Cardinal Sin (джен)

— Ты психованная, Мира, — в голосе партнерши-курсантки осуждение, перемешанное с восхищением. — Бешеная.

Мирала скидывает шлем виртуальной реальности — прямо на пол. Дергает плечом.

— Завидуешь?

А завидовать, по ее мнению, есть чему: ее результаты в виртуальных боях до сих пор не превзошел никто — и, Мирала уверена, не превзойдет до самого конца смены.

— Или — хочешь меня?

Такой возраст — как говорят Посвященные, красноречиво поднимая взгляд к небесам; юным азари хочется все попробовать на прочность, прощупать, испытать на себе. В былые времена с этим, говорят, справлялись, устраивая состязания в честь Тевуры или побуждая юных дев пускаться в долгие путешествия, которые изнуряли тело и насыщали дух.

Нынче каждая справляется, как может. (Хотя храмы Тевуры до сих пор предлагают… услуги определенного рода; не за деньги, но в обмен на что-нибудь достаточно ценное — так, чтобы жизнь азари, вступающей в совершеннолетие, начиналась не просто с секса — с познания себя в этом акте. Но желающих находится не так много, как кто-либо мог подумать).

Всегда, конечно, можно улететь в космос, но до пятидесяти лучше даже не думать о путешествиях за пределы системы Тессии — исключительно вместе с кем-то из более старших родственниц или в составе группы.

А еще есть спортивные лагеря, половина из которых спонсируется высшим командованием Республик, и еще треть оставшегося числа — частными агентствами по оказанию «особых» услуг. Наемничьими конторами, говоря проще.

Мирала не спрашивала, чего Самаре стоило устроить ее сюда.

Ей это было нужно, она была достойна этого — а остальное не имело значения.

Зато можно было наконец не сдерживать силы — из юных дев, отобранных в программу, ни одна не лезет за словом в карман, а слово это не расходится с делом.

Жаркое солнце континентальной степи, что ни день, прогревает кожу до сухости, пот каплет со щупалец, но злой азарт — когда несешься по полигону с мячом-«флагом» или уворачиваешься от биотического кнута одной из инструкторов — искупает все.

А тут — подумаешь, симуляция, где даже невозможно пострадать по-настоящему. Мирала помнит об этом, всегда, какой-то отдельной частью вне сфокусированного, узкого луча сознания, и график на экране за тренажером даже сейчас мигает оранжевым. Показывает: еще чуть-чуть, и ее виртуальная копия была бы мертва. Но «чуть-чуть» не считается.

Курсантка — Тайя, вот что значилось на панели в левом нижнем углу экрана, куда Мирала едва ли глянула хоть тройку раз за весь бой, — передергивает плечами, по видимости, независимо. Эластичная повязка у нее на голове чуть сбилась, сползла к глазам.

— Хочешь, — утвердительно кивает Мирала. — Понятно.

Тайя старается смотреть с вызовом, сжав кулак; второй рукой она аккуратно откладывает собственный вирт-шлем на специальную стойку.

Мирала глядит на Тайю в упор, не отводя глаз, даже почти не моргая. И одним шагом преодолевает расстояние между ними; выстеленный особым пластиком пол пружинит под ногами.

Тайя приоткрывает рот, но взгляд Миралы уже плывет чернотой, и готовое вырваться «нет» сменяется стоном. Руки Миралы, не спросясь, скользят под черный тренировочный топ — нажимают, стискивают, выкручивают. Тайя беспомощно всхлипывает, подается навстречу. Ее собственные руки слегка дрожат — так, как она ни за что не позволила бы себе в бою, — пока Тайя не вцепляется, наконец, пальцами и ногтями Мирале в плечи, словно ища опору. Или — пытаясь взять реванш за эту внезапную слабость.

Проводящая смазка каплями выступает на коже, смешиваясь с усталым потом.

Мирала неласково вжимается губами в губы Тайи, поддевает зубами верхнюю. Ее язык скользит по гладким, маленьким зубам.

И словно бы другие руки, невидимые, тянутся обхватить Тайю еще и за затылок.

Вот только немного, еще немного, и...

— Ох, — качает головой Тайя, отступая на шаг, потирая лоб. — Что-то голова закружилась.

Мирала не отводит неподвижного взгляда, даже не моргает — только медленно обтирает влажные ладони о темную ткань обтягивающих шорт.

Тайя моргает — даже, скорее, зажмуривается, — а затем вдруг сгибается пополам, как будто ее сейчас стошнит.

Садится на корточки, горбит спину.

Отворачивается медленно, как теряющая импульс юла. А потом вскакивает пружиной — и уносится прочь, спотыкаясь о свои ноги, так больше и не показав лица.

— Слабачка, — зло цедит Мирала ей вслед.

Тайя не появляется на занятиях на следующий день, и через день — тоже, а потом инструкторы объявляют, что одна из курсанток бросила лагерь по состоянию здоровья и отказалась продолжать тренировки.

Но к тому времени Мирале уже становится все равно.