Проверено на грамотность 
«Здесь и далее читатели представляют себе танцоров в индийских национальных костюмах».
Пусть он исчез, пусть он исчез, лишившись тела,
Но рановато расслабляться его ПСам,
Зелёный в цвет авады череп,
Зелёный в цвет авады череп
Всё так же рвётся к небесам.
Зелёный в цвет авады череп,
Зелёный в цвет авады череп
Всё так же рвётся к небесам.
Лорд дико зол и беспощаден,
И дух его неистребим.
Все пораженья преходящи,
Все пораженья преходящи,
Не верьте им, не верьте им.
Все неудачи преходящи,
Все неудачи преходящи,
Не верьте им, не верьте им.
Забыл народ в период мира,
Как в самом деле хрупок он,
И Тёмный Лорд в игре старинной,
И Тёмный Лорд в игре старинной
Поставит снова всё на кон.
Пусть лишний псих — уже не новость,
Лорд Судеб, ну и что с того?
Но он назвался так однажды,
Он сам назвался так однажды,
Судьба заметила его.
Но он назвался так однажды,
Он сам назвался так однажды,
Судьба запомнила его.(1)
1) В девичестве «Орёл шестого легиона».
— Пойдёшь со мной на бал? — выпалил Гарри Поттер с таким решительным видом, будто снова выходил против дракона.
Но Парвати захихикала не поэтому, просто внезапно произнести что-либо оказалось выше её сил, и это странное состояние выразилось в смехе.
— Хорошо, пойду, — наконец смогла выдавить она, вспыхнув обжигающим румянцем.
— Спасибо, — поблагодарил Гарри. — А ты, Лаванда, не могла бы пойти с Роном? — прибавил он.
На Лаванду тоже накатило, и Парвати, уже научившись говорить в таком состоянии, пришла ей на помощь:
— Она идёт с Симусом.
Потом, переглянувшись с хихикающей подругой, Парвати снова непроизвольно засмеялась.
— У тебя нет никого на примете, ну, чтобы пойти с Роном? — понизив голос, спросил Гарри.
— А Гермиона Грейнджер? — поинтересовалась Парвати. Раз уж Рон готов идти на бал с любой девочкой, почему бы ему не пойти с подругой.
— Её уже пригласили, — ответил Гарри.
— Да? И кто же? — удивилась Парвати, она об этом ещё ничего не слышала.
— Понятия не имею, — Гарри пожал плечами, его, похоже, кавалер Грейнджер совсем не интересовал. — Так как быть с Роном?
— А знаешь что, — медленно проговорила Парвати. Она совсем не была уверена в правильности внезапно появившейся мысли. — Моя сестра… Наверное, ты её знаешь… Она — когтевранка. Я скажу ей, если хочешь.
— Прекрасная мысль! Дай мне знать, когда поговоришь с ней.
Гарри вернулся к Рону. А Парвати, окончательно совладав с эмоциями, задумалась. Получается, он пригласил её после того, как первые две приглашённые девочки оказались заняты. Разумеется, глупые девочки уже жалеют о своей торопливости. И наверняка постараются исправить свою ошибку на балу. А Гарри ею, Парвати, совсем не заинтересовался, ему, похоже, как и Рону, всё равно, с кем идти — пригласил и забыл. Значит, ситуацию нужно исправлять.
— И как ты догадалась Дину отказать! — в сердцах воскликнула Лаванда. Занятая своими переживаниями, она тонкостей не заметила.
— А ты что, хотела с Роном пойти? — удивилась Парвати. Она не видела между Уизли и Финниганом разницы. И ей казалось, что подруге никто особо не нравится.
— Да я об этом как-то не думала, а теперь жалею, — промямлила Лаванда.
Вот-вот, и Чжоу Чанг небось сейчас так же мается. Подумаешь, Диггори чемпион, ловец, капитан и староста. Зато Гарри — змееуст, а они, как известно, аватары богов. Китаянка Чанг, в отличие от глупой англичанки Грейнджер, не может этого не знать. И до бала осталось всего-ничего. Значит действовать придётся быстро.
— Я в Большой зал. Может, Падма ещё ужинает, — оповестила подругу Парвати и, провожаемая её завистливым взглядом, побежала к сестре.
Падма ещё ужинала, что совсем не удивительно: если за столом смотреть не в тарелку, а в книжку и отправлять в рот по кусочку раз в две страницы, ужинать можно очень долго.
Парвати села рядом с сестрой, благо народу за когтевранским столом осталось меньше половины. На слова увлечённая чтением Падма не реагировала, тогда Парвати поводила у её глаз раскрытой ладонью.
Когтевранка, тяжко вздохнув, сфокусировала взгляд на своей гриффиндорской близняшке, но всем своим видом дала понять, что это ненадолго.
— Тебя на бал приглашают. Рон Уизли.
— А почему не тебя? — спросила Падма.
Иногда Парвати казалось, что её сестра только притворяется наивной и неприспособленной, чтобы в самый неожиданный момент задать неудобный вопрос. Пришлось рассказывать, как всё было. Нельзя сказать, что девочку порадовало такое странное приглашение. Но Парвати очень хотела успешно выполнить поручение Гарри. А Падма вовсе не хотела испортить зарождающиеся отношения сестры с аватаром богов и даже надеялась к ним присоединиться.
— Ну хорошо, — согласилась она. — Нам ведь достаточно вместе дойти до зала.
— И если по дороге Рон не сможет тебе понравиться — значит сам виноват. Сделаешь вид, что мы вместе идём с Гарри, а Рон тебя просто сопровождает.
Последние слова у Парвати вырвались в порыве благодарности за сговорчивость сестры, но усложнили её задачу. Теперь ей надо заинтересовать Гарри не только собою, балом, но и Падмой.
Исходить приходится из того, что аватары богов в четырнадцать лет от других мальчишек не сильно отличаются.
Действовать Парвати начала утром следующего дня. Она отозвала Гарри в сторонку, намекнув, что принесла ответ от сестры. Такие манёвры изрядно насторожили мальчика. Ведь передавая хорошие вести, длинных вступлений обычно не делают.
— Падма отказалась? — спросил Гарри.
— Нет, — понизив голос, сказала Парвати. — Просто моя сестра — книжная девочка, и я хотела попросить, чтобы Рон был аккуратней и не обижал её.
Гарри как-то не приходило в голову, что у приглашения на бал есть какие-то последствия. Точнее, он не думал о том, что будет дальше. В конце концов, и этот турнир, и бал ему навязали. И если турнир ещё туда-сюда, то бал совершенно точно не стоит затраченных на него усилий. То, что для их с Роном будущих партнёрш тоже не всё так просто, для Гарри стало ошеломляющей новостью.
— С Гермионой Рон нормально общается, — постарался он успокоить Парвати.
Увы, они оба вспомнили, как часто, на самом деле, ссорятся Рон и Гермиона. Но Парвати сделала вид, что надеется на лучшее. А Гарри действительно на него понадеялся. Ведь Падма не будет учить Рона правильно выполнять заклинания и заставлять его делать уроки. На балу вроде ничем подобным заниматься не принято. Так с чего бы Рону обижать девочку.
— Ещё меня волнует первый танец, — продолжила психическую атаку Парвати. — Чемпионам ведь предстоит открывать бал. То есть танцевать придётся перед всеми, как на сцене, а я боюсь. Может, потренируемся немножко, чтоб я в ногах не запуталась. У тебя конечно таких проблем нет, ты перед целым стадионом зрителей четвёртый год летаешь, а мне страшно.
Когда Парвати заговорила об открытии бала, Гарри пришёл в ужас. Но тренироваться ему всё равно не хотелось. Терять с таким трудом добытую девочку не хотелось ещё больше. И Гарри согласился порепетировать. Тем более сравнение танцев и полёта внушало надежду.
Они по-тихому покинули гостиную Гриффиндора и отправились на поиски подходящего места. Чтоб не мудрить, Гарри повёл Парвати в тот самый класс, где когда-то наткнулся на зеркало ЕИНАЛЕЖ. Чем раньше они начнут тренировку, тем быстрее он освободится. Уже зайдя в класс, Гарри затормозил, как будто наткнулся на невидимую стену. Ну вот пришли они — дальше-то что? Тренироваться как?
— Парвати, а ты танцевать умеешь? — задал он своевременный вопрос.
— Этим летом нам с Падмой дали несколько уроков танцев, наверняка из-за предстоящего бала. Но я бы не сказала, что хорошо танцую.
— Уже неплохо, — обрадовался Гарри. — Говори, что делать.
— Ну-у… — неуверенно начала объяснять Парвати. — Ты правую руку кладёшь мне на талию, а я тебе на плечо. Левую руку вытягиваешь в сторону и смыкаешь с моей рукой. И раз, два, три, раз, два, три.
Начав отсчёт, девочка закружилась по заброшенному классу. В её действиях Гарри не увидел ничего сложного.
Но несмотря на их кажущуюся лёгкость, при попытке кружиться вместе в ногах они таки запутались. Разумеется, если б вела Парвати, такого бы не случилось, но цель была не в том, чтобы прилично станцевать вальс.
Где-то к пятой попытке танцоры перестали наступать друг другу на ноги. А в шестой раз Гарри даже подумал, что Парвати возможно права, сравнивая танец с полётом, немного, совсем чуть-чуть. А ещё держать в руках девочку оказалось волнующе-тепло и приятно. Гарри неожиданно для себя предложил продолжать тренировки до самого бала. Парвати, разумеется, с энтузиазмом согласилась.
Позже, играя с Роном в шахматы, Гарри пытался оправдаться перед собой за это предложение. Ведь он сам решил не тратить каникулы на какую-то ерунду. Но не всё же, а только час в день и только до бала. А каково было б навернуться перед всем Хогвартсом и его гостями. Ужасно! И топтаться друг у дружки по ногам тоже не дело. Чжоу, посмотрев на такое, обрадовалась бы, что пошла с Седриком.
Два последних круга у них с Парвати получились очень даже ничего, но один удачно пойманный снитч не освобождает ловца от тренировок.
Гарри далеко не сразу понял, насколько был прав, объясняясь перед собой за свой порыв. Только когда необходимость следить за ногами и руками совсем исчезла, танец стал напоминать полёт без всяких «немного» и «чуть-чуть». У Парвати, похоже, тоже отпала необходимость следить за конечностями и появилась возможность поболтать.
— Дома, с Падмой или учителем танцев, совсем не так здорово было, — поделилась она впечатлениями.
— А я вообще никогда и ни с кем раньше не танцевал, — сказал Гарри.
— Зато летал, — привела свой старый аргумент Парвати.
Она выглядела так, как будто действительно только что слезла с метлы — раскрасневшаяся, с растрёпанными волосами, счастливая. Впрочем, Гарри выглядел точно так же. А разговор с полётов плавно перешёл на квиддич. Парвати была в курсе сплетен о звёздах спорта. Гарри понятия не имел, что это называется сплетнями, и охотно подтвердил, что ирландский ловец после игры казался не совсем адекватным.
— Ты бы на его месте смог вовремя повернуть, — уверенно заявила Парвати.
— Не знаю, наверное смог бы, — Гарри не хотел хвастаться, по крайней мере, слишком откровенно. — Я никогда не был в финте Вронского ведомым.
Вспоминать школьные матчи было и проще, и сложнее. Проще, так как Парвати могла не только сплетни из личной жизни квиддичистов рассказать. Сложность же заключалась в том, что основная конкурентка была ловцом, и обойти её вниманием в разговоре никак нельзя.
— Тактика Чанг хороша, когда у соперника метла такая же или хуже. Ну вот как она собиралась твою «Молнию» обогнать, если даже Малфоевский «Нимбус 2001» не обогнала.
— Ну, у Седрика Чжоу снитч перехватила, — заступился за даму сердца Гарри.
— У Седрика и Малфой снитч увёл, и ты бы увёл, если б не дементоры. Он играл совсем недолго, на своём втором курсе. А потом его Спраут из команды исключила, потому что Диггори не смог совмещать игру и учёбу, — поделилась сплетнями Парвати.
По её тону Гарри понял, что она, как и многие другие Гриффиндорцы, злится на Седрика за тот матч. Он попробовал убедить девочку, что пуффендуйский ловец в случившемся не виноват.
— Он предлагал мадам Хуч переиграть, но та сказала, что всё честно.
— Настоящий пуффендуец, — проворчала Парвати. На похвалу её слова похожи не были. — Ты бы в такой ситуации ловил не снитч, а соперника (Гарри вынужден был мысленно признать правоту девочки), слизеринец — поймал бы снитч и всем сказал, что он умеет пользоваться ситуацией. Когтевранец, поймав снитч, сказал бы, что это результат его хорошей подготовки. Пуффендуец, сжимая снитч дрожащей рукой, невнятно проблеял: «Надо бы переиграть». А потом ходит гордится победой, при гриффиндорцах старательно притворяясь, что он здесь ни при чём. Падма мне сказала, что Кубок Огня выбирает по силе и самомнению. Получается, если б не та случайность, у Хогвартса был бы другой чемпион.
— А меня по какому признаку в чемпионы занесло, если я своё имя в кубок даже не кидал? — напрягся Гарри. Тема была болезненная.
— Не знаю, надо у Падмы спросить, — беззаботно ответила Парвати.
В этом вопросе население Хогвартса условно можно было разделить на три части. Первая часть не сомневалась, что Гарри Поттер сам бросил своё имя в кубок, и они были в восторге от крутизны поступка. Вторая часть не сомневалась, что Гарри Поттер сам бросил своё имя в кубок, и они были возмущены его поступком. Третья часть не сомневалась, что Гарри Поттер сам бросил своё имя в кубок, и им было всё равно. О существовании небольшого исключения из общей массы Парвати понятия не имела. Сама она относилась к первой группе ещё совсем недавно. Но раз аватар бога говорит, что не бросал своё имя в кубок, значит так оно и есть. Будет неплохо, если у Падмы найдётся ответ на его вопрос.
Рону Гарри честно объяснил, куда и зачем ходит, и даже пригласил присоединиться к тренировкам, разумеется, вместе с Падмой. Но Рон отказался.
— Тебе бал открывать, а мне танцы зачем?
Гарри настаивать не стал. К собственному удивлению, он даже обрадовался отказу друга.
Гарри и Парвати стали также больше общаться помимо тренировок. Нет, она не участвовала в их с Роном играх и даже не пристраивалась рядом, как Гермиона, чтобы понаблюдать за партией в шахматы или снежной баталией. Просто у них находилось что сказать друг другу при случайных встречах в коридорах или гостиной, или когда Парвати с Лавандой садились недалеко от них за обеденным столом.
Буквально за день до Рождества Гарри, спохватившись, позаботился о подарке для своей партнёрши по танцам. А ведь даже не думал. Зато ему не было стыдно, когда среди рождественских подарков он нашёл коробку фейерверков от неё.
1) Индийская мудрость.
Весь день перед балом мальчишки развлекались как обычно. А вот девочки после праздничного обеда стали исчезать одна за другой. Гермиона ушла около пяти часов вечера.
— Пора готовиться к балу, — разболтала она страшную девичью тайну.
— Ты что, три часа будешь готовиться? — крикнул ей вслед Рон, зазевался и получил от Джорджа увесистым снежком по макушке.
Наивный мальчик просто ещё не знал, что три часа — это совсем не много.
— С кем ты идёшь? — опять не сдержал он любопытство, но Гермиона лишь махнула ему, взбежала по каменной лестнице и исчезла в дверях замка.
Сами мальчишки отправились переодеваться, только когда на улице стало слишком темно для игры в снежки.
Рон в последний момент решил подправить свою парадную мантию и применил заклинание ножниц. Не сказать чтоб у него совсем ничего не вышло, кружева на воротнике и манжетах исчезли, только вот на их месте осталась неряшливая бахрома. Но делать нечего, и Рон в таком виде поплёлся в гостиную.
— Понять не могу, как это вы заполучили самых красивых девочек с курса! — воскликнул Дин, увидев Гарри с Роном, и пожал плечами.
— Животный магнетизм, — пробурчал Рон, выдёргивая торчащие из манжет нитки.
А Гарри, с трудом подавив в себе гнев, пытался понять, что это значит. Ну считает Дин сестёр Патил красивыми, разве это плохо?
Гриффиндорская гостиная наполнялась участниками бала. На всех вместо обычных чёрных мантий — цветные. Парвати ожидала Гарри на лестнице. Ярко-малиновая мантия ей очень шла. Девочка и правда была очень красива: чёрные волосы заплетены в длинные перевитые золотыми лентами косы, на запястьях золотые браслеты. Увидев Парвати такой непривычной, Гарри слегка растерялся. Политес требовал что-то сказать, и он неуверенно произнёс:
— Ты… э-э… здорово выглядишь.
— Спасибо, — поблагодарила Парвати и, обратившись к Рону, сообщила:
— Падма ждёт тебя в холле.
— Угу, — кивнул Рон и огляделся. — А где Гермиона?
Гарри подругу не высматривал и интереса к её местонахождению не проявлял, потому Парвати безразлично пожала плечами.
— Ну что, пойдём? — спросила она.
— Пойдём, — вздохнул Гарри. Забавно, но сейчас он испытывал то же волнение, что и перед игрой.
В холле столпотворение было в четыре раза больше, чем в гостиной. Многие искали в толпе своего кавалера или даму с других факультетов. Парвати нашла сестру, Падму и познакомила её с мальчиками.
— Привет, — вскинула голову Падма. Она не уступала сестре красотой, бирюзовая мантия очень ей шла, как малиновая Парвати. Разве что когтевранка показалась Гарри более мягкой.
— Привет, — мрачно отозвался Рон, не глядя на Падму, глаза его кого-то высматривали в толпе.
Девочка растерянно захлопала ресницами. Парвати подлетела к сестре и зашептала ей на ухо:
— Мы идём на бал с Гарри, не переживай.
Гарри, естественно, не слышал её слов, но догадался, что она утешает Падму, расстроенную невниманием кавалера. Он мысленно поклялся больше никогда не приглашать для друга девочек.
— Да где же Гермиона? — опять спросил Рон. Парвати снова зашептала что-то сестре на ухо.
Гарри вздохнул, мечтая, чтобы друг наконец прекратил заниматься ерундой. Ну какая ему разница, где Гермиона. Она четвёртый год в Хогвартсе — не заблудится.
— Участники Турнира, пожалуйста, пройдите сюда, — прозвучал голос профессора МакГонагалл.
Гарри даже обрадовался, что можно уйти от Рона и Падмы, Парвати просияла, поправив изящным движением ленты. «До скорого», — помахали они друзьям и двинулись через галдящую толпу, куда показала МакГонагалл — справа от двери было небольшое свободное пространство. Профессор была в мантии из красной шотландки, тулью шляпы украшал довольно-таки безобразный венок из чертополоха. Она объяснила чемпионам, что пока им надо постоять здесь: они войдут в зал парами, церемонно, после того, как все остальные усядутся за столы. Флёр Делакур с Роджером Дэвисом встали первыми, у самых дверей. Дэвис не верил своему счастью и не отрывал зачарованного взгляда от красавицы Флёр. Подошли Седрик с Чжоу, Гарри отвернулся: не хотел сейчас говорить с ними; взгляд его упал на девочку, стоявшую с Крамом, и у него от удивления раскрылся рот — это была Гермиона! Только совсем не похожая на себя. Волосы, обычно напоминавшие воронье гнездо, гладко расчёсаны и скручены на затылке в красивый, блестящий узел, лёгкая мантия небесно-голубого цвета, расправленные плечи. И она улыбалась, правда, немного скованно, передние зубы у неё и в самом деле уменьшились. Как это он сразу не заметил?
— Привет, Гарри, привет, Парвати, — махнула им Гермиона.
От неожиданности Парвати не смогла скрыть недовольства. Две конкурентки рядом, и обе старательно улыбаются. Но девочка быстро взяла себя в руки. И когда мимо проходили поклонницы Крама и прочие заинтересованные лица, она вместе с Гарри посмеялась над вытаращенными глазами Паркинсон и Малфоя.
Как и предупредила МакГонагалл, чемпионы вошли в зал, когда зрители расселись и были готовы смотреть представление. Профессор повела их к большому круглому столу в дальнем конце, за которым сидели судьи.
Стены зала серебрились инеем, с тёмного, усыпанного звёздами потолка свисали гирлянды из омелы и плюща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них — сотня столов, каждый человек на десять. На столиках уютно горели фонарики.
Гарри шёл, боясь одного — как бы у всех на глазах не споткнуться. Остаётся надеяться, что когда он взлетит, то есть начнёт танцевать, — мандраж пройдёт. А пока можно отвлечься, глазея по сторонам.
Недалеко от судейского стола сидели Падма с Роном. Вид у Падмы был расстроенный. Рон же, прищурившись, не сводил глаз с Гермионы. Парвати за неделю тренировок успела стать Гарри другом. Падма — её сестра. Они очень похожи и воспринимаются как одно целое. К тому же — это он, Гарри, пригласил девочку для Рона. То есть частично виноват в случившейся ситуации. Поэтому сейчас друг вызывал раздражение, ведь если б он уделил внимание Падме, у Гарри не было б причин быть недовольным собой.
Дамблдор, возглавлявший судейский стол, встретил подошедшие пары сияющей улыбкой. Каркаров — нежданное совпадение — смотрел на Крама и Гермиону совсем как Рон. Людо Бэгмен и Мадам Максим аплодировали вместе со всеми. Вместо Крауча за столом судей важно восседал Перси Уизли.
Гарри, посмотрев на столовые приборы, вспомнил, что перед танцами им предстоит ужин. Парвати поинтересовалась, куда делся мистер Крауч и почему за него Перси. Уизли, с нетерпением ждавший возможности хоть кому-то всё рассказать, ответил на её вопросы во всех подробностях.
— Зачем ему тихое рождество дома, если семьи у Крауча нет? — удивилась Парвати. Может, у него кто-то появился, подумала она, но вслух говорить не стала. Мальчики не любят такие разговоры. Да и Крауч Гарри не заинтересовал — хоть тот и судья на турнире.
Другие чемпионы и даже некоторые директора обсуждали магические школы.
— А у вас, в Индии, есть школа магии? — спросил Гарри, тоже послушав, о чём все болтают.
— Нет, у нас маги берут себе учеников, правда, не все. А Хогвартс рассылает письма по старой памяти.
Гарри очень удивился: «как это без школы магии?» И что значит «по старой памяти»? За разговорами он даже забыл, что волнуется. И группу «Ведуньи», как и все, встретил восторженными рукоплесканиями. Ну и что, что Гарри не является их поклонником и вообще не слышал, как они поют, зато очень хочет услышать. «Ведуньи» разобрали инструменты, фонарики на столах погасли.
— Пойдём, — шепнула Парвати. Лёгкую дрожь в голосе даже изображать не пришлось.
Гарри мужественно повёл её в центр зала, который был ярко освещён. А дальше — как на тренировке. И можно даже продолжить разговор. Или помолчать, наслаждаясь полётом.
Когда стихла последняя дрожащая нота, выведенная волынкой, Гарри с удивлением обнаружил вокруг замершие после танца пары.
— И как это мы ни в кого не врезались? — поделился он пришедшей в голову мыслью.
Парвати счастливо рассмеялась.
«Ведуньи» заиграли новый танец, весёлый и быстрый.
Смех Парвати резко оборвался, когда она увидела сестру. Падма сидела, скрестив руки, закинув одну ногу на другую и притоптывала в такт музыке, недовольно поглядывая на Рона, который не сводил глаз с Гермионы и Крама.
— Этот танец можно танцевать втроём, — не то спросил, не то предложил Гарри.
— Давай! — к Парвати мгновенно вернулось хорошее настроение.
Они пошли к столикам у стенки, мимо Фреда и Анжелины, которые так лихо отплясывали, что другие пары шарахались от них, боясь за свои жизни.
— Ну как бал? — неловко спросил Гарри, добравшись до Рона. Рон промолчал.
— Ты не против, если мы заберём Падму танцевать? — снова попробовал привлечь внимание друга Гарри. Рон только отмахнулся.
Сёстры Патил решили считать этот жест согласием. Падма поднялась, подошла к Гарри и протянула ему руку. Взывать дальше к Рону было глупо, и Гарри увёл обеих девочек танцевать.
Две ярких улыбки сверкнут во тьме,
Руками ладони согреешь,
И жизнь хороша, хороша вдвойне,
Коль смелости жить имеешь.
Брать сполна, брать сполна,
Почему бы нет.
Брать сполна, брать сполна,
Коль смелости жить имеешь.
Брать сполна, брать сполна,
Почему бы нет.(2)
«Ведуньи» играли в основном весёлую, зажигательную музыку, танцевать под неё втроём, держась за руки, было весело. А во время медленных танцев можно отдохнуть и попить лимонаду. Или танцевать по очереди.
Рита Скитер потирала лапки, мысленно сочиняя статью.
Хагрид, расстроенный ссорой с мадам Максим, даже не догадывался, что всё могло быть ещё хуже, если б Гарри вместо танцев шарился с Роном и Скитер на хвосте по кустам.
Ученики развлекались или спокойно спали, не догадываясь, что мимо готовящей к экзаменам стандартной школьной программы по УЗМС они пролетели. Ведь следящая за Гарри Скитер не услышала откровений Хагрида, статья про ужасного полувеликана не выйдет. Хагриду замена не потребуется. А значит тем, кому нужно готовиться к СОВ и ЖАБА, придётся делать это самостоятельно.
В полночь «Ведуньи» доиграли последний танец, им на прощание долго и громко хлопали. Бал кончился, и все пошли в холл. Многие были недовольны — могли бы хоть Святочный бал продлить до часу ночи. На Гарри конец бала произвёл ошеломляющий эффект. Вот только что пульс бился в такт музыке, а от близости двух счастливых девочек играла кровь и шумело в висках. Слепящий калейдоскоп из улыбок и сияющих глаз, горячие руки, сжимавшие его ладони или ложившиеся ему на плечи, кажется, жар от них доходил до самых пяток.
Но музыка стихла, стихли аплодисменты, девочки шумно перевели дыхание. Гарри тоже глубоко вдохнул, успокаиваясь, и наткнулся взглядом на Рона. Стало неловко. Вроде бы Гарри со всех сторон прав, и у Рона нет причин обижаться, но кто его знает. Чтобы прояснить ситуацию и не маяться зря, Гарри, не выпуская руки близняшек, пошёл к другу. Что оказалось не так-то просто. Рон выскочил в холл одним из первых, а они, похоже, выйдут последними. Примерно так и получилось. «Ладно, в Гриффиндорской башне разберёмся», — решил Гарри и, махнув на прощание Падме, они с Парвати двинулись по мраморной лестнице. Но на полпути Гарри окликнул Седрик Диггори.
— Гарри, постой!
Чжоу ждала Седрика внизу.
Седрик дал понять, что не хотел бы говорить при Парвати, она фыркнула, пожала плечами и пошла наверх.
— Послушай, Гарри, — начал Седрик, — я у тебя в долгу, за дракона. Ты открывал золотое яйцо? Оно у тебя воет?
— Ну, воет, — согласился Гарри. Факт-то всем известный.
— Тогда… примешь ванну, ясно? — брякнул Диггори.
— Что-что? — у Гарри появилась мысль, что над ним просто смеются.
— Прими ванну… только захвати с собой яйцо. Открой его под водой и послушай. Это наведёт тебя на мысль, поверь мне.
Не обнаружив в своём собеседнике горячего желания искупаться с золотым яйцом, Седрик продолжил давать рекомендации:
— Иди в ванную старост. Пятый этаж, четвёртая дверь слева от статуи Бориса Бестолкового. Пароль «сосновая свежесть». Ну всё, мне пора, пойду кое с кем попрощаюсь.
Седрик улыбнулся и побежал вниз, где его ждала Чжоу. Гарри, соответственно, побежал вверх, к ожидающей его Парвати. Девочке он ничего говорить не стал, только махнул рукой. Странный совет. Всё-таки Парвати права насчёт пуффендуйцев. Когда Гарри предупреждал Седрика о драконах, он прямо сказал, а не предложил коллеге-чемпиону прогуляться по Запретному лесу до заветной поляны. Может, Седрик хочет выставить его дураком, чтобы он в глазах Чжоу не выдержал сравнения с ним, Седриком. Тогда ванна с яйцом, наоборот, должна всё запутать или испортить.
До своей башни они с Парвати брели не торопясь, вдруг обнаружив, что за вечер очень устали, да и день был бурным. А в гостиной их встретила неожиданная сцена. Рон с Гермионой с красными лицами стояли метрах в трёх друг от друга и орали что было мочи.
— Тебе это не нравится, да? Но ты прекрасно знаешь, что надо было делать! — кричала Гермиона, красивый узел на её затылке растрепался, лицо от гнева перекосилось.
— И что же мне надо было делать?!
— Самому пригласить меня на бал, и не в последнюю минуту, когда уже некого выбирать!
Рон хотел что-то сказать, но только открывал рот, как рыба, вытащенная из воды. Гермиона развернулась на каблуках и вихрем взлетела по лестнице в свою спальню. Рон обернулся к Гарри.
— Видел? — ошеломлённо выпалил он. — Совсем ничего не поняла!
Парвати едва слышно хихикнула и, пожелав мальчикам спокойной ночи, ушла. Она была довольна — девушка друга — это уже не конкурентка.
Гарри в ответ пожелал девочке спокойной ночи и воспользовался возможностью не отвечать другу. Он был счастлив, что у Рона нет претензий из-за Падмы, и решил не учить его сейчас уму-разуму. Ведь Гермиона-то поняла всё гораздо лучше, чем Рон.
1) Вольный перевод Антуана де Сент-Экзюпери.
2) В девичестве: песня д’Артаньяна «Пуркуа па».
Второй день после Рождества был сонным и умиротворённым. Беседы велись лениво, разговоры частенько прерывались зевками. Гермиона сидела с Живоглотом на руках и почёсывала его за ухом, кот благодарно мурлыкал. Волосы у неё снова торчали пышной копной, и она призналась Гарри, что перед балом хорошенько полила их снадобьем «Простоблеск» для укладки волос.
— Это снадобье только для бала и годится, мороки с ним ужас сколько!
Рон с Гермионой держались друг с дружкой учтиво-холодно. О вчерашней ссоре не вспоминали, будто заранее условились. Гарри взялся за домашнее задание. Это до Рождества казалось, что времени впереди много.
Общие темы у него теперь находились не только с Парвати, но и с Падмой. А когда Падма сказала, что знает, как найти того, кто кинул имя Гарри в кубок, они и вовсе наговориться не могли.
— На всякий случай, мы будем считать, что клочок пергамента был оторван от эссе, то есть имя было написано лично тобой, — объясняла Падма свою мысль, сидя на парте в том самом кабинете, где Гарри и Парвати танцевали. — Но пергамент в кубок бросил злоумышленник своей рукой. То есть ответственность перед Кубком огня можно разделить на двоих.
Гарри посмотрел на Парвати и понял, что она так же, как он, не понимает, к чему ведёт Падма. Зато в отличие от него в сестре не сомневается.
— Тот, кого выбрал кубок, обязан участвовать в чемпионате и даже стремиться к победе. Если чемпион сбежит, спрячется или просто откажется от участия, он потеряет возможность колдовать. Сейчас ты выполняешь условия контракта и за себя, и за того, другого. А мы разделим ответственность. И тот, кто своей рукой кинул пергамент в кубок, лишится возможности колдовать, пока не станет чемпионом.
— А чемпионом он не станет, — заговорила Парвати, когда речь пошла о понятных ей вещах. — Ведь для начала придётся во всём сознаться.
— Неужели, если кто-то придёт к судьям и во всём признается, его включат в турнир? — слова «Пожиратель смерти», Гарри вслух не произнёс, но имел в виду именно их.
— Дамблдор добрый, — сказала далёкая от невидимой войны Парвати. — Придёт к нему кающийся старшекурсник, поплачется о шутке, которая вот таким боком вышла. И директор уговорит остальных судей на пятого участника.
На этот раз Гарри переглянулся с Падмой. И сразу понял, доверие у них с сестрой взаимное. А про существование Воландеморта в настоящем, не в прошедшем времени, девочки ничего не слышали.
Пришлось рассказать про Квиррелла, коротко без подробностей.
— …Дамблдор и Грюм считают, что моё имя в кубок бросил человек Воландеморта, — закончил рассказ Гарри. Девочки дружно вздрогнули.
— Человека Ты-Знаешь-Кого разумеется в турнир включать не будут, — согласилась Парвати.
— Такой человек, если он в Хогвартсе, просто сбежит, — сказал Гарри. — А если он не в Хогвартсе?
— Надо дать интервью…
— Нет уж, никаких интервью, — перебил Парвати Гарри.
— Ну нет, так нет. Будем надеяться, что злоумышленник в Хогвартсе.
Падма как могла доступно описала рассчитанный ею обряд, но заметив, что глаза у слушателей стремительно стекленеют, закруглилась.
— У нас троих сил для получения гарантированного результата может не хватить, поэтому расчёты я проводила для четверых участников. Надеюсь, Гермиона Грейнджер не откажется от не одобренного преподавателями обряда.
Гарри вспомнил «оборотное» в туалете и заверил девочек, что Гермиона совершенно точно не откажется.
А слегка огорчённую непониманием Падму Гарри с Парвати утешали вдвоём.
— Ты нам шаг за шагом расскажи, что делать, и мы сделаем, — уверяла Парвати, а Гарри кивал. Чтобы наказать виновника своих неприятностей — конечно сделает.
— Я же не пытаюсь тебе объяснить, почему твоя мантия бирюзовая, а не лимонная, например…
— Пыталась, — возразила Падма. — Что-то такое ты точно говорила, правда, я не помню что…
Гарри аккуратно спросил, откуда девочка столько всего знает. Обычно, когда такие вопросы задают Гермионе, она начинает ругаться и посылает всех в библиотеку. Падма же польщённо потупилась и сказала:
— Ритуалы и обряды на каббалистике проходят, а рассчитывать своё мне нравится больше, чем по чьим-то схемам делать.
Обряд договорились провести на следующий день, перед ужином. К полуночи, по заверениям Падмы, результат будет заметен.
А сегодня пора было на обед поспешить, пока со столов убирать не начали. При приближении к Большому залу навстречу трём заговорщикам шли уже пообедавшие ученики.
— Если что, сходим на кухню, — успокоил девочек Гарри, — я знаю, как туда попасть, а домовики будут рады покормить гостей.
— Патил, — как всегда бесцеремонно влезла Пэнси Паркинсон, — я думала, у вас вкус получше. Ладно бал открыть и не с таким можно, но встречаться?
Падма растерялась, она всегда была беззащитна перед хамством.
Гарри, тоже растерялся. Он не думал, что встречается с сестрёнками Патил, да и как это встречается, с обеими, что ли?
— Не завидуй, Паркинсон, — посоветовала Парвати, — от зависти толстеют.
Удар был нанесён по больному. За своей фигурой Пэнси уследить никак не могла.
— Думаете, вдвоём Поттера удержите? — психанула она. — Зря! Почитайте, что умные люди пишут.
Оставив в руках Парвати последний номер «Ежедневного пророка», психанувшая Паркинсон побежала к слизеринским подземельям.
В общем-то, ничего особенного в газете написано не было. Рита Скитер, не жалея слюней, соплей и яда, расписывала, как неравнодушный к вниманию Гарри Поттер сначала полировал мозги Гермионе Грейнджер, потом близняшкам Патил. Видимо, одной девочки стало мало. А ведь он ещё и в чемпионы пролезть умудрился. Вот какие люди до славы жадные бывают.
Парвати эту статью уже читала утром и искренне считала, что Падме такое чтение на пользу не пойдёт, потому небрежным эванеско отправила газету в небытие. Озадаченный Гарри прессой не заинтересовался.
— Она что, решила, что мы встречаемся? Втроём? — вопросил он не то подруг, не то мироздание.
— Ну, если один парень может жениться на двух девушках, значит, и один мальчик может встречаться с двумя девочками, — рассудила умница Падма и отправилась к когтевранскому столу.
Гарри перевёл ошалелый взгляд на Парвати. Он, конечно, знал, что у мусульман бывают гаремы, но одно дело у кого-то, где-то… И совсем другое, когда на тебя думают.
— Да пусть их, делать людям нечего, — махнула рукой Парвати. — Лучше вот о чём подумай. Рита Скитер как-то подслушала наши разговоры на балу.
— Там её точно не было, — сказал Гарри, устраиваясь за столом рядом с Гермионой.
— Вы это о чём? — спросила она.
— Думаем, как Скитер чужие разговоры подслушивает, — объяснила Парвати.
— На балу её не было, — присоединился к разговору Рон. — Её и в школу-то больше не пускают. Хагрид говорил, что Дамблдор ей запретил…
— А вдруг у неё мантия-невидимка? — предположил Гарри, доставая ложкой кусок цыплёнка из горшочка. — Мы же возле стола разговаривали, когда лимонад пили.
— В такой толпе, в мантии-невидимке — её бы быстро заметили, наткнувшись. Даже если она вдоль стены ходила, — не согласилась Гермиона.
— А если Скитер на метле летала? — упёрся Гарри.
Рон с Гермионой широко распахнули глаза, пытаясь осознать сказанное Гарри. И, наверное, Гермиона, осознав, подобрала бы аргументы, чтобы возразить. Но практичная Парвати упредила:
— Надо будет проверить класс перед обрядом.
— Каким таким обрядом? — спросила Гермиона.
Парвати Рон не услышал, она сидела далековато и говорила негромко, зато Гермиона сидела рядом, хоть и не орала, но соседу хватило и услышать, и заинтересоваться.
— Обрядом? — вопросительно произнёс он. — Почему без нас?
Обидеться Рон себе не позволил, слишком свежа была память о ссоре. Но это потребовало от него серьёзных усилий.
Гарри посмотрел по сторонам, не слушает ли их кто лишний, и пустился в объяснения.
— Будем делить ответственность перед кубком за моё имя, брошенное в него. Чтоб гад лишился возможности колдовать за нарушение контракта. И без вас двоих ничего не получится. Во-первых, обряд на четверых рассчитан. Ты ведь не откажешься поучаствовать? — спросил у Гермионы Гарри. — А ты, Рон, мог бы за картой последить, а то летают тут всякие, в мантиях-невидимках.
— Говоришь, гад лишится возможности колдовать? — зло переспросил Рон. — Конечно, я прослежу.
— Я так понимаю, «что за обряд?» нужно спрашивать у Падмы, — озвучила очевидный факт Гермиона.
Гарри и Парвати кивнули и одинаково вопрошающе на неё посмотрели.
— Конечно я участвую, — сказала она.
Возможно, Гермиона не стала спорить потому, что ей забыли сказать, что обряд взят не из древнего манускрипта семьи Патил, а рассчитан ученицей четвёртого курса.
Подготовку к обряду начали с утра пораньше, с варки зелий. Одно зелье, чтобы рисовать символы и руны на полу, другое зелье, чтобы рисовать на теле Гарри. Оба с добавлением его крови.
Варили Падма, Гермиона и Гарри. Его участие в процессе было обязательным для получения нужного результата.
Парвати и Рон по очереди дежурили над картой мародёров. В свободное время они читали каждый свой журнал.
В аккурат к обеду зелье доварили.
— Давайте котлы в угол, под парту спрячем, на время обеда, — предложил Гарри.
Заранее он об этом не подумал, а сейчас было как-то неуютно зелье без присмотра оставлять. Найдёт кто-нибудь — полдня работы пропадут.
— Не надо, я фляги взяла, — сказала Парвати, доставая из сумки упомянутую тару.
Две общепризнанные умницы удивлённо посмотрели на них, одинаково спрашивая себя, что ж они сами-то не подумали.
Гарри просто порадовался удачно решённой проблеме.
А Рон, вздохнув, продолжил разглядывать карту. Пока зелье во фляги не перельют, ему надо следить за коридором. И то, что от такого занятия его зевать тянет, значения не имеет. Рон ничуть не меньше Гарри желал наказать злоумышленника. Даже не за то, что подверг друга опасности и, наверное, планирует убить (смерть ведь не может случиться с ними). А за ту ссору, что спровоцировал брошенный негодяем в кубок кусок пергамента, за собственную глупость и слабость. Не давая себе отчёта о причинах собственных чувств, Рон всей душой желал, чтоб обряд когтевранки сработал как надо, и внимательно следил, чтоб им никто не помешал.
Покидая кабинет, Гарри ещё раз внимательно посмотрел вокруг — не оставили ли они каких-нибудь следов своей деятельности. А то забредёт сюда Снейп и по крошкам «Вайды красильной» догадается, что здесь зелье варили, и даже что за зелье здесь варили. Крошек нет — хорошо. Зато есть запах. Тут и без Снейпа любой догадается о зельях.
Гарри, немного поколебавшись, открыл окно. Когда они сюда вернутся, конечно, будет холодно, зато обряд никто не сорвёт.
* * *
Ничто, как говорится, не предвещало. Рита проснулась в отличном настроении, выпила большую чашку кофе с молоком и отправилась в Хогвартс, добывать идеи. Последняя статья о Гарри Поттере пошла на ура. Людям надоело лить слёзы над несчастной судьбой малолетнего слюнтяя. Читатели гораздо больше любят мерзавцев и негодяев. Но незамысловатого рассказа о коварном покорителе девичьих сердец даже на неделю не хватит. Мелковата новость. А значит, нужно успеть добыть новую, пока о ней, Рите, не забыли, пока её имя на слуху.
Хогвартс радовал полным набором чувств и сюжетов. Чувства были искренними и бескомпромиссными. И любовь, и ненависть до гроба. А то, что завтра всё изменится, никому даже в голову не приходит. Сюжеты, увы, несмотря на весь их трагизм, никому, кроме участников, не интересны. Даже то, что Флёр Делакур бросила Роджера Девиса на следующий же день после бала, на новость не тянет. Вот если б она его ради Поттера бросила… Сейчас хорошо пойдёт любое событие, если его можно пристегнуть к Гарри Поттеру. И она, Рита Скитер, непременно найдёт такое событие. Неплохо бы и самого Поттера найти. В Гриффиндорской башне его нет, Скитер всю облетела, крылья устали так, будто вот-вот отвалятся. В библиотеке его нет. Скитер не поленилась, подкралась к каждой группе студентов. Мало ли о чём они шепчутся. И разумеется, она было вознаграждена.
— Ты не видеть Герм-ивону? — спросил Крам, подсаживаясь к блондинке в гриффиндорском шарфике. — Мне говорить, что в башне её нет. Я надеяться найти библиотека.
— Они с Гарри с утра куда-то ушли, — поделилась знаниями отзывчивая девочка.
Крам почему-то не обрадовался, зато обрадовалась Рита Скитер. Она устроилась на мантии парня и приготовилась ждать. Глядя на него, можно было предположить, что если долго сидеть на мантии дурмстрангского чемпиона и звезды квиддича, то непременно увидишь его драку с хогвартским чемпионом — Мальчиком-Который-Выжил. Девчонки, материализовавшиеся в библиотеке сразу после появления Виктора Крама, делали предполагаемую драку почти обязательной. Они старательно хихикали, пытаясь привлечь внимание дурмстрангского чемпиона. Ему сейчас их кокетство казалось насмешкой. Виктор каждый раз, как открывалась дверь, вскидывал голову, но увидев входящих, всё больше хмурился и возвращался к книге, которую, якобы, читал. Страницы он не переворачивал.
На обед Виктор Крам пошёл одним из первых. Видимо, он решил, что библиотеку девушка может и не посетить, но в обеденном зале обязательно появится.
Она появилась. Крам к тому времени зверски изрезал кусок мяса и, похоже, прикидывал, что бы ещё изрезать, или кого. Рита потирала лапки и наслаждалась предвкушением сенсации. Но будущая причина драки двух чемпионов появилась и всё испортила. Потому что она появилась в компании другой девочки. Они шли, что-то обсуждая, и никак не могли разойтись по своим обеденным столам. Виктор Крам резко успокоился. Ну занималась его девушка вместе с однокурсницей, а то, что не в библиотеке, так может они чары практиковали, а в библиотеке колдовать нельзя. Рита Скитер, наоборот, разозлилась. Она почувствовала себя обманутой. И чувствовала себя так, пока когтевранку не отправила за одноимённый обеденный стол её сестра-близняшка. Рядом с близняшкой шёл, трам-парам, Гарри Поттер. А близняшки те самые, с которыми он на бал ходил. А девчонка, которую Крам ждал, та самая, Гермиона Грейнджер. Рита это лохматое недоразумение уже назначила первой любовью Гарри Поттера. Так чем они там вчетвером занимались? Уж точно не уроки делали. Идущего рядом Рона Уизли Скитер не заметила.
Считая себя добросовестной журналисткой, она никогда не сочиняла на пустом месте. Самый смак — это когда герои статьи узнают свои слова в тексте и вопят: «Откуда она узнала», — а потом пытаются объяснить, что всё было не так.
Виктор Крам соседям ничего не говорил. Когтевранка тоже в беседы не вступала, сидела задумчиво, руны в тарелке рисовала. Осталось надеяться на болтливость гриффиндорцев.
Близняшка обсуждала с отзывчивой блондинкой из библиотеки последний номер «Ведьмополитена». Гарри Поттер слушал рассказ рыжего мальчишки о последнем матче «Пушек Педдл». Гермиона Грейнджер, как и когтевранская близняшка, чертила руны в тарелке, возможно, те же самые.
Поела подозрительная компания быстрее всех. Точнее, Гарри Поттер, который не болтал и не чертил рун в тарелке, быстренько пообедал, посмотрел на своих подруг, и девочки тут же закруглились, включая ту, что сидела за когтевранским столом. Рита Скитер устроилась в пушистых волосах Гермионы, и вскочившего последним Рона она опять не заметила. Парень поспешно допил стакан сока, прежде чем выйти из-за стола, Гермиона, наоборот, шла впереди всех.
Скитер уже знала, о чём будет её следующая статья, но ей было интересно, а что на самом деле делали детки полдня.
Зайдя в кабинет, Гермиона поёжилась от холода, жучок в её волосах тоже поёжился, насекомые вообще холод не любят.
— Где-то над Гермионой Скитер! — крикнул Рон, тыча пальцем в предполагаемую цель.
— Окаменей! — не заморачиваясь, бросил наугад Гарри.
— Окаменей! — последовали его примеру подруги и друг.
— Окаменей!
— Окаменей!
Заклинания летели со всех сторон. Незамеченный ранее мальчишка, смотрел на кусок пергамента. Рита поняла, что это артефакт, как-то позволяющий определять её местонахождение, и отсидеться в волосах Грейнджер не получится. Дверь детишки закрыли, нужно уходить в окно.
— Окаменей!
— Окаменей!
— Окаменей!
— Окаменей!
Окаменение настигло жучка уже за окном. Там её подхватил ветер и вместе со снегом закружил и понёс.
* * *
— Всё, улетела, — сказал Рон.
— Надо было окно закрыть, — проворчала Гермиона, действительно закрывая окно. Пусть Скитер уже улетела — это не повод мёрзнуть.
— Да ладно, — махнула рукой Парвати. — Ну поймали бы мы её, и что дальше?
— Эм… действительно, сейчас её даже Дамблдору не сдашь, — согласился Гарри. А немного подумав, понял, что и незачем. Дамблдор журналистку запирать не будет и даже мантию-невидимку не отберёт. Значит — это будет напрасная трата времени. А у них обряд.
— Я буду следить, не волнуйтесь, — заверил всех Рон.
* * *
Они не знали, что Рита Скитер подсмотреть сегодня ничего уже не могла. Ветер играл окаменевшим жучком, и от неконтролируемого полёта у неё кружилась голова. Если бы жучка под Окамененьем могло стошнить, Риту бы уже тошнило. Но гораздо страшнее был холод. Она буквально за несколько минут отморозила себе лапки, крылья и даже туловище. А полёт всё не кончался. Сколько может продержаться Окаменей четырнадцатилетнего мага — минут двадцать-тридцать. Сколько времени требуется жучку, чтобы замёрзнуть насмерть? Рита Скитер знала, что профессия у неё опасная, но такая нелепая смерть приводила её в отчаяние. Что угодно, только не замёрзнуть насмерть из-за Окаменей малолетнего мага. Особо сильный порыв ветра швырнул жучка на твёрдую поверхность, и сознание Риты померкло.
Очнувшись, она никак не могла вспомнить, что случилось, почему ей не удаётся ни пошевелиться, ни обернуться. Смеркалось. Рядом шевелилось что-то огромное, оно издавало странный рокочущий шум и плевалось огнём. Мисс Скитер не могла сообразить, где находится. Такая заторможенность умственных способностей была связана с сотрясением мозга. Во всяком случае, все известные признаки у Риты присутствовали. И им было всё равно, бывает ли у жучков сотрясение мозга. Буквально над ней пролетел сгусток огня. Пламя лишь самым краешком задело жучка, но этого хватило, чтобы обжечь лапки. А в затуманенном мозгу появились ассоциации.
Дракон — Турнир — Гарри Поттер.
Скитер наконец вспомнила, как она здесь оказалась, осталось понять, где это, здесь. И куда делись несколько часов светового дня. Тёмная туша перевернулась, подвинулась и вдавила жучка в землю. Если бы постоянно тающий из-за огня снег не превратил её в жидкую кашу, Риту бы раздавило, а так только лапка сломалась, и сознание вновь уплыло. К счастью, ненадолго. К обморожению, сотрясению мозга, ожогам, сломанной лапке, добавилась нехватка воздуха. Зато Окаменей наконец сошёл. Если бы ещё была возможность этим воспользоваться. Придавленной огромной тушей много не подвигаешься, мало тоже. Оборачиваться в такой ситуации — глупо. Сразу из придавленной она станет раздавленной.
А ведь ещё недавно слизеринка Скитер была абсолютно убеждена, что по-настоящему опасными могут быть только слизеринцы. Это она с Гарри Поттером всерьёз не пересекалась. Мальчишка не колеблясь напал на взрослого мага! Да он опасен для общества! И его банда тоже! Рита Скитер непременно об этом напишет, сразу, как только выберется.
Состояние и положение журналистки весьма способствовало сочинению истерично-мрачной статьи. Нельзя сказать, что за этим делом время пролетело незаметно, но она таки дождалась, когда придавившая её туша сменила дислокацию. Используя все целые конечности, Рита Скитер погребла куда подальше. Направление она определила по температуре воздуха и грязи. Чем дальше, тем холоднее. Достигнув колючего льда, Рита наконец смогла разглядеть, куда попала. Этих монстров она видела, посетив урок УЗМС Гарри Поттера. Не дракон, конечно, но тоже опасен. Во всяком случае, Рита Скитер сильно сомневалась в своих способностях справиться с такой тварью. Поэтому обернётся она, когда выползет из вольера. Увы, именно выползет, а не вылетит. Покрытые мокрой грязью крылышки и так не работали нормально, а после и вовсе заледенели.
Да слизеринцы, на самом деле, милые и безобидные, а главное — предсказуемые, с ними всегда можно договориться. А эти дикари. Едва выбравшись за вольер, Скитер обернулась, и её сразу вывернуло. Болело всё! Болело, ныло, жгло, кололо, пульсировало. В голове шумело, перед глазами всё плыло и двоилось. В таком состоянии трансгрессировать она не сможет. Ничего не соображая, сама не осознавая того, Рита Скитер шла, плелась, ползла туда, где ей не раз помогали — в кабинет Поппи Помфри.
Так вышло, что до больничного крыла Скитер добралась никем не замеченной. Темнеет рано, на улице никого нет. Более того, ученики и профессора успели поужинать и разойтись по своим башням, подземельям, кораблям и каретам. Мадам Помфри, обнаружив раненую на пороге больничного крыла, разумеется, выполнила свой долг и оказала ей первую помощь. Хотя в такой ситуации не очень-то много она могла сделать. Срастить сломанную кость (если больной на всю голову профессор не удалил кость из конечности, то костерост пить не нужно, достаточно заклинания). Убрать грязь. Пройтись по телу успокаивающим и обезболивающим зельем. Ожоги и обморожения лечатся прямо противоположными зельями. А здесь вовсе магическим огнём поработали. Значит лечиться придётся медленно, и не факт, что без шрамов обойдётся. Бодроперцовое пить уже поздно. Его вначале пьют, только простыв, а не когда вовсю воспаление лёгких идёт.
А пострадавшая, между прочим, уже в Хогвартсе не учится. Потому мадам Помфри, оказав ей первую медицинскую помощь, отправила пациентку в Св. Мунго.
Написать запланированную статью у Риты Скитер в ближайшее время не было никаких шансов.
* * *
Зато у Парвати были и время, и силы. Нет, разумеется, она не подрабатывала журналисткой на треть ставки после уроков. Но Парвати, как и многие ведьмы, переписывалась с редакцией «Ведьмополитена». Да, редакция действительно отвечала на письма читательниц. А интересные темы попадали в печать. А Гарри Поттер — это интересная тема.
Так как сам Гарри не захотел давать интервью, Парвати написала об обряде анонимно. Разумеется, сразу информация в печать не пойдёт. «Ведьмополитен» — это вам не «Ежедневный пророк». У них только прошедшие проверку факты (и рецепт праздничного пирога, и заклинание для укладки волос, и имя нового увлечения Селестины Уолберк — безупречно точны).
Как можно проверить, проводил ли Гарри Поттер обряд, разделяющий ответственность чемпиона перед кубком? Разве что найти лишённого возможности колдовать злодея. Один момент: искать нужно так, чтобы информация раньше времени не расползлась по миру. То есть с утра письма из редакции «Ведьмополитена» получили только самые надёжные корреспондентки. Те, которые смогут (оцените подвиг девочек) молчать до появления статьи в журнале!
Одной из таких корреспонденток была Патриция Стимпсон, шестикурсница с Гриффиндора. Она сразу вспомнила, что Крам вчера искал Гермиону Грейнджер, которая, как выяснилось, пропадала в компании Гарри Поттера и сестрёнок Патил. Можно было б расспросить Парвати о том, чем они занимались. Но это простое, очевидное и неправильное решение. Лучше внимательно наблюдать за совершеннолетними старшекурсниками, как советовала редактор.
Парвати про Сами-Знаете-Кого в анонимке писать не стала, поэтому редактор полагала, что они ищут шутника-старшекурсника.
* * *
Бартемиус Крауч вовсю наслаждался жизнью, свободой, властью. Пусть власть над учениками была ограничена дурацкими правилами, зато у Барти был пленник. Не просто пленник, а легендарный аврор. Это придавало ситуации пикантности. Свобода тоже была ограниченной оборотным зельем, необходимостью пользоваться протезами — чужими протезами. Из-за этих ограничений Барти больше всего любил ночные часы: когда можно отстегнуть ногу, убрать глаз в стакан с водой и, дождавшись возвращения своего тела, заняться чем-нибудь повседневным и даже обыденным.
Возможность колдовать исчезла незаметно, без громов и вспышек, без последнего китайского предупреждения. Просто мужчина, читавший книгу с бокалом вина, ещё был полноценным магом, а спать он пошёл уже не совсем магом. Вот только ни одного заклинания Барти не потребовалось, потому он лёг спать, так и не узнав о возникшей проблеме.
* * *
В то же мгновение, когда Бартемиус Крауч потерял возможность колдовать, в сундуке заклинание спало с Аластора Грюма. Так как пожилой аврор как раз был не то в забытии, не то спал, он так же, как и Крауч, ничего не заметил. Лишь через несколько часов, вздрогнув во сне, Грюм проснулся. Онемевшее тело закололо тысячей иголок. Потихоньку, не делая резких движений, Грюм начал разрабатывать мышцы, заодно пытаясь чуть-чуть согреться. Он не представлял, почему слетели оглушение и империо. Крауч забыл обновить заклинания, или он умер? Рассчитывать надо на худшее. На то, что враг в любой момент вспомнит о своём пленнике. Значит долго возиться нельзя. Но и вылезать вообще ни на что неспособным тоже нельзя. Хорошо, что Крауч приспособил под тюрьму его, Грюма, сундук. В своё время он, сундук, был переносной лабораторией, был тайником контрабандистов, торговцев живым товаром. Предки Аластора были своеобразными людьми. С законом они ходили параллельно, тёмные силы уважали. И не просто так отец Аластора назвал своего сына именем главного палача ада. Да, с демонами кое-кто из Грюмов тоже знался. А в любом порядочном тайнике — первый слой для везучих дураков, второй слой для умных и третий для себя.
Дно и стены подвала-сундука были гладкими и по своим свойствам действительно походили на выкопанную и утрамбованную в земле яму. Аластору, в его состоянии пришлось приложить массу усилий, чтобы рассечь себе кожу до крови. Что поделать, нож есть, но он в тайнике, тайник открывается кровью. Совсем немного, буквально несколько капель размазать в нужном месте — и часть пола исчезает, образуя люк.
Помимо ножа в тайнике для умных лежат мешочки с галеонами, коробочки с артефактами, аптечка и волшебные палочки. Увы, но среди артефактов ничего, что могло бы сейчас пригодиться, нет. Одежду и вовсе в тайник положить никто не догадался. Ни во второй, для умных, ни в последний, третий — для себя. Туда попасть можно только из второго тайника, можно, но не нужно. Там лежат тёмные и очень тёмные книги. Информация, которую для успешной борьбы с тёмными силами нужно знать. Но давать её случайным людям нельзя.
Аластор мысленно пообещал себе обязательно сложить в тайник по комплекту одежды и хотя бы одну запасную ногу, выпил несколько зелий и, взяв волшебную палочку, начал выбираться из сундука. Теперь следовало поторопиться, зелья придали истощённому телу сил, но это ненадолго. Открыть сундук изнутри для Грюма было совсем не сложно. Он не знал, что неслабое запирающее заклинание Крауча слетело вместе с оглушением и империо. Гораздо сложнее было выбраться из сундука, используя три конечности, вместо четырёх. Аластор был не настолько силён в трансфигурации, чтобы сделать себе костыли из мешочков для галеонов, другое дело трансфигурировать подставку для зонтов и стул.
На Гриффиндоре неизвестно слово трус,
Трус Гриффиндорцем не имеет зваться права.
Страх нужно только раз попробовать на вкус,
Для нас он как вино, для вас — отрава.
К нам мало поступить и не так просто стать
Тем, будут звать кого героем без изъяна.
Но Гриффиндорцем став, не долго ждать
С удачей авантюрного,
С удачей авантюрного,
С удачей авантюрного романа.
Слизерин, Пуффендуй, Когтевран, и у вас,
Хворост есть, чтоб разжечь костёр.
Но умнице фортуне, ей богу, не до вас,
Когда в игру вступает,
Когда в игру вступает,
Когда в игру вступает Гриффиндор.
Не нам дано спокойное житьё,
И личной жизнью некогда заняться.
Но руки в кровь разбив о бытиё,
Мы выгрызаем право Гриффиндором зваться.
Наша вера тверда? Тверда!
Мы верим в себя всегда? — Ну да!
И даже если сделать шаг не в силе,
Мы будем идти тогда, сжигая в душе года,
Потому, что мы так,
Потому, что мы так,
Потому, что мы так решили.
Слизерин, Пуффендуй, Когтевран, и у вас
Хворост есть, чтоб разжечь костёр,
Но умнице фортуне, ей богу, не до вас,
Когда в игру вступает,
Когда в игру вступает,
Когда в игру вступает Гриффиндор.(2)
* * *
Как это ни странно, но процесс напяливания на себя личины Грюма, Бартемиуса Крауча развлекал, чем компенсировал все неудобства от ношения протезов. Развлекало, что его, слугу Тёмного Лорда, принимают за непримиримого аврора. Дополнительное удовольствие приносил всем существом прочувствованный факт неполноценности Грюма. Раз он, в отличие от аврора, здоров и полон сил, значит судьба на его стороне!
Барти отсалютовал флягой воображаемой судьбе и выпил два больших глотка зелья. Ритуал этот он выполнял, сидя на кровати в одних подштанниках. Внутренности уже привычно скрутило и обдало жаром. Сегодня, как и раньше, жжение, казалось, вскипятило кожу и кровь. К этому невозможно было привыкнуть, но можно перетерпеть. Чтобы потом, отдышавшись и выпрямившись покоцанной Грюмовой тушкой, сказать куда-то в сторону кабинета директора: «И за это вы тоже ответите».
Продолжая утренний ритуал, Барти призвал протез… Попытался призвать. Трофейная палочка, до сего момента работавшая безотказно, вдруг притворилась обычной деревяшкой. С трудом справившись с охватившим его животным ужасом, слуга Тёмного Лорда начал думать логически. Просто так палочки не отказывают, и магия не пропадает, значит это происки врагов или подлянка от Грюма, что почти то же самое. Нужно идти в кабинет, благо недалеко, посмотреть в «Проявитель Врагов». До протеза Барти пришлось добираться, прыгая на одной ноге, да и надевать его вручную — без магического соединения протез оказался совсем не так удобен. Настолько неудобен, что Бартемиус пошёл в кабинет с посохом.
Спальни преподавателей Хогвартса находились по соседству с кабинетами оных преподавателей и имели общую дверь. Это позволило Барти не тратить время на одежду. Но вроде бы ставшую ненужной палочку он не оставил. А вдруг. До зеркала Бартемиус не дошёл, он успел лишь открыть дверь в кабинет и сразу увидел готового к бою Аластора Грюма. Мигом закрытая дверь разлетелась на мелкие щепки. Не думая — зачем, Бартемиус Крауч бросился к другой двери, ведущей в коридор. Грюм за ним. Удирать зигзагами, в неудобном протезе, с посохом, не имея возможности колдовать, было сложно. Барти спасало то, что преследователь держался лишь на злости и зельях, а протеза вовсе не имел. Костыли нужно было держать обеими руками и для колдовства останавливаться.
Истощённое тело быстро намекнуло, что один рывок — ещё туда-сюда, но длительное преследование — это задача не для него. Единственный рабочий орган зрения заливал пот, заносило Аластора не только на поворотах, а при колдовстве дрожали руки.
Барти заносило только на поворотах, но ему-то требовалось бежать зигзагами, уворачиваясь от заклятий, то есть поворачивал он чаще чем Грюм. Также Бартемиус периодически притормаживал, пытаясь колдовать. Он верил, что чего бы там ни сделал сумасшедший аврор, выбравшись из сундука, надолго этого хватить не может, а потому нужно пробовать и тянуть время.
Разумеется, беглый Пожиратель смерти, слуга Тёмного Лорда при исполнении, старался держаться малопосещаемых коридоров Хогвартса. И уж точно он ни в коем случае не хотел оказаться в Большом зале. Возможно, так вышло случайно, а может быть, замок и правда немного живой. Но когда ученики, профессора, и гости Хогвартса вовсю завтракали, почитывая свежую прессу, в зал вломился профессор Грюм. Он был одет в одни подштанники и бежал зигзагами. И ученики, и профессора одинаково ошалели. Девочки рефлекторно закрыли глаза ладошками, но пальцы раздвинуть не забыли, потому всё прекрасно видели. Следом за первым Грюмом в зал ввалился второй Грюм. Он открыл дверь собственным лбом, был, как и первый, одет в одни подштанники, но без протеза. Зато второй Грюм колдовал. Первый тоже пробовал колдовать, но он и махал палочкой, и кричал заклинания — впустую.
— Фотографируй! — прошипела Патриция Стимпсон, хватая Колина Криви за шкирку, но тот и так уже вовсю щёлкал камерой.
— Окаменей! — крикнул Гарри.
— Окаменей! — следом за другом хором крикнули Рон и Гермиона.
Первый Грюм свалился, окаменев. Второй остановился, тяжело дыша и с трудом балансируя на двух костылях и одной ноге. Он, похоже, не до конца понял, где оказался.
— Гарри, а ты уверен, что заколдовал кого надо, ведь их двое? — попенял Поттеру Дамблдор.
Тишина, только что бывшая ошеломлённой, стала напряжённой. То, о чём сначала подумали лишь некоторые, теперь поняли все.
— Уверен, — громко и внятно ответил Гарри Поттер. — Мы вчера обряд провели, разделивший ответственность перед кубком между мной и тем, кто бросил в него моё имя. За нарушение контракта кубок карает отлучением от магии. Он колдовать не может, — сказал Гарри, в заключение не очень вежливо тыча пальцем в поверженного врага.
Поверженный Грюм, как по заказу, начал принимать свой настоящий облик.
И Каркаров, и Снейп, рассмотрев этот облик, побледнели. У них сразу нашлось о чём вспомнить и о чём подумать.
Преподаватели, не обременённые чёрными метками, спохватившись, засуетились. Аластора Грюма уложили на носилки и унесли в больничное крыло.
Бартемиуса Крауча тоже унесли.
Комментарий к Деритесь там, где это можно, слава Богу, и уж конечно, там деритесь, где нельзя
1) Напутствие отца д’Артаньяна.
2) В девичестве «Песня о Гасконии (Дуэт де Тревиля и д’Артаньяна)».
— Если сможешь сделать колдофотографии через час, заплачу пять галеонов, — пообещала Патриция Колину.
Мальчик кивнул и исчез, будто его и не было. Он такую сумму видел, только когда за школьными принадлежностями ходил. Но тогда это были как бы уже потраченные деньги и вообще не его. А тут — да Колин и за полчаса справится.
Для Патриции пять галеонов тоже были немалой суммой, всё что ей удалось отложить с карманных денег. Но сейчас решалась её судьба. Если в «Ведьмополитене» её заметят, если она сможет выделиться из общей массы корреспонденток… Дальше Патриция боялась думать, чтобы не сглазить. И всё то время, что Колин делал снимки, она держала пальцы крестиком.
Разумеется, написать письмо в редакцию «Ведьмополитена» внезапно захотели не только девочки, получившие задание, но и многие другие читательницы. Для тех девочек, девушек, женщин, которые хоть что-то понимают в жизни, «Ведьмополитен» — это священное писание, и никак иначе.
* * *
Дамблдор в это зимнее утро тоже пожелал написать письмо, правда не в «Ведьмополитен», а в аврорат, лично главе аврората Руфусу Скримджеру. Видимо, связаться с кем попроще директору Хогвартса в голову не пришло, а сообщить о произошедшем нужно было. Правда до того, как сесть писать письмо, Дамблдор лично допросил пойманного Пожирателя смерти. Потому даже Патриция успела отправить своё письмо раньше. А так как полетели совы в шотландский филиал «Ведьмополитена», редакция журнала уже получила первые письма, когда Дамблдор брался за перо. В отличие от юных ведьмочек, директор Хогвартса отправил с письмом не сову, а своего заместителя, профессора МакГонагалл. Но камин ради такого дела он открывать не стал. А МакГонагалл, чтобы добраться до кабинета главы аврората, нужно столько же времени, сколько совам долететь до Эдинбурга.
Поднятая, как по тревоге, редакция «Ведьмополитена» в темпе свёрстывала досрочный выпуск журнала. Благо до планового выпуска было всего три дня, материала для полноценного журнала имелось достаточно. Пришлось даже несколько не горячих тем отложить на следующий раз, чтобы вставить статью. А потом, когда пришла бандеролька мисс Стимпсон с колдографиями, отложили ещё несколько статей и сменили обложку. Вместо преуспевающей красотки мисс Скоур лицом журнала стал Гарри Поттер. Он обличающе тыкал пальцем в поверженного врага с плывущей внешностью.
Пока сотрудники «Ведьмополитена» бегали разбуженными пикси, профессор МакГонагалл дожидалась конца совещания у главы аврората. Скримджер, вот неожиданность, не пожелал прерываться ради письма Дамблдора. МакГонагалл по этому поводу не нервничала. Пожиратель смерти надёжно заперт в Хогвартсе и вообще без сознания. При его допросе присутствовали кроме Дамблдора она сама и Северус Снейп. То есть раньше Скримджера никто посторонний о результатах допроса не узнает. О самом факте поимки покойного Бартемиуса Крауча в Хогвартсе его сообщники узнают не раньше завтрашнего утра из «Ежедневного Пророка». Будь он неладен.
Про «Ведьмополитен» заместитель директора не подумала. Она его не читала. А он был! И первый журнал, горячий во всех смыслах, вышел из печати, когда Скримджер читал письмо Дамблдора.
* * *
У главы аврората была масса достоинств. Он был когда-то бесстрашным и умелым бойцом и до сих пор имел бравый вид. Что, без сомнения, вызывало чувство защищённости у обывателя. Он никогда не предавал сомнению истинность официальной версии и всегда уточнял её, когда по работе сталкивался с политикой. За что всегда был ценим начальством, а нынче и министром. И наконец, он никогда не вламывался с обыском без предупреждения в дома уважаемых людей, причём за свою вежливость не требовал галеонов. Потому никогда не получал взысканий и выговоров.
Дамблдор нынче по официальной версии уважаемым человеком не являлся, и от его письма за версту тянуло политикой. Потому Скримджер быстренько спровадил МакГонагалл, пообещав во всём разобраться и пленника забрать, как только — так сразу. А сам поспешил к министру, уточнить, куда гнётся министерская кривая.
— Ты-Знаешь-Кого нет, он исчез, об этом все знают, — не подвёл Фадж Скримджера. — Питер Петтигрю умер и посмертно награждён Орденом Мерлина. Полагаю, старший Крауч вытащил своего сына из Азкабана, но тот сошёл с ума, ему привиделся Ты-Знаешь-Кто, и младший Крауч напал на своего отца. Он думает, что выполняет приказы господина, а на самом деле у него галлюцинации.
Министр внимательно поглядел на главу аврората, как всегда, увидел на его лице полное согласие и от официальной версии перешёл к приказам.
— Возьми пару надёжных ребят и сходи к Краучу, приведи старика в чувство. А я схожу в Хогвартс, разберусь с его сумасшедшим сыночком, с собой возьму дементора и одного аврора, пришли ко мне кого потолковее.
«Потолковее» и «надёжных», само-собой, означало умение авроров придерживаться официальной версии, не хуже самого Скримджера. К министру он послал Долиша, над своим сопровождением думал чуть дольше. Ему требовались не просто надёжные ребята, но и какие-никакие боевики.
А совы уже несли свежие, с пылу с жару, журналы читательницам.
Несмотря на то, что Сами-Знаете-Кого нет и быть не может, а Питер Петтигрю погиб тринадцать лет назад, авроры к дому Крауча шли осторожно. А вдруг заколдованный маг на них нападёт. Он же под Империо, значит всё возможно.
Глядя на принятые аврорами меры предосторожности, Воландеморт решил предпринять тактическое отступление. Питер с аврором справится, только напав неожиданно, из-за угла. Нагайна отсутствует. Можно, конечно, заставить воевать пленника, да и сам Лорд уже не беспомощен. Но следуя элементарной логике, дом должны были окружить, и эти трое авроров лишь видимая часть группы захвата. Значит остаётся только один вариант: пленника убить, самому улететь на сове, а Питера отправить в Хогвартс, на разведку.
Воландеморт без колебания воплотил скороспелый план в жизнь. Он даже предположить не мог, что оцепления не было. Не нашлось в аврорате столько «надёжных», сколько требуется для нормальной операции.
Таким образом, в полном соответствии с официальной версией, авроры не нашли ни Воландеморта, ни Питера Петтигрю. Правда, Бартемиус Крауч-старший был мёртв, что не совсем совпадало с министерской кривой. Но это ж такие мелочи!
В отличие от главы аврората, министр к части взятой на себя работы, можно сказать, и не приступил. Дементоры трансгрессировать не умеют, каминами не пользуются, порт-ключ ещё заказывать нужно, проще воспользоваться министерской машиной. Не быстро, конечно, но зато комфортно.
* * *
Питер Петтигрю начал развед-рейд с бара «Три метлы».
Я с детства был послушным.
Ребёнком золотушным.
Я не любил проказы,
Но обожал приказы.
Кто отдал приказ,
Тот в ответе за всё.
Вперёд никаких рассуждений.
Я только в одном глубоко убеждён:
Не надо иметь убеждений.
Лишь за шкуру свою,
Радеет Петтигрю.
Выбрав меньшее из зол,
Я в такую «ж» зашёл.
Хозяину в угоду,
Теперь в огонь и в воду.
Да-да, для меня слово шефа закон,
Вперёд никаких рассуждений.
Я только в одном глубоко убеждён:
Не надо иметь убеждений.
Бывает, я бунтую,
И шефа критикую.
Я спорить с ним пытаюсь,
Но в страхе просыпаюсь.
Нет-нет, для меня слова шефа закон,
Вперёд, никаких рассуждений.
Я только в одном глубоко убеждён:
Не надо иметь убеждений.(2)
Будь его воля, там бы и закончил. Так как мадам Розмерта была постоянной читательницей «Ведьмополитена». Соответственно, всю необходимую информацию о бедах своего коллеги Питер узнал, едва увидев обложку лежащего на барной стойке журнала.
Но воля была не его, а Тёмного Лорда, и почитав священный журнал всех ведьм, тот отправил своего слугу в Хогвартс, на подвиги. Нельзя сказать, что Лорд потребовал совсем уж невозможного. Он не только снабдил Петтигрю очередным гениальным планом, но и поделился информацией о надёжном убежище в стенах Хогвартса.
Для разнообразия, план Воландеморта сработал. Питер нашёл пленённого коллегу, трансфигурировал его в мышь и унёс в зубах (двоечники по трансфигурации анимагами не становятся. К тому же, если Лорд прикажет — и не то трансфигурируешь. А взрослый крыс вполне способен унести мыша в зубах). Добравшись до восьмого этажа, до картины с тролльим балетом, Питер ненадолго принял свой человеческий облик, только чтобы вызвать Выручай-комнату. Наверное, потому, что в основном он думал о том, куда спрятать тушку мыша, а не о надёжном месте, где можно будет оказать помощь коллеге, комната приняла облик склада, а не медицинской палаты.
Вторая часть операции приходилась на вечер и ночь. У Петтигрю оставалось достаточно времени на приведение Бартемиуса Крауча в чувство и посвящение его в великий план Лорда.
* * *
Утром после завтрака Гарри Поттер покидал гудящий Большой зал с чувством полного удовлетворения: теперь все знают, что он не бросал своё имя в кубок!
Зато Парвати была собой недовольна. Она корила себя, что не бросила заклинание, как это сделали Рон и Гермиона. Грейнджер может быть занудой, она может сколько угодно считать себя всегда правой. В прошлом году Гермиона даже не подумала остаться с Гарри в Хогвартсе, когда ему не дали разрешение на посещение Хогсмида. В конце концов, она вполне может стать девушкой друга. Но пока Гермиона Грейнджер готова, как сегодня, идти за Гарри, она всегда будет для него особенной. Почему им с Падмой не пришло в голову бросить заклинание в лишённого возможности колдовать Грюма. Да потому, что в голову не пришло. Вообще. Что нужно что-то делать, когда рядом находятся взрослые маги, профессора.
Видя огорчение девочки, Гарри забеспокоился.
— Думаешь, нам влетит за обряд? — спросил он.
— Нет, — встрепенулась Парвати.
— Нет, — поддержали её Падма и Гермиона.
Она же решила объяснить причину своего плохого настроения:
— Просто я огорчена, что не успела сообразить и поучаствовать в поимке злодея.
Гарри удивлённо на неё посмотрел. Для него было нормально разбираться с проблемами самому. Даже если проблемой является взрослый маг. На помощь он не рассчитывал, не привык рассчитывать. Рон и Гермиона были другим делом.
— В следующий раз успеешь, — утешил Парвати Гарри. Сам того не зная, он перевёл девочку из разряда «все остальные» в разряд «другое дело». Её сестра при этом шла в комплекте, так как Гарри уже начал воспринимать близняшек как одно целое. Парвати, приложившая массу усилий именно для такого восприятия, добавила ещё один штрих:
— Обязательно успею, — сказала она. — А вот Падма вряд ли — она медленно думает. Зато она делает это лучше всех.
— Точно! — согласился Гарри. — Никто больше до такого обряда не додумался.
— Мне нравится создавать обряды, — пролепетала заалевшая от смущения Падма.
— Так ты что, сама всё придумала? — возмутилась Гермиона. — Я думала, обряд из какой-нибудь редкой книги, из вашей семейной библиотеки. Могло же случиться всё что угодно.
— Ну не случилось же, — отмахнулся Рон.
— Точнее, случилось то, что надо, — мирно возразил Гарри. Ему не хотелось ссориться. Не по такому дурацкому поводу.
— У Падмы всегда случается то, что она планирует, — якобы успокоила Гермиону Парвати.
На деле же она своим поведением подчеркнула недостатки Грейнджер, а сама не стала раздражать парня девчачьей руганью. Не хочет Гарри ссор — и не надо, никто не будет ссориться. Но осадочек-то останется. И если Гермиона Грейнджер начнёт борьбу за сердце Гарри, у неё будет мало шансов.
Гермиона ни о чём подобном не думала и воевать за сердце Гарри не собиралась, ни сейчас, ни потом. Ей очень хотелось прочесть друзьям лекцию по технике безопасности. Но она быстро поняла, что после удачно прошедшего обряда её не поймут ещё сильнее, чем с «Молнией». И спор заглох сам собой. Друзья вернулись к прерванной на время домашней работе.
* * *
Фадж появился в Хогвартсе ближе к вечеру, чтобы узнать, что пленник сбежал. Вскоре об этом узнали все — из ругани министра. На ругань ему возражали: Хогвартс — не тюрьма, для содержания заключённых не приспособлен. И вообще, быстрее надо было передвигаться. Ах, не могли? Не умеете трансгрессировать — воспользуйтесь камином, боитесь каминов — воспользуйтесь порт-ключом, или вообще пошлите авроров. С каких это пор министры лично на аресты ходят? Фадж быстро закруглился с руганью, наконец сообразив, что теперь можно считать Бартемиуса Крауча массовой галлюцинацией. И думал он так до тех пор, пока не увидел последний номер «Ведьмополитена» у своей секретарши.
* * *
Гарри, услышав новость о побеге лично им пойманного Пожирателя смерти, удивился (заодно он узнал, кто это вообще был). Для него оказалось неожиданностью, что кто-то сбежал без его, Гарри, участия. Факт побега преступника, оставленного профессорам и Дамблдору, стал ещё одним камнем в стене недоверия ко «всем остальным». Нет, Гарри не подозревал никого из них в пособничестве Пожирателю смерти, просто ещё раз убедился, что положиться на них нельзя. Они могут быть друзьями или врагами. Их можно любить, ненавидеть или вовсе не знать. Но рассчитывать на них нельзя.
Рон и девочки своих стен недоверия ещё не имели. Но уже начали их строить.
Патриция Стимпсон, услышав о побеге Пожирателя смерти, отловила Колина Криви и настоятельно попросила:
— Когда Поттер снова поймает этого Пожирателя, постарайся сфотографировать. Получится удачно — заплачу ещё пять галеонов.
Теперь Патриция могла себе это позволить. Вместе с последним номером «Ведьмополитена» ей пришло благодарственное письмо и десять галеонов.
Получив столь заманчивое обещание, Колин привёл и без того не запущеный фотоаппарат в боевую готовность.
* * *
Вечером Питер Петтигрю отправился в Пуффендуйское общежитие, выполнять вторую часть гениального плана Тёмного Лорда. Бартемиус Крауч, чтобы вернуть себе магию, должен стать чемпионом. Он им станет, вместо Седрика Диггори.
Похитить спокойно заснувшего парня было ещё проще, чем вытащить Крауча, и уж точно проще, чем украсть запас чистого оборотного зелья.
Ночь ушла на тщательный допрос Седрика. А утром под его личиной за пуффендуйским столом завтракал довольный жизнью Бартемиус Крауч. Быть молодым и красивым чемпионом, гулять с самой красивой девчонкой — это уже здорово. Но главное, Лорду лично докладывать ничего сегодня не придётся. А потом, когда он явится с Гарри Поттером, Лорд о давних промахах и не вспомнит. Необходимость раньше времени заняться варкой оборотного зелья, к тому же раздобыть ингредиенты в кабинете у Снейпа, Барти за проблему не считал.
Удачное похищение Крауча из-под носа у Дамблдора и его внедрение в чемпионы привели Воландеморта в достаточно хорошее расположение духа, потому Питеру не прилетело. За что? А не важно! Более того, план, выполненный в точности как задумывался, возвращал подорванную частыми неудачами уверенность в себе.
Тёмный Лорд не подумал, что всегда рушились те планы, в которые он включал Гарри Поттера. Вчера же Мальчик-Который-Выжил весь день просидел за домашней работой, и никак к проводимой операции не привлекался. Единственным, кто о чём-то подобном подумал, был Питер Петтигрю. Естественно, он благоразумно промолчал. Воландеморту сделать казалось бы простой вывод мешало самомнение. А у Бартемиуса Крауча не хватало данных. Наблюдая полгода за Гарри Поттером, он не видел в нём ничего опасного. Да, есть у мальчика способности к ЗОТИ, но по мнению Крауча, знаний Поттера по этому предмету недостаточно даже для победы в турнире. А ведь чемпиону требуется не только ЗОТИ, и даже не столько знания, сколько умение их искать, умение учиться. Гарри Поттер этих важных вещей не умел. Потому Крауч даже не надеялся, что Поттер без его помощи сможет пройти второй тур. Ведь этот остолоп даже за помощью к кому-то кроме своих девок не обратился. Седрик уже подсказал Поттеру с загадкой яйца, и будет странно, если дальше станет помогать конкуренту. Нужно искать окольные пути. Прислать ему, что ли, жабросли, ближе к делу, якобы от тайной поклонницы. Естественно, покупать жабросли Барти не собирался, зачем, если всё равно придётся лезть к Снейпу за ингредиентами к оборотному.
Крауч даже не предполагал, насколько туманной была подсказка Седрика. Находясь под Империо, тот прямо отвечал на вопрос, не вдаваясь в подробности. Да и спрашивать нужно зная часть ответа. Если бы Крауч был в курсе всех обстоятельств, он не наслаждался жизнью так беззаботно.
Хогвартс уши заткнул и уснуть захотел
Только бдят в коридорах дозоры
А у меня в этот час ещё тысячи дел
Задёрни шторы и проверь запоры
А у меня в этот час ещё тысячи дел
Задёрни шторы и проверь запоры.
Только зря не спасут тебя чары замок
И заклинания Морганы в пятом томе
Ведь у нас был с тобою один педагог
А я был лучшим в его личной школе
Ведь у нас был с тобою один педагог
А я был лучшим в его личной школе
И пускай стережёт школу сам Дамблдор
И пусть Грюм на стрёме по привычке
Я давно уж лазейку в защите нашёл
Создал отмычки и забрал вещички
Я давно уж лазейку в защите нашёл
Создал отмычки и забрал вещички.
Ты увидел, услышал от гнева дрожат
Твои тощие хилые мощи
Дело сделал своё я и тут же назад
А вы ищите дерево в роще.
Дело сделал своё я и тут же назад
А вы ищите дерево в роще.
Как восполню запасы можно снова гулять
Чтоб звенели и пели гитары
И спокойно уснуть чтобы не увидать
Во сне кошмары Азкабан и нары.
И спокойно уснуть чтобы не увидать
Во сне кошмары Азкабан и нары.
Когда Хогвартс уснул, когда Хогвартс затих
У меня серьёзная работа
Спите граждане в тёплых постельках своих
Спите ждите предъявленного счёта.
Спите граждане в тёплых постельках своих
Спите ждите предъявленного счёта.(3)
1) Индийская мудрость.
2) Песенка Урри.
3) Высоцкий «Город уши заткнул».
Нельзя сказать, что Гарри совсем выкинул из головы подсказку Седрика. Нет, время от времени он о ней вспоминал. Но Седрик был у него не в чести, и Гарри решил обойтись без его сомнительной помощи. Вот честно, захотел бы Седрик помочь на деле, выложил бы всё как есть, а не намекал… Сказал же ему Гарри о драконе. А Седрик взамен советует выкупаться в ванне. Хорош совет! Нет уж, обойдёмся без такой помощи, да ещё от того, кто разгуливает по замку рука об руку с Чжоу.
И Гермиона, и Парвати о загадке яйца знали. Гермиона периодически теребила друга, напоминая о быстро бегущем времени и скором приближении двадцать четвёртого февраля. Другой помощи она не оказывала, так как дельных мыслей по этому поводу не имела. Увы, стандартная мысль — поискать ответ в библиотеке, дельной не была. Потому, что Гермиона не знала, а что искать-то?
У Парвати тоже дельных мыслей не было (единственный вариант, спросить у Падмы, не сработал), Гарри она не дёргала. Во-первых, мальчики этого не любят. Во-вторых, если аватар бога захочет, он и так всех победит, а если не захочет — значит так и надо.
Падма была полностью согласна с сестрой, и в своих силах абсолютно уверена, но золотое яйцо её озадачило. Чары, защищающие от «Акцио», и чары звукозаписи. Вот всё, что показало сканирование.
Устроителям турнира было неважно, разгадают чемпионы загадку золотого яйца или нет. Чары головного пузыря изучают на пятом курсе, для подводных приключений они не идеальны, но за неимением лучшего сойдут. Разгадать загадку было можно, если, например, сообразить, что запись является речью разумного существа. А затем каким-нибудь образом сравнить её со всеми инонародными языками. Ещё чемпиону могло элементарно повезти. Мало ли, вдруг он слышал пение русалок над водой.
Ни Гриффиндорцы полным составом, ни Падма, ничего подобного не слышали и заподозрить в этом вое речь разумного народа не смогли. Гарри он напоминал оркестр поющих пил и более ничего. На различные раздражители яйцо не реагировало и даже будучи в сердцах брошено об стенку, не сломалось. После чего к Гарри закралась мысль, что и купание ему не повредит. А может, дело в том, что вид Седрика с Чжоу его раздражал гораздо меньше, чем мог бы. Ведь если б он пошёл на бал с Чжоу Чанг, то не подружился бы с близняшками. Они не провели бы обряд. И весь Хогвартс по-прежнему считал его жаждущим славы идиотом.
Нельзя сказать, что Чжоу перестала нравиться Гарри, вовсе нет. И уж тем более Гарри не раскладывал свои чувства по полочкам, взвешивая плюсы и минусы. Просто он чуть раньше, чем мог бы, признал, что зашёл в тупик и, кроме как последовать совету Седрика, не знает что делать. Впрочем, Гарри всё же уточнил у Падмы, не повредит ли золотому яйцу вода?
— Нет, не повредит, — заверила его Падма и спросила: — Ты думаешь, его надо помыть?
— Хочу провести один эксперимент, если что получится, расскажу, — не стал вдаваться в подробности Гарри. Его не покидала мысль о дурацкой шутке или подставе. Но с яйцом надо разобраться до конца каникул.
Купаться в ванной Гарри решил ночью. Наверняка в это время суток старосты мыться не ходят. Во-первых, нормальные люди ночью спят. А во-вторых, после отбоя по Хогвартсу ходить запрещено, и старостам тоже. Может, у кого-то из них есть мантия-невидимка, но сильно вряд ли. Рон говорил, что вещь это дорогая и редкая. Но на всякий случай нужно держать на виду карту мародёров. Если кто-нибудь подойдёт к ванной комнате, Гарри заметит заранее.
В последний день каникул Гарри поднялся в спальню, торопливо переоделся в пижаму и халат, надел мантию-невидимку, спустился обратно в гостиную и точно так же, как тем вечером, когда Хагрид показывал драконов, подождал пока ему откроют выход. На этот раз снаружи стоял Рон и в назначенную минуту сказал Полной Даме пароль («Банановые оладьи»).
— Удачи, — шепнул Рон ему и вошёл в гостиную, а Гарри отправился своим путём.
С большим тяжёлым яйцом под мышкой, волшебной картой в руке, перед глазами, да ещё под мантией-невидимкой идти было неудобно. К счастью, в залитых лунным светом коридорах было тихо и безлюдно. Следуя инструкции, Гарри дошёл до нужной двери, наклонился поближе и шёпотом произнёс пароль: «Сосновая свежесть». Дверь скрипнула и отворилась. Гарри проскользнул в ванную, закрыл дверь на задвижку, снял мантию-невидимку и оглядел комнату.
Ему тут же захотелось стать старостой и купаться в этой ванной. Вся просторная комната была выложена белым мрамором. С потолка свисала витая, уставленная свечами люстра. Вместо обещанной ванной — большой прямоугольный бассейн. По его краям золотые краны с разноцветными камнями в ручках, и даже имелся трамплин. На окнах висели льняные шторы, почти до пола. В углу на полке лежала аккуратная стопка пушистых полотенец. На стене сбоку картина в золотой раме — светловолосая русалка. По причине ночного времени она спала на обломке скалы. Её волосы были разбросаны по лицу и мерно вздымались от дыхания.
Раньше Гарри видел бассейны только в журналах и по телевизору. Ему тут же захотелось открыть краны, наполнить бассейн до краёв и поплавать.
Время от времени поглядывая в карту мародёров, он приступил к выполнению своего желания.
Из кранов забили струи пены для ванн вперемешку с водой. Такого Гарри не видел даже по телевизору. Ладно ванна с пеной, но бассейн! К тому же, пена в каждом кране отличалась от остальных по цвету и свойствам. Когда бассейн наполнился горячей водой, пеной и пузырями, Гарри закрыл краны, снял халат, тапочки и пижаму и осторожно опустился в воду.
Новое и несомненно приятное развлечение надоело Гарри очень быстро. Плавать одному оказалось неинтересно. Он подплыл к бортику, взял яйцо и, вспомнив предположение Падмы, окунул его в воду, поболтал и уже собрался доставать для проверки.
Вдруг в ванной кто-то заговорил. Гарри от неожиданности вздрогнул, подскользнулся, выронил яйцо, и оно пошло ко дну.
— А вот я бы на твоём месте открыла его под водой.
Отплевавшись, Гарри понял, что это всего лишь привидение Плаксы Миртл, а не Филч или ещё кто.
— Ты что, Миртл?! Я же совсем голый! — сердито крикнул он.
— Я зажмурилась, когда ты раздевался и лез в ванну, — сказала Миртл, мигая глазами за толстыми стёклами очков. — Ты сто лет не приходил меня навестить.
— Твоя правда… — согласился Гарри. — Да ведь мне нельзя в твой туалет — это же туалет девочек.
— Да-а! Раньше-то ты заходил! — сокрушённо сказала Миртл. — Вечно торчал у меня в туалете и ни капельки не стеснялся.
— Меня отругали за то, что я к тебе ходил, — ответил Гарри. — И я решил больше не ходить туда.
— А-а… тогда понятно… — Миртл уныло ущипнула бородавку на подбородке. — Ладно… А яйцо под водой послушай. Так Седрик Диггори делал.
— Так ты и за ним шпионила? — поморщился Гарри. — Ты что, всегда сюда прилетаешь смотреть как старосты купаются?
— Не каждый, так — иногда… — слукавила Миртл. — Я ещё ни разу не выходила из крана и ни с кем не заговаривала.
— Спасибо за честь, — проворчал Гарри, набрал в грудь побольше воздуха и опустился под воду искать яйцо.
Сделать это оказалось проще, чем он думал, яйцо никуда не уплыло, а лежало почти у его ног. Гарри хватило одного вдоха, чтобы добраться до него, открыть и прослушать песенку, в которую превратился ужасный вой.
Он оттолкнулся от пола, вынырнул и, встряхнув головой, откинул волосы с лица.
— Ну что, слышал? — поинтересовалась Миртл.
— Ага. «Наш дом совсем не суша, наш дом там, где поём…» выходит, они… погоди-ка, послушаю ещё раз, — Гарри набрал в грудь побольше воздуха и снова нырнул под воду.
Он нырял ещё три раза, и наконец, запомнил песню из яйца наизусть, а потом принялся ходить по бассейну и думать. Миртл сидела и молча на него глядела.
— Гм… Надо найти людей, они не могут говорить на земле… — задумчиво проговорил Гарри, — что же это значит?
— Долго думаешь, — развеселилась Миртл.
Он обвёл ванную комнату взглядом. Их голос слышно только под водой, значит, они под водой и живут. Гарри сообщил догадку Миртл, та ухмыльнулась.
— И Диггори догадался. Всё лежал-лежал, думал-думал, даже пузыри в бассейне лопнули.
— Под водой… под водой… Миртл, скажи, а кто живёт в нашем озере, кроме гигантского кальмара?
— Ну, много кто. Я иногда спускаюсь в озеро, погулять. А иногда меня насильно туда отправляют, когда исподтишка спускают воду в туалете…
Гарри представил, как Миртл летит по канализационной трубе, вместе с содержимым туалета, встряхнул головой и спросил.
— Ну, а кто-нибудь, кто по-человечески говорит, там живёт? Погоди а…
Гарри вдруг увидел картину на стене, где спокойно посапывала русалка.
— Миртл, а русалки с тритонами там есть?
— Ну, наконец-то! — глаза Миртл заискрились. — Быстрее Диггори сообразил. А она-то, — Миртл с отвращением кивнула в сторону русалки на стене, — ещё над ним и посмеивалась, плавала туда-сюда и хвостом била.
— Ага! — радостно воскликнул Гарри. — Значит, во втором испытании надо будет найти в озере русалок с тритонами и…
До Гарри вдруг дошёл смысл собственных слов, и он сник, словно из него вытащили пробку, и вся радость вытекла. Гарри почти не умел плавать. Бассейн в ванной переплыть — это одно, а вот большое, глубокое озеро — уже совсем другое… А водный народ наверняка живёт на самом дне…
— Как же там дышать? — растерянно спросил Гарри Миртл.
У той вдруг на глаза навернулись слёзы.
— Какая невоспитанность! — с укором произнесла Миртл и полезла за носовым платком.
— Невоспитанность? — не понял Гарри.
— Ну, конечно! «Как дышать?», — говорить такое при мне?! — крикнула Миртл на всю ванную. — Я не могу… я не дыша… столько лет… — и она громко высморкалась.
Гарри извинился и вернулся к размышлениям под причитания Миртл. «А украдём мы что-то, что дорого тебе». Что украдут? Как? И как вернуть?
Стало понятно, что стоя в бассейне Гарри ничего не придумает.
— Ладно, — рассеянно сказал он. — Теперь хоть что-то знаю. Закрой, пожалуйста, глаза, я вылезу.
Миртл послушно закрыла ладошками очки.
Гарри вылез из бассейна, вытерся сам, вытер яйцо, надел пижаму и халат и потянулся за мантией-невидимкой.
— Зайдёшь как-нибудь ко мне в гости? — уныло спросила Миртл.
— Как-нибудь зайду… — ответил Гарри. — Пока, Миртл. Спасибо за помощь, — попрощался он, накрываясь мантией.
— Пока, пока, — всхлипнула Миртл и нырнула обратно в кран.
Гарри вышел из ванной в тёмный коридор и сверился с картой, нет ли кого поблизости. Точки с именем Филча и миссис Норрис у себя в кабинете. Вроде бы всё замерло, кроме полтергейста Пивза, он носится этажом выше, по Залу Славы. Гарри двинулся было в сторону башни Гриффиндора, как вдруг заметил на карте что-то странное.
Кроме Пивза на карте двигался кто-то ещё. В кабинете Северуса Снейпа, слева в углу на карте, маячила точка с подписью… «Бартемиус Крауч». Гарри недоумённо поднёс карту к самым глазам и пригляделся. Мысль, что Крауч, сбежав от Дамблдора больше двух недель назад, всё это время прятался в Хогвартсе, не укладывалась в голове.
Может, ему Снейп помог, и теперь прячет. А что? Снейп больше всех кричал, что это Гарри сам пролез в чемпионы. Конечно, они уже один раз ошиблись насчёт Снейпа, но какие у него ещё могли быть основания обвинять Гарри. Просто ненависть. То есть, по мнению Снейпа, любой четверокурсник мог внушить кубку что угодно.
Если Северус Снейп не виновен, и Крауч по личной надобности залез в его кабинет, то он выйдет в коридор. Встретить Крауча в дверях и снова Окаменить? Гарри уже было дёрнулся к месту будущего подвига. Но если Снейп прячет Крауча, то пожиратель смерти никуда не выйдет. И разбираться придётся сразу с двумя магами. То есть сейчас нужно не бежать к кабинету Снейпа, а следить по карте, что тот будет делать. И в случае чего идти туда не в одиночестве.
Второй вариант показался Гарри более вероятным, и он отправился к себе, поминутно поглядывая на карту. Точка с именем Крауча переходила по комнате с места на место.
Гарри уже размечтался, что Снейпа если не арестуют, то хотя бы уволят, спокойно убрал карту в карман, снял мантию-невидимку, поправил яйцо подмышкой и принялся будить Полную Даму.
Разумеется, зайдя в гостиную Гриффиндора, он снова достал карту мародёров и раздосадованно воскликнул.
— Вот ведь! — И отвлёкся-то минут на десять, не больше, а Крауча в кабинете уже нет.
Метнувшись к креслу, Гарри лихорадочно начал искать пожирателя смерти по всему Хогвартсу и его окрестностям. Для начала он смотрел на пути, ведущие к выходу, а потом на всё остальное. Поэтому Крауча он заметил уже на восьмом этаже. Тот три раза прошёл туда-сюда по коридору и исчез. Ещё какое-то время Гарри просидел над картой, но Крауч так и не появился. Глаза начали закрываться сами собой, и он сдавшись пошёл спать.
А утром началась учёба. Гарри нагрузился книгами, пергаментами и перьями. Чтоб после завтрака пойти на уроки, а хотелось на восьмой этаж хоть потайной ход найти, раз с поимкой пожирателя смерти облажался.
— Ничего не получилось? — глядя на сонного и недовольного друга спросил Рон.
Гарри даже не сразу сообразил, о чём тот.
— Получилось. Тут другое. Потом расскажу, всем сразу.
Если раньше все новости можно было обсудить на уроках, то теперь понятие «всем сразу» включало в себя Падму Патил. Сегодня у Гриффиндора была гербология с Пуффендуем, УЗМС со Слизерином и чары в гордом одиночестве. Потому подошедшую после завтрака перекинуться парой слов когтевранку Гарри пригласил в их кабинет.
— Расскажу про загадку яйца и ещё кое-что, — пообещал он.
— То есть получилось, — сделала вывод Падма. — Буду ждать вечера.
Пока шли уроки, Гарри почти забыл о своём досадном промахе (надо было идти караулить Крауча, а не радоваться возможности прищучить Снейпа!). К тому же сейчас у него есть более насущные проблемы — второй тур. Если они не найдут способа дышать под водой — он проиграет, нет, хуже — выставит себя полным идиотом.
Поэтому собравшись с друзьями в их кабинете, Гарри начал рассказ с загадки яйца.
— Если слушать яйцо, находясь под водой — вой превращается в нормальную песню.
— И ты догадался. Молодец! — воскликнула Гермиона.
Близняшки самодовольно улыбнулись — они-то не сомневались в аватаре.
Глядя на них, Гарри не смог признаться, что ему подсказали. Смутившись, он быстро пересказал стих и поделился своими размышлениями.
— Так вот почему Крам в озере с кальмаром купается, — осенило Рона.
Гермиона бросила на него раздражённый взгляд, но возразить было нечего.
Больше ни у кого никаких озарений не случалось. Чары воздушного пузыря проходят на пятом курсе, а здесь все были четверокурсниками. Подводным миром они не увлекались. Да и Средиземное море далековато от Индии, чтоб каждая индийская девочка знала о свойствах его водорослей. К Англии оно чуть поближе, но тоже не рядом, а Рон даже не на побережье живёт, хоть и на острове. Гарри с Гермионой, считай, оба маглорожденные. Теоретически, Гермиона могла познакомиться с жаброслями, отдыхая во Франции, но вот не познакомилась.
— Надо порыться в сборниках полезных заклинаний, — выразила готовность к работе гриффиндорка.
— Скорее почитать об исследованиях подводного мира, — возразила когтевранка.
Гарри понял, что их снова ждёт библиотека, и рассказал вторую новость на сегодняшний день.
— …и вот здесь он исчез, — потыкал он пальцем в тот самый коридор на восьмом этаже.
Все склонились над картой. Коридор был абсолютно пуст.
— Сколько можно наступать на одни и те же грабли, — Гермиона поджала губы и покачала головой. — Мы уже как-то думали, будто Снейп хотел убить тебя, а оказалось — спас.
Гарри закусил губу и поглядел на Гермиону. Снейп и правда однажды его спас…
— Смотрите, Крауч! — воскликнула Парвати, прерывая нотации Гермионы и мысли Гарри.
Он сначала бросил на спасительницу благодарный взгляд и лишь потом сообразил, что она сказала.
Ребята вновь склонились над картой. Крауч шёл по коридору восьмого этажа, дошёл до лестницы и двинулся вниз. Рядом начали мелькать другие точки, кто-то шёл вниз, кто-то вверх.
— Он опять под оборотным, — прокомментировал увиденное Гарри.
— И вчера у Снейпа ингредиенты воровал, — вспомнила Гермиона, как они сами зелье варили.
Крауч прошёл по шестому этажу к залу славы, там он встретился с точкой, подписанной Чжоу Чанг. Дальше они двигались вместе, иногда сливаясь.
— Седрик Диггори, — распахнула и без того не маленькие глазища Парвати.
Гарри переглянулся с Роном и Гермионой, на их лицах было написано потрясенное согласие. Только Падма не выглядела даже удивлённой.
— Это логично, ведь чтоб вернуть себе возможность колдовать, Краучу нужно участвовать в турнире, — сказала она. — Кстати, он расспрашивал меня про обряд.
У Гарри в голове мысли заметались бешеными пикси. Чжоу одна с пожирателем смерти, нужно идти спасать.
— Если мы нападём на Седрика при свидетелях, нам придётся драться со всеми сразу, — с заметным сожалением остановил себя он.
— А Крауч сбежит под шумок, — согласился Рон.
— Нужно всё рассказать Дамблдору, — предложила Гермиона. — Он вызовет «Седрика» в кабинет…
— И Крауч не заподозрит неладное, — хмыкнул Рон.
— Сам тогда что-нибудь предложи, — обиделась Гермиона.
— Нужно поговорить с Чжоу, — вместо Рона предложила Парвати. — Она наверняка заметила за «Седриком» странности, просто не поняла в чём дело. Мы бы с Падмой заметили, если б Гарри подменили.
— Я бы тоже заметил бы, — вставил Рон.
— Вот! — обрадовалась поддержке Парвати. — Мы поговорим с Чжоу. Она пригласит «Седрика» в тихое место, а там наша засада.
Мальчишки обрадовались простому и понятному плану. Гермиона с сомнением кивнула, вроде хороший план, но что-то в нём не так. Падме было достаточно, что это план Парвати. А Парвати просто пользовалась ситуацией, чтоб устранить конкурентку.
— Разговаривать лучше всего в гостиной Когтеврана, чтоб «Седрика» не насторожить. Только Падма сама правильно не сможет с Чжоу поговорить. Нужно ведь сначала аккуратно выяснить, заметила ли что она.
— Как это не заметила, — удивился уже успевший убедить себя Гарри. — Они же за руку гуляют и, э-э, целуются.
— Разные бывают девочки, — многозначительно сказала Парвати и вернулась к своему коварному плану. — Падма проведёт меня и Гарри в гостиную Когтеврана под мантией-невидимкой, там мы с Падмой поменяемся местами и шарфиками. Я аккуратно выясню у Чжоу, что она думает. И если всё будет в порядке, с ней поговорит Гарри.
С ходу срываться в Когтевранскую башню не было смысла, Чжоу может до самого отбоя гулять будет. Падма с Гермионой, переглянувшись, решили, что пока можно заняться уроками, а потом, если останется время, поискать средство дышать под водой.
Гарри хотя и волновался за Чжоу, но понимал: сейчас Краучу невыгодно причинять кому-либо вред. А уроки делать надо, и к турниру готовиться тоже.
У Падмы и Гермионы уроков было больше и соответственно домашних заданий тоже. Но справились они даже быстрее Парвати, Гарри и Рона. После чего девочки прошлись по библиотеке, подбирая книги для подготовки к турниру. Гермиона принесла книги: «Трудные волшебные задачи и их решения», «Забытые старинные заклинания», «Страшные обитатели глубин», «Силы, дремавшие в вас: как с ними быть?», «Антология заклинаний восемнадцатого века», «Руководство по средневековому волшебству» и «Бесшабашенную магию для волшебника-сорвиголовы». Падма выбрала гораздо меньше книг: «В поисках Атлантиды», «Затонувшие города Средиземноморья» и «Схватки за сокровища Порт-Рояла со стихией и людьми».
Девочки с интересом поглядели на выбор друг друга.
— Как-то же все эти авторы вели поиски под водой, — пояснила свой выбор Падма.
Гермиона брала книги потолще и побольше, из тех, что ещё не читала. И пояснять ничего не стала.
— Двадцать минут до отбоя, — сообщил Гарри, убирая свитки и перья в сумку.
— Мы с Роном возьмём мою стопку и посмотрим всё в нашей гостиной, — решила Гермиона.
— Мы возьмём по одной книжке, — вздохнула Парвати, — я вон, пока Чжоу ждём, почитаю.
— Под мантией-невидимкой читать неудобно будет, но можно и завтра на переменах прочесть, — сказал Гарри, вслед за учебниками отправляя в сумку книгу о схватках за сокровища.
Падма повела Гарри и Парвати на пятый этаж, в башню Когтеврана. В конце коридора, на подходе к винтовой лестнице гриффиндорцы спрятались под мантию-невидимку.
Это была пусть и незначительная, но тоже часть коварного плана Парвати. О мантиях-невидимках она раньше лишь слышала, в том числе и от Гарри, но девочка догадывалась, что ходить под одной мантией вдвоём получится только в обнимку. И когда они с Гарри поднимались вверх по винтовой лестнице, он её немного неловко приобнял за плечи.
Дверь в гостиную Когтеврана представляла собой сплошное полотно из старинного дерева без ручек и замочной скважины. Был только бронзовый молоток в форме орла.
Падма воспользовалась им по назначению, стукнув один раз по двери. Клюв орла открылся, но вместо птичьего клёкота оттуда раздался нежный мелодичный голос:
— Чем больше из неё берёшь, там больше она становится.
— Что это? — спросил Гарри у Парвати шёпотом.
— Загадка вместо пароля, — шепнула она в ответ.
Гарри порадовался, что его не распределили в Когтевран, а Падма, поразмыслив, сказала:
— Яма.
— Верно, — одобрил голос, и дверь распахнулась.
Общая гостиная Когтеврана оказалась большой, круглой комнатой, полной воздуха. Стены прорезали изящные арочные окна с шёлковыми занавесями, переливающиеся синевой и бронзой. Днём когтевранцам открывался чудесный вид на окружающие горы. Куполообразный потолок был расписан звёздами, такими же, как на ультрамариновом полу. Здесь были столы, кресла, книжные шкафы, а в нише напротив входа стояла статуя из белого мрамора. Женщина с загадочной полуулыбкой. В её красоте было что-то пугающее. Голову статуи венчало воспроизведённое в мраморе украшение, напомнившее Гарри маленькую корону.
Возле одного из столиков сидело несколько когтевранцев, но они лишь мельком взглянули на вошедшую Падму и вернулись к своим делам.
Девочка зашла за кресло, так, чтобы её не было видно, Гарри с Парвати последовали за ней. Там сестрёнки поменялись местами и шарфиками. И Гарри узнал, что от смены близняшки под мантией смущающие чувства никуда не деваются.
Парвати устроилась в кресле с выбранной книгой. Нет ничего более естественного, чем читающая когтевранка. Падме и Гарри читать действительно оказалось неудобно, и они перешёптывались, стоя в обнимку.
— Это Кандида Когтевран, — указала на статую Падма. — По легенде диадема, та что на её голове, делает умным того, кто её наденет. На ней написано: «Ума палата, дороже злата». Только диадема пропала. Каждый когтевранец втайне мечтает её найти.
— И ты тоже?
— Конечно!
К отбою гостиная Когтеврана уже была полна учениками, а Чжоу ещё не подошла.
— А если на вопрос двери ответишь неправильно, что будет? — поинтересовался Гарри.
— Придётся подождать кого-нибудь, кто сумеет ответить правильно, — сказала Падма. — Так вот и учимся.
Гарри передёрнуло.
Когтевранцы начали расходиться по спальням, и вскоре они остались одни в гостиной. Вылезать из-под мантии-невидимки Гарри с Падмой не стали, просто начали переговариваться и с Парвати.
— Есть что интересное в книжке?
— Пару раз под воду уже ныряли, но как они там дышали — не написано, — считать ли описание затонувших городов интересным, она не знала. Лично ей интересно не было.
Наконец, в гостиную Когтеврана влетела Чжоу Чанг — раскрасневшаяся, счастливая и красивая.
— Чжоу, я тут тебя жду, поговорить надо, — Парвати с облегчением убрала надоевшую книжку.
— Что тебе, Патил? — близняшки раздражали Чжоу, ведь они нацелились на её парня, хуже того, они добились какого-то успеха. Как это Поттер не был её парнем? Для девочки нормально считать своим любого мальчика, очарованного ею, тем более если он не доставляет проблем и не требует ответного внимания.
Парвати это прекрасно понимала и, мило улыбнувшись, спросила:
— Ты в последнее время за Седриком никаких странностей не заметила?
Только Гарри и Падма, ну может ещё Гермиона с Роном, могли счесть этот вопрос намёком на оборотное. Во все времена, любая нормальная девочка, не важно магла она или ведьма поймёт этот вопрос однозначно: «Твой парень пошёл налево, и я открою тебе, дуре, глаза». Умная девочка, конечно, спросит себя: «Зачем ей, открывательнице глаз, это надо?» И ответит:
— Что, вам с сестрицей одного чемпиона на двоих оказалось мало?! На моего нацелились! Будете лезть, я и Гарри быстро к рукам приберу, будет у меня два чемпиона!
Пылающая праведным возмущением Чанг удалилась в свою спальню. Она была уверена, что всё поняла и сделала правильно; не дала навешать себе лапши на уши и зародить между нею и Седриком недоверие, и осадила конкурентку угрозой, вполне реальной, между прочим.
Чжоу просто в голову не пришло, что весь разговор вёлся для Гарри. И он впервые не счёл её красивой. Гарри вообще стало неприятно смотреть на Чжоу. Он перевёл взгляд на статую Кандиды Когтевран, но глаза мраморной женщины смотрели слишком проницательно и насмешливо. Гарри принялся разглядывать диадему, пока шаги Чжоу Чанг не стихли. Только тогда мальчик рискнул посмотреть на слышавших слова Чжоу девочек. Падма была смущена и растеряна, Парвати изобразила смущение и растерянность.
Какая разница, что здесь на самом деле было.
Просто одна красавица другую устранила,
Просто девчонки это буйная весна.
Они всегда в один момент грешны и святы,
И, разумеется, ни в чём не виноваты.
В бездонных омутах бушует тишина,
И словно в зеркало в них смотрится луна.
Умницы ох Мерлин, что они за умницы.
Ты девчат не суди,
Не понять мужчине девичьи дела.
За любовь, война опасней чем за власть на улице,
А внешне кажется что вас судьба свела.
Пускай всем кажется что вас судьба свела.(2)
— Извини, не думала, что она так среагирует, — сказала коварная девочка.
— Ты же не виновата, — постарался успокоить её Гарри.
Впрочем, его усилия были не напрасны, потому что действительно огорчённая Падма успокоилась.
— Ладно, — вздохнула она облегчённо. — Идите к себе, спать уже пора.
Гриффиндорцы возвращались в свою башню под мантией-невидимкой в обнимку. Так что у Гарри вылетели из головы все проблемы. Парвати наоборот, проанализировав слова Чанг, забеспокоилась.
— Ты не подумай, — зашептала она мальчику в ухо. — Мы не из-за чемпионства, нам просто с тобой интересно.
У Гарри от её дыхания, щекочущего ухо, по всему телу разлетелись огненные бабочки. И он даже не сразу сообразил, о чём говорит девочка.
— Я бы обошёлся без лишних приключений, — не очень уверенно ответил Гарри. Да, ноябрь и часть декабря выдались неприятными, но если эти приключения позволяют обниматься с Парвати и Падмой, оно того стоит.
— Зато приключения не могут обойтись без тебя.
Парвати не шутила, как подумал Гарри. Она знала, что боги, давая жизнь аватару, позаботятся о приключениях для него. Разумеется, свободу воли, положенную каждому человеку, у аватара боги не отнимают. И только он сам решает, чем станут для него приключения, школой самосовершенствования или поводом для саморазрушения. Сами-Знаете-кто тоже когда-то был аватаром, но он выбрал саморазрушение.
1) Генрих Гейне.
2) Александр Розенбаум — «Умница».
В гостиной Гриффиндора, кроме Рона и Гермионы, никого уже не было.
— Ну как? — обе пары гриффиндорцев спросили одновременно.
— Никак, — прозвучало так же хором.
Два мальчика и две девочки переглянулись, потом Рон, Гермиона и Парвати посмотрели на Гарри, предлагая ему говорить первым.
— Чанг ничего не заметила и разговаривать с нами не захотела, — поморщился Гарри. — Думаю, Крауча нужно караулить на восьмом этаже. Там вообще не слишком людно, и сам он старается в потайной ход без свидетелей заходить.
Парвати согласно покивала: всё, что могла, она из ситуации уже выжала.
Рон тоже был за — лучше сидеть в засаде, чем в библиотеке.
— Он скорее всего там оборотное варит, а зелье нужно навещать часто, — вновь припомнила личный опыт Гермиона.
— И Седрика держит, — добавил Гарри. — Сегодня он там уже был, значит начну караулить с завтрашнего дня.
— Мы начнём, — дружно возмутились гриффиндорцы.
— Можно как сегодня — разделиться и караулить по очереди, — быстро нашла свою выгоду Парвати.
— Точно! — подхватила Гермиона. — Пока одни дежурят, другие уроки делают, — и ещё, я тогда зелье проверяла и в большую перемену.
— Хорошо, — через силу согласился Гарри. — Тогда завтра во время большой перемены дежурят Рон с Гермионой, а вечером мы с Парвати, послезавтра наоборот.
Гарри чувствовал себя неуютно. Ему было б проще всё сделать самому, или если б кто-нибудь отказался. Тогда они бы поместились под мантию-невидимку все. А сейчас Рон и Гермиона пойдут караулить пожирателя смерти без него, и если с ними что-то случится, он себе этого не простит. При этом Гарри даже не представлял, чей отказ хотел бы услышать. В конце-концов он решил, что во время дежурства друзей будет следить за ними по карте Мародёров и успокоился.
Утром во время завтрака прилетела сова от Сириуса. Гарри отвязал свёрнутый в трубочку кусок пергамента и прочитал:
«Сообщи дату следующей прогулки в Хогсмид»
Это было самое короткое письмо от Сириуса. Гарри поглядел, не написано ли чего на обороте, но там было пусто.
— В эту субботу, — прошептала Гермиона, прочитав записку через плечо Гарри. — На вот моё перо, отправь сейчас же сову обратно.
Гарри написал число и месяц, прямо на обороте записки Сириуса, привязал её к лапе бурой совы, и она улетела.
— Зачем ему знать день посещения Хогсмида? — удивлённо спросил Рон.
— Не знаю, — ответил Гарри.
Единственная мысль, которая приходила ему в голову, была пугающей. Вроде бы он успешно развернул Сириуса назад в безопасное место, когда тот направился в Шотландию. Взамен Гарри пообещал писать обо всём необычном, что происходит в Хогвартсе, и честно выполнял обещанное. Так что у крёстного нет причин срываться с места. Или есть?
Естественно, на уроках Гарри думал совсем не об уроках. Выбранную Падмой книжку читать тоже не получалось. Но об этом он не переживал, до второго тура ещё целый месяц, а тут не одно так другое. Пообедать нормально ему удалось только потому, что «Седрик» сидел за пуффендуйским столом. Когда пожиратель смерти покинул Большой зал, Гарри, вложив карту мародёров в книгу и делая вид, что читает, стал наблюдать за ним. На этот раз всё обошлось, и Гарри был рад, что вечером дежурит он, а о завтрашнем дне старался не думать.
* * *
Рон, возвращая мантию, выглядел несколько смущённым, видимо, он тоже, оказавшись вдвоём с девочкой под мантией-невидимкой, получил незабываемые впечатления.
Парвати, наблюдая за лучшими друзьями Гарри, была довольна, а вот Лаванда совсем наоборот.
— Не понимаю, она с Крамом встречается или как.
— Крам — это несерьёзно, — сказала Парвати, — он летом уедет в свою Болгарию, а нам ещё три года учиться.
— Настоящей любви это не помеха, — убеждённо заявила Лаванда.
— Так то настоящей, будь между Грейнджер и Крамом такая любовь, они бы каждую свободную минуту вместе проводили.
— И что мне делать? — спросила Лаванда.
Парвати поняла, что её подругу как зацепило перед балом, так до сих пор не отпустило. Но разводить друзей Гарри было рискованно. С другой стороны, они и не вместе вовсе. А пока Рон созреет, Гермиона может обратить внимание на Гарри. Если найти ей подходящего парня… Все будут счастливы.
— Я попробую что-нибудь сделать, — сказала она.
Лаванда порывисто обняла подругу.
* * *
Гарри едва дождался конца уроков, нетерпеливо оглянулся на Парвати. Девочка уже вешала сумку на плечо и протягивала ему руку, готовая к приключениям. Пусть все думают, что у них свидание. Это даже будет недалеко от правды.
Карта показывала, что нужный коридор пуст, и гриффиндорцы зашли в него открыто. Там Гарри попытался хоть как-то сориентироваться и понять, где может начинаться потайной ход или очередная тайная комната. С одной стороны была абсолютно голая стена, с другой — большая картина. Вроде бы Крауч исчезал именно здесь. Может быть, нужно сказать кому-то на картине пароль, и она откроет дверь. Только кому, троллям или их побитому учителю танцев? Да и пароля Гарри всё равно не знает. Дальше по коридору стояла ваза в человеческий рост. На замаскированную дверь она походила меньше, чем картина, и была далековато. Посовещавшись, Гарри и Парвати расположились у пустой стены, напротив картины. И дверь, открывшись, их не заденет, и есть шанс услышать пароль. Одним глазом поглядывая в карту, другим следя за коридором, Гарри чувствовал себя гораздо спокойнее, чем в Большую перемену. Единственное, что его волновало — это то, что Падма может подойти одновременно с Краучем. Ей конечно сказали, что в таком случае следует развернуться и уйти из поля его зрения. Но вдруг она растеряется? Падма очень хотела караулить пожирателя смерти вместе с ними, но у неё больше предметов, и как раз сейчас каббалистика.
Парвати тоже волновалась, и их с Гарри перешёптывания иногда прерывались тревожной задумчивостью. Когда Падма подошла к восьмому этажу, в гордом одиночестве, оба гриффиндорца вздохнули с облегчением. Гарри высунул из-под мантии-невидимки руку, приглашающе ей махнул. Все причины беспокоиться исчезли, зато красивых девочек под мантией стало две. В результате Гарри показалось, что «Седрик» появился в коридоре буквально через мгновение после того, как Падма залезла под мантию-невидимку. Он прошёл мимо них, бормоча что-то себе под нос, и дошёл до вазы. Там «Седрик» повернулся кругом и пошёл назад. Гарри вспомнил, что точка Крауча на карте точно так же три раза двигалась туда-сюда по коридору. Третий проход «Седрика» он уже ждал и внимательно прислушивался к его бормотанию.
— Мне нужна комната, где всё спрятано.
Дверь появилась буквально рядом с ними. Гарри даже рискнул отойти в сторону, поближе прижав к себе девочек. Иначе «Седрик», заходя в дверь, наверняка задел бы их, а так всё обошлось. Заглянув в проём, они не увидели ни Седрика, ни котла с зельем, и Гарри, продолжая обнимать девочек, пошёл вслед за пожирателем, благо тот оставил дверь закрываться самостоятельно. В комнате, где всё спрятано, было действительно спрятано всё, и его было много. Гарри, Падма и Парвати ошеломлённо замерли. Они попали в комнату величиною с большой собор, свет из высоких окон падал на город, окружённый высокими стенами, — сложены они были из ценных вещей и откровенного хлама. Здесь были проулки и широкие улицы, уставленные шаткими грудами развалившейся мебели, тысячи и тысячи книг, крылатые рогатки и кусачие тарелки, треснувшие пузырьки с зельями, шляпы, драгоценные украшения, мантии, нечто смахивающее на драконьи панцири, закупоренные бутылки, чьё содержимое ещё продолжало зловеще поблёскивать, несколько ржавых мечей и тяжёлый, заляпанный кровью топор.
Пока преследователи глазели по сторонам, «Седрик» торопливо шёл по одному из проходов этой тайной сокровищницы. Когда он исчез за поворотом, Гарри резко пришёл в себя.
— Падма, ты сможешь привести сюда своего декана? — спросил он шёпотом.
Девочка уверенно кивнула. Профессор Флитвик не пытался опекать своих орлят, как Спраут барсуков. Он вообще считает их взрослыми, самостоятельными и разумными, но на прямую просьбу всегда откликался и был доступен для общения.
— Парвати, позови наших, — про МакГонагалл Гарри даже не подумал, то есть вообще мысли не мелькнуло.
— Вы поняли, как вызывать дверь? — задал он последний вопрос.
— Три раза пройти мимо стенки, прося комнату, где всё спрятано, — прошептала Падма. — Будь осторожен.
Она не сомневалась в аватаре бога, но волновалась за ставшего родным Гарри и, набравшись смелости, поцеловала его в щёку на прощание. Парвати также не сомневалась, но волновалась и повторила действие сестры.
Потом девочки выскользнули из-под мантии-невидимки за дверь. Гарри с палочкой наготове прикрывал их отход. К счастью, это оказалось не нужным. Пожиратель смерти не выскочил из-за угла, и Гарри пошёл его искать. Он был почти уверен, что повернул в нужном месте, но куда идти дальше?.. Может, лучше было б остаться у двери, ведь «Седрик» может уйти, пока Гарри его здесь ищет. Мальчик уже готов был вернуться, когда услышал какой-то звук, и пошёл в его направлении. К сожалению, город из хлама и ценностей не отличался прямыми дорогами. Возле очередного поворота Гарри снова засомневался, куда теперь двигаться. Перед ним стоял огромный буфет, от него шло аж три направления. По одному из них он сюда пришёл, осталось два. Ответом на вопрос стала диадема. Она определённо нуждалась в чистке, но это была та самая диадема, которую Гарри разглядывал в гостиной Когтеврана. Будет просто здорово подарить её Падме. В карман диадема не лезла, пройдя чуть дальше, он нашёл не то шнурок, не то поясок. Оба его конца Гарри привязал к диадеме, и, повесив себе получившуюся конструкцию на шею, спрятал её под мантию.
Занятый неожиданной находкой, Гарри дошёл до очередного поворота. Прямо за тем комодом, у которого он размышлял, отгороженный двумя стенами угол был занят пожирателем смерти для личного пользования. Гарри увидел то, что ожидал: котёл с зельем, связанный пленник, Бартемиус Крауч в своём истинном виде, сидящий в кресле. Даже Круцио, брошенное пожирателем смерти в Седрика, не было неожиданным. Но Гарри почему-то сделал шаг назад, задев при этом стопку книг.
Расслабленный и наслаждающийся любимым делом Барти вздрогнул и рефлекторно бросил Аваду на звук.
Гарри так же на рефлексах крикнул:
— Экспеллиармус.
Но увернуться не успел. Зелёный луч угодил ему в грудь, туда где висит диадема. Кто-то дико завыл, и Гарри отшатнулся в сторону, мантия-невидимка слетела.
Бартемиус тоже не успел увернуться, заклинание швырнуло его на спинку кресла и вырвало из руки палочку Седрика. Взамен Барти быстро достал палочку своего отца. Но дикий вой сбил его с толку и заставил замешкаться. А увидев, кто прыгает в укрытие, он буквально подавился второй авадой. Барти прошиб холодный пот, вместе с запоздалым ужасом, если б он убил Поттера, Тёмный Лорд ему бы этого не простил. Но, похоже, авада на мальчишку не действует, и хорошо, что как с Лордом когда-то не получилось.
Мобилизовались противники одновременно. Крауч выскочил в проход, где скрывался Поттер, на звук бросая невербальное оглушающее. В опустевшее кресло сразу прилетело обездвиживающее. Для Гарри луч заклинания пущенный без звукового сопровождения стал неожиданностью, поэтому он отшатнулся от него в последний момент, обрушив стену, и ему сразу пришлось отпрыгивать от второго луча.
— Остолбеней! — крикнул Гарри
Под белой маской играет зло,
Но мы готовы побеждать.
Не надо слёз, не надо слов,
Уж воевать так воевать.
Танцуй, не бойся,
В проклятиях врага,
И смерть танцует в трёх шагах.
Мы будем драться на земле,
Под солнцем и в кромешной тьме.
Мы будем драться в небесах
Мы будем драться до конца
Мы будем драться, чтобы жить,
За тех, кто первым был убит,
Смерть просто призрак без лица,
Мы будем драться до конца,
Мы будем драться.(2)
Декан Когтеврана действительно считал своих орлят взрослыми, разумными и ответственными. Возможно, со стороны декана это было не совсем верное отношение. Узнай он о поведении некоторых орлят, был бы крайне неприятно удивлён и разочарован. Но зато профессор Флитвик, услышав от Падмы Патил: «Сэр, Гарри выследил сбежавшего пожирателя и просил позвать вас на помощь», — не усомнился в её словах. Ведь его орлята взрослые, разумные и ответственные.
— Дамблдору кто-нибудь сообщит? — спросил Флитвик на ходу.
— Нет, — ответила Падма и добавила: — Если Парвати успеет, позовёт профессора МакГонагалл, — по крайней мере она так думала.
— Я их сам позову, скажи, куда идём.
— Восьмой этаж, картина с тролльим балетом.
* * *
Парвати, как и её сестра, решила, что каждая бежит за своим деканом, но не найдя МакГонагалл в её кабинете, искать, естественно, не стала. Хватит и Флитвика, а она приведёт Рона с Гермионой, благо, те дисциплинированно сидели в гриффиндорской гостиной.
* * *
Профессор МакГонагалл считала своих львят какими угодно, но не ответственными точно. Она всегда ожидала от них фееричных розыгрышей с непродуманными последствиями, шуток от безобидных до совсем наоборот и даже противозаконной деятельности.
Неизвестно, что бы сказала МакГонагалл, если вместо патронуса Флитвика к ней подошла Парвати Патил. Вполне возможно, прежде чем сдвинуться с места, она бы задала десяток вопросов. Но декан Гриффиндора получила патронус своего коллеги и без разговоров поспешила на восьмой этаж.
* * *
У Альбуса Дамблдора вовсю реализовывался план по спасению Гарри Поттера, магической Великобритании и возможно даже мира. Доступность директора была величиной непостоянной и зависела от того, кто и с чем к нему идёт. Доверие к ученикам тоже зависело от обстоятельств, как и скорость передвижения по Хогвартсу.
* * *
Когда один противник бросает невербальные заклинания, а другой выкрикивает их во всё горло, исход боя предсказать нетрудно. Невербально колдуется быстрее, и маг не оповещает громким криком о своём укрытии и о том, откуда сейчас прилетит заклинание. Но несмотря на явное преимущество Крауча, он долго пытался оглушить Гарри Поттера и не попасться при этом самому. Попутно они опрокинули котёл с зельем, обрушили несколько гор хлама и маленьких горок заодно. Наконец-то достав Поттера оглушающим, Бартемиус раздражённо посмотрел по сторонам. Зелье не только разлито, но и завалено тряпками и подозрительными бутылочками. Часть бутылочек ещё и разбилась, добавив своё содержимое в общий состав. Хотя какая разница, Барти и просто разлитое зелье спасти бы не смог. Он постарался собраться с мыслями, оборотное придётся варить заново, но об этом можно будет подумать позже, сейчас важнее разобраться с Поттером. Если мальчишка пришёл сюда случайно и один, можно сделать ему коррекцию памяти и продолжить игру. Времени, правда, потребуется много, а у него свидание с Чжоу назначено.
О других вариантах Бартемиус не подумал, потому что не хотел о них думать. Не было у него даже смутных идей, что делать, если сюда уже мчатся преподаватели во главе с Дамблдором.
Прежде чем привести Поттера в чувство, он его надёжно связал. Империо мальчишка сбрасывает, значит придётся пытать. В другой ситуации Барти с удовольствием занялся бы пытками, но сейчас и времени маловато, и информация, полученная под империо, у него вызывала больше доверия.
Очнувшись и осознав, в каком положении оказался, Гарри первым делом постарался испортить настроение противнику.
— Всё равно у тебя ничего не получится, мои друзья уже побежали за помощью.
Неожиданно, без пыток и какого-либо иного принуждения, выданная информация не вызывала у Крауча и тени сомнения, только панику и отчаяние. Впрочем, с последними за свою жизнь он неплохо научился справляться. Оставаться в Хогвартсе нельзя. Лорду для обряда нужен Поттер. Он лишился магии потому, что обряд Патил разделил ответственность перед кубком на двоих. Значит ему нужно уходить из Хогвартса вместе с Поттером к Лорду, и там, в спокойной обстановке, они заставят мальчишку подписать контракт и взять на себя целиком обязательства перед кубком.
В выручай-комнате валялось достаточно мётел. Барти даже догадывался, откуда они взялись, сам на первом курсе слишком удачно спрятал свою контрабандную и недавно узнал её в общей куче. Схватив свою метлу, он сел поближе к хвосту, а Поттера перекинул через древко, перед собой. Его палочку и мантию-невидимку Барти засунул в карман. Уже закрывая за собой окно, он увидел, как открылась дверь, но смотреть, кто зайдёт в выручай-комнату, Бартемиус не стал.
Обряд детишки проводили после обеда, проблемы с магией у него появились ночью. Значит сейчас он без проблем доберётся до своего Лорда, жаль только комнату как следует обшарить не успел, там столько интересного.
* * *
Первыми до выручай-комнаты добрались Падма и профессор Флитвик. Едва заглянув внутрь, профессор на мгновение замер, но быстро опомнился.
— Они где-то здесь? — шёпотом спросил он у ученицы.
Девочка кивнула, тревожно глядя по сторонам.
— Ждите в коридоре, — велел ей Флитвик.
Орлята у него, конечно, взрослые, разумные и ответственные, но ловить пожирателей смерти они будут, только когда закончат школу, по крайней мере пока он рядом.
Чьи-то чужие приказы Падма могла бы проигнорировать, но родители, учителя и парень, которого она назвала своим, командовать права имели. Правда за годы обучения в Хогвартсе девочка поняла, что учителя бывают разные и далеко не всех стоит слушаться во всём, а кое-кого слушаться не стоит совсем. Но профессора Флитвика Падма уважала и без разговоров вышла в коридор.
Дабы не создавать шума Флитвик использовал невербальные чары, для начала Гоменум ревелио, чтобы определить, есть ли люди в комнате, и если есть, то где они находятся. Потом дезиллюминационные, чтобы дойти до указанного места незамеченным. Последняя предосторожность оказалась лишней, нашёл он только связанного и измученного Седрика. Тот несмотря на плохое самочувствие, опознав профессора, поспешил сообщить:
— Крауч оглушил Гарри Поттера и увёз на метле.
Флитвик хотел было отправить патронусы с дополнительной информацией, но, оглянувшись, увидел Дамблдора и МакГонагалл, спешащих к ним. Мужчины оставили МакГонагалл разбираться с Седриком, а сами взлетели к окну. Держась одной рукой за метлу, Дамблдор осветил улицу мощным люмосом. Увы, беглец уже скрылся в запретном лесу.
* * *
Сириус второй день обживал свою прошлогоднюю пещеру. По сравнению с Азкабаном здесь конечно был курорт, но после затерянной в альпийских горах деревушки неуютно как-то. Там все проблемы решались с помощью денег, и никому не было дела до разыскиваемого в Англии преступника. Они и по-английски-то не говорили. К сожалению, волшебных палочек они тоже не делали. А попытаться купить у кого-то собственную палочку — это однозначно привлечь к себе внимание. Одно дело неизвестный маг, приехавший поправить своё здоровье, греясь на солнышке. Подумаешь, палочку у него никто не видел, так никто и не приглядывался. И совсем другое дело незнакомый маг, при деньгах, пытающийся раздобыть волшебную палочку. А почему вы в магазин за ней не сходите? Ах, причины есть…
Узнав о смерти родителей, Сириус какое-то время рассчитывал улучшить своё положение, используя наследство. В родовом гнезде и в порядок себя привести можно, и палочкой разжиться. Майорат в семье Блэков закреплён магически так, что дом и основной капитал уйти в чужие руки не могли. Но, как оказалось, Вальбурга Блэк запечатала дом, закрепив печать своей смертью. Хорошо запечатала, даже домовой эльф Сириуса не слышал. Для взлома у него, во-первых, волшебной палочки нет, во-вторых, сил и знаний в достаточном количестве тоже нет.
Разумеется, в магическом мире есть преступники, и эти преступники где-то берут левые волшебные палочки. Но Сириус не знал, где, раньше его этот вопрос не интересовал. Зато он догадывался, что соваться к преступникам без прикрытия и даже без палочки — это самоубийство.
Просто ограбить какого-нибудь обывателя Сириус не мог, вот если б пожирателя смерти… Но лезть к пожирателю без волшебной палочки… В Великобритании даже в самой забытой богом деревушке людям можно показаться только в виде Бродяги. К выживанию в дикой природе без волшебной палочки маги не приспособлены. Если б не анимагическая форма, Сириус бы не выжил. Бродяга неплохо охотился на крыс и кроликов, меньше человека мёрз и проще относился к жизни.
Сириус чувствовал себя ненужным и бесполезным. В прошлом году не он защищал Гарри, а Гарри его. И нынче крестник не пожелал его видеть рядом с собой в момент опасности.
Бродяга просто занял удобную позицию для наблюдения за Хогвартсом. Для него это была насущная необходимость и смысл жизни. Пусть собственно смысла-то в наблюдении и не было, Бродяга охранял.
По воле рока так случилось,
Иль это нрав у нас таков,
Не нам рассчитывать на милость
Врагов, властей и дураков.
Но на судьбу не стоит дуться,
Работать надо с тем что есть,
Вослед врагам друзья найдутся.
Была бы честь, была бы честь.
Не вешать нос, всё поправимо,
Пока жива твоя душа,
Жизнь ещё будет хороша.
Коль смелости любить хватило.(3)
Маг на метле и с грузом, вылетевший из окна замка, был неординарным событием, и Бродяга побежал за ним.
* * *
На подлёте к Запретному лесу Гарри почувствовал, что больше не связан и к метле не приклеен. Здорово, конечно, но ему потребовался весь его лётный опыт, чтобы не свалиться с метлы и не показать Краучу, насколько ситуация изменилась. Ну конечно же, раз пожиратель смерти удирает из Хогвартса, значит он больше не чемпион! Гарри не пытался понять, на что рассчитывал Крауч. Он думал, как ему добраться до своей палочки. Метла начала снижаться среди деревьев Запретного леса. Когда до земли оставалось не более двух метров, Гарри дёрнул пожирателя за ногу, одновременно врезаясь каблуками ему в ухо и локоть. От неожиданности и боли Крауч выпустил древко метлы и завалился набок. Ноги Поттера при этом он схватить успел, не дав мальчику извернуться для более удачного падения. Правда сам Барти тоже полетел вниз не в самом удобном положении, благо упали оба в сугроб.
Волшебную палочку Крауч умудрился удержать и даже попытался было ею воспользоваться, но палочка не отозвалась, а вооружённая рука была захвачена пастью Грима. Выходит, второй раз отказываясь от турнира, магию теряешь почти сразу. Вместо нескольких часов — несколько минут. А за потерей магии следует Грим и смерть. В этот момент упавшая с дерева сосулька отправила Бартемиуса Крауча в блаженное забытьё.
Гарри, наконец распутавшись и приняв вертикальное положение, достал из кармана Крауча свою палочку и мантию-невидимку.
— Спасибо за помощь, ты ну просто очень вовремя, — сказал он Сириусу, беря пожирателя смерти на прицел.
Бродяга, сообразив по изменившемуся пульсу, что враг без сознания, разжал челюсть, принюхался, дабы удостовериться в этом, и обернулся человеком. Прежде чем поприветствовать крестника, Сириус воспользовался палочкой Крауча — дополнительно оглушил и связал.
— Как же хорошо снова колдовать, — сказал он и улыбнулся.
Гарри заставил себя улыбнуться в ответ, за радостью от своевременно подоспевшей помощи и встречи с крёстном последовало беспокойство о его безопасности.
— Тебя же могут поймать.
— В своём человеческом виде я никому не показываюсь. Кроме твоей компании и Дамблдора, никто не знает, что я анимаг, — пожал плечами Сириус.
Но Гарри на этом не успокоился. И, тыкая в пленника палочкой, сказал:
— Пожиратель тебя видел. Он расскажет.
— Он видел Грима, ну или собаку, кто не знает — не догадается.
Сириус понимал, что ему не удалось развеять страхи крестника. Гарри понимал, что крёстный его не оставит, не после сегодняшнего. Смирившись с ситуацией, он подхватил мобиликорпусом пожирателя и двинулся к замку. Сириус пошёл рядом.
— Девчонки, наверное, уже привели помощь, и меня искать будут, — пояснил Гарри свои действия.
— Девчонки — это те, с которыми ты обряд проводил? — хитро уточнил Сириус.
— Да, — не заметил подвоха мальчик.
— Возьми их в субботу в Хогсмид, познакомимся.
Волшебная палочка, которую не нужно отдавать, наполняла восторгом. Недавнее приключение позволяло чувствовать себя защитником, дарило уверенность в себе. Впервые за долгое время Сириус не сомневался, что «всё действительно будет хорошо».
Проводив Гарри до опушки, он вернулся назад по собственным следам, попутно заметая их. Этой ночью возле Хогвартса лучше не крутиться, Грюм уже поправился, и он очень постарается, чтобы пожирателя не увели второй раз. Сириус, конечно, не знал всех реалий современного министерства, но Грюма-то он знал хорошо и здраво решил слетать сегодня с Клювокрылом к реке, порыбачить благоприобретённой палочкой. Готовить магией Сириус не умел, зато мог разжечь магический огонь, развеять дым, скрыть запах, утеплить пещеру, организовать ванну, починить и почистить одежду. Да, маг без палочки — это и не человек вовсе.
* * *
Дамблдор с Флитвиком, как и Крауч, вылетели в окно. Декан Когтеврана в своё время расспросил ученицу о подробностях обряда и поделился информацией с директором, потому они не надеялись, что пожиратель лишится возможности колдовать прямо сейчас. Они даже не надеялись догнать Крауча до того, как он аппарирует. Они просто бросились в погоню. Долетев до границы антиапарационного купола, профессора спустились на землю. Только вот Крауч, лишившись магии, границу определил неправильно и спустился вниз гораздо ближе к Хогвартсу.
* * *
МакГонагалл решила не гонять туда-сюда мадам Помфри и самостоятельно доставить Седрика в больничное крыло. Трёх гриффиндорцев и одну когтевранку она отправила по общежитиям, ничего толком не объяснив. Поэтому стоило профессору удалиться, детишки быстренько вернулись к выручай-комнате и осторожно заглянули внутрь.
— Гомениум ровелло! — прошептала Падма и растерянно прокомментировала: — В комнате никого нет.
Рон и Гермиона, видевшие эту помесь свалки и сокровищницы впервые, после её слов взяли себя в руки и посмотрели вокруг уже другими глазами.
Профессора, бросаясь в погоню, окно за собой не закрыли, а мётел в разных местах комнаты было разложено достаточно, ребята быстро сложили эти два факта, но Рона, собравшегося было всех догнать на метле, девчонки дружно остановили. Если у профессоров ещё может быть шанс, то у них — нет, а потому:
— Вниз на крыльцо.
* * *
Сначала Колин Криви увидел МакГонагалл, переправлявшую Седрика в больничное крыло. Разумеется, мальчику никто ничего не объяснил, но он сам догадался, что без пожирателя и Гарри Поттера обойтись не могло. Поэтому держа наготове фотоаппарат, Колин побежал туда, откуда появилась МакГонагалл. Вскоре навстречу ему попались бегущие друзья Гарри Поттера, и мальчик изменил направление и побежал за ними. Ведь ясно же, что бегут они туда, где интересней всего.
До крыльца добежала сильно увеличившаяся группа учеников, и все они растерянно замерли, не зная куда бежать дальше и что вообще делать. А некоторые пытались сообразить, зачем они сюда прибежали.
Рон, Гермиона, Падма и Парвати невольно косились в чёрное небо. Потому мальчика, бредущего по колено в снегу от запретного леса, первым заметил Колин Криви. Разумеется, он тут же сорвался с места. Фотографировать Колин начал, когда разглядел буксируемого мобиликорпусом пожирателя смерти. К тому времени, как Гарри Поттер добрёл до встречающих его учеников, а ученики добежали до Гарри Поттера, Колин успел нащёлкать достаточно снимков.
Друг и подруги начали тормошить Гарри, проверяя, всё ли с ним в порядке, но, кроме нескольких царапин, ничего не нашли. Остальные ученики в это время водили хороводы вокруг пожирателя. В прошлый раз они его только издали видели. Нынче же самые смелые даже потыкали пожирателя смерти пальцами.
* * *
Дамблдор и Флитвик облетали границу антиаппарционного барьера, разделившись. Но поскольку они периодически поднимались над Запретным лесом, чтобы осмотреть окрестности, их поиски продлились недолго. Мальчика, идущего от Запретного леса, и летящего за ним на заклинании мужчину они заметили быстро. Только их своевременное появление во дворе Хогвартса не дало осмелевшим ученикам от тыканья пальцами перейти к чему-либо другому.
— Ты как всегда справился, — с гордостью за хорошо проделанную работу похвалил Гарри Дамблдор. Вот, мол, какого героя я слепил.
Мальчик смущённо покраснел, похвала была незаслуженной, но не рассказывать же при всех про Сириуса. Посторонних профессора быстренько разогнали, добычу у Гарри забирать не стали, всех причастных повели в больничное крыло.
— Наверняка там уже все заинтересованные собрались, — пояснил профессор Флитвик выбранное направление.
— Аластор уж точно там, — усмехнулся Дамблдор, — небось пытается допросить Седрика и ругается с Помоной и Поппи.
Он надеялся, что теперь отставной аврор перестанет подозревать его не пойми в чём. После того, как сам не распознал пожирателя под собственным носом. Уж лицемером-то Аластор никогда не был.
Директор Хогвартса по поводу своих подчинённых оказался прав, но не до конца. Седрик, несмотря на плохое самочувствие, и сам жаждал допроситься, потому и Поппи Помфри, и профессор Спраут недовольно взирали на происходящее, скрестив на груди руки.
На открывшуюся дверь обе поначалу среагировали крайне отрицательно (наверняка очередные любопытствующие). Но мужчины благоразумно пропустили вперёд Гарри Поттера с его добычей. Увидев встрёпанного, исцарапанного ребёнка, хозяйка больничного крыла смягчилась. Транспортируемый им пожиратель, несмотря на травмы, добрых чувств не вызвал.
— Кладите его сюда, мистер Поттер, — сказала мадам Помфри, указывая на дальнюю кровать. — Я его позже посмотрю. А сам…
— Ты его ещё смотреть собираешься? — возмутившись, декан Пуффендуя перебила медиковедьму.
— Непременно, — хищно оскалился Грюм, — чтоб и допрос пережил, и до Азкабана дожил.
Седрик молча смотрел на пожирателя со смесью ужаса и брезгливости.
— А сам, — повысила голос Помфри, — занимай своё обычное место. Надеюсь, этим пациентом я могу заняться? — спросила она Грюма и, обернувшись к вошедшим вместе с Поттером, собралась выставить из больничного крыла хотя бы детей. Реально оценивая свои силы, Помфри на директора и декана Когтеврана не замахивалась.
Быстро сообразив, к чему приведёт внимание медиковедьмы, Парвати громко чихнула.
— Простите, мы не успели одеться перед тем, как выбежали на улицу.
Девочка очень хотела остаться и полагала, что бодроперцовое зелье ещё никому не повредило. Если кто-то его пить не хотел, считая, что Гарри и так всё расскажет, и не стоит оно того, так их мнение уже никого не интересовало.
Грюм, хищно поглядывая на оглушённого пожирателя, сказал:
— Мистер Диггори нам уже всё рассказал, вы можете им заняться, а мы пока поговорим с мистером Поттером.
— Ну наконец-то! — воскликнула Помона Спраут.
Гарри, всю дорогу обдумывавший, как объяснить их интерес к Седрику, не выдавая карту мародёров, собрался с мыслями и начал рассказывать.
— Седрик, то есть не Седрик, конечно, а тот тип, — Гарри ткнул пальцем в Крауча, — расспрашивал Падму про обряд, и вообще вёл себя странно.
— Заподозрив неладное, Падма сначала с Чжоу Чанг попыталась поговорить, — подхватила Парвати. Мальчикам, даже если они божьи аватары, нужно напоминать, кто настоящие подруги, а кто мимо проходил. — Но Чжоу странностей не заметила, разговор у них не получился, и Падма рассказала о своих подозрениях нам.
Падма Патил, неожиданно для себя ставшая проницательным борцом с тёмными силами, под общим вниманием заалела и смущённо пролепетала:
— По условию обряда он лишается магии за уклонение от турнира. Единственный способ для него снова стать магом — это стать чемпионом.
Декан Когтеврана горделиво осмотрелся — все видят, какие у меня орлята?
Гарри продолжил рассказ дальше, ничего не корректируя и не скрывая, до самой встречи с Сириусом, там пришлось немного приврать. Но ведь теоретически сосулька могла упасть на Крауча чуть раньше. Вот пусть так и будет.
— …Пока мы в сугробе возились, ему на голову сосулька упала. Я его дополнительно приложил для надёжности и потащил в школу.
Все, даже расстроенный упоминанием Чжоу Седрик, захохотали.
— Сосулькой, значит, — ржал Грюм. Его вставной глаз смотрел на пожирателя сквозь собственный череп. — Ты в следующий раз обязательно меня зови, если кто подозрительным покажется, — сказал он Гарри, скрывая за смехом смущение. Это надо было, сочинять теории заговоров, одну краше другой, и не заметить реального.
— Хорошо, — покладисто отозвался мальчик. Взрослые наперебой выразили надежду, что следующего раза не будет.
Ворвавшийся в больничное крыло Амос Диггори увидел консилиум из трёх профессоров, одного директора и одной медиковедьмы, колдующей над его сыном. Седрик выглядел очень плохо, хотя кроме излишней бледности и появившейся неуверенности во взгляде это никак более не проявлялось. Сидевший через кровать Гарри Поттер наоборот, несмотря на общую потрёпанность, выглядел удачно поохотившимся зверёнышем.
— Что, решил убрать конкурента за звание чемпиона Хогвартса? — наехал на мальчика Амос Диггори. Остальных детей, как, впрочем, и Крауча, он просто не заметил.
Зелёные глаза Гарри за круглыми очками выразительно распахнулись, его ещё со второго курса поражал и возмущал полёт чужой фантазии.
Девочки, все три, вовсе от возмущения забыли все слова, зато Рон не забыл.
— Да кому он вообще нужен, тоже мне конкурент, — невежливо, но зато от души крикнул Рон Уизли.
Его бы непременно за это отругали и возможно даже наказали, но одновременно с ним высказались все взрослые и Седрик.
— Амос, — укоризненно произнёс Дамблдор.
— Попрошу соблюдать приличия, — потребовала Поппи Помфри.
— Как вы могли такое подумать? — не очень уверенно спросила декан Пуффендуя, помня, что в начале турнира и сама плохо думала о Поттере.
— Вы бы хоть в чём дело поинтересовались, — подивился Флитвик человеческой глупости.
— Думай, что говоришь! — рявкнул Грюм.
— Папа! Гарри меня спас от пожирателя! — крикнул Седрик, тыкая пальцем в Крауча.
К чести Амоса Диггори, сына в общем гвалте он услышал и стремительно покраснел, осознавая свою ошибку.
— Вы его что, ещё и лечить собираетесь?! — быстро нашёл повод повозмущаться Амос.
— Допрашивать, — всё с тем же добродушным укором сказал Дамблдор. — Сейчас Северус подойдёт с Сывороткой Правды, и начнём. Поппи как раз закончит с детьми.
— Если мне наконец перестанут мешать, — проворчала медиковедьма.
Выдав по результату диагностирования Седрику флакончик зелья, она пояснила сразу для всех заинтересованных:
— Нужно будет пить по одной порции каждые полчаса ещё три раза. Потом я дам зелье «Сна без сновидений», и утром всё будет в порядке. Теперь мистер Поттер…
— Со мной всё в порядке, — поспешил заверить мадам Помфри Гарри Поттер. Он совсем не хотел проводить ночь в больничном крыле.
— Это мне решать, — не вняла медиковедьма.
Впрочем, проведя диагностику, она была вынуждена согласиться с мальчиком. В другой раз и другого ребёнка Поппи Помфри не преминула бы задержать в Больничном крыле, исключительно в профилактических целях. Ведь он пережил бой и, пусть короткий, но плен, что не могло не сказаться на хрупкой детской психике. Но Гарри Поттер по всем показателям был бодр, здоров и доволен жизнью. Он определённо не собирался погружаться в депрессию, страдать от панических атак или мучиться необоснованным чувством вины. Зато лежащий на соседней кровати Седрик совершенно точно уже и погружался, и страдал, и мучился. То есть нуждался в повышенной заботе. А Поттера разве что бодроперцовым напоить, с друзьями за компанию. Тоже ведь одеться не успел перед прогулкой.
Дверь в очередной раз открылась, и в помещение вошёл недовольный профессор зельеварения. Он обвёл мрачным взглядом всех присутствующих.
— А-апчхи, — на всякий случай ещё раз чихнула Парвати.
— Апчхи, — вторила ей Падма. Раз уж сестра так хочет тут остаться, то она тоже.
Рон с Гермионой дружно затосковали. Бодроперцовое лишний раз выпить ещё туда-сюда, но лишний раз терпеть общество профессора Снейпа — это уже подвиг. С другой стороны, Гарри-то отсюда отпускать не собираются, не бросать же его.
— Апчхи, — выразили оставшиеся гриффиндорцы желание задержаться.
Рука Снейпа дрогнула, и маленький пузырёк с совершенно прозрачной жидкостью едва не упал. Дамблдор взял пузырёк из рук зельевара, весело поглядывая на учеников. Их желание присутствовать при допросе было предсказуемым. Они со Снейпом помогли Краучу принять сидячие положение, и Дамблдор, открыв пленнику рот, влил ему три капли сыворотки.
Если бы директор не хотел видеть учеников при допросе, он бы не привёл их сюда или забрал Крауча в более уединённое место. Но сегодня Дамблдор не собирался интересоваться, зачем нужно было бросать имя Гарри в Кубок, и как его собирались похитить. Об этом они говорили в прошлый раз, в более приватной обстановке. Гарри ещё рано знать, что происходит и зачем. Потом, после похищения, после возрождения Воландеморта, после уничтожения крестража за шрамом, если Дамблдору повезёт успеть, если Гарри повезёт спастись, вот тогда он узнает некоторые подробности. А сейчас они просто спросят, как Краучу удалось сбежать и похитить Седрика.
— Питер Петтигрю, кавалер ордена Мерлина посмертно! — воскликнул Амос Диггори, едва дослушав пожирателя. — Да он просто псих!
— И тело Петтигрю никто не видел, — напомнил присутствующим Дамблдор.
— Но ведь тогда Сириус Блэк невиновен! — сообразил декан Когтеврана, доказав, что не просто так занимает этот пост.
Снейп скривился, вспомнив прошлогоднюю неудачу. Какие-то сопливые идиоты помешали ему отправить к дементорам Блэка и Люпина. Да, Северус мечтает об окончательной смерти Тёмного Лорда, да, он выполняет приказы-просьбы Дамблдора, но это не значит, что Северус Снейп простил своих врагов.
— Ужасно, — тоже вспомнила шебутного красавчика Блэка Помона Спраут.
— Как такое вообще могло произойти? — спросила медиковедьма, раздавая детям бодроперцовое.
Спрашивала она, разумеется, не Гарри Поттера, но молчавший до этого вопроса мальчик не выдержал и всё рассказал: и о событиях в Визжащей хижине, и о рассказе Сириуса Блэка, и на министра нажаловался.
Если показания Бартемиуса Крауча Грюм ещё мог поставить под сомнения, мало ли что психу привиделось, то показания Гарри Поттера, подтверждённые кивками Рона Уизли и Гермионы Грейнджер — уже совсем другое дело. Осознавать, насколько они ошибались сразу в двух своих соратниках, и какой задницей эта ошибка обернулась, было гадко. Прямой характер старого боевика требовал тут же исправить допущенную ошибку. Здравый смысл (вопреки мнению злопыхателей, он у Грюма был) подсказывал, что в аврорате сейчас ловить нечего. Аластор прекрасно понимал, почему его выперли на пенсию и чем именно он неудобен министерству в целом и собственному начальству в частности. Но Департамент правопорядка ещё не забыл, зачем он существует. Нельзя сказать, что его соратники всегда с блеском выполняют свои обязанности, да и ограничены они были в своих действиях должностными инструкциями. Тем не менее, Грюм решил миновать аврорат и начать раскручивать дело в департаменте правопорядка. Для соблюдения процессуальных тонкостей можно будет подключить парочку своих учеников. А пока он этим занимается, за делом присмотрит Амос Диггори. Несмотря на все свои недостатки, сына Амос любит, а значит хотя бы поначалу будет действовать с ними заодно.
— Предлагаю в этот раз не ждать, когда за пожирателем придут, а самим доставить его куда следует.
Грюма тут же поддержали Спраут, Флитвик и Помфри. Слуга Все-Знают-Кого, даже в бессознательном состоянии, находясь на территории Хогвартса, их нервировал. Действительно, одного раза достаточно. Дамблдор по здравому размышлению решил, что ни вреда, ни пользы от порыва Аластора не будет, и благословил подчиненного на битву с бюрократией.
— Надеюсь, вы не против моей компании? — ожидаемо предложил Амос Диггори. Получив согласие Грюма, он, старательно отводя взгляд от Гарри Поттера, попрощался с сыном.
Мадам Помфри выставила дымящихся от бодроперцового зелья четверокурсников из больничного крыла.
— Надеюсь, мы больше о нём не услышим, — оглянувшись на закрывшуюся за ними дверь, сказал Рон.
— Давайте в наш кабинет, расскажу как всё было, — скомандовал Гарри, посмотрев по сторонам. Отбой ещё не наступил, и народу в коридоре хватало.
В заброшенном кабинете он дополнил свой предыдущий рассказ и передал другу и подругам приглашение на встречу в субботу в Хогсмиде.
— Интересно, Сириуса теперь оправдают? — спросил под конец Гарри, ожидая только положительного ответа.
— Вообще-то должны, — протянула Гермиона. — Суда не было, значит можно считать, что в деле появились новые факты.
— Суд был, — возразила Падма. — В прошлом году, после побега мистера Блэка. В газетах писали.
Когтевранка усиленно вспоминала всё, что знала по этому поводу. Не так уж много, надо заметить, она знала, это же не каббалистика.
— Тогда его судили за побег из Азкабана, прошлое почти не упоминалось.
— Но это, наверное, не считается, суд-то был не про то, — предположила Гермиона.
— А какая разница, если теперь известно, что Петтигрю жив? — спросил Гарри.
— Раз был суд, значит, нужно подавать апелляцию, — Гермиона была не слишком уверена в своём выводе. Она, конечно, много прочла в прошлом году по магическому праву, но всё прочитанное так или иначе касалось животных.
— Если Краучу вообще поверят, — мрачно изрёк Рон. — Вон, в прошлом году Фадж нам не поверил, и сейчас скажет, что пожиратель с ума сошёл. Как сначала этот Диггори сказал, — последние слова мальчик просто выплюнул. Не простил он ни младшему Диггори пойманного снитча, ни старшему его похвальбы.
Парвати не разбиралась ни в политике, ни в правопорядке, зато она разбиралась в мальчиках любого возраста, даже если они уже дедушки. Министра Парвати, к сожалению, не видела.
— По-моему, профессор Грюм подумал так же, как Рон, и у него есть план, — поделилась она впечатлением. — Гарри, ты, кстати, вполне можешь его расспросить, как-нибудь после уроков.
К удивлению Гарри, с Парвати согласились все. Не то чтобы он сам был с ней не согласен, но мысль просто подойти и спросить была для него очень странной. К ней было необходимо привыкнуть. Гарри повёл плечами, будто примеряя странную мысль, и ощутил под мантией позабытую за приключениями находку.
— В неё же авада попала! — воскликнул он и, доставая диадему, выразил надежду: — может, ничего страшного?
— А-авада!
— К-как а-авада?
Мигом был забыт и Грюм, и Блэк, дети краешком сознания коснулись страшного. Но осознать, что смерть вполне реальна, что она случается не только с другими, им было ещё не дано.
Гарри освободил диадему от верёвки, и Падма, опознав антиквариат, с восторженным писком бросилась его обнимать.
— Ты её нашёл!
Из писка когтевранки Гермиона и Рон сделали вывод, что Гарри просто нашёл потерянное ею украшение. В драгоценностях оба не разбирались.
Парвати в драгоценностях разбиралась не хуже, чем в мальчиках, тем более в знаменитых драгоценностях. Вторя писку сестры, она тоже повисла на шее Гарри.
— Вы взяли у мамы тайком диадему и потеряли её в школе? — ехидно спросила Гермиона.
— Это диадема Кандиды Когтевран, пропала она давно, но каждый когтевранец мечтает её найти, — пояснила Падма, отцепившись от Гарри.
Она внимательно осмотрела драгоценность, ища повреждения, но авада изымает душу, не оставляя следов на теле, и совсем не важно, из чего это тело.
— Я её в той комнате случайно увидел, — наконец смог сказать Гарри, когда восторженные девчонки его отпустили. — Сразу вспомнил, как Падма хотела эту диадему.
— Ты серьёзно? — поразилась Гермиона. Теперь она смотрела на украшение совсем по-другому. — У неё же наверняка хозяева есть, а даже если нет — это музейная вещь.
— Какая-какая? — хором спросили чистокровные маги. Все кроме Гарри, естественно. Он о музеях знал и даже посещал несколько раз вместе с классом.
— Музей — это вроде зала славы в Хогвартсе, — пояснила Гермиона.
Падма выразительно посмотрела на Гарри, надёжно прижимая диадему к себе.
Мальчик особым почтением к древностям не отличался и отбирать у подруги так понравившуюся ей вещицу не хотел. Но он по личному опыту знал, если Гермиону не переубедить, она может пойти к МакГонагалл. Гарри, когда ему было нужно, соображал довольно быстро.
— Если у диадемы есть хозяева, конечно, придётся её отдать. А в музей работающие машины не ставят. Диадема не просто украшение — она артефакт.
— У Кандиды Когтевран прямых наследников не было, — успокоилась Падма. Историю она знала не хуже каббалистики.
Парвати историю считала никому не нужной мурой и хорошо знала только один её раздел — родословные.
— Побочными наследниками в той или иной степени могут являться все потомственные маги, и не только Великобритании. Да, и Гарри Поттер тоже. Но мне почему-то кажется, что если решать будет суд, диадему унаследуют Малфои.
Гермиона тут же решила считать законным наследником Гарри.
— Вы с ней поосторожнее, — предостерёг девочек Рон. — Прежде чем надевать, дайте хоть родителям проверить.
И Гарри, и Гермиона сразу вспомнили случай с Джинни.
— Но ведь Кандида Когтевран не была тёмной ведьмой, — возразил Гарри. — И диадема просто делает хозяйку умнее.
Падма утвердительно покивала, но Рон не успокоился.
— Может, хозяйку она умнее и делала, а остальным надевать опасно. Мне Билл всякое рассказывал.
— Я дам проверить дяде Ракешу, — пообещала занервничавшему Гарри Падма. — И надевать её мы с Парвати будем после того, как исследуем и копию сделаем.
Мальчишки порадовались её благоразумию и вопросительно посмотрели на Парвати.
Та согласно покивала. Было б конечно круто прийти на какой-нибудь приём в диадеме Кандиды Когтевран, а больше она Парвати низачем не нужна. Своего ума хватает. Вот Падме да, той поносить следует.
* * *
Патриция Стимпсон, разумеется, выкупила у Колина фотографии, но прежде чем отправлять письмо в редакцию «Ведьмополитена», собрала гуляющие по школе слухи и факты. На всё про всё ей хватило вечера. Сова с письмом и снимками улетела рано утром. Про Питера Петтигрю там ничего не было, не попали эти сведения к Патриции, но в целом события были воспроизведены точно.
* * *
Лорд судеб Воландеморт, он же Тёмный Лорд, он же Тот-Кого-Нельзя-Называть, он же Том Марволо Риддл, прочитав утреннюю прессу, с трудом удержался от пыток Петтигрю. Злость переполняла его настолько, что Воландеморт опасался убить или довести до сумасшествия единственного оставшегося в его распоряжении слугу.
«Если подумать, ничего страшного не случилось», — успокаивал себя Тёмный Лорд.
За Крауча он потом отомстит, чтоб неповадно было всяким там на его слуг палочки поднимать. Перенастроить портал и Питер сможет. Метнётся в Хогвартс, просканирует кубок, результат они вместе проанализируют. Поправить настройки портала в сущности пустяковое дело. А вот помочь Поттеру выиграть турнир Петтигрю не сможет. В его силах только информацию мальчишке подкинуть. Достаточно ли этого, чтобы четверокурсник дошёл до Кубка раньше совершеннолетних магов? Нет! Других чемпионов тоже информацией обеспечат. Воландеморт прекрасно знал и Каркарова, и Максим. Наизнанку вывернутся, но своим чемпионам помогут. Крауч мог бы тихо, со спины убрать лишних и слишком сложные для четверокурсника препятствия, обеспечив Поттеру дорогу до Кубка. Он был частью четвёртого чемпиона. Кубок воспринимал его как участника турнира. Питер посторонний, но злость на нём срывать нельзя, других рабов рядом нет.
В конце концов, как-то же Поттер скрутил Крауча, может и с совершеннолетними соперниками справится. Осталось решить, что делать, если мальчишка не справится. Для обряда нужна кровь врага. Он, Тёмный Лорд, может объявить врагом любого. И это будет правда. Любой, кто прямо или косвенно, случайно или нарочно мешает его планам — враг. Тем более враг — чемпион, взявший Кубок вместо Гарри Поттера, и оставивший его, Воландеморта, уязвимым для защиты, созданной грязнокровкой. Но стоит ли проводить обряд с кровью этого врага, или лучше будет похитить Поттера, несмотря на проигрыш? С одной стороны, защита грязнокровки оскорбляет его одним фактом своего существования. С другой стороны, чем выше статус врага, тем сильнее будет созданное с его кровью тело. С учеником Хогвартса Воландеморт затевать обряд и не думал. Чемпион от Хогвартса в Турнире Трёх Волшебников — уже лучше, но мало. Другое дело — победитель. И Мордред с грязнокровкой и её защитой. Получив тело, он со всем разберётся.
1) Крестьянская мудрость.
2) Ария — «Машина смерти».
3) «Гардемарины, вперед» — «По воле рока».
Разобравшись с коварным пожирателем, четверо гриффиндорцев и одна когтевранка вернулись к поискам способа дышать под водой. Гарри наконец начал читать выбранную Падмой книгу и неожиданно для себя увлёкся. Приключенческий роман описывал события 1692 года. Во время землетрясения в Порт-Рояле под воду ушло две трети города, богатейшего пиратского города, между прочим, 1800 зданий и 50 кораблей. В Порт-Роял двинулось большое количество магов-авантюристов. Маглы в те времена подводные поиски вести не могли, и ныряли не особо глубоко и не очень надолго. Ради такого дела ни один магловский авантюрист-головорез в пиратский город не поедет. Но в огрызке Порт-Рояла и своих таких хватало. Джодок Даллас не успел добраться до места своего будущего обогащения, как столкнулся с пиратами Карибского моря и понял, что волшебная палочка его не делает самым крутым. Потом появились конкуренты. Все события пока что происходили на земле, ну или над водой, но Гарри увлёкся. Время не поджимало, до второго тура ещё больше месяца.
— Это же просто художественная книжка! — разочарованно воскликнула Гермиона, заглянув другу через плечо. Художественную литературу она и раньше не уважала, а после Локхарта вовсе переваривать перестала.
— Падма бы не стала брать для подготовки к турниру художественную книгу, — возразил Гарри.
По мнению Гермионы аргумент был так себе. Разве стоящая книга будет описывать погоню, поножовщину и мордобой, и всё это на одной странице. Явно такая же ерунда, как у Локхарта. Но пусть Гарри сам в этом убедится.
Если б Гермиона высказала свои мысли вслух, Гарри бы, конечно, ей возразил. В отличие от Гилдероя Локхарта, Джодок Даллас обладал самоиронией и не заливал страницы розовым сиропом. Впрочем, этот аргумент Гермиона тоже не сочла бы достойным.
Но вера Гарри в Падму, а если честно, его внезапно проснувшееся увлечение приключенческой литературой, вскоре были вознаграждены. Джодок вернул уворованное у него имущество, включая волшебную палочку, отомстил пиратам, продавшим его в рабство, в первую очередь девке, опоившей его, и наконец нырнул под воду. Чтобы дышать и вообще уютно чувствовать себя под водой, Джодок ел жабросли, что бы это ни было.
Разумеется, Гарри при первой возможности похвастался находкой друзьям, сначала в гостиной гриффиндорцам, а потом при встрече Падме. Рон с Парвати вздохнули с облегчением — в чтении пыльных фолиантов больше нет необходимости. Гермиона информации из сомнительной книжки не поверила.
— Надо сначала узнать, что это за жабросли и где их взять, а потом уже радоваться, — осторожно возразила она.
— Джодок просто пишет, что они противные, и всё, — поделился прочитанным Гарри. Посмотрев на оставшуюся непрочитанной большую часть книги, он добавил: — Может, потом где-нибудь пояснение будет.
— Лучше я в справочниках поищу, — скривилась Гермиона, тоже глядя на обсуждаемую книгу. — Это либо зелье, либо ингредиент. Если оно вообще существует.
Против справочников Гарри не возражал, любые сомнения упрямо игнорировал.
— А у меня ещё под воду не спустились, — посетовала Падма, — и я не уверена, что спустятся. Автор анализирует документы и споры историков, пытаясь вычислять, где может быть Атлантида.
Гарри ещё раз порадовался, насколько удачно Падма выбрала для него книгу, и вернулся к её чтению. Опасности подстерегали Джодока Далласа под водой не реже чем на суше.
Гермиона в большую перемену сбегала за большим справочником ингредиентов и к собственному ужасу действительно обнаружила там жабросли. Как утверждал справочник — это водоросль, которая помимо некоторых других свойств превращала съевшего её в человека-амфибию. О чём Гермиона и рассказала Гарри за обедом.
— Как я понимаю, жабросли можно купить в аптеке, например, когда в Хогсмид пойдём.
— У нас там ещё встреча назначена, — напомнил девочке Гарри. Не то чтобы он не обрадовался результатам её деятельности, но для него это был вопрос решённый, тогда как книжка уже успела подкинуть новые задачи. Под водой, оказывается, только невербальные заклинания работают как положено, и те не все.
Строго говоря, информация была не совсем верной, или, точнее, устаревшей. Во времена Джодока Далласа ещё не существовало заклинания головного пузыря, которое позволяло колдовать под водой почти как в атмосфере. Огонь в воде, как ни изворачивайся, не наколдуешь. Но Гарри по известным причинам про головной пузырь не знал, да и Крауч своим скоростным бесшумным чарометанием произвёл на мальчика сильное впечатление.
Гермиона про невербальные чары не слышала. Рон если и слышал, то забыл, Парвати тоже. Падма сказала, что невербальные чары проходят на шестом курсе — это наверняка легче, чем заклинание патронуса, и олень у Гарри потрясающий. Парвати с одобрением посмотрела на сестру. Диадема ещё в сундуке лежала, а Падма уже поумнела.
Гарри приободрился. Действительно, в прошлом году он уже изучал заклинание сильно не по возрасту. Конечно, тогда его учил профессор Люпин, сейчас же можно обратиться к профессору Грюму. Это будет даже не помощью, а уравниванием шансов, ведь остальные чемпионы умеют колдовать невербально. А теперь все знают, что Гарри не бросал своё имя в кубок.
* * *
Если смотреть в журнал, уроки профессора Грюма ничем не отличалась, от уроков Грюма фальшивого. Крауч не отходил слишком далеко от учебного плана пленника. Но вот исполнение… Один забавлялся, изображая учебный процесс, другой учил. Не слишком здоровый на голову пожиратель изображал сумасшедшего аврора. Грюм же был просто старым уставшим воином. Он не орал о постоянной бдительности, не развлекался за счёт учеников и сменил нервную атмосферу на деловую. К качественно составленной учебной программе добавилось качественное исполнение.
Сегодня четвёртый курс Гриффиндора учился определять, наложено ли на предмет проклятие. В следующий раз они будут определять степень опасности наложенного проклятия. А потом и снимать их, не все сразу, конечно, постепенно, от простого к сложному.
После урока Гарри старательно, медленно убирал в сумку учебник и канцелярские принадлежности. Грюм разумеется догадался о причине медлительности ученика и выжидательно смотрел на него настоящим глазом. Куда именно был направлен зрачок искусственного глаза, видно не было.
— Профессор, я хотел спросить: Сириуса теперь оправдают? — собрав волю в кулак, начал разговор Гарри.
— Пока что ДМП решает, считать ли Бартемиуса Крауча сумасшедшим, а его показания достоверными. Будут новости — я тебе сообщу, — Аластор Грюм считал себя обязанным Поттеру, и хотя между бойцами счёты неуместны, неблагодарность меж ними неуместна ещё больше.
— В той комнате, когда мы бились, Крауч колдовал без звука. У него получались заклинания быстрей, чем у меня, и я не слышал, откуда и в какой момент прилетит. Вы не могли бы научить меня так же? — выпалил Гарри на одном дыхании.
— Невербальная магия, — кивнул Грюм, — её изучают на шестом курсе.
— Это ничего, я в прошлом году заклинание патронуса выучил, — скромно шаркнул ножкой победитель дементоров и прочих пожирателей.
— Покажи! — воскликнул Грюм.
Коллекция счастливых воспоминаний у Гарри с прошлого года значительно пополнилась, да и дементоров в кабинете ЗОТИ не было, поэтому Патронус появился особенно легко. Появившись из палочки, серебристый олень огляделся в поисках врагов, проскакал по кабинету и растаял серебристой дымкой.
— Что ж, с невербальной магией у тебя никаких проблем не будет, — сделал вывод профессор Грюм. — К ней переходят на шестом курсе потому, что к шестнадцати годам преобразование магических потоков у всех учеников Хогвартса достигает нужного уровня. Зачёт по последнему. Ты, похоже, был готов ещё в прошлом году.
Грюм не скупился на заверения в успехе. Это был как раз тот случай, когда кашу маслом не испортишь, хоть один к одному кидай. Гарри действительно преисполнился верой в себя, исчезли остатки напряжения.
— И что нужно делать? — спросил он, готовый к свершениям.
— Всё то же что и обычно, только заклинание произносить мысленно, — небрежно сказал профессор и без перехода скомандовал: — Давай люмос.
Как когда-то в другой реальности, Гарри Поттер без напряжения и проблем наколдовал невербально Левикорпус, а потом и Либеракорпус, так и здесь и сейчас он наколдовал невербально Люмос, а потом, обрадовавшись, Нокс.
— Ну вот, чем больше будешь тренироваться, тем быстрее и естественнее у тебя будет получаться, — порадовал Гарри профессор Грюм. — Но на заклинания старше шестого курса невербально пока не замахивайся, на них тебя может не хватить.
Грюм опасался, что замахнувшись на более энергоёмкое заклинание, не по годам развитый мальчик наткнётся на то, что ему не по силам, и полученный негативный опыт будет отрицательно влиять на освоение невербальной магии.
Окрылённый успехом Гарри побежал на обед. Увидев довольного друга, Рон, Гермиона и Парвати заулыбались в ответ. Гермиона подвинулась ближе к Рону, освобождая ему место между собой и Парвати. Красавица индианка, обсуждавшая с Лавандой наряд Селестины Уолберк, в котором та давала свой последний концерт, отвлеклась от этого без сомнения очень важного дела и обратила на Гарри вопросительный взгляд.
— В нашем кабинете, — ответил Гарри сразу всем. — Можно сбегать после обеда, до уроков будет достаточно времени, — ему не терпелось поколдовать невербально.
С Падмой гриффиндорцы объяснились взглядами, и после обеда когтевранка пошла к их столу, что стало для них сигналом закругляться. Гермиона убрала в сумку книгу, Гарри запил рагу тыквенным соком, а Рон чаем. Парвати согласилась с Лавандой, что вырез у мантии Селестины мог быть и поскромнее, не девочка уже.
Вся компания быстро направилась в ставший родным кабинет. Гарри хотелось поделиться новостями так же сильно, как его друзьям их услышать.
Для начала он рассказал о Крауче. Все покритиковали министерство и подивились прозорливости Рона. Мальчик бы непременно возгордился, но повод был не очень приятный, и он передумал. Быстрое, можно сказать мгновенное освоение Гарри Поттером невербальной магии шокировало Рона и Гермиону. Близняшки-то не сомневались в божественном аватаре. Выслушав подробности про магические потоки, Гермиона и Падма решили не рисковать и до шестого курса колдовать вслух. Рон с Парвати и так лишний раз перетруждаться не стремились.
Впрочем, Рону, как единственному кроме самого Гарри мальчику, пришлось поработать мишенью. Гермиона, будучи сторонницей равноправия, в этом вопросе решила его не придерживаться. Падма и Парвати к равноправию изначально относились прохладно.
— Давай, пока ты отрабатываешь те заклинания, которые знаешь, мы поищем в библиотеке другие подходящие, — предложила Падма.
— Правильно, — согласилась с ней Гермиона, не сидеть же, как Парвати, на подоконнике и болтать ногами.
— Ищите в первую очередь оглушающее, у Далласа под водой оно прекрасно действовало, жаль, не описано ни что делать, ни как.
Любительницы библиотеки упорхнули из кабинета так, будто их и не было. Парвати продолжала нахально болтать ногами, а Гарри продолжил отработку давно знакомых заклинаний, теперь невербально.
* * *
К большому сожалению Гарри и тихой радости Рона, новые заклинания учились далеко не сразу. Найденное девочками оглушающее более-менее стало получаться только к вечеру пятницы. Утром в субботу замёрзшая и взъерошенная сова принесла уточнение к устному приглашению.
«В два часа дня будь у перелаза при повороте на Хогсмид (со стороны «Дэрвиш и Бэнгз»). Приводи с собой друзей».
Отказываться никто не собирался. И, скорректировав свои планы, ребята вышли из замка. От холода пробирало до костей. А на палубе Дурмстрангского корабля показался Виктор Крам в одних плавках. При всей своей худобе он оказался гораздо крепче, чем выглядел в одежде. Уверенно запрыгнув на борт, Крам вытянул руки вверх, оттолкнулся и нырнул прямо в озеро.
— Чокнутый! — воскликнул Гарри. — Холодно же, январь на дворе.
— Не думаю, что в феврале будет сильно теплее, — ответила Гермиона.
Голова Крама вынырнула посреди озера.
— Бр-р… — Гарри впервые осознал, что ему предстоит.
— Смотреть холодно, — пожаловалась Парвати.
— Пойдёмте уже, — резко направился к воротам Рон.
Дорога до Хогсмида уже была расчищена.
— Встретимся в Трёх мётлах, — махнула рукой Парвати, утаскивая сестру в магазин одежды. К роли заложницы надо подготовиться и Падму на всякий случай подготовить.
— К двенадцати, — напомнил девочкам Гарри.
— Ты так уверена, что нас будут похищать? — спросила Падма, с тоской глядя на наряды.
— Конечно! — ответила Парвати. «Всё-таки в сундуке диадема работает так себе, а может, вовсе не работает», — подумала она. — Гарри же говорил, украдут что-то дорогое, а что может быть дороже нас?
Падму зигзаги сестринской логики всегда ставили в тупик. Она перевела рассеянный взгляд со шмоток на окно, три гриффиндорца удалялись от магазина.
Вскоре от них отделилась Гермиона. Сколько бы она ни брала с собой перьев, пергамента и чернил, сколько бы ни покупала их в Писарро, ей всё равно не хватало.
Гарри и Рон отправились в аптеку за жаброслями. «Если водорослей там не окажется, можно узнать у продавца, где их заказать», — успокаивал себя Гарри по дороге. Но его тревоги оказались напрасными, жабросли были в свободной продаже.
* * *
Седрик Диггори
Седрик ни в коем случае не винил Чжоу в том, что она не распознала подмену. Более того, находясь в плену, он до ужаса боялся как раз этого. Что сделает пожиратель с девушкой, если она его раскроет. Потому Седрик даже радовался, слушая россказни Крауча о том, как он проводит время с Чжоу. Значит, пока всё в порядке.
Рассказ гриффиндорцев в больничном крыле Седрика немного задел, совсем чуть-чуть. Точно чуть-чуть! Другой девочке хватило одного разговора, чтобы распознать подмену, а Чжоу за несколько свиданий ничего не поняла. Но ведь он именно этого хотел, разве нет? Видимо, в глубине души — нет.
Разумеется, Чжоу Седрик по-прежнему ни в чём не винил, ну или прощал её заочно, без каких-либо извинений. Ему даже в голову не пришло, что по мнению Чжоу извиняться должны перед ней и прощать будет она.
Они встретились на пороге больничного крыла. Ресницы девушки были влажными.
— Я узнала уже после отбоя, а утром мадам Помфри к тебе не пустила.
— Меня напоили зельем «Сна без сновидений», так что поговорить всё равно бы не получилось, — утешил подругу Седрик.
— Слухи ходят такие разные, а что на самом деле случилось? — спросила Чжоу.
Вот только рассказ её не устроил. Она ни в коем случае не винила в происшедшем Седрика, но настоящий рыцарь непременно бы извинился, просто потому что он мужчина. А он ещё и догадливостью Падмы восхищался.
— Ты не подскажешь, в Зале Славы я целовалась с тобой или с пожирателем? — в сердцах воскликнула Чжоу, заливаясь слезами.
У Седрика потемнело в глазах от боли и гнева.
— В Зале Славы мы с тобой не встречались, — выпалил он перед тем как сбежать. Седрик Диггори впервые чуть не ударил девочку.
Разумеется, сообразив, что наделала, Чжоу извинилась, ну, насколько она это вообще умеет. Разумеется, Седрик её простил. Но в их отношениях появился холодок. Она не забыла про Падму. Он не забыл её слов.
В Хогсмид они шли беззаботно, болтая о всякой ерунде. Так, будто между ними всё хорошо. И оба надеялись, что все трудности временны.
Седрику уже давно нравилась Чжоу Чанг, аж с прошлого года. Но подойти к красивой популярной девочке, да ещё коллеге-ловцу, оказалось совсем не просто, помог бал. Конечно, сразу после приглашения они встречаться не стали, но уже после бала — да. Только вот короткая сказка сменилась кошмаром. Кошмар вроде бы закончился, а сказка не возвращалась.
— Не подскажешь, что можно Падме подарить в знак благодарности? — спросил Седрик подругу.
Он хотел сначала сделать дела, а потом отдохнуть. Хотя «сделать дела» — это не совсем те слова, но Седрик не мог подобрать правильных. Может, вернее будет «перевернуть страницу» или «расплатиться с судьбой», чтоб и в следующий раз удачи не пожалела, хотя бы столько же, и ни в коем случае даже втайне от себя не упрекать, что мало.
Чжоу не понимала, как можно на свидании с ней вспоминать о другой девочке.
— Патил учится на четвёртом курсе, а я на пятом. Ты же знаешь, делами малолеток никто не интересуется, — сказала она.
— Значит, шоколад, — рассеянно вздохнул Седрик. Для дежурного подарка даже очень хорошо, а вот для выражения того, что он и сам выразить не может, как-то… дежурно.
В душе Чжоу Чанг поднималось раздражение. Седрик явно думает о другой, а её мыслей, высказанных между прочим прямым текстом, не понимает. Но парень ей нравится. Он один из самых популярных парней в школе, чемпион, старшекурсник. И он ей нравится! В общем, Чжоу решила дать Седрику ещё один шанс.
— А ведь я могла бы пойти на бал с Гарри Поттером, но ты опередил его с приглашением, — сказала она, хлопая ресницами.
Думать о посторонних вещах Седрик перестал, но вместо заверений о восторге от доставшегося ему счастья спросил:
— Ты жалеешь об этом?
Тон Чжоу не понравился.
— Да! — выпалила девочка и убежала.
Обидно было до слёз. Она, значит, ему шанс, а он… Козёл!
Седрик смотрел вслед Чжоу, испытывая массу противоположных эмоций. Боль от разрыва переплеталась с облегчением — быть может, так даже лучше. Разочарование в девочке путалось с чувством собственной неполноценности. Лишь начав замерзать, Седрик встрепенулся. Пытаясь собраться с мыслями, он посмотрел по сторонам, и его взгляд зацепился за магазин «Колдовская мода». Сквозь большое, во всю стену окно было видно, как две красавицы-индианки примеряют платки.
Седрик поспешил в «Сладкое королевство» за коробкой дорогого, статусного шоколада, благо отец ему оставил достаточно денег отдохнуть и развеяться, а девочки из магазина одежды быстро выйти не могут.
* * *
Рита Скитер
Вообще-то Рита была рисковой женщиной. В своё время шляпа предлагала ей Гриффиндор как вариант. Рита выбрала Слизерин. У них в семье о гриффиндорцах было принято отзываться не слишком хорошо, а она считала себя умной девочкой. И даже огорчилась, что выбирать ей предложили между Гриффиндором и Слизерином, а не между Когтевраном и Слизерином. По прошествии времени Рита поняла, что шляпа была права, и на полную катушку использовала все грани своей натуры. Она тайком стала анимагом, и ей сопутствовала удача. Гриффиндорская удача любит тех, кто ходит непроторенной дорогой. Она использовала свою анимаформу для добычи информации и всегда верно оценивала риск. И сейчас ничего не изменилось! В Хогвартсе произошла неприятная, досадная случайность. Такое просто невозможно было предсказать. Нормальные дети на взрослых не нападают. Хорошо хоть подробностей никто не знает. Хватит того, что про сам факт ранения все в курсе и злорадствуют — сволочи. А знали бы, кто и как, вовсе засмеяли. Ничего, Рита Скитер ещё отомстит всем, а в первую очередь Гарри Поттеру. Жаль, этого нельзя было сделать сразу, после выздоровления. «Ведьмополитен» со своими фанфарами в честь героя обламывал все направления для чёрного пиара.
Рите нужна была тема, и она её искала или думала, что ищет, пока гуляла по Хогсмиду, пока загоняла в угол Людо Бэгмена, пока обсуждала его поведение со своим фотографом, пока в бар «Три метлы» не зашли: Гарри Поттер, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер.
Рита непроизвольно сглотнула и замерла, глядя на детей, идущих к барной стойке. Гул заполненного людьми зала стал далёким и тяжёлым. Он не мог пробиться сквозь плотный туман, окутавший сознание Риты. Она впервые по-настоящему испугалась. Но взяв себя в руки, Рита начала думать. Гарри Поттер — обычный мальчишка, со средними способностями. Единственное, что его отличает от остальных детей — это отсутствие почтения к возрасту и чинам. Но в остальном-то ничего особенного.
В прошлый раз её засекли благодаря артефакту. Сейчас никто из детишек пергамент в руках не держит. Они собираются попить сливочного пива, перекусить и поболтать, и конечно не заметят маленького жучка.
— Бозо, я выйду в туалет, вернусь не скоро, — сообщила Рита своему фотографу. Тот понятливо кивнул.
Журналистка в боевом настроении дошла до туалетной комнаты, там пришлось постоять в небольшой очереди, ожидание её не раздражало, скорее радовало, но это она поняла уже зайдя в кабинку. С того самого кошмарного вечера в Хогвартсе Рита не оборачивалась жучком. Вроде бы незачем было, или казалось, что незачем. Сейчас она бы с удовольствием ещё постояла в очереди, оттягивая момент. Но тогда можно бросать работу и выходить на пенсию, замуж-то никто не возьмёт — и возраст не тот, и репутация, и приданое в основном из врагов состоит. В очередной раз собравшись с духом, Рита старательно успокоилась и обернулась.
Выходящая из туалета девочка порадовала очередь наличием аж двух свободных кабинок.
Интересующая мисс Скитер компания за время её отсутствия увеличилась на двух девочек. Когтевранка, вешая фирменный пакет «Сладкого королевства» на спинку стула, сказала:
— Сами виноваты, выставили меня главной разоблачительницей злодеев.
— Ну, а что ещё можно было сказать? — смущённо проворчал Поттер.
У Риты от запаха тайны хитиновые пластинки дыбом встали.
— Ой, да ладно, — обломала её вторая индианка, — лучше скажи: ингредиент в продаже был?
Поттер кивнул и сказал:
— Взял с запасом на всякий случай, Джодок, когда время подходило к концу, прямо под водой дополнительную порцию съедал.
— Вам бы с Роном на деле проверить, как магия под водой будет работать, — предложила Гермиона Грейнджер.
Лица мальчишек энтузиазмом не светились.
— Зачем? — попытался увильнуть от купания Уизли. — У Гарри в книге написано, что работает под водой как надо, а что нет.
— Это художественная книга, — тоном читающей нотации старшей сестры произнесла Грейнджер.
— Это автобиография, — возразила когтевранка.
Спор о ценности неизвестной Рите книге прервал Виктор Крам.
— Можно с вами садиться? — спросил он.
Мисс Скитер внимательно наблюдала за Поттером, но тот дурмстрангского чемпиона радушно поприветствовал. Да и ладно, эта тема недостаточно хороша для серьёзной мести.
— Я видеть, как вы идти в деревня, но не мог пойти сразу. Если б я знал, что в школа сегодня день прогулка, я не иметь бы другие планы и пригласить бы Герм-ивону.
При этом Виктор Крам вопросительно посмотрел на Грейнджер. И что только он в ней нашёл. Девочка смущённо потупилась, но ответить ничего не успела.
— Нам вообще-то пора на встречу, — заявил Рон Уизли.
Оказывается, недовольство по поводу появления Крама нужно было искать не у Поттера.
— Идите, — раздражённо бросила Грейнджер. — Мне там быть не обязательно.
Уизли, покраснев, вскочил и диким взглядом посмотрел на Поттера.
— Ладно, пойдём, — согласился тот и примиряюще обратился к Гермионе Грейнджер: — Увидимся в школе.
Слушать воркование влюблённых на паршивом английском мисс Скитер особого смысла не видела. Нет, она бы и из этого сенсацию состряпала, но, опять же, не того уровня. Поэтому она аккуратно по стеночке перелетела на макушку Поттеру, выходящему из паба последним. Девочки, для которых он придержал дверь, обошли стоявшего столбом Уизли. Видимо, выскочив впереди всех, он растратил весь запал.
— Ну и зачем было убегать, рано же ещё, — посмотрел на часы Поттер.
Снежок, брошенный Роном Уизли, пролетел в опасной близости от макушки Поттера, того места, где, между прочим, сидела Рита. Оказывается, мальчик истратил не весь запал на свой демарш. Гарри Поттер недолго думая кинул снежок в ответ.
Мисс Скитер, не задерживаясь, перелетела поближе к двери и при первой же возможности вернулась в паб. Быть убитой снежком — это пошло, а гриффиндорцы — зло!
Впрочем, сдаваться так просто она не собиралась. Да, придётся провести день в патлах Грейнджер и проехаться на ней до Хогвартса, но информацию Рита получит. Ну должен же Поттер рассказать своей подружке, как прошла их загадочная встреча. А пока можно и воркование послушать. Вдруг ей повезёт и Крам будет интересоваться делами Поттера, или сама девчонка начнёт делиться тайнами приятеля.
Не повезло. Не интересовался. Не делилась. Виктор Крам проводил мисс Грейнджер аж до портрета Полной Дамы. Так и прошёл день впустую. Но Рита Скитер верила в продуктивность вечера, надо только дождаться прихода мальчишек. Грейнджер тоже их ждала с нетерпением. У Риты за полдня наблюдений создалось впечатление, что девочка жалела о несвоевременном появлении звезды квиддича и чемпиона в пабе. Кажется, Грейнджер предпочла бы провести время в другом месте и в другой компании, но не нашла в себе сил обидеть парня. Теперь, сидя в одиночестве у камина с книгой, девочка выглядела озабоченной и не слишком довольной прошедшим днём, она определённо нервничала и…
Только благодаря хорошо развитому чутью Рита Скитер смогла увернуться, но крыло она вывихнула. Пусть, зато кошачья пасть сомкнулась не на её тельце. Грейнджер взвизгнула. Рита шлёпнулась на столик. Жуткий кот, оттолкнувшись от кресла и плеча своей хозяйки, прыгнул за Ритой. Она кособоко взлетела и со всех оставшихся полутора крыльев полетела куда подальше и повыше, и чтоб не приближаться к чокнутым грифам, пока рядом бродят их чокнутые коты, да про подозрительный пергамент тоже забывать не следует. Но Рита отомстит! Всем! А в ожидании серьёзной информации можно порассуждать, почему дурмстрангский чемпион увивается возле подружки хогвартского чемпиона, если девочка сама по себе ничего интересного не представляет.
* * *
Гарри
К снежной баталии между Гарри и Роном быстро присоединились оказавшиеся рядом ученики Хогвартса и Хогсмидские дети. Мальчики сразу стали играть командой против всех. Близняшки Патил, спрятавшись за крыльцо, деликатно швырялись снежками оттуда. Ну не могли же девочки пойти на встречу с будущим родственником мокрыми, вспотевшими и растрёпанными. А то, что Падма пару раз попала по Рону, так это случайность. Вёл бы он себя на балу поприличней, ему бы лишний раз не прилетело!
Гарри в пылу сражения о назначенной встрече не забыл, Рон тоже, и к нужному времени они легко вышли из боя. До зачинщиков дела никому не было, а подуставшие бойцы периодически выбирались из общей свалки.
Увидев, что Гарри с Роном отошли в сторону и оглядываются, близняшки бросили неиспользованные снежки в сугроб и помахали руками, привлекая к себе внимание. Время было уже полвторого, девочки помогли Гарри отряхнуться, Рон отряхнулся сам, и ребята направились к краю деревни.
Так далеко они ещё не заходили, Падме с Парвати просто не надо было, у Гарри с походами в Хогсмид вечно всё не слава богу, а Рону без Гарри не интересно. Сейчас же парни и девушки с любопытством смотрели по сторонам. Тропинка часто петляла, дома попадались всё реже и реже, скоро они вышли из деревни и пошли к горе, у подножия которой деревня и стояла. Тропинка вильнула последний раз, и у её конца обнаружился перелаз. Опёршись на него передними лапами, с газетой в зубах, их поджидал большой чёрный пёс.
— Здравствуй, Сириус, — поприветствовал пса Гарри.
Близняшки, сначала испуганно затормозившие, поглядели на него с интересом. Пёс ответил им взаимностью, удовлетворённо вильнул хвостом, развернулся и затрусил между кустов к каменистому подножию холма. Дети перелезли через забор и пошли следом.
Сириус привёл их к самому подножью холма, сплошь усеянному камнями. Ему на его четырёх лапах подниматься было легко, а двуногие парни и девушки тяжело отдувались, взбираясь по крутому каменистому склону. Тропка виляла, Сириус бежал вперёд и на поворотах помахивал хвостом. Потом он вдруг куда-то исчез, ребята подошли к месту исчезновения и увидели в скале узкую расщелину. Они протиснулись внутрь и очутились в тёмном гроте. В дальнем конце грота, привязанный верёвкой к большому камню, сидел гиппогриф Клювокрыл. Он сердито и важно посмотрел на них огненным глазом. Четверо друзей низко поклонились гиппогрифу, тот ещё с полминуты, словно раздумывая, взирал на гостей свысока и, в конце концов, преклонил перед ними чешуйчатые передние лапы.
Сириус, оказавшись на своей территории, обернулся, и у его гостей от удивления широко распахнулись глаза. Падма и Парвати видели Блэка в прошлом году на колдографиях и ничего комплиментарного о беглом узнике сказать не могли. Рон видел его вживую, и хоть ему плевать на внешность, но Сириус с их последней встречи сильно изменился. Не знал бы Рон, кто перед ним, так и не узнал бы. Гарри виделся с крёстным меньше недели назад, потому удивился больше всех.
Вместо старой мантии джинсы и тёплая замшевая куртка. Вместо старого потёртого бродяги молодой и симпатичный мужчина.
— Палочка делает из обезьяны человека, — правильно понял взгляд крестника Сириус. — Прошу, — добавил он, указывая куда-то за Клювокрыла.
Там оказался вход в пещеру, занавешенный звериной шкурой.
— Вау! — воскликнул Рон.
— Ну ничего себе, — подивился Гарри.
— Здорово, — зачарованно протянули девочки.
Пещеру освещали несколько факелов и очаг, сложенный посередине. Над очагом висел кипящий котёл. Шкуры лежали вдоль стен и возле небольшого столика, заставленного снедью.
— А чьи это шкуры? — спросила Парвати.
— Трансфигурация, — улыбнулся Сириус. — Для охоты я знаю достаточно заклинаний, для готовки тоже хватает, а вот шкуру обработать — уже нет. С ними же теплее и уютнее.
Близняшки согласно покивали, улыбаясь в ответ. От пещеры веяло сказкой. Обстановка походила на декорации к древней легенде. Ну и тепло в ней было точно.
— У тебя здесь даже жарко, — сказал Гарри, снимая тёплую мантию.
— Действительно, раздевайтесь и давайте к столу, сейчас чай заварим, расскажете мне новости. Судя по тому, что пишут в газетах, многие чуют неладное, — Сириус кивнул на пожелтевшие номера «Пророка», лежавшие на полу возле высокого ложа из шкур, — но никто ничего толком не знает.
— Неужели ты и хлеб наколдовал? — спросил Рон, устраиваясь возле столика.
— Еду нельзя наколдовать, — тихонько сказала Падма, выкладывая на стол дарёные Седриком конфеты.
— Вот и я что-то такое слышал, — согласился Рон.
— Тебе же опасно ходить в магазин, — всполошился Гарри. — Лучше мы сейчас сбегаем и купим всё с запасом.
— Не волнуйся, в магазин я хожу магловский, под иллюзией, а галеоны на фунты в банке мне Живоглот поменял.
Оказавшись за столом, молодые растущие организмы тут же обнаружили, что с последнего перекуса прошло много времени и они успели проголодаться. Сириус хоть и хмурился, слушая новости, но аппетит не потерял.
— Может, профессор Грюм заставит их признать твою невиновность, — закончил рассказ Гарри.
— Скорей уж они со скрипом согласятся провести для меня суд сразу, как только я сдамся.
— А ты не сдашься? — озвучил общий вопрос Рон.
— Сейчас, когда в министерстве непонятно кто всеми заправляет? — вопросом на вопрос ответил Сириус. И пояснил: — У них там пленный пожиратель, совершивший преступление против Гарри. Он признался, что действовал не один, и со стороны министерства никакой реакции. Я издалека наблюдал за вами в деревне — ни охраны, ни чего-либо на неё похожего. Неважно, верят они ему или нет. На всякий случай, до выяснения обстоятельств охрану организовали бы, если б на стороне Воландеморта не играли.
— Ты думаешь, Фадж — пожиратель? — спросил Гарри.
— Это вряд ли, но министр привечает пожирателей и прислушивается к их мнению. Так что, по подозрительным местам не ходи, один не оставайся, когда в следующий раз пойдёте в Хогсмид, мне напиши, я присмотрю.
Спорить с Сириусом Гарри не стал, хотя в упор не понимал, что нужно этим пожирателям и их Воландеморту. Турнир оказался совсем не таким страшным как казалось вначале.
Сириус решил, что Гарри достаточно проникся, раз не спорит, и позвал детей на рыбалку. Четыре вроде бы взрослых ребёнка умудрились произвести массу шума, собираясь на незнакомое дело. Вопросы сыпались так, что только успевай отвечать.
— Удочек у меня нет, даже не знаю, что это такое.
— Специальных заклинаний тоже не знаю, на рыбу прекрасно действует Акцио, как, впрочем, и на зайцев.
Охотиться на зайцев никто не пожелал. Девочкам было жаль белых пушистых заек, а мальчишкам хватило впечатлений и от рыбалки. Остаться и попробовать собственноручно добытую рыбу Сириус им не стал предлагать. Поздно уже, а рыбу ещё готовить нужно. Из кулинарных заклинаний он был знаком только с магическим огнём, так что чистить, потрошить и жарить её предстоит магловским способом. Сириус уже навострился это делать, но у детей нет времени. И так в Хогвартс беглый преступник проводил их под вечер.
Чуть ли не у самых дверей друзей ждала Гермиона с квадратными глазами и котом на руках.
— Пойдёмте к нам в кабинет, я вам такое расскажу! — сходу заявила она, поминутно оглядываясь.
— Крам пытался выведать, готов ли Гарри ко второму туру? — предположил Рон.
— Рон Уизли! — возмутилась Гермиона. — Я тебе уже говорила, что Виктора не интересует Гарри. И вообще, он хороший, хотя из Дурмстранга.
— Эм… Ты нам что-то рассказать хотела? — напомнил девочке Гарри.
Близняшки очень многозначительно посмотрели на Рона, и, оказавшись в меньшинстве, тот промолчал.
Гермионе не терпелось поделиться новостью, но всё же, зайдя в кабинет, она сначала огляделась, а потом спросила у кота:
— Его здесь нет?
Живоглот успокаивающе фыркнул и помотал головой.
Друзья ещё не услышали новости, а глаза у них уже увеличивались.
— Глотик сегодня охотился на жука, как в том году на крысу, — добила их Гермиона.
— Во-от оно как, — с новым интересом посмотрел на девочку с котом Рон.
— Я так понимаю, не поймал? — несмотря на очевидность уточнил Гарри.
— Крыса — это Петтигрю? — также уточнила, правильно ли она поняла ситуацию, Падма.
— Ты теперь везде с котом ходить будешь? — спросила Парвати.
— Нет, — задрала нос Гермиона, отвечая Парвати. — Я вас ждала, а на будущее уже неразбиваемую баночку приготовила.
— Мне тоже приготовь, пожалуйста, — попросил Гарри и, размышляя вслух, предположил: — Похоже, у Воландеморта есть не один пожиратель-анимаг.
— Или это был студент из Дурмстранга, который для Крама шпионил, — выдал свою версию Рон.
— Или из Шармбатона, — добавила Падма.
— Может быть, это Рита Скитер, — в замешательстве поделилась своим вариантом Гермиона. Она не ожидала, что другие версии будут вообще существовать в природе.
— Это может быть самый обычный студент, освоивший анимагию и теперь развлекающийся, — сказала Парвати. Сейчас её занимала более серьёзная проблема, чем несчастный жучок. Его они поймают и допросят, а вот что делать с Гермионой Грейнджер? С Крамом она осталась только потому, что Рон поставил её в условия жёсткого выбора: или-или. Если б они вместе посидели часик, Гермиона бы вежливо распрощалась с Виктором и с большим удовольствием провела день в другой компании. Получается, на Виктора Крама особо рассчитывать не стоит, а потом он вовсе уедет. На Рона тоже надежды мало, он только ревновать способен. Да и Лаванда его себе хотела. Но что тут сделаешь?
Пробный манёвр Парвати провела вечером в девичей спальне, когда Лаванда в душе маску для лица делала.
— Я тут тебе пару конфет из Седриковой благодарности сохранила, — подсела она поближе к Гермионе. — Конфеты очень вкусные и дорогие, для себя их обычно не покупают, только в подарок.
— Спасибо, — не стала ломаться Гермиона. Но о чём ещё говорить с соседкой по спальне, она не знала. У неё в Хогвартсе с девчонками отношения не сложились, а Парвати была девчонкой в квадрате, если не в кубе.
— Жаль, что из-за выходки Рона ты не смогла с нами пойти, — искренне сказала девочка в кубе.
— Мне тоже, — вздохнула Гермиона. — Гарри и Рон рассказывали о пещере и рыбалке, за ужином, вот интересно, мы бы смогли с одной палочкой в лесу выжить.
— У него, — местоимение Парвати выделила голосом, — очень хорошо с трансфигурацией, а чары, которые он использовал, нам знакомы.
— Это те, что вы видели, знакомы, — возразила девочка-отличница, — а вентиляция? Ведь в пещере не было душно?
Парвати согласно кивнула, они Сириуса Блэка подробно об устройстве пещерного быта не расспрашивали. Возможно, там было ещё много незамеченных ими заклинаний. И вообще, она не затем разговор начала.
— Он, кстати, о тебе спрашивал.
Гермиона, увы, никак не среагировала. Это Парвати сегодня видела живой персонаж приключенческого романа. Гермиона Грейнджер помнит скелетоподобного бродягу, крёстного отца своего друга, и никакой романтики.
— По-моему, ты ему нравишься, — проявила настойчивость Парвати.
Гермиона не поверила, не прониклась и ещё раз убедилась, что девочек она не понимает. Вот с мальчишками легко. Поделились впечатлениями, восторгами и новостями, обзавелись неразбиваемыми баночками на будущее, и никаких глупостей!
Парвати решила, что для начала хватит. Такую непробиваемую особу нужно обрабатывать постепенно.
* * *
На следующий день вся компания Гарри оглядывалась в поисках жучка, но коварное насекомое не появлялось, ни на следующий день, ни на позаследующий. Гарри, Падма и Рон начали склоняться к мысли, что Парвати была права и это не шпион, а студент-анимаг. Ведь шпион, неважно чей: Воландеморта или конкурентов, должен шпионить, а жук пропал.
Гермионе мающаяся от безделья Паркинсон дала почитать последнюю статью Риты Скитер. Девочка не нашла в статье ничего, что мог бы знать только жучок. Рон ей такими размышлениями ещё на балу мозги полоскал. Гермиона начала склоняться к мысли, что Парвати иногда может быть права.
Вскоре занятые подготовкой к турниру дети о жучке не то чтобы забыли, но высматривать перестали. Гарри составил список заклинаний, которые у Джодока Далласа получались под водой как надо. Отдав его Гермионе, он с Роном отрабатывал то, что уже знал, невербально, особенно налегал на свежевыученное оглушающее.
Гермиона с Падмой рылись в библиотеке, ведь в книге не было точных инструкций к заклинаниям, только слово и результат. Не так просто по этим признакам что-то найти в хогвартской библиотеке. К тому же Падму отвлекала её сестра, требуя уделить внимание более важной проблеме.
Парвати тоже готовилась ко второму туру, пусть не все это понимали. Она решала сложнейшую задачу: как выйти из воды красивой. Нет, они с сестрой, разумеется, в любом виде хороши. Но одно дело летом, на пляже, и совсем другое зимой под пристальным вниманием не особо доброжелательной публики. Парвати перерыла весь магазин «Колдовской моды», вытрясла из Падмы всё, что та знала на заданную тему. Результатом стала покупка двух пар тапочек для душа и двух золотых сеточек для волос, украшенных камушками в цвет парадных мантий девочек. Если заплести на затылке тугую косу, скрутить её и надеть сеточку, голова после купания будет выглядеть более прилично.
— Ты предлагаешь купаться в парадных мантиях? — не поняла Падма. — По-моему это будет ещё ужаснее, чем в школьной.
— Нет, конечно, — снисходительно посмотрела на сестру Парвати и выложила две священные книги и один священный журнал. «История моды», «Волшебный наряд на один вечер» и «Ведьмополитен».
Журнал она открыла сразу на нужной странице: «Как при помощи чар и трансфигурации быстро изменить свой гардероб». Падма суть уловила и ждала продолжение. Парвати открыла «Историю моды» и потыкала пальцем в девушку, демонстрирующую простенький костюм. На ней была свободная рубаха до середины бедра и узкие брюки.
— Это купальный костюм прошлого века, не делай такие глаза, маглы вообще в рубахах до пят купались. Тебе надо сделать нам такие же из наших парадных мантий.
— Одежда, сделанная чарами и трансфигурацией, быстро теряет вид, — попыталась увильнуть Падма.
— Пусть теряет, — разрешила Парвати. — Я не собираюсь в этом костюмчике купаться больше одного раза.
— Да, но вернув мантиям первоначальный вид, мы получим кошмар, вроде того, что был у Рона на балу. Мы убьём мантии, их потом никакая магия не спасёт.
Парвати пришла в ужас.
— Падма! Развей мои сомнения! Ты же не собиралась второй раз надевать однажды продемонстрированную обществу парадную мантию.
По тону сестры Падма поняла, что её заподозрили в планировании страшного преступления. Старательно замотав головой, она пискнула:
— Мама с папой ругаться будут.
— Мама поймёт, а папа с ней по поводу шмоток спорить не будет, — отбила последний довод Парвати и вручила сестре свою мантию.
* * *
Помимо дополнительной работы у Падмы возникла ещё одна проблема. Седрик Диггори начал оказывать ей знаки внимания. Было б всё просто, если б он пригласил её на свидание или ещё как-то поинтересовался симпатиями девочки. Падма бы честно сказала, что ей нравится другой.
Он же не давал повода для отказа. Ну не запретишь же мальчику заговаривать с тобой в коридоре или идти рядом, когда им «по пути». Остаётся ждать, когда он заметит отсутствие интереса с её стороны. Нет, конечно, можно и запретить, только при этом выглядеть Падма будет глупо. Парень за ней вроде как и не ухаживает вовсе. Но это «вроде как не ухаживает» даже Гарри с Роном заметили.
— Наверняка он хочет выведать, что подготавливает Гарри ко второму туру, — сходу заявил Рон. — Сам небось ничего не нашёл, вот и лезет.
Гарри чувство справедливости не давало обвинить Седрика в шпионаже, всё-таки это он ему подсказывал искупаться с яйцом. О чём Гарри и сказал Рону.
— Вот видишь! — обрадовался друг. — Диггори сам не мог придумать, как дышать под водой, и тебя поторопил с яйцом, чтоб потом выведать найденный тобой способ.
Гермиона слушала этот разговор, разглядывая потолок с видом девочки, познавшей дзен.
Гарри тоже версия Рона не казалась верной. У него создавалось дурацкое ощущение, что Седрик охотится за его, Гарри, девочками. Но озвучивать это он не собирался, ведь ни Чжоу, ни Падма не были его девочками. В общем, дурацкое ощущение. И сейчас, когда близняшки всё никак не появлялись в их кабинете, оно заставляло нервничать.
Гарри от души оглушил Рона и тут же оживил.
— Может, украдём миссис Норрис? — предложил тот, забыв о своих подозрениях. — Потренируешься на ней. Или на Добби, он для тебя на всё согласится. Нет, я не жалуюсь, — Рон с опаской поднялся на ноги, потирая мягкое место, — просто у меня уже всё болит…
— Ещё бы, ты всё время падаешь мимо, — нетерпеливо заметила Гермиона, перекладывая в очередной раз подушки. — Падай на спину.
Гарри, не слушая друзей, с ожиданием посмотрел на дверь.
— Легко сказать — на спину! Поди-ка, прицелься, когда тебя оглушили, — сердито проворчал Рон. — Попробуй лучше сама.
— Ну, ладно, Гарри и так уже научился, — поспешила сказать Гермиона. — Гарри! — позвала она увлечённо пялящегося на дверь друга.
— Парвати сказала, что они причешутся и придут, — посетовал он.
Гермиона пожала плечами, она вообще не понимала, зачем сёстрам Патил потребовалось причёсываться вечером. Можно подумать, они весь день лохматые ходили. Тем более непонятно, зачем им потребовалось менять причёски именно этим вечером, в последний день перед вторым туром. Гермиона даже заподозрила бы девочек в чём-то эдаком, если б эти мысли так не походили на высказывания Рона.
Вопреки так и не сформировавшимся подозрениям близняшки появились в кабинете с новыми причёсками. У обеих волосы были зачёсаны назад и скручены в одинаковые тугие узлы под золотыми сеточками. Отличались только камни, украшавшие сеточки: у Падмы бирюзовые и у Парвати малиновые.
Гарри тоже не знал, зачем девочкам потребовалось заплетать волосы в этот вечер, но, увидев их, пришёл в хорошее расположение духа и сделал им комплимент.
— Классно смотритесь.
Близняшки разулыбались и сочли нужным извиниться за длительное отсутствие.
— Мы бы пришли раньше, но с нами увязался Седрик Диггори, и нам пришлось дойти до ближайшего туалета и подождать, когда он уйдёт достаточно далеко, — сказала Падма.
— Я ему скажу, чтоб он к тебе не лез, — решил Гарри, — если завтра не получится, то послезавтра.
— Зачем? — спросила Гермиона. — Вы ведь встречаетесь с Парвати, или я что-то путаю? Не с Падмой?
— Мы пока не встречаемся, — подтвердила Падма.
— То есть мы не ходим на свидания втроём и не целуемся, но кто сказал, что мы потом не будем это делать? — подхватила Парвати.
Гарри сначала растерялся из-за провокационных вопросов Гермионы, но близняшки быстро расставили всё по своим местам. Мысль сходить с ними на свидание показалась ему очень привлекательной. Хотя, как это, целоваться втроём, он себе не представлял и лучше бы дальше не пытался представить, потому что эта мысль была ещё привлекательней.
У Гермионы глаза и рот широко распахнулись.
— Кха-как это втроём?! — с трудом выдохнула она.
— Ну, если мужчина может жениться на двух девушках, то мальчик может встречаться с двумя девочками, — вспомнил давние слова Падмы Гарри.
— То есть, у нас, в Англии, мужчина может жениться на двух девушках?! — завопила Гермиона.
— И на двух, и на трёх, — послышался от двери голос Фреда Уизли.
— В магическом мире существует многожёнство? — слова Фреда Гермиону почему-то не успокоили. Она за права эльфов борется, а тут… — Это дискриминация!
— Никакой дискриминации, — утешил девочку Джордж. — Если хочешь, можешь взять себе двух мужей, или трёх. Да бери сколько хочешь.
Гермиона хватала ртом воздух. Гарри переглядывался с Падмой и Парвати, прикидывая, как остаться с ними наедине и пригласить на свидание. Рон во время откровенного разговора покраснел, пригнул голову, ссутулился и вообще бы спрятался под парту, но это было б не по-гриффиндорски.
— А вы что тут делаете? — воспользовался он поводом сменить тему.
— За вашими девочками пришли, — ответил Джордж. — За вами тремя МакГонагалл послала.
— Зачем это? — вяло удивилась Гермиона. Она только что такое узнала! Всё остальное мелочи.
— А кто её разберёт? — пожал плечами Фред. — Хотя вид у неё был довольно мрачный. Может, боится, что вы тут все переженитесь, — с серьёзной миной предположил он.
— Она нам велела вас троих в её кабинет привести, — подытожил Джордж.
Рон вздохнул с облегчением, такие разговоры в сочетании с Фредом и Джорджем — это напряжённо. Одно неосторожное слово — на всю жизнь задразнят.
Гарри тоже вздохнул, именно сейчас ему совсем не хотелось расставаться с Падмой и Парвати. Они же почти обо всём договорились — взглядами. И зачем вообще МакГонагалл понадобились девочки?
— Если б профессор МакГонагалл была недовольна тем, что они мне помогают, она бы вызвала и тебя, — предположил Гарри.
— Ну да, — согласился Рон. — Тем более, уже времени на тренировку почти не осталось, а завтра второй тур. Какой смысл ругать сейчас? Наверняка это что-то, что касается только девочек.
1) Наблюдение Веслава Малицкого.
Гермиону тоже занимала мысль, зачем они таким составом понадобились профессору МакГонагалл, но не сильно. Гораздо больше её волновало успеет ли она сегодня посетить библиотеку и почитать что-нибудь о семейном праве магов.
— Нам нужно переодеться, — вдруг заявила Парвати.
— Ты предлагаешь нам сказать это МакГонагалл? — восхитился Фред наглостью четверокурсницы. Джордж тоже восхищался, только молча.
— Вы можете нас подождать, и мы сами объясним причину задержки, — не стала посылать Уизли на подвиг Парвати.
— Да пока мы вас ждём отбой два раза наступить успеет. И нам придётся объяснять МакГонагалл, где мы так долго пропадали, — указал Джордж Парвати на её недальновидность.
— У нас всё готово, мы быстро переоденемся, — решила поддержать сестру Падма.
— Три девочки, и быстро! — не поверили ей братья Уизли.
— Мне переодеваться не надо, — успокоила мальчишек Гермиона.
Парвати демонстрировала готовность стоять на своём насмерть. Падма тоже демонстрировала готовность постоять за компанию.
— Ладно, — сдался Фред. — Мы отведём Гермиону в кабинет к МакГонагалл, а вы подойдёте как будете готовы.
* * *
Братья Уизли совершенно напрасно наговаривали на девочек. У Парвати действительно всё было готово. Она стремительно провела сестру в гриффиндорскую гостиную, а затем в свою спальню. Там девочки быстро переоделись и упаковали одежду с обувью в сумку.
Лаванда, прибежавшая на запах свежих, никем ещё не рассказанных сплетен, была нагружена сумкой и озадачена доставкой её завтра в палатку чемпионов. Разумеется, такими куцыми сведениями она была не удовлетворена. Это же не сведения, это их отсутствие. Подразнили и убежали.
Поглядев вслед близняшкам, Лаванда уселась в гостиной караулить Гарри Поттера. Как чемпион, он должен знать, что во втором туре будут делать его девушки в доисторических купальных костюмах. Почему они сами не могут донести сменную одежду до палатки чемпионов? И куда девчонки спешили сейчас, ведь второй тур будет только завтра? А они даже не притормозили и не ответили ни на один вопрос!
* * *
Дамблдор был весьма занятым и по-своему ответственным человеком. Разумеется, он не обрадовался необходимости ждать, пока две девчонки будут переодеваться. Но ещё Альбус Дамблдор был немало пожившим, мудрым человеком. На стихию и женщин он не злился. Во-первых, бессмысленно, во-вторых, вредно. Нервные клетки, говорят, не восстанавливаются. Внезапно образовавшееся окно времени лучше потратить на отдых, приятную беседу и чай с лимонными дольками.
Гермиона Грейнджер успела сообразить, что Уизли в своём прогнозе были правы и до отбоя девчонок можно не ждать. В библиотеку она сегодня не попадёт. Но раз директор и декан также вынуждены тратить своё время впустую, можно задать интересующий её вопрос им.
— Женщина в магловском мире занимает подчинённое положение, так как физически она слабее мужчины. Магическая сила от пола не зависит, — начал отвечать Дамблдор с разъяснения причинно-следственных связей. Гермиона хотела было возразить, что дискриминация по половому признаку в цивилизованных странах дело прошлое, но перебивать директора постеснялась.
— Главой рода становится достойнейший из наследников независимо от пола. Экономические и политические союзы гораздо надёжнее, если их подкрепить брачными. А брачные союзы по возможности стараются заключить с главой рода, действующим или будущим. Родители предпочтут отдать младшего сына вторым или третьим мужем главе рода либо единственной наследнице, чем связать его с младшей дочерью, кузиной, племянницей, в общем, не основной наследницей.
Дамблдор сделал паузу, предлагая мисс Грейнджер самой додумать ответ.
— Раз такие браки законны, их можно заключать и по любви, — не подвела директора гриффиндорская умница.
Близняшки влетели в кабинет, едва обозначив стук. Профессор МакГонагалл, которая во время ожидания изучала важные документы, недовольно поджала губы. Наверное, фразу «девочкам срочно потребовалось переодеться» она поняла как-то не так. А может, ей не хватало возраста и мудрости, или она просто неподходящего пола, чтобы философски относиться к девичьим выкрутасам.
— Раз все наконец собрались, приступим, — сказала МакГонагалл, захлопывая папку.
У Дамблдора не только с возрастом и мудростью всё было в порядке, но и с полом, и двум влетевшим в кабинет девочкам он обрадовался. Тем более, их наряды напоминали костюмы, в которых купались пожилые ведьмы во времена его детства. (Молодые ведьмочки предпочитали более откровенные купальники). А вполне современные тапочки для душа, не слетающие с ног даже при плавании, говорили о понимании ситуации. Девочки знали, что им предстоит, а значит и их парни тоже.
* * *
Гарри с Роном тренировались до самого отбоя вовсе не из-за попытки надышаться перед смертью, а в надежде на возвращение девочек.
— Теперь уже им сюда идти смысла нет, — признал Гарри.
— Может, их сразу по факультетским башням отправили, — предположил Рон.
Обоим мальчишкам было любопытно, что за дела такие, только для девочек.
— Наверняка же ерунда какая-нибудь окажется, — периодически говорил то один, то другой.
Оба надеялись на раскрытие тайны в гриффиндорской гостиной. И их надежды оправдались. Сидящая в засаде Лаванда, стоило мальчишкам войти, задала им все те вопросы, на которые не ответили сёстры Патил. Заодно она вручила Гарри сумку близняшек. Ну, он же всё равно идёт в палатку чемпионов, пусть прихватит.
— Они что? Девочек похитили?! — пришёл в ужас Гарри.
Он был готов бежать выручать подруг прямо сейчас, но Рон его удержал, схватив за руку.
— Ты чего, второй тур только завтра. Начать раньше тебе всё равно не дадут, да и не засчитают это за победу.
— Значит девочек забрали для участия в турнире. Вот повезло! — воскликнула Лаванда и побежала рассказывать свежую сплетню для начала соседкам по спальне.
Гарри проводил её ошалевшим взглядом.
— Повезло?! — просипел он. Голос внезапно отказал. — А вдруг я не успею. Или Крам не успеет вытащить Гермиону.
— Ну, девчонки наверно огорчатся, — рассудил Рон. — Вряд ли близняшки тебя бросят.
Про Гермиону он говорить не стал, потому что она тоже из-за опоздания Крама не бросит, а хотелось бы.
— Причём тут это? — Гарри даже не смутился, настолько о другом думал. — Они ведь то, что украли, обещали в озере оставить, если мы за час не успеем забрать.
— Так это просто песенка, — Рон разве что пальцем у виска не покрутил. Но его веснушчатая рожица была очень выразительной.
Реакция друга и Лаванды были убедительней любых слов. Гарри почувствовал себя глупо.
— Зачем тогда обещать? — проворчал он.
— Так, — пожал плечами Рон, — ради красного словца.
Ему реакция Гарри была непонятна, так же, как она была бы непонятна большинству их современников. Отношения Дурслей к племяннику были близки к средневековым стандартам, плюс психологические эксперименты Дамблдора. Гарри уже не раз был готов умереть и осознано убивал. Подсознательно он не верил в ценность своей жизни для тех, кто сильнее, и в ценность жизни вообще. В отличие от всех прочих, включая устроителей турнира. Они наоборот, подсознательно считали жизнь бесценной, ведь опровержение было получено уже взрослыми, потому и не впиталось в подкорку головного мозга. Потому и возрождение турнира больше напоминало по результатам попытку скрестить ежа с ужом. Организаторы старались следовать протоколу древнего турнира, не понимая его смысла. Вот и с заложниками перемудрили. Для современного человека приглашение на бал равносильно признанию если не в любви, то в глубокой симпатии. Естественно предположить, что во втором туре принимали участие дорогие чемпионам люди. А Флёр Делакур на Роджера Девиса плевать с астрономической башни хотела. Седрик Диггори с Чжоу Чанг разбежались, и друг на дружку не смотрят. Хорошо хоть Седрик к другой девочке свой интерес обозначил. Да и девочка не просто так — подмену Диггори с одного разговора опознала. Ну, а кто там с кем бал открывал — это ж только формальность. Правда?
Только вот изначально маги и ведьмы, принимая от чемпионов приглашение на бал, давали согласие на своё участие во втором туре. И приглашали чемпионы не дорогих и любимых, а умелых и надёжных. Иногда это вовсе были наёмники. Причём их оплата могла превышать сумму выигрыша. Турнир трёх волшебников был развлечением для золотой молодёжи, призовые деньги не главное. Главное победа. Организаторы турнира никогда не стали бы помещать спящих напарников чемпионов в одном месте. Не интересно! Тот, кто придёт первым, убьёт напарников конкурентов. Второй и третий туры не просто так проходят за закрытыми дверями. Очень часто третий тур вовсе не требуется. О судьбе конкурентов и их напарников у чемпионов не спрашивают. В ожидании победителей на закрытую дверь, непроницаемую стену, чёрную гладь озера не пялятся. В это время жарят на кострах мясо, целыми тушами, слушают музыку, делают ставки и ведут многозначительные разговоры под сливочное пиво.
Все эти очевидные детали не расписывают летописцы. К сожалению, не понимая их, организаторы не разобрались, какую часть турнира следует возродить, а какую нейтрализовать. К счастью, не избалованные событиями дети двадцать четвёртого февраля с удовольствием заняли места на трибунах, чтобы увидеть входящих, а затем выходящих из озера чемпионов. А сами чемпионы были далеки от средневекового образа мыслей. Ближе всех подошедший к нему Гарри Поттер первым ни на кого не нападал. Он даже не огорчился, что Седрик пришёл раньше него. К хвосту статуи тритона к моменту появления Гарри были привязаны его близняшки, Гермиона для Крама и маленькая девочка, похожая на Флёр. Гарри лишь подивился шустрости пуффендуйца. А так, у него были дела поважнее. Думая вчерашним вечером о втором туре, он не предполагал, что девочки будут спящими. Гарри поспешил к пленникам, ожидая, что тритоны нападут на него со своими копьями, но те не нападали. Было видно, что волшебная палочка их пугала. Может, они ждут, когда Гарри отвлечётся?
При ближайшем рассмотрении верёвок, которыми были привязаны к хвосту пленницы, Гарри понял, как ему транспортировать девочек к берегу, оставляя руки свободными. Петли, что охватывали Падму и Парвати за талии, он резать не стал. Гарри перерезал верёвки, охватывающие хвост тритона, те, что шли от близняшек. Благо, режущее под водой работает как надо. Вот тут тритоны и подловили его. Взял верёвки с девочками в руку и расслабился. Гарри тут же схватили несколько пар мускулистых рук. Пять или шесть тритонов потащили его куда-то и со смехом трясли головами. Гарри бросил наугад оглушающее. Потерявшего сознание тритона тихонько понесло течением над самым дном. Остальные тритоны разлетелись кто куда. Оглядываясь по сторонам, Гарри обвязал обе верёвки вокруг своего пояса и поплыл вверх. На ходу он прикидывал, нужно ли ему съесть ещё жаброслей или нет. Плыть и тащить за собой такой груз было тяжело, соответственно, плыл теперь Гарри медленней. Но в русалочью деревню он плыл не напрямик, хоть Миртл очень ему помогла. Сейчас Гарри плывёт прямо вверх. Должно хватить.
Тело начало болеть, когда вода над головой стала светлой и прозрачной. Гарри не стал есть дополнительно жабросли. Ему не хотелось баландаться перед толпой зрителей в ожидании, когда жабры и ласты с перепонками исчезнут. К боли в руках, ногах и шее, добавилась нехватка воздуха. Вода снова становилась мокрой на вкус… Гарри ещё сильнее заработал ногами и руками. Он успел пожалеть, что не съел ещё кусочек жаброслей, но уже поздно, осталось чуть-чуть.
Вынырнул! От чудесного, свежего, прохладного воздуха закололо мокрое лицо. Гарри глотал его и наслаждался, словно впервые в жизни вздохнул полной грудью. Падму и Парвати он подтянул вверх и удерживал на плаву, рядом с собой. Русалки с тритонами их не преследовали, других врагов вокруг не наблюдалось, можно было держать девочек двумя руками.
Трибуны радостно завопили и засвистели, все вскочили на ноги.
Падма и Парвати, пробыв достаточное время на воздухе, проснулись и открыли глаза. Обе девочки прищурились из-за яркого света и, извернувшись в руках Гарри, чмокнули его в уголки губ.
Две ярких улыбки — и обе мне,
И с ними легко поверишь,
Что жизнь хороша, хороша вдвойне,
Коль смелости жить имеешь.
Брать сполна, брать сполна,
Почему бы нет,
Брать сполна, брать сполна,
Коль смелости жить имеешь.
Брать сполна, брать сполна,
Почему бы нет.
С ними легко не казаться, а быть.
И не бояться света,
Если любить, значит любить,
Чувств не стесняясь при этом.
Брать сполна, брать сполна,
Почему бы нет.
Брать сполна, брать сполна,
Чувств не стесняясь при этом.
Брать сполна, брать сполна,
Почему бы нет.
То, что вчера казалось бедой,
Нынче плёвое дело,
Когда сил моральных хватает с лихвой,
Всесильным становится тело.
Брать сполна, брать сполна,
Почему бы нет.
Брать сполна, брать сполна,
Всесильным становится тело.
Брать сполна, брать сполна,
Почему бы нет.(2)
— Кажется, мы даже первые, — посмотрела Парвати на встречающую их на берегу делегацию.
— Может, Седрик в палатке одевается, — предположил Гарри и добавил: — Там внизу пленницы для него не было.
Дамблдор смотрел на них озадаченным взглядом и смущённо улыбался. Он уже понял причину вчерашних вопросов мисс Грейнджер и чувствовал неловкость из-за нелепой ошибки.
Людо Бэгмен сиял, как начищенный галлеон.
Каркаров и мадам Максим холодно поглядывали в их сторону. Сразу было видно, что его так быстро не ждали.
Смысл ухмылки Грюма Гарри был не в состоянии понять. Что-то начало проясняться, когда Седрик поблизости так и не обнаружился. Мальчик притянул подруг поближе. Вот ещё, чего не хватает.
— А ну-ка, иди сюда! — приказала Гарри мадам Помфри, подхватила его, потащила к палатке чемпионов, там завернула в шерстяное одеяло и влила в рот бодроперцовое зелье. Для сопротивления сил у Гарри не было, да и глупо как-то будет. Не особо уставшие близняшки дошли сами, но в одеяла были закутаны и зелья получили так же, как Гарри.
Прочие встречающие отвлеклись на какой-то шум. За их спинами Гарри, Падме и Парвати видно ничего не было, и они решили сходить в палатку переодеться. Шум нарастал, сквозь гул слышались крики и плач. Гарри оделся в рекордные сроки и выбежал из палатки.
У самого озера мадам Максим держала бьющуюся в истерике Флёр. Лицо и руки девушки были исцарапаны и изрезаны, мантия изодрана. (В отличие от парней, француженка полезла в воду одетой). Её реакция намекала, что ей тоже доступно интуитивное понимание средневековой логики, и напомнило Гарри его собственную реакцию вчера вечером. Ему на мгновение вновь стало страшно и стыдно, ведь он оставил в беде Гермиону и маленькую девочку.
К счастью, в этот момент посреди озера всплыла одна голова акулы и три человеческие головы. Успокоившись, Гарри оглянулся на палатку чемпионов. Падма уже выходила одетая в школьную мантию. О недавнем купании напоминали лишь влажные волосы и выбившаяся из причёски прядка.
— Ну вот, — сказала она, глядя на две пары, плывущие к берегу, и на вырывающуюся из рук мадам Максим Флёр. — Удачно всё получилось.
— Ну да, — не слишком уверенно согласился Гарри.
Ему была неприятна двойственность ситуации. С одной стороны, он поступил вроде бы нечестно, украв чужую пленницу. С другой стороны, Падма его девушка, и Гарри её не отдаст. Он приобнял Падму за плечи, и девушка охотно ответила ему. Подошедшая Парвати, неодобрительно посмотрела на выбившуюся из причёски сестры прядку, и встала рядом с Гарри, с другой стороны. Парень и её приобнял, чтобы обозначить позиции, ну и просто приятно же. Парвати положила руку ему на пояс, тоже позиции обозначая, ну и просто…
* * *
Крам, подплывая к берегу, отменил частичную трансфигурацию. Он, готовясь ко второму туру, тщательно исследовал озеро, но подвело своеобразное зрение акулы, и Виктор заблудился. Увидев двух пленниц, свою и Делакур, он сначала подумал, что англичане справились быстрее их. А он никак не мог перерезать верёвки. Зубами получалось очень неловко, совсем, можно сказать, не получалось. Колдовать с акульей головой не выходит. Изначально-то казалось, что и не потребуется. А поди же ты… потребовалось.
Вместо Делакур приплыл Диггори. Предположение, что француженка ошиблась пленницей, не выдерживало никакой критики. Остаётся радоваться, что у Поттера не три руки.
Виктор жестами посоветовал коллеге забирать что осталось. Благо, Седрик с верёвками помог. У него в купальном костюме оказались карманы, а в кармане ножик.
* * *
Седрик ко второму туру считай и не готовился. Сначала плен, потом ссоры с Чжоу. Падма на попытки начать ухаживания не реагировала. Ему всё казалось, что вот сейчас она взглядом или жестом даст понять, что согласна, всё наладиться, и он пойдёт заклинания потренирует, карты подводных территорий чёрного озера изучит. Но Падма демонстрировала полное безразличие, которого просто не могло быть, ведь она распознала подмену.
Если б Седрик закинул своё имя в кубок сейчас, чемпионом он бы не стал. И откровенно говоря, Седрик Диггори успел не раз пожалеть о своём чемпионстве. Когда он нёс на руках малолетнюю француженку под свист и аплодисменты зрителей, ему нестерпимо хотелось оказаться среди них, там, на трибунах. Как же просто, оказывается, было жить, пока кубок огня не выплюнул его имя. Победы были поводом для гордости: его, его семьи, его факультета, а ошибки и поражения были его личным делом.
— Габ’гиэль! Габ’гиэль! Она жива? Скажите мне! Жива?
Флёр Делакур вся в порезах и изодранной мантии билась в истерике и с криком вырывалась из рук мадам Максим.
— С ней всё в порядке, — глубоко вздохнув, крикнул ей Седрик. Девушке наверняка сейчас хуже, чем ему. И своему чемпионству она тоже не рада.
Седрик ещё раз глубоко вздохнул, оглядел ликующих зрителей, судей, с такими разными выражениями лиц встречающих их, мадам Помфри, жаждущую заняться делом, и Гарри Поттера, обнимающего сестёр Патил. Мальчик-Который-Выжил слегка развёл ладонями, оторвав их на миг от плеч близняшек. Извини, мол, но они мои. Флёр наконец вырвалась из крепких рук своего директора, или точнее, мадам Максим отпустила девушку, так как Седрик со своей ношей дошёл до берега.
— Там г’индилоу… они на меня напали… о моя сест’гёнка, я уже думала… я думала… — Флёр схватила сестру в охапку и разрыдалась.
Каркаров суетился вокруг Крама, хотя тот не устал и в помощи не нуждался. Сам Виктор поддерживал Гермиону, тоже, впрочем, процесса ради, устать девочка не успела.
Седрику взялся помогать Дамблдор с извиняющийся улыбкой на губах и смущённым взглядом. Мадам Помфри, определив Седрика как самую лёгкую добычу, выхватила его из рук директора, подтащила к палатке, закутала в одеяло и напоила бодроперцовым.
После Седрика мадам Помфри занялась Крамом и Гермионой Грейнджер. Девочка тут же начала о чём-то расспрашивать Поттера и сестёр Патил, забыв о Викторе.
— Герм-ивонна, у тебя жук на голове, — сказал Крам, пытаясь привлечь внимание девушки.
Грейнджер дёрнулась, но вместо того, чтобы смахнуть с себя насекомое, схватила жука и засунула его в подставленную Поттером баночку.
— Спасибо, — поблагодарили они Крама. Судя по выражению лица, болгарин усомнился в тех скудных знаниях английского, которые у него были.
А три гриффиндорца и одна когтевранка начали увлечённо разглядывать жучка, перешёптываться, и вообще забыли о турнире.
Мадам Помфри решила, что она наконец может добраться до француженок. Но Флёр ей не далась.
— П’гиглядите за Габ’гиэль, — попросила она медиковедьму, а сама подошла к Седрику. — Ты спас мою сест’гу, — восторженно сказала она, обняла парня за шею и горячо поцеловала.
Ему сразу показалось, что жизнь не так уж плоха.
Тут за спиной участников раздался громоподобный, волшебно усиленный голос Людо Бэгмена, и они вздрогнули, зрители на трибунах притихли.
— Дамы и господа, предводительница русалок и тритонов поведала нам, что в точности произошло на дне озера, и вот наше решение: оценки чемпионам будут выставляться по пятидесятибалльной шкале. Итак… Мисс Флёр Делакур, продемонстрировала замечательное владение заклинанием головного пузыря, но на неё напали гриндилоу, и она не сумела спасти своего пленника. Мы решили поставить ей двадцать пять очков.
На трибунах захлопали.
— Я не достойна, — хриплым голосом проговорила Флёр, качая своей очаровательной головкой.
— Мистер Седрик Диггори также использовал заклинание головного пузыря, третьим добрался до пленников, но оказался готов к неожиданностям: помог мистеру Краму освободить его пленника, и хотя вернулся на десять минут позже и с чужим пленником, зато не пустым! — пуффендуйцы на трибунах разразились криками и аплодисментами. — Мистеру Диггори мы ставим сорок очков.
Седрик вздохнул с облегчением. Флёр хлопала изо всех сил.
— Мистер Виктор Крам продемонстрировал неполное превращение, что, впрочем не помешало ему выполнить задание, и он вернулся одновременно с мистером Диггори. Его оценка — также сорок очков.
Каркаров надулся от гордости и захлопал громче всех.
* * *
— Мистер Гарри Поттер с успехом воспользовался жаброслями, — продолжил Людо Бэгмен. — Он вернулся раньше всех, уложившись в срок, и несмотря на возражения тритонов, забрал двух пленников. Это не противоречит правилам турнира, и почти все судьи, — тут Бэгмен неприязненно взглянул на Каркарова, — поставили высшие оценки. Однако… оценка мистера Поттера — сорок семь очков.
На трибунах хлопали, топали, визжали и кричали. Народ не столько радовался победе Поттера, сколько неисчерпаемой теме для обсуждения.
Гарри впервые было плевать на сплетни, он был счастлив. Падма с Парвати глядели на него, и их глаза светились радостью, от избытка чувств они хлопали в ладоши и смеялись.
Гермиона тоже хлопала и смеялась вместе с остальными. А Крам приуныл, попытался снова с нею заговорить, но она от восторга не обращала на него внимания.
— Третье и последнее испытание состоится на закате, двадцать четвёртого июня, — продолжил Бэгмен. — За месяц до этого чемпионам Турнира объявят, что это будет за испытание. Благодарю вас всех, что поддерживаете наших чемпионов.
Зрители в последний раз от души поаплодировали и, активно переговариваясь, начали расходиться. Возможно, действительно по причине своей неизбалованности они были довольны и полны впечатлений.
Заход чемпионов в озеро особенно понравился женской части зрителей: Виктор Крам и Гарри Поттер разделись аж до магловских плавок, а Седрик Диггори до купального костюма, что тоже неплохо. Флёр Делакур мужскую часть зрителей радовать не стала и нырнула прямо в мантии. Зато вынырнула в её жалких огрызках! Заодно она потешила самомнение мальчиков, не справившись с заданием. Да и шармбатонки порадовались, каждая про себя подумала: «Вот я бы, а у этой из всех достоинств — бабушка вейла». Сначала, когда Гарри Поттер вынырнул с двумя девочками, никто, кроме судей, не удивился. Количество заложников не уточнялось. А гриффиндорцы вообще давно считали сестёр Патил девочками Поттера. Но потом оказалось, что он утащил одну свою пленницу и одну чужую. Все кроме пуффендуйцев решили, что это круто, даже слизеринцы. А пуффендуйцы утешились поцелуем Флёр. Каждый мальчик-пуффендуец представил себя на месте Диггори и решил, что оно того стоит. Дурмстрангцы тихо порадовались тому, что Поттер утащил только двух девочек. В общем и целом, второй тур всем понравился.
* * *
На подходе к Хогвартсу чемпионы разделились. Иностранцы отправились по своим местам проживания: Флёр в карету, Виктор вовсе назад к озеру на корабль. Он Гермиону провожал, но девочку больше всего занимала личность жука в кармане Гарри, и Краму она внимания практически не уделяла.
И чего дуре надо, — дивилась Парвати. — Умный, сильный, знаменитый, чемпион, опять же. Лучше только Гарри, но он занят!
Сам Гарри, полностью согласный с собственной занятостью, притормозил на крыльце и оглянулся в поисках Рона. Мимоходом он удивился, что друг не подошёл ещё у палатки чемпионов. После первого тура им с Гермионой ничего не помешало пробраться к палатке.
— Вон он, — указала Парвати на спешащего к ним мальчика.
Рон оказался единственным зрителем, выглядевшим недовольным. К тому же он был слегка потрёпан.
— Что случилось? — спросил Гарри, когда друг подошёл достаточно близко.
— Подрались, — поморщился Рон и под четырьмя вопрошающими взглядами добавил: — с Малфоем, Крэббом и Гойлом.
Гарри и девочки справедливо рассудили, что дерись Рон Уизли один против трёх, так хорошо сейчас бы не выглядел.
— К тебе близнецы присоединились или Томас, Финниган и Невилл? — спросила Гермиона. — Впрочем, это не важно, — предчувствуя неприятности, добавила она.
— Очень даже важно! — не согласился Рон. — Крэбб с Гойлом вон какие огромные, Фред и Джордж против них самое то.
— Разнимал вас кто? Баллы сняли? — запричитала девочка-отличница.
— МакГонагалл, — начал отвечать по-порядку Рон. — С каждого сняла по двадцать баллов и отработки назначила на всю учебную неделю.
— Минус шестьдесят баллов, — оценила Гермиона, — могло быть и хуже.
— Да лучше б она больше баллов сняла, чем неделя отработок! — не согласился с расстановкой приоритетов Рон.
Гриффиндорская любительница баллов открыла рот, набрала побольше воздуха…
— Давайте пойдём посмотрим, кого мы поймали, — прервал её Гарри.
— К тому же, тебе переодеться надо, — напомнила Гермионе Падма. — Будешь стоять мокрая на морозе, заболеешь несмотря на зелья.
Гарри достал из кармана банку с жуком, показал её Рону и сказал:
— У меня карта в сундуке.
Вся компания быстрым шагом направилась к гриффиндорской башне.
По дороге все забыли, что Гермионе нужно переодеться, о том, что Падма не гриффиндорка, забыли ещё раньше, и вместе ввалились в спальню мальчиков.
Гарри достал карту мародёров, посмотрел на неё, на жучка в баночке.
— Это всё-таки Рита Скитер, — прокомментировал он вслух увиденное.
— А я говорила! — задрала нос Гермиона.
— Молодец, конечно, — проворчал Рон. — Только, что нам с ней теперь делать?
— Действительно, — согласился с другом Гарри. — Пожирателя можно было б Грюму отдать, студента отпустить, а с этой что делать?
— Отпустить, взяв клятву про нас не писать, — с сомнением в голосе предложила Парвати. Мысль-то, на первый взгляд, правильная, но как заставить журналистку дать клятву?
— А если просто отпустить, на условии взаимного молчания? — поделилась планом Гермиона. — Я изначально так и собиралась сделать, только перед разговором в баночке подержать несколько месяцев.
— Может, на какое-то время и подействует, но потом она отыграется, — уверенно предсказала Парвати.
— А почему Грюму нельзя? — спросила Падма. — За анимагию без регистрации вроде срок в Азкабане полагается.
— Да там срок наверняка не больше года, а выйдя, она отыграется. Тех, кто может прибить по-тихому, Рита Скитер не трогает. Все пострадавшие от её писанины будут только защищаться, — пояснила Парвати.
Среди жертв Скитер Гарри, Рон и Гермиона знали Дамблдора, отца Рона и его брата, ну и самого Гарри. И ни один из них не сможет раздавить жучка, зная, что это человек.
— Как можно заставить журналистку дать клятву? — спросил сам себя Гарри.
— Я думаю, она всё же испугается разоблачения, — сказала Гермиона.
— И какое-то время будет осторожна, — выделив интонацией словосочетание «какое-то время», настойчиво произнесла Парвати.
— Дать клятву за это время она успеет, — Гермиона тоже выделила голосом фразу «за это время». Чтоб кое-кто не считал себя самой умной.
— Давайте представим, — предложил Гарри, — что мы вытряхнули жучка из баночки, например, когда турнир закончится, заставили обернуться человеком и стали требовать клятву под угрозой разоблачения. Вот чтоб ты сделала? — под конец он обратился прямо к Парвати, признав её самой продуманной.
— Сказала бы, хоть в аврорат сдавайте. Я не я, жучиная шкурка не моя. Доказать, что человек — анимаг, невозможно, если его в анимаформе не поймали и на глазах у изумлённой публики в человека не превратили. Да даже тогда она может наплести, что её враги трансфигурировали, вон как Грюм, то есть Крауч, Малфоя.
— Может, тогда сделать как Гермиона хотела, — предложил Рон, заработав благодарный взгляд подруги и прощение уже совершённых грехов. — Скитер какое-то время мешать не будет, и причин особо мстить у неё не появится.
Гарри такая идея не особо нравилась, но ничего лучше в голову не приходило.
— А давайте с Сириусом посоветуемся, — осенило его.
Все согласились, баночку с жучком спрятали в сундук, а Гермиона наконец пошла переодеваться.
Комментарий к Каждому своё
1) Положение римского права.
2) В девичестве Боярский — «Пуркуа па».
Статья в «Ежедневном пророке» вышла без Риты Скитер. Ещё когда Дамблдор запретил ей появляться на территории школы, турнир поручили освещать Элизабет Кафф, племяннице главного редактора. Разумеется, добудь мисс Скитер что-нибудь интересное, её статью тоже напечатали бы, но попозже, недели через полторы. Надо же дать племяннице имя заработать. Впрочем, с таким чемпионом как Гарри Поттер, добывать ничего не надо. Жареных фактов хватает, на неделю писанины и не только. Через неделю уже вся магическая Великобритания обсуждала, станет ли Гермиона Грейнджер его третьей женой, или нет.
В компании Гарри жёлтую прессу читала только Парвати, которая не считала нужным сообщать ему бесполезную информацию, а то, что вокруг все шепчутся, так пусть их. У него вечером свидание с Падмой и Парвати, самое настоящее, с поцелуями в зале славы, ага. Загадочный склад вовсю разбирали домовики и преподаватели. Видать, немало там интересного завалялось. На личном опыте Гарри убедился, что счастливые люди гораздо снисходительней к человеческой глупости, и домашнее задание делают лучше, и уроки посещают с большим удовольствием, даже сдвоенное зельеварение.
У дверей класса сбились в кучку Малфой, Крэбб с Гойлом и Пэнси Паркинсон со своими подружками из Слизерина. Они вместе что-то разглядывали и смеялись. Похожая на мопса Пэнси высунулась из-за толстого плеча Гойла и задорно глянула на Гарри, Парвати и Гермиону. Идущего рядом Рона демонстративно не заметили.
— Глядите-ка, наши голубки идут! — хихикнула она, и кучка слизеринцев распалась. У Пэнси в руках оказался журнал «Ведьмин досуг», его-то они и читали.
— Ну-ка Грейнджер, почитай, тебе понравится, — крикнула Пэнси и швырнула журнал Гермионе, та вздрогнула от неожиданности, но поймала.
Дверь подвала распахнулась, в проёме показался Снейп, он махнул ученикам, чтобы заходили.
Гермиона, Гарри и Рон устроились, как обычно, за последней партой. Парвати с Лавандой сели перед ними.
Снейп повернулся к доске, взял мел и принялся писать рецепт зелья.
Гарри доставал ингредиенты и переглядывался с Парвати.
А Гермиона украдкой раскрыла под партой журнал, Рон наклонился ближе. Они, в отсутствие счастья, обращали больше внимания на окружающих. Гермиону завистливые девчонки дразнили то дамой сердца Виктора Крама, то третьей невестой, и так ей досадили, что теперь ничего не стоило вывести её из себя.
Рона её возмущение радовало и даже примиряло с общей несправедливостью жизни (ведь в драке виноваты слизеринцы, а наказали всех). И склоняясь над статьёй, Рон хотел услышать ещё раз, что Гермиону не интересуют всякие глупости.
Гарри, любуясь Парвати, очередное выяснение отношений пропустил. И услышав ледяной голос Снейпа, вздрогнул.
— Ваша жизнь, мисс Грейнджер, без сомнения, полна любопытных событий, но не следует обсуждать её на уроках. Минус десять очков Гриффиндору.
Пока Рон с Гермионой разговаривали, а Гарри с Парвати переглядывались, Снейп незаметно подошёл к ним и встал за их спинами. Весь класс глядел на них; Малфой воспользовался удобным случаем и написал в воздухе «Поттер смердяк».
— А, так вы ещё и журналы на уроках читаете! — прибавил Снейп и взял со стула «Ведьмин досуг». — Ещё минус десять очков Гриффиндору. Ах, ну конечно… — Снейп увидел статью, и у него заблестели глаза, — Поттеру и дня не прожить без газетных вырезок о собственной персоне…
Слизеринцы загоготали, Снейп угрожающе улыбнулся и стал читать статью вслух. В его исполнении в общем-то бестолковая заметка звучала грязно.
Гарри залился краской и метнул обеспокоенный взгляд на Парвати. Девочка тоже покраснела и зло сжала губы. Трудно что-то пропускать мимо ушей, когда это заставляют слушать в компании отрицательно настроенных зрителей. А Снейп ещё и после каждого предложения останавливался, чтобы слизеринцы могли вдоволь насмеяться. Под их гоготание он свернул журнал в трубочку и заключил:
— Пожалуй, лучше будет вас четверых рассадить, а то вы больше заняты своими любовными похождениями, а не зельями. Уизли и Патил, останетесь на своих местах. Мисс Грейнджер сядет вон там с мисс Паркинсон. А Поттер предо мной, за первую парту. Ну, живее!
Гарри, дрожа от ярости, швырнул рюкзак и ингредиенты для зелий в пустой котёл и потащил его к незанятой парте, перед самым столом учителя. Снейп пошёл следом, уселся за свой стол и стал глядеть, как Гарри достаёт вещи из котла. Мальчик, стараясь не глядеть на Снейпа, принялся толочь скарабеев, представляя себе, что каждый жук — это профессор зельеварения.
— О вас, Поттер, слишком много пишут. Слава похоже, совсем вскружила вам голову, — негромко сказал Снейп, когда класс успокоился.
«И ты решил раздуть её посильнее, чтоб голова до тошноты кружилась», — мысленно ответил Гарри. Исключительно мысленно. Снейп не первый раз пытался вызвать его на грубость. Дай ему только предлог, и он ещё до конца урока отнимет у Гриффиндора баллов пятьдесят.
— Вы, может быть, полагаете, будто весь волшебный мир от вас без ума? — продолжал Снейп тихо, так что никто, кроме Гарри, его не слышал.
«Ага, особенно на твоих уроках. Безумие так и прёт», — думал Гарри.
— Лично мне нет никакого дела, сколько раз вашу фотографию печатали в газетах.
«Ну да, уже полчаса как никакого дела».
— Для меня вы, Поттер, всего лишь мальчишка, который считает, будто школьные правила не для него.
«А сам-то, будучи учеником, что в полнолуние под Гремучей ивой делал? Правила школьные соблюдал, и ладно бы причина была».
Гарри высыпал перетёртых в пыль скарабеев в котёл и принялся резать корень имбиря. От злости и необходимости молчать у него дрожали руки, но глаз он не поднимал, будто не слышал, что говорит ему учитель.
— Так вот, предупреждаю вас, Поттер, — угрожающим, вкрадчивым голосом продолжал Снейп, — я не погляжу, что вы знаменитость, попробуйте ещё только раз забраться в мой кабинет…
— В смысле? Мне нельзя больше посещать ваши занятия? — огрызнулся Гарри, позабыв о своей мнимой глухоте, от удивления, и тут же прикусил язык.
— Не придуривайтесь! — прошипел Снейп, непроницаемым взглядом буравя Гарри. — Шкура бумсланга и жабросли, из моего личного запаса. И я знаю, кто их украл. В ту ночь, когда залезли в мой кабинет, вас в спальне не было. Полная дама это подтвердила. И я не намерен терпеть ваше поведение, даже если вашим поклонником сделался и Грозный Глаз Грюм. Только попробуйте снова забраться в мой кабинет, Поттер, и вам не поздоровится!
Гарри предположил, что вот сейчас Снейп ждёт его ответа, тем более за прошлое высказывание ему не прилетело.
— Хорошо, — безразлично сказал он и снова стал нарезаться имбирный корень. — Буду иметь в виду.
Снейп сверкнул глазами и сунул руку под мантию. Гарри на секунду испугался, что Снейп выхватит волшебную палочку и заколдует его. Видимо, ответ был неправильным, а какой был бы правильным, он хоть убей не знал. Но Снейп вместо палочки достал пузырёк с сывороткой правды.
— Помните, что это, Поттер? — спросил Снейп, продолжая злобно сверкать глазами.
— Да, — осторожно ответил Гарри. Кто его знает, каких слов он ждёт, но не говорить же нет, если да.
— Она очень сильная, достаточно и трёх капель, чтобы вы сейчас же, всему классу выдали свои тайны, — вкрадчиво произнёс Снейп. — Использование этого зелья, конечно, строго ограничено правилами Министерства. Но я могу случайно, скажем, за ужином пронести руку над вашим тыквенным соком, — он слегка встряхнул пузырёк, — и вот тогда, Поттер, мы и узнаем, были вы в моём кабинете или нет.
«Если ты пройдёшь мимо гриффиндорского стола, размахивая руками, аппетит пропадёт у всех гриффиндорцев», — благоразумно вернулся к мысленным ответам Гарри. Всё равно нужных он сказать не мог, ну не врать же, а не нужные профессор слышать не хотел. Вынь да положи ему признание. У него что, кабинет и шкаф в неурочное время только от второкурсников закрыты, а любой четверокурсник может взломать защиту как нечего делать?
Снейп так и изображал из себя тупого следователя, до конца второй пары. Гарри ворчал исключительно мысленно. Зелье, естественно, вышло так себе.
Едва прозвенел звонок, Гарри торопливо побросал учебник, канцелярщину и ингредиенты для зелий в рюкзак и поспешил убраться из кабинета. За дверью он притормозил, ожидая друзей. Первыми вышли Рон с Гермионой. Рон спешил на ужин, желая успеть поесть перед отработкой. Следом подошла Парвати с Лавандой. Впрочем, Лаванда деликатно отошла к Салли-Энн и Рионе. А Парвати, вцепившись в руку Гарри, прошипела в сторону Гермионы:
— Ты что, другого времени и места не нашла журналы почитать? Для этого только урок Снейпа подходит? Так я тебе на следующий урок «Ведьмополитен» дам, специально выберу, где про Гарри ни слова не написано!
Гарри, успокаивая Парвати, сжал чуть сильнее её ладошку. Он признавал правоту девочки, хотя сам бы не подумал обвинить в происшедшем Гермиону, но если по справедливости, Снейп бы без журнала так не завёлся. Но Гермионе и без того досталось, и она вот-вот расплачется.
Парвати, сообразив, что перегнула, глубоко вдохнула, успокаиваясь.
— Простите, — выдавила Гермиона, глядя куда-то мимо.
— Да ладно, тебе уже от Снейпа прилетело, — пробормотал Гарри. Он не любил таких сцен и чувствовал себя неловко.
— Ты тоже извини, — сказала Парвати. — Я за два урока себя слишком накрутила.
— Вы что такие? — спросила Падма, когда они встретились по дороге в Большой зал.
Гермиона с Парвати переглянулись, и Падма услышала от сестры немного подредактированную версию.
— Снейп конфисковал журнал со статьёй про Гарри. Прочёл эту идиотскую статью вслух, потом пересадил Гарри на первую парту и полоскал ему мозги до конца уроков. Так его эта статейка впечатлила.
— Серьёзно? — подивилась Падма скудоумию профессора. Ей ещё не попадалась ни одна статья про Гарри, которая бы стоила столь длительного обсуждения. Ну, кроме тех, что про поимку Крауча. Но это же давно было?
Видя непритворный вопрос в глазах Падмы, Гарри, хмыкнув, пояснил:
— Не совсем. У профессора Снейпа Крауч ингредиенты украл в ту ночь, когда я яйцо купать ходил. Он узнал, что меня в башне не было, и весь урок добивался моего признания в краже.
— Мне казалось, у него шкаф хорошо заперт! — воскликнула Гермиона. — С чего бы ему ученика четвёртого курса подозревать?
— У Снейпа всегда Гарри виноват, — поделился наблюдениями Рон.
— Его обязательно укусит змея, — утешила сестру и друзей Падма. — Возможно даже насмерть.
В отличие от Парвати друзей такое утешение немного шокировало. Гарри вообще подумал, что его заподозрили в нехороших планах, и спросил:
— Почему это?
— Он не уважает волю богов и нарушает дхармы, — наставительно произнесла Падма. Парвати кивнула. Змееуст успокоился — его ни в чём не подозревают.
— Это что-то из индийских мифов? — попыталась найти здравый смысл в словах когтевранки Гермиона, с трудом подобрав челюсть. Сделать глаза нормального размера у неё не получалось.
— Никаких мифов, змеи кусают тех, кто нарушает дхармы, — объяснила ещё раз непонятливой англичанке Падма.
— Но это же глупые предрассудки, — Гермиона оглянулась в поисках поддержки на Гарри и Рона.
Но Гарри не собирался ссориться из-за такой ерунды и не понимал, почему Гермиона упёрлась. А Рону слишком понравилась мысль об укушении Снейпа символом факультета Слизерин.
— Гермиона считает глупостью всё, что она не может понять, — просветила сестру Парвати.
— Вовсе нет, — обиженно возразила Гермиона.
— Да? А кто считает глупостью нежелание домовиков освободиться?
— Рабство эльфов уходит корнями в глубину веков. Они не знают другой жизни, не ценят себя и не уважают свой труд. Им промыли мозги! — когда Гермиона считала себя правой, она не отступала.
Рон и Гарри возмущённо посмотрели на Парвати. Ну зачем она завела разговор об эльфах, знала же, чем это кончится. Гермиона в начале года весь факультет достала.
Падма тоже возмущённо посмотрела на сестру.
— Ты что, не могла ей нормально объяснить, кто такие домовики? — спросила она. — Гермиона серьёзная ведьма, она бы не стала демонов вызывать.
— Каких демонов? — разговор, только было вернувшийся в нормальное русло, становился всё бредовее.
— Ой! — одновременно с ней воскликнула Парвати. — Да я просто забыла. Но я ей сказала, что домовиков всё устраивает и всё нормально!
Падма вздохнула — сестру не переделаешь — и стала объяснять сама, тем более Гарри тоже было интересно.
— Домовики — это специально вызванные для работы по дому мелкие демоны. Они через дом завязаны на хозяев, собирают переработанную силу эмоций хозяев и гостей дома. После смерти материального тела возвращаются на свой план и используют накопленную силу для повышения статуса.
— Как дементоры, что ли? Так я рядом с домовиками ничего подобного не чувствовал, — усомнился в словах подруги Гарри.
— Дементоры тоже демоны, — подтвердила Падма. — Но они вызваны для другого и настроены по-другому.
Гарри объяснение удовлетворило. Рона устраивало любое объяснение, если в результате Гермиона прекратит маяться дурью и их доставать. Сама же Гермиона смотрела на Падму широко распахнутыми глазами. Она бы, наверное, поверила когтевранке, всё же в дурацких шутках та замечена не была. Нет, Гермиона бы ей точно поверила, если б вот только что не выслушала о предполагаемой кончине Снейпа от укуса змеи!
— И почему мне об этом никто не сказал? — подозрительно спросила она у Падмы.
— А детям такие вещи не рассказывают, вдруг, попытавшись увильнуть от работы, начнут демонов вызывать, мало ли, что у них получится, может, и вызовут кого.
Глядя на мечтательную моську Рона, в последних словах Падмы усомниться было нельзя. Но всё же…
— Детям, значит, не рассказывают, а вам с Парвати рассказали? И почему, кстати, она ничего не помнит?
— Самое главное я помню, — проворчала Парвати.
Гарри погладил большим пальцем её ладошку, и девочка не стала заводиться из-за ерунды.
— У нас в тринадцать лет девушка считается достаточно взрослой, чтобы начать активно готовиться к семейной жизни и ведению хозяйства. Мы этим летом с мамой проводили призыв, а Парвати… — Падма оглянулась на довольную сестру. Гарри продолжал гладить её ладошку.
— Я тогда была занята более важным делом, подбирала украшения к нашим парадным мантиям, — задрала нос Парвати. — И вообще, мы с Падмой замуж вместе пойдём, — беспечно сказала она.
М-да, здесь тоже всё было понятно.
— А самим домовикам, видимо, запрещено распространяться о своей природе при непосвящённых.
Гермиона уже почти поверила, но спохватилась:
— Как же тогда Добби? Он мечтал освободиться и, став свободным, работает в Хогвартсе за деньги. По-моему, Добби всем доволен.
Теперь глаза широко распахнулись у Падмы.
— Может, хозяева напортачили при вызове? — пробормотала она.
Рон хохотнул, Гермиона хмыкнула, а Гарри задумался.
— Или потом испортили, — припомнил он свои разговоры с неправильным домовиком. Благо, вспоминать было не много. — Добби говорил, что при Воландеморте с ним плохо обращались и ставили эксперименты.
— Потрясающая глупость, — протянула Падма. — Ладно, совести у них нет, над живым существом измываться, но ведь демон со сбившимися настройками может быть опасен.
— Им-то что? От одного избавились, другого вызвали, — проворчал Рон, Гарри согласно кивнул.
— Ни один демон не пойдёт к людям, однажды нарушившим контракт, — возразила Падма
— Хорошо, — сдалась Гермиона, — хорошо, но если всё так и есть, теперь домовики не станут скрывать от меня свою сущность, ведь я уже в курсе, — получив в ответ от когтевранки кивок, она заключила: — После ужина сходим и спросим.
* * *
Рон, быстренько поужинав, отправился в компании братьев и слизеринцев на отработку. А Гарри, Гермиона, Падма и Парвати к эльфам на кухню. Гермиона никак не могла уложить полученную информацию в голове. Остальные шли с ней за компанию.
Эльфы-домовики так им обрадовались, что гурьбой ринулись снова кипятить чайник, на каждом шагу раскланивались и были очень вежливы.
— Привет, Добби, — поздоровался Гарри со знакомым домовиком, пытаясь на глазок найти в нём демонические черты. — Познакомься — это Падма Патил и Парвати Патил, мои девушки, — представил он близняшек.
Девочки серьёзно поприветствовали домовика. Демон со сбившимися настройками вызывал у них тревогу. Совершенно ненужные ему деньги за работу — это видимая мелочь. Кто его знает, что и как перекорёжил Все-Знают-Кто.
— Добби рад познакомиться с мисс Гарри Поттера.
Гермиона во время знакомства подыскивала слова.
— Мне только недавно рассказали о демонической природе домовиков и объяснили, почему вы не хотите свободы, — обратилась она к самому пожилому на вид домовику.
— Это хорошо, что мисс всё объяснили, а то мисс заставляла домовых эльфов нервничать.
— Так это правда? — пробормотала девочка, оглядывая кухонных работников, как и Гарри, демонов она представляла иначе. Дементоры походили на них гораздо больше. У неё возникло нехорошее подозрение, что домовики согласились бы с чем угодно, лишь бы она к ним больше не приставала. — Мне надо получить подтверждения у профессора МакГонагалл или директора Дамблдора, — извиняющимся тоном сказала она, сразу и друзьям, и домовикам, перед тем как, резко развернувшись, выскочить из кухни.
Идти за компанию к профессорам ни Гарри, ни близняшки не хотели, тем более у Гарри тоже был вопрос по теме, раз уж пришли, почему бы не задать.
— Когда дементоры питаются чувствами — это сразу заметно, а как домовики это делают так, что ничего не заметно? — спросил он Добби.
— Домовые эльфы связаны с домом, — вместо Добби ответила Падма. — Они не поглощают эмоции напрямую, а поглощают аккумулируемую ими силу, накапливающуюся в стенах их дома.
Домовики в такт словам Падмы кивали, Добби же на глазах грустнел, остальные смотрели на него с пренебрежением и жалостью.
— Одежда отрезает домовика от дома, — будто только что вспомнив об этом, пробормотал Добби.
— То есть, ты не накопишь силу и вернёшься к себе пустым, — уточним Гарри.
— Хуже, — сказал старый домовик. — Он истратит и то, что имел до призыва.
— Но ведь Добби не виноват, его хозяева нарушили контракт, испортив настройки.
По кухне пронёсся зловещий шелест, в котором можно было разобрать: «Мир квадратный — за углом встретимся, а пока пусть учатся ручками работать, никто на их призыв не ответит».
Это, конечно, хорошо, но Гарри хотел справедливости не только для Малфоев, но и для Добби, да и Малфои могут за неимением домовиков нанять на работу людей. И где тут справедливость?
— А можно Добби перевызвать? — спросил он всех сразу.
Падма достала перо и пергамент. Гарри, Парвати и все домовики на кухне, затаив дыхание, смотрели, как она что-то считает и чертит. Через полчаса когтевранка подняла взгляд от пергамента и выдала вердикт:
— Если Добби действительно хочет, мы можем его перевызвать втроём, у меня одной сил не хватит. Он будет привязан к Хогвартсу, но воспринимать нас как хозяев наравне с директором и профессорами.
— Добби хочет!
— Выше директора и профессоров, — одновременно с Добби сказал старый домовик. — Вызов проводит завхоз, он и является старшим хозяином. Но после смерти хозяина Прингла на его место никто не пришёл. Потому равного призывающим никого в Хогвартсе нет.
— Так завхоз же есть, Филч, — вставила Парвати.
— Он сквиб, — пояснил подругам Гарри. — Призывать точно не сможет.
По кухне вновь, как сквозняк, прогулялся шепоток: «Завхоз — не настоящий, Филч — не завхоз, директор Диппет зря его привёл».
— Шерги проводит вас в комнату для призывов, — принял решение старый домовик.
— Мне придётся временно изменить символы, — предупредила его Падма.
— Шерги всё понял. Если вы согласны, Шерги перенесёт обеих мисс Патил, а Добби последует за нами с Гарри Поттером.
Перенестись все были согласны.
Гарри способ мгновенного перемещения при помощи домовиков понравился намного больше порт-ключа и уж точно больше каминов, Парвати тоже. Никаких неприятных ощущений, и по прибытию на место аккуратно поставили на ноги. Падма уже ни на что вокруг внимания не обращала. Мысленно она проводила обряд и, оказавшись в комнате для призывов, вихрем пробежалась по всем углам, подняв тучи пыли, и застыла перед шкафчиком с инструментами и баночками.
Гарри с Парвати расчихались, домовики смутились и тоже пробежались по комнате, убрав всю пыль и наведя блеск. После чего Шерги удалился на кухню. Только тогда Гарри смог осмотреться вокруг. Пол почти весь был разрисован различными фигурами и символами. Прямо перед ним оказались три треугольника, состоящие из девяти кругов, к ним был как бы подвешен снизу ещё один круг. Круги соединяли пронумерованные линии, от одиннадцати до тридцати двух.
Падму содержание баночек не удовлетворило, срок годности у него давно истёк. Благо, ей для дела хватит личного каббалистического набора.
— Гарри, Парвати, отойдите с келлипоты, встаньте в десятую сефиру спиной к древу жизни.
— Чего? — спросил Гарри девочку с лихорадочно горящими глазами.
— Поставь нас сама, куда хочешь, — поправила друга Парвати.
Падма пару раз сморгнула и перевела своих неразумных помощников, вместе с Добби в десятый круг. Сама она встала рядом, прикинула на глазок расстояние и, достав из сумки мел, начала рисовать внутри круга две звезды. Одну вокруг Парвати и Гарри, вторую вокруг Добби.
— Ляг, — сказала Падма домовику, — а то материальное тело без тебя упадёт.
Добби дрожал, но крепился и не удирал.
Свеженарисованные звёзды девочка обвела кругами. Вообще-то подобные звёзды в комнате уже были, но Падма предпочла нарисовать свои. Видимо, их расположение её не устраивало. Круг, в котором находилась звезда для Добби, она поместила в ещё одну звезду. Точно такая же фигня была нарисована в келлипоте. После чего вручила помощникам кусок пергамента и велела запоминать.
— Произносить на выдохе, вибрируя голосом.
Пока Гарри и Парвати учили заклинания, Падма обвела десятую сефиру и келлипоту, заключив их в общий круг.
— Готовы? — спросила она их.
Гарри спешно ещё разок перечитал непонятные слова, ему не хотелось разочаровывать Падму и было страшно навредить Добби.
— Читайте по сигналу, — командовала Падма. — Я поднимаю руку, вы вдыхаете, я опускаю руку вы выдыхаете, не забывайте вибрировать голосом. Синхронизация хорошо, но не обязательно. Сила каждого из нас вольётся в знаки, как вместе, так и по отдельности. Первая строчка. Начинаем.
Падма была в восторге. Ей всегда нравилась каббалистика, было интересно переделывать готовые обряды и создавать свои. Но она даже не представляла, насколько это может быть здорово, когда есть реальная, серьёзная цель, когда решаемая задача не абстрактна. С Гарри они уже вторую такую решают.
По её знаку наполняются силой линии пентаклей и символы изгнания.
Тело домового эльфа осталось лежать на полу, свежим, ещё парным куском мяса, а тот, кто придавал ему форму, повис в воздухе, сгустком чёрного тумана, из пентакля он никуда не денется.
Падма «мобилиарбусом» перенесла мясо в пентакль на келлипоте и обратилась к Добби.
— Сейчас я погашу пентакль вокруг тебя, и если ты, демон, называющий себя Добби, желаешь возобновить службу магам, по стандартному контракту домового эльфа, мы активируем символы призыва у пентакля на келлипоте.
Вместе с пентаклем вокруг демона, она погасила символы изгнания, если тот не пожелает возобновить контракт, они их вновь наполнят силой и отправят демона на его родной план.
Падма не сомневалась в решении демона, те, кто имеет возможность получить силу другим способом, в домовики не идут. Но Добби, вместо того, чтобы рвануть к пентаклю на келлипоте, подлетел к тому, что защищал их, и спросил:
— Можно я поем кусочек души Воландеморта?
— Да пожалуйста, и можешь не скромничать, а сразу всего Воландеморта кушать, — великодушно разрешил Гарри.
— Ничего не получится, — обломала демона Падма. — Под контрактом ты души не ешь, а без него мы тебя гулять по нашему плану не отпустим, даже чтобы Все-Знают-Кого ловить.
— Не надо гулять, не надо ловить, — замотал головой Добби. — У Гарри Поттера за шрамом уже пойманный кусочек Воландеморта есть!
— Что?! — завопил Гарри. — Ты уверен?!
— Уверен, почти такой кусок, только побольше, был в тетрадке Тома Риддла, но я тогда был под контрактом и в этом направлении не думал.
На втором курсе неправильный домовик, оказавшийся демоном, доставил Гарри много неприятностей, желая спасти (вот уж точно — Демон). Поэтому, поверив Добби, он не мог так просто ему довериться.
— Не надо, — пискнула Парвати, схватив друга за руку. — Даже если ты кого-то нечаянно поймал, это не повод выходить из-под защиты и кормить демонов.
Падма схватила его за другую руку, тоже испуганно пискнув.
— А от этого куска души можно избавиться по-другому? — с надеждой посмотрел Гарри на девочек, но по их глазам понял, что даже если способ есть, они о нём не знают, и не представляют его себе.
Он же чувствовал отвращение и стыд, будто у него завелись особо противные глисты или даже хуже. Если б Гарри увидел отражение своих чувств в глазах девочек, он бы не задумываясь выскочил из круга со звездой, но близняшки не брезговали держать его за руки и боялись Добби, а не мальчика с куском души Воландеморта в голове. Потому Гарри подумал над внезапно обнаружившийся проблемой более обстоятельно. Он не смог себе представить, как будет жить, нося в себе эту мерзость даже недолго. А вдруг Воландеморт завладеет его сознанием и убьёт его друзей. Нет уж, лучше избавиться от него прямо сейчас.
— Спокойно. Падма, Парвати — не надо бояться, это же Добби. Я на секундочку выйду, он съест душу Воландеморта, и всё.
— А если он и твою душу захочет съесть? — спросила когтевранка, взывая к здравому смыслу гриффиндорца.
Но у гриффиндорцев здравый смысл работает по-другому. Гарри уже всё обдумал и решил лучше рискнуть собой один раз, чем рисковать любимыми и друзьями каждое мгновение будущего. Он попытался мысленно подобрать слова, чтобы девочки его поняли, но у Добби нашлись убедительные аргументы в пользу кормёжки.
— Я ещё мал для таких душ, как у Гарри Поттера, и не смог бы её съесть, даже если б захотел.
Падма в спокойном состоянии соображала лучше, чем в стрессовом, и, чуть успокоившись, она вспомнила, что демоны, идущие в домовики, действительно недостаточно сильны для поглощения чистых душ. Разумеется, идеально чистых душ не бывает, и чтобы Добби не навредил Гарри, нужно поставить защиту на чакры, перекрыв подходы к потоку кундалини.
— Хорошо, — сказала Падма. — Но чтобы он не задел твою личность, я поставлю защиту.
Парвати продолжала цепляться за руку Гарри, пока Падма рисовала закорючки где-то в области пупка, сердца, горла и на макушке, прямо в волосах. И потом, когда он вышел сначала из сияющей неоновым светом звезды и следом из такого же круга, Парвати не отпускала его руку. Падма, дорисовав, вцепилась сзади в складки гарриной мантии, оставив руку с палочкой свободной.
* * *
Голодный демонёнок, приплясывавший от нетерпения, замер, стоило Гарри выйти из защитного пентакля. Он медленно, опасаясь спугнуть человеческих детёнышей, не сходя с места, дотянулся до знаменитого шрама языком.
* * *
Гарри действительно пришлось собрать волю в кулак, чтоб не дёрнуться назад под защиту. Добби без материального тела вымораживал не хуже дементора. Но других симптомов кроме холода и общего затемнения не последовало, и мальчик устоял. Длиннющий, на полметра язык демонёнка лениво скрылся в зубастой пасти и близняшки втянули Гарри под защиту. Мальчик облегчённо вздохнул, рядом с обожравшимся Добби стало на порядок холоднее и темнее. Даже двигаться самостоятельно было затруднительно. И лишь в звезде этот ступор пропал.
Сгусток чёрного тумана, которым Добби являлся сейчас, обозначил движение где-то в области глаз. Создавалось впечатление, что он приподнял прикрытые от удовольствия веки. По его фигуре прошла рябь. Гарри мог бы поклясться, что демон выпучил глаза.
* * *
Демоны, съедая души, не только становятся сильнее, но и получают информацию о материальном плане, которую могут при желании просмотреть. У Добби было желание узнать, не завалялись ли ещё где кусочки души Воландеморта. И оказалось-таки да! Завалялись! Четыре вкусных кусочка! Но мисс Патил не отпустят его без контракта передвигаться по их плану, и мистер Поттер не станет им возражать. То есть у него есть причины остаться на материальном плане и поработать домовым эльфом. Но домовик не будет думать, как ему съесть душу, и даже желать такой пищи не будет. Значит нужно договариваться сейчас. И решать, остаться или нет. Он уже получил больше силы, чем домовой эльф получает за весь контракт. Гарри Поттер не нарушает обещаний.
— Если мисс Патил не хочет отпускать меня по их плану гулять, может, мистер Поттер принесёт кусочки Воландеморта сам, я знаю, где они лежат.
— Такие же, как дневник? — сделал стойку Гарри.
— Немного поменьше, чем дневник, — с сожалением признал демонёнок, — но побольше, чем был у Гарри Поттера.
* * *
— Откуда ты знаешь? — спросил мальчик, прикидывая варианты, пока Добби объяснял особенности питания демонов. Оставлять валяться столь опасные вещи, разумеется, нельзя. Но дневник хранился у Люциуса Малфоя, и если остальные части Воландеморта находятся в домах Пожирателей, они их при всём желании сами не достанут. Можно рассказать Грюму, тем более он просил звать, если что. Но как объяснить ему, почему Воландеморта нужно скормить Добби. Если не говорить про кусок души за его, Гарри, шрамом, понятно не получится. Он попытался выяснить у демонёнка, где именно хранятся предметы с душами, но Добби желал сначала получить обещание кормёжки, а уж потом расставаться с информацией.
— Да ты пойми, — раздражённо выговаривал ему Гарри, — как я могу что-то обещать, если не знаю, получится ли у меня обещанное выполнить. Вот, например, что тебе мешает, став домовым эльфом, самому собрать предметы с душами, а мы повторим перевызов, чтобы ты смог их съесть.
— Мы даже можем приказать тебе-домовику собрать эти предметы, — встрепенулась Падма.
По чёрному туману снова пошла рябь, что она означала, было трудно сказать.
— Если Добби получит приказ, он сможет принести только диадему Кандиды Когтевран, остальные предметы принести он не сможет.
— Ты-Знаешь-Кто, засунул кусок души в диадему Когтевран? — возмутилась Парвати.
— Думаю, там уже ничего нет, — предположил Гарри, вспоминая свой бой с Краучем. — В неё авада попала, кажется, тогда ещё завыл кто-то.
— Мы покажем тебе диадему, — обратилась Падма к демонёнку. — И ты скажешь, есть там душа или нет. Если есть, повторим перевызов.
— Сразу, как только закончим с обрядом, Падма дойдёт до своей комнаты и позовёт тебя на проверку, — пообещал Гарри. Он почти совсем не сомневался, что Крауч своей авадой выбил из диадемы всё лишнее. Но за Падму всё равно беспокоился.
— Что там с остальными предметами? Почему ты не сможешь их взять? — вернулся к попытке договориться с демоном Гарри.
Чёрный туман в этот момент выглядел на редкость выразительно. Вот вроде и лица как такового не разглядеть, а его выражение без проблем определяется. Еду, на которую он облизывался, уже прямо с тарелки смахнули. Или не смахнули? Гарри Поттер и его мисс обещают отдать демонёнку кусок души из диадемы, если он там ещё есть.
— Один предмет находится в Гринготтсе, — всё же решился Добби.
— Ф-ф-р-р, — хором фыркнули Гарри и девочки.
— Как мы, по-твоему, возьмём что-то из банка? — даже слегка обиделся Поттер на такую попытку подставы. — Сколько ещё предметов? — потребовал ответа он в порядке компенсации.
— Два, — колыхнулся чёрный туман и замер.
Демон более внимательно просматривал информацию об интересующих его предметах, оценил её с точки зрения Воландеморта и понял, что рассчитывать можно только на один кусочек души. Но даже это такой куш, который никак нельзя упустить.
— Один предмет находится в хижине, это кольцо, Добби сможет перенести Гарри Поттера. Но зайти в хижину не сможет, это чужой дом. Домовой эльф не может зайти в чужой дом без хозяина. В доме никто не живёт, он открывается на змеином языке. Тайник тоже открывается на змеином языке. На кольце чары. Оно уговорит надеть себя — того, кто его увидит, и убьёт надевшего. Но после этого чар не останется.
— А снять эти чары можно? — спросил Гарри, а то пока всё выглядело как-то нерадостно.
— Нет, — ответил демон, ведь Воландеморт такого не знал. Или знал… — Можно привести с собой того, кого не жалко. Змею, например, — быстро добавил он, так как Гарри с девочками опять хором выразили недовольство. Не то чтобы им совсем было не жалко змею, всё-таки живая тварюшка, и Гарри совершенно точно не был готов хладнокровно принести её в жертву. Но он хотя бы был готов слушать Добби дальше.
— Третий предмет — медальон, он находится в пещере, на острове. Домовой эльф туда может зайти лишь вслед за хозяином. Пещера открывается кровью. Чтоб добраться до медальона, нужно переплыть озеро. Там есть лодка, в неё помещается один маг. В озере инферналы, они охраняют остров с чашей, в которой лежит медальон, залитый зельем. Пока зелье в чаше, его не взять, ни рукой, ни предметом, ни магией. Зелье нельзя вылить, его можно только выпить. Пьющему будет плохо, зелье будет тянуть из него силы, как дементор, лишит мысли здравости и ясности, оставив одно желание-потребность, глотнуть воды из озера. И тогда инферналы утащат его на дно, сделав себе подобным.
Кто такие инферналы, Гарри не знал, но догадался, что существа они нехорошие и их много. Да ещё и зелье это, дементорское. В общем, он пришёл к тому же выводу, что и Добби, шанс добраться у них есть только до кольца. Надо будет с Сириусом поговорить. Наверняка там колдовать придётся. Пусть у них не каникулы, но они же будут не в Хогвартсе. И вообще, кто этого демона знает, вдруг что сказать забыл.
Гарри озвучил свои мысли. Демон клятвенно заверил, что ничего не забыл и, получив обещание в случае самостоятельной добычи кольца быть накормленным, дал согласие на контракт домового эльфа. Падма довела обряд до конца, и лежащий на полу кусок парного мяса вновь обрёл черты Добби. Став домовым эльфом, демонёнок спокойно пересёк защитные линии. Он излучал энтузиазм и был переполнен жаждой деятельности. Увы, в комнате призывов для него работы не было, изменения, внесённые Падмой, мог убрать только волшебник. Пыли и грязи в комнате уже не было, на долю Добби остались лишь просроченные зелья, которые он уничтожил с разрешения Падмы. Гарри и Парвати под её руководством стёрли всё, что она нарисовала, и не желая искать дорогу из не пойми где расположенной комнаты, попросили Добби перенести их в зал славы. Что домовик с удовольствием сделал.
Гарри казалось, будто это совсем другое существо, не имеющее ничего общего с тем, кто торговался за обещание двадцать минут назад. Тем не менее, помня о своих обещаниях и беспокоясь за Падму, ведь у неё в сундуке ставшая подозрительной диадема ждёт проверки, гриффиндорцы поспешили проводить когтевранку до её башни.
Там Гарри и Парвати устроились в сторонке ждать Падму. Мимо проходившие орлята лишь скользили равнодушными взглядами по воркующей парочке. Ничего нового ведь не происходит, и даже флоббер-червю понятно, что гриффиндорцы тут делают, а уж когтевранцам тем более ничего объяснять не надо.
Падма торопилась как могла, не желая заставлять любимого и сестру волноваться лишний раз. Но в спальне была Лайза Турпин, и для проверки диадемы пришлось бежать в туалет. Там, запершись в кабинке, Падма и вызвала Добби.
Гарри оказался прав, если в диадеме и был кусок чьей-то души, то это уже в прошлом. Сейчас в ней никого нет.
Падму несказанно удивила реакция Добби, он совсем не огорчился. Нет, она конечно помнит, что демон и демон под контрактом — будто разные сущности, но наблюдать эту метаморфозу было странно.
Разумеется, когда Падма вышла к своим гриффиндорцам, они двумя фразами не ограничились. А вот чтобы от слов к поцелуям перейти, место было неподходящее. Гарри предложил прогуляться до подходящего, Парвати его поддержала. Но Падма напомнила, что у них сегодня ещё уроки не сделаны, и волевым решением отправила гриффиндорцев в их башню.
* * *
В гостиной Гарри и Парвати обнаружили не только Гермиону, но и Рона. Девочка махнула им рукой, предлагая устроиться рядом.
— В учительской я застала только Грюма, — заговорила она, стоило им разместиться. — Профессор, оказывается, здорово разбирается в демонах. Он мне объяснил, что для вызова домовых эльфов требуется дом со специально построенным фундаментом, без этого ничего не получится. Профессор Грюм взял с меня обещание не вызывать демонов до семнадцати лет и дал переписать интересную книжку, — книжку гордая Гермиона тут же продемонстрировала.
Гарри и Парвати переглянулись и молча договорились о перевызове Добби ничего не рассказывать. О посторонних душах у Гарри за шрамом они, естественно, тоже рассказывать не собирались.
— Мы тут пообщались с Добби, и он нам сказал, что есть ещё такие же предметы, как дневник Риддла, — нашёл подходящие слова Гарри. — И он нам обещал показать, где один из них находится.
— Ты уверен, что туда надо идти? — всполошилась Гермиона, мигом сообразив, куда он клонит. — Сколько раз у тебя из-за Добби были неприятности? Вот уж точно, демон.
— Но эти предметы нужно уничтожить! — высказался кровно обиженный Рон.
— Я при встрече посоветуюсь с Сириусом, что и как, но идти всё равно нужно, — сказал Гарри.
Он не видел причин торопиться. Предметы под охраной и в руки маленьким девочкам не попадут. Сомнение вызывал лишь предмет, лежащий в банке. Демон не сказал, в чьём сейфе он лежит. Хозяин сейфа может в любой момент взять опасную вещь и подсунуть её кому-нибудь. И об этом тоже нужно будет поговорить с крёстным.
1) Примета из СССР.
Весь вечер Гарри ловил себя на ощущении тихого счастья и лёгкости. Губы то и дело растягивались в улыбке. Воздух казался сладким, а девочки красивыми, особенно его любимые близняшки. Эссе вовсе будто сами писались. То, что раньше делалось с трудом, сейчас получалось легко и непринуждённо. «Похоже, кусок души Воландеморта был тяжелее, чем можно подумать, и очень мне мешал, — сделал вывод Гарри. — И это ещё хорошо, что только мешал, вон, Квиррелл за полгода таскания такого куска вовсе разлагаться начал, а я всего лишь уставал».
* * *
На следующий день Гарри не раз убедился в правильности своего вывода. Всё, что говорили учителя, оставалось в памяти, а не в одно ухо влетало, в другое вылетало. Объяснения понимались с первого раза, чары осваивались быстрее, в формулы не пролезали дурацкие ошибки, зелья… А вот на зельях радужная картина дала сбой. Оказывается, когда постоянно дёргают, говорят под руку и всячески нервируют, Гарри ошибается независимо от того, есть у него что лишнее в шраме или нет. Впрочем, поведение Снейпа он привык выбрасывать из головы сразу, как только за ним закрывались двери кабинета зельеварения. А новое восприятие мира реабилитировалось на ЗОТИ. С учётом, что этот предмет у Гарри всегда шёл на превосходно, ну, кроме первого и второго курсов, но они не считаются, успех зашкаливал.
— Поттер, задержитесь, — сказал профессор Грюм после звонка.
Гарри логично предположил, что разговор будет касаться Сириуса, и с нетерпением ждал, когда ученики покинут класс. Парвати, Гермиона и Рон, выходя, взглядами пообещали ждать его за дверью.
— Вчера состоялось закрытое слушание по делу Блэка. Показания Крауча сочли достаточно убедительными, чтобы отменить «поцелуй дементора» сразу после поимки Сириуса и назначить доследование. Но пока Визенгамот настаивает на обязательном допросе Сириуса Блэка, для принятия дальнейших решений.
Гарри уже знал, что Сириус думает по этому поводу, и в словах Грюма вычленил главное.
— Пока? — спросил он.
— Я надеюсь повлиять на их мнение, но если у меня и получится, то не быстро. Быстрее и вернее будет, если Сириус Блэк сдастся.
На это Гарри только вздохнул и, поблагодарив профессора, пошёл делиться информацией с друзьями. С одной стороны, ему хотелось, чтоб крёстного поскорей оправдали, и он бы смог забрать его, Гарри, от Дурслей. И если для этого надо сдаться… С другой стороны… Сдача властям может закончиться смертью Сириуса. А значит, лучше перестраховаться и гнать от себя эгоистичные мысли о сдаче.
Вон, даже Гермиона уже не была той наивной девочкой, которая безоговорочно верила властям и людям в форме. Уж больно показательно было поведение Фаджа в прошлом и позапрошлом годах. Падме и Парвати хватило лишь рассказа о тех событиях, чтобы усомниться в безопасности сдачи. Рон, наоборот, не сомневался, что сдаваться Сириусу ни в коем случае нельзя. Фадж, если не сам, то с подачи Малфоя его непременно убьёт. В общем, посовещавшись, они решили, что слова Грюма Сириусу передадут, но склонять к сдаче не будут.
* * *
Наверное, за всё то время, что Гарри учился в Хогвартсе, у него впервые к субботе были сделаны все домашние задания. Он проснулся с чувством бесконечной свободы. Впереди целый день — и никаких планов. Чуть позже проснувшийся здравый смысл напомнил о турнире. Часика два-три нужно будет потренироваться. Вот интересно, после того, как поймали Крауча, коварный план Воландеморта остался в силе или сам собой отменился?
Раньше Гарри, Гермиона и Сириус считали, что его запихнули в турнир, чтобы убить чужими руками. Позже к их мнению присоединился Рон. Но если не считать драконов, турнир оказался не таким уж страшным. А с драконами сам Крауч и помог.
Мне снятся странные сны:
Густеют тучи.
Но рулевые страны
Спят меня лучше,
Знать ничего не хотят,
Ленив их разум,
А за спиною шуршат
Псы-заразы!
О-оу-и-я-и-ё! Псы-заразы!
О-оу-и-я-и-ё! Псы-заразы!
Мне тоже, если что, лень
И честно страшно.
И хочется уйти в тень,
Но видно ясно.
Что не устроит меня
Ну вот ни разу
Тот мир, который творят
Псы-заразы.
О-оу-и-я-и-ё! Псы-заразы!
О-оу-и-я-и-ё! Псы-заразы!
И снова всё как всегда:
Густеют тучи,
И странная ерунда
Вокруг до кучи,
Такой компот может быть
Лишь по заказу,
А ведь могли просто жить
Псы-заразы.
О-оу-и-я-и-ё! Псы-заразы!
О-оу-и-я-и-ё! Псы-заразы!(2)
Возникает простой вопрос: «Какая у Воландеморта цель?» Дамблдор об этом у Крауча не спрашивал. Хотя он же не знает о помощи «профессора Грюма». Для директора, наверное, ситуация однозначная. Или, что более вероятно, Дамблдор допрашивал Крауча после первой поимки. А его не сочли нужным позвать или просто познакомить с результатами. У Грюма спрашивать бесполезно, он был в больничном крыле. Пленного пожирателя после первой поимки лечить не требовалось, его, кажется, в тот же кабинет поместили, где Сириус сидел. Но ведь если б для него, Гарри, было б жизненно важно знать планы Воландеморта, Дамблдор не стал бы их скрывать. Да, всего бы ему не рассказали, в любом случае, только самое необходимое. Получается, либо Дамблдор считает, что план Воландеморта с поимкой Крауча отменяется, либо от него, Гарри, ничего не зависит. Как, например, на первом курсе с философским камнем. Лучше бы не лез, право слово! Но из-за шрама большую часть времени болела голова. Рядом маячил Воландеморт, пугая до потери здравого смысла. Результат вышел соответствующий. Получается, сейчас ему следует просто выиграть турнир, не отвлекаясь на посторонние загадки.
О том, что он уже влез везде, где можно и где нельзя, Гарри не подумал и не вспомнил. И вообще, это когда было?
День, на миг ставший мрачнее, вновь засиял всеми цветами радуги. Мальчик потянулся, не спеша вылезать из кровати.
Падма вчера говорила, что они нашли все заклинания из книги Далласа. Гарри, конечно, их потренирует, и вербально, и невербально. Но ему хотелось бы почитать что-нибудь подобное. Еще они давно к Хагриду не заглядывали. А ведь его можно уговорить на экскурсию по Запретному лесу. И почему он до этого раньше не додумался? С Хагридом и акромантулы не страшны. Можно будет намекнуть ему, что соплохвосты всем надоели, пора бы других зверушек показать.
Валяться в постели стало неинтересно и невозможно. Душа требовала действий, и Гарри не стал с ней спорить.
Увы, реальность оказалась сурова и несправедлива. Рон крепко спал. Девочек в гостиной не было. Библиотека ещё не работала. Хагрид дверь не открывал.
Гарри замер и задумчиво посмотрел на замок. Когда-то, получив мантию-невидимку, он опытным путём выяснил, что просто так гулять по коридорам не интересно, нужна цель. Тогда он полез в библиотеку и ничего хорошего из этого не вышло. Но куда можно сходить в Хогвартсе с утра пораньше? Единственное место, которое пришло Гарри на ум, это комната Крауча. Ведь им никто не запрещал её посещать. Они сами не полезли туда, где взрослые часто бывают. Но сейчас-то все спят, и, возможно, в комнате ещё не всё интересное разобрали. Он там в прошлый раз какие-то книги видел.
Предвкушая интересные находки, Гарри почти бегом добрался до восьмого этажа. Пройдя, как положено, три раза по коридору, он просил у Хогвартса комнату, где всё спрятано, мысленно уточняя, что «всё» — это приключенческие автобиографии и загадочные сокровища, которым обрадуются Падма и Парвати.
Все сокровища из комнаты уже были убраны, книги, впрочем, тоже. Но их она могла предоставить на любой вкус, воспользовавшись библиотекой Хогвартса. Также комната не пожадничала, предоставив камин, удобное кресло и стол, на котором, собственно, и лежали несколько стопок книг на заданную тему.
— Вау! — восхищённо воскликнул Гарри. Такого он никак не ожидал.
Содержимое комнаты намекало, что она гораздо интересней, чем им показалось вначале. Впрочем, с этим можно будет разобраться позже, как и с тем, кому принадлежат книги. Сначала их следует перетаскать в свою комнату. Если потом выяснится, что они, как диадема, давно утерянные и наследник-хозяин не установлен, можно будет оставить книжки себе.
В первую очередь Гарри взял стопку книг за авторством уже хорошо зарекомендовавшего себя Далласа. Но вынести их из комнаты не смог. Стоило перешагнуть порог, как руки оказались возмутительно пусты, а стопка книг вновь лежала на столе. Гарри подошёл к нему в некоторой растерянности. Бегать на восьмой этаж, почитать — не вариант. Он похлопал себя по карманам, в надежде, что там завалялись карандаш с пергаментом. Но обычно, если ты в карман чего-то не складывал, то его там и не найдёшь. Похлопывание показало, что нынешний случай исключением из правил не является. Зато нужные Гарри предметы появились на столе. Ради проверки он снова вышел из комнаты, теперь с пергаментом. Листок остался в руке и вообще вёл себя как самый обычный лист пергамента, то есть самостоятельно ничего не делал.
Гарри снова подошёл к столу и, устроившись поудобней в кресле, стал переписывать названия и авторов книг. Всего их было двадцать три штуки. Разумеется, позже он поищет их в библиотеке или купит. Ну, когда у него появится собственный дом, точно купит. Сейчас же загадочная комната занимала Гарри больше любой, даже самой интересной литературы. Почему исписанный лист пергамента не исчез, в отличие от книг, даже когда пропала дверь и Гарри отошёл от её предполагаемого местонахождения в конец коридора. Можно было б предположить, что дело в цене, но была ещё диадема. А она наверняка дороже книг. Девочки тогда сказали, что у диадемы нет однозначного хозяина и он, Гарри, имеет на неё точно такие же права, как и другие возможные наследники. Видимо, на книги он прав не имеет? А пергамент? А ведь карандаш, которым Гарри только что писал, был похож на его собственный, лежащий сейчас в сумке на сундуке. Могла ли комната, выполняя желание Гарри, перенести ему вещи? Интересно, карандаш она вернула на место или он пополнил собой её закрома. А ещё интересно, есть ли там, в этих закромах другие вещи, кроме диадемы, на которые он имеет право. Сформулировав мысленно заказ, Гарри трижды прошёлся по коридору.
— О нет! — простонал он.
Посреди комнаты стоял его сундук, на сундуке лежала сумка.
— И как это всё теперь назад возвращать? — заметался Гарри. Но не успел он ни собраться с мыслями, ни всерьёз задуматься, а сундук с сумкой уже исчезли. Мальчик понадеялся, что его имущество вернулось в спальню. В крайнем случае он снова закажет комнате свои вещи и попросит Добби перенести их. Только теперь, успокоившись, Гарри увидел лежащий на полу медальон, деревянный овал, примерно семь на пять сантиметров, с кожаным шнурком.
Если бы рядом был Рон, он бы посоветовал не трогать неизвестно на что способную вещь, ну, хоть проверить её, что ли, для начала. И Гарри бы согласился, наверное. Но Рона рядом не было, напомнить о благоразумии было некому, а Гарри воспринял медальон как свою собственность наравне с сундуком и сумкой. То, что собственность была впервые виденной, делало её интереснее и привлекательнее. Он, непроизвольно задержав дыхание, взял медальон в руки, погладил тёмно-коричневое дерево. На ощупь оно оказалось гладким и тёплым. Створки медальона были просто сомкнуты, без всяких замков. Гарри раздвинул их и…
— Апчхи, апчхи, апчхи, — что медальон нужно закрыть, он понял… — Апчхи, апчхи, — но сделать это сразу не получилось… — Апчхи, — а когда ему это удалось, до Гарри наконец дошли слова Рона об опасности незнакомых вещей.
Тем не менее, свою собственность сомнительной ценности Гарри спрятал в карман и, мельком глянув на часы, обнаружил, что люди уже вовсю завтракают, пока он ерундой занимается. Сначала Гарри сбегал в свою комнату, убедиться, что сундук с сумкой стоят, лежат на своих местах, и тогда уж прибежал в Большой зал.
— Ты где был с утра пораньше? — спросил Рон, двигаясь в сторону.
Гермиона подвинулась вслед за ним, освободив для Гарри место рядом с Парвати.
Рон недовольно посмотрел на подругу: «Эдак он ответ не услышит». Но слушать оказалось особо нечего.
— Потом, всем сразу, в нашем классе расскажу, — сказал Гарри.
— У меня после завтрака собрание клуба «Ведуний», — забеспокоилась Парвати.
— Ну, значит потом встретимся, — подкорректировал план Гарри. — Я ещё хотел к Хагриду в гости сходить, намекнуть, что соплохвосты всем надоели. Кто со мной?
— Я иду, — сразу подписался Рон.
— Думаешь, Хагрид тебя послушает? — спросила Гермиона. Она ещё на третьем курсе пыталась повлиять на программу по УЗМС.
— Мы просто придём к Хагриду и попросим показать нам зверушек, которых мы давно мечтали увидеть. Вот прям сейчас.
— Единорогов без меня не смотрите, — попросила Парвати. — Мы с Падмой даже в Запретный лес бы сходили, только боимся.
— Я тоже хочу единорогов посмотреть, — присоединилась к разговору сидящая рядом с Парвати Лаванда. — И в Запретный лес тоже боюсь ходить.
— Знаешь, а ведь может сработать, — протянула Гермиона.
После завтрака Парвати и Лаванда, хоть и с лёгким сожалением, но всё же отправились на собрание самого девичьего клуба. Зато Падма была свободна ближайшие три часа и единорогов она посмотреть действительно хотела.
* * *
Хагрид после завтрака возился в саду, пропалывал сорняки на тыквенных грядках. Услышав стук в дверь и лай Клыка, он прервал своё занятие, чтобы впустить гостей. Приветствовал их Хагрид, испытывая противоречивые чувства. Он хотел, чтобы на месте детишек была Олимпия, пришедшая мириться. Но Гарри, Рон и Гермиона — уже, считай, старые проверенные друзья, вызывали ощущение тепла, надёжности и неизменности бытия. Сегодня они привели с собой Падму Патил с Когтеврана, которую Гарри спасал во втором туре. Падма с интересом осматривала хижину, пока Клык пытался облизать её спутников.
— Хагрид, ты не сильно занят? — начала издалека Гермиона. Ей вдруг пришла в голову шальная мысль, что для достижения успеха здесь сильно не хватает Парвати. Но, как оказалось, Гарри, когда ему приспичит, тоже кое-что может.
— Мы подумали, может ты нас сводишь в Запретный лес? — с самым невинным видом сказал он. — Кого-нибудь интересного покажешь. Акромантула например.
— Не надо акромантула! — воскликнул Рон — Девчонки же хотели единорогов посмотреть.
— Парвати и Лаванда сегодня не могут, — напомнил ему Гарри, — а завтра мы не можем.
— Дык, давайте я на следующий урок единорогов приведу, — предложил Хагрид удачный, естественный и единственный возможный вариант.
Дети радостно загомонили, выражая согласие.
— А можно ещё Нарлов посмотреть и Лукотрусов? — имея в виду будущие СОВы, стала заказывать Падма.
— Ещё Глиноклока и огненного краба, — подхватила Гермиона.
Глядя на детей с глазами, горящими жаждой познания, Хагрид не мог им отказать. Но почти всех этих зверушек ещё нужно раздобыть, кроме огненных крабов, за ними Хагрид давно наблюдает, очень интересные животные. Или их на следующий урок принести, а детей к ак…
— Ну, с акромантулами я действительно погорячился, — внёс поправку Гарри, вспомнив, что Рон боится пауков независимо от их опасности. — Они в прошлый раз нам сказали больше не приходить, но неужели в таком большом лесу нет больше ничего интересного?
— Дык, есть конечно. Раз с акромантулами так получилось, давайте я вас свожу посмотреть огненных крабов.
— Да, — хором выдохнули девочки.
Гарри с Роном наивно считали, что Гермиона и Падма ничего опасного пожелать не могли. Они даже не задумались, почему крабы называются огненными, шагая вслед за Хагридом по тропинке. Тем более, что идти приходилось быстро, ведь на каждый шаг Хагрида они делали три. А вскоре и вовсе не до посторонних мыслей стало. Хагрид вдруг свернул с тропинки, прямо в чащу. Детям нужно было пробираться сквозь те кусты, через которые он перешагивал. На ветки и колючки лесничий обращал внимание не больше, чем на обыкновенную паутину, дети же в них запутывались так основательно, что им приходилось возиться по несколько минут, высвобождая свои мантии. Гарри уже жалел, что напросился на эту прогулку, и лишь старался по возможности облегчить путь Падме.
— А поудобнее дороги нет?! — проворчал Рон. Он, в отличие от Гарри, не считал нужным переносить трудности молча и не боялся показаться неблагодарным, как девочки.
— Если нет дороги поудобнее, может, хоть пойдём медленней? — попросил Гарри, вдохновившись примером друга.
Хагрид посмотрел на запыхавшихся и исцарапанных детишек, вспомнил, что человек — зверушка слабая, и рассадил их на своих плечах — мальчиков на левое, девочек на правое. Путешествие по Запретному лесу сразу стало легче и приятней, разве что небольшое неудобство присутствовало. Для Хагрида из-за арбалета, его теперь приходилось нести в руках, для Гарри, Падмы и Гермионы из-за общей нелюбви доставлять кому-либо лишние хлопоты. Только Рон без помех и моральных терзаний наслаждался поездкой.
Миновав непроходимую (для нормального человека) чащу, Хагрид вышел к озеру. Благодаря горячим источникам оно не замерзало даже в самые холодные зимы, а у каменистого берега мерцающим маревом дрожал разогретый воздух. В Шотландии идеальное место для обитания огнекрабов. Хагрид сам их раздобыл и поселил здесь. Сначала-то он огнекраба дома держал, этот первый к нему случайно попал. Но ни одно живое существо не может жить без пары. И места им нужно больше, чем в его хижине. И чем стая больше, тем больше, соответственно, требуется места. Ещё капризные они оказались очень. Вот дракон — другое дело! Но драконов законом запрещено дома держать, а огнекрабов не запрещено. Хагрид тогда подумал, а что если самому зверушку вывести, чтоб такая же сильная и живучая, как дракон, и ручная, как огнекраб. М-да, кажется, соплохвост этим требованиям не соответствует: и не ручной, и не живучий. Из всего выводка два соплохвоста осталось. Какие только условия Хагрид им не создавал. А огнекрабам хватило для счастья горячих источников. Дети, увидев красивых черепашек со сверкающими на солнце драгоценными камнями в панцирях, нетерпеливо заёрзали. Даже девочки, которые теоретически знали об опасности огнекрабов, желали посмотреть зверушек поближе. Огнекрабы человеческих детишек рассматривать не желали и встретили их струями огня из задней части брюшка. Что не помешало детям любоваться экзотическими черепашками, лезть к ним с безопасной стороны, задавать вопросы, а Гермионе ещё и знаниями делиться. Из чего Хагрид сделал вывод, что человеческие детёныши любят всё блестящее не меньше нюхлеров. Ведь соплохвосты тоже огнём стреляли, а детям не нравились. Видимо, им блестящих камушков не хватает. Попробовать, что ль, ещё разок огнекрабов скрестить с кем-нибудь. Чтоб на этот раз с камушками. А этих на урок можно будет принести. Только попозже, наверное, когда потеплее станет. И всех остальных зверушек, которых девочки заказывали, тоже на урок. Не дело по Запретному лесу ходить с детьми на плечах. Использовать арбалет не очень удобно. Большие потери в скорости и ловкости.
Поскольку Гарри тоже было не очень удобно, только морально, он решил больше на прогулку по Запретному лесу не напрашиваться. Гермиона и Падма его полностью поддерживали. Парвати хватило одного взгляда на растрёпанную и исцарапанную сестру. Падма перед обедом даже в порядок себя не привела! Ни сил, ни времени не хватило. Нет уж, пусть Хагрид единорогов на урок приводит. Рон повторить прогулку тоже не рвался. Нет, ему всё понравилось, но вдруг в следующий раз его таки к акромантулам потащат. В общем, все стороны пришли к одному и тому же выводу.
После обеда Падма убежала в кружок любителей каббалистики, да так резво, что Парвати не смогла её поймать для приведения в порядок. Гарри решил, что раз откровенные разговоры снова откладываются, самое время потренироваться в боевой магии. Рон и Гермиона без большого воодушевления с ним согласились. Тренироваться Гарри действительно надо, да и им полезно. Поттер, дабы добровольные помощники не тратили время впустую, освоив заклинание, сам обучал их. И как-то удивительно хорошо это у него получалось. Вот, вроде бы они читали одну и ту же книгу, а результат появился, когда объяснял прочитанное и освоенное Гарри. Парвати в этот раз решила присоединиться к тренировке. Потом, когда все направились в библиотеку, искать книги из неизвестно откуда появившегося списка, она побежала ловить сестру. Они сегодня в клубе чары для заживления царапин и порезов осваивали. Эмили Фоссет принесла. Вот ведь, тоже когтевранка, а понимает — лохматая и исцарапанная по школе не бегает.
Вечером Гарри наконец поведал своим девушкам и друзьям об обнаруженной им загадке Хогвартса, ну и чихательный медальон показал. Комната произвела на всех двоякое впечатление. Невозможность вынести из неё книги сильно понижала в цене возможности их заказать. Вот из списка Гарри и половины в библиотеке найти не смогли. Чихательный медальон удостоился трёх многозначительных хмыков от девочек и комментарий от Рона.
— Шуточка в стиле близнецов.
— Не удивлюсь, если это проделки мародёров, — согласился с другом Гарри. — Либо они сами посеяли, либо Филч, как и карту, конфисковал.
— Если б Филч конфисковал, Хогвартс не счёл бы эту вещь твоей, — пустилась в рассуждения Гермиона. — Ведь он как школьный завхоз имеет право конфисковать вредные вещи.
— Домовики считают Филча ненастоящим завхозом, — тоже решила порассуждать Падма, — значит, и Хогвартс может считать его ненастоящим.
Парвати и Гарри было всё равно, главное, что ничего стоящего у Хогвартса для Поттера не нашлось.
А вот Рон всерьёз задумался.
— То есть, если я попрошу у комнаты собрать по школе всё, на что имею право, она мне конфискованные у близнецов гадости выдаст? — мальчик сомневался, стоит ли ради такого счастья напрягаться и втайне надеялся, что ошибся с выводами, может рассчитывать на большее и умные девочки сейчас это скажут.
— Вряд ли, — хором сказали девочки и Гарри.
Рон подобрался, стараясь сразу на многое не надеяться.
— Папа умер, Сириус, Люпин и Хвост покинули Хогвартс. А Фред с Джорджем живы и находятся в школе, — объяснил своё видение ситуации Гарри.
Рону стало неловко, будто он примерился к наследству живых братьев.
Девочки смущённо отводили глаза. Парвати, пристально рассматривая свой маникюр, подкорректировала тему:
— Вот если твои родители в школе что-то оставили, забыли, потеряли…
— Например, метлу на первом курсе протащили и слишком удачно спрятали, — подхватила Гермиона.
— В этом скорее Билла или Чарли заподозрить можно, — внёс поправку Рон. — Но зачем мне такая древняя метла? Чихательный медальон и то лучше.
1) Английская мудрость.
2) Ранее Скади — «Ананасы», ещё раньше Жуки — «Батарейка».
Утром в воскресенье Гермиона поймала на себе заинтересованный взгляд Парвати и насторожилась. Вроде бы у девушки её друга нет причин желать отвадить Гермиону от Гарри Поттера, да и прошлый демарш с конфетами из Седриковой благодарности намекает на желание подружиться. Но кто её знает?
— Гермиона, а ты почему волосы не выпрямляешь, заплетать ведь удобней будет, да и смотрелось на балу красиво? — спросила Парвати в ответ на настороженный взгляд Грейнджер.
— С этим зельем для выпрямления волос возиться очень долго, мне время впустую тратить жаль, — вздохнула Гермиона. Чёрт с ней, с красотой, но прямые волосы послушней, легче заплетаются, легче расчёсываются и вообще почти не путаются.
— Зачем обязательно зелье? — Парвати широко распахнула глазища, демонстрируя удивление. — В Хогвартсе можно чары использовать.
— Мне чары для выпрямления волос не попадались, — сказала Гермиона с намёком.
— Это потому, что ты всякую ерунду читаешь, — не упустила возможности высказать своё мнение Парвати, доставая нужный номер «Ведьмополитена».
Описанное в журнале заклинание было несложным, но вот так сразу, без тренировки тыкать в себя палочкой Гермиона была не готова. Лишнего времени на тренировки у неё сегодня нет. Они договорились по возможности пораньше позавтракать и идти в Хогсмид. Гермиона хотела узнать, что думает Сириус о тех предметах, про которые рассказывал Гарри со слов Добби. Расспросить его о чарах, используемых в пещере. Поучаствовать в рыбалке и пикнике. И ей совсем не хотелось, чтоб её опять перехватил Виктор. Он конечно хороший, но всё самое интересное происходит рядом с Гарри. Да! Им ведь ещё с Ритой Скитер разбираться.
— Давай сегодня я тебе волосы зачарую, — предложила Парвати, и Гермиона с радостью согласилась.
Если б речь шла о чём-нибудь другом, не относящемся к гламуру, она бы усомнилась в способности Парвати Патил правильно выполнить заклинание и не доверилась ей. Но всё, что имело отношение к уходу за своим телом и наведению красоты, Парвати делала на совесть. Вот и сейчас её движения были чёткими, а слова заклинания сами слетали с губ. Гермиона ещё не успела осознать происходящее, а работа была уже закончена.
— Встретимся за завтраком, — махнула рукой Парвати, уходя в душ.
* * *
— Зачем ты это делаешь? — заподозрила подругу в предательстве Лаванда.
— Я ей пару подходящую нашла, теперь свожу, — самодовольную улыбку, полную предвкушения, Парвати сдержать даже не пыталась.
— Кого? Думаешь, получится? А вдруг они с Роном сойдутся? — Лаванда теребила подругу в надежде получить хоть один ответ и его дождалась. На последний вопрос Парвати ответила:
— С Роном они ещё не доросли до отношений.
* * *
Всё же теперь, когда «поцелуй дементора» отменили, Гарри было гораздо спокойнее. Он почти не боялся, что Сириуса поймают. Почти. Радость от того, что крёстный вообще существует, что он рядом, что они скоро встретятся, почти не омрачалась страхом. Почти. Зато дополнительное напряжение создавали разложенные по укромным местам куски души Воландеморта. Разумеется, Гарри догадывался, что они как-то связаны с живучестью Воландеморта. Но лезть в пещеру сам он не хотел, а в банк и не мог. Где эта пещера и чей сейф — Добби не сказал, наверное, хотел сначала получить душу из кольца или обещание скормить ему и остальные души. Гарри было не жалко, но, опять же, лезть в пещеру и банк… Рисковать крёстным он тоже не хотел и не мог. Гарри подозревал, что у Сириуса недостаточно знаний, чтобы разобраться с инферналами и дементорским зельем. Чтобы привлечь к проблеме Грюма или Дамблдора, придётся рассказывать, откуда Добби столько знает. А Гарри не был уверен, что готов об этом говорить, даже с крёстным. Мысленно он не раз уже рассказал Сириусу о произошедшем недоразумении и так и не решил, говорить или не говорить.
Рита Скитер в баночке в кармане тоже спокойствия и радости не добавляла. Гарри периодически пытался оправдаться перед собой за посаженного в баночку живого человека. В конце концов, они могли бы честно считать её жучком и раздавить. И она первая полезла. Конечно, придурочных журналистов и без Скитер хватает, но у них нет такой возможности добывать информацию.
* * *
В общем, Сириус издалека понял, что Гарри нужно поговорить.
Встреча сегодня изначально намечалась у реки. Блэк кружил недалеко от идущих подростков, высматривая возможную охрану или наблюдателей. На первый взгляд, впрочем, на второй и третий тоже, Гарри Поттер никому интересен не был. С одной стороны, им это было на руку, с другой — наводило на неприятные размышления. Сириус даже допускал предположение, что наблюдателя он просто не заметил. Тоже мысль не слишком радужная. Но это кем надо быть? Путь к речке неудобен для наблюдения издалека. По дороге часто приходится огибать горы, горки и нагромождения камней. Каждый раз, когда Гарри с друзьями скрывались за очередной деталью ландшафта, Сириус нервничал и догонял их, наплевав на поиски наблюдателя. Но ведь если б он был, то тоже бы нервничал и догонял. Разве нет?
Добравшись до реки, дети расселись по заранее трансфигурированным Сириусом брёвнам (и стулья — и в глаза не бросаются). Создавалось впечатление, будто сил что бы то ни было делать у них не осталось. Но стоило чёрному псу принять человеческий вид, как встрепенулась Гермиона.
— Сириус? — удивлённо воскликнула она. — Если б встретила на улице, ни за что не узнала бы.
— Во-во, я тоже, — нашёл в себе силы пошевелить языком Рон.
— Да вот, палочкой обзавёлся, — смущённо пробормотал Сириус Блэк.
Разумеется, Гермиону восхищал не сам мужчина, а качество произошедших с ним изменений. Разумеется, Сириус это понимал, но на него так давно девушки с восхищением не смотрели, что даже тень этого чувства выбивала из равновесия. Мысленно встряхнувшись, он быстро привёл в норму уставших детишек, пообещав пирожки к чаю, как только тот будет заварен. Слова оказались заклинанием, не иначе, растущие организмы уже были не прочь перекусить. Подумаешь, завтракали недавно в Хогвартсе. Этот Хогвартс отсюда и не видно даже. Сириус едва успел развести костёр, как над ним был подвешен котелок с водой.
Взбодрившиеся дети вспомнили, что вообще-то у них есть проблемы, и дополняя друг друга, пожаловались на журналистку-анимага.
— Держать её в банке всю оставшуюся жизнь мы не можем, выпустить тоже, — говорил Гарри.
— Эти журналисты пишут, что им в голову взбредёт! — возмущалась Гермиона.
— Не представляю, как можно заставить Скитер дать клятву? — это Парвати.
— Да и клятва нужна такая, чтоб ничего не упустить, — это Падма.
— Она наверное захочет отомстить и либо будет целенаправленно искать способ, либо однажды воспользуется моментом, — поделилась житейской мудростью Парвати.
— Да если б мы её не поймали, Скитер бы могла прицепиться к нам и узнать про тебя, — высказался Рон.
— Вот я и думаю, может, просто подержать Риту Скитер в баночке до конца турнира, а потом отпустить, — вернулась к первоначальному плану Гермиона.
— Тогда уж до оправдания Сириуса, — поправил её Гарри. — Кстати, Грюм сказал, что «поцелуй дементора» для тебя отменили и начали доследование, но невиновным без допроса считать не хотят. Он надеется повлиять на их мнение, но это будет не быстро.
— Грюм — старик упрямый, может, что и получится, — небрежно заметил Сириус. Его переполняло чистое, ничем не замутнённое счастье. Все проблемы просто меркли и терялись рядом с тем фактом, что Гарри пришёл к нему за помощью. Его не гонят, не отправляют в безопасное место, в него верят. — Давайте сюда свою журналистку, я её обработаю так, что она сама по собственному желанию поклянётся. А до конца турнира, действительно, пусть в банке посидит.
Внешне Сириус старательно делал вид, что так и должно быть. В котелке закипела вода, вокруг трансфигурированного столика засуетились дети, заваривая чай, разбирая кружки и пирожки. Для них как раз ничего особенного не произошло (Гарри исключение). Возникла проблема, они пожаловались взрослому, и он взялся её решать. Будучи исключением, Гарри пребывал в не меньшем восторге, чем его крёстный. Рядом с ним есть взрослый, сильный человек, желающий решать его проблемы.
Раньше Сириус не смог бы, приобняв, отвести крестника в сторону и спросить, что ещё его беспокоит. Просто не ощущал себя вправе сделать это, не чувствовал себя достойным.
Раньше Гарри не смог бы рассказать о проживавшем до недавнего времени в его шраме куске души Воландеморта. У него бы даже мысли не возникло, что такая откровенность может принести не только вред, но и пользу.
— Ты прав, полагаю, эти предметы действительно связаны с живучестью Воландеморта. Узнать, где они находятся, не проблема, сейчас Добби обыкновенный домовик, а домовик не может не ответить на прямой вопрос хозяина, а в хозяевах у Добби ты и твои девочки, — о происхождении домовых эльфов Сириус впервые слышал, ну не учили в семье Блэков детей вести хозяйство, ни в тринадцать лет, ни в четырнадцать, и даже в пятнадцать тоже не учили. А в шестнадцать Сириус сбежал из дома. У Поттеров домовиков не было вовсе. Но насчёт обязательного подчинения прямым приказам он не сомневался.
— Душу из кольца вы ему, разумеется, отдадите: и не жалко, и обещали. Жаль только, я один не смогу за ним сходить, без змееуста там, похоже, не обойтись. Потом можно будет и Грюма подтянуть, и Дамблдора, а знания, появившиеся у демона, на диадему сва́лите или на кольцо. Добби по вашему приказу подтвердит любые слова. И давай я буду последним, кто узнал про недоразумение со шрамом. Даже Дамблдору не сто́ит.
Последние слова были скорее результатом обиды на директора Хогвартса и главу Ордена феникса, чем проснувшейся осторожностью: Сириус пытался расспросить его о шраме крестника, так как сам не мог понять, почему тот может болеть, и, соответственно, не мог вразумительно ответить на письмо Гарри. Попытка вышла неудачной, Дамблдор написал полное тумана письмо, из которого можно было понять, что всё идёт по плану, и поблагодарил за сообщение. Передавать такой ответ Гарри — это издевательство!
Впрочем, Сириус в собственных мотивах не копался и свои советы мог аргументировать:
— Если б Дамблдор мог разобраться с твоим шрамом, он бы с ним давно разобрался. А раз директор этого не сделал, значит сам в вопросе ничего не понимает. Проблема из практической перешла в теоретическую. А чисто теоретически мы и сами можем версии строить.
— Да я и не собирался ничего Дамблдору рассказывать, — успокоил крёстного Гарри.
Действительно ведь не собирался, даже мысль не мелькала. Директор же не проявил интерес к его проблемам. А раз человеку не интересно, к нему лезть — только дураком себя выставлять. Тем более, он сам не мог даже себе объяснить, что же его так напрягает в вопросе, который, как правильно выразился Сириус, стал теоретическим.
— Летом сходим или сходишь в Мунго, там пройдёшь полное медицинское обследование, не объясняя причин, — сказал крёстный, каким-то образом лучше Гарри сообразив, что его беспокоит. — Если есть какие-либо последствия, они найдут и так.
Мальчик окончательно успокоился: нерешаемых проблем нет. А друзья уже поглядывают на него и Сириуса вопросительно. Они так долго сидели и деликатно не приближались к ним, что превысили все нормы, отпущенные им природой и воспитанием.
— Когда мы пойдём за кольцом? — спросил Гарри у Сириуса, устраиваясь на бревне между Падмой и Парвати.
Рон и девочки навострили уши и всем своим видом выразили готовность идти прямо сейчас. Они уже наелись, отдохнули и были не прочь подвигаться, проклятые сокровища, например, поискать.
— Сначала я схожу туда один, поброжу вокруг, а уже потом, в следующие выходные, например, мы пойдём с Гарри, вдвоём, — Сириус серьёзно посмотрел на каждого в отдельности и на всех сразу. Ему совсем не улыбалось тащить толпу детишек в тайник Воландеморта. Там и одного Гарри много будет, но без него никак.
Гарри полностью устраивал такой вариант: он не хотел подвергать опасности ни друзей, ни своих любимых девочек.
— Сегодня вечером провожу вас до Хогсмида, вы пойдёте в Хогвартс через ворота, а я через «Сладкое королевство». Встретимся за статуей. Ты, Гарри, вызовешь Добби и прикажешь ему отправить меня к хижине с кольцом.
— Давай вместе дойдём до «Сладкого королевства». Если что, мы от тебя внимание отвлечём, — внесла поправку в план Сириуса Гермиона.
Парвати подавила коварную улыбку.
Собравшийся было спорить Гарри выдохнул.
Всем стало ясно, что поиски сокровищ отменяются. Ну, на худой конец для развлечения сойдёт и рыбалка с соревнованием «кто больше» и «чья больше».
* * *
— Мы не слишком много наловили? — первой опомнилась Гермиона, когда гора рыбы стала достигать отметки «выше колена». Её родители и начальная школа учили беречь природу.
— Нормально, — оценил улов Сириус. — Но можно переходить к готовке, как раз проголодаться успеем.
— Мы это всё будем готовить? — ужаснулся Рон. — Да тут до ночи работы хватит.
— Без паники, — сказал Сириус. — Готовить мы будем только обед, а на остальном желающие могут кулинарные чары отрабатывать, я их как раз осваиваю.
К немалому удивлению Гермионы желание поучиться выразили все. Ладно Парвати, она, оказывается, заклинанием, выпрямляющим волосы, на «превосходно» владеет. Может, легкомысленная гриффиндорка давно хотела научиться чарами чистить, потрошить и даже запекать рыбу. Но сосредоточенно пыхтящий Рон, добровольно и с удовольствием тренирующий правильное произношение…
Может, дело в том, что у Гермионы впервые ничего не вышло раньше всех? Её рыба, подвергшись магической обработке, то выворачивалась наизнанку, то превращалась в фарш, вместе с кишками и костями. Готовка определённо не входила в число талантов Гермионы.
Каждый раз, получая нечто невообразимое и далёкое от задуманного, начинающие повара соревновались в остроумии по поводу судьбы очередной рыбины.
Более-менее приемлемый результат имелся у Сириуса, но он взрослый и не первый день чары осваивает. По общему мнению, его работу можно даже Клювокрылу предложить. Самим же лучше пообедать ухой, приготовленной в котелке, и рыбой, поджаренной на углях.
— Мама чистит, режет и, наверное, потрошит магией, а варит, жарит на плите, — поделился Рон подробностями семейного быта, уплетая обед.
— У нас готовят домовики, — пожала плечиком Парвати.
— Но для варки, жарки они используют плиту, — напомнила невнимательной сестре, как обстоят дела на их кухне, Падма.
— В Хогвартсе, кстати, тоже, — сказал Гарри.
— Точно! — обрадовалась Гермиона. — Наверное, готовить магией очень сложно.
Все посмотрели на Сириуса.
— Понятия не имею, — честно ответил он. — У нас тоже домовики готовили, а нам с Регом вообще на кухню не разрешали ходить. Лили умела готовить магией от и до, но предпочитала на плите, говорила, на живом огне вкуснее.
— А у мамы с папой домовиков не было? — заинтересовался Гарри.
— Нет, — мотнул головой Сириус. — Ни у твоих родителей, ни у бабушки с дедом домовых эльфов не было. Почему, не знаю. После твоего рассказа подумал, может, кто из твоих предков демонам насолил так, что они забыть не могут.
— Не сходится, — возразила Гермиона. — Добби очень уважает Гарри, и по-своему спасать его пытался.
— Да, — подхватила Падма, — ни он, ни старший домовик Хогвартса не возражали против того, что Гарри будет одним из перевызывающих.
Парвати и Гарри лишь вздохнули. Они забыли сказать Падме, что про «перевызов» Гермионе решили ничего не говорить. А останавливать её посреди фразы глупо.
— «Перевызывающих»? — спросила Гермиона, забыв о загадках семейства Поттер.
— Добби нужно было помочь, а ты обещала Грюму до семнадцати ничего такого не делать, — пояснил Гарри.
Подруга обижаться не стала. Действительно ведь, помочь нужно, а она обещала.
Сириуса, наоборот, «тайны семьи Поттер» заинтересовали. Он ещё раз обдумал полученную информацию и подкорректировал вывод:
— Возможно, недовольство демонов касалось только мистера Поттера, а Джеймса просто научить оказалось некому.
— В магическом мире и так трудно искать информацию, — уловила Гермиона намёк на схожесть чужих проблем со своими собственными. — В библиотеке каталога нет, мадам Пинс сидит для мебели, да ещё многие темы закрытыми оказались.
— Для библиотеки есть специальное поисковое заклинание, — смутился Сириус. — Нас ему ещё на первом курсе староста научил. Я не подумал, что вы его не знаете. Сколько учился, наши старосты всегда это заклинание первачкам показывали.
Все, кроме Рона, тут же переполнились жаждой знаний, это ж какая экономия времени в библиотеке. Рон молчал. Он помнил, как мама однажды сказала, что в их дом домовик не придёт. Но дело наверняка не в обиде демонов на семейство Уизли, а в отсутствии нужного фундамента. Настроение испортилось, и учить что-либо не хотелось.
— Произносите слово или несколько из нужной темы, говорите заклинание, описываете палочкой вот такой круг, потом расслабляете пальцы, чтобы палочка могла свободно двигаться. Она укажет направление к ближайшей книге, в которой есть заданные слова. Если книга оказалась не тем, что нужно, при повторном колдовстве мысленно её исключите. Кстати, закрытость информации таким образом можно обойти. В своих автобиографиях маги порой увлекаются хвастовством и даже семейные секреты выдают, а уж про цензуру вовсе не вспоминают.
После этих слов Гермиона была потеряна для общества. У неё за почти четыре года накопилось столько вопросов…
Гарри и Парвати одинаково пожалели о лишнем времени, потраченном на поиск книг при написании эссе, времени, которое можно было б употребить с большей пользой — на полёты на метле, поиски загадок и разгадок, сон, в конце концов (на изучение косметических чар, уход за собой и своим гардеробом, отслеживание новостей, сон, в конце концов). Даже интересно, это только их старосты поленились, или хорошая традиция была утеряна до Перси и Фхины. Хотя если б Перси знал столь полезное, уж братьев он бы научил. Или нет?
— У нас старосты тоже ничему подобному не учат, — поделилась очевидной информацией Падма. — Думаю, на Когтевране такой традиции не было. А может и была. На самом деле когтевранцы ничем не отличаются от представителей других факультетов. И точно так же из-за пары лентяев или высокомерных придурков могли забыть хорошую традицию.
— Который час? — спохватился Сириус.
Все поглядели на часы, и Гермиона озвучила увиденное:
— Половина четвёртого.
— Пора вам в замок, — Сириус встал на ноги. — Вот что… — он нахмурился и, устраняя следы пикника, начал выдавать инструкции: — Старайтесь по одному нигде не ходить, чтоб как с Диггори не получилось. Пойдёте в следующий раз в Хогсмид — меня предупредите. Я присмотрю. Пишите, если случится что-нибудь необычное.
— Мы с тобой ещё не прощаемся, — напомнил крёстному Гарри.
— Вдруг не до разговоров будет, — отмахнулся Сириус. Придирчиво осмотрев поляну и решив, что её вид достаточно напоминает первозданный, он превратился в Бродягу и, вильнув хвостом, направился в сторону деревни.
* * *
К «Сладкому королевству» пятеро учеников Хогвартса и собака подошли в четыре часа сорок минут. С первого взгляда стало ясно, что внимание от Бродяги отвлекать не придётся. Магазин был переполнен больше обыкновенного. Нагулявшиеся по Хогсмиду ученики перед возвращением в школу желали прикупить пару-тройку-десяток вкусняшек. Вход в подсобку был чуть приоткрыт. Видимо, продавец так часто туда спускался, что не считал нужным утруждаться и закрывать за собой дверь.
Выждав десять минут после того, как Бродяга просочился в оставленный продавцом проход, и решив, что прошло достаточно времени, чтобы Сириус спустился в люк, дети изобразили нежелание стоять в очереди и поспешили в Хогвартс. Они так спешили, что даже запыхались слегка.
— Куда ты бежишь? — спросил Рон, тяжело дыша, когда они поднялись по парадной каменной лестнице в вестибюль замка.
Гарри недоумённо посмотрел на друга. Вроде бы Рон слышал их с Сириусом договор, не отходил никуда. Зачем тогда спрашивает?
— Я хочу сказать: он же никуда не денется.
Может быть Рон и был прав, но Гарри нервничал из-за присутствия Сириуса в тайном ходу.
— Мало ли кто туда сунется, — пояснил он свою торопливость.
— Вам совсем нет необходимости «туда» идти, — сказала Парвати Рону и Гермионе. — Вы же не участвовали в обряде.
Рону бежать на четвёртый этаж не хотелось. Из Большого зала летели запахи вкусного ужина. Гермиона мечтала оказаться в библиотеке, проверить свежеизученное заклинание, а затем наверстать упущенное. Нет, она вовсе не собиралась заниматься магическим поиском всего того, что уже однажды нашла механическим путём. Гермиона хотела вернуть когда-то утраченную традицию и обучить полезным чарам прочих учеников, хотя бы гриффиндорцев, по крайней мере тех, которые от неё не сбегут.
И оба легко согласились с Парвати. Сириуса к тайнику Сами-Знаете-Кого отправят и без их участия. Так-то Гарри с этим делом и один бы справился, но близняшкам было жутко интересно посмотреть на потайной ход. Любопытство легко побеждало аппетит, тем более, что ужин не отменяется, а откладывается. К тому же крёстный их парня не велел им поодиночке ходить. То есть отпускать Гарри одного никак нельзя.
Сам Гарри указания Сириуса пропустил мимо ушей, считая их невыполнимыми в принципе. В туалет и душ ему что, тоже в компании ходить? Но присутствие рядом Падмы и Парвати успокаивало. Гарри не был уверен, что Добби его послушается, обряд-то Падма проводила, силу они на равных вливали. Он не заметил, как замедлил шаг и взял девочек за руки.
Коридоры Хогвартса были безлюдными, как после отбоя. Кто-то ужинает, кто-то ещё в Хогсмиде. Но у Гарри невольно возникло чувство, что они нарушают правила и выскочивший из-за поворота Филч снимет с них баллы и назначит отработку. Возможно, у сестер Патил в головах бродили те же ассоциации, иначе как объяснить, зачем за статую ведьмы они полезли сразу втроём, а не по очереди. Там двое-то еле помещаются. Пообниматься можно вполне легально, на свидании, со всем комфортом.
Гарри повернулся к статуе лицом, не отрывая подошвы ботинок от пола, чтобы не оттоптать девочкам ноги. Чтобы не пихнуть ни одну из них локтем, он обнял спутниц покрепче. Парвати хихикнула. Падма улыбнулась. Гарри этого не видел — ощущал.
— В магловском мире профессионально поисками сокровищ занимаются археологи, а в магическом есть такая профессия? — начал он строить планы на будущее, охваченный духом авантюризма. — Даллас вроде бы нигде, кроме Хогвартса, не учился.
— Сокровища ищут ликвидаторы проклятий, от гоблинов или от гильдии, — дала справку Падма.
— У нас дядя Ракеш — ликвидатор проклятий из гильдии, — сказала Парвати. — Мы можем ему тебя порекомендовать.
Гарри вспомнил про Билла Уизли и подумал, что потом надо будет Рона расспросить, а сейчас пора уже лезть в статую, но не удержался и задал последний вопрос:
— А какая разница?
— К гоблинам идут те, кому заплатить за учёбу нечем. Там среди учеников смертность очень большая. И потом, всё найденное достаётся банку. Ликвидаторы получают зарплату, премию. Они не работают самостоятельно, ищут там, где сказали и что сказали. В гильдии будущие ликвидаторы платят за обучение, среди учеников смертность низкая. Потом ликвидатор платит ежегодные взносы (вроде, небольшие) и десять процентов с клада. Гильдия своих защищает от конкурентов. Во всяком случае, за убитого отомстит, лечение, если что, оплатит, — на этот раз справку давала Парвати.
Падма удивилась неожиданным познаниям сестры. Вроде бы, с дядей Ракешем всегда вместе общались.
— Диссендиум, — прошептал Гарри и задел палочкой статую.
Разговоры он усилием воли отложил на потом. В потайном ходу их, возможно, Сириус уже ждёт. Падма с Парвати до лета из школы никуда не денутся. Более того, они могут расспросить своего дядю поподробнее о профессии ликвидатора. С Роном на эту тему Гарри вовсе не передумал пообщаться. Мало ли, может, в банке свои плюсы есть, девочки просто не знают.
Горб статуи ведьмы открылся. Гарри показалось, что в прошлый раз отверстие было меньше. Ведь тогда оно было ему в аккурат, прямо точь-в-точь. Он за год немного подрос, и отверстие тоже.
— Там каменная горка, — стал инструктировать Гарри девочек. — Я пойду первым. Считайте до десяти — и вперёд. Спустившись, сразу в сторону откатываться.
Горка закончилась быстро, и следуя собственной инструкции, он, спустившись, откатился в сторону, вскочил на ноги и зажёг «Люмос». Падма уже была на середине склона. Гарри дождался, когда она откатится ему под ноги, и помог ей встать. Парвати спешно сходить с дороги нужды не было, зато ей было необходимо привести мантии в порядок: свою, сестры и Гарри. Падма восприняла процесс чистки и лёгкой глажки как привычное зло. Это надо просто пережить. Гарри была приятна забота, но она же смущала, или не она, а то, что ему самому следовало выучить нужные заклинания, а не позволять за собой ухаживать.
Заметив в свете люмоса непередаваемую гамму эмоций на лице мальчика, Падма попыталась оправдать сестру:
— Парвати важно, как выглядит одежда, но ведь это не катастрофа.
— Совсем не катастрофа, — подтвердил Гарри. — Потом покажешь мне эти заклинания, — обратился он к Парвати, в качестве доказательства.
— Обязательно, — ответила она мальчику, а сестре сказала: — И нечего меня оправдывать, я же не тащу Гарри в магазин, гардероб подбирать, — судя по тону Парвати, ей этого очень хотелось.
— Если девочка следит за внешним видом мальчика, значит считает его своим, — прозвучал голос Сириуса. Дети вздрогнули от неожиданности. — Я это всегда Джеймсу говорил, когда он начинал ревновать к всяким немытым и нечёсаным, — весьма интригующе закончил он свою мысль.
— Я совсем не против, — подбодрил Гарри растерявшихся девочек, и уже хотел было расспросить о папиных конкурентах за внимание мамы, но крёстный его прервал:
— Вызывайте домовика, вам на ужин надо, да и темнеть скоро начнёт, осмотреться не успею.
— Добби, — позвал Гарри, забыв о своих сомнениях.
Его мысли были заняты родителями и смутными догадками. Но приложив некоторое усилие, он отложил любопытство на потом и проинструктировал появившегося домовика: — Переправишь Сириуса к тому дому, где лежит кольцо, и расскажешь ему обо всех ловушках, что оставил там Воландеморт.
— Дожидаться меня там не нужно, покажет, что сможет, расскажет — и пусть в Хогвартс возвращается, — подсказал Сириус.
У Гарри была мысль приказать Добби в случае опасности переправить крёстного в этот ход, например, но немного поспорив сам с собой, он подтвердил инструкции Сириуса. Ведь если они одновременно аппарируют в разные стороны, ничего хорошего не выйдет. Да и полагаться лучше на себя, когда оцениваешь опасность.
Добби, счастливый до невозможности, пообещал сделать «всё как велит хозяин Гарри Поттер». Причём, у мальчика создалось полное ощущение, что счастливым домового эльфа делает сам факт приказа, а не его содержание. Про своё желание съесть кусок души из кольца он как будто забыл.
— Всё-таки демон и демон под контрактом — это две большие разницы, — пробормотал Гарри, когда Добби с Сириусом аппарировали из потайного хода.
— Ещё бы, — согласилась Падма. — Призыв так долго шлифовали. Правда, до идеала доработали только контракт домового эльфа. Везде, где для дела требовалось оставить демону возможность причинить вред человеку, рано или поздно контракт шёл вразнос.
— Может быть, кстати, Воландеморт, когда лез с экспериментами к домовикам, как раз это и пытался обойти. То есть не вызывать демона, имея очередной сомнительный контракт, а наложить возможность причинять вред людям поверх идеального контракта, — предположил Гарри.
— Не представляю, как такое возможно, — мысленно пытаясь вообразить себе процесс, сказала Падма.
— Судя по Добби, Воландеморт тоже.
— Вы бы лучше подумали, как мы отсюда вылезать будем. Умники, — фыркнула Парвати. — Лестницы-то нет.
— Я в прошлый раз на горку с разбегу забирался, — смутно припомнил Гарри.
— Ну, с разбегу, так с разбегу, — тоже не нашли других вариантов девочки. Метлы с собой нет. Использовать чары на живом человеке без подготовки боязно.
Пока они забирались вверх по склону, испачкались и измазались не меньше, чем пока спускались. По мнению Парвати — ужасно. На взгляд Гарри и Падмы — чуть-чуть.
Но всё же мальчик выжидательно посмотрел на Парвати: «учи, мол». Раз уж сам обещал, значит надо делать, да и мало ли когда пригодиться может. Девочка взгляд поняла правильно и, засияв от удовольствия внутренним светом, медленно продемонстрировала важнейшие из чар.
Пока Парвати была занята, Падма сама привела свою одежду в порядок. Справившись с уроком, ученик и учительница повернулись к ней и одинаково хмыкнули.
— Ну да, я знаю эти заклинания, — смутилась Падма. — Просто не вижу смысла постоянно себя отглаживать и забываю. Это не значит, что меня совсем не волнует внешний вид. Но тратить на него столько времени… Сейчас же, раз уж вы всё равно стоите, почему бы нет.
Спор девочек о том, что в жизни важнее, был вечным, не создавал напряжения, не раздражал, а наоборот, казался тёплым и уютным. Гарри понял, что обратившись к нему в прошлый раз, Падма просто вписала его в их собственный мир.
— Вы мне нравитесь такими, какие есть, — улыбнувшись, обозначил он свою позицию в их мире.
Они, не торопясь и держась за руки, пошли к Большому залу.
— И ты даже позволишь мне заняться твоим гардеробом? — не смогла не воспользоваться моментом Парвати.
— Да пожалуйста, — легкомысленно согласился Гарри.
— Я бы сказала, что ты не знаешь на что подписываешься, — изобразила мрачное личико Падма. — Но твоим гардеробом просто необходимо заняться. Женщина, которая подбирала тебе одежду, не имеет право так называться.
На взгляд Парвати, Падма была слишком прямолинейна. Но Гарри, выслушав наезд на родственницу, не обиделся, а наоборот, рассмеялся ему одному понятной шутке.
— Отсутствие вкуса — это не смешно, это грустно, — намекнула она на желание знать «в чём юмор».
— Моя тётя очень гордится хорошим вкусом. Она тщательно подбирает цветы для сада, трепетно относится к его оформлению. У неё идеальный дом. По её мнению, семья у неё тоже идеальная, и только я порчу картину. А вы тётю Петунию женщиной без вкуса назвали и даже не женщиной вовсе.
Гарри снова засмеялся, представляя, как она бы отреагировала на такие комментарии в свой адрес. А потом он вспомнил её рассказы всем, кто соглашался слушать, о Джеймсе и Лили Поттерах, безработных алкоголиках, и их сыне, хулигане и неряхе. Видимо, таким способом тётя снимала с себя ответственность за внешний вид Гарри. И, судя по всему, успешно.
— Ты же не хочешь сказать, что одеваешься так, чтобы испортить несчастной женщине картину. Мантии-то у тебя нормальные, — расписалась в полном непонимании ситуации Парвати. Её сестра согласно покивала.
— Нет, конечно. Не знаю, как Дамблдор уговорил Дурслей взять меня в дом, но магию они ненавидят, меня с трудом терпят, а эта одежда перешла ко мне от кузена Дадли, когда он вырос, — пока Гарри объяснял своим девочкам ситуацию, его осенило: — Кажется, я не купил себе нормальную одежду только потому, что на волшебных улицах она мне не попадалась, а обменять галеоны на фунты фантазии не хватило. Или я просто магловский мир знаю ещё хуже, чем магический, а энергии для самостоятельных исследований не было.
Весь вид Гарри говорил, что сейчас у него энергии выше крыши. Он потыкал пальцем в ставший тонким белым росчерком шрам и сказал:
— С тех пор, как избавился от его содержимого, обнаружил в себе много сил, которые раньше уходили на таскание этого самого. Ни на что другое их просто не оставалось. Расстроившись из-за какой-нибудь ерунды, мог весь день просидеть, ничего не делая, и двигаться только по необходимости, острой необходимости.
Парвати вспомнила все слухи, что ходили по Хогвартсу о деятельности Гарри Поттера, и факты, которые огласки не получили. И это у их парня упадок сил был, из-за всяких там бесстыжих душ. А что будет теперь, когда Гарри полон энергии. Девочка улыбнулась своим мыслям. И да, за одеждой они обязательно сходят вместе. Раз те магазины, что продавали вещи по магической моде, Гарри не привлекли, ей придётся самой объяснять ему все плюсы такой одежды. Разумеется, гардероб можно будет продублировать магловским, она и сама с удовольствием прикупит себе пару-тройку вещичек по их моде. А ведь есть ещё магазин, торгующий одеждой под маглов. Парвати там не была, но с удовольствием побывает.
У Падмы после рассказа Гарри появилось столько вопросов, что она даже не сразу смогла разобраться, какой из них стоит задать первым. Все вопросы одинаково настойчиво просились на язык и, естественно, не сумев распихать остальных, застряли в горле. Падма вздохнула, успокоилась кое-как, навела порядок в своей голове и спросила:
— Как думаешь, зачем Дамблдору потребовалось навязывать тебя маглам?
— Он говорит, что так нужно для сохранения маминой защиты, из-за которой Воландеморт не смог меня убить. Но про защиту он уже знает, значит при следующей встрече будет её учитывать. И наверняка, прежде чем полезет, придумает как её обойти.
— А испытал Вы-Знаете-Кто защиту, когда ты спасал философский камень? — полувопросительно-полуутвердительно сказала Парвати.
— То есть после первого курса ты спокойно мог уехать от родственников, — с той же интонацией произнесла Падма.
— Если только Дамблдор не знал об особенностях моего шрама. Тогда можно предположить, что защита требовалась от него. А встреча с Воландемортом на первом курсе — это второстепенная деталь.
Версия Гарри была вполне жизнеспособна. Действительно ведь, кусок души Вы-Знаете-Кого мог и захватить тело маленького мальчика. А раз он этого не сделал, значит ему что-то помешало. Конечно, теперь его нет и защищаться нет необходимости. Разве что любопытно, что за защита такая, которая от авады спасает. Вряд ли Гарри о ней знает, но вдруг.
— А ты случайно не в курсе, чем тебя мама так хорошо закрыла? — не удержала Падма вопрос на языке.
— Своей жертвой, — буркнул Гарри.
Глаза у девочек стали огромные-огромные.
— Это как? — спросила Парвати.
— Она провела обряд «жизнь за жизнь», — пробормотала её сестра, рассуждая вслух, — но тогда бы Лили Поттер умерла до прихода Вы-Знаете-Кого. И уж точно никто бы не перепутал причину смерти с авадой. Хотя Дамблдор мог следы подправить. Стоп, обряд-то одноразовый, от души Вы-Знаете-Кого не защитил бы.
— Её убил Воландеморт, — прервал Гарри рассуждения подруги. — По словам Дамблдора, мама отдала свою жизнь, защищая меня, что стало причиной появления щита.
— А он не объяснил, почему у других детей, чьи матери погибли, защищая их, не возникли такие же щиты? — скептически высказалась Падма. — Это не предположение, это надувательство какое-то.
— Не объяснил, но я и без Дамблдора могу на этот вопрос ответить, — Гарри её возмущение не понял, но раз ей так важно, стал объяснять по порядку: — Когда на третьем курсе ко мне близко подходили дементоры, я слышал смерть мамы. Воландеморт предложил ей жизнь, если она отойдёт. То есть он как бы дал ей право под прицелом его палочки самой распоряжаться своей жизнью. Мама отказалась отойти. Она сказала: «Пожалуйста, только не Гарри… Убей лучше меня…» Вот и получилось не «погибла в бою, защищая своего ребёнка», а «отдала жизнь». Видимо, другим женщинам такой возможности не давали.
— Ну да, — согласилась с выводом друга Падма. — Они даже вслух всё проговорили, а заклинания начинаются с самых обычных слов. Правда, причём тут магловские родственники миссис Поттер, непонятно. Хотя, тот же обряд, жизнь за жизнь — одноразовый. Длительной защиты он не предполагает, а тут вообще стихийное не пойми что. В магии же символизм имеет большое значение.
— Потрясающая, должно быть, была женщина, — мечтательно вздохнула Парвати. — Даже Все-Знают-Кого зацепило.
— Свят, свят, — сам не вполне понимая от чего, открестился Гарри и натурально заржал.
Всё-таки логика Парвати — штука не для средних умов. Падма взглядом дала понять, что она тоже так считает.
* * *
Вечером Парвати улучила возможность оказаться наедине с Грейнджер и обратить внимание гриффиндорской умницы на то, как засмущался Сириус Блэк в ответ на её восхищение.
Это было совсем не просто, ведь та, не дожидаясь значка старосты, обучала гриффиндорскую мелкоту и Невилла Лонгботтома библиотечно-поисковым чарам.
Гермиона и хотела бы отмахнуться от романтично настроенной девочки. Вечно ей везде любовь мерещится. Но Парвати успела себя показать человеком, разбирающимся в душевных порывах мальчишек. Потому так просто отмахнуться не получилось. Нет-нет, а мысль мелькала.
* * *
Гарри также выбрал момент, оказавшись наедине с другом, завёл недавно запланированный разговор:
— Рон, что ты знаешь о профессии своего брата, Билла?
— М-м… — задумался Уизли. — Тебе тоже захотелось стать ликвидатором проклятий? Не выйдет, — сделал вывод друг.
— Почему это? — забеспокоился Гарри и уточнил: — Я так понимаю, ты об этом уже думал.
— Думал, — печально подтвердил Рон. — Этим летом, когда Билл приехал в «Нору», весь такой крутой, при деньгах. Я его спрашивал, нельзя ли мне стать ликвидатором проклятий, как он. Билл сказал, что без рун и нумерологии меня в ученики не возьмут. Вот так.
Мысли в голове Гарри замельтешили бешеными пикси. Девочки о рунах и нумерологии ему ничего не сказали. Они не знали. Возможно. Ни Падма, ни Парвати не мечтают о работе ликвидатора проклятий. Их дядя тоже вряд ли мечтал о такой карьере для племянниц. То есть разговор о нужных для поступления в ученичество предметах заводить незачем. Но ему-то что делать? Повторить за Роном — не выйдет?
— И почему ты после второго курса в Египте не захотел стать ликвидатором проклятий? — почти простонал Гарри. Он уже сроднился с мыслью о будущей профессии. Отказываться теперь было чертовски обидно.
— Потому что тогда Билл ещё не был мастером, зарабатывал в два раза меньше и выглядел не так круто, — проворчал Рон. Ему в своё время тоже было обидно, но он утешился тем, что не надо учить два сложных предмета.
Гарри до этой мысли было ещё далеко. Возможно, ему было б проще договориться с собой и утешиться, если б он не успел озвучить свои планы девочкам. Деятельность Сириуса тоже спокойствия не добавляла. В суете вечера было намного проще. Мрачные мысли не пробились в голову. Но стоило ему остаться в одиночестве, как они буквально на него набросились. В результате Гарри спал плохо и, промаявшись до утра, вылез из постели даже с некоторым облегчением. Скоро завтрак и утренняя почта. От Сириуса придёт письмо, где будет написано, что всё в порядке.
1) Закон, сформулированный сотрудниками министерства труда США.
Соседи по комнате ещё спали. В гостиной он к собственному удивлению обнаружил Гермиону. Обычно девочка так рано не вставала, ну, из спальни она точно выходила вместе со всеми. Читая конспект, на появление Гарри Гермиона не обратила внимания. На стоявшем рядом с её креслом столе лежала книга по нумерологии, за курсы с третьего по пятый. Книжка была не особо толстой, даже, пожалуй, тонкой, если учитывать, что она рассчитана на три года.
— Можно посмотреть? — спросил Гарри, стараясь не обращать внимания на вспыхнувшую в душе надежду.
Гермиона рассеяно кивнула.
Листая книжку, Гарри пытался прикинуть насколько реально в его случае догнать класс, занимающийся нумерологией полтора учебных года. Раньше он бы сказал однозначно: «нет». Сейчас, когда ему достаточно внимательно прочитать текст, чтобы запомнить его дословно, выучить сто двадцать страниц сложности не представляет. По ассоциации Гарри вспомнил спортсменов, которые тренируются с утяжелителями, а потом, сняв их, ставят рекорды. Вот и он почти тринадцать лет ходил с утяжелителем. От ликования его удерживал размер книги: всего двести тридцать страниц. На три года — это слишком мало, значит есть какой-то подвох.
— Гермиона, извини, что отвлекаю, у вас по нумерологии только эта книга, или ещё какие-нибудь есть? Для трёх лет она слишком тонкая.
— Нет, других книг нет, — ответила Гермиона на автомате. Потом до неё дошли и оба вопроса Гарри, и её ответы. Она сконцентрировала своё внимание на друге. Он ничем не отличался от себя-вчерашнего, или позавчерашнего, или поза-позавчерашнего. Но его впервые интересовала нумерология.
— У тебя Карта Мародёров далеко? — спросила Гермиона.
— Что?! — воскликнул Гарри, сначала просто удивлённый резкой сменой темы, а потом шокированный полётом мысли подруги.
Девочка сжала губы, подобралась и потянулась за волшебной палочкой.
— Я схожу за картой, а ты тогда сходи, пожалуйста, за учебником по рунам, и за прошлый год тоже, если есть, — сказал Гарри, направляясь в свою спальню.
Мысли Гермионы пришли в окончательный раздрай. Она побежала за учебниками так, будто её догоняли соплохвосты Хагрида. Все оставшиеся две штуки. Гермиона уже усомнилась в результате первого впечатления. Но никаких путных объяснений случившемуся у неё всё равно не было.
Вломившись в спальню с выпученными глазами, Гермиона застыла, перевела дыхание и почти спокойно осмотрелась. Перкс и О’Нил ещё спали, Парвати с Лавандой Браун наверняка в душевой колдовали над своей внешностью. Подавив неуместное желание позвать подружку Гарри на помощь, Гермиона взяла учебники по рунам за прошлый и нынешний годы и пошла назад.
В гостиную они вошли одновременно. Гарри, увидев две книги, только вздохнул. Этого следовало ожидать — везение не бывает бесконечным. Он сунул в руки напряжённой девочки Карту Мародёров, предварительно забрав книги.
Если нумерологию, до закладки, Гарри рассчитывал выучить за неделю. То с рунами придётся повозиться дольше. Хотя впереди же пасхальные каникулы. В общем, он справится. Осталось узнать, как на это посмотрят учителя.
Гермиона смотрела на Карту Мародёров. В гриффиндорской гостиной рядом находились две точки, подписанные «Гарри Поттер» и «Гермиона Грейнджер». Она подняла взгляд на мальчика, увлечённо листавшего учебник по древним рунам, зажмурилась, потрясла головой, потерла глаза. Картинка не изменилась.
— Как думаешь, если я выучу всё, что вы успели пройти по нумерологии, мне разрешат ходить на уроки? — спросил Гарри, не отрывая глаз от книг.
Гермиона села где стояла, на пол.
— Сначала на нумерологию, а потом, после Пасхи и на руны, — добавил Гарри.
— Разрешат. У нас так уже присоединились, правда, в начале года. Как я поняла, до СОВ это допустимо, — просипела Гермиона.
Голос внезапно пропал. Зная упрямство друга, она не сомневалась, что он не отступится от своего решения. Не важно, правильное оно или нет. Разумеется, сегодняшнее решение было правильным, и его следовало всячески поддерживать.
— В учебнике указано значение чисел в приложении к людям, предметам, природе или космосу. На уроках мы разбираем конкретные случаи. Вот, например… — Гермиона стремительно поднялась на ноги и достала из-под конспектов, которые читала до прихода Гарри, книгу. На обложке было написано «Тысяча занимательных украшений».
— По моим расчётам, на диадему Кандиды Когтевран нельзя нанести вредоносные чары, даже для защиты украшения от воров. Я, конечно, могу ошибаться, но ты посмотри, — Гермиона потыкала пальцем в картинку, где было изображено знакомое украшение. Рядом она разложила четыре листа с разбором характеристик сугубо безвредных артефактов.
Гарри, во-первых, понял, зачем ликвидатору проклятий нумерология, а во-вторых, заинтересовался, насколько вредоносным можно считать кусок души Воландеморта. Или всё дело в том, что он (кусок души) — не чары.
Гермиона тоже кое-что поняла. Парвати — гений. Просто в Хогвартсе нет такого предмета, по которому она могла бы получать выше чем превосходно. Как бы её ещё на Рона натравить. Или проще самой таким фокусам поучиться?
— А почему тогда вы согласились с Роном? — спросил Гарри. — И ты, и Падма не могли не увидеть сразу, что на диадему нельзя нанести вредоносных чар.
— Мало ли. — Туманно ответила Гермиона, а затем пояснила более развёрнуто: — Мы же не всю нумерологию прошли. Вдруг есть какие-то нюансы, которые мы не знаем. И ещё вопрос, как она делает людей умнее? Может, активирует все неиспользуемые участки мозга. Никакого вреда, одна сплошная польза. А сколько шансов, что после этого человек не сойдёт с ума?
— Уверен, этот момент учтён, иначе это была бы диадема безумия. Но какие-нибудь другие сюрпризы у артефакта могут найтись, — например, кусок души Воландеморта. О последнем вслух Гарри не сказал.
— Ты что так рано вскочил? — оповестил их о своём прибытии Рон.
— Пойдёшь со мной на руны и нумерологию? — выразительно постучав по книжкам костяшками пальцев, одновременно спросил и ответил Гарри.
— Рехнулся, — оценил ситуацию Рон Уизли и с подозрением посмотрел на Гермиону. Вдруг она из лучших побуждений заколдовала их общего друга. А что? Она же сдала МакГонагалл «Молнию», а значит, способна на всё! Но лицо Гермионы Грейнджер ещё хранило следы недавнего охренения, что послужило доказательством её непричастности.
— Вовсе нет, — тем временем объяснял своё виденье ситуации Гарри Поттер. — Нумерология совсем тоненькая, за неделю-две выучим. Руны подтянем за пасхальные каникулы. Разумеется, какие-то огрехи потом вылезут, но к СОВ мы будем знать не меньше остальных. На шестом курсе уже никто не вспомнит, что мы позже пришли. И после Хогвартса можно будет идти на ликвидаторов проклятий.
Личико Гермионы озарило понимание: «мальчик, почитав приключенческий роман, тоже захотел сокровища искать».
Рон тоже в общем-то всё понял. Именно с таким настроением друг шёл спасать философский камень на первом курсе, а на втором Хагрида и Джинни. То есть сейчас любые аргументы бессмысленны. Гарри их просто не воспримет, пока сам не убедится, что неправ. Ну как тогда — сходили в Запретный лес и успокоились. Недели через две, значит, он убедится, что нельзя выучить полуторагодичную программу за это время, и всё будет как прежде. Правда сейчас, в отличие от похода в Запретный лес, Рон совсем не хотел участвовать в безумной затее друга. К счастью, Гарри Поттер, в отличие от Грейнджер, никого не пытался осчастливить насильно и спокойно отнёсся к нежеланию Рона увеличить количество изучаемых предметов. Лишь бы сам Рон так же спокойно воспринимал его планы и не придумывал им свои толкования.
Увидев Парвати и Лаванду, входящих в гостиную, он отдал Гермионе книги и предупреждающе глянул на друзей. До разговора с преподавателями хвастаться своими планами Гарри больше не хотел.
— С добрым утром, — мазнул он губами по золотистой щёчке своей девушки. Целоваться по-настоящему, когда на них смотрят, Гарри стеснялся, но не мог бороться с желанием коснуться Парвати хотя бы на мгновение, вдохнуть её запах, почувствовать тепло её тела, окунуться в окружающее её поле жизнеутверждающего позитива. Настроение тут же подскочило на недосягаемую высоту, для полного счастья только Падмы рядом не хватало. Значит, пора идти в Большой зал. Если её удастся перехватить на подходе, можно будет тоже почти поцеловать.
Гермиона с Лавандой посмотрели на спешащего Гарри с одинаковым пониманием во взорах. Рон решил, что друг просто проголодался, и очень удивился, когда тот притормозил с Парвати у входа.
— Пойдём, — потащила его Лаванда к столу. — Они с Падмой поздороваются и придут.
Рон фыркнул. Романтика его смущала и вызывала нервный смех. Но смеяться над Гарри было неправильно, поэтому приходилось украдкой фыркать. Ладошка Лаванды тоже спокойствия не добавляла, она казалась ненормально горячей. Создавалось ощущение, будто кроме неё ничего не существует. Весь мир был там, за маревом, окружавшим их, за гулом, отделившим все звуки. А здесь была горячая ладонь Лаванды, и она даже не думала его отпускать. Рон грубо выдернул руку и снова фыркнул, на этот раз громко и не скрываясь. Лаванда без стеснения фыркнула в ответ. Права Парвати, не дорос он ещё. Зрение и слух Рона вернулись в нормальное состояние, хотя запястье слишком отчётливо помнило прикосновение девочки. Ещё ему было слегка неловко за свою грубость, совсем слегка, Лаванда ведь не обиделась, значит, всё в порядке.
Утро продолжало намекать Гарри, что оно ну очень удачное. Падма подошла к Большому залу почти сразу за ними. И он улучил момент, когда на них никто не смотрит, чтоб коснуться её щеки губами.
Разговаривая с близняшками, Гарри краем глаза посматривал на стол преподавателей, но всё же профессор Вектор умудрилась появиться возле МакГонагалл совершенно неожиданно. Вот только что её не было.
— Увидимся в большую перемену или вечером, — попрощался он с Падмой и вопросительно посмотрел на Парвати.
Та небрежно махнула сестре, давая понять, что уходит с Гарри. Она нутром чуяла появившийся у их парня секрет, и её просто распирало от желания его раскрыть.
— Потом расскажу, — сказал Гарри, непонятным образом разгадав её внутренние ёрзания.
Девочка тяжко вздохнула и пошла утешаться, обсуждая с Лавандой мальчишек.
Вскоре к завтракающим профессорам присоединилась Батшеда Бабблинг. Гермиона, привлекая внимание Гарри, дёрнула его за рукав и указала взглядом на преподавательницу древних рун.
Он кивнул, покосившись на окна. До утренней почты было ещё далеко. Гарри надеялся, что интересующие его преподавательницы её дождутся. Ведь иначе ему придётся бегать по их кабинетам, рискуя опоздать на урок. Письмо от Сириуса он пропустить не может. Разумеется, договориться о новых предметах можно и в большую перемену, и после уроков, но Гарри не терпелось. Удачное утро не обмануло его ожиданий и надежд. Сова в положенное время принесла письмо от Сириуса, в котором он написал, что осмотрелся без осложнений и назначает встречу в субботу после завтрака там же, в потайном ходу. Профессор Вектор, получив утреннюю прессу, закончила завтрак и направилась к выходу из Большого зала. Гарри последовал за ней. Как и обещала Гермиона, его желание заняться нумерологией через полтора года не вызвало у преподавательницы неприятия или удивления, она, просто посмотрев расписание ученика, указала, когда ему следует прийти на её урок. И в ответ на его удивление пробормотала: «Перенесли бы уже наконец собеседование по профориентации на второй курс». В общих чертах Гарри понял, что она имела в виду.
— Спасибо, до свидания, — попрощался он с профессором Вектор и обернулся к выходу из Большого зала.
Редкие ученики, уже успевшие позавтракать, спешили по своим делам, не обращая на него никакого внимания.
К везению или совсем наоборот отнести появление в коридоре профессора Бабблинг вместе с МакГонагалл, Гарри бы так сразу не сказал, но храбро шагнул навстречу женщинам.
— Здравствуйте, — обратился он к обеим профессорам, посмотрел на МакГонагалл, и сказал: — Я прошу включить в моё расписание руны и нумерологию, — переведя взгляд на Батшеду Бабблинг, Гарри добавил: — Если вы не против, конечно. С профессором Вектор я уже договорился.
Преподавательница древних рун так же, как её коллега, без удивления и неприятия вписала свой урок в расписание Гарри Поттера. А вот МакГонагалл нахмурилась:
— Мистер Поттер, вы уверены, что сможете наверстать пропущенное и совместить это с Турниром?
— Да, — не колеблясь ответил Гарри. Он ведь всё рассчитал и действительно уверен.
Миневра МакГонагалл убеждённой не выглядела, но профессор Бабблинг, взяв коллегу под руку, увела её от потянувшегося к знаниям ученика подальше, на ходу говоря про необходимость профориентации на втором курсе.
Гарри облегчённо вздохнул. Хорошо получилось, удачно. Теперь можно и Парвати похвастаться, а для Падмы вообще сюрприз получится, нумерология-то сегодня третьим уроком.
С этого момента бег времени значительно ускорился. Он старательно выполнял данное себе обещание, читая примерно по двадцать страниц в день из учебника нумерологии. Пока что Гарри пользовался книгами, выданными профессорами, но уже заказал себе во «Флориш и Блоттс» всё необходимое. Падме сюрприз понравился, но сидеть за одной партой им было не суждено, пока не суждено.
Обе преподавательницы делили своих учеников аж на три группы. А ведь их было всего десять вместе с Гарри на рунах и одиннадцать на нумерологии. Падма была в группе лучших, а Гарри, естественно, посадили с отстающими. На первое время. И так считал не только он. Вот, например, Салли-Энн Перкс, пришедшая на руны в начале четвёртого курса, была среди середнячков. А Эмили Фосет, сменившая после третьего курса прорицание на нумерологию, входила в четвёрку лучших. Тогда как Мораг МакДугал была отстающей по обоим предметам, хоть и выбрала их с самого начала. Точнее, её родители выбрали. Будучи слизеринкой, девочка встретила новичка настороженно, видимо, ожидая от него пакостей. Зато отстающая по рунам гриффиндорка Риона О’Нил обрадовалась: нашего полку прибыло. Она пришла в этот класс вместе со своей подругой Салли, и её уже не раз посещала мысль бросить это безнадёжное дело. Второй отстающий на нумерологии, пуффендуец Эрни МакМиллан, так же, как и Мораг, учился с третьего курса и точно так же встретил Гарри настороженно. По последним данным Поттер своё имя в Кубок не бросал и на славу Пуффендуя не покушался. То есть пуффендуйцы травили его незаслуженно и вообще вели себя нехорошо. Как всякое непризнанное чувство вины, это вылилось в ожидание ответки. Гарри о страданиях МакМиллана не догадывался, ему просто в голову не приходило, что за такое можно отомстить. Доказав свою невиновность, он успокоился и вообще забыл давно обо всём.
Сейчас Гарри был занят навёрстыванием пропущенной нумерологии, руны он, как и планировал, оставил на попозже. Также пришлось отложить чтение приключенческих, то есть автобиографических книг. После Пасхи наверстает, а пока только отработка уже выученных защитных и боевых чар. Сразу подготовка к турниру, и к будущей профессии. Судя по приключениям Далласа, когда ищешь сокровища, пригодиться могут любые знания, пренебрегать нельзя ничем. И зелья тоже нужно учить, да!
Нельзя сказать, что Гарри перетруждался. Во всяком случае, время погулять с Падмой и Парвати у него находилось. Но он же никуда не спешит и действует по плану. А неделя всё равно пролетела как один миг. Сова принесла заказанные в «Флориш и Блоттс» книги. Была прочитана и запомнена нумерология за прошедшие полтора года, что не сделало Гарри даже середнячком, этим нужно ещё научиться пользоваться. И главное, пришло время отправиться на поиски первого в его жизни сокровища. Диадема не считается, он её случайно нашёл. Про философский камень лучше не вспоминать. А сейчас всё будет по-настоящему!
Девочки и Рон пожелали Гарри удачи, прощаясь у статуи горбатой ведьмы, Сириус уже ждал его в потайном ходу.
— Привет! — радостно поздоровался с крёстным Гарри, буквально скатившись к нему в объятия.
— Здорово! — улыбнулся в ответ Сириус Блэк, на мгновенье отбросив неприятные мысли.
— Что-то не так? — спросил мальчик, заметив, что крёстный отец не разделяет его восторгов.
— Основному риску подвергается змееуст, открывающий тайник, мне это не нравится, — проворчал Сириус. — Давай сегодня за кольцом не пойдём, вместо этого ты поучишь меня говорить на змеином языке «откройся».
Гарри хотел было сказать, что ничего страшного в Воландемортовой хижине нет, а с империусом его ещё Крауч бороться научил, услышав альтернативное предложение крёстного, прикусил язык. Спрашивать, сможет ли он сбросить подчиняющие чары, бесполезно. Разумеется, ответ будет положительный. Значит, нужен другой вариант.
— Слушай, зачем эти сложности? — изобразил нетерпение Гарри. — Ты же рядом стоять будешь.
— В том-то и дело, что рядом стоять бессмысленно, — принялся объяснять Сириус. — По словам Добби, на кольце проклятие «Чёрного огня» и наведённое желание его надеть. Действовать чары будут на всех находящихся в комнате. Если один из нас не справится с ними и потянется за кольцом, другой не сможет ему помешать, так как сам будет занят борьбой.
Уверенно заявить «я справлюсь и помогу тебе, если что» — Гарри не мог. Наверное, у Воландеморта чары принуждения посильнее, чем у Крауча будут.
— То есть ты предлагаешь страховать из коридора? — предположил он. — Но тогда будет правильней, если это будешь ты. Я могу не понять, когда тебя пора остановить.
— Поймёшь, — возразил Сириус таким тоном, что любому стало бы ясно, спорить с ним бесполезно.
Мысли у Гарри в голове замелькали без порядка и системы, но он умудрился выхватить единственную нужную.
— А давай наколдуем змею, и я пошлю её открывать тайник.
— Отличная мысль! — воскликнул Сириус. Нежданно-негаданно получив ответ на непроизнесённую, даже мысленно, мольбу. — Зови Добби.
Гарри выполнил указание и не скрываясь потёр руки. Приключения гораздо интересней, когда рядом есть кто-то взрослый и сильный. И уж точно намного приятнее самому приключаться, а не когда его подталкивают и загоняют, не оставляя выбора.
— Отнеси нас к дому с кольцом Воландеморта, — велел он появившемуся домовику.
Добби счастливо кивнул, взялся за протянутые магами руки и через минуту полёта по теням мира отпустил их меж старых, тесно стоящих деревьев.
Несмотря на раннее время, ясную погоду и полное отсутствие листьев в роще оказалось сумрачно. Окружённое деревьями, похожее на сугроб, строение Гарри разглядел не сразу.
— Там? — спросил он у крёстного, инстинктивно понизив голос.
— Да, — так же тихо ответил Сириус, а Добби интенсивно закивал головой.
— Если я тебя позову здесь, ты услышишь, придёшь? — спросил Гарри домовика.
Добби закивал ещё старательней и уж чтобы все точно всё поняли правильно сказал:
— Да хозяин, Гарри Поттер, Добби услышит, придёт.
Что приятно, говорил домовик тихо, тогда как в доме Дурслей все попытки убавить звук проваливались.
— Тогда возвращайся пока в Хогвартс, — отпустил его Гарри, одним глазом наблюдая за действиями крёстного.
Сириус Блэк, прежде чем двигаться дальше, проверял доступную окрестность на наличие разумных существ, изменений магического характера, появившихся с его прошлого посещения. Не найдя ничего подозрительного, он трансфигурировал ветку в змею и кивнул крестнику, мол, «твой выход».
Гарри удивлённо хмыкнул, предполагая наколдовать змею, он имел ввиду призыв, использованный Малфоем на втором курсе, но так даже лучше. Вдруг призванное пресмыкающееся зимой бы замерзло.
— Следуй за нами, — наблюдая за движением мышц под тёмно-зелёной, мерцающей кожей, на змеиную речь Гарри перешёл автоматически. Отдав приказ, он двинулся в сторону хижины.
Сириус обогнал его, показывая удобную дорогу. По пути он поглядывал на змею. Но та послушно ползла за ними до самой двери, а после и в дом заползла. Там все трое остановились. Сириус обдумывал дальнейшие действия. Гарри вглядывался в тьму и подумывал, не организовать ли люмос. А змея остановилась, потому что те, за кем она следует, стоят.
— Может, свет наколдовать? — всё же решил сначала спросить мальчик.
— Не стоит, — мотнул головой Сириус и пояснил, кивнув на грязные, наполовину засыпанные снегом и загороженные деревьями окна: — Даже сквозь них свет могут увидеть издалека. Да и не на что здесь смотреть. Вон то чёрное пятно в стене — очаг. Змее нужно подползти к нему и сказать «откройся», подождать, когда приказ будет выполнен, и повторить его шкатулке, которая должна лежать в тайнике. Потом взять из шкатулки кольцо и бросить его… — прервав на минуту отдачу распоряжений, практикующий мародёр трансфигурировал камушек в корытце, поставил его на созданную дверным проёмом бледную полосу света и наполнил дурно пахнущим зельем из фляги. — В общем, кольцо нужно бросить в это зелье.
Гарри прошипел змее инструкции, и пока та ползла к очагу, они с крёстным вышли за дверь и наблюдали, не просовывая в проём головы. Хотя кроме корытца, стоящего в полосе света, видно ничего не было, змея, добравшись до очага, перестала даже тёмным силуэтом выделяться. Кажется, пару мгновений был слышен шорох, движущийся по неровному полу змеиной шкурки, но это могли быть попытки сквозняка погонять спрятавшуюся в доме осеннюю листву.
— Откройся, — услышал Гарри долгожданное шипение. Потом что-то зашуршало, посыпалось, хрустнуло, и в наступившей тишине змея повторила: — Откройся.
Снова непонятное шебуршание, а следом появился тёмный силуэт змеи. Кольцо в корытце она не положила, оно туда упало вместе с пеплом, в который превратилось творение Сириуса.
В этот момент Гарри не только разумом понял, но и на уровне условных рефлексов закрепил, что нельзя, нельзя хватать незнакомые предметы, особенно если в их истории есть сомнительные места или белые пятна. А ещё ему нужно подналечь на трансфигурацию и зелья. Хотя про зелья он уже думал и даже налёг. Кстати…
— А что это за зелье? — спросил Гарри, вместе с крёстным медленно подходя к корытцу.
— Нейтрализует «Чёрный огонь», вообще, почти к любому проклятию найдётся зелье-нейтрализатор, и нам повезло заранее знать, какое зелье потребуется.
Трансфигурация и зелья. Превратить любой мусор в змею, послать на разведку и по результатам варить нейтрализатор. Спрашивать, где Сириус взял зелье, Гарри не стал, и так ясно, что Живоглот ходил заказ делать. Вместо происхождения зелья он поинтересовался:
— А чарами нейтрализовать можно?
— Может и можно, — пожал плечами крёстный, — но, во-первых, не с улицы, а в комнате действуют чары принуждения. А во-вторых, я нужного заклинания не знаю. С зельем проще, послать заказ в аптеку, там сварят то, что надо. А в книжный магазин заказ на нужное заклинание не пошлёшь. Если б я мог сам туда сходить или хотя бы в дом родителей попасть, в библиотеке пошарить. Впрочем, незачем же, с улицы всё равно не достать.
Глядя на корытце с дурно пахнущей бурой жидкостью Гарри поискал, чем бы пошарить и достать обязанное находиться там кольцо. Ещё одну змею, что ли, трансфигурировать. Но Сириус сначала убрал «Эванеско» остатки своего творения, затем тем же заклинанием избавился от зелья. На дне корытца осталось мрачное кольцо с массивным чёрным камнем. Несмотря на размеры, оно не выглядело вульгарно, скорее, откровенно старинное и явно волшебное. Гарри мог бы поспорить, что камень не относится к минералам земли. Надевать кольцо у него желания не возникло. Возможно, сработал недавно приобретённый условный рефлекс. Сириус тоже руки к украшению не тянул. Он трансфигурировал из очередной ветки небольшую, толщиной с палец змейку и обратился к крестнику:
— Пусть наденет кольцо на хвост.
Гарри передал змее распоряжение крёстного и в ожидании уставился на кольцо. Змейка ловко скользнула в корытце, а затем уже не так ловко, потому что задом наперёд, заползла в кольцо. Где-то ближе к голове оно наконец наделось. Никаких негативных последствий для змеи это не имело. Выждав ещё немного, на всякий случай, Сириус не церемонясь засунул её вместе с кольцом в кошелёк, который с видимой неохотой отдал Гарри.
— Не волнуйся, у меня мамина защита, — постарался успокоить его мальчик. — Я такой же несколько лет за шрамом таскал — и ничего, а тут в кармане несколько часов поносить.
— Всё равно осторожней, и напиши мне, как только — так сразу.
— Непременно.
1) По примеру Маяковского.
Вернувшись в Хогвартс, Гарри застал Падму возле статуи горбатой ведьмы. Она сидела в нише на маленьком стульчике и читала, подсвечивая себе «люмосом».
— Ты чего здесь? Одна? — спросил мальчик. У него на миг даже дыхание перехватило от нахлынувшей нежности. Уж больно трогательно выглядела девичья фигурка.
— Я беспокоилась, а у Парвати собрание «Ведуний». Вот и решила здесь посидеть, подождать. Так спокойней.
Гарри аккуратно, очень уж тесно было, сел рядом с Падмой, прямо на пол, не заморачиваясь трансфигурацией стульчика. А ведь в прошлый раз они здесь втроём поместились, мимоходом подумал он, и похлопав себя по карману, ответил на незаданный вопрос:
— Получилось, без проблем и осложнений. Теперь нужно определиться, когда будем проводить перевызов Добби.
— Хоть сейчас, — с готовностью сказала Падма, но сразу добавила, слегка корректируя степень готовности. — Я могу сейчас начать готовить ритуал, и когда Парвати освободится, мы его проведём.
— Хорошо. Ты готовишь ритуал. Я расспрашиваю Добби об оставшихся предметах с кусками души. Как сказал Сириус, пока демон является домовым эльфом, он будет честно отвечать на вопросы своих хозяев. Также я сообщу ему, что ни в коем случае нельзя говорить посторонним и как следует отвечать на некоторые вопросы. Хотя нам бы это с Парвати сначала обговорить.
— Ты хочешь скрыть информацию про кусок души за шрамом? — правильно поняла ситуацию Падма. — Но как ты планируешь всё объяснить?
— Ну смотри, — Гарри примерно уже представлял себе стройную и непротиворечивую картинку и теперь начал её описывать. — Я нашёл в волшебной комнате Хогвартса предмет. Комната сочла, что у меня есть на него права, и позволила вынести. Этот предмет я подарил тебе, и ты не успела отнести его к себе в башню, так как у нас зашёл разговор о происхождении домовых эльфов, Гермиона вспомнила Добби, домовика, стремящегося к свободе, и мы пошли его спасать. Освободившись от материального тела, демон увидел кусок души и попросил его себе в пищу. Пойдёт? — закончив описание, спросил Гарри подругу.
— Не совсем, — обдумав предложенную версию, сказала она. — Грюм дал Гермионе книгу о «Призывах». Он может предположить, что разговор про природу домовиков произошёл в тот же день. Между ним и происшествием в волшебной комнате прошло почти два месяца. Я не могла всё это время таскать подарок в кармане.
— М-да, мы, конечно, можем упереться, но Грюм поймёт, что мы врём, и скорее всего пожелает узнать, что скрываем, — признал правоту Падмы Гарри. — Значит так, когда произошла моя встреча с Краучем, я про найденный предмет забыл и вспомнил о нём только после второго тура.
Не найдя подвоха, Падма кивнула.
Чуть позже, когда они рассказали состряпанную версию Парвати, та тоже не нашла к чему придраться. Восхитившись простой гениальностью истории (своим парнем необходимо восхищаться почаще, главное, чтоб за дело, сестра по уму от парня недалеко ушла), она ненавязчиво дополнила картинку:
— Ты могла бы, получив подарок утром, таскать его с собой, планируя отослать украшение на проверку дяде.
— Могла бы, — пожала плечами Падма.
— Но зачем такие подробности? К тому же может всплыть как-нибудь, что это неправда, — заметил Гарри. — Неудобно получится. Ведь диадему вы не отсылали.
— Сейчас отошлём, — не нашла причин для огорчения Парвати.
Вот если бы о находке рассказали, не посоветовавшись с ней, тогда да, повод огорчаться непременно нашёлся бы. Находку ведь попросили бы посмотреть, проверить, а потом и вовсе объявили б достоянием Хогвартса. Падма же, она такая Падма. Отдала бы, можно сказать, уже фамильную ценность, да ещё устыдилась бы.
— Тогда идите, отсылайте, а я пока с Добби поговорю. Вот только стоит ли готовить ритуал? Успеем ли мы до обеда? — и хотя спрашивал Гарри Падму, ответила ему Парвати:
— Не успеем. Грюм тоже захочет поговорить с Добби, — пояснила она вскинувшийся было сестре. — Если Мракоборцы начинают задавать вопросы — это надолго. Обед ты спокойно можешь пропустить, а свою каббалистику?
По лицу Падмы было видно, что любимым делом она поступится, только если вопрос будет стоять о жизни и смерти, не меньше.
— Значит, обряд проведём вечером, — подытожил Гарри.
И девочки побежали отсылать подальше от чужих загребущих рук фамильное украшение. А он позвал Добби. Домовой эльф был предупреждён заранее и не должен был заниматься ничем таким, что нельзя бросить или отложить на попозже. С Добби они проговорили полчаса, да и то только потому, что Гарри записывал все детали обустройства ловушек в пещере. О том, как ограбить Гринготтс, домовик не знал, видимо, Воландеморт этой информацией разжился уже после потери последнего кусочка души. Ну хоть хозяйка сейфа, где хранится предмет с крестражем, в Азкабане сидит и не имеет возможности подсунуть чашу Пенелопы Пуффендуй какой-нибудь маленькой девочке, уже хорошо.
В общем, на взгляд Гарри, разговаривать с Добби полдня не о чем. Но он поверил Парвати на слово и, отпуская домовика, вновь предупредил его:
— Мы скоро тебя снова позовём поговорить, с профессором Грюмом, так что не занимайся работой, которую нельзя отложить на потом в любой момент. Про кусок души Воландеморта за шрамом никому говорить нельзя, даже самому себе. Если кто спросит, откуда у тебя знания, скажешь, что во время перевызова почуял возможную пищу в кармане у Падмы и попросил у нас этот кусочек. Он находился в диадеме, ты знаешь в какой. Дальше, про наш договор можно говорить как есть. Сегодня вечером или завтра утром мы проведём тебе перевызов.
— Зачем? — только что с восторгом внимавший хозяину домовой эльф заметно занервничал.
Гарри тоже забеспокоился, вопрос домового эльфа слишком выпадал из сценария.
— Ээээ… — протянул он, подыскивая ответ.
Действительно — зачем? Не хочет Добби — и не надо. Для съедения крестража Грюм кого-нибудь другого вызовет. Перестав быть домовиком и съев кусок души из кольца, демон может решить, что ему хватит сил и незачем больше домовым эльфом работать. А они с Падмой и Парвати уже оценили удобство, привыкли и избаловались… Но…
— Видишь ли, мы обещали тебе-демону достать кольцо с куском души Воландеморта. И чтоб ты его мог съесть, провести перевызов.
— Обещание, данное демону, нужно выполнять, — согласился Добби.
Гарри вздохнул с облегчением, теперь всё идёт по плану. Осталось узнать, будет ли профессор Грюм говорить с домовиком полдня, или нет. Ну правда же, он, Гарри, старательно напрягая воображение, не смог придумать, что ещё нужно узнать, прежде чем заняться добычей крестражей. Даже если отставной мракоборец не удовлетворится его конспектом и повторит допрос лично, даже если он придумает ещё столько же вопросов, всё равно больше часа разговор не займёт. Гарри было интересно, угадала Парвати на этот раз или нет. Хмыкнув мысленно, он сам с собой побился об заклад, и раскрыв Карту мародёров, нашёл сначала девочек, а потом и Грюма.
Близняшки уже шли из совятни. Преподавателя ЗОТИ сходу найти не удалось: в кабинете его не было, в учительской тоже. Вспомнив, что сегодня суббота, выходной день и профессор может быть где угодно, Гарри уже было огорчился, но тут его взгляд выхватил среди движущихся по коридору точек ту, что была подписана «Аластор Грюм». Прикинув маршрут, он побежал навстречу девочкам. Они без слов поинтересовались, к чему спешка.
— Грюм идёт на выход, я добегу до него, скажу, что надо поговорить, а там уж как он решит.
— Мы будем ждать у кабинета ЗОТИ, — быстро сориентировалась Парвати.
— Понял, — сказал Гарри, убегая.
* * *
Аластор Грюм, только увидев Поттера на подходе, почуял большую охоту. Нет, не так, он почуял приближение БОЛЬШОЙ ОХОТЫ, ради которой можно отменить любые планы. Тем более, что Грюм собирался всего лишь потормошить свои контакты в ДМП в очередной раз.
— Сэр, вы не могли бы сказать, когда в ближайшее время у вас найдётся пару свободных часиков для меня? — спросил Гарри Поттер, притормаживая возле профессора.
— А вот сейчас и найдётся, — мракоборец в отставке усилием воли заставил себя успокоится и не торопиться. БОЛЬШАЯ ОХОТА суеты не терпит.
— Тогда давайте поговорим в кабинет ЗОТИ, на ходу будет неудобно, — предложил мальчик.
По дороге Гарри мысленно репетировал речь, а Аластор Грюм пытался угадать, что случилось? Детишки нашли ещё одного агента Воландеморта под оборотным или жертву под «Империо»?
Подпирающие дверь кабинета ЗОТИ близняшки-индианки удивления не вызвали и были небрежно приглашены в кабинет вместе с Поттером.
— Профессор, Гермиона, как вам и обещала, никого не вызывала, мы ей даже не сказали ничего, — начал Гарри заготовленную речь с самого главного.
Аластор схватился за сердце. Его мысли резко поменяли направление. Парвати поняла, что они рискуют лишиться преподавателя, у него сейчас сердечный приступ случится. И поспешила его успокоить:
— В школе был изгнанный домовой эльф Малфоев со сбитыми настройками. Над ним Вы-Знаете-Кто экспериментировал. Падма рассчитала ритуал перевызова, теперь Добби нормальный домовик, так что не волнуйтесь, всё в порядке.
Аластор Грюм резко выдохнул. Богатый жизненный опыт и небедное воображение тут же подсунули ему ряд картин, которыми всё могло закончиться. Дети проводят самостоятельно рассчитанный ритуал! На свободе бегает демон со сбитыми настройками! Ладно, этого Добби он проверит, и если всё действительно в порядке — пусть остаётся. Но ведь где один, там второй и третий. А это уже, между прочим, Азкабан для их хозяев. Грюм мысленно ухмыльнулся, представляя, как он идёт по следу.
Парвати, увидев, что преподаватель больше не собирается помирать, предоставила Гарри возможность говорить дальше.
— Когда я выслеживал Крауча в волшебной комнате, мне попалась цацка, которую Падма давно хотела, и поскольку она когда-то принадлежала моим предкам, я смог вынести её из комнаты. Во время обряда эта цацка была в кармане у Падмы и демон, углядев в ней кусок души Воландеморта, попросил его в пищу.
Снова хвататься за сердце Грюм не стал, но глаз у него задёргался, свой, природный.
— И где сейчас эта цацка? — не удержавшись, перебил он Поттера. Какими проклятиями мог защитить свой крестраж Воландеморт, страшно даже представить. Детей на обследование. Цацку на экспертизу. Демонёнка Грюм сам проверит.
— Я её дяде Ракешу отослала, — как и договаривались, ответила Падма. — Как раз собиралась, когда разговор о домовиках зашёл. Всё-таки вещь найденная, неизвестно в чьих руках побывала, пока к Гарри не вернулась. Ну, а после того, как Добби кусок души Вы-Знаете-Кого в ней обнаружил, проверка стала ещё более необходимой. А наш дядя ликвидатор проклятий.
Аластор вдохнул, выдохнул. То, что цацку без него проверят, обследования для детей и домовёнка не отменяет. Тут он вспомнил, что демоны, съедая души, получают знания смертных, и сердце вновь зашлось в бешеном ритме.
— В общем, Добби сказал, что у Воландеморта в разных предметах ещё куски душ разложены, — вторил мыслям Грюма Гарри Поттер. — Мы пришли к выводу, что один из них сможем достать, и обещали скормить его демону. Про остальные тоже расспросили. Но Парвати думает, что вы сами захотите с ним поговорить. А Добби, съев второй крестраж, не станет работать домовиком, если ему не пообещают третий. Мы же невыполнимых обещаний давать не собираемся.
Аластор Грюм закрыл глаза, нужного эффекта это не давало (волшебный глаз закрывать бесполезно), и старательно медленно задышал.
Заподозрив, что они сегодня-таки отправят преподавателя если не в могилу, то в больницу, Парвати опять вмешалась:
— Гарри не один в тайник Вы-Знаете-Кого лазил, находку на проклятия взрослый волшебник проверил.
Грюм догадался, что эта умная девочка из двух сестёр и есть Парвати, и посмотрел на неё с благодарностью в единственном живом глазу. Приведя мысли в порядок, он озвучил план действий:
— Сейчас я напишу записку, с ней вы отправитесь в Мунго к целителю Сметвику, — слова с делом у Аластора Грюма не расходились, потому, продолжая говорить, он описывал ситуацию на куске пергамента, разумеется, только то, что нужно знать целителю. — Пойдёте через мой камин, так же вернётесь. Туда пароль от камина «приёмная Сметвика», сюда, соответственно, «кабинет Грюма». Прежде чем уйти, зовёте сюда Добби и приказываете ему отвечать на мои вопросы.
Если разговор профессора с домовым эльфом был предсказан и запланирован, то поход в больницу для детей стал неожиданностью. Они вызвали Добби и отдали ему требуемый приказ, старательно косясь на записку.
«… проверить на ментальное воздействие, скрытые и отсроченные проклятия».
Вроде бы ничего опасного им не грозило. Если подумать, Гарри и сам хотел пройти обследование. Просто он собирался сделать это, предварительно морально подготовившись в компании Сириуса, и результат обследования до профессоров никто доводить не планировал. С другой стороны, сейчас любой след крестража будет легко объяснить, наверное.
Так и не решив, как относиться к стихийному походу в больницу, Гарри первым шагнул в камин, за ним по очереди последовали Парвати и Падма.
А Грюм приступил к допросу, ведь бывших мракоборцев не бывает?!
— Над чьими домовыми эльфами экспериментировал Воландеморт? — начал он с самого простого. Тут ведь уже не важно, кто настройки сбил. Главное, что хозяева, зная об опасности, не отправили демонов на их план.
Преступления, совершённые пожирателями, они, разумеется, тоже зафиксируют на пергаменте, но это так, информация для личного пользования. Ведь речь идёт об уважаемых членах общества, а пожирателями они были под «Империо». Зато незаконный бизнес этих уважаемых членов никуда не делся, а Воландеморт, как выяснилось, о своих слугах знал немало.
Дети из больницы вернулись неожиданно, вот, казалось бы, только начал допрос, и часа как не бывало. По спокойному и даже довольному виду учеников было понятно, что они очень везучие негодники и никаких последствий их глупость не имела. Записка от целителя соответствовала внешнему виду детишек.
— После обеда обряд проведёте, — ответил Грюм на три вопрошающих взгляда. — Я буду присутствовать и от своего имени пообещаю демону следующий кусок души. Вы же сохраните за мной право задавать Добби вопросы, когда они у меня возникнут. Всё, идите мы пока ещё немного пообщаемся.
— После обеда не получится, — всполошился Гарри, оглянувшись на растерявшуюся Падму, и чтобы определиться спросил у неё: — Во сколько твоя кабалистика заканчивается?
— В полчетвёртого, — ответила девочка, глянув на своего спасителя с благодарностью во взоре.
— Мы тогда в четыре сюда придём, и Добби перенесёт нас в зал для обрядов. А то сами мы его не найдём, — предложил Гарри и, получив утвердительный кивок Грюма, вместе с девочками покинул кабинет, попутно размышляя, кто выиграл в его споре с самим собой. С одной стороны, Грюм не стал допрашивать Добби полдня, с другой стороны, он оставил за собой право допрашивать демона, пока не скормит ему третий крестраж, значит, сколько угодно.
* * *
На этот раз после обряда Гарри, Падма и Парвати решили пройтись пешком, чтоб, если что, знать, где этот ритуальный зал находится. Грюму наоборот понравился способ перемещения по Хогвартсу при помощи домового эльфа. Почему-то раньше ему подобное в голову не приходило.
Гарри таки пришёл к выводу, что он проспорил. Просто у него в руках оказалось кольцо, которое перестало быть крестражем. И спор с самим собой стал хорошим поводом подарить его Парвати, тем более Падме подарок уже был сделан. Потому, оставшись наедине с девочками, он с сомнением осмотрел колечко и спросил у ещё не одаренной подруги:
— Нравится?
— Да, — решительно ответила она. Пусть украшение и мрачновато, но имеет свой стиль, и в нём чувствуется древняя реликвия.
— Тогда бери, — вложил Гарри в девичью ладошку почти лично добытое сокровище. За что получил благодарные улыбки и поцелуй от обеих сестрёнок.
— Надо будет спросить Добби, что об этом кольце думал Вы-Знаете-Кто, — предположила Падма.
— Точно, — согласилась Парвати. — И дяде на дополнительную проверку отправить.
— Его же и Сириус проверил, и Грюм, — подивился Гарри разгулявшийся паранойе обычно спокойной подруги.
— Они на проклятия проверяли, а дядя посмотрит свойства, — вслух сказала Парвати. «А заодно подальше от чужих загребущих рук спрячет». Мысленно добавила она. Это Грюм гриффиндорец, и воин на чужую добычу не зарится, но скоро к делу подключатся ДМПешники. Кто знает, что там за люди окажутся? Будь артефакты только её с Падмой, она бы и дяде Ракешу их не доверила, слишком велик соблазн. Но драгоценности являются подарками божественного аватара. А дядя индуист и индус, и этим всё сказано.
* * *
Разумеется, позже, Гарри спросил у Добби, о чём профессор Грюм с ним разговаривал, ну любопытно же. Получив ответ, он резко заинтересовался магической прессой.
— У меня мелькала мысль подписаться на «Пророк», — сказала Гермиона, увидев подлетевшую к Гарри Поттеру почтальонку с газетой. — Но тогда меня что-то отвлекло, а потом оказалось не очень-то и надо.
— Мне интересно, какие последствия будут у разговоров Грюма и Добби, — пояснил Гарри.
— Вряд ли последствия появятся так быстро, — предостерегла Гермиона друга от излишнего оптимизма и вопреки своим словам с надеждой заглянула в газету.
Но скучные заголовки подтверждали правоту девочки, а на внимательное чтение идиотских статей у Гарри не нашлось ни сил, ни времени. У него сейчас по плану навёрстывание древних рун.
Он разделил пройденный остальными материал по рунам на тридцать частей. Вышли те же двадцать страниц в день, что и с нумерологией. Последние восемнадцать дней как раз приходились на пасхальные каникулы, найдётся время чистописание отработать и нумерологией как следует пользоваться научиться. А после каникул можно будет уже садиться с Падмой за одну парту и наконец начать чтение биографий приключенцев. А то имеющийся набор заклинаний уже сниться начал. И ладно бы только ему. Один раз Рон во сне так громко и чётко произнёс режущее проклятие, что Гарри проснулся, стоя возле кровати с палочкой в руках и с наколдованным щитом. Невилл, Дин и Симус перевели недоумённо-сонные взгляды с Рона на Гарри.
— Что это было? — хрипло спросил Дин.
Гарри Поттер убрал щит и пожал плечами.
— К третьему туру готовимся, — пояснил он вслух очевидную вещь. — Тренируемся много.
— А-а… — то ли сказал, то ли зевнул Симус Финниган и спрятался под одеяло. Дин и Невилл последовали его примеру. А Рон и не думал просыпаться.
Впрочем, метод Гарри читать только заголовки себя оправдал. «Демон Кэрроу напал на мракоборцев». Статью с подобным названием он прочёл бы, даже если б ничего такого не искал. Правда тогда он совершенно точно не понял бы, в чём дело. Из статьи было ясно, что семья Кэрроу завела демона. Мракоборцы, получив анонимку, пришли к ним с проверкой и подверглись нападению. В результате демон был отправлен на свой план, а Амикус и Алекто Кэрроу в Азкабан.
Ученики Хогвартса, делая страшные глаза, обсуждали новость, строили предположения и сочиняли теории всемирных заговоров. Из их слов было ясно, что им ничего не ясно. Хотя, чему тут удивляться, достаточно вспомнить, что было написано после чемпионата по квиддичу и после интервью с ним самим. По сравнению с теми писульками, в этой хотя бы не наврали. Подумаешь, смысл доступен лишь владеющим информацией, зато честно!
— А вот мне непонятно, почему Малфои не отправили Добби на его план? — сказала Гермиона, услышав от проходящих мимо пуффендуек очередную версию на тему «зачем Кэрроу понадобился демон».
— Так Падма же говорила, что ни один демон не пойдёт к людям, однажды нарушившим контракт, — напомнил ей Рон.
— Прислугу и нанять можно, обычную человеческую. Деньги у Малфоев есть, на крутые мётлы для слизеринской команды нашлись же. Ради чего было рисковать?
— Я думаю, что Воландеморт испортил Добби задолго до своего падения, — включился в разговор Гарри. — Малфои успели привыкнуть к странностям домового эльфа, потому опасности в нём не видели. А когда мракоборцы с обысками приходили, они же не порченного домовика искали, достаточно было приказать ему не показываться чужакам на глаза. Приказы-то он выполнял.
Гермиона, которая никогда не откладывала на завтра то, что можно сделать сегодня, поднапрягла воображение, представила себя на месте среднестатистического богатого, избалованного мага и покивала своим мыслям.
— К тому же, в магическом мире прислугу наверно труднее найти, чем в магловском, — начала она рассуждать с другой стороны. — Если маме требуется прислуга, она звонит в агентство, и они присылают проверенную кандидатку или несколько на выбор. Есть ли такие агентства у магов?
— Не знаю, — пожала плечиком Парвати. — Но я иногда натыкаюсь в журналах на объявления «требуется домработница» или няня, кухарка, садовник.
Поскольку разговор шёл по дороге из Большого зала на трансфигурацию, то есть Падмы рядом не было, Гермионе пришлось удовлетвориться частичной информацией. А так как вопрос был совсем неважный, уже к началу урока она о нём забыла. Гарри о нём забыл ещё раньше, его интересовало, когда Грюм за медальоном пойдёт, как он чашу из банка добывать будет и арестуют ли ещё кого-нибудь из пожирателей? Да и этим Гарри интересовался исключительно за завтраком, листая очередную газету, всё остальное свободное время стремились занять домашние задания. Чем ближе были пасхальные каникулы, тем больше задавали учителя. Ещё чуть-чуть — и придётся отказаться от подготовки к турниру. Что значит на свидания не ходить? Гермиона, ты вообще думаешь, что говоришь?
— Вот интересно, а в каком виде напишут про медальон? — спросил как-то Рон, просмотрев вместе с Гарри заголовки.
Гермиона, получив газету для более внимательного прочтения, лишь дёрнула плечиком. Гарри же принял предложение порассуждать и погадать.
— Ну, например, — сказал он, — «Мракоборцы обезвредили гнездо инферналов, оставшееся после прошлой войны», но лучше б они на эту тему вообще не писали, а то Воландеморт догадается, что к чему.
— Контролирует ли министерство прессу? — задумчиво протянула Гермиона, складывая «Пророк» в сумку.
— Как можно контролировать прессу? — заинтересовалась Парвати. Так-то она общалась за столом либо с Лавандой, либо с Гарри. Гермиона от неё уже далековато сидела, для непринуждённой беседы.
— Не знаю, — мисс Грейнджер мысленно примерила магловские способы контроля за распространением информации на магический мир. — Законы, цензура. За нарушение штрафы, аресты имущества, закрытие лицензии.
— Про Петтигрю сколько народу слышало? Отец Седрика, сам Седрик, преподаватели и медиковедьма. По делу Сириуса закрытое слушание было, а в газеты попало только предложение мистеру Блэку сдаться, для проведения доследования. О Питере вообще ничего. Получается, может министерство как-то влиять на редакторов.
Как бы там ни было, о походе за медальоном Гарри узнал от профессора Грюма. Задержав в очередной раз Поттера после урока, он велел передать Блэку, чтобы тот удвоил осторожность и ни в коем случае не высовывался.
— В пещере мы нашли обычный медальон с запиской, адресованной Воландеморту от Регулуса Блэка, брата Сириуса, если ты не в курсе. Мальчишка был пожирателем, потом исчез, теперь ясно, куда и почему. Да, тело Регулуса нашли среди инферналов, медальона при нём не было. Добби сказал, что Воландеморт одалживал домового эльфа Блэков, когда прятал медальон. То есть теоретически Регулус мог попасть в пещеру при помощи своего домовика, а потом поручить медальон его заботам. Но спросить об этом можно будет только через Сириуса. Неплохой стимул для чинуш начать наконец шевелиться. Вот только шевелиться они сначала будут не в том направлении. Вместо того, чтобы быстро оправдать Сириуса Блэка и пригласить его к сотрудничеству, парня начнут усиленно ловить. И только если от Блэка будет ни слуху, ни духу… — многозначительно закончил свою речь профессор Грюм.
Гарри понятливо покивал и спросил:
— А чаша? Её вообще реально из банка забрать?
— Забрать чашу не проблема, но сделать это совсем без слухов не получится, поэтому она будет последней.
Мальчик, наивно полагавший, что добыть чужую вещь из Гринготтса — это самая трудная часть квеста, подобрал упавшую челюсть и воскликнул:
— Не проблема! — после чего его осенило: — О-у, вы знаете, как Воландеморт влез в сейф Фламеля и собираетесь повторить за ним.
— Да-а, в намерении ограбить банк меня ещё не подозревали, — проворчал мракоборец в отставке. — Чашу мы изымем по закону, — пояснил он смутившемуся ученику.
— А как же «гоблины не вмешиваются в дела волшебников»? — вскинулся Гарри. — И Сириус спокойно пользуется своим сейфом.
— Гоблины не вмешиваются в дела волшебников, пока это выгодно волшебникам. Если бы для получения чаши нам потребовалось конфисковать имущество Беллатрисы Лестрейндж, то сподвигнуть на это Визенгамот было бы почти невозможно, ведь это создаст прецедент. А от проклятий и Азкабана не зарекаются. Каждый боится, что сегодня он проголосует за конфискацию, а завтра окажется на месте подсудимого. К счастью, нам нужно всего лишь изъять ворованное. У миссис Смит есть наследник. Он напишет заявление о краже, суд вынесет постановление. Вот и всё. Не думаешь же ты, что вор, добежавший до своего сейфа, может оставить ворованное себе? — Гарри не думал, в смысле, не думал в таком направлении раньше.
Профессор Грюм, понаблюдав за посетившим ученика озарением, вернулся к предполагаемому ограблению.
— Насколько я знаю, единственное относительно удачное проникновение в Гринготтс было летом девяносто первого. Тогда вор не только пробрался в сейф, но и выбрался из банка, никем не замеченный. Ты имеешь в виду этот случай?
Догадавшись, что сейчас мракоборец в отставке поинтересуется, почему он считает Воландеморта причастным к тому ограблению и откуда ему известно, чей сейф, Гарри быстро заговорил:
— Я спрашивал Добби, Воландеморт над Кричером эксперименты не проводил, но он заставил домовика Блэков пить нехорошее зелье, а это тоже нарушение контракта. Ведь во временное пользование Воландеморту его отдал Блэк. Конечно, тот Блэк умер и Сириуса всё это не касается, но нельзя ли крестраж из медальона отдать Кричеру в порядке компенсации, а Добби обещанный кусок души из чаши? Раз вы их собираетесь одновременно доставать.
— Разумно, — согласился с идеей Гарри Грюм. Да, самого Сириуса поступки его родичей вроде бы не касаются, но точка призыва останется прежней, если, конечно, Сириус Блэк не уничтожит дом вместе с фундаментом, а землю сплавит маглам. Чтоб уж точно ни один маг свой дом в этом месте не поставил. С одной стороны, хрен бы с ним, с другой, почему бы не исправить, раз есть возможность. — Ближе к делу мы обсудим детали, а пока расскажи-ка об ограблении всё, что знаешь. Для начала, почему ты думаешь, что это был Воландеморт?
— Так он мне сам сказал, — тяжко вздохнул Гарри. Сбить Грюма с мысли не получилось, теперь ему предстоит о-очень длинный разговор. — Может, я потом на ваши вопросы отвечу, перемена-то не резиновая?
Спохватившись, преподаватель ЗОТИ отпустил ученика на уроки, но было ясно, что свои вопросы он задать не забудет.
Затихарился Сириус или нет, узнав новости, Гарри не знал. Внешне ничего не изменилось. Ну, если не считать ещё одного приглашения Сириусу Блэку сдаться, напечатанного в «Пророке». Ах да, ещё во имя повышенной конспирации они сократили и без того нечастую переписку.
Следующей примечательной статьёй стало сообщение об аресте производителей и торговцев «Пыльцой фей». Как понял Гарри, это какой-то магический наркотик. Бизнес принадлежал Люциусу Малфою, а старшие Крэбб и Гойл были его сотрудниками. Другие фамилии Гарри ничего не говорили. Драко, прочитав об аресте отца, всем желающим слушать говорил, что «папа им ещё покажет, они ещё извиняться будут и компенсацию выплатят».
Не успел стихнуть скандал, арестовали организованную преступную группировку, занимавшуюся вывозом и продажей магов из стран третьего мира. Сначала Гарри узнал только фамилию Нотт, потом он вспомнил, что Добби, перечисляя пожирателей, говорил об Эйвери.
1) Наблюдение Сэма Левенсона.
Возможно, как раз уменьшение поголовья сторонников Воландеморта в министерстве позволило наконец пустить дело Блэка по правильному руслу. А может, решающую роль сыграл тот факт, что у профессора Грюма в пасхальные каникулы было много свободного времени. Но уже двадцатого апреля во всех газетах сообщалось о невиновности Сириуса Блэка, абсолютной, подтверждённой вердиктом Визенгамота.
* * *
В уютную пещеру недалеко от Хогсмида почта пришла с запозданием, так как получил её Сириус не напрямую из издательства, а через посредника — Гарри Поттера. Новость вызвала у него целый спектр противоречивых эмоций. От эйфории: он наконец свободен, теперь можно… да всё что угодно! — и до раздражения: сволочи! не потребовалось бы им в дом Блэков попасть, так и канителились бы. Раздражение перетекало в злорадство: а не получится, запечатан дом! Злорадство таяло под скрип сжатых зубов: уж в министерстве-то найдутся специалисты по взлому. Ну и пикси с ними — махнул рукой неубиваемый оптимизм. Зато свободен! И Воландеморта наконец добьют!
Разумеется, на основании одной статьи вылезать из своей конуры Сириус Блэк не стал. Сначала он написал Грюму, рассчитывая получить подтверждения. Ну не стали бы журналисты так шутить! Если, конечно, это не приказ министерства! Аластор Грюм успел стать человеком достойным доверия. Пожалуй, помимо компании крестника, Грюм оказался единственным человеком, которому Сириус верил. Он точно не будет крутить и интриговать.
Мракоборец в отставке ждал письма от Блэка с момента выхода судьбоносной статьи. Даже понимая, что ещё рано, всё равно ждал. Каждая клеточка его тела дрожала от напряжения. Да что там тело, пальцы на искусственной ноге поджимались в ожидании отмашки. Такая охота бывает раз в жизни и далеко не у каждого. Ему периодически приходилось себя одёргивать. Возможно, это ещё не всё. Даже скорее всего не всё. Воландеморт мечтал о шести крестражах, а съеденному Добби куску души известно о пяти. Успел он сделать шестой или нет? Вот уничтожат эти два — и узнают. Скорей бы. Главное не дёргаться и ничего не испортить. И проследить, чтоб министерство ничего не испортило.
Изначально Аластор вообще не планировал их контактов, но жизнь внесла свои коррективы. Дом Блэков оказался заперт и запечатан посмертным портретом. То есть хотя бы один сотрудник министерства для получения крестража от Блэка необходим. Кандидатуру взломщика проклятий Грюм подбирал вместе с Амелией Боунс. Требовался разумный, флегматичный человек, который не станет рассказывать Блэку о его гражданском долге и не станет реагировать на возможные подколки беглого заключённого. Это только теоретически каждый понимает, что ради главного нужно отодвинуть собственное эго на задний план. На деле же почему-то так не получается, не у всех получается. Так пусть хотя бы одна сторона будет готова поступиться гордостью. Совместно выбранный ликвидатор проклятий, Дуфф Селвин, невыразимец из тайной канцелярии, не раз сотрудничавший с ДМП и мракоборцами, имел только один недостаток — происхождение. Он был из древнего чистокровного рода, и об этом, увы, говорило не только его имя, но и манеры. Что на Блэка могло подействовать как хамство на гиппогрифа. Но зато все прочие качества как по заказу. Разумный, флегматичный, необидчивый.
Встречу Грюм назначил в Дырявом котле, там какие только персонажи не встречаются, и Сириус Блэк не будет чувствовать себя неуместно. Обшарпанность помещения и его вечный полумрак сгладят острые углы.
* * *
В Дырявом котле действительно можно встретить очень разных людей и нелюдей, и если они не заявляют о себе во всеуслышание, то и внимания на них никто не обращает. Наверное, это особая магия так действует, та самая, что наложена на переход из мира маглов в мир магов. Это не маглооталкивающие чары. Когда-то Гарри Поттер, подойдя к бару вместе с Хагридом, не видел его в упор, пока полувеликан не ткнул в него пальцем. Потом Гарри жил в Дырявом котле, не вызывая ажиотажа и не привлекая внимания. Так же, как не вызывал вопросов постоялец в шлеме с прорезями для глаз. Ну подумаешь, кто-то своё лицо прячет. И подумали бы, и спросили хотя бы себя — почему, но не здесь. Магия.
И бывший мракоборец, и действующий невыразимец, ожидая Блэка, представляли себе человека если не в шлеме, то уж в глубоком капюшоне точно. Оба как наяву видели перед собой широко растиражированный министерством образ беглого заключённого. И оба поначалу не обратили внимания на молодого мужчину, вышедшего из камина уверенной походкой преуспевающего человека. Но тот направился к их столику, и Аластор Грюм с запозданием признал соратника по ордену Феникса.
— День добрый, — нейтрально поздоровался он, пряча смущение.
— Добрый, — небрежно ответил Блэк, отодвигая стул. Кажется, нарываться и требовать особого отношения он не собирается. Грюм расслабился и представил соратнику Селвина:
— Дуфф Селвин, взломщик проклятий, он поможет нам с возникшей проблемой.
Сириус кивнул, представляться в сложившихся обстоятельствах ему казалось нелепо, но Аластор Грюм так не считал и довёл процедуру знакомства до конца. Вдруг Селвин молодого Блэка никогда не видел и всё ещё ждёт, когда в баре появится живой полутруп. Мысль «а кого мы почти два года ловили по тем колдографиям?» гордости за родное министерство не добавляла. «Зато поймать шансов не было, даже случайно!» — умиротворённо вздыхала совесть.
Дуфф Селвин действительно никогда не видел молодого Сириуса Блэка, но недогадливые взломщики проклятий долго не живут, так что нет ничего удивительного в том, что он сразу понял, кто подсел за их столик в Дырявом котле. Единственный вопрос, на котором споткнулся Дуфф, это — «откуда у Сириуса палочка?» Очевидные ответы опровергало собранное Селвином досье на Блэка (ликвидаторы проклятий, не собирающие заранее информацию об объекте, живут не дольше недогадливых). Дуфф мысленно пробежался по имеющемуся досье. Собранное за ограниченный срок, оно было неполным и могло не содержать самого главного, а это опасно. Но факты легко сложились в непротиворечивую версию, которую можно будет проверить чуть позже, когда Сириус Блэк достанет палочку. Волшебные палочки Краучей Дуфф видел, как у старших, так и младшего. Увы, спрашивать в лоб нельзя. Любой вопрос в этом направлении объект воспримет как нападение.
Грюм одновременно и удивился, и обрадовался отсутствию какой-либо реакции у взломщика проклятий. Всё-таки мастер довольно молод, а ситуация нестандартная. Но раз они с мисс Боунс так удачно выбрали специалиста, пора переходить к делу, а то ещё что случится не по плану.
* * *
Вальбурга Блэк была сильной, талантливой и умелой ведьмой. Ещё бы она матерью хорошей была… А то один сын из дома сбежал, другой покончил жизнь самоубийством… Впрочем, к печати это отношение имеет косвенное. Главное то, что без Сириуса Блэка ни один взломщик не брался вскрывать дом. Хотя Нарцисса Малфой в своё время была не против оказать услугу министерству. Но ни кузина, ни племянник делу помочь не могли. Андромеда Тонкс страждущему министерству рассказала про особенности магически закреплённого майората Блэков. Судя по нему, основатель рода Блэк был маглорожденным. Дуфф скривился (исключительно мысленно) — не любил он, когда магловки свои заморочки в магический мир тянули. Да, там у них майорат по мужской линии был необходим для выживания. Но можно ж было сообразить, что у магов другие критерии выживания. Род основать у него ума хватило, а понять, что сила мага от пола не зависит — нет. Ладно, сегодня перекос в мозгах предка Сириусу Блэку сыграл на руку. Печать женщины, пошедшей против заветов основателя, легко растворялась под совместным воздействием магии хозяина и навыков Селвина.
Понять, о чём думала Вальбурга Блэк, увы, не получится. Посмертный портрет, который мог бы хоть что-то объяснить, при полном и качественном снятии печати исчезает. А Дуфф Селвин свою работу делает качественно. А то, что в процессе посмотрел-таки на волшебную палочку Сириуса, удовлетворив своё любопытство, так это мелочи. Может, оно ему для работы нужно — знать, что характеристика Блэка собрана верно и палочка не украдена у безобидного обывателя.
— Имя на гобелене восстанавливать будем? — спросил Дуфф, пока его не выставили. И Грюму, и Блэку явно не терпелось взять то, за чем пришли. А Сириусу Блэку ещё и хотелось покинуть место полное неприятных воспоминаний.
— Зачем мне это? — рыкнул он, впервые с момента знакомства утратив жизнерадостное благодушие.
— Вместе с именем на гобелене из памяти человека стираются родовые тайны. Если с гобелена убирают имя ребёнка до двенадцати лет, у него пропадает знание о магии, семье, ну и родовые тайны соответственно. Причём всё происходит так аккуратно, как ни один обливиатор не сработает.
Мысль, что он что-то забыл, Блэку определённо не понравилась.
— Восстанавливайте, мистер Селвин, — сказал он и уточнил: — Что потребуется от меня?
— Всего лишь в качестве оплаты разрешение скопировать несколько книг из библиотеки Блэков.
— Так… — затормозил Сириус. Восстановить украденную матушкой память ему хотелось до дрожи в кончиках пальцев, но распространять грязные знания он не собирался. — Пойдёмте, покажете, что за книги вас интересуют. Потом, если договоримся, каждый займётся своими делами.
Селвин направился вслед за Блэком, мысленно ещё раз сортируя желанные книги. В уме он с самого начала держал список того, что тот точно даст, возможно даст и «не стоит даже заикаться». Если б волшебная палочка Сириуса Блэка была отобрана у беззащитного обывателя, первые два списка можно было б значительно расширить, а третий и вовсе исчез бы. Но палочка Блэка когда-то принадлежала миссис Крауч.
Грюм, изучавший волшебным глазом всё, что скрыто от обыкновенного, поспешил за молодыми магами. Он уже почти верил в их благоразумие. Почти. Просто Селвин, как любой невыразимец, наверняка полагает, что даже самые вредоносные знания в тайной канцелярии не будут использованы во вред. А Сириус Блэк встречал сволочей в разных учреждениях, и среди невыразимцев тоже. И считает, что кой-какие знания от них следует поберечь. В целом Грюм с ним согласен, но сейчас главное — чтобы они не подрались. Потому как про связь памяти с гобеленом он слышал впервые, и где в случае чего искать специалиста по восстановлению, понятия не имеет.
* * *
С Кричером и медальоном разобрались без них. Гарри об этом событии узнал из письма Сириуса.
«…домовой эльф пошёл на обряд перевызова, дабы выполнить последний приказ Регулуса. Став демоном, съел из медальона кусок души Воландеморта, сообщил, что претензий не имеет, но вновь домовым эльфом становиться смысла не видит. Замену ему будем вызывать вместе с тобой. А то Грюм ещё пару раз Добби допросит — и скормит ему крестраж из чаши. Последний он или нет — неизвестно. Сам понимаешь, в таких условиях давать демону обещания никто не будет. Значит, ты без домовика останешься. А мне бы хотелось, чтоб ты в любой ситуации мог позвать на помощь…»
Этот момент Гарри перечитал два раза. Нет, почему сомневается Грюм — понятно, но крёстный-то знает, откуда Добби съел первый кусок, и что он обладает самой полной информацией о сделанных Воландемортом крестражах, соответственно. Тут Гарри вспомнил, что в его сне Воландеморт колдовал. То-есть держал палочку, значит, вполне возможно, что с исчезновением последнего крестража он никуда не денется. Да и независимо от Воландеморта, свой домовик — это удобно, ну, пусть не только свой, а на двоих с крёстным.
Грюм уже и сам признавал, что узнал о Воландеморте всё возможное, но ещё раз, два раза уточнить было просто необходимо, хотя бы для успокоения нервов. Правда, Гарри полагал, что нервы нужно успокаивать не Грюму, а его окружению. Нечаянное упоминание ограбления Воландемортом Гринготтса вылилось в четырёхчасовую беседу. После которой мальчику стало ужасно неудобно перед Добби. На его месте он, Гарри, лучше б побился головой о стену, но на зов мракоборца в отставке не пошёл бы. И уж точно он бы не остался на одном плане с этим человеком ни за кусок души, ни за целую.
Но у Добби, похоже, разговоры с Грюмом раздражения не вызывали. По крайней мере, оказавшись с ним в ритуальной комнате, домовик даже обрадовался встрече и напрягся лишь когда понял, что сейчас будет перевызов. Не любил Добби это дело. Но признавал, что обещания, данные демонам, нужно выполнять.
Став демоном, он съел свою порцию Воландеморта, немного подождал — вдруг ещё пообещают, не дождался и ушёл на свой план.
— Отлично, — прокомментировал отбытие демона профессор ЗОТИ. — А теперь к Блэку!
— Прямо сейчас? — удивился Гарри. — Может, после обеда? Да и комнату прибрать надо.
— Комнату мисс Патил приберут. Обед и пропустить можно. А Сириус прав, у тебя всегда, в любом месте должна быть возможность позвать на помощь.
— За пару часов-то ничего ведь не случится, — попытался Гарри воззвать к здравому смыслу Грюма. Очень уж ему неловко было бросать уборку на своих девочек.
Но у профессора имелось своё представление о здравом смысле, а главное, у него был опыт, которым он не замедлил поделиться.
— Вот с этих слов обычно начинаются неприятности.
— У нас обычно начинаются со слов «нам придётся», — проворчал Гарри.
На прощание он успел лишь бросить на близняшек извиняющийся взгляд. Так быстро профессор Грюм повёл его из ритуальной комнаты. Правда, стоило им чуть отойти, как Гарри сам прибавил шаг. Любопытно ведь посмотреть на дом крёстного.
* * *
Профессор ЗОТИ на ворчание ученика только хмыкнул. У мальчика своеобразный опыт для его возраста. Но это совсем не повод пренебрегать чужим, добавляя в свою копилку шрамы.
Как он и предполагал, чашу из банка совсем тихо изъять не удалось. Шепотки о возвращении Чаши Пуффендуй пошли, дойдут ли они до Воландеморта, вот в чём вопрос? В прессу информация не попала, так что есть шанс, что и Воландеморт ничего не узнает. Сюрпризом для Грюма стала реакция Дамблдора. Ну не стал бы он так суетиться из-за реликвии основательницы. Анализ событий и двухчасовая беседа оставили у мракоборца впечатление, что Глава Визенгамота, Президент МКМ, директор Хогвартса и основатель ордена Феникса Альбус Дамблдор планирует возвращение Воландеморта.
Как любой хороший мракоборец, Аластор знал, что априори невиновных не бывает, точно так же он знал, что у любого действия есть причины. Но чтобы задать прямой вопрос, нужны хоть какие-то доказательства. Нет, кого-то другого можно было б и в лоб спросить, просто чтобы отследить реакцию. Но с Альбусом обмен неравноценный получится. Своим вопросом он выдаст больше информации, чем узнает в ответ.
* * *
Дом Блэков был большим, богатым и тяжёлым. Он чем-то походил на добытое в доме Гонтов кольцо. Вот странно, Хогвартс ведь намного больше, но Гарри никогда не чувствовал себя в замке маленьким и незначительным, даже на каникулах, когда в Хогвартсе оставалось не больше десятка учеников.
Наверное, ему было б проще, если б ступеньки скрипели, в рамах были щели и по дому гуляли сквозняки, а углы с укромными местами занимали паутина и пыль. Почему проще? Вовсе не из-за ассоциаций с Хогвартсом, просто так дом Блэков не походил бы на музей. Мальчик, большую часть жизни проживший в маленьком чулане, был не готов комфортно чувствовать себя в музее.
— Нам совсем не обязательно здесь жить, — поспешил успокоить крестника Сириус. — У меня есть свой дом, я там жил до ареста.
— И там, и тут поживём, — заупрямился Гарри. — Просто мне с непривычки кажется, что сейчас выскочит смотритель музея и велит экспонаты руками не трогать.
— Музея? — не понял Блэк, с чем крестник сравнил его дом. А ведь он убрал всё, что могло напугать ребёнка. Начиная с голов домовых эльфов, развешанных по стенам.
— Ну, это вроде зала славы в Хогвартсе, — вспомнил Гарри пояснения Гермионы. — Только музеи большие, шикарные, и там ничего руками трогать нельзя! Да, и вход за деньги!
Как ни странно, выросший в роскоши Блэк понял чувства ребёнка.
— Последний смотритель уволился недавно, получив слишком большую зарплату, — проинформировал он Гарри. — Следующий будет работать на нас.
Нельзя сказать, что мальчик сразу почувствовал себя как дома. Более того, он сильно подозревал, что в такой обстановке никогда не будет чувствовать себя свободно. Но Гарри постарался расслабиться, представляя, будто он здесь сокровища ищет. Или не само сокровище, а подсказку. В это время где-то на заднем плане у него мелькали даже не мысли, а их тени о будущем доме. Тёплый, светлый, уютный, он будет одинаково подходить и ему, и Падме с Парвати.
Увидев, что в глазах крестника настороженность сменилась любопытством, Сириус подробнее рассказал о взломе дома и восстановлении гобелена, ну, как смог, так и рассказал, всё-таки он не специалист и мало что понял. Суть-то не в этом.
— Мне, оказывается, необходимо многому тебя научить.
— Это же блэковские секреты, — оторопел Гарри. — А я Поттер. Наверное, тебе будет правильней своих детей учить.
Мысль о своих детях стала для Блэка шокирующей. Вот вроде бы ничего особенного, естественный процесс. Но между ним и естественными и даже обыденными вещами периодически вставало ощущение нереальности происходящего. Порой оно было незаметным, а порой, вот как сейчас, невероятно сильным, до звона в ушах, до плывущей перед глазами картинки. Сириус встряхнулся, сосредотачиваясь на главном. Ему нужно обеспечить безопасность Гарри, а с пикси в собственной голове он потом разберётся.
— Процентов на пятьдесят они у всех одинаковые, это как трансфигурация спички в иголку у разных народов. Слова другие жесты другие, результат тот же самый.
— А остальные пятьдесят процентов? — полюбопытствовал Гарри.
— Понятия не имею, — честно признался Блэк. — Но я теперь полноценный глава рода, и портреты обязаны отвечать на мои вопросы, так что вместе разбираться будем, что к чему. Главное — дожить до этого счастливого момента, ну и после не зевать.
Поскольку Гарри здесь был как раз для повышения шансов выживания, они с крёстным, более не отвлекаясь, вызвали домового эльфа. Процесс вызова от перевызова отличался отсутствием двух геометрических фигур на полу и большим расходом силы. Переход с плана на план — совсем не то же самое, что из круга в круг.
Напросившийся наблюдать за вызовом Аластор Грюм стоял у стенки и криво ухмылялся. С его исполосованной шрамами рожей это выглядело пугающе. Нет — впечатляюще. Нет — подозрительно.
— Что? — спросил Блэк, соответственно, заподозрив неладное, сразу, как только отправил нового домового эльфа знакомиться с хозяйством.
— Демоны у прохода толкучку устроили, так много желающих у вас поработать оказалось, — ехидно поведал Грюм.
— Этого следовало ожидать, — отмахнулся Сириус. Гарри забеспокоился:
— Они что, там теперь думают, будто у нас всех душами кормят сверх оплаты? А когда Смогги не получит ожидаемого, проблем не будет?
— Нет, — Ответил Грюм. — Мисс Грейнджер уже вернула мне книгу. Если тебя интересует образ мышления демонов, я дам тебе её почитать, а если не интересует и ты готов поверить мне на слово, то просто прими как данность — демоны не люди и даже не домовые эльфы.
— Интересует, — вздохнул Гарри, пытаясь мысленно втиснуть в расписание ещё один предмет. Предмет не втискивался. Разве что поиск новых заклинаний в автобиографиях опять отложить, ага, до конца турнира. Но лучше наоборот. — Только, если можно, после турнира.
— Нужно, — хором согласились взрослые с расстановкой приоритетов.
— Что вообще планировал Воландеморт? — неожиданно спросил Сириус Аластора. — Ведь ты не мог не поинтересоваться этим у Крауча.
Грюм покосился волшебным глазом на навострившего уши Поттера и прокомментировал:
— Что ж, возможно, ты и прав, — тема была для него неприятной, вспоминать о провалах никто не любит, потому Аластору потребовалось несколько мгновений, чтоб собраться с мыслями. — Крауч должен был сменить настройку портключа на кубке, на какую — он и сам не знает. Кубок, перед тем как в лабиринт поставить, я проверю, там же до него уже не доберутся. Ещё он должен был помочь Гарри пройти лабиринт и проследить, чтобы никто другой кубок не взял, теперь, сами понимаете, не поможет.
— Лабиринт? — спросил Гарри Поттер.
— Чемпиону можно помочь во время прохождения турнира? — заинтересовался Сириус.
— В третьем туре будет лабиринт. Вам об этом скоро скажут. Крауч кидал имя Поттера в кубок и мог вмешаться на правах соучастника. На этом детишки его и поймали, — по-порядку ответил Грюм и вернулся к обсуждению планов Воландеморта, наставлениям для героев: — Антипортальный купол со стадиона снимут. Раз с кубком ничего не вышло, он наверняка попробует портал иначе всучить, поэтому ни у кого ничего не брать, оказавшись в незнакомом месте, сразу вызывать Смогги. Оба отдайте ему приказ на вызов Гарри всегда приходить невидимым и как можно тише, о своем появлении пусть сообщает легонько дёрнув за рукав. Ты, Поттер, при незапланированном перемещении не трать время на «где, что и зачем» — сразу вызываешь эльфа и посылаешь его за крёстным. Ты, Блэк, один никуда не несёшься: лучше потратить пять минут на сборы, чем проиграть.
1) Наблюдения Гельвеция.
Поход в гости к Сириусу стал вторым событием пасхальных каникул, лично у Гарри. Зато он дотянул нумерологию до нужного уровня. Оценивали Падма и Гермиона, по отдельности. С рунами сложнее: нет, благоприобретённая память Гарри не подвела, но вот с чистописанием проблемы у него как были, так никуда не делись. Он утешал себя мыслью, что ликвидатору руны надо читать, а не писать. Но то ликвидатору… а ученик, который хочет сидеть на рунах рядом с Падмой, должен быть среди лучших. В общем, чистописание Гарри непременно подтянет, по чуть-чуть. А сейчас ему пора обновить репертуар для тренировок к турниру. Автобиографии давно ждут. А старый набор заклинаний скоро будет получаться не только невербально, но и непроизвольно. Чему окружающие точно не обрадуются. Пользуясь подсказкой Грюма, Гарри выбрал для изучения книгу «В зелёном лабиринте Майя». Как вскоре стало ясно, Джодок Даллас лабиринт имел в виду вовсе не в прямом смысле. Но поиск неназванного артефакта ольмеков в заброшенном, заросшем джунглями городе был наверняка не проще грозящего ему, Гарри, лабиринта. Лез Даллас в магическую часть заброшенного города, и конкуренты у него тоже нашлись, причём в количестве превышающем трёх соперников Гарри. Да в отличие от чемпионов конкуренты Далласа цивилизованными не были даже с натяжкой.
— Вполне вероятно, что майя действительно наследовали цивилизации ольмеков, — сказала Гермиона. — Но в начале восемнадцатого века их цивилизацией никто не интересовался, а у твоего Далласа там толпы исследователей бегают, и все как один вооружены и очень опасны.
Так как все заклинания, используемые автором, по-прежнему работали как описано, Гарри решил считать, что Джодоку виднее «как оно на самом деле было». Хотя, пылкую фигуристую блондинку он, наверное, придумал. Этакая помесь Падмы с Парвати в джунглях, среди духоты, повышенной влажности, насекомых и грязи представлялась с трудом. Падме в своё время хватило одного похода в Запретный лес, а Парвати вовсе достаточно было на неё посмотреть. Вот Гермиона — до чего решительная девушка, если ей приспичит, даже Снейпа обокрасть готова. Но и она больше в Запретный лес не рвётся, и на тренировках заклинания на себе отрабатывать не позволяет. Мишенью всё время Рон работает. В спаррингах Гермиона тоже не участвует, разве что щит соглашается подержать в тепличных условиях — чтоб не бегать, не падать, не прыгать, не потеть и не стукаться.
На последней неделе мая профессор МакГонагалл задержала Гарри в классе после урока трансфигурации.
— Сегодня в девять часов вечера вам надо будет пойти на площадку для квиддича, — сообщила она. — Там мистер Бэгмен объяснит вам и другим участникам, что вас ждёт в третьем туре.
Мысленно Гарри хмыкнул, как умеет объяснять Бэгмен, он помнит, если б Хагрид предварительно не раскрутил Чарли на подробности, он бы так и думал, что с драконом надо сразиться, а не пройти мимо. Но раз декан велела, придётся идти, авось на этот раз Бэгмен что толковое скажет, ну, или хотя бы сильно не запутает.
В холле Гарри нагнал Седрика Диггори, тоже идущего на площадку. Они вместе вышли из дверей замка. Вечер был пасмурный.
— Как думаешь, что будет в третьем испытании? — спросил Седрик Гарри, когда они стали спускаться по каменной лестнице. — Флёр всё говорит о подземных ходах, думает, что мы будем искать сокровища.
— Ну, это было б неплохо, — ответил Гарри.
Как он понял из слов Грюма, искать чемпионам предстоит кубок. Теоретически его можно считать сокровищем. Где будет лабиринт, на земле или под землёй, он не знает, наверное, об этом им сейчас скажут. Или не скажут. Ещё пару дней назад на поле для квиддича никаких работ не велось. Сколько времени требуется магам для постройки лабиринта? Можно ли построить лабиринт под землёй так, чтоб никто не заметил?
Пока Гарри размышлял, они прошли тёмной лужайкой к стадиону и вошли через арку в трибунах. Седрик, увидев площадку, остановился как вкопанный.
— Что с ней сделали? — с возмущением воскликнул он.
Площадка для квиддича всегда была ровная и гладкая, а теперь на ней выстроили длинные низенькие стены, которые шли во всех направлениях и пересекали друг друга.
Значит лабиринт будет наземным, подумал Гарри и, наклонившись, чтобы разглядеть начинающие стены поближе, сказал:
— Да это живая изгородь.
— Эй, идите сюда! — весело окликнул их Людо Бэгмен. Он стоял в самой середине площадки, а с ним Виктор Крам и Флёр Делакур.
Гарри с Седриком пошли к ним, перешагивая через стены живой изгороди. Флёр тут же подлетела к Седрику, и он подставил локоть для её руки. Гарри не интересовался, но краем уха слышал, что они встречаются с тех пор, как Седрик достал её сестру со дна озера. Как сказала по этому поводу Гермиона: «Мадемуазель легче спасти, чем потом от неё отделаться».
— Ну, что скажете? — спросил Бэгмен, лучась самодовольством. — Здорово растёт? Глядишь, через месяц футов в тридцать вымахает. Молодец Хагрид, это он посадил. Ничего-ничего, — прибавил он, глядя на Гарри и Седрика, — турнир кончится — и получите вы свою площадку для квиддича назад, не волнуйтесь. Ну что, поняли, что это такое?
— Лабиринт, — озвучил очевидное Крам.
— Точно, лабиринт! Так что, третье задание простое. Кубок Трёх Волшебников поставят в центре, кто первый до него дотронется, тот и выиграл.
— Надо просто проходить лабиринт? — удивилась Флёр.
— Тут будут препятствия, — потёр руки Бэгмен, раскачиваясь на пятках. — Хагрид приготовит всяких волшебных существ… И заклятия тоже будут, надо будет и их обойти… Ну и всё такое прочее… Первым в лабиринт войдёт тот у кого больше очков, — Бэгмен улыбнулся Гарри. — Потом мистер Крам, потом мистер Диггори, и последней мисс Делакур. У каждого из вас будет возможность победить, всё зависит от того, как вы справитесь с препятствиями. Что, здорово?
Гарри примерно представлял, каких существ может приготовить Хагрид для такого случая. У него ещё не все соплохвосты сдохли, так что за некоторыми даже ходить не придётся. К счастью, Джодок в своём «Зелёном лабиринте» встречал и не такое. Потому в плане тренировок ничего не меняется.
— Ну ладно, если нет вопросов, тогда пойдёмте в замок, что-то стало холодать… — закруглился Бэгмен и поспешил к выходу мимо Гарри. Едва мальчик успел подумать, что сейчас тот снова будет предлагать помощь, как Крам взял его за плечо.
— Мы можем поговорить? — спросил он.
— Ну… да, — удивлённо ответил Гарри.
— Давай пройдёмся, — предложил Виктор Крам. Выглядел он при этом даже мрачнее, чем обычно.
— Давай, — согласился Поттер. В его голове мелькали возможные причины плохого настроения коллеги: Каркаров согласился всучить ему, Гарри, портал, и Виктор об этом узнал? Или не Каркаров, а кто-то другой, а может Воландеморт пытался заставить самого Крама?
Бэгмен, заметив желание дурмстрангского чемпиона пообщаться, встревожился:
— Гарри, тебя подождать? — спросил он.
— Нет, мистер Бэгмен, спасибо, — рассеяно ответил Гарри, мысленно включая ведущего в список подозреваемых. — Я скоро вернусь.
Они с Виктором вместе вышли со стадиона, но Крам не пошёл, как думал Гарри, к своему паруснику. Вместо этого он направился к Запретному лесу.
— Зачем мы туда идём? — спросил Гарри, когда они миновали хижину Хагрида и ярко освещённую карету Шармбатона. Он уже начал присматриваться к Виктору на предмет очередного пожирателя под оборотным.
— Не хочу, чтобы нас слушали, — ответил Крам.
Недалеко от загона с лошадьми Шармбатона нашлось укромное местечко. Виктор остановился в тени деревьев и обернулся к Гарри.
— Мне надо знать, — нахмурившись, спросил он, — что у вас с Герм-ивоной.
От несоответствия собственных мыслей и темы разговора Гарри растерялся.
— Ничего, — ответил он, но Крам продолжал напряжённо глядеть на него. С трудом перестроившись Гарри решил всё-таки объяснить:
— Мы просто дружим, — сказал он. — И ничего больше. Это всё Рита Скитер выдумала про нас.
— Герм-ивона слишком часто о тебе говорит, — Крам недоверчиво глядел на фактического и предполагаемого соперника.
— Ну да, — ответил Гарри. — Мы же с ней друзья. — В его голосе при этом уверенности было гораздо больше, чем он чувствовал. Ведь сам Гарри на свиданиях с близняшками о Гермионе не говорил. Им что, делать больше нечего!
Вот и Крам в такую отговорку не сильно поверил.
— И вы никогда… между вами не было…
— Нет, — твёрдо ответил Гарри.
— Почему тогда она меня избегает? — зашёл с другого конца Виктор Крам.
— Ну мы же друзья, а не подруги. Такие вещи девочки между собой обсуждают, — не выдержав, Гарри слегка повысил голос.
В результате разошлись они с Виктором недовольные разговором. Крам не получил вменяемого объяснения и желаемого успокоения. А Гарри Поттеру не понравилось, что от него требуют ответа за Гермиону. Она, конечно, друг, но это ж не повод. И на следующем свидании он таки обсудил её со своими девочками. Вернее, посетовал Парвати на непонятное поведение Гермионы и ещё более непонятные претензии Крама.
— Просто она уже начала встречаться с Виктором Крамом, когда ей понравился другой человек. Гермиона думает, что не нравится ему, потому не спешит рвать с Виктором, всё равно он в свою Болгарию скоро уедет и отношения сами собой закончатся.
— Понятно, — протянул Гарри, прикидывая, с кем это подруга начала общаться уже после рождественского бала.
— Сириус Блэк, — подсказала Парвати, как обычно, угадав его мысли.
— Оу, — выразил мальчик разнообразие нахлынувших на него эмоций и решил закруглить копания в чувствах близких людей. Сами пусть между собой разбираются.
* * *
Аластор Грюм, как и обещал Поттеру с Блэком, следил за Кубком огня. Внимательно следил, как бы невзначай оставив лазейку, вдруг удастся прихватить злодея на горячем. Но кубок будто и не интересовал никого. Хотя третий тур намечался на вечер двадцать четвёртого июня, лабиринт доводили до ума двадцать третьего, также вечером. Так как в процессе участвовали преподаватели, а они в течение дня заняты. Судьи и деканы чемпионов до дела допущены не были. Первый тур слишком явно показал, что мадам Максим и Каркаров со своими чемпионами играют в команде. Грюм готов был поспорить, что директора Шармбатона и Дурмстранга сами бросили заявки для своих чемпионов в Кубок огня. Другого способа обойти контракт кубка он не видел. Увы, в данном случае действует правило «не пойман не вор». Потому от финальной подготовки лабиринта отстранили всех причастных. Может, и к лучшему. Мутит что-то друг Альбус. Без него за кубком легче присматривать. Перед тем, как оставить его в лабиринте, Грюм проверил портключ на соответствие точки выхода. Как и планировалось, она была в единственном экземпляре у трибун, перед местами судей. Либо Воландеморт подкорректировал свой план, либо он воспользуется моментом между водворением Кубка огня в центр лабиринта и закрытием лабиринта для посторонних.
Грюм шёл, глядя перед собой настоящим глазом и не сводя волшебного с кубка. Рядом с ним шли два парня от департамента магических игр, они левитировали клетки с монстриками, которые оставят по пути к выходу в заранее запланированных местах. Клетки трансфигурированы из пищи находящихся в них животных, и обратная трансфигурация произойдёт через семь часов. Этого времени с лихвой хватит, чтобы создать или активировать ловушки для чемпионов. Чтобы животные не передрались, их ареалы обитания в лабиринте магически ограничены.
По соседним дорогам от кубка к выходу шли Флитвик, Хагрид и сотрудник департамента магических игр справа и Батильда Бабблинг с двумя сотрудниками слева. Две оставшиеся дороги взяли преподаватели каббалистики и нумерологии, разумеется, в компании министерских магов.
К кубку никто не подошёл, в его сторону никто не колдовал. Каждый занимался своим делом. Грюм активировал схему принуждения к бою. Чемпион, вступивший в зону её влияния, увидит впереди спешащего к кубку соперника и почувствует сильное желание напасть. Если он сможет преодолеть это желание, спокойно пойдёт дальше, если нападёт — одна за другой активируются три боевые тени. Да, они будут применять только те заклинания, которые чемпион успел использовать в ловушке, но их трое и им чары вреда не несут. Они выглядят как соперники чемпионы, а принуждение к бою продолжает работать.
Маги из отдела игр и спорта избавились от своих нош и присоединились к Аластору в чароплетении. К Кубку огня по-прежнему никто магию не применял. О том, что к нему никто не подходил, говорить излишне, теперь идти к Кубку огня предстоит через активированные и свежесозданные ловушки. Хотя, животные ещё в клетках, а зелёные агрессоры спят, потому наблюдение за центром снимать рано.
Кстати, о зелёных агрессорах, чтобы так извратиться над природой, нужно иметь очень нездоровую фантазию. Со всех сторон положительный куст, используемый как правило в медицинских целях, за умение повышать магический фон, зарядили атакующими чарами. Каждую веточку своим заклинанием. Сработает закладка при приближении человека. Магия на этот куст почти не действует.
Грюм отчётливо представлял себе людей, которые возьмут подобную ловушку на вооружение. С законом эти люди не дружат, и заклинания в ветках будут посерьёзней, чем на турнире. Увы, мысль — не джинн, назад в бутылку не засунешь, особенно если мысль дурная.
К кубку по-прежнему магию никто не применял. Септима Вектор с помощниками из министерства покинула лабиринт последней.
Аластор, пожалуй, даже с сожалением поучаствовал в его полном закрытии. Теперь всё, что предпримет Воландеморт, неизвестно.
* * *
Заклинание, позволяющее проникнуть на любую, даже полностью как физически, так и магически закрытую территорию, Воландеморт придумал вскоре после развоплощения. Дорога душ, в самом прямом смысле слова. Живому, имеющему тело, чтобы пройти, или ему, чтобы что-либо пронести по этой дороге, как раз душой и приходится расплачиваться. Не всей, но у Воландеморта и так мало осталось, на крестражи всё разошлось. Поэтому в Гринготтс ходил Квиррелл, а в лабиринт пойдёт Петтигрю.
* * *
Гром прогремел, хозяин идиот:
Ну сколько можно, на одни и те же грабли!
Мне бы покинуть этот тонущий корабль,
Но есть один существенный момент:
Без Лорда мне к живым дороги нет.
Ведь не простят и отомстят,
Как будто я здесь самый крайний, право,
Не я устраивал убийства и облавы,
Судьба заставила идти ва-банк.
Без Поттера был верный вариант.
Вот Снейп идёт, идёт в обход.
Стоят на стрёме мракоборцы с Псами,
Ведь для того, кого все знают сами,
Уже настал критический момент,
И не отступит тёмный элемент.
Выбора нет. Выхода нет.
Имейте каплю уважения к моей драме,
Во всём вы виноваты сами,
А мне однажды непременно повезёт,
Пусть только Поттер завтра кубок не возьмёт.(2)
* * *
Альбус Дамблдор верил в гений Воландеморта лишь чуть меньше самого Воландеморта. То есть Альбус не сомневался, что тот, как и запланировал, похитит Гарри Поттера и в полном соответствии с планом Дамблдора не распознает в мальчике свой крестраж. Соответственно, использовав кровь Поттера в зелье, Воландеморт создаст кровную связь с одним из своих крестражей. И убив мальчика, он последует за ним, за грань — как за самым мощным якорем.
Дальше выбор будет за Гарри Поттером. В него Дамблдор тоже верил. Он вообще всегда считал правильный выбор очевидным и естественным, и каждый раз, когда люди выбирали неверно, Альбус удивлялся и огорчался. Разве не естественно для Снейпа было промолчать про пророчество? Зачем подставлять ребёнка? Разве для Дурслей не очевидно, что добросовестная забота о маленьком маге окупится, и это следует сделать хотя бы из меркантильных соображений?
Разве для Гарри Поттера не очевидно, что лучше увести Воландеморта за грань, пусть даже ценой своей жизни? Разве не естественно пожертвовать собой ради спокойной жизни друзей и любимых? Очевидно и естественно! Но это не повод лишать человека свободного выбора. И у Гарри он непременно будет. Что бы Воландеморт ни сделал с Кубком огня, через пять минут, при соблюдении условий активации, он будет готов перенести чемпиона к трибунам.
Единственное, что не планировал Дамблдор, это возвращение Гарри Поттера назад с крестражем. Всё-таки он верил в способность Воландеморта чуть больше, чем следовало. Потому Альбус Дамблдор спокойно смотрел, как Сириус Блэк со своим крестником гуляют по Хогвартсу, общаются и наверняка строят планы на каникулы. После третьего тура ехать к Дурслям будет либо некому, либо незачем.
* * *
К последнему состязанию турнира Гарри Поттер подходил гораздо спокойней, чем к первым двум. Никого страшней дракона в лабиринт не засунут, а главное — Падму и Парвати похищать не собираются. Всё-таки в прошлый раз это действовало на нервы. Конечно, задание будет и сложным, и опасным. Гарри не собирался расслабляться. Но и психовать почём зря причин не было. А набор заклинаний просто-таки необходимый для выживания в одичавших лабиринтах грел ему душу. Он частенько перебирал их, как коллекционер свои сокровища.
Компасное заклинание ставило волшебную палочку строго на север. С таким заклинанием не придётся ходить кругами, впустую теряя время. Трансфигурация всего, что подвернётся под руку, в змей. Зачем — и так ясно. Одна загвоздка — из маленьких предметов у Гарри получались маленькие змеи. Воздушная клетка используется против иммунных к магии животных. Увы, имеет маленький срок годности. Клетки Далласа хватало на одиннадцать минут. Его, Гарри, клетка держится восемь. Он сначала подумал, что воздушная клетка является дедушкой головного пузыря, который во втором туре использовали Флёр и Седрик. А значит, её живучесть можно увеличить на час с лишним точно. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что пузырь и клетка — вещи разного порядка, и не потому, что первое шар, а второе куб. Чары головного пузыря после наложения становятся частью мага, используют для подпитки его магию. Превращают углекислый газ, выдыхаемый магом, в кислород. Головной пузырь существует в своём первозданном виде, пока его не отменит маг. Воздушная клетка просуществует ровно столько, насколько силён создавший её маг. Она проницаема только для своего создателя и используется, чтобы задержать магически иммунного зверя. Задержанного либо убивают сразу, либо усыпляют, если есть возможность продать живьём подороже. Можно, конечно, воспользовавшись форой, убежать, но Джодок так никогда не делал, он даже не думал о таком варианте. Против мага использовать воздушную клетку нерационально, ибо убирается она простым Финита инкантатем. Для тех, у кого иммунитета к магии не нашлось, замедляющее заклинание. Муха под такими чарами просто застывает в воздухе, почему-то не падает. Его действия хватает всего на минуту-две. Но в отличие от предыдущего заклинания, заколдованный маг самостоятельно его снять не сможет. Хотя прелесть его не в этом. Просто для часового под чарами замедления проходит меньше секунды, он успел лишь моргнуть, а прошло уже больше минуты. Во всех остальных случаях старое-доброе оглушающее лучше всего. Ладно, не во всех. Если противников больше одного и они могут помочь друг-другу, оглушение, опять же, нерационально. Тут для начала подойдёт экспеллиармус. Люпин в Визжащей хижине одним заклинанием три палочки забрал. Гарри на тренировке спокойно повторял его рекорд. Джодок в таких случаях использовал режущее, если он не под водой находился и не в джунглях. Там кровь лить не стоит. Чревато! Лучше в таких местах обойтись удавкой. Целиться этим заклинанием нужно тщательней, точно в шею, поди попади, срабатывает оно не мгновенно, и если заколдованный не растеряется, может его снять. Джодок — дитя жестокого века, использовал удавку в комбинации с оглушением, если ему пленные не нужны были. Гарри её учить не стал. Зато выучил заклинание против москитов. Тот факт, что в лабиринте москитов не будет, это мелочи, скорее рано, чем поздно, оно всё равно пригодится. По сути заклинание является слабеньким щитом против физического воздействия. Отклоняет насекомых, мелкий мусор, но от хлещущих при быстрой ходьбе веток уже не защитит. Накладывается на одежду и не занимает палочку. Полноценный щит против физического воздействия тоже был, как и щит от стандартных проклятий. Первый спокойно выдерживал брошенный изо всех Роновых сил булыжник размером с человеческую голову. Второй не пропускал счетверённое хоровое проклятие пятнадцатилетних магов. Но увы, заранее наложить их на себя было нельзя, пришлось отрабатывать скоростную постановку. Облитеро — заклинание исчезновения. С его помощью Даллас убирал непроходимые препятствия на своём пути. Например, он мог заставить исчезнуть кусок стены, если иначе в помещение было не попасть. Можно ли будет ему, Гарри, исчезнуть кусок живой изгороди в лабиринте? Вроде бы, правилами подобное не запрещено…
Десяток чар для проверки предметов и местности были выучены и отрепетированы на уроках ЗОТИ всем четвёртым курсом. (Возможно и шестым тоже, Гарри не спрашивал). Джодок Даллас из всего десятка пользовался тремя заклинаниями. Грюм на это сказал, что прогресс не стоит на месте. Зато лечебных заклинаний у Далласа было аж четыре: кровеостанавливающее, очищающее рану, заживляющее и чары, вправляющие и сращивающие кости. Первые три заклинания Гарри выучил ещё ко второму туру. Насчёт четвёртого он уверен не был. Чтобы его освоить, нужно сломать кому-то кости и, возможно, не один раз.
Наткнувшись на усыпляющие чары в «Зелёном лабиринте Майя», Гарри удивился тому, что не стал искать их раньше, ведь видел же, как драконологи усыпили дракона. Ну да, они работали группой. Но и цель у них была соответствующая. Джодок сомнусом не только добычу, взятую в воздушную клетку, усыплял, но и стаю крыс обезвредил, накрыв Сомнус максимум сразу всё помещение, в которое провалился, а потом ещё два раза для вновь прибывших. Против хищных растений он использовал заклинание заморозки, при необходимости так же растянутое по площади.
Для третьего тура должно хватить. Главное же не количество вызубренных чар, а умение быстро и к месту их применять. Вот, порезал Даллас конкурента в речке, потом едва спасся от мелких хищных рыбёшек. Сначала спасался Сомнус максимум. Рыбки, как и крысы, засыпали, но от малейшего движения эти заразы просыпались. Заморозка в быстро текущей воде считай не работала. Все прочие чары, обычно употребляемые Джодоком Далласом, нужно было применять к каждой рыбке персонально. А их много, и они маленькие. Он с ними так и справился Бомбардой, редко используемым, а потому почти забытым взрывным заклинанием. Рыбкам поплохело до смерти. Далласу просто поплохело. Зато он узнал, что кровь не надо лить не только на дне моря или океана и акула отнюдь не самый страшный подводный хищник. А Гарри ещё раз убедился, что тишина и чистота не даёт разного рода неприятностям испортить приключение. Впрочем, бомбарду он выучил, на всякий случай, но особо не тренировал.
Разумеется, всё это выучил не только Гарри, но и его компания. Просто, в отличие от него, они не доводили чары до невербального использования и не тренировали скорость исполнения. Их-то от экзаменов никто не освобождал, и налегать на боёвку особого смысла не было. Библиотечно-поисковое заклинание позволяло не тратить много времени, перебирая впустую кучу книг. Гарри, подобрав в автобиографии чары, которые наверняка пригодятся, при помощи заклинания находил нужную книгу. Дальше либо Гермиона, либо Падма искали в этой книге инструкцию к выбранным чарам. Если книжка не толстая, Гарри мог и сам поискать иногда, когда искомое находится при беглом просмотре.
— Здесь очень много полезных заклинаний и контрзаклинаний, — сказала как-то Гермиона, листая особо толстый фолиант. — Почему бы тебе просто не заучивать их, не тратя ценное время на чтение художественной литературы? — увидев, что Гарри готов к спору, она торопливо договорила: — С тех пор, как были написаны эти книги, прошло очень много времени, да и не особо много знал твой Даллас, мы на ЗОТИ в три раза больше проверочных чар выучили, чем он использовал.
Гарри, вздохнув, попытался как можно чётче сформулировать свои мысли. Да, ему нравилось читать приключенческую литературу, то, что писалась она по реальным событиям, делало её ещё интереснее. Но суть не в этом, просто…
— Скажи, только честно, ты бы догадалась рыбачить или охотиться «Акцио» сама, без Сириуса? Или использовать «Сомнус» против стаи хищников? Что в лес или в лабиринт нужно входить под чарами, маскирующими запах? А чары бесшумного шага в лесу бесполезны, если ты не умеешь по нему ходить?
— Пожалуй, я тебя поняла… — задумчиво покивала Гермиона.
И впервые заинтересованно покосилась на коллекцию друга. Но волевым решением отложила более близкое знакомство с художественной литературой магов до конца экзаменов. Ну и конца турнира, само собой. Тем более, что время перед важными событиями летит просто-таки невероятно быстро. Вот вроде бы совсем недавно Сириус Блэк был в бегах, они ходили к нему в гости в пещеру, рыбачили и изучали кулинарную магию. А сегодня он придёт в Хогвартс официально свободным, законопослушным гражданином магической Англии. Вообще-то сегодня экзамен по истории магии и третье испытание у Гарри Поттера, а Гермиона почему-то о Сириусе думает. Это всё Парвати с её дурацкими намёками виновата!
Гарри, быстро позавтракав, вместе с остальными чемпионами пошёл в комнату, примыкающую к Большому залу. Крёстный его заранее предупредил о намечающимся визите родственников чемпионов. И никакого интереса к ней, Гермионе, в письме не было. Фраза «надеюсь, у твоих друзей и девчонок всё хорошо» на особое внимание не похожа! И нечего было Парвати так многозначительно её произносить. Ещё и Гарри смутился, будто об интимных вещах речь зашла. Поттер, правда, выкинул всякую ерунду из головы. Приход крёстного в школу для него особая радость, не до дури. У него, Гарри Поттера, впервые всё как у людей. Пусть этих людей всего трое кроме него. Главное, ко всем родственники пришли и к нему тоже!
Гермиона была по-настоящему рада за друга. Уж она-то знала, насколько для него это важно. Хотя с тех пор, как он сошёлся с сёстрами Патил, Гарри стал намного спокойнее, меньше реагировал на внешние раздражители и лучше сосредотачивался на учёбе. К счастью, появление девушки, двух девушек у приятеля не испортило их дружбу, как Гермиона когда-то опасалась. Если б ещё не дурацкие идеи Парвати насчёт неё, Гермионы, и Сириуса. И ведь ерунда, отмахнуться и забыть, но почему-то эта ерунда периодически не к месту вспоминается.
Обедать семьи чемпионов сели за факультетские столы, рядом со своими детьми. И по мнению мисс Грейнджер никакого интереса Сириус Блэк к ней не проявлял. Так вышло, что он сел между Гарри и Парвати и общался в равной степени с ними обоими, пару раз обратился к ней и Рону, но через голову разговаривать неудобно, в её случае аж через две головы. Всё, что говоришь, слышат полстола. Но всё равно, если б что-то было, что-то непременно бы было! Одёрнув себя, Гермиона решительно встала.
— Ты куда? — дёрнул её за мантию Рон.
— Ты бы поосторожней с Гермионой, — в тот же момент шепнула Парвати Блэку.
— В библиотеку, — по привычке ответила Гермиона Грейнджер. В библиотеку ей нужно не было, но там она всегда найдёт чем заняться, и дурацких мыслей там не будет!
— У неё самый тот возраст, чтобы влюбиться, все ровесники, да и студенты постарше ей кажутся детьми, а тут ты. Вот она и…
Яркая, полная вкусов, запахов, чувств жизнь, та, что была до тюрьмы, вдруг подкралась совсем близко.
— Да не, не может быть, — пробормотал Сириус, как никогда остро ощущая на себе печать Азкабана. — Не может быть, — повторил он, оборачиваясь вслед девушке.
— Ерунда всё это, — в последний раз сказала себе Гермиона, подходя к дверям. — Точно ерунда, и точно в последний раз, — повторила она, оборачиваясь к гриффиндорскому столу, к тому месту, где сидел Сириус Блэк.
Сириус ещё успел заметить серьёзный взгляд своего крестника, прежде чем утонуть в шоколадных глазах его подруги.
Дыханье рядом пролетевшей смерти,
Жути тюремной ледяная тишина,
За долгий взгляд короткой встречи —
Ах, это право, не цена.
Не вешать нос, всё поправимо,
Пока жива твоя душа,
Жизнь ещё будет хороша,
Коль смелости любить хватило.(3)
Куда-то исчезло то, что мешало бывшему узнику полноценно жить. И он смотрел и смотрел, не желая расставаться с окутавшим его теплом.
Гермиона неожиданно для себя залилась румянцем и сбежала туда, куда и собиралась — в библиотеку. Там можно будет подумать с учётом вновь открывшихся обстоятельств и понять, почему её это так волнует.
Сириус не собирался ничего обдумывать, он осторожно, не желая вспугнуть, прислушивался к поселившемуся где-то внутри огоньку. Периодически прислушивался, заканчивая обед, гуляя с крестником вокруг Хогвартса. Они с Гарри, не сговариваясь, не стали поднимать эту тему, чтоб не спугнуть, не сглазить.
К праздничному ужину на первый план вышло третье испытание турнира. С тонкими материями они потом как-нибудь разберутся. Тем более, что судя по решительному виду Гермионы, она всё для себя продумала. И так же, как он, отложила тонкие материи до конца турнира. Конечно, Гарри готов к опасностям зелёного лабиринта. Сириус знает это из писем и сегодня услышал вживую. Гермиона не только слышала о готовности Гарри, она её видела и даже чувствовала. Но тем не менее… Продуманно и предусмотрено, кажется, всё, включая попытку похищения. И тем не менее.
Падма и Парвати не только слышали, видели, чувствовали, что Гарри Поттер готов и к третьему туру, и к похищению, они ЗНАЛИ, что он готов. Девочки ЗНАЛИ, что аватар бога справится с любой опасностью. Но глупые человеческие сердца боялись вопреки знаниям.
Лаванда, тяжко вздохнув, отложила решение сердечных проблем на попозже. Все мысли Рона сейчас занимал Поттер и третий тур. Манёвров Грейнджер и Блэка он даже не заметил. Всё-таки Парвати гений, такую интригу провернуть. Наверное, насчёт Рона она права — не дорос он ещё. Такими темпами попозже наступит, дай Мерлин в будущем году.
Сам Гарри затруднялся сказать, о чём он думает больше, о третьем туре или об ожидаемом похищении. Как и утром, он по-прежнему был уверен в себе, но почему-то нервничал. Несмотря на обилие праздничных блюд, Гарри почти ничего не ел. «Скорей бы уж началось», — думал он. Последние минуты перед стартом выматывают даже если нечего бояться, ко всему готов и всё продумал.
1) Крик души от Галины Оболенской.
2) В девичестве — Владимир Высоцкий — «Гром прогремел — золяция идёт».
3) В девичестве — «Гардемарины, вперед» — «Не вешать нос, гардемарины!»
Постепенно волшебный потолок менял синеву дня на алые закатные краски сумерек. Наконец Дамблдор поднялся из-за стола, и весь зал притих.
— Леди и джентльмены, через пять минут я приглашу вас пойти на поле для квиддича, где начнётся третье, последнее состязание Турнира Трёх Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мистером Бэгменом.
Чемпионы встали, Большой зал взорвался аплодисментами. Сириус усилием воли задавил желание спрятать Гарри куда-нибудь подальше и неестественно бодро пожелал крестнику удачи. Друзья и любимые девушки реагировали не так остро. С ними ведь ничего по-настоящему плохого, непоправимого случиться не может? Потому и удачи они желали не столь отчаянно — легче, проще, оптимистичней.
Гарри, ободряюще улыбнувшись своим родным, вместе с Седриком, Флёр и Виктором вышел из Большого зала.
— Как ты, Гарри? — спросил Бэгмен, спускаясь по каменным ступеням главного крыльца. — Уверенно себя чувствуешь?
— Всё в порядке, — ответил Гарри. И ничуть не солгал. Да, он нервничал, но не боялся и был уверен в себе. Только скорей бы уже всё началось.
С мая стадион был закрыт, и пройдя через арку в трибуне, Гарри удивлённо присвистнул. По всему периметру поднялась плотная живая изгородь высотой шесть метров. Прямо перед ними в изгороди чернел проём-вход в лабиринт. Коридор внутри него, образованный густым кустарником, уходил в черноту, от которой у Гарри забегали мурашки по коже. Впрочем, Седрик с Флёр тоже поёжились и даже дёрнулись было взяться за руки, но притормозили — не подобает конкурентам, не сейчас. Виктора же то ли не пробрало, то ли он марку держал и эмоции не демонстрировал.
Через пять минут на стадионе появились первые зрители. Воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен шагов. К Бэгману и чемпионам подошли преподаватели: МакГонагалл, Грюм, Флитвик и Хагрид. У первых трёх на шляпах, у последнего на спине кротового жилета светились большие красные звёзды.
— Мы будем патрулировать снаружи, — сообщила участникам состязания профессор МакГонагалл. — Если кто-нибудь попадёт в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр — и мы незамедлительно придём на помощь. Всё ясно?
Чемпионы кивнули.
— Тогда вперёд! — весело скомандовал Бэгмен.
— Удачи, Гарри, — шепнул Хагрид. Остальные патрульные пристрастность демонстрировать не стали и разошлись в разные стороны, каждый на свой пост, вокруг лабиринта.
Коснувшись палочкой горла, Бэгмен тихо произнёс:
— Сонорус,
После чего его усиленный волшебством голос разнёсся по всему стадиону:
— Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трёх Волшебников начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место занимает мистер Гарри Поттер, школа «Хогвартс». У него восемьдесят семь очков!
Одобрительные возгласы и гром аплодисментов вспугнули птиц на макушке запретного леса, и те взлетели с тревожным гомоном. Больше всех и от души старались Гриффиндор и Когтевран. Иностранные гости по большему счёту проявляли вежливость, а среди Пуффендуйцев и Слизеринцев поддерживать Поттера считалось дурным тоном.
— На втором месте мистер Виктор Крам, институт «Дурмстранг» — восемьдесят очков!
Вот тут ученики Хогвартса проявили поразительное единодушие. Знаменитому ловцу аплодировали все! Может, некоторые это делали чуть поспокойнее, но и только. Живность с опушки запретного леса решила перебраться вглубь.
— На третьем месте мистер Седрик Диггори, снова школа «Хогвартс»! Семьдесят восемь очков!
Ситуация Гарри повторилась с точностью до наоборот. Гриффиндорцы не могли простить Диггори пойманный в прошлом году снитч. А Когтевранцы либо были обиженны за Чжоу (это её друзья и фанаты) либо считали своим чемпионом парня Падмы.
— И на четвёртом месте мисс Флёр Делакур, академия «Шармбатон»! Шестьдесят четыре очка.
Болельщики снова разделились, на этот раз по половому признаку. Парни аплодировали, не жалея рук, девушки вежливо хлопали. Студентка Шармбатона — это вам не ученик родной школы с другого факультета, ей можно и похлопать.
— Итак, Гарри, начнём по моему свистку! — прогремел магически усиленный голос Бэгмена. — Три… два… один…
Ведущий резко свистнул, и Гарри Поттер вошёл в лабиринт.
Высоченная живая изгородь бросала на дорожку чёрную тень. То ли она была чересчур густой, то ли была заколдована, но звуки стадиона тут же стихли. Гарри даже показалось на миг, что он под водой. Не желая нарушать тишину, ведь она — друг приключенцев, мальчик невербально нанёс на себя чары бесшумного шага, благо на дорожках лабиринта не было сухих веток, травы и листвы. Ничего, что может хрустеть под ногами. Потом, добавив чары, маскирующие запах, Гарри решил, что глаза в достаточной степени привыкли к сумраку лабиринта, чтобы двигаться дальше.
* * *
С того момента, как крестник вошёл в лабиринт, Сириус Блэк просидел на своём месте аж две минуты, после чего подошёл к патрульному Грюму. У него же глаз волшебный, ему всё видно!
— Ну, что там!
— Наложил на себя два каких-то заклинания, дошёл до развилки, применил чары направления и пошёл направо, — отчитался Грюм. Явление Блэка было ожидаемым, потому скорее забавляло, чем раздражало.
— И какой идиот придумал устраивать состязание за непроницаемыми, высокими стенами? — проворчал Сириус. — Ну, что там?
— Нарвался на пикси, усыпил их и пошёл дальше. А второе и третье состязание по традиции проходит за закрытыми дверями. В Риме веди себя как римлянин.
Спокойный тон Грюма раздражал не меньше непроницаемой, высокой изгороди. Сообщив, где и в какой позе он видел традиции, все скопом, потомок древнего, чистокровного рода поинтересовался:
— И как вы на помощь, если что, пойдёте?
— У нас портключи. Точкой выхода становится заклинание красных искр.
* * *
О главном отличии поиска сокровищ от турнира к третьему состязанию Гарри догадался, наконец-то. Если в первом случае все ловушки будут смертельными (единственное известное ему исключение — это дементорское зелье Воландеморта, но там речь шла не о поиске сокровищ, а о воровстве) — в турнире же все ловушки будут направлены на задержание чемпиона, выведение его из строя и — просто, чтоб жизнь мёдом не казалась.
Соответственно, при поиске сокровищ свой путь следует проверить десять раз и лишь потом делать шаг. А во втором варианте скорость будет важнее. В меру, разумеется. Если сильно торопиться, можно помереть и душ принимая. Гарри вновь посмотрел под ноги. Увы, на дорожках лабиринта не было не только мелкого шуршащего мусора, но и крупного, который можно превратить в большую змею. Переведя заинтересованный взгляд на живую изгородь, Поттер нашёл, что стволы кустарника достаточно толстые и длинные. Змея выйдет больше него самого, Но заниматься этим лучше не у входа, в идеале — после второй развилки, там, где конкуренты на него могут наткнуться только случайно. До первой развилки он дошёл быстрым шагом, почти не ожидая подвоха. Ведь будь тут ловушка, она без вариантов достанется первому чемпиону. А какой тогда смысл быть первым? Лабиринт же готовили свои. Седрику они ещё могли подыграть, задержав первого чемпиона, но не Краму же!
— Направление, — невербально подал Гарри команду палочке, держа её на ладони.
Палочка сделала один оборот и замерла, указывая направо. Значит, там север, а центр лабиринта на северо-западе. Потому самое лучшее сейчас свернуть направо, а потом взять левее. Короткая дорога скорее всего более опасная, но не ходить же из-за этого по краю лабиринта.
Пикси, кажется, появились сразу со всех сторон, Гарри лишь на миг замер, невольно вспомнив долгую и упорную борьбу с этими тварями на уроке Локхарта. Но свисток Бэгмена быстро привёл его в правильное состояние. Значит, Крам вошёл в лабиринт. Гарри накрыл коридор «Сомнум максима» и побежал к следующей развилке, там, не тратя времени на проверку направления, повернул налево.
Бэгмен снова дунул в свисток, значит, в лабиринт вошёл Седрик.
Затормозив, Гарри вновь потребительски присмотрелся к живой изгороди. Стволы гигантских кустов плотно опутывались колючими ветками. Режущее заклинание просто не достигло цели, лишь мелкие веточки брызнули в стороны. Тогда он использовал взрывное заклинание. Оно подействовало, правда, не очень сильно, в изгороди образовалась неглубокая дыра. Зато теперь Гарри смог пройтись режущим точно по стволу. За поворотом послышался радостный писк, свидетельствующий о том, что кто-то добежал до пикси, а вдалеке прозвучал свисток, оповещающий о том, что Флёр вошла в лабиринт.
Гарри, чертыхнувшись, навалился на срезанный ствол всем телом, колючие сплетения веток затрещали, и он просочился на другую сторону, обдирая одежду. Срубленный ствол остался висеть на своём месте. Конкурент всё ещё возился с пикси. Зато на покинутой стороне появился изрядно подросший соплохвост. Хорош бы он был, если б зверюга застала его с головой в кустах! Соплохвост метнулся к дыре, Гарри отпрыгнул, а живая изгородь стала буквально на глазах зарастать.
— Акцио ствол! — шепнул мальчик второпях вербально.
Ствол дёрнулся, соплохвост обдал дыру огнём. До Гарри не достал, у живой изгороди лишь кончики колючек слегка почернели.
— Акцио ствол! — тихо, но с нажимом произнёс Гарри.
Ствол ещё раз дёрнулся и, вырвавшись, упал на противоположную стену.
Сообразив, что до добычи не добраться, соплохвост потерял к Гарри интерес и двинулся туда, где кто-то воевал с пикси.
Поттер, держась подальше от стремительно зарастающей дыры, наконец трансфигурировал ствол в змею. Рептилия получилась длиной метра три, шириной же не уступала создателю.
Повторив направление, Гарри приказал змее:
— Двигайся впереди меня до развилки, там налево, у следующей затормозишь. Давай!
Змея сорвалась с места и тут же, буквально через пару метров была атакована шквалом заклинаний из кустов. На скорость её движения это не повлияло, и Гарри, не меняя плана, побежал за ней. Разумеется, со стороны агрессора он выставил щит. Видимо, агрессор решил, что так не интересно, и бросил лассо из лианы. Сначала в змею, ну, а потом в Гарри. Змея из захвата выползла, предупреждённый Гарри увернулся от первой, вторую пришлось перепрыгивать. Из-за чего рука с палочкой дёрнулась на миг, оставив хозяина без щита. К счастью, в кустах сидел далеко не снайпер, и Гарри схлопотал ватноножное только в левую ступню. А ещё к счастью, у агрессора кончились лианы или он вышел из зоны действия, что позволило Гарри Поттеру бодренько похромать до развилки. Да, так они не тренировались. Змея, точно следуя инструкции, стремительно скользнула по левому коридору. Из опасностей на первый взгляд там имелись удирающие акромантулы. Пользуясь тем, что на него никто не нападает, Гарри привёл в порядок ногу и побежал догонять свою проводницу. Догнал, естественно, у развилки, где та затормозила. Видимо, благодаря скорости в верхнюю часть змеи ни одно заклинание не угодило, зато хвост украсило несколько порезов, неглубоких, что демонстрировало благие намерения организаторов турнира. Ноги чемпионам отрезать они не собирались. Залечив порезы, Гарри проверил направление и, отдав змее приказ, бросился её догонять. Очень уж резво она пускается в путь. До самой развилки на них никто не напал и ничто не напало. Зверушек в следующем коридоре Гарри не успел опознать, так быстро они разбежались. А на развилке, где планировалось уточнить направление, змея провалилась во внезапно появившуюся яму. Гарри едва успел затормозить у её края. Яма была глубокая и живенько напомнила бывалому приключенцу люк с дьявольскими силками внизу.
— Акцио змея! — позвал он.
Та прилетела, выразительно объясняя, что рождённый ползать летать не любит. Вот ведь, трансфигурированная — а туда же.
В нужный коридор они пробирались вдоль стен. Когда Гарри из любопытства оглянулся на яму, той уже не было видно, ловушка ожидала следующего чемпиона. А коридор привёл в тупик. Мысль проделать в стене ещё раз дырку Поттер обдумал и отбросил — нерационально. Даже с учётом стоящей на стрёме змеи, против которой в лабиринт, похоже, может выйти только соплохвост. Про мазил в кустах можно не вспоминать, они не вышли. Просто Гарри, догоняя змею, успеет оббежать три коридора за то же время, что делается одна дырка. Запыхается в обоих вариантах он одинаково, только, лазя сквозь колючки, ещё исцарапается и одежду порвёт. В общем, нерационально.
— Бежим назад и вдоль изгороди, не забывая про яму, переходим в правый коридор, на следующей развилке налево.
Такие тупики Гарри попадались ещё два раза, и всё же он был уверен, что идёт первым. Ведь у других нет такой проводницы, им приходится самим разбираться с разными тварюшками-зверушками. И ловушки они вскрывают собственными тушками.
В общем, увидев Седрика Диггори, проходящего развилку перед ним, Гарри очень сильно удивился. Но через два оглушающе громких удара сердца сориентировался и приказал змее остановиться. Напоминать широкой общественности о своей змееустости Гарри не хотел. «Пусть хоть раз кто-то другой с Воландемортом встретится», — накрыла его неожиданно злая мысль. Потом он вспомнил, что кубок совсем необязательно является средством похищения и даже, скорее всего, не является, ведь Грюм его проверял и присматривал за ним. А ему, Гарри, надо за обстановкой следить, а не о мести мечтать. Это не только некрасиво, но и глупо.
— Двигайся за мной, тихо, вдоль изгороди, — сменил он порядок движения. А что, на фоне кустов змею почти не видно. Сам Гарри вперёд хоть уже не бежал, но шёл достаточно быстро и на развилку ступил без опаски. Диггори же здесь только что прошёл. Вот только впереди его видно не было. Кубок видно, стоит в конце коридора, освещает своим огнём невысокую тумбу.
Земля под ногами вдруг зашевелилась так, будто он стоял на сплошной куче насекомых. После разглядывания кубка перед глазами плясали темные пятна. Его ноги начали погружаться в ожившую землю. Гарри прошёлся по ней заморозкой и, плюнув на конспирацию, вновь послал вперёд змею.
— Ползи до кубка и возвращайся назад, — велел он ей. Не стоит забывать о пропавшем Седрике.
Замёрзшая земля была не очень скользкой, как уже посыпанная песком наледь. Но всё же Гарри по ней передвигался не спеша, чтоб не упасть. Надо было те кусты тоже заморозить, отстранённо подумал он, попробовать заморозить, пока не вошёл в зону поражения. Заморозка действует на все растения, но колдовали наверняка какие-нибудь простенькие артефакты, и им на заморозку плевать. А вот лианы кидали кусты, только, чтобы их заморозить, пришлось бы убрать щит.
Скользкая земля кончилась. Змея успела сбегать до кубка и обратно, распугав всю живность, и не нашла ни одной ловушки. Гарри отложил вопрос с кустами на потом, послал змею обратно — вперёд к кубку и побежал за ней.
Вдруг как-то резко потемнело, нечто огромное заслонило и без того скудный источник света, от осознания, что это нечто находится у него за спиной, волосы встали дыбом, даже те, которых ещё нет.
— Стой! — крикнул Гарри змее, сам же отпрыгнул к изгороди, разворачиваясь на ходу. Их догонял огромный, выше живой изгороди паук, неудивительно, что он не испугался змеи. Более того, акромантула сейчас, похоже, больше интересовала змея, а не человеческий ребёнок. Желание отомстить рептилии за свои детские страхи отчётливо читалось в чёрных блестящих глазах.
Воздушная клетка показала зверюге всю её неправоту. Даже ребёнок с волшебной палочкой заслуживает внимания. Делать что-то ещё с акромантулом Гарри не стал. Выигранного времени ему с лихвой хватает, чтобы добежать до кубка, проверить портключ на точку выхода, обнять покрепче змею (раз портключ имеет две точки выхода, значит похищение началось) и взять кубок.
* * *
В то же мгновение Гарри почувствовал знакомый рывок где-то под ложечкой. Ноги оторвались от земли. Кубок понёс его в неизвестность, сквозь завывание ветра и пёстрый вихрь красок. В голове появились здравые и разумные мысли. Но рука, крепко держащая кубок, не разжималась.
На месте похитителя он бы встретил себя в момент выхода, ещё дезориентированным после перехода, и, не дав прийти в себя, обезоружил, обездвижил, связал, и необязательно в таком порядке.
Гарри морально готовился вовремя выставить щит, потом отдать приказ змее и вызвать домовика.
Вообще-то, предполагалось, что, обнаружив вражеское вмешательство в работу кубка, он сразу позовёт на помощь. Да и предполагалось оно так, постольку-поскольку.
Ведь Грюм честно следил за кубком. Почему Гарри этого не сделал? Не хотел ничего объяснять, доказывать, ему до отвращения надоели косые взгляды, ехидные шепотки ещё в начале турнира. Он даже не обдумывал ситуацию и возможные последствия, просто где-то на уровне подсознания представлял, что будут говорить все те, кто носил значки Малфоя, как эти слова подхватят и разовьют журналисты. А ещё его достал Воландеморт. Ну сколько можно? Надоел, заколебал, достал! Теперь главное — чтоб в прямом смысле не достал. Для этого ему, Гарри, нужно успеть поставить щит.
Земля под ногами возникла резко. Невербально поставив вокруг себя купол щита, Гарри оглянулся в поисках пожирателей. Никого. Зрителей, трибун, лабиринта, Хогвартса и даже гор, окружавших школу, тоже видно не было, значит, это всё-таки похищение.
Ввиду отсутствия похитителей, он слегка изменил последовательность запланированных действий и позвал Смогги, после чего приказал змее охранять.
Рукав пару раз дёрнулся.
— Иди к Сириусу невидимым. Скажи, что похищение произошло, врагов пока не видно.
— Смогги сделает, хозяин Гарри, — тихо пропищала пустота голосом домового эльфа.
Воздух схлопнулся, мальчик вздрогнул. Хотя похитители ещё не показались, у Гарри возникло чувство, будто за ним наблюдают. Но он понадеялся, что густые заросли приглушат звук, и, пользуясь моментом, огляделся.
Гарри стоял посреди кладбища. По всей видимости, заброшенного — слишком уж оно было заросшее. Справа за огромным тисом чернел силуэт небольшой церкви. Слева — холм, на склоне которого ещё можно было разглядеть старый особняк.
Старательно всматриваясь в сумерки, он наконец заметил, как, медленно огибая могилы, к нему приближался человек. Роста невысокого, лицо скрыто капюшоном, в руках свёрток, который он несёт с осторожностью.
Рукав снова дёрнулся. Гарри вздрогнул.
— Здесь я, Грюм и его ученица, — послышался голос Сириуса. Сам он был, как и планировалось, под мантией-невидимкой Поттера.
У Грюма своя мантия имелась, и, видимо, ученица под ней тоже поместилась.
— Положи кубок на землю и снова хватай — он уже готов сработать на первую настройку, но без условного действия не включается, — проинструктировал Гарри мракоборец.
Человек со свёртком подошёл уже довольно близко.
— Мы с Тонкс начинаем, Блэк, страхуй невидимым.
Гарри, как и было велено, положил кубок на землю, но брать снова не спешил. Как это профессор себе представляет, уйти, когда ещё ничего не кончилось и даже толком не началось?
А, уже началось!
В человека со свёртком полетели лучи заклинаний. Грюм проявился собственной персоной. Ученица, судя по звуку, навернулась, но из-под мантии-невидимки не вылезла.
— Убей взрослого, — прошипел на змеином не то человек, не то свёрток.
— Схвати змею, — приказал Гарри своей спутнице. Она сорвалась с места, как пущенная стрела. Поттер не успел моргнуть, а две огромные рептилии, переплетясь, катались по земле. Воздушную клетку он поставил всё же чуть раньше, чем Сириус нарезал змей на крупные куски. Больше врагов не наблюдалось.
«Ну, теперь точно пора», — подумал Гарри и взял кубок, пока от своих не попало.
* * *
Задержание Воландеморта прошло ошеломляюще легко. Как будто они взяли не Того-кто запугивал всю магическую Англию, а мелкого уголовника из Лютного. И ведь ничего подобного не планировалось! Поттер, обнаружив дополнительную настройку на кубке, должен был подать сигнал о помощи, а не хватать кубок. Ведь если подумать здраво, точка выхода обязана быть под прицелом. Похищенному не то что домовика вызвать, вдохнуть лишний раз не должны были позволить. Потому на место Поттера никого ставить не собирались. Риск выше допустимого. Считали бы точку выхода, оцепили район… Поймали бы или нет? Сейчас, когда Грюм знает, что преступники находились далеко от точки выхода, он склоняется к отрицательному ответу. Воландеморт за свою долгую и разнообразную жизнь всё, что ему нужно, о работе мракоборцев знает. Лишнего человека для контроля точки выхода у него нет. То есть, по его мнению, должно было произойти одно из двух: либо облава, либо похищение чемпиона. Но ты попробуй спланируй Гарри Поттера! Ведь объясняли же паршивцу, что и в каком случае делать, а что не делать ни в коем случае. И ругать его бессмысленно, только воздух сотрясать. Хотя и это получится без души, потому как сам Грюм отчётливо видит, что любое отклонение от случившегося сценария привело бы к ухудшению ситуации. Мальчишка сейчас — и всю жизнь — как под «Феликсом» проскальзывает сквозь неприятности с наименьшими из возможных потерь.
— Вы сейчас с этим в министерство? — кивнув на задержанных, спросил Блэк. Он явно разрывался между желанием проследить за их доставкой, а лучше казнью, и вернуться в Хогвартс и убедиться, что с крестником всё в порядке.
— Мы с Тонкс в министерство, а ты проследи, чтоб Поттер от беспокойства ещё чего не натворил, — решил дилемму Блэка Аластор Грюм.
— Не беспокойся, Сириус, — поддержала наставника Тонкс. — Всё учтено и блокировано: анимагией не воспользуются, из тел не сбегут.
До задержанных молодая ученица дошла в суровом образе надзирательницы неопределённого возраста, ни разу не оступившись и не споткнувшись. Что внушало надежду. Да и в министерство, общаться со стражами порядка всех мастей, Сириус совсем не хотел.
Тонкс схватила за шкирку и предплечье Петтигрю, Грюм взял свёрток с Воландемортом.
— В Хогвартсе о произошедшем не распространяйся, — сказал он на прощание. — И так с четвёртым участником облажались.
Сириуса немного удивило беспокойство Аластора, ведь не он, Грюм, облажался. Но хорошие люди имеют право на маленькие слабости, так что пусть его.
— Смогги, — позвал Сириус, поскольку не знал, где точно находится невидимый домовик. — Перенеси меня к Хогвартсу за трибуны.
Трансгрессировать в окрестности Хогвартса самостоятельно он не рискнул, несмотря на приспущенный антипортальный щит. Хотя лететь грузом мало приятного. Но Сириус смутно припоминал, что когда переноской занимается маг, это гораздо хуже, больше неприятных ощущений, с домовиком весь дискомфорт в том, что ведёт кто-то другой. Конец перехода Сириус Блэк осознал даже не по твёрдой земле под ногами, а по неистовому шуму. Зрители хлопали, топали, свистели, кричали. В общем шуме можно было различить скандирование «Поттер — чемпион!», «Гриффиндор рулит!» и «Хогвартс победил!». Не обнаружив перед трибунами виновника шума, Сириус пошёл к медицинской палатке. По крайней мере, так Грюм назвал место, куда отвели Диггори и Делакур, сошедших с дистанции раньше.
— Похоже, дежурные нашли Крама! — сообщил комментатор, умудрившись перекричать зрителей.
Сириус на ходу оглянулся на звук. Разглядеть что-то кроме теней и силуэтов не представлялось возможным, ситуацию не спасли ни горящие факелы, ни множество люмосов. От лабиринта к судейской трибуне подлетел маг на метле. Зрители притихли в ожидании новостей.
— Итак, мне сообщили, что Виктор Крам застрял на принуждении к бою. Как видно из названия, чемпион, попавший в эту ловушку, чувствует сильное желание напасть на удачливого соперника, иллюзию которого ему показали. Если бы он смог преодолеть это желание, спокойно пошёл бы дальше. Но Крам не справился и был атакован тремя боевыми тенями. Они выглядели как соперники попавшего в ловушку чемпиона, но заклинания против магов на них не действуют, а принуждение к бою продолжает работать.
Услышав эту новость, мадам Помфри выскочила из палатки встречать пациента. Сириус уже открыл было рот спросить, где Гарри Поттер, но мальчик вышел вслед за медиковедьмой.
— Со мной всё в порядке, что мне там сидеть? — ответил на незаданный вопрос Гарри и, покосившись на Поппи Помфри, отошёл в сторону.
— Всех упаковали и понесли в ДМП, — также не стал дожидаться очевидного вопроса Блэк. Тем более, что Падма с Парвати и Рон с Гермионой уже были на подходе. Разумеется, Гарри им всё расскажет, но не сейчас же.
— А что с Седриком и Флёр? — спросил он сразу всех. — Я видел их за ширмами…
— Проиграли тренировочным големам, сначала Флёр, а через минут двадцать Седрик, — с нотками злорадства в голосе сообщил Рон.
Лицемерить и изображать сожаление по этому поводу никто не стал. Парвати протянула своему парню флягу.
— Тыквенный сок, — пояснила она.
— Спасибо, очень кстати, — поблагодарил Гарри и присосался к фляге.
Рон, как всегда, став свидетелем романтики, смутился и, не сдержавшись, фыркнул. За что получил три осуждающих взгляда: от Гермионы, Сириуса и Падмы, а также демонстрацию языка от Парвати.
— Не завидуй, — вяло отмахнулся Гарри, ненадолго оторвавшись от волшебной фляги (в неволшебную столько сока не влезло бы).
— Устал, — выразила общее мнение Гермиона.
— Ничего, сейчас Крама в чувство приведут, заберём приз и сбежим, — постарался подбодрить крестника Сириус. — Главное это сделать до того, как к тебе подпустят журналистов.
Услышав о новой напасти, Гарри встряхнулся и подключился к планированию своего побега. Он действительно устал, но не только. Незавершённая ситуация с Воландемортом давила. На подсознательном уровне, на примере всей своей жизни, Гарри не верил, что взрослые могут не накосячить. Эта мысль, уже давно завладевшая всем существом парня, не была оформлена в слова, что делало её тяжелее. И свободно вздохнуть Гарри смог только на следующий день, прочитав о казни через поцелуй дементора Питера Петтигрю и его сообщника, Тома Риддла. Разместили заметку об этом событии скромненько, на третьей странице «Пророка». Первые две были посвящены турниру.
Их нетерпеливо пропустил Гарри Поттер в поисках подтверждения, что Воландеморт точно в прошлом.
Их раздражённо пропустили Каркаров и Снейп в поисках объяснений, отчего вчера вечером вспыхнула болью и пропала совсем черная метка. Оба, не веря своим глазам, прочитали скромную заметку раз десять. Наконец, убедившись, что глаза его не обманывают, Игорь Каркаров начал планировать праздник по этому поводу. Разумеется, сначала надо доставить детей в Дурмстранг, а вот потом… Наконец, убедившись, что глаза его не обманывают, Северус Снейп растерянно замер. Он вдруг понял, что не знает, что делать со своей жизнью, точно так же, как не знал этого тринадцать лет назад. Тогда Северус позволил Дамблдору решать за себя, оправдываясь необходимостью. Нужно защищать сына Лили, а когда вернётся Тёмный Лорд, будет нужна его, Снейпа, помощь в борьбе. Каждая попытка защитить паршивца Поттера была никому не нужной вознёй. Пока он помогал мальчишке удержаться на метле, кто-то просто устранил Квиррелла и его, Снейпа, заодно. (Не могли, сволочи, подождать, когда Хиггс снитч поймает). Пошёл спасать мальчишку от Блэка и оборотня — вырубили. Очнулся — ни оборотня, ни дементоров, а потом и Блэк сбежал. Сплошная никому не нужная возня. И Тёмного Лорда без него добили. И больше нет оправданий для нахождения в надоевшем Хогвартсе, на осточертевшей должности. Теперь придётся решать, что делать.
А вот для Дамблдора скромная заметка на третьей странице стала неожиданной новостью. Отлучка Гарри Поттера была столь коротка, что Альбус её просто не заметил. Мальчик выбрался из лабиринта абсолютно здоровым, несколько царапин для такого испытания не травмы. Рядом с ним крутились крёстный, друзья и подружки, и никаких попыток похищения. Неужели Том сдался? Разочарование обескураживало. Как так? Может, ещё не всё потерянно и кто-то из допущенных журналистов так или иначе выполнит волю Воландеморта? Увы, даже если и так, им ничего не светило. На миг заслонённый Блэком и Уизли, Гарри Поттер скрылся под мантией-невидимкой. А на его месте появилась качественная иллюзия, которая, ехидно ухмыляясь, исчезла с характерным для трансгрессии хлопком, стоило только журналистам к ней приблизиться. Сам Поттер в это время, окружённый своей бандой, двигался к замку. Что теперь делать? Как-то надо будет убедить Сириуса Блэка не забирать крестника у Дурслей. Рассказать про крестраж за шрамом? Возможно, придётся. Что предпримет Том, когда оправится от постигших его в этом году неудач? Он не может не оправиться! Как его подтолкнуть к нужным действиям? С Блэком поговорить не вышло, после шутки над журналистами он, видимо, решил, что в Хогвартсе ему больше делать нечего. Ладно, до каникул ещё неделя, будет время обдумать будущий разговор и провести его как надо.
Если б Альбус Дамблдор не умел очищать сознание, уснуть нынче ночью он бы не смог. Но стоило утром открыть глаза, изгнанные вечером мысли набросились на него вновь. Альбусу потребовалось немало усилий не дёргаться и вести себя так, будто всё в порядке. Он уже достаточно хорошо себя знал. Увы, но в состоянии цейтнота действовать правильно, принимать единственно верные решения у него никогда не получалось. Потому необходимо расслабиться, прочувствовать обстановку и настроения окружающих. Да, так можно упустить момент, и подобное уже не раз случалось. И всё же, честно оценивая свою жизнь, Дамблдор видел, что упуская момент, он теряет меньше, чем когда суетится.
Потому на завтрак Альбус Дамблдор пришёл доброжелательно улыбаясь, как и полагается директору школы-победительницы. С удовольствием прочитав посвящённые турниру статьи, он споткнулся на маленькой заметке. От шока у него даже закружилась голова, и дышать пришлось учиться заново, с трудом вспоминая, как это делается. С ещё большим трудом Дамблдор раскладывал по полочкам свои чувства, мысли и проблемы. Кто-то сыграл на его доске, его шахматами — это неприятно, как быть ведомым при трансгрессии. Вдвойне неприятно, что он ничего не заметил, но этот не слишком достойный повод для обиды приходится честно признавать. С собой вообще следует быть честным. На роль неизвестного игрока больше всего подходит Аластор. Если так, получается, он, Альбус, недооценил старого друга. Тоже серьёзный повод для огорчения. Но ведь нехарактерная для Грюма тонкая игра. Ему полностью подходит фраза «Вижу цель, не вижу препятствий». Либо на старости лет, потеряв ногу и глаз, мракоборец в отставке научился маневрировать, либо кто-то сыграл за его спиной. Пока Аластор Грюм таранил лбом министерство, добиваясь оправдания Блэка, кто-то ювелирным вмешательством подкорректировал результат. Не обладая всей информацией, этот кто-то оставил крестраж Воландеморта за шрамом Поттера. Или он планирует разобраться с мальчиком на каникулах? Знать бы, кого спрашивать. Вряд ли Грюм в курсе. А раз так, разбираться с Поттером придётся Аластору Грюму.
Вот Дамблдор наконец и дошёл до пугающего вывода, из маленькой заметки, на третьей странице. Кто-то должен будет уничтожить живой крестраж. Альбус не представлял себя убивающим мальчика, подростка, юношу. Нужно будет поговорить с Грюмом, сразу после завтрака.
Аластор Грюм находился в редком, а потому особенно ценном состоянии почти полного довольства собой и окружающим миром. Почему почти? Так не все пожиратели смерти в Азкабане. Вон, двое за одним с ним столом сидят. И чего это Снейп такой расстроенный? Никак смерть Воландеморта оплакивает. Да, сделать с оставшимися ПСами пока ничего нельзя и со Снейпом тоже, но реакции отследить и запомнить нужно. В будущем пригодится. Уже имеющиеся успехи вдохновляли. У Грюма на волне эйфории даже сомнений не возникало, что так оно и будет. И подтверждая все самые оптимистичные мысли, Альбус пригласил на чашечку чая. Раз старому другу что-то надо, есть шанс разжиться информацией. Зачем-то же кавалер ордена Мерлина, верховный чародей, президент МКМ и директор Хогвартса подыгрывал Воландеморту.
Наверное, впервые за много лет Дамблдор не взял время на утряску новой информации. Ему казалось, что именно сейчас, по свежим следам Аластор лучше проникнется содеянным.
— У меня консультация для семикурсников, — сказал профессор Грюм, намекая на ограниченные сроки предстоящего чаепития.
— Я буду краток, — не очень искренне успокоил друга Альбус. То есть краток-то он будет, но радости это никому не принесёт.
Наблюдать, как Аластор со всем возможным удобством устраивается в кресле для посетителей, было странно. Как будто и вправду собирается пить чай. Его довольный вид вызывал раздражение. Альбус начал испытывать мрачное удовлетворение, собираясь испортить старому другу удовольствие от хорошо закончившийся авантюры. Рассказав, что ещё ничего не закончилось и хорошо точно не закончится.
— Ты ведь знаешь о крестражах? — постукивая пальцем по третей странице «Пророка» уточнил Дамблдор.
Грюм кивнул, продолжая изображать самодовольство. Раздражённый Альбус и расскажет больше, и быстрее до сути дойдёт.
— Значит, чашу Пуффендуй не просто так изъяли, — пробормотал Дамблдор. — К сожалению, сколько бы крестражей вы ни уничтожили, один всё равно остался.
— И что же это? — подобрался Грюм.
— Не что, а кто, — как бы ни накручивал себя Альбус Дамблдор, произнести приговор ребёнку было неимоверно трудно. — Гарри Поттер, — выдавил он спустя несколько вздохов.
— Не может быть, — ответил Аластор Грюм, расслабившись.
— Я понимаю твоё нежелание верить в подобное, но увы, тринадцать лет назад, убив Лили Поттер и пытаясь убить Гарри, Воландеморт непроизвольно расколол свою душу ещё раз. Осколок непонятным мне образом попал мальчику за шрам.
Рассказывая, Дамблдор наблюдал за Грюмом, ожидая признаков осознания. Не дождался.
— Альбус, я не впечатлительная пуффендуйка, и если говорю, не может быть — значит не может быть.
Дернувшегося было что-то сказать директора профессор Грюм остановил взмахом руки. Ему уже всё ясно. Скоро консультация у семикурсников. Завязывать пора с чаепитием.
— Я лично отправлял Поттера и его девчонок на обследование к Сметвику. Следы воздействия крестражей он искал в первую очередь. Мелкие поганцы нашли и притащили мне один из них, естественно, облапав в процессе.
— И обследование не показало наличие крестража, — медленно проговорил Дамблдор. Проговаривал вслух он потому, что просто думать не получается. От шока мысли растворились, разбежались, исчезли. Голова была пуста до звона.
Грюм, пользуясь моментом, удалился. Ему действительно всё стало ясно: и мотивы Дамблдора, и какой крестраж первым съел Добби. Молодцы, детишки, но балбесы, везучие балбесы.
1) Точно по Ленину.
Существует легенда,
Что если девушку не обижать,
Она не обидится.
Любопытно, что чары используются как для создания дешёвой массовой продукции, так и для уникальных артефактов. Где-то между ними находятся работы с рунами. Гарри навсегда сохранил в памяти восторг от первого в своей жизни чемпионата по квиддичу. Купленный тогда омнинокль до сих пор жив. Разве что бегущая строка синхронного комментария событий со временем начала барахлить. Нормальная (учитывая объёмы) работа рунного мага.
Розетка болельщика у Симуса Финнигана, помнится, через неделю была едва слышна. А ещё через пару дней полностью замолчала и не светилась. Деловая массовая продукция. Нанимаются совершеннолетние ученики и желающие подзаработать маги, осваивают два-три нужных заклинания и работают как магловский конвейер. Если повезёт, такой сувенир может год продержаться. Если не повезёт, сдохнет на следующий день. Впрочем, этим страдают не только спортивные сувениры. Рон как-то покупал перо, исправляющее ошибки. Учебный год оно точно не продержалось. Как быстро перо начало не исправлять, а добавлять ошибки, Гарри не помнил. Но факт есть факт.
Низкое качество большинства зачарованной продукции создаёт у людей впечатление, что чары — это ненадёжно, и если хочешь получить что-то стоящее, нужно пользоваться рунами. Но истинные шедевры, вошедшие в историю, не растерявшие за десятки и сотни лет своих свойств, а то и приобрётшие дополнительные возможности, всегда были созданы чарами.
Например, можно взять любую тряпку, зачаровать её соответственно — и получится мантия-невидимка, годная разве что для детских игр. Можно взять нити и соткать ткань с рунным узором. Такие мантии долго делаются, дорого стоят, стабильно продаются и работают без нареканий пять-десять лет. Но есть ещё один вариант. Гарри взмахнул палочкой, в воздухе остался серебристо-серый след. Через мгновение он начал растекаться, превращаясь в сестру-близнеца мантии-невидимки Поттеров: скрывающая звуки и запахи, ускользающая от загребущих веток и прочих предметов, за которые можно зацепиться. Запрограммированная магия: не рвётся, не стирается, не пачкается, не старится.
Такие вещи невероятная редкость. Творить на одной силе могут только те маги, у которых этой силы немерено, верящие в своё всемогущество и не признающие пределов возможного. То есть магу, способному создать вещь на одной силе, как правило такая вещь не очень-то нужна. Но на продажу её не сделаешь. Это творение, а не работа. Большая часть подобных вещей делается для заклятых врагов или любимых и родных.
Завтра близнецы Джеймс и Джасвиндер едут в Хогвартс. Ещё месяц назад Сириус с Гермионой попросили не отдавать детям карту мародёров, они своему сыну выдали инструкцию по созданию столь полезной вещи. Гарри, Падма и Парвати признали идею хорошей, но если раньше можно было дать Джеймсу мантию-невидимку, а Джасу карту мародёров, то теперь возникла проблема. И не важно, что они оба там прекрасно поместятся, и Мицару Блэку место останется. Главное, из рук в руки она передаётся одному, и как это сделать никого не обидев? Поздно ночью осенило: нужно сделать ещё одну, точно такую же мантию-невидимку. Он не раз делал артефакты. Это бегущей строке омнинокля можно барахлить, а походный набор ликвидатора должен быть надёжней Гринготтса и Хогвартса вместе взятых. Потому, его лучше сделать самому, чтоб никаких случайностей, накладок и происков врагов.
Мантии-невидимки Гарри раньше не делал, за ненадобностью, но это и не важно. Он представляет их работу во всех красках, со всеми тонкостями. А ведь через два года в Хогвартс едут близняшки Лили и Лакшми! Повторно осенило Поттера. Им тоже нужны мантии-невидимки! Нельзя же обделить девочек только потому, что они младше.
Если б Гарри догадался поинтересоваться по этому поводу мнением своей подруги, Гермионы Блэк, он узнал бы, что детям вообще не следует давать мантию-невидимку, дабы не провоцировать их на нарушение правил. При всём уважении и дружеских чувствах, Поттер бы с ней не согласился.
Мальчики хоть и походили на папу внешне, явно были и здоровее, и умнее него в одиннадцать лет. Сказывалось нормальное детство. При трёх любящих родителях. То, что технически мальчиков родила Падма, ни на что не влияло. Они гармонично сочетали в себе характеры обеих мам и папы. Практически то же самое можно было сказать о девочках, рождённых Парвати.
Да и сам Хогвартс после четвёртого курса Поттера всё больше и больше приближался к совершенству. Для начала, сменился учитель зельеварения и декан Слизерина. Это место заняла вдовая ведьма без комплексов и предрассудков. Ей не нужно было самоутверждаться за счёт детей и кому-то что-то доказывать. Наличие пяти взрослых, хорошо воспитанных детей намекало на неплохие педагогические способности. Ну, а то, что она мастер-зельевар, само собой разумеется.
Сколько бы лет ни прошло, сколько бы трудностей ни пришлось преодолеть Гарри Поттеру, он всё равно самой большой проблемой первых четырёх курсов считал Снейпа. Тролля, василиска, Воландеморта можно убить, а что мог ученик сделать с несправедливым, хамоватым преподавателем? Гарри до сих пор не знал.
Вслед за Снейпом Хогвартс покинул Бинс. Это вышло случайно. Просто дядя Ракеш однозначно определил в кольце артефакт, но так и не смог понять, какие у него свойства. Воландеморт считал кольцо фамильной цацкой Гонтов и ни о каких магических свойствах ничего не знал. За лето предметами из-под крестражей никто не поинтересовался. Парвати расслабилась, и дядя Ракеш благословил детей на поиск информации в Хогвартсе. Парвати подозревала, что на самом деле дядя знает, что это за кольцо, и просто решил занять их полезной деятельностью и проверить будущего ученика. Но девочке было достаточно интересно, что за артефакт достался ей в подарок. Падме было в принципе интересно. А Гарри помимо интереса хотел произвести впечатление на будущего наставника. Им потребовалось два месяца, чтобы опознать в кольце дар смерти. Сказки барда Бидля Гарри читал на истории магии. Гермиона в очередной раз пригрозила не помогать с экзаменом и добавила, что для поисков сокровищ история ой как нужна. Парвати, которая не любила, когда её парнем пытаются управлять, сказала:
— Чтобы легенды, рассказанные Бинсом, стали историей, с ними нужно тщательно поработать. Выслушать Крока Трусливого, потом сопоставить факты и проанализировать…
— Во-первых, экзамен мы будем сдавать по версии Бинса, — не повелась на провокацию Гермиона. — Во-вторых, упоминания о потерянных сокровищах как раз в легендах и ищут.
Парвати не нашлась с ответом. Гарри, изначально будучи на её стороне и тоже не придумав, что сказать, вызвал Крока Трусливого к доске. Просто кольцо как раз лежало на столе, он только что прочёл про воскрешающий камень. Просто Гарри Поттер подумал, пусть Гермиона послушает Крока, если не верит Парвати.
Появившийся в классе, слишком плотный для призрака, гоблин с топором ничего говорить не стал. Он издал мощный вопль и в прыжке разрубил Бинса на две части. Гарри снял кольцо, пока гоблин ещё кого-нибудь не зарубил. Парвати схватила цацку и побежала в совятню, дабы вернуть свою собственность на хранение дяде Ракешу. Поскольку из класса выбежала не она одна, на её манёвр никто не обратил внимания. Гарри спрятал книгу сказок в сумку. К счастью, даже Гермиона не связала его с появлением гоблина. Народ в Хогвартсе быстро нашёл объяснение случившемуся. Хэллоуин! То, что это объяснение ничего не объясняло, никого не волновало. Место Бинса занял пожилой ликвидатор, всю жизнь проработавший в Гринготтсе. Кстати, Крока он называл Мстительным, а не Трусливым.
Продолжая тему повышения качества преподавателей Хогвартса, стоит заметить, что Хагрид уже на пятом курсе Гарри был неплох. Во всяком случае, пожелания девочек при демонстрации магических зверей он учитывал. То есть к СОВ и ЖАБА детей готовил. А к их седьмому курсу основной, раз десять повторенный текст полувеликан произносил без запинаний.
Гарри Поттер никогда не спрашивал, действительно ли Аластор Грюм устраивался в Хогвартс на год, или Крауч это от себя добавил. Но после четвёртого курса профессор Грюм продлил контракт, а потом и после пятого, и после шестого, и до сих пор в Хогвартсе работает. Так что есть кому за детьми присмотреть, если берега потеряют, и за Дамблдором, чтобы троллей с Воландемортами больше не завёл.
Относить ли к повышению качества образования то, что мадам Хуч заменил Рон Уизли, так сразу и не скажешь. Наверное, всё же относить. Даже если он иногда выпивает, то так хорошо закусывает, что его организм ничего не замечает. Да и Лаванда своего мужа в руках держит крепко. Она, конечно, была разочарована тем, как сложилась спортивная карьера Рона: десять лет на скамейке запасных. Но обладая лёгким нравом, Лаванда во всём находила свои плюсы: зато поклонницы не достают. Не очень стремясь рожать, она всё же поспешила забеременеть, узнав о беременности Парвати. Правда, дружбы между детьми, как ей хотелось, не возникло. Хьюго Уизли был похож на сильно избалованного Рона и сам не захотел дружить с девчонками. Слишком уж они, на его взгляд, умные и совсем им не восхищаются.
* * *
Через пять лет и два месяца
— Тебя трудно застать в Англии, мистер Поттер, — тепло улыбаясь, посетовал Дамблдор. — Иначе я бы не стал договариваться о встрече в Хэллоуин.
— А что не так с Хэллоуином? — полюбопытствовал Гарри. Он уже забыл, что когда-то, будучи учеником Хогвартса, полагал, что в этот день его преследуют неприятности.
— Да у меня каждый Хэллоуин какая-нибудь пакость случается, — не стал скрывать директор школы. — Ты же, наверное, заметил.
Гарри Поттер по-новой взглянул на пять Хогвартских Хэллоуинов и согласился, что встретившиеся ему в эти дни неприятности могут быть не его личные, а ещё и директорские. В пользу этой версии говорило то, что шестой и седьмой курс обошлись без проблем. То есть Дамблдор, видимо, два последних года его учёбы ходил организовывать неприятности в другом месте.
Ликвидатор проклятий Гарри Поттер подобрался и просканировал взглядом бальный зал. Сириус с Гермионой взяли на себя заботу о его девочках, пока Гарри общается с директором Хогвартса.
— Знаешь, это началось после смерти твоих родителей, — доверительно сообщил Дамблдор. — И я далеко не сразу заметил и принял меры. Но сегодня… Нет, не так. Меня уже давно мучает один вопрос: мантии-невидимки твоих детей, они ведь абсолютно одинаковые? Точно такие же, как твоя старая мантия?
— Да, — ответил Поттер, всё ещё находясь в состоянии повышенной готовности.
— Но как? — воскликнул Альбус Дамблдор. — Я же, это же…
— Сделал, — мягко произнёс Гарри, стараясь успокоить разнервничавшегося старика. — Обычные артефакты из зачарованной силы.
— То есть даров смерти не существует? — никак не желал успокаиваться Дамблдор.
— Не то чтобы совсем не существует, — размеренным тоном сказителя заговорил Гарри Поттер. — Когда-то давным-давно встретил глава рода Певерелл сильную, умную и талантливую маглорожденную девушку. Решил он, что эта девушка достойна войти в его род. Антиох Певерелл и сам бы взял её в жёны, но не первой женой. Она же видела себя только единственной. Тут надо заметить, что Антиох женат не был, но у него имелась малолетняя невеста. В принципе, там не помолвка была, а предварительная договорённость, просто Антиох Певерелл считал, что маглорожденную — единственной женой главы рода не по чину будет. Ведьма, узнав о планах Певерелла поподробнее, его завернула. Тогда Антиох как глава рода предложил ей младшего брата. Самого младшего, Игнотуса. Мол, Кадм весь в трауре по невесте, а Игнотусу ты, как и желаешь, будешь единственной женой. Контракт подписали, клятвы перед алтарём произнесли, после чего молодая жена, не мелочась, сделала всем своим теперь уже родственникам подарки. Главе рода могущественную палочку. Младшему деверю воскрешающий камень, ну а мужу мантию-невидимку. Через два года Игнотус стал главой рода Певерелл и жили они долго и счастливо. Да, ту ведьму в девичестве звали Мортем. Мисс Мара Мортем.
Закончив историю, Гарри распрощался с Дамблдором:
— Мои жёны не поймут, если приведя их на бал, я потрачу всё время на кого-то другого.
 |
|
|
Живенькая глава получилась.
Заодно фантастическая картинка, Дамблдор на метле. Вот сразу представил, как бородища по ветру разлетается и колокольчики звенят. Спасибо. |
|
 |
|
|
Бедный Волди мне его даже жаль. Какие планы и все мимо. Дамблдор на метле - классная фантазия. И мысли деканов о своих подопечных так разняться.
1 |
|
 |
|
|
Спасибо, очень понравилось. И ведь как все логично получается!
|
|
|
|
|
Парвати совершенно фантастическая. Как она в новой главе на подоконнике сидела и ногами болтала ))
|
|
|
|
|
Спасибо :)
|
|
 |
|
|
Дамблдор на метле - классная фантазия. Дамблдор на метле - вполне себе канон. Конец первой книги. |
|
 |
|
|
Супер работа! Жду продолжения! Автору огромное спасибо за отличную историю. Парвати супер!
1 |
|
 |
|
|
На фикбуке работа закончена если что.
|
|
|
|
|
Нравятся мне такие комментаторы ) С отсутствием мозга.
1 |
|
 |
|
|
Все лучше и лучше. Гг постепенно, правда слишком медленно, начинает замечать девочек. Хм... У него со здоровьем все нормально?
|
|
|
|
|
Буднично завершилось.
Даже Дамби люлей не получил. Зато повеселил умеренно выпивающий Рон. Традиция преподавателей полётов в Хоге соблюдена ) 1 |
|
 |
|
|
Прочитал, понравилось.
|
|
 |
|
|
Понравилось)) спасибо!)
|
|
 |
|
|
Deskolador
Начало забавное. Да, с тем, как его "воспитывали", это удивительно, что он заметил такой нюанс, но однозначно радует, что заметил раньше Рона )))Гарри вообще порадовал, канонный обалдуй, но с просыпающимся мозгом :) И даже заметил, что девочки - это девочки ) |
|
|
|
|
Спасибо! Очень добрый получился фик!
|
|
|
|
|
Прочитал, не впечатлило.
В целом - нормально. |
|
 |
|
|
Такое себе чтиво забросил уже на первых главах
1 |
|
 |
|
|
Ну почему фикрайтеры до такой степени плавают в английских реалиях? Почему это Гарри танцевать не умеет и еле плавает? В Англии в школах есть урок плавания. Отдельно от физкультуры. С момента поступления в школу. Гарри и Дадли пошли в школу в 5 лет в 1-й класс - и сразу поплыли... 6 лет Гарри плавать учился, и в каноне он плавать умеет - в согласии с английскими порядками. Кстати, сейчас в школу идут в 3 года - и сразу учатся плавать.Что до танцев, то танцы в английской школьной программе как раз входят в физкультуру вместе с бегом, прыжками и прочим футболом. Тоже с момента поступления. Так что не беспокойтесь, и плавать, и танцевать Гарри умел.
1 |
|
|
|
|
Спасибо за историю! Было весело!
Здоровья!!! Мира!!! Всех Благ!!! Вдохновения!!! |
|
 |
|
|
Leopold_the_Cat
За танцы я не скажу, а вот что касается плавания, то в 25 главе Кубка Огня (в которой Гарри в ванной старост разгадывает загадку яйца) есть вот такой момент: «Значит, всё правильно? - обрадовался Гарри. - Второе задание состоит в том, чтобы найти в озере русалок и... и... Внезапно до него дошёл смысл им же самим сказанного, и радость стремительно вылилась из него, как будто кто-то вытащил из живота затычку. Плавает-то он не очень хорошо, у него никогда не было возможности как следует научиться. Когда они были маленькие, Дадли водили на уроки плавания, а Гарри - ни разу, видимо, в надежде, что в один прекрасный день он утонет.» Так что таки не очень-то он умеет плавать. 1 |
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу