Ангельское красноречие (джен)

Порядка пяти сантиметров отделяло Доктора от статуи ангела. Вернее, от протянутых к нему кончиков пальцев этой статуи. И если быть совсем точным, то от когтей на тех самых пальцах.

— Так, — задумчиво пробормотал Доктор, рассматривая оскал ярости, ненависти и голода на лице статуи, — любопытно получается, не так ли?

Статуя промолчала. Это обстоятельство не удивило Доктора, поскольку на его памяти скульптуры вообще были неразговорчивы. Однако, обычно они и не меняли позы, что и делало настоящую ситуацию весьма любопытной, ведь пару секунд назад его нынешний собеседник стоял в углу склепа. Стоял на коленях, склонившись в вечном горе и трауре, скрывая лицо в руках, словно в плаче.

Однако стоило на мгновение повернуться к нему спиной, коротко осмотреть содержимое склепа семьи Бэтхёрст — ничего необычного, лишь паутина, да затхлая тоска давно почивших и забытых — как, развернувшись обратно, он обнаружил перед собой нечто весьма неординарное. По всей видимости, траур статуи был не так вечен, как казалось. Любопытные же вещи творятся в пристанище семьи Бэтхёрст.

Не отрывая взгляда от лица статуи, Доктор сунул руку в карман своего тяжёлого серого пальто и, немного покопавшись в нём, достал собачий свисток и мятый бумажный кулёк с мармеладом. Рассеянно дунув пару раз в свисток, он положил его обратно, затем задумчиво нащупал оранжевую мармеладку и отправил её в рот. Вспомнив о правилах приличия, Доктор предложил угощение своему собеседнику:

— Полагаю, ты не…

Молчание.

— Нет, конечно же, нет. Думаю, вам, статуям, не очень нравится мармелад. И вообще еда в целом. Это вам несвойственно.

Снова тишина. Лишь застывшая безумная ярость на лике статуи и острые зубы, обнажённые в бесконечном крике.

— Тем не менее, до этой встречи я был абсолютно уверен, что статуям также несвойственно двигаться. Одно предубеждение разрушено. Как насчёт того, чтобы бросить вызов другому? Возможно, ты оценишь мармелад по достоинству.

Нет ответа.

Доктор широко улыбнулся, возвращая сладости обратно в карман. О, как он любил улыбаться в этом теле.

— Определённо, ты не самый разговорчивый тип. Впрочем, я и так болтаю за двоих.

Никакой реакции. Никаких признаков жизни. Никакого намёка на то, что перед ним было что-то иное, а не камень. Пустые глаза, отсутствующий взгляд. Отличные данные для игры в гляделки. Сам Доктор неплохо в неё играл, но сейчас его не покидало отчётливое ощущение, что играть против такого соперника было бы в высшей степени неблагоразумно.

— Знаешь, а это весьма хитрое решение. Квантовый замок, я полагаю? Готов поспорить, ты шустрый малый, если на тебя не смотреть. Так же стремителен, как борзая.

В притворном удивлении, словно статуя ему возразила, Доктор распахнул глаза ещё шире.

— Даже так? Проворней, чем борзая?

Доктор пожал плечами.

— Да, действительно, впечатляет. Но когда я смотрю на тебя… — он демонстративно постучал кулаком по лбу статуи, и, поскольку ему показалось, что ей это не понравилось, постучал по ней повторно. — Ты с места не сдвинешься. Как снулая рыба. Как сонная черепаха. В таком виде тебя борзая точно обгонит. И черепаха обгонит. И даже рыба.

У Доктора начала затекать спина. Довольно неудобно, когда тебя подобным образом загоняют в угол фамильного склепа семьи Бэтхёрст, а статуи, что бегают быстрее борзых, смотрят на тебя с расстояния вытянутой руки. Словно он в ловушке.

— Знаешь, — непринуждённо продолжил разговор Доктор, — сегодня такой необычный день, да. По крайней мере, он был бы очень необычным для любого, кроме меня. А каким многообещающим было утро. Я подумал: “Земля, 1920-е годы. Неужели что-то может пойти наперекосяк? Самое подходящее место и время, какое можно показать Лиле.” Понимаешь, Лила — это моя подруга, чудесная девушка, очень любит ножи. Тебе бы она не понравилась, да и ты ей тоже. Так вот, прилетаю я сюда, а здесь люди пропадают. Без следа, словно сквозь землю проваливаются. Один за другим, как в романе Агаты Кристи. Кстати, спасибо, что напомнил, нужно будет подкинуть ей идею, если когда-нибудь столкнусь с ней. Со мной такое нередко происходит, что я сталкиваюсь с людьми.

На мгновение Доктор заглянул статуе прямо в глаза. Их выражение не изменилось, но на долю секунды ему почудилось злорадство там, в глубине их пустоты.

— Может, ты об этом что-нибудь слышал? — тихо спросил Доктор.

Опять молчание.

— Знаешь, я это просто так спрашиваю, так как почти полностью уверен, что это твоя работа. Иначе это было бы космических масштабов совпадением, не правда ли?

— Возможно, тебе действительно не по вкусу мармеладки, — на этих словах взгляд Доктора, обычно дружелюбный и жизнерадостный, стал цепким и холодным, — но это не значит, что тебе не нужна пища. Даже если ты статуя. В конце концов, чтобы обогнать борзую, нужно много сил. Нужно съесть очень много мармелада.

Тут Доктор сделал драматическую паузу. Нынешнее тело очень хорошо передавало драматизм.

— Или много людей, — заключил он.

И снова его фраза осталась без ответа. Впрочем, теперь Доктор был практически убеждён, что он ему больше не требовался.

— Но ещё остаётся вопрос с телами, — словно запоздало продолжил он, — вот что меня беспокоит. Нельзя просто так убить гостей на званом обеде, не оставив следов. Или следов от тел. Но это лишь моё предположение, ведь я никогда не убивал никого на званом обеде, хотя мне доводилось присутствовать на ужасно скучных обедах.

Вновь тишина.

По мнению Доктора, статую можно было считать очень скучным собеседником. Она совершенно не поддерживала разговор и прекрасно вписалась бы в число гостей на самом скучном званом обеде. Единственным минусом стала бы смерть остальных приглашённых. Однако Доктор бывал и на чрезвычайно интересных обедах, как сегодня, например. Происходящее сейчас, без сомнения, было весьма интересным.

— И всё же, что ты с ними делаешь? Распыляешь в воздухе? Дезинтегрируешь? Или отправляешь куда подальше?

Когти статуи не шевельнулись, но их близость ощутилась более отчётливо. Доктору очень захотелось потереть глаза.

— Любопытно, — задумчиво протянул он, — что произойдёт, если я моргну? Лишь на мгновение.

Судя по выражению лица статуи — ничего хорошего. Как минимум, для него самого.

— Доктор!

Его лицо вновь озарила широкая улыбка, на этот раз от облегчения.

— К счастью для меня, — произнёс он, — у меня большие глаза и много друзей.

— Доктор!

— Лила, ты как никогда вовремя. Не могла бы ты заглянуть сюда на минутку и посмотреть на одну статую? Будь добра.

В дверях появилась девушка с диким блеском в глазах. Её видавшее виды платье викторианской эпохи было изодрано, подол свисал лохмотьями. Приглядевшись внимательнее, становилось ясно, что искромсали его недавно и делала это сама обладательница платья. Девушка осторожно прошла внутрь склепа, держа наготове нож. При виде Доктора она с облегчением расслабилась, но стоило ей заметить статую, как она тут же приняла защитную позицию.

— Что это, Доктор? — шёпотом спросила она.

— Статуя, Лила, — рассеянно ответил он, пытаясь найти способ протиснуться мимо изваяния и избежать его когтистых объятий. — Причём не самая хорошая. Качество отделки оставляет желать лучшего. Будь ласкова, не спускай с неё глаз, хорошо? И постарайся не моргать, пока К-9 не доберётся сюда.

— Мне она не нравится, Доктор.

— Так я и думал, — задорно отметил он. — Некоторое время назад я так нашему новому другу и сказал. К сожалению, я уверен, что это чувство взаимно.

— Это сущее зло, — авторитетно заявила она, всё ещё сжимая нож, направленный остриём к статуе.

— Ну, ну! Не стоит судить столь резко. Конечно, работа дилетантская, но…

— Статуя, Доктор, — оборвала его Лила. — Разве ты не чувствуешь? От неё веет смертью.

— Ах, вот оно что, — сказал он, взглянув на статую внимательней, будто до этого такая мысль и не приходила ему в голову, и повёл плечами. — Я понял, о чём ты говоришь. Хотя на кладбищах, как правило, полно ребят, подобных этому. Людям нравится. Впрочем, мне начинает казаться, что это вопрос курицы и яйца.

— Курицы и чего? — озадаченно нахмурилась Лила.

— И яйца. Парадоксальный спор о том, что появилось раньше. Так и здесь — ангел пришёл на кладбище или кладбище пришло к ангелу.

— Доктор, в твоих словах нет смысла.

— Действительно, со мной это часто случается, — согласился он.

— Почему оно не двигается?

— Этот приятель и правда весьма неподвижный персонаж, не находишь? Даже мускул не дрогнул с тех пор, как я взглянул на него. Кстати, я полагаю, что он не может шевельнуться, пока на него кто-нибудь смотрит. Между прочим, ты с этим отлично справляешься, Лила. Как насчёт игры в гляделки, когда наше приключение закончится? Я весьма неплох в…

Медленно, не отрывая от статуи взгляда, Лила с выдержкой и уверенностью воина занесла свой нож, готовая к броску в любой момент.

— Я вижу шею существа, Доктор. Дай лишь знак и я ударю, убью его прежде, чем…

Доктор, который в это время старался протиснуться между рукой статуи ангела и его коленом, оценивающе посмотрел на неё.

— Я не был бы в этом так уверен, — начал он. — В иной ситуации я бы отругал тебя за само предложение, но, честно говоря, я сомневаюсь в успехе твоего подхода. Тем и хорош камень — его нельзя ранить ножом, нельзя застрелить, нельзя задушить или убить каким-либо ещё из известных тебе способов. Его даже не получится разрушить взрывом, потому что в итоге мы получим тот же камень, пусть и в осколках. Похоже, в том и смысл.

Наконец Доктору удалось полностью освободиться, но сделав всего один шаг прочь, он почувствовал, как затягивается шарф на его шее. Обернувшись, он увидел, что один из разноцветных шерстяных концов зажат в руке статуи. Нахмурившись, Доктор ослабил кольца вокруг шеи.

— Нет, так не пойдёт. Заведи себе свой собственный шарф.

Хватка статуи была крепкой, но шерстяное полотно всё же потихоньку проскальзывало между каменных пальцев.

— Доктор, — настойчивым шёпотом позвала Лила, — я не уверена, что смогу долго смотреть на него.

— Потерпи минуту, Лила, пожалуйста, — пробормотал Доктор, продолжая вытаскивать шарф из рук статуи. — Ещё совсем немного. Долго нам ждать К-9, не подскажешь? С ним-то точно не стоит играть в гляделки. Он нас обоих сделает и потом будет долго хвастаться.

— Что произойдёт, если я перестану на него смотреть?

— В этом случае он сможет двигаться. Что случится вслед за тем, я не знаю, но уверен — нам не поздоровится. Наш новый приятель слишком прилипчив, как мне кажется.

— Но он же каменный. Вряд ли он будет быстр.

— О, ты удивишься, Лила. Он каменный лишь до тех пор, пока мы на него смотрим. Но когда мы не смотрим… — наконец Доктор сумел полностью высвободить свой шарф и начал отступать ко входу в склеп, всё так же глядя на статую. — Не поворачивайся к нему спиной. Не отворачивайся. Не отводи взгляд ни на минуту.

— Значит, он нападает со спины, когда противник не видит и не может бросить ему вызов, — презрительно усмехнулась Лила. — Он не настоящий воин.

— Определённо, нет, Лила. Зато теперь, подозреваю, я знаю, что случилось с другими гостями.

— Он охотится на них. Скрывается в тени, а потом нападает, когда его меньше всего ждут.

— Совершенно верно. Боюсь, наши прежние собеседники недавно стали обедом для этого парня.

— Тогда где их останки?

— Я озадачен тем же вопросом, хотя пара догадок у меня уже есть.

— Доктор, мне очень хочется моргнуть, — широко распахнутые глаза Лилы слезились от напряжения; люди, в отличие от повелителей времени, плохо играли в гляделки, — пожалуйста.

— Ещё чуть-чуть, Лила, подождём, пока…

— Хо-зяин.

Не рискуя оборачиваться на тихое жужжание кибернетических моторов позади него, Доктор, тем не менее, облегчённо выдохнул.

— К9, может попробуешь научиться отвечать на мой зов не в последнюю минуту?

— Ответ отри-цатель-ный, хо-зяин. Дан-ный аппа-рат просчи-тал опти-мальный мар-шрут к ис-точнику сиг-нала, послан-ного хо-зяином. Время в пу-ти со-ставило пять целых, девять-один-два-семь-четыре…

— Не сейчас, К-9. Сделай одолжение, подъедь поближе и не своди сенсоров с вон того приятеля из камня.

— При-каз при-нят.

— Лила, а ну-ка помоги мне справиться с дверьми, — освободившись от необходимости смотреть на статую, Доктор принялся возиться с тяжёлыми каменными створками гробницы, которые были распахнуты, предположительно затем, чтобы семья Бэтхёрст могла свободно навещать своих предков в любое удобное время.

— Разве двери его удержат, Доктор?

— Полагаю, что ненадолго, но достаточно для того, чтобы мы успели убежать подальше.

— Убежать? Неужели мы не останемся и не сразимся с этим существом? Оно — воплощение зла.

— Да, Лила, ты уже говорила об этом. Тем не менее, как я однажды сказал Сун-Цзы: “иногда в основе лучшего нападения лежит сильная защита”. Правда, он упрямо настаивал, что всё, как раз, наоборот. Так и записал неправильно.

— Где записал?

— В книге об искусстве войны. Тебе, Лила, наверное, понравится. Надо будет вернуться к вопросу твоей грамотности позже, — улыбнулся Доктор. — Однажды я обязательно познакомлю тебя с ним. Возможно, сразу после игры в гляделки. Вы точно найдёте с ним общий язык. А как он любил яблоки! Впрочем, суть в том, что иногда выгоднее сражаться с кем-то, предварительно отступив как можно дальше.

— Значит, отступаем, — решительно заявила Лила, с подозрением оглядывая ближайшие могилы и статуи на них. — Возвращаемся в дом и собираем отряд из оставшихся в живых, чтобы организовать оборону от этих существ.

— О, да, — улыбнулся Доктор, — вы бы точно спелись. А теперь попробуем закрыть двери. К9, давай задний ход, только осторожно, не упускай нашего приятеля из вида. Не хотелось бы оставлять тебя внутри. Неизвестно, что с тобой тогда случится, где ты окажешься, да и когда тоже.

Тихонько жужжа моторами и шурша колёсами по каменному полу склепа, К9 выехал наружу. Как только его морда оказалась за порогом, Доктор и Лила налегли на двери. Красные зрительные сенсоры К-9 по-прежнему были направлены на неподвижную статую внутри.

— Кстати, Лила, что с платьем?

— А что с ним?

— У тебя подол оборван. Выглядит так, словно ты срезала ткань целыми кусками.

— Доктор, я же вам говорила, что оно непрактично.

— Что правда, то правда. Однако это было одно из любимых платьев Виктории. Мне несдобровать, если она узнает, как ты с ним поступила.

— Эта Виктория явно не знала, что важнее в жизни для воина.

— Хм, действительно, — улыбнулся Доктор, — ей не хватало понимания в этом вопросе, спорить не буду. Ладно, почти получилось. Как ты? Справляешься?

— С трудом, Доктор, — проворчала Лила, напирая на каменную плиту, что скрежетала по кладке под ней, — но вполне выполнимо.

Последним рывком они сдвинули громоздкие дверные плиты вместе, запечатывая статую внутри. Не успели они отойти и на шаг, как из склепа послышался гулкий стук. Лила помимо своей воли испуганно отскочила прочь.

— Как так?! — воскликнула она с изумлением и недоверием.

— Хо-зяин, — пиликнул К-9, — мои сен-соры по-казывают еди-ничную жиз-ненную фор-му вну-три чело-веческого хра-нилища ос-танков. Ранее ника-ких жиз-ненных форм обна-ружено не было.

— Но оно ведь из камня! Мы же видели! Как он так быстро ожил?!

— Да, — протянул Доктор. — Шустрый приятель, не так ли? И, судя по звукам, довольно сильный. Возвращаемся в дом, живо. По дороге внимательно следим за статуями, особенно если они похожи на ангелов.

Пройдя пару шагов, Доктор внезапно остановился. Лила и К-9, заметив это, тоже встали на месте. Порывшись немного в карманах, он с триумфом достал кулёк с мармеладками. Выудив оттуда зелёную, Доктор аккуратно положил её перед дверью. Словно почувствовав его близость, стук из склепа стал громче и яростней.

Лила в недоумении уставилась на него. К-9 же просто уставился.

— На всякий случай, — с улыбкой сказал Доктор. — Вдруг получится.

Не останавливаясь больше по пути, компания побежала обратно в дом.

* * *

На следующее утро, когда о произошедшем накануне напоминали только странные истории об ангелах и причудливых звуках растворяющейся в воздухе синей полицейской будки, в пустую усадьбу прибыл управляющий. Дом был безлюден, а старый семейный склеп Бэтхёрстов лежал в руинах. Монолитные прежде двери были выворочены из пазов и раскрошены в щебень, словно раздавленные могучей рукой.

Мармеладка осталась на месте. Крошечный клочок зелёного посреди серых развалин. А статуя ангела пропала, и никто её с тех пор больше не видел.