Металлическая шкура (джен)

Металл к металлу, пластик к пластику, стекло к стеклу, отлично сохранившееся, возможное к использованию, откровенный мусор. Ржавин находился в железячном трансе, так он стал называть полумедитативное состояние, в которое его погружал разбор барахла, которого на складах Воротилы скопились целые горы. Транс отличался от одержимости ремонтом тем, что никак не задействовал мозги; Сергей плавал в пустом пространстве собственной черепной коробки, ни о чем не думая и не беспокоясь. Ровные ряды деталей выстраивались на полу сами собой, как игрушечные кубики или домино, складываясь приятными глазу группами. Тут у нас насосы, там провода, левее извлеченные из разбитых корпусов разъемы, здесь генераторы, выработанные батареи, пластины радиационных экранов, шестерни, болты, процессоры, микросхемы, нейросхемы, горы, бесконечные горы барахла — ничем не замутненный кайф. Он не мог оторваться от этого занятия уже второй день, прерываясь, только чтобы загрузить очередную порцию питательной бурды, и все. Пока запасы складов не будут разобраны, Ржавин исчез для этого кошмарного мира, его не беспокоили не собственное изувеченное тело, ни бестолковые вопросы, как и зачем он сюда попал, ни то, что вместо родной Земли он оказался на огромной космической помойке, планете-свалке, вращающейся вокруг неизвестной звезды в неизвестной системе. Только детальки имели значение, они и то, что позже можно будет из них собрать.

Железячный транс надежно защищал его от мучительных болей, и ничто не беспокоило погруженного в работу киборга. Ничто, кроме раздражающих визитов работников Воротилы, они все никак не могли угомониться, нарушая металлическую идиллию своими бестолковыми просьбами.

— Мне... мне бы... пожалуйста, переходник н... нужен, — одетого в тряпье заросшего мужика трясло от страха, он тискал в руках обрывок грязной бумажки с нацарапанными на ней цифрами. Ржавин понятия не имел, почему чернорабочие Воротилы боялись его как огня, вроде никого даже пальцем не тронул, а они при одном виде киборга белели как мел. С другой стороны, для того, чтобы бояться огромного, металлического полуробота, обладающего силой пары экскаваторов, наверное, особой причины и не требуется.

Совладав с одним из манипуляторов, Сергей вырвал у бедолаги бумажку. Колодец буквально состоял из хлама, и жизнь в нем поддерживалась хламом, даже те немногие работоспособные устройства, обслуживающие местных жителей, постоянно ломались и выходили из строя. Соображающие в механизмах люди вели беспрестанную борьбу за существование этого места, ремонт тут был постоянным, непрекращающимся процессом. Вчера одну хреновину приварили, сегодня другая отломалась, там залатали — тут прорвало, это починили — то сломалось. Отчасти весь хаос произрастал от самих горе-механиков, имеющих весьма ограниченное представление о том, как работают те или иные приборы, однако без них Колодец давно стал бы радиоактивным кладбищем. Ремонтников тут уважали, можно сказать, они занимали особую нишу неприкасаемых — нападали на трудяг ключа и отвертки только самые отмороженные индивиды.

Источником деталей для ремонта, соответственно, выступала поверхность, откуда ходоки таскали все и вся, что еще могло послужить славному делу выживания. Воротила, как солидный человек, немного усовершенствовал процесс на своей территории и создал несколько складов, откуда его люди брали детали для замены. На эти самые склады, как козла в огород, и пустили Ржавина с его новоприобретенной манией. По идее, он должен был присоединиться к ремонтникам, но оторвать киборга от перекладывания железок до того, как последний винтик займет положенное ему место, оказалось просто невозможно. После нескольких неудачных попыток Воротила плюнул на это и просто стал присылать курьеров чтобы они выцыганивали у одержимого экскаватора нужные вещи, благо после сортировки Сергей помнил местоположение каждой железки.

На бумажке неизвестный ремонтник нацарапал размеры переходника и пару едва читаемых слов пояснений. Требовалось найти переходник для водяной системы охлаждения, от кустарной трубы к гибкой трубке подачи геля, который в этой системе работал в водяной смеси как дополнительный теплопроводник. Учитывая самопальную природу этого устройства, родного переходника к ней не было и быть не могло, однако проблема решалась просто. Ржавин выудил из кучи подходящую заготовку и, не переставая перебирать детали, сточил на станке два лишних миллиметра, теперь, если механик не ошибся в размерах, все должно было ,,подойти. Растопив изолятор горелкой Сергей аккуратно обернул похожую на пластилин массу вокруг трубы, когда застынет эта штука станет похожей на плотную резину и без особых манипуляций оторвется от металла только вместе с ним самим.

— Держи, — он всучил получившуюся конструкцию работнику, — и передай этому мастеру, чтобы отрегулировал давление, входной разъем заметно больше выходного; если сорвет, я ему руки поотрываю.

Порча оборудования среди смертных грехов для Ржавина стояла на первом месте, это и являлось первопричиной того, почему ремонтники перестали сами заявляться на склад. Поселившийся там монстр рычал как разъяренный лев, когда видел попытки местных что-то смастерить. Не имея душевных сил, чтобы выносить измывательство над механизмами, Железяка грубо отбирал заготовки и делал все сам, не стесняясь понося криворукого бракодела на неизвестном языке.

Ремонтники отправились жаловаться Воротиле, тот, не будь дураком, нашел в происходящем множество положительных сторон, на ходу перестроив всю устоявшуюся систему. Теперь к киборгу ходили те, кого не жалко, со склада поступали качественные детали, а механики тратили меньше времени на беготню и качество их работы стало менее зависимо от собственных способностей что-то сварить, распаять или обточить.

Первая встреча Воротилы и Железяки вообще прошла довольно плодотворно. Дигги, сдержав обещание, свел Ржавина со своим работодателем и, получив причитавшуюся плату, незамедлительно свалил, оставив их разбираться самим.

Сергею местный авторитет сразу пришелся по душе: в отличие от остальных виденных им в Колодце людей, рожа Воротилы не распространяла вокруг вселенскую скорбь и обреченность. Он был энергичен, упрям и деловит, некий типаж неунывающего предпринимателя, который смог сколотить подобие бизнеса даже в таких условиях. При этом Воротила не был жаден или жесток, понимая, где находится и что его ждет впереди, он старался поддерживать Колодец как только мог. Именно его стараниями эта дыра пополнялась новыми жителями, он же отремонтировал большинство работоспособной инфраструктуры, возвел противорадиационные экраны, запустил водные насосы, дал работу и пропитание множеству обреченных бедолаг. Те же курьеры, несмотря на потрепанный вид, с голоду не помирали и по сравнению с социальным дном Колодца жили вполне неплохо.

Ржавин же у Воротилы поначалу вызвал кардинально противоположные чувства, непонятно каким боком оказавшаяся в его владениях безмозглая машина сулила только проблемы, а когда это чудовище связно заговорило, он машинально схватился за разрядник, но, как человек предусмотрительный, не стал палить раньше времени. И спустя полчаса беседы несказанно порадовался своему решению, Железяка был просто подарком ржавых богов. Киборг мог из бесполезного лома смастерить работоспособный прибор буквально за час, собрать из разрозненных, неподходящих друг к другу деталей исправный терминал за три, одновременно не глядя сгибая трубы под идеально точным углом.

Конечно, позже выяснились некоторые нюансы их сотрудничества, Железякой невозможно было полноценно командовать, он не делал того, что сказано, самовольно ремонтируя, систематизируя и исправляя все, что под руку попадется. Засев на складе киборг превратил его в личное логово, не позволяя никому прикоснуться к его благословенному хламу без разрешения, однако жаловаться было не на что. Железяка постепенно обживала Колодец приводя в порядок то, что, по мнению многих, вообще не подлежало ремонту. Склады обзавелись множеством стеллажей, ящиков, шкафов и коробок, все это заняло отведенное ему место и ни при каких обстоятельствах не могло быть сдвинуто ни на миллиметр без ведома хозяина.

Вторым свершением стал глобальный ремонт противорадиационных экранов. До этого они могли использовать только цельные куски защиты, Железяка же знал, как осколки разбитых покрытий переработать в целые экраны. Приварив их к металлическим листам, он за две недели увеличил площадь защищенных помещений вдвое, к тому же залатав дырки в старых комнатах.

Пунктом номер три неугомонная полумашина прибрала к рукам всех ремонтников. Переписав поименно всех работающих на Воротилу мастеров, Железяка металлическим манипулятором навел порядок в рядах работяг. Теперь они не просто бегали по местам поломок, а планово ремонтировали все системы, начиная от самых важных вроде вентиляции и подачи воды до менее критичных вроде холодильников и игровых автоматов в баре. Узнав уровень знаний и умений каждого ремонтника, Ржавин точно понимал, на какую работу его можно назначить, попутно выгнав тройку хамелеонов, искусно делавших вид, что разбираются в технике. Мотивировал он людей элементарным физическим воздействием, это у Сергея выходило легко и непринужденно: стоило ему только лицезреть криво завинченное крепление, как клешнерукий индивид, свершивший такое богохульство, тут же отхватывал на орехи. Но не одними тумаками продвигалось дело, Ржавин был не прочь объяснить или научить неумеху, и после его уроков ученики могли собирать и разбирать рассматриваемую деталь хоть с закрытыми глазами, потому как урок не заканчивался, пока они не сумеют этого сделать. Особенно длительные семинары проводились с теми, кто допустил ошибку на работе. Спорить с сумасшедшим киборгом дураков не было, и общий уровень мастерства ремонтников неуклонно рос. Воротила, видя тенденцию, от себя добавил к кнуту пряник. Чем именно Босс поощрял отличившихся, Ржавина не интересовало, главное, что это шло на пользу.

В конце концов, через месяц ремонтопомешательство ослабло, так как нуждающиеся в срочном исправлении устройства закончились. Все гнилые трубы были заменены на менее гнилые, все подлежащее починке починено, безвозвратно сломанное конвертировано в детали, и неожиданно у ремонтников появилось свободное время. Ржавин составил план еженедельных проверок оборудования и вернулся на склад разбирать оставшееся барахло.

— Доброго дня Железяка.

Ржавин неспешно вкрутил плафон в потолочную лампу и только потом развернулся к вошедшему:

— И тебе не болеть, Босс.

— Хоть сказал бы, что означает это слово, — Воротила покрутил головой в поисках, куда присесть, но такого роскошества Сергей на складе не держал за ненадобностью, его туше стулья не требовались.

— Да еж его знает, просто вижу тебя, и прям в голове это слово всплывает.

— Еж?

— Он самый.

— Ладно, черт с тобой. Дело есть по твоей специализации.

— Космического корабля, чтобы улететь из этой дыры, пока не построил, все никак руки не доходят, — Ржавин демонстративно поднял вверх все шесть манипуляторов.

— Угу, — Воротила усмехнулся, — ты с этим не тяни, а то местная атмосфера для здоровья жуть как вредна. Ладно, теперь серьезно, за людишками мы отправляемся через десять дней. Дело такое, вдоль теплотрассы мы сразу идти не сможем, минут сорок по поверхности придется пробежаться. Место, где народ подбираем, находится с другой стороны купола, половина, не меньше, перемрет, пока доползем, вот я и подумал, может, ты что придумаешь?

— Можно... — Ржавин задумался на секунду, за которую успел перебрать в голове с десяток вариантов решения проблемы. — Если батарей не жалко, все решаемо.

— Сколько?

— Одна на пятерых человек.

— Да ты что! Решил каждому личный обогреватель выдать?!

— Спокойствие, батарея не разрядится, думаю, за час процентов пятнадцать сожрет от силы. В зависимости от температуры окружающей среды, семнадцать максимум.

— Фух, не пугай меня так, Железяка. Давай поконкретней.

— Система простая как пять копеек, то есть как ржавый болт. Возьму амулита, этого добра у меня навалом, — Сергей показательно снял со стеллажа ящик и вытащил оттуда моток толстенной материи, использующейся как утеплительная прослойка в кабинах разной техники, синтетика была чрезвычайно живучей и переживала всю внутреннюю отделку транспорта лет на двадцать. Из амулита в Колодце делали больше половины всей одежды и абсолютно все подкладки под скафандры для выхода на поверхность. — Возьму малый нагревательный элемент, от стартеров или еще чего, малец переделаю, зашью в амулит сетку из проволоки, подрублю к ней подогрев, и готово. Питание через провод наружу, по пять штук к одной батарее, саму батарею в ранец и кому-то на плечи. Да, идти будет неудобно, получится шесть человек в одной связке, но вам вроде наперегонки не бегать, за час доберетесь без проблем. Подключение сделаю качественно, если вырвет, воткнете обратно и всего делов, на всякий случай будет запас.

— А размеры?

— Ну, присобачу ремней, чтобы можно было рукава и штаны подзатянуть, и хватит. Можно сказать, одежка будет внеразмерной. Самый дешевый и быстрый вариант, на что-то другое потребуются затраты дефицитных деталей. А амулитовые скафандры после закинем на склад и будут лежать до востребования. Без проблем.

— Годится.

— А раньше ничего придумать не могли? До меня?

— Пытались, в основном просто кутали переселенцев в тряпье потолще, тот же амулит. Кто дойдет, тот дойдет. Смастерить что-нибудь знаний не хватает, сам знаешь.

Ржавин знал, еще как знал, тех, кого здесь называли ремонтниками, не годились даже в подмастерья самому пропитому сантехнику. Никто не заморачивался вдумчивым обучением чернорабочих в городе под куполом, все они были исключительно однозадачны. После оценки умственного потенциала еще в детстве попавшему в самый низ общественной иерархии не светило абсолютно ничего. Как в пятнадцать лет он вставал к одному станку, так и заканчивал свою жизнь за ним же, ни о каком карьерном росте можно даже не думать, такое понятие среди рабочих отсутствовало в принципе. Людьми просто затыкали дыры в производстве, на которые, по разным причинам, не ставили робота. Частенько такой трудяга просто исполнял роль мясного датчика, следя за работоспособностью одного-единственного оборудования, в его задачу входило чистить его, запускать, выключать, производить мелкий ремонт и сообщать, если поломка выходила за пределы его узкой компетенции. Именно из таких «механиков» и состояла ремонтная команда Колодца, все отличие от обычных работяг состояло в том, что они умели держать в руках разводной ключ и имели смутное представление об элементарных устройствах вроде ручного насоса. То, что с такими специалистами местным удалось наладить хоть какую-то жизнь — было сравни чуду. Кое-как, по наитию, методом проб и ошибок, догадываясь, а не зная, они поддерживали функциональность старой насосной станции на приемлемом уровне много лет. Сергей очень хотелось воздать трудягам по заслугам, если бы не вся та халтура, которую ему пришлось исправлять совсем недавно. А так, да, герои нашего времени, только руки из жопы растут. Можно сказать, что ему легко говорить, имея встроенный в черепушку инженерный компьютер, но даже отдавая себе отчет в несправедливости претензий, Ржавин физически не мог выносить то издевательство над техникой, которое он застал.

— Зачем города работяг выгоняют, у них что, перенаселение?

— Не выгоняют, а утилизируют.

— В смысле?

— Их не на улицу отправляют, а в биореактор. Просто на реакторе такие же, как они, работают, вот и дают шанс уйти. Редкий случай для купола, поступление в реактор не фиксируется, следовательно, никакого наказания за это не будет, главное, чтобы лишние люди исчезли из города, а уж как это произошло, систему не интересует. Увечные, заболевшие, состарившиеся, вымотавшиеся от переработок, все, чей кпд держится ниже определенного уровня несколько дней подряд, отправляются на утилизацию. Рождение новых работников у них поставлено на поток не хуже производства оружия, все выверено и просчитано. Согласно этим расчетам заменить неэффективного рабочего дешевле, чем пытаться вернуть его в строй, вот так мы и оказываемся на свободе.

Ржавин, как, наверное, и любой человек, не обделенный здоровой психикой, испытал жгучее отвращение к подобной системе. Это хуже концлагерей и газовых камер, там людьми двигала ненависть и убежденность в собственной исключительности. Здесь все сводилось к столбикам цифр, не было места эмоциям или даже фанатическим убеждениям, простая обыденность. Людские жизни приравнивались к ржавым гвоздям, которые легко отправлялись в переплавку или выбрасывались на помойку, как только те чуть сгибались, теряя форму.

— Я начну прямо сейчас.

— Думаю, времени у тебя с запасом.

— К чему откладывать в долгий ящик? Сегодня закончу и займусь другими делами с чистой совестью.

— Хорошо, не буду мешать.

Сергей переключился на рабочий режим, его манипуляторы начали снимать с полок необходимые для проекта материалы и инструменты. Создание чего-то нового доставляло ему непередаваемое удовольствие, даже если требовалось смастерить сущую пустяковину. Согревающие костюмы как раз относились к разделу простейшей работы, Ржавин чувствовал, что для их производства он не задействует и процента своего потенциала, практически после обдумывания конструкции его тело справлялось само, оставляя голову не загруженной.

Погрузившись в ремонтный запой, Сергей пропустил мимо себя все правила и законы, по которым жил Колодец, и теперь следовало восполнить многочисленные возникшие пробелы. Именно поэтому он сейчас задавал множество вопросов всем, кого удавалось отловить и принудить к «приятной» беседе. Так он узнал о внутренней экономике поселения изгнанников. Основной валютой тут являлись батареи, именно батарейками Воротила расплачивался с Дигги за устранение двух мешавших ему бандюганов. Вторыми по ценности шли пищевые пакеты, гастрономический выбор был между ними и разнообразными букашками, живущими на самых нижних уровнях колодца. Неистребимые тараканы, жучки, червячки кое-как усваивались организмом, но ничего хорошего от их постоянного употребления ждать не стоило. В ходу так же был бартер чего-то на что-то. Если валютных единиц не оказывалось под рукой, всегда можно было расплатиться оборудованием, иногда редкими металлами, тут уж в работу шли умение и желание сторон договориться и оценить имеющиеся у них на руках устройства. Как ни странно, имелись и полноценные деньги, или чипы, как их тут называли. Ценность чипа зависела от способности индивида его реализовать, чиповая система расчетов пришла в Колодец из купола, там они были единственной валидной валютой. Рабочим, естественно, зарплата не полагалась, но слоям населения на социальную ступеньку повыше выплачивалось определенное поощрение за эффективную работу, они могли приобретать некоторые продукты сверх положенного пайка и даже заказывать что-то определенное вроде мебели или устройств для развлечения в конструкторских центрах. Под устройствами тут понимались разнообразные терминалы или автоматы с играми. Самыми же желанными покупками для подкупольных жителей являлись протезы. Повышение статуса гражданина означало неизбежную кибернизацию, только вот выдаваемые на рабочем месте импланты и замены конечностей выглядели, так сказать, непрезентабельно, к тому же имели весьма ограниченный функционал. Главный завет купольной жизни звучал так: от человека к машине, от машины к высшему существу. Это означало, что признанный чем-то большим, чем кусок мяса, человек теперь имел право на прогресс, этот прогресс он должен продемонстрировать, преодолев свое уродство. Несмотря на то, что в городе под куполом пачками штамповали страхолюдин наполовину из плоти, наполовину из металла, выше всего там ценилась эстетическая красота, только извернувшись привести свое тело в порядок, можно было рассчитывать на дальнейшее продвижение. Сначала надо было сменить заводские убожества на более продвинутые, потом еще и еще, чем лучше оборудование подключал к себе человек, тем более продвинутые детали становились ему доступны, и так до самой вершины, где все тело заменялось биосинтетическим аналогом, и рождалось новое высшее существо.

Как все это относилось к изгнанникам? Да просто и банально, купольные стремились заработать где только возможно, не гнушаясь связями даже с бывшими рабочими. Схема была такая: изгнанники собирали по поверхности ценные металлы и сплавы, сдавая их знакомому горожанину, занимающемуся переработкой металлов. Он получал за это бонусные чипы от системы и с вычетом своей доли закупал на оставшееся нужные Колодцу продукты первой необходимости, если же прямо сейчас ничего купить не требовалось ,он отдавал сами чипы. Так и появлялась в насосной станции валюта города под куполом, соответственно, ее ценность зависела от того, имеешь ли ты прямой выход на посредника, или нет.

С переработкой металла тоже имелась одна особенность. Заводы и фабрики купола предпочитали ничего не перерабатывать, а получать чистую руду, так было намного дешевле, и именно поэтому планета выглядела как свалка. Сломанные и исчерпавшие срок эксплуатации приборы и механизмы тупо выбрасывались, конвейер за время, ушедшее на разбор и переработку одного двигателя сделает пять новых, но все же некоторое количество металлов переплавлялось, скорее, как дань традициям, чем по необходимости. Система выделяла сектор мусорки и поверхностно прикидывала, сколько с квадрата выйдет полезного металла, эта цифра уходила в память и запускался процесс. В планы переработки никогда не входили редкие сплавы и драгмет, все подобное зачислялось как бонус работникам и оплачивалось чипами, но сколько там можно получить с одного квадрата? Жалкие крохи. Совсем другое дело целенаправленный поиск на огромных территориях, которым и промышляли изгнанники, так и работал этот симбиоз. Купольные богатели и нищие получали лишний шанс на выживание.

Размышления Ржавина прервало осознание того, что работа была завершена, перед ним лежало затребованное количество комбинезонов с подогревом. Поочередно подключив их к батареям и отрегулировав нагрев, он сложил результаты своей работы в ящик и задвинул в угол, их время придет через десять дней. Сейчас же требовалось найти себе новое занятие, боль в отсутствующих конечностях его давненько не беспокоила, но страх остался. Сергей как огня боялся остаться без дела, а все шло к тому, что рано или поздно он переделает в Колодце все, что только можно, и останется ни с чем. Логичным решением было пошляться по поверхности в поисках новых деталей, однако это было не оптимальным решением проблемы, его деятельный мозг требовал кардинальных действий.

Открыв запертый шкафчик, Ржавин вытащил оттуда пять одинаковых обручей. На металлических кольцах мигало несколько лампочек и тихо жужжала микробатарея.

«Время отправляться на охоту».

* * *

Нижние уровни Колодца

— Смотри, Орхем! Да не на меня, туда смотри.

Пара оборванцев выглянули из-за груды металлолома.

— Новенькая, что ли?

— Слух шел, будто Воротила где-то через неделю за пополнением отправится, рановато еще.

— Не знаю.

Парни переглянулись и вздохнули.

— Красивая, еще не побило ее тут.

По переходу в отдалении шла молодая девушка, ежась от холода и вздрагивая после каждого шороха, она семенила босыми ногами по холодной металлической решетке.

— Такую можно черным задорого продать.

— Сколько мы не ели, Орхем?

— Два дня, Плавень. Надо на тлю переходить, пайка нам не видать.

— Надо... — парочка еще раз вздохнула и, пробежавшись по параллельному коридору, перегородила девушке путь. — Привет, красавица, потерялась?

— Я... я... — девушка сжалась как от удара и, заикаясь, попыталась что-то ответить.

— Да не бойся ты, все будет хорошо. — Плавень успокаивающе поднял руки.

— Потерялась небось, давай проводим до верхних уровней, тебе тут бродить опасно, а там тебя Воротила подберет.

— Эй, сопляки, кого это вы тут нашли?

Сзади, гремя сапогами, с нижнего уровня поднялась четверка зверски выглядящих оборванцев, сжимающих в руках обломки труб и цепи.

— Блядь, не успели.

— Слушай внимательно, эй, девушка, слышишь меня?! Сейчас же беги туда, вон в тот проход, там в конце лестница наверх, потом повернешь направо, будет еще одна и так до верхотуры, мы их задержим, но на много не рассчитывай. Ну, пошла!

Красавица задрожала и осталась стоять на месте.

— Ну что же ты?!

— Смотри, какая туша приятная, ну-ка, подвиньтесь, харчки, настоящие мужики пришли.

Огромный бугай в центре оскалился, поигрывая ломиком.

— Нет, Тугой, мы ее первые нашли, она наша.

— Ха, ну ты даешь, мудень, тут вашего только дерьмо у меня на подошве.

— Орхем...

— Ладно, можете считать, что смогли меня удивить.

Все присутствующие одновременно задрали головы наверх, откуда разнесся хрипловатый, машинный голос. Там в потолке оказалась дыра, через которую на людей смотрел настоящий ужас, нечеловеческое существо с множеством металлических щупалец, кроваво-красная точка, светящаяся на закрытом капюшоном лице, сверлила оборванцев пронизывающим взглядом. Подавшись вперед, киборг спрыгнул на нижний этаж, огромная тяжеловесная туша приземлилась с звучным грохотом, паучьи ноги уперлись в металлические перекрытия пола.

— Что еще за хуйня?

— Ваш работодатель пришел, радуйтесь и рукоплещите, теперь ваша никчемная жизнь обрела смысл.

— Это Железка! Валим!

— Нет, от своего счастья не убежите!

Банда не успела даже развернуться, как их тела пробило разрядом тока, четверо бугаев всхлипнули и повалились на пол без движения.

— Теперь с вами.

Паукообразная туша невероятно ловко для своих размеров развернулась на месте.

Орхем оглянулся, девушки за его спиной уже не было.

«Хорошо, хоть она ушла».

— Вы, парочка, меня не слабо удивили. Два часа я тут занимаюсь рыбалкой, вы первые не сволочи, что мне попались, чувствую, будто нашел вид зверюшек, занесенных в Красную книгу.

Оба друга понятия не имели, о чем идет речь, но предпочли помолчать.

— Не врубаетесь?

Парочка синхронно помотала головами.

— Щас растолкую, — киборг что-то перещелкнул, и перед глазами удивленной публики появилась давешняя красотка. — Спасите, помогите! — металлическим голосом произнес монстр.

— Спасите, помогите! — тонким голоском повторила за ним девушка.

— Это, балбесы, настоящая технология, алмаз, найденный среди мусорных куч, — активная голограмма.

Плавень со всей силы вмазал себе ладонью по лицу.

«В такую передрягу попали, из-за чертовой фальшивки».

— Я тут искал добровольцев, — снизошел до объяснений киборг, — и обнаружил, что народ от меня разбегается, вот и пришлось схитрить, не бегать же за каждым бомжом.

— Добровольцев для чего? — в голосе Орхема слышалась обреченность, в его воображении киборг уже кромсал их на части ржавым тесаком.

— О-о-о, балбесы, не ради пустяковины я тут. Ищу будущую элиту поисковиков редких и необходимых в жизнедеятельности деталей и оборудования, сокращенно ПРИНВЖДИО, согласен, не очень благозвучно, но зато никто не догадается, для секретности. Так как вы парочка не гниды конченные, то от доброты душевной даю вам выбор, присоединяться к героической ПРИНВЖДИО, или нет.

— А можно поподробней?

— Конечно, балбесина, конечно. План такой, я снабжаю вас высокотехнологичными скафандрами для выхода на поверхность собственного производства, даю список, чего мне потребно, и выпускаю в свободное плаванье. Принцип простой: кто работает, тот ест. Будете находить то, что мне нужно, будете жить в отапливаемых помещениях, надежно закрытых от радиации, и есть не жучков-паучков, а нормальные пайки. В обратную сторону это тоже работает, бесполезные сначала поголодают, потом померзнут и под конец отправятся к праотцам. Будьте уверены, после наблюдения за этими жителями дна у меня рука не дрогнет и совесть не проснется, ну, для вас сделаю исключение, если что, просто выгоню к чертям.

— Интересно, как вы собираетесь нас контролировать? Эти бандиты моментом разбегутся по углам, стоит их только выпустить, тем более со скафандром на руках.

— Правильный вопрос, балбесина, будешь таким умным, я повышу тебя до дурня, — киборг запустил манипулятор себе за спину и вытащил из контейнера металлический обруч, — за текучку кадров будет отвечать вот эта цаца, я называю ее честный ошейник. Работает просто: не вернулся назад к указанному сроку — бабах! Твоя башка отправляется погулять отдельно от тела. Попытался снять — бабах! Пальнул по своему — бабах! Вышел за разрешенный радиус поиска — ну вы поняли, — киборг наклонился и деловито наградил ошейниками всех четырех вырубленных бандитов, — теперь они сотрудники ПРИНВЖДИО, похлопаем новым членам нашей организации, — металлические манипуляторы попарно стукнулись друг об друга, — что насчет вас?

Плавень повернулся к своему другу и кивнул, каким бы зверским ни казалось предложения киборга, это во много раз лучше, чем медленно гнить на нижних уровнях Колодца, питаясь тлей.

— Мы согласны, — Орхем показательно оттянул воротник рваной куртки, ожидая, что его шею сейчас захватит холодный металл обруча.

— Пока в этом нет необходимости, — Сергей спрятал оставшиеся обручи обратно в контейнер, — это еще одно ваше послабление за хорошее поведение, свои честные ошейники получите непосредственно перед выходом на поверхность, а по возвращении я буду их снимать. Теперь же, балбесы, идем туда, — киборг показал на дыру в потолке, — надо заделать мою рыболовную лунку, а то провалится еще кто, ноги переломает. Мне как ответственному за состояние всех помещений будет неудобно. Кстати, зовите меня Мастер, Мастер Железяка, если полностью.