Сбейся со счета и начни сначала (джен)

Где-то в Межмирье

— Даже отдохнуть после задания не дадут. Что? Там отдохну? Ну-ну. И что на этот раз? Гарри Поттер? Погодите-ка, так в миры книг и фильмов тоже можно? Тогда почему не Толкиен? Нельзя? А в “Хроники Нарнии”?

Надо мной громыхнуло. Стало прохладно.

— Ладно-ладно, понял я. Так, категория “действия по обстоятельствам”. Мой профиль. Далее, специальные возможности. “Не переживайте, вашу память любым способом могут выпотрошить только относительно того времени, что вы провели в данном мире”. Просто замечательно. Это все? Как насчет самих книг, которых я почти не помню? Ах не положено. Хм. Тут еще какая-то приписка мелким шрифтом. “Поскольку у этого мира множество вероятностей, есть определенный шанс после завершения задания попасть в одну из вариаций”. Может, обойдется?

Оставалось три часа до отправки. Я устало опустился на появившиеся подушки. Видимо, это время было дано на то, чтобы прийти в себя после очередной смерти. Смешно. По крайней мере, принц жив. Они должны справиться.

Почти уснув, почувствовал, что кто-то легко проводит по волосам. Резко распахиваю глаза.

— Госпожа Фортуна, вы пришли.

Она легко улыбается, пропуская пряди сквозь пальцы.

— Не переживай за них. Принц Адриан станет великим королем. А своего первенца назовет в честь погибшего в последней битве друга, предпочитавшего шумным пиршествам тихую игру на свирели.

— Этого не хватало. Да в той стране не было ни скрипки, ни фортепиано, ни гитары, не на арфе же мне было играть. А у задания специальное условие “придворный бард”, вот и выкручивался.

Думаю, ее тихий смех вполне можно принять за чудную мелодию далеких стран. Беспокойство за Адриана начало отпускать.

— Вы ведь не оставите меня?

Глаза цвета горячего шоколада мягко смотрели на меня, чем-то неуловимо напоминая такие же, принадлежавшие моей матери. Как давно это было?

— Ты знаешь мою переменчивость. Но мне все еще любопытно наблюдать за тобой. Такой ответ тебя устроит?

— На другой я и не смел надеяться.

Мда. Пора отвыкать от высокой речи придворных.

Разъяснив моменты, которые остались мне непонятны в покинутом мире, рассказав о происходившем после моего отбытия, госпожа Фортуна без перехода предложила черничный тарт.

— Всегда знал, что буду работать за печености.

Или за этот смех.

Разделавшись с тартом и допив кофе, понял, что уже пора.

Подойдя к открывающемуся порталу, обернулся. Госпожа Фортуна оказалась напротив меня.

— Не возвращайся слишком рано, Рене.

“Ведь чем дольше ты проживешь, тем интереснее будет наблюдать”, — никогда не сомневался в том, что именно под этим подразумевается, и все же.

— Как пожелаете.

Она улыбается, прикасается губами к моему лбу и легко толкает, я падаю спиной в портал, чувствуя распространяющийся ото лба холод. В прошлый раз это был жар, и не скажу, что пятнадцатилетняя война с участием огнедышащих тварей была увлекательна.

— Динки приготовила завтрак, маленький хозяин.

— Сейчас спущусь.

Мне четыре. Помню я себя с трех. Два месяца назад умерли родители. Разбирали какие-то подземные руины. Отец — мастер артефакторики, мама — целитель. Погибли под завалом, спасая группу. Пришло письмо с описанием произошедшего от руководителя группы. Причем, было оно адресовано “ближайшим родственникам четы Валентайн”. Родители не распространялись о себе. Насколько я знаю, о моем существовании неизвестно вообще никому. Я с детства рос в поместье, расположенном где-то в Англии. Собственно, я и сейчас в нем нахожусь и менять место жительства не собираюсь. Чем я тут занимаюсь? Читаю книги, гуляю в парке, ем выпечку и не только, сплю. Думаю над много чем, в том числе, стоит ли попытаться подружиться с Поттером. Кажется, госпоже Фортуне это будет интересно.

После завтрака попросил Динки переместить меня на Тисовую улицу. Потом понял, что сглупил. Где мне искать Поттера? Попросил Динки проверить нужный дом, в ответ получил — “в доме нет маленьких магов”.

Спустя полчаса прогулки на одном из деревьев заметил черную макушку. А вдруг?..

— Привет, что делаешь? — вспоминаем, что мне четыре, и вперед.

— Прячусь от Дадли, — ответили мне, высунувшись из-за веток.

— Как ты туда вообще забрался?

— … — видимо, высоту своего убежища он оценил только сейчас. — Эм, как-то само собой получилось.

— Спустишься или мне к тебе?

— Спущусь, — он действительно смог спуститься, не свалившись. — Я Гарри. А ты кто?

— Рене. Мой домовик сказала, что ты тоже волшебник, вот я и захотел познакомиться. Никогда не общался с ровесниками.

— Волшебник? Домовик? — Гарри нахмурился, непонимающе глядя на меня.

— А, ну да, ты же живешь среди немагов. Динки.

— Да, маленький хозяин.

— Вот, это домовой эльф…

Спустя четыре часа непринужденной болтовни мы договорились встретиться на следующий день. Через полгода Гарри Поттер стал регулярным гостем поместья Валентайнов. В пять лет меня заинтересовало единственное доступное нам на данный момент ответвление магии — да-да, я про зельеварение — и я уговорил Гарри помогать мне с нарезкой, а Динки — страховать нас. И да, все прошедшие и будущие оправдания моих действий — “госпоже Фортуне это может показаться интересным”. В этот же год, под предлогом развития координации для будущих полетов на метле, Гарри, с помощью Динки, был записан в кружок бальных танцев (нет, его тетя не знает, кружок в Лондоне). Перед этим мне пришлось доказывать Гарри, что у меня с координацией все в порядке и протанцевать с какой-то девочкой из этого же кружка. Да, мне удалось сбежать от преподавателя. В семь лет состоялось знакомство с Гермионой Грейнджер. Родители — стоматологи, частная клиника, это я помнил. Но знала бы Гермиона… А, ладно. Гермиона тоже записалась на танцы, когда узнала про метлы. Зелья мы теперь варили втроем. Конечно, Гермиона и Гарри ходили еще и в обычные школы, и не всегда были свободны, так что большая часть моего дня была посвящена самостоятельному изучению магии. В десять лет мы впервые посетили Косой переулок. Последние полгода я пытался убедить их обоих, что учиться на разных факультетах — лучше всего, приводя аргументы самые разнообразные: от подходящих к цвету глаз шарфов и мантий до возможности узнать тайны всех факультетов. Не знаю, выйдет ли что-нибудь из этого. Нашествия сов Гарри удалось избежать, сразу отправив ответ. Гермиона уговорила МакГонагалл отправить ее за учебниками вместе со мной (с хорошим другом-магом), а с Гарри мы договорились встретиться в Косом, когда его туда приведут. Так что, одиннадцатилетие Гарри мы втроем праздновали у Фортескью. И вот, мы с Гермионой и Гарри сидим в Хогвартс-экспрессе, а лекции по поводу отсутствия у меня опекунов, начавшиеся еще при нашем знакомстве, продолжаются до сих пор.

— Гермиона, — заговорщицкий шепот, — хочешь покажу одно заклинание, которые ты точно не изучала? Обещаю, ты удивишься.

— Не меняй тему! — реагирует девочка, но тут же продолжает. — И что за заклинание?

— Для него нужно, чтобы ты улыбнулась.

Гермиона уже открывает рот, чтобы разразиться очередной тирадой, но, внимательно посмотрев на меня, вмешивается Гарри:

— Он не шутит.

— … — поочередно переведя взгляд с Гарри на меня, Гермиона растягивает губы в улыбке. — Только попробуй соврать, Рене.

— Densdiminutio, — выписываю петлю и делаю зигзагообразное движение палочкой, прерывая заклинание. Гермиона осторожно ощупывает зубы языком, и удивленно-неверяще смотрит на меня.

— Вычитал в одном из специализированных справочников мамы, — поднимаю руки, сдаваясь. — Мне это правда непринципиально, но, кажется, ты хотела исправить прикус.

— Расскажи о нем, — требовательно.

— Хорошо-хорошо. Заклинание состоит из двух частей: “dens” и “diminutio”, что с латыни переводится как “зубы” и “уменьшение”…

На этом тема опекунов была временно забыта.

— Так все-таки, на какой факультет ты хочешь, Рене? — после двухчасового молчания, прерываемого только шелестом страниц, спросила Гермиона. Наверное, наше купе было одним из самых тихих. Три первокурсника, и все трое сидят, уткнувшись в книги. Хотя, возможно, это из-за чар отвлечения внимания, наложенных мной на двери.

— Мне все равно.

— Но почему? Я все еще не могу понять.

С театральным вздохом закрываю книгу. Достаю из сумки блокнот и маркеры, приобретенные с определенным набором цветов как раз на этот случай. Для наглядности.

— Все факультеты по-своему хороши. Смотри. Гриффиндор, на который хотите вы с Гарри, удобен тем, что расположен в башне и у него целых два выхода, один из которых — портрет на пароле, а другой — с метлой в окно. Но тут шумно.

На бумаге появляется башня, из окна которой сигает человечек на метле. Позади него виднеются языки пламени.

— Хаффлпафф. Самый близкий к кухне и Большому залу факультет. В общем, барсучата за здоровый сон, а не беготню с утра пораньше по лестницам.

Слева от башни теперь красуются нора барсука и лимонный пирог.

— Равенкло. Тебя не достают, и вообще, синий — мой любимый цвет. Те же два выхода, что и у грифов, но при входе можно застрять с загадкой.

Композицию дополнила синяя пустая комната с окном, на пороге которой ходит хмурый ворон.

— Слизерин. Темновато, как по мне, зато прямая трансляция с озера, проход запаролен. Кроме того, декан змеек — зельевар, а у меня тут как раз пара вопросов…

— Ты хотел сказать, пара сотен вопросов, — поправил Гарри, рассматривая расположившийся рядом с синей комнатой аквариум со змеями.

— Не придирайся к словам, — отмахиваюсь, — Так вот, судя по всему, лучше всех устроились хаффлпаффцы.

— Тебя туда Шляпа не пустит. Змею к барсукам?

— Мне все же кажется, что ворона, — вставила свои пять кнатов Гермиона, — но я согласна с Гарри.

— Да ну вас. Дайте помечтать.

Тишина покинула купе до конца поездки.

К позднему вечеру мы наконец-то добрались до Большого зала, не искупавшись в озере. Послушали сольное выступление одной Шляпы, поразглядывали потолок и преподавателей.

— Грейнджер, Гермиона!

— Равенкло!

— Поттер, Гарри!

— Слизерин!

Погодите, что? Я поочередно посмотрел на Гарри и Гермиону. Они оба хотели в Гриффиндор, но, думая, что я попаду на один из этих двух факультетов распределились туда? Судя по их ухмылкам, именно так они и думали. Осталось уговорить Шляпу распределить меня в Хаффлпафф и дело в шляпе. Во всех смыслах.

— Валентайн, Рене!

“Многоуважаемая Шляпа, как видите, у меня остался только один вариант…”

“Да, вижу. Так-так, тебе же тоже нравятся остроумные шутки? Змее-ворон среди львов, хе-хе.”

“Что? А, стой!”

— Гриффиндор!

“Мой лимонный пирог!”

По привычке встав рано на следующее утро, я, собравшись и захватив учебники, после недолгих плутаний оказался у дверей Большого зала. Он был почти пуст.

— Бодрое утро, Гарри! — усаживаюсь рядом. — Как провел те несколько часов, что мы не виделись?

— А, Рене, привет, — на моем лице пытается сфокусироваться слегка сонный взгляд. — Нормально. Вечером заходил декан, рассказывал о кодексе поведения и морали Дома Слизерин, — Гарри задумчиво посмотрел на овсянку. — Не думал, что ты можешь попасть на Гриффиндор только из-за своей идеи. Это ведь единственный факультет, на который ты не хотел.

— Не сыпь мне соль на рану. Лучше, вон, джем в овсянку, — следую своему же совету.

На самом деле, я пытался попасть на отличный от них с Гермионой факультет, чтобы избежать слишком близких отношений и иметь свободу передвижений, а вовсе не для разгадывания тайн всех Домов. И, как итог, теперь приходится любоваться на красные стены спальни и гостиной. Что ж. В крайнем случае, перекрашу.

Начавшиеся собираться ученики и преподаватели косились в нашу сторону.

— Что делает львенок за столом змей?

— Овсянку ест, мистер итальянец. Лев-то английский, а время завтрака.

— Блейз Забини, — представился кудрявый, по всей видимости, однокурсник. — Друг Поттера?

— Ага. Рене Валентайн.

— Нам еще искать кабинет трансфигурации, — поторапливает Гарри.

— Увидимся, — киваю Забини.

Поспрашивав мимо проходивших старшекурсников, мы добрались до кабинета без потерь. Самое интересное произошло в начале занятия — профессор из кошки обратилась в человека. Потом были спички, иголки. У нас с Гарри получились кривоватые иглы к концу урока. На сидевших вместе слизеринца и гриффиндорца продолжали кидать взгляды все, в том числе профессор МакГонагалл.

— Анимагия, да? Неплохо было бы ее освоить, — Гарри забрался на подоконник, расположенный недалеко от кабинета чар.

— Есть вероятность перенять привычки животного, которым становишься, — я прислонился к стене рядом. — Но надо узнать подробнее.

— Встретимся с Гермионой на обеде и в библиотеку?

— Да, давай.

После чар и успешного освоения заклинания левитации, пообедав, мы втроем расположились за дальним столом в библиотеке. Посмотрев книги по анимагии, решили, что вернемся к этому курсе на третьем, сейчас ее изучение было бы проблематично, да и опасно.

— Ты как, Гарри? — отложив книгу, спрашивает Гермиона. Кажется, она переживает о излишнем внимании, которое Поттер терпеть не может.

— Это немного утомительно, — отвечает Гарри и тут же, улыбаясь, продолжает, — но часть внимания на себя перетягивает Рене. Этот гриффиндорец сегодня весь день провел в компании слизеринцев. Даже обед. Забини с Ноттом спорили, в ком первом из нас мой декан прожжет дыру.

— Главное, чтобы Рене ночевать сегодня в вашу гостиную не пошел.

— Я все еще тут, — закатываю глаза, — разве не я шут в нашей компании? Кстати, мне тут стало известно, где находится кухня. Предлагаю пропустить ужин, набрать бутербродов и пойти к озеру.

— Соглашусь с самозваным шутом.

— А шут может быть не самозваным? — не понял Гарри.

— На самом деле, это было должностью. Причем, занять ее мог только один из наиболее приближенных к королю. Он мог обличать придворных, говорить с правящим монархом на равных, даже вырядиться в короля. У Дюма-отца в “Графине де Монсоро” шут вообще почти правит Францией. Так что, для легитимности Рене нужен король.

— Что ж, Гермиона, я готов. Мисс Гермиона Джин Грейнджер, не согласитесь ли вы стать моей королевой? Мы могли бы завоевать Англию или любую другую землю, на которую вы укажете.

— Управлять страной слишком хлопотно. Предпочту оставаться свободным ученым.

— Вот поэтому мне и приходится оставаться вольным шутом, без короля.

— Вы двое перепутали школу магии со школой актерского мастерства, — видимо, Гарри еще долго будет припоминать мне кружок бальных танцев.

— Точно. Гарри будет мудрым советником ее величества Гермионы.

Препираясь, мы покинули хранилище знаний и, завернув на кухню, отправились к озеру, где устроились под дубом. А здесь красиво.

— Нужно будет узнать заклинание и повесить сюда золотую цепь. Для полноты композиции.

— Это откуда? — нахмурилась Гермиона, вспоминая.

— … — точно, забыл. Ты в Англии, Рене. Вернее, сейчас вообще где-то в Шотландии. Здесь царят свои сказки. — Ты помогаешь мне это соорудить, а я называю книгу.

— Я запомнила.

И где мне искать отдельно “Лукоморье” на английском? Наверное, будет проще найти всю поэму в параллельном переводе. С иллюстрациями. Как раз у кое-кого скоро день рождения.

— Гермиона, ты ведь так и не рассказала, как тебе на Равенкло, — напомнил Гарри, доставая для всех бутерброды.

— Там замечательно. Факультет белых ворон.

Подстелив мантию, я лег на траву, рассматривая плывущие по небу облака и слушая Гарри с Гермионой. Не заметив как, я уснул.

— Рене, Рене, — проснулся от того, что меня нагло тормошили.

— Что?

— До отбоя двадцать минут. Вам с Гермионой подниматься в башни, а мне спускаться в подземелья.

— Да, пойдемте.

Мы расстались на площадке перед Большим залом, направившись каждый в свою сторону. Мне не хотелось идти в шумную гостиную, и, прикинув, где расположена Астрономическая башня, я направился туда. Подумать только, прошло восемь лет, а я все еще не могу привыкнуть к отсутствию свирели. Эвелина бы сейчас рассмеялась — сначала не заставишь взять в руки, а потом только с руками и отрубать. Хах. А звезды здесь все те же.

Спускался с Астрономической башни я на рассвете. Зайдя в спальню, принял душ и захватил учебники. Покопавшись в чемодане, нашел термос и пошел на кухню клянчить у домовиков кофе. Когда пришел в Большой зал, там уже была Гермиона.

— Моя королева, не желаете кофе?

— Королева желает. Здесь даже на завтрак сок, — наливаю напиток в чашку, предусмотрительно взятую с кухни.

— Опять допоздна изволили читать?

— Я захватила с собой из библиотеки фолиант по анимагии, где подробно описываются расчеты животного. Если мы сейчас начнем изучать руны и арифмантику, сможем рассчитать уже к началу третьего курса.

— Гермиона, по-моему, проще будет сварить зелья: одно для выявления анимагической формы, а второе для возвращения облика.

— А если после принятия зелья кто-нибудь превратится в жука или, скажем, синего кита? — мне это в голову не приходило.

— Ладно-ладно. Сначала расчеты, потом зелья, а позже анимагия, если понравится форма.

После завтрака меня и Гарри ждала история магии, на которой к нам подсел однокурсник.

— Я Драко Малфой. Решил познакомиться с человеком, на общество которого Поттер меняет мое.

— Рене Валентайн. Рад знакомству, но мои планы на этот урок включали сон, так что можешь пока безнаказанно украсть Гарри.

Устроившись на парте поудобнее, я вскоре задремал. Разбудил меня звук колокола, возвещавшего конец урока.

— Рене, ты сейчас куда?

— Сейчас окно, хочу зайти в библиотеку и пойти читать к озеру.

— Я с тобой.

— Я с вами, — это напомнил о себе Малфой.

— Мы еще не были у озера, — рядом оказались Забини с Ноттом.

— Как хотите.

Такой живописной компанией мы и расположились у дуба. Забини и Нотт отрабатывали чары левитации, я читал о свойствах крови саламандры, а Малфой с Гарри обсуждали магические профессии.

— …скорее всего, займусь инвестициями. Валентайн, а ты что думаешь делать после Хогвартса?

— Заняться артефакторикой. Или пойду в невыразимцы.

— Поттер определиться не может.

— Малфой, я же сказал, что думал об аврорате.

— Что насчет вас с Ноттом? — обращаюсь к Забини.

— Перед вами будущий мастер ядов и противоядий.

— Целитель, — Нотт был краток.

— О. Значит, здесь собралась половина от будущей группы по продвинутым зельям, — замечаю.

— Если не вся, — хмыкает Забини.

— Строгий профессор?

— Мягко говоря. Особенно к гриффиндорцам. Что будет с грифом, внаглую садящимся за стол Слизерина, увидим в пятницу. У нас сдвоенное зельеварение, — любезно поясняет Малфой.

— К теме стола. Время обеда, — Забини поднимается с травы, отряхиваясь.

Переговариваясь, мы дошли до Большого зала. Забывшись и уже по привычке сев к змейкам, обращаюсь к Гарри:

— Хуже ведь все равно не будет?

— … — оглядев зал, мне ответили. — Думаю, следующие пару дней тебе лучше оказываться за любым столом, кроме этого.

Остаток дня был проведен в компании Гарри, Гермионы и книг в библиотеке. Возвратившись в спальню к отбою, киваю всем там находившимся и ложусь спать. В эту ночь в моем сне звучит мелодия свирели.

В среду и четверг у первого курса Гриффиндора были уроки совместно с равенкловцами, только в теплицы ходили с барсучатами. Астрономия, проходившая ночью, чары, гербология — в среду. Защита от Темных Искусств, трансфигурация, гербология — в четверг. Последняя должна была быть еще и в понедельник, но профессор Стебль по личным причинам отсутствовала. Астрономия и работы в теплицах длятся по одному академическому часу, остальные предметы сдвоенные. Не самое плохое расписание. На эти дни я перекочевал за стол к Гермионе. Так было удобнее обсуждать прошедшие уроки и интересующие нас заклинания. По вечерам мы втроем почти до отбоя просиживали в библиотеке, делая домашнее задание, читая дополнительный материал, а также начав изучать руны. Для рун пришлось завести отдельный блокнот.

Когда я в пятницу утром пришел в Большой зал, Гарри с Гермионой еще не было. Изучение древних рун без потерь для нервных клеток не обошлось. На завтрак выбрал тосты с конфитюром, достал термос с кофе, с которым теперь не расстаюсь, периодически пополняя запасы на кухне. Уединение мое продлилось недолго.

— Смотри, Фордж, какие люди — и за наш стол!

— И не говори, Дред. Чем же мы удостоились столь…

— …высочайшего внимания приятеля сине-зеленых?

— Расскажу. Но только вам двоим.

— Мы будем также немы…

— …как два свежеподнятых инфери.

— Принято. Для выбранной мной профессии необходимо сдавать ЖАБА по зельям. Для сдачи ЖАБА по зельям надо попасть в продвинутую группу по ним же. Для попадания в продвинутую группу требуется сдать СОВ по зельеварению на Превосходно. Как я слышал, эту оценку могут получить только змейки, или, в крайнем случае, вороны. Поскольку Шляпу мне не удалось уговорить отправить одного несчастного меня к тем или другим, приходится старательно мимикрировать, надеясь на плохое зрение одного конкретного профессора.

Понимающе переглянувшись, эта парочка одинаковых с лица ответили в своей манере:

— Мы здесь уже третий год…

— …и можем с уверенностью утверждать…

— …что среди всех профессоров…

— …стопроцентное зрение конкретно этого…

— …к сожалению…

— …сомнению не подлежит, — докончили они вместе.

— Жаль. Но попытаться стоило. А если серьезно, там учатся друзья детства.

— Предыдущая причина тоже была ничего. Фред Уизли.

— Джордж Уизли.

— Или наоборот.

— Рене Валентайн. Может, все же позавтракаем?

— Разумеется. Слышали, у первого курса сейчас как раз первые в жизни сдвоенные зелья.

— Перед таким требуется время для примирения со своей участью, так что мы откланиваемся.

Рыжие близнецы направились к своим приятелям. Подозреваю, что делиться полученными обо мне сведениями. Вздыхаю. Концентрация новых знакомств за последнюю неделю значительно превышает таковую за последние восемь лет. Госпожа Фортуна, вам весело?

Дождавшись Гарри и махнув Гермионе, отправился с Поттером искать нужный класс. Заняв первую парту крайнего от двери ряда, мы принялись рассматривать кабинет. Атмосфера — то что нужно для безумного ученого. При условии, что он из обычного мира. Для магического стандарты наверняка выше. Хотя… Мои размышления прервал голос преподавателя, открывшего журнал и начавшего называть учеников. На имени Гарри Поттера он задержался чуть дольше. Пока я пытался припомнить, что знал о Северусе Снейпе из книги (ну да, заранее обычно не до того), профессор негромко начал вступительную речь. А мне ведь попадались его статьи. То ли в “Вестнике зельевара”, то ли в “Зельеварении сегодня”. В любом случае, по его тону сразу заметно, что к преподаваемому предмету профессор глубоко небезразличен.

— Мистер Поттер, что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? — как раз при произнесении этой фразы, вспоминаю. Северус Снейп был близким другом Лили Эванс, матери Гарри. Погодите-ка, профессор тоже бывал в турецких гаремах? Или это я неправильно понял и это не язык цветов?

— Эм, ничего, сэр. Но эти компоненты входят в усыпляющее зелье, известное как Напиток Живой Смерти, — Снейп кивает и переводит взгляд на меня.

— Мистер Валентайн, когда я пойду искать лаурит?

— На рассвете, сэр. Роса с его листьев, используемая в том числе для приготовления веритасерума, появляется в это время.

— Зачем мне листья алихоции?

— Вероятно, для поднятия настроения. Являются одним из компонентов Зелья смеха.

— Отличие абиссинской смоковницы от инжира?

— Все то же фиговое дерево. Используется в Эйфорийном эликсире, — такие вот моментальные вопрос-ответ нравились некоторым моим знакомым из разных миров. Особенно экзаменаторам и следователям.

— Что будете делать, если захотите поумнеть?

— Искать яйца руноследа. Используются в зельях для стимуляции умственных способностей. Правда, эффект временный, — наверняка есть более легальные варианты, но мне первым на ум пришел контрабандный товар.

— Буду ли я есть патоку грюмошмеля?

— Будете, если до этого решили съесть листья алихоции, вместо варки из них зелья. Эти листья при употреблении в пищу вызывают истерику, а патока грюмошмеля, в обычном состоянии вызывающая печаль и ипохондрию, в данном случае подействует как противоядие, — а можно воды?

— Гуляя по болоту, с чем я могу спутать лисичку?

— Если принять вперед каких-нибудь галлюциногенных грибов, то с чем угодно. Если избежать этой участи, можно не миновать другой и наткнуться на клюковиш. Этот ядовитый гриб внешне напоминает лисичку. Но, если брать прямую постановку вопроса, думаю, вы — ни с чем. Сэр.

— Садитесь, мистер Валентайн, — и когда я успел встать? Кажется, еще при первом вопросе. Машинально вышло. Точно, в Англии ученики отвечают сидя. Или не сидя? Или это не в Англии? Не помню. Действительно пора искать яйца руноследа. — Почему никто не записывает?

Потом мы варили зелье от фурункулов. Котлы почти всех присутствующих были раскритикованы: мимо нашего с Гарри профессор, бросив взгляд, прошел молча, а Малфой удостоился похвалы. Невилл Лонгботтом, умудрившийся растопить котел соседа и искупаться в зелье, был отправлен в больничное крыло.

После звона колокола, вырвав из блокнота лист, в несколько штрихов набрасываю маркерами рисунок энциана.

— Гарри, оставь это на краю стола профессора. Это важно. Объясню позже. Иначе момент будет упущен, — шепчу, когда две трети группы уже покинуло аудиторию. Дождавшись кивка Поттера и покидав вещи в сумку, выхожу следом. Двумя минутами позже появляется Гарри.

— Ты долго.

— Четыре минуты, Малфой.

— Забини с Ноттом пошли к озеру. Предлагали нам и Валентайну присоединиться.

— Я не против. Рене?

— Мне нужно кое-что сделать. Приду позже. Заодно Гермиону позову, у нее сейчас должны быть зелья. Встретимся у дуба.

Это кое-что было посещение гриффиндорской гостиной. На удивление, они быстро нашлись.

— Фред, Джордж.

— Гляди-ка на него, братец Фордж. Даже не побледнел после посещения старины Снейпа.

— Да, братец Дред. А может, это вовсе и не мистер Валентайн?

— ЖАБА по зельям, — закатываю глаза.

— Пароль принят. Так что от нас хотел первокурсник?

— Попасть в Хогсмид.

Рыжие переглянулись.

— И с какой целью?

— Мне надо ненадолго в Лондон. На кону иллюстрированное издание в параллельном переводе одной книги неволшебников.

— Значит, показать проход в Хогсмид.

— Взамен вам будет должен одну услугу наследник рода Валентайн.

— Видимо, Фордж, ему и правда надо. Ну хорошо. Идем. Только вернуться не забудь.

Из Хогсмида, сняв и убрав мантию, а затем вызвав Динки, перемещаюсь в Лондон. Обойдя три книжных, в четвертом заказав искомое, тем же путем возвращаюсь в Хогвартс и отправляюсь за Гермионой. Где находится гостиная воронов, я примерно представлял.

— В каком случае возраст отца может быть равен возрасту сына?

— Если сын первенец, а под возрастом отца понимается срок отцовства, — вредный ворон отъехал в сторону.

Гермиону я заметил сразу — она спорила с однокурсником на тему зельеварения.

— …нигде не говорится об этом, да и навряд ли антидот к столь сложному зелью был бы так прост в приготовлении.

— Не всегда антидот к яду так же сложен, как и сам яд.

— Не всегда, — согласно тряхнула головой Гермиона, — но пробуждение противоположно сну, а не смерти.

— Ты смешиваешь морфемику с совершенно другой наукой.

— Во-первых, не морфемику, а лексикологию…

— Господа начинающие зельевары, если я разрешу ваше недоумение, вы пойдете обсуждать эту интереснейшую науку к озеру?

— Рене! — Гермиона удивилась. Ну да, я ведь здесь впервые.

— А ты понял, о чем мы?

— Ага. И, в данном случае, Гермиона права. Зелье пробуждения не обладает достаточной концентрацией для нейтрализации Напитка Живой Смерти. Смотри, — достав блокнот, набрасываю схему взаимодействия ингредиентов одного состава с другим. — Требуется более мощный состав.

— Могу я это перерисовать?

— Можешь забрать, — вырываю лист, протягивая собеседнику Гермионы. — Теперь идем к озеру?

— Да, идемте. Терри, ты же с нами?

— А, да, — отвечает, не отрываясь от схемы.

Пятнадцатью минутами позже у озера развернулась масштабная дискуссия на тему нейтрализаторов. Хорошо, без боевых действий. Оказывается, четверо слизеринцев все еще нас ждали с целью обсудить зелья. Обед был благополучно пропущен.

— Будете вступать в клуб зельеварения? — интересуется Забини, когда все уже подустали спорить.

— Куда? Здесь есть такой клуб? — уточняет Гарри. Тоже впервые об этом слышу.

— Конечно. Надо же где-то практиковаться в варке. Там всегда находится кто-нибудь из старшекурсников, готовящихся к ЖАБА по зельям, следят за порядком. — объясняет Малфой.

— Значит, будем, — подытоживаю.

Поделившись впечатлениями от остальных предметов, вспомнили, что все хотят есть, и пошли на ранний ужин. После него мы втроем уже привычно заняли дальний столик библиотеки.

— Так ты расскажешь, что это был за рисунок?

— Минуту, — ищу на полках справочник по цветам и травам, содержащий их достаточно полное описание. — Нашел.

— Вы о чем?

— Понимаешь, Гермиона, — открываю нужную страницу, — сегодня кое-что случилось на зельях. Гарри, прочти.

— Asphodelus, род травянистых луковичных растений из семейства Liliaceae, то есть лилейных...

— Стоп. Какие еще растения относятся к семейству лилейных?

— Ммм… — Гермиона задумалась. — Безвременник, гиацинт, тюльпан, лилия.

— Остановимся на лилии. Какие-нибудь легенды про асфодель?

— Та, где он представлен цветком царства мертвых. К чему ты клонишь? — Гарри хмурится.

— Меня как-то интересовал язык цветов, — интересовал, конечно. От этого зависело мое выживание. Не хотелось, отправив не тот цветок, случайно вызвать недовольство одной из дочерей шейха. Или что похуже. — В нем каждый цветок имеет свое значение. Помимо этого, значение может быть двойным, указывая также на определенного человека.

Поднос с плодами лайма, украшенный цветами лайма и луноцвета, преподнесенный одной из наложниц старшей в гареме, привел к внезапной смерти другой наложницы. Почему? Цветы лайма означают измену, луноцвет указывает на имя виновницы. Айнур, чье имя с турецкого означает свет луны, тогда на следующее утро не проснулась.

— Асфодель на языке цветов — сожаление в превосходной степени, “мои сожаления последуют за тобой до могилы”. Принадлежит к семейству лилейных, куда также относятся лилии. Лилия, Гарри. Полынь переводится как отсутствие. Отсутствие жизни — смерть. Гермиона, вам ведь тоже задавали вопрос о Напитке Живой Смерти, так? Как он звучал? — не просто же так они с Терри Бутом спорили именно на эту тему.

— “Что называют Напитком Живой Смерти”, — что-то такое я и предполагал.

— Догадываешься, каким был единственный вопрос, заданный Гарри профессором Снейпом?

Даю им обоим несколько секунд. Гермиона подносит ладонь ко рту, понимая, что произошло.

— Так что будет, если смешать корень асфоделя с настойкой полыни, Гарри?

— “Я…” — Поттер сбивается и прочищает горло. — “Я глубоко сожалею о смерти Лили”.

На этот раз молчание длилось несколько минут.

— Что бы ты ответил, скажи тебе это профессор напрямую?

— … — Гарри в растерянности проводит по волосам, еще больше их лохматя. — Наверное, поблагодарил бы, — киваю.

— Цветок горечавки или энциана на этом языке означают благодарность, — нахожу его изображение в справочнике.

— Это ведь его ты нарисовал, — скорее утвердительно произносит Гарри, рассматривая цветок.

— Да.

— Спасибо. И за объяснения, и за то, что не дал уйти, не ответив.

— Для этого и нужны друзья, — пожимаю плечами. — Они дополняют.

— Наверное.

Гермиона задумчиво смотрит на меня. Хорошо, что атмосфера к лекциям на тему отсутствия законных представителей у одного гриффиндорца не располагает.

Опять допоздна просидев в библиотеке, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по гостиным. Вернее, Гарри с Гермионой по гостиным, а я поднялся на Астрономическую башню. Оставшиеся неразрешенными вопросы в этой истории о цветах мы решили до времени отложить.

Встретив на башне рассвет, спустился позавтракать на кухню и принялся бродить по пустынному в эти часы Хогвартсу. За тем, куда иду, я не следил, предоставляя выбор маршрута лестницам. Через пару часов я уснул, устроившись на одном из многочисленных подоконников.

— …мистер Валентайн, — даже во сне уже обращаются мистер. — Валентайн.

— А? — осознав, что источник звука находится все же во внешнем мире, пытаюсь слезть с подоконника и чуть не сваливаюсь с него, запутавшись в мантии.

— Доброе утро, — тон говорившего был язвительно-насмешлив, — ночами и в кровати, вижу, вам не спится?

— Почему? — протираю глаза. Первые минуты три после пробуждения мною воспринимаются полусном. — А, да. То есть, нет. Простите, какой был вопрос?

— На моем уроке вчера вместо вас был кто-то под оборотным?

— Оно вроде не слишком сложное по составу и способу приготовления, но варится долго, я пока не пробовал, — уже ответив, понимаю, что вопрос был в другом. Однако мой ответ принимается.

— Значит, все-таки вы.

— Доброе утро, сэр, — здороваюсь, наконец-то спустившись с подоконника.

Профессор выгибает бровь.

— Четыре часа вечера, мистер Валентайн.

— Что? Ох, — Гарри с Гермионой же не сильно переживали о моем отсутствии, так?

— А вы популярны, — а вот сейчас не совсем ясно, что профессор Снейп имеет в виду.

— Эм, сэр, что-то случилось? — у меня сегодня утро непонимания и междометий. Ах да, не утро. Мастер зелий пару мгновений задумчиво меня разглядывает. Возможно, вопрос был задан зря.

— Мистер Малфой у меня трижды интересовался, не видел ли я вас, — пауза. — Дважды это были мистер Забини с мистером Ноттом и единожды мистер Поттер. Мисс Грейнджер спрашивала, не назначал ли я вам сегодня отработку, — у этих детей по четыре жизни, что ли? Скоординированность действий хромает на обе ноги. На секунду прикрываю глаза.

— Прошу прощения за доставленное беспокойство. Отработка? А то первая неделя подходит к концу, а я еще не успел там побывать, — последнюю фразу я пробормотал про себя.

— Изначально она не была запланирована, но раз уж вы мне сегодня попались на глаза и проситесь сами. Скоро как раз начнется сезонная простуда. В понедельник, в семь. Не опаздывайте, — уже уходя, профессор обернулся. — И найдите, наконец, своих друзей. Желательно до того, как они предложат мне присоединиться к вашим поискам.

Мантия зельевара уже скрылась за поворотом, а я все пытался осмыслить произошедшее. Мне показалось, или сегодняшний профессор зелий в самом деле спокойнее вчерашнего? Это ведь не может быть только из-за рисунка-ответа? Или может? Хотелось бы мне знать, что способно поднять настроение этому человеку.

Собственно, с чего мне вздумалось гулять утром по замку? Причина на первый взгляд может показаться забавной. Отсутствие тюрбана у одного профессора. Стоило обращать чуть большее внимание на стол преподавателей. Уроки Квирелл вел если не превосходно, то выше ожидаемого точно. И еще. Никаких запретных коридоров и этажей не было. Только лес. Мне требовалось время, чтобы обдумать, что это значит. Перед моим влипанием сюда, было предупреждение об опасности после задания попасть в одну из множественных вариаций этого мира. Но чем является мир, в котором я нахожусь сейчас? Тоже вариацией или так подействовал пресловутый эффект бабочки? С другой стороны, можно было догадаться — кто бы меня пустил менять изначальную реальность мира, имеющего множество вероятностей.

Как и ожидалось, достававшие профессора зелий первокурсники нашлись в библиотеке.

— Нашли кого спрашивать о моем предполагаемом местонахождении.

— Кого? — это Гарри с Гермионой спросили хором.

— Профессора Снейпа.

Они дружно решили, что, раз я пропал на следующий день после зельеварения, значит, это может быть связано. И просто спросили профессора. Каждый по отдельности. Не предполагая, что остальные сделают то же. Только Забини с Ноттом пошли вдвоем. Малфой спрашивал трижды на правах крестника. Перед этим был опрошен Невилл Лонгботтом, подтвердивший, что в гриффиндорской башне меня нет. Потом они еще часа полтора ходили по Хогвартсу. Единственный, кто в этом бедламе не участвовал — Терри Бут, аргументировав “сам потерялся — сам и найдется”.

— Так где ты все-таки был?

— Понимаешь, Малфой. Я сегодня встал еще до рассвета, погулял по Хогвартсу, а потом уснул на одном из подоконников.

— Издеваешься?

— Нет.

— ...

— Почувствуйте себя отомщенными. Профессор меня разбудил, чтобы назначить отработку.

— Из-за чего? — уточнила Гермиона.

— Видимо, по вашим многочисленным просьбам.

Вечер мы провели в одном из заброшенных классов, практикуясь в заклинаниях. Посещение клуба зельеварения, запланированное на сегодня, было отложено до завтра.

Клуб зельеварения находился на третьем этаже и занимал несколько смежных комнат. Руководителем клуба оказался шестикурсник Хаффлпаффа.

— А меня вот Шляпа к барсукам не пустила, — нашел, кому еще на это пожаловаться.

Старшекурсник усмехнулся, проверяя только что внесенные им в список клуба имена. Поскольку рядом указывается факультет, вычислить единственного из нашей шайки грифа было несложно.

— Валентайн, да? Могу устроить короткую экскурсию по гостиной Хаффлпаффа. А, забыл представиться. Альберт Баскервиль. Рад приветствовать новых членов клуба. Ознакомиться с правилами можно там, — нам указывают на прикрепленный справа от входа пергамент. — Ладно, мне сейчас надо идти. Вам повезло застать руководителя клуба в клубе, — на этой ноте знакомство было завершено.

Минут двадцать мы потратили на осмотр помещений. Несмотря на то, что Малфой говорил, что кто-то из старшекурсников всегда здесь и следит за порядком, это было не совсем так. Оно и понятно. Выходные после первой учебной недели — какой уж тут порядок.

Планировка мне понравилась. Дальняя комната являлась чем-то вроде оранжереи. Видимо, теплиц мадам Стебль зельеварам было недостаточно. Три комнаты отводились под варку зелий, шкафы с необходимым оборудованием и ингредиентами стояли вдоль стен. В противоположной от оранжереи стороне была кладовка. Еще здесь наличествовала зона отдыха, в которую и попадал вошедший. Отсюда одна из дверей вела к комнатам для варки, а другая, вероятнее всего, в кабинет Альберта (дверь не открывалась). Нужную температуру в помещениях поддерживали руны, с любопытством рассмотренные Гарри, Гермионой и мной.

Система безопасности клуба была проста. Попасть внутрь мог только внесенный в список или преподаватели, привести кого-то постороннего — руководитель клуба или его заместитель. Как мы вошли впервые? Постучали.

Просмотрев доступные ингредиенты, разбились на группы по одному-двое и старательно потратили половину от оставшегося выходного на булькающие котлы. Перед уходом заглянул в список участников клуба — сорок девять человек, половина из которых — змейки.

Уставшие слизеринцы уползли в подземелья. Даже Малфой, стремившийся проводить время с Поттером. Бут тоже направился к себе. Мы втроем пошли к озеру. Забини уже успел пройтись на эту тему: “у всех гостиные как гостиные, а у этих — дуб”.

Я разлегся на траве, а Гермиона с Гарри сели, прислонившись к дереву.

— Мама прислала печенье, — достает из сумки коробку Гермиона.

— Домашнее печенье миссис Грейнджер — то, чего так не хватает Хогвартсу! — радуюсь я.

— Полностью поддерживаю, — соглашается еще один сладкоежка из нашей компании. — Как мистер и миссис Грейнджеры?

— Хорошо. Они рады, что мы продолжаем общаться несмотря на попадание в разные факультеты.

— Попробовали бы подданные посметь не ответить своей королеве, — говорю, докончив жевать печеньку. Гермиона возводит глаза к небу, а потом становится серьезной.

— Я до сих пор переживаю и не могу понять. Может, у живущих в магическом мире просто другой менталитет? Хотя, я неправильно выразилась. Менталитет здесь действительно другой, но я скорее про ммм... Знаю, ты избегаешь этой темы. Но в обычном мире самостоятельное проживание даже подростка, не говоря уже о ребенке, невозможно.

— У меня был эльф. И, как видишь, мое развитие соответствует возрасту.

— Я бы сказала, интеллектуально даже опережает. Но я не о том, — Гермиона хмурится.

— А о недополученной, по-твоему, заботе? — беру еще печенья.

— Да. Об этом.

— Я помню себя с трех. И такую лиричную чушь говорю в первый и, надеюсь, последний раз. Одного года родительской любви может хватить на целую вечность.

— Разве?

— Да. Мне — да.

Гарри, все это время молчавший, произносит, смотря в сторону:

— Гермиона, оставь. Ты никак не можешь это изменить. И я не вижу в нашем окружении взрослых, кому бы мог довериться Рене. Да и я тоже.

— Знаменитый вопрос доверия, — киваю. И нагло перевожу тему. — Хотя мне ближе высказывание одного человека, никогда не бывшего писателем, но история жизни которого описана каким-то автором. Как же там, — перевожу задумчивый взгляд на крону дуба, вспоминая. — “Я не то чтобы вам доверяю. И не то чтобы не доверяю совсем. Я понимаю, что вы человек”.⁽¹⁾

— Мне нравится о человеческих отношениях вот это, — принимает оливковую ветвь Гермиона. — “Не ходите в темные воды, не исследуйте подводные глубины, кто знает, есть ли второе дно у Марианской впадины”.⁽²⁾

— Я бы сказал “...кто знает, что таит в себе второе дно Марианской впадины”. Без сомнений, оно есть.

— А доказательства?

— Отстань, Гермиона. На каникулах поищу книгу. Летних каникулах. Если вспомню.

— “Так погибают замыслы с размахом,

В начале обещавшие успех,

От долгих отлагательств”,⁽³⁾ — завершает обмен цитатами Поттер.

* * *

— И что это было? Разве мы не договорились?

— П-понимаете…

— У вас есть время убраться из города до утра. Я ничего не буду делать. Но я не отвечаю за того человека, кого вы так необдуманно разукрасили кровоподтеками, пока он был связан.

Я опять сидел на Астрономической башне, тренируя окклюменцию. Не все шло гладко. Иногда я вот так застревал в собственной голове. Забавно. Эти мои воспоминания согласно специальным возможностям путешественника этого мира не мог увидеть ни один легилимент, но, как недоокклюменту, мне приходилось с ними что-то делать. В основном, я представлял их камушками и закидывал подальше в речку. Правда, глубина пока не превышала полутора метров. Сознание, в попытке его структурировать, принимало то вид библиотеки причудливой формы, то берега у реки. Вариант с “очистите сознание” мне не подходил, выглядя слишком подозрительно, поэтому я бы предпочел дать забраться ко мне в голову, дав желающему просмотреть отобранные мной незначительные моменты здешней жизни. Окклюменцию, конечно, я мог бы начать изучать и раньше, в конце концов, сознание у меня взрослого. Но. Случись что — в Хогвартсе есть два профессиональных легилимента, что немного, но уменьшает опасность моих экспериментов с разумом. В качестве оправдания моей самонадеянности годится.

Картинки тем временем продолжали сменять друг друга, показывая события давнего прошлого. Отвлекшись от своих мыслей, я наконец обратил внимание на происходящее. Я стоял около какого-то амбара, а мой собеседник находился на его крыше.

— Значит, это ты зачем-то помог мне. Дважды, — вообще-то, раз двадцать, но тебе об этом знать необязательно.

— Впервые вас вижу.

— Лично — возможно.

— Я опаздываю на встречу.

— Не опаздываешь. Тот человек уже мертв.

— …

— Оставаться пацифистом, являясь сыном босса мафии?

Ааа… это то задание со специальным условием “предатель среди предавших”. Предыдущий босс был убит нынешним. Со мной сейчас разговаривает детектив, который нужен мне живым для уничтожения мафии. Ну ладно, хотя бы ослабления ее влияния.

— Я лишь седьмой. И от любовницы.

— Сказал хакер, взломавший двенадцать государственных систем безопасности, — откуда такие точные данные?

— …

— Да ты даже мясо не ешь, — эм, знаешь, обычно идут по нарастающей. От менее значимого аргумента к более весомому, а не наоборот. Или в его глазах это именно в таком порядке и располагается?

— Рад бы с вами поболтать, но, — смотрю на часы, — мне все же надо идти, — около меня останавливается машина.

— Это не последняя наша встреча, — доносится с крыши. Конечно, нет. Ты ведь обязательно в скором времени куда-нибудь снова влипнешь. Молча хлопаю дверцей.

— Поехали, — командую водителю, открывая ноутбук. Не мешало бы проверить, откуда у одного детектива столь подробная информация обо мне.

На этом воспоминание прерывалось. Пока меня не закинуло в следующее, с силой ударяюсь затылком о камень, пытаясь выйти из глубин собственного сознания. Ценой тупой боли в затылке, у меня это получается. Что-то голова немного кружится. Останусь-ка я любоваться на звезды, спуститься с башни я сейчас не смогу.

Схема клуба зельеварения https://ibb.co/k4YZRmh

Рене в мире из воспоминаний https://ibb.co/nLnSk9d

1) Майкл Финкель, “Я ем тишину ложками”.

Вернуться к тексту

2) Не существует.

Вернуться к тексту

3) Шекспир, “Гамлет”.

Вернуться к тексту

Идя в понедельник утром в спальню Гриффиндора за учебниками, вижу впереди знакомую фигуру. Та же прямая спина, темные волосы, походка. Быть не может. Что в Хогвартсе делает детектив из другого мира?

— Ты что здесь делаешь? — дублирую вопрос вслух.

— Прошу прощения? — старшекурсник оборачивается, и наваждение проходит. Лицо совершенно другое. Как и манера речи. Идиот с сотрясением.

— Кажется, я обознался, — неловко улыбаюсь.

— ...

Я уже продолжил свой путь, когда мне донеслось вслед:

— Не стоит разгуливать по школе с волосами цвета крови, — что? Дотрагиваюсь до затылка. На руке остаются бордовые разводы.

— Я как раз направлялся в душевую, — не дожидаясь ответа, прибавляю шаг и сворачиваю в тайный ход.

Оказавшись в ванной комнате, стараюсь осторожно отмыть холодной водой запекшуюся кровь. Осторожно не получается, обливаю мантию. Пометка: выучить высушивающее. Пока я переодевался, проснулся однокурсник.

— Бодрое утро.

На меня посмотрели удивленно.

— Первый раз вижу тебя утром в комнате.

— Я рано встаю.

— И поздно возвращаешься. Братья говорили, у тебя друзья попали в другие факультеты.

Я не помнил имен большей части своих однокурсников. Но, судя по волосам и наличию братьев…

— Ты Уизли?

— Да. Рон.

— Рене.

— Знаю. Ты хорошо отвечал на зельеварении.

— Вопросы были не слишком сложные, — для читающего справочник с пяти лет.

— Да ну?

— Ну да. Ладно. Я в Большой зал, — махнув рукой, покидаю спальню.

Вскоре присоединяюсь к Гарри за завтраком. Забини с Ноттом появляются несколькими минутами позже.

— Драко не добудишься.

— В прошлый раз помогло Aquamenti, — советует Гарри, беря тост.

— Ты-то сразу ушел, а нам с Тео пришлось выслушивать его вопли, пока мы собирались. Так что, провалив миссию “разбуди одного блондинистого наследника рода Малфой”, мы возложили ее на Крэбба и Гойла. Надеюсь, они не опоздают на трансфигурацию.

— Хмм... Есть идея. Только реализация займет пару дней и мне потребуется ваше содействие. И ни слова Малфою.

— По рукам, Валентайн, — обрадовался Забини, даже не подумав спросить, куда именно на этот раз отправилась погулять моя фантазия.

После гербологии, бывшей последним уроком на сегодня, мы втроем опять сидели у дуба. Я занимался фигурной вырезкой по дереву, Гарри с Гермионой обсуждали прошедшие чары.

— Что ты пытаешься сделать? — обратила внимание Гермиона.

— Будильник для Малфоя.

— Это не похоже.

— Неклассический будильник, — уточняю. — Птицу. Дятла. Закрепить на держателе для балдахина где-нибудь повыше. Вырежу пару нужных рун, добавлю одно заклинание, и будет стучать.

— Неплохо получается, — оценил Гарри.

— Ага. Кстати, Гермиона, ты знаешь высушивающее заклинание?

— Да, выучила на прошлой неделе. Произнести Fumo и сделать такое движение палочкой, — мы с Гарри несколько раз повторили.

— Aquamenti, — направляя на себя. — Fumo. Aquamenti, — теперь на Гарри.

— Fumo, — произносит Поттер. — Aquamenti, — на меня. Я уворачиваюсь.

— Все-все. Я сегодня уже дважды побыл мокрым.

— Для высушивания волос используется Conarus, — взмах палочкой на мокрые волосы Гарри.

— Я так понимаю, Fumo было выучено в поисках Conarus, — замечаю Гермионе, повторяя движение.

— Оно удобно, только после него волосы пушатся. Теперь надо найти приглаживающее заклинание.

— Теперь нам надо на ужин, а после — Рене на отработку, — поправляет Гарри.

Без двух минут семь я стоял напротив кабинета зельевара. Стучусь.

— Входите уже, мистер Валентайн.

— Добрый вечер, сэр.

— Рецепт требуемого зелья на доске. В расчете на четыре котла, — взмах рукой в сторону котлов с кипящей на медленном огне основой, — вам нужно нарезать корень мандрагоры и корень имбиря. Затем натереть рог двурога.

Бодроперцовое? Только рецепт немного отличается от известного мне. Личная разработка? Устраиваюсь за партой, принявшись нарезать корень имбиря. Профессор продолжает проверку эссе, прерванную моим появлением. Так, в отличие от корня имбиря, нарезаемого кружками, для корня мандрагоры эффективнее нарезка кубиками. Профессор изредка отвлекался на помешивание и добавление необходимых ингредиентов. Когда две трети парты занимает нарезанное, принимаюсь за натирание рога двурога. Раздается стук в дверь.

— Профессор Снейп, вас просил позвать директор, — заглядывает слизеринец курса с четвертого.

— Директор в своем кабинете?

— Направлялся туда.

— Свободны, мистер Клерман, — дверь закрывается.

Профессор ставит оценку на лежащее перед ним эссе, бросает взгляд на котлы.

— Закончите и можете идти, — сказав это, зельевар покидает кабинет.

Два помешивания по часовой, дать настояться полчаса, закончить тереть рог двурога, добавить по четыре сушеных жала брюховертки в каждый котел. Спустя еще двадцать минут засыпаю в котлы нарезанные кубики корня мандрагоры. Выждав семь минут, три раза помешиваю против часовой и добавляю нарезанный корень имбиря. Еще через полчаса в котлы отправляется порошок рога двурога. Почти полночь. Профессор все еще что-то обсуждает с директором? Или ему пришлось отлучиться из Хогвартса? До добавления сока мурлокомля час. Бодроперцовое зелье не то чтобы сложно, просто надо следить за временем. Я уже варил его раньше. Вариант профессора сокращает время варки на два с половиной часа. Достаю блокнот, переписывая рецепт с доски. Составляю схемы взаимодействия ингредиентов в модифицированном составе и в общеиспользуемом. Сравниваю. А вот это с чем реагирует? ...за счет пары дополнительных помешиваний повысилась концентрация... Хм. Настойка крапивы... Добавляю сок мурлокомля. Все. Гашу огонь. Через шесть часов, когда зелье настоится, помешать трижды по часовой. Я устал. Ночь без сна, и в течение дня было не до того. Можно отдохнуть. Главное, не проспать момент, когда зелье... Я уснул, устроившись на стоявшем в кабинете диванчике.

— У вас есть привычка спать в неподходящих для этого местах, — произносит мастер зелий, когда я, проснувшись на следующее утро, сажусь на диване. Профессор только вернулся?

— А, сэр, там оставалось помешать...

— Уже, мистер Валентайн. Когда я сказал вам закончить и идти, подразумевалась нарезка ингредиентов.

— Да? — погодите. — Но зелье наполовину уже было готово. Это ведь перевод ингредиентов и затраченное время.

— Вызов директора в конце дня зачастую именно это и подразумевает, — произносит профессор Снейп про себя, повторно (при мне повторно, сколько раз до — не знаю) проверяя получившееся зелье. — Вы варили Бодроперцовое раньше?

— Да, только по другому рецепту.

Я тоже посмотрел на котлы. Цвет нужный, странных запахов нет, консистенция соответствующая.

— Мистер Валентайн, — начал профессор почти ледяным тоном.

— Да, сэр?

— Я надеюсь, вы понимаете, что профессора не имеют права назначать отработку, длящуюся двенадцать часов подряд. Как и оставлять учеников на ночь в своих кабинетах, классах или покоях, — продолжение было для меня неожиданным. — Вы вправе это саботировать и отправить жалобу директору, попечительскому совету Хогвартса или лично председателю. На данный момент это место занимает Люциус Малфой. И, разумеется, в первую очередь вы должны написать родителям, — от такой отповеди я растерялся.

— Профессор, подождите. Это я понимаю, — осторожно подбираю слова. — Но тут нарушение с моей стороны. Самовольно остаться в кабинете преподавателя в неположенное время. Что за это грозит?

— И сколько мне с вас снять баллов за нахождение вне гостиной после отбоя и оккупацию моего кабинета? — я представил, сколько баллов может потерять Гриффиндор. А рубинов в часах после первой учебной недели не так чтобы много.

— Может, отработка? Сэр.

— До конца недели. За торговлю с преподавателем. Еще раз подобное ночное времяпрепровождение с вашей стороны повторится, вы вылетите из Хогвартса. Я ясно выразился?

— Более чем, сэр.

— Идите, мистер Валентайн, — я покидаю кабинет профессора, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Направляясь в Большой зал, я размышлял о том, что, заранее зная о возможных последствиях, я навряд ли бы бросил хорошо начатое зелье. Тем более, когда есть шанс проверить модифицированный вариант. Смесь любопытства с глупостью или бесстрашия с заинтересованностью? Тот же диагноз. К красно-золотым просто так не распределяют. Сажусь рядом с Поттером.

— Привет, Рене. После сегодняшних полетов мы с Гермионой хотим пойти в библиотеку, а потом — в клуб. Ты как, с нами?

— До библиотеки. Потом отработка. До конца недели, — добавляю в рисовую кашу немного меда и наливаю кофе.

— Что на этот раз?

— Ммм… — отпиваю из чашки. — Отработка как лекарство от наглости.

— Профессор думает, что поможет?

— Смешно тебе. А у меня всю неделю будут романтичные вечера в темных подземельях. Хотя кому я это говорю.

На истории магии Поттер отвлекал Малфоя разговорами, а я заканчивал вырезать руны. Следующим уроком нам поставили полеты на метлах, на которых Невилл Лонгботтом упал с этой самой метлы. Я запомнил его имя из-за взорвавшегося котла. У него что-то выпало из мантии. Напоминалка? Надо будет зайти в Больничное крыло.

Летать мне понравилось. Чувство полета, ветер в ушах, развевающаяся за спиной мантия. Поттер с Малфоем заложили пару крутых виражей и были отчитаны мадам Трюк, меня не заметили. Мы с Забини и Ноттом пришли в библиотеку чуть раньше, а двое летунов сначала решили зайти в свою гостиную.

— Забини, — передаю птицу. — Прикрепить к держателю балдахина. Активируется произнесением Excitare ac cantare.

— Проснись и пой? А деактивация Tace et dormi?⁽¹⁾ — отрывается от книги Нотт.

— Именно. Или спустя девять минут прекращает сам.

Вскоре подошли Гермиона с Бутом и Поттер с Малфоем. Точно. Больничное крыло.

— Среди четверки мушкетеров я сегодня побуду Портосом⁽²⁾. Он же барон дю Валлон де Брасье де Пьерфон. Гарри с Гермионой расшифруют, — отмахиваюсь от вопросов, собираю вещи и покидаю уже наше место.

Завернув по дороге на кухню — на ужин я не успевал, а еще захватить бутербродов для одного пострадавшего, после недолгих плутаний я попадаю во владения мадам Помфри.

— Лонгботтом, ты как?

— Можно Невилл. Нормально.

— Это все слизеринцы с их пофамильным обращением, — закатываю глаза. — Тогда Рене. Кажется, это твое, — кладу напоминалку на прикроватный столик. — Когда выпустят?

— Мадам Помфри сказала, что не раньше, чем часа через четыре.

— Значит, ужин ты пропускаешь. Захватил с кухни, — бутерброды ложатся рядом с напоминалкой. — Ладушки. Мне надо на отработку.

— А, подожди, — оборачиваюсь. — Спасибо за это, — неопределенный жест в сторону лежащего на тумбочке. Киваю в ответ и покидаю Больничное крыло.

Начался день кабинетом декана змеек, заканчивается в кабинете декана змеек. Вот что значит, круг цикличен. Не успеваю постучаться, как слышится из-за двери:

— Входите, мистер Валентайн.

Зайдя, с подозрением оглядываюсь на дверь: что за чары на ней наложены?

— Вижу, вам не терпится приступить к отработке? — поднимает бровь профессор. Ну да, время только половина седьмого.

— Так точно, сэр, — зельевар дергает уголком губ.

— Задание то же. Приступайте.

Закончив с нарезкой корня мандрагоры, решаю задать интересующий меня вопрос:

— Сэр, — профессор поднимает голову от пергамента, — модификация Бодроперцового — ваша разработка?

— С какой целью спрашиваете?

— Я не понял один момент, когда вчера готовил зелье.

— Всего один? Моя.

— Да. Зачем требуется трижды помешать против часовой перед добавлением корня имбиря? Разве концентрация зелья не снизится?

— Снизится, — кивает профессор, — но так эффективнее при последующем использовании рога двурога и сока мурлокомля.

На обдумывание у меня уходит десять секунд.

— Последнее помешивание происходит перед добавлением корня имбиря, — рассуждаю вслух. — Последние два ингредиента помешиваний не требуют. Значит, они на протяжении шести часов взаимодействуют в основном друг с другом, и в гораздо меньшей степени — с добавленными ранее, и уже потом, когда зелье настоится, требуется его помешать. То есть этот рецепт не только сокращает время варки, но и повышает эффективность. Я бы сказал, что вы гений, не будь это и так понятно, — мастер зелий неопределенно хмыкает на мои выводы.

— Удивлен, что вы поняли, — удивленным профессор не выглядел. — Вас ждет рог двурога.

1) Замолчи/заткнись и спи.

Вернуться к тексту

2) Намек на путешествие мушкетеров за подвесками, в котором Портосу пришлось отстать первым.

Вернуться к тексту

Сегодня 31 октября 1991 года. Начал бы я, если бы вел дневник. Но надолго меня обычно не хватает, и, несколько раз забросив вновь начатый дневник, я отказался от идеи вести запись происходящим со мной событиям, оставив только блокноты с заметками. В Хогвартсе все спокойно. Конечно, в той степени, в которой может быть спокойно в магической школе-интернате, чьи обитатели поголовно ходят с оружием массового поражения.

Профессор Снейп мне больше не угрожал отчислением, а я не ночевал в его кабинете-классе-покоях. На предпоследней отработке, бывшей в четверг, декан змеек уточнил, какие составы и какой сложности я уже варил и с кем. Пришлось сдать Гарри и Гермиону, а также говорить о родителях, разбиравшихся в зельях. Впрочем, последнее как раз правда. Им это полагалось по профессии (каждому по своей). На следующий пятничный урок зелий нам троим дали варить состав, время варки которого — три с половиной часа. Прошли сдвоенные зелья у львов и змеек, потом сдвоенные же у воронов и барсуков, а наше зелье только докипало. Впрочем, мы не жаловались. У нас наконец-то появился кто-то, кто бы мог нам объяснить, как и что. Прежде нам приходилось до этого доходить самим методом проб и ошибок.

Гермиона нашла заклинание для трансфигурации золотой цепи, а у меня появилось кое-какое дополнение к замыслу. Как итог, уже две недели на дубе красуется золотая цепь, на внутренней стороне звеньев которой золотой же краской аккуратно выписаны руны. Я их выводил и накладывал необходимые заклинания почти месяц! Все ради того, чтобы под кроной дуба был вечный клочок лета. При этом, если не войти непосредственно в саму зону заклинания, создается иллюзия смены погодных условий. Принцип поддерживающих температуру рун был позаимствован у похожих в клубе зельеварения, погодные пришлось искать самому. Профессор Флитвик, к которому я подходил с уточняющими вопросами, сказал, что поставит зачет за первый курс автоматом, если наложенные чары переживут Рождество. Он также добавил: “Ах, так ваш отец — мастер артефакторики, рад бы был с ним познакомиться. Думаю, через десяток-другой лет вы достигнете того же звания”. На этом мне пришлось ретироваться, пока меня не попросили передать письмо несуществующему человеку. На дуб мы наложили еще и отвлекающие чары, окончательно присвоив его.

День рождения Гермионы, бывший 19 сентября, был отпразднован нами вчетвером: наша тройка и Терри Бут. Гермиона получила-таки свое “Лукоморье” в составе поэмы, оформленной книгой с иллюстрациями. А неделю назад сказала мне придумать что-нибудь еще. Ей не хватает кота и сказок. Гарри, периодически исполняющий роль мудрого советника ее величества Гермионы, дал мне пять лет на “недостающих кота и сказки. Ладно, вместо сказок принимаются стихи”. Но чтобы к выпускному пятого курса все было готово.

В конце сентября мы принялись за изучение арифмантики, оказавшейся много проще рун. Забини, смотря на нас, говорил что-то о повернутых на учебе настолько, что “даже Шляпа сочла более безопасным распределить вас на разные факультеты”. Сам он при этом сидел с Ноттом за библиотечным столиком, отстоявшем недалеко от нашего и читал книгу с обманной обложкой. Подозреваю, какие-нибудь фамильные мемуары. С описанием многочисленных использованных и изобретенных лично членами семьи Забини хитропакостных ядов и способов избавления от таких же, подсыпанных конкурентами. Хотя, возможно, он заинтересовался мемуарами семейства Борджиа. Это называется рассуждать непредвзято. Нотт предпочитал целительские справочники и… заинтересовался маггловской классикой. По крайней мере, “Трех мушкетеров” он прочел в оригинале. Что он там читает еще, мне достоверно неизвестно. Малфой тоже заинтересовался “Мушкетерами” и выпросил экземпляр Нотта. На протяжении нескольких недель, закончив домашнее задание, он садился к нам читать за библиотечный стол, чтобы уточнять непонятные моменты. Предварительно заколдовав обложку, конечно. Пару дней назад Малфой как раз дочитал и бурно высказывал свое мнение о любви автора к драматичным концовкам. Терри Бут с Гермионой на это время сбежали за соседний столик.

Еще кое-что. Во время повторной вылазки в Лондон, состоявшейся ради получения заказанной мной для Гермионы книги, на обратном пути я наткнулся на музыкальный магазин. Хм. Что-нибудь небольшое. Скрипка. На свирели не смогу. Не хочу слишком часто вспоминать Адриана и Эвелину. Правда, за последующие полтора месяца к инструменту я так и не притронулся.

Сегодня вечером мы с Гарри планировали избежать праздничного пира и сделать то, традицию чего заложили четыре года назад. Посещение кладбища Годриковой впадины.

— Гермиона, прикроешь нас? Перед остальными слизеринцами тоже, — ероша волосы, спрашивает Гарри.

— Конечно. Только возвращайтесь, по возможности, не попадаясь.

— Спасибо, Гермиона.

— Следуя высочайшему указу, мудрец и шут обещают постараться вернуться без потерь и без последующих семи лет отработок, — киваю.

В начале седьмого мы покидаем Хогвартс. На улице начинают сгущаться сумерки. Динки переносит нас в поместье Валентайнов, где мы заходим в оранжерею.

— Они такие яркие. Наверное, именно такими были волосы мамы, — задумчиво произносит Гарри, разглядывая бархатцы. — Могу я…

— Мы ведь здесь именно для этого.

— Спасибо.

— Не благодари так часто.

Гарри осторожно срезает бархатцы, я выбираю подснежники. Затем Динки перемещает нас в Годрикову впадину. Мы неторопливо идем по дороге. Солнце уже почти зашло. Вместе доходим до могил Поттеров. Гарри кладет цветы. Выждав минуту, я делаю то же. Оставляю Гарри на Динки, а сам иду бродить среди могил.

Этот день можно считать днем памяти и моих здешних родителей. Погибли они в начале весны, а родились сегодня. 31 октября и 1 ноября с разницей в пять лет. “Ты старше меня на пять лет, я тебя — на один день”, — шутила мама. Это был двойной праздник. Поэтому и двойную утрату я отмечаю в эту ночь. Хоронили чету Валентайнов в закрытых гробах. На другом материке.

Возвращаюсь. Предлагаю Гарри платок. Берет в кои-то веки молча.

— Рене, скажи.

— Что ты хочешь услышать?

— Значение бархатцев на языке цветов.

— Нежная любовь. Привязанность, — поднимаю голову. На небе ярко сияют звезды. — Печаль.

Поттер тоже смотрит вверх.

— Наверное, пора в Хогвартс. Гермиона будет волноваться.

— Пойдем.

Выйдя за ограду кладбища, мы переносимся с Динки. Вернулись мы до отбоя. Подойдя к спуску в подземелья, Гарри оборачивается.

— А подснежники? Что означают они?

— Утешение и надежду.

— … — Поттер чуть улыбается. — Жаль, сейчас у меня нет даже рисунка энциана.

— Принимается. Все, тихой ночи. Завтра зелья.

— До завтра.

Махнув на прощание, исчезаю за поворотом. В какую из башен пойти? В башню Гриффиндора или Астрономическую? Решают за меня.

— Мистер Валентайн.

— Доброй ночи, сэр.

— Две минуты одиннадцатого, — смотрю на время. Да ладно. — Сможете работать с зельем в шесть утра?

— Да, сэр.

— Тогда отработка завтра в шесть утра. Начнете работу, позже к вам присоединятся мистер Поттер с мисс Грейнджер.

— Хорошо, профессор.

— Не слишком открыто радуйтесь, мистер Валентайн. Увижу признаки отсутствия сна ночью — этим вы не отделаетесь.

— Так точно, сэр.

Декан Слизерина продолжает свой путь (в сторону выхода из Хогвартса?), я иду в башню Гриффиндора.

* * *

Субботним днем мы устроились у дуба. Печенье, бутерброды, чай, кофе. Здесь было тепло и лето, и все решили забыть, что на дворе начало ноября. Шарфы были размотаны, а теплые мантии сняты.

— Сегодня — никакой библиотеки, — категорично заявляет Малфой.

— Сегодня — никакой, — подтверждает Гермиона.

— Раз таково решение принца и самой королевы, мы просто обязаны подчиниться, — соглашаюсь.

— Это точно Валентайн? — с сомнением произносит Забини.

— У него временная аллергическая реакция на руны, — поясняет Гарри, указывая на цепь.

— Он из-за своего проекта после первого посещения клуба больше там не объявлялся, хотя мы с Гарри в клубе часто.

— Завтра зайду, — закатываю глаза.

— Бут, Тео, да отстаньте вы наконец от цепи. Насмотритесь еще, — ругается Забини.

— Грейнджер говорила, что должны быть еще какие-то сказки? — тянет Малфой.

— И кот, — смеется Гарри.

— Слышал, твои родители много путешествуют. Может, расскажешь что-нибудь? — рядом садится Бут.

— Валентайн вместо кота, — замечает Нотт, также устраиваясь на траве.

Гарри и Гермиона собираются вмешаться, но я им отрицательно чуть качаю головой.

— Хорошо, но кое-чего не хватает. Кот-то ученый, — трансфигурирую из веточки очки с простыми стеклами. — Слушайте, слушайте, жители дубового королевства, и не говорите, что не слышали. Эту историю поведал один древний старик, живший или все еще живущий где-то на севере, среди вечных снегов и ледяных гор.

— Давным-давно этими землями правил эльфийский принц. Мало кому это известно и по сей день, но принц этот был полукровкой… — на самом деле, это было моим очередным заданием. А этот ненормальный ледяной эльф чуть не испортил мой безупречный послужной список. Видите ли, он не желал жертвовать человеком (мной, то есть), чтобы обеспечить безопасный уход всем эльфам на отдельный материк. Материк этот отделяли ледяные горы и океан. Человек, в отличие от ледяного эльфа, навряд ли смог бы пережить этот переход, а пережив, не смог бы переплыть бескрайний океан, ожидавший его впереди. Этим же хватило сил после перехода соорудить из имеющейся здесь немногочисленной растительности корабль, как я узнал уже постфактум от госпожи Фортуны. Дойти до конца у меня не вышло, но я успел указать им тропу.

— А как об этом стало известно, если единственный человек, являвшийся их проводником, умер? — интересуется Малфой.

— Старик сказал, что знал того человека. Видимо, прежде отправления проводник эльфов рассказал старику о готовящемся походе, — делает выводы внимательно слушавшая Гермиона.

— Сколько же ему тогда лет? — хмурится Нотт.

— Может, это был Фламель? — предполагает Забини.

— Не думаю, что Фламель бы стал коротать свой век среди вечных снегов. Скорее, это кто-то подобный, но проживший всю жизнь на севере, — рассуждает Гарри.

— Почему бы не узнать у Валентайна? — кивает на меня Бут.

— Мне это тоже доподлинно неизвестно. Зато я точно знаю, что вон то печенье — лучшее из предложенного, — странно, что никто из них не подверг сомнению эту историю.

Некоторое время занимает перекус и распитие чая с кофе.

— Что вы вчера втроем варили на зельях?

— Не яд, Забини. Рябиновый отвар.

— Время варки отвара составляет шесть часов, — указывает на мою наглою ложь Нотт.

— Рене начал в шесть утра. В качестве отработки, — раскрывает секреты производства Гарри.

— Я с десяти летом занимаюсь зельями с крестным. Как у вас получается?

— Ну… Мы — с семи. И не только летом, — поясняет Гермиона. Не уточняя, что некоторые с пяти. Никому из нас не хотелось, чтобы об этом стало известно декану змеек. — Кстати. Гарри, Рене. Завтра вечером надо будет потренироваться в ЗОТИ.

— И снова об учебе, — вздыхает Малфой.

— Все рано или поздно, так или иначе, возвращается на круги своя, — беру еще печенья.

— Точно, Валентайн, дятел — твоих рук дело?

— Долго же до него доходило, — бормочет Забини.

— Похоже, мне опять приходится покидать вас первым, — быстро набрасываю мантию с шарфом и выбегаю за границу заклинания.

— Валентайн, стой! — Малфой медленнее.

— Мы встретимся, обязательно встретимся!⁽¹⁾ — кричит мне вслед Поттер, падая от смеха.

Тактическое отступление в башню Гриффиндора проходит успешно. Снова разматываю шарф, снимаю мантию и пытаюсь отдышаться.

— Нам стоит ожидать…

— …в скором времени…

— …стадо голодных…

— …и крайне раздраженных…

— …гиппогрифов?

— Данные конкретные гиппогрифы не любят башни.

Близнецы переглянулись.

— Это был не профессор Снейп, если что. Я бы поостерегся бегать от декана змей.

— Благоразумно, — по-моему, это был Фред.

— Да ты постоянно выигрываешь! Все, с меня хватит, — крик из соседнего угла.

— Кто-нибудь еще хочет сыграть?

— Давай, — предлагаю. — Во что играем?

— Шахматы.

Четыре партии с Роном завершились моей победой, три — поражением. Последний раз вышла ничья.

Рене https://ibb.co/JnjL2bj

Тот ненормальный ледяной эльф https://ibb.co/XX5KqfS

1) Фраза Д'Артаньяна.

Вернуться к тексту

На следующий день мы втроем были в клубе. Мне хотелось сварить Ледяное зелье, а Гарри с Гермионой — Летейский эликсир доктора Летто. Когда они были здесь в прошлый раз, один старшекурсник обещал им помочь с недостающими ингредиентами.

Войдя в оранжерею, Гарри и Гермиона отправились кого-то или что-то искать. Я здесь был всего второй раз, поэтому решил осмотреть наличествующие растения. Белладонна, льнянка, маргаритка, черемица, крылоцвет…

— Лестер! — видимо, искомый объект нашелся.

— А, это вы. Вдвоем? Ваш друг все еще слишком занят?

— Нет, сегодня он с нами. Рене! — позвала Гермиона.

Нахожу их у одного из эркеров. Их собеседник расположился лежа и резал…

— Это что-то немагическое? — уточняю.

— Немагическое, — усмехается. — Меня инспектирует первокурсник?

Перевожу взгляд с цветка в руке на лицо. Где-то я его уже видел. Пересекались в коридорах? Стоп. Тот старшекурсник, которого я принял за детектива.

— Лестер отвечает за оранжерею клуба непосредственно перед профессором Снейпом, — поясняет Гермиона.

— Мистер Валентайн был бы об этом осведомлен, если бы объявлялся в единственном клубе, в котором он состоит, чаще раза в месяц, — тон собеседника насмешлив. И откуда ему известно, что в единственном?

— Норт, так что насчет ложечной травы? — переходит к тому, ради чего они сюда пришли Поттер.

— Теперь и она есть. Ряд слева от второго окна, пройти семь метров.

— Спасибо.

— С каждого из троих — трехфутовое эссе о свойствах травы на стол профессору к понедельнику.

— Nectaroscordum Tripedale...⁽¹⁾

— Валентайн, я все слышал.

— Кто бы сомневался.

Когда мы отошли, Гермиона обращается ко мне:

— И что это было?

— Безосновательное раздражение, направленное на конкретного субъекта здешней флоры.

— Рене!

— Я же сказал “субъекта”.⁽²⁾

Этот тип показался мне подозрительным еще в первую нашу встречу. Интуиция путешественника, если угодно. Но тогда мне было не до провоцирования потенциальных драконов. Конечно, это может быть просто моя паранойя как одно из последствий выполненных заданий. Или статистика, утверждающая: в каждом втором мире каждый первый — возможный предатель, в каждом третьем мире каждый пятый — шпион, в каждом четвертом мире каждый восьмой — жаждущий мирового господства. В конце концов, если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят.

— А с какого этот “хранитель оранжереи” факультета?

— Хаффлпафф, — отвечает Гарри, ставя котел на огонь.

Мы расположились во второй зельеварне. Замороженные яйца пеплозмея я заказал заранее в аптеке, остальные ингредиенты для Ледяного зелья здесь имелись.

— Зачем тебе это зелье?

— Мне интересно его действие. При принятии внутрь можно беспрепятственно пройти сквозь огонь. А если, скажем, облить им что-нибудь? Будет ли тот же эффект? Об этом ничего не говорится.

— А спросить профессора?

— Сразу после того, как сожгу полшколы в порядке эксперимента… — отмеряю необходимое количество бородавочного порошка. — Если спрошу, мне не дадут попробовать.

— Учти, если нас с Гермионой исключат за соучастие, мы переедем к тебе в поместье и будем варить зелья сутки напролет. Палочки-то у нас отберут.

— Я не сильно против, — соглашается Гермиона. — У Валентайнов библиотека не хуже здешней, а еще там нет запретной секции и есть маггловские издания…

— Двери моего дома для ее величества и ее советника всегда открыты.

— Шут. Но школу лучше не жечь. Мне здесь нравится.

— Слушаюсь, моя королева.

* * *

Ночь я провел на Астрономической башне. Окклюменция начала мне поддаваться. Вперед были вытолкнуты незначительные воспоминания, за ними шла стеклянная стена шириной в сантиметров тридцать, а за ней — основное хранилище. Теперь принятие сознанием вида библиотеки или берега у реки мной контролировалось. Кому-то проще найти нужную книгу в библиотеке, кому-то — подходящий камень в реке. Но что делать с камнем в библиотеке? А с книгой в воде? Конечно, этот способ был сложнее, но перетекание одной формы сознания в другую мне подходит. При этом, многие книги для постороннего покажутся пустыми — это можно было бы принять за талантливую обманку, не будь это просто моими воспоминаниями из других миров, невозможными для отображения ни для кого тут, кроме меня.

Сейчас я направлялся к декану змеек сдавать наши эссе. Потом нам будет не до того, да и мало ли, вдруг у него понедельник заканчивался с заходом солнца, а не по общепринятому календарю.

— Мистер Валентайн, что вы делаете под дверью в мои покои в семь утра? — пока доставал рукописи из сумки, появился профессор.

— Доброе утро, сэр. Эссе по свойствам ложечной травы.

— У вас явно нарушены понятия о… — зельевар прерывается. — Посмотрите на меня.

Достав пергаменты, недоуменно смотрю на профессора. Меня хватают за подбородок, поворачивая голову поочередно то в одну, то в другую сторону.

— Мистер Валентайн, уважительная причина отсутствия сна ночью, — шипит зельевар. — У вас десять секунд.

— Эм, сэр, с чего вы…

— Семь.

— Но, профессор, — меня отпускают.

— Пять.

— …

— Время вышло. Бледность лица, розоватость белков глаз, излишняя энергичность для утра, — на этом моменте мой живот заурчал. — И, как следствие повышенного потребления энергии ночью, голод.

— … — нужно было-таки прийти вечером.

— Вам одиннадцать. Каков минимальный сон для этого возраста?

— Часов семь, — наверное.

— Значит, об этом вы осведомлены. Ваше постоянное недосыпание связано с отсутствием писем от родителей?

— … — поднимаю удивленный взгляд на профессора. Ну да. Остальным ученикам присылают с совами конверты и посылки. Кроме Гарри, по понятным причинам.

— Вы часто проводите время за столом моего факультета, естественно, я заметил, — разъясняет зельевар. — Мистер Валентайн, если ваш отказ отвечать на заданные мной вопросы предполагает, что вы желаете обсудить это со своим деканом, я передам профессору МакГонагалл, что результатом вашего недосыпа может стать взорванное зелье. А поскольку составы, которые варите вы, на порядок опаснее тех, что варят ваши однокурсники… — профессор замолкает.

— Сэр, взрыва не будет. Не надо декану.

— Наглость и самоуверенность губительны, мистер Валентайн. Пожалуй, я лично напишу вашим родителям.

— Не надо, профессор Снейп. В этом случае, меня просто заберут из школы, — при отсутствии ответа на письмо начнутся разборки, и мне действительно удобнее будет просто исчезнуть.

— Вы будете отстранены от практической части на моих уроках, — как к этому пришло? — Эссе, — отдаю пергаменты. — Можете быть свободны.

Сходил сдать работы, называется.

После гербологии мы сидели в библиотеке. Я занял место на как можно более дальнем расстоянии от Малфоя. Во избежание. Чтобы в одну блондинистую макушку не пришло идеи закончить то, что начал профессор. Гермиона же будет потом полжизни мне припоминать исключение из Хогвартса.

— Забини.

— Мм?

— Посоветуй какую-нибудь книгу о ядах.

— Медленнодействующих и болезненных, — добавляет Малфой.

— Зачем тебе?

— Я тут понял, что это единственное, что я до сих пор не варил. Хочу изучить вопрос.

— … — меня окидывают недоверчивым взглядом. — Из доступного — “Трактат о ядах” Шипионе Боргезе. Второй стеллаж, восьмая полка.

Ищу на полках названный труд. Ага, вот он. На пару часов погружаюсь в чтение… А ведь профессор Снейп, по сути, сначала согласился не говорить декану, а потом и не писать родителям. И что он мог подумать? Натянутые отношения с родителями? Проблемы с доверием? Этого не хватало. Он же не станет копать глубже?

— Рене, ты уже несколько минут смотришь на одну страницу. Что-то произошло?

— Понимаешь, Гермиона, так получилось, что профессор Снейп отстранил меня от варки зелий на какое-то время.

— Так ты все же для себя яд выбираешь? Помочь? — полюбопытствовал Малфой.

— Не припомню ни одного подобного случая курса до пятого. Что ты такого натворил, Валентайн?

— И тебе привет, Альберт. Попросил перевода на Слизерин. Кстати, раз уж не получилось, как насчет Хаффлпаффа?

— Не смогу тебе с этим помочь, — усмехается старшекурсник, — Но я, помнится, обещал тебе экскурсию по гостиной. Я сейчас туда иду.

— Тогда я с тобой.

— До сих пор не всегда улавливаю, где кончаются шутки в твоих разговорах, — бормочет Поттер.

— Я иногда тоже, — отвечаю, закидывая вещи в сумку. — Моя королева, советник, господа, — киваю. — Малфой, поможешь с ядом как-нибудь в другой раз.

Догоняю Альберта.

— Интересуешься ядами?

— Некоторыми соединениями. Скорее, противоядиями.

— Понятно, — тянет Баскервиль и меняет тему. — Говорят, ты спорил о чем-то с Лестером?

— Кто говорит? Нас там четверо было.

— В этой школе ни в чем нельзя быть до конца уверенным. Особенно в отсутствии свидетелей.

— О растениях. О чем еще спорить с хранителем оранжереи?

— Хах. Лестер это прозвище уже слышал?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — А какое у него официально?

— Заместитель руководителя.

— Так барсуки захватили власть в клубе зелий.

— Есть такое. На самом деле, Норт мог бы быть и руководителем, но отказался. Сказал, слишком хлопотно.

Мы останавливаемся у больших бочек. Баскервиль выстукивает определенный ритм, и перед нами открывается проход.

— Добро пожаловать в гостиную Хаффлпаффа. Собственно, самое примечательное здесь — постоянно пополняющийся запас печенья и прочего, — неопределенный взмах, — за тем столиком. Угощайся.

— Могу я там устроиться?

— Располагайся.

Да, лимонный пирог там был тоже. Налопавшись предложенного, я удобно устроился на диванчике в углу гостиной с книгой, где вскоре и уснул.

Разбудил меня ранним утром какой-то шорох. Поднимаю голову и оглядываю спальню.

— Тьфу, Норт, ты мне уже снишься, — ложусь обратно.

— Ты что здесь делаешь? — помнится, этим вопросом началось наше недознакомство почти два месяца назад.

— Ааа… Так это не сон. Сплю. Вернее, спал. Надо выпить кофе.

Норт щелкает пальцами, что-то говорит домовику, и тот исчезает. Я в это время привожу себя в порядок. На столике появляется поднос с двумя чашками кофе. Удивленно смотрю на причину этого.

— Не думаешь же ты, что один из лучших учеников школы станет враждовать с первокурсником. Тем более, когда этот ученик собирается в будущем здесь преподавать.

Добавляю к кофе сливки и беру кусок пирога.

— Профессору Снейпу рановато на покой.

— Не зелья, защиту, — мой собеседник предпочел черный.

— Которая каждый год меняет преподавателя?

— Хочу заодно с этим разобраться. Ты не ответил, так почему ты ночевал в нашей гостиной?

— Случайно получилось.

— Информативно.

— Для более развернутого ответа сейчас слишком рано, — зеваю. — Да, а сколько?

— Четыре.

— Ты вообще ложился?

— Нет.

— Хм. Какое зелье дает такой эффект?

— Ты про сокрытие последствий от бессонной ночи?

— Ага.

— Животворящий эликсир с небольшой модификацией. После настойки полыни добавить настойку еще и крапивы.

Встаю с кресла и беру сумку.

— Куда? Не собираешься же ты его сейчас варить? — правильно расценивает мои действия Норт. — Сядь. Все равно всех необходимых ингредиентов сейчас нет. Крылья веретенницы придут только завтра.

Сажусь.

— В прошлый раз мне это показалось любопытным: ты знаешь латынь?

— Знаю, — соглашаюсь. — Изучаешь немагические растения?

— Некоторые немагические растения внешне схожи с магическими. Мне хотелось узнать, что будет в результате подмены одного другим. Будущий зельевар?

— Артефактор, — какой-то у нас взаимодопрос получается, а не диалог.

— Зачем тебе Мальчик-который-выжил?

— Незачем. Мы дружим с четырех, — смотрю на часы.

— Наручные? — Норт удивился.

— Подарок, — от Гермионы на десятилетие. — Я все же пойду. Собирался еще кое-что успеть сделать до Бинса.

— Увидимся, — это было бы лишним.

Махнув на прощание, я вышел из гостеприимной допросной факультета Хаффлпафф.

Найдя пустой класс, покрываю поверхность отломанной ножки стула Ледяным зельем.

— Incendio.

Пламя быстро распространялось, тушить пришлось Aquamenti. Видимо, необходима еще и сама магическая составляющая волшебника. Так и запишем, Ледяное зелье используется исключительно для приема внутрь.

Лестер Норт https://ibb.co/82p878R

1) Нектароскордум Трехфутовый — название растения.

Вернуться к тексту

2) Рене подразумевает: “В отличие от объекта, субъект способен мыслить. Так что я не до конца его оскорбил.”

Вернуться к тексту

Потушив результаты своего эксперимента, я направился в Большой зал. Мне нужен следующий проект, пока не стало слишком скучно, и не пострадал замок. Что бы такое соорудить?

— Валентайн, не собираешься сменить мантию? — я почти дохожу до дверей Большого зала, когда меня окликают.

— И тебя со вторником, Нотт. Но я все же не считаю это достаточным поводом.

— Она выглядит немного подгоревшей, — поясняют мне.

Решаю все-таки осмотреть этот предмет одежды. Мда. Не везет мне с мантиями. То мокрые, то подпаленные.

— Похоже, завтрак отменяется.

Топаю в спальню, меняю мантию, заодно разбудил еще не проснувшихся однокурсников. Пора на урок.

— Что чертишь? — интересуется Гарри, когда мы сидим на истории магии.

— Рунную цепочку… Может, лучше так? Или…

— Аллергия на руны прошла, — констатирует Поттер.

— Что он делает?

— Очередной проект. Только спокойно, Малфой. Не думаю, что в этот раз он имеет даже отдаленное отношение к тебе. Кстати, маневренность Нимбус-2000…

Мне тут пришло в голову. Благодаря Нотту и подожженной мантии, не иначе. Кое у кого в фамильном пользовании есть мантия-невидимка. Практически пока нет, но теоретически есть. Неплохо было бы создать нечто подобное. Дезиллюминационные чары в моем исполнении еще минимум несколько лет будут далеко не так надежны, как у того же Дамблдора, например. А способность к невидимости — крайне полезная штука. Для всего и от многого. Так что сейчас я занимаюсь совмещением рун между собой и заклинаний с рунами. Все свободное (да и несвободное частично) время до пятницы у меня было занято тем же. Кажется, Гарри с Гермионой опять приходилось посещать клуб без меня. Очнулся я от расчетов, когда Поттер сильно заехал мне локтем по ребрам.

— Я занят.

— Да неужели, мистер Валентайн? — отрываю голову от блокнота и оглядываюсь. Мы с Гарри сидим на первой парте, перед нами стоит профессор Снейп. Зельеварение.

— Сегодня пятница? — растерянно уточняю.

— Десять баллов с Гриффиндора за невнимательность и глупые вопросы.

Еще минут десять профессор продолжал лекцию, а затем велел разделиться на пары. Гарри с Гермионой устроились за соседней партой. Этим двоим дали задание сварить Дурманящую настойку. Я черкал схему взаимодействия ингредиентов в настойке и прикидывал, сочетание чего могло бы ее нейтрализовать, одновременно с этим наблюдая за готовящимся зельем.

— Гермиона, на четверть порошка меньше.

Точно. Можно использовать перья выскакунчика в сочетании с порошком лунного камня.

— Гарри, сначала настой из любистока.

Льнянка способствует усилению свойств перьев, но плохо взаимодействует с порошком. Хм.

— Еще два помешивания против часовой.

Грифов со змеями сменили вороны с барсуками.

— Поттер, убрал руку! Куда столько ельника? Это Дурманящая настойка, а не одно из зелий потери разума. Гермиона, стукни его, пожалуйста, у меня тут вредный порошок ни с чем не сочетается…

— Два зелья одновременно, мистер Валентайн? — прозвучало рядом язвительно.

— Полтора, сэр. Второе не получается.

— Ваш блокнот, — отдаю.

— Вы решили на первом курсе изобрести противоядие к настойке? — просмотрев записи, интересуется профессор.

— Подбирал состав для нейтрализации ее компонентов.

— Не переиначивайте мои слова.

— Хотя противоядие к ней уже существует, мне не нравится, что оно дорого обходится в плане затратов на ингредиенты, тогда как сама настойка относительно дешева.

— Хотите восстановить справедливость? — усмехается зельевар.

— Скорее, нечем было заняться. Сэр, — скашиваю взгляд на котел. — Еще пару скарабеев.

— Вы отклоняетесь от рецепта, — замечает профессор, смотря туда же.

— Я как-то видел заметку в одном из журналов по зельеварению. Автор предлагал добавлять настои любистока, чихотника и ложечницы в другом порядке. В этом случае качество настойки повысится. Порядок я помнил, а дальнейшие последовавшие за этим изменения — нет. Пришлось прикинуть самому.

— Экспериментируете на моем уроке?

— Нет. Не совсем. Расчеты на предыдущей страницы. Отклонения только в дозах и помешиваниях.

Проверив расчеты, зельевар уже не выглядит так, будто испепелит сейчас одного гриффиндорца на месте.

— Мистер Валентайн, сначала все ваши расчеты мне на утверждение, вам ясно?

— Ясно, сэр.

— Что же касается противоядия… используйте сушеную смокву, — выдав инструкции мне, профессор взмахом палочки опустошает котел какого-то хаффлпаффца, а затем оборачивается к Гарри с Гермионой. — Мисс Грейнджер, мистер Поттер, за сегодняшнее зелье ваша оценка будет снижена на балл. За соучастие, — на этом декан змеек продолжает свое шествие. Гарри пожимает плечами, возвращаясь к зелью.

Завершив варку до окончания сдвоенного урока у воронов и барсуков, мы, зайдя на кухню, расположились под дубом.

— До зимних каникул, конечно, еще месяц, но мои родители заранее приглашают вас к нам на Рождество.

— Думаю, мы сможем сбежать из замка на день.

— Мы увидимся с Гермионой за три недели только раз? — хмурится Гарри.

— Мне это тоже не нравится, но я не вижу других вариантов, — подтверждает Гермиона.

— Вообще-то, есть еще один. Гарри заселяется на время каникул ко мне, и мы втроем можем хоть каждый день гулять по Лондону. Динки перенесет.

— Рене, а тебя это не затруднит? — Поттер ерошит волосы.

— Издеваешься? Поместье стоит пустует.

— Значит, пишу маме с папой положительный ответ?

— Да.

— Да.

— А мы вас искали в библиотеке, — наше уединение нарушают слизеринцы.

— Пятница, Малфой. Обычно мы этот день проводим здесь.

— Ноябрь, Грейнджер.

— Чары.

— Все равно.

— Может, оставим их одних? — поступает предложение от Забини.

— Снаружи холодно, — отметает Нотт.

— А в гостиной что вам не сиделось? — уточняю.

— У Гринграсс день рождения. Девчонки сюрприз устроили, там сейчас шумно, — тянет Малфой.

— Ага, — подхватывает Забини. — Мы поздравили и сбежали.

— Нас выпустили, — к нам присоединяется Бут.

Ночью мне стоило бы потренировать окклюменцию, так что, расстелив мантию, я решил поспать.

— И как ему удается заснуть где ни попадя? — комментирует это Малфой.

— Многолетняя привычка, Драко… — бормочу, засыпая.

* * *

Оставшееся время до каникул пролетело для меня со скоростью Поттера на метле. Еще раз заглянул в клуб, где сварил Животворящий эликсир, не нарушая, впрочем, статистики посещения раз в месяц. Большая часть времени уходила на мантию. Запрет на варку зелий на уроках снят все еще не был.

Сейчас же мы с Гарри стояли у входа в замок и ждали Гермиону.

— Поттер, Валентайн. Приглашения на традиционный прием в поместье Малфоев, — нам протягивают два конверта.

— К сожалению, у нас эта дата занята. Передавай мистеру и миссис Малфой наши извинения, — Гарри на это согласно кивает.

— Валентайн, ты даже приглашение не раскрыл.

— Малфой, вечер двадцать пятого.

— Валентайн рос в магическом мире. Думаю, ему известны традиции, — произносит подошедший Забини. Нотт был с ним.

— Рене, Гарри, долго ждали? — со ступенек спускаются Гермиона и Бут.

— Нет, не очень, — улыбаясь, отзывается Поттер.

— Ее величество соблаговолили присоединиться к свите. Пора загружаться в поезд.

Мы устроились в одном купе. Бут с Ноттом раскрыли книги, я смотрел в окно, а те четверо обсуждали... что-то. Пейзажи в Шотландии неплохи, но к концу поездки я бы не смог ни нарисовать, ни описать ни один.

Когда меня отправляли сюда, было сказано “там отдохнешь”. Это о прошедших относительно спокойных годах, об этих годах и еще нескольких последующих, или о задании вообще? Будет ли буря после затишья? Или так забавнее? Дать отвыкнуть от войны, а в следующем мире... И причем здесь лёд? Холод. С чем он может быть связан? Заморозят лет на двадцать и посмотрят, что вышло? Хах. Одно из любимейших занятий у меня такое. Задаваться вопросами, на которые, скорее всего, или никогда не получу ответ, или в любом случае никак не смогу на этот ответ повлиять. Принял, понял, осознал и с готовностью пошел повторять, надеясь на “дуракам закон не писан”. Но что делать, если ты знаешь, что дальше там “если писан, то не читан, если читан, то не понят, если понят, то не так”? Пытаться понять “так”? А есть ли в этом необходимость?

Несколько минут от размышлений дергается бровь. Замечаю свой взгляд в отражении стекла.

Повезло, что на каких-нибудь зельях не накатило. Профессор Снейп уже думает обо мне невесть что, направил бы ко всему прочему в Мунго. Рене, подъем. В конце концов, профиль твой. “Живи, как угодно и твори, что посчитаешь нужным”, он же “действия по обстоятельствам”. Как и всегда. Ну, почти всегда. Исключения столь редки, что лучше о них не вспоминать. Не помнить вовсе тоже бы было совсем не плохо.

Замечаю торможение состава и людную станцию за окном.

— Здравствуй, Лондон.

— Всю дорогу смотрит в окно, а теперь еще и с городами разговаривает, — произносит Забини шепотом.

— Ага, делаю все, чтобы обо мне подольше не забывали.

— Такого захочешь забыть — он приснится тебе в кошмарах и напомнит.

— Стараюсь.

Мы выходим из вагона, и, попрощавшись, расходимся в поисках своих. Пройдя разделительный барьер, помогаем Гермионе отыскать родителей.

— Папа, мама!

— Гермиона! — мистер и миссис Грейнджер обнимают дочь, после чего Эмма обращается к нам с Гарри. — Рене, Гарри, рады вас видеть. — нас треплют по волосам.

— Здравствуйте, — произносим хором.

— Гарри гостит этой зимой у Рене. Можно мы завтра вместе пойдем в книжный? Там должны были появиться интересные новинки, — тараторит Гермиона.

— Можно-можно. Если Рене с Гарри разрешат.

— В двенадцать у твоего дома, — киваю Гермионе. — До свидания, миссис Грейнджер, мистер Грейнджер.

— До свидания, — эхом откликается Гарри.

Эмма повторно ерошит наши волосы, и мы отходим в какой-то закуток, откуда нас переносит Динки.

— Моя комната напротив твоей. Дверь не закрываю.

— Спасибо. Еще хотел спросить. О какой традиции говорил Забини, когда мы ждали Гермиону?

— У волшебников Рождество считается семейным праздником в еще большей степени, чем у немагов. Я имею в виду, собирается только семья. Поэтому торжественных приемов в рождественскую ночь они не проводят, начиная их со следующего вечера.

— Наверное, это правильно, — задумчиво произносит Гарри.

— Если что-то понадобится, зови Динки или меня. Я в зельеварню.

— Прямо с поезда?

— Почему бы нет?

— Тогда я с тобой.

Через несколько дней, отпраздновав Рождество, мы гуляли по парку, находящемуся в северной части города.

— И чем твоя мантия-невидимка отличается от присланной Гарри?

— Моя проживет около двадцати лет без подновления рун, потом начнет терять свои свойства. Мантии Гарри несколько веков. Помнишь сказки Барда Бидля?

— Хочешь сказать, это один из даров смерти?

— Поттеры — потомки Певереллов.

— Что? — хмурится Гарри.

— Так вот почему... — на лице Гермионы отражается понимание.

— Тебя когда-нибудь устранят как того, кто слишком много знает, — обдумав полученные сведения, заключает Поттер.

— Не думаю, что это произойдет в этой реальности, — бормочу про себя.

— Уже летал на метле?

— Конечно! Сегодня утром в поместье, — от меня Гарри получил Нимбус-2000 на Рождество.

— Хочу на это посмотреть.

— А прокатиться?

— Ну нет. Только удостовериться, что ты не свалишься с метлы.

— Рене считает их не очень удобным транспортом, но, поскольку летать ему нравится, он теперь думает о ковре-самолете.

— Так вот почему он постоянно выпадает.

— Ага.

— Да здесь я, здесь.

— С ковром в мыслях? — смеется Гермиона.

— Королевна на ковре-самолете звучит лучше, чем на метле.

— Ах, так верный шут старается ради меня, — карикатурно подносит руку к сердцу Гермиона.

— Если я не ошибаюсь, ковры запрещены. Наше дружное королевство за такое оштрафуют на немалую сумму, — вставляет Гарри.

— Так для чего нам советник? Поручаю вам придумать, как обойти закон.

— Кто доверил управление шуту? Ваше величество, хватит снежки лепить, тут ваше королевство разваливают.

Закончив лепку двух снежков, Гермиона запускает их в нас. Переглянувшись с Гарри, мы включаемся в перестрелку, и вскоре Гермиона оказывается закопанной в сугроб.

— Переворот, — раскопавшись, констатирует возможный владелец летающего трона.

— Вам показалось. Прошу, вашу руку, — дергаю Гермиону, помогая выбраться, Гарри сбивает снег с ее волос и одежды.

— А теперь — домой отогреваться. Динки.

— Да, маленький хозяин.

— Перенеси нас троих в поместье, в комнату с камином. И приготовь горячий шоколад, а позже — обед.

— Динки поняла.

Мир, ненадолго потеряв четкие очертания, предстал перед нами в качестве натопленной гостиной. Три чашки горячего шоколада появились на столике спустя минуту.

— В библиотеку? — предлагаю, когда чашки опустели. — Еду подадут через полчаса.

— Идем, я там как-то видела книгу о родах, хочу почитать.

— Угу, — отвлеченно соглашается Гарри, размышляя о чем-то.

Когда Гермиона умчалась в глубь библиотеки, Поттер обратился ко мне:

— Как думаешь, кто прислал мне мантию?

— Советнику полагается обладать критическим мышлением. Догадки? — Гарри покачал головой. — Нет? Тогда попробуй рассуждать вслух.

— Во-первых, этот человек должен был хорошо знать моего отца. Во-вторых, отец, по всей видимости, ему доверял.

— Еще.

— Еще? Мм... Они были сторонниками? Иначе бы папа ведь не отдал в военное время такой артефакт. Хотя, откуда мне знать...

— Спокойно. Возьмем как аксиому, что Джеймс Поттер был здравомыслящим аврором, и продолжим.

— Раз эта мантия уникальна... Начальнику аврората для выполнения сложного задания?

— Одна из версий. Но в аврорате твой отец пробыл недолго. Смог бы ты доверить фамильный секрет человеку, знакомому тебе пару лет?

— Не знаю.

— Ладно, зайдем с другой стороны. Кто был главным противником Волдеморта? Не считая тебя, конечно.

— Дамблдор.

— Попробуй эту версию.

— Альбус Дамблдор знал Джеймса Поттера минимум семь лет, если отец в школе пользовался мантией, она могла заинтересовать...

— ...одного из величайших из ныне живущих волшебников, да. И чем?

— Тем, что является даром смерти? А сейчас он решил вернуть ее законному владельцу, подросшему достаточно, чтобы более-менее разумно ей распоряжаться?

— По крайне мере, я думаю так.

Вернулась Гермиона с книгой.

— Нашла. Потомками Певереллов являются Поттеры и Мраксы, — Гарри рассматривает открытую страницу с древом. — Считаются возможными владельцами даров смерти. Ну, кроме бузинной палочки.

— Где ты этот фолиант вообще раскопала? — удивляется Поттер, смотря на ветхость книги.

— Кстати, пока искала, наткнулась на информацию о том, что Валентайны — один из французских родов.

— Француз я только на четверть.

— А твое имя в честь...?

— Второе, Ноэль — в честь прапрадедушки. А в выборе первого, думаю, родители руководствовались другим.

— Рене — это ведь “повторно рожденный, возвратившийся к жизни”? — тихо уточняет Гарри. Открывал справочник по латыни или французскому? — При твоем рождении тоже что-то случилось?

— Этого я не знаю, — конечно, дело тут не только и не столько в моих здешних родителях.

— Маленький хозяин, обед готов, — с тихим хлопком появляется Динки.

— Мы идем.

На следующий день Гермиона снова в поместье, и я решаю кое-что этим двоим припомнить.

— Гермиона, Гарри.

— Какой-то тон у тебя...

— Может, не надо? — поддерживает Гарри, сразу поняв, о чем я.

— Как это не надо? На что я потратил семь лет своей жизни?

— Как раз ты-то ничего и не тратил. Семь лет были мои, и четыре года — Гермионы.

— Тем более! Что скажет миссис Шандлер, узнав, что ее лучшие ученики забыли то, чему она их так долго учила?

— Забудешь тут.

— И у нас нет музыки.

— Не волнуйся, Гермиона, ради миссис Шандлер я вам сыграю. Вы не тренировались почти четыре месяца, марш в бальную залу.

— Когда ты успел научиться играть на фортепиано? — давно. В одном из прошлых миров.

— В четыре я уже умел, поздно спохватились, ваше величество.

— При мне ты тоже ни разу не играл.

— Не было повода, господин советник. Все. В залу.

Пару часов они кружились, а я вспоминал вбитое в меня не одну жизнь назад. Гермиона раскраснелась, ее кудри растрепались еще больше, глаза блестели, а Гарри улыбался, легко исполняя ведущую роль.

— Не забыли. Хорошо.

— Сыграешь как-нибудь еще?

— Возможно. А теперь, ваше величество, прошу к котлам. Вчерашнее зелье уже должно было настояться.

Закончив со вторым этапом варки, мы прощаемся с Гермионой и расходимся по комнатам.

Утром Гарри во время завтрака где-то витал, а когда мы, взяв по книге, переместились на диван, заговорил.

— Рене, — чуть смущенно начал Поттер.

— Мм?

— Мне мама с папой снились. Будто они кружились в танце. Мама была такой красивой, а папа шутил... Как думаешь, это могло бы быть правдой?

— Могло. Выпускной после сдачи СОВ или ЖАБА. Свадьба, — Гарри кивает. — Тебе ведь интересно узнать чуть больше о родителях. Почему бы не расспросить профессора Снейпа?

— Кха... Почему декана?

— Предполагаю, он был близок с твоей мамой. Вспомни первый урок. Язык цветов мог ими использоваться как тайный шифр, например.

— Я слабо представляю, как это будет выглядеть.

— А собирался на Гриффиндор.

— Сказал гриф, проводящий большую часть времени в обществе змей и воронов.

Качаю головой. Вот ведь два одиночества. Одному тридцать, другому одиннадцать. Оба англичане, но поговорить на понятном друг другу языке они не могут. Впрочем, чему тут удивляться...

— Вспомнил. Драко говорил, что у его крестного день рождения где-то в конце первой декады января.

— Ты шутишь?

— Он твой декан на будущие семь лет. Поздравлять преподавателей в порядке вещей.

— Поздравлять — да, но ты ведь предлагаешь подружиться с Северусом Снейпом.

— В твоем исполнении звучит как “миссия невыполнима”.

— Не знаю, — Гарри нервно проводит по волосам. — Думаешь, выполнима?

— Не попробуешь — не узнаешь. Твоя мама что-то нашла в этом человеке, не исключено, что у тебя тоже получится.

— Найти то, что нашла мама? Мне бы этого хотелось. Так что мы будем дарить?

— Не мы, а ты. От гриффиндорца профессор может сжечь письмо, не глядя, — если я и преувеличил, то немного. — Что может быть интересно зельевару?

— Книги, котлы, ингредиенты.

— Редкий ингредиент.

— Раз он редкий, где мы его достанем?

— Я тут в лесу около дома в прошлом году одну полянку видел...

В предпоследний день каникул из поместья Валентайнов вылетела сова с объемным свертком.

В последний день каникул ученики возвращались в Хогвартс. Прибыв в замок, я первым делом собирался проверить чары на дубе. Заглянув на кухню, мы с Гарри и Гермионой направились к озеру. Слизеринцы и Терри Бут, не нашедшие наше купе, как оказалось, искали нас именно там.

— Явились. Наконец-то.

— Мы тоже рады тебя видеть, Малфой, — усмехнулся Гарри.

— Руны и заклинания держатся, — отмечает Гермиона. — Зачет по чарам у тебя есть.

— Лето посреди зимы у него и у нас есть, — поправляет Забини. — Чары Валентайн бы и так сдал.

— Значит, ты можешь их не посещать? — интересуется Бут.

— Только до конца первого курса, — отвечаю, проверяя сохранность рун. — Как провели последние три недели?

— Летал на метле и варил зелья с крестным.

— В Италии у бабушки.

— В Лондонской библиотеке. Кстати, пересекся там с Ноттом.

— Дома.

— Чем занимались вы?

— А мы, Драко, старательно разносили место моего обитания.

— И проверяли количество снега в разных парках, — дополняет Поттер.

— Думаю, мы посетили все, что есть в Лондоне, — заканчивает Гермиона.

Сегодня была пятница, впереди нас ждали выходные, поэтому мы никуда не спешили, устроив пикник на летней полянке в окружении сугробов. Ничего не предвещало. Кто знал, что Драко любит яблоки? Разглядывая заснеженный замок, я не сразу заметил, что уже некоторое время все молча смотрят в сторону Малфоя. Тот хмурился, пытаясь понять, что изменилось.

— Забини, сходи за профессором Снейпом, — нам необходим зельевар. — Желательно, не привлекая внимания половины школы.

Кивнув, слизеринец быстрым шагом направился за деканом.

— Драко, дай-ка сюда это яблоко, — переведя недоуменный взгляд с меня на означенный предмет, Малфой протягивает надкушенный фрукт. — Lacus somnia.

— Откуда бы ему здесь взяться?

— Что это? — одновременно с Гермионой задает свой вопрос Гарри.

— Название сорта с латыни переводится как “Яблочные мечты”. Если съесть или откусить плод, молодеешь примерно на четыре года. Встречается крайне редко, стоит дорого, эффект временный.

— Я… — голос Драко сорвался. — Мне семь?

— Временно. Дыши глубже, Малфой. Уверен, твой крестный знает, как побыстрее снять действие яблока.

— А если не побыстрее? — только истерики не надо.

— Месяц-полтора. Зависит от волшебника, — видимо, Нотту тоже знаком сорт Lacus somnia.

Уменьшив одежду Драко, предлагаю покинуть полянку всем, кто не хочет попасть под гнев профессора Снейпа. Да и ни к чему тут толпа. Нотт с Бутом уходят сами, Гермиону уводит Гарри, понимая, что пользы от них будет немного. Я остаюсь в качестве свидетеля и косвенного виновника происходящего. Кроме того, надо же присмотреть за ребенком.

Скорее всего, кто-то забыл яблоко на кухне или перепутал с обычным, пока собирал остальное, требуемое для маски. Использовать такой ингредиент для косметических процедур, с одной стороны, расточительно, с другой — опасно, но некоторых девушек (парней тоже, но значительно реже) это не останавливает. Результат налицо. И на лице. Какая-нибудь рассеянная старшекурсница с Хаффлпаффа?

Выглядят плоды как обычные зеленые яблоки, разницу можно заметить только в разрезе. Мякоть Lacus somnia прозрачна и не содержит косточек.

— Мистер Валентайн, что… — декан змеек прервался, оглядывая открывшуюся картину. Ну да, помолодевший крестник и клочок лета.

По реакции профессора понимаю, что Забини не стал ничего объяснять. Сам же слизеринец, проведя декана через заклинание, ушел.

— Это, — круговое движение рукой, — мой проект по чарам. А это, — взмах в сторону Драко, — “Яблочная мечта”, оставленная кем-то на кухне. Сэр.

— Крестный! — зовет Малфой, успевший подойти к зельевару и теребящий теперь его мантию. — Ты ведь сваришь что-нибудь, чтобы это убрать?

— Я поищу. А сейчас — в мой кабинет. Оба.

Профессор стремительно развернулся и направился к замку. Только чтобы спустя десять секунд вернуться и подхватить Драко на руки, накладывая на него дезиллюминационное, а на себя — отвлекающее.

Оказавшись в кабинете, зельевар выслушивает от меня более подробный рассказ о произошедшем, сам в это время копаясь в своих записях. Предварительно напоив Малфоя успокоительным, конечно.

— Мистер Валентайн, раз вам очевидно нечем заняться, поможете с нарезкой ингредиентов. Драко, зелье будет настаиваться сутки. Можешь остаться ночевать в моих покоях. И да, мистер Валентайн, родственникам, опекунам и крестным это разрешено.

— Я останусь.

— Хорошо, сэр.

Остаток дня был проведен за готовкой состава, а ночью я поднялся на Астрономическую башню. Со скрипкой. Мне пришла идея сделать музыку частью окклюменционной защиты, своего рода заглушкой. При проникновении в воспоминание, легилименту придется избавляться еще и от лишнего звука, настойчиво перекрывающего речь говорящих. Одна из причин. Другая — после игры на фортепиано мне все чаще хочется взять в руки инструмент.

В субботу в первой половине мы были в клубе. Я варил зелье, в котором надо будет вымачивать нити. Состав был экспериментальным, и использовать его предполагалось мной для заготовки. В общем, с ковром оказалось очень много мороки. Требовалось специальным заклинанием сплести вымоченные нити в определенном порядке так, чтобы вышел рисунок из рун (и они не должны конфликтовать друг с другом). После этого наложить комплекс чар для отвлечения внимания и невидимости. Причем, невидимости только для смотрящего с расстояния двух метров и более, Гермиона не согласится кататься на непонятном нечто. Чтобы сшить ковер, мне приходилось тренироваться в нужном рисунке, вышивая руны на пяльцах. С учетом того, что раньше я никогда этим не занимался… Это были хорошие несколько веков неведения.

Вечером, когда мы сидели в библиотеке, явился Драко.

— А ты как-то постарел.

— Отстань, Забини, — Малфой был слишком рад возвращению своего облика, чтобы сердиться.

— Нашли владельца “Яблочной мечты”? — интересуется Гермиона.

— Нет. Да и само яблоко куда-то делось. На полянке его нет.

Он забыл, что “Мечту” забрал я? Пожалуй, напоминать не буду. Пусть хранится у меня под чарами стазиса. Пригодится.

На ужине профессор Снейп странно смотрел то на Поттера, то на одного гриффиндорца, сидящего рядом. Подозревает в присвоении яблока и задается вопросом, к чему было поздравление? Кстати, мы узнали у Малфоя, что запоздали с подарком на день. Выйдя из-за стола, Гарри был остановлен и позван за собой деканом. Я же поудобнее устроился с расчетным блокнотом на одном из подоконников замка, наложил согревающие и вскоре уснул.

— Валентайн, — и почему они не могут идти своей дорогой, дав мне выспаться?

— Таких нет.

— Отбой был полчаса назад.

— Норт? Тебе разве не полагается сейчас сидеть в гостиной и есть те вкусные печеньки? — тру глаза.

— С пятого курса отбой в одиннадцать, — разъясняют мне. — И я не ем печенье.

— Сочувствую.

— До меня тут дошли слухи… — моя последняя реплика игнорируется.

— Это не я обнес кладовку профессора Снейпа, сжег теплицу мадам Стебль, гулял с Хагридом ночью по Запретному лесу и подговорил Пивза облить профессора Квирелла несмываемым составом. Признавался в чувствах своему декану и украл стратегический запас лимонных долек директора тоже не я. Или что тут происходило на каникулах. Меня не было в Хогвартсе.

— … — Норт выглядит так, будто пытается вспомнить, что хотел сказать. Закидываю блокнот в сумку. К сожалению, сбить его оказалось не так легко. — Я проходил мимо, когда Флитвик в разговоре с МакГонагалл восторженно отзывался о проекте одного первокурсника.

— Будущие пять лет заказы приниматься не будут. На мне три долга, — и все Гермионе. У королевы королевские запросы.

— Тогда поговорим об этом на твоем шестом курсе. Я никуда не спешу, — усмехается пятикурсник.

— Может быть, — махнув на прощание, ретируюсь в львиную башню.

В гостиной Гриффиндора я расположился в кресле у камина, раскрыв справочник по трансфигурации. А то выходит, что этой науке в моем расписании времени уделяется меньше остальных. Даже ЗОТИ мы с Гарри и Гермионой тренируем чаще.

Около полуночи меня отвлекли.

— Смотри, братец Дред.

— Вижу, братец Фордж.

— Не мираж?

— Не похоже.

— А мы твердо были убеждены…

— …что мистер Валентайн…

— …не только светлые дни…

— …но и темные ночи…

— …проводит среди змеек.

— До этого пока не дошло, — вздыхаю. — А ведь это единственная гостиная, в которой я еще не успел побывать. Обещаю исправиться.

— Шустрый, — одобрительно кивает один из близнецов.

Поболтав еще немного с Фредом и Джорджем, ухожу в спальню, где до утра черкаю в блокноте. График моего сна и бодрствования составлял какой-нибудь филин, не иначе.

Проведя бессонную ночь, я собирался восполнить энергию едой, что сделать не удалось. Голодного меня у дверей Большого зала ожидал Гарри Поттер. Судя по мешкам под его глазами, спал он тоже неважно.

— Давай пройдемся, — предлагаю.

— Да, пожалуй.

Поттер начинает говорить, когда мы доходим до пятого этажа.

— Декан вчера вызывал меня к себе. Сказал, не совсем понимает, что сподвигло меня прислать ему подарок. Поскольку ученики скоро возвращались, профессор решил поблагодарить лично. Еще он потребовал больше не отправлять ему дорогостоящие ингредиенты.

— Именно ингредиенты?

— Да. Что не так? — хмурится Гарри.

— Дорогостоящими могут быть не только они… Профессору Снейпу стоило учитывать, что разговаривает он со слизеринцем.

— …у которого в друзьях настолько хитрый змей, что попал он на Гриффиндор.

— Я на этом факультете уже пять месяцев. Когда меня закончат отправлять в подземелья? — закатываю глаза.

— Это не прекратится и после твоего выпуска, — обнадеживает Поттер.

* * *

В понедельник, когда вместо чар у меня теперь было окно, я сидел на очередном подоконнике, старательно искалывая себе руки в попытках вышить руны на пяльцах. Вот как у Эвелины так легко получались целые полотна? Свешиваюсь головой вниз, пробуя творить в таком положении. Так, еще стежок, а дальше куда? Смотрю на изнанку. Бардак. Руны вообще будут работать при разных техниках пошива, или как там это называется? Тут вдоль, здесь поперек… А откуда крест-накрест?

Провожу рукой по лицу, убирая мешающие волосы. Той рукой, в которой игла. За последний час второй раз полосую себя по физиономии. В прошлый раз — щеку, в этот — лоб. Немного щиплет. После еще пары стежков, с трудом протянув иголку, роняю ее. Следом чуть не летят пяльцы. Замечательно.

— Отчаялись и хотите податься в акробаты, мистер Валентайн? В таком случае, на этом поприще вам тоже ничего не светит, — раздается надо мной насмешливый голос.

Возможно, я бы и задался вопросом, почему среди всех профессоров Хогвартса мне чаще всего доводится встречаться именно с деканом Слизерина, но, поскольку я хорошо знаком с характером госпожи Фортуны, вопросов нет.

— Доброе утро, сэр, — приветствую зельевара, стоящего при моем обзоре на потолке.

— Как вы относитесь к традиционному способу общения?

— Минуту, — слезаю с подоконника и поднимаю оброненную иглу, на что профессор поднимает бровь.

— Не знал, что вам интересна еще и вышивка.

— Ага, по четным понедельникам нечетной недели, — бормочу. — Не интересна, сэр, но пари есть пари.

— Вот как, — тянет декан змеек. Не уверен, что мне поверили, но да ладно. — Мистер Валентайн, вижу, выглядите вы лучше. Вы возвращаетесь к практической части на моих уроках. Персонально вашим заданием на пятничный урок будет сварить противоядие к Дурманящей настойке. В четверг сдадите мне эссе с расчетами и описанием причин использования вами того или иного ингредиента.

— Противоядие по моим расчетам? — тем, что я составлял на зельеварении? Когда, кстати? В ноябре? Они ведь были мной заброшены и до сих пор не закончены.

— Жалуетесь на слух?

— Нет, сэр. Я понял.

— Рад за вас. И еще. Перед варкой зелья потрудитесь не полосовать себе лицо. Некоторые порошки при попадании в кровь способны доставить крайне неприятные ощущения.

— Постараюсь, сэр.

Взмахнув полами мантии, профессор стремительным шагом последовал дальше по коридору. Пугать следующих учеников. А мне надо на гербологию.

После уроков, устроившись за дальним столом в хранилище знаний, Гарри с Гермионой активно спорили по поводу решения заданной мной арифмантической задачки, я же был изгнан за стол к Блейзу с Ноттом, чтобы не подсказывал. Малфой с Бутом отправились в совятню — их родители ждали писем о прибытии в замок и первом учебном дне. Нотт что-то читал. Забини смотрел в книгу, но, очевидно, думал совершенно о другом.

Недавно в “Пророке” было объявлено об очередном замужестве миссис Забини. Это объясняло, почему слизеринец проводил каникулы в Италии у бабушки. Основная из причин быстрого сближения Блейза Забини с Теодором Ноттом — отсутствие одного из родителей у обоих. А одна из форм моей прокрастинации — анализ окружающих людей. Вот и сейчас, вместо написания эссе по зельям и завершения расчетов по ним же, мои мысли перескакивали со слизеринцев на их декана, потом на двух равенкловцев и пятикурсника Хаффлпаффа. С первыми примерно понятно, со вторым — как пойдет, с третьими — единственными — все в порядке, с последним… Тьфу. Так, противоядие к Дурманящей настойке…