беккетт взошла на него по щербатым от воды и белым от соли каменным ступенькам. Прошла в самый конец свободного от людей и судов пирса и уселась на край, свесив одну ногу и опустив подбородок на другую. Руками обняла согнутое колено, а книга легла рядом. Теперь можно было о чем-нибудь подумать или же просто так посидеть, чтобы никто не мешал. Дать себе зарок, клятву, вновь собраться с мыслями. Раскрыть книгу и прочитать какую-нибудь главу навскидку, или же погрузиться в прозу с самого начала. Всё можно и всё нужно, но сначала... А это что такое? Это же не морской аромат?! Беккетт потянула носом, и в этот миг кто-то тронул её за плечо. Беккетт подняла голову: перед ней стоял совершенно серьёзный Рик, не похожий на того весельчака и балагура, которого она знала.

— Как ты меня нашел? — её губы тронула горькая усмешка.

В ответ Касл сначала сглотнул.

— Отец сказал, где тебя искать.

— А он сказал тебе, что помощь мне не нужна? — сказала Беккетт односложно. — Я же смогу справиться и сама.

— А я и не собирался говорить слова утешения, — и Касл опустился на пирс рядом с ней (и обуви на нем тоже не было). — Я просто хочу спросить: как насчет погружения в скорость? Мы же так и не договорили тогда...

Воспоминания показались Кейт неуместными, и она сурово сдвинула брови.

— Я привыкла доводить всё до логического конца, но о чем ты сейчас говоришь? Я буду жить своей жизнью, а вы с Алексис живите своей! И не нужно лезть мне в душу!

Намек был яснее ясного, но Касл и не подумал уступать. Он не хотел сделать Кейт хуже, но очень хотелось бы понимания.

— Знаешь, — не отвечая впрямую, тихо вымолвил он, — даже если мои книги и найдут почитателей, я не собираюсь отказываться от гонок. Мы с Луи и с еще одним башковитым парнем собрали новый байк, поэтому я осторожно мечтаю о человеке, который составит компанию Алексис, пока я покоряю вершины. И ты мне подходишь больше всего. Не нужно ничего говорить, просто побудь рядом, а уйдешь, если что, когда захочешь. Ну, так как?

— Как?! Я не передумала, Касл, — медленно, растягивая слова, протянула Кейт, — но это будет потом...