Феникс - птица, возрождающаяся из пепла (джен)

— Огненный феникс… — в четвертый раз пробормотал удивленный Роберт, у которого от избытка адреналина в крови просто подкосились ноги. Не ушибся он только потому, что рухнул на стул, который ему успел подать услужливый, а теперь еще и счастливый, выглядевший как умалишенный домовик. Глаза у Батлера были ошалелые, зрачки расширенные, волосы взъерошенные еще со времени игры в догонялки с Добби; весь его внешний вид указывал на усиленную мозговую активность — Роберт пытался вспомнить все, что только можно и нельзя, о фениксах.

— Ну конечно! Блэки же! — воскликнул Бонам, вскакивая при этом со стула, на который его также усадил гиперактивный домовик. — Только вот… — на минутку он задумался, а потом принялся бормотать себе под нос: — Маггловская кровь тут, скорее, должна была сработать как блокатор, а не как активатор. Уже давно было выяснено, что немагическая кровь оказывает на наследия ингибирующие свойства! Не понимаю… — он бубнил и бубнил, попутно нарезая круги вокруг стула, на котором сидел раньше, пока парни занимались привычным им в том мире делом — медитировали и пытались контролировать вновь обретенные тела.

— Мистер-ра Поттеры, — решился-таки на интересующий его вопрос Мейсон, немного осекшись и чуть не забыв про второго мальчишку. — А ваша матушка точно была магглорожденной?

— Уверен на девяносто процентов, что — да, — отозвался зеленоглазый парнишка с занятным перстнем на пальце.

— А вот я — на сто процентов уверен, что мой отец — маггл, — с сожалением сказал голубоглазый юноша с зеленым медальоном на шее, так и не открыв глаза.

— Маггл? — переспросил его Бонам. Что-то во всей этой истории не давало ему построить картину произошедшего до конца, а постоянно появляющиеся данные только путали ели-ели устоявшуюся картину мира, снова закручивая моток до конца и смешивая уже разложенные данные.

— Именно, — все тем же убитым голосом подтвердили оба воскресших.

— Что-то я ничего не понимаю, — снова растерянно уселся на стул Мейсон. — Давайте так, — подобрался он и прямо уставился на парней, которые соизволили, наконец, оторваться от своего занятия и посмотреть на мечущегося адвоката, — мы проведем детальную родословную проверку крови и выясним, наконец, правду, — твердо решил он.

— Эм, Бонам, а ты не забыл, сколько стоит эта процедура и кто ее проводит? — неуверенно переспросил его друг и покраснел.

— Не забыл, мой рассеянный друг, проводит ее Бонам Мейсон и причем абсолютно бесплатно, — хищно улыбнулся тот и посмотрел на парней. — Так что, делаем? Думаю, вам будет интересно взглянуть, — его глаза расчетливо сверкнули.

Что сказать, адвокат умел удивлять. Все проверки на крови не просто так проводили гоблины. А уж детальная проверка родословной стоила немалых денег, хотя расходов — кроме пергамента, пол-литра крови и четырех часов времени — никаких. Все дело в крови. На такие ритуалы налагалась просто баснословная пошлина от министерства, а в случае нарушения — десять лет Азкабана. Вот тебе и адвокатишка. Н-да, недооценивали их люди, что сказать! Недооценивали…

— Согласны, мистер Мейсон, только скажите, что вы будете делать, когда вас придут арестовывать за нарушение закона, и с какой это стати мы удостоились получить полную проверку — бесплатно? — поинтересовался у адвоката один из Поттеров после того, как они провели между собой невербальный совет.

— А никто не придет, господа. Насколько я знаю, вы участники Турнира, а это дает нам некие привилегии, — с улыбкой сказал Бонам и полез за пергаментами. — Если вам интересно, я принесу завтра свод правил, и вы ознакомитесь. Правда, я сам его не открывал лет пятнадцать. Вот вместе и посмотрим. А что насчет платы… Я никогда не проводил этот ритуал, потому как он запрещен, а в вами я могу потренироваться — это раз, я могу заручиться поддержкой Мальчика-который-выжил — это два, ну и три — мне самому до ужаса интересно.

— Вы не перестаете удивлять нас, мистер Мейсон. Признаюсь, мы ожидали несколько другой реакции — от банального обморока до Непростительных и сыворотки правды, — восхищенно сказал второй Поттер. — Но вы поверили нам сразу и предложили помощь. Почему? Вы ведь адвокат, а они не верят на слово, даже если кого-то защищают. Да и вы, мистер Батлер, уж как-то быстро стали нам помогать.

— Потому, что вы говорите правду, — спокойно ответил Бонам. — И мне, и Роберту вы говорили только правду, ни разу не соврав. Впрочем, у вас бы просто не получилось, — лукаво улыбнулся потомственный адвокат.

— Мы, конечно, вам врать и не собирались, но, разрешите поинтересоваться, почему это? — синие глаза полыхнули негодованием в свете факелов так ярко, что хотелось зажмуриться, но Мейсон не отвел взгляд, а только хмыкнул.

— А вот поэтому, — он оттянул воротник рубашки и показал небольшую подвеску в виде странного краегоугольного трилистника.

— Кривдар? — удивились парни. Старинный артефакт всколыхнул у них память о давно минувших днях, когда они с Томом были в СССР. — Признаюсь, такого мы не ожидали. Сейчас мало кто помнит об этом славянском артефакте, и еще меньше тех, кто его использует — не любят люди правду.

— Кривдар? — переспросил Роберт. Похоже, только он один не знал, что это за штука такая, и чувствовал себя от этого немного неуютно.

— Дар Кривды — славянской богини лжи. Верили, что Кривдар — подарок этой богини своей сестре, чтобы она всегда могла опознать деяние своей сестры. А Правда за это подарила ей свое украшение — Правдар, он помогает лгать так, что никто не догадается об этой лжи. Но, кроме славян, в это никто не верил, потому как у них они не работали. Вот об этих артефактах все и забыли.

— А вы-то откуда об этом знаете? — удивился Роберт, обращаясь к Поттерам. — И откуда они у тебя, Бонам?

— Моя семья испокон веков много путешествовала, в свое время они были и на Руси. Там они узнали о множестве славянских артефактов, о свойствах которых у нас не догадываются и по сей день. Хотели добыть Правдар, но не вышло. Последний артефактор, который знал секрет их изготовления, умер за сто лет до того, как моя семья туда отправилась. Ну, а свой, естественно, никто не афишировал.

— Что-то мне подсказывает, что он все-таки у вас имеется, — с сомнением протянул один из близнецов, на что Бонам только хмыкнул.

— Конечно есть, и не один, — улыбнулся он. — Мой далекий предок настолько загорелся идеей его добыть, что отправился за ним в прошлое на сто тридцать лет назад. Ну, а так как историю Руси он не знал и до этого никто из наших там не был, то разрыва пространства тоже не произошло. Он передал нам несколько артефактов уже в будущем, в тот момент, когда его молодая версия использовала хроноворот. Ему на тот момент стукнуло почти двести лет.

— Занимательная история, — сказал Роберт, Поттеры же о чем-то задумались, а потом один из них воскликнул:

— Какие же это открывает возможности! — восхищению в его голосе не было предела. — Вы наверняка самый популярный адвокат, мистер Мейсон!

— Есть такое, господа, — улыбнулся маг.

— Но мы же могли его обмануть? — с прищуром поинтересовался второй близнец.

— Вот в этом ваша беда, мистер Риддл, — спокойно сказал Бонам, глядя в глаза голубоглазому Поттеру. — Вы умный и проницательный, но иногда слишком уверены в своей непобедимости.

* * *

Майк Миллер, студент шестого курса Гриффиндора, медленным шагом направлялся в сторону Больничного крыла. Голова у него раскалывалась на части, а мысли лихорадочно носились по черепушке с такой скоростью, что он никак не мог удержать их на месте. Казалось, что кто-то медленно и планомерно сводил его с ума. А началось все с тотализатора этого драклового Турнира. Когда Майк подошел к парням, то был уверен, что поставит на Диггори, но в момент передачи Джорджу галлеонов в его голове что-то щелкнуло.

Майк отчетливо увидел перекошенное злобой лицо директора школы и бумажку с именем Мальчика-который-выжил. Мордред его дернул, раз он все-таки решился поставить и на Диггори, и на Поттера. Единственный. А потом и единственный сорвал куш. Все сокурсники смотрели на него с удивлением, но никто не заикался, что тот помог гриффиндорцу пролезть в Турнир — Майку и самому еще не было семнадцати. Вот с того момента все и изменилось. Миллер теперь периодически видел будущее. Он старался как можно меньше бывать в людных местах, чтобы ученики не сочли его за сумасшедшего, и воспринимать видения, как нечто обыденное. Но ни то, ни то ему не удавалось.

Вторым видением Миллера стала черная тетрадь, с подписью Т.М.Р., которое медленно выцветало, меняясь на Г.Д.П. Потом вся тетрадь занялась пламенем, сгорая дотла. Пепел закрутился в вихре, а патом рассыпался мириадами искр. А на том месте, где до этого лежала тетрадь, стали пробиваться два ростка с бутонами: один — зеленый, а другой — синий. Что значило это видение, Миллер даже не представлял.

Последующие видения шли один за другим, стоило ему только прикоснуться к кому-нибудь из студентов или преподавателей. Так, он увидел Дамблдора, у которого изо рта вытекал тыквенный сок, когда наткнулся на него у кабинета профессора МакГонагалл. Или профессора Спраут, которая отчитывала Седрика за то, что тот чуть не убился на первом испытании — Майк случайно прикоснулся к ее плечу после травологии. Задев Трелони, он вообще такое увидел, что и вспоминать не хотелось! Это было одновременно и интересно, и страшно.

Подойдя к Больничному крылу, Майк замер. А что он, собственно, скажет Помфри? Что у него болит голова? Так она даст обезболивающее, а оно никак не помогает — проверено. Тогда что? Рассказать про видения? Так та и так относится к прорицаниям со скептицизмом, да и он уж очень не хочет, чтобы об этом его открывшемся «даре» знал кто-то еще.

Так ничего и не решив, Миллер зашел в лазарет и застыл на месте. На одной из коек лежал Фред Уизли, и из глаз у него текла кровь, а зрачки отсутствовали — сплошные белки. Майк застыл в ужасе. Рыжее нечто внимательно его осмотрело, а потом захрипело, причем изо рта у него шла кровавая пена:

— Помоги нам… прокляты…

— К-кому вам? — с ужасом пробормотал Майк. Для него это было слишком. Он и так боялся инфери, а теперь будет боятся еще и рыжих…

— Нам, мистер Миллер, — захрипел голос сзади, и он быстро обернулся. Но лучше бы он этого не делал.

На него в упор смотрела медиковедьма. Но с ней ситуация была еще хуже, чем с Уизли. Если тот еще напоминал человека, пусть и отдаленно, то Помфри походила на сгнивший труп, восставший после двухнедельного возлежания в луже. Куски кожи отслаивались рулонами, все тело покрывала густая зловонная слизь, глаза были красными от лопнувших капилляров, а волос не было вообще. Начав пятиться от двух практически мертвых, Майк задел какую-то коробку и упал, сильно ударившись головой о тумбочку и потеряв сознание.

* * *

После произнесенной Мейсоном фразы в зале наступила тишина. Роберт боялся нарушить тишину и узнать правду — вот так спокойно разговаривать с воплощением Темного Лорда было страшно. Бонам наслаждался произведенным эффектом, а Поттеры просто обдумывали сказанное.

— Быстро же вы догадались, мистер Мейсон, — усмехнулся один из них. — Что помогло?

— Отец — маггл, глаза — голубые, знание славянских артефактов, о которых не пишут в книгах, путешествие в СССР, — перечислял он, загибая пальцы, — медальон Слизерина и кольцо Гонтов.

— Вы умный человек и сделали очевидные и почти правильные выводы, господин адвокат, но я не Том Риддл, не Волдеморт и не Гарри Поттер. Как, собственно, и мой брат. Да, безусловно, когда-то мы были ими, но сейчас — определенно нет. А вот кто мы, нам скажете только вы. Но если вы вдруг передумали, вас никто не заставляет — голос его стал тяжелее, — мы пойдем к гоблинам. П…

— Просто нам нужна ваша помощь, — прервал своего брата другой Поттер, сжав его руку своей и послав волну успокоения. Его голос был заметно теплее и спокойнее, чем у нервного и нетерпеливого брата, принимающего все в штыки. — Мы дезориентированы. Я чувствую дыхание, сердцебиение и мысли своего брата, но иногда не понимаю, где я, а где он. Где мое, а где его. Я даже смотрю иногда его глазами! Мы видели жизни Темного Лорда и Мальчика-который-выжил с самых первых их вздохов и до самых последних минут жизни. Мы видели, как совершались безумства, как создавалась почва для войны, но никак не можем соотнести эти поступки с нами. Мы не делали этого, мы только видели, что происходило — и в большинстве случаев осуждали то, что видели. Это было как будто со стороны — мы даже могли не наблюдать того, чья это жизнь, просто существовать поблизости. Брат прав — ни я, ни он не являемся теми людьми, которых все знали раньше… Пусть души наши и были когда-то ими, но сейчас это не мы. И имена эти нам чужды, мы ощущаем, что они теперь не наши, как и страдания и метания этих душ. Нам нужна чья-то помощь, и мы просим о ней вас. Помогите нам разобраться со всем, что свалилось на наши плечи.

— Что ж, я предлагал вам помощь раньше, не откажусь от своих слов и сейчас, — достаточно ровно отозвался адвокат.

Он смотрел на Поттеров и не видел ни в одном из них того Темного Лорда, которого все боялись. Он видел уверенных в себе, сильных, но немного вспыльчивых парней, один из которых принимал все в штыки, а другой осторожно сглаживал все шероховатости общения. Они не доверяли людям, но искали поддержку друг в друге, они были друг для дружки теми факторами, что уравновешивали души. И то, что они доверились им — дорогого стоило.

— Что ж, тогда просим вас, приступайте! — хором согласились они и лучезарно улыбнулись.

— Если мне дадут слово, то я все же выскажусь, — с опаской глядя на договаривающихся парней и своего друга, проговорил Роберт.

— Да, да, мистер Батлер, — повернулись к нему все трое.

— То, что вы видите глазами друг друга — это происходит подконтрольно или нет? — переключился он на режим «строгого колдомедика».

— Нет, а что? — с удивлением посмотрели на него Поттеры, а Бонам снова о чем-то думал.

— Боюсь, тогда до начала проверки вам нужно провести одну небольшую процедуру, а именно — ритуал разъединения и объединения душ.

— Зачем? — не поняли они. — Зачем разъединять и объединять?

— Сейчас вы связаны в нескольких местах, как и магические близнецы. Собственно, вы ими теперь и являетесь. Если вас не разъединить правильно, то со временем из-за частых скачков вы сойдете с ума. В древних семьях рождались иногда магические близнецы. Волшебники всегда считались более совершенным видом, чем магглы, а магические близнецы, считайте, занимали более высокую ступень эволюции. Не буду рассказывать всех преимуществ близнецов, расскажу только медицинский аспект. Когда рождались такие дети, то в первые дни после рождения проводился ритуал разъединения душ. Если таковой не провести, то со временем души детей «прирастут» друг к дружке и разорвать их будет гораздо сложнее. Так было у сестер Винтер в шестом веке и у братьев Харрис в восьмом. И это только известные мне случаи, так как помощь оказывали мои предки. Последними известными полностью разделенными магическим близнецами были Дэвид и Мэтью Льюис.

— А не разделенными?

— Последними неразделенными были сестры Скабински, которые смогли прожить так аж до двадцати лет, а потом их души полностью объединились. У их родителей просто не было средств для проведения такой операции, а провести сами они ее не могли. Это случилось в самом начале двадцатого века. А вот с не до конца разделенными… Вы знаете близнецов Пруэтт? — парни синхронно кивнули. — Они родились магическими близнецами, но их мать не захотела оплачивать процедуры, хотя средства у них были, да и Министерство должно было оплатить две трети стоимости. Она решила провести разъединение сама, но у нее не все получилось. Разделились парни кусками, так что до третьего совершеннолетия так и не дожили… А объединение нужно, чтобы вы могли быть одним целым, при этом не вредя друг другу. Так что лучше давайте сначала ритуал, а потом уже проверки.

— Х-хорошо, мистер Батлер, мы на все согласны, только помогите нам!

— Что же, тогда я к завтрашнему дню подготовлю рунный круг, а вы пока отдохните, а перед ритуалом обязательно вымойтесь, здесь же есть душ?

* * *

— Мадам Помфри, что же с ним случилось?

— Не знаю, мистер Уизли. Вот очнется, и спросим.

Просыпаться Майку не хотелось от слова совсем. Вернее, не хотелось открывать глаза. Голоса медиковедьмы и однокурсника звучали так близко, что хотелось подорваться и бежать куда глаза глядят. Но даже если бы он решился — то не смог бы. Страх сковал его тело так сильно, что он не чувствовал ни рук, ни ног. Сердце колотилось как бешеное, а пульсация венки на виске мешала сосредоточиться. Что делать? Но мысли о том, что же теперь делать и как себя вести, прервались с касанием к его лбу.

Резко дернувшись и отскочив к противоположной стене, Миллер увидел встревоженную медиковедьму, которая и пыталась к нему прикоснуться. Сейчас она выглядела как обычно: темные густые волосы с небольшой проседью были на месте, кожа была белоснежно чистой, глаза снова были карими, а следов слизи не было и в помине. За ее спиной маячил Фред, который тоже теперь выглядел как обычно: такой же рыжик с голубыми глазами.

— Мистер Миллер, — начала медиковедьма, но продолжить она не успела: это ее «мистер Миллер» напомнило парню ее гниющего двойника, и он поспешил смыться с глаз долой, снова задев какую-то коробку, но в этот раз не упав.

«Бежать! Бежать как можно дальше и как можно быстрее!» — это все, о чем он мог думать в тот момент.

Миллеру сейчас было не просто страшно, а очень страшно. Если раньше он думал, что видел только будущее, то теперь он понял, что не только. Когда-то давно, когда он был еще совсем маленьким, в библиотеке рода он наткнулся на одну странную потрепанную книжонку. В ней говорилось, что у каждого рода есть свой покровитель. Что давным-давно было двадцать четыре истинно чистокровных фамилии.

«Священные двадцать восемь в редакции Нотта — просто фарс!»

Эта фраза была записана на полях книги около заголовка статьи весьма подозрительными красными чернилами. Далее шло описание того, как создавалось магическое сообщество, почти полная его история и описание того, какие рода куда направились и кто есть кто в мире магии. В конце было множество пустых листов, половина из которых была записана именно этими красными чернилами.

То, что там было, больше смахивало на двадцать четыре родовых древа. Каждые шесть деревьев были соединены одним общим предком. Там были и Магия, и Жизнь, и даже Смерть. Тогда все это казалось маленькому ребенку сборником сказок, но вот то, что было написано в конце, на самой последней странице, заставило его испугаться и захлопнуть ужасную книгу, а потом уже, став старше, задуматься.

Закрыв глаза, Майкпопытался вспомнить все, что произошло в тот момент. Получилось практически идеально:

Последнее дерево показывало наследников Магии, проживающих сейчас в Америке. Это было не интересно, поэтому Майк перевернул страничку и заметил, что они чистые. Пролистав до конца, он уже хотел было закрыть книгу и спрятать ее на полку, когда заметил, что последний листок все-таки исписан, пусть и совсем чуть-чуть.

«Все эти семьи узнают о существовании друг друга, если проведут правильные ритуалы. Но они не узнают о еще одной семье. Нашей. Ты, юный наследник, часть этой семьи, наследник самой Судьбы и ее любимчик. Именно ты сможешь увидеть будущее, потому как в твое время это больше всего будет необходимо. Ты, Майк Миллер, сможешь возродить нашу семью, как возродятся вместе с тобой и фениксы. Скоро наступит то будущее, что должно быть. Я твой далекий предок, увидевший будущее, увидевший его именно так, как будешь видеть его ты. Когда это случится — возьми эту книгу. Только тогда ты сможешь ее открыть».

После прочтения последнего слова из этой книги из нее выпала другая. Абсолютно чистая. Переведя взгляд на тот текст, что только что прочитал, Майк в страхе бросил книжку на ближайший стеллаж и унесся прочь из библиотеки. Он и сам не заметил, как рефлекторно засунул выпавшую книгу себе в карман, пока выбрасывал испугавшую его, так что, найдя ее у себя в кармане в своей комнате, сильно удивился, но выбрасывать не стал. Перед первым курсом он так же незаметно для себя положил ее в сундук и более не выкладывал.

Вспомнив этот случай, Майк поежился и решил, что видимо, пора таки открыть эту таинственную книгу, поэтому направился в сторону башни Гриффиндора. Причем он и не заметил, что голова у него больше не болела, хотя Помфри не давала ему никаких зелий.

* * *

Пол ритуального зала Хогвартса снова покрыли рунные круги. Бонам не мешал своему другу, который вычерчивал уже шестую цепочку подряд по памяти, — только удивлялся. И жалел его… Сколько же еще поколений целителей от бога потеряет волшебный мир из-за того, что когда-то давно какой-то глупый предок наследил по-крупному? Ведь именно из-за него Роберт не мог ходить в банк, опасался гоблинов и служил в адвокатской конторе, а не занимался любимым делом. За эти несколько часов, что Батлер провел в ритуальном зале, на четвереньках и с мелком в руках, он настолько изменился в лучшую сторону, что Бонам залюбовался. Всегда приятно наблюдать за тем, кто искренне любил свою работу. Роберт никогда так не светился от счастья, как сейчас. Видимо, только работа целителем принесет ему счастье, а, значит, нужно ему как-нибудь помочь. Вот только как?!

Поттеры тоже наблюдали за Робертом и не понимали, почему тот не спасает людям жизни, а прозябает в адвокатской конторке. Но спрашивать не решались: если захочет, то расскажет сам, а если нет — зачем бередить чужие раны?

Пока Батлер копался с подготовкой к ритуалу, оба юноши успели ополоснуться и надеть чистые мантии, так услужливо поданные домовиком.

— А знаешь, брат мой, именно этого мне и не хватало, чтобы ощутить себя живым.

— Душа? — ехидно усмехнулся второй.

— Заботы, — честно ответил его брат. — Заботы…

— Заботы… Добби! — как-то резко прикрикнул зеленоглазый Поттер, у которого во взгляде можно было рассмотреть танцующих бесенят.

— Да, сэры! Что-то нужно? — в глазах у эльфа плескалась такая безграничная надежда, что сразу захотелось что-нибудь попросить.

— Добби, я тут подумал, а не хочешь ли ты снова стать слугой рода? — эльф вытаращил глаза, а Гарри продолжил: — Нашего рода, если быть точнее.

— О, мистер Поттер, сэр, я был бы счастлив! — было видно, что тот и правда счастлив.

Добби ведь никогда и не хотел быть свободным эльфом, он просто не хотел быть эльфом Малфоев. И если младший и его отец были еще более-менее нормальными хозяевами, то Абраксас относился к нему как к мусору, и когда Добби пришел к нему просить разрешения на создание пары с Минки, эльфом Блэков, не просто отказал, но и донес до Блэков, что их эльф нарушил границу его поместья, и потребовал голову Минки, как виру. Те сразу согласились. А после в наказание Абраксас прибил ее голову на кухне и заставил Добби убирать с нее пыль каждый час. Это было мучительно больно. И пусть тот давно уже почил, но приказ был еще в силе и Добби каждый час насильно перемещался к голове своей возлюбленной и протирал с нее пыль. И вот этот мальчишка, Гарри Поттер, смог наконец избавить его от этого и подарить шанс на новую жизнь. Пусть и короткую, ведь без рода эльфы долго не живут. Но он и тут снова решил ему помочь и привзять к роду, а значит и подарить ему новую жизнь, а это дорогого стоит. Не зря он, Добби, так сильно привязался к этому пареньку, пусть теперь их и будет двое…

* * *

Рон Уизли прогуливался по замку и, казалось, впервые дышал таким чистым воздухом: ни грязнокровка Грейнджер, ни полукровка Поттер не мешали ему наслаждаться жизнью. Три с лишним года он терпел этого идиота на пару с заучкой. Хватит! Он будет жить так, как ему захочется. А если матери так нужно, то пусть она сама на этой лохматой и женится! Он все-таки чистокровный маг в двадцатом поколении! Его мечта — открыть наконец семейный мэнор и быть не хуже Малфоя, а не жить с женой-зубрилкой и наращивать пивной животик, как отец, работая на мелкой должности в министерстве.

А Поттер… Этот выскочка всегда был у него бельмом на глазу. Рон с самого первого дня, как узнал о квиддиче, грезил стать ловцом в сборной, как и Чарли. Но и тут Гарри выделился… Ему что, одного Волдеморта мало, что ли? Пусть бы все остальное оставил другим! Так нет. Надо же все и сразу забрать. Три года Рон успешно изображал заботливого друга и честного гриффиндорца, выискивая момент, чтобы избавиться от конкурента. И вот он представился.

Рон Уизли, шестой сын в семье Уизли, никогда не был дураком. То, что его все таковым считали, он приписывал себе скорее в заслуги. Так умело притворяться надо уметь. Причем никто так и не узнал, что он хитер и умен, хотя он оставил подсказку — как дурак может так виртуозно играть в шахматы? Но все же люди старались не замечать очевидного. Вот и не замечали, что рыжий гриффиндорец умнее их всех. А он все подмечал. И махинации директора, и игру Грюма, и телодвижения глав школ-гостей. Таким образом, он первый узнал, что иностранцы затевают большую БЯКУ, причем не зная друг о друге. Это должно было быть интересным, и Рон продолжил наблюдать. И не прогадал. Едва заметное движение палочкой от милой мадам, и двое парней в состоянии, близком к состоянию берсерка. Называется, вижу цель — не вижу препятствий. А целью было выведение из строя Поттера. А что делать, если ты раскрыл чужой заговор, но тот тебе импонирует? Конечно же, возглавить его!

Вот он и возглавил, а тут еще в таком же состоянии и братец со слизнем — это успех! Жаль только, что попался только один, а то эти близнецы ему уже порядком поднадоели. Из-за их вечных подколов Рон решил, что как только станет главой рода Уизли — вышвырнет их из рода куда подальше без кната в кармане. Да… Мечты-мечты. Но, к сожалению, дискредитировать получится только одного, ну и ладно. Зато с Поттером разобрались.

Как он смеялся, когда узнал, что тот сам подохнет в какой-нибудь канаве через пару суток. Это была самая прекрасная новость за все эти три с половиной года, так что Рон даже решил напиться. В таком состоянии его, конечно же, нашла Гермиона. Тут то он и избавился от нее. Простенькие чары, и вуаля — грязнокровка не зудит под ухом и вообще не подходит. Идеально! Еще бы закусить чем, а то эльфы, гады такие, взяли и унесли его кусок пирога. Произвол!

* * *

Гермиона Грейнджер сидела на подоконнике в самом конце четвертого этажа и плакала. Мир в который раз перевернулся на глазах и снова предстал перед ней пятой точкой. Столько сил — и все впустую! На первом курсе она считала, что если знать много, то обязательно нужно поделиться этой информацией, а если есть проблема, то нужно обратиться к взрослым. Но все это было до того момента, как ее жизнь оценили в пять очков. Пять очков! Действительно, сколько еще можно дать за жизнь грязнокровки?

Да, именно грязнокровкой ее и считали, как любезно сообщил ей Драко Малфой на втором курсе. Тогда она возмутилась, а потом, трезво оценив ситуацию, стала решать, что же со всем этим делать. Выходило паршиво. Ей нужен был чистокровный муж. А это были в основном слизеринцы — без вариантов — и когтевранцы — тоже маловероятно. Обидно, но не критично. Рон Уизли тоже чистокровен, пусть и из семьи предателей крови. Поттер, конечно, тоже хорошо, но тот полукровка и его самого не жалуют. Да и управляется он плохо, не то что рыжик! Лонгботтом — ну, тут без вариантов — старуха житья точно не даст.Так что с третьего курса Гермиона плотно окучивала рыжего друга, делая все, чтобы он свыкся, что она всегда будет рядом.

Вроде бы все получалось, только вот четвертый год порушил все ее планы. Сначала Поттер со своим кровным ритуалом, а потом и директор с его очками-половинками, выспрашивающий, не она ли подсказала поганцу ритуал. Мерлин упаси, такому помогать — себе дороже будет. Удовлетворившись ответом, директор попытался наложить на нее чары ненависти на Поттера, но они не легли — Гермиона еще на третьем курсе купила себе ОЧЕНЬ дорогой артефакт против зелий и ментальных закладок. Все-таки хорошо, когда у тебя есть магия, а у магглов — нет. Можно подзаработать и купить хороший артефакт. Как говорила ее мама — сначала проверь защиту, а потом получай удовольствие! Так что чары с нее просто стекли, но сыграть ненависть ей было нетрудно. Поттер ее сейчас и правда уже начинал бесить. Так что все что ни делается — все к лучшему!

Только вот с Роном теперь беда. Тот, почувствовав свободу от золотого мальчика, распоясался в край. А теперь еще и на нее пытался наложить чары отпугивания и патологического страха. Хам! И чего она только на нем зациклилась? Слезы мгновенно перестали литься.

Еще же Пуффендуй есть!