Колесо Рёна. Гнездо Гарпии (джен)

Жазон затянул шёлковый бант на шее и невольно поморщился — запах чужой кожи был сильно ощутим. Да и вообще, чужая одежда жала в талии и была заметно коротка. Кое-как натянув бриджи, он осмотрел себя. Вид его маскировки был неопрятным и нелепым, но не выделялся. В целом, он немного походил на непропорционального подростка, который резко и неравномерно вытянулся, а новую одежду выпросить не догадался, поскольку и эту носить не умеет. Сделав шаг, Жазон убедился в том, что обувь в таком случае лишняя. Только на всякий случай спросил:

— Ты уверен, что нас никто не узнает?

Герс вышел из тени уже переодетым и с сомнением оглядел друга, будучи сам по себе весьма мягким на вид, и даже матросская туника не придавала его образу воинственности.

— Нет, не уверен. Я, это, на всякий случай. Вообще-то, они уже в отключке.

— Кто?

— Стража…

Жазон отвёл взгляд в темноту, словно обратившись к кому-то третьему, едва слышно зашипев. Он искренне сожалел, что заранее не стал выведывать весь план, понадеявшись на здравомыслящего, вроде как, товарища.

— Почему?

— У них была смена караула, эм, а я был на кухне, где Сара работает. Ну и подлил снотворное.

— Где ты нашел снотворное?

Герс совсем стушевался. Он искренне не хотел думать о том, где нашёл снотворное и к чему приведут его действия.

В доме Сеффа его приняли радушно. Хозяин был добр к перебежчику, мать семейства ворчала, но явно не от недоверия. Дочь же Сеффа так вообще, активно «заводила знакомство» с неожиданным гостем. Они обе словно не знали, чем промышляет муж и отец, и молча приняли легенду, что Герса тот встретил на континенте, и всё. Ни дворца, ни похищения, ни предательства, ни зелёных рукавов. Без краски Сеффа было не узнать — обычный хинери, чуть моложавый, но не более. Работает вроде как торговцем, часто бывает с семьёй, деньгами обеспечивает, по бабам не гуляет, с женой не ругается. Он ни капли не походил на мальчишку наёмника, который знатно облажался. Герс не был уверен, чем закончится эта история для семьи Сеффа, но грустный взгляд, которым тот смотрел на родственников, заставлял сердце сжиматься.

Были ещё и тройняшки. Герс не сразу узнал об их существовании, поскольку они буквально росли на улице, поздно ночью слаженной толпой врываясь в дом и уходя в полдень, когда все заняты. Ровно двое суток понадобилось Герсу, чтобы научиться их различать: картавый Нен, вечно сонный Куа и улыбчивый Нис, которого единственного можно было принять за девочку. Имена на самом деле были несколько другие, но называли их именно так. Они странно смолкали при виде отца, но оживлялись при незнакомце, разговаривая наперебой, нескладным хором.

И вот, накануне вечером, Нис оказался поблизости именно в тот момент, когда Герс рылся в хозяйских вещах. Герс не представлял, что именно хотел там найти. Оружие? Яды? Волшебный амулет? Хоть что-то, что можно использовать для побега из замка. Там ничего подобного не было. Глупо было надеяться. В какой-то момент он даже засомневался, один ли и тот же человек Сефф и зеленорукавник. Но бесшумно подкравшийся ребёнок развеял сомнения. Светлые, неподвижные глаза смотрели хитро и даже немного понимающе.

— Я папе не расскажу, если объяснишь, — улыбнулось невинное дитя.

И он объяснил. Герс не понимал, почему он говорит, но не мог отвести взгляда от словно звериных глаз. Только наваждение спало, мальчишка взял его за руку и куда-то повёл. Герс не мог вспомнить, что он успел рассказать, как ни старался. А странное дитя продолжало разговор, не заботясь о слушателе.

— Папа работу домой не берёт, только я знаю. А он не знает. Бабушка им не очень довольна. Я знаю, это моя судьба, не его.

Так они вышли во двор и дальше. Эта дорога была нова для Герса, как и многие другие, и не казалась примечательной. Обычный закрытый двор, узкая улица-коридор с потолком из лоз, верёвок, тентов и прочего. Лужи после недавнего шторма были по колено, пахло свежестью. Но это всё казалось только передышкой. Тёплыми каплями моросящий дождь быстро промочил лёгкие рубашки. Все дворовые дети не утруждали себя ношением обуви, в целях экономии в том числе, и в последние дни даже некоторые взрослые переняли эту привычку. Герс, слушая хлюпанье в башмаках, жалел, что не был в числе сообразивших.

Они на мгновение остановились. Серд с удивлением узнал строение. Он никогда не бывал в этих местах, но примерно знал, как выглядит маленькая церковь в любом малонаселённом, но тесном городе. Пусть здесь она была заброшена и разграблена, но он мог рассказать о ней многое. Построена сто лет назад, при ней была школа, имелся сад, такой же, как и при местных домах. Сейчас сада не было. Только чёрные следы пожара напоминали о нём. Нис отпустил руку Герса и подошёл к окну у самой земли.

— Схорон под алтарём, но через главный ход не пройти, — он заскрипел решеткой, отъехавшей вовнутрь, и спрыгнул вниз. Раздался плеск. — А тут мне по пояс! Вода ещё не ушла.

Нис и Герс добрались до алтаря без приключений, хоть и промокли насквозь. Внутри церковь была не в лучшем состоянии. Всюду была темнота: даже небольшие окна были заколочены, и внутрь не проникало ни капли света. Однако Нис ориентировался здесь хорошо и шагал уверенно, отряхиваясь по пути. Он чем-то зашуршал, и внезапно в его руке загорелся белый огонь. Герс отшатнулся, не сразу разглядев в маленьких руках склянку. Огонь оказался жидким светом.

— Ещё не видел? — мальчик потряс ей, и свет стал ярче. — Большая редкость, «живой огонь». Либо сушить, чтобы заснул, либо кормить, иначе погаснет навсегда.

Освещая себе путь, мальчишка скрылся за сваленными в кучу скамьями. Где-то за ними находился алтарь. Видимо, Сефф часто использовал сына, чтобы прятать и доставать вещи. Сам Герс был уверен, что хоть проход и достаточно широкий, если пробираться ползком, взрослый быстро повалил бы конструкцию. Нис же вылез довольно быстро и протянул Герсу нечто. Эта вещь походила на медальон в виде маленькой глиняной амфоры с простым рисунком. В белом, холодном свете изогнутая дуга напоминала закрытый глаз.

— Одной капли достаточно, чтобы вся ночная стража уснула спустя несколько часов.

Герс неуверенно взял амфорку и с подозрением посмотрел на ребёнка.

— Зачем?

— Бабушка сказала. Зачем-то ей это надо, чтобы я помог именно тебе.

Герс застонал. Ещё от матери он слышал, что если хинери ссылается на родственников, то лучше не лезть. Почему-то ему явно казалось, будто его используют. Чем это может закончиться, он знать не хотел, а от помощи отказываться глупо. Уже вечером он увязался за Софией, матерью семейства, сославшись на работающего товарища. Это было второе и самое утомительное испытание. Суховатая женщина, несмотря на внешнее ханжество и грубость, оказалась чересчур разговорчивой.

— Ты же совсем не знаешь города, мальчик мой? Я тебе всё объясню, чтобы потом Сефф тебя не искал по подворотням. А то было дело, один…

Герс знал язык хинери. На нём разговаривала его мать, её родственники. Отец никогда не понимал, что она обсуждает с сёстрами, но человеком он был в целом равнодушным. Обычно хинери не выделялись среди толпы ни словом, ни делом, не давая повода обратить на себя внимание, но их всё равно недолюбливали. Поэтому ребёнком они быстро отправили на обучение к другому дяде, что работал во дворце и расписывал стены нового места обитания лидеров церкви. Все пять лет обучения и три года работы лично на принца он прятал призрачно-рыжие волосы, обещавшие в скором времени стать тёмно-серыми, и непонятно почему сохранившийся акцент. И вот, сейчас он среди похожих на него людей и не понимает, что делать. Непривычная речь с трудом поддается переводу, и Герсу остаётся только идти и кивать.

Внезапно она увидела кого-то знакомого у ворот. Черноокая дама казалась слишком яркой на фоне серой и словно прозрачной знакомой, но радость на их лицах казалась искренней. Подруги обнялись, смеясь и говоря уже на совершенно незнакомом и чересчур эмоциональном языке. Герс понял, что на некоторое время его забыли.

Так, перебежками от одной подруги к другой, обмениваясь новостями, они всё же дошли до кухни. Снотворное быстро оказалось в солдатском котле, без всех возможных проблем, но убегать сразу было нельзя. Спрятав амфорку под рубашкой, он предложил свою помощь. Ему доверили нарезку.

— Мельче режь, не Акварису готовишь, — спустя время отвлеклась София. — А знаешь, наверное, тебе и доверим относить. Ты же вроде с пленником знаком?

— Да, — Герс удивлённо протянул, вышло довольно подозрительно. — А что не так?

— Ай, Дама. Жалко мне его. Элла говорит, что её племянник видел, или слышал, что от адмирала он аж прячется. Хотя Сабрина от мужа узнала, что хоть и боится, но слушается.

— И что это значит?

— Ты не местный, да, не знаешь, — она отмахнулась полотенцем. — Акварис в той комнате обычно наложников и наложниц держит. Ему плевать на то, враг это или друг, мужчина или женщина, на возраст и всё такое. Давно там никого не было. Последняя почти лет десять просидела там, даже официально женой стала, да умерла. Ни могилы, ни вести. Говорят, сбежала. Что ты так смотришь? А, да, на континенте таки к этому так спокойно не относятся. Пленники то там, то тут, у кого кораблей побольше, и приспосабливают их по-разному. А там у каждого свои креветки в голове. Осторожно!

Герс пригладил чистый бинт на руке. Мазь, которая нашлась у старой прачки, помогла. Да и утянуть вещи из-под её носа вечно снующей старушки не составило труда. Жазон с мстительной улыбкой дёргал его за светлые кудри, пачкая их в жирном чёрном порошке. Несмотря на размазанные по щекам белила, которые он отыскал там же, где и сурьму, Жазон и правда выглядел хорошо. О нём заботились, хоть тот и был пленником. В тот момент, когда он оценил свою работу, повернув Герса лицом к себе, отсветы пламени осветили его глаза. Безразличные, но более живые, чем Герс привык видеть.

— Надо было всё же выждать. Хотя бы разузнать всё получше. Слишком всё быстро. Не наломать бы дров.

— В любом случае, — Герс недовольно поморщился. Жазон хоть и был его другом, но ворчать всегда начинал не вовремя. — Идём!

Тяжёлая дверь поддалась так же легко, но открыть широко её не вышло. Упавшие без сознания стражники спали, и на лице Жазона промелькнула странная тень, даже подсвечник в его руке задрожал.

— Им влетит.

— И слава Игвес, — он махнул рукой. — Никто не ожидал, что хинери поможет сбежать тебе. А я только по матери хинери.

Жазон нахмурился и поджал губы, перешагивая тела. Герс спешно пошёл рядом. Он понял, к чему клонит товарищ, но проглотил все оправдания. Ему доверились, а он опять предал. Осознание встало комком в горле и камнем на сердце.

А Жазон был спокоен. Обычно эта черта нравилась Герсу. Жазон казался оплотом стабильности и даже скуки в безумном и ярком мире свиты Эдмунда, самый умный из прислуги, самый рациональный и зрелый, наименее погрязший в интригах. И именно эта черта сейчас несколько выводила из себя. Это было правильно в данный момент, и они тихо продвигались по тёмным коридорам, не привлекая внимания излишней нервозностью и суетой. Да и не из-за чего было нервничать — ночью в замке никого не было. Они тихо сбегали без всяких проблем. Но, чтобы убедиться в реальности происходящего, Герсу было бы желательно увидеть хоть какие-то новые эмоции на вечно недовольном лице Жазона.

— Направо, — обречённо скомандовал Герс.

— А там не кабинет Аквариса?

— Там никого сейчас. Даже Тамир сейчас работает в Южном. Городскую стражу строят.

— А зачем нам туда. Хотя…

— Снаружи все стены словно в паутине — местные не считают, что стены должны быть препятствием. Вот и понаставили лестниц.

Говорил он это уже в пустоту. Жазон зачем-то дёргал дверную ручку в ту самую приёмную, которую он когда-то застал уже разгромленной. Однако та была ожидаемо заперта. На немой вопрос художника он пожал плечами.

— Вдруг что-нибудь нашли бы. Не судьба, — и чуть поморщился, тут же криво усмехнувшись. Обычное выражение сейчас казалось даже жутким. — Меньше слов. Что там с лестницами?

Несмотря на сильный ветер и высоту, на земле они оказались так же без происшествий. Жазон осматривал тёмные улицы с любопытством. К вечеру сырость почти исчезла, словно небо устало от почти недельной истерики, и небесный мост едва заметно просвечивал сквозь облака.

— Город по обе стороны от крепости-порта? Более того, сливается с ним? — неожиданно живо начал Жазон, не рассчитывая на ответ. — Луна-суб-Понте, острова под Луной, Акварис говорил об этом. Ходили легенды, что образовались они из лишних камней моста. Я видел на одной из твоих картин, их частенько оставляют и под речными мостами. А вживую я почти этого не видел, не обращал внимания.

Герс вздрогнул. Жазон назвал имя адмирала так легко, что сложно было поверить. Сразу вспомнилось, какие слухи ходили на кухне. Вздохнув, Герс взял друга под локоть и повёл прочь от стен. А Жазона словно прорвало.

— А ты знал эту легенду, про мост? На уроках богословия нам вроде не говорили про это. А вот недавно узнал, что у хинери это даже возводится в культ, мало об этом было...

— Зеленорукавники! — шикнул Герс. — Они и есть этот культ. Мол, сама смерть им покровительствует, именно та, что на пару с Рёном. И сейчас они все попрятались из-за тебя. Этого тебе Акварис не сказал?

— Я это прочитал в книге, — Жазон не сразу понял, в чём дело. — Акварис почти не говорил о людях, больше сказки. Он безусловно безумец, если тебя именно это смущает.

Герс напряжённо вздохнул. Он не мог сходу сформулировать фразу: «Ходят слухи, что он тебя склонил к не называемому греху», и сделать это так, чтобы не получить по шее. Жазон, конечно, был не из тех, кто отвечает на оскорбления таким образом, но стоило перестраховаться.

— Не пойми меня неправильно, Жаз, — уже спокойнее продолжил Герс, оглядываясь по сторонам. Люди ещё не осмеливались выходить надолго. — Уверен, Акварис не обделён обаянием и имеет неплохие манеры. Налево, там выход из города. Просто в народе ходят довольно неприятные слухи.

— И что с того? Герс, я же тебя никогда не замечал за подобным, почему ты вдруг заинтересовался такими глупостями.

А сам нахмурился. На лице оставались пятна от тёмного пигмента, видимо, невзначай почесал глаза или ещё что, но из-за этого лицо казалось болезненным.

— Попробуй тут не слушать, когда хинери мамэ нашла в тебе новые уши. Тут вообще тридцать три народа женщин сплетниц. И мужчин тоже!

— Сплетниц?

— Жаз!

Жазон едва слышно хмыкнул. Было в этом коротком звуке что-то издевательское, презрительное. Однако Герс не заметил этого и продолжил говорить:

— Скажи, это правда, что вы, эм... Сблизились с Акварисом?

— Да, он был довольно мил.

Ответ прозвучал настолько уверенно и прямо, что Герс остановился. Он неверяще уставился на совершенно спокойного друга. Тот быстро осознал ошибку, но молчал, не зная, как сгладить углы. Только после продолжительной паузы он пояснил:

— Если ты про то, в чём несколько лет назад обвинили Эдмунда, то...

Договорить он не успел. Внезапно тёмная подворотня осветилась ярким светом из-за распахнувшийся двери какой-то забегаловки. Во тьму, пошатываясь, вышел пьяный солдат крепостной стражи. Вечер пауз продолжался. Солдат посмотрел на двух беженцев, и на расслабленном ранее лице появилось узнавание. Потом это выражение медленно перешло в панику. Жазон потянул Герса за рукав. Намёк был понят, и через мгновение они бежали за ворота. Страж заорал что-то на своём языке, из-за чего в ближайших кварталах поднялась суматоха.