Колесо Рёна. Гнездо Гарпии (джен)

Драфлор Южанин — король Дракур, потомственный лидер одноимённого союза королевств, отец Эдмунда, и единственный, кого Жазон реально побаивался. Он для него — высшая инстанция, единственный, кто мог его буквально уничтожить по одному только капризу. Однако, в то же время, Жазону он заменил отца. Да, родитель из короля был не самый лучший, но, по слухам, он словно не различал Жазона и Эдмунда. Не то чтобы это была ложь: количество подзатыльников бывшему мальчику для битья примерно вдвое превышало злобные или безразличные крики на принца. Причём это никак обычно не было взаимосвязано. Такое равнозначное отношение порождало новые сплетни.

Как бы то ни было, король Драфлор редко вызывал к себе прислугу своих сыновей на личный разговор. Не сам являлся, не случайно, а именно просил зайти. На память Жазону пришло только два случая: когда стражники схватили за покушение слугу Беннеда и самого Жазона совсем давно. Этот факт заставил его сжаться изнутри. Сейчас будет серьёзный разговор. Но он не показал этого, только замер на пару секунд перед тяжёлой резной дверью из светлого дерева. Подбадривающе встряхнув головой, просто для себя, он все же вошёл.

Жазон закрыл за собой и развернулся к королю, сложив руки за спиной и склонив голову. Обычная поза прислуги. Нельзя смотреть на Его Величество, если они этого не просят. Это считается проявлением грубости. На других господ можно, они простые. Не потомки Четырех Королей, призванных Войнов Игвес. Жазону же не очень любил подобные формальности, и обычно украдкой посматривал. Только поэтому он знал, как выглядел весь король, а не только его ноги. Послышался шелест бумаги и молчание. Король работал. Он всегда очень сосредоточенно читал — значит, не заметил прихода Жазона.

— Ваше Величество, вызывали?

— Да, спасибо, Жазон, — голос скрипучий, словно старческий. Довольно сильно изменился за четыре года. — Подойди поближе.

Жазон послушно шагнул вперёд и остановился напротив старого дубового стола. Король любил келешские столы с ящиками, за которыми можно работать и в них же хранить документы. Он сам говорил, в шутку или серьёзно, что скоро такой стол будет обязательно стоять рядом с троном. В самом же тронном зале он принимать не любил и по возможности приглашал собеседников в кабинеты, как и сейчас. Не самое красивое, мягко сказать, помещение дворца, серое и небольшое. Здесь царствовали по соседству пыль и буквы важных бумаг, которых с каждым годом становилось всё больше. Жазон всё же надеялся, что их хранят исключительно на всякий случай.

Раздался скрип стула — король встал. Шаг его практически бесшумный. Он лёгкий и быстрый — не воин, а Маг. Об этом можно догадаться, ведь, как и сын, король Драфлор носил наряд в пол из тяжёлой ткани, хоть и обходился без всех этих многочисленных подвесок. Жазон буквально чуть-чуть поднял взгляд, когда понял, что король встал перед ним. Тяжёлая цепь из золота, украшенная изумрудами, и церковный символ в белой эмали тянули довольно тонкие плечи к земле. Король не переодевался после публичной встречи гостей. Видимо, были дела поважнее.

Вдруг он подошёл совсем близко, что заставило Жазона напрячься. Никогда он не мог понять, что у короля на уме из-за этих правил. Однако сейчас Жазону было всё-таки страшно за свою шкуру. Король всегда был к нему строг. Ждать другого Жазон не привык.

Однако он не ожидал того, что произошло дальше. Тонкая ледяная рука с силой подцепила его за подбородок, заставляя поднять голову. Ему удалось за один миг рассмотреть моложавое, но уставшее и сильно раздражённое лицо. Жазон испуганно скосил глаза в пол.

— Молод, — внезапно заключил король. — Слишком молод для всего этого. Или просто не то время.

— Простите?

Король отпустил его, а затем, довольно болезненно растрепав волосы Жазона, отошёл обратно к столу. Кое-как отдышавшись, Жазон впился взглядом в его узкую спину. Как раз, чтобы он не обратил на это внимание. Вместо этого король достал какую-то карту.

— Учителя хвалили Эдмунда практически за всё, и за географию с политикой в том числе. А про тебя нечасто вспоминали, хотя и обучали. Но правильно, не моё это дело, как учится слуга. Однако. Как ты сам оцениваешь свои познания?

— Я… — Жазон был откровенно удивлён. — Мне ни за что не сравниться с сыном Вашего Величества!

Немного лицемерно, но оправданно. Так и должен говорить слуга вне зависимости от реального положения дел. Принц Эдмунд был хорош в искусствах, истории, знал все церемонии во дворце, мог их сам организовывать, наизусть читал все молитвы и песнопения. Жазон не мог практически ничего из этого без соответствующих указаний и, на всякий случай, запасного текста за пазухой. Но с другими науками он всё же ладил. Иногда даже слишком хорошо.

— Правда, география и некоторые другие предметы мне вполне удавались, — говорить как можно выгоднее для себя, не соврать и не выдать опасную правду. Тем временем, король сел за стол и развернул карту.

— Ты молодец, — монотонно заключил король Драфлор, упав в высокое кресло и упершись прозрачными глазами в стол. В полумраке свечей и камина он казался уставшим и поникшим. Полная противоположность принцу Эдмунду сегодня. — Что ты можешь сказать про наших северных соседей?

Жазон не ожидал, что король ему устроит подобие экзамена, но не растерялся. Взглядом уточнил, куда ему указали, и тут же затараторил:

— Империя Келеше основана одним из Четырех — Верховным Железноруким, нынешний император — Элион Горящая Сталь. Исторически является самым воинственным государством. Однако в данное время с другими Союзами находится в нейтрально-торгово-напряженных отношениях.

— А по отношению к нам — всё более и более напряжённых, — как бы к слову вставил король, грустно усмехаясь.

Жазон сразу понял, что хотел сказать король. Назревает конфликт, и он не хочет сдавать позиции в пользу неподготовленного сына. В голове у Жазона что-то щёлкнуло. Он медленно начал паниковать.

— Ваше Величество, позвольте добавить! — выпалил он. Король нахмурился. — С нами был попутчик, человек в зелёном пальто, его выпустили уже на территории крепости. Он не знает языка. Однако когда мы прибыли, я ушёл, и со мной заговорил странный человек. Я…

С каждым словом лицо короля становилось всё мрачнее и мрачнее. Жазон понимал, что успел совершить достаточно промахов за сегодня. Да и к делу перешёл слишком поздно. На миг Жазон остановился, чтобы как можно лучше отразить мысль. Но долго думать под пристальным взглядом он не мог.

— Я не разглядел его. Вернее, что-то заставляло меня смотреть в другую сторону. Возможно, тут замешана…

— Хельганские чары, — прямо заключил король и резко поднялся.

«Я хотел сказать магия, но ладно», — Жазон немного стушевался.

Он не успел заметить, как король вновь оказался перед ним, встревоженный и растрёпанный. Схватив его за плечи, король посмотрел ему в глаза. Его глаза оказались не чёрные, как у сыновей, а зелёные, больше похожие на глаза Жазона. Это было вдвойне неожиданно.

— Быстро! Иди и найди Эдмунда. Он не заходил в здание!

Жазон хотел было что-то ответить, но его уже вытолкнули за дверь, чуть не отправив лететь со ступеней. Внизу уже слышался грохот лат. Предотвратив встречу с каменным полом, Жазон поспешил вниз уже осознанно.

Он никогда не видел короля настолько обеспокоенным, но понимал причину. Оба его старших сына пропали, а сейчас есть риск потерять и третьего. Он умел исчезать, когда захочет, никто не объяснил, что так делать не стоит. И сейчас это было совсем невовремя. В такой ситуации многие выйдут из душевного равновесия. Мысли об этом заставили Жазона ускорить шаг и чуть ли не бежать сквозь тёмные коридоры. Габелены мелькали серыми пятнами, белые в дневном свете камни едва освещались. Но они были ровные и все же отражали свет Моста, что делало внезапную смерть менее вероятной.

Жазону в лицо резко подул сильный ветер. Он отыскал выход. Высокая крытая площадка с многочисленными скамьями, словно в церкви. Да и в целом, походила на места гостей на свадьбе. Только высокая скульптура, сложенная из четырёх символов верховных родов, указывала на роль этого места. Подготовка к торжественному дню шла полным ходом. Тут Жазона осенило: принц вполне мог пойти смотреть на место коронации. Он с воодушевлением слетел с пологой лестницы и побежал по широкой аллее. Завывания ветра становились всё слышнее и как-то тревожнее.

Аллея создавала некое ощущение пустоты, поскольку высокая растительность была далеко, за зелёным травяным ковром, и безопасности, ибо всё вокруг было на виду. Несколько обветшавший камень дороги шуршал под твердой подошвой сапог. Ветер крепчал, тучи горной цепью поднимались с горизонта, грозясь сделать ночь непроглядно тёмной. Она и сейчас не давала разглядеть многого. Только скульптуры, возле которых и должна состояться коронация, выделялись шестью белыми силуэтами на фоне неба. Жазон на секунду замедлил шаг и прищурился. Пять скульптур: четыре памятника Первых Верховных, они же Четверо древних магов, призванных на борьбу, и мраморное кольцо Игвес на фоне кусочка открытого моря. На всё это стена практически не отбрасывала никакой тени. Шестая же сияющая фигура оказалась как раз принцем Эдмундом. Он стоял неподвижно и даже задумчиво, только флагом реющий балахон его выдавал. Обречённо вздохнув — уже который раз за этот день, месяц и в целом недолгую жизнь, — Жазон поспешил к нему.

Четыре Короля, Первые Верховные. Основатели четырёх Союзов, их воцарение стало началом новой эпохи. Жазон не упустил возможности посмотреть на них. Первые, кого он увидел, были Просвященный, глас Игвес на земле, и Железнорукий, установивший порядок среди людей. Первый не вызвал у Жазона никаких эмоций — священник и священник, с позолоченным Кольцом в руках, зато от злополучного предка Келеше со стальным мечом он поспешно отвёл взгляд. Слишком подозрительно смотрел, словно живой. Жазон даже не стал смотреть на Кормильца, сразу цепляясь взором за принца, что стоял у ног своего предка. Одарённый. При первом взгляде на скульптуру Жазон засомневался, что она изображала прославленную личность честно, так сильно он был похож на Драфлора и Эдмунда. Нельзя было сказать, что он походил на воина — из доспехов он был облачён только в наплечники и стальные сапоги, остальное заменила ему ткань парадного платья. Тоже, надо сказать, современного для скульптора. Но красноречивый жест над серебряной чашей ясно давал понять, что из всей четвёрки он был самым могущественным. Того же самого нельзя было сказать про его потомка. Жазон, не замедляя бега, подал голос:

— Ваше Высочество!

И больше ничего сказать не смог. Странный мягкий удар словно ввёл его в сонное состояние, которому нельзя было сопротивляться. Жазон бессильно закрыл глаза.

Он повалился на землю прямо за принцем, который в ужасе обернулся, прижав руки к груди. Амулеты обжигали руки Эдмунда, они работали. Запаниковавший принц резко взмахнул руками и изчез в вспышке света за секунду до того, как наёмник на него набросился. Со стороны замка доносились голоса.

— Рён! — обречённо выругался наёмник, поднимаясь, с поразительной лёгкостью подхватывая неподвижное тело Жазона и на огромной скорости срываясь к берегу.

Внезапное «Сюда!» на не местном, но явно знакомом для наёмника языке заставило его на секунду замешкаться. Королевский художник стоял за скульптурой Кольца или, как его за пределами континента ещё называли, Ошейника, и размахивал руками. Наёмник перехватил добычу и в несколько прыжков оказался рядом, на заросшей лозой лестнице, ведущей на песчаный берег, где его тут же затолкали в некое подобие шалаша. Слышался грохот лат.

— Я видел! Льякс, кто-то унёс Жазона к домам слуг!

— Принял!

Скрежет лат начал отдаляться. Послышался тихий шелест шагов. Наёмник поднял взгляд. Герс с несчастным и дико виноватым лицом возвращался к нему. Дрожащей рукой он стянул берет, открывая светлые, слегка вьющиеся волосы. Неуверенно косясь на наёмника, и снова начал говорить на знакомом для них обоих языке:

— Услуга за услугу. У меня нет обратного пути.

— Ты спас мне жизнь, — наёмник улыбнулся. — Я, Сефф, обязан тебе многим. Моя лодка выдержит троих.

— Спасибо, — он поджал губы. — А я Герс. Помощь нужна?

Сефф покачал головой и перетащил тело на свет, чтобы увидеть лицо. Ему в этот раз повезло — в заказе не указано, что обязательно нужно захватывать именно принца. Да и не предупредили его о таком количестве защитных амулетов, всё честно!

— Как его звать?

— Жазон, — с лицом вынужденного предателя ответил Герс. — Сирота, чужекровка. Н-ничего такого.

— Ничего. И зачем же ты, — Сефф склонился над спящим и достал из кармана пергамент. Сходство с портретом неоспоримое. — Жазон, понадобился Акварису?

Вопрос был риторический, но Жазон слегка оскалился во сне. Герс поджал губы. Наёмник взвалил тело молодого слуги себе на узкую, но неожиданно сильную спину, и поманил Герса за собой. Тот вздохнул. Обратного пути и правда не имелось. Либо с ним, либо на плаху. А жить хотелось. Они отправились к броду, открывшемуся ночью у подножья крепости.

Король, тем временем, слушал своего сына. Глаза его затухали, лицо мрачнело. Исчезло то мимолётное облегчение, когда он увидел принца Эдмунда. Принц был в панике, был расстроен, ведь Жазон был с ним с самого детства, он кричал и размахивал руками. А король медленно проваливался в пучины отчаяния.