Сбейся со счета и начни сначала (джен)

Потушив результаты своего эксперимента, я направился в Большой зал. Мне нужен следующий проект, пока не стало слишком скучно, и не пострадал замок. Что бы такое соорудить?

— Валентайн, не собираешься сменить мантию? — я почти дохожу до дверей Большого зала, когда меня окликают.

— И тебя со вторником, Нотт. Но я все же не считаю это достаточным поводом.

— Она выглядит немного подгоревшей, — поясняют мне.

Решаю все-таки осмотреть этот предмет одежды. Мда. Не везет мне с мантиями. То мокрые, то подпаленные.

— Похоже, завтрак отменяется.

Топаю в спальню, меняю мантию, заодно разбудил еще не проснувшихся однокурсников. Пора на урок.

— Что чертишь? — интересуется Гарри, когда мы сидим на истории магии.

— Рунную цепочку… Может, лучше так? Или…

— Аллергия на руны прошла, — констатирует Поттер.

— Что он делает?

— Очередной проект. Только спокойно, Малфой. Не думаю, что в этот раз он имеет даже отдаленное отношение к тебе. Кстати, маневренность Нимбус-2000…

Мне тут пришло в голову. Благодаря Нотту и подожженной мантии, не иначе. Кое у кого в фамильном пользовании есть мантия-невидимка. Практически пока нет, но теоретически есть. Неплохо было бы создать нечто подобное. Дезиллюминационные чары в моем исполнении еще минимум несколько лет будут далеко не так надежны, как у того же Дамблдора, например. А способность к невидимости — крайне полезная штука. Для всего и от многого. Так что сейчас я занимаюсь совмещением рун между собой и заклинаний с рунами. Все свободное (да и несвободное частично) время до пятницы у меня было занято тем же. Кажется, Гарри с Гермионой опять приходилось посещать клуб без меня. Очнулся я от расчетов, когда Поттер сильно заехал мне локтем по ребрам.

— Я занят.

— Да неужели, мистер Валентайн? — отрываю голову от блокнота и оглядываюсь. Мы с Гарри сидим на первой парте, перед нами стоит профессор Снейп. Зельеварение.

— Сегодня пятница? — растерянно уточняю.

— Десять баллов с Гриффиндора за невнимательность и глупые вопросы.

Еще минут десять профессор продолжал лекцию, а затем велел разделиться на пары. Гарри с Гермионой устроились за соседней партой. Этим двоим дали задание сварить Дурманящую настойку. Я черкал схему взаимодействия ингредиентов в настойке и прикидывал, сочетание чего могло бы ее нейтрализовать, одновременно с этим наблюдая за готовящимся зельем.

— Гермиона, на четверть порошка меньше.

Точно. Можно использовать перья выскакунчика в сочетании с порошком лунного камня.

— Гарри, сначала настой из любистока.

Льнянка способствует усилению свойств перьев, но плохо взаимодействует с порошком. Хм.

— Еще два помешивания против часовой.

Грифов со змеями сменили вороны с барсуками.

— Поттер, убрал руку! Куда столько ельника? Это Дурманящая настойка, а не одно из зелий потери разума. Гермиона, стукни его, пожалуйста, у меня тут вредный порошок ни с чем не сочетается…

— Два зелья одновременно, мистер Валентайн? — прозвучало рядом язвительно.

— Полтора, сэр. Второе не получается.

— Ваш блокнот, — отдаю.

— Вы решили на первом курсе изобрести противоядие к настойке? — просмотрев записи, интересуется профессор.

— Подбирал состав для нейтрализации ее компонентов.

— Не переиначивайте мои слова.

— Хотя противоядие к ней уже существует, мне не нравится, что оно дорого обходится в плане затратов на ингредиенты, тогда как сама настойка относительно дешева.

— Хотите восстановить справедливость? — усмехается зельевар.

— Скорее, нечем было заняться. Сэр, — скашиваю взгляд на котел. — Еще пару скарабеев.

— Вы отклоняетесь от рецепта, — замечает профессор, смотря туда же.

— Я как-то видел заметку в одном из журналов по зельеварению. Автор предлагал добавлять настои любистока, чихотника и ложечницы в другом порядке. В этом случае качество настойки повысится. Порядок я помнил, а дальнейшие последовавшие за этим изменения — нет. Пришлось прикинуть самому.

— Экспериментируете на моем уроке?

— Нет. Не совсем. Расчеты на предыдущей страницы. Отклонения только в дозах и помешиваниях.

Проверив расчеты, зельевар уже не выглядит так, будто испепелит сейчас одного гриффиндорца на месте.

— Мистер Валентайн, сначала все ваши расчеты мне на утверждение, вам ясно?

— Ясно, сэр.

— Что же касается противоядия… используйте сушеную смокву, — выдав инструкции мне, профессор взмахом палочки опустошает котел какого-то хаффлпаффца, а затем оборачивается к Гарри с Гермионой. — Мисс Грейнджер, мистер Поттер, за сегодняшнее зелье ваша оценка будет снижена на балл. За соучастие, — на этом декан змеек продолжает свое шествие. Гарри пожимает плечами, возвращаясь к зелью.

Завершив варку до окончания сдвоенного урока у воронов и барсуков, мы, зайдя на кухню, расположились под дубом.

— До зимних каникул, конечно, еще месяц, но мои родители заранее приглашают вас к нам на Рождество.

— Думаю, мы сможем сбежать из замка на день.

— Мы увидимся с Гермионой за три недели только раз? — хмурится Гарри.

— Мне это тоже не нравится, но я не вижу других вариантов, — подтверждает Гермиона.

— Вообще-то, есть еще один. Гарри заселяется на время каникул ко мне, и мы втроем можем хоть каждый день гулять по Лондону. Динки перенесет.

— Рене, а тебя это не затруднит? — Поттер ерошит волосы.

— Издеваешься? Поместье стоит пустует.

— Значит, пишу маме с папой положительный ответ?

— Да.

— Да.

— А мы вас искали в библиотеке, — наше уединение нарушают слизеринцы.

— Пятница, Малфой. Обычно мы этот день проводим здесь.

— Ноябрь, Грейнджер.

— Чары.

— Все равно.

— Может, оставим их одних? — поступает предложение от Забини.

— Снаружи холодно, — отметает Нотт.

— А в гостиной что вам не сиделось? — уточняю.

— У Гринграсс день рождения. Девчонки сюрприз устроили, там сейчас шумно, — тянет Малфой.

— Ага, — подхватывает Забини. — Мы поздравили и сбежали.

— Нас выпустили, — к нам присоединяется Бут.

Ночью мне стоило бы потренировать окклюменцию, так что, расстелив мантию, я решил поспать.

— И как ему удается заснуть где ни попадя? — комментирует это Малфой.

— Многолетняя привычка, Драко… — бормочу, засыпая.

* * *

Оставшееся время до каникул пролетело для меня со скоростью Поттера на метле. Еще раз заглянул в клуб, где сварил Животворящий эликсир, не нарушая, впрочем, статистики посещения раз в месяц. Большая часть времени уходила на мантию. Запрет на варку зелий на уроках снят все еще не был.

Сейчас же мы с Гарри стояли у входа в замок и ждали Гермиону.

— Поттер, Валентайн. Приглашения на традиционный прием в поместье Малфоев, — нам протягивают два конверта.

— К сожалению, у нас эта дата занята. Передавай мистеру и миссис Малфой наши извинения, — Гарри на это согласно кивает.

— Валентайн, ты даже приглашение не раскрыл.

— Малфой, вечер двадцать пятого.

— Валентайн рос в магическом мире. Думаю, ему известны традиции, — произносит подошедший Забини. Нотт был с ним.

— Рене, Гарри, долго ждали? — со ступенек спускаются Гермиона и Бут.

— Нет, не очень, — улыбаясь, отзывается Поттер.

— Ее величество соблаговолили присоединиться к свите. Пора загружаться в поезд.

Мы устроились в одном купе. Бут с Ноттом раскрыли книги, я смотрел в окно, а те четверо обсуждали... что-то. Пейзажи в Шотландии неплохи, но к концу поездки я бы не смог ни нарисовать, ни описать ни один.

Когда меня отправляли сюда, было сказано “там отдохнешь”. Это о прошедших относительно спокойных годах, об этих годах и еще нескольких последующих, или о задании вообще? Будет ли буря после затишья? Или так забавнее? Дать отвыкнуть от войны, а в следующем мире... И причем здесь лёд? Холод. С чем он может быть связан? Заморозят лет на двадцать и посмотрят, что вышло? Хах. Одно из любимейших занятий у меня такое. Задаваться вопросами, на которые, скорее всего, или никогда не получу ответ, или в любом случае никак не смогу на этот ответ повлиять. Принял, понял, осознал и с готовностью пошел повторять, надеясь на “дуракам закон не писан”. Но что делать, если ты знаешь, что дальше там “если писан, то не читан, если читан, то не понят, если понят, то не так”? Пытаться понять “так”? А есть ли в этом необходимость?

Несколько минут от размышлений дергается бровь. Замечаю свой взгляд в отражении стекла.

Повезло, что на каких-нибудь зельях не накатило. Профессор Снейп уже думает обо мне невесть что, направил бы ко всему прочему в Мунго. Рене, подъем. В конце концов, профиль твой. “Живи, как угодно и твори, что посчитаешь нужным”, он же “действия по обстоятельствам”. Как и всегда. Ну, почти всегда. Исключения столь редки, что лучше о них не вспоминать. Не помнить вовсе тоже бы было совсем не плохо.

Замечаю торможение состава и людную станцию за окном.

— Здравствуй, Лондон.

— Всю дорогу смотрит в окно, а теперь еще и с городами разговаривает, — произносит Забини шепотом.

— Ага, делаю все, чтобы обо мне подольше не забывали.

— Такого захочешь забыть — он приснится тебе в кошмарах и напомнит.

— Стараюсь.

Мы выходим из вагона, и, попрощавшись, расходимся в поисках своих. Пройдя разделительный барьер, помогаем Гермионе отыскать родителей.

— Папа, мама!

— Гермиона! — мистер и миссис Грейнджер обнимают дочь, после чего Эмма обращается к нам с Гарри. — Рене, Гарри, рады вас видеть. — нас треплют по волосам.

— Здравствуйте, — произносим хором.

— Гарри гостит этой зимой у Рене. Можно мы завтра вместе пойдем в книжный? Там должны были появиться интересные новинки, — тараторит Гермиона.

— Можно-можно. Если Рене с Гарри разрешат.

— В двенадцать у твоего дома, — киваю Гермионе. — До свидания, миссис Грейнджер, мистер Грейнджер.

— До свидания, — эхом откликается Гарри.

Эмма повторно ерошит наши волосы, и мы отходим в какой-то закуток, откуда нас переносит Динки.

— Моя комната напротив твоей. Дверь не закрываю.

— Спасибо. Еще хотел спросить. О какой традиции говорил Забини, когда мы ждали Гермиону?

— У волшебников Рождество считается семейным праздником в еще большей степени, чем у немагов. Я имею в виду, собирается только семья. Поэтому торжественных приемов в рождественскую ночь они не проводят, начиная их со следующего вечера.

— Наверное, это правильно, — задумчиво произносит Гарри.

— Если что-то понадобится, зови Динки или меня. Я в зельеварню.

— Прямо с поезда?

— Почему бы нет?

— Тогда я с тобой.

Через несколько дней, отпраздновав Рождество, мы гуляли по парку, находящемуся в северной части города.

— И чем твоя мантия-невидимка отличается от присланной Гарри?

— Моя проживет около двадцати лет без подновления рун, потом начнет терять свои свойства. Мантии Гарри несколько веков. Помнишь сказки Барда Бидля?

— Хочешь сказать, это один из даров смерти?

— Поттеры — потомки Певереллов.

— Что? — хмурится Гарри.

— Так вот почему... — на лице Гермионы отражается понимание.

— Тебя когда-нибудь устранят как того, кто слишком много знает, — обдумав полученные сведения, заключает Поттер.

— Не думаю, что это произойдет в этой реальности, — бормочу про себя.

— Уже летал на метле?

— Конечно! Сегодня утром в поместье, — от меня Гарри получил Нимбус-2000 на Рождество.

— Хочу на это посмотреть.

— А прокатиться?

— Ну нет. Только удостовериться, что ты не свалишься с метлы.

— Рене считает их не очень удобным транспортом, но, поскольку летать ему нравится, он теперь думает о ковре-самолете.

— Так вот почему он постоянно выпадает.

— Ага.

— Да здесь я, здесь.

— С ковром в мыслях? — смеется Гермиона.

— Королевна на ковре-самолете звучит лучше, чем на метле.

— Ах, так верный шут старается ради меня, — карикатурно подносит руку к сердцу Гермиона.

— Если я не ошибаюсь, ковры запрещены. Наше дружное королевство за такое оштрафуют на немалую сумму, — вставляет Гарри.

— Так для чего нам советник? Поручаю вам придумать, как обойти закон.

— Кто доверил управление шуту? Ваше величество, хватит снежки лепить, тут ваше королевство разваливают.

Закончив лепку двух снежков, Гермиона запускает их в нас. Переглянувшись с Гарри, мы включаемся в перестрелку, и вскоре Гермиона оказывается закопанной в сугроб.

— Переворот, — раскопавшись, констатирует возможный владелец летающего трона.

— Вам показалось. Прошу, вашу руку, — дергаю Гермиону, помогая выбраться, Гарри сбивает снег с ее волос и одежды.

— А теперь — домой отогреваться. Динки.

— Да, маленький хозяин.

— Перенеси нас троих в поместье, в комнату с камином. И приготовь горячий шоколад, а позже — обед.

— Динки поняла.

Мир, ненадолго потеряв четкие очертания, предстал перед нами в качестве натопленной гостиной. Три чашки горячего шоколада появились на столике спустя минуту.

— В библиотеку? — предлагаю, когда чашки опустели. — Еду подадут через полчаса.

— Идем, я там как-то видела книгу о родах, хочу почитать.

— Угу, — отвлеченно соглашается Гарри, размышляя о чем-то.

Когда Гермиона умчалась в глубь библиотеки, Поттер обратился ко мне:

— Как думаешь, кто прислал мне мантию?

— Советнику полагается обладать критическим мышлением. Догадки? — Гарри покачал головой. — Нет? Тогда попробуй рассуждать вслух.

— Во-первых, этот человек должен был хорошо знать моего отца. Во-вторых, отец, по всей видимости, ему доверял.

— Еще.

— Еще? Мм... Они были сторонниками? Иначе бы папа ведь не отдал в военное время такой артефакт. Хотя, откуда мне знать...

— Спокойно. Возьмем как аксиому, что Джеймс Поттер был здравомыслящим аврором, и продолжим.

— Раз эта мантия уникальна... Начальнику аврората для выполнения сложного задания?

— Одна из версий. Но в аврорате твой отец пробыл недолго. Смог бы ты доверить фамильный секрет человеку, знакомому тебе пару лет?

— Не знаю.

— Ладно, зайдем с другой стороны. Кто был главным противником Волдеморта? Не считая тебя, конечно.

— Дамблдор.

— Попробуй эту версию.

— Альбус Дамблдор знал Джеймса Поттера минимум семь лет, если отец в школе пользовался мантией, она могла заинтересовать...

— ...одного из величайших из ныне живущих волшебников, да. И чем?

— Тем, что является даром смерти? А сейчас он решил вернуть ее законному владельцу, подросшему достаточно, чтобы более-менее разумно ей распоряжаться?

— По крайне мере, я думаю так.

Вернулась Гермиона с книгой.

— Нашла. Потомками Певереллов являются Поттеры и Мраксы, — Гарри рассматривает открытую страницу с древом. — Считаются возможными владельцами даров смерти. Ну, кроме бузинной палочки.

— Где ты этот фолиант вообще раскопала? — удивляется Поттер, смотря на ветхость книги.

— Кстати, пока искала, наткнулась на информацию о том, что Валентайны — один из французских родов.

— Француз я только на четверть.

— А твое имя в честь...?

— Второе, Ноэль — в честь прапрадедушки. А в выборе первого, думаю, родители руководствовались другим.

— Рене — это ведь “повторно рожденный, возвратившийся к жизни”? — тихо уточняет Гарри. Открывал справочник по латыни или французскому? — При твоем рождении тоже что-то случилось?

— Этого я не знаю, — конечно, дело тут не только и не столько в моих здешних родителях.

— Маленький хозяин, обед готов, — с тихим хлопком появляется Динки.

— Мы идем.

На следующий день Гермиона снова в поместье, и я решаю кое-что этим двоим припомнить.

— Гермиона, Гарри.

— Какой-то тон у тебя...

— Может, не надо? — поддерживает Гарри, сразу поняв, о чем я.

— Как это не надо? На что я потратил семь лет своей жизни?

— Как раз ты-то ничего и не тратил. Семь лет были мои, и четыре года — Гермионы.

— Тем более! Что скажет миссис Шандлер, узнав, что ее лучшие ученики забыли то, чему она их так долго учила?

— Забудешь тут.

— И у нас нет музыки.

— Не волнуйся, Гермиона, ради миссис Шандлер я вам сыграю. Вы не тренировались почти четыре месяца, марш в бальную залу.

— Когда ты успел научиться играть на фортепиано? — давно. В одном из прошлых миров.

— В четыре я уже умел, поздно спохватились, ваше величество.

— При мне ты тоже ни разу не играл.

— Не было повода, господин советник. Все. В залу.

Пару часов они кружились, а я вспоминал вбитое в меня не одну жизнь назад. Гермиона раскраснелась, ее кудри растрепались еще больше, глаза блестели, а Гарри улыбался, легко исполняя ведущую роль.

— Не забыли. Хорошо.

— Сыграешь как-нибудь еще?

— Возможно. А теперь, ваше величество, прошу к котлам. Вчерашнее зелье уже должно было настояться.

Закончив со вторым этапом варки, мы прощаемся с Гермионой и расходимся по комнатам.

Утром Гарри во время завтрака где-то витал, а когда мы, взяв по книге, переместились на диван, заговорил.

— Рене, — чуть смущенно начал Поттер.

— Мм?

— Мне мама с папой снились. Будто они кружились в танце. Мама была такой красивой, а папа шутил... Как думаешь, это могло бы быть правдой?

— Могло. Выпускной после сдачи СОВ или ЖАБА. Свадьба, — Гарри кивает. — Тебе ведь интересно узнать чуть больше о родителях. Почему бы не расспросить профессора Снейпа?

— Кха... Почему декана?

— Предполагаю, он был близок с твоей мамой. Вспомни первый урок. Язык цветов мог ими использоваться как тайный шифр, например.

— Я слабо представляю, как это будет выглядеть.

— А собирался на Гриффиндор.

— Сказал гриф, проводящий большую часть времени в обществе змей и воронов.

Качаю головой. Вот ведь два одиночества. Одному тридцать, другому одиннадцать. Оба англичане, но поговорить на понятном друг другу языке они не могут. Впрочем, чему тут удивляться...

— Вспомнил. Драко говорил, что у его крестного день рождения где-то в конце первой декады января.

— Ты шутишь?

— Он твой декан на будущие семь лет. Поздравлять преподавателей в порядке вещей.

— Поздравлять — да, но ты ведь предлагаешь подружиться с Северусом Снейпом.

— В твоем исполнении звучит как “миссия невыполнима”.

— Не знаю, — Гарри нервно проводит по волосам. — Думаешь, выполнима?

— Не попробуешь — не узнаешь. Твоя мама что-то нашла в этом человеке, не исключено, что у тебя тоже получится.

— Найти то, что нашла мама? Мне бы этого хотелось. Так что мы будем дарить?

— Не мы, а ты. От гриффиндорца профессор может сжечь письмо, не глядя, — если я и преувеличил, то немного. — Что может быть интересно зельевару?

— Книги, котлы, ингредиенты.

— Редкий ингредиент.

— Раз он редкий, где мы его достанем?

— Я тут в лесу около дома в прошлом году одну полянку видел...

В предпоследний день каникул из поместья Валентайнов вылетела сова с объемным свертком.