Женский взгляд из-под кровати. Точка В (джен)

Эпилог

Нобу привычно порылся на верстаке, но тут остатки стола с грохотом обрушились, подняв небольшой клуб пыли. Тихо выругавшись, Красный Старейшина покопался в обломках и выудил пару круглых палочек — заготовок для ген-йоки. У разрушенного Очага на единственной уцелевшей ступеньке, зябко кутаясь в пушистый шарф, сидела Мэдока. Рядом с ней, обхватив себя руками, застыл Митсуо.

— Все мерзнете? — спросил Нобу, отшвыривая ногой обломок и подходя к гиннеко.

— Как и все Серебряные, — тихо вздохнула Будущая.

— Ничего, все еще наладится, — ободряюще улыбнулся Красный. — Вы живы и не лежите бесчувственными куклами в госпитале, а холод пройдет.

Мэдока слабо улыбнулась в ответ, не сводя глаз с бесформенной груды обломков оставшейся от Очага.

— Что там со Страной Озера? — спросил Нобу, взглянув на Внешнего Старейшину. — Все еще шумят и гневаются на бардак, что мы на их территории учинили?

— Через неделю поедем переговариваться, — ответил Митсуо и энергично потер ладонями плечи. — Они чуть ли не Совет Пяти Каге требуют собрать, чтобы подробно пожаловаться на Великие Страны, которые совершенно не считаются с Малыми.

— Но так и есть, — хмыкнул Нобу.

— В общем, да, — согласился Митсуо. — Но сейчас все слишком озабочены защитой своих джинчурики, поэтому если Совет и соберется, то, боюсь, по другому поводу.

— Да, Акацуки сумели напугать всех, — согласился Нобу и поинтересовался: — Личность человека в маске установили?

— Пока нет. Точно известно, что он Учиха. Фугаку сейчас перерывает списки пропавших без вести и погибших, чьи тела не были возвращены в Коноху. — Митсуо снова потер плечи, пытаясь согреться. — Пойду я, пожалуй. Обещал Кимико вместе поужинать. Акио на миссии, и ей совсем одиноко.

— Акио на миссии? — изумилась Мэдока. — Что такое серьезное, для чего потребовался шиноби его уровня?

— Да ничего такого, — отмахнулся Митсуо. — Неко, ведь, пока запрещено покидать Коноху, вот Тонбо и отдуваются за нас, а в канцелярии спешно перекраивают списки команд для назначенных миссий.

— И надолго этот запрет? — спросил Нобу.

— Думаю, пока Страна Озера не успокоится. Наш дайме очень хочет показать, что Страна Огня уважает Малые страны и будет вдумчиво разбираться с кланом-обидчиком. В Химачи жаждут нашей крови, а Пятая хочет избежать открытого конфликта с дайме, вот и посадила нас на карантин.

Из-за покосившихся дверей Изначального зала донесся скрежет, криво висящая створка приоткрылась и в мастерскую Красного Старейшины задом протиснулся Иоши, волоча за собой длинный зеленый ящик. Он успел дотащить свою ношу до бывшего верстака, когда створка дверей с грохотом, словно от пинка, распахнулась настежь, и порог переступила Юки с двумя такими же ящиками под мышками.

— Все свертыши, что хоть как-то уцелели, — сообщил Иоши, отпрыгивая в сторону, когда его сестра сбросила принесенные ящики на пол.

— Я тебе не носильщик! — возмущенно воскликнула тетсунеко. — И у меня тренировка с сенсеем!

— Это тоже можно назвать тренировкой, — попробовал возразить Иоши, пятясь поближе к Красному Старейшине.

— Спасибо, Юки, — с улыбкой поблагодарил Нобу. — Возвращайся к Хотэке, дальше мы справимся сами.

Тетсунеко уважительно кивнула Красному, бросила на брата еще один сердитый взгляд и ушла, захлопнув за собой дверную створку, отчего та окончательно слетела с петель и с грохотом рухнула на пол.

— Извините, — донесся из ведущего к Изначальному Залу коридора удаляющийся голос.

Красный Старейшина усмехнулся и покачал головой.

— Иоши, — сказал он, с иронией глядя на донеко, — когда я говорил, что тетсунеко можно просить о помощи, я имел в виду немного другое. Доводишь сестру, потому что тебе неуютно и скучно?

Вздорный близнец почесал затылок и чуть виновато улыбнулся:

— Есть немного. С тех пор, как ушла Акира, жизнь утратила многие краски. Да и Юки это бодрит, а то она совсем закисла.

— Взбодрит она тебя как-нибудь до госпиталя, — усмехнулась Мэдока.

— Ты сказал, что Акира ушла, — неожиданного проговорил Митсуо, цепко глядя на донеко. — Ты понял, что тогда произошло, и почему разрушился Очаг?

Ярко-синие глаза тени Истинного блеснули, а на лице появилась широкая бесшабашная улыбка.

— Так, есть кое-какие догадки, — ответил он.

Неожиданно вся дурашливость слетела с Иоши, словно шелуха.

— Смотрите! — воскликнул он и взбежал по груде обломков Очага.

Отбросил в сторону каменный осколок, потом другой. Из щели между разбитыми камнями вырвался тонкий язычок лазурной дымки и несмело расплылся маленьким облаком. Оскальзываясь на обломках, Нобу взобрался наверх и принялся за каменные осколки с другой стороны, швыряя их вниз, расчищая углубление и придавая ему форму. Лазурных язычков становилось все больше, и вот уже в совсем небольшой расчищенной донеко чаше, наливаясь цветом, робко закрутилось облачко дымки. И Митсуо, и Мэдока потянулись к нему, словно влекомые запахом свежей сдобы голодные дети. Пушистый шарф упал с плеч Будущей Старейшины, когда она, цепляясь за выскальзывающие из-под пальцев осколки полезла вверх.

— Она другая, — прошептала Мэдока, добравшись до чаши.

— Конечно, другая, — фыркнул Иоши.

Вытянув палец, он ткнул им в переливающуюся перламутром лазурь, но тут же отдернул:

— Ай, жжется!

— Куда руки тянешь, балбес! — рявкнул Нобу, шлепая юного донеко по запястью.

Мэдока вытянула руки и обеими ладонями осторожно прикоснулась к облачку. Вздрогнула, но рук не отняла. Усевшийся рядом Митсуо повторил ее жест.

— Ну как? — с горящими глазами жадно спросил Иоши.

— Странно, — прикрыв глаза, прошептала Мэдока.

— Да, к этому еще надо будет привыкнуть. — Митсуо повел ладонью, словно гладя облачко, потом отнял руки и поднялся: — Надо обрадовать Кимико.

И, сбежав вниз, скрылся в коридоре.

— Очень странно, — повторила Мэдока, — но так тепло.

— Я же говорил, что все наладится, — улыбнулся Нобу и легонько похлопал гиннеко по плечу.

— Осталось еще одно неоконченное дело, — печально улыбнулась в ответ Будущая.

Она аккуратно сползла с груды обломков, отряхнула запачкавшуюся пылью юкату и направилась к выходу из Изначального зала. Уже в коридоре до нее донесся грохот падающих камней — донеко продолжали расчищать чашу.

Он встретил ее у порога дома, небрежно прислонившись к стене и заложив руки за спину.

— Внутрь не пригласишь? — спросила Мэдока.

— А стоит?

— Наверное, нет, — чуть улыбнулась уголками губ Будущая Старейшина. — Шисуи, этот дом по праву твой, ты единственный, кто может назвать себя наследником Акиры.

— Значит, Карин не уничтожила записи о результате генетического анализа.

— Уничтожила, — спокойно возразила Мэдока. — В Конохе ничего о тебе не знают. Мне написала записку Чика. Ты хочешь скрываться вечно?

Шисуи поднял голову и взглянул на начавшее темнеть небо, где появились первые, пока еще еле заметные огоньки звезд.

— Ты наполовину Учиха, наполовину Неко — продолжила Мэдока. — Мы поможем. Твои учиховские соклановцы слишком горячи, доверь решить проблему с Данзо уравновешенным Неко.

— И как вы ее собираетесь решать? — поинтересовался Шисуи.

Губы Будущей Старейшины раздвинулись в хищной улыбке.

— Данзо посягнул на то, на что у него нет прав. Такое не остается безнаказанным. Шаринган принадлежит клану Учиха, и только Учиха может распорядиться им.

— Бурока посягнули на глаза Неко, — медленно проговорил Шисуи. — Вы перебили их всех, а лабораторию сравняли с землей. — Немного помолчав, он добавил: — Говорят, что некоторых убили вместе с семьями.

— Нет, в этот раз семьи мы не трогали, — покачала головой Мэдока.

Шисуи опустил голову и взглянул на Будущую Старейшину. Лицо гиннеко было доброжелательно-бесстрастным, серебряные пряди в темных волосах мягко поблескивали в свете начавших зажигаться фонарей. Она молча подняла руку ладонью вверх.

— Чика единственная, кто когда-нибудь заботился обо мне, — произнес Шисуи.

Вынул из-за спины руку и вложил в протянутую ладонь Старейшины ген-йоки. Палочка исчезла в рукаве юкаты, а Мэдока, чуть помедлив, спросила:

— Хочешь вернуться в долину?

— Нет, — Шисуи покачал головой. — Она слишком велика для меня одного.

Вежливо кивнув, полунеко скрылся за дверью небольшого дома, а Будущая Старейшина свернула за угол и направилась в сторону окраины квартала. Оставив позади и застроенную домами жилую часть, и полигоны, она вышла к пруду на границе с кварталом Учиха. Обойдя его, Мэдока прошла по узкой тропинке и, выйдя из-под сени деревьев, спустилась по короткой каменной лестнице. Внутри очерченного низкой оградой прямоугольника ровными рядами белели одинаковые полукруглые камни с выбитыми на них именами. Вдоль одного из них, ненадолго останавливаясь возле каждого камня, медленно шел человек.

— Ты не найдешь ее здесь, Саске, — сказала Мэдока, бесшумной поступью подойдя к нему.

Учиха вздрогнул и быстро обернулся.

— Почему? — нахмурившись, спросил он.

— Неко не оставляют тел, лишь ген-йоки всегда возвращается в клан, — спокойно объяснила Мэдока.

Поведя рукой, она указала на камень, возле которого они стояли. В его основании была выбита неглубокая узкая ниша, в которой лежала покрытая знаками деревянная палочка.

— Ген-йоки Акиры так и не нашли. Она не вернулась.

Саске разлепил плотно сжатые губы и процедил:

— Не нашли… Да вы просто вычеркнули Акиру, будто ее и не было!

Будущая Старейшина спокойно посмотрела на взъерошенного, сверкающего глазами Учиху:

— Зачем нужна пустая могила, когда есть память, что-то вычеркнуть из которой может лишь сам человек? — мягко произнесла она.

Саске снова нахмурился и промолчал. Некоторое время они просто стояли рядом, потом Мэдока спросила:

— Как брат?

Младший Учиха дернул плечом и неохотно ответил:

— Нормально. Отец начал передавать ему дела.

— То есть у вашего клана скоро будет новый глава?

— Наверное.

Они снова молча стояли рядом, тишину опять нарушила Мэдока:

— Изаму вернулся в Коноху.

— Знаю.

— Вы с ним вроде дружили в Академии?

В ответ Саске пренебрежительно пфыкнул, но черты его лица немного смягчились. Будущая Старейшина обернулась. Ее глаза залила чернота, в которой быстро закрутилась белая снежинка.

— Изаму сейчас в раменной Ичираку, — сообщила Мэдока. — С ним Наруто и Тобирама.

— Ну и зачем мне это знать?

— Не хочешь с ними повидаться? — еще никогда голос Старейшины не звучал так мягко.

— У меня нет никакого желания болтать и слушать пустые разговоры.

— Саске, — в голосе Мэдоки появились ироничные нотки, — ты искренне считаешь, что Акира была дорога только тебе?

Голова младшего Учихи дернулась, а в глазах промелькнула растерянность.

— Разделенная печаль вполовину меньше, — вновь вернув в голос мягкость, произнесла Мэдока. — Ступай к тем знал и любил Акиру, на этом кладбище ты не найдешь ничего, кроме пустоты.

Некоторое время они снова молча стояли рядом, потом Саске с ноткой легкого интереса в голосе произнес:

— Не ожидал, что вы следите за этими троими.

Мэдока чуть улыбнулась.

— Я была Наставницей Акиры, а она частенько норовила увильнуть от занятий, поэтому у меня есть слепки теней всех ее друзей — так я всегда могла быстро найти эту взбалмошную девчонку, ведь с тени Неко снять слепок невозможно.

Саске помолчал, а потом неожиданно криво усмехнулся:

— Тобирама меня терпеть не может, мы с ним опять поругаемся.

— Учиха и Сенджу, — с легким смешком пропела Мэдока. — Сенджу и Учиха. Уж сколько времени прошло, а вы все никак не угомонитесь в своем соперничестве.

Саске лишь пфыкнул и, коротко кивнув, зашагал прочь. Отойдя на несколько шагов, он обернулся и сказал:

— Акира обещала мне ужин и свидание. Я помню об этом.

После чего быстро скрылся за оградой кладбища. Будущая Старейшина с грустной улыбкой проводила его взглядом. Потом прошла вдоль ровных рядов и опустилась на колени возле одного из камней. В узкой нише не было ген-йоки, лишь несколько тонких щепок.

— Ну и зачем ты это сделала? — тихо спросила Мэдока, ласково проводя пальцем по выбитому имени: «Чика». — Зачем пошла через барьер и наперекор воле рида? Ты же знала, что это сожжет тебя, превратит в маленький сгусток энергии. Зачем, михарай?

Кончиками пальцев Мэдока прикоснулась к щепкам, оставшимся от ген-йоки.

— Связь рида и михарай неразрывна и впечатана в Тень, — прошептала она. — Больше нет Тени, и поединок Мэйо ушел в прошлое. Ты знала, что так будет, а, последняя михарай? Или тот комочек энергии, которым ты стала, что-то решил для Акиры?

Камень молчал, молчали и щепки души Неко. Мэдока вытащила из рукава ген-йоки. Круглая деревянная палочка, сантиметров двадцать в длину, сантиметра три в диаметре, гладкая матовая поверхность густого красно-коричневого цвета покрыта замысловатыми завитушками, одна — с краю — похожа на бабочку. Детский ген-йоки. Давно сожженный, мертвый детский ген-йоки. Проведя пальцем по завитушкам, Мэдока положила деревяшку в нишу рядом с щепками.

А на другом краю Конохи в кабинете в красном круглом здании под высеченными в скале лицами Хокаге, усталая женщина взяла в руки кисть и макнула ее кончик в тушь. На столе перед хозяйкой кабинета лежало личное дело шиноби. На листе над фотографией чернело имя: «Неко Акира, токубецу-джонин». Пятая Хокаге быстро пробежала глазами досье и аккуратно вывела внизу: «Погибла при исполнении миссии».

Раздался короткий стук в дверь, и в приоткрывшуюся щель протиснулась Карин со стопкой папок в руках. Ногой захлопнув дверь, помощница Хокаге пересекла кабинет и сгрузила свою ношу на стол. Ее взгляд упал на лист перед Пятой. Карин замерла и отчетливо хлюпнула носом. Цунаде бросила на ученицу быстрый цепкий взгляд.

— Это все? — невозмутимо поинтересовалась она.

— Да, — чуть сдавленным голосом ответила Карин, снова шмыгая носом.

Пятая отложила кисть и откинулась на спинку кресла.

— У тебя глаза красные, — сказала она, рассматривая ученицу.

— Они у меня с рождения красные, — буркнула в ответ та, косясь в сторону и нервным жестом вытирая выкатившуюся из уголка глаза слезинку.

Цунаде хмыкнула, потянулась к принесенным помощницей папкам, взяла верхнюю и, снова откинувшись назад, раскрыла ее.

— Почему?! — неожиданно громко выкрикнула Карин прожигая наставницу горящими за стеклами очков глазами. — Почему там не было ирьенинов?! Это же была миссия ранга S!

Слезы неудержимом потоком катились из-под очков, лицо покраснело. Цунаде захлопнула папку и швырнула ее на стол. Голос Хокаге загрохотал на весь кабинет:

— Ты читала отчет?! Там скалы рушились, а вместо горы теперь озеро! Никто не смог бы уцелеть в такой мясорубке, даже Неко!

— Но…

— Даже фрагментов тел не нашли! Фрагментов!! И чтобы там смог сделать ирьенин?!

Вытянувшаяся, напряженная, как струна, Карин снова скосила глаза в стену, ладонью вытирая мокрые от слез щеки.

Цунаде тяжело вздохнула и неожиданно спокойно произнесла:

— Я знаю, каково это — терять близких людей. И каждый раз ты спрашиваешь себя: а, может, его можно было спасти? Если бы я была там, если бы у меня было больше сил, если бы… Эти вопросы возникают снова и снова, и начинают пожирать тебя, лишая воли, сил и рассудка. Не поддавайся им, Карин, это плохой путь, пойдя по которому ты уже никогда и никого не сможешь спасти. Я понимаю, как тебе сейчас больно, но эта рана затянется, хотя шрам останется навсегда.

Карин сдернула очки и тыльной стороной ладони вытерла глаза.

Притянув к себе папку, Цунаде вновь открыла ее.

— Как Наруто? — спросила она, быстро пробегая глазами строчки отчета.

Шмыгнув носом, Карин пожала плечами.

— Он почти не разговаривает.

— Вы давно с ним виделись?

— Сегодня собирались встретиться в Ичираку, но…

Цунаде подняла глаза от отчета и удивленно посмотрела на ученицу. Та краем кофты протерла мокрые стекла очков и, водрузив их на место, потерла кончик носа.

— Там будет Тобирама, — наконец пробормотала Карин.

Брови Пятой удивленно взлетели.

— Да что вы двое не поделили-то?! — рявкнула она, вновь швыряя папку на стол.

— Ничего мы не делили! — возмутилась Карин. — Просто он стал совершенно невыносим, переругался уже со всеми!

Тяжело вздохнув, Цунаде потерла ладонью шею, потом устало посмотрела на ученицу:

— Он тоже переживает, Карин, ведь они с Акирой были в одной команде. Ты плачешь, он грубит и ругается. Вам всем сейчас тяжело и больно, но это надо пережить. Иди в Ичираку, поверь — вместе вам станет легче.

Снова шмыгнув носом, Карин несмело кивнула.

— Иди, — повторила Цунаде, махнув рукой в сторону двери и снова берясь за папку.

Когда кабинет опустел, Пятая, не поднимая головы, сказала:

— Ты тоже иди. Присмотри за ребятами.

С потолка донеслось хмыканье. Невидимый АНБУ сказал:

— Они шиноби и должны уметь справляться с чувствами.

— Спасибо, что напомнил об этом, — огрызнулась Хокаге. — Приказ слышал? Выполняй!

Тушь уже давно высохла. Пятая убрала листы личного дела шиноби в пустую папку и положила ее в стопку слева от себя. Теперь можно отправлять в архив.

* * *

Вытянись вся в длину,

Во весь рост

На полевом стану

В обществе звезд.

Незыблем их порядок.

Извечен ход времен.

Да будет так же сладок

И нерушим твой сон.

Мирами правит жалость,

Любовью внушена

Вселенной небывалость

И жизни новизна.

У женщины в ладони,

У девушки в горсти

Рождений и агоний

Начала и пути.

Борис Пастернак. «Под открытым небом».