Ставка на Серого Волка (гет)

— Хватит! — я постаралась увернуться от тяжёлой руки Сэм, кашлянула ещё пару раз и затихла, стараясь не дышать глубоко. — Никогда не понимала, зачем курят эту пакость.

Сэм насмешливо усмехнулась, затягиваясь отобранной сигаретой с явным наслаждением. Из её рта вылетали дымные кольца, драконы, корабли и валькирии. 

Мы сидели или, скорее, полулежали на крыше флигеля родового замка Браунов, расположившись на старом толстом пледе. Не единственное место в замке, где можно пообщаться без свидетелей или просто помолчать, но одно из любимых.

— И что, не расскажешь? — лениво осведомляется Сэм. — Пытал он тебя, что ли?

— Да просто он садист, — коротко доложила я, не желая вдаваться в подробности. Моя Сэм ещё та безголовая оторва, плюющая на условности, этикет и такт, но иной раз чуткая и понимающая — под настроение. 

Вот и сейчас после тяжёлого разговора с главой рода, моим дедом Адрианом, вся никакая я попала в её цепкие ручонки, была отконвоирована на крышу и сделала пару затяжек от прикуренной Сэм сигареты. Просто ещё в себя не пришла. 

— Я в порядке, — сообщила на всякий случай.

— А то, — не поверила Сэм. — Аж побелела вся. На ещё, глотни!

Хотела возразить, увидев в её руках коллекционную бутылочку шотландского виски явно из запасов дядюшки Огюста. Но передумала и сделала хороший глоток прямо из горла. Слёзы градом, дыхание обожгло, но жаркое тепло уже разлилось внутри, прогоняя холод и пустоту. 

— Хватит, — вытерла рот рукавом. — Я в порядке. 

Сэм тоже приложилась к бутылке, затянулась магловской сигаретой, глядя на меня в упор сквозь цветные прядки, упавшие на лицо. 

— В Хогвартс пустит? Или запретил?

Именно этого я боялась, когда дед меня вдруг позвал на разговор. 

— Не, — мотаю я головой. — С Хогом нормально — еду. Дед жениха мне нашёл. Кого — не ответил. Сволочь. Ненавижу!

— Имя сказал?

Я помотала головой. Дед был в своём репертуаре: запугал с порога, прочёл лекцию о недопустимости моего поведения, намекнул на долг перед семьёй и родом, после чего огорошил «радостным» известием. На вопрос, кого именно мне прочат в мужья, презрительно ответил, что чем меньше знаю до поры, до времени, тем меньше глупостей совершу. После чего заставил опуститься на колени и целовать край его мантии, благодаря за великую милость. И закончил коронным: «Пошла прочь!».

— Ненавижу, — повторила я, продышавшись от опять накатившего бешенства. — Ведь над всеми издевается, обеих тётушек запугал, дядьку, отца, даже маму! Хоть на обед не ходи!

— За маму не волнуйся, ей похер, — хохотнула Сэм хрипло. — Тётушки и дядька привыкли. А отец у тебя — тряпка, тут твой дед не ошибся.

Саманта Мара, моя ровесница и подруга детства, конечно, была права. Маму мало что волновало в этой жизни. Эфемерное создание с большими голубыми глазами и довольно кукольной внешностью, она умудрялась успешно управлять небольшим предприятием по изготовлению косметики и прочих женских штучек. При этом раз в месяц из-под её пера выходило по статье весьма забавного содержания, которые публиковались в «Ведьмополитене» в рубрике «А знаете ли вы…». 

Жила мама в каком-то своём мире, на ядовитые нападки деда лишь слабо улыбалась, упрёки отца выслушивала с трогательным удивлением и огорчением, отчего легко добивалась его извинений, не сходя с места. Меня она всегда баловала, обнимала и целовала при любой возможности, называя своей красавицей и умницей — внешность мне в большей мере досталась от неё, но более яркая, пожалуй. А ум и сообразительность я унаследовала скорее от деда, провалиться бы ему в действующий вулкан!

Ещё я давно знала, почему за маму не нужно волноваться. Грейс Мара, старшая сестра моей Сэм, заменившая подруге мать, отца и всех прочих родичей, уже прорву лет была любовницей моей мамы, о чём знали только мы с Сэм и домовушка Пинки. Грейс была настоящей валькирией и по внешности, и по характеру. Одевалась в кожу, платьев вообще не носила, ругалась красиво, улыбалась жёстко, и за свою «Бель» порвала бы любого на множество крохотных клочков. Грейс была совладелицей в маминой фирме, названной в честь мамы «Изабелла», лучшей её подругой (или другом, как посмотреть) и вдохновителем. Рядом с ней мама оживала и становилась почти нормальной. 

Сёстры Мара давно жили в нашем замке уж не знаю, в качестве кого, хотя обе учились в Дурмстранге, куда записаны были с детства. Собственно, точно также в замке жила Агнес Клермон, старая ведьма и кузина моей покойной бабки — какая-то седьмая вода на киселе, как говорит Сэм. 

А ещё есть привратник Бозес, который тоже очень стар и непонятно чем занимается — ворота, как и подъёмный мост, уже давно не открывали и не поднимали, ведь есть камины — так что старик просто приглядывает за привратницким домиком и крохотным садиком за ним. 

Бозеса ещё иногда навещает внучатый племянник — Николя Бурэ, ученик Шармбаттона. Ник старше нас на пару лет, заканчивает школу на будущий год (в Шармбатоне восьмилетка) и азартно «волочится» за нами обеими с Сэм, осыпая сомнительными комплиментами и склоняя к пороку. Мы стойко держимся и не склоняемся, но весело проводим с ним время. Даже жаль, что гостит он лишь пару недель в августе, а то и меньше. С его лёгкой руки или из чувства протеста Сэм называет меня Ванда уже прорву лет (Ник пытался звать меня Лав-Лав), и даже её сестра Грейс переняла эту привычку. 

— Так ты хочешь узнать, кого тебе в мужья определили? — Сэм лениво отшвырнула окурок и уничтожила щелчком пальцев.

— Хочу, а толку?

— Ну так узнаем! — Сэм решительно перевернулась на живот, выудила потрёпанное перо и кусок пергамента и что-то застрочила, то и дело кусая кончик пера.

Гортанным криком вызвав свою сову, Сэм отправила ту с посланием к сестре, как я поняла. 

Я конечно нервничала. Понимала, что, если кто и способен разузнать такие вещи, то именно Грейс Мара. У неё ведь ещё Пинки была — очень ушлая эльфийка, преданная сестре Сэм до кончика длинного носа. 

Мы молча смотрели на прекрасный сад, который мои тётушки разбили в этой части парка. Сейчас там уже можно собирать плоды, но тётушки выжидают нужный день. Мы с Сэм ждать не стали, приманили себе по румяному яблоку и с наслаждением грызли, дожидаясь птичку. 

Ждать пришлось долго. Я легла, рассматривая быстрые облака. Они как дни моей жизни, проносятся стремительно. Все мечты сбежать после окончания Хога куда-нибудь подальше от дома, поселиться в небольшом домике, завести своё дело, как мама. Денег должно хватить — бабка оставила лично мне внушительную сумму в банке Гринготтс, которая станет доступна мне в семнадцать, на совершеннолетие. Кстати, совсем скоро — двадцать второго ноября. А сейчас рушились все планы, лишая меня воли и приводя в неистовство. И мне даже слышался этот звон, с которым надежды разбиваются о каменное сердце главы нашего рода. 

Сэм улеглась рядом и снова закурила, пуская в воздух колечки, внутри которых танцуют прекрасные феи. 

— Хочешь, займёмся сексом? — равнодушно спросила она. 

— Не хочу, — вздохнула, заворожённо следя за последней феей, выделывающей что-то невероятное своим гибким тельцем. Кажется, это эротический танец. — Я думала, ты не такая. 

— Не такая, — подтвердила психованная Сэм. — Мне парни нравятся. Но разок можно, если захочешь. 

— Не захочу, — хохотнула я. — Мне тоже нравятся парни. 

— Да-а, с Ником ты целовалась очень вдохновенно, — хихикнула Сэм. 

Мне стало жарко от этого воспоминания. Николя действительно учил нас целоваться пару недель назад. Выиграл это право в пари, поросёнок, но ничего больше он себе не позволил, и мы с Сэм были ему даже благодарны за науку — много нового узнали от любвеобильного француза. 

— Ты тоже, — толкнула её локтем в бок. — Но друг с другом не будем. 

Сэм ответно меня толкнула, а локти у неё острые, и я охнула от боли. 

— Летит, — выдохнула облако дыма Сэм, сразу же уничтожая сигарету. 

Мы вскочили, Сэм поймала сову и отвязала пергамент. Внутри имя и что-то ещё, и от прочитанного у меня перехватило дыхание. Прочла снова, не веря, но понимая почему-то, что это правда. Грейс Мара шутить не станет. А её почерк я узнала сразу.

«Жених — Корбан Яксли, — значилось в записке. — Охренеть — не жить. Адриан (зачёркнутое слово) проиграл нашу девочку в карты! (три зачёркнутых слова — не прочесть). Старый мерзавец хотел получить поместье (одно зачёркнутое слово). Одна партия в покер, твою дивизию! И Ванда теперь невеста. Долг чести, (плохо зачёркнутое слово имеет буквы «бл» и «д»)… Девочки! Не раскисать! Может ещё всё не так плохо»

— Корбан Яксли, — произнесла Сэм. — Что за тип?

— Пожиратель смерти, — неверяще выдохнула я. — Поверить не могу… Родной дед!

— Это тот перец, который был у нас в гостях месяц назад? — уточнила Сэм как-то равнодушно. — Все ещё жутко нервничали…

— Он, — кивнула я, сжимая кулаки. — Вот скотина!

— А ведь ему, наверное, уже за пятьдесят, — задумчиво вздохнула Сэм. — Впрочем, если тебе по вкусу мужчины постарше, то он вполне ещё симпатичный. Я, например, пару лет сохла по Каркарову. Ну чего ты? Совсем не нравится?

Я припомнила, как этот Яксли поглядывал на меня масленым взглядом. Впрочем, на маму он тоже поглядывал примерно так же, а после заперся в кабинете с дедом и провёл там часа два. Знала бы я, чем они занимаются! Прощаясь, Яксли ещё ухватил меня за руку и поцеловал в ладонь, глядя прямо в глаза. Мне бы тогда ещё догадаться, что всё не так просто, а я, скрывая отвращение, лишь глупо захихикала, как от меня и ждали. И с удовольствием заметила, как слегка поморщился этот блондинистый пожиратель. 

Дед потом ещё долго выглядел мрачным, хотя это практически привычное его состояние, а мы все вздохнули с облегчением, избавившись от гостя. Шутка ли — визит одного из самых опасных пожирателей Тёмного лорда?! 

Корбан Яксли был кузеном покойного мужа Агнес Клермон, нашей старой приживалки. А ещё то поместье, что граничило с нашим, принадлежало этому пожирателю, пусть там он и не жил никогда. Дед давно уже мечтал присоединить эти пустующие земли к нашему поместью. Но играть на него в карты, поставив на кон собственную внучку? Уму непостижимо!

Я отчётливо понимала, что не переживу этой свадьбы, если она состоится. Властный жестокий боевик вызывал у меня только неконтролируемый ужас и отчётливое омерзение, пусть он хоть сто раз красавец! И вообще, я хоть и далека от политики, но выходить замуж за приспешника Того-кого-нельзя-называть… Да у него, наверное, руки по локоть в крови! И вообще, как жить дальше, понимая, что тебя просто проиграли в покер? Как смотреть в глаза деду теперь?

— Только бы мама не узнала, — выдохнула я сквозь зубы. 

— Не узнает, — уверенно заявила Сэм. — Грейс не станет её волновать.

— Ладно. Ты в покер умеешь играть? 

— Нет, — мотнула головой Сэм. — А ты?

— И я нет! — растянула я губы в улыбке. — Значит, научусь. Ник завтра уезжает?

— Завтра, — Сэм заинтересованно глядела, как я сворачиваю магией плед. — Мы его простили? У тебя есть план?

— Когда научусь играть — будет, — заверила я. — Ваша домовушка сможет купить для меня пару колод?

— Уже, — усмехнулась Сэм, вываливая на ладонь содержимое мешочка, который я не заметила. 

Две новеньких, совершенно немагических, колоды карт перекочевали ко мне в руки. И записка от Грейс, ещё одна, короткая и по делу: «Пожиратели очень уважают покер, азартные сволочи. Стань лучше них, найди себе учителя в Хоге. Я в тебя верю, девочка. Грейс».

Я улыбнулась — Грейс всегда меня хорошо понимала. Значит, решено!

На Косую Аллею за покупками к школе меня взялась сопровождать Сэм. Обе мы слегка не выспались, потому что полночи Николя вбивал в меня правила игры в покер и учил прятать эмоции под бдительным надзором Сэм. 

— Основы ты поняла, — устало заявил мсье Бурэ уже под утро, смачно потягиваясь. — Потенциал неплохой, но нужна практика, детка. Практика и ещё раз практика! Оттачивание мастерства. Используй свои сильные стороны. Найди себе кого-нибудь в школе. Не может быть, чтобы не было игроков, вы же, англичане, помешаны на всяких клубах и тайных обществах. 

— Найду, — уверено кивнула я. — Спасибо тебе. 

Николя ласково улыбнулся.

— Портключ в Париж сработает через два часа, — сверкнул он глазами. — Мне спать ложиться смысла уже нет. Как насчёт по-быстрому заняться любовью с таким прекрасным мной, девчонки? Отблагодарить и всё такое… Очень прошу, помогите расслабиться человеку! Не пожалеете!

— Своих пастушек позови, Ромео, — фыркнула я. — Или ты преувеличил свои успехи у местных красавиц?

— Преуменьшил, прекрасная Лав-Лав, — страстно поглядел Ник и поймал меня за талию, стоило подойти ближе с обещанным гонораром. — Ты сводишь меня с ума, моя прелесть. 

Сэм хрюкнула из кресла у камина.

А я подивилась реакции усталого человека, осторожно отцепила загребущие руки и сунула в них кошель. 

— Держи галеоны, Ники, — улыбнулась ему. — Как раз на хороший бордель хватит. 

— Если поторопишься, обязательно успеешь, — добавила Сэм. — Дать координаты аппарации?

— Такие юные — и такие стервы, — огорчился наш приятель. — Может, прощальный поцелуй с красавчиком мной? Лав-лав, Сэмми. Je prie!

— Да, да, умоляй нас, красавчик! — Сэм показала парню язык и уволокла меня из его «берлоги». 

Красавчиком в общепринятом смысле Николя не был — черты лица мелкие, острый подбородок, большой рот с тонкими губами, аккуратный маленький нос… Но серо-зелёные глаза с пушистыми ресницами очень выразительные. Ростом Николя тоже не мог похвастаться, того и глядишь, что мы с Сэмми его обгоним. Худой и жилистый мальчишка, ловкий и шустрый, недаром стал ловцом сборной Шармбаттона ещё на третьем курсе. А вот улыбка у него славная — очаровательно-хулиганская. При этом обаяния, наглости и шарма хватало на троих. 

Было очень заманчиво получить ещё немного «взрослого опыта» от мсье Буре, но нам следовало поспать хоть немного перед прогулкой в Лондон. А я ещё перед сном пыталась уложить в голове полученные навыки игры в покер.

Попав в магический квартал Лондона только к одиннадцати утра, мы с Сэм попытались взбодриться парой чашек кофе у Фортескью и прогулкой по унылой Косой Аллее. Многие лавки были заколочены, общее настороженное настроение угнетало. К счастью, никаких пожирателей видно не было, но разного рода неизвестные личности в плащах с глухими капюшонами изредка мелькали тут и там.

— Аврорат под прикрытием, — определила Сэм. — Детишек сегодня много, вот и бдят. 

Сэм держалась независимо, следуя за мной — вроде и со мной, и сама по себе. Мне то и дело приходилось здороваться, улыбаться и надевать маску красивой пустышки, обожающей сплетни и мальчиков.

Золотую троицу мы встретили в магазине вредилок близнецов Уизли. Сэм очень хотела увидеть мальчика-со-шрамом и его друзей, пришлось показать.

— О, — тихо сказала она, полюбовавшись на ребят. — Герой ваш низкорослый, но симпатичный. Поттер, да? Девица Грейнджер — хороша, но как будто не понимает этого, что, увы, в глазах парней даже плюс. А для нас, в плане конкуренции — жирный минус. А вот рыжик весьма хорош и не ценит, какое сокровище рядом. Берём. Смотри какие плечи, здоровый и простодушный. Осталось узнать, играет ли он в покер.

— В шахматы точно, — отреагировала я, внимательно разглядывая Рона, который сильно изменился за лето. Стал ещё выше, даже перерос своих братьев-близнецов, не говоря уже о мелком Поттере. Широкие плечи, руки как грабли, и силища, наверняка, есть немалая. Неухоженный, конечно, и не то, чтобы красавец, но что-то такое было в его огромных лапищах и бледно-голубых глазах, как раз скользнувших по моей груди с интересом. Я ласково улыбнулась парню, и рыжик залился краской, поспешно отворачиваясь.

— Как ми-ило! — простонала мне в ухо Сэм. — Как бы узнать, подходит ли он нам?

— Легко! — недолго думая, я сцапала за рукав одного из близнецов, пролетающего мимо нас. Парень благородно затормозил, лукаво улыбнулся и заинтересованно стрельнул глазами в Сэмми. 

— Что угодно, милые дамы? — пропел он. — Угадаешь, кто я, Лаванда, и скидка пятьдесят процентов на любой товар у тебя в кармане.

— Не интересно, Фрэд, — усмехнулась я.

— Как?! — взвыл Фредди с наигранным отчаянием. Они всегда так забавно удивлялись, почему я их не путаю. — Ты убиваешь меня, Лаванда.

Но признаваться я не стремилась. Должна же быть в девушке загадка. Что поделать, если обоняние у меня стало почти как у оборотней, которых моя семья презирала куда более, чем другие магические расы. Где-то потоптались блохастые в истории моего рода, но до совершеннолетия мне эти знания никто не собирался открывать. К счастью, осталось всего пара месяцев и несколько дней до моего дня рождения и вожделенных семнадцати лет.

Усиленное обоняние у меня проявилось не сразу, а где-то на третьем курсе. Призналась я в этом только маме и Грейс, а уж они мне запретили говорить кому-то ещё, даже Сэмми. Пришлось маме выводить для меня индивидуальные запахи для всей косметики, я с трудом стала переносить обычные ароматы парфюмерии. 

Мучили меня тогда долго, экспериментировала мама увлечённо, замучила и меня, и Грейс вконец. Зато, когда получилось, все вздохнули с облегчением. Как уверяла Грейс Мара — меня догнали сюрпризы переходного возраста. У неё, к примеру, в тот же период стали удаваться полёты без метлы, а у Сэм проявилась склонность к боевой магии. 

Вернувшись в Хог на четвёртый курс, я перестала путать близнецов, а также легко могла вычленить запах страха, возбуждения, радости и всё в таком роде почти у всех остальных. К сожалению, все остальные запахи я тоже чуяла отлично: грязные носки и потные подмышки парней, запах недавнего секса у старшекурсников и не только, да много ещё чего. От обилия ароматов к вечеру могла разыграться страшная мигрень. 

Тогда Грейс с мамой обратились к дядюшке Огюсту, который сотворил чудо — блокиратор моего дара. С ним я нормальная, не схожу с ума от какофонии ароматов. Оберег, как его называла Грейс, следовало надевать не чаще раза в месяц, когда чувствительность усиливалась, и носить не больше пяти дней. Сейчас оберега на мне не было, а я научилась контролировать свой дар ещё год назад. Теперь ароматы меня так не доставали, а при желании что-то унюхать достаточно было глубже вздохнуть.

И к Фрэду я принюхалась специально — запахи его и Джорджа были почти идентичны, но тем не менее отличались. У Джорджа немного преобладал аромат яблок, а у Фреда что-то кисловатое, вроде киви. Это я так для себя называла такие оттенки, на самом деле, конечно, это ни яблоко, ни киви, а куда тоньше аромат, чем у данных фруктов.

— Это Саманта Мара, моя подруга, — представила я. — Фрэд Уизли, замечательный парень, гений-изобретатель и лучший мега-хулиган Хогвартса последнего десятилетия. 

— Польщён, — оскалился рыжий. — Чем обязан, Лаванда?

— Нужна инфа, — понизила я голос. — Кто на нашем курсе играет в покер?

— На приличном уровне, — уточнила Сэм.

— Забавный вопрос, — ухмыльнулся Фред, сверкнув глазами. — Мне не хочется это признавать, но наш Ронни — один из лучших, если брать Гриффиндор. Детка, ты же никогда не увлекалась азартными играми! — Он слегка понизил голос. — Кстати, я сейчас ни с кем не встречаюсь.

— Спасибо, Фредди, — улыбнулась я, похлопав его по щеке. — Так значит, скидка? Пойдём, Сэм, разорим близнецов.

Фрэд скорчил разочарованную мину, подмигнул и ретировался. Не думаю, что он всерьёз предлагал мне встречаться. Он всегда сох по Анджелине Джонсон.

— Всё складывается круто, — сразу сделала вывод Сэм. — Не так ли, детка?

— Более чем, — согласилась я. — А вон и Парвати, пойдём, я вас познакомлю.

Сэм уехала в свой Дурмстранг, а мне предстояло вернуться в Хогвартс и придумать, как, обучившись игре в покер, избавиться от ненавистного жениха. Тем, что он меня выиграл в карты, он развязал мне руки. Как выиграл, так и проиграет. И мне предстояло либо найти того, кто захочет и сможет выиграть меня у Яксли, либо обыграть его лично, поставив на кон свою свободу. 

Спешить в этом деле не стоило, мы с Сэм выяснили с помощью Грейс, что до выпуска с седьмого курса жених обязался не беспокоить меня. А весть, кто именно предназначен мне в мужья, дед преподнесёт как сюрприз на празднике по поводу моего успешного выпуска. 

На платформе девять и три четверти царило уныние, что не мешало отдельным личностям веселиться, пусть и более сдержанно, чем в прошлые почти беззаботные годы. Старшекурсники, как более сознательные, почти поголовно пребывали в мрачной меланхолии. 

Я выслеживала Золотое Трио, пристроившись с небольшим чемоданом на единственной длинной скамье обветшавшей платформы. Заходить внутрь поезда одна не спешила. Сёстры Патил запаздывали. Как и семейство рыжих. Зато я заметила Гермиону, которая появилась гораздо раньше своих друзей. Осталось проследить за ней.

— Разреши сесть рядом! — грубо сказал кто-то, и на край скамьи рухнул Гойл. 

Грегори Гойл, приспешник Малфоя. Меня резко притиснули к соседу, которым оказался сам Малфой, подаривший мне кривую улыбку. И угораздило же попасть в окружение слизеринцев!

— Полегче, мальчики! — попросила я вежливо. — Не раздавите хрупкую леди!

Дружный ржач парней, пусть и почти беззвучный — не решились нарушить тягостное настроение вокруг — выдержала с милой улыбкой. 

— Браун, можно вопрос? — первым оборвал свой смех Гойл.

— Да, Грегори? — вздохнула я. 

Решила быть милой только ради его матери, которая гостила у нас, когда мы были мелкими, ещё до Хогвартса. Собственно, Грэг тоже гостил и был таким суровым молчаливым медвежонком. Нам с Сэм стоило больших трудов увлечь его в наши игры и узнать, как очаровательно умеет улыбаться наследник Гойл… Мерлин, как же давно это было!

— Не зна-аешь, — растягивая слово, как Малфой, начал Грэг. — Ваша Грейнджер с кем-нибудь встречается?

Боком ощутила, как вздрогнул Малфой. Он всегда болезненно реагировал на героя Поттера и его окружение, и я поспешно нашла глазами Гермиону. Нет, пока одна. 

— Знаю, — решила ответить Гойлу. — Ни с кем. А с каких пор тебя интересует наша зубрилка?

— Хорошенькая, — прогудел Гойл, таращась на Гермиону. — Такая вся… как конфетка. Ладненькая… И попка, и грудки… На вкус, наверное, зашибись. 

Малфой закашлялся, а я передёрнулась.

— Замолчи немедленно, — попросила Грэга. — Твои гастрономические пристрастия меня не интересуют!

— А кто тебя интересует, Браун? — вкрадчиво спросил Малфой.

Настала моя очередь вздрогнуть. Драко сегодня был особенно хорош, в белой рубашке и черных брюках, с крутой причёской в кои-то веки не зализанных прямых блондинистых волос и интересной бледностью. Не будь он слизеринцем… Впрочем, он всё равно не в моём вкусе. Брюнеты — вот моя страсть. Ах, да, и рыжие теперь.

— Не ваше дело, мальчики, — задрала высокомерно нос. Покосилась на авроров, что заполонили сегодня платформу. — А вы чего в поезд не идёте?

— А мы тоже, —Малфой растянул губы в зловещей улыбке. — Ждём кое-кого. 

— Поттера, что ли? — неосмотрительно фыркнула я, но почему-то несло. — А ты бы спросил его прямо, может и даст. 

Настала очередь Гойла поперхнуться. И когда успел достать бутылочку сливочного пива?

Побледневший до синевы Малфой на мою сентенцию сверкнул кошмарными серыми глазами.

— Дура ты, Браун! — сказал, резко вскакивая. Развернулся к началу состава и пошёл в одиночестве прочь от нас.

А я уже увидела возле арки Поттера, Парвати с Падмой и семейку рыжих. Так что стало совершенно не до страданий слизеринских принцев.

Парвати тут же увлекла меня в сторону.

— Ну как? — спросила громким шёпотом. — Что за катастрофа?

— Потом, — замотала головой, глядя, как Рон, увлекает Поттера в вагон. Гермиона приотстала, её задержала Джиневра, что-то возбуждённо вещая. — Эх, в поезде без шансов.

— Ты на рыжего нацелилась? — уловила все нюансы глазастая подруга.

— Да, — не стала я отпираться. — История довольно паршивая. Пойдём, найдём пустое купе, расскажу. 

Купе мы нашли, куча народу всё ещё толпилась на платформе. Мы забросили вещи на полку, достали мой термос с обжигающим кофе и маленькие горячие пирожки с мясом от домовушки сестёр Патил. 

— А ты в курсе, что Грегори Гойл сохнет по Грейнджер? — спохватилась я, почти заглотив крохотную вкуснющую выпечку и двумя руками обхватывая горячую чашку с кофе. Промозглое выдалось утро.

— Теперь — да! — сверкнула глазами Парвати. — МакЛаген тоже слюни на неё пускает. И Роджерс с Рэйвенкло. 

— Это всё бал позапрошлого года и Крам в кавалерах, — объяснила я популярность зубрилки.

— Согласна, — Парвати усмехнулась. — И за причёской с тех пор стала следить. А в этом году ещё и грудь появилась. 

— Точно, а я-то думаю, что с ней не так… 

— Ага. А ты в курсе, что Дин Томас встречается с Джинни Уизли?

— Теперь — да, — рассмеялась я. — А Малфой сохнет по Поттеру.

— Нет, — неожиданно не согласилась Парвати. — Поттер в пролёте. А Малфой точно сохнет по какой-то девице! Я видела его на Косой Аллее. 

— И что? — я не знала, что и думать, но предпочтения слизеринского принца нас с Парвати всегда живо интересовали. Это же Малфой!

— Я услышала только обрывок разговора, — заговорщически понизила голос Парвати. — Ты бы слышала его слова!

— Какие именно?

— «От неё пахнет вереском, и этот взгляд… сразу член каменеет», — с придыханием процитировала Парвати. — И вот с таким лицом! — она смешно нахмурила брови, вперив в меня мрачный полубезумный взгляд. 

— Мерлин! — выдохнула я под впечатлением. — А кому говорил? И ты уверена… про член?

— Да как тебя сейчас слышу. Уверена, такое не забудешь! И он не говорил, он шептал, горячечно так, с надрывом. По-моему, это был Забини с ним, такой наглый итальяшка.

— Я знаю Забини. Да уж, они друзья, — я судорожно перебирала мысленно наших и чужих девчонок. Никогда не замечала, чтобы Малфой выделял кого-то особо. И почему-то сильно хотелось узнать, от кого у него каменеет член. Прикольно же. И жалко его, парень-то неплохой, хоть и с папашей пожирателем. Но за это осуждать глупо, самой бы не хотелось, чтобы меня мерили по папаше или, не дай Мерлин, деду. — Вот это да… И кто она, узнать бы.

— Тоже не могу сообразить, кто, — вздохнула Парвати. — Ладно, давай уже свою историю. А то лопну от нетерпения. 

— Будем приглядывать за Драко, — решила я.

— Будем, — согласилась Парвати не менее решительно. — Итак, что ещё учудил твой дед?

— Проиграл меня в карты, — и я вдохновенно пересказала подробности, упуская лишь некоторые моменты — имя жениха и помощь Грейс, как и отношения Грейс и моей матери. Зато в красках описала помощь нашего приятеля Николя Буре, вызвав в Парвати бурю восторга и откровенную зависть. 

В Хогвартсе всё, казалось, по-прежнему. Куча голодных учеников, шум, гам, суета. Первачков совсем мало. Так что распределение закончилось быстро. Директор Дамблдор толкнул речь о непростых временах, вдохновляя нас на подвиги во имя светлого будущего без войны. Мы вдохновились слабенько. Хотелось в кроватку и на ручки, в любом порядке. 

О Рыжике на время забыла, успеется. Главное, Парвати поддержала все мои планы, обещая помочь, чем может. 

Малфой выглядел по-прежнему мрачным и каким-то потерянным. На мой взгляд, если у него что и каменело, так это лицо. На девчонок слизеринец не смотрел, ни на своих, ни на чужих. Разве что на Поттера пару раз, но сама-то с собой я не собиралась шутить по поводу его ориентации. Тем более, что каменеет у него на какую-то девчонку, Парвати в таких вещах не ошибается. А значит всё серьёзно. С Гарри у него другое — старая вражда. Хотя иногда нам с Парвати кажется, что они могли бы стать настоящими друзьями. Как Годрик и Салазар!

Я пока блокиратор не снимала, так что не могла сказать, кто из девчонок пахнет вереском. Нужно поносить ещё три дня, потом сниму. И тогда уже смогу вызывать свой нюх, когда хочу. Если вовсе не пользоваться оберегом, контроль дара гораздо хуже, так что лучше даже не прерывать пятидневное ношение даже на минуту, как показала практика. Кстати заметила, что график ношения блокиратора, который вручила мне Грейс, как обычно перед поездкой в школу, имеет интересную особенность. Это я как раз гороскопами с Парвати заинтересовалась. Оказывается, я должна носить хитрый артефакт за два дня до полнолуния, в день полнолуния, и два дня после него. Очень интересная картина получалась…

На первом занятии по зельям, где нас собрал перед котлами в полукруг наш новый преподаватель, профессор Слизнорт, я всё же оберег сняла на пару часов раньше срока, очень уж хотелось быть во всеоружии. Мне мама говорила, что Слизнорт на первом занятии у старшекурсников устраивает соревнование, призом которого может стать даже зелье Жидкой Удачи. 

Так и оказалось, именно оно висело в специальном штативе в маленьком хрустальном флаконе, похожем на большую каплю. А из-за нарушения графика меня весь урок потряхивало изрядно. Этот чёртов котёл с амортенцией, возбуждение от всех ребят, которое он вызвал. А ещё другие котлы, ингредиенты, запах пота, страха, надежды — когда все начали готовить сложное зелье «Напиток Живой Смерти». Слишком многим захотелось заполучить обещанный профессором пузырёк с зельем Жидкой Удачи. 

Я считала, что мне эта удача нужна как воздух, поэтому тоже старалась, как никогда. Только где я и где зельеварение? Увы, мамин дар мне совершенно не передался. Я могла бы составить конкуренцию Лонгботтому в Гербологии, но в зельях меня обгонял даже Поттер. Хотя почему «даже»? Паршивец сварил идеальное зелье и получил заветный пузырёк. То ли у Поттера вдруг дар прорезался, то ли мухлевал профессионально. Но не пойман — не вор. 

Как же я была разочарована! И не только я, душный дух разочарования и зависти едва рвотный рефлекс не вызвал. Только зря нарушила график, не доносив оберег. Но теперь-то уже поздно было, надевать его снова было нельзя ни под каким видом, иначе развитие дара пойдёт вкось и вкривь, если вообще не лишусь.

И ещё стоило подумать, почему на меня совершенно не подействовала Амортенция. Я ведь вообще запахи не любила никакие, достали они меня при становлении дара. Разве что терпела тот единственный, что вывела для меня мама — совершенно нейтральный, с едва-едва пробивающимся ароматом еловой смолы. А от котла на меня повеяло зимней свежестью, которую я легко путала по началу с запахом мокрой псины, грибами, кажется, диким мёдом, свежей кровью и разнотравьем дикого луга. Бред же, кому такое понравится, скажите? Терпеть можно — и только. И разброс уж очень большой, противоречивое всё, никакой конкретики. Так что, «увы» или наоборот «ура», Амортенция была не властна надо мной.

Ведь я уже увлеклась рыжиком, много думала о нём и изучала тайком. А от Рона ни свежестью, ни разнотравьем не пахло. Ни тем более кровью или мёдом. С ним было другое — мускус, сено, нагретое солнцем и увы, несвежие носки. Да по утрам иной раз добавлялся запах весьма конкретный, видимо не очень тщательно принимал душ после самоудовлетворения. Ну такое ощущалось ещё от некоторых парней. Но тут виноват мой обострённый нюх, я привыкла и смирилась давно с прозой жизни. 

Зато я могла чётко указать ребят, которые были очень чистоплотны и следили за собой весьма тщательно. Тот же Малфой, к примеру, и, неожиданно Поттер. Феномен, однако, видя его лохматую макушку никак не заподозришь любви к чистоте. А вот же как бывает. 

* * *

Рыжее чудо не давало покоя, но подойти я к нему смогла только перед отборочными соревнованиями в команду Гриффиндора. Рончик трясся и мне искренне хотелось его поддержать, а то, того и гляди разонравится с этой тоскливой миной. Сама я человек позитивный, на чём мы в своё время сошлись с Парвати. 

Рональд в это утро, наконец, отстал от своей Грейнджер и витающего в облаках Поттера по пути в Большой зал. 

— Че-го-о? — переспросил меня ошарашенный Уизли, когда выцепила его из толпы, спешащей на завтрак. В нише было пыльно и, даже контролируя свой дар, я ощущала нечто гниющее в углу. Не иначе мышь какая-то сдохла. 

— А что непонятного? — я с трудом развернула его к себе — сильный, гад. — Сделку предлагаю. Выгодную. Будешь учить меня игре в покер. А если попадёшь в команду и проявишь себя в первом матче, буду с тобой встречаться.

— Это как? — всё ещё тупил он. 

— Целоваться тебя научу! В обмен ты научишь меня играть в покер. 

Проняло. Лыбился он весьма плотоядно. 

— А ты умеешь? — спохватился подозрительно. 

— Наклонись, — вздохнула обречённо, взмахнула палочкой на его приоткрытый рот, убирая любые запахи. Это теперь моё самое успешное заклинание, потому что жизненно необходимое. 

Ну что ж, целоваться с ним было почти приятно. Послушный мальчик, хотя с обучением придётся постараться. А с общей обалделостью и улыбкой идиотской нужно что-то было делать. 

— Смотри, — решила немного привести его в чувство. — Не пройдёшь в команду, сделка отменяется. Зачем мне неудачник?

Блаженная улыбка тут же исчезла, сменившись натуральной паникой. Вспомнил, что сегодня отборочные — и прямо после завтрака. Даже обо мне забыл, рванув в Большой зал. 

А я уже всё рассчитала. Обнародовать обучение покеру я не собиралась. И место для уроков приглядела идеальное. Если Рон попадёт в команду, а я в него в этом плане верила, то под трибунами мы с Парвати приглядели укромное местечко. Поставить туда самую дешёвую палатку — было плёвым делом. Грейс мне её совой прислала.

Прикрытие же образовывалось шикарное: несчастный Рон, нервничая перед первым матчем, будет много времени проводить на квиддичном поле, тренируясь до посинения. А тут ему и горячий кофе, и море удобных подушек, пылающий камин и игра в покер для отвлечения и отдыха. В палатке было всего две комнаты и крошечная кухонька, но большего нам и не требовалось. Грейс прислала сей раритет двумя совами, а уж мы с Парвати наложили на неё отвод глаз и другие охранные заклинания.

План удался, всё прошло как по маслу, Рональда приняли в команду, и он принялся обучать меня премудростям покера. Он в самом деле усиленно тренировался на квиддичном поле, потом грел руки у камина в палатке, пил кофе, после чего ловко тасовал колоду карт, лениво объясняя премудрости игры. 

Вот тогда, наверное, я и влюбилась. Уж очень менялся рыжик, когда речь заходила о покере. Сразу становился уверенным в себе, лукавым, шутил остроумно, покровительственно поправлял мои ошибки. И заставлял до посинения разрабатывать моторику рук, тасовать по пятьсот раз колоду, раздавать на троих, на пятерых, на семерых. Блефовать с плохими картами, блефовать с хорошими картами. Называть по порядку все выигрышные комбинации начиная от слабых к сильным и наоборот. 

Часто нам составляла компанию Парвати, и тогда мы точно играли партию-другую, а не только обучали меня, несчастную. Рон был безжалостен и сосредоточен. Жаль, что эта его манера весьма мужественная, и поведение крутого улыбчивого парня куда-то девались, стоило ему покинуть палатку. 

Всё закончилось или началось, когда наши выиграли первый квиддичный матч. Рон в воротах был великолепен. Моя задумка сработала, Поттер удачно выполнил просьбу — разыграл перед рыжиком целое представление, словно добавил в сок Рона зелье удачи. И Уизли преобразился. Поверил в себя, был прекрасен почти как в покере. 

И я не удержалась, да и договорённость была. Прямо при всех бросилась к нему на шею и поцеловала. Рон ответил, так что поцелуй вышел совершенно настоящим. Приятненько было, хотя это не Николя Буре, дамский угодник. Рыжика предстояло ещё учить и учить.

Парвати предупредила меня, что Грейнджер приревновала, но я отмахнулась. У зубрилки столько воздыхателей, что как-нибудь переживёт. Целоваться Рональду нравилось, и первое время я потакала его слабости. Но скоро решила проблему с ограничением. Чтобы получить поцелуи, Рон должен был выиграть их у меня в покер. 

Услышав условие, рыжик рассмеялся очень по-мужски. Отчего снова мне понравился. И легко в тот вечер выиграл у меня целый десяток поцелуев. 

Растянула их на три дня — до следующей игры. Вот теперь я ощутила какой-то азарт, потому что проигрывать мне перестало нравиться. Да и влечение к рыжику постепенно затухало. Он всё чаще меня раздражал, да и сам стал нервным, позволяя себе накричать, язвительно критиковать меня или вообще игнорировать. 

— Лаванда! — с досадой восклицал он. — Палочку убери! Сколько раз повторять — антимагические чары! Будешь играть с серьёзными людьми, пострадаешь ни за что. Увидят палочку и вылетишь из-за стола в тот же миг.

— Поняла, не ори! Я хотела воды!

— Да это должно быть на автомате! Либо палочка, либо покер!

— Играем на деньги, — мрачно отреагировала я. — Никаких поцелуев!

Рыжий мрачно замолчал, больше не проронив ни слова за всю игру. Я начала тосковать. Уже несколько игр проходили так себе, рыжик достиг своего потолка, и я раз за разом одерживала победу. Потому, видимо, он и придираться начал, нервничал, а я легко раскрывала его блеф, зачастую благодаря своему нюху, уж очень выразительные запахи выдавал Рон, когда нервничал. А Уизли уверял, что мне просто везёт. Ну-ну, может и так. Но мне позарез хотелось новых партнёров и желательно достаточно опытных и сильных в этой игре. 

И нужно ещё было как-то отделаться от тоскливо вздыхающего по мне Рона. Наши отношения стремительно подходили к логическому концу, но хотелось расстаться как-нибудь спокойно, чтобы на кого-то его переключить, а не портить его репутацию, бросив на произвол судьбы. Что-что, а благодарность для меня — не пустой звук. Он хорошо меня обучил игре, показал множество способов мухлевать и как это определить. Велел перед сном раскладывать пасьянс или ещё что-то делать с картами, так что они мне даже снились. «Фулл хаус», «стрит флэш», «каре»… Парвати сообщила, что я выкрикивала эти слова во сне.

Очередной поход в Хогсмид мы все ждали с нетерпением. Я искала повод расстаться с Роном бескровно. Парвати стала задумчивой и по кому-то вздыхала. Я не лезла, личное — это личное. Расскажет сама, когда созреет. 

Палатка под трибунами была забыта, так и осталась там стоять на всякий случай. 

Вечером в пятницу, когда в гостиной стоял невообразимый шум — все гадали, что накупят себе завтра в Хогсмиде — к нам с Парвати подошла Падма, едва проникнув в нашу башню.

— Идёмте! — прошептала одними губами.

Переспрашивать — куда и зачем — мы не стали. Падма просто так звать не станет. Вела она нас долго по разным коридорам, о существовании которых я даже не подозревала. Да и не интересно было, это мальчишки любят облазить все нежилые помещения. 

Но вот прошли по коридорчику за гобеленом, измазавшись в паутине и прочей грязи, и оказались в светлой комнате с низким круглым столом посредине и кучей подушек вокруг. Мой взор сразу прикипел к картам на столе и куче зелёных латунных фишек. 

На наш приход отреагировали по-разному. Малфой как будто не удивился, только кивнул, просканировав серыми сонными глазами. Его друг Забини картинно поднял одну чёрную бровь, явно копируя старину Снейпа. Гойл жизнерадостно улыбнулся, явив миру ямочки на щеках. Паркинсон ухмыльнулась, сразу возвращаясь к своим картам. Милли Булстроуд единственная добродушно кивнула. Роджерс из Рэйвенкло вовсе не заметил нашего прихода, увлечённый игрой.

Мы расположились в сторонке.

Я жадно следила за игрой, понимая, что вот он — мой шанс. Выиграл Малфой, сгрёб себе все фишки, посмотрел на меня из-под чёлки. 

— Играешь, Браун? — осведомился лениво. 

— Да! — я кивнула.

— Ну вот вам игрок, а я на сегодня пас, — радостно вскочила Милли. — Панси, ты как?

Паркинсон мотнула головой:

— Останусь. Ну что, пусть Браун сдаёт. 

И меня приняли в игру. 

Я вспоминала советы Николя и Рона и первые три круга вела себя тише воды, ниже травы, приглядываясь к соперникам и жалея, что до снятия оберега ещё двое суток. Оставалось полагаться на внимательность к деталям. Часто пасуя и сбрасывая карты, я заметила, что Роджер потирает подбородок, когда нервничает. Панси теребит на пальце фамильное кольцо, Забини едва заметно поглаживает стол подушкой большого пальца. Гойл сопит. И только Малфой абсолютно безупречен. 

Дважды я повышала ставку, один латунный кругляшок стоил полкната, так что ставки не были крупными. 

На четвёртой игре мне пришли хорошие карты, и я неожиданно выиграла с довольно слабой комбинацией «стрит». Потом ещё раз повезло — «фулл хаус»! После чего дважды проиграла с «двумя парами» и «сетом». Но мне очень понравилось играть с ребятами. Это было круто!

Потом мы пили сливочное пиво, ели орешки и шоколадные конфеты, припасённые Панси, болтали о всякой ерунде. 

Кто-то упомянул мистера Кэрроу, и Панси поморщилась:

— Мордред, говорят, он такой страшный!

— Нормальный, — не согласился Малфой, вальяжно развалившись в наколдованном кресле. — Да мало ли, что болтают. Ты ещё вспомни, будто Фенрир Грейбэк урод и людоед-убийца. 

— А разве не так? — зевнул Забини.

— Не так, — хитро ухмыльнулся Малфой. — Он меня в детстве на спине катал. Да крутой, так оно и положено вожаку стаи, чтобы в подчинении держать, надо стальные яйца иметь. Закройте ушки, леди. А ещё Фенрир отказался переспать с тёткой Белл, а она тоже не лишена чувства прекрасного. 

— И она его не убила? — расширила глаза Панси. 

— Его убьёшь! — прогудел Гойл. — Ты его видела, вообще, вблизи?

— Не убила, — скривился Малфой. И взглянул на меня в упор: — Браун, клятву давай, если хочешь вступить в клуб. 

Конечно, я принесла клятву о неразглашении. Побороть соблазн практиковаться с Малфоем, который очевидно был самым сильным игроком, упускать не собиралась. Да, дети пожирателей — и Драко, и Грегори. Но не они творили те зверства, о которых трубил «Пророк». Не они разрушали дома и убивали маглов и маглорождённых. И по словам Малфоя, большая часть этих новостей «полная лажа». Так или нет, решалась моя личная судьба, и я не собиралась брезговать помощью по сути таких же мальчишек и девчонок, как я сама. Впереди сложная взрослая жизнь, там будет всё по-другому. И я бы очень не хотела стоять по разные баррикады с Драко и медвежонком Гойлом. 

Парвати и Падма тоже дали клятвы, но ходить и дальше не собирались, о чём честно предупредили. 

Расходились поздно. Падма ушла с Роджером, а мы с Парвати осторожно проскользнули в гостиную факультета, где народ ещё не весь разошёлся. 

— Где были? — прицепился к нам Рон, но равнодушно так. — Вы в курсе, что отбой уже был?

Грейнджер одарила мрачным взглядом. 

— Тебе отчёт предоставить? — смешливо спросила я, хотя захотелось рявкнуть. Нашёлся поборник правил, честное слово!

— Мы были в башне Рэйвенкло, префект, — Парвати усмехнулась. — Чаи гоняли и сплетничали. Баллы снимешь?

Рональд презрительно фыркнул и одарил меня нечитаемым взглядом. Надо было уже что-то делать с нашим выдохшимся романом. Но пока меня распирала эйфория от игры.

Парвати помахала всем ручкой, утаскивая меня в спальню. 

— Довольна?

— Ещё как! — широко улыбнулась я, рухнув спиной на свою кровать и раскинув руки. — Блин, следующая встреча только во вторник. Как дожить?

— Завтра Хогсмид, утешай себя этим пока что. 

— Угу. 

И пора уже расстаться с Роном официально. 

* * *

Снегу намело много, но дорогу до Хогсмида успели расширить и утоптать. Или магией пригладили. Получилось, что идём в таком широком туннеле, а по бокам возвышаются белоснежные стены. Сказка, да и только! Многие девочки кутались в тёплые шубы самых разных мастей, только у некоторых были зимние мантии. В частности, у меня мантия была чёрной, да ещё с глубоким капюшоном. Лелеяла мысль где-нибудь столкнуться с Малфоем и сыграть партию другую, но не афишировать наши отношения. Даже карты прихватила, отчего Парвати покрутила у виска — мол, надо и меру знать.

Подруга оставила меня, едва завидев Малфоя и шёпотом пожелав удачи.

Драко скривился, столкнувшись со мной у входа в туалеты в «Трёх мётлах». Такой уютный закуток и лестница на второй этаж.

— Извини, Браун, я бы с радостью, но… дела, — и так улыбнулся тоскливо. 

— Помочь? — вырвалось непроизвольно.

Он вскинулся с заблестевшими глазами, но тут же сник, иронично усмехнувшись.

— Не нужно, Браун, — почти ласково ответил он. И вдруг оживился: — А сходи в «Кабанью голову», там есть угловой столик за кадкой с большой елью, где вечно игроки собираются. Вдруг повезёт.

Я радостно поблагодарила за очень ценный совет. Покрутилась немного в «Трёх мётлах» для виду. Парвати не увидела, золотое трио тоже пока не появлялось. И ничто не мешало мне удрать.

Делая вид, что просто гуляю, направилась к дальней стороне площади, периодически останавливаясь у разных лавок. Заметив Флитвика, патрулирующего площадь, с беспечным видом зашла на почту, постояла у маленького прилавка и даже приобрела красивую открытку с видом Хогвартс-Экспресса. 

В окно я вовремя заметила, как профессор Флитвик, вызвав Темпус, поспешно направился в сторону школы. Покинув тотчас почтовую лавку, я набросила на себя лёгкие чары отвлечения внимания, пересекла площадь и решительно вошла в таверну с плохой репутацией. Очень надеялась, что Малфой ко мне относится неплохо и вряд ли послал бы на верную гибель. 

Ожидала увидеть в «Кабаньей голове» прямо-таки оргию с участием пожирателей и их жертв. Однако здесь оказалось тихо и спокойно. Велись негромкие разговоры, две ведьмы спорили о каком-то «Оборванце Билли». Кабатчик индифферентно полировал пустые кубки, глядя в никуда. Оборванный забулдыга, присев за столик к мрачному джентльмену, пытался выцыганить денег на выпивку. Джентльмен продолжал мрачно есть, изредка зыркая по сторонам, но забулдыгу не гнал. Компания из трёх магов в углу возле камина усердно поглощала свой обед — довольно странную на вид похлёбку. Торопились куда-то. 

Короче говоря, моя персона никакого интереса у завсегдатаев не вызвала. А столик в углу за ёлкой был пуст, к моему разочарованию. Кабатчик шлёпнул передо мной лохматое засаленное меню, едва я подошла к стойке. Порадовалась, что оберег отсекает запахи. Снимать его только завтра, и нарушать график я не собиралась. Заказала себе хорошо прожаренный стейк и кружку эля, и отправилась к тому игровому столику. Небольшой, овальный, рассчитан человек на шесть. У стены скамья, с наружной стороны три крепких неподъёмных на вид табурета.

Села на скамейку спиной к стене, чтобы видеть зал, заодно и вход в таверну. Уже прикинула, что если нырну под стол с правой стороны, где его загораживает ёлка, то заметить меня будет невозможно. Это на случай появления профессоров из Хога или студентов.

Пожалела, что не пригласила с собой Парвати. Тут оказалось совсем не страшно. И цены вполне нам по карману. А игроки, если вообще бывают — это дополнительный бонус. Жалко, что сегодня желающих со мной сразиться в покер не наблюдалось.

Машинально достав колоду, стала неспешно тасовать карты в ожидании заказа. Затевать расставание с Роном в посёлке показалось вдруг глупо и пафосно. В школе куда больше удобных мест и вариантов. А я имела право передумать. Поем, немного подожду, потягивая эль, и вернусь, пожалуй, в школу. Вечером поговорю с Роном или даже сыграю. Проиграет — расстанемся. Может, будет ему не так обидно. А во вторник новое собрание клуба, как-нибудь доживу.

— Такая печальная куколка и одна! — раздался надо мной насмешливый бархатистый мужской голос.

Я обрадованно вскинулась — неужели игрок пожаловал?! Но, напоровшись на пронзительный взгляд голубых глаз посетителя, ощутила, как тает на моём лице радостная улыбка. Этот опасный тип слишком походил на егеря, пожирателя или просто бандита. А может всё вместе. Ну, Малфой!

А мужчина уже пинком отодвинул крепкий табурет, устраиваясь напротив меня и окидывая внимательным и одобрительным взглядом. 

— Здравствуйте, — поспешила проявить вежливость. 

— Хорошая девочка, — хохотнул подозрительный тип, беззастенчиво меня разглядывая. 

Тут нам принесли еду. Брови моего собеседника взлетели вверх при виде моего заказа, хотя у самого тоже был стейк, только вдвое больше и с кровью. А в его кубке я с удивлением увидела нечто белое. Молоко? В самом деле? Хотя я слышала, что егеря не употребляют спиртное. Мол, чтобы выжить в лесу, надо быть трезвым и очень внимательным. А многие хищники Запретного леса на дух не переносят алкоголь. Егерям стоило поберечься хотя бы, чтобы не злить тех же оборотней.

— Приятного аппетита, — пожелала мужчине, принимаясь за еду. Карты спрятала в карман — не была уверена, что решусь сыграть с этим бандитом. 

Дожёвывая очередной кусочек, обнаружила, что мужчина уже расправился со своей порцией и следит за мной, не скрывая интереса.

— Ты правда собираешься это пить? — указал он своим кубком на пока не тронутый эль. 

— Да, — подтвердила осторожно и подцепила очередной кусочек мяса. Во рту горело от жгучих специй. Но вкусно, ничего не скажешь.

— Зря, — сказал егерь — я всё больше убеждалась, что передо мной охотник за растениями и редкими тварями. 

Высокий, мускулистый с гривой тёмных волос, собранных в низкий хвост и перехваченных кожаной тесьмой. Лицо мужчины при ближайшем рассмотрении производило благоприятное впечатление — обветренное, с крупными резкими чертами и парочкой не совсем симпатичных шрамов. Голубые глаза с очень светлыми белками сильно контрастировали с загрубевшей смуглой кожей. Так же выделялись крепкие белые зубы — заметила, когда улыбался. 

— Почему зря? — осведомилась недоумённо и решила вдруг проверить, права ли я. — Вы ведь егерь?

Мой собеседник вскинул темные брови, но не стал спорить или смеяться.

— Допустим.

— А вот я — нет, — сообщила доверительно и торжествующе закончила мысль: — Встреча с оборотнями мне не грозит, так что я выпью этот эль!

Мужчина поперхнулся молоком, но справился с собой быстро и смотрел теперь на меня как-то по-новому. Только не совсем поняла — с уважением или с жалостью. Промелькнуло и то, и другое.

— Кажется, я улавливаю ход ваших мыслей, — выдал он насмешливо.

— Я рада, — отпила глоточек с блаженством ощущая, как охлаждается горящее горло. Потом ошарашено уставилась на свой напиток. — Это вы сделали! Зачем вы превратили мой эль в воду?

— Это не просто вода, мисс, — не стал отпираться егерь. — Она из целебного источника, который находится в глубине Запретного леса. Пейте на здоровье!

— Но я не просила вас! — я медленно выдохнула, сдержав негодование. Глотнула ещё немного простой воды. Метнув на егеря мрачный взгляд, допила всю оставшуюся воду одним махом. Вкусно! Может, и правда, из источника? — Что вы… Как вас зовут?

Испытующий взгляд мужчины пробирал до самых внутренностей. 

— Моё имя вам ничего не скажет, — пожал он плечами. — Но если хотите — Ульвен.

— Ульвен? — переспросила я. — Это ведь… Волк по-норвежски?

— Увлекаетесь этимологией? 

— Немного, — кивнула я, гадая, откуда такое слово известно простому егерю. Мы с Сэм до сих пор увлекаемся изучением происхождения слов, имён и заклинаний. Интересно же, откуда что берётся. — Так у вас правда норвежское имя?

— Возможно, — Ульвен задумчиво провёл большим пальцем по скуле. Гладко выбрит, надо же. Я-то думала, все егеря сплошь бородатые и немытые. Жаль, на мне был оберег и сказать, насколько немыт Ульвен я не могла. А может, и к лучшему. — Моя прабабка была из Норвегии. 

— А почему вам дали такое имя? Или это кличка? 

— И то, и другое, — непонятно усмехнулся он. — Имя как имя. 

— Вы на оборотней охотитесь? — предположила на случай, если это кличка.

— Случалось, — серьёзно кивнул он. И я поверила — такой может! — Охотился. А вы, юная мисс? 

— Не охотилась, — поспешила с ответом. Как он мог подумать такое?!

Ульвен хохотнул добродушно.

— Я имя спрашиваю, — пояснил он. 

— Моё имя тоже не скажет вам ничего, — немедленно отомстила я. — Ванда — можете называть меня так.

Ленивая улыбка была мне ответом. А в следующее мгновение Ульвен вынул свои карты из кармана плаща. И вопросительно поднял бровь.

Я уже освоилась с его присутствием, да и не пытался этот егерь меня запугивать. Так что при виде карт, просияла. 

— Максимальная ставка — пять кнатов! — я вынула из кармана горсть заготовленной заранее мелочи.

— Согласен, — кивнул егерь Ульвен. — Антимагические чары я наложил, можете проверить, Ванда.

Проверила. И его карты заодно. Не настолько я доверчивая, чтобы харизма незнакомого егеря запудрила мне мозги. А харизма у этого типа точно имелась: этот насмешливый взгляд, небрежная уверенность в себе, вежливое внимание. Наверное, ему уже около сорока, хотя могу ошибаться. Не будь на мне ограничителя нюха, я бы больше смогла сказать о характере неожиданного партнёра. Я только надеялась, что он действительно хорош в покере.

Мои надежды оправдались. Ульвен оказался не хуже Малфоя, а то и лучше. Кучка кнатов перемещалась то к нему, то обратно ко мне. Я смогла выиграть раза три из десятка игр, проиграла в итоге всю свою наличность, но пребывала почти в эйфории. Процесс увлекал, а ещё мы немножко болтали на отвлечённые темы. Ничего особенного — цены на ингредиенты, погода, любимые цветы или чем отличается магия пятиногов и мантикоры. 

— Вы не игрок, — в какой-то момент сказал егерь, когда я в очередной раз выиграла с четырьмя королями, вернув себе около двух галеонов. 

А я-то уже размечталась, что произвела впечатление профи, а не любителя. Сам Ульвен точно был сильнейшим игроком, даже лучше Малфоя. Меня так и тянуло снять оберег и хорошенько принюхаться.

— Почему?

— Не обижайтесь, мисс, — он внимательно посмотрел мне в глаза. — В вас нет жажды наживы, вы не позволяете азарту завладеть вами. Такое ощущение, что… Какова ваша цель? К чему готовитесь, весьма успешно постигая азы?

— Это личное! — выдохнула, поражённая, что он так легко мня прочитал, и всё ещё немного обиженная. 

— Насколько важно для вас это «личное»? — не отставал егерь. Иногда мне казалось, что он сам принюхивается ко мне, но списывала на издержки его опасной профессии. 

— К чему вам это? — спросила устало. Даже не заметила, как затекла шея от неподвижности. Мы играли уже больше трёх часов, как показал Темпус. Ульвен всё ещё ждал ответа. — Ладно. Это очень важно! Готовлюсь к большой игре, на которой я выиграю или умру! 

— Вы же так молоды. Возможно, то личное — вовсе не конец света, если хорошо подумать. Иногда даже небольшая проблема для слишком юных особ кажется тотальной катастрофой. А на деле…

— Мне семнадцать! — возмутилась я. — Я совершеннолетняя вот уже больше месяца! И вы думаете, я не смогу отличить небольшую проблему от тотальной катастрофы?

— Вот как? — поучительный тон доброго наставника вдруг неуловимо сменился на насмешливый интерес. Ульвен подпёр щёку кулаком, разглядывая меня как неведому зверушку. — Совершеннолетняя, значит?

Я вспыхнула.

— Я не собираюсь бросаться во все тяжкие, если вы об этом подумали.

— А жаль, — посмотрел с мужским интересом. — Уберите карты, мисс Ванда. На сегодня достаточно. 

— Это ваши, — протянула ему колоду. Оставаться здесь было и впрямь опасно, я заметила, что вокруг разных подозрительных личностей прибавилось, а изменившийся интерес егеря ко мне я ощущала даже без своего заблокированного дара. 

— Вставайте, — скомандовал Ульвен. — Мы уходим.

— Я с вами не пойду! — продолжила я сидеть.

А егерь уже встал, сделал шаг и вдруг склонился надо мной, уперев здоровенную лапищу о столешницу.

— Доведу до школы, глупая, — шепнул он куда-то в висок. По моей спине прокатился табун мурашек. — Поднимай свою аппетитную попку или поедешь у меня на плече.

— Ладно! — поспешно согласилась я, шокированная его беззастенчивыми словами. Но Ульвен не спешил отстраняться. Опустил голову ниже, ткнувшись в шею, втянул носом воздух, лизнул. — Что вы…

— Просто проверил, — он резко отстранился и выпрямился, протягивая мне руку. Словно ничего и не было только что. — Ты вкусная, Ванда, а вокруг много любителей сладенького собралось. Накинь капюшон, вставай и иди рядом! 

Послушалась, а куда деваться? Лучше этот егерь, почти знакомый уже, чем неизвестные, которых я разглядеть из-за спины Ульвена не успела, но липкие взгляды их ощущала в полной мере, торопливо семеня за егерем к выходу. 

На улице уже зажглись фонари, разгоняя ранние сумерки. Я и не думала, что уже так поздно. 

Егерь не обманул, повёл прямо к школе. Перед воротами, не доходя несколько метров, утянул меня вглубь заснеженных кустов. 

— Ульвен?!

— Тише, Ванда. Спокойно. Я тебе сейчас сделаю предложение, от которого нельзя отказаться.

— Почему это нельзя?

Ульвен смешливо щёлкнул меня по носу, и тут же надавил на подбородок снизу, заставляя задрать голову и смотреть на него. 

— Потому что я никому и никогда не предлагал такого. И второй раз предлагать не стану. 

— Что за… — я судорожно сглотнула. Если позовёт замуж — откажусь, если в любовницы, дам пощёчину. — Говорите уже.

— Научу тебя играть, если хочешь. Станешь лучшей! — голубые глаза егеря смешливо щурились.

— А что взамен? — подозрительно осведомилась. Про сыр в мышеловке я прекрасно знала, не маленькая.

— Ты же девственница, — он утверждал, а не спрашивал. — Подойдёшь к единорогам и попросишь немного молока. Пару-тройку раз, скорее всего, не больше. 

— Да как же я найду их? — мне уже дико хотелось согласиться. 

— Это моё дело — проведу к ним и обратно в школу доставлю. Ну и? Где вопли счастья и обещание отдаться в благодарность?

— Да! Я согласна! — широко улыбнулась я и поспешно уточнила. — На игру, а не отдаться. 

А то вдруг не шутил.

— Пришлёшь сову, когда появится возможность вырваться из школы, — одобрительно оскалился егерь. 

— У меня нет своей совы. Я их не люблю. А школьную посылать…

— Не нужно. Ворона подарю, — расщедрился Ульвен, притянув меня за талию к себе практически вплотную. — Да не дёргайся, не трону я тебя. Разве что очень попросишь. Просто поверь, так надо. Глазки закрой.

Зачем ему это надо, я не поняла, но глаза закрыла, дура доверчивая. Ощутила его дыхание на лице, потом на горле, подбородок он держал крепко, не шевельнуться. Кажется, он принюхивался ко мне, а потом чуть прикусил за шею и тут же лизнул это место. Что стоило удержаться от вскрика — одному Мерлину известно. Главное — меня наконец отпустили, развернули и подтолкнули в сторону ворот. 

Я обрела способность дышать, только оказавшись между створок ещё открытых ворот. И внутренне кипела от обиды и злости на себя. Маньяк какой-то, а не егерь! А я так радостно согласилась на условия случайного знакомого, у которого только имя знаю, да и то, не факт, что настоящее. Так надо! Что за ритуал такой зверский? А может, я уже не могу нарушить слово? Ох, как нехорошо! В любом случае, у меня может просто не появиться возможности пойти в Хогсмид долгое-долгое время. Хватит мне и Малфоя с компанией. Но Драко расспрошу обязательно.

— Наконец-то, — проворчал Филч, увидев меня. — А подруга твоя где? Только вас двоих дожидаемся, уже поисковый отряд готовить хотели. 

Испугаться за Парвати я не успела, она вдруг налетела на меня со спины, чуть не свалив в снег, возбуждённая и вполне довольная жизнью. 

— Извините, мистер Филч, мы просто гуляли, — сделала она вид, что мы вместе. Я не возражала. Когда-нибудь я обязательно узнаю, с кем она встречается.

В школе мы узнали безрадостные новости. Кто-то проклял нашу Кэти Белл. Подробности нам никто говорить не собирался, явно у всех причастных взяли клятву неразглашения. А Кэти отправили в Мунго. 

Мы с Парвати только были уверены, что Золотое Трио что-то знает. Те, как всегда, шушукались по углам с таким видом, словно единственные владеют очень важной информацией. Раздражают! 

Зато с Роном мы расстались неожиданно легко. Вообще забавная история получилась. Ромильда Вейн запала на Поттера и попыталась подсунуть ему конфеты с амортенцией, а Рональд их съел. Ну, на него это и впрямь похоже, сладкое младший Уизли очень уважал. Поттер, как мы поняли, потащил друга к Слизнорту за противоядием, да только профессор после исцеления моего бывшего угостил его отравленным вином. 

Я это всё пропустила, потому что пребывала в меланхолии и почти депрессии. Мордредов Ульвен не шёл у меня из головы, а отпечаток его зубов на шее и не думал исчезать даже с помощью бадьяна. Отметины зубов при желании можно было разглядеть отчётливо. Магия не брала, приходилось наносить магловскую пудру и обзавестись новым пристрастием к шейным платочкам.

Перелопатила в библиотеке тонну литературы об егерях, их быте и применяемых в жизни ритуалах. Увы, информации об этих самоубийцах магического разлива было крайне мало, да и та весьма противоречивая. Большинство авторов сходились на том, что это просто бродяги и бездельники. Были и те, кто запутывали всё просто до смешного — ну какие могут быть тайные общества у егерей?

С ритуалами укусов нашла только упоминание в короткой главе толстенного талмуда «Всё обо всём для юных магов». Глава называлась: «Что мы не знаем об оборотнях».

Фыркнув, хотела уже перелистнуть, когда глаза зацепились за фразу «отметины зубов». Вернувшись к началу абзаца с сильно колотящимся сердцем прочитала: «…оборотень-самец ставит ей метку, после чего любой его сородич сразу учует, кому принадлежит самка, и никогда не станет на неё претендовать». А ниже: «…метка может быть на бедре, предплечье, шее или груди в виде отпечатков зубов самца. Убрать или скрыть метку может лишь сам самец, если обладает магическими способностями. Если самец гибнет, метка у самки исчезает сама собой. Так же может наблюдаться частичное исчезновение отметин, если самец в смертельной опасности».

Я нервно захлопнула книгу, остекленевшим взглядом уставившись в никуда. Мой Мерлин! Ульвен — оборотень, а я последняя дура, раз доверилась незнакомцу, даже не догадавшись о его природе.

Внезапно вспомнила, как сказала ему, что мне встреча с оборотнями не грозит. Ульвен тогда поперхнулся своим молоком! Представляю, как он удивился. Я вдруг хихикнула и залилась совершенно неадекватным смехом. До слёз смеялась, с трудом наложив полог тишины. Не иначе, истерика случилась. 

Мордред! Молоко! Вот я наивная! Во всех статьях про егерей было чётко упомянуто, как этот народ уважает выпивку, готовый глотать любое пойло. Я опять засмеялась, но уже без всякого веселья. Наивность пора лечить. Посмотрела на стопки книг и фолиантов на столе подле себя и мысленно застонала. Снова перелопачивать тьму литературы, но теперь уже про оборотней? Да я сдохну!

Спасла Парвати, примчавшаяся в библиотеку и заслужившая неодобрительный взгляд мадам Пинс.

— Ты тут сидишь, а твой Рональд в Больничном крыле. И туда же направилась заучка. Самое время заявиться, устроить сцену и с чистой душой завершить надоевший роман. 

Наспех распихав книги по полкам, я рванула в Больничное крыло, горя непонятным энтузиазмом. После осознания, чью метку я ношу на шее, мне было море по колено. Сценку устроила отвратную и прямо на глазах директора, Снейпа и нашего декана. Честное слово, мне было их жалко, такую хрень я там несла про своего «милого Бон-Бончика». Парвати меня потом сразу нашла в нашем месте — небольшая полу-кладовка-полу-кабинет недалеко от аудитории Трансфигурации. Я опять там ржала, уже над нелепой ситуацией в целом, но снова скатилась в банальную истерику. 

— Успокоилась? — Парвати продолжала держать в руках палочку, из которой только что окатила меня мощным Аугументи. 

— Всё, довольно, — прохрипела я, откашлялась, вытерла лицо поданным полотенцем, трансфигурированным из носового платка, и поднялась с пола. — Ты бы видела их лица!

Я поделилась впечатлением, повеселив подругу, но сама больше не смеялась. Вечером была встреча с клубом, и я уже вся была там.

Игра прошла ни шатко, ни валко, я немного проиграла, но сущую мелочь. И взглядом попросила Малфоя о разговоре. Драко недовольно поморщился, но своих разогнал и царственно кивнул, когда мы остались одни. 

— Что стряслось, Браун? — устало вздохнул он, вызывая Темпус.

— Помнишь, ты мне посоветовал сыграть с кем-нибудь в «Кабаньей Голове»? — сразу взяла я быка за рога. 

— И как, повезло? — слегка оживился слизеринский принц.

— Даже не представляешь, насколько!

— Что ж, я очень рад за тебя, но…

— Этот извращенец оказался оборотнем! — выпалила я возмущённо, но тотчас успокоилась, любуясь забавным зрелищем: Малфой в шоке. 

Жаль, что длилось это пару секунд. Драко захлопнул рот и деловито поинтересовался:

— Имя? 

— Не уверена, что это настоящее. Ладно-ладно. Он сказал, что его зовут Ульвен. 

Малфой задумчиво прикусил нижнюю губу, медленно выпуская её на волю из капкана собственных зубов. То ли сдерживал смех, то ли усиленно вспоминал моего нового знакомого.

— Описать сможешь?

Я нахмурилась.

— Высокий, сильный, гад, мускулистый. Черные волосы собраны в хвост, кожа смуглая, обветренная, глаза голубые. Нос мясистый такой, подбородок квадратный, шрам от наружного края правого глаза к виску…

— Стоп! — Драко усмехнулся. — И как он тебе? Скажи, что совсем не урод!

Я даже рот открыла от удивления.

— Не урод? — повторила тупо. — Да он мне метку поставил, скотина блохастая!

Но Малфоя пронять было нелегко, со скучающим видом изучил метку и пренебрежительно фыркнул:

— Нет, никогда мне женщин не понять! Ей подарили крутую защиту за красивые глазки, а она ещё жалуется!

— Я буду рычать сейчас, — мило улыбнулась Малфою. И медленно проговорила по слогам. — Кто? Это? Такой? И что? Значит? Эта метка?

— Лав, я почти люблю тебя, — как капризному ребёнку начал объяснять Малфой. — Но, если этот человек не назвался сам, то не мне раскрывать его инкогнито. Ты же не маленькая, должна понимать, долг жизни и всякое такое. Могу только заверить, что зла тебе он точно не причинит. Надёжный и сильный союзник. Ты, надеюсь, ничего ему не обещала?

От противоречивости утверждения и вопроса я опять выпала в осадок. 

— Он предложил обучить меня покеру, — скучным тоном ответила я. — Я согласилась. 

Малфой закрыл руками лицо, потёр ладонями щёки и тоскливо поглядел на меня. 

— Лаванда!

— Зови уж лучше Вандой или по фамилии, а не Лав и не так! — со спокойствием, какого не ощущала, потребовала я.

— Ванда, ты дура?

— Да, — легко и мрачно согласилась я. — Что теперь делать?

— Тебя не учили не связываться с оборотнями? — допытывался Драко, впиваясь в меня взглядом с маньячным интересом.

— Да кто же знал?! — вспылила я, но тут же успокоилась. Если хочу добиться от него чего-то, нужно сдерживать порывы. — Я спросила сразу, не егерь ли он, и он подтвердил. Я понятия не имела… Он молоко пил ещё, но откуда мне было знать, что егеря его не пьют?

— Пьют, — хмыкнул развеселившийся Малфой. — Не все, кто пьёт молоко — оборотни, но все оборотни пьют молоко. 

— Прелесть какая! — кисло улыбнулась я. Неприятно сознавать себя круглой идиоткой.

— Значит, этот обо… Ульвен, — продолжал веселиться Малфой. — Подсел к тебе…

—… ударом ноги подвинув себе табурет и сразу начав со скабрезностей. 

— Потом задурил голову, может даже что-то наплёл про бабушку из Нидерландов…

— … про прабабушку из Норвегии, — приняла я эту игру.

— Про прабабушку из Норвегии, — сверкнул глазами довольный Драко. — Дал пару раз себя обыграть в покер…

— Три раза.

— …и поставил метку защиты…

— Сначала проводил до школы, потом предложил наставничество, а уже после… укусил!

— Да это разве укус? Так, приласкал слегка. Ладно, что взамен просил? Только не говори, что всё было бескорыстно. 

— Драко, ты принесёшь мне клятву, — забеспокоилась я. 

— Само собой, — не удивился Малфой. — Итак?

— Пару раз взять молоко у единорогов. Он типа покажет.

— И ты не поняла, что это оборотень? Ванда! Стыд тебе и позор! Стадо единорогов и на милю к себе егерей не подпустит. Да те единорогов и не найдут, — Драко покачал головой. А потом оживился: — А ещё, гляди, красота какая: единороги подпустят девственницу, предположительно. А надо, чтоб случилось это дважды, как минимум, если правильно понимаю. Значит, намерения у нашего оборотня самые честные, лишать тебя девственности он пока не намерен. Разве не замечательно?

Я покивала без энтузиазма.

— Меня беспокоит слово «пока». Пока не намерен, Драко?

— А что ты хотела? — развёл руками этот поросёнок, пряча улыбку. — Абы кому такую меточку не поставят. Понравилась ты ему, Браун! Неслыханное дело, можешь мне поверить. 

— Мне что, сплясать теперь? — скривилась я, ощутив нешуточное беспокойство. Мало мне Яксли.

— Ну а что? — продолжал дурачится Драко. — Красавец же, а, признай? Настоящий мужик. 

— Мне больше нравится сочетание «настоящий джентльмен», — чисто из противоречия вздохнула я.

— Оборотень-джентльмен? — расширил серые глазки Малфой. — Нахрена тебе Люпин?

Я вздрогнула. Малфой засмеялся. Но тут же сам себя оборвал.

— Ладно, Браун, мне пора уже, дела. Сейчас дам клятву, и мой тебе совет: приглядись к человеку, вдруг ещё понравится. Только не обещай больше ничего сразу, посоветуйся с кем-нибудь сначала.

— С тобой?

— Хоть бы и со мной. Руку давай.

Разговор с Малфоем мало что прояснил, ещё больше взволновал, но и немного успокоил. Как поняла, пока ничего необратимого и катастрофичного не произошло. Но особое внимание оборотня я умудрилась привлечь. Решила пока забыть о нём на время, почитать больше про оборотней, и плыть по течению столько, сколько возможно. 

* * *

Малфой меня слегка беспокоил, ходил по школе, как тень, бледный, напряжённый, а Поттер явно его в чём-то подозревал, следя больным взглядом зелёных глаз. Честное слово, готова была заподозрить, что мальчик-со-шрамом неравнодушен к слизеринскому принцу. 

Со мной при встречах Драко вёл себя, как полный засранец. Как-то случилась у него на пути, так он толкнул меня плечом, больно, к слову. И презрительно-надменно выдал:

— Отвали, Браун!

И это при куче свидетелей! Гермиона аж мне посочувствовала.

— Какой кретин! — громко сказала наша заучка. Она и сама выглядела бледной. 

Драко аж развернулся от её слов. Да все вокруг замерли, предвкушая разборки. Только слизеринский принц устраивать сцен не стал, окинул Грейнджер с головы до ног нечитаемым взглядом, развернулся и пошёл своей дорогой в сопровождении угрюмых Гойла и Забини. Я даже выдохнула. 

Гермиона шла рядом со мной и, кажется, её трясло.

— Не обращай внимания, — решила ей посочувствовать. 

— Я думала, проклянёт, — выдохнула наша заучка дрогнувшим голосом. И тут же вздёрнула подбородок, улыбнувшись дрогнувшими губами. — И грязнокровкой не назвал, уже хорошо. 

— Да уж, — согласилась я, приглядываясь к ней. Что-то Гермиона подозрительно сильно расстроилась. Но не может же такого быть, чтобы она… Грейнджер и Драко? Нет-нет, глупо даже думать!

Я даже замечталась, чтобы засранец Малфой влюбился без памяти в эту по сути одинокую заучку — ну кто её окружает? Ни одной подруги. И с Роном она что-то не особо радостная. Где поцелуи? Где нежные взгляды? Даже никакого искрения не наблюдается. Как пользовались парни её мозгами, так и продолжают, а про девушку в подруге вспоминают разве что в неделю раз по обещанию. 

— Ух ты! — сказала Гермиона. 

Я по невнимательности села рядом с Золотой Троицей на этом завтраке. И вскинула глаза, чтобы тоже застыть от шока. Обогнав стаю сов, к нашему столу пикировал настоящий большой ворон, с блестящим чёрным оперением. 

Подозрение, по чью душу эта птица, превратилось в уверенность почти сразу. Я еле успела убрать в сторону блюдо с куриными ножками, как хмурый почтальон приземлился передо мной на стол, клацнув немаленькими когтями. И глаза у него чёрные и умные, прямо как у Снейпа.

Я поспешила отвязать записку, наложив чары помех — никто рядом такое письмо не прочтёт. Рядом разочарованно вздохнула Гермиона. Оказывается, и заучкам не чуждо ничто человеческое! Если так пойдёт, я скоро начну относиться к ней с теплотой. Надо прекращать!

Сдержав усмешку, наконец, вчиталась в текст: «Ворон Холь теперь твой, моя леди. Жду встречи. У.»

Н-да, даже с именем птицы не заморачивался этот тип. Я точно уверена не была, но на каком-то из европейских языков — Холь и есть ворон. И как я не просекла, что Ульвен-волк — это реально волк?!

— Спасибо, Холь, — я протянула ворону куриную ножку. — Ответа не будет. Отдыхай!

— Каннибал! — ахнула Гермиона, когда ворон взлетел, утаскивая ножку. — Он ест себе подобных!

— Хищник, — поправила я, снова раздражаясь от Гермиониной логики. — Как и совы!

И я протянула ещё одну ножку Хедвиг — белоснежной сове Поттера. Та проигнорировала, привереда, вызвав высокомерную усмешку Грейнджер. Оставалось пожать плечами. И под возглас: «Ты будешь это есть?», схомячить курятинку самой. Ну а что — у меня стресс, я не в адеквате. У меня, между прочим, требует встречи опасный оборотень. Интересно, что на это сказала бы Гермиона? 

* * *

Я долго размышляла, как ответить дракклову оборотню, и стоит ли отвечать вообще. В итоге извела кучу пергамента, а потом только благоразумно перешла на черновики, предложенные сердобольной Грейнджер. К её чести, прочитать мои каракули она не стремилась, хоть и устроилась в библиотеке рядом со мной. 

— Оборотни? — удивилась Гермиона, заставив меня подпрыгнуть — я слишком увлеклась эпистолярным жанром, с азартом строча всё новые и новые ответы. 

А Гермиона, оказывается, только сейчас поинтересовалась, что за талмудами я себя окружила.

— Да, чёртов Снейп, — пробормотала я.

— Он задал тебе эссе? — сильно удивилась Грейнджер, отвлекая меня от вдохновенного послания.

«Милостивый сэр, — писала я. — Не сочтите меня неблагодарной сволочью, но встречаться с вами я более не намерена и не нуждаюсь в наставнике, который иногда позволяет себе бегать на четырёх ногах (зачёркнуто) лапах».

— Нет, мне не нужна помощь! — предвосхитила я её следующий вопрос и очередным Инсендио спалила дурацкий ответ. Кажется, я уже просто устала и маялась дурью. 

— Мисс Браун! — в который раз возмутилась вслух мадам Пинс. Грейнджер же возмутилась мысленно, поджав губы. 

— Простите, — уже на автомате ответила я. — Не повторится.

— Ты это каждый раз говоришь! — прошипела Гермиона. 

И замолчала. В библиотеку зашёл Малфой со своей свитой. Ещё более бледный, надменный и мрачный. Двинулся он в обход нашего столика с моей стороны, едва мазнув взглядом по нам обеим. Уронил нагло один из моих талмудов и скривился нагло.

— «Тёмные твари» Стакера, Браун? Сказок не начиталась в детстве?

И прошёл мимо.

Гермиона раскалилась, а я со вздохом наклонилась, чтобы поднять книгу. Вот как он умудрился? В книге появилась закладка. 

«Сегодня после отбоя, там же», — значилось на закладке. Буквы истлели тут же. 

Я просияла — хоть что-то хорошее за весь день. Клуб уже две недели не собирался, и я уже начинала нервничать по этому поводу.

— Чего он к тебе привязался? — наконец выдала Грейнджер возмущённо.

— Я сочинила про него похабный стишок, а он как-то узнал, — трагичным шёпотом «призналась» я негромко.

— Да-а? — глаза Гермионы заблестели. — Но зачем? Это же оскорбительно!

Кажется, кто-то встал на сторону Малфоя, а ведь я даже текст не предъявила. Не то, чтобы он у меня имелся.

— Сама не знаю, что на меня нашло, — покаянно пробормотала я, строча новое послание.

«Привет, волчара! Не смей мне больше писать. Я пожалуюсь Яксли, он мой жених и ест таких, как ты на завтрак, обед и ужин. Не твоя леди!»

— Блин, про полдник забыла, — озабоченно сказала вслух.

— Скоро ужин, — тут же ответила Гермиона.

— Точно! — я вскочила, спешно сгребая книги. Надоело издеваться над Ульвеном, пусть он никогда об этом не узнает. И вообще, спрошу совета у Драко. Он же предлагал обращаться. И кажется, даже настаивал. 

— Мерлин, Ванда, ты сводишь меня с ума! — Малфой взлохматил свою прекрасную чёлку. Все наши уже покинули комнату и кажется в чём-то нас заподозрили, но любопытства не проявили. — Какой нахрен этикет у оборотней?! Пиши просто: «В эту субботу за таверной Аберфорта. В.» Ты ведь Вандой ему представилась?

— Так мне соглашаться на встречу? — округлила я глаза.

— Ты уже дала ему это согласие! — Малфой рухнул в своё кресло. Я вздохнула — его беганье по комнате меня порядком раздражало. 

— А кто такой Аберфорт? Что за таверна?

Малфой посмотрел обречённо.

— Ты что-нибудь понимаешь в артефакторике? — ровным голосом поинтересовался он, меняя тему. Вот ведь засранец, словно я должна знать этого Аберфорта с детства!

— Нет, — я увидела, как Драко поник. — Но мой дядя Огюст как раз очень хороший артефактор. Что спросить у него?

— Устройство исчезательного шкафа, — Малфой тут же стал деловым до ужаса и таким же вальяжным. Ну просто одолжение мне делает. — Заплачу любые деньги в пределах разумного. 

— Завтра напишу, — вздохнула я.

— Сегодня! Я проведу тебя на совиную башню. 

Что ж, заодно решила отправить письмо волчаре. Причём, не мудрствуя лукаво, написала точь-в-точь, как порекомендовал Драко. Разве что заменила таверну Аберфорта на «Кабанью Голову».

Драко с гнусной усмешкой глядел, как я привязываю оба послания на лапку ворону. 

— Уже подарки дарит? — осведомился лениво.

— Не понимаю, о чём ты! — не повелась я. Ворон вылетел в открытое окно совершенно бесшумно. 

— Ага, — сладким голосом ответил Малфой. — Пошли, доведу до башни.

— Зачем это?

— Я же префект школы, — приосанился поганец. — А отбой давно был.

— За шкирку, что ли, тащить будешь? — хмыкнула я. 

— Не путай меня со своим поклонником, — хохотнул паршивец. — Но если понадобится…

— Я Ульвену пожалуюсь на тебя. 

Драко заржал, но ничего больше не ответил. Хорошо, что мы никого не встретили по пути, даже Филча. 

* * *

Парвати опять меня бросила, едва мы дошли до Хогсмида. По сдержанному блеску глаз было ясно, что ей не терпится увидеть своего таинственного ухажёра. Я же с одной стороны горела нетерпением, вот спрошу прямо — кто он такой. С другой меня сильно потряхивало. А ещё сегодня на мне не было оберега, и я собиралась как можно тщательнее к нему принюхаться. Лишним точно не будет. 

— Здравствуй, детка, — оборотень появился за моей спиной бесшумно и заставил подпрыгнуть. Подобрался с подветренной стороны. Я даже толком осмотреться не успела за этой таверной. И уже нанюхалась козлиным запахом — кто же знал, что за таверной будет этот сарай с тремя наглыми козлами. 

— Здравствуйте, Ульвен, — вежливость никому ещё не вредила. Пришлось немного задрать голову. И как я его могла за егеря принять? Широкоплечий здоровенный волк улыбнулся ласково. Меня даже слегка передёрнуло. — Скажите правду, как вас на самом деле зовут, господин оборотень?

— Зачем такой милой девочке лишние проблемы, — он протянул руку и убрал локон с моей щеки. — Меньше знаешь — крепче спишь!

И даже отпираться не стал, что оборотень!

— Предпочитаю знать, с кем имею дело! — твёрдо ответила я, хотя боялась его изрядно. Даже коленки ослабели. Даже, если забыть, что он оборотень, Ульвен подавлял своими габаритами. Утро выдалось ясным и солнечным, и он слегка щурился, глядя весело с едва заметной насмешкой. Или это было умиление?

— Фенрир Грэйбек к вашим услугам, мисс Браун, — выдал он вкрадчиво.

Я задохнулась от такой прямоты. Ни слов, ни мыслей не осталось. Нет, одна была: он катал маленького Драко на спине. Но это слабо утешало. И откуда-то он знал теперь, кто я. 

— Я… Мистер Грэйбек…

Он склонил голову на бок, словно наслаждался моим замешательством. 

— Обойдёмся без прелюдий, — выдал вдруг деловито. Надоело, видимо, надо мной потешаться. — Вашу руку, Ванда. Единороги ждут нас. 

Интересно вдруг стало — в сексе он тоже без прелюдий обходится? Но сама испугалась крамольных мыслей и затолкала их поглубже. Тем временем, не дождавшись моей руки, самый известный оборотень магической Британии бережно ухватил меня за талию, прижал к своему сильному телу, и нас закрутил вихрь аппарации. 

Чудесная поляна среди исполинских деревьев немного примирила меня с перипетиями судьбы. Конкретно здесь, среди векового леса, откуда на полянку в любой момент могла выпрыгнуть какая-нибудь жуткая тварь, мне хотелось иметь рядом защитника вроде Грэйбека.

— Ничего не бойся, я рядом! — произнёс защитник. Но от серьёзного тона, в котором не осталось ни лукавства, ни насмешки, стало только страшнее. Уж если он насторожился в явно знакомом лесу, то что делать мне? — Прогуляемся.

Причина серьёзности волка выяснилась буквально через сотню метров. Я уже вволю надышалась свежим лесным воздухом, даже уловила некоторые запахи от самого Фенрира, как вдруг впереди появился ещё один тревожный запах — крови, страха и торжества. 

— Не двигайся! — предупредил Фенрир, в мгновение ока вооружившись ножом и палочкой. 

Мог бы и не приказывать, я и так застыла памятником самой себе, не в силах шевельнуться. Даже думать не хотелось, что за тени мелькали впереди. А Фенрир уже бросился туда, оставив меня совершенно одну среди непролазной чащи. 

Я так не договаривалась, так что, как бы не боялась неизвестного впереди, но оставаться на месте было страшнее. И потому рванула за оборотнем. И скоро могла наблюдать жуткую картину, как Грэйбек сражается с огромным акромантулом, слажено орудуя заклинаниями и ножом. Я выдохнула только тогда, когда чудовищный паук рухнул на землю, лишившись всех своих конечностей. А из пронзённого пуза брызнула ядовито-зелёная гадость. 

Только оказалось, что рядом уже лежал такой же уродец.

— Только двое, — не поворачиваясь ко мне, сообщил Грэйбек. — Не бойся, маленькая, они издохли. Помоги лучше жеребёнку. Возьми нож.

Он просто вытер его о штанину и протянул мне, держа за лезвие. Меня замутило, но сдержалась. Нож взяла и растеряно огляделась. Но где жеребёнок не поняла, только серый кокон впереди между двумя деревьями покачивался. Ещё один паук?

— Где? — спросила дрогнувшим голосом.

— Успели упаковать его в кокон, но я чувствую, что малыш ещё жив, — Грэйбек указал мне на кокон. — Не бойся, иди. Постарайся разрезать путы. Меня он ещё больше испугается. 

Так это маленький единорог? Я бросилась вперёд, забыв про акромантулов и жуткую бойню. Резала прочнейшие верёвки как могла осторожней. Нож острый, боялась порезать малыша. А силы всё равно приходилось прикладывать. Недаром шёлк акромантулов считается таким прочным. 

Хоть и казалось, что никогда не освобожу, но постепенно появились маленькие копытца, белоснежный бок и крохотный рог на трогательной голове жеребёнка. Волк спокойным тоном давал советы. Это придавало уверенности, за что я была ему очень благодарна.

— А теперь убери нож, просто брось его на землю. Умница! Высвободи переднюю ножку. Да, вот так. 

Малыш взбрыкнул, ощутив свободу, и скоро прыгнул на землю сам, встав на дрожащие тонкие ножки. 

— Отведём его к стаду! — сказал оборотень. — Удачно мы появились здесь. Иди прямо вперёд, Ванда, он теперь побежит за тобой. И ничего не бойся. 

От пережитых волнений я даже не очень боялась, пока шла по указаниям Грэйбека, да и волнение перед единорогами исчезло. Хотелось поскорее вернуть малыша его матери. 

И всё-таки стадо из голов двадцати было неожиданно прекрасным. Я замерла от восторга, пока в колени мне не ткнулся малыш. Погладила его, подталкивая к сородичам. Те сгрудились, глядя насторожено, а ветер дул в нашу сторону. 

Мать первая учуяла своего малыша, побежала ко мне бесстрашно, увела его в стадо. Я пошла за ней по указке оборотня. Всё сказала тому, самому большому единорогу, как научил Грэйбек. Меня выслушали, помолчали, потом приблизилась та самая мать, подставляя бок. Увеличила ведёрко, как научил Фенрир, присела на корточки и принялась доить. Оказалось, не так сложно, как ожидала. Ведро наполнилось быстро.

Даже жалко было прощаться с прекрасными животными.

Но Фенрир мог проявить нетерпение, а злить мне его точно не хотелось.

Следующая аппарация перенесла в необычный посёлок. То есть недалеко от него. Пришлось пройти по лесу ещё около мили. Нас встречали. Высокая дородная женщина выбежала из крайнего дома и с поклоном забрала у меня ведро. 

— Для волчат и не только, — пояснил Фенрир, беря меня под локоть. Тут даже снега не было, и как будто теплее. По обе стороны огромной лесной поляны располагались деревянные дома на высоких сваях. Похожие друг на друга, выкрашенные во все оттенки зелёного, отличались хижины только размерами. А Фенрир пояснял: — Вон тот длинный барак — это для неженатых волков. Те дальние — для молодых семей. В ближних домах живут члены совета стаи с семьями. А тот домик в начале — лазарет и жилище нашей целительницы. Ты её уже видела.

— А твой дом? — я крутила головой, с любопытством осматриваясь. Здесь было спокойно как-то, играющая в стороне ребятня вызвала почти умиление, они робко смотрели в нашу сторону, но подойти не решились. А запахи готовящейся пищи вызвали ощущение голода. Я ведь даже не позавтракала. 

— Вот он! — Фенрир остановился у довольно большой хижины в углу поляны, пристроенной к исполинскому дереву с разветвлением на высоте нескольких десятков футов. Дом вожака так же был выкрашен во все краски окружающего леса. Сразу и не разглядишь, как следует. Но, по-моему, он был немного больше, чем остальные дома.

Не поняла, что сделал оборотень, но к нам вдруг спустилась крепкая лестница. Я пошла за оборотнем, совершенно забыв его бояться. Сложно опасаться того, кто спасает маленьких беззащитных жеребят от жутких акромантулов.

Внутри дома мне понравилось. Сильный запах дерева, большой зал, камин, удобный широкий стол со скамьями с обеих сторон. Меня усадили в кресло, сам вожак уселся на скамью. Тотчас вошла молодая девушка, неся кастрюлю с чем-то очень аппетитным. 

— Поедим, потом позанимаемся, — пояснил Фенрир, поглядывая лукаво. — Спасибо, Герта, можешь идти. 

Целая тарелка мясного рагу меня порадовала. И на время я пропала для мира. 

А потом был покер и терпеливый учитель. Я узнала много нового не только об игре, но и использования своего нюха — Грэйбек сразу понял, какой у меня дар.

Перенёс он меня, полную впечатлений, прямо из хижины на какую-то поляну, потом ещё на одну, и только после этого в Хогсмид. Впервые парная аппарация не принесла неприятных ощущений. Уж не знаю, в чём дело, но спрашивать не решилась.

Мы оказались вовсе не за таверной «Кабаньей Головы», а за «Тремя Мётлами». И тут запахи стояли гораздо более приятные, а вид открывался и на Хогвартс и на замёрзшее озеро. А я опять оказалась в объятиях оборотня. И дёргаться бесполезно, да и сил не осталось.

— Понравилось? — спросил Фенрир, разглядывая меня с высоты своего роста.

— Очень, — не стала я ломаться и скрывать своих чувств. — Но, боюсь, в следующий раз нас отпустят не скоро. 

— Я подожду, тоже дела, — коротко ответил Фенрир, заставляя меня волноваться от низких вибраций его голоса и непозволительной близости.

— А можете убрать эту метку? — осмелела я, пытаясь его отвлечь и заодно побольше узнать о метке от первоисточника. — Зачем она вообще? 

— Ах, да, — Фенрир сдвинул в сторону мой шарфик, а потом вовсе его снял, зажав в своей лапище и склонился к метке, словно загоревшейся от его близкого присутствия. Я едва могла дышать, пока он осторожно буквально облизывал мою шею. — Убрать не могу, но сделал невидимой. Это только на месяц, так что надо будет снова встретиться, или опять носить шарфики. 

— Почему не можете? — заволновалась я.

— Защита, — отвёл взгляд волчара, словно примериваясь, куда ещё раз куснуть. — Пока у нас соглашение, это необходимо. Ну всё, можешь меня поцеловать и прощаемся. 

Я не поверила своим ушам.

— Что сделать?

— Ладно, я сам, — и в тот же миг склонился и коротко поцеловал прямо в губы. 

Я успела зажмурится, а когда ощутила, что меня отпустили, распахнула глаза. Оборотень исчез и даже следов не осталось на снегу вокруг. И шарфик мой забрал! Я помотала головой, потрогала пальцами губы, не зная, что ощущаю. И направилась к школе, хотя было ещё не так поздно. 

Малфой меня поймал сам у совятни, куда я выбралась перед самым отбоем. Собиралась отправить благодарственное письмо дядюшке Огюсту за быстрый ответ.

— Нарушаем, Браун? — высокомерно вопросил мрачный слизеринский префект, больно ухватил за руку, глянул по сторонам, да затащил в какое-то пыльное помещение. — Получила?

Молча вынула плотно упакованный пакет из кармана и впечатала в его грудь.

— Будешь должен!

— Конечно, — пришёл в хорошее настроение Драко, обаятельно улыбаясь. Пакет скрылся в кармане его брюк. — Как свидание?

— Это был Грэйбек! — ткнула возмущённо в него пальцем. — Как ты мог не сказать?!

— Но ведь ничего страшного не случилось? 

— И это не твоя заслуга, — фыркнула я. — Ладно, я дядюшке ответ отправляю. Исчезни, префект!

— Ничего не обещала?

— Отстань, без тебя разберусь, — я поспешила прочь, потому что мне надо было срочно обдумать всё случившееся наедине с собой. 

Нужны ли мне новые занятия с Грэйбеком? И что означает этот поцелуй? Нравится ли он мне вообще, как мужчина? И что делать с Яксли? Одни вопросы, и ни одного ответа.

* * *

Как я не храбрилась, как не старалась уговорить себя, что это последний раз, но до летних каникул я ещё дважды встречалась с Фенриром. Всё проходило так же — сначала единороги, потом посёлок, обед и занятия покером. И прощание возле Хогсмида, ничего особенного, всё те же обнимашки и скромный поцелуй, от которого сердце проваливалось в желудок, а земля уходила из-под ног. Даже не знаю, что будет со мной, если оборотень решит поцеловать по-настоящему. 

Печальным событиями закончился год — погиб директор Дамблдор, говорили, что Хогвартс посетили Пожиратели Смерти. Что директора убил Снейп, что Драко Малфой тоже был как-то замешан. Оба исчезли из Хогвартса, но я так и не смогла разобраться, что правда, что вымыслы. В гостиной много говорили на эти темы и строили совершенно фантастические версии происшедшего. 

Нас отправили по домам, и мы совершенно не знали, что ждёт нас на будущий год. 

Я тосковала в поместье деда, совершенно не находя себе занятия. Грейс с мамой перенесли свою контору на территорию поместья, а дед и отец с дядьями усилили защиту границ поместья до такой степени, что муха не проскользнёт. Николя тоже не приехал, он закончил школу и подался куда-то в Бразилию. Прислал весточку. Даже Сэм не приехала, её устроили на какую-то летнюю практику в Дурмстранге, и она прислала тысячу извинений. 

Я даже по своему волку соскучилась. Но мужественно терпела и не слала ворона с письмами. Вообще-то в теории и не могла отправить, поместье было закрыто даже для сов. Но я знала пару лазеек. Только Фенрир не ответил на моё последнее письмо, в котором я писала, что отправляюсь домой на лето. Ну и пусть. 

Тем временем до поместья доходили страшные слухи о бесчинстве Пожирателей, смерти министра Магии, захвате министерства и гонениях на маглорождённых. Я думала о Гермионе, как ни странно, страшно было за эту несчастную заучку.

Однажды нас посетил Яксли, смотрел нагло, разговаривал свысока, но на долго не задержался. Уверял, что скоро Волдеморт наведёт порядок в стране. А я иррационально надеялась, что Поттер Тёмного Лорда прикончит — о пророчестве только ленивый не знал. 

Несмотря на волнения, изоляцию и прочую тоску, время пролетело стремительно. И скоро я уже снова оказалась в Хогвартс-экспрессе. Парвати я была страшно рада увидеть, мы сразу заняли отдельное купе и не могли наговориться. Нас почти не беспокоили. Один раз забежала Падма, потом какой-то второкурсник заблудился, а после дверь широко распахнулась, впуская Малфоя, ещё более повзрослевшего и вытянувшегося вверх. 

Я не стала ни о чём думать, просто бросилась ему на шею, едва он закрыл дверь. 

Драко неловко меня приобнял, похлопав по спине. Парвати поспешила нас оставить. 

— Будет непросто, — сразу сказал Малфой, усаживая меня на скамью. — Но клуб собирать будем так же. 

Он словно повзрослел за одно лето, из глаз ушло всё веселье. Усталость и какая-то обречённость то и дело прорывалась во взгляде. 

— Видел его? — спросила почти равнодушно.

Драко безрадостно ухмыльнулся. 

— Видел. Носит шарфик на шее под рубахой, всё такой же наглый, крутой и без метки. 

— Но служит Тёмному Лорду, — я не спрашивала, это было очевидно. 

— Союзник, — пожал плечами Драко. — Ты вот что. Я везу большой запас зелий. Не спрашивай. Передавать буду через тебя. 

— Снейп, правда, будет директором?

— Да. Это единственное, что отцу удалось сделать, — Драко рассматривал свои руки. — Будут ещё Кэрроу. Амикус нормальный, но у него приказ. Будет, наверное, как обычно притворяться больным и недалёким ублюдком. А вот сестра его злобная сука сама по себе. Не лезь на рожон, умоляю. Хотя бы ты.

— Постараюсь, — я крепко сжала дрожащие руки. — Походы в Хогсмид?

— Отменяются. Только для отличившихся, а ты понимаешь, что это не Гриффиндор. 

— Есть способы…

— Забудь. Они тоже учились в Хоге, — Драко тяжело вздохнул. — Все ходы перекрыты и замурованы. 

— Не знаешь, — нерешительно спросила я. — Поттер и…

— Их ищут, — взгляд Драко устремился в окно. — Пока не нашли. Ладно, пойду.

Он ушёл, вернулась Парвати, села рядом и молча обняла. Так и доехали в Хог, даже подремали немного. 

А потом началась учёба и мы даже представить не могли такого ужаса. Снейп ввёл настоящую диктатуру. В Большой зал мы ходили строем, оттуда — в гостиные или на занятия так же строем. Любое неповиновение жестоко каралось. Больше всего доставалось Невиллу, который неожиданно проявил тотальное несогласие с новыми распорядками. Джинни Уизли тоже отличилась, но хотя бы на ней не испытывали Круцио. По крайней мере поначалу.

Вся почта досматривалась, а позже вообще запретили посылать и получать письма. Как ни странно, учили при этом хорошо, а Снейп, которого боялись и ненавидели все, направо и налево раздавал отработки и снимал баллы. Но отработки его были обычными и нередко спасали от Круциатусов брата и сестры Кэрроу. 

А потом я случайно зашла в пустынную учительскую — МакГонагалл отправила за наглядным пособием — и увидела страстно целующуюся Парвати с каким-то мужиком. Я и не подумала, что меня не заметят. Чары отвлечения внимания мы накладывали уже автоматически. Смотрела, застыв в полном шоке. А потом они прервались, и я узнала в мужчине Амикуса.

— Уходи, — велел он Парвати глухо. — Ты же понимаешь, что я не железный. 

— Пожалуйста, — голос подруги звучал умоляюще. — Мы не знаем, что будет завтра. К Мордреду свадьбу.

— Я чудовище, — я с ужасом увидела на лице мужчину слабую улыбку. — Если даже… мне не простят.

— Мы уедем.

— Уходи прямо сейчас! Я не могу себе позволить быть мягким, а после встреч с тобой… Уходи, Парвати.

И тогда моя самая позитивная подруга заплакала, цепляясь за Кэрроу. А он… вытирал ей слёзы, уговаривая, что всё будет хорошо. 

Я тихо покинула учительскую, вернулась на урок без пособия, соврав, что не нашла. МакГонагалл только кивнула.

Играть мы не перестали, более того, клуб стал встречаться чаще, но по-прежнему тайно. Мрачный азарт охватывал нас, на время давая забыться. После Малфой вручал мне чемоданчик с зельями, который я прямиком доставляла в Выручай-комнату. Там мы откачивали учеников, пострадавших от пыточных заклинаний. Чемоданчик был всегда скрыт чарами невидимости.

Я была примерной ученицей, не спорила, не глядела с вызовом и ничего не нарушала. И ещё ни разу не была наказана. Уж не знаю, что именно меня защищало — то ли Кэрроу прознали, что я невеста Яксли, то ли Фенрир что-нибудь сделал — как бы хотелось на это надеяться, но я понимала, что прошло слишком много времени. Он просто мог меня забыть. 

Один раз, возвращаясь из нашего клуба и направляясь к Невиллу в наш гриффиндорский штаб, я нос к носу столкнулась с сестрой и братом Кэрроу на глухой лестнице. На мне был оберег, и я не почувствовала сладковатого запаха сестры Амикуса.

— Кто тут у нас? — противным голосом произнесла Алекто, направляя на меня палочку. И гаркнула: — Почему не в гостиной? Кру…

— Силенцио! — хладнокровно заткнул её Амикус. — Сгиньте, Браун, с моих глаз немедленно! Обливиэйт, Алекто! Мы никого не встретили…

Я бросилась бежать, выбрав другую дорогу к штабу. Меня трясло, словно получила-таки Круцио. Невилл вскинул голову, едва я вошла. 

— Что случилось?

Все глаза устремились на меня с надеждой и страхом. От зелий зависело очень многое, и меня никогда не спрашивали, откуда я их беру.

— Всё в порядке, — я проявила чемодан, отдавая его Ханне Эбботт, нашей целительнице-самоучке. — Чуть не столкнулась с Кэрроу.

Парвати взглянула на меня странно, но я-то знала, что не так. И сделала знак отойти в сторону. 

— Он меня отпустил и заобливейтил сестру, — посмотрела я прямо в её глаза. 

Моя подруга покраснела, но пожала плечами:

— Я рада за тебя. 

— Или за него?

— Я не понимаю, — она всё ещё отводила взгляд, и я её легонько встряхнула. 

— Парвати, мне нужно выбраться из замка! Попроси его. Никто не узнает от меня. Ты мой лучший друг.

Она длинно выдохнула, посмотрела в глаза и вдруг уткнулась лбом в мой лоб, как бывало так часто на первых курсах, и так редко на старших.

— Кто он, Ванда? — спросила очень тихо, хотя я наложила заглушающие чары. — Ты знаешь моего. Но, если не хочешь…

— Фенрир Грэйбек, — ответила, не шевеля губами.

Её глаза широко распахнулись, губы сложились в знакомую улыбку, которая так давно не появлялась на её губах.

— Любишь?

Я пожала плечами и ощутила такое в груди, когда прислушалась к себе, что дышать стало трудно.

— Тоскую. Сильно.

— Не плачь, — попросила она. А я и не чувствовала, что по щекам ползут слёзы. — Я попрошу.

Парвати выполнила своё обещание. И однажды ночью она меня вывела из гостиной, бесцеремонно разбудив. На полпути к главному холлу от стены отделилась тёмная фигура в наглухо закрытой мантии. Я могла только догадываться, что это Амикус. Он молча проводил нас до запасного выхода и открыл передо мной дверь.

— Два часа! — сказал глухим голосом. — Ворота вам откроют. Не успеете вернуться, пеняйте на себя.

Я бросилась бежать к воротам изо всех сил, на бегу призывая ворона. Записку заготовила заранее. Холь услышал, забрал письмо и улетел в ночь. А я достигла ворот, прошла до того места, где он в первый раз меня обнял и поставил метку, и опустилась на землю, прямо в снег. Потом, отдышавшись встала и наколдовала из мантии толстую шубу до пят. В ней было гораздо теплее. 

Все чувства были уже на пределе. Я не знала, что скажу Фенриру, если появится. Не знала, что сделаю, как буду дальше жить, если не придёт. 

Огромный волк внезапно прыгнул прямо ко мне, хотя сначала я приняла его за чудовище, настолько больше он был оборотней, которых когда-то видела в думосборе матери.

Я только успела попрощаться мысленно с мамой, когда передо мной оказался уже человек.

— Чего звала? — грубо спросил Грэйбек, который стоял в паре шагов от меня, не пытаясь приблизиться. Ноги расставлены, руки спрятаны за спиной. Потрёпанная кожаная одежда и щетина на лице. Холодные голубые глаза и ни проблеска приветливой улыбки.

— Как ты говорил? — хрипло спросила я, не пытаясь подняться. — Завопить от счастья и отдаться! Шуба ещё продержится полчаса. Только вопить не могу, прости, голос сел. Холодно тут.

Он молчал, убивая во мне надежду, только дышал тяжело и смотрел пронзительно, мрачно.

— Понадобился, значит? — произнёс холодно. — Не прошло и года!

— Я писала… Ты не ответил.

— А что же Яксли?

Во мне всё вскипело вдруг, весь этот дракклов год в школе, ожидания письма или хотя бы весточки, безнадёга, страх, ненависть, безумная тоска, наконец, по этому дураку. 

— Он выиграл меня в карты у деда, — ответила ровным голосом, хотя не представляла, как мне это далось. — Я отыграюсь…

— Удачи, — Фенрир ни на йоту не изменил свой холодный взгляд и позу. — Если это всё, я немного занят сейчас.

Боль разливалась медленно, начинаясь где-то в области сердца, растекаясь во все стороны к рукам, ногам, голове. Главное, что он всё ещё не ушёл, Всё ещё стоял — непримиримый и чужой. Я ощущала его запах, даже целый набор ароматов: зимней свежести, грибов, дикого мёда, свежей крови и разнотравья дикого луга. Мой человек, моя амортенция, моя жизнь. И я не понимала, в чём я провинилась. Что изменило его отношение на самом деле?

— Фенрир, ты не станешь жалеть? — прошептала, потому что голос не повиновался, а губы почти потеряли чувствительность, искусанные и застывшие на ветру.

— Значит, предлагаешь себя? — спросил вдруг грубо и шагнул ко мне, в одно мгновение роняя меня на снег и оказываясь сверху.

Я улыбнулась в его мрачное лицо, отчего губы потрескались. Обняла крепкую шею, зажмурилась, чтобы не видеть отчуждение в его взгляде. Я готова была вечно прислушиваться, как усиленно бьётся сердце в его груди. Значит, не всё равно. Значит, по крайней мере, он хочет меня. Права Парвати, мы не знаем, что будет завтра, так хоть что-то урвать от этой грёбаной жизни. Чтобы иметь силы идти дальше… Сколько позволят, сколько сможем. 

Я была не права, что он не любит прелюдий — как ни мало у него было времени, а облизал и согрел он меня всю, с головы до пят. Потребовал в какой-то момент посмотреть на него, и вошёл резким рывком, глядя яростным и голодным взглядом. Глаза в глаза. Была ли боль там, внизу, я даже не поняла, кости плавились от внезапного жара, он совсем изгнал холод из моего тела, и даже из моей души. Своей нежностью, несмотря на какие-то свои претензии, о которых так и не сказал. Такой большой и горячий — мой человек. Любимый. Да, именно так. 

Получила ли удовольствие, тоже не поняла, да и не стремилась. Гораздо важнее был потеплевший взгляд, и рык «моя!» когда внутри что-то лопнуло, и я смогла дышать полной грудью, словно спал кованый обруч с души, сковавший меня уже очень давно. 

— Не так нужно было, — услышала его шёпот, чувствуя, как целуют мои глаза, щёки, шею. — Не здесь. Моя маленькая. Мне пора, прости. 

Он помог мне одеться, поставил на ноги, поглядел испытующе.

— Дойдёшь?

— Теперь — да! — широко улыбнулась я. — До встречи, мой волк!

Не дожидаясь ответа, повернулась к школе и пошла быстро, откуда и силы взялись. 

Меня дожидалась одна Парвати, она заперла потайную дверь. Заглянула в лицо, улыбнулась такой родной улыбкой.

— Было?

Я только кивнула.

— Больно?

Помотала головой. Не могла об этом говорить сейчас. Это только моё. Буду внукам рассказывать, какой бестолковый был у них дед... Если доживу. 

Парвати поняла, замолчала. Мы быстро добежали до нашей башни. А я так и не могла заснуть до утра. Он ничего не обещал. А я не спросила и не сказала, что люблю. Но я так надеялась, что это не конец. 

— Тебя невозможно обыграть, — проворчал Малфой, когда я сгребла себе в очередной раз все фишки. 

Я криво ему улыбнулась, явно желает подбодрить. Просто мне сегодня везло. Мне везло с той самой ночи, тридцать четыре дня назад. Ещё немного осталось продержаться, мы все верили в это. А ещё я знала, что в ту самую, нашу, ночь поймали Золотое Трио. Что мой волк принимал в этом непосредственное участие. Что Малфой «не узнал» Поттера… Драко сам рассказал, его тогда срочно домой отзывали. 

Ребята сбежали, и я сильно подозреваю, что Малфой был этому рад.

Сейчас, разогнав всех, он был сосредоточен и хмур.

— Ты точно уверена?

— Не пытайся отговорить, бесполезно! Ты мне должен, Малфой!

— Понял, — глубоко вздохнул он. — Тёмный Лорд заинтересовался тобой. Будь готова завтра в полночь. Директор Снейп откроет камин. Пароль: «Салазар».

Я хмыкнула: так себе пароль. Но по крайней мере, не сладости.

Снейп встретил меня мрачным взглядом и холодным вопросом:

— Жить надоело, Браун?

Я только пожала плечами. Ответить мне было нечего. 

— Не могу дать никаких зелий, — он словно оправдывался. — Проверят. Возвращайтесь, и получите этот флакон.

Я обалдело посмотрела на до боли знакомый флакончик. Феликс Филицис. Жидкая Удача!

— Обязательно вернусь, директор! — сверкнула глазами. 

— Пароль — Малфой Мэнор, — скучным голосом оповестил Снейп. 

Я взяла порошок и через минуту шагнула в роскошную гостиную Малфой Мэнора. Меня встретила Нарцисса. Мать Драко выглядела бледной, но полной достоинства. 

— Пойдёмте, дорогая, — безэмоционально произнесла она и протянула мне серебряную маску. — Наденьте. Вас уже ждут. 

Я никак не представляла себе это, никак не планировала, понадеялась на импровизацию и на любовь пожирателей к покеру.

И мне было всё равно, убьют ли меня, запытают ли, запрут ли в подвале до конца жизни. Не время для упаднических мыслей. Это был шанс, которого я так ждала, и упускать не имела права. Ради самой себя, ради Фенрира. Я пришла победить!

В зале было мало народу. Всего пять человек, среди которых, со вспыхнувшей в душе радостью, я увидела Яксли. Узнала ещё Долохова, Люциуса Малфоя, самого Волдеморта, остальные были неизвестны. В маске была только я одна.

— Добро пожаловать, дорогая, — раскрыл руки как для объятия тёмный лорд. — Нам очень интересно, чем же вы покорили молодого Драко… Фоули, уступи место даме!

Сам Волдеморт не играл. Я старалась не смотреть на него, очень уж страшная образина. И даже не думать, он известный легилимент. Хотя меня никакие блоки не спасут, если он пожелает покопаться в мозгах.

«Если у него будет хорошее настроение, то может повезти. Молись, Браун, если умеешь!» — вспомнила я слова Драко. 

Похоже, мне повезло. Играли на деньги, на полновесные галеоны. Ставки — не чета нашим, по десять галеонов на круг. Деньги у меня были. Грейс прислала целых пять сотен, и своих набралось триста. Но мне должно крупно повезти, чтобы суметь продержаться хотя бы одну игру. 

Надеялась лишь на чудо и капельку — на свой нюх и науку всех моих наставников. 

Карты мне достались неважные, но надежда не покидала. Сориентироваться предстояло в первой же игре. Уловила запахи всех четверых игроков, следила за изменениями, не заметила почти, как прошли первых три круга, ставки росли, напряжение можно было резать ножом. Неизвестный маг сбросил карты, осталось трое. Долохов в какой-то момент мне подмигнул. Малфой был невозмутим. Яксли пожирал глазами мою грудь, словно догадывался, кто под маской. Я не знала, что пообещал им Волдеморт.

Малфой сбросил карты. Осталось двое. Я упорно повышала на каждом круге ненамного, решив блефовать до конца, но ровно. 

Ещё круг, повысила сразу на две сотни, получив карту. Три дамы, две восьмёрки. Долохов усмехнулся и бросил карты на стол.

— Пас!

Остался Яксли. И всего сотня у меня в карманах. Очень большое напряжение у игрока напротив, дракклова жениха. У меня же отрешённое спокойствие. Словно со стороны наблюдаю. Следующий круг. Ещё одна дама. Повышаю на сотню. Яксли отвечает тем же. Четвёртая дама у меня. Но у него вполне может быть лучшая комбинация. На столе куча золота.

— Я впечатлён, моя дорогая, — раздаётся голос Волдеморта. — Что вы хотите? Выиграете — получите. 

Игра замерла. Смотрю на Тёмного лорда, пытаясь сформулировать чётко своё желание.

— Повелитель, — склоняю голову. Голос изменён — это можно, и приказ самого Волдеморта, переданный через Драко. — Мне ненавистен мой жених. Освободите меня от него, это в вашей власти. 

— Принимаю, — величественно кивает Волдеморт. — Ваша свобода против… А если проиграете? 

Я готова к вопросу. Яксли молчит, отрешённо смотрит в свои карты. Выжидает, гад. Ему слова никто не давал. 

— Можете отдать меня любому, хоть тёмной твари. Всё равно жизнь не мила с таким женихом. 

— Ай-ай-ай, дорогая, — грозит мне пальцем Волдеморт. — Вы сами этого хотели. — И рявкает противно: — Грэйбека позовите! Немедленно!

Внутри разливается тепло. Теперь при любом раскладе я в выигрыше. Я не вижу вошедшего оборотня, он где-то за спиной, но к нему тянется всё моё существо. А он? Учуял? Почувствовал? Как сквозь вату слышу, как вводят в курс дела любимого. Он не отвечает ничего. 

— Довольно! — объявляет Волдеморт. — Открывайте карты. 

— Леди, прошу! — говорит Яксли с презрением и скрытым торжеством. 

Я киваю, на стол ложатся четыре дамы. Яксли меняется в лице. Неужели? Не хочет открывать карты? Я победила?

Взмахом палочки Волдеморт его карты открывает, хотя это не по правилам, но никто не смеет возразить. У Яксли Фулл-Хаус. Два туза и три семёрки. Раздаются аплодисменты Волдеморта, все подхватывают. Я смотрю на груду золота, которую домовик щелчком пальцев сгребает в мешочек с расширением и передаёт мне. 

От Волдеморта ко мне плывёт пергамент, заверенный магией, да ещё с печатью Министерства и росписью самого Яксли, представителя оного. Читаю, до сих пор не веря своим глазам. «Подательница сего освобождается от любых обязательств перед любыми женихами, каковы бы ни были условия помолвки и других договорённостей». С грустью думаю, что это будет действительно, лишь в случае окончательной победы Волдеморта. Но какой-то подвох всё же жду. Вряд ли меня так просто отпустят.

— А теперь, — торжествующе оглядывает всех присутствующих Волдеморт, — будем же справедливы. Леди сама вынудила нас призвать нашего дорогого союзника Фенрира Грэйбека. Не будем же отпускать его с пустыми руками. Леди твоя, Грэйбек, забирай, делай, что пожелаешь. 

Мужчины послушно ржут, я же встаю и поворачиваюсь. Грэйбек стоит у стены и прожигает меня взглядом. Узнал? Нет.

— Благодарю за честь, мой лорд, — цедит оборотень. В пять огромных шагов подлетает ко мне, хватает за руку и уводит из зала под ещё более громкий смех.

Едва вылетев из комнаты, я оказываюсь прижатой к стене, так что нечем дышать.

— Ты с ума сошла?! — рычит любимый, срывая с меня маску.

К нам подбегает Нарцисса, в её лице волнение и жалость. 

— Это школьница, Фенрир! Прошу, отпусти её. Девочке и так досталось. Милая, отдай ему деньги.

С улыбкой протягиваю ему мешочек, едва получаю возможность двигаться. Фенрир тяжело дышит, что-то суёт мне в карман и отступает на пару шагов. 

— Не нужно ничего! — говорит почти мирно. — Передайте повелителю, леди Малфой, что у меня проблемы в стае. Не провожайте. 

Я смотрю ему вслед, пока не захлопываются за ним двери.

— Быстрее, — Нарцисса ведёт меня к камину. Безумная ночь подходит к концу. 

— Спасибо! — поблагодарила я маму Драко с чувством.

— Вы нравитесь моему сыну, мисс Браун, — с печальной улыбкой ответила она. — Идите же.

— Он тоже мне нравится, — кивнула я напоследок. — Но люблю я другого.

Директор Снейп стремительно поднялся с кресла при виде меня и принялся выписывать палочкой сложные траектории. Только после этого выдал, снова опускаясь в кресло:

— Вы с ума меня сведёте, мисс Браун. Рассказывайте, что там было, и не смейте утаить ни мельчайшей детали.

Что ж, это было ожидаемо. Мне не жалко.

— Можно, я лучше покажу? Очень устала, сэр.

Снейп посмотрел недовольно, но думосбор призвал. Прижал палочку к моему виску. 

— Думайте про визит к Малфоям, начиная с моего кабинета!

Я честно вспомнила всё до малейшей детали. Белая нить воспоминаний упала в чашу. Снейп, гад, меня обездвижил и нырнул в думосбор. 

Вынырнув из думосбора, директор вперил в меня нечитаемый взгляд. 

— Кто ваш жених, мисс Браун?

— Простите?

— Хорошо, — Снейп фыркнул, и почти улыбнулся. — Кто ваш бывший жених, мисс Браун?

— Корбан Яксли, — скромно ответила я. 

У Снейпа подозрительно заблестели глаза. Но вопросы не закончились.

— Что у вас с оборотнем Грэйбеком?

Я глубоко вздыхаю, конечно же он всё понял, видел, как рассердился на меня Фенрир. 

— Под клятву, сэр!

Снейп скривился, но кивнул. Принёс клятву. Я вздохнула ещё раз.

— Думаю, у нас будет общий ребёнок, сэр, если ничего не случится. 

Так и знала, что он сразу вскинет палочку и бросится проверять. Опустил палочку, рухнул в кресло.

— Мисс Браун, вы меня с ума сводите. Вы хоть… Он не принуждал? Вы в порядке?

— Так я беременна? — ничего не поняла из его вопросов и движений. 

— Боюсь, что да. 

— Спасибо, сэр, — широкую улыбку не удержать. — Можно идти, сэр?

— Вы страшная женщина, мисс Браун, — покачал головой Снейп, кивая на думосбор. — О чём вы вообще думали? Прибью Драко!

— Не надо! — я умоляюще сложила руки. — Всё же получилось!

— Вы могли проиграть, безголовая девчонка! — рявкнул Снейп, но тут же поглядел на думосбор снова. — Ах, да.

— Я поставила на Серого Волка, — улыбнулась ему. 

Молчание было мне ответом и очень задумчивый взгляд. Снейп вдруг злорадно улыбнулся.

— Возьмите зелье удачи! — кивнул он на забытый мной флакон. — Но вам, мисс Браун, оно строго противопоказано, если хотите выносить здорового малыша!

— Хочу, — я забрала флакон. Умеет же испортить всё удовольствие!

— Идите спать, — Снейп устало потёр лицо. — Я передам с Драко зелья для вас, и только посмейте нарушить инструкции по приёму! 

— Спасибо, сэр! — я торопливо выскользнула за дверь, пока он ещё чего-нибудь не придумал. 

Драко Малфой поднялся с пола, едва я выскочила с лестницы возле горгулий. Смотрел как на восьмое чудо света.

— Вернулась! — в выдохе страх, неверие, надежда, сомнения. Целый букет ароматов. 

А у меня потеплело на душе, волновался за меня, надо же! Бросилась ему на шею, не удержавшись. Драко охнул, прижал к себе.

— Сумасшедшая Браун!

— Всё получилось! — воплю тихонько. — Я свободна и немножко беременна. 

Малфой чуть меня не уронил, отстраняя.

— Что? — прошипел он. — Ванда, ты так пошутила?

— Под клятву, Малфой, — я вдруг ощутила ужасную усталость. — Отец ребёнка — оборотень, который катал тебя маленького на спине. Срок — почти полтора месяца.

И я наконец увидела прежнего Малфоя. Он ехидно мне улыбнулся. 

— Ох, Браун! Ты сводишь меня с ума. 

— И не только тебя!

— Он знает?

Помотала головой.

— Ему не до этого! И я сама ему сообщу, обещаю. 

— Ладно, Браун. Но при одном условии. Я стащу у Снейпа думосбор, и ты мне всё покажешь!

— Можешь подняться прямо сейчас, — щедро предложила я. — Снейп уже всё посмотрел. 

У Драко загорелись глазки. Но сперва он меня проводил в башню. Джентльмен!

Только в пустой гостиной нашего факультета я сунула руку в карман платья, удивляясь, почему Снейп не потребовал показать, что передал мне Грэйбек. Конечно, Фенрир сделал это совсем незаметно, но в думосборе ведь можно подробно разглядеть!

В руке у меня оказался камень, который был завёрнут в бумагу. 

Развернула поспешно записку, отложив камень в сторону.

«Я очень зол, Ванда! — писал Грэйбек весьма разборчиво. И когда успел? — Больше никаких авантюр! Я серьёзно. Не бойся Амикуса Кэрроу, сукин сын был мне должен и дал слово не трогать тебя. Снейпа избегай, на него угрозы не действуют, но я не думаю, что он начнёт вредить школьникам. Береги себя. Твой Ульвен».

Перечитала записку несколько раз, глупо улыбаясь. Конечно, никаких извинений, и никаких признаний. Но я и не ждала. Главное — он мой. Мой Ульвен. Мой волк!

Дни понеслись ещё стремительней. Я исправно пила зелья Снейпа, посещала клуб любителей покера, снабжала разными зельями штаб Невилла, который окончательно принял на себя роль главы ордена «Сопротивления». Кстати, поселился он в Выручай-комнате уже окончательно, как и некоторые другие ученики. Интересно, что никому до этого не было дела. Может, руководство думало, что ученики сбежали?

Парвати ходила задумчивая и немного несчастная. Я ей рассказала о своей вылазке, и она за меня порадовалась. Только про беременность не спешила сообщать. Мало ли, как всё повернётся. 

В штабе слушали колдорадио, узнавали имена погибших. Это было ужасное чувство, что повсюду идёт война. Мы все чего-то ждали, какого-то избавления, чуда. И чудо было крепко связано с именем Поттера. И когда он появился в школе, сколько восторга было у всех!

Честное слово, мы даже обрадовались, когда началась битва, хотя лично мне было очень жалко Снейпа, которого прогнала МакГонагалл. Мне упорно казалось, что он на нашей стороне. И я старалась не думать, что он убил директора Дамблдора. 

Конечно, это было ужасно, битва совершенно не походила на что-то героическое. Повсюду умирали люди, ученики. На школу нападали великаны, акромантулы, дементоры и другие твари, а мы не так много могли противопоставить. 

Я старалась держаться рядом с Парвати, которая была в ужасном состоянии. Брат и сестра Кэрроу успели сбежать. Я сама гасила в себе изо всех сил жуткое волнение за Фенрира, не зная, участвует ли он в битве. 

Когда враги ворвались в Хогвартс, прорвав защиту, я с Парвати была на галерее, с ужасом оглядывая разруху внизу и пытаясь держать щиты и уворачиваться от заклинаний. Казалось, это не кончится никогда. Ещё я очень боялась за малыша, которому уже почти три месяца. Ещё немного — и у меня появится живот, если выживу. А я никому так и не сообщила, кроме Снейпа и Малфоя. 

Что-то мы упустили. Галерея рухнула, и мы с Парвати полетели вниз. Я едва успела наколдовать нам воздушную подушку, но приземление всё равно получилось жёстким. Кажется, я потеряла сознание на несколько секунд. А когда очнулась, увидела Фенрира, который стремительно приближался к нам с Парвати. Подруга была ещё без сознания, а я, уже, было, вздохнула с облегчением. 

— Я здесь, Ванда! — склонился надо мной Грэйбек. — Потерпи немного…

Но вдруг услышала голос Гермионы, моего волка отбросило волной к противоположной стене, а я даже закричать не могла, совсем лишившись сил. 

Дальнейшее я помню смутно, слёзы катились из глаз, мешая видеть. Что-то вокруг взрывалось, а потом всё стихло. Я честно думала, что умерла.

Окончательно пришла в себя я на чём-то мягком. Силилась открыть глаза, но не получалось. Всё тело ныло, но боли не было. Я только безумно волновалась за ребёнка. И где я? Больничное крыло было разрушено. 

Вдруг на кровать кто-то сел, и я чуть не подскочила, учуяв знакомый букет ароматов. 

— Фенрир, — смогла только прошептать пересохшими губами.

— Тихо, маленькая. Не дёргайся, — произнёс родной голос. — Сейчас снимут повязку. Что-нибудь хочешь?

Я всхлипнула.

— Пить.

С жадностью глотала воду, поднесённую к губам. Мой волк заботливо поддерживал мою голову. 

— Как малыш? — обрела я возможность говорить.

— Живой, — сурово ответил Фенрир. — Я бы выкрал тебя из школы, если бы знал. 

— Битва закончилась? — не обратила внимания на его ворчание.

— Три дня назад. 

— Парвати? Драко? Невилл? Гермиона? Поттер? 

— Живы, — коротко отозвался мой волк. — Твоя подруга здесь, в посёлке. Уже вчера пришла в себя. Помогает с ранеными. У нас их не так много, я вовремя велел всем своим уходить, только за тобой вернулся.

— Волдеморт?

— Сдох, — Фенрир ответил жёстко и поднялся с кровати, оставив чувство потери. — Я скоро вернусь, не волнуйся! 

— Хорошо, — улыбнулась я, повернувшись на голос.

— Кстати, — его голос снова приблизился. — Ты знаешь, что в твоих предках затесалось пара оборотней?

— Знаю. Летом сообщили, как страшную тайну, и велели держаться подальше от вашего брата. 

— Ну вот и славно, — хмыкнул Фенрир.

Повязку у меня сняли только на следующий день. И я узнала, что нахожусь в доме Грэйбека. Забегала Парвати, ругала, что не сообщила ей про беременность. Оказалось, Амикус тоже в посёлке, сильно раненый, до сих пор не приходит в себя. Она за ним ухаживает. Его сестра Алекто погибла. 

Вставать я стала лишь через неделю, но лишь потому, что мой волк сильно волновался и не верил даже целительнице, что уже всё в порядке. Мы поженились сразу, по законам стаи и по людским — обменялись браслетами, принесли клятвы. 

Амикус и Парвати уехали из страны, как только Кэрроу окончательно поправился. У Фенрира были неплохие связи, и он всё устроил. Подруга обещала писать.

Пару раз нас навещал Драко, разок заглянул Грегори, а больше гостей из большого мира не было, но нам и не нужно. Я немного скучала по Сэм, которая выскочила замуж за прохвоста Николя и уехала жить во Францию. Периодически писала, и уверяла, что мсье Буре остепенился и любит её.

В посёлке жизнь текла неторопливо, я не стремилась никуда, Фенрир меня баловал и окружал заботой. Грубовато, но мне нравилось. 

Мама и Грейс присылали мне периодически всякие вкусности, но отцу и деду они обещали обо мне не сообщать. Боюсь, его удар хватит, если узнает, что я вышла за оборотня. Умерла — так умерла.

А осенью у нас родилось сразу два малыша. Снейп тогда не понял или не посчитал нужным уточнять. Было очень жаль, что он погиб. Грэйбек рассказал, что его наградили орденом Мерлина посмертно. А я так и знала, что он неплохой человек. 

С детьми мне помогали женщины стаи. Оказалось, далеко не все из них оборотни. А ещё удивительно было, что здесь все женятся по любви.

— Ты знаешь… — сказал однажды утром Фенрир, разбудив очень приятным способом. — Тебя ведь там все погибшей считают. Тебя это беспокоит?

— Я бы маму навестила и Грейс, — призналась я, после недолгих раздумий. — Но не хочу, чтобы знал дед.

— Он умер недавно, — Фенрир заглянул в глаза. — Вернуться в большой мир не хочешь?

— Нет! Неужели надоела тебе?

— Не шути так, — попросил мой волк. 

— Не буду, — поцеловала в сурово сжатые губы. — Пора уже будить Мика и Тину. Принеси их сюда, покормлю.

Грэйбек обожал малышей и сразу сорвался с постели.

Оборотни оказались почти обычными людьми, с такими же проблемами и мечтами. У меня появилось несколько подруг. А ещё они тут через одного однолюбы, и Фенрир мой такой. Уверяет, что всю жизнь меня искал, и целых пять минут не мог подойти к столику в «Кабаньей Голове», поверить не мог, что нашёл.

— А как понял-то? — допытывалась я. — Вот прямо так сразу?

— Конечно, сразу. По запаху, — пожал плечами. И щёлкнул по носу: — Ты такая несчастненькая сидела, с картами. Красивая. Спугнуть боялся. 

Так и не знаю, шутил он или всё так и есть. 

Конечно мы и ссорились, и бурно мирились. Всякое случалось. Но я ни разу не пожалела, что поставила на своего серого волка и победила.

А через четыре года, летом, нас навестил Драко Малфой, вполне реабилитировавший себя после войны и ставший к этому времени не самым последним целителем в больнице святого Мунго. Поговаривали даже, что игроки разных квиддичных команд предпочитают лечиться именно у него. 

Фенрир, к счастью, держал наших старшеньких на коленях и смог только рыкнуть, когда я бросилась повзрослевшему Драко на шею по старой привычке. Ну правда, была безумно рада его видеть, живым и не сломленным. Уж мы-то знали, сколько пришлось пережить ему и его семье после победы над Тёмным Лордом. 

— Ты нервируешь мужа, Ванда, — сурово отчитал меня целитель Малфой, поспешно высвобождаясь, но в невозможных серых глазах я заметила смешинки. — Я знал, что ты выжила, сумасшедшая ты женщина. Привет, Фенрир.

— Привет, Дракончик, — фыркнул мой муж вполне миролюбиво, и охнул, когда наша дочь воспользовалась возможностью и сжала зубки на папином пальце. Рявкнул, как умеет: — Тина! 

Дочь скривила ротик:

— Ну, пап! Ма-ам!

— Ну не плачь, детка, кусай ещё, если хочешь! — тут же пошёл Грейбэк на попятный. — А хочешь, бусы куплю? 

А я говорила, что дочурка из папы верёвки вьёт, но кто бы меня послушал! Балует её, и ещё отрицает это, так что сам виноват. Сынок вышел более спокойным, а Тина, как уверял муж, вся в меня. Можно подумать, я кого-то кусала! Хотя, ладно, кусала иногда своего бессовестного мужа, но это слишком интимные подробности и, если что, он тоже не стеснялся в этом деле. 

— Куклу! — сверкнула глазками дочурка, слёзы высохли мгновенно. — Как у Марты. 

Марта была её закадычной подругой, дочкой беты стаи и его жены Элен, тоже человеческой женщины и моей хорошей подруги.

— А мне нож, ты обещал, — тут же вклинился в разговор спокойный сынок. 

— Раз обещал, куплю. И куклу, и нож. Или лучше сам сделаю тебе кинжал в кузне. 

— Мик, Тина, а ну марш руки мыть и за стол, — строго сказала я, глядя на это безобразие. Ладно, кукла, которых у Тины уже четыре, но кинжал четырёхлетнему мальчишке… Придётся опять беседовать с Фенриром насчёт воспитания близнецов.

— Хорошо, мам.

— Да, мама!

Драко прибыл прямо к обеду, так что мы все перешли за стол. Я горела от нетерпения, ожидая от него новости из Большого мира. Не те, что знал каждый — мы тоже выписывали «Пророк» и слушали донесения наших агентов: волков стаи и не только. 

— Очень вкусно, — оценил нашу простую кухню Драко, который от добавки жаркого не отказался. Я даже с жалостью подумала, что жена его плохо кормит — вон какой худой, хоть и жилистый. О его жене, Астории, в девичестве Гринграсс, часто писали в «Пророке». Хотя что жена, у них там эльфов хватает.

— Как сынок? — спросила я после обеда, укачивая на руках нашу младшенькую. Сандра Грейбэк появилась на свет этой зимой. Муж обожал её не меньше, чем старших близнецов.

— Скорпиус уже большой, — Драко блаженно вытянул ноги, сидя в кресле у камина. — Всего полтора года, а уже был первый выброс. Спалил новенькое издание «Истории Хогвартса». 

— Ну и правильно, — фыркнула я. — Что там хорошего? У нас есть старое издание позапрошлого века, кстати.

— Да ну? — Драко даже вперёд подался, глядя с интересом. — Ванда, покажешь?

— При одном условии, — Сандра на моих руках заворочалась, и я осторожно подняла её и протянула Фенриру. — Уложи, пожалуйста. И близнецам пора спать. 

— Опять ваши секреты, — вздохнул неодобрительно Грейбэк, но покорно подхватил дочь и ушёл, оставляя меня с Малфоем наедине. Меня радовало, что мой собственник-муж не ревнует меня к каждому мужчине. Доверяет. Или просто знает, что никто мне не нужен, кроме этого самодовольного волка. 

— Что за условие, Ванда? — Малфой вновь откинулся на спинку кресла и пригубил молоко. — Вкусно, кстати. Вы, что, коров держите?

— Да ну тебя, Драко! — фыркнула я, горя от нетерпения вызнать некую подробность из прошлого. — Какие коровы среди волков? Есть другие способы раздобыть молоко. 

— Ладно. Итак, условие.

Я подобралась, пытаясь правильно сформулировать вопрос.

— Ответишь мне на пару вопросов из прошлого, — и увидев благожелательный кивок расслабленного Драко, решилась: — Чем для тебя пахнет Амортенция?

Малфой поперхнулся молоком. Посмотрел изумлённо и прохрипел:

— Ты же знаешь, это личное. 

— А если угадаю, назовёшь мне девушку, которая так пахла на нашем последнем курсе? — ну да, вот такая я интриганка, решила узнать прямо. 

Драко замер и даже как будто стал ещё бледнее. Но тут же расслабился, иронично улыбнувшись:

— Рискни, Браун.

Нервничал, значит, раз вспомнил мою девичью фамилию.

— Вереск, Драко?

Малфой нахмурился и отвёл глаза. Я ждала, понимая, что задела его за живое. От него исходили волны отчаяния, тоски и надежды. Мой дар стал ещё более сильным за эти годы, так что ошибиться не могла. И если первые два его чувства были понятны — вряд ли его тайной пассией была ледышка Гринграсс в школе — то запах трепетной надежды вызвал неподдельный интерес. Неужели, до сих пор?

— Зна-а-аешь, Ванда, — медленно ответил Драко, снова взглянув на меня. Новая причёска — длинные волосы, собранные в хвост — ему очень шла, хотя так он был больше похож на своего блондинистого отца, ныне проживающего во Франции и, по словам Сэм, блистающего в тамошнем обществе, совсем как в прежние времена в родной Британии. — Я просто поражаюсь тебе и Снейпу. У вас так много общего.

— И что же общего? — подалась я вперёд, затаив дыхание. Внезапная безумная надежда даже о вереске заставила забыть на минутку.

— Вы оба не хотите возвращаться в мир живых, и оба умеете надавить на самое больное. Но ладно Снейп, он всегда был ещё той сволочью, хоть и мой крёстный. А тебе, Ванда, не стыдно меня мучить?

— Нисколько! — медленно выдохнула я, обещая себе, что выужу про Снейпа всё, но позже. — Вереск, Драко!

Малфой скривился, пробормотал что-то вроде «Ничего святого!» и с тоской поглядел на меня:

— И что тебе это даст?

— Драко, — я ласково на него поглядела. — Я тебе доверила тайну про моего волка, когда даже лучшая подруга не знала о нём. Разве этого мало?

— Я знал, что было ошибкой тебя навещать! — фыркнул Малфой. — Грейнджер, Ванда, сплетница ты несчастная. Это была Грейнджер, но всё это уже в прошлом. На этом всё? Довольна?

— Грейнджер, — благоговейно повторила я, поражаясь, как сама этого не поняла. Парвати будет в шоке! То есть, я догадывалась, но просто не могла поверить. — Не миссис Уизли? А Грейнджер?

— Ванда!

— А ты в курсе, что твоя милая Гермиона — да, Малфой, я сплетница — бросила своего мужа и уже полгода живёт одна. 

Клянусь, запах надежды заполнил всю комнату, тогда как сам сиятельный целитель Малфой выглядел излишне бледным, но спокойным и даже слегка надменным. 

— И оставила детей? — небрежно осведомился он. — Мне кажется, твои сведения не слишком точны. На недавнем балу в Министерстве она была вместе с мужем.

— Поверь, — ухмыльнулась я, задетая за живое. Мои шпионы в большом мире ошибаться не могли. Например, Мариса, жена Алекса — очаровательного прохиндея и сильного волчары из нашей стаи — а по совместительству моя лучшая подруга, работала в «Пророке» и знала очень многое про очень многих. А сплетни обожала не меньше, чем я сама. — Дети живут с Гермионой, у неё и нянечка есть, но на выходные их забирает бабушка, Молли Уизли, хотя считается, что малыши гостят у папы. Только рыжему папе на деток плевать, у него своя личная жизнь с некой Ромильдой Харрис, в девичестве Вэйн.

— Вдова того самого Харриса…

— Да-да — того Харриса, который непонятным образом был найден мёртвым пару лет назад на Косой Аллее, — я была в своей стихии. — Говорят, что молодой журналист напоролся на бывших пожирателей, которые его и прикончили. Но не будем об этом. Короче говоря, безутешная вдова нашла своё счастье с героем номер два Магической Британии ещё до разрыва Рональда с Гермионой. И да, для общества оба остаются мужем и женой и соблюдают приличия. На деле, Гермиона живёт одна и…

— С кем? — не удержался от вопроса потерявший весь свой безразличный вид Малфой. Запах ревности и готовности убивать я отследила очень чётко. 

— …и совершенно одинока, — закончила я торжественно. — Полагаю, сердечко бывшей мисс Грейнджер разбито и связываться с мужчинами она зареклась, полностью отдав себя работе и заботе о малютках. 

У целителя Малфоя заблестели глаза. Меня смутил немного запах острого мужского желания, к счастью, направленный вовсе не на меня. Даже, если его член сейчас окаменел, меня это не только не касалось, но и не интересовало. Не должно было интересовать! Запах надежды же стал очень чётким и устойчивым. Да уж, вперёд, целитель Малфой! Даю тебе своё благословение! Наверное, я стала слишком сентиментальной, но мне бы хотелось счастья для нашей несчастной заучки. И для Малфоя, который тоже не жил со своей Асторией, судя по наличию у той любовника. Хотя, как и Гермиона, на балу в Министерстве он тоже присутствовал с женой, соблюдая приличия.

— И ещё, Драко, — позвала я своего друга — да, я считала Малфоя другом уже давно — уплывшего мыслями совсем к другой женщине. — Мне очень необходимы пара зелий от профессора Снейпа. Поможешь?

Драко вернул мне внимание и чуть скривился. Наверное, он ещё был слишком в своих мыслях, потому что не заметил подвоха.

— Ванда, он слишком занят в Отделе Тайн и не берёт частных заказов. Если хочешь, я могу лично сварить, что там тебе нужно. Поверь, даже крёстный считает меня неплохим зельеваром. 

— Ну хорошо, — сделала я смиренный вид, внутренне ликуя. Да! Он жив и не бедствует! Какое счастье — это узнать. Отдел Тайн, значит? Ну-ну. Кэтти Белл пора пригласить в гости. Её младшая сестрёнка вышла замуж за нашего бету совсем недавно, но Кэтти была у нас уже дважды. А ведь тоже работает в Отделе Тайн и скрыла такой важный факт! — Нужно зелье от бесплодия, поможешь?

Целитель Малфой расширил глаза:

— Ванда, у тебя трое детей!

— Да не мне, — фыркнула я. — Моей подруге Марисе.

— Только не говори, что ты про Марису Мастерсон из «Пророка»!

— Чем она тебе не угодила? — возмутилась я. — Да, это для неё. 

Целитель Малфой снова неодобрительно скривился, но всё же кивнул. 

— Будет тебе зелье, — и Драко вызвал Темпус. — Знаешь, Ванда, мне надо бы сегодня быть ещё в одном месте. Ты не обидишься, если…

— Каждую вторую субботу месяца она ужинает в «Приюте Мерлина», — любезно улыбнулась я. — Гермионе нравится кухня этого ресторана, но, похоже, бывать там чаще ей не по карману. А сегодня как раз вторая суббота.

— Я тебе говорил, что люблю тебя, Ванда? — севшим голосом спросил целитель Малфой, опять потеряв лоск и надменность. 

— Не говорил, — усмехнулась я, тронутая сильным запахом благодарности, разлившимся по комнате.

— И впредь молчи, Драко! — вмешался неслышно вошедший в комнату Фенрир. — Милая, тебе не кажется, что Сандру пора кормить?

— Уже ухожу! — целитель Малфой неаристократично вскочил с кресла и покосился на камин. — Обязательно навещу вас ещё раз, как-нибудь, если вы не против. И да, зелье пришлю дня через три. 

— Всегда рады! — кивнул ему Грейбэк. — С сыном приходи, как подрастёт. 

Драко Малфой с широкой улыбкой покивал, мол, обязательно, взглянул на меня ещё раз с прищуром и скрылся в зелёном пламени камина. Он даже забыл про древнее издание «Истории магии». Но уверена, позже вспомнит, и я буду очень рада увидеть его снова. Даже с Гермионой.

А я пошла кормить маленькую дочку. Мой волк расположился рядом, следя за процессом, это его всегда умиротворяло и настраивало на романтический лад. Вот и сейчас, стоило малышке перестать сосать грудь и впасть в дрёму, Грейбэк забрал дитя и тихо оповестил:

— Пойду уложу, — он поглядел со значением. — Старшие дрыхнут, Герти за мелкой присмотрит, мы могли бы…

— Ты знал, что Снейп жив и работает в Отделе Тайн? — выпалила я на одном дыхании. У меня не было тайн от мужа.

— Никогда его не любил, — недовольно проворчал мой волк. — Не вздумай приглашать его к нам!

— Фенрир!

— Ладно, не сердись. Я тоже рад, что мерзавец выжил. Так я могу рассчитывать на сладкое?

— Ты же знаешь, что я не могу тебе отказать, — улыбнулась своему волку. — Ты мой единственный, хоть и вредный. Отпустишь на ужин в «Приют Мерлина» сегодня?

— Ванда! Оборотное тебе вредно, и целительница говорила…

— Что его нельзя пить, пока Сандре не исполнится полгода, — перебила его я. — Какое сегодня число, милый? И не стой, как истукан, иди, уложи Сандру и возвращайся. Я соскучилась!

— Алекс пойдёт с тобой, — хмуро заявил Грейбэк и всё же вышел. 

А я предвкушающе потёрла ладошки — вечер наклёвывался очень приятный. Я снова побываю в большом мире, пусть и под обороткой, и обязательно увижу, как Малфой пытается очаровать женщину с запахом вереска. Боюсь, напортачит, но у него есть я, а для чего ещё нужны друзья.