Баба Яга по обмену (джен)

— Подъём! Подъём!

Просыпаясь в темноте, последнее, что вы захотите увидеть, это два зелёных глаза, светящихся светодиодным огнём. Я успела привыкнуть, но полюбить — увольте. Поэтому в направлении глаз полетела подушка. Раздался обиженный мяв, а потом грохот чего-то металлического по дощатому полу и звук, как будто рассыпался бисер.

— Свет! — скомандовала я.

В медленно разгорающемся свете довольно удачной имитации сальных свечей, предо мною предстали:

1. Робот-помощник «Cote Bayou 13, Black Edition» ⁽¹⁾ , в просторечии Кот Баюн, — 1 штука.

2. Подушка с бязевой наволочкой, белая, — 1 штука.

3. Лежащая на боку банка с кофе, замаскированная под берестяной туесок — 1 штука.

3.1 Крышка от банки — 1 штука.

4. Рассыпанные по полу кофейные зёрна — слишком много, чтобы сохранять душевное спокойствие.

Особенно когда я, переведя взгляд на зеркало, поняла, что времени всего четыре утра. Поверженный робот-помощник, состроив вполне удачную имитацию покаянного выражения морды и прижав уши, успел прошипеть:

— Приказ с-с-сверху. Ранняя гос-с-стья.

Я глубоко выдохнула, с трудом отменяя весь тот поток отборной брани, который собиралась излить на уши Кота. Перед отправкой сюда ему имплантировали тот же универсальный словарь, что и мне, но в электронных мозгах он вступил в таинственный конфликт с изначальной прошивкой, причём жертвой конфликта почему-то стал именно мат. Казалось бы, в чём проблема? Мат везде одинаков: кого, куда и каким способом. Но нет, хвалёный андроид зависал, заваливался набок со стеклянным взглядом и медленно душераздирающе мяукал, будто воздушная тревога на малых оборотах. Чтобы прийти в себя после порции русского разговорного, Коту требовалось не менее получаса.

Когда он меня особенно доставал (а случалось это не то чтобы редко), я отводила душу. Интересно, есть такая сказка, в которой Кот Баюн боялся слова матерного? Теперь точно будет.

Собственно, о программном конфликте мне рассказал начальник моей группы и по совместительству декан факультета «Фольклорно-политической аналитики». К последнему я даже не имела несчастья принадлежать, пока не совершила одну досадную ошибку.

Впрочем, то, что декан (между прочим, бывший разведчик-нелегал, что не афишировалось, но о чём все знали) всерьёз решил, будто полученная информация предотвратит использование мной инвективной лексики⁽²⁾, а не усилит частоту её употребления в несколько раз… — свидетельствовало, что от ошибок не застрахован никто.

Мой начальник не разбирается в людях, но он ими управляет, даёт задания и даже пытается воодушевить на подвиг. Я не разбираюсь в сказках, и теперь живу в одной из них. У жизни, безусловно, есть чувство юмора, но какое-то не слишком здоровое, как вам кажется?

1) англ. "Рукав реки Коут. По адресу "улица Коут Байю 13" в двадцать третьем веке расположено проектное бюро. "Black edition" — вариант оформления в чёрном цвете

Вернуться к тексту

2) http://wikiredia.ru/wiki/Инвективная_лексика

Вернуться к тексту

— В принципе, мне даже грим почти не нужен, — заключила я, с неудовольствием глядя в зеркало на свою невыспавшуюся и злую физиономию. — Только парик седой нахлобучу — и будет с неё.

— Бабу Ягу причисляют к нечисти, но отнюдь не всегда к нежити, — с удовольствием съязвил Кот.

Я заставила его подобрать с пола каждое зёрнышко, обдуть феном от пыли и положить под ультрафиолет дезинфицироваться. Кофе я провезла чуть ли не контрабандой и расставаться с ним по милости какой-то шерстяной электрической скотины не собиралась. Теперь Кот пытался отомстить. Наивный. Что он мог сказать обо мне такого, чего я не знала сама?

Когда мне предложили это задание со словами «оно идеально подходит к вашим данным», я-то думала, что речь идёт о свободном владении десятью языками, напористости или хотя бы умении подделывать подписи (о чём вроде бы не догадывались, но кто знает?). 

Ха! Но прежде будем знакомы.

Имя: Яна Ягуаровна Копчёная.

Внешность: шикарная красотка с выдающейся фигурой, блестящими чёрными волосами, ланьим разрезом глаз… и внушительным орлиным носом.

Работа: Баба Яга.

Имя и нос достались мне от папы, мексиканского дипломата и чистокровного индейца, которого я люблю за миллион вещей, но за одну вряд ли когда-нибудь пойму. Надо обладать какой-то особенной отстранённостью от мира, чтобы, переехав в Россию, сделать из своего племенного прозвища «Копчёный Ягуар» имя и фамилию, причём переведя и то и другое на русский.

Мама уговаривала его хотя бы записаться «Львом», но отец с индейской невозмутимостью отверг это предложение, ибо как можно — так звали известнейшего вождя майя, и вообще, что за предрассудки?

Мда… «идеальные данные» смотрели на меня из зеркала и из паспорта, а я всё питала какие-то иллюзии. Скорчив для тренировки зверскую рожу зеркалу (Баюн опять прижал уши и попытался заползти под кровать), я отправилась встречать раннюю гостью.

* * *

На берегу огненной реки Смородины, среди аккуратно развешанных по частоколу черепов (имитация, ни один абориген не пострадал), стоит умный дом «Изба на курьих ножках», населённый предположительно такими же умными сотрудниками (чтобы не нарушать теорему Гёделя о неполноте⁽¹⁾, да и вообще не провоцировать восстание машин). Внутри дома напиханы самые современные технологии двадцать третьего века с половиной, а вокруг расстилаются просторы языческой Руси.

Всамделишные.

Из прошлого.

Нет, «парадокс дедушки» мне не грозит⁽²⁾.

Нет, я не понимаю, как работает половина того, чем пользуюсь. А вы понимаете, как устроена техника у вас дома? Ну вот и всё.

Спецэффекты, вроде огненных сполохов в речке или переступающей с ноги на ногу избы, должны были морально подготовить местное население к тому, чтобы уже ничему не удивляться. Или хотя бы падать в обморок не у нас на пороге, а ещё за околицей.

Как объяснил мне начальник, нет лучшего способа замаскировать технологию, чем выдать её за магию. Плюс, замечательный фильтр для поиска «инициативных, предприимчивых и опережающих своё время» (читай — болезненно любопытных и лишённых инстинкта самосохранения). Очередная инициативная и предприимчивая как раз мялась у калитки, одной рукой придерживая лукошко, другой держа какую-то тлеющую гнилушку (время-то раннее, до рассвета ещё час).

— Чего надо? — осведомилась я, не утруждая себя этнонимами, которые автоматический переводчик добавлял сам. Он же и перевёл ответ девицы, правда там всякие «яко» и «аркучи» время от времени всё равно проскальзывали.

Старая история: мачеха изводит, замуж выдаёт за какого-то… м-м, нехорошего человека, а сама барышня, мол, прекрасная ткачиха, так что и муж ей нужен получше. Желательно так вообще по любви, но на крайний случай можно просто талантливого и работящего. Параметры суженого барышня знала чётко и в показаниях не путалась. Но сначала надо было разобраться с мачехой — опять же, верная расстановка приоритетов.

Инициативная, верно. И сообразительная — так-то на избу всё-таки наложены фильтры восприятия, виднеется она только на рассвете и в сумерках, но барышня как-то сообразила, что сквозь тление гнилушки тоже можно смотреть, видя то, что другие не догадались. Следовательно, девчушке полагается приз: долгая и прочувствованная консультация на тему, как поступить, чтобы всякие навязанные бытом родственники больше не доставали.

Деньги и драгметаллы в самородках нам местному населению выдавать запрещено. Безделушки (вроде того же «яблочка по блюдечку») — только под строгую отчётность. Но консультации почти дипломированного специалиста по влиянию тоже на дороге не валяются. Я ж проснулась — обычно приходят с темой сексуального просвещения, а это увлекательно только первые раз пятьдесят, потом чувствуешь себя автором бессмертной серии романов вроде «Исследователь глубин», «Чёрная дыра её космоса» или, о ужас, «Микробиолог и её звездолётчик».

Девица покивала головой, все советы на косу намотала, а напоследок всё-таки попросила сувенир — черепушку горящую, с забора.

— Для чего тебе? Это же одна видимость.

— Видимость — не видимость, а такие только у вас, бабушка, бывают!

Вот дожили, кстати: я ей уже и «бабушка». Разуй глаза, талантливая и инициативная, я тебя года на три старше всего… А у неё тем временем зрачки разгорелись так, что и черепа никакого не нужно:

— Принесу его домой, мачеха сразу поймёт, что у вас была. А попробует мне перечить, скажу — Баба Яга за ней явится!

Я подняла бровь:

— Ни за кем я не явлюсь, вот ещё.

Главное, как вы понимаете, не дать им сесть на шею. И так уже повадились попрошайничать: то клубочек, то платочек, то скатерть-самобранку… А начальство, между прочим, нас сюда засылает не гуманитарную помощь разбрасывать, а мозги людям настраивать. Но девица попалась хорошая — рассмеялась и закивала:

— Да я знаю, знаю, бабушка. Но мачеха-то не знает! А проверять не захочет.

Я не выдержала: рассмеялась в ответ.

— Ну, будь по-твоему, забирай вон тот череп у самых ворот!

Она поблагодарила и была такова. А я вернулась в избу отсыпаться.

1) Если вкратце — изучить систему можно только более сложной системой. Здесь: хозяин не должен быть "проще" умного дома, иначе беды не миновать

Вернуться к тексту

2) Если отправиться в прошлое и убить кого-то из своих предков, то получится парадокс, так как существование потомка не возможно, а без этого — кто убил дедушку? И так далее

Вернуться к тексту

Вот из таких приблизительно посетителей и состоит мой день. Раз в месяц является какой-нибудь бухгалтер в костюме Водяного, печально хлюпает над графами прихода и расхода, и грозится урезать бюджет. На посылы «в болото» не реагирует, яко (проклятый переводчик…) с юмором не знаком даже понаслышке. Вот и сегодня Кот пытался меня усовестить за череп:

— Как мы его по ведомости проведём, а? Распус-стят меня из-за тебя на микрос-схемы!

И давай когтями пол драть. Снова швырнула в него подушкой. Какая прелесть, что они самоочищающиеся: в моём детстве таких ещё не было.

— Спишем. Он всё равно был старый, скажем, что светодиод перегорел или ещё что.

Конечно, можете заметить вы, работа у меня скучноватая. Даже Кот с ней бы справился. И будете абсолютно правы: до меня в роли Бабы Яги обычно выступали андроиды. Николай Францевич, декан «Фольклорно-политической аналитики» так и сказал: «работа для заводного ёжика». Обидеть хотел. Мол, если уж напилась с друзьями, разнесла пол-общежития и повесила свою комбинацию на памятник исследователям глубокого космоса, так теперь сиди и слушай.

История, конечно, вышла неблаговидная, но Алла Константиновна, декан «Международной журналистики», где я вообще-то и училась, историю бы замяла: она всегда меня любила, а моего отца буквально боготворила, говоря с неприличным оперным придыханием: «Он гений!» Как вы понимаете, на нём орлиный индейский нос и густые брови смотрятся куда уместнее, чем на мне… Как назло, как раз на той неделе Алла Константиновна слегла с каким-то жутким кишечным расстройством, и разбирать происшествия вместо неё остался Николай Францевич.

Едва зайдя к нему в кабинет, я сразу уловила атмосферу чего-то связанного со сделками не в свою пользу. Возможно, с отдачей в залог пары-тройки фунтов собственного мяса, продажей души и пением караоке в трезвом виде. Николай Францевич был пугающ той странной уверенностью, которая никак не могла зародиться в щуплом, седом, похожем на мелкого грызуна человечке без совершенно чудовищных знаний на поле манипуляций другими людьми.

Поговаривали, что он почти двадцать лет проработал нелегалом у немцев. Причём половину в нашем времени, а половину — в прошлом, прикидываясь Ником-озорником и организуя телепортацию рудных месторождений прямо в тылу противника. Швейцарцы, немцы и австрийцы до сих пор верят, что серебра и платины в тех местах не было, а был только никель. Вот это я понимаю, класс!

И, конечно, какие шансы были у меня против такого специалиста? Он разделал меня, обжарил и подал с петрушкой всего двумя фразами: «для зачинщиков предусмотрено отчисление» и «когда ваши родители узнают». Дальше был лихорадочный торг, где одна сторона пытается сделать вид, что от неё что-то зависит, а другая просто ждёт окончания шума, чтобы дать правильный ответ. Конечно, я согласилась на всё.

Позже выяснилось, что двое других «зачинщиков», услышав про отчисление, благоразумно упали в обморок. Бессознательное состояние позволило им дотянуть до возвращения Аллы Константиновны, а дальше ситуация разрешилась сама собой. Студенты и опоссумы в состоянии стресса притворяются мёртвыми — это их способ поставить жизнь на перемотку к хэппи-энду. Я же, как всегда, оказалась здоровее своих нервов, поэтому вместо милосердного забытья пережила полчаса паники — и полноценную вербовку в спецагенты.

И недели после того памятного разговора не прошло, а я уже сидела в «Избе на курьих ножках», ругалась с Cote Bayou 13 и принимала местных с их немудрящими проблемами с утра и практически до вечера. Инструкции? Нет, не слышали. Зато была Вдохновляющая Речь (да-да, обе заглавные). Николай Францевич, поглумившись вволю над тем, что я еду замещать Бабу Ягу (то есть позицию, спроектированную под «жестяную банку», самое старое поколение андроидов) и доведя меня почти до депрессии осознанием моей бездарности, — через пять минут с тем же блеском и убедительностью доказал, что должность у меня «важная» и «ключевая», и вообще именно с моей помощью мы разовьем «цивилизационный сдвиг» и вырастим из древних русичей (или славян?) сверхлюдей. Мол, остальные наши агенты недостаточно «близки к людям», а я как раз то, что надо, к избе на курьих ногах народная тропа всегда протоптана (хоть и не буквально — коса мне в свидетели, век бы этой травы не видела).

Звучало это приятно и освежающе. Но слова, вопреки уверениям Николая Францевича, сами по себе менять реальность, похоже, не способны. Во всяком случае, мою. По прибытии я быстро освоилась, подавила приступы клаустрофобии (выпустите меня отсюда) и агорафобии (но только не в дикие поля, а обратно в цивилизацию, пожалуйста), — и заскучала.

Заскучала так отчаянно, что, когда в один из вечеров Кот предложил «а давай мы базу данных Замка Кощея взломаем?» — я чуть не согласилась.

Справка: Кощей Бессмертный, главный финансовый директор древнерусского сектора, начальник «Водяных», «Кикимор» и прочего отдела бухгалтерии.

Особые приметы: личная заноза сами-знаете-где, для тех, кто пытается выжить на командировочные.

Характер скифский, хитрый. Беспощаден к разбазаривающим бюджет.

Кот, будучи андроидом, скучал по-своему, а именно: страдал от нерегулярных обновлений, усугублённых невозможностью поболтать с каждой кофеваркой и пылесосом от нас и до Австралии. И всё, что ему оставалось здесь — мелкое хакерство в хозяйственном управлении: то личное дело прочесть, то график работы поменять. Он такое проделывал уже не раз, и до сих пор я взирала на его шалости скорее благосклонно. Будем честны: читая личное дело одной из Кикимор, мы вдоволь посмеялись, особенно над школьными фотографиями. Скверно? Да не то слово. Но я себя не в защитники Родины готовила, а в международные журналисты. У меня профдеформация, мне молоко надо давать за вредность (хотя медаль тоже сгодится).

За день до этого нам опять выговаривали за «неоправданные траты» (жгли энергию ночью, вместо того, чтобы по-крестьянски лечь спать с закатом). Так что отомстить Водяным, подвесив базу хотя бы на сутки, казалось делом чести. Вдобавок, на коленях у меня покоилась страшная шайтан-машина защитного чёрного цвета, выдававшая себя за ноутбук, а на самом деле имевшая всего две функции: печати и чтения.

Николай Францевич, выдавая мне этого уродца (никакой связи с сетью, даже по лучу — вы вообще такое видели когда-нибудь?) вместо нормального ноутбука, только загадочно прошептал «импортозамещение» и улыбнулся. Весила эта чёрная шкатулка вообще нереально — грамм сто. Ни проектора, ни динамиков, ни майнд-скана⁽¹⁾, когда устал печатать. Зато система безопасности на высоте, конечно: прочитав инструкцию, я поняла, что раньше, чем за полчаса, эту пакость не открою.

И, конечно, у Николая Францевича и на это было объяснение: «зато тебе ничто не будет мешать писать диплом». Да-да, вы не ослышались — отбывание повинности в прошлом отнюдь не избавляло меня от академической нагрузки. Николай Францевич, правда, загадочно намекнул, что если задание пройдёт ну очень хорошо, он готов подумать об «автоматической защите», но, во-первых, диплом фольклорно-политического аналитика мне даром не сдался, а во-вторых, судя по тону декана, «очень хорошо» — это где-то на уровне открытия Атлантиды, ликвидации шпионской сети, или хотя бы подготовки первого древнерусского феминистического конгресса. Всё калибром ниже не стоило упоминания. «Работа без ошибок — норма, и похвалы не требует», — вот кредо Николая Францевича по жизни.

Стоит ли говорить, что к злополучному диплому, как и к шайтан-машине в целом, я за несколько месяцев не подошла ни разу? И что даже сейчас взялась её открывать только потому, что мне было ну совсем уж нечем заняться?

Так уж сложилось, что, когда Кот озвучил своё предложение, я как раз победила последнюю линию блокировки и была милосердно допущена в корневой каталог. Где помимо моих файлов значилась загадочная папка с заголовком «Дело №…» и документ, название которого было набрано вульгарным капсом:

ПРОЧИТАТЬ НЕМЕДЛЕННО. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Буквы аж выпрыгивали на меня из каталога. Это вообще мне? Или осталось от предыдущего владельца? И если не мне, то что делать? Вот так вскроешь, начитаешься пятого уровня допуска, а потом тебя будут выпускать за границу только через сто лет и в наглухо заваренной коробке. А если мне, то… То что?

Кот повторил вопрос.

— А? Что? — едва вылезла из глубокой задумчивости я. — Давай через полчаса об этом поговорим, ладно? У меня тут с курсовой кое-что не клеится.

Человек мог многое бы сказать о таких отмазках, но в базовые коды Кота кто-то зачем-то зашил преклонение перед знаниями, что побуждало его не только взламывать базы данных, но и сразу оставлять в покое того, кто собрался создать Информацию.

Оказавшись в одиночестве (Кот, может, и хотел бы подглядеть из-за плеча, но система безопасности делала текст невидимым для всех, кроме меня), я дрожащим пальцем нажала на иконку. В последний момент подумала, что файлы могли быть чьей-то шуткой.

Мысль мне не понравилась. Я и так пережила несколько надругательств над своими амбициями, и нового бы не потерпела.

Документ шуткой не был, притом настолько, что только спустя три часа Коту удалось до меня достучаться, да и то с идеей пойти спать.

Вот так и пришёл конец моей скуке...

1) от mind scanner — компьютерная система, переходящая мыслеобразы в речь и письмо. Разработана в полноценном виде к концу XXI века

Вернуться к тексту

Полагаю, Вам, как замещающей Бабе Яге, необходимо знать подробности выхода из строя нашего андроида. На случай, если вас будут спрашивать о произошедшем или на что-то намекать. Не волнуйтесь, файлы без иллюстраций.

Многообещающе. Я поёрзала на кресле.

Как я уже говорил, мы проводим эксперимент, чтобы определить, надо ли ограничиваться андроидом на этой позиции — или эффективность живого специалиста выше. Поэтому постарайтесь максимально проявить себя.

Ага, а я чем занимаюсь?

Бухгалтерия будет недовольна. Отсылайте их ко мне.

«Если» в начале предложения отсутствует. Оно и верно, зачем лицемерить? Но идея посылать не «в болото», а «к Николаю Францевичу», мне понравилась.

p.s. Никому не передавайте содержимое этих файлов, не разговаривайте о них, не думайте о них под майнд-сканом.

Первое письмо только слегка разбередило мою журналистскую натуру, да и то за счёт умолчаний и категоричного постскриптума. А вот файл с Бабой Ягой впечатлил до икоты.

Я-то наивно полагала, что меня взяли на стажировку, просто чтобы проучить. И что когда я, переменившаяся, чистая, трезвая и свежая, вернусь из трудового лагеря «Древняя русь» эдак месяца через два, — жизнь потечёт своим чередом.

Оказалось — чёрта с два. Присяга, которую я так легкомысленно дала, вообще-то была бессрочной. Меня поддерживало осознание, что, в крайнем случае, я всегда смогу начать работать так плохо, что от меня захотят избавиться, снова поселив в избушке робота. Косячить будет неприятно, о высоких оценках придётся забыть, но если станет совсем невмоготу — выход есть.

Однако из файла следовало, что заменить меня было просто не на кого. Бабу Ягу — андроида вовсе не убрали до времени на склад: её исследовала бригада программистов. И пока они не найдут, в чём была причина «произошедшего», как обтекаемо выразился Николай Францевич, либо не создадут нового андроида с нуля, альтернативы человеку из мяса и костей у нашей конторы не было.

Никто из специалистов не планировал ударяться в панику, но между строк ясно читалось: исследование может длиться годами, а разработка — вообще десятилетиями.

Само «происшествие» тоже выглядело неаппетитно — даже без иллюстраций. Сбой, носивший кодовое имя «Ивашка под простоквашкой», оставлял одновременно и слишком много, и слишком мало пространства для фантазии. Нет, сам ребёнок выжил, да ещё и андроида поломал, но только потому, что фильтр на поиск «нестандартно мыслящих» и «инициативных» в Бабе Яге уцелел: мальчик оказался не промах. С другой стороны, будь сама Баба Яга не «жестянкой» пятого поколения, а хотя бы андроидом уровня Кота, — и вместо помощи талантам мы получили бы их тотальный геноцид.

Сбой произошёл как раз накануне моей нетрезвой выходки, и я даже могла припомнить, что да, действительно, за сутки произошло нечто странное — люди, проходившие мимо кабинета Николая Францевича, клялись и божились, что слышали, как он громко ругается, причём по-немецки, матом и очень, очень долго. Чтобы вы понимали — Николай Францевич вообще никогда не повышает голоса и не говорит больше двух-трёх фраз. Однако, как вы понимаете, на следующий день у меня были совсем другие заботы, а потом я и подавно забыла об этом казусе.

До того вечера, когда была готова полностью разделить мнение моего начальника о происходящем: «Scheisse». Даже, я бы сказала, Verdammte Scheisse⁽¹⁾.

Разработчики программного обеспечения должны были полностью написать код самостоятельно, но вместо этого только встроили другую поведенческую модель, а для базовых функций втихую использовали фрагменты кода французского андроида «Лесная ведьма». И даже когда у французов произошёл памятный инцидент «Пряничный домик», не побежали предупреждать об опасности, а затаились, понадеявшись, что бракованный фрагмент они не скопировали.

И, как вы уже понимаете, они ошиблись. Облажались. Провалились. Попали впросак. Никакой словарь синонимов не покроет того простого факта, что разработчики не просто поставили бракованное ПО, а ещё и сэкономили на самой разработке.

Что приводит нас к пункту 1: заменить меня некем. А отсюда к пункту 2: я останусь здесь на несколько лет. Сама виновата, дала присягу. Все мои планы теперь висели на тонкой ниточке более чем хлипкой надежды, будто разработчики смогут вычислить ошибку и исправить её.

* * *

Я думала об этом на следующее утро, и на следующий день тоже. Тело и разум жаждали сделать хоть что-нибудь, и, честное слово, будь у меня под рукой хотя бы один учебник по программированию, я засела бы за него и не встала, пока не научилась писать коды не хуже этих горе-разработчиков.

Но пока я была просто обычным гуманитарием, которого кормят ноги и язык, а всё, что между ними, просит приключений. Что бы сделал на моём месте журналист? Правильно, начал бы расследование. А расследование начинается с опроса свидетелей…

— Что? — вообще-то роботы обычно первыми вопросы не задают. Даже такие, как Баюн. Но я, видимо, так усиленно сверлила взглядом его чёрный загривок, что даже он стал чувствовать себя неуютно.

— Да вот, узнала про «Ивашку под простоквашкой»… — задумчиво начала я.

— А, не бери в голову, — отмахнулся лапой Баюн и сел, аккуратно прикрыв лапы пушистым хвостом. — Никто не вышел из строя. В смысле, не пострадал. А если пойдут слухи, — он передёрнул… чем? плеч-то у кошек нет, и лукаво прищурился, — немного страха это тоже хорошо. Магия любит страх.

— Это тебе твоя английская прошивка говорит? — не слишком любезно подначила его я. — Почему раньше не сказал?!

Он прижал уши.

— Виноват. Не было времени и вообще…

— Так расскажи теперь.

Морда Кота приобрела уклончивое выражение. До сих пор уверена, что я бы успела вытрясти из него правду раньше, чем центральная контора вчинила бы мне иск за порчу оборудования, но… Берег реки Смородины — натуральный проходной двор, ни кофе спокойно выпить, ни с пристрастием кого допросить. За околицей послышался стук копыт, звяканье и прочие недвусмысленные звуки из разряда «пусти хозяйка на постой».

Я выглянула в окно — и обомлела. Лёгок на помине, приподнявшись в стременах и брезгливо оглядывая окрестности, за окном виднелся Кощей. Важный, что твой принц, только конь под ним не белый, а чалый или как уж там этот раскрас называется. Хороший такой конь, явно не дешёвый. «Вот так и живут простые экономисты, из-за которых я экономлю на свечках», — подумала я и поплелась открывать, краем глаза отметив, что Кот за мной не пошёл. «Стыдно ему, что ли?»

Выйдя на крылечко, я сейчас же принялась демонстративно ковыряться в ухе, чему Кощей, похоже, удивился — и только через минуту, а то и две принялся делать то же самое. Поясняю — там находится выключатель автопереводчика. Переводчик всё равно иногда искажает слова, а пароли и отзывы должны звучать чётко.

— Тьма ночи. Пение звёзд, танцующих в цепях под бездной света, будто масло, совершившее побег со сковороды! — произнесла я единым духом.

По-итальянски. Теперь, чтобы всё совпало, он должен ответить мне по-французски.

— Значение кошек в современной культуре сильно переоценено наследием бесформенного постмодернизма викторианской эпохи, — безупречно оттарабанил Кощей, ни разу не запнувшись и не задумавшись. Главное при запоминании паролей — не слишком настойчиво искать смысл. Как, впрочем, и в жизни.

Он спешился — очень красивым движением, невольно воскрешавшим в памяти позорный эпизод, когда я первый и последний раз решила покататься на лошади. Я-то свалилась со спины коварного зверя, как кулёк с мукой. А Кощей будто занимался этим всю жизнь. Сверхлёгкие латы из карбоновой пластмассы на нём смотрелись неотличимо от железа. Не человек, а рекламная картинка — если, конечно, существует реклама для Кощеев… что им можно предложить? Новый сверхвместительный сундук для злата, чтобы было удобнее над ним чахнуть?

При этом вид у Кощея был всё более и более удивлённый. Он подошёл ко мне вплотную — оказавшись на полторы головы выше, осмотрел со всех сторон и состроил недоумённую мину.

— А вы, получается, живая…

Хороший вопрос для начала знакомства, да?

— Эм… хотелось бы на это надеяться, — я состроила подобие улыбки, потом вспомнила, что я ещё в гриме, и выглядят мои кокетливые ухищрения как минимум жутко. — А что? Мне угрожает какая-то опасность?

— Здесь же был андроид? — ещё более удивлённым голосом продолжил расспросы Кощей.

— Я за него, — вздохнула я. — А в чём, собственно, дело?

И тут он сделал самую странную вещь — для Кощея, разумеется. Смущённо усмехнулся и потёр затылок. 

— Даже не знаю, как начать.

— «А вы, оказывается, живой…», — в тон ему протянула я. Кощей, тряхнул волосами и попытался принять серьёзное выражение лица. А зря: прежнее ему шло больше. Зато стало заметно, что он, пожалуй, довольно молод: моих лет или около тридцати. Если бы он ещё и покраснел вдобавок, я бы скостила возраст вообще до семнадцати, но хотя бы бледность мой визави сохранить смог. — Это как-то связано с бухгалтерией?

— Нет. То есть да, но уже нет.

Выяснилось, что в ведомости замену андроида на живого человека не прописали, поэтому повышенный расход воды, электричества и прочих благ постоянно вызывал погрешности в ведомости. Кощей решил, что в работе Бабы Яги произошёл какой-то сбой и отправился взглянуть, что именно стряслось, так как был довольно приличным программистом.

Я, конечно, немного обалдела от такого сервиса, при котором главный по финансам вот так запросто делает недельный крюк, только чтобы посмотреть, что там со старым андроидом. Но возражать — о нет, я совсем не возражала. Как волна гриппа, которая наползает постепенно, так что успеваешь ощутить, что заболеваешь, прежде чем окончательно расклеиться, на меня наползала влюблённость. Через полчаса я уже травила байки и хихикала. Через час он повёл носом и провозгласил, что где-то рядом он чует кофе — и я его угостила.

Осознаёте степень моего альтруизма? Вот так на меня и действуют интересные мужчины. Высокие, худые и длинноносые. Да, спасибо, я в этом месяце оплачивала психоаналитика, бесплатно мне комментарии не нужны, я и так всё знаю. Но устоять перед мужчиной, у которого нос длиннее моего и который так красиво двигается — выше моих сил.

Где-то на втором часу беседы наконец-то выплыло, что Кощей в такую даль собрался не только ради инвентаризации моих свечек. От Бабы Яги приходил спам в виде агрессивно настроенных добрых молодцев, вооружённых кто чем.

Нет, конечно, проблемы с молодцами у Кощея были и до этого: всё-таки он держал женскую школу, а едва ли не каждая Василиса, ставшая из просто «прекрасной» ещё и «премудрой», возвратясь в родные пенаты начинала с того, что указывала своему молодцу на дверь. А последние, вместо того, чтобы саморазвиваться, «расти до уровня партнёра» и прочее, проблему решали путём постановки и проверки простейшей гипотезы: «если набить морду тому, из-за кого это всё произошло, чары спадут, а девица одумается».

Однако до сих пор школа Кощея, расположенная далеко, укромно и неудобно, умеряла пыл драчунов. Большая их часть до цели просто не добиралась, заблудившись в лесах и сдавшись на милость какой-нибудь сердобольной селянки. Когда селянка была хороша, молодец обычно быстро забывал, за чем, собственно шёл.

В последние месяцы ситуация изменилась. Простых сельских парней сменили какие-то едва ли не коммандос, да ещё и вооружённые кто мечом-кладенцом, кто волшебным луком. Кощей, конечно, атаки отбивал, но восторга не испытывал. На пятнадцатом приблизительно молодце он был вынужден сменить тактику и, вместо того, чтобы прогонять расшалившихся аборигенов, начал брать их в плен и выяснять, откуда они такие есть-пошли. Все дороги вели к Бабе Яге.

Кощей несколько осерчал, а когда ещё и Водяные принялись стучать, что, мол, расход ресурсов резко увеличился, — решил, что дело нечисто.

— Только вот что странно, — нахмурилась я. — Я никаких мечей не выдавала, тем более никого не науськивала. Даже наоборот. А я здесь уже третий месяц. Сколько надо, чтобы до тебя (мы вроде были «на вы», но кто бы не воспользовался случаем) добраться?

— Неделю на коне, две — пешком, — прикинул Кощей. — Кто-то сделал дубль?

— Вряд ли, центр бы заметил… Ой, подожди, я забыла чайник с плиты снять.

У Кота всегда была привычка подслушивать. Поэтому и в этот раз я была полностью уверена, что он прячется в кладовке, но всё слышит. Проходя мимо печки, я поддела ухватом дверь кладовой, мгновенно захлопнув. Раздался мяв, потом удар — Баюн пытался вырваться на свободу. Я налегла на дверь всем своим весом, но тут наконец-то подоспевший Кощей опустил засов — и всё было кончено.

— Ты уверена, что это он?

— Абсолютно. У него доступ к складу, а мечи и правда начали пропадать. Я думаю, он и прошлую Бабу Ягу из строя вывел.

— Интересно, зачем, — покачал головой Кощей. — Шпионаж?

— Или теорема Гёделя. Возможно, он считал, что его недооценивают, — пожала плечами я. Здесь мне пришла в голову одна идея. — Впрочем, у него ещё есть шанс заработать на хорошую оценку: пусть скажет, где сломан код «Лесной ведьмы».

С той стороны раздался отчаянный рёв, намекавший, что Баюн просто так не сдастся. Но я ещё не всё сказала:

— А если нет, то мы устроим ему импортозамещение.

И вопли стихли. И наступила тишина.

И ещё долго протуберанцы речки Смородины освещали идиллический пейзаж: черепа поверх частокола, сонно почёсывающаяся избушка, а на скамейке у крыльца — два длинноносых создания и две чашки кофе.

1) немецкие ругательства, за переводом — к Гуглу

Вернуться к тексту