Феникс - птица, возрождающаяся из пепла (джен)

Проснувшись, Гарри не сразу осознал, что накануне произошло, но чувствовал себя откровенно паршиво. В голове все перепуталось. Но сейчас он поговорит с Роном, и тот, конечно, поверит ему. Гарри отдернул полог — постель Рона была пуста. Наверное, ушел завтракать. Гарри оделся и по винтовой лестнице сбежал в гостиную. Его появление встретила напряженная тишина. Гарри не стал задерживаться и отодвинул портрет.

— Привет, Гермиона, — поздоровался Гарри с Грейнджер, которая собиралась войти. — Прогуляемся?

— Ну пойдем, — было видно, что ей не очень нравилась его компания, но она хотела что-то ему сказать.

Спустившись на первый этаж и не заглянув в Большой зал, они пересекли холл и вышли наружу, а потом быстро зашагали по лужайке в сторону озера. Корабль Дурмстранга стоял у причала, отбрасывая на воду черную тень. Сами студенты этой северной школы не показывались лишний раз перед студентами Хогвартса, хотя на завтраке присутствовали. Несмотря на то, что вчера было довольно прохладно, сегодня солнце светило вовсю, и шарф, который Гарри надел, перед тем как покинуть гостиную, оказался неуместен, так что он поспешил его снять. Гермиона же в этот момент стояла к нему спиной, и он видел, что она от волнения теребит край своей мантии.

— Гермиона, а где Рон? — задал свой вопрос Гарри, потому как видел, что она не очень-то хочет начинать говорить.

— Я хотела поговорить с тобой без Рона, — начала она после недолгого молчания. — Все думают, что ты уже перешел эту грань, но я надеюсь, что еще не поздно.

— Что? — не понял ее Гарри. — Какую грань? Что это значит, Гермиона? Если ты про ту линию Дамблдора, то я ее не пересекал, — спокойно ответил он, хотя осадочек от этого утверждения у него был. Гарри надеялся, что хотя бы друзья воспримут его участие в Турнире не как его желание лишний раз показать себя, а как попытку его если не убить, то хотя бы подставить или серьезно покалечить.

— Не ври, Гарри, никто бы не стал кидать туда твое имя. Тем более, я заметила, что бумажка была написана твоим почерком. Я специально попросила ее, чтобы проверить. И даже незаметно проверила заклинанием — это был ты! — если это утверждение и могло оправдать ее недоверие, то только не для него в его нынешнем положении. Он-то надеялся, что друзья — это те, кто верит тебе, даже если весь мир против тебя, а оказалось, все совсем не так. Ну, или друзья у него не те. Драко, что ли, надо было выбирать?

— Гермиона, зачем мне это? Я что, идиот и самоубийца? — спросил он ее. От злости хотелось запульнуть куда-нибудь что-нибудь взрывное. Чтобы был огонь… много огня. — Почему ты мне не веришь?

— Гарри, неужели ты думаешь, что мне не стало все ясно в тот же момент? — всплеснула руками Гермиона. — Ты просто позавидовал! Вот и решил обмануть Кубок. Но это ничего, ты еще можешь вернуться на путь света, я помогу…

— Позавидовал? — с сомнением протянул Гарри. — Чему завидовать-то? Думаешь, я хочу выставить себя идиотом перед всей школой? Сомнительное удовольствие.

— Скажи всем правду, Гарри, ложь ни к чему не приведет, будет только хуже. Признайся, что ты просто баловался темной магией. Заплатишь штраф и все…

— Какой темной магией, Гермиона? Это. Был. Не. Я! — взорвался Гарри. Как же можно быть такой настырной и недалекой?

— Я читала, что чтобы пройти этот ограничитель, ты должен был провести темный ритуал — это единственный способ, а Дамблдор нашел следы от этого ритуала, ты плохо замел следы, Поттер.

— Какой ритуал, Грейнджер? Не проводил я никаких ритуалов! Вы что, все совсем с ума посходили? — он был в шоке. Какой-то ритуал, какие-то следы. И почему все решили, что этот ритуал проводил он? И когда это, собственно, Гермиона все это успела узнать? И Дамблдор странный какой-то…

— Какой ты все-таки… — начала было Гермиона.

— Какой? — резко оборвал ее уже выведенный из себя Гарри. Перед глазами у него уже играли лепестки огня — если его — скорее всего уже бывшая — лучшая подруга сейчас скажет что-нибудь неподходящее, то за сохранность ее жизни он не отвечает.

— Прав был Дамблдор, ты ступил на темную дорожку, Поттер! — с презрением в голосе сказала Гермиона. — Я думала, что я смогу тебе помочь, но ты заврался. Ты поступил не как гриффиндорец, а как гадкий слизень. Мне не о чем с тобой больше разговаривать, прощай! — и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, двинулась в сторону замка, причем с бешеной скоростью.

Гарри остался стоять у озера и медленно переваривал только что рухнувший на него когнитивный диссонанс. Что это такое? Стоило этому дракловому клочку бумаги вылететь из кубка, как его жизнь резко пошла под откос. От злости он стал раскидывать ногами листву, что собралась у дерева.

«За что? — этот вопрос был главным. — За что они так поступили, за что я это заслужил, за что…»

Пока он думал о том, что с ним случилось, к дереву, около которого он стоял, спикировала знакомая сова. Крестный! Хорошо еще, что Сириус не знает о том, что он будет участвовать в этом чертовом Турнире, а то бы явился, несмотря на дементоров, и стал спасать крестника. Хотя…

Гарри, — писал Сириус. — Я не могу сказать в письме все, что хочу: слишком уж твой поступок неординарен. Что тобой двигало? Желание славы? Могущества? Ты поступил не как Поттер, истинный гриффиндорец, а как Блэк, как подлый слизеринец, как те, от кого я бежал. Темный ритуал! До чего ты докатился…

Дальше Гарри не мог читать: горячие слезы текли по холодным щекам и обжигали не хуже раскаленного железа. Сириус, его крестный, он поверил Дамблдору! Не ему, его крестнику и сыну лучшего друга, а ненавистному теперь ему старому слепому старикашке! Тому, кто засадил его на двенадцать лет в Азкабан! Это немыслимо. Чем он только думает…

«Шавка! Ненавижу!»

Чем больше Гарри думал о словах Сириуса, тем больше погружался в предательство. Как он мог? Он спас его, простил, а этот… Гарри не мог даже подобрать правильного эпитета. Пробежавшись глазами по письму, но не вчитываясь в детали, Гарри заметил, что ничего полезного в нем нет, и сжег его беспалочковым Инсендио. С того самого второго курса он понял, что некоторые заклинания даются ему хорошо даже без палочки. Особенно если это были чары, связанные с огнем. Но почему-то он не сказал об этом никому, даже друзьям, и сейчас был этому безумно рад. Ну, если, конечно, можно радоваться, когда душа разорвана на части.

Постояв около озера еще полчаса, он отправился в замок. То, что он с утра не поел, негативно сказалось на его самочувствии — прошлым вечером он тоже толком не ел, а обед он вчера пропустил. Так что он не ел уже практически сутки. Дорога до замка казалась ему безжизненной и унылой. Если еще вчера тут можно было увидеть пусть и немного подмороженную, но еще ярко зеленую траву, а теперь она была скукоженная и безжизненная. Прямо как он.

Как ни странно, но по дороге на кухню ему никто не встретился. Пощекотав грушу на картине, Гарри спокойно прошел на кухню и обратился к ближайшему домовику с просьбой выдать ему порцию завтрака, так как он проспал его. Услужливые домовые эльфы всегда были рады накормить всех, кто к ним заходит, и уже через мгновение перед Гарри предстал комплексный завтрак если не на пятерых, то на троих, как минимум, даже если это будут Крэбб и Гойл.

Хорошо подкрепившись, Гарри чуточку подобрел и стал думать о том, что еще не все потеряно. Общественное мнение как качели, которые раскачиваются то в одну сторону, то в другую. Если сейчас тебя любят, будь готов к тому, что уже завтра тебя могут и возненавидеть. Но все-таки, во избежание неожиданных поджогов учащихся, Гарри предпочел захватить с собой еды и на обед, и на ужин. С этими мыслями он собрал все, что ему подготовили домовики, и направился в башню Гриффиндора.

То ли фортуна сегодня была на его стороне — сомнительная фортуна, если честно, — то ли все решили, что в башню он так скоро не вернется, но в гостиной не оказалось ни единой души, впрочем, как и в комнате мальчиков. Сочтя это за провидение судьбы, Гарри поднялся в комнату и уселся на свою кровать. С фантазией у него было сейчас туговато, так что он не придумал ничего лучше, чем почитать первую попавшуюся книгу. И каково же было его удивление, когда он обнаружил, что первая попавшаяся ему книга — это учебник по зельеварению за первый курс. Причем она почему-то оказалась сверху, хотя все книги за прошедшие года он складывал на дно и перетягивал лентами.

«Хм, а почему нет?» — спросил себя Гарри. Он и не надеялся, что это будет занимательное чтиво, но лезть за другой ему было откровенно лень. Однако, открыв книгу на первой странице, он так погрузился в чтение, что не заметил, как пролетели три часа, а он уже полез за учебником второго курса. Так за весь день и всю ночь он перечитал все четыре учебника по зельеварению и надеялся утром до занятий зайти к мадам Пинс и взять дополнительную литературу.

На следующее утро, ровно в шесть утра — время, когда уже разрешено было покидать гостиную, но еще никто не проснулся — Гарри вышел из общежития и побрел к мадам Помфри.

— Мистер Поттер, что случилось? — холодно поинтересовалась медиковедьма.

— Я хотел бы попросить у вас животворящий эликсир, — сказал он. — Я плохо спал ночью и боюсь заснуть на занятиях.

Медиковедьма смерила его недобрым взглядом и сунула в руки эликсир.

— Чтобы хорошо спать, мистер Поттер, — с холодом в голосе сказала она, — надо меньше обманывать и не проводить темномагических ритуалов, — после этих слов она выставила его за двери и захлопнула их с такой силой, что, казалось, они сейчас же рассыпятся на мелкие кусочки.

«М-да, — подумал Гарри, — этот год будет непростым. Надеюсь, у мадам Пинс все будет не так плохо».

Идя по коридору, он думал, какие же книги он попросит у библиотекаря, а потом решил, что возьмет все, что она ему даст — знания лишними не будут.

Мадам Пинс — была строгой женщиной «бальзаковского возраста». Она всегда очень трепетно относилась к книгам, как только могла, оберегала их от студентов, которых готова была всем скопом записать в вандалы. Не дай Мерлин, в библиотечной книге появится хоть пятнышко или хоть единая надорванная страничка, да просто кто-то из учеников принесёт в библиотеку еду… Им пришлось бы познакомиться тогда с разъярённой мадам Пинс. Но Гарри никогда не нарушал правил, так что мадам Пинс была расположена к нему благодушно.

Зайдя в библиотеку, которая в это время уже функционировала, Гарри подошел к столу библиотекаря.

— Мадам Пинс, — обратился к ней Гарри. — Доброе утро.

— Доброе утро, мистер Поттер. Вы что-то хотели? — она приподняла одну бровь, выразив этим свое удивление таким ранним визитом.

— Да, мадам Пинс. Я хотел бы вас попросить посоветовать мне книги по зельеварению. Учебники на четыре курса я уже изучил, но хотелось бы ознакомиться с более обширными изданиями и поподробнее изучить эту сложную науку.

Библиотекарь внимательно на него посмотрела и встала из-за стола. Обычно она просто говорила куда пойти и что взять, но сейчас решила принести все сама. Через десять минут она вернулась, неся в руках не менее десяти фолиантов. Причем настолько древних, что Гарри засомневался, что они были в публичном доступе.

— Это книги из Запретной секции, — подтвердила его догадки мадам Пинс. — Участникам турнира разрешено брать оттуда книги по любой интересующей их теме. Это, — она махнула рукой на стопку книг, — материал, которого хватит, чтобы сдать экзамен на мастерство по зельеварению. — Гарри удивленно распахнул глаза и уставился на мадам Пинс, как на божество. Такая подборка дорогого стоила. — Конечно, там много запрещенных зелий, но я рассчитываю на ваше благоразумие, мистер Поттер. Но учтите, что это только база: чтобы стать хорошим зельеваром, вам необходимо много читать по этой теме, причем и современную литературу в том числе. И еще, я вам советую ознакомиться с материалом пятого, шестого и седьмого курсов до того, как вы начнете читать эти пять книг, — она махнула рукой на пять зеленых фолиантов, которые лежали снизу стопки. — Они для более высокого уровня. А остальные можете читать хоть сейчас.

— Но, мадам Пинс, как я смогу взять все эти книги с собой? — та оглядела стопку книг, на секунду задумалась, а потом улыбнулась.

— Как и раньше, мистер Поттер. Когда директором был еще профессор Диппет, в библиотеке были специализированные артефакты, которые позволяли копировать для себя книги. Ведь многие из них в единственном экземпляре, а доступ в Запретную секцию был чуть ли не у трети школы. Согласитесь, трудно готовиться к сдаче мастерства, если книга, по которой можно готовиться, одна на пять человек.

— Действительно, и как он выглядит? — поинтересовался Гарри.

После его слов мадам Пинс достала черную маггловскую тетрадку, от которой Гарри шарахнулся как от огня, но быстро взял себя в руки и попытался придать лицу более-менее непринужденное выражение. Тетрадка была копией дневника Тома Риддла.

— В сороковых школа закупила чуть больше нескольких сотен таких тетрадей, а наш профессор артефакторики сделал из них артефакты. Лучшим ученикам старших курсов, если они подавали большие надежды в какой-либо специальности, выдавались такие тетради, в которые я копировала какую-либо книгу из Запретной секции, а уж обычные книги копировали сами студенты. Заклинанию я их, естественно, научила. Очень удобно, когда вся твоя библиотека с тобой. Да и тем более, что из-за специфической активации, кроме самого владельца книги, никто другой не мог ее прочесть. Тетрадь оставалась у студента на всю жизнь, так что книги они могли читать и после своего выпуска. Но, к сожалению, больше таких артефактов у нас не было, потому как профессор скончался, а другие не понимали, что это за чары и как он их сделал — так что я даю вам раритет, мистер Поттер, это последняя книга — храните ее. Я сейчас скопирую эти фолианты, а вы пока принесите мне учебники за три последних курса, — она улыбнулась ему, а Гарри вдруг подумал, что мадам Пинс гораздо проницательнее и добрее Дамблдора, который только пытается таким быть.

Пока Гарри ходил за книгами, Ирма Пинс раздумывала над тем, почему ей так захотелось отдать последний артефакт именно Поттеру. Та же мисс Грейнджер посещала библиотеку в десять раз больше, чем ловец гриффиндорской команды, да и любой когтевранец даст ему фору в этом. Так почему именно он? Однако уже через секунду она ответила сама себе: потому, что Поттер изменится, и этот артефакт ему пригодится. Как изменится — Пинс не знала, она была интуитом и знала, что артефакт будет ему нужен, когда произойдет его становление. И информация ему эта пригодится. Подчиняясь той же самой интуиции, она занесла в базу артефакта снимок ауры еще двух книг: «Природная знать. Родословная волшебников» и «Лорд магии: что, как, зачем и почему». Когда Гарри вернулся, то они занесли в артефакт учебники, и Пинс отправила его на завтрак.

Завтракать в большом зале Гарри все еще не хотел, так как видеть директора и не испепелить его — дело невозможное. Так что он пошел к домовикам, которые любезно согласились покормить его. Стол снова накрыли человек на пять, так что Гарри позавтракал достаточно плотно, а потом неспешно направился на занятия.

Напрасно Гарри думал, что скоро все свыкнутся с его чемпионством и дела как-то наладятся. Когда начались уроки, он не мог больше избегать других учеников. Все они считали, что Гарри сам бросил в Кубок свое имя. Пуффендуйцы, обычно дружившие с гриффиндорцами, считали, что Гарри покусился на славу их чемпиона Седрика Диггори. Пуффендуй не был избалован победами, а Седрик, как никто, завоевывал им награды. Однажды и вовсе обыграл Гриффиндор в квиддич.

Гарри убедился в этом на первом же уроке травологии. Его приятели Эрни МакМиллан и Джастин Финч-Флетчли молчали весь урок, хотя они вместе работали у одного подноса — пересаживали прыгучие луковицы. Даже профессор Стебль явно его сторонилась, понятное дело — глава Пуффендуя.

А уж на второй урок, когда они пришли на УЗМС, который проходил у них вместе со Слизерином, Малфой, как и следовало ожидать, явился с издевательской ухмылкой.

— Эй, парни, смотрите, кто здесь. Сам чемпион Гриффиндора! — увидев Гарри, обратился он к верным телохранителям Крэббу и Гойлу. — Захватили блокноты? Спешите взять автограф! Ему недолго осталось быть среди нас, грешных! На Турнирах выживает — кошмар — половина участников. Сколько надеешься протянуть, Пот­тер? Держу пари, десять минут первого тура — и тебе конец!

Однако, не заметив хоть какой было реакции от Гарри, который все это время пялился в какую-то черную книженцию, Малфой притих, а из задней двери хижины вышел Хагрид, нагруженный шаткой башней из клеток, в каждой из которых сидел здоровенный соплохвост. Хагрид объяснил, что эти «милые» зверушки убивают друг друга из-за избытка подавляемой энергии. И, ко всеобщему ужасу, повелел: чтобы дать ей выход, каждый ученик дол­жен надеть на соплохвоста ошейник и совершить с ним длительную прогулку. У задания был только один плюс — Малфой потерял дар речи.

— Вывести их на прогулку? — он заглянул в одну из коробок. — Интересно, а на что мы нацепим ошейник? Вокруг жала? На хвостовое сопло или на присоску?

— Очень просто — посредине, — показал Хагрид. — Только это… наденьте перчатки из… э-э… драконьей кожи.

Пока все ученики разбирали себе соплохвостов, Гарри читал учебник по зельеварению за пятый курс, который тоже оказался весьма увлекательным. Хагрид старался не замечать Гарри, так как тот совершил ужасный поступок, а остальные были сильно заняты тем, что охраняли свои конечности от гиперактивных животинок. Так что Гарри все занятие читал учебник и даже не заметил, что сидел на клетке с соплохвостом, но тот не стремился его поджарить, а наоборот, пытался легонечко коснуться и почувствовать его тепло.

Следующие несколько дней слились бы в сплошную черную полосу, если бы не книги по зельеварению. Нечто похожее было на втором курсе, тогда многие подозревали его в нападениях на школьников. Но Рон тогда был на его стороне, и поэтому переживать это было легче, а теперь эту функцию выполняли книги. Но, все равно обидно… Нет, безусловно он понимал пуффендуйцев, которые болели за своего чемпиона. От слизеринцев ничего, кроме злобных выходок, он и не ждал. Они его терпеть не могли. Именно благодаря Гарри Гриффиндор обыгрывал их в квиддич и занимал первое место в межфакультетских соревнованиях. Но когтевранцы — они-то могли бы болеть и за Седрика, и за него. Но нет. Большинство считало, что он хотел обманным путем стяжать себе еще большую славу.

И действительно, если бы не книги, Гарри не смог бы пережить подколки и ненависть других факультетов в эти дни. Он даже есть ходил на кухню, а между занятиями и в комнату передвигался под мантией-невидимкой. Однако на пару по зельеварению он решил пойти без нее — мало ли, что сегодня взорвется у Лонгботтома.

После обеда на кухне Гарри уже привычным путем направился в подземе­лье, где возле двери лаборатории уже толпились слизеринцы, у каждого из которых на груди виднелся большой значок. Но Гарри снова ничего не видел, так как был всецело поглощен учебником по зельеварению за шестой курс.

— Нравится, Поттер? — заметив Гарри, воскликнул Малфой.

Седрика поддержим — он Настоящий чемпион.

— Но это еще не все! Полюбуйся!

Он нажал на значок, красная надпись исчезла, ее сменила зеленая:

«Гарри Поттер, ты смердяк,

Задавала и дурак»

Слизеринцы загоготали, и все, как один, нажали на значки, и на Гарри отовсюду теперь смотрели блестящие зеленые буквы.

— Дать тебе, Поттер? — Малфой протянул ему значок.

— А знаешь, давай, Малфой! — Гарри протянул руку к значку, который протягивал ему Малфой, и вырвал его из рук, а через секунду он уже был у него на груди. — А ничего так, стильненько!

Пока Гарри рассматривал значок, Драко Малфой — слизеринский принц — и все другие ученики — как Гриффиндора, так и Слизерина — стояли молча и не могли выйти из ступора. Как будто Гарри использовал множественный Петрификус.

— А чего такой малофункциональный? Только две надписи? Маловато, — усмехнулся Гарри.

Он достал свою палочку и несколько раз махнул перед значком на своей груди, и на значке появилась совсем другая надпись синим цветом:

В голове моей опилки: не беда! Так устроены блондины, да, да, да!

А при нажатии менялось на белое:

PS. Ну, вы поняли о ком я.

Малфой стоял, не шевелясь, и казалось, что у него сейчас начнет дергаться глаз. Сначала была тишина, но Забини так и не смог удержаться и начал хохотать, а за ним и все гриффиндорцы.

И Драко не выдержал. Подавляемый гнев прорвался наружу. Не отдавая себе отчета, он выхватил из кармана волшебную палочку. Гарри же стоял, облокотившись на стену, и снова пялился в свою книжку.

— Отчего здесь такой шум? — проговорил убийственно вкрадчивый голос. У дверей лаборатории появился Снейп. — Мистер Малфой, почему у вас в руках палочка, и вы направляете ее на мистера Поттера?

— У нас возникла дискуссия, профессор, и мистер Малфой согласился продемонстрировать мне свою палочку, — с улыбкой проговорил Гарри, который секунду назад читал учебник по зельям. — Согласно одной из теорий направления своих исследований, мастера зельеварения выбирают согласно тому, какая палочка их выбрала. У мистера Малфоя это боярышник, значит, ему лучше будут даваться лекарственные зелья и направление целителя ему подойдет лучше, чем кому бы то ни было; а вот у меня палочка из остролиста, что означает, что мне лучше будут даваться яды и противоядия, так как остролист является ядовитым растением, но также используется как противоядие от некоторых ядов и при определенных ритуалах.

Снейп на секунду завис, но уже буквально через секунду расплылся в ехидной ухмылке.

— Мистер Поттер, вы хотите этой теорией оправдать свое невежество в приготовлении элементарных зелий?

— Что вы, профессор, ни в коем случае. Если хотите, я могу готовить сегодня зелье в непосредственной близости от вас, и вы сами убедитесь. Насколько я правильно помню, у нас сегодня противоядия?

— Вы, наконец, знаете тему занятия до его начала, или вас уже кто-то просветил на этот счет? Мисс Грейнджер постаралась? — спросил с ухмылкой Снейп, а Гарри в этот момент скривился, будто тот сунул ему под нос нечто неприятно пахнущее.

— Мисс Грейнджер может просвещать своими безупречными знаниями кого угодно, но боюсь, что мне они ни к чему. К сожалению, именно из-за таких вот индивидов преподавание высших зелий так скатилось.

Снейп, видимо, хотел сказать что-то еще, но передумал, так как звонок оповестил о начале занятия.

— Все в класс. Не то будете наказаны на неделю. Поттер, за первую парту. — Оглядев класс и заметив, наконец, значки, Снейп остановил свой взгляд на мантии Драко. — Мистер Малфой, снимите это непотребство немедленно!

Все обернулись на Малфоя и замерли — смеяться при Снейпе не решился никто, ну, или почти никто: Забини как-то быстро и неестественно начал кашлять. На груди у Малфоя красовался значок с милой розовой надписью:

Я НЕ БЛОНДИНКА, Я СВЕТЛАЯ ГОЛОВА, С РОЗОВЫМИ МОЗГАМИ!

— Км-м, займемся противоядиями! — Снейп сделал вид, что это было нечто обыденное, а Малфой покрылся красными пятнами и в упор стал глядеть на Гарри. — Составляющие у вас готовы? — поинтересовался Снейп. — Теперь осторожно заварите их. После чего выберем кого-нибудь и попробуем на нем их действие, — его глаза встретили взгляд Гарри. — Мистер Поттер хвалился, что прекрасно варит противоядия, так что проверять будем на нем.

Мечты об отравлении Поттера прервал стук в дверь. В класс шмыгнул Колин Криви и, одарив Гарри сияющей улыбкой, подошел к Снейпу.

— В чем дело? — сухо спросил тот.

— Простите, сэр, но Гарри Поттера вызывают наверх.

— Поттеру предстоит еще час работы с зельями. Наверх он поднимется после урока.

Колин покраснел.

— Сэр, сэр, его ждет мистер Бэгмен, — испуганно проговорил он. — Все чемпионы должны идти. Их, по-моему, будут фотографировать.

— Хорошо, хорошо, — прошипел Снейп. — Оставьте, Поттер, здесь сумку. Вы мне еще будете нужны.

— Пожалуйста, сэр, Гарри надо взять сумку с собой. Все чемпионы там…

— Очень хорошо! — рявкнул Снейп. — Берите свою сумку и вон с моих глаз!

— А кто сказал, что я пойду, сэр? — улыбнулся Гарри. — Это им нужны фото, а не мне. Мне нужен котел и немного времени на зелье. Сегодня у нас эксперимент, и я не хочу его пропускать. Пусть идет тот, кто опустил мое имя в кубок, а я хочу заниматься противоядием. Так что, Колин, можешь сказать, что я не фотографируюсь и интервью не даю.

Картинно отвернувшись от пришедшего Криви, Поттер взял ступку, пестик и стал толочь безоар. В классе была удивительная тишина — слышен был только скрежет камня о стенки ступки.

— Но… — начал было Колин, однако был прерван Снейпом.

— Мистер Поттер выразил свое желание, и я не намерен его заставлять, а теперь идите и не мешайте уроку.

Колин испуганно встрепенулся и вылетел за дверь.

Тем временем Гарри уже измельчил безоар до мелкой крошки и добавил его вместе со стандартным ингредиентом в кипящий котел, а через семь секунд на медленном огне, против пяти на среднем из рецепта, вырисовал своей палочкой замысловатый узор. Через двенадцать с половиной минут у него сработал таймер, который Гарри установил, как только погасил огонь, и добавил три грамма рога единорога, который он молол все это время. Сразу после этого он сделал одно и три с четвертью помешиваний по часовой стрелке и четверть против, а затем добавил две средние ягоды омелы. Через тридцать секунд он сделал еще два помешивания по часовой стрелке и снова вырисовал какой-то замысловатый узор.

С зельем Гарри справился быстрее всех. Оно и неудивительно — все остальные всю пару глазели на чудо, которое осталось на зельеварении вместо того, чтобы уйти как можно раньше и без последствий.

— Что, Поттер, не знаете, что делать? — спросил Снейп, когда заметил, что тот смотрит куда угодно, только не в свой котел.

— Ищу простой яд, профессор Снейп. Эксперимент нужно закончить.

— Тогда идите в кладовую и возьмите темный флакон с третьей полки.

Гарри вернулся с темно-синим флаконом, на котором была надпись — «Strychnos toxifera» и поставил рядом с флаконом своего противоядия — в успехе приготовления зелья он не сомневался, так что немного схитрил и взял яд практически мгновенного действия, чтобы вывести профессора из себя.

— Готовы? — спросил профессор Снейп с ухмылкой. — Ну что же, давайте посмотрим. Начинайте.

Снейп внимательно и с ехидством посмотрел на Гарри, но вся его веселость пропала в тот самый момент, когда он увидел в руках у него темно-синий флакон вместо темно-серого.

— Что это, Поттер? — с ужасом в глазах спросил Снейп.

— Это, — Гарри выпил часть содержимого пузырька, которое уже успел налить в ложку, — Кураре — вещество растительного происхождения, которое обладает парализующими свойствами, — говорить ему уже было трудно, — он блокирует работу мышечного аппарата. У человека останавливается дыхание, и он может погибнуть от удушья всего за несколько минут, — Гарри уже практически не дышал, а руки у него дрожали. Глаза у Снейпа расширились, и он кинулся к ученику, который уже начал терять сознание.

— Безмозглый тупой гриффиндорец! Что ты делаешь? Так уверен в своих силах? Где же это чертово противоядие? — он лихорадочно искал в своих безразмерных карманах универсальное противоядие, не заметив, как Гарри выпил содержимое той пробирки, в которую он наливал свое творение.

— Оставьте так, профессор, может, подохнет, — не выдержав, кинул Уизли, как раз в тот момент, когда двери распахнулись и в кабинет зашли руководители трех школ, Бэгмен, Крауч и Олливандер, а Гарри перестал двигаться, дышать и вообще подавать признаки жизни.

— Кто умирает? — спросила взволнованная мадам Максим.

— Чемпион ваш недоделанный! — выкрикнул Томас.

— Мистер Поттер? — воскликнул Бэгмен.

— Да, сэр, вы что-то хотели? — спросил только что оживший труп, а Снейп отшатнулся и чуть не перевернул его котел.