Магия как проклятие (джен)

Гарри Поттер сидел на кухне и пил чай. Уже была ночь, но его это не волновало. Он просто держал в руках чашку с горячим чаем и будто пытался согреться, сжимая ее ладонями. И, смотря на ночной город через окно, Гарри вспоминал свою недолгую жизнь.

* * *

Он уже восемь лет живет с дядей и тетей, но нельзя сказать, что ему это нравится. У семьи Дурсль и Гарри были кое-какие принципиальные различия, не позволяющие им достигнуть взаимопонимания.

Гарри был странным.

Странным в нем было все. Гарри сам признавал это. Стоит лишь упомянуть, что в два года он уже говорил. Не так как говорят другие дети, в основном повторяя за взрослыми, а осознанно и уверенно. Конечно, никто бы не обращал внимания на этот феномен. Заговорил ребенок раньше срока, ну и что? Вырастет умным мальчиком. Но это было не единственное, что отличало его от остальных.

Вокруг Гарри происходили необычные вещи. Летающие игрушки, ожившие солдатики, внезапные исчезновения и появления в других местах. Однажды он даже случайно уронил шкаф на своего кузена Дадли. Гарри сделал это не специально. Просто Дадли ударил его, и он захотел ответить ему тем же. И тогда что-то в его груди совершило сильный удар, казалось, сотрясший все тело. От сердца до кончиков пальцев потекло странное тепло, будто его кровь сильно нагрелась. Но это не было неприятным. Вырвавшись из маленького тела, невидимая волна полетела туда, куда Гарри направил взгляд. На шкаф.

Дядя Вернон вовремя спохватился и загородил собой Дадли, но с тех пор итак не очень дружественные отношения между Гарри и Дурслями стали еще более натянутыми.

На следующий же день тетя Петуния заставила его помогать ей при уборке по дому. Спустя два часа он устал, буквально засыпал на ходу. Тетя удовлетворилась этим и отправила его спать.

Это повторялось изо дня в день, и постепенно странности вокруг Гарри начали утихать. До недавнего времени.

Примерно полгода назад ему приснился сон, где он встретил мужчину с глазами цвета крови. Они просто смотрели в глаза друг другу, но Гарри испытывал при этом все усиливающуюся головную боль.

На следующий день его шрам на лбу начал сильно болеть, и Гарри почувствовал нечто странное. Он не обращал на это внимания, но где-то в его груди постоянно клубилось непонятное ему тепло. И это тепло начало куда-то пропадать. Чем больше тепла исчезало, тем сильнее болел шрам. Следующей ночью он не видел никаких снов.

Так продолжалось в течение двух месяцев. Его шрам болел, иногда ему снился тот странный мужчина, но одно было неизменно. Тепло в его груди исчезало, будто где-то внутри затухает костер. И это эфемерное чувство каким-то образом ухудшало здоровье Гарри. Он чувствовал, что вместе с костром затухает его жизнь. Нужно срочно разжечь этот костер. Гарри осознавал это, но ничего не мог сделать.

В конце концов, странный мужчина перестал сниться ему. Его шрам тоже исчез, оставив после себя лишь тлеющие угли в груди.

Осталось недолго. Гарри чувствовал это, но все так же не знал, что делать.

Не найдя выхода, Гарри смирился. Теперь ему хотелось лишь покоя после всей этой изматывающей боли.

В поисках успокоения он отправился в парк неподалеку от своего дома. Он весь зарос травой настолько, что его даже заметить трудно. Потому здесь нечасто можно было встретить людей. Тем не менее, если пройти немного дальше, можно увидеть небольшую поляну. В центре поляны росло высокое дерево, создавая своими большими ветвями тень. Гарри любил лежать под этой тенью и ни о чем не думать, пока ласковый и немного прохладный ветерок трепал его волосы.

Гарри прилег под деревом и закрыл глаза. В этом месте он и вправду почувствовал себя немного лучше.

«Пожалуй, можно немного вздремнуть», — подумал Гарри, зевнув.

Неизвестно сколько он так пролежал, но солнце еще было высоко на небосводе. Гарри проснулся от какого-то странного чувства на краю сознания. Как будто кто-то колет его иголочкой в затылок. Странно, но это чувство будто указывало ему за спину.

Гарри стало любопытно, и он направился вслед за этим чувством. Раздвинув высокую траву, он увидел труп большой кошки. Похоже, кошку миссис Фигг загрызли собаки. Он огляделся вокруг, но они уже убежали.

«Сильно же я измотался, раз не заметил этого», — вялая улыбка появилась на губах Гарри. Но все его мысли исчезли, как только он заметил в этой картине кое-что странное.

Он не подходил близко и не мог этого почувствовать, но воздух вокруг кошки был очень холодным. Это было похоже на тепло, что раньше согревало его сердце. Он точно знал, что ни тепла тогда, ни холода сейчас в действительности не было. Это было лишь игрой его воображения. Но так же он знал, что это не может быть галлюцинацией. Что-то внутри него не позволяло ему считать иначе. Это было какое-то безусловное знание, постулат, через который он не может переступить. И если эти два чувства так похожи, то…

— Может быть... Я все-таки выживу? — прошептал он. Но его терзали сомнения. Эти два чувства похожи, но тепло и холод — две разные вещи. Не сделает ли он хуже?

«С другой стороны, может ли быть еще хуже?» — подумал Гарри, прислушиваясь к себе. К этому моменту тепла почти не осталось. Скоро последние угли погаснут. У него просто нет выбора, если он хочет жить.

— Я должен хотя бы попытаться, — пробормотал Гарри.

Полагаясь на интуицию и какие-то неясные предчувствия, он протянул руку и погрузил ее в холодное облако вокруг тела кошки. Гарри закрыл глаза, и образ мрачного темно-синего сияния предстал в его воображении. Он буквально видел, как это сияние идет по его руке к центру груди. Туда, где раньше был яркий костер. Ничего не происходило, но Гарри отчаянно держал этот образ у себя в голове.

Спустя секунду он почувствовал, будто холодные иглы вонзаются в его пальцы и сквозь них пробираются в вены. Они шли по кровеносным сосудам, оставляя после себя арктический холод, прямо к сердцу. И когда этот холод добрался до сердца, Гарри почувствовал, как угли в его груди погасли.

Он упал на землю и закричал. Он чувствовал, что его бок терзают острые клыки. Это было иллюзией. Здесь уже нет собак. Он знал это. Но эта иллюзорная боль была слишком реальной.

Гарри потерял счет времени в этой нескончаемой пытке. Прошло едва ли десять секунд, но он чувствовал, будто терпел эту боль целый день.

Очнувшись, Гарри поднялся с земли и задрал футболку. Укусов не было, но он все равно чувствовал остаточную боль. Гарри не хотел чувствовать подобное, но теперь он сможет жить. Пустота в его груди чем-то заполняется.

«Вряд ли я выдержу такое еще раз. Но эта боль — приемлемая цена. В конце концов, что такое даже неделя нескончаемой боли, когда впереди долгая жизнь?» — подумал Гарри, направляясь домой.

* * *

Сейчас Гарри мог посмеяться над той наивностью. С тех пор он чувствует постоянный холод внутри и снаружи.

«Оказывается, все вокруг постоянно умирает, — подумал Гарри, — и я так же постоянно чувствую это», — из его груди вырвался унылый вздох.

«Сорванный цветок, раздавленное насекомое, засохшее дерево, умершее животное. После каждого из них остается этот потусторонний холод, что притягивается ко мне. Нужно понять, как избавиться от этого. Чувствовать смерть всего вокруг невыносимо», — такие мысли проносились в его голове, пока он пил чай, тщетно пытаясь согреться.

Неожиданно кто-то включил свет на кухне, и Гарри зажмурился от внезапной рези в глазах.

При ярком свете стало очевидно, что Гарри чем-то болен. Его кожа была болезненно бледной, почти белой. Под глазами залегли глубокие тени, а взгляд был слишком усталый.

— Почему вы не спите, тетя? — спросил Гарри, когда глаза привыкли к свету, и он смог рассмотреть вошедшего.

Петуния молчала и лишь смотрела на своего племянника. Еще полгода назад она заметила, что с ним что-то не так, в большей степени чем обычно. Он начал быстрее уставать, иногда подходил к ней, жалуясь на головные боли. Петуния давала ему лекарства, даже водила его к доктору, но ничего обнаружить не удалось.

Значит, это было что-то, связанное с его ненормальностью. Петуния не знала, чем может помочь, и ей оставалось лишь наблюдать. Спустя два месяца Гарри вроде бы стало лучше, но он по-прежнему был очень вял и заторможен.

Через несколько дней Петуния обнаружила, что Гарри куда-то ушел, никого не предупредив.

Петуния знала все его любимые места и отправилась на поиски, ведь в таком состоянии он мог попасть в беду. А как бы она не ненавидела волшебство, Гарри прежде всего не волшебник, а ее племянник.

Очень скоро она нашла его идущим по направлению к дому. В его глазах был страх.

Петуния уже не может смотреть на его страдания. Она должна сделать хоть что-то.

— Гарри... — начала Петуния, подбирая слова, — я не слепая и знаю, что ты чем-то болен. Ты не спишь по ночам, иногда внезапно начинаешь кричать, будто увидел кошмар наяву. Это ненормально даже для тебя. Скажи, могу ли я чем-нибудь помочь?

Гарри некоторое время молча смотрел на нее, но все же ответил:

— Извините, тетя. Но я сам не знаю, что со мной происходит. Вряд ли вы сможете помочь хоть чем-то.

— Да, я понимаю, — ответила Петуния с тяжелым вздохом. — Но мне кажется, я знаю, что является источником твоих проблем. И могу хотя бы рассказать тебе это.

— О чем вы? — Удивленно спросил Гарри. Как его тетя, абсолютно нормальный человек, может знать что-то о той чертовщине, что с ним творится?

— Видишь ли, я скрывала от тебя правду. Твои родители не были обычными людьми, — начала рассказ Петуния, — Они были волшебниками...