Полюби меня, если сможешь (гет)

Недолгая передышка между заданиями обернулась внеплановым отдыхом: ждали визита главаря террористов, который должен был прибыть со дня на день для встречи со своими подручными. Ребята, изрядно вымотанные за последнее время, заметно расслабились; и если первый день потратили на то, чтобы как следует выспаться, то уже на следующий заметно оживились: Бизон даже затеял шашлыки, ворча на Уму, которая, по его мнению, как-то не так резала овощи; остальные то и дело бегали то в поселковый магазин, то на речку, находившуюся буквально в двух шагах от заброшенной деревни, где группа временно разбила лагерь. Так что если ненадолго забыть о предстоящей операции по поимке преступника, за которым безуспешно гонялись сотрудники нескольких зарубежных спецслужб, вполне можно было решить, что команда мирно проводит выходные на даче.

— Вась, а о чем это ты так мило болтал с продавщицей, пока я продукты выбирала? — мимоходом осведомилась Женя, догоняя нагруженного пакетами Кота. — На пять минут тебя оставить нельзя!

— А ты что, ревнуешь? — хитро прищурился Ионов.

— Кто, я? Ну вот еще, — презрительно хмыкнула Мурашова и тут же едко заметила: — Между прочим, у этой твоей кассирши ноги кривые, вот!

— А по-моему, ноги как ноги. Симпатичные даже, — невозмутимо заявил Вася, предлагая Муре самой решить, шутит он или говорит на полном серьезе.

— Вот ты зараза! — фыркнула Женя с неподдельным возмущением и, подняв с земли еловую шишку, ловко метнула ее в спину Коту. Тот легко увернулся и, бросив пакеты на землю, кинулся догонять боевую подругу, но та уже скрылась где-то среди разлапистых елей.

— Не поймаешь, не поймаешь, — донесся откуда-то из-за веток запыхавшийся голос. Но Васька, нырнув за деревья вслед за Женей, вскоре вытащил ее за руку обратно в заросший бурьяном двор. Мура, со смехом отбиваясь, шутливо лупила его по плечам, но Кот, легко перехватив ее запястья, сгреб девушку в охапку и быстро чмокнул в уголок губ.

— Котята, — с усмешкой прокомментировала Багира, от крыльца наблюдавшая за всей этой беготней. Булатов, глядя на парочку с ироничным прищуром поверх раскрытой газеты, повернулся к Рите.

— Почему котята?

— Потому что резвые и игривые, — пояснила та, с удовольствием подставляя лицо утреннему солнцу.

Приказ Пригова отправиться вместе с Умой для подстраховки ребят оказался как нельзя кстати: в последнее время Риту все сильнее тянуло "в поля", сидеть перед мониторами, часто только по сигналам маячков убеждаясь в очередной раз, что с группой все в порядке, порой становилось совсем невыносимо. И все чаще вспоминались слова, сказанные однажды Шальным: «В клетке долго не усидишь, уж я-то знаю». Рита привыкла ждать, привыкла жить в напряжении, не зная, чем обернется очередное задание, привыкла раздавать указания и анализировать информацию вместо того, чтобы разрабатывать операции, прикрывать и вступать в бой… Она прекрасно осознавала важность того, что делает, но временами просто нестерпимо тянуло на волю — все-таки кабинетная тишина, компьютеры, бумажки, отчеты так и не стали ее стихией. И только сейчас, будучи бок о бок с ребятами, Рита наконец-то почувствовала себя по-настоящему на своем месте. Все-таки прав был Шальной, не создана она для кабинетной работы…

* * *

Сухо хрустнули ветки малины, скрипнули рассохшиеся доски старой, оплетенной хмелем беседки. Стояла та самая чистая, гулкая ночная тишина, когда каждый звук усиливается многократно, становится отчетливым, резким — и Мура невольно вздрогнула, замирая на ступеньке.

— Ну ты где там? Иди сюда, — Кот настойчиво потянул ее за собой; прижал к себе требовательно, жадно. Женя протестующе уперлась ладонями ему в грудь, останавливая, заставляя притормозить.

— Вась, ты чего? С ума сошел? — выдохнула хрипло.

— Да все спят давно, — с усмешкой шепнул Кот, вспоминая заливистый храп Бизона в соседней комнате. — Же-ень…

Нарочито неторопливо скользнул ладонями по талии, вниз; прижался щекой к пушистым волосам, пахнущим костром и почему-то ванилью. Духи она, что ли, с собой на задания берет вместе с боекомплектом… Усмехнувшись дурацкой мысли, чуть отстранился, любуясь: с распущенными волосами, с почти черными горящими глазами, с будто посеребренной от лунного света кожей Женя казалась какой-то сказочной, неземной — не то фея, не то русалка… Такая красивая, нежная — и так хотелось верить, что его, только его… Сейчас, затертые буднями, недавние мысли показались смешными и глупыми: ну в самом деле, будь на ее месте Ума или Багира, ему бы ведь и в голову не пришло подумать о чем-то подобном; они все — практически семья, вполне естественно волноваться за своего раненого товарища. И что он только себе напридумывал! Глупости какие-то. Не было там ничего и быть не может…

… Вывалившись спустя полчаса из беседки в обнимку с Женей, разгоряченный, захмелевший и счастливый до одури, Вася с глупой улыбкой подумал о том, что за эти суматошно-жаркие моменты искренности многое готов ей простить. Просто потому что в такие моменты он действительно верил: есть только они, а все остальное совершенно неважно.