Металлическая шкура (джен)

Строчки форм на мониторе расплывались, перескакивая с одной на другую, сливаясь в беспорядочный квадрат символов, и сколько Плавень ни тер покрасневшие от недосыпа глаза, столбцы цифр никак не желали вставать на место. Помотав головой, он снова вперил взгляд в монитор. Киборг не с того ни с сего вытащил его из кровати в четыре часа утра, усадил к терминалу и всучил целую пачку заготовок срочных форм, которые он должен успеть оформить за час, а после убежал радовать своей энергичностью персонал стартовой. Толпа полусонных рабочих, стукаясь о стены и дверные косяки, собиралась около пусковых слотов джагернаутов, пытаясь настолько же безуспешно, как и сам Плавень, привести себя в рабочее состояние. Старший смены с кислой миной помахал рукой в камеру и указал на терминал доступа.

— Да, сейчас я, сейчас! — пробормотал Второй себе под нос.

— Отвлекись на секунду, вот... — перед носом Плавня возник тазик с водой.

— Что?

— Давай помогу, — решительная женская рука надавила на шею, чтобы он наклонился, и бесцеремонно его умыла, потом в ход пошла чистая ткань, тазик исчез из поля зрения, зато вместо него возникла довольное лицо Мамаши Юн. — Полегчало?

— Да как ты...

— Оставь эти благодарности, давай доделывай, чего там Железненький сказал, и баиньки, а то днем совсем никакого толку от тебя не будет.

— Да, я... — возмущению Плавня не было предела, но уставший разум не мог родить связного ответа на наглость пожилой женщины.

— К большому сожалению, сегодня баиньки отменяются, у нас куча дел и все срочные, — Мастер втиснулся в закуток Плавня, неся за собой несколько металлических контейнеров.

— Нет, Железненький, так не пойдет, мальчику надо отдыхать, иначе какой из него работник? Так не честно и не хорошо, — обвиняющий палец Мамаши Юн уперся в нагрудную пластину полумашины.

— Знаю, Мамаша, знаю, осознаю и стыжусь своего поведения, но у нас военное положение и то, что должно быть сделано, надо сделать. Скажу более, поднимай спящих красавиц, Плавень один не сдюжит.

Мамаша Юн в ответ встала, уперев руки в бока, и молча начала сверлить Ржавина взглядом.

— Ладно-ладно, с меня лишний выходной и новенькие жилые помещения в конце недели. Квадратные метры — это не награда, просто так совпало, но я готов ради прекрасных дам покрасить там стены в любой выбранный вами цвет. Договорились?

— Двадцать минут.

Мамаша Юн махнула рукой и вразвалочку направилась на выход; с ее габаритами передвигаться по складу она могла исключительно теми же путями, что и киборг, потому они частенько сталкивались в проходах, но Мамашу ужас всего Колодца пугал не более, чем любой малолетний пацан.

— Ну, как дела?

— Сейчас, сейчас, — после принудительного умывания в глазах двоиться перестало, однако руки все еще неуверенно ползали над клавиатурой, постоянно промахиваясь по нужным кнопкам, из-за чего возни выходила в полтора раза больше.

— Давай подмогну, — Мастер прикрыл живой глаз, и формы на экране тут же стали пропадать одна за одной, перемещаясь в раздел оформленных. Последней исчезла открытая на экране форма: за доли секунды все пустые строки заполнились символами, пробежала полоса проверки, приписка «одобрено» мелькнула в самом углу, отправив последний файл. — Загоняй в стартовую.

Плавень уже более уверенно выбрал нужные пункты из списка и, поставив свою электронную подпись, нажал «готово»; через секунду у всех рабочих в стартовом ангаре запиликали миникомы, оповещая о срочной работе.

— Мастер, я так понимаю, это не сами поисковики решили разом приобрести усиленные пластины?

— Правильно понимаешь, давно надо было это сделать, мы тут воюем как-никак, не время жмотиться. Значится, вот тебе задание на день грядущий: Воротиле пришла весточка от его торговых партнеров из-под купола, они готовы к бартеру, а нам позарез нужны припасы, так что шерсти наши записи, собирай самое ценное и грузи на тележки, пойдет караван на семь, нет, восемь штук.

— Когда?

— Послезавтра, но сегодня уже все должно быть готово. Дальше, я переслал тебе файл с нашими потребностями, бери и считай, что мы должны обменять в первую, вторую очередь, а что может подождать. В общем, жду подробный гайд для Воротилы, все должно примерно сойтись по цене и по нашим возможностям транспортировки. Уяснил?

— Да.

— Отлично, если что, я в мастерской.

— Мастер... а можно?..

— Что?

— Ну этих, вместе с Мамашей... Ну, куда-нибудь на другую работу?

— Нет, Второй, это тебе обязательная нагрузка, спортивный, так сказать, снаряд. Даже не мечтай, что сможешь со всем один справиться, мы развиваемся, объемы работы увеличиваются, да и чем тебе Мамаша не угодила? Мировая женщина, своей заботой бьет по площадям, как ковровая бомбардировка.

Плавень вздохнул и печально кивнул, он особо и не надеялся, ну а вдруг? Новенькие подчиненные бесповоротно разрушили скорлупу его уединения, которой он дорожил; постоянные вопросы, постоянное щебетание над ухом, беготня, суета, все это должно было неимоверно злить, но Второй лишь обреченно закатывал глаза. когда видел радостные лица непоседливых девушек. Тут, в изгнании, они нашли то, о чем в подкупольном городе не могли и мечтать — человеческое к себе отношение. Мастер был строг и требователен, но он никогда не пытался тотально контролировать каждого человека. Да, в ПРИНВЖДИО плотность камер на отдельно взятую комнату довольно велика, и все же все точно знали, что если они захотят во время рутинной работы потрепаться с соседями, никто не прибежит к ним с криками и угрозами, никто не будет бить по рукам, если рабочие в перерыве захотят немного подурачиться и, например, покатать друг друга на грузовых тележках, никто не заставит изображать бурную деятельность тех, кто выполнил свое задание и посапывает в уголке на тюках амулита. Мастер ценил в первую очередь конечный результат, а не обертку, дело должно быть сделано качественно и в срок, а как и в каком темпе, решал сам исполнитель, этим ПРИНВЖДИО кардинально отличалось от подкупольного города. Первые часы своей работы помощницы Плавня сидели тихо, как рыбки в аквариуме, пока он сам не выдержал, испуганные взгляды девушек заставляли Второго чувствовать себя неудобно. Потребовалось больше двух дней, чтобы объяснить: тут нет старшего участка, наказывающего за каждое лишнее слово. И еще пару суток его подопечные привыкали к этому факту, а потом началось, так что он сам теперь был не рад своей мягкотелости.

Группу молоденьких девушек списали в биореактор всем скопом. Неприятная история заключалась в том, что на месте их работы сквозила какая-то труба с токсичным газом; автоматика не замечала поломку достаточно продолжительное время, чтобы в организмах всех работниц скопилось достаточно яда. В медцентре их почистили, благо процедура оказалась копеечной по реагентам, но изменения организма оказались необратимыми без серьезного медицинского вмешательства. Все девушка стали бесплодны, это автоматически означало смертельный приговор. Иногда безупречно рациональная система подкупольного города была до тупости нерациональна. Исполняя идиотский закон, она списала шесть молодых, полных сил работниц, что было выше понимания Плавня.

Мамаша Юн, с другой стороны, отправилась в изгнание по выслуге лет, она просто уже не могла в полной мере исполнять свои обязанности и ворочать тяжеленные металлические крепления на погрузочной линии. Мамашу прозвали Мамашей не просто так, прозвища в подкупольном городе были настолько редки, что Плавень раньше вообще не знал о таком феномене, и тут Юн выделилась среди всех. За долгую жизнь она умудрилась родить и воспитать пятнадцать детей, попутно, по мере сил и возможностей, присматривая за всем молодняком вокруг. Ее материнский инстинкт был развит до невероятных высот, она была матерью-профессионалом своего дела, для нее все вокруг были дети, кроме совсем уж глубоких стариков. Что киборг, что прожженный ходок, для Мамаши Юн все одно, но это не означало, что та вела себя глупо или вызывающе, она шестым чувством осознавала границы дозволенного, умудряясь никого не оскорблять своей заботой настолько сильно, чтобы спровоцировать на агрессию. Если с киборгом, допустим, Юн позволяла себе только вольности в разговоре, то Плавень, к своей печали, попал под статью: «годен для тщательной опеки». И Мамаша возилась с ним постоянно, особенно ее беспокоило отсутствие у Плавня друзей, и этот недостаток она с переменным успехом пыталась исправить, используя оказавшуюся под рукой женскую гвардию, моментально перешедшую под полный контроль. Изгнанные девушки тянулись к пожилой женщине, как к настоящей матери, а та и не допускала, что может быть иначе, моментально обзаведясь шестью дочерьми, которых готова была защищать, наставлять и утешать хоть двадцать четыре часа в сутки, тем более им это действительно было необходимо: первые дни все шесть изгнанниц непрерывно лили слезы, горюя о своей неприглядной судьбе.

Окончательные надежды на то, что их с Мамашей Юн пути разойдутся, Плавень потерял, увидев отношения к женщине Мастера. Киборг, анализируя всех и вся вокруг, в кратчайшие сроки продвинул Юн вверх собственного табеля о рангах; она стала кем-то вроде Гвашта, человеком того типа, что Ржавин всецело уважал — полезным человеком. Мамаша не просто имела мистическую способность налаживать быт всех вокруг, она экстремально положительно влияла на социум внутри ПРИНВЖДИО. Появляясь в самых неожиданных местах с тряпкой и ведром, она парой слов гасила зарождающиеся конфликты, разрешала споры, помогала с душевными проблемами; ее жилетка всегда была доступна для литья слез, а крепкие руки готовы к раздаче воспитательных подзатыльников.

Все ПРИНВЖДИО надолго запомнит день, когда Мамаша Юн гнала по коридору пьяного Плешивого, прознавшего, что в шаговой доступности объявились особи женского пола, и ничтожно сумняшеся решившего, что любая девица будет счастлива лицезреть героя-поисковика перед собой. Девичью гвардию орущий во все горло песни алкаш напугал не слабо, только плешивый ловелас не учел, что на страже женской чести стоит цербер пострашнее аидовского. Позже с протрезвевшем Плешивым побеседовал уже Мастер, по-свойски, без свидетелей шваркнул идиота о металлическую стену и без эмоций пояснил возможные перспективы для пока еще поисковика. С этого момента для Плешивого в зоне отдыха стало не доступно ничего, крепче обыкновенной воды, да он и не особо стремился к веселящим жидкостям, с опаской косясь на камеры: закодировал его Ржавин конкретно, впору деньги брать за качественно оказанную услугу.

Раздав распоряжения и запустив в работу всю машину ПРИНВЖДИО, Сергей принялся ждать, до времени икс оставалось еще час с небольшим. От Болто не было никаких вестей, но это не повод беспокоиться, даже в самом наихудшем варианте у команды ночных диверсантов в запасе не менее четырех часов, быстрее подвальникам просто не добраться до Колодца чисто физически, хотя и это время малореалистично, так быстро доскакать можно только если они все сидят на чемоданах и только ждут, когда полумашина выберется из-за стен ПРИНВЖДИО, а местные шпионы невероятно резвые и смогут моментально передать сообщение. Более правдоподобное число крутилось в районе пяти-шести часов.

Ржавин не глядя стянул с полки ближайшую деталь и положил на верстак, рандомным выбором оказался компактный электродвигатель.

«Почему не работает? Хрен знает. Придется разбирать и там уж смотреть, что да как, неплохое занятие чтобы убить время».

Все шесть манипуляторов резво замелькали, развинчивая и разбирая корпус электродвигателя, пока сам Ржавин подглядывал в камеры стартовой. Рабочие в первый раз самостоятельно занимались модификацией джагернаутов, и следовало этот процесс контролировать, чтобы избежать фатальных косяков, хотя задание как два пальца обо... В общем, прицепить бронепластину к джагернауту не так чтобы сложно, достаточно не уронить ее себе на ногу и надежно закрепить, затянув все болты и страховочные ремни. Пока дело шло споро; народ немного нервничал, это сразу было видно по неуверенным движениям некоторых работников, но никто не ошибался; пара пластин уже заняли свои места, и старший смены успел повисеть на крепежах, проверяя своим весом надежность. Надо сделать ему выговор, чтобы не рисковал, а если брак? Придавит же к чертям, а вес там немаленький. Пока Ржавин контролировал краны, все нормально, он не позволит отцепить многокилограммовую броню раньше времени, однако не всегда же заботливый дяденька Мастер будет заглядывать им через плечо, чтобы подстраховать.

Внутри электродвигателя сгнили все провода, придется менять, треснул металл роторного короба, а еще... Сергей покосился на часы, шесть тридцать, что-то никто не торопился замечать аварию. «Заколебемся потом воду вычерпывать, эх и отделка нижнего этажа идет лесом, чего не сделаешь во имя правдоподобности».

В голове пиликнул сигнал, ничего важного, просто проклятущая неопознанная полоса загрузки дотянула до десяти процентов. Ржавин так и не придумал, как от нее избавиться, и ни на йоту не приблизился к разгадке предназначения загадочного процесса. Единственный план как был так и остался: банально дождаться ста процентов и посмотреть, что получится.

— Мастер! Мастер! Там... там, — в мастерскую ломился кто-то из ремонтников, барабаня в закрытую дверь.

— Что?

— Трубу прорвало, вода хлещет на первом уровне. Мы не справляемся.

— Так какого хрена не связались через миником, я же вам выделили на каждого балбеса по одному? — Сергей схватил контейнер с базовым набором инструментов, находившийся всегда под рукой, и вылетел в коридор.

— Мы... Мы не подумали.

— Как часами болтать через него, вы подумали, а для дела использовать — нет? Ладно, это подождет, веди. Быстрее! Шевели костылями!

* * *

Заброшенная вентиляционная шахта

— Мы правда туда полезем?

— Подбери сопли, дорожка верная, не раз протоптанная. Жгут проведет как по скользкой.

— Все заткнулись, Нун, ты где?

— Тут я, разойдитесь, чего встали! — сгорбленный мужик в грязно-желтой броне растолкал стоявших на пути соратников и протиснулся вперед колонны. — Кого ждем?

— Сигнала ждем, побережемся, — ответил долговязый, жилистый подвальник, расположившийся на крышке огромного люка.

— Батареи жжем попусту.

— Будет тебе батареи, если все сложится, а если безмозглый мудень прознал, все там ляжем к ржавым богам, — третий участник разговора сидел прямо на земле, подложив под себя промасленный сверток; рядом с ним лежала внушительная бочка, связанная раструбом с распылителем перевязанного проволокой хим-огнемета.

— Говорил, надо было раньше с ними кончать. Двинься, — горбатый потеснил жилистого и уселся на крышку рядом.

— Кто ж знал?

— Я блядь, знал. Если есть рядом враги — их надо давить, намотали бы кишки Воротилы на балку год назад, сейчас не было бы проблем.

— Умный ты, Нун, аж спасу нет, взял бы своих и вперед, кто тебе мешал? Небось, не очень-то хотелось в разборки с добытчиками лезть?

— Сука, я за всех, что ли, тащить должен? Скажи, Жгут?

— Каждого третьего не досчитались бы как пить дать.

— А сейчас, Чекал, два из трех сдохнут, купологоловые так просто не сдадутся. Знают, выродки, что мы их точно не пожалеем .

Долговязый поежился:

— Не зальем гнид кислотой — нам хана, самодел их не берет.

— Мы проверяли?

— Фомка на этот счет пиздеть не станет, незачем ему.

— Я проверял.

— Чего? Когда это ты Чекал по купологоловым палил?

— Ебана, Нун, кроме твоих предсказаний, иногда можно и башкой подумать. Из чего их бронь сделана? Из рабочих комбезов, их на свалке дохуя валяется, бери и проверяй. Не берет самодел, даже в упор, толстые слишком, в первом слое пули вязнут, даже если пробили.

— Нам бы разжиться такими.

— Попробуем, но что-то мне подсказывает, без безмозглого они фурычить не будут.

— Похуй, обойдемся, главное, киборга и его выкормышей завалить, и будем жить по старому, мож, в Колодец переберемся, тут места поболе.

Разговор прервал частый писк, Жгут привстал с земли и отстегнул от пояса небольшой черный ящичек. Откинув крышку, он уставился на мигающую красную лампочку внутри, она вспыхивала попеременно то короткими, то длинными импульсами в такт трескучему писку.

— Плита сообщает, безмозглый копается с трубами и работы там еще много. Проверил путь, все чисто, ни следа, камер нет.

— Откуда он знает, что на пути никого не было?

— Все просто, Нун, эта часть Колодца нежилая, на мостках пыли сантиметры, любой шаг четко виден. Плита мужик тертый, его не наебешь, раз говорит, что на пути никого не было, значит, так и есть.

— Что-то предчувствие говенное.

— Поздно ссать, Нун, время веселиться, — долговязый спрыгнул с люка. — Фомка, гутарил, там сучки чистенькие появились, прям из города, забиваю тройку.

— Не пизди, Чекал, делить по справедливости будем.

— Сначала доживите до дележки, — Жгут отстегнул от ящичка тонкий пластиковый стержень и постучал им по металлической пластине сверху, — все, ответил Плите, что мы идем, лучше шанса может не случиться. Все помнят расположение турелей?

— Да помним, помним.

— Смотри, Чекал, выведешь своих под стволы, сучек будешь тискать у ржавых богов.

— Или ржавые боги будут его тискать как сучку, — заржал Нун, вставая с люка.

— Иди нахуй.

— Заткнулись, сосредоточились, и без хуйни, — Жгут махнул столпившимся в стороне людям, — крутите. Да больше, вдвоем не сдвинете, давай, народ, навались.

Подвальники обступили люк и с трудом, взявшись толпой, открыли запор, крышка шлюза со скрипом щелкнула и подалась верх. Пружины толщиной с человеческую руку взяли на себя большую часть веса, иначе сдвинуть эту махину вручную было бы вообще невозможно.

Вентиляционная шахта изнутри поражала своими размерами, тут могла спокойно разъехаться парочка карьерных грузовиков, а уж места для полусотни людей хватало с избытком. По трубе гулял пробирающий до костей ледяной ветер, порождая низкий гул на всем протяжении пути. Звонкий стук стальных подошв спускающихся подвальников отражался от стен, перерастая в грохот, когда очередной до зубов вооруженный головорез всем весом приземлялся на металлический пол. Казалось, на этот шум должен сбежаться весь Колодец, но главари не беспокоились, не раз проходя этим путем, они уже давно выясняли, что на том конце шахты все тихо, звук так далеко не распространяется, обеспечивая скрытность вторженцам. Немало сил потратили подвальники в свое время, чтобы протоптать скрытную дорожку внутрь Колодца: нерабочую вентиляцию преграждали десятки фильтров и турбин, соединенных с монструозными винтами вентиляторов, обеспечивающих работу всей системы. Чтобы беспрепятственно пройти, приходилось буквально прожигать себе дорогу через все препятствия. Многие литры кислоты были потрачены на ослабление решеток и заслонов настолько, дабы появилась возможность выломать их подручными инструментами, толстенный метал едва-едва подавался, пришлось угробить немало одноразовых, чьи обмороженные трупы до сих пор валялись то там, то тут. Еще больше подвальных рабов ушло на добычу огромных объемов кислоты из отстойника; одноразовые дохли как мухи, однако затраты стоили результата. Получив удобный проход, подвальники постепенно подминали под себя банды черных с нижних уровней Колодца, постоянно имели самую актуальную информацию о действиях Воротилы, вербуя столько шпионов, сколько им было нужно. Подсадить депрессивного идиота на химию не так уж сложно, особенно легко прокатывало с недавними изгнанниками, а потом они уже сделают все что угодно, лишь бы не остаться без новой дозы. Этот метод прокатил даже в хваленом ПРИНВЖДИО. Отбор туда был слишком строг и дотошен, чтобы пропихнуть своего человека, но всегда можно перетянуть уже работающего там идиота, надо только знать подход. Если бы не безмозглая железяка, подвальники планировали прибрать Колодец к рукам через пару лет, без единого выстрела, но гребаный киборг смешал все планы тройки главарей, и теперь приходилось жертвовать огромными ресурсами, чтобы все не стало еще хуже, ведь помимо Воротилы, окопавшемся в собственном гнездышке, у них имелись конкуренты и позубастей.

— Чекал, сговоримся так: ведешь своих прямой дорогой к безмозглому.

— Захуя? Фомка его должен прикончить.

— Должен — это ни хера не значит, он хоть и изворотливый уебок, но тупой как ржавая банка, не стоит сильно полагаться на этого имбецила. Я рвану к главному входу ПРИНВЖДИО, сразу запрем купологолового внутри. Нун со своими чистит людей Воротилы, ты к нему присоединишься после, а потом уже будем думать, что с их базой делать.

— Измором брать, на штурме все поляжем.

— Скорее всего, да, однако это будет зависеть от того, сколько купологоловых прикончим вне ПРИНВЖДИО, может, повезет.

— Жгут, гляди.

— Метка от Плиты, все в порядке, за поворотом спускаемся к одному из насосов, там приберите все, что лязгает, надо постараться не обнаружить себя раньше времени.

Вентиляция кончалась огромной заслонкой, проделать дырку в которой можно было даже не мечтать, однако имелось несколько боковых ответвлений, позволявших пройти по ним в полный рост, и все они заканчивались в технических помещениях, закрытых антирадиационными переборками, что являлось одной из причин, почему колодезные слабоумные их до сих пор не обнаружили: разбирать целые экраны никто не хотел, они без того в дефиците.

«Да и там одни раздолбаи безмозглые», — мысленно добавил еще одну причину Жгут.

Жить и не знать обо всех скрытых способах проникновения на свою базу — верх идиотизма, по его мнению. Безмозглый не такой, ему дай немного времени, и вентиляция окажется под прицелами турелей, еще один повод поторопиться с устранением киборга.

Идущий впереди всех боец остановился около экрана, фильтрующую решетку и винт в этом месте давно сняли, а саму переборку предусмотрительно перевесили на петли, потому сейчас подвальники не ломились с грохотом и скрипом внутрь, а тихо отогнули створку и заглянули в компрессорную. Самих компрессоров на местах не было, их при консервации подкупольные забрали, остались только намертво впаянные в пол стойки и обрубки коммуникаций.

— Чисто.

— Всем тихо, сначала говорим с Плитой, потом расходимся. Нун, заводи своих, по стенкам становитесь, хим-огнеметчиков назад; пока купологоловых не встретим, вперед не лезьте и берегите канистры, еще не хватало нам тут взрывов.

Подвальники шустро и насколько возможно тихо один за одним выбирались из шахты, главари собрали самых лучших бойцов, что у них были, ни одного конченного безумца или хим-торчка с расплавленным мозгом, можно сказать, элита, не те отбросы, сдохшие в Отстойнике.

— Жгут, где Плита?

— Не паникуй, наверняка дальше ждет, смотри на пол, вон одиночная цепочка следов в пыли.

Для надежности Жгут вывел своих бойцов ко входу, которым обычно не пользовались, сберегая как раз для таких случаев. Не засвеченный путь — меньше шансов на засаду, опытный подвальник не собирался пренебрегать лишними предосторожностями.

— Двигаем, тихо!

Нестройная толпа потянулась к коридору, напряженно водя стволами огнестрела. За компрессорной располагалась щитовая, тоже ощипанная до оголенных проводов, места тут было больше, и строй разошелся вширь.

— Жгут! — сзади его догнал Нун. — Мне кажется, или резко потеплело?

— Кажется.

— Нет, точно потеплело, аж жжет. Херовое у меня предчувствие.

— Нун, завали ебало.

— Жгут, слышь, — долговязый Чекал обернулся, — Нун не пиздит, как в печке ебана, у тя просто скорлупа толстая.

— Здесь не должно быть отопления, трубы теплотрассы далековато, — Жгут остановился и показал другим знак сделать так же. — Насколько жарко?

Нун провел рукой в амулитовой перчатке по металлическому наплечнику своей брони:

— Хуйна какая-то, как на сковородке.

— Стра... — Жгут запнулся, его как током пробило, пришло осознание, от которого перехватило дыхание; организм моментально выбросил в кровь ударную дозу адреналина, подвальник со всей силы заорал: — Назад!!!

Еще ничего не соображающие люди неуверенно попятились, задние ряды среагировали позже, чем передние, образовалась толкотня и суматоха, однако уже было поздно. Из-за плеч хим-огнеметчиков повалил грязно-коричневый дым, бойцы с канистрами прожигающей кислоты на спинах недоуменно покосились назад. Кто-то успел схватится за лямки креплений хим-огнеметов, кто-то — только вскрикнуть, видя, как нестабильный раствор горючей жидкости распирает баллоны изнутри. Толстенный металл стенок порвало как бумагу, раскаленная химия брызнула во все стороны, при соприкосновении с воздухом моментально обращаясь в потоки беспощадного пламени. Стоящим ближе к стенам бойцам повезло больше всех, их ранцы смерти практически сразу взорвались, несколько человек за доли секунды лишились всей своей кожи, отваливающейся гниющими кусками вместе с элементами брони, они едва успели испугаться или почувствовать боль, когда хим-топливо взорвалось, разнеся их на кровавые ошметки. Тем, кто стоял ближе к центру, легкой смерти не досталось, цепная реакция разрывов задела не всех, и не всем посчастливилось уйти без агонии.

Жгут видел все как в замедленной съемке, его сердце билось как бешеное, грозясь вот-вот выпрыгнуть из груди от ужаса. Его люди, целая армия, предназначенная, чтобы сокрушить Колодец, рухнула в чистилище к ржавым богам, ржавая казнь наяву, она уже здесь. Цепь, один из опытнейших ветеранов, сидел на корточках, пытаясь единственной целой рукой содрать со спины пылающий баллон, скрюченные пальцы скребли по плечам, вырывая из плавящейся плоти куски кожи и мышц вместе с въевшимися внутрь ремнями. По земле катался Литаник, белобрысый парень был едва узнаваем в том горящем куске визжащей плоти, которым он стал. Зик, стоявший прямо за ним, истекал реками крови от сотни кусочков металлической шрапнели, пробивших его тело, подвальнику не повезло оказаться рядом с разорвавшимся хим-огнеметчиком, и разлетевшиеся от взрыва куски брони сработали не хуже осколочной гранаты. Ядовитый огонь был везде, пожирая одного человека за другим, крики страха и боли забивали уши, безумие обожженных людей, неистовствующих в последней агонии, и отчаяние в глазах еще борющихся за жизнь.

Чекал что-то кричал, размахивая руками, его сознание отторгало происходящее, ложные образы того, что можно еще что-то изменить, кого-то спасти властвовали над сознанием. Противоречивые приказы сыпались из охрипшего горла; скинув заплечный мешок, он размахивал бесполезной тряпкой, пытаясь сбить огонь с ближайшего бойца, но тут он замер с поднятой рукой: из груди долговязого вырвались кровавые всплески, маленькие, безобидные на вид шарики навылет пробили его тело в нескольких местах и отправились дальше, ища новую жертву.

Жгут обернулся. С противоположной стороны выстроилась цепочка из купологоловых вперемешку с бойцами в черных бронежилетах, их странные стволы непрерывно извергали поток выстрелов, изрешечивая немногочисленных выживших.

«Понятно, — в голове Жгута неожиданно прояснилось: — Пленных не будет».

— Вперед! — его крик разорвал какофонию боли, достигнув тех, кто еще мог держать в руках оружие; обезумевшие подвальники, ведомые звериными инстинктами, кинулись на противника, беспорядочно паля из всего, что было. Жгут до боли в пальцах сжимал рукоять хим-огнемета, только его оружие осталось целым, потому что имело иную, чем у остальных, конструкцию, состоящую из двух изолированных друг от друга баллонов с безопасными по отдельности химикатами. Пока они не смешивались в раструбе распылителя, им не страшна была высокая температура. В голове главаря подвальников пульсировала единственная мысль: «Успеть, добежать, только бы добежать, хоть один выстрел».

Левое плечо дернуло назад, резкая боль вспыхнула яркой точкой на краю сознания и исчезла, задавленная адреналином, Несколько выстрелов скользнуло по броне, солдат СБК разрядил в толстую нагрудную пластину полмагазина, но она выдержала. Купологоловый рядом повернул в его сторону голову, жерло чудовищной пушки смотрело прямо в грудь Жгуту. Резкий рывок, окровавленный обрубок промелькнул на границе периферийного зрения: «Левая рука, похер, все равно я почти, почти...» Второй, шрапнельный, выстрел превратил подвальника в решето, умирающее тело на последнем рефлексе зажало курок. Струя химического пламени окатила ближайшего купологолового и двоих бойцов СБК. Жгут умирал с застывшей на губах кривой ухмылкой, он упал на землю одним из последних; пробитый в нескольких местах рюкзак с баллонами выплеснул свое содержимое на пол, смешавшиеся жидкости вспыхнули ровным синим пламенем, быстро превращая в прах мертвые тела, сгрудившиеся в пяти метрах от цепочки поисковиков ПРИНВЖДИО.

* * *

Тридцатью минутами ранее, стартовая ПРИНВЖДИО

В пусковой стояла суматоха, рабочие, подгоняемые главным смены, спешно запихивали поисковиков в джагернауты, нервно посматривая на часы, временные рамки экстренной формы требовали управиться за десять минут и ни секундой больше. Пара крепких ребят чуть ли не башмаками утрамбовывали матерящегося Диагорая, умудрившегося впопыхах зацепиться рукавами термокомбинезона за края кардоплексовых пластин. Индеец коленом упирался в спину Казака, удерживая того за руки, чтобы разрезанные швы псевдомышц быстрее срослись, тем же самым занимался Борода с Орхемом, стиснув со всей силы у джагернаута края скрытого внутри шва. Уже готовыми был только Кирпич и Угрюм, непонятно как среагировавшие на вызов минут на восемь раньше остальных. Они спокойно стояли у стены, перебирая патронные блоки ПОЛЭНО, заменяя каждый второй шарик на картечный; заниматься настолько филигранной работай в толстенных перчатках скафандра требовало немалой сноровки, но большинство поисковиков за последнее время, почти срослись со своей броней, проводя в ней по шесть-семь часов ежедневно.

«Покой нам только снится», — как высказался Мастер, рассылая формы с графиком патрулирования. Времени у защитников Колодца, вне своих обязанностей, хватало только на поесть, посетить уборную и завалиться спать. Психи вроде Кирпича еще посещали спортзал, однако на лидера Долга равняться не стоило: он только с виду из плоти и крови, а так, по общему мнению, тот же киборг, только морда посимпатичней.

— Какого, к ржавым богам, хрена? — в пусковую ввалилась троица Резкого, лидер Четвертой был явно не в духе, потрясая внушительными кулаками джагернаута. — Мы только добрались до места патруля, и тут эта лядская форма. Мастеру что, доставляет удовольствие нас туда-сюда гонять?

— Экстренный вызов на то и экстренный, смирись, Резкий, — Бочонок справился с рюкзаком одним из первых, присоединившись к своей группе.

— Знаете, где я его видел, этого киборга двинутого с его приказами?!

— Где? — шлем Кирпича медленно повернулся, фокусируя на скандалисте свои камеры. — Ну, просвети нас, а мы все посочувствуем.

— Иди ты, Кирпич, — лидер Четвертой заметно стушевался под взглядом самого опасного поисковика ПРИНВЖДИО.

Пусть за Кирпичом еще ничего такого не было, но его осведомленность о делах киборга была заметно выше, чем у всех остальных, и именно к нему ходил Сиплый с личными формами Мастера. К тому же Долг не скрывал свою гипертрофированную лояльность к ПРИНВЖДИО, а Кирпич не скрывал, что свернет башку любому, кто ослушается приказов Мастера, напрямую бросив вызов новой системе.

— Что от нас надо?

— Не знаю, — Кирпич развел руками, — сказано собраться в полном вооружении, мы собираемся, дальше — ждем.

— Сука, я ему что, кукла на ниточках?

— Нет, Резкий, ты жук, маленький, но очень вонючий. Так что стой спокойно и жди приказов.

— Твоих, что ли? — Резкий хмыкнул.

— Может, и моих, — Кирпич с щелчком вогнал патронный блок в рельсотрон, — хочешь побунтовать?

Лидер Четвертой ничего не ответил, и под шлемом не видно было, как перекосило от злости его морду и как эта гримаса через секунду превратилась в мерзкий оскал.

Поисковики один за одним заканчивали облачаться и вооружаться, выстраиваясь у стенки ожидать непонятно чего.

— Первый, ну как? Расслабился?

— По-полной, Индеец, сначала чуть мозг не переклинило, а потом уж расслабился так расслабился. О таком предупреждать надо.

— Первое впечатление важное самое, иначе вся терапия насмарку.

— Может, тебе в медицину податься? Будешь целителем человеческих душ, нечего такой талант психолога в джагернаут закупоривать.

— Не, это хобби, только для своих братанов, первый сеанс бесплатно, дальше за мастеровые.

— Тихо, — Кирпич поднял руку, его миником замигал, оповещая о поступлении новой формы. — Выдвигаемся, нам поступил приказ, строй: Долг первым, дальше Брат за брата, Содружество, Пятая и группа Резкого замыкающая. Вперед!

Орхем переглянулся с Бородой, решение ставить не самый надежный отряд в конец было странным, но спорить с Кирпичем никто не захотел, время, так сказать, неподходящее. Даже Диагорай притих, чуйка бывалого ходока сигнализировала о грядущей заварушке, сделав Дигги непривычно сосредоточенным.

Широким шагом весь действующий состав ПРИНВЖДИО прошагал до выхода с базы, гремя металлическими подошвами. Кирпич уверенно свернул к спуску на нижние уровни, преодолел несколько подъемов, оказавшись около выстроенной недавно заслонки против Черных. Ни на секунду не замедляясь, он вписался в металлическую плиту плечом, снеся ее будто картонку; в отличие от остальных коридоров, этот барьер оказался не впаян намертво в металлические стены и пол, а лишь слегка прихвачен сваркой по краям, что намекало на заранее предусмотренный исход событий, при котором боец в джагернауте легко мог ее вынести.

— Кирпич! — раздался по связи голос Фингала. — Резкий со своими пропал, сзади никого нет.

— Хорошо.

— Чего?!

— Сейчас нет времени их разыскивать, потом разберемся.

Орхем посмотрел на экран камеры заднего вида. В таком грохоте группе Резкого достаточно было просто остановиться чтобы никто не заметил их отсутствие в строю, и как-то так вышло, что Фингал со своими никогда не держал камеру заднего вида включенной: он путался, если видел перед собой сразу оба направления, впадая в дезориентацию. Плешивому было просто лень настраивать обзор, про Рваного Первому ничего не было известно, но Орхем готов был поспорить, что и он не пользовался возможностью постоянно смотреть себе за спину. Если бы предпоследними шла его группа, без сомнений, Дигги или Борода заметили дезертиров камерой, вид с которой сейчас закрывала плетущаяся последней Четвертая.

«Все страннее и страннее».

— Это наши, спокойно!

С боковых проходов к колонне джагернаутов присоединилось два десятка бойцов СБК, выглядящих еще более растерянными, чем поисковики, они старательно пытались держать подобие строя, непонимающе озираясь по сторонам.

Спустившись еще ниже, в заброшенную часть Колодца, к самому насосу, Кирпич остановился, чего-то ожидая. Томление неизвестностью продолжалось недолго, из темной ниши вышел сухопарый человек в черном плаще и капюшоне, частично прикрывающем отполированную, гладкую маску без намека на прорези для камер или визора. Под плащом виднелась черная сегментарная броня, идеально подогнанная под его телосложение, такую в Колодце мог сделать только Мастер и никто иной. Осмотрев поисковиков, неизвестный приглашающе махнул рукой в сторону дальней двери и неспешно прошел мимо, за ним по полу волочился прихваченный рукой за куртку труп с перерезанным от уха до уха горлом.

— Внимание, — Кирпич настроил связь на внешнее вещание, чтобы его услышали СБКашники, — по моей команде атакуем следующий зал, там случайных людей не будет, стрелять на поражение, дадите подвальникам хоть шанс — можете прощаться с жизнью, они пришли не разговоры разговаривать. СБК, прячьтесь за нами, мы толстокожие, выдержим сколько угодно попаданий из огнестрела. Мне нужны только трупы врагов, не мешкать, не думать, жать на курок — все, что от вас требуется. Понятно?

СБКашники вразнобой кивнули, подтверждений от поисковиков Кирпич не ждал, по умолчанию рассчитывая на выполнение своего приказа. Потянулись минуты ожидания, кто-то нервно переступал с ноги на ногу, Казак пощелкивал штурмовым тесаком, вытаскивая и загоняя его обратно в ножны, Долг и Дигги замерли каменными статуями, готовые в любой момент сорваться с места.

— Началось, — по связи прошел шепот Бочонка.

Приглушенные толстыми стенами звуки взрывов пронеслись сквозь строй воинов Колодца и ушли вверх по лестнице, отразившись от стен, за ними последовал нечеловеческий вой боли.

— Вперед!!! — Кирпич сорвался с места подобно разогнувшейся пружине, остальные, уже ни о чем не думая, рванули следом; хлипкая преграда двери сорвалась с петель и звякнула где-то в темноте, маленькая каморка, заканчивающаяся еще одной дверью и коротким коридором, пролетела мимо, будто этих метров и не было вовсе.

Спина бегущего впереди Угрюма исчезла; Орхему показалось, что он запрыгнул в филиал ржавого чистилища, но пока мозг осознавал происходящее, палец уже давил на спуск, посылая смертоносные шарики в мечущиеся на фоне пламени фигуры людей. Он машинально отпрыгнул в сторону, давая путь Дигги, поступившему точно так же, едва протиснувшись в проем, ходок уже разрядил картечный заряд в плотную толпу подвальников и убрался с пути остальных.

Поисковики растянулись в цепь, работая по живым мишеням словно в тире, сзади застрекотали автоматы СБК, дополняя картину хаоса. Стены, пол, потолок, все было в огне, металл плавился испуская ядовитые испарения, смешивающиеся в воздухе с вонью прожженной человеческой плоти.

Огромный бугай, с ног до головы закованный в металл, что-то хрипло заорал, неразличимый полурев утонул среди истошных криков напирающих отовсюду, но его услышали. Живые мертвецы, обезумев, кинулись на своих палачей, волоча по земле сползающую от химического огня кожу, изувеченные, разбитые, в их глазах отражалась сама смерть, задержавшая лезвие ржавой косы у их горла и готовая в любой момент забрать грешников в свои чертоги. Ничтожные секунды существования, пропитанные безумной яростью, вели подвальников в последний бой.

По броне джагернаутов застучали шальные пули, безвредно разбиваясь о нагрудные пластины или застревая во внешнем слое хесмоцита. Орхем переводил прицельный маркер с одной цели на другую, в его отрешенном разуме не осталось места для размышлений, перед ним были не люди, всего лишь цели. Шарик, выпущенный на запредельной скорости, насквозь прошил чье-то тело, сзади взорвался кровавым фонтаном брызг еще один враг, следующему разворотило осколками грудь. Изрешеченный подвальник чуть в стороне опрокинулся навзничь, раздался щелчок затвора, и новая очередь добила еще шевелящегося подранка. Тот самый бронированный бугай вырвался вперед — незнамо, как он сохранил свой хим-огнемет — и со всех ног несся к их строю. Орхем перевел прицел левее, следующий выстрел дробью должен поставить жирную точку в жизни неизвестного подвальника. Случай? Невероятное стечение обстоятельств? В последнее мгновение прострел заслонил горбатый крепыш с огромной дырой в животе, ему и достался смертельный подарок, хим-огнеметчика только ранило в плечо. Опасность заметили и другие, один из бойцов СБК выпустил в цель остаток магазина, однако броня бугая выдержала. Номер одиннадцатый, Первый видел со своей позиции две единицы на наплечнике джагернаута, разрядил туда же свой рельсотрон, к сожалению, не картечь. Обычный шарик просвистел в двух сантиметрах от торса резко ушедшего в сторону безумца, оторвав ему руку.

Волна синего пламени накрыла строй поисковиков, истошный крик вывел Орхема из состояния покоя, на этот раз верещали не враги, это были свои.

«Кто? Кто? Одиннадцатый, кто это?» — Орхем никак не мог вспомнить, чей джагернаут ходил под этим номером.

Последний подвальник испустил дух, перемолотый выстрелами в кровавую кашу, и теперь все спешили оказать помощь своим. Одиннадцатый стоял, отбросив рельсотрон, и пытался руками сбить пламя с полыхающей брони, рядом по земле катались две обгоревшие головешки, только-только бывшие людьми.

— Не могу сбить! Горячо!

— Плиту, скинь плиту! — к горящему подскочил Борода и попытался зацепить крепления усиленной защиты, но мечущийся из стороны в сторону поисковик не давался.

— Угрюм, давай! — Кирпич схватил паникующего одиннадцатого сзади и сжал что есть мочи, Угрюм уперся ему в плечо, стараясь не касаться огня. Зафиксированного поисковика обступили со всех сторон, Борода и Дигги, не мешкая, сорвали крепления, на пол с грохотом упала прожженная по центру броневая пластина, сзади рухнул заплечный рюкзак.

— Горячо!!! Ааа!

— Держи!

— К стене, быстро! — Борода замахал руками, указывая на ближайшую стену. Кирпич не стал спрашивать, что да как, а просто перекинул здоровенный джагернаут одиннадцатого через бедро и пинком прижал к стене. Угрюм тут же зажал руки поисковика, не оставляя тому шансов вырваться.

Борода вынул тесак:

— Жми разблокировку! Давай! Отруби блок! Отруби!

На спине наметился стягивающий шов, похоже, горящий поисковик еще не совсем потерял голову. Размахнувшись, Борода несколько раз рубанул по шву и засунул пальцы в наметившуюся прореху, Дигги присоединился, с усилием разрывая слой хесмоцита.

— Давай! Сука, давай!

Казак, Якут втиснулись рядом и так же потянули шов, по связи лился поток мата и кряхтения.

— Крепкая, зараза!

— Время!

— Схватил, давай!

В стороны полетели обломки противорадиационной защиты, Борода просто сминал их бронированным кулаком и выбрасывал наружу, потом в дело опять пошел штурмовой тесак, последний слой псевдомышц отделял одиннадцатого от спасения.

— Если промахнусь...

— Руби!

Борода, сдерживаясь, пропорол синтетическую ткань, уже по отработанному сценарию узкую дыру моментально разорвали, и Дигги запустил руку внутрь джагернаута, вытащив за шкирку красного как рак и полностью мокрого от пота Бочонка.

— Назад!

Оставшаяся без опоры броня рухнула на пол, огонь на груди хоть и заметно ослаб, но не потух, продолжая пожирать джагернаут.

Кирпич решительно поднял свой рельсотрон и, растолкав поисковиков, врубился в толпу СБКашников, разгребая их в стороны, как в заплыве по водоему. Дойдя до центра толпы, он опустил ПОЛЭНО и прежде, чем кто-то успел что-то сообразить, выстрелил в голову скулящему, обожженному куску мяса, лежащему на полу.

— Какого хера вы ждете, суки?! Чтоб дольше помучился?! Не дай мне судьба таких товарищей! Руки дрожат?! Или что?! — Кирпич обвел камерами застывшую группу СБКашников. — От такого никто не заговорен, может и с вами случиться, попомните этот случай, когда, сходя с ума от боли, будете смотреть в глаза тем ссыкунам, что боятся своему соратнику подарить избавление.

— Но...

— Что? Скажи, что его можно было спасти, только попробуй, и я вот этой вот рукой, — Кирпич сжал кулак, — размозжу твою тупую голову. Марш на свои посты. Кто сказал, что это единственная группа вторжения? Смена через час.

СБКашников как ветром сдуло, Кирпич вернулся к своим. Бочонок уже немного реагировал на внешние раздражители и даже худо-бедно пытался встать на ноги.

— Ни хера там печка! — Казак из любопытства засунул руку в прогоревший насквозь джагернаут.

— Джейн? Как там Джейн? — запинающимся голосом спросил Бочонок, пытаясь из-за толпы поисковиков разглядеть свою броню.

— Кто?

— Сержант, ИИ то есть.

— Нормально, — ответил Индеец, — шлем целехонек, вся начинка сержантов там.

— Хорошо, — Бочонок подуспокоился, — жарковато тут.

Взгляд всех поисковиков как по команде примагнитился к горе горящих трупов.

— Бхахахаха! — Кирпич полубезумно заржал, вслед раздались сначала редкие смешки, а потом в металлических туннелях грянул настоящий гогот.

Орхем смеялся, захлебываясь душным воздухом не справляющейся системы вентиляции, смеялся, барабаня дрожащими костяшками пальцев по стволу рельсотрона, смеялся, пытаясь выплеснуть накопившийся как яд стресс. Смех среди горящей плоти, смех среди царства смерти; убийцы смеялись над трупами поверженных врагов, чтобы не заразиться их безумием, не слететь с катушек от видов разваливающихся на бегу людей. Мы настолько хрупки и чересчур живучи, чистилище ждет нас за каждым углом и жизнь не отпускает израненное тело, все вместе слишком противоречиво, слишком непонятно, просто слишком для сознания человека, так что пусть будет временное помутнение, а потом ночные кошмары, привычные ночные кошмары, от которых всегда можно проснуться в своей кровати и мертвые не будут тянуть свои руки к живым, не то что сейчас.

* * *

Около узла внутренней водопроводной сети

Как говорится, ломать не строить; то, что было разворочено одним направленным взрывом за десятые доли секунды, чинить приходилось часами. Ржавин мог собой гордиться, настолько качественно создать самому себе проблемы был способен не каждый. Кажется, заменить трубы легко, всего делов-то, свинтить поломанные, поставить новые, но когда за дело берется профессионал со стажем моментальных демонтажных работ, шесть часов возни обеспеченны.

Сергей запихнул радиоуправляемый заряд настолько далеко за переплетение канализационных труб, насколько это позволяла длина гибкого манипулятора. Подрыв точно по плану уничтожил самый дальний стояк, скрытый за тонкой фальшстеной из металлической фольги, натянутой на каркас. Теперь, чтобы произвести ремонт, приходилось разбирать к чертям всю эту паутину водовода, ковырять стену, и только потом умелые ручки могли добраться до источника проблемы, а после все следовало сделать в обратном порядке. Надо отдать должное, эта трубная вакханалия не имела никакого отношения к строителям из подкупольного города, проектировавших Колодец, это более позднее изобретение местных умельцев. Изобретение вынужденное: прогнивший участок, на котором пришлось городить, скажем так, временную водопроводную конструкцию, изначально состоял из умного мультимагистрального трубопровода, отличающегося от обычного стояка как космический корабль от велосипеда. В этом чуде инженерной мысли одних датчиков было напихано больше, чем во всем Колодце сейчас, он один контролировал всю внутреннюю систему бытовой подачи воды и делал это со скромного пульта где-то в диспетчерской. Естественно, заменить такое чудо, имея знания и навыки на уровне сантехника с первого курса ПТУ, было нереально, и это даже не учитывая отсутствие необходимых материалов и приборов, так что накрутили то что накрутили, отец Ржавина называл такой подход — колхоз. Вместо одной прилизанной связки труб в гофрированном корпусе у них имелись десятки отдельных трубок, шлангов и тому подобного, подключенных как на душу положено, лишь бы кое-как фурычило. Но ведь работало! Работало, черт возьми! Хер знает как, однако факт был налицо. У Ржавина, в первый раз увидевшего эту конструкцию, в голове мелькнула мысль, что ремонтники просто сильно верили в работоспособность своего детища настолько сильно, что реальность сжалилась и махнула рукой, сказав: «Хрен с ними, пущай, в натуре, работает».

Закончив замену стояка, Сергей приладил новенький кусок фольги и закрепил его болтами: «Теперь все собрать заново, пока некогда что-то модернизировать, работало на честном слове и скотче, поработает еще немного, сейчас не до того».

Сзади раздался сухой щелчок, Ржавин сделал вид, что ничего не заметил, спокойно продолжив заниматься своими делами; всех посторонних он давно разогнал, помощники ему тут были не нужны по очевидным причинам. Щелчок повторился, потом еще и еще раз.

— Что, никак, Резкий? Тебе помочь? — не спеша затянув резьбу и проверив прочность хомута на резиновой трубке, Сергей развернулся. Сзади него парочка джагернаутов под номером четырнадцать и два увлеченно жали на курки рельсотронов, все еще надеясь на выстрел. — Честное слово, я надеялся увидеть запасной план, может, бомбу самодельную или припрятанный хим-огнемет, но я отлично понимаю подвальников, сам бы не стал ставить на такого идиота слишком много.

— Тебе конец, ржавый ублюдок, — Резкий отбросил ПОЛЭНО и перехватил рукоять тесака, его напарник, помедлив, повторил за ним.

— Ненавижу случайности, Резкий, ты — непредсказуемая ошибка в моих расчетах, риск был неизбежен, мне банально не повезло.

— Тут ты прав, киборг, тебе не повезло, — предатель кинулся вперед, занося клинок для удара, его подпевала поступил зеркально наоборот, развернулся и бросился бежать, но оба — что первый, что второй — просто застыли как статуи в нелепых позах.

— Бурдюк не самый надежный союзник, правда? Я рад, что только он польстился на твои худосочные намеки, вербовщик из тебя ничуть не лучше, чем поисковик, — Резкий что-то замычал в своем скафандре с отключенной связью, — не стоит беспокоится, вы тут ненадолго. — Ржавин вернулся назад к трубам: «Все таки как сложилось, что из всей быдлоты нижнего уровне в первой же партии сам притащил себе подвальника в ПРИНВЖДИО, случается, что тут поделать, надо же было с кого-то начинать».

Сергей почти успел доделать всю работу, как в коридоре застучали тяжелые шаги. Кирпич и Угрюм ничуть не удивились двум восковым фигурам посреди площадки: лидер Долга был осведомлен о большей части плана, а Угрюму было плевать, он вошел в режим кропотливого исполнения приказов, и ничто и никто не могло сбить его сейчас с толку.

— Как прошло, только коротко: результат, потери. Подробности сам потом гляну.

— Все хорошо, Мастер, подвальников положили всех до одного, никто не ушел, выживших нет. У нас прогорел джагернаут одиннадцатого и погибли два бойца СБК.

— Неужто хим-огнеметчик какой выжил?

— Да.

— Интересно, его оружие уцелело?

— Нет, в конце баллоны загорелись, остался сплавленный в шар кусок металла с костями.

— Ладно, для такой операции потери невелики, как-нибудь переживу, тем более, в ближайшее время у нас освободится парочка скафандров, — Ржавин многозначительно покосился на Резкого и Бурдюка.

— Что прикажете?

— Предателей в утиль, сам реши как, мне недосуг, можешь хоть прирезать за ближайшим поворотом, главное, со всей аккуратностью вытащите ублюдков из моих джагернаутов.

— Коротыш?

— Его не завербовали, просто обманули, наивный парень. Резкий его на базу отправил по липовому поручению. Теперь он твой, забирай и сделай из пацана нормального поисковика, это приказ. Форма о переводе будет позже.

— Слушаюсь, — сейчас Кирпичу стоило бы козырнуть, Ржавину именно в этот момент показалось, что у них не хватает ритуальных жестов в организации: «Вот прям для боевитого Кирпича и введу. Пусть порадуется, ему армейские ужимки придутся впору, как разношенные башмаки, вроде и старенькие, но родные и до жути удобные».

— Через два часа общий сбор, нас ждет ответный визит к подвальникам, пора самим сходить в гости.

Кирпич согласно кивнул, что в джагернауте выглядело как небольшой поклон, и, подхватив подмышку парализованного, а второго доверив Угрюму, направился домой.

Хорошо все то, что прошло по плану. Ржавин не беспокоился насчет неудавшихся убийц себя любимого, тут не было никаких шансов, с самого утра он постоянно был подключен к внутренним видеокамерам джагернаутов что Резкого, что Бурдюка; если бы они все-таки догадались взять что-то помимо рельсотронов, он узнал бы в ту же секунду, а раз не догадались, значит и опасности от предателей, как от двух тараканов. Только бы броню изнутри не загадили от страха, рабочим пусковой это явно не понравится. Больше неожиданностей могло произойти внизу, в месте прорыва подвальников, в принципе они и произошли — утеря ценного имущества не входила в расчеты, как и доживший до прямого боестолкновения хим-огнеметчик. Парочка СБКашников тоже полегла неучтенно, теоретически можно было их вовсе не привлекать, однако всем требовался боевой опыт, какой-никакой, но опыт. Это сегодня защитники Колодца были в выгодном положении, а завтра? Ржавин и так преподнес им победу на блюдечке, знай только нажимай на спуск, целясь в сторону деморализованного противника, и все.

Найти возможные точки уязвимости Колодца было не сложно; безусловно, если бы Сергею обломился подробный план помещений, как в Отстойнике, было бы великолепно, но на этот раз пришлось задействовать мозги. Обнюхивать каждый угол насосной станции не было времени, зато входы и выходы можно просто посчитать; да, в рациональности подкупольных строителей имелось много преимуществ, в том числе и то, что их чертежи были абсолютно логичны. Имея представление о площади, расположении и объемах помещений в Колодце, можно банально высчитать, сколько и каких коммуникаций нужно такому зданию. Руководствуясь тем же принципом рациональности и максимальной эффективности, получилось определить не только количество разнообразных вентиляционных и иных магистралей, но и предположить примерные входы-выходы, а потом их проверить, что в разы быстрее, чем бездумно шляться по этажам, надеясь наткнуться на искомое.

Вот чего подвальники не могли знать, а Ржавин, наоборот, не мог не знать то, что гигантская вентиляция по-настоящему была двойной — меньшая труба спрятана внутри большей, в два с половиной раза превышающей диаметром внутреннюю. Запасной вход во внешнюю трубу находился на потолке, среди переплетений потолочных балок, и заметить его, а тем более понять, что это такое, задачка на сообразительность не для первого класса. Использовалось это великолепие во время строительства, опять и снова, все та же рациональность сподвигла строителей не затаскивать гигантские насосы через верх, а прорыть два параллельных спуска; по окончании возведения Колодца их и превратили в вентиляцию, уменьшив избыточный объем встроенной трубой. Если что, их снова можно использовать для замены тех же насосов или для эвакуации оборудования, чем никто не стал заморачиваться после закрытия станции. Для Ржавина находка имела немалое стратегическое значение, он практически получал возможность делать в вентиляции все что угодно, не раскрывая своего присутствия.

Хим-огнеметчиков из уравнения битвы Сергей решил вычеркнуть сразу, для этих целей Болто всю ночь просидел во внешней вентиляционной шахте, монтируя инфракрасные излучатели, модифицированные и собранные киборгом из нагревательных пленочных элементов. Концентрированное инфракрасное излучение, пропущенное через фокусирующие линзы, довольно быстро нагревало объекты, попавшие в зону действия, даже сквозь металлические стены.

Вопрос на миллион мастеровых: что станет с невероятно нестабильной, горючей химией при сильном нагреве? Заявившиеся в Колодец подвальники на своей шкуре прочувствовали верный ответ и могли им поделиться со всеми желающими на том свете.

Вернувшись в свою мастерскую, Ржавин застал там мнущегося у дверей Болто, нетерпеливо расхаживающего вдоль коридора.

— Как обновка?

— Я пока не до конца привык, но я бы сказал так — невероятно.

— Только на глазах у наших камуфляж не используй, прицельная система джагернаутов будет его выделять как неустановленную цель, как бы не пальнули с перепугу.

— Я запомню. Отчет?

— Давай зайдем, — Сергей пропустил вперед своего первого помощника и зашел следом, скинув к стенке охапку обрезков труб, оставшихся после ремонта, — у нас двадцать минут, потом общий сбор поисковиков, так что давай коротко. Проблемы были?

— Нет, точнее, да, были, небольшие проблемы с монтажом, как вы и предсказывали, однако мы справились с достаточным запасом по времени. Тепловые целеуказатели сработали штатно, подвальников было видно как на ладони.

— Отлично, значит, все получилось. Небольшие потери не в счет, я бы удивился, если бы все прошло идеально. Осталось выловить последних крыс в Колодце, и останутся только внешние враги.

— Можно вопрос?

— Валяй, — Ржавин покосился на часы, форма общего сбора через пятнадцать минут; учитывая, что склад, исполняющий обязанности комнаты для брифингов, находился в шаговой доступности, спешить не было нужды.

— Как вы узнали о Резком, он был хреновым поисковиком, но, по-моему, никак себя не подставлял?

— Тут ты прав, вычислить этого грызуна шансов представлялось немного, если бы подвальники не перехитрили сами себя. Все дело в проекторе, притащенным четвертой группой. Теоретически я могу поверить, что отдельно взятому идиоту невероятно повезло найти ценнейшее оборудование буквально под ногами, да еще в отличном состоянии. Допустим, поверил глупый киборг, не стал ничего проверять, но не заметить внутри вот эти вот штуки... — Ржавин достал из закрытого сейфа две черные прямоугольные коробочки и положил их на верстак. — Знаешь, что это?

— Нет, Мастер.

— Оружейные микротермоядерные батареи, или более по-научному: микропитающие элементы батарей УТС — управляемого термоядерного синтеза. Сами по себе эти малышки не годятся для использования, их нужно поместить непосредственно в оружейный реактор, и только после можно с чистой совестью назвать эту конструкцию батареей, но нет абсолютно никаких шансов, что они случайно окажутся внутри проектора, вот вообще, никак и никогда это не могло произойти. Уверен, для таких случаев у Вселенной должны быть какие-никакие правила, иначе реальность сорвется в полнейший абсурд из-за подобной нелепицы. Это как найти космический корабль в сливном бачке, так просто не бывает, а если бывает, то пусть мир притормозит, я сойду.

— Но какой смысл подвальникам пихать настолько ценные батареи в проектор и тем более передавать его нам?

— Никакого, абсолютно. Скажу больше, они понятия не имели, что передают нам что-то настолько ценное. Их план был прост и в принципе не так уж глуп по своей сути: впарить мне проектор с сетевым вирусом в надежде запудрить мозги оборонным системам ПРИНВЖДИО, заодно подарить Резкому кучу мастеровых, которыми тот должен был заработать себе авторитет и возможность вербовки других поисковиков. То, что кроме Бурдука никто не поддался, говорит о невероятном таланте Резкого со знаком минус, а вот то, что о подозрительной активности этого идиота никто не сообщил, это уже камень в мой огород, надо поработать немного над сознательностью поисковиков. Вирус, к слову, был средненьким, для ИИ турелей он бросовый, просто просадил бы общую скорость передачи данных внутри сети, забивая все пустыми файлами-копиями. Неприятно, но не смертельно.

— Тогда... я не понимаю?

— Тут ты не одинок, Болто, я тоже чуть себе мозги не расплавил, перебирая самые невероятные сценарии. Все прояснилось, когда я просмотрел все записи с джагернаутов Четвертой.

— Но разве?..

— Разве я не мониторю джагернаутов всегда? Нет, хотя все так думают и я всячески поддерживаю это мнение, пусть считают страшного киборга всевидящим и всезнающим, помогает, знаешь ли, избежать лишних проблем. Я не всемогущ, Болто, имей это в виду на будущее. Постоянным отслеживанием записей занимается специальная программа, реагирующая на определенные события вроде перестрелок на рейде или столкновения с подкупольными, что-то такое, значимое, — время уже поджимало, и все же Ржавин решил закончить разговор с Больто, поисковики могли подождать, а у него тут в самом разгаре налаживание контактов со своим первым помощником. — Скажи мне: каким образом во время рейда третье лицо может незаметно для меня покопаться в ПОЛЭНО джагернаута? — неожиданно сменил тему Мастер.

— Думаю, это невозможно.

— Легче легкого, ты, Болто, слабо знаком с конструкцией брони ПРИНВЖДИО, потому так считаешь, хотя тут есть одно уточнение, это легко провернуть, если поисковик внутри сам этому поспособствует. Джагернаут имеет достаточно мертвых зон, все-таки не рационально облеплять его камерами с ног до головы, да и проблема это не такая уж серьезная, человек тоже не способен одновременно смотреть на все триста шестьдесят градусов, мы к такому не приспособлены. При желании постоянное вращение камер перекрывает все что нужно, с другой стороны, оператор всегда может зафиксировать свой обзор в ограниченной области и дать к себе подойти кому угодно хоть парадным маршем. Дальше дело техники: достать ПОЛЭНО, имитируя озабоченность обстановкой вокруг, потом сделать вид, что убираешь его за спину, а на самом деле передать засевшему сзади гаденышу с ржавой отверткой. Заметить трюк чрезвычайно сложно, можно сказать, только по причине подозрительной зафиксированности обзора камер на груде мусора я его и раскрыл. В этот же момент камеры второго номера, то есть Бурдюка, аналогично настроены так, чтобы Резкий не попадал в поле зрения. Грохот копошения в металлическом мусоре скроет звуки, а отправленный куда подальше Коротыш ничего не увидит, почти идеальный расчет.

— Что же они сделали с рельсотроном?

— Спилили предохранитель. Отсюда проистекала уверенность Резкого, что он сможет меня пристрелить из ПОЛЭНО. Кто-то знающий поработал с оружием и убедил подвальников в том, что система распознавания свой-чужой физически фиксирует курок предохранителем.

— А на самом деле?

— На самом деле фифти-фифти, кроме предохранителя электромагнитный ускоритель масс, звучит же, блокируется программно. А теперь отмотаем наш разговор немного назад. У подвальников имеется спец, способный развинтить рельсотрон моего производства и собрать его назад, да так, чтобы он работал. Так кому доверили внедрение вируса в проектор?

— Если у них два спеца?

— В одного-то с трудом верится.

— Значит, рельсотроном и проектором занимался один и тот же человек.

— Верно, Болто. Теперь второй вопрос, что бы мог сделать этот человек, желающий незаметно сообщить о своем существовании нам, заодно спалив все планы подвальников?

— Сделать что-то, чего бы сами подвальники никогда не сделали, дабы привлечь наше внимание.

— Микротермоядерные батареи подходят, как считаешь?

— То есть он хотел провала штурма?

— Готов поспорить на кучу мастеровых, что этого... спеца подвальники не пряником у себя держат. Можешь считать батареи и предупреждением, и авансом.

— Хочет, чтобы мы его освободили.

— Вполне вероятный сценарий.

— Мог бы прямо передать сообщение, нацарапать пару слов на батареях или внутри проектора где-нибудь?

— Скорее всего, во время всей работы у него над душой стояла пара соглядатаев, что-то настолько очевидное привлекло бы внимание, а вот в батарейках подвальники не разбираются. Риск, но риск продуманный. Если мы с тобой окажемся тупыми и не поймем намеков, то спец ничего не теряет, если поймем, то...

— То?

— Мне нужен этот хитрый засранец, потому для Кирпича будет задание посложнее, чем просто вырезать все живое на базе подвальников. Такими кадрами не разбрасываются. Согласен?

— Да, Мастер, знающих людей в Колодце острая нехватка.

— Все, пошли, поисковики уже небось задницы об стулья протерли, ерзая от нетерпения, — Ржавин сделал несколько шагов и резко остановился. — Стоп! Чувствуешь?

— Что? — Болто машинально покрутил головой, но вокруг не было ничего необычного.

— Вибрация. Весь Колодец пошатнуло, прошло по стенам и полу, где-то... — Мастер отключился от реальности, открывая срочное сообщение ремонтников, на этот раз они вспомнили о миникомах.

— У нас проблемы?

— Рванула одна из основных тепломагистралей. Какого хера? Диверсия? Твою мать, это... — Ржавин резко стартанул к двери, уже на бегу раздавая приказы: — Кирпича, Долг, всех ремонтников к месту подрыва, форма будет!

Фенечка на руке Сиплого пиликнула, принимая файл, в форме дублировался приказ Мастера с указанием места, куда следует прибыть вызванным людям. Болто не знал, чем отличается этот взрыв от того, что недавно устроил Мастер своими руками, но, судя по реакции, случившееся грозило серьезными проблемами. Закрыв экран, Болто поспешил в зал для брифингов; неважно, понимал ли он, что происходило, или нет, от скорости и точности выполнения приказов в критический момент могло зависеть многое.