Любовь приводит в Ад (I) (гет)

— Иккинг Хеддок! Опять ты опоздал на урок, Карасик! — смеялись друзья-одноклассники над семнадцатилетним зеленоглазым юношей.

Хорошо, что учительница иностранного вышла сразу после звонка на урок из класса и не заметила спешно, но тихо подкравшегося к дверям кабинета немецкого языка и открывшего их просыпающего в течение последних двух месяцев Иккинга.

— Привет, Задирака! Привет, Сморкала! — поздоровался тот с друзьями.

Он подмигнул своим одноклассницам, которые любовались им и представляли, как он позовёт их — каждая думала, конечно же, про себя — на свидание. Ну, или хотя бы на выпускной, который наступал уже через месяц.

С успеваемостью у Иккинга было всё путём. И хотя он почти постоянно опаздывал на уроки, с домашними и классными заданиями справлялся хорошо. Не отличник, а простой хорошист, любимец одноклассниц, замечательный компанейский товарищ для верных друзей: Эдварда Торстона по прозвищу Задирака — тот очень любил задирать одноклассников из параллельного потока, которые так и норовили уделать его и его товарищей в учёбе и соревнованиях — и Христиана Йоргенсона, по прозвищу Сморкала. Как-то раз Иккинг и Задирака услышали в туалете забавные звуки, словно кто-то завёл слонёнка и тот постоянно издавал звуки своим хоботом. Так сморкался Христиан, за что и получил от лучших друзей прозвище Сморкала.

— Опять опаздываешь, милый!

Сразу из-за своей дальней парты центрального ряда выскочила очаровательная, высокая и стройная зеленоглазая брюнетка, Хезер, так и желающая в течение всего последнего совместного учебного года усесться рядом с красавчиком Иккингом. И пригласить куда-нибудь.

Хезер подбежала к нему, закинула локоть на его плечо и заявила:

— А мы тебя уже заждались, Иккинг.

— Да не то слово. Ещё бы на чуточку задержался, и учительница устроила бы тебе такой «fantastisch»! — встал из-за парты Задирака, белокурый блондин с двумя длинными косами, пытаясь спародировать преподавательницу.

Другие сверстники моментально захохотали во весь голос.

— Ja, ja, — в шутку согласился Иккинг, ответно пародируя, отчего весь класс засмеялся ещё больше.

— Ну, что, Иккинг? Может, в этот раз сядешь со мной? — состроила глазки Хезер, поигрывая с его волосами. — У меня подруга как раз сегодня не смогла прийти в школу…

— А что с ней случилось? — Иккинг приподнял бровь от удивления, зная, что Стейнвер Торстон, сестра Задираки и лучшая подруга Хезер, известная как Забияка — из-за своей доставучести и досаждения братцу, — неожиданно не пришла. Та ещё ботанка, это знал весь класс, но в компании за словом в карман не лезла, когда дело доходило до интересной беседы.

— Ну, она… заболела… — неуверенно продолжала Хезер, отведя свои изумрудные очи в сторону.

— Ага, слушай её больше, — ухмыльнулся Сморкала.

— Не, ну разве не может человек заболеть? — наигранно удивилась Хезер, продолжая теребить пальчиками волосы Иккинга.

— Хезер, я знаю, к чему ты клонишь. Но ты же знаешь — на всех уроках я сижу один. Люблю… пространство.

Попытка убедить Хезер, состроив милую улыбку, обернулась неудачей. Она всегда была очень настойчива в том, что задумала.

— Иккинг, я не кусаюсь… — ласковым манящим голосом произнесла она почти полушёпотом.

Полкласса удивлялось её непримиримой настойчивости.

— Сядешь с ней, она тебя точно будет кусать, — улыбаясь, засмеялся Задирака.

— Не оттащишь потом, — усмехнулся Сморкала, поддержав его.

— Сморкала! — сердито буркнула Хезер.

Другие одноклассницы захохотали в этот момент.

— Что? — разводя руками, вылупил глаза Сморкала.

Иккинг спокойно снял девичью руку со своего плеча и равнодушно ответил:

— Заманчиво, Хезер. Но нет. Я люблю на уроках сидеть один.

И он побрёл за свою парту, расположенную в самом углу, возле стены, где находилась дверь, не обращая внимания на дальнейшие возгласы одноклассниц и друзей. Хезер, конечно, разочаровалась в том, что ей не удалось в который раз заманить его к себе. Но все, за исключением самого Иккинга, чувствовали, что напористая Хезер не намерена сдаваться просто так.

Иккинг, вовремя усевшись за свою парту, достал учебник и рабочую тетрадь по немецкому языку. В этот момент вошла учительница. Начался обыкновенный на первый взгляд урок. Для всех он и казался обычным. Но только не для Хеддока.

Он почти не слушал учительницу. Всё время его сознание пребывало где-то глубоко в раздумьях… Мрачных? Нет. Ужасных? Снова не то.

Это были романтические мысли. Мысли о девушке из параллельного класса, с которым большинство товарищей Иккинга находилось в конфликтных отношениях из-за конкуренции и первенства в школе по всем показателям: учёбе, спортивных, творческих достижениях, победах на конкурсах, предметных олимпиадах и многом другом. Иккинг постоянно вздыхал при грезах об одной-единственной… блондинке с чарующими, как он считал, небесно-голубыми глазами, небольшой косой, доходившей до плеча, слегка худенькой девушке… Его мысли устремлялись в течение двух последних месяцев лишь в сторону Астрид Хофферсон из параллельного 11«А».

На первый взгляд, юная красавица Астрид казалась закрытой и необщительной. На самом деле в числе её хороших друзей и знакомых было несколько бывших одноклассников, с которыми она часто переписывалась в социальных сетях, встречалась в кафешках, на школьных дискотеках, и те с ней танцевали и общались. Но Астрид ни с кем из параллельного класса не общалась. Почему? Всё та же причина — первенство в школе. Хофферсон считалась самой доброй и спокойной по отношению к ребятам из параллельного потока, но старалась особо ни с кем из них не связываться, дабы не устраивать себе проблем в своём классе. Многие из её одноклассников ориентировались исключительно на превосходство над конкурентами из 11«Б». О дружбе и речи идти не могло, не говоря уже о том, чтобы в кого-нибудь влюбиться.

Голубоглазой Астрид никто из параллельного класса особо не нравился. Нет, она не враждовала, не издевалась ни над кем из параллели, как это периодически делали её товарищи по учёбе. Просто не общалась. Лишь иногда пересекалась взглядами с несколькими ребятами из 11«Б».

Однажды Иккинг уловил на себе её случайный взгляд. Завидев необычайную женственность и очарование в очах Хофферсон, он ощутил внутри себя непривычные переживания: словно десятки бабочек запорхали в его животе, будто он сам, как они, обрёл крылья и готовился летать. Нет, не по школе. Ему хотелось устремиться в небо на крыльях любви… вместе с Астрид. С того момента, как это случилось, он стал напоминать рыбу — плывущую где-то в потоке собственных мыслей о ней. За свою некоторую заторможенность в школе Иккинг получил насмешливое, но не обидное, прозвище от своих одноклассников — Карасик. Друзья догадались сразу, как обстояло дело, и моментально начали его подкалывать после уроков. Но об его чувствах к девушке из сопернического 11 «А» при других одноклассниках не говорили, дабы не портить ему жизнь в классе.

Иккинга настолько затянули мечтания, что он лишь с пятого раза услышал вопрос учительницы на немецком языке, ответно пробормотав:

— Ja, ja.

Все в классе захохотали. Учительница предварительно спросила пребывающего в астрале Иккинга на немецком: «Вы что, заснули, молодой человек?» Das ist fantastisch, — развела она руки в стороны. Затем вновь заговорила. — Иккинг, может, вы расскажете мне, о чём говорится в тексте на странице сто шестьдесят девять?

Тот уже инстинктивно встал из-за своей парты перед учительницей и только сейчас обратил внимание, что учебник закрыт, а спрашивать у кого-либо задание в данную секунду просто не представлялось возможным.

— Entschuldigung Sie mich bitte⁽¹⁾, — виновато ответил Иккинг.

— Соберитесь, молодой человек. Иначе мне придётся вызвать вашего отца в школу. Это уже не первый случай вашей прострации на уроках, не только на моём, — заявила учительница, которая одновременно являлась классным руководителем 11«Б».

— Хорошо, — кивнул он.

* * *

Зазвенел звонок, и урок закончился. Предстояло реально собраться. Ведь следующим уроком была… математика. Снова эти интегралы, производные. И стереометрия…

«Жуть!» — подумал про себя Иккинг. Однако уже через секунду он вновь выпустил своё сознание куда-то за пределы тела.

— Всё о ней думаешь? — полушёпотом спросил Задирака.

— Смотри, Карасик. Завалишь ведь все свои достижения за последний месяц… — заявил Сморкала.

— Ребят, я не знаю, что делать… — признался Иккинг, едва не впадая в панику. — Постоянно о ней думаю. Всё время — дома, на учёбе… — жестикулировал он. — Нигде нет покоя.

— Может, потому, что ты хранишь её фотки из соцсетей у себя в телефоне? — усмехнулся Задирака.

— Ага, и ещё в компьютере, — подметил Сморкала.

— И даже пару плакатов сделал с её изображением, — припомнил Задирака.

— Всё-всё, я понял… — выставил перед собой ладони Иккинг, — Просто как мне её пригласить? А что, если у неё кто-нибудь есть? Или я ей не понравлюсь? — испуганно рассуждал он.

— Ты не узнаешь, если не спросишь, — кивнул Задирака.

— Но я не могу подойти к ней в школе. Соперничество между двумя классами и всё такое… — заявил Иккинг.

Внезапно у Задираки появилась идея.

— А если тебе с ней поговорить после школы? Ну, к примеру, когда она подальше уйдёт от школы, после окончания уроков, чтобы было меньше свидетелей из числа её одноклассников.

— Не-а, не пойдёт, — отрицательно покачал головой Сморкала. — У нас уроки постоянно заканчиваются позже, а про себя подумал: «Вот ведь везёт им! Раньше домой уходят постоянно…»

— Так, а в чём проблема-то? — пожал плечами Задирака. — Пусть отпросится с последнего урока и пойдёт провожать Астрид до дома. Тогда всё получится! — он обрадовался такой идее подобно маленькому мальчику, которому подарили любимую игрушку:

— Задирака, ты — гений! — Иккинг в пылу радости пожал руку товарищу.

— Хах, не за что, — усмехнулся тот.

— Кстати, какой последний урок у нас сегодня по расписанию? — спросил Иккинг, пытаясь прикинуть, не пропустит ли он чего-то важного? Как-никак, конец года уже не за горами. Вдруг какая-нибудь контрольная.

— Сейчас посмотрим, — Йоргенсон достал из кармана джинсов смартфон и принялся пальцем водить по сенсорному экрану. Спустя несколько простейших свайпов⁽²⁾ он нашёл фото с расписанием. — Удача улыбается тебе, Карасик! Последним уроком сегодня будет физра.

— Уж там-то точно никаких контрольных нет, — мечтательно протянул Задирака.

— Да, не то, что сейчас. Вот такая «Ж» будет, — Сморкала развёл руки в стороны, показывая ладонями размер «Ж» с большой телевизор. — Иккинг, ты вроде как сечёшь во всех этих интегралах, производных… Поможешь на контрольной? — взволнованно спросил он.

— Конечно, помогу! — уверенно кивнул Иккинг.

— Только умоляю тебя, дружище, не выпади в прострацию во время алгебры! — молитвенно сложив ладони, отчаянно попросил Сморкала.

— Хорошо, я поста… — фраза прервалась увиденным зрелищем.

Мимо троицы верных друзей проходила худенькая светловолосая девушка, с единственной недлинной красивой косой на плече, ростом с Карасика, одетая в белую футболку с короткими рукавами и джинсовую синюю юбку, доходящую до колен. Открытые до колен ножки в одно мгновение затмили у Иккинга все мысли о контрольной. Тот мечтательно смотрел на них. Астрид держала в руках небольшую стопку учебников, перенося их из библиотеки в кабинет, где у неё через две минуты начинался урок. Она то ли седьмым чувством, то ли краем глаза заметила прикованный к себе взгляд зеленоглазого парня из параллельного потока. Улыбнулась ли она при этом про себя? Или же это вызвало в ней чувство раздражения? Это оставалось загадкой.

Задирака подошёл к обомлевшему другу сбоку, когда Астрид скрылась за порогом двери кабинета химии, помахал ладонью перед глазами Иккинга и заключил подобно врачу, ставившему диагноз:

— Всё, снова поплыл наш товарищ при виде Хофферсон.

— Поплыла и наша контрольная, походу, — разочарованно заявил Сморкала.

— Не дрейфь! Если что, у Хезер спишем, — заявил Торстон.

— Ага, как же, — взмахнул руками Сморкала. — Она только Иккингу готова помогать, — буркнул он.

— Пошли в класс, Ромео, пока звонок не прозвенел.

Троица побрела в класс, где их ждала годовая контрольная по всему курсу математики за учебный год, в которой преобладали задания по интегралам.

* * *

Иккинг, несмотря на отвлечённость от друзей, написал контрольную. Без помощи Хезер и других его одноклассников. Сморкале и Задираке он помогал по мере своих знаний. В результате, как троице показалось, написали они контрольную на «хорошо». Позже прошли ещё два урока. Шли они много быстрее, чем немецкий с математикой. Впереди оставалась только физра. Преподавателем являлся нормальный спокойный мужчина. Иккингу не составило особого труда отпроситься у него с урока, тем более, что он не имел привычки просто так пропускать занятия. Иккинг понимал, чем скорее он попрощается до понедельника с друзьями, чем быстрее накинет ветровку — на улице хоть и было довольно тепло, но весьма ветрено, — тем раньше успеет пересечься с Астрид. Словно заведённый, он выбежал из школы. Ребята из параллельного потока уже все разошлись кто куда. Астрид была последней из своего класса, кто вышел из учебного заведения и неспешно направлялся домой. За окнами школы стояла прохладная погода. Тучи сгущались, намекая всем людям на улицах города, что в ближайшее время наступит долгожданный проливной дождь. Иккинг спешно направился по узенькой вымощенной дороге, идущей прямо из входа в школу на остановку. Вдалеке он заметил Астрид с серо-зелёным школьным рюкзаком на спине. Он пробежал две сотни метров, постепенно сбавляя шаг, приближаясь к девушке. Астрид пребывала в собственных мыслях и не сразу заметила, как спустя несколько минут после выхода из школы её догнал Иккинг.

— Привет, Астрид! — поздоровался тот, сдерживая одышку. Она остановилась, молчаливо оглядывая стремительно бежавшего и настигшего её юношу.

— Чего тебе нужно, Иккинг? — вежливо, но жестковато спросила Астрид. — Это ты на меня заглядывался сегодня, когда я относила книги в класс? — она узнала в нём того самого парня, который после окончания первого урока, на перемене в коридоре, разглядывал её ноги.

Неожиданный последний вопрос слегка озадачил Иккинга, заставив его щёки немного покраснеть, а правой рукой стеснительно схватиться за затылок.

— Ну, я… — растерялся он, но решил не отпираться. — Да. Они у тебя очень красивые… — стараясь не выдать какую-нибудь глупость, сказал Иккинг.

— Послушай, Иккинг, — стараясь аккуратно начать разговор, заявила Астрид. — Ты — хороший парень. Я знаю, как ты помогаешь своим друзьям, когда им нужна помощь, как относишься к людям… — далее небесные глаза Астрид стеснительно начали метаться, стараясь куда-нибудь отвести взгляд от изумрудов Иккинга, трепетно ожидающих слов из ее алых уст. — Как смотришь на меня уже два месяца… — лицо Иккинга ещё больше окрасилось в помидорный цвет. — Но я… ничего не чувствую к тебе, — в душе Астрид глубоко вздохнула. — Совершенно ничего. Ни раздражения, ни любви, — она положила ему руку на плечо, пытаясь поддержать. — Я не хочу морочить тебе голову, Иккинг. Или притворяться, что ты мне нравишься.

— Астрид, подожди… Я хочу сказать…

Та решила прервать мысль влюблённого в неё юноши.

— Что любишь меня? Что готов помогать мне, быть рядом со мной. Всё это здорово и замечательно, Иккинг, — сухой и равнодушный тон стремительно раскалывал его сердце. — Но… — вздохнув и выдохнув, она продолжила: — Ты мне не нужен. Я никого не люблю и никогда не любила. Нормально относиться к друзьям и товарищам? Да. Но чтобы кого-нибудь любить… — Астрид отрицательно покачала головой. — Нет, спасибо, — отмахнулась она.

— Но мы разве не можем быть просто друзьями? — пытался оправдаться он, но Астрид вмиг раскусила его мысли.

— Нет, Иккинг. Потому что ты будешь впустую надеяться на большее. А эти вздохи, взгляды мне не нужны, — затем ее тон смягчился. — Пойми, я просто никого не люблю. Дело не конкретно в тебе, Хеддок. Я — сама по себе такая. И тут уж ничего не поделаешь. Так что прости, но мне пора идти…

Она отошла на пару шагов, повернувшись к нему спиной и придавая себе вид, будто опаздывала на автобус. Но, пройдя немного в сторону остановки, обернулась, грустно поглядев на Иккинга.

— Хороших выходных.

Астрид развернулась и пошла на остановку, ждать свой автобус.

Слегка потрясённый, разочарованный, но не отказавшийся в душе от Хофферсон Иккинг, чьё сознание ослепло от её слов, решил пойти на крайние меры, чтобы заставить её влюбиться.

«Ничего, Астрид, — говорил он про себя. — Я знаю, как изменить это».

Она прошла в двери автобуса, села возле окна, со стороны остановки и, несмотря на сказанные ею слова, мельком оглядела расстроенного Иккинга. Тот склонил голову и не заметил, как чарующие небесные очи Хофферсон в этот момент взирали на него. В душе Астрид корила себя за те жёсткие слова, сказанные ему. Но по какой-то причине изменить себя она не могла. Пыталась уже неоднократно… но не выходило. До тех пор, пока этим всерьёз не занялся Иккинг Хеддок.

1) Извините меня, пожалуйста.

Вернуться к тексту

2) Свайп — движение пальцем по сенсорному экрану телефона.

Вернуться к тексту

День стремительно приближался к своему концу. За окном можно было наблюдать, как солнце почти полностью скрылось за горизонтом, впуская на своё место прохладные ночные весенние ветра и серебристые лучи Луны. Тучи нескончаемым потоком проносились над домом Иккинга, унося с собой время текущего дня.

В просторном помещении, в большом кирпичном домике, в коем жили Иккинг и его отец по имени Стоик, было темно. Иккинг, вернувшийся домой к закату, включил свет, принимаясь неторопливым темпом вытаскивать все учебники из своего рюкзака. Достав учебный дневник, он начал просматривать задания на понедельник.

— Так… биология, химия и немецкий… совсем немного… — бормотал он себе под нос.

Затем он положил на округлый деревянный стол из красного дерева, что стоял на середине его комнаты, раскрытый дневник. Спустя секунду Иккинг заметил в портфеле некую книгу. Твёрдый переплёт с вышитыми на нём золотыми и серебристыми узорами был украшен загадочными мистическими символами.

— Ох, совсем забыл про неё… Так, надо сначала поесть и сделать уроки, а потом можно приступить к главному…

* * *

Пока Иккинг занимался своими обыкновенными, весьма обыденными делами, я немного поведаю вам о его тайной жизни.

В течение всего последнего учебного года Иккинг проявлял активный интерес к мистическим явлениям — духам, призракам, загадочным ритуалам. Его интересовали письмена, составленные на тайных магических языках, церемонии посвящения в тех или иных оккультных сообществах. Наконец, он интересовался древней магической наукой, которую, как любую другую, официальная стезя познания истины именовала «паранаукой», под названием… нет, не «экстрасенсорика», не «эзотерика»… Речь шла о куда более могущественной мистической единице… Она носила название «Демонология».

Нет, Вы не подумайте — Иккинг не относился к фанатикам-сектантам или, проще говоря, безумным сатанистам, ничем не отличимым от маньяков-душегубов. Он не проводил кровавые ритуалы, не бродил по кладбищу, «заряжаясь демонической энергией», и не занимался прочей чепухой. Нет. Его интересовали ритуалы вызова различного рода демонов. Не бесов, что проникают в человека и сводят его с ума, делая из него одержимого. Иккинг искал знания о призыве высших демонов. И так случилось, что судьба сегодня сама позволила ему отыскать по пути домой, в одном из книжных магазинов, литературу на эту тему. Это был красивый, украшенный золотыми и серебристыми узорами фолиант, посреди обложки которого были выгравированы древние руны. В книге содержались иллюстрации, подробное описание ритуала вызова каждого из высших семидесяти двух демонов.

После того, как Иккинг разобрался с последним заданием, он начал искать подходящего демона, а после — ритуал для его вызова. Как вы думаете, о чём могла идти речь? О власти? О богатстве? Может быть, о мести?

И вновь не угадали, а если догадались — молодцы.

Речь шла о любви. Иккинг, пролистывая фолиант, искал среди демонов того, кто мог бы с помощью своей силы повлиять на Астрид и влюбить её в него. Вы спросите, почему он просто не обратился к какой-нибудь гадалке или не воспользовался литературой о зельях, вызывающих приворот? Потому что юный «колдун» прекрасно знал, что это всё сказки и чушь. А шарлатаны, официально называющие себя «гадателями», «магами», просто-напросто вытрясли бы из вас всё до копейки.

* * *

Внезапно из открытого в комнате окна дунул мощный поток воздуха, пролистнувший страниц семьдесят, указавший тем самым на древнее создание, способное исполнить задуманное Хэддоком.

— Вот, он! Тот, кто мне поможет! — обрадовался Иккинг, внимательно изучив описание демона, к помощи которого он желал прибегнуть.

«19.Саллос (Sallos)

Девятнадцатый Дух зовётся Саллос (Sallos) или Салеос (Saleos). Он великий и могущественный Герцог, который появляется в образе храброго воина с герцогской короной на голове, сидя верхом на крокодиле, но миролюбивом. Он вызывает любовь женщины к мужчине и мужчины к женщине; и управляет тридцатью Легионами Духов. Вот его Печать…»

— Это то, что мне нужно, — обрадовался Иккинг. Затем он приступил к внимательному изучению подробного описания ритуала для вызова древнего духа.

Прошло два часа, прежде чем юный «колдун» решил воззвать к древней и опасной силе.

На полу с помощью простого мелка Иккинг, как следовало из иллюстрации, нарисовал символ вызываемого им демона — печать, способную держать в узде демоническую мощь Герцога. Далее он взял в руки фолиант и принялся монотонным голосом в течение пяти минут читать специальное заклинание, пригодное для призыва любого из нечестивых адских существ. Иккинг взывал к древней магии, сам не понимая дальнейших последствий своей опрометчивости.

Дочитав длинное заклинание, Хеддок увидел, как погода за окном резко ухудшилась. С неба стеной зашумел холодный штормовой ливень, ветер едва не вырывал деревья вместе с корнями возле дома. Жуткая атмосфера на улице, возникшая из ниоткуда, дала отчётливый сигнал в его мозгу— заклинание действительно работало. Колдовство, настоящее колдовство свершалось на глазах молодого парня. Иккинг моментально положил книгу на стол и встал в защитный круг, предварительно зарисованный им тем же куском мела на деревянном полу. Как же родители позволили юному школьнику подобное? Всё очень просто.

Отец Иккинга, Стоик, по работе постоянно отлучался в командировки. Выходил определённый расклад в течение каждого месяца: одну неделю Стоик проводил дома, а три другие недели — в разъездах. На плечи сына ложилась немалая доля ответственности: содержание дома в порядке и чистоте, приготовление пищи, походы в магазины и прочие бытовые обязанности.

Мать Иккинга, Валка, пропала очень давно, когда тот был ещё очень маленьким. Отец старался не вспоминать о… произошедшем. Стоик ничего не рассказывал сыну о том злополучном дне… Всё, что было известно: Валка пропала без вести. Никаких данных о её смерти или жизни не было. Так, по крайней мере, сообщал знакомый Стоика из органов правопорядка.

Таким вот образом, в течение трёх недель каждого месяца Иккинг был волен делать, по сути, всё, что душе угодно. От нынешних трёх недель оставалось четыре дня. Получилось, что все грядущие выходные в одиноком доме принадлежали одиннадцатикласснику. И поэтому, тот не мог не воспользоваться подарком Судьбы: опробовать могущественную магию из таинственного фолианта о демонах.

Как только Иккинг дочитал последнее слово в заклинании, перед ним в специальном круге-печати образовалось оранжевое шарообразное сияние. Словно маленький сгусток чёрной дыры, оно быстро вращалось. Через него и явился демон.

«Один в один, как в книге!» — буркнул себе под нос Иккинг, обомлев от совершённого им колдовства.

Перед Иккингом предстал великий и могущественный Герцог в образе храброго воина-человека с герцогской короной с рогами на голове, с копьём в левой руке. Правая рука напоминала больше своеобразную лапу, походившую на медвежью. Демон спокойно восседал верхом на крокодиле. Иккинг не на шутку испугался ни столько самого Герцога, сколько его зеленокожей рептилии, на которой тот гордо восседал.

— Не бойся моего воспитанника! — пробасил невероятно низким тембром демон. — Он — миролюбивый, — его янтарные очи устремлялись на юного человека, словно считывая с него всю информацию.

Иккинг знал, что ритуал не завершён, ибо необходимо было зачитать специальные приветственные слова — вторую часть заклинания. Сделав это, он задал таинственному существу вопрос.

— Как тебя зовут? Тот ли ты, кого я позвал? — стараясь скрыть нотку страха в голосе, неуверенно произнёс Иккинг.

— Да. Моё имя — Салеос. Я управляю тридцатью легионами Духов в Аду, — демон потёр «руки», не слезая с зеленокожей рептилии. — Чего тебе от меня понадобилось, человек?

Иккинг не стал церемониться и изложил демону все пережитые им за день события. Салеос внимательно слушал очередного призывателя. За множество веков каких только историй о любви ему не приходилось слышать. О влюблённости одних и об абсолютном равнодушии других. Но эта история показалась демону… интересной. Впервые Салеос услышал о девушке, лишённой чувства под названием «любовь», причём в прямом смысле. Это не могло не заинтересовать древнее создание.

— И ты хочешь, чтобы я с помощью данной мне власти влюбил её в тебя? — ухмыльнулся кареглазый Салеос.

— Да… Я просто не знаю, как её заинтересовать собой, — поник Иккинг. — Я не могу отвести от неё глаз…

— Понятно, — перебил очередную отнюдь не в первый раз услышанную фразу о невзаимных чувствах Салеос. — Первая любовь. Но с чего ты решил, что не нравишься ей? Всего лишь из-за слов, что она тебе наговорила? — демон готовился посмеяться над наивным дурачком.

— Из-за холода в этих словах… — равнодушно ответил Иккинг.

— Хм… Любопытно… — почесал когтями на своих пальцах подбородок Салеос. — Хорошо, я помогу тебе, Иккинг Хеддок. — покорно и спокойно произнёс демон, хлопнув в несимметричные ладони. — Только при одном-единственном условии! — жёстко отрезал он.

— При каком? — насторожился Иккинг, чей голос задрожал от страха.

— Астрид Хофферсон станет твоей «куклой». Ты сможешь делать с ней, по сути, всё, чего захочешь. Взамен, когда ты насладишься чувствами этой девушки и захочешь отказаться от неё, я приду за тобой! И тогда ты, Хеддок, должен будешь служить мне. Ты согласен на это условие? — повёл бровью демон, крокодил которого немного засуетился.

— Ты можешь дать мне время обдумать твоё условие? — взволнованно спросил Иккинг, надеясь понять, в чём может заключаться подвох.

— Да, у тебя пять минут. Дольше я не могу ждать, — жёстко ответил Салеос.

Иккинг размышлял над предложением демона. Готов ли он пойти на подобное? Астрид станет его девушкой. Он будет любить её, а она — его. Он никогда не оставит Астрид одну, всегда будет ей опорой, любимым, готовым выслушать её проблемы и помочь с ними разобраться… Эти грёзы захлестнули Иккинга с головы до ног. Он ровным голосом озвучил своё решение:

— Я согласен, Салеос.

— Очень хорошо, — ехидно улыбнулся демон. — Как только ты меня отпустишь, я сделаю так, что с утра этого дня твоя возлюбленная позвонит тебе и захочет встретиться. Дальше дело исключительно за тобой, юноша, — демон протянул левую руку. — Договорились?

Юный ловелас нерешительно кивнул, испуганно смотря на Салеоса изумрудными глазами. Он протянул демону левую руку в знак скрепления с ним договора. Они взяли друг друга руками у локтя.

— А-а-ай, что так жжётся?! — изнемогая от внезапно возникшей жгучей боли, закричал Иккинг.

На обратной стороне руки, возле локтя, образовалось клеймо с символом Салеоса. Тем самым символом, что Иккинг аккуратно начертил мелом на деревянном полу, дабы вызвать демона.

— Это знак нашей сделки, человек. Как только ты получишь желаемое, твоя метка засветится огненно-красным. И это будет означать, что ты, целиком и полностью, зависишь от моей воли. В этот самый момент я приду к тебе снова! Ты понял меня?! — демон сменил тон на более угрожающий, сопровождающийся грозным рыком. В голосе звучала нотка агрессии и злобы…

Иккинг кивнул, едва не падая в обморок от невыносимой агонии.

— Теперь отпускай меня! — демон ослабил хватку, и тот, молниеносно одёрнув руку, едва не упал за пределы круга.

Иккинг незамедлительно достал третий листок с заклинанием отзыва древнего могущественного создания. Когда последнее слово было зачитано им, вновь внутри круга демона образовалось свечение. Салеос вместе со своим умиротворённым крокодилом исчез. Ураганные завывания воздушных потоков и громовой раскат пронеслись над домом Хеддоков.

Спустя некоторое время после исчезновения демонического Герцога Иккинг пребывал в страхе от пережитых им последних двадцати минут. Он помчался в комнату отца — рыскать в ящичках с лекарствами, ища успокоительное. Найдя его, выпил сразу три таблетки. Иккинг дышал так, словно бежал три километра без перерыва. Сердце бешено билось, ни на секунду не утихая.

Затем Иккинг устремился в ванную комнату, включив воду, умывая лицо и смотрясь в зеркало. Он развернул свою левую руку тыльной стороной напротив зеркала и внимательно, минут десять, всматривался в место, где находилась метка. Символ Салеоса, будто разрисованный очень-очень чёрным карандашом, отсвечивающий угольным цветом, яро вырисовывался на коже.

Немного придя в себя — возможно, успокоительное на него уже действовало, — он медленно побрёл в спальню, где, уткнувшись носом в подушку, стремительно уснул.

* * *

Настал… день. Достаточно солнечный после вчерашнего ночного урагана. Солнце вовсю пробивалось сквозь окно комнаты Иккинга. Жаркие лучи настойчиво врезались в спящие глаза юного ловеласа. Птицы активно верещали неподалёку от окна его комнаты, распевая свои весенние песни о любви.

Силы, потраченные им на вчерашний магический ритуал, полностью иссякли. Плюс три таблетки успокоительного легко ввергли Иккинга в беспробудный сон, который длился этак… часов двенадцать. Будильник, стоящий на тумбочке возле кровати Карасика, даже и не думал дрынькать.

Иккинг нехотя распахнул глаза. Через секунду они вылупились настолько широко, что казалось, выпадут из глазниц. Он обратил внимание, как маленькая стрелка будильника медленно приближалась к единице. Часы готовились пробить первые шестьдесят минут второй половины дня.

— Ёлки-палки, я полдня проспал…

Он сладко потянулся, усаживаясь поудобнее на кровати, и широко зевнул. Неожиданно взгляд Иккинга пал на обратную сторону левой руки. Его посетило второе удивление за первый час после сна — никакой метки или клейма на руке не было! Никаких следов, шрамов или чего-то подобного.

— Это какая-то шутка? — почесал он затылок.

Он спешно оделся в домашнее и направился в ванную комнату, где встал напротив зеркала, внимательно изучая место, где ночью Салеос оставил метку на его руке.

— Наверное, это всё был просто страшный сон? — вслух предположил Иккинг.

Однако домысел моментально развеялся, словно прах по ветру. Зазвонил телефон… На экране появились цифры незнакомого номера.

— Хм, опять, наверное, какие-нибудь услуги будут предлагать? Интернет подключить, пакет ТВ-каналов, волшебный турбо-пылесос… Достали уже… — Иккинг нажал на зелёную кнопку и приготовился сказать пару добрых слов надоедливым менеджерам или, как он называл людей подобной профессии, втюхивателям, из телефонной компании. Как вдруг услышал знакомый голос:

— Алло! — в голосе звучали нотки некоей стеснительности. — Иккинг?..

Он не верил своим ушам. Эту мягкую интонацию он слышал буквально вчера.

— Кто это? — спокойным тоном решил уточнить Иккинг.

— Иккинг, это я, Астрид! Ты до сих пор ещё спишь? — в голосе по другую сторону связи теперь послышались нотки удивления.

— Астрид?.. — поразился он. Третий сюрприз меньше, чем за полчаса! — Откуда у тебя мой номер телефона? — всё ещё пребывая в ступоре, спросил Иккинг.

— Я встретила твоего друга — Задираку — вчера вечером, — Астрид не стала рассказывать о подробностях. Она моментально перешла к главному: — Послушай, нам… нужно поговорить. Это… очень важно, Иккинг, — ее голос понизился, будто ожидая сурового приговора.

— Хорошо, — спокойно заявил он, в мгновенье ока задавшись вопросом: «Зачем ей это нужно?» — Давай встретимся через час в парке, что расположен возле школы.

— Ладно, — утвердительно сказала Астрид. Никаких признаков радости или огорчения от предложения одноклассника из параллели не последовало. — До встречи!

— Пока… — слова не успели долететь до неё, ибо она повесила трубку.

Иккинг чувствовал, будто над ним издеваются. Или хотят разыграть. Как-то ему слабо верилось в то, что Астрид, девушка из параллельного класса, вчера сказавшая ему сухие и весьма колкие фразы относительно его чувств, реально хотела сказать нечто особенное… Для верности Иккинг решил позвонить Задираке и узнать истину. Он набрал номер друга и через несколько секунд, после пары длинных гудков, дозвонился:

— Алло! Задирака, здорово! — проговорил он.

— О, Иккинг! Здорово! — послышалось ответное приветствие. — Как жизнь?

— Норма. Задирака, скажи, у тебя вчера вечером никто не спрашивал номер моего телефона? — взволнованно поинтересовался Иккинг.

— Дай-ка вспомнить… — прошло секунд пять, и басоватый голос продолжил: — Да. Ты прикинь! Гуляю я себе во дворе, общаюсь с сестрой. И тут ко мне подбегает Хофферсон! — сердце Иккинга, как и дыхание, замерло. — Сказала, что хочет с тобой поговорить, да вот номера телефона твоего не знает.

— А о чём хотела поговорить, она тебе, часом, не сказала? — взволнованно ожидал ответа на вопрос Хеддок.

— Да нет… Но… — Задирака подметил один важный факт. — Чувак, одно могу тебе заявить совершенно точно — в ту секунду она была очень взволнованна. Словно что-то случилось. Ты с ней разговаривал вчера?

— Да, и мы… расстались не очень хорошо, — Иккинг грустно вздохнул, снова вспомнив вчерашний недолгий разговор с Хофферсон.

— Ну, может, это связано как раз с этим, — предположил Задирака.

— Разберёмся… Ладно, спасибо, что рассказал, — поблагодарил Иккинг.

— Без проблем.

Он уже собрался вешать трубку, как Задирака неожиданно окликнул друга по телефону:

— Иккинг, подожди!

— Да, Задирака.

— Тебя спрашивала Хезер. Точнее, номер твоего телефона.

— А ты? — спросил Иккинг, в ужасе представив, что будет, если друг дал настойчивой однокласснице-брюнетке номер его телефона.

— Ничего. Я сказал, что если ей нужен номер твоего телефона, то пусть у тебя спрашивает лично, — спокойно пояснил Торстон.

— Спасибо, Задирака! — облегчённо выдохнул Иккинг.

— Ладно! — усмехнулся тот. — Удачи тебе в любовных делах! — крикнул он.

— Спасибо! Ладно, пока! — попрощался Иккинг.

— До понедельника, чувак!

Оба положили свои трубки.

— Так, значит, Астрид действительно беседовала с Задиракой… — рассуждал вслух Иккинг. — Интересно, связано ли это как-то с тем, что я совершал сегодняшней ночью?.. — затем он пришёл к выводу: — Всё прояснится, когда я встречусь с ней.

Он позавтракал, хотя завтракать было уже очень поздно, привёл себя в порядок. Затем переоделся во что-нибудь не очень скучное и не слишком парадное — в белую рубашку навыпуск, синие джинсы и серые кроссовки «Abibas».

— Ну, что же, Астрид Хофферсон, я готов с тобой говорить.

Неожиданная уверенность в себе удивила самого Иккинга. Он никогда так не разговаривал, даже когда просто размышлял вслух, хоть и был любимцем своих одноклассниц. Через пару минут Иккинг вышел из дома, закрыл дверь на ключ и спокойным шагом направился в парк возле школы, где он и Астрид договорились встретиться и поговорить.

Иккинг увидел в центре живописнейшего парка, посреди широкого фонтана, шум которого заглушал всё вокруг, голубоглазую Астрид. Она прибыла несколько ранее. Он не стал раньше времени раскрывать своё опоздание. Вдруг его посетила странная мысль: тихо подкрасться к ничего не подозревающей Хофферсон со спины и устроить ей сюрприз — закрыть ей глаза ладонями и сыграть в угадайку. В эту секунду она набирала на телефоне номер Иккинга. Тот незаметно подошёл, сбавив шаг и задержав дыхание. Сердце хотело выпрыгнуть из груди — волнение от странной задумки подогревала вероятность того, что Астрид неожиданно развернётся. Встав рядом с ней, он уже протянул ладони, готовясь совершить задумку. Но, не вышло. Всего доли секунды не хватило сделать сюрприз. Причиной послужил телефон, завибрировавший в его кармане. Астрид вмиг уловила ухом еле-еле слышимую вибрацию и развернулась лицом к Иккингу, слегка дёрнувшись от него, внезапно оказавшегося рядом с ней.

— Иккинг! — сначала она немного разозлилась на него, но… В одно мгновение её мимика, открыто говорящая о недовольстве, появившемся из-за нежданной проделки одноклассника из параллельного потока, сменилась умиротворением и приятной неподдельной улыбкой. — Ты захотел напугать меня, Карасик? — завораживая движениями своих длинных ресниц, нежным тоном поинтересовалась Астрид.

— Я… надеялся устроить тебе сюрприз, — ответил Иккинг, лишаясь возможности говорить дальше из-за чарующего волшебства, которое он наблюдал, не сводя изумрудных глаз с небесно-голубых очей.

Внезапно Астрид одумалась, растерянно пытаясь понять, что только сейчас произошло. С ней и Иккингом. Она вдруг ни с того ни с сего стала строить ему глазки и задавать вопрос, содержащий в себе намёк на невинный флирт. И это после вчерашнего колкого общения с Хэддоком, закончившегося так плохо. Она прекрасно помнила, как вчера сказала неприятные слова в его адрес. Как пробудившаяся в момент после их разговора совесть начала моментально разъедать ее изнутри. Больше не способная сдерживать напор нарастающей совести Астрид решилась на первый шаг — шаг к примирению с зеленоглазым обаятельным парнем. Для этого она устроила встречу, цель которой — объясниться с Иккингом.

Однако оказавшись в такой непривычной близости от Иккинга, Астрид чувствовала, как всё её тело испытывает лёгкий мандраж от необъяснимого волнения. Она ощущала некое влечение, тягу к зеленоглазому, немного худощавому, но очень обаятельному парню, тайно наблюдающему за ней в школе в течение последних нескольких месяцев. Словно под действием магнита, она хотела провести пальцами по его слегка взъерошимся волосам. Её очи непроизвольно поглядывали на его губы. Астрид едва сдерживала себя, чтобы не поцеловать их, сдерживала руки, так непослушно намеревающиеся обхватить шею юноши.

Иккинг так же чувствовал себя не в своей тарелке, как и Астрид. Он пришёл на встречу к юной красавице, чтобы поговорить. Но… неожиданная, непривычная собственная реакция, которую он никогда не показывал, слегка шокировала его сознание. Вдобавок его мысли о серьёзном разговоре полностью улетучились, когда Астрид обратила взор своих невинных глаз на него. Но не просто смотрела, как Иккинг сразу догадался, а едва ли не любовалась его изумрудными очами и всячески при этом пыталась скрыть это.

— Иккинг, я пришла сюда, чтобы… извиниться перед тобой за вчерашнее, — от смешавшихся внутри чувств Астрид испытывала жар. Её бросало то в холод, волной прокатывающийся по всему её телу, то снова в жар. В присутствии Иккинга она почувствовала себя плохо. Странные ощущения новой волной нахлынули на неё, лишая сил. Неожиданно ноги подкосились, и она всем телом начала стремительно падать на асфальт. Иккинг незамедлительно среагировал, подхватив Астрид на руки. Та не лишилась сознания, но потеряла некоторый контроль над собой. По велению своего сердца она правой рукой легко обвила его шею, а другой дотронулась до его слегка разгорячённой щеки. Иккинг аккуратно, не выпуская Астрид из рук, чьи касания его шеи и щеки ускоряли биение его сердца, неторопливо подошёл к гранитному приёмнику фонтана, и бережно усадил на край, одновременно присаживаясь рядом с ней.

— Иккинг…

Хеддок прижимал Астрид к себе, не позволяя ей вновь упасть. Он приобнял её за худенькую талию. Она непроизвольно положила голову ему на плечо, обхватив его торс, расслабленно вздохнула и улыбнулась Иккингу, по-прежнему не отрывающему от неё своих глаз. Астрид начало потряхивать, словно на неё подул мощный холодный ветер.

— Астрид, милая… Я с тобой… Я рядом… не волнуйся, — заботливо сказал ей Иккинг, даря улыбку, которую никто ещё не видел. Романтическим, заботливым взглядом он подбодрил Хофферсон, и она ощутила прилив спокойствия в его объятиях…

— Спасибо тебе, Иккинг… — внутри Астрид нарастал озноб. Её сильнее начинало трясти. — Я не знаю, что со мной происходит…

— Давно с тобой подобные… симптомы? Может быть, ты простудилась? — Иккинг осторожно подбирал слова, не желая пугать девушку.

— Нет… Я пришла сюда. Ожидала твоего появления, и всё со мной было в порядке… — изумрудные очи заботливого кавалера больше не могли смотреть, как Хофферсон стремительно замерзает. Он на пару секунд высвободился из ответных объятий, чтобы скинуть со своих плеч накинутую им ветровку. Иккинг как можно плотнее укутал ею Астрид, возобновив приятные ей объятия. Она снова положила голову ему на плечо и мысленно расслабилась. Внезапный озноб прекратился, и Иккинг вместе с Астрид спокойно вздохнули.

Пролетели пять безмолвных минут, показавшихся ребятам слишком коротким мгновением совместного счастья и душевного наслаждения. Иккинг решился нарушить тишину, спросив Астрид:

— Как ты, Астрид? Тебе уже лучше?

— Да, почти не трясёт. Но… — она мысленно зажмурила глаза, понимая, насколько всем сердцем не желая выпускать Иккинга из своих объятий и высвобождаться из них самой, не хотелось принимать совершенно иное, чуждое всему нутру решение. — Если ты не против, я должна вернуться домой…

Он также всей душой мечтал не выпускать Астрид из своих объятий, сожалеющий, что их свидание, не успев как следует начаться, уже близилось к завершению. Тем не менее он понимающе кивнул. Осознав, что в одиночку она не дойдёт до дома, тут же высказал идею:

— Я провожу тебя, если ты не против.

В голубых очах Астрид блеснули искорки радости.

Они медленно встали, неспешно направились через парк в сторону дома Астрид. Её красивый двухэтажный белокаменный дом располагался неподалёку от школы. В общей сложности одноклассникам необходимо было пройти всего около пятисот метров.

Пройдя через небольшой еловый лесок, аромат которого наполнял лёгкие ощущением свежести, двое подростков вышли на небольшую аллейку. Как раз напротив неприметной дорожки, по которой неспешно, в обнимку, шли ребята, заканчивающейся узкой проезжей частью, находился дом семьи Хофферсон. Астрид указала на него пальцем, промолвив:

— Вот мой дом. Мы почти пришли, Иккинг.

— Пойдём, я доведу тебя до входа, — ответил тот.

Астрид чувствовала сердцем неизбежно подступающее окончание их недолгой встречи… или, может быть, свидания… Понимая, что несказанные ею слова, которые она мечтала озвучить ему ещё вчерашним вечером, таковыми рискуют остаться вновь, Астрид решительно заговорила:

— Иккинг, пока мы вместе… — кровь у него застыла в жилах, а сердце замерло. Астрид почувствовала это и продолжила мысль, не говоря ничего лишнего, дабы, как вчера, вновь не ранить Иккинга своей колкостью. — Направляемся к дому… — ощущая, что Астрид вознамерилась сказать ему нечто важное, его нутро по-прежнему находилось в замирании. — Я хочу извиниться за вчерашнее перед тобой… — внезапно на неё хлынул новый поток холода, вызвавший внутри мощные приступы озноба. — Мне очень стыдно и совестно, что я наговорила тебе подобных глупостей… после школы…

Иккинг решил признаться Астрид, желая тем самым раскрыть ей немного свою душу:

— Нет, Астрид. Я не стану тебя извинять, потому что… — он глубоко выдохнул, закрыв глаза. — Это действительно выглядело весьма навязчиво, — он открыл глаза, и их взор снова не сходил с малозаметных движений голубых очей Хофферсон. — И я не хотел тогда вчера в школе специально… засматриваться на твои ноги… — Иккинг немного покраснел, понимая, какую глупость только что сказал.

— Но… — её бархатные ресницы вновь заворожили изумруды Иккинга своими плавными движениями. — Ты ведь засмотрелся… — сквозь зубы, превозмогая подступающий озноб, по-доброму съязвила она, улыбаясь. — И, знаешь, Иккинг, мне приятно, что их оценил именно ты. — нежным полушёпотом отметила Астрид, вогнав Иккинга в ещё большую краску.

Ребята, поглядывая друг на друга, не заметили, как оказались у порога белой входной двери, за которой располагалась большая, достаточно светлая и уютная гостиная.

— Иккинг, постой! Не стучи в дверь.

— Из взрослых дома никого нет?

— Да. Родители уехали на три дня. Они давно запланировали себе романтические выходные. А меня, как взрослую, — немного усмехнувшись, подчеркнула Астрид, — оставили одну, присматривать за домом.

Неожиданно её начало сильнее трясти. Она съёжилась, никак не согреваясь.

— Астрид, не обижайся, но одну я оставить тебя не могу. Вдруг с тобой что-нибудь случится? — переживал Иккинг.

Он помог достать из её сумочки ключи и сам открыл ими замки на двери. Вдвоём они вошли внутрь. Медленно направились на второй этаж, в комнату Астрид. Там же располагались ванная комната и опочивальня родителей Хофферсон. Иккинг довёл девушку до её кровати, помогая ей усесться, и принялся искать в доме вещи, которыми мог её согреть. Он направился в ванную и достал из-под неё большой пластмассовый таз. Иккинг налил туда горячей, но не обжигающей воды, и понёс наполненный тазик в комнату Хофферсон.

— Иккинг, что ты делаешь? — не обращая внимания на озноб, наблюдая за суетливостью парня, спросила Астрид.

— Хочу избавить тебя от озноба, — серьёзно ответил Иккинг, ставя таз с горячей водой возле тумбочки. Затем он сделал то, что ещё больше удивило и в то же время порадовало Астрид — он снял туфли с её чудесных ножек. Такие гладких и красивых. Астрид буквально кайфовала от прикосновений Карасика. Он заботливо сказал ей:

— Астрид, подержи ноги в воде. Не волнуйся, я налил приятную на ощупь воду. Ты не обожжёшься.

— Иккинг!

Тот не обращал внимания на возгласы взволнованной Хофферсон. Теперь целью его недолгих поисков был плед. Через минуту Иккинг обнаружил его на стуле, находящемся за небольшим прямоугольным компьютерным столиком. Иккинг быстро скинул с Астрид свою ветровку и плотно укутал пледом до шеи, накрывая её всю, чтобы не продуло, позволяя как следует согреться. Казалось, благодаря такой заботе, озноб начал сдавать позиции и постепенно принялся отступать.

— Иккинг, постой! Прошу тебя. Сядь рядышком со мной, — ласковый тон успокоил Иккинга, и он присел на кровать подле неё. Астрид прижалась к нему поплотнее, скинув половину пледа с себя.

— Я рада, что мы встретились, — мандраж постепенно отпускал сознание Астрид, но голос её по-прежнему немного дрожал. Иккинг заботливо дотронулся до её лба. Она взволнованно спросила: — Горячий, да?

— Нет. Он у тебя холодный. Я сейчас принесу градусник, — только Иккинг собрался высвободиться из объятий Астрид, как она левой рукой вцепилась в его рубашку, придерживая его:

— Он не нужен мне, Иккинг. Обними меня. Я так быстрее согреюсь.

Его сознание переворачивалось с ног на голову. Иккинг был безумно счастлив, ведь девушка, в которую он страстно влюблён, только что без каких-либо его намёков попросила её обнять. Он с трудом внушил себе мысль, что она просит об этом исключительно ради улучшения самочувствия. В душе́, несмотря на абсолютную идилию, Иккинг упрямо сомневался в том, что Астрид говорит своими словами и влюбляется в него через свои мысли.

Иккинг безмолвно кивнул и вновь присел подле Астрид. Он покрепче приобнял её правой рукой. Астрид же устремила томный взгляд на Карасика. Точнее, она, будто зачарованная, любовалась едва заметными движениями его изумрудных глаз. Иккинг, ощутив на себе её чарующий взгляд, переключил взор на её бесподобные, океанического цвета очи. Они молчаливо взирали друг на друга, не сводя взглядов и не замечая ничего вокруг. Несколько секунд необыкновенно околдовывающей, приятной, безмолвной тишины подарили влюблённому Иккингу шанс на то, о чём он мечтал целых два месяца, негласно наблюдая за Хофферсон.

Очи обоих стремительно закрывались, предоставляя сердцам совершить невероятное безумство. Иккинг потянулся левой рукой в сторону Астрид, касаясь её румяной нежной щёчки, а Астрид слегка обвила его шею… Миллиметры, разделяющие их губы, медленно сокращались. Иккинг невольно ощутил аромат блеска, которым она покрывала свои алые губы.

«Яблочно-вишнёвый, — пронеслось в затмившейся от опьяняющего чувства голове Иккинга. — Это самый притягательный аромат на свете».

Осталась пара миллиметров до нежного, но, в то же время, весьма пылкого прикосновения.

Неожиданно он остановился, отпрянув от почти коснувшихся его уст Астрид…

— Нет. Так нельзя… — Иккинг неспешно выпрямился назад. — Я так не могу… Прости, Астрид…

Его изнутри разъедала совесть. Чем больше он сердцем намеревался ощутить пылкие чувства Астрид, коснувшись её губ, тем сильнее не менее честная и совестливая натура Иккинга давала о себе знать. Она не позволяла затуманить его сознание, что нельзя было сказать про Астрид, которая, будто по волшебству, что вызывало в душе Иккинга нарастающее беспокойство, отказалась от всяческого осознания реальности. Совесть не позволяла ему забыть, что девушка увлеклась им. Наверняка поэтому она испытывала странный жар и озноб, из-за пребывания под чарами призванного им демона. Честность прежде всего к Астрид, и затем уже к себе самому, напомнила Иккингу, что она влюблена в него не по-настоящему. Что юная Хофферсон так мила, очаровательна и нежна с ним сейчас исключительно благодаря вчерашней, совершённой им ночной сделке с древней, могущественной силой.

«И зачем я пошёл на такое? — Иккинг корил себя за то, что сделал с ничего не подозревающей возлюбленной. — Лучше бы она мне сейчас дала пощёчину или так же равнодушно отшила, как вчера, после учёбы, чем… так любить…» — одна мысль за другой поглощали его и постепенно раскалывали сердце и душу изнутри.

— Иккинг, ты чего? — удивлённо похлопала глазами Астрид, стараясь понять, почему Иккинг вдруг отпрянул и не стал её целовать.

— Мы… не должны, Астрид… Не таким образом… — серьёзно говорил он. В нотках голоса исчезла нежность. Но колкости тоже не было. Слышалось… сожаление. — Я не хочу, чтобы ты любила меня… Я этого не заслуживаю… — он отвёл взгляд своих глаз в сторону, стараясь не смотреть ими на недоумевающую девушку.

— Почему, Иккинг? — шокированная странным поведением спросила Астрид. — Ты два месяца поглядывал на меня. Потом, неожиданно, ты ко мне подбегаешь, говоришь комплименты. Затем встречаешься со мной. Когда мне стало плохо, щепетильно заботишься обо мне, я бы даже сказала, с любовью, — последнее слово Астрид особенно подчеркнула. — А теперь вдруг сдаёшь назад?.. Что происходит с тобой, Карасик?

Её тон стремительно сменялся гневом непонимания. Казалось, ещё немного, и пламя злости в сердце Хофферсон от подобной игры чувствами вырвется наружу.

— Я… не могу тебе этого объяснить, Астрид, — прокручивая возможные последствия, пониженным тоном говорил Карасик. — Даже если бы и мог, всё равно ты посчитала бы меня сумасшедшим, шутником или фантазёром… — взмахнул он перед собой руками.

— А ты попробуй, Иккинг, — нежно сказала Астрид, надеясь услышать от него причину странного поведения. — Обещаю, я постараюсь принять к сердцу ту историю, которую ты мне поведаешь, — сказала она, нежно коснувшись левой ладонью щеки Иккинга.

Он сознательно представил: если уж и потерять любовь, настоящую для него и единственную, то лучше сделать это, рассказав правду — всю, до последней крупицы.

Иккинг рассказал Астрид о том, чем увлекается в свободное от домашних дел и учёбы время. О том, как ему нравилось изучать необычные ритуалы, читать литературу, связанную с мистикой. Как увлечённо изучал он одно из направлений. Иккинг рассказал также и о том, что совершил прошедшей ночью. Как нарисовал специальный символ на полу у себя в комнате, затем читал специальное заклинание из старинного фолианта и призывал с его помощью демона. Как общался с духом, пришедшим из Ада, и, впоследствии, заключил с ним сделку, коим предметом являлась она — Астрид.

Внимательно выслушав его, та, найдя в себе силы, оставила на его щеке красный от пощёчины след, вытолкала его из своего дома и наказала, чтобы он больше никогда к ней не подходил и не заговаривал с ней.

Так всё бы и вышло, если бы не прозвучал спасительный звонок в мобильнике.

— Здорово, Иккинг! — голос принадлежал другу Иккинга, Сморкале.

— Здорово, Сморкала! Что-то случилось? — торопливо спросил он.

— Да, тут Хезер на проводе, всё тебя спрашивает. Э-эй! —

Хезер вырвала из руки Сморкале его телефон, не давая возможности отключиться.

— Алло! Иккинг?

Тот невольно нажал на громкую связь.

— Привет, Хезер! — быстро проговорил он.

— Милый, я тут решила прогуляться по парку возле школы. Но… одной гулять мне как-то скучно… — наигранно ноя, предложила Хезер. — Может быть, составишь мне компанию? — ласково спросила она.

— Да, с радостью. Буду через десять минут. Всё, всё! Целую.

Иккинг поспешил выключиться, услыхав на обратной стороне связи радостный возглас одноклассницы.

— Теперь мне понятна причина… — Астрид вмиг разъярилась. — Значит, так ты ко мне относишься, Хеддок? — озлобленно оскалилась она. — Стремишься со мной общаться, вскруживаешь мне голову, а сам при этом гуляешь с другой?! Да ещё с этой задавакой, Хезер! — она махнула рукой в сторону двери, словно брюнетка в этот момент стояла за ней.

Иккинг понимал, что лучше пусть подобная неправда окажется причиной разрыва только зарождающихся отношений, тем самым позволит ему оставить Астрид в покое, чем продолжать влюблять её в себя с помощью демонической магии. Он чувствовал себя в этот момент настоящим подонком, так подло, действительно, игравшим, словно кот с мышкой, чувствами той, кого он искренне и вновь безответно любил. С той, которую желал две минуты назад в сердце, чтобы мгновение с ней не кончалось… Но при этом чтобы её чувства к нему были не навязаны колдовством. Как можно было испытывать удовольствие, счастье и трепет в душе, когда Астрид, не находящаяся под властью магии демона, не питала к нему симпатии и ответных чувств?

Иккинг думал: «Лучше и вовсе не любить. Стать таким, какой Астрид была вчера с ним — человеком, лишённым чувств и любви. По крайней мере, вчера она была с ним искренна. Чем из-за переизбытка чувств к ней сходить с ума и совершать крайности. Пусть то, что она никого не любит, является проблемой, зато какой при этом душевный груз отсутствовал на её плечах».

— Да… Я с ней встречаюсь. Прости, Астрид…

Иккинг ещё больше поник. В глазах Астрид образовались маленькие солоноватые капельки воды. Она ударила его мощной пощёчиной, оставив покраснение. Иккинг приложил ладонь к горящему участку лица, опустив виноватый взгляд куда-то вниз.

— За что ты так со мной жесток, Хеддок? Какое ты имеешь право играть моими чувствами? — истерика охватила Хофферсон.

Иккинг ничего не ответил обиженной Астрид. Он не мог ей ничего рассказать. И открыто признаться в том, что, по сути, это реально выглядело игрой, нежели действительностью, не позволял внутренний страх. Как начинающий демонолог, он знал: использование магической привязки — это и есть игра чувствами человека, на ком она совершалась.

— Ненавижу тебя, Карасик! — Астрид легла на кровать, уткнувшись влажным лицом в подушку. Затем из глубины её души последовал отчаянный крик: — Уходи! Уходи!

Иккинг, не проронив ни слова, встал и быстро покинул комнату Астрид. Выходя за порог, он оглянулся на рыдающую Хофферсон, понимая прекрасно, какую боль ей причинил. Иккинг побрёл вниз по лестнице. Через мгновение он уже закрыл за собой белую входную дверь, слыша всхлипы. В эти острые секунды жизни кошки на душе Карасика заскребли так сильно, словно готовы были вырвать её из тела целиком. У самого юноши глаза слегка покрылись лёгким туманцем.

Он пошёл в противоположную от зелёного парка сторону, чтобы никоим образом не пересечься с Хезер. Благо она не видела, как Иккинг выходил из дома одноклассницы из параллельного потока. А то устроила бы ему незабываемый последний месяц в школе, настроив одноклассников и заодно ребят из параллели против него. Да ещё и на выпускном поспешила бы отличиться. Тяжело вздохнув, он направился по незнакомым аллеям и улочкам к себе домой, стараясь не оглядываться назад.

Тем временем Астрид после ухода Иккинга освободилась от озноба и неизвестно откуда взявшихся приступов жара. Через полчаса она направилась в ванную комнату, стараясь смыть прохладной водой из-под крана всю боль, причинённую им. Она мечтала забыть сегодняшнюю встречу с ним, желая выкинуть её из головы… Но не выходило. Мысли лишь усиливались, а чувства ещё быстрее обострялись при попытке выбросить из своей головы Иккинга. Астрид сквозь слёзы и подступающие всхлипы осознала всей душой одну неопровержимую истину — она влюбилась в него. Влюбилась по-настоящему.

Ведь, как и Иккинг, она так же незаметно наблюдала за ним в школе в течение последних двух месяцев. Когда Астрид впервые пересеклась с ним взглядом, то ощутила ускоренное и ритмичное постукивание своего сердца. С тех пор она только и искала «случайные» возможности, хоть как-нибудь пересечься с очаровательным и милым шатеном. Лишь бы вновь ощутить на себе его приятный, невинно влюблённый взгляд. А вчерашнее «недоразумение», как она это старалась иногда называть, ещё больше подогрели её чувства к Иккингу. Ведь, он — первый, кто сделал ей комплимент, пусть и не в самой привычной форме.

Колкость не позволяла девушке обзавестись парнем, хотя она всем сердцем об этом мечтала. И, когда Иккинг ради неё сбежал с урока и нагнал её… и по его волнению Астрид догадалась, что она ему действительно нравится… поступила с ним так же низко, как по необъяснимой причине сейчас это сделал Иккинг. Астрид ненавидела себя за это…

Она обратила внимание, что в школе он часто проводит время в компании двоих друзей, Задираки и Сморкалы. Вспомнив об этом, юная Хофферсон решила исправить совершённую ею ошибку — через его одноклассника, не боясь возможного негативного выпада — из-за того, что принадлежала к параллельному классу — в свой адрес, вознамерилась встретиться с Иккингом. Благо Задирака был не только одноклассником из параллельного потока, но ещё и соседом по одной аллее. Когда Астрид заметила блондина в его огороженном деревянным забором дворе, что-то остро обсуждающего с сестрой, она поняла, что он — именно тот, кто ей может помочь. Она воспользовалась подходящим моментом и обратилась к Задираке, когда его сестра, по совместительству являвшаяся подругой Задаваки, Хезер, вернулась домой на некоторое время. Тот мгновенно заметил волнение на лице Хофферсон. Он понимающе отнёсся к просьбе Астрид, и дал ей номер телефона Карасика. Та искренне обрадовалась и отправилась домой. Она занесла номер Иккинга себе в мобильник и решила позвонить ему на следующий день…

«Что же получается?» — подумали вы. Демон, выходит, не при чём? Астрид желала сама всем сердцем, чтобы Иккинг проявил свои чувства к ней? Или же здесь были происки заклятия, совершённого им… В этом ещё предстояло разобраться. И, в первую очередь, самому Карасику.

Вернувшись домой, не обращая ни на что внимания, Иккинг побрёл к себе в комнату, наверх. Добравшись до своего рабочего столика, за которым он часто делал уроки и листал литературу, посвящённую мистическим единицам, Иккинг достал свою записную книжку — так он называл личный дневник, который прятал от посторонних глаз, — и незамедлительно принялся выкладывать на ней сегодняшние впечатления. Во время записей Иккинга посетила мысль, как исправить новое и ныне опасное положение. Но речь сейчас шла не об уроках, не о наказах отца или совместном увлечении с друзьями из 11«Б». Он понимал: отказавшись от Астрид по доброй воле, он был обречён… Ибо демон явился к нему в тот самый момент, когда Иккинг дописывал последнюю букву на странице в своём дневнике, завершая изложение пережитых за день мыслей:

— Я вижу, ты всё-таки решил отказаться от девушки… — считывая карими глазами с юноши печальные мысли, пробасил Салеос.

— Да, — не поднимая головы, произнёс Иккинг. — Ты пришёл за моей душой? — равнодушно заявил он.

— Не совсем, — рыкнув, ответил Герцог. — Я не заберу у тебя душу до тех пор, пока ты служишь мне, — неожиданно под локтем на обратной стороне левой руки Иккинга засияла метка Салеоса оранжевым цветом. — Я потребую от тебя лишь одну цену. После этого я буду считать твой долг передо мной уплаченным.

— Что ты хочешь от меня, демон? — безразлично спросил Карасик, уставившись в страницы своего личного дневника.

— Учти, Иккинг Хэддок — ты обещал исполнить моё пожелание, — наступила секундная тишина. Затем демон обозначил цену за свою услугу, оказанную Иккингу. — Убей Астрид Хофферсон! — злобно рыкнул Салеос.

— Нет! Я ни за что этого не сделаю! Будь ты проклят, чёртов демон!!! — взбесившись, Иккинг выскочил из-за столика и с ненавистью поглядел на Салеоса, услыхав его приказ.

— Сделаешь, Иккинг! Ещё как сделаешь! — со злобной ухмылкой проговаривал Герцог. Внезапно угольная метка на руке Иккинга резко окрасилась красно-огненным цветом. — Иначе я буду терзать твою душу целую вечность! — он подошёл ближе, полушёпотом рыча ему на ухо: — Ты знаешь, что бывает с теми, кто злит демона? Особенно, когда это делает его непокорный слуга… — обжигая с помощью символа, демон упивался мучением своего новоиспечённого раба. Иккинг взвыл от невыносимой боли и зажмурился, стиснув зубы, едва не прикусив при этом язык. — Если ты не отправишь её ко мне в Ад в течение двадцати четырёх часов, то безумная агония будет длиться мучительно дольше! — последние два слова демон произнёс с ухмылкой.

— Нет! Ни за что! Я не подписывался на такое! — истошно кричал Иккинг, повалившись всем телом на пол, с огромным трудом пересиливая жгучую боль.

— Ты заключил со мной сделку, Хеддок! Метка на тебе — печать нашего договора, — усмехнулся Салеос.

— И речи не было… об убийстве человека… тем более той, кого я люблю! — восклицал Иккинг.

— Ты согласился оказать мне услугу! Или забыл об этом?

Иккинг, несмотря на непрекращающуюся агонию, припомнил, о чём он договорился с нечистью. Демон ничего не упомянул о том, что за услугу юный «колдун» должен будет оказать.

— Ты, коварная нечисть! Я ни за что не окажу такой милости тебе! Я не стану подчиняться! — последняя фраза Салеосу весьма не понравилась. Человеческое лицо демона сердито нахмурилось. Метка на руке Иккинга задымилась, словно вот-вот была готова воспламениться. — А-а-а!!!

Пронзающая жгучая агония охватила всю его плоть. Возможности терпеть боль, так жизненно необходимой Иккингу, как кислорода, резко стало не хватать. Демон безмолвно наблюдал за происходящим, ожидая покорного согласия от нового слуги. Прошло минуты две, показавшиеся Иккингу целой вечностью, пока тот не заорал что есть мочи:

— ХОРОШО!

Метка сразу вернула себе чёрный оттенок. Боль мгновенно отступила. Иккинг жадно глотал воздух, приходя в себя после адской муки. Воитель, сидящий на крокодиле, довольно улыбнулся.

— Замечательно! — демон хлопнул в ладоши и продолжил: — Завтра я буду ожидать возвращения… То есть прибытия ещё одной души в свою скромную обитель Любвеобильной Боли! — нечестивец криво улыбнулся, отчего его подопечному жутко стало на душе… — И учти, Хэддок! Если ты не исполнишь свою часть договора, я низвергну тебя туда, где мои служительницы — демоницы-суккубы — будут вечно истязать твоё тело… и твою душу! Ты даже представить себе не можешь, как они обрадуются мужской душе… Они весьма падки на мужчин… — демон рассмеялся во всё горло. Коленки Иккинга задрожали от дикого страха. — Если сделаешь, о чём прошу — я сниму метку с твоей руки. И более не потревожу тебя.

Договорив, Салеос исчез так же внезапно, как и появился в комнате.

Иккинг не мог себе и представить более худшего наказания за услугу демона. Теперь ему предстояло совершить настоящее убийство. И не абы кого. А возлюбленной, Хофферсон. Он в жизни никого никогда не убивал — кроме надоедливых насекомых, наподобие комаров. А тут — одни сутки, чтобы разделаться с человеком… да ещё с девушкой… да ещё с той, чей голос, ласковые прикосновения, волнующие объятия и этот… несостоявшийся поцелуй…

Иккинг даже не допускал мысли, как он будет жить с таким пятном на душе, совести… Он не мог позволить подобного… Но те жуткие пытки, которые обернутся вечностью в адских чертогах, в случае провала, мысленно подталкивали его к ещё более радикальному шагу в своей жизни.

— Что же мне делать? — запаниковал Иккинг, ходя по комнате, наворачивая круги. — Мне не с кем этим поделиться! Друзья не поверят. Астрид посчитает меня сумасшедшим и справит в дурку… Отец далеко, да и то он бы тоже отнёсся к моим словам весьма скептически, — страх полностью окутывал его сознание. — Идти убивать, и я просто не смогу с этим жить в будущем… Не убивать — и угроза демона бесспорно обернётся новой кошмарной реальностью. А бежать в Храм с таким грузом на душе — так священники лишь руками разведут, и всё. Ведь я уже заключил сделку с демоном… — вслух продолжал рассуждать Иккинг. — Он исполнил свою часть договора, теперь я в любом случае обязан исполнить свою… — он панически схватился за голову. — Но не так! За что мне всё это!

Он лёг на кровать, на живот, и уткнулся в подушку, едва сдерживая слёзы, вызванные ужасом от дальнейших последствий сделки с Салеосом. Своей извращённостью демон словно желал уничтожить в Иккинге главную человеческую составляющую — способность любить… Переступить через себя, прыгнуть выше своей головы — такой была назначена цена за неоправданную глупость…

* * *

Стрелки на будильнике показывали ровно два часа ночи… Луна скрылась за сероватыми облаками, неспешно плывущими по чёрному небу, как всегда, усыпанному ярчайшими белоснежными звёздами… Тихая атмосфера за окном, за исключением шелестящих листьев, легонько сотрясающихся из-за майского прохладного ветерка, не позволяла Астрид спокойно заснуть… Она ворочалась то на один бок, то на другой… Всё перепробовала: читала любимую книгу, слушала успокаивающую музыку в наушниках, даже перекусила немного — ведь, бывало, что не можешь заснуть всего лишь потому, что хочется кушать — бутербродами с колбасой, запивая чашкой чёрного чая. Несмотря на все упорные старания, Астрид не могла заснуть. Даже не зевнула ни разу…

Все странные дневные приступы жара и дикой слабости прошли после того, как Иккинг ушёл. Она не обратила на это внимания. Её душе до подобных мелочей не было никакого дела. Мечтания пролетали в голове Астрид лишь о нём… о зеленоглазом, заботливом парне… который ей лгал о своих чувствах к ней… Она настолько погрузилась в этот самый неприятный момент своей жизни, что не заметила, как время стремительно уносилось вперёд. Последняя мысль, словно аллергический зуд, мучила её изнутри: «Надо позвонить Иккингу и встретиться ещё раз. Встретиться, чтобы потребовать от него объяснений».

Глубоко внутри Астрид сомневалась, что такой заботливый и в то же время немного застенчивый парень действительно мог близко общаться с противной и весьма наглой сплетницей, Хезер, готовой, как думала она, идти по головам, лишь бы добиться поставленных перед собою целей. В момент несостоявшегося поцелуя Астрид ощущала губами тёплое и слегка щекотливое дыхание из уст Карасика. Она всем естеством чувствовала, как он хотел её поцеловать, коснуться её губ. И даже представляла, как сама не сможет остановиться, когда будет взаимно отвечать на его поцелуй. Как её сознание полностью растворится в момент невинного поступка.

Внезапно в голове Астрид возникла ясность — достаточно трезвая, учитывая время, в которое она пришла: Иккинг прервал романтику по другой причине. Причине, совершенно не связанной с учёбой, друзьями, взаимоотношениями между классами и уж тем более не имеющей к этому отношения Хезер. Чувство немыслимой тревоги с головы до пяток охватило Астрид. Она ощущала в душе невообразимый ужас. Вторая ясная мысль моментально врезалась в её голову — с Иккингом что-то случилось. Астрид не могла объяснить себе, почему она чувствует именно это. Она попробовала переключить мысли, мол, кажется всякая чушь из-за того, что просто пора ложиться спать — уже третий час ночи пошёл. Но тягостное предчувствие не давало покоя. И вновь перед ней предстал образ Иккинга, как она это чувствовала в своих мыслях, которому была нужна помощь. Её помощь.

Астрид решилась на безумство, прекрасно осознавая, какими словами её может — что было маловероятно, но всё же — поприветствовать Иккинг в третьем часу ночи по телефону. Она достала смартфон и нажала на сохранённый в контактах номер. Спустя пару секунд послышались длинные гудки. Один за другим. Затем заговорил автоответчик: «Абонент не отвечает или временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее».

Она подумала, что Иккинг просто крепко спит и не слышит жужжание своего смартфона. Или, возможно, просто оставил где-нибудь в доме, а сам вовсю уже давно отдыхает в постели. Сначала эта мысль её успокоила. Даже позволила впервые за ночь сладко зевнуть. Но внезапно предчувствие беды вновь забило тревогу внутри её сознания. Астрид не могла найти этому рассуждению простого логического разъяснения. Она снова набрала номер Иккинга. И опять прозвучали длинные гудки и последовавший за ними женский голос автоответчика с теми же словами. Беспокойство не утихало. С каждой секундой она сильнее прислушивалась к своему седьмому чувству.

— Пусть лучше он на меня накричит и я выясню, что с ним всё в порядке, чем буду дёргаться всю ночь, переживая, — вслух рассудила Астрид.

Она по-новой стала набирать номер Иккинга. И снова, и снова… Прошло около получаса. За это время она раз двадцать ему позвонила, но никакой реакции, кроме после пятого раза изрядно надоевшего говорящего автоответчика, не последовало.

— Если бы телефон находился рядом, то Иккинг точно бы услышал звонок… Небось, наверняка оставил где-нибудь в другом месте. Ну, я тебе завтра устрою, Карасик! — разгневалась Астрид, чуть не швырнув телефон на пол. Гнев сменился пленительной зевотой, и через десять минут, несмотря на бьющую словно ключом из источника тревогу, она уснула.

* * *

Утро за окном было мрачнее обычного… Алые оттенки неба смешались с чёрными тучами, образуя ужасное смешение природных красок, создающих жуткое впечатление. Ветер неприветливо завывал, гоняя упавшие от резкого воздушного потока листья и небольшие поломанные веточки деревьев. Природа сегодня явно на что-то сердилась. Или, возможно, на кого-то.

Будильник на деревянной белой тумбочке, стоящей возле кровати блондинки, громко зазвенел. Восемь часов утра — увидела на нём Астрид.

«Я так не могу… Сначала непонятная тревога, затем кошмары, — рассуждала она. Первая мысль явилась в её сонную голову сразу после пробуждения: — Надо позвонить Карасику».

Она спешно набрала номер. И снова зазвучали длинные гудки с последующим за ним автоответчиком. Раз за разом Астрид не прекращала звонить юноше. Но Иккинг упрямо не брал трубку.

«Наверное, он ещё спит», — думала она.

Но тревога мистическим образом не покидала её. Едва не дошло до того, что Астрид начало снова трясти, будто всё тепло ушло из тела.

Астрид торопливо привела себя в порядок. Затем разогрела еду в микроволновке и быстренько поела. После съеденных бутербродов с колбасой и сыром, с чашкой крепкого чёрного чая, чтобы хоть немного взбодриться, Астрид молниеносно переоделась в уличную одежду — голубую майку, джинсовую юбку, длиной до колен, и накинула лёгкий белый плащ, чтобы не замёрзнуть на ветру на улице — сегодня ей показалось, что было довольно прохладно.

Закончив все дела, Астрид вышла из дома, закрыла входную дверь на замки и направилась в соседний небольшой бревенчатый домик, где жила семья Торстонов.

Задирака обычно уже не спал в это время — школьная привычка рано вставать не покидала его даже в выходные. Когда он услышал весьма сдержанный, но не прекращающийся стук в дверь, открыл её и увидел перед собой взволнованную Астрид.

— Хофферсон, привет! — неохотно, из-за подступившей зевоты, пробормотал он. — Что-то случилось?

— Да. Задирака, ты можешь мне сказать адрес, где живёт Иккинг?

Задирака прочитал в ее глазах необычную тревогу.

— Ну… — он немного замешкался. — Я бывал у него пару раз в гостях. Знаю, где он живёт. Но зачем тебе его адрес? — удивился он.

— Мы с ним поссорились вчера… Я хочу поговорить с ним, а он на звонки не отвечает, — печально сказала Астрид.

— Так он наверняка ещё дрыхнет, — уверенно заявил Задирака.

— Я вчера с вечера не могу ему дозвониться, — она немного слукавила, прекрасно помня, во сколько она ему на самом деле звонила.

— Хм, забавно, — поразмыслил Задирака, зная, что Иккинг телефон до ночи держит всегда при себе. — Ладно, скажу тебе адрес. Вижу, у вас всё очень серьёзно. Вряд ли бы ты просто так стала просить адрес Иккинга, — прикинул он у себя в голове, с чем кивком согласилась Астрид. — Подожди минутку, хорошо? Сейчас я найду ручку, листок бумаги и тебе всё напишу, — бормоча скорее себе под нос, говорил он. Спустя пару минут вновь подошёл к порогу входной двери и продолжил: — Вот, возьми.

— Спасибо, Задирака! — поблагодарила Астрид.

— Не за что! — махнул рукой тот. — Чего ни сделаешь ради друга.

— Пока! — попрощалась она, выбегая из дворика дома Торстонов, внимательно читая адрес Хеддока.

Астрид открыла в телефоне Гугл-карты, задала маршрут от своего дома до дома Иккинга. Приложение показало, что ей необходимо сначала пройти через школьный двор и идти прямо от выхода из школы к остановке. Оттуда на автобусе проехать всего несколько остановок. И пешком останется пересечь метров двести, чтобы как раз добраться до дома Иккинга.

Она не стала терять ни минуты и бегом направилась к остановке. Проносясь мимо ребятни и взрослых, Астрид добежала до остановки, к которой так кстати подъезжал нужный автобус. Хофферсон зашла внутрь, давая себе возможность передохнуть после небольшой пробежки. Проехав три остановки, она как ошпаренная выскочила из автобуса и помчалась к дому Карасика. С каждым приближением к цели её волнение нарастало, необъяснимый страх усиливался. Сердце бешено колотилось.

— Вот и он, — Астрид забежала на крыльцо и принялась стучать в дверь. Никаких ответных действий внутри дома не последовало. — Иккинг, открой! — крикнула она и в пылу толкнула ногой дверь. Та сразу же распахнулась… — Так дверь была не закрыта?

Астрид повела бровью. Она медленно вошла, внимательно оглядываясь. Мебель и остальные вещи стояли, слегка запылившиеся. Никаких признаков, что в дом Хэддоков проник кто-то посторонний.

— Иккинг, ты не закрыл входную дверь! — ещё раз крикнула Астрид. Спустя секунду она вновь громко заголосила: — Иккинг!!!

Прочная тишина окутывала жилище. Астрид поднялась по винтовой лестнице на второй этаж. «Расположение комнат наверху было схожим с расположением в моём доме», — рассуждала она про себя, поэтому безошибочно определила, где находится комната Иккинга.

— Стопудово, угловая, как и моя, — твёрдо заявила она.

Повернув круглую ручку белой двери, Астрид потряслась…

Она увидела на полу нарисованную мелом пентаграмму, заключённую в пентакле. Рядом с ней лежал странный фолиант — тот самый, что читал Иккинг перед призывом Салеоса. Астрид осторожно взяла необычную книгу в руки. На обложке фолианта красовались выгравированные рунические символы. Астрид легко их прочитала и ужаснулась, узнав тем самым про небольшой кусочек из тайной жизни Иккинга. Надпись гласила: «Демонарий». Юная Хофферсон моментально сообразила, для чего была предназначена эта книга. Потом она обратила внимание на закладку из сложенного вчетверо кусочка бумажки. Приоткрыв заложенную страницу, она увидела иллюстрацию, символ демона и описание ритуала призыва. Шокированная Астрид не могла поверить своим глазам, когда заметила два предложения, ясно говорящие, зачем Иккингу понадобилось связываться с этим демоном: Он вызывает любовь женщины к мужчине и мужчины к женщине… Ошарашенная Астрид ненадолго лишилась дара речи. Она бухнулась на кровать Иккинга, устремляя взор округлившихся голубых глаз на белую пентаграмму, бормоча себе под нос:

— Иккинг… Что же ты наделал…

Астрид такой вывод сделала неспроста. Она догадалась, что Иккинг совершил смертельную ошибку. В конце рассказа о Салеосе были написаны рунические символы в три строчки. Астрид с лёгкостью, словно это её родной язык, перевела смысл этих символов вслух:

— Заключивший сделку с этим демоном обязан будет одной услугой — любой, что пожелает могущественный Герцог. Если отказываешься — он низвергает тебя в Ад на вечную агонию. Если пожелаешь покинуть жизнь самостоятельно — низвергнешься в Ад на вечную агонию. И лишь та вещь или человек, кого пожелал демон, сможет либо поспособствовать совершению сделки, либо её расторжению.

Неожиданно её взгляд пал на раскрытый дневник, лежащий на круглом столе из красного дерева. Это был личный дневник Карасика. Астрид присела за стол и увидела на раскрытых страницах имя демона «Салеос», что было написано в книге, где хранилась закладка. А далее шла запись Иккинга:

«Я не могу так подло поступать с Астрид. Знаю, я специально заключил сделку с демоном, лишь бы эта чудесная, милая, красивая, обаятельная девушка обратила на меня внимание. Но только сегодня я осознал — чувства, что она испытывала ко мне, были навязаны магией Салеоса. Я не хочу так любить Астрид и использовать её. Это не по-настоящему, неправильно.

Сегодня я почти поцеловал её. Ощущал её дыхание, аромат блеска для губ. Мне так хотелось соблазниться и прильнуть к её губам. Выпасть из времени, наслаждаясь нежными и чувственными прикосновениями. Но чувствовал глубоко в душе, что влюбилась она в меня по волшебству демона, а не потому, что я на самом деле ей нравлюсь.

Вчера ночью Салеос сказал, что она позвонит мне сегодня, утром. Это означало, что свою часть договора он начал исполнять. Говорил, что Астрид станет «куклой» в моих руках. И она действительно была в моих руках, причём в прямом смысле. И, когда настал решающий момент — поддаться иллюзии и совершить неприличие по отношению к Астрид или сохранить достоинство и истинность моих чувств — я выбрал второе. Я не смог её поцеловать не потому, что она мне не нравится или, как я сказал ей, встречаюсь с Хезер (что просто даже в мыслях было недопустимо). Причина одна — её внезапно проявившиеся ко мне чувства — иллюзия. Я не хочу такой любви. Жаль, что сразу этого не понял.

Сегодня вечером меня посетил демон. То, что он потребовал за свою услугу, переходило всевозможные границы! Он хотел, чтобы я убил Астрид! И пригрозил мне вечными муками в Аду, если я откажусь. Под невыносимой пыткой, когда он стал причинять мне жгучую боль через метку на левой руке, я дал согласие, хотя в душе всё равно испытывал отвращение, прежде всего к самому себе, за подобное решение. Демон оставил меня, наказав, чтобы я в течение суток исполнил его волю. ЭТО — БЕЗУМИЕ!!! БЕЗУМИЕ!!! Я не могу так поступить с той, кого безумно люблю, пусть, это не взаимно. Пусть, в действительности, она равнодушна ко мне, но я так… не могу! Не хочу!!! Я знаю, что мне сделать, чтобы не попасть к демону в лапы на вечные терзания тела и души, и, в то же время, защитить любимую, Астрид, от этой трижды проклятой сделки! Лучше поступить так, чем мучиться в Аду или в жизни…»

Слёзы стремительно понеслись по разгорячённым от волнения щекам Хофферсон. Шокированная прочитанным в дневнике Астрид мгновенно смекнула, какой выбор мог совершить Карасик. Она сломя голову помчалась искать его в доме. Спустилась вниз на первый этаж, надеясь найти его целым и невредимым. Проникла в тёмный подвал. Но никаких следов не нашла. Внезапно седьмое чутьё во весь внутренний голос крикнуло ей, где его найти. Вместе с ним прокрадывался страх в сердце юной Астрид. Она забежала в ванную комнату и, к сожалению, внутренний голос оказался прав. Страшная неутихающая ночью мысль нашла своё подтверждение.

В ванной комнате, в широкой белой ванне неподвижно лежал Иккинг. Зелёные очи были сомкнуты. Всё тело парня до шеи утопало в заполненной в ванне воде вперемешку с кровью. Астрид с огромным усилием воли подавила подступающую дурноту. Ужас сковал её тело, от которого её бешено трясло. Она, полная ужаса, достала его левую руку из окровавленной воды и увидела две пошатнувшие её сознание вещи.

Первой являлся порез. Иккинг совершил самый отчаянный и последний в своей жизни поступок — перерезал себе вены возле запястья. При виде жутких следов от пореза у Астрид возникло непреодолимое головокружение. Казалось, ещё минута, и она грохнется в обморок от узренного ею кошмарного зрелища. Второй вещью являлась метка угольного цвета на обратной стороне левой руки Иккинга, под локтем. Хофферсон узнала в ней символ того самого демона.

Она больше не могла на это смотреть и, запаниковав, немедленно выбежала из ванной, а затем из дома. Слёзы одна за другой стремительно вытекали из очей, распластываясь по её покрасневшим от шока щекам. Астрид отказывалась поверить в увиденное. Резкие всхлипы, рыдания и гигантский ком в горле не давали ей возможности нормально вздохнуть и успокоиться. Она села на крыльцо дома Хэддоков и, согнув колени, закрылась руками, рыдая…

— Иккинг, что же ты наделал… — Астрид повторяла себе под нос коробившим изнутри от ужаса голосом. — Ты мне и без этой книги нравился… Без всякого волшебства… Зачем ты пошёл на сделку с нечистой силой?.. — в её голову мгновенно прилетела мысль — причина, почему Иккинг пошёл на такой отчаянный шаг: — Это я виновата. Не надо было говорить тех ужасных слов… Теперь мне понятно, почему этой ночью я не могла успокоиться и долго заснуть… — продолжала всхлипывать она.

Прошло несколько часов, а Астрид, так и не вставая с крыльца, продолжала реветь. Внезапно она вспомнила смысл рунических слов, написанных на страницах фолианта. В голове Хофферсон мелькнула мысль, отчаянная и не менее безумная, чем Иккингу, когда он пожертвовал собой, лишь бы заслужить её внимание, а вследствие, защитить от демона.

— Это я — предмет сделки Иккинга и Салеоса, — Астрид протёрла рукой последнюю вытекшую слезинку и твёрдо заявила самой себе. — Значит, я должна поговорить с этим демоном.

Она быстро вскочила на ноги и вернулась обратно, в комнату Иккинга, взяла в руки про́клятый фолиант и принялась самостоятельно и спешно изучать ритуал вызова Герцога — повелителя тридцати легионов духов.

Астрид закрыла входную дверь изнутри на замок, запахнула шторы, чтобы никто на улице и во дворе не мог увидеть то, что в скором времени готовилось свершиться в доме отказавшегося от жизни Иккинга. Она вознамерилась призвать демона посреди дня, не дожидаясь вечера. Внимательно изучив страницы старинного фолианта, Астрид нарисовала посередине гостиной защитный круг с помощью мела. Рядом начертила белым мелком символ Салеоса на полу.

Астрид читала слова из книги ровно так, как они были написаны. Без единой запинки, длительной паузы. Дочитала первую часть заклинания, и окна в гостиной распахнулись внутрь, мощный поток ветра устремился в дом. Клубы дыма завихрились в круге, где располагался символ. Через несколько секунд перед Астрид предстал воин с копьём в левой руке, сидящий на крокодиле. Несмотря на свой получеловеческий образ, очи, взирающие на Хофферсон, говорили о потусторонности создания. Она зачитала из книги приветственное обращение демону. Как только ею были сказаны последние слова из второй части заклинания, Салеос скривил улыбку и заговорил басом.

— А, здравствуй, Астрид Хофферсон! — потирая руки, демон продолжил: — Как приятно тебя здесь видеть.

— Твои лживые речи на меня не действуют, демон! Говори, что ты сделал с Иккингом! И почему тебе нужна моя смерть? — угрожающим тоном заявила Астрид. Её голубые глаза и учащённое слышимое гневное дыхание желали испепелить его.

— А, ты переживаешь за самоубийцу… — ухмыльнулся демон. — Не волнуйся за него. Он пребывает в моей обители. Ничего, скоро ты тоже к нему присоединишься! — только демон потянул руки к Астрид, как она, не теряя ни секунды, зачитала слова повеления, запрещающие демону своеволие во время призыва. Магическая печать, проговорённая Хофферсон, не позволяла Герцогу обманывать её своими речами и дотрагиваться до неё.

— Ещё одно необдуманное действие, и я с помощью слов силы заставлю тебя наделать на своём теле множество меток, как эта печать, и прикажу тебе активировать их, чтобы они причиняли невыносимую агонию! — обозлённо сквозь зубы заявила Астрид. Голубые глаза смотрели на демона с неистовой ненавистью, ожидающие лишь малейшего проступка во время беседы, чтобы заставить демона страдать. — Говори, где Иккинг? Где конкретно?!

— В обители Любвеобильной Боли… Испытывает адские муки, причиняемые моими слугами за то, что не исполнил обещанного мне. Гарантированного нашей с ним сделкой, — прорычал демон.

— Как ты смеешь мне лгать?! — Астрид зачитала слова из книги, и демон скорчился на зелёной гигантской ящерице от невыносимых мук: жгучая, колющая и режущая боли вперемешку причиняли ему увечья. Он заорал с такой силой, что дом едва не сотрясся, будто от землетрясения. — Я читала руны в конце книги. Он просто низвергается в Ад. Не к тебе, мерзкая тварь!

— Верно! — продолжая преодолевать острую боль, говорил демон. — Его душа заблудилась на тропах Ада, и мои… суккубы схватили её. Я храню дух Иккинга в своей обители.

— Почему в качестве платы за свою услугу ты потребовал от Иккинга моей смерти? — её пониженный тон намекал на желание услышать правдивый ответ. Иначе…

— Потому, что ты, Астрид Хофферсон, не должна находиться в измерении под названием Земля… — рычал демон, превозмогая неутихающую агонию.

Она повела бровью, и гнев сменился внезапно окатившим её целиком удивлением. Слова Салеоса таили в себе загадку, которую простой смертный не мог разгадать.

— О чём ты говоришь? Почему я не должна быть на Земле? — гнев Астрид сменился неподдельным интересом.

— Ты — не из мира живых! По крайней мере… наполовину! — глубоко вдыхая кислород после прекратившейся муки, ответил демон.

— Это как? Что за бред? — поражалась Астрид, широко размахивая тоненькими руками и уставив их в бока.

— Это не бред, Хофферсон! — воскликнул Салеос. — Слова Силы, использованные тобой, не позволяют мне солгать тебе. Как бы мне этого ни хотелось, — ухмыльнулся демон. — Ты обладаешь человеческой натурой, как внешней, так и внутренней. Но в тебе есть нечто, не принадлежащее миру смертных.

— И что же это? — взмахнула руками Астрид.

— В твоей душе посеяно зерно. Зерно, содержащее демоническую натуру. Натуру, не являющуюся частью тебя, — пробормотал демон. — Астрид, подумай внимательно, и подумай хорошенько: некий глупый юнец колдует на тебя, чтобы влюбить в себя милую, очаровательную девушку…

— Да! Но я сама в него влюбилась! Без твоей треклятой магии! Это не говорит, что я наполовину демон! — перебила его Хофферсон.

— Верно. Я чувствую энергии людей, связанных друг с другом любовными узами. Когда Хеддок меня призвал сюда, то я почувствовал, как с ним энергетически связана ты, Астрид. По просьбе парня я с помощью своей магии решил укрепить любовные узы между ним и тобой.

— Но на меня не подействовало, — довершила мысль Астрид. — Почему?

— Если бы ты была простой смертной, влюблённой в юнца, считавшего, что ты холодна к нему, и готового на всё, лишь бы растопить твои чувства — то всё, чем бы завершилась эта история — твоим самоубийством. Если человек влюблён и на него колдуют магическую привязку, он начинает сходить с ума и в конце концов оканчивает свой путь слишком ранней смертью, порождённой нашей магией. Так должно было случиться и с тобой, Астрид Хофферсон. Но ты по какой-то причине преодолела этот побочный эффект, сама того не подозревая.

— Но с чего ты взял, будто я — наполовину демон? — никак не могла взять в толк Астрид.

— Потому, что только демоническое существо способно противостоять магии другого. Тогда я понял, что девушка, в которую влюбился Иккинг, является наполовину демоницей, — пробасил Салеос. — По Законам Ада ты не должна находиться в мире живых. По этой причине я приказал юнцу убить тебя!

— Но зачем именно убивать? — у неё в голове не укладывалась завершающая часть логики демона.

— Затем, что только через гибель твоя душа вернулась бы в Преисподнюю полностью возрождённой в качестве полноценной демоницы. Я не только тот, кто сводит мужчин с женщинами и наоборот. Я являюсь в Аду охотником за душами, подобными твоей, Астрид Хофферсон. Есть ещё один аргумент в пользу того, что в тебе заложено зерно демона.

— О чём ты говоришь? — впав в ступор от услышанного, спросила Астрид.

— Те рунические знаки на обложке фолианта и в описании демонов — не просто символы. Они записаны на языке нашего мира. Будь ты обыкновенным человеком, ни за что не смогла бы прочесть надписи. Они составлены таким образом, чтобы ни один из смертных не мог читать их. Очень немногие из людей, посвятивших себя оккультным и демонологическим знаниям, могли постичь наш язык. Ты же без труда смогла прочитать их.

С этим доводом Астрид поспорить не могла. Каждые произнесённые фразы, под действием её слов Силы, запросто ломали её представление о мире, жизни. Она рассчитывала услышать более примитивную историю, более простую логику действий демона — ради получения извращённого удовольствия он приказал парню убить свою возлюбленную. Но чтобы такое… Она — человек с частицей души демона. Если она умрёт как человек — вернётся в Ад в качестве демоницы. Мысли едва не затмили в голове Хофферсон идею, посетившую её некоторое время назад.

— Салеос! Ты заключил сделку с Иккингом Хеддоком! Выходит, предметом этой сделки являлась я, верно? — Астрид задала наводящий вопрос демону, на что тот утвердительно кивнул. — И ты не заполучил то, чего хотел, так? Тогда я предлагаю тебе новую сделку.

— Слушаю тебя внимательно, — воин постучал копьём по полу, состроив хитрую гримасу.

— Ты сопроводишь меня в Ад и позволишь мне лично освободить Иккинга — вернуть его сюда, на Землю. Взамен, после того, как я лично верну его сюда — останусь в Преисподней и буду пребывать в твоей обители Любвеобильной Боли. Я пойду по доброй воле. В результате, ни тебе, ни твоим рабам не придётся меня убивать, а сделка с Иккингом будет считаться совершённой.

— Хм… — демон слегка повёл человеческой бровью, почесав когтями на пальцах небольшой подбородок. — Ты умна не по годам. Мыслишь, как истинная демоница.

Комплимент Астрид пропустила мимо ушей, считая его ненавистным для себя.

— Так что, Салеос? Ты согласен на такую сделку? — спросила Астрид, протягивая ему левую руку.

— Откуда мне знать, что ты сдержишь своё слово? — Салеос заподозрил возможную уловку в словах Хофферсон.

— Из нас двоих только я ни разу не солгала. Значит, моё слово имеет больший вес, нежели слово адского Герцога, — ухмыльнулась та.

— Весьма убедительно, — улыбнулся демон. — Хорошо, я принимаю условия сделки. Он протянул ей левую руку. Метка Салеоса не появилась на коже блондинки. Поначалу. Затем, через несколько секунд, Астрид немного зажмурилась от обжигающего ощущения на обратной стороне левой руки. Так вырисовался символ Салеоса. — Теперь прочитай последнюю часть заклинания призыва, и мы сможем отправиться в длительный путь.

Астрид вновь взяла старинную книгу и принялась зачитывать в ней слова «отзыва» демона. Она, как принято в заклинании, попрощалась, высвобождая тем самым демона из-под своей воли. Салеос ощутил свободу, словно скинул с себя сотни стальных цепей, как и его зеленокожий любимец. Демон закричал. Затем он развернулся спиной к ней, бормоча на языке, слова которого Астрид на слух мгновенно разобрала, магические слова. Как только Салеос закончил заклинать, перед ним и Хофферсон образовалось необычное явление.

Оранжево-золотистое шарообразное свечение посреди гостиной. Словно чёрная дыра, оно совершало движения, будто засасывала в себя всё, до чего только могла дотянуться в доме Иккинга. Но все вещи благополучно стояли на своих местах, совершенно не обращая внимания на магию. Астрид поразилась тому, что впервые узрела собственными глазами. До знакомства с Карасиком она и подумать не могла, что все речи о демонах, их магических способностях и языке — всего лишь интересные, захватывающие и устрашающие легенды, созданные простыми людьми… или смертными — окажутся правдой. Как теперь ей, получеловеку-полудемону, следовало называть друзей, одноклассников, родителей? Эта мысль немного приободрила её, хотя радоваться было нечему.

Неожиданно по бокам от светящегося свечения образовались угольно-коралловые остроугольные камни. Шар закоробило, и сквозь него показался странноватый силуэт. Астрид услышала рык, подобный собачьему. Контуры тела неизвестного создания напоминали мускулистое человеческое тело. За исключением головы. Её тень обретала форму шакальей или собачьей — трудно было разобраться. Последовала приветственная речь Салеоса.

— Я, Салеос, адский Герцог, предводитель тридцати Легионов Духов, повелеваю тебе, Привратник, пропустить меня и юную деву через врата Ада, — повелительным тоном пробасил демон.

— Привратник пропустит Салеоса! Но почему Привратник должен пускать в Царство Ада смертную?! — рыкнул Страж Врат, устремив взор пламенных очей на Астрид. Она слегка дёрнулась от страха.

— Затем, что эта девушка — получеловек-полудемон! Ты можешь проверить это самостоятельно! — ответил Салеос.

— Хм-м, хм-м… — демон словно обнюхивал на расстоянии Астрид. — Да… это очень интересно. Она пахнет человеком и демоном одновременно. Не думал, что подобные ей ещё остались на Земле! — скрипучим голосом заявил Привратник.

— Так ты пропустишь нас, наконец? Или придётся целую вечность ждать? — гневался Салеос.

— Р-р-р, хорошо, Салеос. Вы оба можете пройти! Но учти, я не спущу все четыре глаза с полусмертной, — прорычал Привратник.

Астрид собиралась с духом. Не так уж часто приходилось сталкиваться с подобными событиями в жизни и проходить сквозь Адские Врата! Резкие перемены в жизни давались Хофферсон с огромным трудом.

— Мы пройдём через Врата. Рекомендую тебе взять меня… за руку, — пробасил Герцог, подавая ей левую руку.

— Это ещё зачем? — удивилась впечатлённая происходящим Астрид.

— Чтобы не потеряться. Или ты думаешь, Адские Просторы по протяжённости схожи с твоим городом? Нет, девочка. В Аду очень легко заблудиться. И поверь мне, далеко не все демоны будут рады видеть в своём мире существо, являющееся лишь наполовину демоном. Запах смертных их очень раззадоривает. Если ты хочешь добраться до возлюбленного, сохранив при себе тело, разум и душу, советую слушаться меня, — спокойно проговаривал демон.

— Ладно, — Астрид сделала глубокий вдох, готовясь увидеть то, что показывали в фильмах, рассказывали в книгах и церковной литературе — а некоторые понятия она узнала из интернета. — Вперёд.

Взяв под руку Герцога, Астрид Хофферсон шагнула сквозь оранжевое свечение, затягивающее естество каждого из них внутрь себя. После того, как длинный зелёный хвост крокодила поглотило свечение, портал за ними захлопнулся. Салеос и Астрид вошли в Ад.

Оранжевое свечение исчезло. Пройдя сквозь портал, Астрид оглядела всё вокруг себя. Такое невообразимое ви́дение с трудом могло поддаваться описанию смертным.

Человеческий глаз мог воспринять узренное совершенно не так, каким мог видеть его демон. Но, голубоглазая девушка являлась таковой наполовину. Ей открывался лик Земной, каким его видел любой из нас с вами — смертных. И перед ней распахнулся целый мир Ада, каким его мог лицезреть лишь демон.

Астрид оказалась на высоченном выступе — высота над уровнем моря до места, где они прошли с Салеосом через портал. могла бы достигнуть по человеческим меркам три сотни метров! На что, в первую очередь, обратили внимание голубые глаза Астрид, так это на кроваво-красное зарево, расположенное по всему подземно-небесному пространству, которое частично закрывали пепельного окраса мрачно движущиеся, будто по ветру, скопления плотных облаков. Увиденное ранее подобное зрелище вызвало бы в сердце смертной души печаль и тоску. Беспросветное, лишённое солнечных проблесков пространство, тем не менее, озарялось угольно-пламенными оттенками по всему видимому ей пространству. Лавово-огненные магматические потоки, словно реки, неспешно текли по своему руслу, наполняя окружающие раскалённые вековой давностью потрескавшиеся земли жаром и ароматом серы. Астрид обратила взор на расположенные вдалеке вулканические отростки чернокаменной породы, жестоко вырванной из измученной огненными потоками давно погибшей земли. Как из них медленно вытекали лавовые сгустки вперемешку с обжигающими кусками мёртвой, твёрдой земли. Неподалёку она заметила чёрные силуэты деревьев, давно сожжённых, сохранивших лишь гордо и молчаливо стоящих в абсолютном одиночестве вывернутые стволы, с небольшими угольными ответвлениями. Огненные реки не касались этих давно угасших исполинов. Один за другим потоки лавы устремлялись в целую венозную систему, образуя пылающие устья, впадающие в кроваво-пламенные моря и океаны. Но эти океаны были слишком далеки от двух прошедших через портал демонических сущностей. Астрид не заметила присутствия, кроме проводника и Привратника, ни одного демона.

— Как-то здесь… тихо, и пустынно… — пробормотала Астрид, словно наслаждаясь ароматами печальных красок этого жестокого и одинокого мира. — Я думала, мы наткнёмся здесь на множество демонов.

— Это место — единственное, куда не ступают нечестивцы без разрешения и призыва, — пробормотал Салеос. — Эта часть Ада является точкой соприкосновения с междумирьями демонов.

— Что такое междумирья? — похлопала глазами Астрид.

— Миры каждого из демонов. Их — бесчисленное множество. Но все они пересекаются в месте, именуемом Предместием или Предвратностью, — пояснил Герцог.

— Это и есть Адские Просторы?

— Нет, — пробасил демон. — Они находятся намного дальше. Нам надо пересечь горизонт, пройти за тот дальний действующий вулкан.

— Пошли. Не будем терять времени.

— Времени? Чего здесь полно, так это времени, — вместе с неё воин неспешно поехал на своём зеленокожем крокодиле.

Они шли по спиральному, весьма узкому спуску. Чем ниже спускалась Астрид, тем больше странных ощущений испытывала. Она решила поделиться соображениями с Салеосом.

— Мне казалось, что в Аду должно быть… жарко, — пожала она плечами. — И чем ниже мы спустимся, тем сильнее на меня накатит чувство невыносимой духоты, жара. Но… мне здесь… комфортно, что ли… — удивлялась она прежде всего самой себе.

— Ты — демон, хоть и частично. Твоя натура принадлежит к нашему миру ровно настолько, насколько твоя человеческая сущность относится к Земле. Это уникальная особенность каждого из кшатрий.

— Кшатрий? — почесала затылок Хофферсон, аккуратно следуя за Салеосом по крутому спуску. Осталось спуститься ещё метров на пятьдесят.

— Кшатрии — так в мире Ада зовутся люди, носящие в своих душах демонические зёрна. Проще говоря — полулюди-полудемоны.

— Сколько на Земле таких, как я? — заинтересовалась она.

— Немного. Несколько сотен из семи миллиардов. Вы, можно сказать, раритет.

— Тогда зачем ты охотишься на нас? — удивилась Астрид. — Разве вы не используете кшатрий в своих целях?

— Нет. Мы собираем их, делая из них полноценных демонов и жителей Ада, — пробормотал Салеос.

— Разве у вас мало обитателей? — демон в ответ басовито рассмеялся, чуть не упав с крокодила.

— Конечно, нет, Хофферсон. Но за таких полусмертных нам хорошо платят.

— Платят? Ты вроде наёмника, получается? Охотника за головами? — удивилась Астрид.

— В человеческом мире это так называется? Похоже, вы, люди, несильно отличаетесь от нас! — остро подметил демон.

— Видел бы ты зверства, которые творят люди… — печально вздохнула она.

— Я видел. Люди, как и демоны — жестоки, эгоистичны и коварны. И так же жадно стремятся к власти.

— Но есть и хорошие. Кто помогают, делают Землю лучше, — начала философствовать Астрид. Внезапно мысль потерялась из-за нарастающего любопытства, порождённого словами демона. — И что же у вас за деньги?

— Посмотри на наш мир, Астрид! Разве в мире, совершенно одиноком и жестоком, есть что-то из звонких монет или бессмысленных бумажек? То, что мы называем «платой», ввергает подобных тебе в ужас и заставляет сильнее ненавидеть демонов, — через две секунды внезапно наступившего безмолвия он продолжил: . — Ты и вправду хочешь знать, что в Аду подразумевается под этим словом?

Астрид слегка передёрнуло от вопроса Герцога. Она решила, что лучше будет действительно не знать этого. Если, конечно, она когда-нибудь не станет жительницей Ада.

На некоторое время они оба замолчали и продолжили совместное путешествие в мрачной тишине. Путники спустились вниз и побрели по оголённой, давно вымершей пустыне. В лавовых потоках, окружающих обширные, пустынные участки угольно-красноватой земли, слышались тяжёлые сдавленные хлопки пузырей, наполненных обжигающей желтоватой жидкостью. Жар и пар, исходящие из горящих огненных рек, создавали некий сернистый туман.

— Остановись, кшатрия, — пробасил демон. — Этот ядовитый туман опасен даже для нас, не говоря уже о полусмертных. Его лучше обойти, — задумался демон на проурчащей в этот момент зверюге. — Придётся сделать крюк.

Астрид, ничего не сказав, неторопливо последовала за демоном. Они свернули в сторону одиноких, выжженных деревьев на всё той же безжизненной земле. Крокодил ступал медленно. Одинокая пустошь, местами покрытая золой, омрачала первые впечатления Хофферсон. Чем дальше её ноги ступали по адской земле, тем печальнее ощущалась атмосфера этого мира. Чёрные краски, присутствовавшие в деревьях, угольной почве, тучах, плотных, словно образованных двадцатью источниками крупных пожарищ, запахе серы, исходившем от лавовых густых рек и скалистых выпуклостей, в самой вышине которых находилась широкая округлая дыра, а внутри неё жидкое оранжевое пламя, навеивали в сердце юной красавицы ощущение тоски, забытости, одиночества. Каждый последующий шаг вытягивал из неё все радостные воспоминания из мира смертных и ещё больше погружал в пучину мрачных раздумий. Вечное тепло мира, как казалось Астрид, окутывающее и проникающее в каждый закоулок пустынных земель — единственное, похоже, что согревало её. Однако раздумья, сочившиеся в её голове, погружали в уныние и отчаяние.

Все её истинные мысли были только об Иккинге. О том, как спасти его, вытащить из этого лишённого радости измерения, атмосфера которого способна была полностью лишить здравого человеческого рассудка.

«Если одна пустыня на меня так подавляюще действует, то каково же влияние Ада в отдельных междумирьях демонов?» — задумчиво рассуждала про себя Астрид.

Она только сейчас начала осознавать последствия заключённой сделки с демоном. Речь не шла конкретно о Салеосе. В мыслях Хофферсон являлись образы, как люди, не понимая последствий, продавали свои души ради исполнения мелочных и, казалось бы, пустых желаний. Как они после смерти устремлялись сюда — в мир, откуда простому смертному никогда не сбежать. Каким бы сильным и волевым человек ни был — он не сможет уйти. Если не демоны его уничтожат, сама аура Ада разрушит человека изнутри. Раздавит его дух, навсегда сломает разум. Такова судьба всех, кто оказывался в этом воистину проклятом мире.

Она на мгновение ужаснулась, насколько человек мог не ценить то, что у него есть. Только бы исполнились его чаще всего низменные, пустые, безжизненные и порой бессмысленные желания. Всё это ещё больше расстраивало Астрид. Ведь она оказалась здесь не ради обретения материального богатства или получения высших знаний.

Астрид всё дальше углублялась в Ад лишь с одной целью — спасти глупого, но полюбившегося ей парнишку. Парнишку, загадавшего желание, которое, как оказалось в действительности, уже исполнилось два месяца назад. Его сомнения, переживания и… её неосторожные слова подтолкнули к такому отчаянному и опрометчивому поступку, ценою которого стала его жизнь. Жизнь, от которой он отказался ради спасения возлюбленной. Этот вывод упрямо внушал мысль Астрид следовать за демоном дальше, только вперёд.

Погружённая в раздумья, она не заметила, как они с демоном подошли к подножию вулкана, проходя вдоль огненных рек, в двухстах метрах от их пылающих потоков. Лава стекала по стенкам высоченного отверстия, далеко в стороны от девушки и проводника на рептилии.

— Мы почти пришли, Астрид, — Салеос указал пальцем на небольшую расщелину в основании вулкана. — Чтобы попасть в Адские Просторы, мы обязаны пересечь этот тёмный извилистый тоннель.

Заглянув издалека внутрь чёрной пещеры, она задумалась:

— Там очень темно. Как мы пройдём?

— Отломи ветвь ближайшего умершего древа и зажги её в потоках лавы. Но только в тех, что спускаются по вулкану. К рекам не подходи, — наказал демон.

— Поняла, — сообразив, что это связано с ядовитым паром, образующим токсичный туман, ответила Астрид.

До ближайшего дерева, по мнению Хофферсон, надо было идти метров пятьсот. Она отправилась за ветвью, чтобы пересечь тёмную пещеру. Астрид брела по тихой, неприветливой, раскалённой земле, не причинявшей ей никакого вреда. Ступала медленно, дабы не охватил жар от угольно-скалистой почвы.

Астрид добралась до дерева, как внезапно земля возле погибшего исполина затряслась. На первый взгляд, одинокая атмосфера вокруг сменилась загадочным шумом. Откуда ни возьмись, возникли десятки маленьких глаз, устремлённых на неё. Астрид затаила дыхание и замерла. Внимательно и неспешно оглядываясь, она увидела множество уставленных на неё несколько десятков красных зрачков, находящихся в метре друг от дружки. Послышалось тихое, еле уловимое ушами шипение

«Достаточно агрессивное…» — подумала Хофферсон.

Салеос заметил это, но вмешиваться не стал.

— Кто ты такая… Что ты такое… Что здесь делает смертная… Она не смертная… это кшатрия… давай мы её зажарим… съедим… затем выплюнем и снова съедим… она такая аппетитная… слюнки потекли… у меня то-о-оже… — десятки шипений повторялись и перемешивались между собой, образуя неразборчивый, неприятный шум.

Внезапно послышался дикий рёв.

Астрид узрела позади себя странное существо. Оно аккуратно, словно шагая по колючкам, подкрадывалось, приближалось к ней и странным тварям, угрожающим ей. Чёрная чешуйчатая кожа покрывала всё тело странного создания. Два больших и широких крыла существа распахнулись. Оно напоминало по своим движениям здоровенную кошку. В то же время внешне больше походило на гигантскую летучую мышь, но с ликом, не похожим ни на кошку, ни на мышь. Скорее, на рептилию. Существо выпустило чёрные когти на своих четырёх лапах, демонстрируя перед всеми присутствующими весьма агрессивный настрой. Как потом разглядела Астрид, у него имелся хвост, концы которого напоминали стрелу с оперением с двух сторон. Суженые зелёные глаза уставились на шипящих плохишей. Те, в свою очередь, не испугались загадочного творения, ответно прищурив глаза и злобно зашипев, словно змеи. Тогда крылатое создание замерло на пару секунд, образовав в своей беззубой пасти странный фиолетовый заряд. Оно выпустило пару фиолетовых всполохов прямо в сторону невидимых озлобленных «проказников». Те трусливо загалдели, будто побитые шакалы, и умчались прочь.

Астрид по-прежнему не шевелилась, боясь спровоцировать загадочное, только что спасшее её существо. Оно уселось, устремив глаза на девушку, без признаков агрессии. Ему было очень интересно увидеть существо, так по своей внешности напоминающее человека. Глаза слегка расширились у него, раскрывая своё обыкновенное качество — любопытство.

— А, и ты здесь! Очень кстати ты прибыл, дружище. — довольно пробасил Салеос, спокойно подходя к крылатому товарищу.

— Кто это? — пытаясь скрыть страх, но по-прежнему не совершая движений, спросила Хофферсон.

— Единственный, кто верен самому себе и обладает человеческим любопытством среди местного сброда. — пробасил демон. — Его зовут Беззубик.

— Он — тоже демон, как и ты? — поинтересовалась она.

— Нет. Это — дракон, — гордо произнёс Салеос.

— ДРАКОН? В АДУ? — поразилась Астрид.

— Самые могущественные творения наших владык. Единственные среди обитателей Ада, кто предоставлен лишь себе и своим стремлениям. И кто за свою помощь не требует платы, — подчеркнул воин.

— Можно его… потрогать? — понимая глупость сказанного ею вопроса, поинтересовалась Астрид.

Дракон словно был в восторге от подобной идеи, и сам подошёл к неё, смотря в её небесно-голубые очи. Казалось, что сейчас Беззубик заговорит и скажет, что никогда не видел таких больших выразительных глаз. Астрид улыбнулась дракону, будто читала его мысли. Тогда крылатый красавец решился на удивительное — он состроил улыбку, точно как Астрид. Впервые с момента пребывания в Аду она засмеялась. Затем дракон наклонил голову, тем самым позволяя ей коснуться ладонью.

Её нежное прикосновение наполнило Беззубика неведомой энергией. Он прочувствовал это всем чешуйчатым естеством, словно Астрид образовала невидимую связь между ними.

Демон изрядно изумился. Он впервые видел, как дракон позволяет кому-то дотрагиваться до себя. Тем более, когда речь шла об Астрид.

«Возможно, на это способны все кшатрии...» — подумал Салеос.

Тем не менее, сколько он повидал в своей обители, в других междумирьях и здесь, никогда ещё не лицезрел, чтобы рука создания в смертном обличье так спокойно дотрагивалась до дракона — одного из истинных обитателей Ада. Однако подобными мыслями Салеос предпочёл не делиться с Астрид, посчитав это несвоевременным.

«Она узнает обо всём, когда спасёт своего возлюбленного», — думал про себя демон.

Ещё большее удивление у Салеоса вызвал следующий вопрос, который она задала дракону — весьма опрометчивый и бесполезный.

— Беззубик?

Дракон приоткрыл пасть, в которой отсутствовали зубы. Внезапно что-то щёлкнуло, и зубы «опустились». Астрид поразило это.

— Ого! — воскликнула она, приятно удивляясь подобной способности дракона. Затем, быстренько собрав мысли в кучку, она продолжила: — Ты можешь провести нас через непроглядный тоннель под вулканом?

Дракон что-то прокричал, подойдя ближе к Хофферсон и позволяя ей взяться за один из чешуйчатых отростков кожи, торчащих из головы, напоминающих небольшие шипы. Она взяла его за один из отростков, и они вместе подошли к Салеосу.

— Ну что, Беззубик? Покажешь нам дорогу в Адские Просторы? — дракон что-то пробурчал ему. — Хорошо, дружище. Тогда, в путь! — кивнул демон, пропуская чёрную рептилию вперёд себя. — Теперь нам огонь точно не понадобится, — довольно заметил Салеос.

По меркам кшатрии прошло уже два-три часа с тех пор, как они втроём проходили сквозь слепящую, чёрную, беспросветную пелену. Лишь зелёные глаза дракона могли спокойно видеть во мраке.

Пройдя внутрь, Астрид ощутила подступающую дурноту и жуткий обжигающий жар. Каждый шаг, совершаемый Хофферсон, заставлял выходить воду из её организма прямо на кожу. Темнота, лишившая зрения Астрид, пробудила внутри неё приступы паники и дикого страха. Дракон, услыхав небольшим остроугольным ушком изменившееся сердцебиение Астрид — оно участилось до бешеного стука, — промурчал, чтобы немного успокоить её. Благодаря Беззубику, она вырвалась из объятий страха, замещая их новыми мыслями. Мыслями, заставившими её удивиться в который раз: обитатель Ада помог девушке просто так. Без просьбы об этом, без требования чего-то взамен. Она поразилась тому, что дракон, в отличие от Салеоса, повёл себя благороднее и дружелюбнее, несмотря на принадлежность обоих к Адскому измерению.

— Спасибо, Беззубик! — тихо проговорила она.

— Тс-с-с! — прошипел демон.

Внезапно послышался шум хлопающих крыльев откуда-то спереди.

— Беззубик, ты слышишь это? — вслушиваясь в приближающиеся звуки, продолжил демон, на что дракон что-то буркнул в ответ.

Внезапно дракон оскалился и громогласно зарычал, низко пригнувшись. Астрид едва не упала, когда Беззубик дёрнулся и пригнулся, но ничего не сказала.

— Готовься, приятель! Будем отбиваться сейчас.

Раздался яростный драконий рёв. Беззубик пустил световую волну вперёд себя, чтобы Астрид тоже могла увидеть на долю секунды приближающуюся к ним стаю. Стаю свирепых, чёрных как ночь красноглазых, размером со стаффордширских терьеров, варгов. Летучие враждебные пещерные демоны учуяли запах смертной и, как помойные крысы, устремились за добычей. Высокие, прогрызенные под извергающей лавой горой проходы — дело острых зубов летающих чудищ. Один из варгов завыл, обнаружив в пещерной тьме добычу, тем самым подавая звуковой сигнал остальным, чтобы те летели сюда.

Демон слез с зеленокожей рептилии. В правой руке из ниоткуда образовался огненный бич, который немного осветил пространство вокруг спутников. Салеос взмахнул им, и пламенные языки, словно верёвки, скрутили варга-разведчика, сжимая его тело да такой степени, что теперь он взвыл от ужасных мук.

— Беззубик, действуй!

Дракон выпустил плазменный залп по крылатому чудовищу, и оно рассыпалось в прах. Другие рычащие демоны услышали это и набрали скорость.

Вскоре неподалёку показались шесть теней, стремительно приближающихся на огненный свет, исходящий от бича. Демон и дракон приготовились отбиваться от тварей. Тройка демонических варгов нацелилась на стоящую возле Беззубика Астрид, жадно желая её разорвать в своих здоровенных широких пастях. Голубые глаза дрогнули от страха. Но девушка понимала, что нельзя отходить от спутников, иначе пещерные твари настигнут её, и тогда вся эта безумная авантюра окажется напрасной. Она наклонилась, тем самым не позволив крылатой бестии зацепить её своими острыми, белыми, длинными когтями. Демон развернулся к промахнувшемуся варгу и своим хлыстом ударил по нему со всей силы. Варг взорвался на кусочки. Дракон отбивался не хуже. Своими зарядами он приземлил двух тварей, устремившихся прямо на него. Ещё два варга полегли от рассекающих ударов огненного бича Салеоса. Последняя тварь оказалась куда настойчивее и хитрее.

Шестой варг взлетел максимально высоко, насколько позволял тоннель. Укрывшись в густой кромешной пелене, докуда не доходил свет от огненного хлыста демона, крылатая бестия, словно ястреб, спикировала прямо на Астрид. Беззубик оказался умнее и проворнее этой твари. Он пустил вверх световую волну из пасти, тем самым моментально обнаружив врага, угрожающего девушке. Не задумываясь ни на секунду, дракон быстро перевернулся на спину и выстрелил плазмой в пикирующего на неё варга. Создание мгновенно рухнуло вниз, приземлившись рядом с путешественниками. Демон связал своим хлыстом варга, и полностью сжёг его на глазах Астрид. Та понимала, что иначе тварь убила бы её, но… зачем расправляться с ней так жестоко… Несмотря на свою демоническую половину, она по-прежнему мыслила как человек.

После испепеления последней опасной твари Беззубик довольно проурчал, а Салеос сказал:

— Давно я хотел от них избавиться. Хорошо, что представилась такая возможность, — он ехидно улыбался.

— То есть ты намеренно повёл меня через тоннели, чтобы убить их? — возмутилась Астрид, недооценив хитрости Салеоса.

— Мы могли бы просто пролететь над вулканом, — спокойно проговорил демон. — Но, видишь ли, безопаснее идти под вулканом, а не над ним. А эти твари поселились здесь совсем недавно и нападали буквально на всех, стоило пройти под их гнездом. Теперь вся их семья мертва. И теперь мы благополучно пройдём тут. Твой аромат смертной свёл их с ума и выманил из гнезда. А вне своего гнезда у них не было никакого преимущества против нас. Так что... либо мы их, либо они нас. Я предпочитаю первое, — довольно произнёс Салеос.

Астрид передёрнуло от логики демона. Её человеческая сущность отказывалась принимать подобный способ размышления.

— Беззубик, покажи, дружище, куда нам теперь ступать? — дракон снова пустил фиолетовую волну изо рта впереди себя и головой мотнул в сторону, откуда вылетели крылатые демоны. — Вперёд. Осталось немного. Мы почти пришли.

Следуя за драконом, спутники шагали по склизкому тоннелю. Пройдя около пятисот метров, никуда не сворачивая, они увидели кровавое свечение в конце тоннеля.

— Нам сюда, — ухмыльнулся демон.

Через минуту — по меркам кшатрии — Салеос на своём крокодиле, Беззубик и Астрид вышли из чёрных тоннелей под вулканом. Вид мира Салеоса был во много раз мрачнее Предвратности.

— Добро пожаловать в Адские Просторы! — захохотал басом Салеос.

Уныние внутри Астрид нарастало со скоростью звука. Печальная картина предстала перед путешественниками, которую она в дальнейшем часто вспоминала.

Подземные тучи Ада, полностью лишённые цветов, кроме чёрного, покрывали небесное пространство, закрывая собой кроваво-красные пламенные оттенки вышины. Казалось, что в Адских Просторах сейчас ночь — мрачная, с отсутствующими даже огненными демоническими оттенками. Вдалеке спутники увидели марширующий отряд красноголовых ящеров, идущих на двух задних ногах, держащих копья в своих передних лапах. Тона, которыми украшался мир Салеоса, были лишены даже мёртвых деревьев и огненных рек — сплошные остроугольные пепельно-угольные скалы, по своему цвету схожие с кораллами. Троицу ожидал очередной спуск вниз. Но на этот раз чем ниже путешественники спускались, тем меньше становилась видимость для голубых очей Хофферсон. Следуя за демоном и придерживаясь за Беззубика, Астрид увидела мрачные круглые высоченные башни, окружающие необычное громоздкое в своей ширине здание, на крыше которого виднелся золотистый купол. Одинокий, в скалистой низине, куда почти не проникал даже свет демонического зарева, а вокруг него расстилался мрачный чёрный туман Бездны, в коем покоился, как она быстро догадалась, дворец Салеоса. Он добавлял ощущение покинутости и… брошенности… в атмосферу Адских Просторов, которые по своим очертаниям просторами вовсе не являлись. Если только в глубинных, лишённых огненных зарев, просторах Бездны.

Душевное одиночество нарастало в сердце Астрид. Ей хотелось скорее повернуть обратно, вновь оказаться в более светлых и необъяснимо спокойных пустошах Предвратности. Но упрямый характер, будто непримиримая совесть, напоминал ей о том, что надо идти до конца. Надо спасти душу Иккинга из воистину забытого Богом места. Освободить его из адских чертогов.

В скором времени, не такой крутой, но довольно извилистый каменный спуск, как в Предвратности, закончился, подведя спутников к узкому оранжевому каменному мосту, лишённому каких-либо перил по бокам. Дракон напряг зрение. Он пустил фиолетовую волну из пасти вперёд себя, внимательно просматривая всевозможные хитрости, устроенные демоном на мосту. Вроде бы всё было просто, ибо Беззубик не обнаружил ничего подозрительного. В кромешной полутьме, почти закрывающей взор, даже ему летать было очень опасно. Демоны, наподобие Салеоса, любили устраивать воздушные ловушки для незваных гостей. Это могли быть ловушки подобно катапультам, установленным на скалах, окружающими его дворец, готовых в одночасье пустить мощный поток огненных лавовых залпов по нарушителю.

По другую сторону моста Астрид увидела двоих красноголовых ящеров, держащих в руках длинные алебарды — выше, чем они сами. Их лезвия горели адским огнём. Дракон рыкнул что-то, словно оповещая слуг демона о своём приближении. Беззубика здесь встречали как дорогого гостя, ибо статус дракона в Аду находился на одной строчке с титулом Князя демонов. Не пустить дракона в свою обитель — означало только одно — измену Аду, его обычаям и традициям, какими бы жестокими и лицемерными с точки зрения человеческого рассуждения они ни были. Ящеры безоговорочно выпрямились по стойке «смирно», и содержащие на себе расписные старинные узоры из янтаря позолоченные двери, высотой в три этажа, распахнулись внутрь в знак появления столь почётного гостя.

За драконом слуги завидели Астрид. Один из стражников что-то пробормотал и забил тревогу. Из широких залов дворца выбежало существо, до боли напоминающее крупную собаку земной бойцовской породы. Она злобно зарычала, устремив чёрные, как Бездна, глаза на Астрид. Та испугалась, но не дрогнула. Шмыгая небольшими ноздрями, словно обнюхивая на расстоянии, адская гончая завиляла коротким хвостом, признавая её одной из демонов. Завидев реакцию черноглазой собаки, ящеры вновь выпрямились, позволяя Астрид беспрепятственно войти во дворец. За ней ящеры увидели своего повелителя, гордо шагающего и окидывая равнодушным взглядом сторожевых.

— Вот мы и пришли, — обрадовался Салеос, наконец вернувшись в свой дом.

Астрид поразилась внутреннему интерьеру дворца. Словно из чистого золота, внутреннее убранство создавало идеальную атмосферу, достойную звания Герцога. Однотипная прямолинейная разбивка на тесные комнатки с узким коридором в гостевой части, зальные помещения с каминами и центральной лестницей — в замковой. Главный элемент внешнего облика, вокруг которого строился весь уникальный стиль дворца: круглое панорамное окно, рама которого была высечена из сернистого мрамора, уникального строительного материала, использовавшегося исключительно для возведения каких-то особенных, подчёркивающих элементов высокого демонического статуса предводителей легионов, служившее особым символом среди демонов. Из него открывался вид на угольные скалы, чьи основания скрывала чёрная густая пелена. Чем выше был статус демона, тем мрачнее должен был иметься вид на его владения. Тем глубже, в недрах адских поверхностей, располагался дворец Герцога. В камине поигрывал желтоватый огонёк, словно сам по себе, не съедающий никаких кусков мёртвых деревьев или чьих-то демонических тел.

Как только путешественники пришли во Внешний зал, Астрид громогласно заявила:

— Ты обещал, что я найду здесь Иккинга. Найду и выведу его обратно, на Землю.

— Верно, дорогая, — лукаво отмечал Салеос.

— Я должна его увидеть! Немедленно! — Астрид стукнула по красному круглому столу, на поверхности которого можно было видеть отражение демона, дракона и её самой.

Демон повернулся к охранникам-ящерам и жестом руки приказал отвести Астрид в подземелья дворца. Один из стражников, подошедших к ней, ткнул острием алебарды в спину. Дракон увидел это и выпустил по слуге демона плазменный залп. Затем он оскалился, став подле Астрид. Стража моментально среагировала, и пятнадцать ящеров с зажжёнными алебардами моментально окружили дракона и кшатрию. Беззубик внимательно следил за движением каждого из красноголовых, готовясь чуть ли не разорвать обидчиков девушки.

— Отставить! — скомандовал басом демон. — Разойтись по местам!

Никто из рептилоидной стражи не ослушался. Все стали на свои посты, дальше охранять дворец. Салеос подошёл к красноголовому, ткнувшему Астрид алебардой в спину. Он сжал горло стражника, приподнимая того над гладким полом, на глазах Хофферсон. Ящер пытался ослабить хватку демона, стараясь хоть на немножко получить больше доступа к мгновенно снижающемуся потоку кислорода — или чем там дышали рептилии-слуги Герцога. Салеос не обращал на бессмысленные попытки красноголового никакого внимания.

— Распахнуть окно! — разъярённо крикнул демон. Стража открыла окно, стеклянные дверцы которого, словно сетка на вид, выстроились по бокам, и Салеос прорычал: — Я терпеть не могу, когда кто-то или что-то без моего приказа начинает своевольничать!

Герцог настолько сильно сдавил горло ящера, которого Астрид в душе́ начала даже жалеть, что тот не мог ему ничего ответить — молить о прощении или милости. Воин швырнул задыхающегося адского слугу в Бездну. Стражники, закрывшие по жесту демона окно, не показывали ни страха перед господином, ни сочувствия перед осуждённым товарищем, ибо считали наказание для своего провинившегося собрата справедливым.

Астрид не стала читать мораль Герцогу Ада, опасаясь разозлить его, подставив под удар его устрашающий авторитет. Она не стала делать этого, рискуя, прежде всего, своей жизнью и сделкой с ним. Однако, несмотря на человеческую половину, Астрид согласилась с приговором, вынесенным демоном прилюдно. Адская натура Хофферсон ликовала не в меньшей степени, чем жестокая гордыня Салеоса. Она даже скривила улыбку, как это делал Салеос. Беззубик, увидев пробуждение жестокой природы Хофферсон, удивлённо вылупил глаза, не понимая, чему та радуется. Она даже не поблагодарила дракона за то, что он защитил её от кольнувшего в спину алебардой красного двуногого ящера. Астрид словно пропитывалась изнутри демонической аурой этого проклятого междумирья Ада. Беззубик забеспокоился, но виду подавать не стал. Он рыкнул, как подобает дракону, соглашаясь с поступком Салеоса.

Демон обернулся к Астрид.

— Вижу, тебе нравится подобная мера наказания для провинившихся, — ухмыльнулся он. — Твоя демоническая натура начала стремительно проявляться. Это хорошо.

— Да, — интонация голоса как-то начала изменяться в сторону полученного ею садистского удовольствия. В глазах ужас и ненависть к демону постепенно сменились переполняющим её нечестивую половину ликованием. — Верно сказано.

Дворец будто наполнял Хофферсон злыми мыслями, мгновенно проникающими в её разум, тем самым, искажая все людские понятия о справедливости и милосердии.

— Думаю, ты сможешь помочь мне кое с чем. Что принесёт, в первую очередь, тебе, милая Астрид, море… удовлетворения.

Демон провёл когтем на пальце по лицу Астрид. Та не испытывала отвращения. Человеческая натура Хофферсон стремительно угасала. В ней пробуждался демон.

— Что я должна сделать? — лукавым голосом спросила она, едва сдерживая любопытство.

— Возле камина находится проход, который выведет тебя к пленнику. Там с ним сейчас забавляются мои… суккубы. Поучаствуй в истязании того, кто своими пустяками… — голос демона понижался, обозлясь на своего бывшего призывателя. — Отвлёк меня от важных дел!

Беззубик слега дёрнулся от восклицания Салеоса.

— С удовольствием! — подчеркнула радость от полученного ею поручения Хофферсон.

Беззубик, тем временем, не мог поверить, что та реально на такое согласилась.

«Может быть, это такой план — притвориться слугой демона, чтобы перехитрить его и спасти возлюбленного от невыносимых пыток в каземате под дворцом?» — размышлял дракон. Он решил последовать за Астрид, надеясь убедиться в правдивости своих доводов.

— Беззубик! — Герцог повернулся к чёрной крылатой рептилии. — Ты так же отлично поступил с тем бездумным красным отпрыском! — на что дракон кивнул, не произнеся ни звука в ответ. — Помоги Астрид в её новом задании, — ухмылялся демон, затем громогласно рассмеялся.

Дракон побрёл за девушкой, которая спокойным размеренным шагом ступала по мраморным ступеням, освещающимся настенными горящими факелами. В глазах Астрид менялось мировоззрение. Жестокость и наслаждение болью начали приносить ей радость. Услыхав внизу истошные крики, она невольно улыбнулась.

Словно околдованная магией демонов, Астрид ступила в подземелье обители Любвеобильной Боли. Чёрные мраморные камни, из которых состоял каземат, раздавливали всяческое понятие человечности и миролюбия. Расположенные посреди комнат плоские, но очень прочные фанерки, к которым было прибито множество острых, как бритва, шипов; деревянные гробы, стоявшие по бокам отвратной пыточной, внутри которых торчали сверкающие гвозди и прибитые — или вонзённые в них — замученные люди и какие-то непонятные создания; калёное железо, торчащее в огне казематного камина, заготовленное для наслаждения агонией жертвы, ужаснули даже дракона. Кошачьи глаза Беззубика поразились увиденным. Но ещё больше дракон едва не пошатнулся от реакции голубоглазой Хофферсон, пошедшей в сторону криков некого юноши.

Проходя через пыточный зал, она будто проводила рукой над каждым из пыточных приборов — словно заряжалась энергетикой каземата. Пройдя несколько метров, дракон и Астрид увидели перед собой двух демониц, смотрящих на прикреплённого к одной из досок — но на этой отсутствовали шипы — мученика. Его руки были скованы прочными цепями, идущими в разные стороны. Они не позволяли мученику шевельнуть конечностями. Аналогично и с ногами. Парень едва сохранил способность дышать после многочасовой пытки. На нём почти не было одежды. Всё тело несчастного, как видел Беззубик, было проколото иглами, страдало от многочисленных ожогов, пузырившихся на руках, коленях, груди. Как у него ещё хватало сил орать и стонать от дикой агонии, устроенной двумя обаятельными демоницами, оставалось загадкой для дракона.

«Суккубы, в свою очередь, напоминали прекрасных юных девушек невообразимой красоты, мгновенно пробуждающих у встретивших их мужчин желание провести часы, а может, и сутки в сладостных объятиях распутниц. В мире людей, как знал дракон из рассказа демона другого Междумирья, демоницы в мире смертных выглядят исключительно, как люди. За единственным отличием: они обладали невероятной притягательностью. Притягательностью к своей избранной жертве. Когда суккубе удаётся заманить в свои страстные и порочные объятия мужчину, она завладевает его душой, низвергает её в Ад, к владыкам демонов, обожающих боль и держащих суккуб в качестве пытателей и палачей. В Аду демоницы выглядели несколько иначе. Пепельные крылья, подобные крыльям летучих мышей, ростом с самих нечестивых дев, отросшие из лопаток когда-то живых земных, но отвратительно развратных женщин, с когтями по бокам. Оранжевый, нежный, словно кожа суккуб, хвост, концы которого напоминали треугольную стрелу. И копыта, гладкие, вместо похожих по цвету на человеческие побритые женские ножки. Каждая из демониц носила красивое, с ума сводящее одеяние, которое, как и их пламенный характер, пробуждал у представителей противоположного пола самые непристойные желания. Страстный характер этих самых, пожалуй, безжалостных чудовищ в Аду, не сравнимый ни с чем в Нижнем Мире, настолько извращённый, садистский, любящий боль и сладостные последующие за ней крики своих жертв…»

Все эти слова врезались воспоминаниями в памяти чёрного дракона во время его пребывания в Предвратности, когда с ним делился впечатлениями некий Валеор — младший человекоподобный демон из измерения Адских Чудес. То, что видел и слышал Беззубик в каземате Любвеобильной Боли, полностью подтверждало рассказ о сущности опаснейших представителей из числа демонов.

— Он так прекрасен, когда скулит, как маленькая собачонка, когда той ломают лапы… — ласково проговорила демоница с бурыми, длинными, до поясницы, волосами, с серыми глазами, одетая в льняную белую блузку, сопряжённую с чёрной юбочкой, напоминающей очень короткие шорты. Она проводила коротенькими коготочками по оголённой груди Иккинга.

— Скорее, как волчонок! Упрямый! Сопротивляющийся нашим стараниям! — резкими выпадами бросалась другая, рыжая, с волосами, доходившими до лопаток, кареглазая суккуба, одетая в оранжевую майку, своей длиной едва покрывающей прелести, и джинсовые чёрные шорты.

— Умоляю тебя, подруга. Давай ещё немножко его помучаем! — соблазнительным тоном заявила буроволосая демоница, почти опустив когтистые пальчики до нижней передней части тела Иккинса.

— Нет! Салеос дал понять нам совершенно чётко — мы должны предоставить всё остальное веселье блондинке с голубыми глазами, — не поддавшись на приятное искушение, ответила рыжая. Затем она повернулась к Хофферсон. — А, вот и ты, Астрид! Добро пожаловать! Салеос рассказывал нам о тебе и твоей… необычной природе.

Пламенные очи взирали на Астрид спокойно, не чувствуя угрозы. Она хранила молчание, но глаза выдавали радость обнаруженной ею находки, в каком бы удручающем состоянии она ни находилась.

— Ну, почему?! — насупилась буроволосая суккуба. — Почему она должна сделать это? Это только наша привилегия, — возмутилась она.

— Она должна стать демоном, таким же, как мы с тобой, — спокойно отвечала рыжая.

— Её… «особенность» позволит ей раскрыть свой истинный потенциал и обрести ту часть себя, которой ей семнадцать лет недоставало…

— Так она должна стать нашей… — в восторге начала плести языком буроволосая, но прежде словила мощную оплеуху от подруги.

— Пока Астрид — кшатрия, этому не бывать! — грозно проголосила разгневанная суккуба.

Дракон пытался понять смысл слов, сказанных развратницами, но не смог этого сделать.

— О каком потенциале идёт речь? — спросила заинтригованная Хофферсон.

— Я расскажу тебе, Астрид, об этом, только когда ты станешь такой, как мы — суккубой, — искушающим тоном проговорила рыжеволосая. — И для полноценного обращения в демоницу, ты должна совершить два самых дерзких поступка по отношению к человеку, который тебя искренне любит. Любит, даже несмотря на многочисленные пытки, причинённые ему нами, — расслабленно и довольно продолжала суккуба.

Да. Речь шла об Иккинге Хеддоке — пожертвовавшем собой ради спасения Астрид Хофферсон, теперь же прикованном цепями к пыточной доске и претерпевшем бог знает сколько времени неисчислимые муки без права на малейшую передышку. За исключением той, что сейчас происходила, благодаря появлению Астрид.

Несмотря на ожоги, следы от игл, размером с гвозди, в теле, и почти сломленные разум и дух, он был счастлив увидеть Хофферсон.

Но неожиданно его осенило: «Почему она здесь? Та ли эта была девушка?»

Та ли, кто жаждала его поцелуя в ослабленном состоянии и иллюзорно влюбилась в него? Иккинг мгновенно сообразил, зачем сюда пришла Астрид. Зачем она разговаривает с демоницами, соблазняющими её на самые отвратные поступки. Поступки, которые в корне изменят внутреннюю сущность возлюбленной раз и навсегда.

Беззубик сохранял хладнокровие, глядя Иккингу в его зелёные, полные отчаяния глаза. Дракон хотел помочь ему и нейтрализовать Астрид, не убив её своим зарядом, чтобы она пришла в себя и перестала оборачиваться в дикого и садистского монстра. Но осуществить это в присутствии двух суккуб не представлялось возможным. Опасная затея могла обернуться для Беззубика аналогичным наказанием, через которое проходил Иккинг. Всё, что он мог в данной ситуации: безмолвно и смиренно наблюдать, пропуская ужас и страх в своё сердце.

— Первое, что нужно сделать — измучить Иккинга до полной потери сознания. Но при этом не убив его! — украдкой говорила рыжеволосая демоница.

— А что потом? — ожидала ответа Хофферсон.

Наступила десятисекундная тишина. Суккуба воскликнула:

— Ты должна пробудить своего внутреннего демона. Я ощущаю в тебе… суккубу. Очень сильный дух… Чтобы она проявилась в тебе, нужно соблазнить исстрадавшуюся душу! Через похоть!

Астрид не выказала эмоций отвращения или счастья.

— И когда ты совершишь это — закончи его муки. Убей его, как тебе вздумается. Тогда твоя демоническая половина возьмёт над тобой верх и ты станешь одной из нас.

Недолго думая, Астрид дала жёсткий ответ:

— Я согласна!

Рыжеволосая ухмыльнулась. У Беззубика, едва сдержавшего желание широко распахнуть свои кошачьи глаза, чуть не отвалилась нижняя челюсть от услышанной им позиции кшатрии. Иккинг осознал, что его поступок, как ему казалось, был единственным выходом из сложившейся ситуации, обернулся страшным возмездием возлюбленной. Для него это не означало ничего хорошего. Собравшись с последними силами, он приготовился принять свою судьбу, закрывая изумрудные, полные горя и отчаяния глаза.

Буроволосая суккуба в этот момент словно приревновала Иккинга к Астрид.

— Милая подруга, позволь, я всё же довершу начатое с нашим мучеником. Он такой сла-а-адкий, — она прямо-таки таяла при виде еле дышащего, измученного юноши. — Такой обаяшка… Ничего в Аду мне не доставит наивысшего удовольствия, чем заключить его в свои пламенные объятия, — ласково произнесла демоница, за что рыжая окинула её осуждающим взглядом, полным ненависти.

— Как ты смеешь даже думать о таком? Решила нарушить прямой приказ господина Салеоса? — возмутилась рыжеволосая.

Буроволосая демоница в ответ грустно выдохнула.

— Ну, ладно… Хотя после стольких пыток я бы с радостью его обласкала… — мечтательно произнесла она. Затем окинула недобрым завистливым взглядом кшатрию и буркнула вслух: — Но я не хочу на это смотреть. Смотреть, как мой люби-и-имый пленник окажется в руках кшатрии. Давай уйдём отсюда, — предложила суккуба, не желая больше видеть соперницу и, тем более, то, что должно было произойти дальше.

— Хорошо. Пойдём. Не будем смущать юную деву, — спокойно выдохнула рыжеволосая суккуба. — Ведь это у неё впервые. Пускай всему научится самостоятельно.

Обе суккубы медленно побрели в сторону идущей наверх лестницы.

— А дракон? Ему разве можно оставаться здесь? — шепнула буроволосая своей подруге.

— Никто не смеет приказывать дракону, где ему находиться и что делать, — остро отметила рыжая. Но, вторую часть фразы подчеркнула сильнее: — Но лучше будет, если гость нашего господина вернётся в верхнюю часть обители.

Беззубик недовольно фыркнул, не желая оставлять Астрид одну. Он очень переживал за то, в кого она стала превращаться. Беззубик не меньше волновался за Иккинга, всем естеством сочувствуя мученику, оставшемуся наедине со стремительно меняющейся Хофферсон. Всё, что оставалось крылатой чешуйчатой рептилии, — пойти наверх. Он побрёл первым, не желая находиться в компании двух суккуб. После того, как дракон поднялся по мраморным ступеням, буроволосая демоница шепнула подруге:

— Я была бы счастлива содрать с него шкуру… — пребывая в мечтаниях, она произнесла: — Сделала бы себе из его чешуек сумочку, сапожки. Представляешь, как бы это выглядело стильно в мире смертных… — и она устремила свои нежные глазки вверх.

— И не только сапожки и сумочку. — поддержала её подруга, слегка посмеиваясь. Хотя в душе она не особо разделяла такой «энтузиазм».

Обе вскоре удалились из виду, впуская в каземат невыносимую и мрачную тишину.

Дракон, перед тем, как уйти, проурчал Астрид, намекая ей, что сейчас самый что ни на есть подходящий момент для освобождения пленника и бегства из дворца. Но Астрид, пропитанная аурой мрачных стен подземелья, не торопилась спасать возлюбленного. Её цель пребывания в Аду изменилась. Демоническая часть девушки намеревалась сделать то, чему её человеческая натура упорно сопротивлялась… Или же нет? В любом случае, природа демона, пробудившаяся в ней, сумела взять верх над человеческой. Дальше происходило то, от чего дракону стало бы не по себе.

Астрид сняла с себя голубую футболку. Швырнув её на пол, она медленно подошла к прикованному на пыточной доске Иккингу, начиная говорить:

— Зачем ты это совершил, Иккинг? Зачем ты покончил с собой? — нежный тихий голос Хофферсон проникал в сознание парня. Тот не раскрывал глаз, чтобы ненароком не соблазниться на ту, кого так успел сильно полюбить за эти два месяца.

Астрид продолжала приводить его в ступор. Не снимая джинсовой юбки и до торса одетая лишь в белый лифчик, Хофферсон подошла к Иккингу и начала касаться пальчиками его груди, водя ими по телу. Ноготочки Астрид добрались до пупка, и она ощутила волнение юноши, словно кто-то окатил его свежей, прохладной морской волной.

— Ты думал, что таким образом спасёшь меня? Но ты сделал меня только ещё более несчастной! Ты изранил мою душу своим отвратительным поступком! — крикнула Хофферсон, начиная обеими руками ласкать его талию, нежно, затем, направив пальцы вверх, к соскам Иккинга.

Внутреннее волнение Иккинга усиливалось. Он открыл зелёные глаза — то, чего так страстно желала Астрид. Он не знал, стоит ли ему сейчас говорить с ней? Доказывать обоснованность своего поступка? Или же молчать, страдая от ожидания мучений? Но, в отличие от агонии, порождённой суккубами, эта вполне была способна убить его. Ибо невыносимые страдания в таком странном и запутанном состоянии могла причинить возлюбленная. Решив, что ему всё равно нечего терять, он еле слышно пробормотал:

— Прости, Астрид. Я не хотел, чтобы ты погибла. Не хотел, чтобы ты оказалась здесь, в Аду! У меня не было выхода…

Астрид усиливала прикосновения, слегка надавливая пальцами на тело Иккинга. Её руки добрались до его усталых плеч и направились в сторону ладоней. Выпуская свои пальчики из его измученных рук, Хофферсон сделала то, что хотела глубоко в нечестивой половине сердца: она расстегнула крючки на своём лифчике и скинула на мраморный пол каземата. Красивые округлые формы девушки, что скрывал лифчик, вызвали в сердце Иккинга трепет и желание. Астрид уподоблялась своей демонической половине — суккубе. Она не стала прикрывать свою грудь руками, а лишь продолжила пальцами водить по ещё более напряжённому юношескому телу. Она устремила пленительный взор на Иккинга. Зелёные глаза уже не способны были отвести взгляда куда-нибудь в сторону, чтобы сопротивляться внутреннему нарастающему искушению — оказаться в объятиях Хофферсон.

Астрид еле заметно улыбнулась, заметив реакцию.

— Выход есть всегда, — нежно подчеркнула она. — Ты мог рассказать мне всё в мире смертных, — внезапно демоническая сущность подтолкнула её к следующему вопросу: — Скажи, Карасик, ты бы хотел сейчас прислониться к моему телу? Почувствовать его тепло? Ощутить наготу и нежность объятия? — соблазнительно моргая чарующими, голубыми очами, спрашивала она.

Иккинг, словно околдованный, кивнул ей, начиная греметь цепями. Его разум был готов подчиниться любому трепетному слову Астрид. Лишь бы прочувствовать всё то, о чём она его спрашивала.

— Скажи мне, Иккинг! — чарующий девичий голос сменялся полушёпотом, ещё сильнее растворяя сознание несчастного в его собственных, порочных и сладких мыслях. — Представлял ли ты меня в своих мечтаниях такой… распущенной… завораживающей… желающей лишь одного… страстного пребывания вдвоём, чтобы лишь наши стоны, крики любви, ор от чувственных прикосновений нарушали ночную тишину?

У Иккинга от безумного искушения подступил ком к горлу, который он еле сглотнул, представляя их пламенные любовные объятия… как они принадлежали бы друг другу в сладостные минуты жаркой страсти… Сердце готово было выпрыгнуть из груди от таких неожиданных и обалденно соблазнительных слов Астрид.

Далее, та достала небольшую табуретку, сделанную из железа, что стояла рядом, пододвинула её максимально близко к пленнику — ибо Иккинг, прикреплённый к пыточной доске, находился в подвешенном состоянии.

Она встала на неё, и Иккинг что есть мочи дёрнулся торсом к Астрид. Та обхватила его шею, прижимая её плотнее к себе обеими руками. Оба сомкнули глаза, наслаждаясь пылким и страстным поцелуем. Но это был не романтический поцелуй. Астрид, коснувшись его губ, устремила свой язычок внутрь рта Иккинга. Неожиданно его язык соприкоснулся с её, и от этого возбуждение, охватившее обоих, возросло многократно. Иккинг жадно дёргал руками, прикованными цепями, мечтая ими обхватить Хофферсон и прижать её к себе так крепко, чтобы её внутренний стон донёсся до него. Астрид убрала язык и пылко куснула его нижнюю губу, а затем, снова лаская её губами, возобновила страстный поцелуй.

Иккинг лишался всяческого осмысления реальности, в которой пребывал. Всё, что проносилось в его мыслях — пламенная любовь кАстрид. Как он хотел её так же целовать, когда они находились на Земле. Она прервала страстный поцелуй, задавая вопрос:

— Хочешь, чтобы я сняла цепи с твоих рук? Хочешь обхватить ими меня? — её голос слегка охрип от нахлынувшей на неё самой страсти.

— Да! — теряя разум, прошептал Иккинг.

Астрид нашла оставленные суккубами ключи. Открыв замки на плотных металлических цепях, она ощутила пламенные касания своего возлюбленного и прижалась всем своим естеством к груди Иккинга, а он ощущал в эти секунды нежные прелести и дыхание любимой. И её лишающие памяти, ввергающие в забвение, голубые глаза. Астрид возобновила пылкий поцелуй, прижимаясь к нему.

Внезапно что-то начало происходить с ней. Астрид резко остановилась, немного отстранившись от Иккинга. Тот начал наблюдать то, чему бы многие на Земле не поверили своим глазам.

Хофферсон злобно рыкнула, как подобает… здоровенным громадным собакам. Неожиданно её внешность начала видоизменяться. Розовые руки Астрид стали превращаться в здоровенные лапы, с оранжевыми когтями, по размерам как у медведя. Аналогичное обращение получили и ноги. Вся остальная часть тела начала так же стремительно меняться, образовываясь в рыжую короткошёрстную шкурку. Рост пробуждённого внутри Астрид зверя стал значительно выше, едва не касаясь высоких, мраморных потолков. Голубые оттенки глаза сменились багровыми, светлые волосы обернулись чёрной гривой, как у льва. Лицо обрело волкопсовую форму. Неожиданно шёрстка на спине кшатрии загорелась. Но огонь не причинял ей вреда.

Встав на четыре лапы, кшатрия окинула взглядом Иккинга. Но этот взгляд, даже в таком необычном облике, говорил о внутренней человечности. Словно всего лишь человеческая наружность девушки и её демоническое зёрнышко внутри поменялись местами. Теперь Иккинг видел перед собой демоницу-оборотня, в глазах которой по-прежнему читались человеческие эмоции. Она не улыбалась в обличии демона, но её кровавые глаза, смотрящие на него, будто говорили о том, что Астрид не причинит вреда. Взмахами своих пылающих лап она испепелила цепи на ногах возлюбленного, тем самым высвободив его из оков. Он аккуратно привстал на ноги и, будто под гипнозом, медленно выставил ладонь правой руки перед собой и неторопливо протянул к демонице. Она, дабы не напугать Иккинга, спокойно подошла к нему, пытаясь сбавить внутри себя огонь, перестать пылать. Но не получалось. Тогда она закрыла красные глаза, мысленно концентрируясь на своём полуволчьем лике, чтобы пламя сошло со щеки на минуту. Иккинг поднёс к её щеке руку и полушёпотом произнёс, глядя ей в глаза:

— Астрид…

Внезапно пламя стало погасать по всему телу, и волкопсовый облик девушки обратился в человеческий. Астрид очнулась в человеческом облике, стоя на четвереньках. Иккинг помог ей приподняться. Встав на ноги, она незамедлительно прижалась к нему, обхватив его плечи и шею. Он ответил нежным объятием, каким мечтал ещё при земной жизни сделать это.

— Иккинг, милый. Я никому тебя не отдам. Я слишком сильно тебя люблю, — она сомкнула небесно-голубые очи, голос при этом немного подрагивал словно от озноба. — И не позволю никому в целом свете больше тебя тронуть. Ни демонам, ни суккубам, ни ящерам. Никому на свете.

— И я тебя люблю, Астрид, — плотнее прижал к себе её Иккинг. — Ты — единственный демон, которому я отдам свою душу. Лишь бы ты была моей, — Астрид усмехнулась и улыбнулась. Она была как никогда на свете счастлива. Внезапно он осознал одну важную истину: — Вот почему тебя коробило от озноба и жара! Я понял! И как же я раньше не сообразил!

— О чём ты, Иккинг? — спросила Хофферсон.

— Астрид, теперь я понимаю, что с тобой произошло. Тогда, возле фонтана! И… у тебя в доме, когда мы были вместе. Я был уверен, что это дело рук Салеоса. Поэтому я… тогда не поцеловал тебя, — он слегка приуныл, но продолжил: — А оказывается, это из-за того, что ты сама наполовину демон. Кшатрия!

— Почему? И откуда ты знаешь, что я — кшатрия? — удивилась Астрид.

— Суккубы, что меня мучили, тебя так называли. И к тому же я читал в литературе о демонах про кшатрий — полулюдей-полудемонов. Почему же я раньше не догадался?!

На секунду беседа прервалась открытием для обоих — Иккинг и Астрид пребывали почти без одежды. Они стали одеваться, и он продолжил разъяснять ей свою мысль:

— Ты — наполовину суккуба. Суккубы обладают способностью оборачиваться в различных, свирепых, с неестественным обликом зверей. Совершать подобное они могут, находясь в своём естественном амплуа. На Земле они этого делать не могут. Да, они способны принимать человеческий облик, но только по приказу призывателя. В мире смертных они находиться не могут. Кшатрии, являющиеся наполовину суккубами, — другое дело. Они могут беспрепятственно и бесконечно сохранять свой человеческий облик на Земле. При этом они владеют способностями демонов. Ты — кшатрия. Ты можешь использовать свои способности на Земле, как суккуба. И, в отличие от простых демонов, неважно, насколько они высоки в своей иерархии в Аду, можешь спокойно проходить через портал, который охраняет Привратник, и находиться как на Земле, так и в Аду.

— Но как это связанно с тем, о чём ты говорил ранее? — пыталась уловить суть логики Астрид.

— Когда кшатрия-суккуба впервые чувствует сильнейшее влечение к возлюбленному, её демоническая натура начинает постепенно пробуждаться. Её бросает в жар в его присутствии, колотит, словно от двадцатиградусного мороза, но при этом внешние показатели — температура и прочее — остаются в порядке. Демоница внутри такой кшатрии сама подталкивает человеческую сущность к страсти, лишая всяческого, логического осознания самой девушкой — почему она так поступает, к примеру, — теперь Иккинг подошёл к главной мысли. — То же происходило и с тобой, Астрид. В тебе пробуждалась демоница. И несколько минут назад ты её пробудила окончательно. И я, кажется, теперь понимаю, почему ты меня тогда отшила при встрече.

Мгновенно сообразив, к чему он клонит, Хофферсон сказала:

— Клянусь тебе, Иккинг! Я не знала ничего об… этом. В нашу субботнюю встречу я и не предполагала, что окажусь… кшатрией, — задумчиво произнесла она. — Но… кое о чём я тебе действительно солгала… — она опустила плечи и взгляд. — Ты мне с самого начала, как только я тебя увидела, понравился. Я специально стала проходить мимо тебя почаще… — усмехнулась Хофферсон, понимая, как глупо это звучит. Она слегка покраснела. — Лишь бы ощутить на себе твой влюблённый взгляд. Заодно я посматривала на тебя, при этом всячески стараясь себя особо не выдавать. И… когда ты меня остановил недалеко от школы, я… сказала тебе неправду. Что ничего не чувствую сама ни к кому… и… к тебе.

Она устремила взгляд на стол, стараясь спрятать свой стыд и осознание того, что именно её ложь стала следствием всего, что произошло за последнее время с ней и Иккингом. Тот поразился словам Астрид, пытаясь понять смысл её поступка. Получалось, что он напрасно себя корил всё это время… напрасно совершил самоубийство… Она не поддавалась влиянию демонов: он также это узнал, когда понял, что девушка является кшатрией- полудемоном, о котором читал в книге. Выходит, что его сделка ничего ему не дала, и он просто порвал нити, связывающие его с жизнью, совершенно зря?

— Астрид! Во имя всего святого! — едва не впав в истерику и отчаяние от услышанного и осознанного им внутри, вскричал он, широко взмахивая руками. — Ответь мне, Астрид, почему ты мне тогда солгала?! Зачем ты это сделала?! — голос Иккинга срывался. Он хватался за голову, всё больше ввергая себя в ужас…

— Я…

Он перебил её, истерично крича:

— Ты хоть понимаешь, что ты натворила?!!! Из-за тебя я пошёл на сделку с демоном! Чтобы ты осталась жива, я покончил с собой!!! Всё это из-за тебя!!! Зачем?! Объясни, зачем?! — Иккинг из последних сил сдерживал слёзы.

— Потому что я ревновала тебя!!!

Истерика Иккинга прервалась. Он вырвал из Астрид крик души, который ему был так необходим, чтобы понять причину. Она понизила голос, вздохнула и продолжила, глядя Иккингу в глаза:

— Я ревновала тебя к Хезер. Я видела, как она буквально вешается на тебя, как постоянно стремится завладеть твоим вниманием. Хезер считала тебя своим парнем, и это было видно всем. А я сомневалась, что у тебя с ней… ничего не было… — она отвела взгляд от Иккинга, стыдясь этой правды…

Тот присел на табуретку, стоящую возле них, пытаясь осмыслить всё, что услышал. Наступила тишина. Тишина, которую Хофферсон больше всего страшилась прервать. Однако она набралась храбрости.

— Иккинг… — Астрид стала говорить успокаивающим тоном, чтобы тот не взъярился от её слов. — Я, кажется, знаю, что нужно сделать, чтобы ты простил меня, — Иккинг уставился в одну точку, будто не обращая внимания на неё больше внимания. — Я выведу тебя обратно, в Земной Мир…

— Отсюда не сбежать… — бормотал Иккинг, не смотря на неё.

Астрид тяжело вздохнула, признавшись Иккингу ещё в одном низком поступке:

— Мы просто уйдём. Ведь я… заключила сделку с Салеосом!

Иккинг удивлённо посмотрел на Астрид, понимая, что теперь они оба оказались в западне.

* * *

— Беззубик! Что, решил сбежать с ними?! — прорычал Герцог, устремив взор на скованного цепями дракона, пойманного суккубами за попытку убить Салеоса.

— Ох, наконец-то у меня появится сумочка из драконьей кожи! — радостно заявляла буроволосая суккуба.

— Не радуйся раньше времени. Посмотрим, что решит Герцог, — шепнула рыжеволосая подруге.

Дракон яростно рычал, мотая головой и лапами, пытаясь вырваться из крепко сжимающих все его конечности металлические цепи, чтобы освободиться. Довольный Салеос наклонился над чёрной крылатой рептилией.

— Ты думаешь, что Хофферсон не пробудит в себе демона? Она уже это сделала! — лучился довольствовом демон. — А ты знаешь вторую часть легенды об этой кшатрии, ящерица?! — если бы не металлические оковы, сжимающие челюсти, Беззубик запустил бы в него фиолетовый плазменный заряд. — Ту часть, в которой дорогой тебе Астрид придётся умереть?!

Беззубик прекрасно знал, что имел в виду коварный и вероломный, ехидно улыбающийся ему демон.

— Верно, дорогуша! — пробасил Салеос. — Астрид на самом деле не обернётся в суккубу, если умрёт человеком. Ты знал, что я схитрил… — затем, после нескольких секунд паузы, он продолжил: — Если она применит свои демонические способности хоть раз и совершит это в Аду, а её кто-нибудь при этом убьёт… Тогда она здесь уже никогда не воскреснет.

Демон засмеялся во весь голос. Суккубы, что схватили Беззубика, злобно радовались. Салеос обратился к ним:

— Убейте её! Теперь, когда Астрид может использовать свои способности, она более чем уязвима!

— Отец мой, а что нам делать с Иккингом? — спросила юная кшатрия, недавно прошедшая через Врата Ада, загадочным образом принявшая естественный демонический облик: очаровательная брюнетка с изумрудными глазами узким носиком и небольшими губками, с длинной закрученной косой, с чёрными, как ночь, большими когтистыми крылами, одетая в красивое элегантное серебристое платье, доходившее своей длиной до пола. — Он ведь тебе больше не нужен! Умоляю! — ласково, как кошечка, проговорила полусуккуба, желая лишь одного. — Отдай пленника мне! Я так хочу, чтобы он стал моим. Я буду его содержать в своей обители, ласкать его и развращать его умирающую душу до такой степени, что он станет самым преданным мне слугой, с которым буду делать всё, что пожелаю, — мечтательно, почти полушёпотом произносила она.

— Не раньше, чем мы расправимся с Хофферсон, — остановил её порыв Салеос. — Кшатрии всегда угрожали нашей власти, милая.

— Но… я ведь тоже кшатрия, — недовольно буркнула зеленоглазая Астрид. — Или ты меня также считаешь угрозой? — озлобленно спросила она.

— Не дерзи мне! — он злобно рыкнул и окинул её испепелительным взглядом. — Или с тобой случится то же, что и с твоей матерью! — прорычал Салеос. Затем моментально сменил выражение лица на спокойное и доброе. Дальше он стал говорить очень лукаво: — Поскольку в мои сети попала самая важная суккуба на свете, гораздо важнее тебя, дочка, — последнее слово больше было произнесено с укоризной, нежели с любовью. — То у меня очень хорошее настроение. И я прощу тебе твой опрометчивый поступок, если ты выполнишь моё задание. Довольно простое, по твоим хрупким плечам как раз, — ехидно улыбался демон, на что Астрид по-человечески прорычала. — Тогда получишь Иккинга Хэддока.

— Чего ты от меня хочешь, отец? — она ответно произнесла последнее слово с глубоким презрением в душе. Демон указал пальцем на Беззубика.

— Посади в клетку дракона. И стереги его, — он привстал, взял поводья, прикреплённые к своему крокодилу, и продолжил: — Мне придётся удалиться.

— Но куда ты? — искренне удивилась суккуба.

— Меня призывают. Осталось всего несколько мгновений перед очередным временным скачком, — гневно вздохнул Салеос. — Очередной дурачок хочет в кого-то себя влюбить. — после он безразлично, с оттенками гнева на малоприятном человеческом лице, поглядел на свою дочь. — Я могу на тебя положиться, дочь моя? Что наш истинный враг не сбежит за время моего отсутствия?

— Можешь, отец! — уверенно заявила она, маша перед Герцогом своей любимой алебардой.

— Если всё проконтролируешь — Иккинг Хеддок твой. Даю тебе слово не как демон, а как отец! Мне пора. — пробасил Салеос, превратившись на своей зеленокожей рептилии в пылающий шар, устремившийся в Предвратность, а оттуда — через портал в Земной мир со скоростью звука.

— Астрид, как ты не понимаешь? — возмущался Иккинг, по-прежнему не поворачиваясь к той. — Он не допустит твоего побега отсюда! Ты в ловушке! — тяжело вздохнул он. — Мы оба.

— Нет. Он не нарушит слова. Мы ведь заключили сделку. Ты освободишься из Ада. Взамен я останусь здесь. Мы условились, что я сопровожу тебя до Врат Ада лично. Он согласился, — твёрдо стояла на своём она.

— Нет, Астрид, — отрицательно качал головой Иккинг. — Ты понятия не имеешь… — не успел он завершить мысль до конца, как из ниоткуда взявшийся огненный шар чуть не испепелил ему волосы. Астрид уклонилась, крепко ухватив Иккинга с собой. — Да ладно… — широко взмахнул руками он, посмотрев в сторону летящего на них огненного залпа.

Перед ними в пятидесяти шагах стояли суккубы, одна из которых некоторое время назад сладко мучила душу Иккинга. Тот остолбенел от ужаса, понимая, с какой целью они вернулись. Едва подавив подступающий страх внутри себя, он крикнул Хофферсон:

— Оборачивайся! Немедленно!

— Как? Первый раз был спонтанным. Я не знаю как! — слегка панически ответила Астрид.

— Найди в себе демоницу и пробуди её. Дурацкое сравнение, но это то же самое, когда думаешь о подступающей отрыжке! Управляй её выходом!

Суккубы засмеялись, услыхав сравнение. Это позволило случайным образом выиграть несколько заветных секунд для Астрид. Та немедля стала искать внутри себя демона. Мысленно, тщательно и моментально сосредоточившись, она почувствовала, как ухватила за хвост внутреннего пылающего зверя. Тот ощутил прикосновение человеческой половины и прорычал словно тигр. Рык доносился из груди Астрид. Она не сдерживала его более, а направляла, позволяя демонице овладеть собой, чтобы превратиться и одолеть своих врагов.

— Проклятье, она обращается! — заметив, как Астрид становится крупным волкопсом с медвежьими сильными конечностями, тело которого полностью покрывал огонь, а очи вновь сменили свой цвет на кроваво-красный, сказала Дара — рыжеволосая суккуба. — Займись ею, Ада!

— С удовольствием! — ехидно улыбнулась буроволосая демоница.

Ада взметнулась над мраморным полом, взвихряясь, словно балерина. Через три секунды вместо неё, опираясь на пол четырьмя здоровенными лапами, способными содрать кожу с Иккинга, стояла огромная чёрная короткошёрстная гигантская кошка. Она напоминала пантеру, чей размер по всем параметрам превышал обычных. Злобная кошка рыкнула, будто разъярённая львица, выпустив перед жертвами свои восемь клыков, как у саблезуба — большие, мощные, способные продырявить жертву насквозь.

Вторая суккуба из ниоткуда вызвала в левой руке шар из сгустков пламени. В другой образовались огненные молнии. Рыжеволосая демоница не меняла своего обличья, как это совершала подруга. Вместо этого она являлась в мире демонов заклинательницей.

Демоница-Хофферсон оскалилась, заметив надвигающуюся на неё чёрную гигантскую кошку. Пробуждённый Астрид зверь, словно готовясь совершить мощный рывок, пригнулся, ожидая немедленного нападения на себя. Пантера помчалась на волкопсину по мраморным стенам. Кровавоглазая Астрид выпустила чёрные громадные когти, с дьявольским замахом стараясь зацепить увёртливую кошку. Словно тень, пантера уклонялась прямо на стене, прыгая с одних крепко вбитых камней на другие. Волкопёс раззадоривался. Он свирепел с каждым промахом и грациозно исполняемыми кошачьими движениями Ады. Та, в свою очередь, никак не могла зацепить своими когтями Астрид, а огонь, окружающий кровавоглазую демоницу, будто обжигал её.

Огонь, который направляла на неё Дара, не действовал на демоницу. Волкопёс словно впитывал летящие в него огненные сгустки, которые придавали ему ещё больше мощи, силы, прилагаемой в когтистые удары, и свирепости к своему врагу. Яростно зарычав, кровавоглазая вцепилась в кошку волчьими зубами, за что в ответ словила удар когтем по своей полуволчьей щеке. Астрид разозлилась. Демоница гневно впилась своими зубами в шею Ады-оборотня, жадно её перекусывая клычищами, отрывая голову от торса. Тело погибшей суккубы моментально обрело своё истинное обличье. Как и его верхняя, брошенная под ноги демоницы-заклинательницы часть. Дара побледнела.

— Нет! Не может быть!

Золотистые огни Дары, уставленные на Астрид, сменились человеческими янтарными и вытянулись в овал от непередаваемого удивления. Удивления, которое Иккинг не смог понять — или вспомнить?

— Прости меня, госпожа! Прости меня! — внезапно, падая ниц, суккуба заревела от страха, моля о пощаде демоническую Хофферсон. — Это — Салеос! Он заставил нас с тобой разобраться. Он приказал схватить Иккинга в Предвратности, чтобы поймать в свои сети тебя! Это он хотел убить тебя. А до этого Ада надоумила Иккинга. Внушила ему мысль, что это случилось из-за его колдовства! — ошалелый взгляд Карасика, устремлённый на суккубу, сменился ответными словами:

— Как? Как она это сделала?

— Суккубы могут многое, мальчик, — испуганно оправдывалась Дара, поглядывая на ещё сильнее разозлённую на неё Хофферсон. Кроваво-красные глаза, лишённые всяческого милосердия, уставились на рыжеволосую суккубу. — В книге, что ты изучал описания о демонах, далеко не всё написано. Ада повелевала мыслями тех, кто ей был интересен. Не думаешь ли ты, что её постоянное желание истязать и мучить тебя было приказом Салеоса? Она усилила в тебе мысль непереносимой вины от совершённого тобой колдовства и отсутствия альтернативы при оказании услуг нашему Герцогу.

Пылающий волкопёс яростно зарычал, понимая каждое произнесённое суккубой слово. Дара ещё сильнее перепугалась, завидев оскалившиеся две череды зубов, из которых исходил злобный рык. Дара продолжила выкладывать правду, стремясь спасти свою жизнь:

— После того, как ты перерезал себе вены, твоя душа, Иккинг, перенеслась сюда. Салеос был очень доволен Адой. Он приказал мне найти тебя в Предвратности и доставить сюда, в обитель Любвеобильной Боли, — спешно проговаривала суккуба.

— Эту часть я прекрасно помню — как ты обманом заманила меня в обитель Салеоса, — от услышанного ада подалась вперёд, угрожающе рыкнув на рыжеволосую. — Но, в отличие от своей подруги, ты лишь сторожила меня. — он обратился к человеческой сущности Астрид, скрываемой под обликом демонического волкопса, справедливо её призывая к следующему: — Астрид, не убивай её. Она всего лишь исполняла приказ Салеоса. Мы оба оказались обманутыми демоном.

Суккубу ввергло в шок то, что она дальше узрела.

Иккинг медленно подошёл к пылающей демонице, осторожно дотронувшись до неё ладонью. Хофферсон начала успокаиваться, сменяя свирепость внутренним успокоением, но не сводя угрожающего взора с суккубы. Секунд ерез десять Астрид обернулась в человека. Она самостоятельно приподнялась. Несмотря на вновь обретённый человеческий облик, голубые глаза глядели на суккубу так же злобно, словно через них смотрела демоническая сущность блондинки.

— Салеос давно искал именно тебя, Астрид, — прошипела рыжеволосая суккуба.

— Отвечай, зачем я ему нужна! Или, клянусь этим проклятым миром, я вновь пробужу в себе демона и ты узнаешь мой гнев! — угрожающе заявила Астрид, чьи очи чередовали небесно-голубой и кроваво-красный цвета.

— Чтобы убить. Он отправил нас в каземат, чтобы покончить с тобой. Но, я не знала, что ты — это она! — по-прежнему пребывая в ужасающем впечатлении, продолжала Дара.

— Кто она? — спросила Астрид, ожидая ответа. Иккинга также заинтересовал этот вопрос.

— Дочь Лилит — погибшей королевы демонов! Кто бы мог подумать, что после всех поисков кшатрий Салеос отыщет среди них именно тебя! — Дара никак не успокаивалась от того, кого своими руками чуть не лишила жизни.

Иккинг опешил от услышанного.

— Кто? Астрид? Почему ты в этом так уверенна, Дара? — забеспокоился он.

— Кто такая Лилит? И о чём вы оба говорите? — взмахнула руками Хофферсон, теперь заговорившая жёстко не только с суккубой.

— Лилит, Астрид, являлась владычицей всех суккубов и инкубов — демонов-соблазнителей. Когда-то она даже управляла Адом. Много рассказывать не буду — нет на это времени. Суть в том, что у Лилит была дочь. Никто не помнит, как её звали, ибо это было очень давно. Неуправляемая, свирепая, словно волк, но преданная своей матери в Царстве демонов, как собака. За что Лилит и даровала ей способность оборачиваться в качестве зверя именно в волкопса. Потом научила этому других суккуб и инкубов — превращаться в неестественных для земных людей животных. Однако чем больше власть в Аду — тем сильнее жажда власти у других меньших владык. И был среди них один такой, который перед тем, как устроить бунт против Лилит, подло заколол её дочь. Королева впала в глубокое отчаяние, ибо убито было её милое дитя. Поначалу. Позже у неё мелькнула мысль: поймать душу дочери и заключить её в тело живой смертной. Она отправилась на Землю. Как царица Адская, она могла беспрепятственно проходить сквозь Врата Ада. И она отыскала смертную — юную и молодую. В ночь, когда юная девушка спала, Лилит явилась к ней. Встав над её кроватью, Повелительница демонов погрузила в неё зерно, содержащее в себе душу дочери Лилит, и которое стало зваться в нашем мире демоническим, — повествовал Иккинг.

— Зачем Лилит это сделала? — голубые глаза Астрид перестали сверкать гневом, и теперь в них блистало любопытство.

— Чтобы другие владыки демонов не нашли душу принцессы нашего мира и не использовали её в своих, злых целях, — продолжила Дара. — Как только Лилит вернулась домой, её жестоко убили, тело разорвали на тысячи кусочков. А душу поглотили все без исключения владыки демонов. Вскоре, после совершённого ими злодейства, суккубы стали прислуживать новым господам и госпожам Ада, расколовшим мощное демоническое управленство на тысячи крохотных княжеств, постоянно воюющих между собой. У нас не было выхода, Астрид. Либо жить, служа адским владыкам, либо такая же жестокая смерть! — после в пылу сказанной последней фразы она более спокойно продолжила рассказ. — Никто не захотел пройти через подобное. Поэтому все до одного суккубы и инкубы признали своими повелителями всех своих будущих, новых господ.

— Что происходило дальше? — успокоилась Астрид, желая выслушать дальнейшую часть истории.

— А дальше владыки стали искать потерянную душу дочери Лилит. Когда они поняли, что в мире Ада её больше нет, то начали отправлять небольшие экспедиции демонов на Землю. Но напрямую никто из демонов не способен пребывать в мире живых длительное время. Провести в мире живых не больше трёх ночных часов — всё, на что демоны были способны. Тогда князья начали создавать кшатрий, способных пересекать два мира и оставаться в них столько, сколько пожелают. На роль кшатрий подошли смертные, желающие по своей неизмеримой глупости и наивности служить демонам. В их тела подселяли демонические зёрна — души простых демонов, в тот момент, когда смертные призывали адских владык. Те обманом завлекали их. Зёрна передавались через поколения остальным смертным, тем самым позволяя душам демонов оставаться в мире живых, служащим главной цели — поиску смертной, в коей находилось зёрнышко с душой дочери Лилит.

— Как Салеос сообразил, что Астрид — та самая кшатрия, в коей находится душа демоницы? — пытаясь разобраться в запутанной истории, спросил Иккинг.

— Одна из кшатрий, одновременно являющаяся его дочерью, наблюдала за тобой, — пальцем суккуба указывала Иккингу на Астрид. — Она учуяла в Хофферсон душу принцессы Ада и рассказала ему. И тут, как раз на везенье Герцогу, попался ты, Иккинг, — сказала Дара. — Неопытный и глупый мальчишка, влюбившийся в кшатрию Астрид. Салеос быстро взял инициативу в свои руки, зная, что это отличный шанс заманить её в свои сети, используя тебя в качестве пешки.

Астрид не могла поверить своим ушам. Получалось, что кто-то из её родни, давно в прошлом, получил в дар душу принцессы Ада? И так уж было уготовано судьбой унаследовать демоническое зёрнышко ей самой? Она, поражённая услышанным, опустила взгляд вытаращенных голубых очей куда-то вниз. Выходит, что она сама добровольно вошла в клетку своего браконьера? Как же так? И целью демона был вовсе не Иккинг, как считала, когда отчаянно призывала Салеоса, а она? Ей едва не стало дурно. Страх моментально охладил конечности Хофферсон.

— Значит, я — наследница Ада? — не веря в каждое слово всей двоякой душой, риторически спросила Астрид.

— Демоны, кем бы они ни были, подселённые в людей, и обретшие с человеческими душами гармонию, вне человека больше существовать не способны. Поэтому, можно сказать, что ты, Астрид, и твоя демоническая половина — вместе, вы — наследницы половины Ада.

— Я не ожидала к своему подходящему восемнадцатилетию получить половину Ада, — отшутилась Хофферсон, пребывая в шоке.

Внезапно Дара приняла позу кающегося в храме, моля юную полудемоницу об одном.

— Клянусь, что ничего не знала до твоего превращения, госпожа. Позволь мне первой пойти под твоим началом и помогать тебе, принцесса! — не поднимая головы, в страхе проговорила суккуба.

— Встань, Дара, — повелительно произнесла демоница губами Астрид. Внезапно её очи начали чередоваться цветами: с голубого на кровавый, и наоборот. — Учти, суккуба, если предашь меня, я сделаю с тобой то же, что с моей матерью делали твои предыдущие владыки! — хриплый, демонический голос исходил из уст Хофферсон. Иккинг понял, что сейчас через неё говорила дочь Лилит.

— Клянусь, госпожа! — закончив говорить, рыжеволосая суккуба встала.

Неожиданно сверху послышались сопения и фырканья.

— Это ящеры! — сказал Иккинг. — Что будем делать?

— Я разберусь с ними, повелительница, — сказала Дара, обратившаяся к Астрид. — Они очень боятся моей магии, — суккуба зажала в правой руке большие огненные сгустки. — Найдите Беззубика и улетайте отсюда!

— А где он? — спросила Астрид уже своим голосом.

— В тронном зале дворца. Его схватили и поместили в специальную клетку. Он находится сейчас под наблюдением дочери Салеоса!

Затем суккуба нажала на одну из мраморных настенных плит. Рядом с ней опустился каменный свод, образовав вместо себя чёрную арку, за которой располагался тайный проход, ведущий прямо в тронный зал демона.

— Я задержу красноголовых! — она ринулась навстречу ящерам, вооружённым алебардами.

Хофферсон, не теряя ни секунды, схватила Иккинга за руку и рванула в проход, который стремительно начал закрываться за ними. Звуки боя не были слышны — стены оказались настолько плотными, что Иккинг и Астрид, находясь внутри тайного прохода, изолировались от посторонних звуков. Они направились вверх по узкой, каменной лестнице, которая так же, как и основная, вела наверх.

Один-единственный факел, расположенный в самом верху тайного прохода в тронный зал, освещал потрескивающим пламенем чёрную мраморную лестницу. Астрид и Иккинг стремительно бежали по большим ступеням, не теряя ни минуты. Охота за ними началась. Необходимо было как можно быстрее освободить Беззубика и как можно скорее выбраться из обители Любвеобильной Боли.

— Да где же этот скрытый камень? Ага, вот он, — нашла слегка выпадающий из череды плотно вбитых мраморных кирпичей камень Астрид и вдавила его внутрь стены. — Получилось!

Проход распахнулся.

Широкий тронный зал, будто человеческий, в дальнем конце которого располагался золотой трон, украшенный различными драгоценными камнями, предстал перед беглецами. Высоченный, едва видный потолок, большие окна слева от ребят, укутанные белыми, как снег, тюлями. Тщательно вымытый до блеска пол светился желтовато-оранжевыми оттенками, напоминающими мрачный закат уходящего солнца. Иккинг мельком оглядывал правую сторону зала. Он искал глазами что-нибудь наподобие двери, через которую можно было попасть сюда из основной части дворца и, соответственно, выйти обратно.

На троне восседала черноволосая девушка с изумрудными глазами. Точнее, не девушка, но очаровательная кшатрия-суккуба в красивом серебристом платье длиной до пола. Чёрные когтистые крылья не мешали ей спокойно располагаться на золотом престоле. Во властно смотрящих на появившихся из тайного казематного прохода беглецов глазах дочери Салеоса отсутствовала искорка милосердия и дружелюбия по отношению к одной из беглецов. Её очи устремились на Астрид. Зрачки сузились. В них взыграли проблески ненависти и жестокой ревности. Кшатрия оскалилась, заметив, как Хофферсон крепко держит за руку её главное сокровище в этой проклятой обители — Иккинга. Элегантная и до смерти опасная дочь Салеоса неторопливо встала из-за трона. Ребята услыхали рёв. Рёв о помощи. Позади богато украшенного престола, Астрид заметила несколько решётчатых крепких и широких платиновых планок, накрытых сверху толстой из того же металла прямоугольной плоскостью. Да. Там, в клетке, услышав друзей — а может быть, учуяв, — кричал Беззубик. Иккинг заметил на шее суккубы небольшой ключик. Когда демоница приблизилась к беглецам на несколько метров, краски глаз Астрид, подобно коже хамелеона, начали чередоваться голубыми и кровавыми цветами.

— Ты!!! — почти не своим голосом сказала Хофферсон.

— Здравствуй, Астрид! — приветственным жестом, улыбаясь, нежным тоном ответила Хезер.

— Хезер? — Иккинг не мог поверить, что его одноклассница — кшатрия-суккуба, да ещё по совместительству дочь Салеоса.

— Удивлён, Иккинг? — подмигнула ему Хезер, довольная, что он здесь. — А я всё ждала, когда же вы совершите попытку побега из нашего потрясающего каземата. — затем в нотках голоса демоницы послышались коварство и пламенная ревность. — Вот почему ты не хотел быть моим? Влюбился в Астрид, — глаза Хезер устремили взор на Хофферсон. — А ты, как я полагаю, научилась управляться со своим внутренним демоном? — злобная улыбка Хезер говорила об абсолютной лишённости внутренней человеческой составляющей.

— Мы пришли за Беззубиком! Уйди с дороги, мерзкая ведьма! Мы всё равно сбежим отсюда, хочешь ты того или нет! — заговорила привычным на слух Иккинга голосом Астрид.

— Ах, какие грубости, — махнула рукой Хезер. — Перестань, Астрид! Такой милой добродушной девушке, как ты, не престало так злиться и оскорблять других, — с наигранной нежностью произнесла она. — Иккинг! — обратилась она вновь к однокласснику. — Ты не сбежишь. Может, тебе удалось покинуть каземат, благодаря Хофферсон. Но, поверь, милый, сейчас я легко с ней расправлюсь. Поэтому я предлагаю тебе незамедлительно выбрать мою сторону. Если ты прислушаешься ко мне, Хеддок, обещаю, я уведу тебя в свою скромную обитель, где ежечасно, ежеминутно и ежесекундно буду доставлять тебе такое удовольствие и удовлетворение после проведённых тобою долгих часов мучения в тюрьме отца, о котором ты, милый, мог даже и не мечтать в своих снах, — ласково, искушая его чарующим влюблённым взглядом, говорила Хезер. — Ты даже представить себе не можешь, как здесь бывает, порой, весьма грустно и одиноко… — наигранно насупилась она.

Астрид ещё больше начала свирепеть. Демоница внутри Хофферсон стучалась наружу.

— Только через твой труп, Хезер! — едва сдерживая превращение, угрожающим тоном заявила Астрид. — Он — мой, — неожиданно она сменила тактику разговора, выпустив наружу своеобразное нахальство и издёвку над соперницей. — Ведь не ты первая коснулась его губ, — она медленно начала ступать навстречу Хезер, неожиданно сменив свой гнев на коварную ухмылку. — Не ты — первой соблазнила Иккинга пламенным поцелуем, играя с его ласковым и нежным язычком, — очи Хезер стремительно желали сжечь изнутри Астрид. — Не ты — первая прижалась к нему… голой.

Хезер рыкнула, как подобает демону. Она моментально оскалилась, готовая всеми своими когтями вырвать язык у Хофферсон.

— Нет! Ты лжёшь! Он не мог этого сделать! Он — только мой! МОЙ! — истерично кричала Хезер.

— Иккинг, после страстных минут, проведённых со мной, — Астрид намеренно лукавила. — отдал мне своё сердце и… душу, — она едва сдерживала жадно желающую появиться на своём лице ухмылку. — Теперь он — только мой. И тебе больше ничего не светит. Так что уйди с моей дороги, Хезер. Иначе я превращу твою жизнь в ещё больший кошмар, — затем она заговорила голосом дочери Лилит: — Освободи Беззубика и не препятствуй нам!

— Нет, нет, НЕТ! — истошно завопила Хезер. Она распахнула чёрные крылья, её глаза потеряли человеческий образ. — Тогда я вас обоих уничтожу! С какой радостью я тебя разорву, проклятая кшатрия! Как и это ничтожество! — Иккинг слегка дёрнулся от сказанного его одноклассницей, указавшей когтистым пальцем на него. — Вы даже не способны представить в своих головах, в кого я превращаюсь! — гордо пробасила демоница.

И Хезер расправила гигантские крылья, взлетев вверх над троном. Затем она совершила ими резкий молниеносный взмах.

Когти на руках и ногах заметно выросли. Лицо суккубы обрело ящероподобный вид, постепенно увеличиваясь в размерах. Тело вытянулось, подобно гигантской змее. Зрачки обрели оранжево-золотистые краски, сужаясь, подобно змеиным. Крылья значительно выросли и сделались шире, окрасившись в алый цвет. Из головы Хезер образовались два громадных костяных отростка, напоминающих рога, вытянутых назад. Внутренний демон, разбуженный зеленоглазой кшатрией, напоминал здоровенного, огнеподобного ящера, известного прекрасно на Земле, как…

— Дракон? Так в Хезер — демон, способный оборачиваться в ДРАКОНА???? — раскрыл рот Иккинг от изумления. — Невероятно!

— Иккинг, прячься! Ты не уцелеешь, если она доберётся до тебя, — приказала Астрид, но Иккинг, довольно упрямый по своей натуре, заявил:

— Нет, Астрид! Займись ею. Попробуй прикрыть меня. Я подберусь к клетке с драконом. Постараюсь его освободить.

— Как? Ключ у неё на шее! — отметила Хофферсон.

Дальнейшему диалогу помешало кровавое пламя, выпущенное Хезер из громадной пасти. Находясь в воздухе, взмахивая крылами, она старалась в этом багровом огне испепелить обоих. Беглецы едва не угодили под её пламя.

— Да где же она у меня… где же… — спешно рыская в карманах джинсов, Иккинг достал предмет, который мог помочь. Хотя и не знал наверняка, поможет ли этот предмет ему открыть демонический замок на клетке с Беззубиком. — Нашёл!

— Отмычка? Ты и это умеешь? — удивилась Астрид.

— У меня дома часто замок заедал. Отмычка как раз на этот случай.

Неожиданно крылатый демон выдохнул на них очередной струёй пламени.

— Берегись! — оба упали на пол, а отмычка свалилась под низкий стол. Иккинг устремился туда, пытаясь её увидеть и достать. Было недостаточно светло, чтобы увидеть слегка проржавевший тоненький железный инструмент для взлома замка.

— Проклятие! — разозлился Иккинг.

— Иккинг, найди эту отмычку. Я попробую скинуть с её шеи ключ.

— Это не нужно! — сообразил он. — Астрид, пожалуйста, дай мне свою металлическую заколку. Попробую из неё сделать подходящую отмычку.

Она вытащила из переднего кармашка джинсовой юбки заколку и дала её Иккингу. Он, не тратя времени, стал мастерить отмычку, мысленно стараясь придать ей форму той, что так подло упала под неподъёмный золотой стол.

— Задержи её! Отвлекай внимание на себя.

— Поняла, — кивнула Астрид.

Она моментально, в сравнении с первым разом, обернулась в пылающего крупного волкопса. Красные глаза устремились на ключ, висящий на драконьей шее дочери Салеоса. Она быстро стала искать какие-нибудь предметы, с помощью которых можно было совершить мощный рывок в высоту, чтобы повалить дракона-демона. Демоница рыкнула что есть мочи. Иккинг заткнул уши. Он стремглав кинулся к клетке с драконом. Хезер заметила это и направила на него мощный поток багрового пламени.

Заметив, в какой опасности находится её возлюбленный, Астрид сосредоточилась и пустила волну огня вверх, направив её в красного дракона-демона. Кровавые очи не сводили злобного взора с Хезер. Та сразу же переключила внимание на волкопса. Но не впала в безумную ярость, на что понадеялась пробуждённая дочь Лилит. Хезер прекрасно знала — нельзя соприкасаться с полом, иначе станет отличной мишенью для атаки Хофферсон в ближнем бою. Тем не менее она всё же совершила ошибку — позволила себе отвлечь своё внимание от Иккинга, стремительно приближающегося к клетке с драконом. Астрид пустила ещё одну огненную волну, затем следующую. Дракон-демон прикрылся правой громадной лапой, закрывая змеиные глаза. Воспользовавшись секундной передышкой пылающего волкопса, Хезер выдохнула мощный поток жидкости, напоминающий кровь, из своей пасти. Астрид уклонилась, увидев своими огнями, как эта странноватая жидкость расплавила с сильным шипением часть декора зала. Понимая, что следующий заряд может серьёзно ранить её, Хофферсон сменила тактику боя — и теперь запускала огненные заряды по летающему демону, постоянно перемещаясь зигзагом по тронному залу.

Тем временем, Иккинг добрался до клетки дракона. Беззубик увидел смертную душу, что подбирала по звуку движения отмычки в замке. Движок влево. Щелчок. Затем ещё раз влево! Ещё щелчок.

— Так, хорошо. Теперь попробуем вправо, — говорил себе под нос Иккинг, повернув отмычку в противоположную сторону, засунув её чуть дальше. Щелчок. — Есть. Так, если я правильно понимаю, то сдерживать замок должна ещё одна собачка. Надо ещё раз. Вправо. Что-то не так. Ну же. Давай! — отмычка застряла в замке. Он не мог повернуть её ни вправо, ни влево. — Проклятье! Давай же! Давай! — словно поднимая двадцать килограммов картошки в одном мешке, истошно кричал Иккинг.

Он увидел, как волкопёс уже держался из последних сил. Хезер всё-таки обожгла багровой кислотой свою соперницу. Улыбка дракона-демона заметно ширилась. Иккинг понял: ещё несколько секунд, и Астрид погибнет. От этой мысли его правая рука, держащая отмычку, непроизвольно дёрнулась вперёд, и внезапно последняя собачка в замке щёлкнула!

— Получилось! — обрадовался Иккинг.

Он просунул распахнутую часть замка через отверстия дверцы клетки. Дракон радостно заорал. Он выскочил из клетки и показал взглядом кошачьих глаз, чтобы Иккинг сел на него. Беззубик знал, что только с воздуха можно попытаться одолеть Хезер.

— Полетели. Надо помочь Астрид! — дракон распахнул чёрные крылья, взмахнул ими и взлетел.

Хезер окатила новой багровой кислотной волной еле стоящего на лапах огненного волкопса. Неожиданно демон, пробуждённый Астрид, завопил, словно разъярённый призрак. Вопль сопровождался крикомеё самой. Дочь Лилит моментально обернулась в теряющую сознание Хофферсон. Та упала на оранжево-золотистый пол, не подавая признаков жизни.

— Астрид! — Иккинг распахнул от ужаса глаза. Как и Беззубик. Дракон заревел и, сконцентрировав свою неистовую злобу, собрал в своей пасти мощный заряд плазмы, сопряжённый с шаровыми молниями. Он запустил его в Хезер. Та заревела от дикой боли, прожигающей её всю изнутри. Молнии скользили по телу дракона-демона, заставляя его корчиться от невыносимой агонии. Спустя пару секунд демоница взорвалась, образовывая огненный шар, схлопнувшийся и затем исчезнувший в воздухе, словно ничего и никого не было.

Дракон моментально подлетел к Астрид. Он приземлился рядом с ней. Иккинг аккуратно взял её на руки и усадил на дракона, позади крепко ухватив её за талию и держась за чешуйчатый гребень на спине. Беззубик грустно проурчал, переживая за состояние девушки.

— Ты знаешь того, кто в Аду может нам помочь? — спросил дракона Иккинг.

Тот в ответ отрицательно качнул головой. Внезапно открылась дверь зала, и через неё вошла рыжеволосая суккуба, получившая во время схватки со стражей Герцога несколько царапин. Увидев бессознательную Астрид, она подлетела к товарищам.

— Что с ней случилось? — спросила Дара.

— Это всё Хезер. Её ядовитые залпы кровавого пламени и кислоты, похожей на кровь. Мы улетаем. Будем искать того в Аду, кто поможет ей.

— Я знаю, кто её вылечит. И не только, — взволнованно говорила нежным голосом Дара.

— Кто это?

— Потом скажу. Для начала нам надо выбраться из этого измерения и оказаться в Предвратности, — пояснила демоница.

— Нет, Дара! — крикнул Иккинг. — Скажи сейчас: кто нам по-мо-жет? — по слогам задал он ей вопрос.

— Какой от этого толк? — возмутилась Дара. — Всё равно к этому существу можно попасть только из Предвратности. Для начала необходимо отсюда убраться, и как можно скорее. Салеос не обрадуется вашему бегству, моему предательству и… как я поняла, — оглядела зал суккуба, заметив чёрные следы копоти на полу — на месте, где взорвалась Хезер, — смерти его дочери.

— Хорошо! — недовольно заявил Иккинг.

Суккуба открыла одно из окон.

— Улетаем все вместе. Я отведу вас к тому, кто поможет.

Беззубик злобно рыкнул на суккубу.

— Учти, Дара! Если с ней что-то случится или мы угодим в ловушку из-за тебя, — помахал перед суккубой пальцем смертельно посерьёзневший Иккинг, — то ни одна на свете магия тебя не спасёт! Всё, улетаем отсюда, пока нас не хватились!

Троица умчалась в небо через окно тронного зала, уворачиваясь от залпов катапульт, заготовленных Салеосом на случай чьего-то побега, расположенных на высоких скалах. Дракон, как предположил Иккинг, прожил не один десяток лет. Он легко, подобно неуловимому ветру, уклонялся от огненных зарядов. Некоторые из них суккуба взрывала на подлёте к ней и её новым спутникам. Они пролетели над вулканом, под которым проходили Астрид и Беззубик. Мощный выброс ядовитого дыма из жерла вулкана едва не погубил их. С трудом улетев в сторону, летуны оказались над безлюдной — или, точнее, бездемоновой — пустыней, покрытой лавовыми реками и расположенными на ней незначительными одинокими мёртвыми деревьями.

— Мы в Предвратности! Теперь мне надо внимательно оглядеться.

Все зависли в воздухе. Спустя мгновение Дара указала пальцем в сторону, куда летели, спасаясь бегством, она и Беззубик.

— Иккинг, Беззубик, видите чёрную пелену, скрывающую внутри себя всё? — спросила Дара и получила в ответ утвердительные кивки товарищей по несчастью. — Мы должны пройти сквозь неё. Это — проход, который приведёт нас к Неприкаянному, именуемому Сущим.

— Неприкаянному, именуемому Сущим? — повторил Иккинг, не понимая смысла этих слов.

— Неприкаянные — слуги Смерти. Они живут в отдельном измерении ото всех, не вмешиваясь в дела Ада и Рая. Неприкаянные пишут и читают вслух судьбы тех, кто окажется в Аду или Раю. Нас интересует тот, кто знает судьбы оказавшихся в Аду. Он зовёт себя Сущим, — пояснила Дара.

— А зачем читают вслух? — поинтересовался Иккинг.

— Чтобы они обрели нерушимую силу. Силу судьбы! — ответила Дара.

— Мы можем пролететь над этим странным пологом? — возмутился Иккинг.

— Нет! — отрицательно качнула головой суккуба. — Если полетим над ним, то попадём совершенно в другое измерение.

— А что это за измерение, где обитают Неприкаянные?

— Чёрная Тайна — так называется Междумирье, в котором скрывается Сущий.

— Хорошо. Показывай нам дорогу, Дара, — равнодушным тоном сказал Иккинг.

— Следуйте за мной, — и Беззубик устремился за суккубой.

Тем временем Иккинг заботливо провёл пальцем по всё также не подающему признаков жизни личику Астрид. Он шепнул ей на ушко:

— Астрид, я спасу тебя. И в этот раз по-настоящему. Ты пошла за мной в Ад, желая освободить меня. Теперь я сделаю для тебя то же, Астрид, — он прижал её к себе, сдерживая слёзы. — Я люблю тебя. — он поцеловал бессознательную девушку в щёчку и покрепче её ухватил, чтобы она не выпала. — Не волнуйся, дракон. Она очнётся. Обязательно.

Беззубик грустно проурчал, также надеясь спасти новообретённую подругу от смерти в Аду.

Пролетая над пустынными одинокими и невероятно печальными пейзажами Предвратности, едва не касаясь угольных мрачных туч, перекликающихся с апельсиново-красным заревом, не сходящим с адских небес, Беззубик, Иккинг и Дара стремительно приближались к чёрному дымящемуся облаку, расположенному в пустынной части измерения. Суккуба и дракон плавно опустились на раскалённую песчано-скалистую почву. Перед собой троица увидела устланную протоптанную тропу, разделявшую на две одинаковые части множественную череду мёртвых деревьев. Посмотрев вдаль, на шевелящиеся в одном пространстве чёрные плотные скопления облаков, Беззубик агрессивно зарычал.

— Что случилось? Ты кого-то увидел? — внимательно оглядываясь, спросил Иккинг.

— Это — Лес Зловещей Тишины, — тяжело вздохнула демоница. — Чтобы пройти в измерение Чёрной Тайны, необходимо преодолеть самый глубинный страх, таящийся в душе проходящего.

— Зачем это нужно? Мы разве не можем облететь лес или, что ещё лучше, ринуть в туман с небольшой высоты, не касаясь деревьев и не устремляясь в иное измерение? — поинтересовался Карасик.

— Ах, милый Хеддок, — томно вздохнула суккуба, нацелив взор очаровательных глаз на собеседника. — Если бы всё было так просто, как ты это представляешь в своей светлой голове…

— Ясно. Значит, магия этого Леса не позволит нам попросту пройти дальше, — умозаключил Иккинг.

— Да. Только напрямик пешим ходом. Здесь каждый, будь то демон или потерянная человеческая душа, проходит через испытание страхом.

— А ты раньше бывала здесь? Ступала в измерение Чёрной Тайны? — полюбопытствовал он.

— Нет. Времени на это не хватало. Хотя я много слышала об этом весьма небольшом, но странном измерении. Демоны поговаривают, что в Чёрной Тайне живут творения, так же не являющиеся демонами, как ты и Беззубик.

— Беззубик? — не сообразил он.

— Да, дракон, которого ты освободил из заточения.

Иккинг посмотрел на чёрную чешуйчатую рептилию, устремившую свой взор на лес, совершенно не обращающую внимания на спутников.

— Интересное имя для дракона, — пребывая в некотором удивлении, ответил он.

— Я давно мечтала попасть в это измерение. Сюда в основном, идут те, кому нужны ответы. Только один истинный вопрос — и лишь один-единственный верный ответ.

Внезапно над туманом, в серных тучах, скрывающих кроваво-пламенный лик неба от глаз путников, возникло белоснежное зарево — и последующий за ним раскатистый гром, который едва не сотряс землю под ногами и лапами спутников.

— Нам пора. Мы должны пройти через этот лес, — твёрдо заявил Иккинг. — Я понесу Астрид на руках.

— Без обид, милый Иккинг, но… ты не сможешь на своих тонких ручонках нести её целый километр, — нежно заговорила Дара. — Ты — настоящий романтик, это точно. Но по физической силе я всё-таки превосхожу тебя, хоть и выгляжу довольно стройной, и немножко… хилой, — ласково моргая глазами, произнесла суккуба. — Поэтому я понесу твою ненаглядную. Не волнуйся, я не уроню её.

— Нет, — по-прежнему не доверяя демонице после обмана, приведшего его в Обитель Любвеобильной Боли, заявил тот. Он обратился к Беззубику, который, почти не моргая, всё смотрел в сторону мрачного безжизненного леса. — Дружище, надеюсь, я могу тебя так называть? Пожалуйста, позволь мне вновь сесть на тебя, придерживая Астрид. Как бы соблазнительно ни звучало предложение Дары, доверять я могу лишь тебе.

Хоть дракон и не сводил кошачьих глаз с загадочного леса, он что-то проголосил, немного пригнувшись, почти прилегая к земле. Иккинг расценил его телодвижение как знак согласия. Он аккуратно забрался на спину дракона, крепко одной рукой зацепившись за гребень, а второй плотно обхватил талию усадившую перед собой без сознания Астрид.

— Пора выдвигаться. Вперёд.

Беглецы направились через Лес.

* * *

Дракон, постоянно оглядываясь то влево, то вправо, медленно ступал по прямой тропе, ведущей в чёрные сгустки плотного дыма. Он никак не мог освободиться от ощущения, что среди безжизненной мрачной череды мёртвых деревьев за ними кто-то наблюдает. Суккуба вместе с драконом последовала по дороге, чувствуя то же, что и Беззубик.

Иккинг закрыл глаза. Он крепко прижал к себе лишённую дыхания Астрид. Кончик его носа нечаянно коснулся затылка девушки. Он почувствовал аромат её туалетной воды, которой она пользовалась. Иккинг ощущал эти цветочные оттенки на их первой встрече, когда Астрид его отшила. Когда она встретилась с ним на следующий день. Когда они страстно целовались в каземате под дворцом Салеоса, страстно прижимаясь друг к другу… Иккинга охватила тоска, глубокая печаль, боль. И… страх.

Ему стало казаться, что ужас, который возник после его опрометчивого поступка, никогда не закончится. Что всего на секунду он обрёл свою возлюбленную, а затем вновь потерял…

В голове Карасика мелькнула мысль: «А если не получится? Что, если путешествие в измерение Чёрной Тайны совершенно напрасно?»

Одна за другой возникающие непонятно откуда негативные эмоции желали поглотить разум Иккинга, словно бушующие морские волны терпевшего крушение во время яростного шторма. Они стремительно уводили его от реальности.

— Я никогда её больше не увижу, — он опустил взгляд на дорогу, ничего не замечая вокруг.

Аналогичным образом то же происходило с Дарой. Суккуба погрузилась в свои давние мрачные воспоминания, так глубоко захороненные во тьме души. Она вновь окунулась в историю своего прошлого — момента, изменившего её «жизнь»… Когда она согласилась стать демоницей в обмен на спасение и месть. Месть возлюбленному, что оболгал и оклеветал её перед жителями маленького, давно стёртого из истории городка. Спасение от виселицы.

Возлюбленный возжелал возлечь с ней до свадьбы. У Дары, что раньше звали Аделиной, на этот счёт были собственные жёсткие принципы. Она любила его, но просила подождать до свадьбы. Отец и мать Дары дали согласие, но условились, что свадьба произойдёт не раньше, чем через два года.

Незадолго до предательства молодой парень очень бурно отреагировал на решение её родителей. При том, что, даже несмотря на такой длительный период, Дара не захотела отказываться от своих принципов. Она хотела оставаться правильной и верной самой себе. Это разозлило парня. Тогда он пошёл на низость, проявив коварство. Он выкрал драгоценность из дома губернатора и подсунул её в сумку Дары. И, после этого, он публично обвинил девушку в воровстве. Позднее провели обыск в доме Аделины, и действительно — золотое ожерелье, украшенное бриллиантами, было найдено в её сумочке.

Вскоре состоялся суд, где её возлюбленный выступил… нет, не свидетелем. А обвинителем. Учитывая, что семья девушки богатой не была, в её вине никто не усомнился. Ибо мотивом назвали — личную выгоду. Мол, не хватало на достойную жизнь. В результате Аделину посадили в тюрьму, а на следующий день, как решил судья города, собирались казнить несчастную за воровство.

Ночью в камеру к ней явился демон. Рассказал, как «возлюбленный» подставил её. Умышленно. Отомстил ей за принципы. Аделина была шокирована. Тогда демон предложил ей помощь — бегство из застенков тюрьмы плюс жестокая расправа над предавшим её возлюбленным. Взамен после смерти она станет служить ему в Аду. Перевоплотится в полноценного демона — суккубу. На это юная Аделина незамедлительно согласилась.

Через два дня после бегства из тюрьмы и «случайного» поджога дома каким-то пьянчугой, в котором сгорел не только предавший её возлюбленный, но и вся его семья, она погибла. Смерть быстро отыскала новоиспечённую слугу демона. Всё произошло нелепым образом: она проходила через лес и поскользнулась, ударившись прямо виском об угол пенька, стоящего в десятке сантиметров от неё. Случайностью ли это было? Или же демону не терпелось обрести суккубу в своём измерении? Этого никто никогда теперь не узнает. Тем более, что на Земле с тех пор минуло больше двухсот лет.

Пробуждённые из глубины сознания воспоминания вызвали у демоницы, как в тот злополучный день, жуткий страх — страх перед Смертью. Да ещё ступая в данную минуту сквозь мрачный мёртвый лес, где, по сути, на Земле Костлявая настигла Дару, вселяли в её сердце непередаваемый ужас. Каждый шаг становился короче, и демоница готовилась резко развернуться и бежать назад, прочь из этого проклятого леса.

Только Беззубик сохранял ясность мысли. Своими небольшими ушами он улавливал отовсюду странные звуки. Видел мерцающие необъяснимые белые свечения, словно призраки, мельтешащие возле деревьев где-то вдалеке. Дракон что-то проурчал, чувствуя из исходящих загадочных явлений угрозу. Он осторожно ступал по дороге, выбирая лапами, куда нужно было встать. Беззубик обратил внимание, что Дара уже остановилась, погружённая в кошмары, и не шла. Он слышал, как Иккинг, подобно демонице, также углублялся в нахлынувшие в его голову ужасы. Дракон аккуратно пододвинул мордочку под руку суккубы. Дара, не обращая внимание на реальность, взялась пальцами за один из отростков на голове Беззубика и медленно побрела вместе с ним вперёд.

Они прошли половину пути. Толпы деревьев не подавали никаких возможных признаков жизни. Стояла гробовая тишь. Даже Иккинг замолчал. Его сознание полностью выпало в осадок, порождаемый Лесом. Внезапно пронёсся гул, дошедший до Беззубика откуда-то позади. Затем странный шорох и шелест слева и справа от дракона. Звук поломанной сухой ветки, лежащей на земле. И вновь что-то издало этот странный гул. Мысль о Чёрной Тайне стала непробиваемым щитом, стерегущим сознание Беззубика. Злые устрашающие мысли не могли проникнуть в сердце дракона. Будто понимая это, неведомые звуки участились. Возникла жуткая атмосфера вокруг путников. Каждой чешуйкой на своём теле Беззубик ощущал подступающую опасность. Это был не страх, который также не ослабевал своего напора по отношению к дракону. Необъяснимое нечто приближалось к нему.

Мгновенно среагировав, Беззубик ускорил шаг, дабы не потерять своих друзей. Неожиданно на него устремились три странных бледных свечения, лишённых чёткого облика. Дракон выпустил по ним из пасти плазменные сгустки. Заряды фиолетовой энергии прошли сквозь них, не нанеся им никакого урона. После этого он моментально образовал в своей пасти сгусток небольшой шаровой молнии, сопряжённой с плазмой. Запустил в одно из населяющих проклятый лес созданий, обратив того в мягкую полупрозрачную пелену, сделанную из очень тонкой ткани. Два других свечения зарычали, подобно тиграм и местным крылатым демоническим варгам, и моментально скрылись. Гул из-за спины дракона набирал силу. Беззубик услышал позади нарастающий скрипучий тяжёлый топот. Тень одного из деревьев, на которую обратил внимание дракон, зашевелилась. Сомнений у дракона больше не осталось. Лес был не только проклятым, но и «живым»! Деревья, пробуждённые от иллюзорного сна, медленно выпустили корни на землю, крепко опираясь ими на адскую безжизненную поверхность. Шум нарастал — значило только одно: всё больше деревьев пробуждалось.

Внезапно от кошмаров очнулись Иккинг и Дара.

— Что случилось? — хором спросили двое спутников, оглянувшись вокруг.

Суккуба вздрогнула от увиденного.

Огромные деревянные, покрытые угольными отметинами исполины медленно подступали к необычной компании. Изумрудные огни, расположенные на верхушках громадных деревьев, ярко полыхали при виде, дракона, человеческой души, кшатрии и суккубы. Один из исполинов заревел, раскрыв нутро ствола, образовав пасть, вытянувшуюся высоко вверх со здоровенными клыками, размером с Иккинга.

— Это что ещё такое??? — едва не впав в истерику, спросил тот.

— Хуорны — злые духи, обитающие в деревьях. Иккинг, мы совсем недалеко от тумана. Надо бежать и как можно быстрее! Нам не одолеть их! — резюмировала суккуба.

— Беззубик, давай! — крикнул Иккинг.

Дракон, обрадовавшись, что дух человека и суккуба очнулись от кошмаров, незамедлительно последовал желанию своего «пассажира», почти вприпрыжку уносясь вперёд, в чёрные клубы дыма. Дара расправила свои большие красивые крылья и взмахнула ими, пролетая над поверхностью, не взмывая в небо, таким образом набрала скорость. Дракон и суккуба не отставали друг от друга.

Хуорны сообразили, что им не удастся схватить беглецов. Сменив тактику, исполины запустили корни под землю, надеясь ими зацепить дракона и суккубу. Внезапно один из корней цепко ухватился за заднюю лапу дракона. Дара быстро среагировала и запустила огненный шар, обжигая корень. Хуорн взревел от дикой боли, порождённой огнём. Другие исполины разъярились и нацелились корнями на суккубу. Тогда она чуть взметнулась вверх, окружив себя сферообразным пламенем. Огонь слушался её беспрекословно, не причиняя ей никакого вреда.

— Беги, Беззубик! Беги в чёрное облако! Я прикрою тебя!

Дракон проголосил, как бы говоря «спасибо», и поспешил. В мгновение ока Беззубик, нёсший на себе Иккинга и безжизненную Астрид, прошёл сквозь лишающий зрения полог.

Страх вновь опутал сознание Дары. Страх перед Смертью… но уже порождённый не «живым» лесом. В отличие от волшебного кошмара, этот вселил в рыжеволосую демоницу давно забытое чувство ненависти и злобы. Она сконцентрировалась. Представила тот лес, в котором умерла ненароком. След от гибели остался в сердце Дары в виде неистовой ярости и боли. Она винила в своей смерти именно проклятые деревья. Пробудив внутреннее желание сжечь каждый лес, каждое деревце на своём пути, демоница, впервые за двести человеческих лет, вызвала поток Инферно — неостановимую мощь Адского Пламени, управлять которым были способны лишь самые могущественные демоны, населяющие Нижний Мир. Суккуба направила его на всех Хуорнов, до которых только доставал её взор. Мощная огненная нарастающая волна с лихвой поглотила исполинов. Хуорны дико заревели от адских мук. Все до одного через некоторое время обратились в пепел.

Дара приземлилась на землю возле чёрного непроглядного облака. Посмотрев на густую пелену мрака, суккуба пребывала в нерешительности, словно боялась чего-то. Однако пылающее внутри — сильнее, чем Адское Пламя — давнее желание найти ответ на свой вопрос позволило ей быстро собраться с духом, и она, как Беззубик, шагнула сквозь беспросветную туманную стену.

Троица перешагнула границу Междумирья. Они осторожно ступили на освещённую тёмно-синими цветами подземную почву. Верх покрывала прочная скалистая порода, из которой прорастали огромные конусообразные глыбы — сталактиты.

Впереди себя спутники увидели голубоватое, мерцающее серебристыми бликами озерцо, из которого вытекала маленькая речка, нёсшая свои воды куда-то вдаль. С каждым пройденным шагом товарищи по несчастью обращали внимание, что свечение усиливается. Дракон проурчал Иккингу, мотнув головой в сторону удивительного предмета.

— Невероятно! — поразился Иккинг.

Прозрачная кристальная субстанция, пробившаяся из-под твёрдой породы, переливалась цветами, создавая необычайную атмосферу. Освещение вокруг него сменялось с голубых тонов на синий морской, а тот, в свою очередь, превращался в чёрно-сапфировый. Затем краски, излучаемые необыкновенным кристаллом, вновь переливались с тёмных тонов на более светлые.

— Очаровательно, — произнесла Дара, не менее поражённая увиденным, чем он.

Округлая, покрытая сталактитами сверху пещера являлась лишь отправной точкой в необычное измерение. Троица ступала дальше, в сторону свечений, исходящих из дальней части высокого и просторного прохода. Ступая вперёд, путники обратили внимание на то, что всё здесь имело только одни краски — краски, не связанные никоим образом с остальными демоническими междумирьями. В пещерах присутствовали оттенки Тьмы. Ослепительно белые проблески, окутанные чёрным покрывалом сверху, и морские оттенки снизу, освещаемые необычными кристаллами, освобождали Иккинга, Беззубика и Дару от отчаяния, озлобленности, печали, пропитывая их души красками умиротворения, великолепного спокойствия и тишины. Здесь, впервые с момента пребывания в Аду, каждый из них, без исключения, ощутил покой внутри себя. Будто время, так неспокойно движущееся во всех других междумирьях Ада, на Земле, здесь останавливалось, блокируя бурные эмоции. Троица одновременно сделала глубокие вдох и выдох.

— Ты чувствуешь это, Иккинг? — спросила Дара, поглядывая на заворожённых спутников.

— Да, — наслаждался Иккинг. — Покой. Ощущение свежего лёгкого ветерка. Чувство такое, будто я воспарю сейчас над вами и устремлюсь куда-нибудь в небеса.

Удивительно то, что дракон согласно проголосил ему, состроив после этого человеческую улыбку, наслаждаясь покоем. Осторожный и оглядывающийся по сторонам Беззубик прежде — ныне беззаботный и умиротворённый дракон — не обращал внимания ни на что.

— Да что с вами такое? — удивилась рыжеволосая, подняв брови. Она подошла к Иккингу и потрясла его, пытаясь привести в сознание. — Я не об этом. Атмосфера здесь умиротворяющая, но в действительности это не так. Неужели ты этого не чувствуешь? — Дара обратилась к дракону. — Беззубик! И ты туда же?

Тот её будто не замечал. Кошачьи глаза смотрели то в одну сторону, то в другую. Будто он видел какие-то счастливые образы, уводящие его от действительности.

— О чём ты, Дара? Ты только взгляни вокруг. Здесь — всё, как на Земле. — Иккинг указал суккубе пальцем на скалистую стену пещеры, принявшей в себя часть сапфировых лучей кристаллов. — Повсюду зелёные деревья. Разве не чувствуешь этот аромат летней свежести? — затем он показал Даре на другое место — в сторону, где виднелись огненные цвета и слышалось бульканье лавовых потоков, текущих в глубине дальней пещеры. — А вон вдалеке виден белокаменный особняк, ограждённый железным чёрным забором. И она! — его глаза округлились от непередаваемой радости.

Иккинг видел перед собой девушку- блондинку, в бело-серой футболке и в джинсовой юбке до колен. Её волосы слегка развевались на ветру, а счастливый взгляд наполнял его внутренней радостью и умиротворением. Он помахал ей рукой, и она расплылась в улыбке.

— О ком ты, Хэддок? — взволнованно трясла суккуба Иккинга, совершенно не обращающего на неё никакого внимания. — Там только каменная высокая стена. Там никого нет! — Дара развернулась к дракону, который, как маленький котёнок, мурлыкал. Беззубик высунул язык набок, радостно что-то наблюдая. — Беззубик! Очнитесь, ребята! — но на её восклицания никто не реагировал. — Это всё очень странно. Может быть, мы оказались совершенно в другом измерении? — почесала затылок острым коготком суккуба.

Она взяла за руку идущего в следующее ответвление пещеры Иккинга. Тот при этом кричал:

— Астрид! Милая, я иду к тебе! — и пытался вырваться из крепкой хватки демоницы.

— Ты с ума сошёл, Иккинг? Там, в самом низу, течёт лава. Ты свалишься и умрёшь! Да что же это такое?! — суккуба решила оплеухой взбодрить иккинга. Она ударила его, но ещё больше поразилась, когда он воскликнул, не обрывая взгляда с мерещащейся ему девушки:

— Астрид, ты чего?

— Та-ак, понятно, — закатила глаза Дара. — Здесь души блуждают в своих сладостных видениях и мечтаниях, — резюмировала она про себя. — Они видят иллюзии. Но, кто же их порождает? — задумалась демоница. Затем она легко перекинула худощавого Иккинга через плечо, получая в ответ оскорбления:

— Астрид! Почему ты удаляешься? А ну, отпусти меня, мерзкое чудище! — тот брыкался в крепких объятиях суккубы, но она была непоколебима.

— Чудище? — изумилась демоница. — Ну, хоть заметил теперь. Это прогресс, — с издёвкой ответила она ему, но Иккинг совершенно не обращал на её слова внимания.

Вернувшись в основную часть пещеры, Дара очень испугалась. Она увидела, как ничего не подозревающего Беззубика окружили непонятные, зависшие в воздухе, чёрные как ночь сгустки, медленно тянущие свои щупальца к дракону. И к свалившейся с его спины Астрид. Одна из странных тварей почти коснулась лица неподвижной блондинки.

Держа упрямо старавшегося вырваться изо всех сил Иккинга, Дара сконцентрировалась и сформировала в руке огненный шар. Она запустила его в чёрную субстанцию, чьи щупальца от лица Хофферсон отделял единственный миллиметр. Шипящая субстанция отпрянула от Астрид, истошно завопив. Другие чёрные твари злобно прошипели, устремив свой безликий взор на суккубу.

— Сумеречные Тени! — оскалилась демоница, формируя в руке потоки лавового огня. — А ну, отлетели от моих спутников! Иначе я спалю всех вас! — по какой-то причине она не могла создать потоки Адского Пламени. Суккуба поняла, что это связано с аурой этого измерения. Сражаться здесь простому смертному было невозможно, а демоны лишались возможности пробуждать внутри себя гнев, злобу, ярость, чтобы одолеть вероятного врага.

— Не с-с-старайс-с-ся, с-с-суккуба! — прошипела одна из теней. — Это наш-ш-ше измерение! Твой огонь нас-с-с мож-ж-жет ранить, даж-ж-же убить. Но мы вс-с-сё равно одержим над тобою верх! — с некоторым равнодушием, словно змея, прошептала тень. — Ибо нас-с-с очень много.

— Что ты здес-с-сь забыла со с-с-своими друзззьями? — спросила другая безликая субстанция. — Здес-с-сь нет месс-с-ста никому из ваш-ш-ших предс-с-ставителей!

— Мы пришли сюда за ответами. Все трое! — громко и чётко ответила Дара.

— А что с-с-с четвёртой? — одна из теней указала своим тонким, слегка дымящимся щупальцем на Астрид.

— Ты чш-ш-што, не чувссствуешь этот запах? — недовольно прошипела третья тень. Затем Дара неожиданно увидела на «лице» тени, откуда тянулось множество щупалец, что-то наподобие удивления. — Зачем ты привела к нам дочь Лилит, заключённую в кш-ш-шатрию?

— Мы направляемся к Сущему. У каждого из нас есть вопросы, на который нам нужен ответ, — поясняла Дара.

Иккинг по-прежнему брыкался, сопротивляясь её мёртвой хватке. Тени среагировали на его суетливость, и через секунду он увидел иной, более безмятежный образ. Он перестал вырываться из объятий Дары, что стало для неё настоящим облегчением.

— С-с-сущему… Она говорит о нём… Даааа… Он ж-ж-ждал их уже давно-о-о… — шептались между собой тени. — С-с-скажи с-с-сначала, с-с-суккуба, что за вопрос ты и твои друзья хотите задать наш-ш-шему другу? — спросила одна из них Дару.

— Как нам воскресить душу Принцессы Ада, заточённую в девушке? Так звучит вопрос.

— Ты лжёо-о-ош-ш-шь нам, демоница! — разгневалась одна из теней, которая почти прекратила говорить шёпотом. — Этот вопрос-с-с з-з-звучит лиш-ш-шь в твоей голове! Мальчик и дракон задают другие вопрос-с-сы! Их не волнует твоя иссстинная повелительница! — она жёстко среагировала на слова суккубы. — Один лиш-ш-шь вопрос-с-с! И только один-единс-с-ственный верный ответ! А вопрос-с-сов у вас целых три!

— Все они касаются только одного субъекта! И пока мы с вами мило беседуем — эта девушка может умереть! — указала демоница на Астрид. — Без неё окончательно умрёт и моя повелительница! И всё из-за того, что нескольким коварным теням вздумалось поиграть с нами, как с какими-то безвольными куклами! Уйдите с дороги и не задерживайте нас!

На одно мгновенье наступило безмолвие. Нерушимая тишина давала понять Даре, что тени обдумывают её слова. Или готовятся напасть на неё. Чтобы избежать наступления последнего варианта исхода этой милой, но затянувшейся беседы, демоница решилась на дальнейшее высказывание.

— Поймите же — если окончательно умрёт Дэтомона, дочерь Лилит, Герцоги, Князья потеряют контроль над всеми демонами. Ад вспыхнет, как пороховая бочка. И вас это тоже коснётся, не сомневайтесь! Толпы обезумевших и неуправляемых демонов направятся в ваш маленький тихий мирок и сожгут его, сами того не осознавая! — прервала их раздумья рыжеволосая суккуба.

В ответ одна из теней протянула щупальца к ней, будто указывая на неё длинным тоненьким пальцем:

— Хорош-ш-шо! Мы отведём тебя и твоих друзей к Неприкаянному. К тому, кто зовёт себя С-с-сущим.

— Верните разум дракону и душе смертного! — жёстким голосом потребовала суккуба.

— Мы с-с-сделаем это, только когда доведём вас-с-с до Неприкаянного! — непреклонным тоном прошипела одна из теней. — Не волнуйс-с-ся. Мы с-с-создадим образ в их с-с-сознании — такой, что они не с-с-споткнутся, не упадут в пропасть или лаву в самых нижних границах наш-ш-шего измерения, — она взмахнула щупальцами, успокаивая сознание Иккинга и Беззубика, заставляя их замолчать и спокойным размеренным шагом следовать в сторону, куда их вели другие две тени. — С-с-следуй за нами, с-с-сукуба!

Дара осторожно последовала за ними, озираясь вокруг, не желая угодить в какую-нибудь неожиданно подстерегавшую её и друзей ловушку.

* * *

Дальнейший путь не внушал такого приятного впечатления, как небольшая пещерка, в которой поначалу оказалась троица. Суккуба следовала позади ребят, не упуская их из виду. Астрид одна из теней аккуратно положила на спину Беззубика. Дара в этот момент держала правую руку наготове, чтобы при малейшем неверном движении тени испепелить её. Чем дальше они углублялись сквозь туннели, тем мрачнее и темнее становилось впереди. На миг показалось, что тёмный полог начинает ослеплять демоницу. Она выпятила руку перед собой ладонью вверх и зажгла маленький огонёк, освещающий мрачные высоченные тоннели. Дара заметила, как на неё безлико поглядывает множество сумеречных теней, таких же, как те, что сопровождали её и остальных околдованных спутников, включая неподвижную Астрид. Безмолвно наблюдающие за ней чёрные скопления, прислонившиеся к холодным скалистым стенкам, вселяли страх в её сердце. У Дары возникло ощущение, что она следует прямиком в Бездну, где даже свет от её пламени бы почернел. Где нет ничего живого и материального. Сгущающийся мрак вокруг бредущей троицы поглощал всевозможные звуки. Тишина стояла мёртвая.

Каждый последующий шаг суккуба делала с осторожностью. Освещая огнём поверхность, по которой ступали её копытца, Дара обомлела. Оказывается, они всё это время следовали по узкой скалистой тропе. Под нею не было… ничего! Одна сплошная тьма. Бесшумная, безмолвная, безжизненная. В эту минуту она очень обрадовалась, что может призывать огонь, освещающий этот пугающий душу мрак, и своими крыльями воспарить над лишающей дыхания загадочной, страшной пропастью.

«Не хотела бы я провалиться туда…» — передёргивало суккубу от этой мысли.

Заметив на лице демоницы испуганный взгляд, одна из сопровождавших теней зашептала:

— Теперь ты понимаешь, почему мы заколдовали именно дракона и душу смертного?

— Да, — понимающе кивнула демоница, устремив взор обратно на медленно ступающих впереди неё ребят.

— Мы не угрожали тебе и твоим друзьям, Дара! — рыжеволосая испугалась того, откуда эта тень знает её имя. До тех пор, пока она дальше не продолжила говорить: — Нас послал Неприкаянный, называющий себя Сущим. Он знал, что вы придёте. И послал нас встретить вас.

— Да, но… из-за ваших «образов» Иккинг чуть не упал в лаву. Что-то я сомневаюсь, что вы желали ему добра, как и Астрид, к которой ты тянула свои щупальца. — от пришедшего в голову демоницы воспоминания о совсем недавнем инциденте, огонёк в её ладони усилился.

— Ты не совсем права, суккуба. Мы не любим незваных гостей в своём измерении. Особенно подобных тебе — демонов. И мы действительно намеревались свести вас с ума и лишить жизни. Пока я через свои пальцы, — так тень называла свои щупальца, — Ада не ощутила запах принцессы в девушке, что носила её в себе. И пока ты не упомянула про Сущего…

Внезапно спутники, шедшие впереди Дары, остановились. Они стояли столбом, не совершая никаких движений, кроме еле слышимого дыхания. Тень пролетела вперёд.

— Вот здесь он находится, — синеватое переливающееся свечение показалось вдали. — Мы провели вас через туннель. Ты должна войти вместе с друзьями внутрь пещеры, — сказала тень. — Мы дальше не пойдём.

— Он скрывается там? — спросила суккуба.

— Да. Вам остаётся только найти способ добраться до него.

Тени перестали внушать Иккингу и Беззубику расплывчатые образы. Те так жадно задышали, словно задержали дыхание на десять минут. Оглядываясь, они увидели вокруг себя нескончаемую чёрную пелену. Рядом заметили Дару, она разговаривала со странными шевелящимися скоплениями, зависшими над жуткой бездонной пропастью. Первым делом, что стал проверять Иккинг — была ли на месте Астрид?

— Беззубик, не дёргайся, — в кромешной тьме он нащупал спину дракона, а на ней — лежащую без сознания Хофферсон. — Фух, она тут. Всё нормально, — облегчённо вздохнул Иккинг. Дракон в ответ что-то радостно проурчал.

— Вы целы? — повернулась к друзьям Дара.

— Да, — кивнул Иккинг. — Но произошло что-то странное, — он схватился за голову. — Я абсолютно не помню, как мы здесь оказались. В этом лишённом света туннеле. Что это такое летает позади тебя?

Тени не издали ни звука. По какой-то причине они не захотели заговаривать с душой человека. Внезапно одна из теней взмахнула длинными щупальцами и накрыла мост чёрным пологом, отрезая путникам обратную дорогу.

— Эй, что вы сделали? А ну, вернитесь! — кричала им вслед раздосадованная Дара.

Из пещеры донёсся злобный, хриплый басистый гул. Неестественный до такой степени, что Дара и Беззубик содрогнулись. Иккинг не обращал внимания на это.

— Пошли вперёд, народ! — сказал Иккинг. — У нас нет времени на размышления. Астрид может умереть, —и он был абсолютно прав.

Троица двинулась вперёд. Голубоватое свечение то усиливалось, то затихало. Послышался звук, будто его образовывал мощный поток реки.

— Вода? В такой кромешной тьме? — удивилась Дара.

Они вошли в здоровенную мрачную пещеру, в коей заканчивался длинный и узкий тоннель. Здесь не было ни слышно, ни видно ничего. Только странная голубоватая мерцающая вода, такая же, как та, что повстречалась троице возле границы Чёрной Тайны. Пламя в руке суккубы отгоняло от ребят непроглядный мрак, обрисовывая очертания скалистых стен пещеры бежево-коричневыми красками. Река разделяла пространство на две равные части. Дара поднесла огонёк поближе к загадочной мерцающей белоснежными бликами воде, пытаясь понять, откуда та вытекала. Вдруг там есть иной выход? Но, как ни старалась демоница, никаких малюсеньких проёмов ею не было замечено.

Беззубик оглядывал пещеру и тщательно её обнюхивал. Он ничего не чувствовал. Кошачьи глаза устремили взор вверх. Дракон пустил фиолетовую световую волну из пасти. Никаких признаков движения. Ни сумеречных теней, ни иных существ. Только эта непонятная загадочная вода.

— Беззубик! Дай-ка я положу Астрид сюда.

Иккинг аккуратно взял на руки девушку, ещё тёплую на ощупь, но абсолютно лишённую дыхания и каких-либо других определений сохранившейся в ней жизни. Подойдя к углу пещеры, Иккинг, согнув колени, аккуратно положил её.

— Пожалуйста, дружище, присмотри за ней, — дракон распахнул кошачьи глаза, мол, «а ты?». — А я…

Внезапно Иккинг увидел возле дальней стены пещеры висящий в воздухе странный меч. Чёрная рукоятка с золотым эфесом, прикреплённая к бело-серебристому симметричному лезвию, напоминала цвет ночи.

«Ого. Вот это клинок, — затем ему пришла умная мысль: — Что здесь делает меч, да ещё который висит в воздухе? Река достаточно широкая. И по колено глубиной. Она явно преграждает дорогу к нему. Но зачем?»

— Что, во имя Лилит, это ещё за загадка? Сколько времени мы пытаемся найти Сущего, только и делаем, что играем в эти дурацкие загадки! — возмущалась Дара, нахмурившись.

Иккинг наклонился над текучей водой. Прозрачная, мерцающая серебристыми бликами, будто шедшая под луной, та показывала его отражение. Тела, наверное, подумали вы? Нет. Воды отражали образы его прошлого. Иккинг увидел себя со стороны. Как он ходил по школе с мечтательным взглядом, думая лишь об Астрид. Как он с ней впервые пересёкся взглядами и влюбился в неё беспамятно. Затем пред ним предстала дальнейшая часть его жизни. Жизни, которую Иккинг принёс в жертву своей глупости. Перед ним открылось то, чего он раньше не видел: как Астрид проплакала после его ухода. Как старалась забыть о нём, а затем, в ночь его самоубийства, активно названивала ему. Он увидел, как она переживала из-за того, что он не отвечает на её звонки. Как Астрид предчувствовала что-то нехорошее, что с ним произошло. Как её что-то звало к нему. Будто ощущала приближение его смерти.

Узренное им ввергало его в отчаяние и уныние. К сожалению, двое других спутников также поддались искушению и посмотрели в завораживающие воды загадочной реки. Они так же видели образы своего прошлого. Неожиданно Иккинг отвлёкся. Он вспомнил о том, что сейчас, в эту самую секунду, умирает Астрид. Настоящая. Та, что отправилась за ним в Ад, чтобы спасти его заблудшую душу. Та, что всем сердцем желала с ним любви. Он не мог позволить ей умереть. Он ведь пообещал ей, что спасёт её. На этот раз действительно спасёт.

— Нет. Нельзя забывать о настоящем. И я не забуду! Дай мне пройти! — повелительным тоном произнёс Иккинг живой воде, выпрямившись.

Река расступилась перед ним, и он, лишённый страха и отчаяния, пересёк её, не коснувшись зачарованных вод, более не поддаваясь их чарам. Он медленно подошёл к мечу и вооружился им. Лёгкий, будто игрушечный, но с весьма зловещей «архитектурой» клинок странно завибрировал в его правой руке. Словно прутик, который стремился коснуться поверхности воды. Внезапно Иккинг увидел, как из водной глади формируются странные костлявые руки. Они потянулись к Даре и Беззубику, полностью погружённым в образы своего прошлого. Нежданная мысль посетила его: «Смерть тянула к ним руки».

Меч ещё сильнее завибрировал в руке шатена, едва не выскользнув из его крепкой хватки.

Иккинг не стал противиться воле меча. Он устремился по направлению, которое показывал ему клинок. Подойдя ближе к воде, он увидел вместо отражения своего прошлого странную красноглазую, скрывающуюся в чёрном покрывале, тварь. Именно её костлявые руки желали схватить Беззубика и Дару. Странное создание устремило свой взор только на дракона и суккубу. Клинок прошёл сквозь неглубокую — по человеческим меркам, высотой всего в полметра — водную гладь, полностью высвободившись из рук Иккинга. Послышался жуткий вопль баньши. Серебряное лезвие пронзило страшное колдовское существо в сером капюшоне, и костлявые руки моментально погрузились обратно, в пучину этих вод. Через несколько секунд вода растворилась, словно её и не было. Беззубик с Дарой мгновенно очнулись ото сна.

— Что случилось, Иккинг? — непонимающе спросила суккуба. Дракон моментально подбежал к Астрид, проверяя, на месте ли она и, что важнее, не задышала ли, часом. Астрид лежала на месте, но признаков жизни по-прежнему не проявляла.

— Очередное колдовство. Ещё бы чуть-чуть, и вы бы оба умерли. Вас завораживала Смерть, — вкратце пояснил Иккинг.

— Ты смог ей сопротивляться? Как? — поразилась Дара. Однако Иккинг не успел озвучить ответ.

Неожиданно распахнулся ещё один тоннель — в стене пещеры, возле которой Иккинг вооружился мечом. Сквозь небольшую арку навстречу товарищам по несчастью вышел старик с косой, ручка которой была черна, как вороново крыло, а лезвие мерцало серебристыми бликами. Он заговорил хриплым голосом:

— Приветствую вас, путники! Вы справились с теми испытаниями, что вам троим были предназначены.

— ИСПЫТАНИЯМИ?! — разгневалась Дара, окидывая загадочного старца пылающим взглядом, готовым испепелить его.

— Да. Никто не смеет тревожить покой этого измерения просто так! Лишь те, кто способен выдержать три испытания — Страхом, Мечтаниями и Действительностью — достойны получить ответ на свой вопрос. Каждый из вас… — показывал тот скукоженным от старости пальцем правой руки сначала на Беззубика, затем на Дару и, в заключение, на Иккинга. — Прошёл конкретное испытание. Все они связаны с вашим разумом. А разум — смысл, заложенный в наше Междумирье. Оно пропитано могуществом Мысли, дарованной нам Создателем.

— Поэтому здесь демонов никогда и не было! — догадался Иккинг.

— Все мы здесь, включая каждого из вас — творения чистого Разума. Творения Создателя.

— А Беззубик? — вопросила Дара, и Беззубик показал взглядом.

— Да. В его измерении также нет демонов. Драконы — первые создания, заселившие Ад. Это позже Создатель стал сгонять сюда всех грешников после их смерти, — затем старец резко буркнул: — Хватит пустой болтовни! Следуйте за мной. Настало время обсудить волнующие вас вещи. Вещи, что беспокоят также и меня.

Длинная серая борода, морщинистый лоб, лысина и большой и широкий нос с узкими взирающими на спутников человеческими серыми глазами создавали образ настоящего старика, слегка согнувшегося и медленно шагающего. Он указал пальцем на Хофферсон.

— Возьми свою возлюбленную, Иккинг, и отправляйся за мной, в мою подземную обитель. Заверю вас сразу, что ничего вам теперь не угрожает, — промолвил старец. — Вы заслужили право узнать ответы на свои вопросы.

Дара удивилась ни столь появлению странного старца из открывшегося тоннеля, в котором играл огонёк, сколь реакции Беззубика. Тот учтиво поклонился седобородому древнему мужу.

— Откуда нам знать, что ты не заведёшь нас в ловушку? — подозревая загадочного старца в коварстве, спросила Дара.

— Это я отправил теней за вами, как только вы пересекли тёмный полог — границу между Чёрной Тайной и Предвратностью. Это я — тот Неприкаянный, которого вы искали. И это меня в Аду демоны называют Сущим.

Дара была потрясена столь человеческим обликом таинственного создания. Хотя от него исходила древняя сила, заставившая её нежную кожу покрыться мурашками.

Иккинг аккуратно взял Астрид на руки и подошёл к старцу.

— Теперь ступайте за мной, путешественники, в мою скромную обитель. Вам предстоит многое узнать. — старец развернулся спиной к ребятам и неспешно направился в свою обитель. Троица, озираясь по сторонам, последовала за Сущим.

Войдя в ответвлённую часть загадочной пещеры, проследовав за таинственным старцем, Иккинг, Дара и Беззубик поразились её… уютом и комфортабельностью.

Посреди необычной «комнаты» Иккинг заметил уютное мягкое кресло, стоящее возле камина, в котором приятно потрескивал жадно поглощающий сухие веточки дерева огонь. Неподалёку находился деревянный столик, на котором стояли несколько неизвестных книг. В противоположной стороне располагалась целая полка, забитая книгами одного цвета — морской волны. Ни окон, ни каких-либо отверстий для вентиляции... ничего такого не было ими обнаружено. Хотя имело ли это особый смысл для чешуйчатой рептилии, демоницы и души самоубийцы?

— Интересно, — изумилась Дара, осматривая полки с книгами.

— Можешь полистать, суккуба, — прохрипел старец. Она не смогла отказать себе в любопытстве пролистать хотя бы одну из книг самого Неприкаянного. — Беззубик, — дракон отозвался на своё имя Сущему. — В дальнем углу моей комнаты есть твоё любимое лакомство. Можешь подкрепиться.

Кошачьи глаза заметили драконью мяту! Невероятная редкость в Аду!! Её можно было найти лишь в ещё одном обособленном от демонов Междумирье. В измерении, где жили только драконы. Беззубик незамедлительно подбежал к любимому лакомству и стал жадно набивать им своё изголодавшееся пузо. Огромная охапка плотных стеблей, напоминающих сочный зелёный лук. Как ему нравилось это угощение!

— Но, в этих книгах… — Дара пролистывала их и обомлела, когда увидела написанные чёрными чернилами, подробно изложенные на их страницах…

— Судьбы. Судьбы всех, кто жил на Земле и по какой бы то ни было причине отправился в Ад, — промолвил Сущий. — Ты искала ответ на свой вопрос: каково твоё предназначение в Аду? Его ты можешь найти в книге, что держишь сейчас в руках.

Суккуба стала шустро разыскивать в книге своё человеческое имя. На страницах фолианта она нашла свою написанную судьбу. И о том, кем ей придётся стать в Аду, чтобы достичь поставленной перед собою новой цели. Она опешила, когда изучила записи.

— Иккинг, — старец указал пальцем на мягкую соломенную кровать. — Положи Астрид сюда, — тот аккуратно положил её, укладывая голову на подушку, набитую гусиными перьями. — Теперь отойди на пару шагов. Я осмотрю её.

Иккинг послушно исполнил просьбу старца. Тот мигом подошёл к неподвижной Астрид. Неприкаянный сгорбился над ней, водя над её телом ладонями. Затем в унисон начал произносить невнятные, незнакомые на слух слова:

Сакхра, Дема на эдаран!

Дерма, Кэрхак!

Сакхра, Аш-ка моргах!

Берра, эр да Рахма!

— Что происходит? — взволнованно вопрошал Иккинг, глядя на ужасающее зрелище перед собой.

Астрид неожиданно пошевелилась. Она широко распахнула глаза. В мгновение дракон и демоница отвлеклись от своих дел и подбежали к ней, внимательно наблюдая за дальнейшим развитием событий.

Вместо нежных голубых оттенков очей Хофферсон Иккинг увидел кровавые цвета. Она широко раскрыла рот, вдыхая секунды жизни.

— Мне удалось тебя оживить, принцесса. Но это ненадолго, — прохрипел старец.

Глаза принцессы Ада устремились на него.

— Знаю, Неприкаянный. Ты сделал это, чтобы получить один ответ от меня, — на последнем издыхании говорила устами девушки демоница.

— Скажи Иккингу, девушка, что тебя в себе носит, жива? — нетерпеливо пробормотал Неприкаянный.

— Да-а-а… Но это ненадолго… — заявила суккуба. — Иккинг, —обратилась она к юноше, видя наворачивающиеся на его глазах слёзы. — Не вини Астрид в её словах. Она всей душой мечтала влюбиться, и её мечта свершилась. Она встретила тебя, — принцесса с трудом натянула улыбку губами девушки. — Но я не хотела подвергать девчонку опасности, ибо прекрасно знала, к чему приведёт пробуждение страстных чувств. Поэтому я надоумила сказать её ту колкую фразу возле школы. После этого её душа подавила мою волю, возненавидев меня. Она всей душой отдалась чувствам, которые к тебе испытывала.

— И решение пойти за мной… сюда… — тяжело дышал Иккинг.

— Она приняла сама. Заключила сделку с этим мерзким предателем, Салеосом! Именно он виноват в смерти моей матери, Лилит! — её дыхание начало резко прерываться. Она стремилась глотнуть воздуха изо всех сил, но ей этого не удавалось. Всё, что принцесса могла сделать, это сказать следующие слова. — Астрид лишилась возможности говорить, ибо телом она уже мертва… Моя энергия ещё удерживает внутреннее тепло девушки… но это ненадолго. Приближается и моя… смерть… — суккуба сделала сильный глоток воздуха, чтобы хватило сил сказать последнюю фразу. — Верни её к жизни!

Тут демоница закрыла очи девушки и перестала дышать. Беззубик, за минуту до разговора съевший всю мяту, наблюдал, не сводя глаз с неё, чьими устами говорила принцесса Ада. Дара также наблюдала за волшебным заклинанием Сущего, которому ненадолго получилось оживить её госпожу. И слышала каждое слово, сказанное Иккингу.

— Нет! — крикнул Иккинг. — Астрид! — хныкал он, с трудом пытаясь проговорить дальше. Он легонько провёл пальцами по остывающей щеке девушки, склонившись над ней. — Она умерла! Её нет… — всхлипывал он. — Что же я наделал? Я был таким глупцом!

Через секунду он спросил старца:

— Как мы можем оживить Астрид?

— Ты действительно хочешь знать правду, мальчик? — отрешённо ответил вопросом на вопрос Сущий.

— Да, я хочу знать, — твёрдо заявил Иккинг.

* * *

— Иккинг! — кричала сквозь нерушимое безмолвие своих губ Астрид, не способная уже даже открыть глаза. Её демоническая половина умерла.

Быть заключённой в умолкшем теле — что может быть страшнейшим выражением «ада», которое только возможно себе представить? Хофферсон кричала от ужаса и страха! Но никто не мог слышать её стенания от невыносимой агонии безмолвия. Она слышала всё, что Иккинг говорил ей с момента её гибели. Через тепло, подпитываемое погибшей половиной, Астрид ощущала прикосновения возлюбленного, который прижимал её к себе и не отпускал. Как верный новый друг, по имени Беззубик, нёс её на спине всё это время. И как потом Иккинг взял её на руки. Она чувствовала всё. Чувствовала и не могла сказать своему Карасику. Лишь могла слышать принцессу, заключённую с ней в одном теле, которая силой своей воли также не могла поднять веки девушки и передать Иккингу, что она всё ещё в этом теле. Что она всё слышит, чувствует его тепло и объятия, его боль и скорбь. Но и голос принцессы начал стремительно таять. Затем принцессу позвал Неприкаянный странными словами. Та потеряла возможность общаться и с ней мысленно, так как она умерла внутри Астрид.

Сознание Хофферсон вновь заколотило. Но уже не от присутствия рядом Иккинга, хоть он всё это время не отходил от неё. Всё было намного хуже.

Костлявая… да, да! Та самая, что тянула свои мёртвые руки к Даре и Беззубику через заколдованную пещерную реку. Теперь её руки стремились ухватить Астрид и утащить её за собой, в неизвестность. За минуту до призыва Неприкаянным, принцесса предупредила её еле слышно, почти шёпотом: «Как только я умру, твоё тело начнёт холодеть, окоченеет. Когда это случится — ты умрёшь и твоя душа, Астрид, навсегда покинет тело».

Вряд ли подобное случится по доброй воле. Смерть уведёт её за собой. Она уже начала холодеть. Дальше будет только хуже. И что произойдёт, если она умрёт? Окажется в Аду или же в Раю? Никто не знал. Не знала этого и сама Астрид. И не желала знать.

— Пожалуйста, Иккинг! Спаси меня! Нас обеих… — мысленно впала в панику Астрид, ощущая абсолютную безнадёжность своего положения и подступающий, начинающий пронизывать изнутри её душу мандраж.

* * *

— Принцесса демонов мертва! Никто не в силах ей помочь. Кислотное дыхание дочери Салеоса, Хезер, испепелило её внутреннего демона.

— Откуда вы это знаете? — поинтересовалась Дара.

— Я ведаю о судьбах всех людей, демонов и даже драконов. В книгах моей библиотеки находятся записи, посвящённые этому знанию. И я также знаю о завершившейся судьбе Хезер — дочери Салеоса, — пояснил Сущий.

— Но сама Астрид же не погибла, — возмутился Иккинг.

— Смерть скоро уведёт Астрид за собой в неизвестность. До того, как она это сделает, осталось пять человеческих минут, — прохрипел старик в чёрной, как космический мрак, мантии, усыпанной звёздами.

— Человеческих? А сколько это времени в Адском мире? — спросил Иккинг.

— Одна минута на Земле — это тринадцать минут. Именно по этой причине на самом деле появилась привязка числа тринадцать к несчастьям и демоническим козням. в Аду. Так что по здешним меркам у нас осталось чуть больше часа, — ответила Дара.

— Знай же, Иккинг, что в кшатрии живут две сущности — человек и демон. Древняя магия, о которой уже нынешнее поколение демонов попусту забыло, включая и их владык, сплеталась такими прочными невидимыми сетями, что она не просто помещала душу жителей Ада в живые тела; стоит подчеркнуть, смертных, у которых также имеется душа человеческая. Своей силой магия, словно паутина, переплетала судьбу двух душ. Вместе с тем она связывала их жизненную силу. Если человек умрёт, демон низвергнется в Ад, но если погибнет демон внутри кшатрии, умрёт и человек. К сожалению, здесь второй случай.

— Неужели ничего нельзя сделать? — спросил дрожащим голосом Иккинг.

— Я знаю, кому принадлежала душа демона, — посмотрел старик на Дару. — Почти никто не помнит, как её звали. Дочерь Лилит. Но я помню её имя. Принцессу демонов зовут Дэтомона. Единственная наследница Половины Ада, — слабым стариковским голосом произнесло загадочное существо в мантии, лишь визуально напоминающее человека. — Я надеялся увидеть её живой, но судьбе нет дела даже до моих желаний. Я всего лишь исполняю волю этой самой непоколебимой на свете Девы, — грустно проговорил он.

Беззубик проурчал, мол, «какую»?

— Давать ответы на вопросы пришедших, — заглянул в кошачьи глаза дракона Сущий.

— Выходит, что мы напрасно сюда притащились? — возмутилась Дара. Затем голос её дрогнул. — Нет! Со смертью обеих…

— Теперь демонический князь, затеявший всё это, рассвирепеет ещё сильнее, — безразлично заявил старик.

— Но, почему? Ведь смерть единственной претендентки на половину Ада даст ему возможность лишь укрепить свою власть, — начала спорить суккуба.

— Верно говоришь, Дара. Но ты упустила одну важную деталь.

— Какую?

— Дэтомона — родственная душа самой Лилит. Когда меньшие владыки нашего мира погубили царицу Адскую, то каждый из них испил её душу. Онаи были настолько алчными, что им в голову не пришла мысль поймать душу принцессы. Ибо в ней содержалась та же энергия власти, которой до сих пор пользовались повелители Нижнего Мира. Так было до недавнего момента.

— О чём вы говорите? — пытаясь понять смысл слов, спросил Иккинг.

— Сила одного из них начала мгновенно таять на глазах в последние дни. Демоны постепенно начали выходить из его подчинения. И, поэтому, он отчаянно искал именно ту кшатрию, что поглотила в себя Дэтомону — душу принцессы Ада, в коей содержится энергия власти, что и в её матери.

— Салеос! — прошипела Дара. Беззубик гневно прорычал. Сущий кивнул.

— Вы проделали серьёзный путь, и вам предстоит ещё один, чтобы не допустить войны в Аду! Выйдя из-под контроля Салеоса, демоны начнут хаотично проникать в другие измерения Ада, разрушая всё на своём пути. Другие Князья и Герцоги не смогут не среагировать на мелкие стычки между своими демонами и демонами Салеоса. Они объявят войну сначала ему, затем возникнут конфликты между Князьями и Герцогами. Одна за другой последуют нескончаемые битвы, и Ад утонет в крови. Это нарушит равновесие не только в этом мире. Ослабленный Ад привлечёт внимание Ангелов из Рая, и начнётся Мировая Война, как это было сотни тысяч лет назад! Нельзя допустить подобного!

Сделав небольшую паузу, Сущий продолжил:

— Теперь послушайте меня внимательно! Багровое пламя уничтожает тело, не имеет даже значения кого. А кровавая кислота, что использовала неразумная и очень самоуверенная Хезер, плавит не тело своей жертвы. Она постепенно превращает душу в развеянный пепел.

— Вы хотите сказать, что вот так убив Дэтомону, душа Астрид таким же образом сейчас умирает??? — остолбенел от непередаваемого чувства горя Иккинг.

— Нет. Душа Астрид цела и невредима, — немного успокоил его старик. — Но без своей демонической половины она не сможет жить, невзирая на неповреждённость и абсолютную целостность человеческой души. Смерть теперь ЕЁ тянет за собой, в неизвестность. Это уже начало происходить.

Иккинг дотронулся до пальчиков Астрид и убедился в истинности сказанных Неприкаянным слов. Они стремительно холодели. Лицо Астрид также стало приобретать бледно-синие краски. Иккинг побледнел от страха. Он был бел как снег. Старец заглянул в душу Иккинга сквозь его влажные изумруды, словно наблюдал в них ближайшее будущее, и продолжил:

— Ты её действительно любишь. Эта девушка — твоя Судьба. Никто в целом свете не может разорвать сплетённые Ею незримые нити между вами.

— Выходит, что всё зря… — вновь подтвердила свою догадку рыжеволосая.

Беззубик просунул мордочку под неподвижную прохладную ладонь Астрид. Он лёг возле неё, слегка захныкав и закрыв от глубокой печали свои кошачьи глаза. Дракон медленно дышал, пребывая в горестном бдении.

— Нет. Вы втроём во время бегства из обители Любвеобильной Боли задавали себе лишь один главный вопрос: можно ли её спасти? И я дам вам единственный верный ответ на него: Сейчас ей уже не помочь, — промолвил, будто заклинание, старик с косой, в полтора раза длиннее него самого.

— Ясное дело, что сейчас ей не помочь! — возмутилась Дара. — Эй, постойте, что происходит?

— Вы пришли с вопросом и получили ответ. Вы знаете, как дальше поступать. Просто вам необходимо время, чтобы это осознать, — удаляясь, промолвил таинственный, укрытый словно покрывалом, сшитым из ткани ночного неба, Неприкаянный.

Он взмахнул своей косой, и пещера, в коей пребывали четверо, сменилась пустошью. Ребята стояли возле чёрного густого полога, через который прошли, чтобы попасть к Сущему. Неприкаянного с ними уже не было. Астрид лежала на земле, рядом с Беззубиком. Иккинг взял её на руки, положил на спину дракона. Он сел позади безмолвно умирающей девушки, придерживая её, и взялся за гребень. Он ощущал холод, постепенно усиливающийся в теле Астрид.

Внезапно он начал думать над ответом, данным стариком. Он стал перебирать всевозможные варианты того, что именно имел в виду загадочный старец. Всем сердцем Иккинг чувствовал, что, как никогда ранее, был близок к истине. Он знал, что тайное значение фразы было однозначно неоспоримым решением проблемы. Осталось только проявить чудеса смекалки.

«Сейчас ей уже не помочь…» — повторял себе под нос Иккинг.

Он прекрасно осознавал, что в этой фразе есть нечто, что натолкнёт на мысль. Неожиданно его посетила другая мысль, не менее важная: почему загадочный старец пропустил в свой мир демона? Речь шла не об Астрид и дочери Лилит. Он пытался понять, почему из-за явного недоверия к демонам Сущий позволил пересечь границу Чёрной Тайны и Предвратности Даре? Ведь она, как предполагал Иккинг, могла быть умело замаскированной шпионкой Салеоса, просто-напросто выведывающей сокрытые от чьих бы-то ни было глаз тайны мироздания, включая и историю самих поселенцев Ада. Значит, суккуба являлась частью того ответа, озвученного загадочным стариком в чёрной мантии... Возможно, она и не сможет разгадать смысл...

— Разгадать, — размышлял Иккинг.

— Точно! Это загадка! — мгновенно, спустя секунду, сообразил он. Суккуба повернулась к нему и спросила, надеясь, что ему удалось понять смысл слов старика:

— Есть какие-то соображения, Иккинг?

— Да! Дара, что потом он сказал? После так называемого «ответа»? — он непроизвольно сжал кулак в левой руке, понимая, что в дальнейших сказанных словах звучала подсказка.

— Сейчас вспомню, — напряглась Дара. — Он сказал: «Вы пришли с вопросом и получили ответ. И теперь знаете, как дальше поступать. Просто не подошло время, чтобы это осознать».

— Ну, разумеется! Как же я раньше не сообразил! — радостно подскочил Иккинг, устремив указательный палец, сжатый в кулаке левой руки, вверх.

Зелёные глаза вновь засияли надеждой на то, что ему удастся избавить любимую от предсмертного состояния. Спасти ЕЁ! Он всё-таки сдержит обещание, что дал ей и самому себе. Он ликующе произнёс одно-единственное слово:

— Время!

— Что? — похлопала глазами Дара.

— Сейчас ей уже не помочь, — взволнованно говорил Иккинг. — Ключевое слово «сейчас»! Понятно?

— Э-э-э, нет, — по-прежнему не понимая, пробормотала Дара.

— Единственный способ помочь Астрид и вернуть к жизни её демоническую половину — это вернуть её в более ранний промежуток времени! «Сейчас» она мертва.

Иккинг специально сделал акцент на первом слове последней фразы, давая возможность Даре понять простую истину.

— НУ, КОНЕЧНО! — сообразила демоница. — Её нужно забросить во временной разрыв. Потоки времени вернут к жизни Дэтомону. И твоя возлюбленная, Астрид, тоже очнётся.

— Не зря он сказал про то, что у нас всего час! Сущий знал, что её можно спасти. Просто надо вернуть её в прошлое сквозь временные потоки! — Иккинг засуетился. — Дара, ты знаешь того, кто управляет временными потоками?

— Да. Только одному демону дарована такая сила. Он использует её постоянно.

— Кто это, Дара? — взволнованно спросил Иккинг.

— Привратник.

— Тогда не будем терять драгоценных минут! Надо спешить! Беззубик, полетели. Мы можем спасти твою подругу от смерти, а я… любовь.

Душа Астрид слышала каждое слово, произнесённое суккубой и Иккингом, и очень обрадовалась, несмотря на усиливающийся холод, переходящий в дикий мандраж, который проникал внутрь неё всё глубже.

— Иккинг, постой!

— Нет времени! Полетели! Расскажешь по дороге.

Беззубик и Дара взмахнул крылами и спешно направились в сторону Врат Ада.

— Иккинг! Ты должен знать о главном! Забросив её в эти непредсказуемые потоки времени, ты больше её никогда не увидишь. Сам ты так и останешься в Аду. И я почти уверена, что Салеос после этого тебя найдёт и собственноручно изничтожит твою душу.

Иккинг побледнел от такой перспективы. Но он прекрасно знал: какой смысл бесцельно находиться в Аду, если возлюбленная мертва? Он осознал, что в любом случае потеряет её навсегда. Даже если получится совершить задуманное Неприкаянным и предложенное Дарой, он всё равно останется один. На веки вечные. Иккинг размышлял: «Если всё так, то ЭТО — настоящая плата за совершённую им глупость. Вот — истинное мучение — пребывать в измерении демонов, пустея изнутри, обретая только одного извечного спутника — чувство невыносимого одиночества».

Его передёрнуло изнутри от этой альтернативы. Но в то же время он не мог позволить Астрид умереть здесь окончательно. Или, что ещё хуже, позволить ей оказаться вновь в руках Герцога Адских Просторов. Сама мысль, что этот лживый и вероломный демон вновь завладеет его возлюбленной… да ещё после того, что Беззубик сделал с дочерью Салеоса… Всей душой Иккинг не мог позволить ему добраться до Астрид.

Страх перед тем, что ему предстояло вынести дальше, сменился внутренним отчаянием. Нет, не глубокой печалью, парализующей разум. Это было другое отчаяние — то, что способно натолкнуть на самые безрассудные и смелые, порой героические поступки.

Иккинг, Беззубик и Дара спешили изо всех сил, ибо их глаза во время полёта заметили на горизонте появление враждебных скоплений демонов — вдали, возле горы, чей спуск вёл в низины Предвратности, маршировало не меньше сотни красноголовых ящеров, вооружённых пылающими алебардами. Вместе с ними они заметили разъярённого великаноподобного демона! Несмотря на облик — рогатое, высотой с четверть вулкана, мускулистое, будто скала, создание, жаждущее лишь мести — друзья по беде узнали в нём того самого…

— Салеос! За свои прожитые двести лет в Аду я никогда не видела его таким! — поразилась Дара. — Он вернулся за нами всеми. Поспешим же!

Демон вместе со своей армией уже ступал по извилистым тропам вверх, поднимаясь к выступу.

— Смотрите! — показала пальцем суккуба. Дракон заорал, ужаснувшись узренному.

— НЕТ! — закричал Иккинг.

Они увидели, как на выступе высокой скалы — в месте, где находился портал из Ада на Землю — лежал мёртвый Привратник с отсечённой головой. Рядом с ним спутники заметили крупную собаку о четырёх лапах земной бойцовской породы. Показались два полных дикого смертоубийственого гнева, утопленных в оскалившейся вытянутой морде, весьма озлобленной, чёрных глаза.

— Адская гончая Салеоса! Во имя всего святого, Дара! — ужаснулся Иккинг. — Как она с ним справилась?

— Тварь, подобная этой, в гневе способна убить даже Князя демонов, если её жутко разозлить. А разозлить её не так сложно.

— Значит, она… — быстро смекнул Иккинг. — Мстит за Хезер.

Дара отчаялась и выдала мрачный вывод:

— Выходит, что всё напрасно… — Беззубик и то проурчал от безнадёжности. — У нас осталось всего пятнадцать минут по адским меркам. Если мы ничего за это время не предпримем, то всё было напрасно…

— Прежде надо избавиться от этой твари! — Иккинг внимательно пригляделся и понял — гончая их не заметила. Возможен элемент неожиданности. Он тихо шепнул дракону: — Беззубик, выпусти плазменный залп.

И дракон выстрелил фиолетовым сгустком энергии. Метким залпом он попал прямо в гончую, у которой подкосились ноги, и она упала замертво.

— Это было… довольно легко… — поразился Иккинг.

Даже Беззубик был шокирован простотой победы над Гончей. Дара уловила их мысли и быстро пояснила:

— Потому что вы использовали элемент неожиданности. Если бы она вас заметила, то даже Беззубик не выстоял бы против неё. Эту тварь не берёт ни огонь, ни молнии, ни плазма, ни холод. Она учует вас даже за километры. А её ярость способна преодолеть любую защитную позицию будь то человека, дракона или даже демона.

— Пора приземляться. Может, мы найдём что-то, что поможет нам открыть портал, — заметил Иккинг.

Беззубик приземлился возле трупа единственного демона, который, за исключением Дары, мог помочь беглецам.

— Берегись! — крикнул Иккинг.

В четвёрку устремлялся мощный поток огненного шара. Дара сумела отразить его, не позволив языкам пламени коснуться друзей. Затем последовало ещё три мощных залпа. Их совершали подоспевшие невероятно скоро к ребятам красноголовые ящеры с алебардами наперевес. Два десятка фыркающих созданий, словно бездушные механизмы, выпускали сгустки огня из своих алебард. Дара вращала ладонями, подобно вихрю, поглощающему огонь, затем совершала противоположное вращение, будто разворачивающаяся воронка. Хаотичные ответные огненные снаряды скинули своими потоками нескольких ящеров со скалы.

— Я не смогу их долго сдерживать. Их очень много! Иккинг! У тебя есть план? — крикнула Дара, отражая следующую волну огненных атак.

— Беззубик! Я положу Астрид на землю. Стереги её. Не позволяй никому приблизиться к ней.

Дракон мимикой передал слова: «Ни за что не подпущу». После этого, злобно рыкнув и оскалившись, стал прикрывать суккубу плазменными залпами.

Астрид холодела очень быстро. Её бледно-синяя кожа постепенно затвердевала. Времени оставалось с гулькин нос. Иккинг мигом начал шарить повсюду возле трупа и в его доспехах. Иккинг пытался найти что-нибудь наподобие ключа или камня, использующегося для активации портала. Несколько секунд обследуя скрытые складки доспехов погибшего Привратника, Иккинг обнаружил нечто подходящее. Ключ странной формы. Весь кривой, напоминающий цифру "5". На конечной прямой линейке находилось колечко, за которое взялся Иккинг. Дугообразный кончик ключа проходил сквозь три небольших параллельных линии, пересекающих его.

Иккинг огляделся. Ближайшие камни имели поверху специальные отверстия. Очевидно, в один из них вставлялся ключ. Иккинг в спешке начал искать подходящий камень с нужным отверстием, одним из семи, расположенных возле Врат Ада.

Тем временем суккуба перешла в наступление, скидывая одного ящера со скалы за другим. Демоница хорошо билась и в ближнем бою, нанося сокрушительные удары своими копытцами. Делая сальто, сохраняя равновесие при этом с помощью своих крыльев, Дара запросто уклонялась от остроконечных длинных орудий, успешно контратакуя.

Беззубик не позволял Даре попасть под удар со спины — таких случаев было несколько, подстреливая плазмой подло атакующих ящеров. Внезапно некоторые змеиноглазые нацелились на Беззубика. Две подошедшие группы, по десятку особей каждая, совершала атаку на два фронта. Теперь в ближний бой вступил дракон. Мощными прыжками, молниеносным взмахом хвоста, не забывая о главной цели — защите Астрид, — Беззубик отбрасывал от себя врагов. Нельзя было ни в коем случае подпустить ни одного красноголового к умирающей Хофферсон. Ещё один удар лапой. Взмах хвостом, и последующий за ним молниеносно выпущенный залп. Пятеро из десятка были вырублены или сброшены с выступа.

Иккинг, не мешкая, нашёл-таки подходящий камень с маленькой впадиной, в которую беспрепятственно вошёл ключ. Он повернул его внутри булыжника. Поворот по часовой. И… Готово! Рядом с активатором начал открываться портал — оранжевое свечение в воздухе обретало форму шарообразной воронки, расширяясь в диаметре.

— Беззубик, прикрой меня! Я закину Астрид сквозь портал.

Дракон обернулся и радостно крикнул. Неожиданно Беззубик получил сильный удар по лицу тупым концом алебарды. Ящеры раздвинули концы алебарды, придавая ей форму своеобразного металлического ошейника, пришпилив тем самым голову дракона к земле, на давая ему что-либо сделать.

Дара заметила это и кинулась к дракону, встав спиной к Иккингу, не позволяя змеиноглазым добраться до него.

— Беги через портал! Вы оба должны это сделать! — крикнула суккуба.

— Что? Но Астрид должна одна…

— Не спорь! Я знаю, что говорю! — печально произнесла Дара себе под нос. — Я видела, что будет… читала, — вспомнила она записи из синей книги Неприкаянного.

Иккинг бегом подбежал к ледяной, почти полностью окоченевшей Астрид, и взял её на руки. Не успел он приподняться с ней на руках, как мощный булыжник пронёсся над его головой, повредив камень-активатор. Портал стал мгновенно сужаться. С каждой последующей адской секундой он в разы уменьшался в диаметре.

— Нет! Нет! — кричала Дара, из последних сил сдерживая натиск противников, прикрывая Иккинга и Астрид. — Я же видела... А хотя... конечно, совсем забыла, что дальше было написано...

Позади ящеров показался разъярённый демон:

— Иккинг Хеддок! Ты заплатишь за смерть моей дочери! Заплатит и дракон! Умрёт Дара! Ты не сможешь пройти сквозь портал вместе с ней! Отдай мне Хофферсон или твоя смерть и всех твоих друзей будет мучительной!

Внезапно он увидел синюю, едва не покрытую инеем Хофферсон.

— Что такое? Она мертва?! Нет, не сейчас! — неожиданно он начал вновь обращаться в обычного демона — человекоподобного воина с короной на голов, сидящего верхом на своём здоровенном крокодиле. — Моя власть… тает!

Неожиданно ящеры отпустили Беззубика. Дракон встал рядом с Иккингом и Астрид. Дара также прикрывала друзей. Красноголовые из послушных марионеток через несколько секунд обратились в безумных, жаждущих крови тварей. Они начали атаковать своего прежнего владыку и совершать ещё более свирепые атаки на Дару и Беззубика.

— А ну, прочь! Прочь!!!

Обезумевшие ящеры разорвали крокодила Герцога, а его самого скинули с выступа скалы. Теперь их сознание, полное неистового бешенства, подталкивало к агрессивному нападению на защищающих ледяную Астрид.

— Беззубик! Сегодня нам суждено умереть, — обратилась к дракону Дара. — Но мы исполним свой долг перед принцессой. Иккинг, бросай её скорее в портал!

Иккинг устремился к порталу. Оставались считанные секунды — по меркам Ада. Пока Беззубик и Дара в ближнем бою сражались не на жизнь, а на смерть с новыми волнами, хлынувшими с Адских Просторов, безумных демонов, не только красноголовых ящеров, он подобрался к свечению. Оно уже почти сомкнулось.

— Прощай, Астрид! — он поцеловал её остывшие синеватые губы и аккуратно просунул её сквозь портал. Оранжевые блики втянули девушку в себя, в то время как сам Хэддок пролил последнюю слезинку, понимая, что пески его второй жизни — жизни в Аду — сыпались в часах последними крупицами. Он знал, что ему придётся снова умереть. И Иккинг сделал это. Он рванулся навстречу своей судьбе. Но неожиданно с ним начали происходить странные вещи.

Внезапно картина утопающей в крови Предвратности для Иккинга начала сменяться иными красками. Он совершенно не понимал, что произошло.

Временные потоки поглотили Астрид. Она оказалась вне времени и пространства, пребывая в беспросветном мраке, не падая или куда-то поднимаясь в нём. Словно пребывая в космосе, её холодное тело зависло меж двумя отправными точками — Землёй и Адом. Внезапно вокруг неё образовалась фиолетовая алмазнообразная сфера, верхушка и низ которой вытягивались, приравниваясь к росту Астрид. Чёрная Тьма, подобно космической беспросветности, окутывала её, позволив странной сфере коснуться своим сиянием руки. Постепенно фиолетовые блики целиком прошли сквозь тело. Через несколько мгновений сфера приняла в себя юную, почти мёртвую девушку. Её иссиня-чёрная затвердевшая кожа внезапно начала мякнуть, как тающий лёд. Цвет лица, рук, ног и всего остального стал приобретать розоватые оттенки. Морозный иней бесследно исчез. Однако юная Хофферсон по-прежнему не произносила ни звука. Ни лёгкого дыхания, ни биения сердца.

Неожиданно из её тела, будто под действием пружин, выскочили два странных сгустка. Первый напоминал лазурь закатного неба в ясный Земной вечер, отливаемую заходящими бликами солнца. Второй же был подобен рубину, сквозь который прорезывались те же закатные солнечные лучи. Шарообразный лазурный сгусток обрёл очертания тела Астрид. Другой, рубиновый, принадлежал крылатой демонице. Она выглядела точь-в-точь по всем очертаниям, как Дара — также молода на вид, будто ровесница, с широкими крыльями, выходящими из-за лопаток. Кроме лица. Симметричный разрез глаз сопровождался узким прямым носом. Обычные, как у многих людей, губы, не маленькие и не большие, словно накаченные ботоксом, невысокий гладкий лоб. Волосы едва касались кончиков её крыльев до лопаток. Невозможно было определить, какого цвета они были. Как и её глаза, поскольку от макушки до пяточек она целиком была залита рубиновыми красками. Две души, пребывающие в безмятежном потоке времени, наконец увидели друг друга. Астрид впервые узрела перед собой принцессу Ада. Прежде, чем Хофферсон успела что-либо сказать, Дэтомона решила заговорить первой.

— Исправь мою ошибку, Астрид! — её голос отдавался эхом. — Не допусти повторения нашей участи. Я не позволила тебе сблизиться с Иккингом, невзирая на твоё притяжение к нему. Однако нам дарован второй шанс. Шанс на исправление всех ошибок, что были допущены, в первую очередь, мной.

— Зачем ты хочешь моего сближения с Иккингом? — проговорил дух Астрид таким же раскатным эхом. — Чтобы вновь пробудиться в моём теле? Как в первый раз тогда, в каземате?

— Нет, Астрид! — отрицательно покачала головой принцесса. — Ты уже можешь взывать ко мне без страсти в объятиях юноши. Время не способно вычеркнуть всё, через что мы прошли. Ты и я будем помнить абсолютно всё. Всё, чего мы достигли.

— Достигли? — возмутилась Хофферсон, готовая — судя по выражению лица — самостоятельно обратиться в какого-нибудь демонического зверя. Она вскрикнула: — Из-за всего этого я погибла! Ты погибла. Наши верные друзья остались в Аду, умирать за нас. Иккинг не смог со мной отправиться и тоже теперь наверняка мёртв! И ты называешь это достижением?! — широко размахивала руками Астрид.

— Разве? — принцесса явно не разделяла её точку зрения. — Иккинг сумел зашвырнуть нас во временной разрыв! Ему это удалось. Другие также исполнили свою задачу, Астрид. Они защитили меня и тебя.

— Но они все теперь мертвы! Ад начал саморазрушаться! — продолжала возражать возмущённая Астрид.

— Нет, — указательным пальцем покачала перед собой в стороны Дэтомона. — В том времени, в котором окажемся мы с тобой, этого ещё не случилось.

— Что ты имеешь в виду? Мы отправляемся… — дух Астрид не успел завершить мысль, как потоки времени затянули их обеих обратно в неподвижное, но полностью возвратившее свои краски тело.

— Да… Приготовься.

Мощный хлопок, подобно ракете, запустил Астрид Хофферсон, делящую в себе две души, в другой открывающийся оранжевый поток. Сквозь чёрный полог потоки времени вытолкнули её из алмазной сферы, устремив её в образовавшиеся Врата. Только эти Врата вели отнюдь уже не в Ад.

* * *

Астрид открыла голубые глаза. Она очнулась неподалёку от школы, стоя с рюкзаком учебников и рабочих тетрадей, торчащим на спине. Астрид не совсем понимала, в какой именно отрезок времени угодила. Она взглянула вверх: серые тучи заполонили всё небесное пространство. Они стремительно сгущались, намекая на приближение хорошего, долгожданного, проливного дождя.

Она огляделась вокруг. Майская зелень, выросшая в специальных газончиках неподалёку от школы, отдавалась слегка влажной, прохладной свежестью. Она сделала глубокий вдох, ощущая всем естеством, по которому пробежали мурашки, только одно — непередаваемое чувство возвращения. Возвращения домой, на родную Землю.

Астрид развернулась лицом к школе. Она заметила спешившего к ней навстречу Иккинга. Он бежал по узенькой вымощенной дороге, идущей прямо из входа в школу на остановку, где стояла Хофферсон.

Он пробежал сотню метров, постепенно сбавляя шаг, приближаясь к Астрид. Та не до конца ещё осознала своё возвращение. Несмотря на пребывание в собственных мыслях, она заметила двигающегося ей навстречу юношу.

— Привет, Астрид! — поздоровался Иккинг, улыбнувшись и сдерживая одышку.

Та остановилась, молчаливо оглядев юношу, который успешно её настиг.

— Чего тебе нужно, Иккинг? — вежливо, но жестковато спросила Астрид, параллельно вспоминая события данного дня. — Это ты на меня заглядывался сегодня, когда я несла книги в класс? — она вспомнила, как он этим утром в школе разглядывал её ноги. Как уже спрашивала его об этом.

От вопроса Иккинг слегка покраснел и непроизвольно схватился правой рукой за затылок.

— Ну, я… да. Они у тебя очень красивые… — пытаясь не сказать какую-нибудь глупость, проговорил он.

— Это, — Астрид не дала ему договорить, толкнув его несильно в бок кулаком, жёстко заявляя: — За то, что подглядывал, — она наставила указательный палец на него.

— Ай, это что, всегда так будет… — не позволив ему вновь завершить фразу, она схватила той же рукой, ударившей его в бок, за середину рубашки.

Астрид нежно поцеловала в губы Иккинга, ослабляя хватку и обхватывая обеими руками его шею. Тот слегка покраснел, отвечая на её поцелуй, а затем обнял её за талию, ближе прижимаясь к ней. Она завершила нежный поцелуй, и он договорил: — А то ещё привыкну.

Она подарила ему особенную улыбку, нежно поморгав чарующими голубыми глазами. Зеленоглазый юноша мечтательно улыбнулся.

— Ты хотел проводить меня? — Хофферсон ласкала его нежным взглядом.

— Да, — слегка рассеянно кивнул он. — Астрид, позволь мне проводить тебя до дома.

— Позволяю, — слегка игривым голосом согласилась та.

Иккинг ещё пребывал в некотором приятном смятении. Он не ожидал, что девушка, которая ему нравится, поцелует его — причём без всякого смущения, спокойно, будто уже целовалась с ним — и позволит проводить себя… Так быстро… Однако Иккинг отказывался взывать к голосу разума в эти сладостные минуты эйфории.

«Молодец, Астрид, — шепнула в мыслях принцесса Ада. — Твои слова, сказанные Иккингу, изменили будущее, воспрепятствовав созданию временной петли».

«Откуда ты знаешь, что будущее изменено?» — мысленно задала та вопрос внутренней в себе демонице.

«Мы прошли через потоки времени, кшатрия. Каждый демон, даже наполовину, проходящий сквозь них, начинает ощущать всем своим естеством изменения будущего».

Они разговаривали, направляясь к дому Астрид, обо всём, что только можно. Но большую часть времени просто держались за руки, поглядывая счастливыми очами друг на друга. Иккинг рискнул проявить решительность, обхватив талию Астрид, прижимая её к себе плотнее, за что получил от неё вознаграждение в виде смачного поцелуя в щёчку. Она положила голову на плечо возлюбленного и облегчённо вздохнула. Они медленно брели через лесок по небольшой тропке.

Когда Иккинг довёл Астрид до дома, он заговорил:

— Астрид, спасибо тебе за эти чудесно проведённые минуты, — далее он замолчал на секунду, совершая следующий важный шаг в отношениях с Хофферсон. — Они для меня — величайшая драгоценность. Потому что я их провёл в твоей уединённой компании, Астрид.

Та улыбнулась ему. Затем вновь нежно коснулась его уст губами.

— Иккинг, — едва сдерживая счастливые эмоции, проговорила она. — Я люблю тебя! Больше, чем ты думаешь.

Пока они проходили через тенистый лесок по небольшой тропке, ведущей на другую аллею, Астрид обратила внимание на негласную слежку за ними. Кто-то не спускал глаз с неё и её возлюбленного. Нечто за деревьями затаилось в густых еловых тенях. Астрид ощутила тревогу. Не объясняя ничего влюблённому юноше, она ускорила шаг. Иккинг сравнялся с ней, оглянувшись назад. Однако он не увидел ничего подозрительного.

— Постой, Карасик! — Астрид взяла его за руку, придерживая. — Мои родители уехали на три дня — решили устроить себе романтические выходные, оставив меня совершенно одну дома. Пожалуйста, останься со мной сегодня.

«Ты тоже его почувствовала на расстоянии?» — ментально спросила Дэтомона.

«Да. Кто-то следит за нами. И я уверена совершенно точно — он знает о моих отношениях с Иккингом», — мысленно ответила Астрид.

«И он, очевидно, знает, что ты помнишь то, чего в этом времени помнить не должна. Тебе придётся обо всём рассказать Иккингу — кем ты являешься на самом деле. Сколь бы это ни было тяжело».

«Если я это сделаю, он сойдёт с ума! Я не хочу его пугать твоим обличием. Иккинг заслуживает право на нормальную, спокойную, человеческую жизнь. Хватит ему уже этих приключений», — мысленно злилась на демоническую половину Астрид.

«Придётся! Иначе ты не сможешь защитить Иккинга от него».

Астрид даже не заметила, как во время общения с Дэтомоной провалилась на несколько минут в астрал.

— Астрид! Астрид! — Иккинг схватил её за плечи, и она тут же пришла в себя. Вновь заморгала, так дыша и оглядываясь, словно что-то искала взглядом.

— Иккинг, — она резко посерьёзнела. Улыбка улетучилась, сменяясь выражением глаз, полным внутреннего беспокойства. — Мне необходимо тебе кое о чём рассказать. И показать. Пошли в дом.

Она достала рюкзак и спешно взяла из него ключи. Открыв замок на входной двери, пригласила Иккинга и включила свет в гостиной. Иккинг же не стал возражать, пытаясь предположить, что заставило её резко измениться в лице. Астрид закрыла за прошедшим внутрь паренм дверь на все присутствующие на ней замки.

— Астрид, что происходит? Скажи мне, — переживая за внезапно обеспокоившуюся девушку, загораживающую в этот момент шторы на окнах, спросил Иккинг. Он и сам начал волноваться.

— Иккинг… я… — загородив последнее окно плотными шторами, Астрид вернулась к нему. — Не совсем та, какой кажусь поначалу. Лучше будет, если ты увидишь всё сам…

Хофферсон немного отошла от него, внезапно издав неестественный рык, как здоровенная громадная собака.

Иккинг пошатнулся от такого зрелища… Внешность Астрид видоизменялась. Её руки и ноги стали превращаться в здоровенные лапы, с оранжевыми когтями, по размерам как у медведя. Вся остальная часть тела также стремительно претерпевала изменения, обращаясь в рыжую короткошёрстную шкурку. Зверь вновь укрупнился, едва не касаясь высоких потолков. Голубые глаза сменились багровыми оттенками, светлые волосы обернулись чёрной гривой, как у льва. Лицо снова обрело форму волкопса.

Шёрстка на спине кшатрии загорелась. Но огонь, как и прежде, не причинял ей вреда. Встав на четыре лапы, кшатрия окинула взглядом Иккинга. Она смотрела на его широко распахнутые глаза человеческим взором. Иккинг узрел перед собой демоницу-оборотня, в глазах которой по-прежнему читались человеческие эмоции. Она не могла улыбаться в обличье демона, но её кровавые глаза, смотрящие на него, говорили о том, что Астрид не причинит ему вреда. Как при первом обращении в каземате Герцога.

— Астрид… — Иккинг держался стойко. Он сохранял спокойствие, несмотря на отсутствие событий, в прошлый раз предшествующих её обращению. — Ты… кшатрия, — раскрыв рот от удивления, он упал на пол. Нет, не в обморок. Просто бухнулся пятой точкой на него. — И, как я понимаю, обращаешься ты не впервые?.. Это значит, что у тебя уже кто-то был? — разочарованно вздохнул он. — Кто-то, кто помог тебе пробудить твоего внутреннего демона, — влюблённый романтичный взгляд Иккинга обернулся ревнивым. Сердце слегка закололо, а нутро готово было перевернуться с ног на голову. — И… давно у тебя парень? — нахмурился Иккинг.

Астрид поспешила возвратить свой человеческий облик. На этот раз ей удалось это сделать ещё быстрее, чем при первом обращении в каземате Адских Просторов.

— Ты этого не помнишь, — тяжело, подчёркивая грусть, вздохнула Астрид. — Я постараюсь всё тебе объяснить, Иккинг. Правда, я… — она опустила глаза. — Ты наверняка посчитаешь меня сумасшедшей и решишь бросить. Но ты узнаешь правду. И, могу ответить на твой вопрос сразу: да. Есть, — Астрид виновато посмотрела в изумруды Иккинга, надеясь, что он воспримет её слова с той же серьёзностью, с которой он на неё сейчас смотрел. — И это ты — Иккинг Хэддок. Хотя пока ты сам ещё об этом не знаешь.

Раздался стук в дверь дома Хофферсон. Астрид поспешила прикрыть ладонью рот Иккинга, чтобы тот случайно не выдал их обоих. Иккинг моментально отпихнул от себя её руку и задал вопрос шёпотом:

— Астрид! Да что тут происходит? Ты обращаешься в пылающего волкопса, а теперь затыкаешь мне рот при звонке в дверь. Что здесь творится?

— Тс-с-с! — прислонила палец к своим губам Астрид. — Тихо, Иккинг.

Она подкралась к двери, вслушиваясь в шум за ней.

— Астрид, Иккинг, откройте дверь!

Астрид распахнула глаза от услышанного ею голоса. Потоки времени не лишили её памяти, и она прекрасно его узнала.

— Не может быть!

Она сняла замки с двери и открыла её. Перед Хофферсон стояла рыжеволосая суккуба с чёрными крыльями, слегка постукивая копытцами. Человеческие глаза демоницы были достаточно испуганными.

— Дара? — удивилась Астрид. — Но что ты здесь делаешь?

— Ты забыла? Мы можем находиться до трёх часов в вашем измерении за сутки, оставаясь в своём демоническом облике. Я бы не стала вас обоих беспокоить, не будь на то веской причины, уж поверь, — взволнованно произнесла Дара. — Могу я войти?

— Да, входи.

Астрид пустила демоницу внутрь и вновь закрыла дверь на все имеющиеся замки.

Иккинг ещё больше обалдел, когда увидел перед собой настоящую суккубу. Он не знал её в этом измерении, но по какой-то причине страха перед ней не испытывал.

— Успокойся, Хэддок. Ты меня не помнишь, но я тебя помню хорошо. Об этом мы ещё поговорим, когда у нас будет время. А сейчас у нас его нет.

— О чём ты говоришь, Дара? — спросила Астрид, затем сообразила: — Постой, это ты за мной шпионила в лесу?

— Нет. В том-то и дело. Другой демон следил за вами. Он прибыл сюда за тобой, Хофферсон. Нужно уходить и немедленно.

Внезапно из-под прикрывающего что-то крыла Дара достала небольшой шевелящийся комок, напоминающий летучую мышь. Его кошачьи глазки уставились в очи Астрид.

— Это же… Беззубик? — остолбенела та.

— В этом измерении он больше похож на животное вашего мира. Только в Аду дракон может быть собой.

— Стойте-стойте-стойте!!! — крикнул Иккинг, выставив перед собой ладони. — Что, во имя всего святого, здесь творится? Кто-нибудь пояснит мне хотя бы вкратце?! Сначала Астрид внезапно целует меня и ведёт к себе. Затем оборачивается в… здоровенную пылающую собаку. Потом появляется девушка, по всем своим очертаниям напоминающая суккубу. А теперь ещё и дракон размером с летучую мышь? — затем он глубоко вздохнул, пытаясь осмыслить стремительно происходящие события. — Говорил мне, папа, не надо много читать о демонах. Крыша поедет. Уже поехала.

Астрид подошла к возлюбленному, нежно поцеловала его в губы, чтобы он успокоился. Иккинг постепенно начал приходить в себя, переставая паниковать. Её лёгкий, томный взгляд успокоил его. Голубые глаза, чей взор пленял Иккинга, безмолвно пропускали одну фразу, которую Астрид произносила: «Всё в порядке, милый».

— Ты не сошёл с ума, Иккинг. Всё то, о чём ты читал в своих книгах и в этом странном… фолианте с руническими надписями, правда. Демоны существуют.

— То есть мне сейчас не кажется? — указывал он рукой на неожиданных гостей из Ада, включая кшатрию. — Но откуда ты знаешь о…

— Книге? — договорила за него Дара. — Эта книга — причина всего, что случилось с вами обоими в другом времени.

— В другом времени? — пожал он плечами.

— Да, Иккинг, — кратко сказала Астрид. — Я — Астрид из другого времени. Из которого, где сегодня я тебя должна была отшить. Грубо отшить… Затем ты бы использовал фолиант для призыва демона, чтобы влюбить меня в себя. Но всё происходит не по задумке, и ты… умер бы…

— Умер??? — схватился за голову Иккинг.

— Да, — кивнула Дара. — Ты попал в Ад. Далее я обманом привела тебя к демону, которого ты позвал. Тебя пытали. Астрид тем временем заключила сделку с тем же демоном и отправилась за тобой. Вам удалось совершить побег, но его дочь убила Хофферсон. Дракон, которого ты увидел у меня на ладонях, помог тебе и Астрид бежать. Я отправилась с вами. После нескольких стычек с другими тварями Ада мы нашли ответ на вопрос, как спасти кшатрию от смерти. Ты забросил её в потоки времени, — рассказала суккуба, затем присмотревшись в глаза Иккинга. — Ты не помнишь?

— Нет. Подобный бред бы я запомнил точно, — скептически отнёсся к её словам Иккинг.

— О, Лилит, что это такое приближается? — ужаснулась демоница, показав пальцем ему и Астрид на странное сероватое шарообразное свечение. Иккинг развернулся к нему лицом, и загадочный сгусток вошёл в его тело. Он закрыл глаза, раздвинув руки в стороны. Дара на всякий случай заготовила в ладони огненный шар, но Астрид одёрнула руку суккубы, не позволяя ей причинить даже малейший вред Иккингу. Тем более, что в этом измерении он был жив.

Иккинг оглянулся вокруг, смотря наверх. Он видел потолок дома, лампы, висящие на нём.

— Кто ты? — окликала Дара.

Он услышал её голос и развернулся. Зелёные глаза увидели знакомую суккубу, помогающую ему спасти возлюбленную. Его взгляд мельком пал на миниатюрного чёрного дракона, больше напоминающего летучую мышку, за исключением мордочки. Кошачьи глаза рептилии радостно сверкали, и Беззубик победно заурчал. Затем очи Иккинга узрели ту, кого он стремился спасти всё это время. И…

— Астрид! — радостно крикнул он, стремглав помчавшись к любимой. Счастье, переполняющее его нутро, едва не заставило Иккинга выпрыгнуть из своего тела от переполняемых эмоций.

— Иккинг!

Та поняла по реакции Беззубика и самого парня, что душа Иккинга вернулась в своё тело, оказавшись в этом времени. Она распахнула руки в стороны, принимая любимого в свои объятия. Он сжимал её талию, ощущая её тепло, эмоции, дыхание. Голубые глаза пустили прозрачные слезинки радости.

— Как я счастлива, что это ты!

— Я не могу без тебя жить, Астрид, — прошептал Хеддок, сам чуть не плача от радости. — Я люблю тебя.

— Иккинг мой… Карасик мой… — растворяясь в нахлынувших на неё чувствах, она ещё плотнее прижалась к нему. — Я тоже тебя люблю!

Дракон радостно проурчал, готовый пустить вверх салют из своих плазменных залпов.

— Беззубик! Мы сделали это, дружище! — Иккинг погладил дракона, почесав его подбородок, отчего дракон впал в экстаз. — Дара! Рад тебя видеть! — радостно воскликнул он.

— Ты всё помнишь? — суккуба настороженно пригляделась к нему.

— Да. Как мы с тобой ходили к Неприкаянному и он отвечал на наши вопросы.

— Что с тобой случилось после того, как Астрид попала во временные потоки? — поинтересовалась Дара. — Мы с Беззубиком не могли тебя нигде найти.

— Через несколько секунд после закрытия портала я решил, что моя судьба в Аду предрешена. Что мне придётся умереть во второй раз. Но неожиданно «пейзажи» Предвратности начали меняться. Я увидел небо над головой. Земное сумеречное небо. Тучи и что-то ещё. Потом картинка начала двигаться передо мной, и я оказался уже возле дома Астрид. А потом я увидел, как моё тело здесь смотрит на меня. Мой дух вошёл в него, и вот я… здесь. С вами сейчас. У меня встречный вопрос к тебе, Дара: что происходило в Аду?

— Салеос снова жив. Как и его дочь, — заключила суккуба, отчего влюблённые вмиг погрустнели. — Напавшие на нас ящеры словно растворились. Не было ни их трупов, ни трупа Герцога.

— Значит, изменение времени коснулось и всего Ада.

— Да, — кивнула Дара. — Моя подруга также жива.

— Кто, Ада? — ужаснулся Иккинг, помня его последнюю встречу с ней.

— Да. Привратник тоже цел и невредим. Он позволил нам пройти через портал на три часа на Землю. Мы воспользовались этим. И у нас остался всего час, пока мы с Беззубиком разыскивали вас обоих.

— Но мы ведь спасли Дэтомону и Астрид! — возмутился Иккинг. — Ох, да ладно… — недовольно опустил он плечи.

— Нам нужно вновь вернуться в Ад. Но на этот раз у нас иная миссия, — сказала Дара.

— И что предстоит совершить сейчас? — спокойно поинтересовалась Астрид.

— Мы, все вчетвером, отправимся в Междумирье под названием Измерение Драконов.

Иккинг поначалу пришёл в восторг от этой идеи. Он всегда интересовался драконами с детства, а теперь у него появилась возможность самому лицезреть этих великолепных существ. Однако, учитывая, что их враги вернулись к жизни, он мигом подавил в себе чувство радости, ибо сильно переживал за Астрид. Страшился повторения событий, из-за которых его возлюбленная чуть не умерла.

— Салеос изменил тактику. Он послал нескольких демонов в ваш мир, разведать, действительно ли ты, Астрид, та самая кшатрия, что носит в себе принцессу Ада, — перешла к сути своего послания демоница.

— И, ты считаешь, он уже об этом знает? — поинтересовался Иккинг.

Дара утвердительно кивнула и обратилась к Хофферсон:

— Салеос не остановится, пока тебя не убьёт, Астрид, и не заполучит душу Дэтомоны.

— Но и оставаться в стороне тоже нельзя, насколько я помню, — прекрасно понял её Иккинг. — Его власть подходит к концу, и демоны вскоре перестанут его слушаться. В Аду, как и в любом другом мире, должен быть порядок.

— Абсолютно точно, Иккинг. Равновесие должно присутствовать в любом мире. Даже в моём, — согласилась суккуба.

— Но Иккинг не сможет пересечь границу! Он — смертный, — возмутилась Астрид, опасаясь за своего возлюбленного. — Если уж отправляться в опасную миссию, то только вместе.

«Если и вправду Хезер жива, это значит, что оставив Иккинга одного на Земле, она легко до него доберётся», — подумала она про себя.

«Он — уже не смертный, Астрид, — через её уста заговорила Дэтомона. Она пристально смотрела на него кровавыми глазами, ощущая в нём пропитанную Адом невероятную мощь. — Его душа вернулась, пропитанная энергией нашего с Дарой мира и вселилась в своё законное живое тело. Он — не демон, но и не дух. В Аду такие полусмертные, как он — большая редкость. Поверь мне, он так же легко, как ты, как Дара и Беззубик, способен пересекать границу двух миров и находиться в обоих, сколько пожелает душа».

— И кто же я теперь? — полюбопытствовал Иккинг.

«Об этом позже, Хэддок. Сперва нужно сделать то, что предложила Дара».

— Тогда пусть кто-нибудь из вас скажет мне: что мы собираемся делать в Измерении Драконов? — спросил Иккинг. Дара решила ответить на его вопрос:

— Освободить Дэтомону из тела Астрид и сделать принцессу Повелительницей Ада! — гордо проговорила суккуба.

Беззубик раскрыл рот от услышанного. Не ожидал такого поворота и Иккинг. Астрид, на время предоставившая демонической принцессе возможность поговорить с её друзьями, была шокирована.

Дара немного отошла от ребят в середину прихожей и, повернувшись спиной к друзьям, начала вращать ладонями перед собой по часовой стрелке. Внезапно образовалось оранжево-пламенное свечение, а за ним показался Привратник.

— Кто хочет пересечь границу? — пробасил Привратник.

— Я, кшатрия, дракон и нефилим, — указав на Иккинга, слегка прохрипела Дара.

— Нефилим? — поразился Иккинг. — Я?

Астрид пришла в себя, вернув контроль над собой.

— Кто такие нефилимы? — похлопала глазами Хофферсон.

— Я не знаю, Астрид. Я нигде о них не читал, — взволнованно ответил Иккинг.

— Проходите! — пробасил Привратник.

— Я расскажу тебе по дороге, Иккинг, о том, кто такие нефилимы, — произнесла Дара.

— Ну что, Астрид, ты готова совершить ещё одно приключение? — спросил Иккинг, беря за руку свою возлюбленную, глядя в её очаровательные глаза. Он рассчитывал разглядеть в них страх, но… узрел смелость, решительность.

Астрид даже улыбнулась ему. По-особенному.

— С тобой пойду куда угодно, Карасик, — она покрепче сжала его ладонь в своей, глядя в его изумрудные очи. — Любимый, — поправилась она, чуточку покраснев.

Суккуба, дракон, нефилим и кшатрия прошли сквозь оранжевую воронку. Через пару секунд перед ними предстали заброшенные пустоши Предвратности и подземно-небесные, малиново-пламенные краски впереди.

Беззубик моментально обрёл свою истинную форму. Он пригнулся, позволяя Иккингу и Астрид сесть на него. Иккинг сел на дракона, взявшись крепко за гребень, а Астрид обхватила его за талию, плотнее прижимаясь к нему, чувствуя его тепло. Она положила голову ему на плечо. Астрид не выпускала его ладонь, которой он держался за гребень дракона, из своей.

Дракон проурчал, мол, не забудьте крепко держаться за меня, влюблённые.

Дара и Беззубик расправили крылья и взмыли ввысь, к чёрным сернистым тучам, высоко пролетая над пустынными, покрытыми лавовыми реками, землями Предвратности, устремляясь в малиново-пламенный горизонт.