Беленорские хроники (джен)

Примечания:

За Найроби! За Токио! За Берлина! Вдохновлено "Бумажным домом". Все очевидно. И крайне интригующе.

---

Cecilia Krull — My life is going on.

Way to Fall — Starsailor.

Bella Ciao — La Casa De Papel.

Одинокие непримечательные островки притаились на северной части обширного континента, среди бескрайнего моря и клочков земли, застланных предрассветным туманом. Убогие лодки исчезали за густой пеленой и быстро выныривали из нее с сетями, полными рыбы — единственным продуктом питания тамошних жителей. Они выращивали скудный запас сладких фруктов и кормили им скот, при этом закупая более серьезную подкормку у соседей по завышенным ценам. Окруженный недругами, веками жаждавшими поработить независимую группу островов, Вольный Город Лорат страдал. Часто совершались неприкрытые нападения на горожан в нейтральных водах или блокады со стороны тех самых союзников, с которыми они когда-то вместе отказались от рабства. Презираемые всеми более могущественными гонителями, Лорат утратил значительную часть территорий на континенте и почти пришел в упадок. Некогда процветающая колония древней цивилизации осталась беззащитной пред более молодыми захватчиками без истории, без корней и милосердия к побежденному. Ввергнутые в положение зависимого раболепства, на грани рабства, они довольствовались своими развалинами на каменистых берегах, омываемых соленой водой. Линия плотно прилегающих друг к другу каменных построек, прорубленных в гигантских квадратичных скалах, с колоннами и аркообразными оконными проемами, располагалась на прибрежной полосе в качестве природных заграждений.

Ни один противник не в состоянии покорить Город изнутри или проникнуть за высочайшие бастионы. Лоратийцев, смирившихся с чередой поражений и несправедливых территориальных потерь, совсем не готовы были мириться с очередными унижениями. Они самоотверженно защищали свои скудные колонии в заливах и прочие остатки былого величия. Поэтому, когда вражеские корабли с титановой головой на парусах разорвали дымчатое полотно гальюнными фигурами и окружили часть островков, лоратийцы скрылись в подземных проходах и приготовились к длительной обороне. Остальная часть флота высадила на материк немалочисленные войска, готовящиеся блокировать все пути к отступлению. Через несколько дней в лагерь под знаменами великого Браавоса встали другие Вольные Города. Первым лакомый кусок попытался отхватить Норвос, давний враг северного соседа, алчущий покорить все простирающиеся за холмами земли. Между свободными от рабства городами нередко велись междоусобные конфликты за клочки давно поделенных рубежей. Однако прежде им не доводилось ввязываться в настолько масштабную авантюру. Через неделю после начала странной войны — по крайней мере причины и цели ее были не до конца ясны — купеческий град Мирр очнулся под дикие вопли вырезанных горожан, атакованных враждебно настроенными Тирошем, торговцем на море, и одиноким островным Лиссом. Испокон веков три Вольных Города то воевали, то мирились и заключали союзы против других.

Хаос процветал. Кровавые стычки возобладали над скучным ожиданием или планами измора. Бойни обещали принести опустошение и разруху, и наконец определить единственного владыку владений за Рубиновым морем. От набирающей обороты заварушки старался держаться подальше Волантис с недавно стабилизировавшейся ситуацией вокруг престола. Обзаведшись наследником, король рода Валески игнорировал призывы советников вступить в кровопролитное соперничество и подвергнуть опасности династию, пошатнувшуюся из-за мстительности старшего брата и сладострастия младшей сестры. Но окончательное решение пришлось резко пересмотреть после прибытия послов из обычно сдержанных, безучастных районов за разделяющей их континент рекой. Бородатые жрецы Квохора, искавшие союза с более влиятельными соседями и добившиеся успеха при посредничестве Герцога с синими волосами, опасались хищнического Норвоса, лелеющего вовсе не тайные мечты завладеть половиной мира. Сегодня они завоевывают слабый, беспомощный и малонаселенный Лорат, завтра же пересекают реку и водружают отвратные знамена с тремя колоколами над крупными столицами. Где гарантии, что они, в порыве триумфального экстаза, не захотят уничтожить конкурентов на власть над бескрайней холмистой полупустыней?

К воззваниям квохорцев присоединились гонцы от поселений и градов в заливе Работорговцев. Ужас охватывал их при прочтении донесений с театра военных действий. Маска спала с безликого выродка Браавоса, стравившего между собой кровных врагов, и выжидающего удобный случай для нападения на остальных замешкавшихся и запоздавших. Нужно переломать титану ногу и поставить на колени, напомнив о его безродном происхождении. Напыщенные жители считали себя потомками гиганта и кичились высоким происхождением, хотя на деле представляли собой помесь рабов, преступников, каторжников, свергнутых монархов, бежавших от праведного гнева толпы священнослужителей или же неверно предсказавших будущее псевдо-прорицателей. Весь сброд сбежался на берег и отстроил высокие стены на плоских тусклых островках, соединенных меж собой прочными мостами. Потомки укрывающихся рабов и проклятых вельмож считали себя лучшими представителями человечества. И наконец, их верование в собственное превосходство достигло апогея и переросло в агрессию. Титан поднял обрубок сломанного клинка и направил расколотую часть на западного соседа, пока мнимые единомышленники, прибившиеся к пиру на костях, разрывали на куски более слабых.

Не видя иного выхода, правитель Волантиса рискнул обратиться к новоприобретенному союзнику за морем с противоположной стороны. Беленор в отчаянном положении. Баланс сил меняется. Браавос на полпути к победе и, воодушевившись столь легкими приобретениями, окинет жадным взором все границы разросшегося мира. Посланцев отправили немедленно. Вопреки ожиданиям, из столицы не поступил вежливый отказ и пожелание удачи, а вполне краткое согласие принять участие в разгроме. Они отправили по меньшей мере десять крупных галеонов и навязали сражение, вытянув из блокады небольшую часть вражеской флотилии и потопив неподалеку от Беленорских укреплений. Не понеся существенных потерь, великие солдаты уверились в успехе предприятия и принялись выманивать на открытое пространство как можно больше неприятельских судов. Их возглавляла истинная гордость королевской эскадры — боевой флагман под названием "Три брата". Они врывался в ряды соперника и разрубал их напополам носовой фигурой рычащего льва. Самоуверенность не приносит побед.

По этой причине их загнали в ловушку и взяли в кольцо на мелководье.

Наблюдавший за неурядицей командующий флотом, державшийся в стороне на спущенных парусах, изучал расположение захватчиков на огромной карте, разложенной на столе и усеянной фигурками. Он отдал правильный приказ и потерпел крах из-за своеволия капитанов и лордов, вдруг решивших проявить себя в морском деле. Нетерпимость к северянину, назначенного государем управлять всей флотилией, и когда-то воевавшего против них во второй трехлетней войне, сильно мешала отдавать распоряжения и поддерживать авторитет. Иногда у Хорнвуда возникали подозрения, что его назвали представителем короны из потребности поиздеваться и указать на место. Даже выделили скромное одномачтовое суденышко, выигрывающее за счет маневренности и скорости. Зато грозное название "Гневный Лось" и соответствующее животное на парусе сулило насмешки. На нем собрался военный совет из командиров, преимущественно состоявший из эмиссаров каждого региона.

— Итак, командующий, лорд, сир, или как там тебя следует величать, — нахмурив обрывки полуседых бровей, одинокорожденный с подведенными черной краской бездонными глазами расправил плечи и кривовато усмехнулся. — Мы насмотрелись на парад изнеженных южных аристократов, не успевших обучиться ремеслу и отличить береговую линию от волны. Теперь позвольте прирожденным пиратам стать за штурвал? Я жажду испытать мощь нашей отстроенной армады.

— Мы не выведем ваши суда из залива Львиных Когтей, — предупредил Питер, ткнув пальцем в узкую водную полоску, защищавшую Королевскую Гавань от блокадного кольца, но не освобождавшую от опасений быть застигнутой врасплох целой эскадрой, вынырнувшей из-за скал. — Не оставим монарха без защиты. Как и его семью.

— Насколько мне известно, Никлаус покинул городок и повел войска на Ступени отвоевывать рубежи, — закинув ноги с грязными сапогами на стол, Кеннинг перебирал ссохшимися пальцами воротник на белой засаленной рубашке под камзолом. — на троне восседает один из отпрысков. Остальных вроде как рассеяло по свету. Еще раз повторяю: дай мне выйти против титановой шлюхи и показать лордам с зеленых земель, как надо подчинять морскую стихию. А заливы пусть обороняют Тиреллы на своих плоскодонках.

— Возражаю, — прокашлявшись, неуверенно подал хрипящий голос Хэйтауэр, заслуживший прощение и помилование около четырнадцати лет назад. — Мы не можем хаотично перемещать корабли, когда вздумается. Существует прямая угроза вторжения в Дорн. Тирош и Лисс объединились и собираются завладеть Мирром. В случае удачи, мы — их следующая цель.

— Сокрушим Браавос и вся заморская шваль разбежится. Откуда у них боевой запал? Что они знают о битвах, о будоражащих кровь побоищах? Солдаты пряностей и лорды сыров, — презрительно рявкнул островитянин, ударив золотым набалдашником по деревянной поверхности. — Я придерживаюсь сей теории верно и последовательно. Я также поддерживаю общепринятое убеждение, что северянин в команде — к несчастью. Я бы выкидывал вас за борт или приносил в жертву языческому божеству. Ну знаете, тем, которых потчевали утопленниками.

— Вы много себе позволяете, господин, — вмешался доселе молчавший воин, резко прищурившись и приподняв верхнюю губу в попытке обнажить оскал. — Мы безоружны в данный момент, но можем в любой момент выйти на палубу и продемонстрировать искусство владения мечом. Или копьем. Или топором. Как вам будет угодно.

— Ты хочешь убедить всех, что можешь одолеть семидесятилетнего старика? Я с охотой приму вызов и выберу в качестве чемпиона одного из своих сыновей. Как думаешь, волчий приспешник, сумеешь выстоять хотя бы минуту против моего старшего сына Гутрума? Прозванный моими горячо любимыми европейскими братьями Сатаной в людском обличье.

— Не надо меня защищать, Лайонел, — выставив ладонь в качестве примирительного жеста, Хорнвуд успокоил напряженных соратников и, пригладив светло-каштановые волосы, деловито улыбнулся. — Ты — мой оруженосец, а не благоверный. — сухо кивнув, Толхарт скрылся в тени шатающейся каюты и скрестил руки на груди в раздражении. — Пусть старый кракенский прихвостень действует на свой же страх и риск. Мы обязательно упомянем в письме к Его величеству и самоотверженность, и упертость, и несоразмерную глупость достопочтенного господина Кеннинга. Таким образом его казнят. Если он, конечно, выживет.

— Я услышал достаточно, — вынудив сгрудившихся советников расступиться, мужчина с закрученными рыжеватыми усами над плотно сжатыми потрескавшимися губами, выступил вперед. Зеленые глаза — фамильная черта рода Ланнистеров — изучили каждого участника провального совещания, задержавшись на упорном, сдержанном и не уронившем достоинство командующего Питере. — Мы не станем ничего менять. Но нам необходим новый план. Надеюсь, у тебя такой имеется. — северянин не ответил, опустив взгляд на причудливо прорисованные маршруты.

Браавос.

Звезды освещают путь белым совам, несмотря на их способность видеть в темноте.

Оставаясь незамеченной ни городской стражей, ни подвыпившими прохожими, женщина неспешно двигалась по мостовой, разносящей эхо шагов. Узкие улочки с низкими каменными зданиями давили на уставшее помутненное сознание праздных бражников, прислонившихся к стенам и извергающих на землю содержимое желудков. Брезгливо отдернув подол просторного одеяния, прохожая быстро завернула за угол и постучалась три раза. Спустя томительную минуту образовалась щель в дверном проеме, освещенная слабым отблеском свечи. Ограничившись сухим кивком, ночная гостья вежливо отошла в сторону, давая хозяину возможность просунуть через образовавшееся отверстие бумагу. В считанные секунды сухая рука исчезла под аккомпанемент лязгнувшего затвора. Фыркнув, барышня, сокрывшая возраст под непроницаемой материей капюшона, спрятала переданную реликвию внутрь подкладки и развернулась в направлении выхода из своеобразного тупика. Позади бесшумный рукав канала преграждал пути к отходу, а впереди, в нешироком переулке, теснились солдаты в звенящих доспехах. Разгоняя жителей в изрядном подпитье, они тем самым напоминали о комендантском часе тычками наверший алебард и сильными ударами по спине. Тогда они и приметили подозрительную фигуру в черном, слившуюся с мрачной обстановкой.

— ¡Eh! ¡Eh! ¡Espera! (Эй! Подожди!) — кричали они вслед беглянке, ринувшейся в соседний квартал и бегом пустившуюся по гладко подогнанным плиткам мимо храмовых строений и двухэтажных домов. — ¡Arrestarla! (Арестовать ее!). *

Протиснувшись сквозь цепь тесно прижатых друг к другу построек, бродяжка помчалась параллельно стражам и, не обращая внимания на гневные окрики и угрожающе выставленные лезвия, прыгнула с небольшой пристани и приземлилась в качнувшейся лодке. Вздрогнувшие гребцы опомнились почти сразу и принялись интенсивно погружать весла в вязкую грязную жижу. Браавос выстроили на сотне плоских островков, если верить легендам, что слились воедино в общем беспорядочном потоке канала с застоявшейся мутной водой, кишащей угрями. Опустив туда руку, девушка шумно выдохнула, слегка откинувшись на бортовую обшивку и проведя кончиками пальцев по вспотевшим вискам. Погоня не привнесла умиротворения в бешено клокотавшее сердце.

— Eh, Nairobi, ¿como fue? (Как все прошло?) — задался вопросом бородатый лодочник, налегающий на весла с неистовой энергией. — ¿Capturo al Senor del mar? (Захватила в плен морского Владыку?).

— No seas tonto, Helsi, (не глупи, Хельси) — разбойница ответила на чистом Браавоском диалекте, после чего рассмеялась и, завязав длинные волосы в хвост на затылке, перевела взгляд на второго гребца. За всю миссию тот не произнес ни слова, за исключением общих вежливых фраз. — Сир Темплтон, вы так словоохотливы.

— Я не говорю на третьем языке, — признался смущенный гвардеец, попутно контролируя отдаленный берег, к которому они собирались пристать в течении получаса. — И не понимаю его, миледи. Прошу прощения.

— Не нужно извиняться каждый раз, когда не оправдали чьи-то надежды, милорд, — отзеркалив жесты растерянного спутника, приоткрывшего рот в изумлении, Найроби широко улыбнулась, являя кривые зубы. Подобный недостаток придавал ей некоторое очарование. — Особенно свои. Наш изначальный план не меняется. Совет Шести, как и предполагалось, запрется в банке через пять дней. Ключи будут при них. Мне передали чертежи строения. Главные архитекторы давно мертвы, однако их наследие нередко нуждается в ремонте. Повезло, что я знаю зодчего.

— Мы должны успеть укрыться где-нибудь. Скоро рассвет. Нам не удастся выйти из гавани до ночи.

— ¡Date prisa! Este joven caballero tiene miedo a la obscuridad, (Поторопись! Этот молодой человек боится темноты) — услышав смешки соседа, Рекс вздохнул, откинув темную короткую прядь, упавшую на гладкий лоб. — Как прикажите. Переждем ваши страхи. — обогнув обособленные клочки земли по вихляющим протокам, они пришвартовались невдалеке от убогой пристани, предназначенной для иностранных судов. Ступив на каменистый берег, девушка с завидным воодушевлением потянулась и, скинув с себя черный плащ, расстелила на лодочном дне. — Helsi, despiertanos cuando llegue la manana. (Разбуди нас, когда наступит утро). Отдыхайте, милорд.

— В Беленоре кавалеры предоставляют дамам все удобства в походах и во время войны, — сняв белый шелковый плащ — отличительный признак королевской гвардии — он постелил его поверх чужого и поклонился.

— Мы не на войне. И вы не мой кавалер, — насмешливо протянула жительница Браавоса на чудесном общем языке, с легким акцентом. — Впрочем, традиции Беленора мне не чужды. — солдат с интересом взглянул на навязанную союзницу, вызвавшуюся помочь участникам заговора. — Я родилась в одном из Вольных Городов, прожила в Браавосе большую часть жизни, но мои предки — родом из соседнего континента. Твоей родины.

— Вот почему вы содействуете нашему предприятию. Из почтения к кровному родству.

— Не упрощай. Ваш принц пообещал мне нечто большее, чем успокоение души давно истребленного клана, — непонимание отразилось в глубоких зелено-серых глазах, вызвавшее грустную улыбку. — На кону жизнь моего сына. И мне понадобится ваша помощь.

— Значит, я буду первым, кто исполнит обещание принца.

Вечерние сумерки после кровавого марева.

Хрупкие двери таверны поддались напору хохочущих солдат в легких доспехах городской стражи. Им разрешили носить с собой секиры ввиду бушующих военных действий и опасности положения самой колонии бывших рабов. Многие поданные ходили с оружием наголо и настороженно оглядывались. А увеличенное количество патрулей пугало мирных ремесленников, трудившихся на благо отечества и создающие изделия для воинов. Заказав выпивку по опущенной цене — в качестве жеста доброй воли самого Владыки — защитники града уселись на свободные места и принялись греметь кольчугой, при этом игнорируя негодующий вид хозяина. Они упивались до вечерних костров и разнесшихся молитв из десятков храм различных конгрегаций. Скоро состоится встреча Шести Смотрителей, где примется решение относительно дальнейших действий Вольного Города. Они выделят новый кредит союзным армиям и продолжат топить полупустынные земли в крови. Титан одержит оглушительную победу и провозгласит часть известного мира собственной вотчиной. Упившиеся стражи заранее праздновали успех кампании, когда внутрь зашли двое глубоко погруженных в себя монаха с натянутыми на голову капюшонами шерстяного покроя.

— Mira. Secredotes. Se mas sobre los dioses que tus secredotes (Смотри-ка. Священники. Уж я-то знаю о богах поболее твоих служителей), — с презрением выплюнул бражник, явно не питающий благоговения перед священным саном. Браавос терпимо относился к любой религии и охотно взымал суммы из пожертвований всех конфессий, взамен дозволяя отстраивать храмы. — Voy a tirar (Пойду отолью). — с грохотом отодвигая перевернувшуюся табуретку, неповоротливый верзила вышел наружу, остановившись подле захлебнувшегося изнуряющим кашлем приора. — Diabolica plaga (Чертовая чума).

— No tardes. Tenemos que irnos pronto. Proteger el banco (Не задерживайся. Нам скоро пора выдвигаться. Охранять банк), — задыхающийся от кашля христианин встал с места, прижав ко рту кусок материи и, принеся извинения молчаливому товарищу, выбрался прочь от удушливого помещения.

Облокотившись ладонью, сжимающей деревянное распятие, на неприглядную каменную стену, сын Церкви согнулся от резких болей в области грудной клетке и сделал глубокий вдох, отдавшийся еще более нетерпимой резью. Оправившись от недуга, он заметил солдата, напевающего браавосийский мотив под характерное журчание. Закончив, тот оправил штаны и, подтянув сползшую ткань, лениво почесал свербящие места, а затем повернулся и напоролся лицом на острие кинжала. Ухватив плечи мертвеца, убийца в сутане проявил недюжинную силу для измученного организма и оттащил тело в неосвещенный уличный переулок, избавляя от кирасы, наколенников и потертого шлема без забрала. Впоследствии раздавшийся всплеск оповести угрей и пиявок о цветущей гниениями трапезе. Смахнув выбившийся локон с побледневшего лица, служитель Бога вытер скопившиеся на переносице капли пота и, проведя языком по бескровным губам, рванул обратно к корчме.

— Быстрее! ¡Le atacaron! (На него напали!) — указав рукой на всепоглощающую пустоту, открывающуюся за дверью, вор и душегуб, нарушивший больше половины заповедей, не двинулся с места, когда когорта стражников пронеслась мимо в бряцающих латах. Встретившись взглядами с поднявшимся послушником, кротко поблагодарившего владельца и возложившего на стол две монеты, старший по сану двинулся следом за гарнизоном. — Manten la capucha (Не снимай капюшон). — пошатываясь и умышленно долго откашливаясь, он мастерски заглушал звуки борьбы и приглушенные стоны. — Сколько тут человек?

— Шестеро, — ему вторил грубоватый голос, принадлежащий островитянину, стоявшему над трупом и стирающему кровь о стеганый поддоспешник. — Ты говорил, они будут пьяны. А один из них раскроил череп моему верному матросу.

— Приношу извинения. Я не пью так много, как они, и не могу заявлять с уверенностью, — оправдался представитель дома Старков, явивший сподвижникам печальные глаза льдистого оттенка. — Семерых мало. Нас около тридцати. Доспехов не хватает.

— Охота не закончена. У нас в запасе четыре дня. И нам уже передали копии чертежей банка. Все, как и обещал принц.

— Разумеется, — ограничившись кивком, монах наблюдал за тем, как покойников сбрасывают в канал. К ним привязывали заранее заготовленный мешок с булыжниками и отдавали на съедение мерзким гадам. — Мы добудем еще лат. Или подкупим других солдат. — лидер одинокорожденных промолчал, методично складывая добытые трофеи в мешки и передавая сидящим в лодках помощникам. — Пока что разойдемся. Не стоит привлекать лишнего внимания. Иностранцы под подозрением. А мы… — не успев договорить, Волк скорчился от пронзившей грудь боли и зашелся адским кашлем.

— С вами все в порядке, господин Бринден? — второй лже-священник придержал соратника за плечо, предлагая опуститься на землю и переждать приступ. — Как вам помочь?

— Никак. Я сильно заболел во время переходов по Северным территориям. Девятнадцать лет прошло, а состояние не изменилось. Никогда не совершай длительные путешествия без теплых одеяний, Аарон. Или лишишь дом Талли главного наследника. Мне это, к счастью, не грозит.

Что мертво, умереть не может. Особенно в Браавосе.

Слухи о бесчинствах ловких убийц, расправившихся с целым гарнизоном, поползли по городу весьма быстро. К чужеземцам относились с большим подозрением, а в храмах участились обыски. Впрочем, морской Владыка велел прекратить религиозные гонения, так как боялся прогневать богов, которым воздавали почести различные конфессии. Если небожители отвернутся от Титана на пороге великой войны за господство над континентом, все закончится позорным поражением. Скорее всего, воры и грабители оживились при виде легкой добычи в лице опьяненных успехами на фронте гарнизонных солдат. Пусть усилят охрану наиболее уязвимых районов и перестанут беспокоить церковников. Еще три дня необходимо поддерживать видимость дисциплины и обеспечить безопасность Смотрителей банка. Если все пройдет гладко, Вольный Город получит золото от союзников и выдаст кредиты всем желающим сражаться за могущество будущей империи. Тогда они смогут отпраздновать триумф. Но не ранее. Таверны снижали цены на крепкие напитки для потенциальных защитников и наемников, а бордели с удовольствием предоставляли собственные услуги по сходной цене. Особенно девочки любили обслуживать крепких бойцов с оружием за спиной. Этим наигранным гостеприимством все-таки решили воспользоваться пираты с недавно пришвартованного судна, тщательно обысканном на подступах к гавани.

— D`ancienc pirates sont entres dans l`armee (Поглядите, бывшие пираты стали частью войска), — прокричал один из посетителей, держащий на коленях искусную блудницу и деревянную чашу в руке, таким образом приветствуя вошедших. — Que aurait cru (Кто бы мог подумать). **

— Мы предпочитаем говорить на общем языке, — кожаный доспех с чешуйками поверх легкой стеганки не придавала островитянину должной грозности. С учетом среднего роста и узости плеч он вызывал смешанную реакцию у почтенной публики: от откровенных насмешек до сомнительного опасения. — Вы не скучаете. Не знал, что Владыка поощряет распущенность и испорченность. — обширный зал, ставший средоточием звуков разного характера, внезапно смолкнул. Взоры плебеев, вояк и тружеников обратились на развязного посетителя. Широко улыбнувшись, отчего усы над верхней губой поползли в сторону, тот рассмеялся. — Теперь понимаю, как Браавос собирается победить. — мгновенно отовсюду посыпались радостные крики и тосты за будущее града. — Вы ведь с этого континента?

— Да, мы из Норвоса. Союзники, — провозгласил иноземец с оттопыренными кончиками рыжим усов. — А вы, судя по всему, христиане? Верующие в Отца и Сына, да? Из Беленора или Европы?

— Европы, — акцент не выдавал ни в одном из сидящих одинокорожденного. Бывший грабитель моря, опустошающий берега различных государств, умел скрываться под различными личинами. Одинокие Острова потеряла его во время восстания как лорда одного из древнейших кланов, взамен возродив нечто иное, более сильное и крепкое, чем прежде. Сайлас Харлоу погиб. Родился Утред Бич Божий. — Мы носим кресты, однако отличаемся от беленорских свиней. Многим, на самом деле.

— Война привела сюда разношерстный народец. Но христиане с того континента еще ни разу не воевали за язычников, как вы нас называете? Хотя наши бородатые жрецы, правящие Норвосом, запрещают веровать в Троицу. Всевышний — только один, и никаких детей у него не было, — такая категоричность взбудоражила последователей Кракена: прошел всего век с тех пор, как они приняли Спасителя, при этом втайне не отрекшись от надежд на Валгаллу. — Глупое вероучение. Взять хотя бы того мученика. Как там его звали? Того, со стрелами в груди?

— Святой Себастьян, — вмешался высокий широкоплечий пират, гораздо моложе сотоварищей, но уже приобретший длинный шрам на правой стороне худощавого костлявого лица. И отрастивший бороду по всему подбородку и щекам. — Великомученик. Пережил казнь. Выстоял перед гневом императора и не отрекся от священной веры.

— А потом был забит камнями, — раскатистый смех пронесся над невысокими сводами. Юнец склонил заросший подбородок к груди, нахмурив тонкие, едва заметные брови. Такая реакция позабавила норвосийца. — Что такое? Я не прав? То есть, если я пущу в тебя столько же стрел, ты выживешь? — вспыхнув, яростный разбойники с расширенными зрачками схватился за рукоять двухстороннего топора, вновь погружая залу в гнетущую тишину. — Я сказал что-то не то? Мне извиниться?

— Необязательно, — предводитель островитян положил ладонь поверх сыновьего одеяния, сжимая и успокаивая. — Убба чересчур горяч и фанатичен. Это у него от матери. Моей первой жены. Он совсем пренебрег манерами. А это уже от меня. — ухмыльнувшись, наемник поднял чашу и поприветствовал долгожданных единомышленников, с которыми будет весело громить врагов. — Поговаривают, будто банк Браавоса закроют? Со всеми несметными сокровищами внутри.

— Поглядите. Прибыли в Город на днях и уже стали жертвами порочных слухов, — осклабившись, гость из Норвоса намеренно осмотрелся, затем приставил указательный палец к губам и поддался вперед. — Строго между нами, это вовсе не сплетни. Шестеро Смотрителей или Казначеев запрутся в золотой клетке на сутки. А мы будем охранять старых козлов и жреца, привезшего на корабле целое богатство нашей родины. Как видите, мы способны принести пользу общему делу.

— Как же иначе, — согласился Утред, практически не притронувшись к напиткам с момента посещения дома удовольствий. — Позволите сопроводить вас до таверны? — услужливо предложил Бич при виде осоловевших глаз собутыльников.

— Ты что, моя заботливая женушка? Я сам дойду!

— И все же я настаиваю, — подхватив собеседника под локоть, Харлоу виртуозно протащил его между узкими проходами, заполоненными столами и скамьями, и выволок на свежий ночной воздух. Туман охватывал побережье, заволакивая пространство вокруг нарушителей комендантского часа. — Как же именуется твое божество?

— Никто не знает. Кроме бородатых жрецов. Лишь им доступна истина. И так будет всегда! — бешеный вопль разбушевавшегося норвосийца, брошенный в пустоту, мог привлечь внимание стражников. Но разве они вправе прикасаться к послам? — Не то, что ваш мнимый святой, забитый камнями, как скот… — слова застряли в пронзенном кинжалом горле. Захлебнувшись кровью, эмиссар не сумел вздохнуть и повалился на убийцу.

— Я хотел сделать это первым, отец, — с упреком воскликнул Убба, добивая третьего жителя Норвоса. Тут же перетаскивая труп за угол борделя, он принялся избавлять тот от легких доспехов и рыться по карманам, в надежде обнаружить важную записку или письмо. — Вряд ли он умел читать.

— Зато для ношения бумаги годился, — собрав добычу в очередной холщовый мешок, Утред свистнул, прислушиваясь к ответному сигналу со стороны безмолвного морского полотна. — Успеешь обагрить руки кровью. Не торопись. — услышав приглушенный свист, островитянин велел перетащить тела как можно дальше и ждать его появления с камнями, благодаря которым утопленники не всплывут. — Ну и долго мне ожидать собственную троюродную племянницу?

— Столько, сколько родная сестра ждала твоего возвращения, если вообще подозревала, что ты жив, — плавный женский тембр с легким намеком на недовольство порадовал усмехнувшегося Харлоу. — Ты же в курсе, что норвосийцам запрещено носить бороды? — принимая ценную поклажу, она ожидала, пока гребцы разгрузят свертки с булыжниками.

— В таком случае твой возлюбленный избранник станет нашим добровольцем! — полушепот сочился едкостью, сдобренной привычной заразительно-миролюбивой улыбкой. — Послезавтра нас обрекли на великие свершения. Или бесславную кончину.

— Всяко лучше, чем грабить прибрежные деревушки, дядюшка.

В едва освещенной тьме вой не отличишь от рева.

Вместо арбалетного болта в оружие было вставлено некое подобие абордажного крюка с четырьмя острыми концами. Точный выстрел приземлил железо на крышу с минимальным шумом благодаря обмотанной ткани. Натянутая веревка способствовала его закреплению на выпирающей части стены. Стрелок потянул крюк на себя и убедился, что тот плотно засел в кирпичных трещинах, будучи в состоянии выдержать вес людского тела. Привязав к другому концу мешок с позвякивающими предметами, мальчишка в приспущенном капюшоне вновь прицелился и нажал на спусковой рычаг. Так продолжалось вплоть до того момента, пока с гладкой поверхности не начали свисать более шести умело замаскированных тюков. Выдохнув и размяв затекшую шею, окруженный облаком призрачного пара арбалетчик уловил звуки шагов. Все чувства обострились до предела. Если их обнаружат — миссия провалится. Всех выловят и казнят. Кроме него, поскольку сын короля Беленора, хоть и третий в очереди на престол, станет хорошим условием капитуляции в переговорном процессе. Возможно, Никлаус отступит и уведет корабли назад, оставив союзников на произвол судьбы, однако даст ли морской Владыка стопроцентную гарантию свободы принца и не использует того в корыстных целях?

Наклонив голову и вглядевшись в вуаль туманной тьмы, юноша поспешно спрятал оружие за кадкой с цветами и выпрямился, не поднимая глаз на приблизившихся стражей, явно подвыпивших. Шатаясь с алебардами наперевес, трое крепких браавосийца с настороженностью изучали незнакомца. Столь изрядное попрание дисциплины в виде пьянства в военное время сурово наказывалось беленорским государем. Здесь же, по-видимому, верноподданные праздновали победу заранее. Троица часовых окружила жителя или гостя — из-за плотной материи и лезших в глаза темных прядей отличить трудно — осветили лицо факелом и сощурились.

— ¿Que haces aqui? Ese toque de queda. Esta prohibido salir de casa o taberna (Что ты здесь делаешь? Сейчас комендантский час. Запрещается выходить из дома или корчмы), — ответа не последовало. — ¿Y tu, estas mudo? ¿Puedes hablar? (Ты что, немой? Говорить не умеешь?) — солдат, раздраженный молчанием нарушителя, занес оружие для удара, но был остановлен окриком второго мальчишки.

— ¡No! ¡No! ¡Comandante! (Командир!) — приветливая наружность и медная кожа выскочившего прохожего любого вводили в заблуждение относительно его происхождения. Заморские корни давали о себе знать, ибо многие принимали его за выходца из рыботоргового континента. — Estamos buscando a nuestra posada y perdidos (Мы забудлились и просто ищем нашу гостиницу).

— ¿De donde eres? (Откуда вы родом?)

— Qohor. Somos los embajadores y vinimos en paz (Из Квохора. Мы — послы, явившиеся с миром), — им не доверяли. Кажется, воины насторожились. — Y estamos borrachos! Por Braavos! (А еще мы союзники! За Браавос!) — безупречный актер с выделяющимися мешками под веками смог пошатнуть уверенность небдительных стражей. Ситуацию осложнял насупившийся друг, исподлобья глядящий на караульных. — Dejenos pasar. (Позвольте пройти).

— No creo (Не уверен), — воспротивился один из часовых, поднесший огонь поближе к первому смутьяну. — No parecia que esta borracho. ¡El tiene ojos claros! (Не похоже, что он пьян. Глаза у него ясные!).

— Bastante! (Довольно!) — словно небожитель, снизошедший до истово верующих, из туманного ореола возникла высокая фигура в светлой тунике с золотыми обшивками на рукавах. Поравнявшись с караульными и задержанными, ее владелец, молодой аристократ с утонченными чертами и длинными, до лопаток, волосами, достал из кармана позвякивающий мешочек фиолетового цвета. — Mi companero no bebe. El es un sacredote. Un hombre sagrado (Мой спутник не пьет. Он священник. Святой человек). — богобоязненные патрульные отстранились, склонив головы, шепча молитвы на давно умершем языке. Принеся извинения, они медленно удалились, стараясь не поворачиваться спиной к троим таинственным посланникам Града. Впрочем, монеты их прельстили. — Они видели наши лица. Придется нагнать их и убить. — добавил спаситель на общем диалекте. При виде опустившегося на колени Ланнистера, аккуратно поднявшего арбалет, попутчик вздохнул. — Ты неубедителен в своей роли, Дэрил. В следующий раз трюк может не сработать.

— Я не оставлю тут подарок отца, — пробормотал третий сын Никлауса, прячась за темными прядями.

— Я и не просил. Просто в будущем не хотелось бы прослыть человеком, не сумевшим защитить принца.

— Ты же знаешь нашего Тихого Льва, Старк, — вступился Хэйтауэр, подбадривая царского отпрыска. — Будет молчать до последнего. Никогда не выкажет недовольства или презрения.

Справедливый в гневе не бежит с поля боя.

Легко маневрирующий когг с лосем на парусах избежал ловушки неприятельских судов прорванной блокады. Неожиданно налетевший шторм разбросал Титановы ладьи и галеоны, а благословенный прилив с легкостью высвободил севшую на мель августейшую флотилию. Сражения возобновились.

Наконец-то удача сопутствовала командующему, возглавившему смелую атаку на ошеломленного и дезориентированного врага. Подлинный триумф поправил пошатнувшийся авторитет адмирала. Без особых помех пришвартовавшись у оконечностей продолговатых восточных островов под названием Кончики Перьев, наименованные так из-за своей формы, "Гневный Лось" отдыхал после своеобразной гонки по гребням бушующих волн. Можно с уверенностью констатировать — они пошатнули позиции Владыки Браавоса, но бои на континенте продолжались, как и на архипелаге. Их исход пока не ясен. Вместе с положением осажденного Лората. Недавно прибывший со скудным донесением посланник отказался отвечать на вопросы ввиду плохого владения общим языком и неосведомленностью. Такая бесполезная информация вкупе с клочком бумажки с тремя жалкими предложениями через полчаса лежали на столе в каюте капитана, с трудом пробудившегося от минутной полудремы. Очнувшись от пребывания в утомительном забытье, северянин окунул голову в бочонок с водой и, прошагав мимо важных отсеков, постучал в дверь другой каюты.

— Ты вызываешь меня из мрака Преисподней, чтобы расспросить о битве с Эйнаром Таргариеном? — светловолосый короткостриженый мужчина с тонкой полоской усов над верхней губой оскалился, не рискуя убирать шлем с конусовидным забралом и клейнодом в виде рычащего льва. — Или ты просто боишься завтрашнего дня? — наклонив голову вбок, печальный лорд Айкен, известный Драконоборец и мятежник, рассматривал потомка. — Я убил жалкого червя нашим фамильным клинком. Но он не твой. Не принадлежит тебе. Так чего же ты от меня хочешь, второй сын? — видение рассеялось, как по ветру, при легком касании к плечу спящего. Резко подскочив, юноша напугал отшатнувшегося адмирала.

— Мои глубочайшие извинения, но нельзя же вечно отсыпаться, — выставив перед собой руки, Питер оправил растрепавшуюся прическу и сел на грубо сколоченный табурет в углу. — По правилам, слуги не могут врываться в покои членов королевской семьи без предупреждения и разрешения, да? Хотя подожди, я же командую судном. И не обязан подчиняться?

— Может, не мне. Но будь здесь государь, ты бы повиновался. Или висел бы на рее, — Хорнвуд оголил часть зубов под правой щекой и прикусил губу от негодования. Играя со свернутым письмом, он все же переселил наигранное раздражение и передал его пассажиру. — Бой идет с переменным успехом?

— Молва ходит, будто нашего доблестного монарха отрезали от подкреплений и взяли в кольцо. Если это правда, а не очередные происки наших слабых противников, то в столице упрочится твой братец. Ты будешь зависеть только от его милости. А блеск нашей миссии существенно померкнет. Вы с ним ладите?

— Тристан уживается лишь с престолом и придворным этикетом. Истинный наследник. Благонравный и чопорный.

— Значит, отношения хреновые, — подытожил Питер, постукивая пальцами по поверхности стола. — Не будем углубляться. Однако риски высоки. Прознай столица о готовившейся диверсии, нам прикажут явиться на поклон. Я не хочу представать перед грозными очами мальчишки в короне. Справедливый и лишенный милосердия правитель? Нет существа более жуткого на нашей земле. Помяни мое слово и усвой, Тимоти.

— Я должен быть среди солдат. Отец подвергает жизнь неоправданному риску, а его сыновья прячутся и отсиживаются в безопасности. Кто-то в Гавани, а кто-то — на чертовом корабле.

— Во-первых, не оскорбляй мое имущество и наследие, любезно построенное лучшими инженерами, коих на Севере, наверное, едва с десяток наберется. Во-вторых, не все войны выигрываются на поле брани и не все рождаются пригодными для резни. Как я, например, — улыбнувшись, говоривший подступил к вскочившему претенденту и успокаивающе положил руку на плечо. — Я понимаю. Обрести силу без боли и борьбы невозможно. Но пути к ней разнятся. У нас все почти готово. Не поддавайся эмоциям. Помни: в случае провала наши имена никто не запомнит. Жизнеописания будут краткими и скучными с последующими убогими эпитетами в стиле бесполезных писак. Более того, в случае торжества, нас все еще могут казнить. Либо твой брат, либо Всемилостивейший самодержец. Спешу утешить: скорее всего избавиться захотят именно от меня. Я же изменник и еретик. Заложник Ланнистеров и братоубийца.

— Не для меня, — честно ответил Тимоти, сжимая деревянные бусинки четок, обмотавшие руку. Явно нервничая, он стиснул челюсти в попытке контролировать подрагивающий подбородок. — Ты стал моим верным другом. Первым в проклятом городе. И мне плевать на твои прошлые грехи. Раскаиваешься ты в них или нет — прощение ты получил давно. — сглотнув, Хорнвуд машинально кивнул, вцепившись в свои непривычно короткие волосы на затылке. — Не волнуйся. План идеален. И я благодарен тебе.

— Ни один член твоего семейства ни разу не выразил признательность за мою верную службу. Но вот он ты, Тимоти Ланнистер, благодаришь за дружбу. Как же низко мы пали. Проиграть — будет позором.

И был вечер, и было утро: день четвертый.

Судный день, обещавший продолжение войны под знаменами Титана и поражение слабым городам. Вскоре соглашение будет достигнуто. Договоры заключены. Союзы скрепятся кровью и деньгами. Врата Ада разверзнутся и поглотят мирные инициативы, выпустив глубокий непроницаемый мрак. Смерть, боль, страдания смешаются воедино и станут единственным девизом новой эры. Возможно, Браавос добьется того, чего не смог достигнуть легендарный безумец Старк, грезивший о господстве, пусть и в пределах разорванного междоусобицей Беленора. Стремительные действия поразили равно врага и потенциального сторонника. Осажденный Лорат отныне зависит от милости агрессора. Конфликт в Заливе перерос в полномасштабную войну всех против всех. Алчный Норвос изъявил желание отнять последнюю надежду у осажденных и заблокировал им доступ к спасительным горам, попутно заняв территории, принадлежащие Пентосу. В свою очередь, южные грады принялись вырывать по кусочку друг от друга, примкнув к разным партиям в грядущем противостоянии. Работорговцы колебались и воздерживались от публичной поддержки того или иного соперника, пока не определится фаворит с обещаниями наград за нейтралитет. Лишь горстка не более чем из пятидесяти отчаянных сорвиголов осмелилась сопротивляться и устроить налет на важнейшее здание в самом центре тысячи островов.

Железный Банк, на деле выстроенный из белоснежного кирпича, с гигантским, поражающим смелое воображение, портиком, поддерживаемым шестью колоннами, сиял в блеске восходящего солнца. Парадный вход, являющийся частью продолговатой стены с односкатной крышей, терялся под сводами замковой надстройки с башнями квадратичной формы по обеим сторонам. Идущая от них поперечная каменная перекладина давала пространство уже для купола с невидимым нижестоящим подданным круглым отверстием в центре, предоставляя возможность лицезреть изнутри клочок неба. Монументальность строения не дарила повод усомниться в неприступности. В особенности сегодня, в решающий день. Многочисленные дозорные тщательно патрулировали освещенную щадящими лучами площадь. Не подпуская толпу ближе, чем на длину копья с острым жалящим наконечником, стражники расчищали дорогу прибывшим гостям, получившим великодушное разрешение находиться внутри во время совещания Смотрителей. Ведь они собрались за закрытыми дверьми задолго до рассвета и, соблюдая формальные ритуалы, начали трапезничать с последующим вознесением тостов за предприимчивых предков, основавших банк. С помпезностью и пышностью, более положенным монархам, нежели послам доброй воли, они долго разговаривали на общие темы и ждали наступления сумерек, прежде чем торжественно открыть все хранилища и поприветствовать других гонцов.

Посему женщина, сопровождаемая двумя вооруженными латниками, внесла толику хаоса в четкий, отлаженный замысел стражей, смущенных настойчивостью незнакомки с заплетенными косичками, украшавшими левую сторону лица, и собранными в хвост темными волосами, подчеркивающих столь несимметричные, но отчего-то привлекательные черты. Традиционное одеяние Браавоса с дорогой отделкой, доступной немногим избранным жителям, поразила привратников и вынудила усомниться в личности нарушительницы.

— ¡Quitense del medio, por favor! Es la esposa del Cuidador. Esta esperando (Уступите дорогу, будьте любезны. Она — супруга смотрителя. Ее ожидают), — предупредил громоздкий приземистый спутник с длинной клиновидной бородой. Тусклый облезший шлем казался нелепым и лишним снаряжением на крупном черепе, однако никто не высказался по этому поводу. — No pruebes mi paciencia, varon (Не испытывай моего терпения, сынок). — мимо уже прошли безбородые эмиссары Норвоса, демонстративно оставившие оружие на пороге, и молчаливо последовавшие за проводником.

— No he recibido la order, señora. Dejenme hablar con su marido (Я не получал никаих распоряжений относительно вас, сеньора. Мне следует поговорить с вашим мужем).

— Si tienes dudas sobre ella, encontraremos una ruta distinta o hablaremos al Cuidador de tu decision (Если вы в чем-то сомневаетесь, мы найдем другой путь в банк, или же поговорим с господином Казначеем о вашем решении).

— Perdon por el insulto, señora (Простите за оскорбление, сеньора), — пробормотал испуганный солдат, выпрямляя голову и убирая острие копья от прегражденного прохода. — Ustedes pueden ir (Вы можете пройти).

— Как все просто. Всего-то следовало убедить их в том, что мы сильнее, чем есть на самом деле, — не без иронии заявила Найроби, не особенно впечатленная внутренним убранством банка, который ей доводилось часто посещать под локоть с супругом. — Сейчас нас отведут в один из залов для приема просителей. Не упрямьтесь. И не разговаривайте. — она остановилась в центре необычного цилиндра и взглянула наверх, щурясь от яркого диска, полностью вписавшегося в отверстие купола. — Пора.

— ¡Eh! ¡Eh! — один из блюстителей порядка шокировано уставился на целый отряд из десяти человек, экипированных таким же оружием, одетых в помятые изношенные кирасы, но спрятавшие лица под странными шлемами с забралом, каких не носили на континенте. — ¿Quienes son ustedes? ¿Usted es el acompanante de le señora Nairobi? (Кто вы такие? Вы сопровождаете сеньору Найроби?).

— Нет, мы захватываем ваш банк, — усмехнувшись в прорезь, лидер скомандовал начало атаки и резво кинулся вверх по ступенькам, отбивая атаки едва опомнившихся воинов. Не ожидавших напора, они падали замертво с пронзенным горлом или же скатывались вниз после столкновения с пехотой. Пару минут ушло на прорыв: неизвестные пригвоздили обороняющихся копьями и заперли главные двери на засов перед тем, как остатки защитников успели опомниться и осознать произошедшее. — Быстрее зачистите этажи и поднимайтесь наверх! — продвигаясь стройным рядом по лестнице, преступники с легкостью устранили препятствующих браавосийцев, вытащив из замаскированных ножен клинки. — Идите на балкон и контролируйте обстановку снаружи!

Пока своды содрогались от зычного, сверх меры надрывного голоса, взобравшиеся на крышу бойцы схватили оставленные прошлой ночь крюки и потащили наверх, помогая оставшимся внизу друзьям забраться на вершину вместе со звенящими мешками. Почему-то вечно бдительные слуги Титана не соизволили усилить охрану заднего фасада банка, тем самым сделав его легкой мишенью коварных повстанцев. Перекрикиваясь, беленорцы продолжали затаскивать провизию, материалы и людей. Не отвлекаясь на летящие мимо стрелы, изредка царапавшие доспехи и реребрасы, они упорно тащили неподъемные тюки и передавали обратно вниз. В конце концов один из них перерезал веревки, став на колено, и смиренно простоял так до того, как ему принесли горящий белый стяг. Черный дым уже валил, выжигая скроившие белую ткань нити. Подняв над головой знамя, латник таким образом дал сигнал, ознаменовавший начала величайшего ограбления за всю историю Вольных Городов. Оставив воспламенившуюся тряпку дымиться на мраморном полукруглом полу, он снял шлем и надел маску. Покрывающую все лицо от лба до подбородка, с причудливым коротким клювом и впадинами в том месте, где должны быть глаза. Идеально садившуюся на голову благодаря закрепленным на затылке ремешкам.

— Я подал знак флотоводцу. Мы готовы, — не снимая личины, запыхавшийся грабитель достал платок и, отвернувшись, зашелся хриплым кашлем. — Прошу извинить меня.

— Смотрители под стражей. Мы увели их в другую комнату и заперли изнутри, приставив охрану. Если спросите меня, я бы рекомендовал оставить с ними кого-нибудь. В конце концов, они — заложники и ценнейшие.

— Согласен. Организуй, — распорядился командир, поправляя выбившиеся темные локоны. — Теперь слушайте меня. Правила несложные. Первое: наши имена не должны быть известны. Браавос славен профессиональными убийцами-безликими, способными выследить жертву на отдаленных островах. Если наши лица или имена станут чьим-то достоянием, мы не переживем ночь. — сжав распятие, вонзившееся в бледную кожу, принц вздохнул. — Второе: используем только выбранные клички. Оставаясь наедине, убедитесь, что за вами не следят и не подслушивают, и лишь тогда обращайтесь по-настоящему. Наш план безупречен, я уверен. Не разрушьте все по неосторожности. И третье: не снимайте маски. Даже в случае крайней необходимости. Никакого своеволия и импровизации. Действуем согласно замыслу и не отклоняемся от курса. Все понятно? — собравшиеся в кругу люди выразили согласие оголтелыми криками, пронзившие видимое полотно небес. На них падал потускневший свет от скользящего по небосводу солнца. — Мы спустимся вниз и примемся за работу. Все помнят, какое место за ними закреплено? — общий рев сорока человек не оставил сомнений. — Приступаем!

— Брат, я поднимусь с Рыбой на балкон, — закинув арбалет на плечо, третий сын Никлауса последовал за более широкоплечим товарищем на террасу, откуда открывался вид на усеянную рычащей толпой площадь. Положив смертоносное оружие на парапет, он приготовился поразить любую цель.

— Смотрители на втором этаже? — кивнув, соучастник нападения на банк препроводил старшего Льва. Отворив дверь в конце коридора, четверо зашли внутрь просторного помещения с шестью насмерть перепуганными длиннобородыми мужчинами в дорогих мантиях поверх красно-черных туник. — Мое почтение, господа. При других обстоятельствах я бы снял маску и поцеловал перстни на ваших руках, как покорный проситель. Но сейчас все иначе. Я заберу ваши ключи и попрошу не протестовать. Мои люди могут применить силу.

— Кто вы такой?! Трус, что прячется за куском дешевой кожи?! — рявкнул самопровозглашенный глава Казначеев, с упрямством сжавший единственный ценный артефакт. — Покажись! Судя по акценту, ты из Беленора. Наемник? Сколько тебе платят? Я дам больше. В два раза.

— Проклят, кто берет подкуп, чтоб убить душу и пролить кровь невинную! И весь народ скажет: аминь. Второзаконие, глава двадцать седьмая. Я — обещанный Царь. И прошу не испытывать моего терпения или милосердия. Лучше подчинитесь и сотрудничайте, — нависнув над насильно усаженными на пол пленниками, Тимоти не отводил от них почти незаметных зеленых глаз. Поначалу он хотел взять себе кличку Мессия, но принял разумное решение не святотатствовать и не поминать бешеного Старка. — Выбор за вами.

Вторая победа. Не унизив собственного достоинства бессмысленной жестокостью, Ланнистер вышел из временной темницы почетных господ со связкой ключей и направился к сокровищнице. Дверь ныне не преграждала их намерениям. Приобщив шесть атрибутов к соответствующим отверстиям на самом видном месте, группа очутилась в огромном полуосвещенном пространстве. Эхо блуждало по украшенному затертыми фресками потолку, поддерживаемому колоннами. Сняв маску, Лев вдохнул застоявшийся воздух и улыбнулся краешком тонких губ, отчего на впалых щеках образовались ямочки, напоминавшее королевские. Его примеру последовал стоявший рядом юноша, избавившийся от личины и осмотревшийся с нескрываемым восхищением.

— Не отвлекайся, пора начинать, — предупредил мальчишка, ощупывая толстые каменные стены чуть шершавыми пальцами. — Ты помнишь, где нужно дробить? Справишься?

— Девиз дома Хэйтауэров — Мы освещаем путь, — с гордостью промолвил Малекит, прикладывая кулак к груди и усмехаясь. Вздутые мешки под серо-зелеными глазами вызывали беспокойство, но хозяин чувствовал себя прекрасно. Лучше большинства. — Я же могу обходиться без маски?

— Только здесь. Поднимаясь наверх, не вздумай позабыть о ней. Мы будем тебя прикрывать. Харлоу и Темплтон охраняют центральный вход с отрядом. Старки патрулируют крышу и окрестности. Братья не террасе контролируют обстановку на площади. Мы окружены, но сможем продержаться. Сколько дней тебе потребуется?

— Пока не могу сказать точно, Ваше высочество, — Хэйтауэр виновато повел плечом, стоя прямо подле члена королевской крови. — Мы разложим инструменты и пробьем первый слой с инженером. Потом сверимся с общими чертежами и получим ответ на ваш вопрос.

— Не робей. Проси обо всем, что сочтешь необходимым, — обменявшись крепкими рукопожатиями и легкими подбадривающими полуулыбками, юнцы разошлись. Услышав разъяренные крики, Тимми взбежал по ступенькам и, поспешно нацепив маскировку, взошел под навес и пригнулся, осторожно выглядывая из-за колонны. — Что там происходит? — сидящий на полу Дэрил, спиной прислонившись к парапету, приподнялся на одном колене и стал около родственника. — Чего они хотят?

— Переговоров, — как обычно отчеканил немногословный арбалетчик, прищуриваясь натренированным взором. — Этот в красном плаще — их командир. Второй в сером. Они ненавидят друг друга.

— Ты понял это за пару часов? Впечатляет, — сложив руки на животе, старший Ланнистер перебирал большими пальцами. Дернув щекой, он произнес: — Я выйду к ним. — улицы заполнили войска в доспехах и с копьями, образовавшими ощетинившееся кольцо. Перед самим банком расположились целые полки. Не нарушая боевого построения. — Если со мной что-то случится, обещай выбраться отсюда. Хоть кто-то из сыновей Клауса должен выжить. — Тихий Лев что-то пробурчал в ответ, отводя взгляд, попутно следя за дислокацией противника.

— ¡Eh! ¡Eh! ¡Fuera! Un extranjero furtive (Эй там! Выходи! Трусливый иноземец), — оскалившись и нахмурив брови, носящийся по лагерю лидер в путающейся под ногами мантии отмахивался от подходивших с донесениями подчиненных. — Я так жажду увидеть тебя! Выходи!

— Arturo, deja de gritar y conentrate en el trabajo (Перестань кричать и приступай к работе), — второй, более уравновешенный Командор управлял серым батальоном. — Ahi dentro esta la esposa del Cuidador. ¡Piensa, Arturito! Esta trabajando con ellos (Внутри жена Смотрителя. Думай, Артурито. Она с ними заодно). — не снимая шлем с крылатыми нащечниками, крупный мужчина с мясистым толстощеким лицо чуть было не вывихнул шею товарища, отказывающегося прислушаться к голосу разума. — Usa esto. Si no salen, los sacaremos con humo (Используем это. Если они не выйдут сами, мы их выкурим).

— ¡Debemos atacar esta noche! (Мы обязаны атаковать сегодня ночью) — прорычал Артуро, отталкивая соратника и оборачиваясь на открытую дверь, ведущую внутрь захваченного казначейства. — ¡Arqueros! ¡Con la sala de maquinas! (Лучники! Займите свои места!) — занявшие позиции на крышах и за углами, лучники готовились расстрелять вышедших.

— У нас заложники! Под масками могут быть Смотрители! — слова Тимоти параллельно переводили на третий язык во избежание недопониманий. — Если кто-то из нас пострадает, мы перебьем их, а потом подожжем все внутри и расплавим столько золота, сколько успеем. Ты перевел, Хельси? — бородатый браавосиец кивнул, усмехнувшись. — С кем я говорю?

— С Командорами Артуро Дерберо и Горбано Антаньянсо. С кем имеем честь разговаривать мы? — за хваленой бравадой, подчеркнутой надменными движениями, виднелось плохо скрытое напряжение и, вероятно, страх будущего. — Как твое имя, иноземец?

— Имя — для друзей. Могу лишь попросить называть меня Царем. Как и Он, я пришел разрушить Рим. Приношу извинения за то, что забыл терновый венец. Без него меня не узнать.

— Да как ты смеешь? ¡Hijo de puta! (Сукин сын!)

— Каковы ваши требования? — вмешался Горбано, сглаживая грубость невыдающегося дипломата. Но мотивы налетчиков до сих пор неизвестны. С золотом они не выберутся — это ясно. — Чего вы хотите?

— Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих. Так и вы подождете. Знамений и знаков, — откланявшись, Ланнистер резко развернулся и скрылся в дверном проеме, пока бдительные стражи не двинулись за ним по очереди. — Закрыть! — моментально исполнив приказ, преступники заложили проход тяжелыми материалами, способными выдержать осаду менее десяти минут, давая шанс полностью облачиться в доспехи.

— Voy a matar al cabron (Я прикончу ублюдка), — проскрежетал Артуро, сжимая кулаки до побледневших костяшек. Взмахнув рукой, он призвал к особому вниманию собравшихся пехотинцев. — ¡Prepararse! La Guerra comenzo (Приготовиться! Война началась).

— И чего он по итогу добился? — поинтересовалась девушка, приподнимая маску до носа и наблюдая за маневрами колонн, действующих слаженно под руководством Командоров. — Царь вышел наружу, несмотря на опасность схлопотать стрелу, и просто обменялся парой ничего не значащих слов? Ради чего?

— Не высовывайся. Они нас видят, — обхватив невесту за запястье и вынудив сесть, юноша натянул ее личину обратно и улыбнулся, хотя знал, что любые эмоции сокрыты под крепкой кожей. — Лучше пойди поспи немного. На рассвете я тебя разбужу.

— Мне поручили сменить караул у комнаты с заложниками, Рыба, — отделавшись от излишней заботы, она раздраженно смахнула черные длинные пряди и облокотилась спиной о мрамор. — Не увлекайся. Если наши родители заключили между нами брачный союз, это не означает, что ты можешь свободно мною командовать. Островитяне такого не потерпят.

— Видишь, Троица, я еще не женат, а уже чувствую ее непреодолимое влияние. Скоро стану как отец.

— Тише, — призвал младший Лев, рискуя снять обличье с клювом и специально поднять над парапетом для введения противника в заблуждение. Заодно он высунулся с другой стороны колонны и заметил необычную подвижность в чужих рядах. — Они готовятся к штурму. Предупредите всех.

Два волка не следят за луной. Они следят за добычей.

Они расположились на менее уязвимом и просматриваемом участке полукруглой крыше. Их защищали крылатые статуи на обоих квадратичных башнях без бойниц. Разложив снаряжение неподалеку, двое караульных в ватных стеганках сидели вокруг горящего свечного фонаря и вглядывались в пляску огня с переливчатыми оттенками. Бригантины лежали в стороне, позволяя уставшему телу отдохнуть, ибо самый важный пост для обзора вряд ли стал бы приоритетной целю осаждающих. Проще разнести к черту своеобразные врата и перерезать всех внутри, нежели карабкаться по крыше. Какая же нелепое заблуждение. Залетевшие на парапет крюки оцарапали мрамор и застряли в трещинах. Подскочив от шока, Бринден, благоразумно не снявший кольчужный капюшон-койф, успел перерезать одну веревку, в то время как племянник натягивал стрелу и подготавливался к обороне. Сомнительно, что наверх взберутся солдаты в полном облачении, поэтому подпускать их ближе не имело никакого смысла. Очутившись на окружности купола, браавосийцы достали кривые мечи и бросились в атаку. Точный выстрел резко опрокинул одного нападающего. Однако их становилось несоразмерно много.

— Вниз! — крикнул появившийся из ниоткуда Лев, нацеливший арбалетный болт на штурмующего через голову наклонившегося соратника, и сбросивший массивную тушу вниз. — Почему без шлемов?!

— Всю ночь? Шутишь? — увернувшись от грозившего удара, Старк достал кинжал и вонзил в открытое лицо под шлемом без забрала. После этого он перерезал второй крюк. — Нас перебьют в ближайшие минуты, если не придет подмога!

— Все будет гораздо хуже, окажись у них лестницы, — подоспевший Талли занес в свой список жертву, убитую из лука, а затем принял мощный удар на нагрудник и отскочил, тотчас отталкивая соперника от себя. Повалившись вниз с громким криком, он утащил за собой взбиравшихся товарищей. — Снять бы маску. — личина была пренебрежительно сдвинута на лоб, существенно мешая обзору в темноте. Слабый источник света, чудом не сброшенный вертящимися фехтовальщиками, помогал отыскивать неприятеля.

Услышав характерный лязг металла и вскрики раненных или убитых, на помощь друзьям поспешили остальные налетчики. Прикрываясь круглыми щитами, частично вывезенными с островов и частично — позаимствованных у браавосийцев, они оттеснили защитников града, постепенно сталкивая к пропасти. Снизу раздавались нескончаемые подбадривающие кличи. Довольно быстро ристалище обратилось в кровавую арену. Скрывшись за куполом, Дэрил начал перезаряжать арбалет, боковым зрением тут же замечая приближающегося солдата. К счастью, опустившийся тому на бедро клинок разорвал кожу и прорубил кость. Приглушенное рычание и предсмертный хрип последовали вслед за этим. Тимоти, успевший спасти брата от неминуемой гибели, сменил маску на сферический шлем. Приведя больше половины воинов, он выбил противника с крыши и пресек дальнейшие попытки штурма. Кто бы мог предположить, что утомительная битва длилась всего десять минут от силы. Выдохнувшись и обрезав остатки канатов, победители обобрали трупы и сбросили наземь.

— Первое убийство? — откашлявшись в платок и вытерев пот со лба и крыльев носа, Бринден подошел к принцу с намерением успокоить, но тот суховато покачал головой, избавленной от шлема спешным движением. Отсутствие пажей, толпами снующих за вторым в очереди на престол, угнетало, но ныне обстоятельства принуждали терпеть дискомфорт. — Своего первого я убил на Севере лет десять назад и чуть не скончался от кровопотери. Дурная это привычка — сражаться без необходимых навыков.

Не удостоив северянина словесным ответом, Ланнистер спустился вниз, перешагнул через упавшего в окулюс мертвеца, распластавшегося на мраморе, и велел отворить дверь хранилища, охраняемою с особой бдительностью. Будучи в полной безопасности, он осмелился вздохнуть спертый воздух полной грудью. Не стать ему легендарным бойцом — не хватает физической силы, роста и развитых мышц. Тренировка с гвардейцами не приносила желаемых результатов — болезненный ребенок часто отлеживался, грозя государству трауром по второму сыну. Оттого он такой худощавый и неторопливый.

— Как все продвигается? — восстановив дыхание и подавив кашель, главарь преступников взглянул на образовавшеюся в стене колдобину с витиеватыми трещинами по всему периметру. — Сколько дней понадобится?

— Не меньше пяти. Управлюсь за четыре, если они не будут лениться, — полуголый Хэйтауэр в шоссах, туго обтягивающих ноги, прокричал последнюю фразу в адрес пропотевших островитян и наемников Вольных Городов. — Все в порядке, ваше высочество? Мы слышали звуки борьбы.

— Они пошли на штурм. Очевидно, безуспешный, — подозвав одного из работников, он приказал ему снять с себя неплотно прилегающую кирасу, одолженную у убитого чужестранца. — Ты уже открывал сами запасы с золотом? — Малекит ответил отрицательно. — Займись сейчас. Потом будет поздно.

Громыхание столов с яствами, предназначавшихся для Смотрителей, раздражали их самих, сидевших взаперти в соседней комнате под надзором наблюдательной женщины с кинжалом между пальцами и толстоватым воином с обоюдоострой секирой. Найроби чувствовала себя крайне неуютно рядом с супругом, прожигающим ее ненавистным взглядом. Проскрежетав наполовину золотыми зубами, он прикусил указательный палец на сжатом кулаке и учащенно задышал через ноздри. Пока хохочущие и радующиеся враги выносили дорогое вино и остатки экзотических блюд, сановники ели холодные лепешки, запивая их отвратительным пойлом из бурдюков. Но это определенно бесило меньше, чем присутствие самодовольной шлюхи, продавшейся варварам за бесценок. Отклонившись назад, один из вельмож заговорил без разрешения:

— Traidora. Verguenza de mi casa. Eres repugnangte, ¿lo sabias? (Предательница. Позор моего дома. Ты отвратительна, знаешь?) — телохранитель знатной дамы выставил оружие, грозясь провести лезвием по излишне длинной бороде заложника. — Y tu tambien, Helsinki. Un perro guardian patetico. Ahora siento que no te pago lo surfciente. ¡Matala! (И ты, Хельсинки. Жалкий сторожевой пес. Теперь я понимаю, что плачу тебе недостаточно. Убей ее!) — остановив стража, леди пригрозила засунуть старику кляп в рот, если тот не заткнется. — Es verdad, pero puedo matar a tus hijo. El pequeno Angel (Как скажешь, но я все еще могу убить твоего сына. Маленького Анхеля) — одним молниеносным движением вытащив кинжал из ножен и приставив к горлу неудавшегося спутника жизни, Найроби испугала вошедшего Темплтона и дернувшегося Хельси. — ¡Vamos! Matarme. O matare a tu niño (Ну давай! Убей меня. Или я убью твоего ребенка).

— ¡Nuestro nino! (Нашего ребенка!) — замахнувшись для удара, она почувствовала, как ее запястье сжали и отодвинули. — ¿Que pasa? (Что такое?)

— Одумайтесь, миледи. Нам нельзя так с ними обращаться, — на общем языке предупредил гвардеец, ослабляя хватку. — Попади кто-то из нас в плен, мы можем договориться об обмене. Что они скажут, когда мы приведет зарезанного узника? — пройдясь зубами по губе и нахмурив смолистые брови, не имевшая резонных возражений женщина отошла в сторону. Воспользовавшись свободой, Рекс занес кулак и прошел костяшками по лицу зарвавшегося пленника. — Радуйся, что на мне нет кольчуги. Было бы гораздо больнее.

— Чем вы заняты? — ступивший в помещение Тимоти, разглядывающий представшую картину сквозь впадины в маске, отметил общую эмоцию всех собравшихся — ненависть. — Будете продолжать в том же духе, я засажу вас в подземелье. Без света. Созвездие. — Темплтон наклонил подбородок. — Идем со мной вниз.

Его самого зачем-то призвал Маяк, суля нечто захватывающее. Преодолев ступеньки, группа воров и налетчиков замерла при виде открытых полукруглых дверей, ведущих в кладовые. Горы золота почти достигали потолка, смешиваясь с рубинами, алмазами и другими цветастыми камнями, выпавшими из перевернутых сундуков. Пораженные увиденным, они поначалу не решались пошевелиться, пока взбудораженный Хэйтауэр не выскочил наружу с ножнами на вытянутых локтях. Плавно опустившись на колено, он протянул артефакт в направлении лидера всего предприятия.

— Ваше высочество, примите клинок из редчайшей стали, найденный мною в одном из хранилищ. Он достоин такого хозяина, как вы, — склонив голову, Хэйтауэр смиренно ждал разрешения встать. Ланнистер, в свою очередь, принял дар трясущимися ладонями и взглянул на навершие в виде головы дракона. — Ранее он принадлежал кому-то из Таргариенов. Теперь он ваш по праву завоевателя.

— Вы только поглядите! Настоящее золото! — радостно воскликнул Талли, пропуская через пальцы все рассыпавшиеся по полу монеты. — Мы сделали это! — сорвав личину, Рыба схватил невесту за руки и, не заботясь ни о чем, пустился с ней в легкий танец под общие подбадривающие окрики. — Мы почти выиграли эту войну! — ему вторили десятки голосов. В конце концов они образовали целый круг, при этом держась за руки и хороводя. Мэнди осыпала их сверху монетами, хлопая в ладоши и подпевая.

Снаружи мир сотрясал гнев.

— Я вырежу их всех до единого! Дай мне еще один шанс, Антаньянсо. Клянусь богами, я пробью стены и устрою настоящую кровавую бойню! Кого они почитают? Христа и сраный Нил?! Я все организую и распну их на крестах! — разорялся Артуро, бегая по лагерю и позоря честь командира на глазах всего войска. Неумолимый сподвижник, возвышавшийся над невысоким человеком в красном плаще, дал ему возможность выговориться и остыть. — Ну же, не молчи!

— Я против очередных необдуманных, нескоординированных действий. Ты утратил контроль, Артуро, и стал посмешищем двух континентов, — ударив кулаком по столу, уставленному яствами, воскликнул Горбано. В палатке, кроме них, разместились начальники отдельных отрядов, образующий собой полноценную боевую единицу. — Владыка прислал сюда гонца с гневным письмом, в котором выразил крайнюю надежду более не лицезреть такого унижения. — втайне серый был доволен провалом лидера красных. Теперь он мог взять бразды правления и исправить досадный промах. — Я не намерен повторно идти в атаку. У них более выгодна позиция и хорошее вооружение. Они подготовились. По счастью, план у меня есть — более осуществимый, нежели бесславная кончина под стенами нашего же банка.

— И какой же?

— Я послал к ним своего человека с просьбой о переговорах. Пока сыграем по их правилам. В скором времени они будут играть по нашим, — улыбнувшись, Горбано салютовал покрасневшему от метаний по площади Командору медным кубком. — Нужно время. Пусть наслаждаются спокойствием. Золото им не вывезти. Они окружены. И вечность им там тоже не просидеть. Через пару дней они сдадутся.

— У нас нет пары дней! — рявкнул взбешенный Дерберо, стремительно теряющий авторитет.

— У тебя нет. Мне морской Владыка полностью доверился. И наградил полномочиями, — раскрыв рот для дальнейших пререканий, Артуро осекся при появлении доложившего о себе посланника. Тот не стал мешкать и объявил о готовности противной стороны выйти под своды колонн. — Замечательно! Быстрее, чем я полагал! — вскочив с места, Антаньянсо позволил облачить себя в доспехи и шлем, не отказывая себе в удовольствии покрасоваться дороговизной материала и вычурностью отделки. — Ты не задумывался, сколько лет их предводителю? По голосу не дам больше двадцати. — пока они вели неспешную беседу, врата банка отворились, выпуская наружу нерушимый клиновидный строй. Глава налетчиков вышел вперед, в той же скрывающей эмоции личине. — Славная ночь! — Горабно перешел на общий язык, чтобы расположить к себе. Уловка не удалась — все молчали. — Выражаю восхищение. Вы выдержали первый натиск. Один из многочисленных. Как ощущения?

— Незабываемые, — Тимоти принципиально пользовался услугами толстого переводчика, обращаясь скорее к обычным солдатам, а не высшему руководству. — С вашей стороны есть раненные. Не могли бы вы принести им лекарства или хотя бы воды? У нас острая нехватка продовольствия.

— Сукин сын все продумал! — проскрежетал Командор серых, явно потея под прилегающим шлемом. — А где доказательства, что они живы? Может, вам самим нужна вода, а вы прикрываетесь трупами?

— Мы можем вывести ваших людей на крышу и продемонстрировать. Можем сбросить их оттуда или облегчить страдания. На все воля Божья и ваша, — голос Ланнистера не дрогнул. — Среди нас Казначеи. Они также испытывают острую нехватку пищи. В ваших силах им помочь.

— Выпустите их. Тогда избавитесь от балласта и не будете так страдать, — он заметил, что юнец даже не повернулся к своим людям, дабы обговорить предложение. Значит, все просчитано заранее. Каков ублюдок.

— Мы можем отпустить половину. По нашему усмотрению. Но взамен просим об услуге.

— Какой же? — удиви меня, заморский мерзавец.

— Отсрочьте следующий штурм. И присовокупите к этому воду, еду и лекарства. Ваши люди, включая Смотрителей, будут есть и пить первыми. Во избежание излишних искушений, противных Господу.

— Согласен! — проигнорировав вывалившиеся из орбит глаза Артуро, Антаньянсо добавил: — Давайте проведем обмен на рассвете? Заодно условимся насчет точного количестве дней. — безликий только кивнул, сделав шаг назад и вклинившись в строй таких же безмолвных неподвижных фигур в плащах. Вместе они покинули пьедестал и скрылись за запершейся дверью. — Умен не по годам. Посмотрим, как ты справишься.

Яблоко раздора с червоточинами.

— Надеюсь, вы не намерены идти у них на поводу и отпускать ценных заложников? — приподняв маску до носа, говоривший островитянин размял затекшую шею и прикусил губу. — Нас держат за идиотов. Лучше искромсаем их на ошметки и вышвырнем части тела на лестницу. Они поймут, что их поганая белизна в состоянии преобразиться в более яркие оттенки.

— Мы выполним их требования, — сообщил Тимоти, физически ощущая возникшее напряжение между членами шайки. — Жест доброй воли с нашей стороны. А еще мы выиграем время и вернемся домой с золотом.

— Или же по кускам, — зарычал гигант Убба, сжав древко секиры и выставив угрожающее лезвие пред собой. — Христа ради, Царь, не будь глупым. — тлеющие огоньки недовольства вспыхнули с новейшей, разрушительной силой. Стража принца обнажила клинки, направив на бунтовщика. Ни одна лицевая мышца Дэрила не дрогнула, когда он взвел тетиву и прицелился, готовясь выстрелить. — Здесь разве не все равны? У нас нет ни кронпринцев, ни монархов. Решать должны единогласно.

— Ты назвал меня глупцом. Позволь процитировать отрывок из Писания: "глупость человека извращает путь его, а сердце его негодует на Господа", — обошедший их гвардеец приказал опустить оружие. Он тут исключительно с целью защитить отпрыска государя. — Подумай хорошо, какой грех берешь на душу.

— Что происходит?! — гнусавым голосом с характерным проглатыванием гласных прикрикнул Утред и панически огляделся, призывая собственных людей не оголять клинки с топорами. — Сын, что устроил ты? Немедленно успокойся. Или, клянусь всеми известными богами, я лично тебя убью. — блефовать лорд не стал — мгновенно оголил островную сталь и приблизил к шее нерадивого наследника. — Я не буду повторять дважды. — облизав пересохшие губы, младший Харлоу вдохнул полной выпирающей грудью и опустил орудие. Волнения заметно улеглись, накал страстей спал. — Теперь поклонись Царю и принеси извинения за неповиновение.

— Не стоит, — отмахнувшись, Тимми сложил ладони на животе и выпрямил спину. — Если он не считает меня лидером, унижения не поспособствуют смене приоритетов. — с этими словами он развернулся и прошествовал к лестнице. Большая часть стражи ушла с ним, не доверяя грабителям морей.

— Представление затянулось, да? — осведомился Темплтон, вложивший меч в ножны и улыбнувшийся стоявшей у массивных поручней леди, наблюдавшей за конфликтом с высоты второго этажа. — Могла пролиться кровь. По вине Казначеев. Чем скорее избавимся от них, тем лучше. — Найроби смолчала. — Или вы тоже против обмена?

— Разумеется, против. Но я не высказываюсь, ибо меня не спрашивали.

— А если я задам вопрос? Вы ответите? — за накладкой с клювом не было видно обаятельной широкой улыбки, прославившей Рекса среди почтенных дам и блудниц.

— Я говорила не единожды. Моя задача — спасти сына. Хельсинки мне помогает. Ничего более.

— Он ведь был телохранителем вашего супруга. Его историю я знаю, — Темплтон приподнял личину, смотря исподлобья на ассиметричные, но оттого не менее привлекательные черты женского лика. — Но вашу — нет. Как вы оказались в Браавосе? Хотя сами из Беленора.

— Вы когда-нибудь слышали о клане Мертинсов из Штормовых Земель? — рыцарь помотал головой в отрицании, заинтригованный первыми крупицами таинственного прошлого. — Могущественный дом. Один из богатейших после Баратеонов и Сваннов. Особенно он возвысился при Пеймоне Таргариене — Драконьем Дьяволе. Король взял себе в жены представительницу Мертинсов. Семья стала гораздо влиятельнее, могла диктовать свои правила и навязывать государю любую политику. Пеймон решил уничтожить христианство в зародыше в угоду своей заморской матери. Он оправдывал свое имя. Как и Мертинсы — свое. В конце концов, их постиг крах. Грандлорды-крестоносцы объединились против царствовавшего монарха, принесшего в жертву собственного первенца, и взяли в союзники второго сына по имени Корвинус. Кровавый Дракон. Тем не менее, Мертинсы не хотели сдавать позиции так просто и взяли сумасшедшего язычника Пеймона в плен в своем же замке. Как думаете, каков финал этой печальной истории? — слушатель не ответил. — Корвинус осадил крепость, сравнял ее с землей, казнил всех находившихся внутри, включая своего отца, и занял пустующий трон. Остатки опального дома смогли бежать за море. Мой дед, тогда десятилетний мальчик, и какие-то слуги. Он скитался по Вольным Городам, пока не женился на одной из придворных дам. Мой отец верно служил морскому Владыке, но мечтал отомстить Таргариенам за содеянное. Он опоздал — его опередил ваш мятежник Ланнистер. В день окончания восстания отец плакал, огорчаясь и радуясь. Потом он насильно выдал меня замуж за Смотрителя, подержал внука один раз и скончался счастливым и отомщенным. Такая трагедия.

— Найроби — ваше настоящее имя? — шокированный гвардеец замялся, нервно водя челюстью. — Или вы окончательно утратили связь с домом?

— Это уже второй вопрос, — казалось, новоявленная леди из древнего дома хотела ответить, но крики и ругань ворвавшихся на второй этаж оборвали хрупкую нить разговора. — ¿Que pasa, Helsi? — верный охранник Казначеев выглянул из-за двери и пожал плечами, плотно притворяя ее за собой. Тогда же в их пространство ворвались два ярко жестикулирующего человека в маскировке. — Что такое?

— Обсуждаем поганого Харлоу, да поглотит его морская пучина! — язвительный женский голос утопал в проклятиях и наветах. Зайдя внутрь безопасного помещения, соседствующего с временным местом содержания заложников, она сняла маску и позволила темным волосам рассыпаться по плечам. — Ну как вы не отрезали ему язык, Царь? На Островах за такое топят. В назидание.

— Смирение предшествует славе, Дщерь, — расположившись за столом, Лев медленно стянул личину, являя скошенный подбородок и слегка полноватые щеки. Тонкий пушок пробивался над поблеклыми тонкими губами, а поблескивающие в свете свечей зеленоватые глаза изучали планы подземелья. — Перед падением человеческое сердце заносится. Притчи, восемнадцать, стих двенадцатый.

— Я впечатлена вашими познаниями в Писании, но можем мы наконец поговорить о земном? — Мэнди приняла из рук ухажера бокал с вином и пригубила вкуснейшей жидкости, какой на родной земле не подносили даже повелителю. — Вы верите в намерения Бича? Спорим, когда его драгоценный сынок вновь выкинет нечто подобное, он примет его сторону? На Уббу нужно найти управу! И быстрее. Не понимаю, как вы так спокойно относитесь к его выходке.

— Мой брат уже ответил, — вмешался Дэрил, по обыкновению прятавшийся в темном углу и позволяя недлинным прядкам темно-коричневых волос ниспадать на тонкие ресницы и закрывать часть лика. Оба Ланнистера кардинально отличались друг от друга: один был тонким и красивым, аристократом по поведению и поступкам, второй — грубоватый на вид, совершенно отрешенный от реальности, но способный хладнокровно прирезать противника. — Смирение и терпение — вот, чему нас научил отец. Он сам был импульсивен и недальновиден в молодости — из-за чего пострадали его люди, и он сам.

— Не беспокойся, моя леди, мы не допустим самоуправства Уббы, — утешил вспыльчивую воительницу Рыба, поскребший едва отросшую рыжеватую бороду. — Как правило, такие подыхают первыми. Из-за глупости и горячности.

— Вы же проконтролируете поведение ваших соотечественников? — поинтересовался Тимоти, в упор глядя на дочь знаменитого Кракена, скончавшегося год назад от старости. — Не допускайте волнений в рядах. Помните, к какому клану вы принадлежите. — Мэдисон не требовалось повторять дважды. В ее жилах текла кровь свирепых Грейджоев, заклинателей акул и сынов морского ветра, подчинивших другие воинственные племена по всем островкам и грабящих берега континента веками.

С рассветом волки не теряют бдительности.

Сидевшие на крыше, обдуваемой морскими ветрами, неусыпно следили за обратившимися в статуи противниками, внезапно выстроившимися в полном боевом облачении перед захваченным банком. Не снимая досаждающих личин, вызывающих зуд обветренной кожи, двое родственников с горсткой преданных северян и прельщённых богатствами наемников, готовились к очередной осаде. Славясь бдительностью, свойственной всем исполнительным жителям промозглого неприветливого Севера, старший из Старков практически не спал, сосредоточенно вглядываясь в пламя колыхающейся свечи. С первым проблесками рассвета пришлось ее погасить из экономии — их не так много, а набег вполне мог затянуться на несколько дней. Укрывшись плащом, Бринден обратил взор на племянника, долго отказывающегося от пищи и положенного отдыха. Второй сын Стефана, тихий и послушный мальчик, на поверку проявил себя исполнительным и здравомыслящим бойцом, имеющим ценное мнение и выражающим его в крайнем случае. Несловоохотливый, сдержанный и внешне безэмоциональный, характером он пошел в отца.

— Славная погода, да? — Перси промолчал, прислушиваясь к нежелательным звукам. От него вряд ли ускользнет скрежет металла или заброшенного на крышу крюка. — Тебе повезло родиться на Севере. Вот твоя мать от непривычки куталась в две меховые накидки сразу и ходили в робах без выреза. Мы посмеивались над ней. Без злого умысла, конечно. — никакого ответа. — Ты, наверное, не помнишь…

— Я практически ничего о ней не помню, — резко оборвал Белый Клык, взявший себе такое прозвище на время ограбления. — Если бы не портреты, я бы и лица ее не запомнил. А голос вовсе недосягаем. Пустое воспоминание.

— Вживую она была еще красивее, чем на полотне, — с прискорбием изрек мужчина, огорченный тем фактом, что сплоченная стая распалась. Стефан — беспробудный пьяница, угробивший свои здоровье и силу. Деймон кочует от Севера до Востока, игнорируя попытки родичей поговорить. Лерия впала в уныние после несбывшихся мечтаний о браке с одним из принцев, в результате чего вышла замуж за одного из вассалов и переселилась в заснеженный замок поменьше. Эльза, единственная счастливая из дочерей великого Маркуса, затонула на корабле вместе с любимым. Какая ирония. Он же, третий сын, выхаркивает уже второе легкое и представляется самому себе бесполезным. — Какая жалость. — Лобо достал из потаенного кармана продольную флейту и приставил краешек ко рту, предварительно чуть приподняв личину. — Не возражаете?

Печальная мелодия разлилась по открытому пространству. Эпитафия павшей стаи, разбредшейся по свету. Не отвлекаясь на пронзительные звуки, аккомпанирующие пробивающейся полоске рассвета, Перси не отводил серо-голубых глаз от шеренги заложников, обряженных в одеяния преступников с целью запутать Командоров. Их предупредили об обмене заранее и велели контролировать крыши, закоулки и любые потенциально опасные точки обстрела. Пока обстановка не вызывала подозрений или опасений. Стоявшие на отдаленных крышах арбалетчики вряд ли начнут палить по Смотрителям, а солдаты не нарушали строй. Пока шел стандартный обмен любезностями и легкими пререканиями, Клык заметил необычное оживление в рядах вражеской армии. Расступившись перед командиром в красном плаще, они сомкнулись за его спиной и ощетинились копьями.

— ¡SeñoraNairobi! ¡Tengo algo que tu quieres! (У меня то, что вам нужно) — Артуро схватил пятилетнего мальчишку за локоть, резво отрывая от земли и демонстрируя застывшим в проеме фигурам. — ¡Si la quieres, ven por ello! (Если хочешь — приди и возьми) — гадкая улыбка изуродовала мясистое лицо под шлемом.

— ¡No! ¡Angel! — у нее ни на секунду не возникло сомнений относительно истошно вопящего ребенка, вцепившегося в кисть мучителя. Оттолкнув от себя взбудораженных союзников, Найроби поспешила наружу, не разбирая дороги затуманенным яростью взором. Лишь чужая ладонь, успевшая ухватить беглянку за запястье, потянула ее назад. Однако никто не посмеет встать между ней и сыном. Одним молниеносным движением выхватив из подкладок костюма тонкий кинжал, она направила лезвие в глазную впадину маски, остановив в миллиметре от расширившегося зрачка. — Убери руки! — паника и истерика все нарастали. — Не смей меня удерживать. — вырвавшись из цепкой хватки островитянина и рванув к ступенькам, она саботировала летящие следом приказы.

— Угомони свою суку! — взревел разъяренный Убба, насмерть перепуганный решительностью на лице впавшей в отчаяние матери, и изливший негодование с примесью ужаса на опешившего Темплтона. — Или она всех нас погубит!

Бросившись следом за ней в одном поддоспешнике с бригантиной, без дополнительной защиты ног и плеч, гвардеец врезался в пленников, растолкал соратников и нагнал женщину где-то на середине лестницы. Тогда же слабую защиту насквозь пробил выпущенный арбалетный болт. Зарычав от боли и рухнув наземь, он успел ухватить Мертинс за предплечья и повалить вниз, накрыв собой. Началась суматоха. Казначеи попытались сбежать от надзирателей, толкнув некоторых в грудь и устремившись к спасительной шеренге браавосийцев. Выругавшийся Старк поднял длинный лук, натянул стрелу на тетиву и попал одному из стрелявших в сочленение доспехов, даруя спасительные секунды друзьям. Выстрел на опережение сработал — дезориентированные арбалетчики забеспокоились. Лишь приказ военачальника вернул их к действительности и призвал к активному противостоянию. Тем не менее, им воспрепятствовал град жалящих стрел, посыпавшийся с крыши и веранды банка.

— Они идут на штурм! — подхватив изнывающего Рекса за кисти рук, налетчики потащили его обратно под образовавшимся куполом из смертоносных орудий с наконечниками. — Заприте дверь! — грозный рев Утреда разнесся под сводами денежного святилища. Вздрогнувшие островитяне исполнили указ, помогая раненным товарищам забежать внутрь и задвинуть огромный засов. — Какого Дьявола ты тут устроила? — набросившись на растрепанную, запыхавшуюся и испачканную чужой кровью Найроби, Бич был в шаге от взрыва.

— Ублюдки все спланировали! Они изначально не собирались меняться! — облокотившись о поручни из мрамора, переводящий дух Талли прервал возможную ссору. — Приготовьтесь к отражению атаки! И тащите Созвездие наверх, мы позаботимся о нем! — чутье не подвело искусного стрелка. Копейщики вновь разошлись, пропуская несущихся с тараном сослуживцем. — Твою мать! Стреляй по ним! Иначе нам конец! — притаившийся за колонной Дэрил перезаряжал арбалет, напрягшись от колоссального давления. — Ну же! — высунувшись и прицелившись, Лев ловко поразил одного из несущих бревно. — Замечательно! — сменив маски на шлемы с закрытым забралом, они продолжили обороняться. — Где ваш хваленый белый плащ?!

— Я вытащу болт! — вызвалась добровольцем Мэнди, занимающаяся поставкой боеприпасов. Как раз перед ней разложили пробудившегося и стенающего Темплтона. Принесшие его северяне побежали вниз, в гущу разворачивающихся событий. — Не переживай, у меня большой опыт. Жизнь с братьями-воинами многому научила. — опустившая на колени Найроби придерживала ворочающегося рыцаря за здоровое плечо. — Вы правша, сир?

— Нет. С детства орудую левой рукой.

— Повезло, — Грейджой взяла валявшийся в уголке мешок и сложила вчетверо в качестве кляпа. — Эй! Мне понадобится помощь! — выбранившись, Рыба передал лук стоявшему подле дорнийцу и ринулся в комнату, наваливаясь сверху на израненного. — Не шевелитесь.

— Какой же ты дурак. Estupido, — прошептала Мертинс, наклоняясь к тяжело дышавшему воину. — Ради чего? Там был не мой сын. Артуро обманул меня, все подстроив. Я должна была умереть. — искренняя улыбка преобразила страдальческое измученное выражение, разгладив морщины и борозды. — Мое настоящее имя — Пелагия. Так меня окрестил отец, родившийся в Браавосе, и никогда не забывавший о своей родине за морем. — погладив больного по гладко выбритой щеке, женщина украдкой глядела на то, как дочь Рагнара эффектно разрезала застрявший болт надвое и, велев держать жертву крепче, рывком извлекла из сочившейся кровью плоти. Затуманенное болью сознание погасло. — Вот так. Рану следует обработать. Если нас не перебьют раньше.

Убитых носителей тарана заменили другие. Нешуточная перестрелка усилилась, угрожая опустошить запасы налетчиков. Перед дверью выстроилась линия островитян и наемников с круглыми щитами и скрестившая их таким образом, что образовалась непробиваемая стена. Их подбадривал Харлоу, уже просчитавший последствия сломанных врат. Предотвратить побоище невозможно. Бежать некуда. И единственным возможным вариантом остается гибель с оружием и попадание в заветную Валгаллу. Как бы там ни было, подобное не входило в планы юного принца, отдавшего долгожданный приказ. Спустившаяся по ступенькам Мэдисон увидела, как солдаты катят большое деревянное сооружение с многочисленными отверстиями с одной стороны и стрелами с оперением — с другой. Их опутывали подозрительные белые фитильки, сходящиеся у основания. Протолкнув машину на колесах через всю вооруженную толпу, ретивые бойцы остановились за пару метров от двери.

— Открыть! — прокричал Тимоти, отмечая общее замешательство. — Это приказ! — он сжимал в ладони горящую свечку, выжидая подходящего момента. — Ну же! — никто не решался на самоубийственный шаг. Кроме Мэнди, растолкавшей нарушивших указ командира и, не без помощи толстяка Хельсинки, снявшая засов с прохода. Не мешкая, Ланнистер поднес пламя к фитильку и, спустя четыре секунды, из отверстий начали вылетать стрелы, оставляя за собой темную дымовую завесу. — Отойдите! — упав на согнутые локти и инстинктивно прикрыв голову, девушка стала свидетелем разрушительной мощи заморской техники.

Находившиеся на площади люди, в облегающих кирасах и плотно прилегающих шлемах, полегли. Все до единого. Посмевшие приблизиться к банку, они получили страшные раны и скончались в судорогах. Неожиданно распахнувшийся портал захлопнулся, оставив снаружи изорванные тела, задыхающиеся от скопившихся в горле кровяных сгустков. Пробитые легкие и раздробленные кости смешались, как и низвергнутое на плитку содержимое разорванного желудка. Замершие у палаток Командоры никак не могли прийти в себя — открытые рты и остекленевшие взгляды знаменовали их шок и изумление. Схватившись за голову, Артуро закричал, как попавший в силки зверь. По ту сторону прохода Тимоти свалился на подкашивающихся ногах и протер рукавом вспотевший лоб, прислонившись к орудию. Воцарилось гнетущее молчание.

— Что случилось?! — привлеченный шумом борьбы и стихнувшими окриками, Малекит поднялся выше и осмотрел зал, испачканный порохом и кровавыми следами, тянущимися по ступеням. — Меня никто не оповещает о происходящем. — общее безмолвие прорвали вопли гвардейца. — Твою же мать!

— Почему ты не работаешь внизу? — осипшим голосом вопрошал старший Ланнистер, тяжело дыша и опираясь рукой на колесо в безуспешной попытке встать.

— Я разберусь, Царь, — сошедшая со второго этажа Найроби подхватила соратника под локоть, уводя прочь от морально разбитого юнца. Очутившись в хранилище, она застала напуганных трудяг, давно побросавших кирки и молоты и сбившихся в кучу около золота. — Вы что, боитесь?

— Наверху вечно какой-то шум, м`леди. И нам ничего не говорят, иногда не выпускают даже.

— Я тоже напугана. Бич Божий, Рыба и Троица охвачены не меньшим страхом. Но они борются за наши жизни. Клык и Лобо наверняка дрожат от ужаса. Так как уже вторые сутки не сходят с крыши, являясь идеальной мишенью для стрелков. А Командоры? После сегодняшнего они перепуганы до смерти и наверняка еще больше жаждут нас убить. Не остановятся, пока не достигнут цели. — видя, что бравада не произвела должного впечатления, Мертинс прокашлялась и криво улыбнулась. — Все собравшиеся выполняют свою работу. И вот вы, трясетесь, как промерзшие собаки. Прячетесь в арках. И я понимаю. Вы сюда пришли не с целой армией Браавоса сражаться. Но выбора нет. Это место нужно защищать. Сюда можно легко войти и легко выйти. Но что здесь увидят солдаты, проникшие в хранилище? Кучку трусливых цыплят. Я вас не узнаю. Вы же воины! Из разных регионов. Из Штормовых Земель, Севера, Дорна и Одиноких Островов. Самые свирепые и мужественные. Таких я никогда не встречала в нашем граде. — оглядевшись, она почувствовала, как уверенность возвращается к ним, расправившим плечи и оголившим зубы. — Вы не трусы! Но знаете, что еще страшнее? Ждать мужей с войны и бродить по замку в одиночестве. Но мы, женщины, продолжаем делать это из века в век. Приручая страх и живя дальше. Потому что нам есть, ради чего жить! Потому что нужно прожить полностью, до самого конца и поведать миру свою историю. Которую будут передавать наши потомки из уст в уста! — подняв мечи и молоты, мужчины зарычали в согласии, оповещающим о взятой в кулак воле. — Perfectamente.

— Госпожа! — подбежавший слуга поклонился и, по достоинству оценив воодушевление трудящихся, приосанился. — Царь просит вас пройти в комнату. — кивнув на прощание команде, возымевшая успех Найроби исполнила повеление лидера и предстала перед ним за закрытыми дверьми.

— Мне передали часть вашей высокопарной тирады, — вымолвил Тимоти, дожидаясь, пока наливший в бокал вино слуга склонится и выйдет прочь. — Я потрясен. — придвинув целительную жидкость поближе к брату, он получил вежливый отказ. Подрагивающими пальцами поднеся посуду к бескровным губам, принц с отвращением посмаковал внезапно ставшим кислым напиток и вздохнул. — Наш отец убивал. Много людей пало от его клинка. Но явно меньше, чем от хвачхи за один час. Изобретение добрых соседей с европейского континента. Сколько человек в доспехах погибло? Двадцать? Тридцать? И ради чего? Мизерного шанса выбраться отсюда с золотом? — рассматривая лежавший на столе меч, найденный в одном из хранилищ с навершием в виде драконьей головы, Ланнистер водил по долу ногтем. — Так зачем нам все это?

— Мои предки наверняка задавалась тем же вопросом, когда пленили Пеймона Таргариена, — братья синхронно подняли глаза одинакового цвета с небольшой разницей оттенков, и уставились на леди. — Мертинсы из Совиной Степи. Видимо, решили последовать своему же девизу. Кто осмеливается — тот побеждает.

— И где же ваши достославные потомки теперь?

— Мертвы. Но не преданы забвению. Уверяю, никто не пожалел о содеянном, — убежденным голосом заявила Мертинс, скрестив руки на груди. — Даже я, вынужденная скитаться по Вольным Городам всю жизнь и впоследствии жить под одной крышей с Казначеем, постоянно напоминавшим о том, какую услугу он мне оказал, не сделав служанкой или чашницей. — Львы молча всматривались в черты столь необычной союзницы. — Если не возражаете, я проведаю сира Рекса. — дождавшись кивка, она вышла наружу и прошла коридором, попутно столкнувшись с задумчиво прислонившейся к колонне Мэнди. — Все ли нормально?

— Несомненно, — зашептала Грейджой, мотая головой и перебирая волосы, которые следовало давно завязать в хвост для вящего удобства. — Я видела их. Погибших по моей вине солдат. Вид крови меня абсолютно не пугает — десятилетия жизни на Островах отбили понимание девичьего милосердия. Не в том дело. Я просто переживаю за Рыбу. Вдруг кто-то поступит точно так же с ним. Со всеми нами?

— Не исключено. Но кто мы такие, чтобы противостоять судьбе? — криво улыбнувшись, леди подошла ближе и положила руку на чужое дрогнувшее плечо. — Хотя кто она такая, чтобы диктовать условия? Мы все должны были быть в другом месте. Ты — на Островах растить детей от какого-нибудь пирата. Рыба бы ловил символ своего же прозвища или чем они там еще занимаются? — послышался громкий смешок. — А я бы осталась в заложниках у Сесара и воспитывала бы малыша Анхеля в традициях этого поганого града и утратила бы наследие семьи. — больше никто не смеялся. — Мы все тут не просто так очутились. Следует смириться. — проверив по дороге выспавшегося и отдохнувшего Хельсинки, она с непоколебимой уверенностью приказала стражу раненного гвардейца пойти прогуляться. — И зачем вы помогли мне ценой нестерпимой боли?

— Терпимой, — поправил Темплтон, освобожденный от доспехов и сковывающих движения одеяний. Расположившись на мешках и плащах, он отдыхал. — Забавно. Отец говорил, что левши не становятся хорошими бойцами, но по итогу этот недуг спас мне жизнь. — встретившись с осуждающим взглядом, говоривший усмехнулся, оправив выбившуюся темную прядь. — А помог я вам, ибо таков долг ордена белого плаща. Служить, повиноваться, защищать.

— Чушь. Касается только королевской семьи. Причем тут я?

— Мой отец никогда не был гвардейцем. Рыцарем — да, но в почетный орден так и не вступил. Твари, служившие при Таргариенах, убили его первого сына прямо у него на глазах. Но это не мешало столь великому воину защищать невинных. До самой смерти. Может, я не унаследовал его боевых навыков и проницательности, но абсолютно точно впитал потребности оберегать близких.

— Sabes que eres odioso, ¿no? Gracias, caballero (Ты подозреваешь, насколько невыносим, юный воин?), — он не знал третьего языка, отчего неловко повторил фразу с ужасным акцентом и посмеялся. — Обещай мне кое-что. Если со мной что-то произойдет, то… сделай все возможное, чтобы позаботится об Анхеле.

— Ты сама о нем позаботишься. Я это знаю, — подмигнув, Рекс накрыл ее ладонь своей и, сжав, поднес к губам для легкого поцелуя. — Не поможешь подняться? — с явным скепсисом поглядев на больного, Мертинс сжалилась и поддержала его, подавая клинок в качестве замены трости.

— Почему ты называешь себя созвездием?

— В моем гербе семь звезд на желтом кресте. Наш старый дом одним из первых принял христианство и гордился этим.

— У Мертинсов в гербе белая сова. Символ мудрости. И умение видеть в темноте, — выйдя в круг света, рассеивающемуся благодаря полнолунию в окулюсе, Найроби рассмеялась и отошла чуть в сторону, дабы лицо освещалось наполовину. — Смотри. Звезды наверху. — оторвав взор от пляшущей женщины с развевающимися косичками, туго стягивающими волосы, воин поднял голову и прищурился, совсем не подготовившись к ослепительному свету. — Muy hermoso.

Ночь не пощадит ни одного города.

— Боюсь, после сегодняшнего, мы не переживем ночь, — изрек Тимоти, прервав созерцание глубоких чувств, зарождающихся между налетчиками, и вернувшись в комнату. Сняв личину, он подставил обе руки под подбородок и повел челюстью от нарастающего гнева. — Нас не выпустят. Выхода нет. Маяк не управится за отведенный срок. Да ежели бы времени хватало, следующий штурм похоронит нас и наши начинания. — младший брат, как и заведено, промолчал. — Но ты еще можешь спастись. Обещай мне, что в критической ситуации ты попытаешься смешаться с толпой и сбежать.

— Ты все знаешь. Либо вместе, либо никак, — попытка возразить была оборвана поднятой ладонью. — Всегда и навечно, помнишь?

— Господа, прошу прощения! — предварительно постучав и позволив родственникам надеть личины, толстяк-браавосиец с бородой кивнул. — Не окажите ли честь составить нам компанию на крыше? Мы там празднуем жизнь. — переглянувшись, Львы последовали за стражем на самый верх, осторожно и опасливо перебираясь через перекладины, и по кромочке обходя купол. — ¡Los reyes! — их повстречали громогласными криками и радостными возгласами, усиленными ударами по ведрам и парапетам.

— Полчища ублюдков собралось под банком. Мы решили устроить им веселую ночку, — гаркнул Талли, салютуя долгожданным соратникам. Бринден заиграл на флейте с энергичностью, пуще прежней, что несказанно раздражало двоих Командоров внизу. — Мы не сдадимся. Наши родители тоже оказались в тяжелом положении во времена войны с Волчьим Легионом. Думаешь, им не хотелось сдаться или повернуть назад? — возвышаясь над прочими из-за роста, Аарон переходил от баритона к басу. — Хочу спеть. С чего бы мне, — сказал тот лорд, — склонятся пред тобой?

— Нет-нет-нет-нет! — хлопнув в ладоши, Ланнистер велел остановить песнопения. — Только не Рейны. Не желаю их слушать. Пусть сир Созвездие споет. У вас славный голос. — закатив глаза под маской и вдохнув свежий воздух, Темплтон принялся шумно отказываться от предоставленной чести. Друзья подбадривали его окриками и бурными овациями. — Да бросьте. Выберите любую песню и порадуйте нас. Это приказ.

— Я знаю одну. За ней стоит краткая история, — прочистив горло и почесав щеки под маскировкой, гвардеец с трудом шевелил перевязанным плечом. — Мой отец, да воссядет он одесную Бога, однажды попал в крестьянскую деревушку на юго-востоке. Его, израненного, с поврежденной ногой, выходили добрые люди. В армии мятежников он считался мертвецом, но великий боец оправился. Даже после гибели любимого сына. Он доехал до столицы в помятых доспехах, без должной защиты, и на коне без седла с одним лишь фамильным клинком и треснувшим шлемом. Прибыв в качестве подкрепления в самый разгар битвы, собрав ополчение из сельчан, он устремился на врагов. Спас нескольких боевых товарищей и скрестил оружие с представителем дома Мартеллов. Красным Змеем. Тот жаждал победы и грезил о славе, и потому бросил вызов практически беззащитному человеку. Но какая разница? Нас бы рассудил триумф или поражение. Они дрались, как кровожадные звери. Отец снова балансировал на грани. Он почти проиграл. Если бы не мастерство, жуткая сила воли и песня, которой его обучили те крестьяне, погибшие при штурме. Спустя почти четверть века я столкнулся с другим Мартеллом и победил его в схватке. Я ношу на груди заметный шрам, в память о том побоище. И помню слова песни дословно, — выдержав паузу и прокашлявшись, оратор протянул: — Bella Ciao. Bella Ciao. Une matitina mi sono alzato. E ho trovato l’invasor. O partigiano, portami via. O bella cioa. Bella ciao. Che mi sento di morir.

— E se io muoio da partigiano, — возникшую тишину прорезал грубоватый тембр Хельсинки, сжавшего противовес секиры могучими медвежьими лапами. — Bella ciao. Bella ciao. E se io muoio de parigiano. Tu mi devi seppellir.

— E seppellire lassu in montagna, — со все нарастающим воодушевлением поддержал Темплтон, резко подвиваясь с места и напрягая связки. — O bella ciao, bella ciao, bella ciao-ciao-ciao. — Хельси подскочил, стараясь не высовываться из-за колонны. — E seppellire lassu in montagna. Sotto l’ombra di un bel fior.

Он явно представлял Орсона, борющегося за собственное выживание и за идеалы мятежников. Боль в ноге мешала уворачиваться от копейного острия, скользящего по закрытому шлему и непокрытым участкам кожи. Вокруг царил настоящий хаос. Лошади с душераздирающим ржанием валились вниз, придавливая наездников и врагов. Их добивали кинжалами в прорезь или топтали дальше. Со стены доносились боевые кличи, смешанные с безудержным хохотом Безумного Короля. Стрелы впивались в доспехи, бригантины или пронзали незащищенные тела. Суматоха. Беспорядок. Реки крови. И два фехтующих оппонента, выискивающие слабые места друг друга. Какие шансы были у обычного лорда с Востока, носившего множество громких титулов, против представителя одного из верховных кланов Беленора, убившего не менее дюжины смельчаков? Орудующего копьем, как продолжением руки? Насмехающимся над опасностью и жалкими потугами других смертных? Но Темплтон одержал верх. И увековечил имя.

— O bella ciao, bella ciao, bella ciao-ciao-ciao, — через минуту крышу огласила знаменитая песня Звезды Востока, ставшего партизаном и возглавившего правый фланг мятежников в самый последний миг. — Мы победим!

С рассветом приходит боль реальности.

— Мне срочно необходима помощь внизу! Живее! — завопил Малекит, мгновенно скрываясь в самой безопасной части банка. Главные врата взломали тараном, повредив обшивку и центральную часть. Внутрь начали просачиваться вооруженные браавосийцы, а коварные арбалетчики вставляли орудия в образовавшиеся щели и стреляли по захваченным врасплох островитянам, не успевшим вклиниться в строй щитов. Двери нещадно выламывали.

Сверху на осаждающих сыпался град стрел. Дэрил перезаряжал арбалет самостоятельно, пока Талли постоянно требовал пополнить стрелы и едва избегал смерти, когда вражеские болты вонзались около его головы. Отряд стрелков не справлялся с налетевшей тучей врагов, чьи ряды восполнялись каждую минуту. Упорно отказываясь подчиняться неизбежному, преступники напевали известный мотив, при этом искренне веруя в то, что смогут отбить очередную волну. С раскатистым дребезжанием двери поддавались неистовому напору солдат в кирасах, подгоняемых возгласами Командоров. Красные и серые соперничали в попытке проникнуть внутрь первыми, в результате чего главный проход утопал в разных цветах. В зал они врывались, утыканные стрелами, и падали замертво, не успев добежать к построению из круглых щитов. С крыши на них сбрасывали части статуй и разобранной стены. Бросив бесполезный лук, Аарон приказал подать меч и помчался на первый этаж.

— Чем нужно помочь? — вбежавшие в хранилище девушки предстали перед полуголыми мужланами, истекающими вонючим потом, и долбящим изрядно поврежденную стену молотами и кирками. Маяк, протирающий лоб и взлохмаченные волосы изорванными тряпками, обернулся. — Говори быстрее!

— Собирайте золото в мешки! Иначе мы ни черта не успеем! — одинокорожденная и жена Смотрителя кинулись исполнять поручение, пока начальствующий над работами окунался в бочку с водой. — Бог свидетель, завтра я разрушу этот поганый банк изнутри. — тут он нанес сокрушительный удар. Камни сыпались на пол, поднимая столпы пыли. — Мы освещаем путь. Таков девиз дома Хэйтауэров? Да как бы не так! Мы очищаем путь! — еще удар. — Как там пелось вчера? Bella ciao. Bella ciao! — наемники лихо подхватили песенку, работая усерднее. До тех пор, пока звуки побоища, наряду с жуткими воплями, аккомпанирующими им на протяжении часа или двух, внезапно не смолкли. — Твою же мать! Миледи! Станьте за нами! — приготовившись обороняться чем попало, бравые ребята прислушивались. — Мы не продержимся и трех секунд без доспехов. Но попробовать стоит. Для меня было честью сражаться с вами плечом к плечу!

— Для нас было честью служить под вашим командованием! — скороговоркой протараторили вассалы Севера и Островов, а наемные иноземцы смолчали. Однако все вздрогнули при звуках открывшейся двери, протяжно заскрипевшей. Послышались шаги на ступенях. Силуэты продвигались медленно. И появились неожиданно, попав в отблески горящих свеч и поморщившись с непривычки. Тимоти, весь заляпанный чужой кровью, держащий шлем подмышкой, вытер перчаткой взмокший лоб. — Царь?

— Почему вы так нелепо выглядите? — удивился стоявший подле принца Старк-младший, в бригантине с отчетливо проступающими пятнами на черном материале. — С кем вы планировали воевать в таком виде?

— Не с кем, а за кого! — воскликнул Малекит, отбрасывая орудие труда и заключая лидера в объятия. — Я думал, вы все мертвы. — игнорируя специфический аромат, исходивший от пропотевшей одежды, он простоял так с полминуты и отошел, прокашлявшись, будто бы устыдившись порыва. — Рад, что ты выжил.

— С трудом, — улыбнувшись краешком губ, провозгласил Ланнистер. — Попал в ловушку, но меня спас Созвездие. Браавосийцы развалили хвачху и пробили ворота в пяти местах. Мы завалил все трупами, щитами, камнями и кусками той же хвачхи. Долго не протянем, но этот раунд за нами. Как успехи?

— На пределе возможностей. Дай мне еще людей и завтра все будет готово, — поразмыслим немного, Тимми согласился. Вернувшись на места, труженики облегченно вздохнули. — Следующий штурм нам не выдержать. — не отрывая взгляд от многообещающего углубления на стене, он обращался к Волку. — Уже поздно отступать, но я все же спрошу: ты со мной? Зная, что мы не выберемся?

— До конца, — не поворачивая головы, ответил Персиваль. — У нас много изувеченных наверху. Божий Бич со своими людьми выстоит. Остальные — вряд ли.

— Думаешь, следовало остаться в Столице и пойти в служки к первосвятителю? — сжав бусинки четок, остававшиеся при нем во время битвы, Лев вспомнил, как отец настаивал на карьере священника. С бесконечными лихорадками, поражавшими ребенка каждый год, иного выхода не было. Кто бы знал. — Мой двоюродный брат Коди преуспел на этим поприще лучше. Знает отдельные выдержки Библии наизусть.

— Я проходил мимо комнаты с заключенными. У меня возник план, если позволишь поделиться.

Час волка пробил.

Извлекая магические звуки из флейты, бледный, болезненный человек удовлетворенно улыбался от полученных результатов. На горизонте обрисовывалось очертание весеннего солнца, нерешительно вступающего в собственные права на небесные просторы. Внутри каждого воина теплилась надежда вырваться из капкана целыми и невредимыми. И богатыми. Маяк поклялся всеми святыми на кресте, висящим на шее, что ранним утром они освободятся от оков проклятого титана. Белые стены больше не будут препятствием. Налетчики приготовились: островитяне, дорнийцы, лоратийцы и народности двух континентов, рискнувшие всем ради мизерного шанса войти в историю, не снимали бригантин, не откладывали оружие и напряженно следили за заваленной хламом дверью. Лучники заняли свои позиции, прижавшись спиной к мраморным колоннам. Мешки с изумрудами и золотом выложили в хранилище, крепко завязав основание узлами. Наблюдение за запертыми Смотрителями усилилось. Им запрещали переговариваться и вставать с мест — нужду справляли в притащенные ведра. Комнаты тщательно запирались — в них отлеживались тяжелораненые, снимающие маски и омывающие лицо прохладной водой. В любую минуту их могли призвать на помощь товарищи.

— Вы так трогательно ухаживаете за Созвездием, — разместившись на лестнице, Грейджой откинулась затылком на холодный неприветливый мрамор, исподлобья наблюдая за Найроби, притворившей за собой дверь, за которой отдыхал Темплтон. — Промываете раны, заботитесь, переживаете. Хотела бы я любить также. Или получить больше времени на свои чувства. Больше, чем пару ничтожных дней в четырех стенах.

— Я люблю только своего сына. Никого более. По крайней мере, иного я не знала очень много лет.

— Я бы тоже хотела завести детей. Всегда мечтала. Несмотря на холодность отца и матери. Они очень хорошо к нам относились, но я бы ни за что не послала десятилетних мальчишек оборонять руины и драться с варварами. Хотя нас учат держать оружие с самого детства. Вместо игрушек.

— Вы с Рыбой давно помолвлены?

— С детства. По решению родителей. Наши кланы воевали столетиями. Островитяне не заключали ни союзы, ни браки с зелеными лордами, как мы называем жителей континента. Исключения порицались. Первой железное правило нарушила сестра Бича. Она стала женой верховного правителя. То же ждет и меня.

— Вы будете прекрасной парой. И ваши дети покорят весь мир, — обменявшись улыбками, женщины насторожились, стоило юнцу в маске с дикими предупреждающими криками подлететь к террасе. — Что такое?

— Стреляйте в них! Быстрее! Они подложили бочки под стену! — непонимание отразилось во взглядах лучников, смутившихся от столь яростного напора. Разозлившись, Старк выхватил у одного из них лук и попытался навести железный наконечник на толпы браавосийцев, бегущих с факелами наперевес. — Твою мать! — сорвав личину, он с остервенением швырнул ее на пол и принялся отстреливать всех. К нему присоединились Дэрил, замешкавшийся с перезарядкой арбалета, и Аарон, не поспевающий за соратниками. — Отходите! Отходите немедленно! — его вопль заглушил мимолетный треск и затем последовавший мощный взрыв, поднявший столпы пыли.

Разорвав каменную стену буквально напополам и вырвав оттуда каменные блоки, создав обширный пролом, порох еще долго блуждал по воздуху в виде специфического запаха. Вожделенным шансом воспользовались осаждающие, прорвавшиеся внутрь и накинувшиеся на сбитых с толку противников с целью добить. Правый фланг щитовой стены разметало. Большая часть островитян погибла. Других раскидало по пространству, обрушив сверху булыжники. Пошатывающийся Утред сумел удержаться, невзирая на подкашивающиеся ноги и дрожь в руках. Увидев лежавшего на обломках ворот принца, он стряхнул с себя пыль и бросился на помощь, хватая мальчишку без сознания за конечность и оттаскивая в безопасное место. На полпути ему подсобил вырвавшийся из жара битвы сын, молча потащивший королевского отпрыска к полуразрушенным ступеням и накрывшим его щитом.

— Ты выжил, — констатировал впечатленный Харлоу, глядя на оцарапанную кирасу первенца и очень глубокий порез на щеке, сочившийся пузырчатой кровью. — Если выживешь, позволю набить рисунок на теле.

— Трудом и неусыпностью, отец, — процитировав девиз их общего дома и ударив кулаком по груди с невероятной энергичностью, Убба надел шлем с оголенным подбородком и размял шею. — За Царя, Острова и род Харлоу. — обоюдоострая секира отрубила конечность врага и застряла в прорези, сразу же извлеченная обратно и отражавшая многочисленные выпады. Его оттеснили в угол, грозясь убить. Тогда один из нападавших пошатнулся от вонзившейся в сочленение доспехов стрелы, а потом вовсе пал от меткого выстрела в глаз. — Значит, вас не похоронило заживо? — осведомился воин, принимая на кирасу удар кривым мечом и отбиваясь.

— Не в этот раз, — повесив лук за спину и достав клинок, Рыба столкнул взобравшегося наверх солдата. — Разделимся. — с боевым кличем прыгнув сверху на сражающихся, он самоотверженно защищал всех оставшихся в живых последователей, упуская из виду тот факт, что задняя стена банка тоже распалась ввиду взрыва. — Они нас окружат!

Откашлявшись и едва не повалившись на колени, Найроби нашла в себе силы продвинуться дальше. С трудом приоткрыв загроможденную блоками и треснувшими статуями дверь в комнату, она нашла гвардейца в том же полубреду. Вспотевший лоб обдавал жаром на расстоянии. Она не может помочь ему. Растрепавшиеся темные волосы спутались из-за кровившего рассечения на брови. Растолкав не соображающего рыцаря, она безуспешно обливала его водой и похлопывала по лицу. Охватывавшая паника нарастала, практически доводя до отчаяния. Особенно усилившаяся после вырванной с петель двери.

— Fue el sabor de la traicion, maldita puta (Такой вкус предательства, чертовая шлюха), — вальяжно ступивший в помещение Артуро расхохотался. — Lo matare a usted y depues a su amante y su hijito (Сначала убью тебя, потом твоего любовника и сына). — вытащив кинжал из валявшихся неподалеку ножен, Мертинс приготовился отправиться в Ад и заодно прихватить с собой ухмыляющегося подонка. Увы, он огрел ее кромкой щита, отбросив орудие, и приготовился раскроить череп. Только вонзенное в бедро лезвие вынудило заверещать и опасть на колено. — ¡Cabron! (Ублюдок!)

— Я не понимаю твой язык, сукин сын, — Рекс провернул подобранное оружие, вырывая свиные вопли из завертевшейся туши Командора. Тем временем стоявшие позади него телохранители погибли под напором толстяка с бородой, отрубившего им незащищенные латами руки. Он же выбил щит лидера и, подхватив того подмышки, швырнул со второго этажа. — Ты все-таки с нами, Хельси. — воин кивнул, расплывшись в широкой улыбке. — Не поднимешь меня? Двигаться я могу, а вот стоять — вряд ли. — с плотно сжатыми зубами Темплтон принял медвежью лапу единомышленника и оперся на его плечо. — Благодарю вас, миледи. Мало кто бы рискнул ради меня жизнью.

— Не обольщайтесь, — с этими словами Найроби осторожно вытерла тряпкой испарину с квадратного лба, покрытого чуть заметными линиями морщин, после чего одела на него шлем. — Берегите голову.

— Вы до сих пор здесь?! — рявкнул Талли, успевший пропетлять коридорами, ранить нескольких особо настырных иноземцев, помочь невесте и обнаружить сборище прячущихся союзников. — Убираемся отсюда! Все почти готово! — на предплечье голубой бригантины с кольчужными вставками виднелись темные пятна, пропитавшие поддоспешник. — Живее!

Спустившись по осыпающимся ступенькам, они наткнулись на целое ристалище. Одинокорожденные применили излюбленную тактику и напирали на выставивших щиты браавосийцев, отталкивая назад к бреши. Сверху сыпались стрелу, поражающие локтевые суставы и пальцы на ногах. В окулюс проник кусочек солнечного луча, осветивший сплошь укрытый трупами, булыжниками, пылью и орудиями зал. Свет подкрался к узкой прорези сферического шлема, вынуждая приоткрыть глаза и пошевелиться, с явным чувством обессиливания и подташнивания. Кто-то поднял его забрало и отошел на расстояние с обреченным видом.

— Я же говорил тебе, второй сын, — нахмурившись, Айкен, облаченный в ярко-красный сюрко со львом на груди, покачал головой. — Как ты сможешь выиграть без фамильного клинка? Эйнар Таргариен не родился с прозвищем Жалкий. Он получил его после того, как лишился конечности и заглотил целое лезвие. Как могло быть иначе в случае с проклятой тварью? Но ты должен помнить: любой Ланнистер обязан сокрушить врагов перед смертью!

— Вставай, брат, ну же! — Дэрил тормошил старшего с особым остервенением, видя приблизившегося двухметрового гиганта в латах. Выругавшись, он поднял забрало и прицелился из арбалета, опасаясь промаха. Впрочем, болт зашел в кирасу, остановив марш-бросок на секунду. Не сдавшись, мальчишка поднял щит и заслонился. Тем не менее, удар был отпарирован подоспевшим вовремя Старком. — Я не смогу в одиночку дотащить его до хранилища. — вытащив из братских ножен найденный клинок с драконьим навершием, третий сын Клауса увернулся от атаки и мощным рывком разрубил панцирь. Оба соперника молчали, пускаясь в пляс в ограниченном пространстве. Игнорируя все вокруг, колосс преследовал менее высокого юнца и угрожающе рычал при каждом промахе. Брешь в броне давала надежду на положительный исход.

Однако произошедшая суматоха заставила большинство воинов обернуться. На площади произошла драка между солдатами и подданными владыки, сцепившихся из-за посыпавшихся с крыши золотых монет. Отвлекшись на мгновение, выдохшийся исполин внезапно сплюнул кровавую слюну и рухнул вниз, подняв облако пыли. Ему в затылок угодили два болта, пущенные арбалетчиками-северянами. На них сразу же налетели разбредшиеся остатки штурмующих, которых сдерживали дорнийцы. Пока отряды рвали друг друга на части, Персиваль сбросил с принца часть придавивших предметов, подав руку и поставив на неустойчивые ноги. Трюк с выброшенными мешками золота сработал: Командоры потеряли контроль над некогда дисциплинированной армией. Ползая на коленях и подбирая алмазы с прочими яркими каменьями, они опозорили достоинство морского Владыки.

— Пора уходить, — оправившись от шока и похоронив боль вместе со звоном в ушах на задворках всего гаснущего сознания, Тимоти последовал за спасителем, умудряясь как-то отбиваться от противников. — Отступаем! — сняв висевший на поясе боевой рог, Волк призвал выживших спускаться в подземелье. — Где ты был, Троица?

— Поджег деревянные перекрытия в комнатах. У меня остался порох, — пожав плечами, Дэрил быстро вложил в пальцы родственника одолженный меч. — Идем.

Забрезжил рассвет. Спасению быть?

Поваливший из образовавшихся щелей серый дым стал сигналом к отходу. Оставшись на крыше, пять воинов контролировали подступы к ней, попутно защищая Старка, проводившего манипуляции. Еще пару часов назад ему передали наполовину заполненные мешки с золотом и велели прорезать дно. Выполнив поручение с точностью, он спрятался за щитом высокого земляка и высыпал содержимое на ступени. Покатившись на площадь, они поблескивали в лучах восходящего солнца, воспламеняя в самых добросовестных и ответственных бойцах алчность и сребролюбие. Добившись потрясающего эффекта, не привыкший к роскоши Бринден искренне подивился такому корыстолюбию. Суматоха их спасет. Разобранный по кирпичам банк окутал плотный купол из непроницаемого дыма. Покашливая то ли от болезни, то ли от жжения в легких, он приказал всем стремительно уходить — зов рога нельзя оспаривать. Перепрыгнув через балки и купола, воинство заглянуло в комнату с заложниками, на сей раз лишенных помпезных мантий и одетых в криво висящие доспехи с масками, подражая одеянию налетчиков.

— Господа. Ваш выход, — Лобо схватил первого попавшего Смотрителя и погнал наружу, в самую гущу. Пусть сеют панику, вводят в заблуждение и получают смертельные удары от соотечественников, уже не разбирающих, где друг или враг. — Не задерживайтесь! — по дороге его люди обступили мужчину, свалившегося с небольшой высоты на куски камней и выплевывающего темные сгустки из шлема. — Вы только посмотрите, кто у нас тут. Командующий в красном.

— Будь проклят, ты, ублюдочный грабитель! — сжав испачканные покрасневшие зубы, выплюнул тот, кто наводил страх на подчиненных. Ныне валяющийся и борющийся за никчемную жизнь.

— Я не стану тебя убивать. Рыцари так не поступают, — не поднимая забрало, Бринден положил ладонь поверх чужого предплечья и продержал так пару секунд. — Найди мир с Господом, Артурито. За мной. — они не без труда пробились сквозь галдящие, рычащие и стонущие тела, отбив пару сотоварищей. С боем прорвавшись в хранилище и захлопнув тяжелые двери, они прокашлялись и отерли слезящиеся глаза. — Перси с вами? — племянник, заляпанный кровью, с мокрыми от воды волосами, крепко сжал родича в объятиях. — Все будет хорошо. Мы выберемся.

Словно в подтверждение сказанного, Малекит и Аарон синхронно ударили по разломанной стене. И продолжали колотить с энтузиазмом загнанных в угол зверей. Спасшиеся солдаты, отдышавшись, но не потеряв бдительность, потихоньку избавлялись от тяжелых кирас, способных утащить их на дно и потопить при возможной переправе. Перед проходом выстроились островитяне с обломками щитов или цельными заслонами, готовые противостоять опасности. Время на исходе. Взревев от бурлящей ярости, Убба выхватил у хилого работника молот и обрушил на строение. Пропотевший Хэйтауэр едва успел отскочить. Углубление расширилось, осыпалось и наконец обвалилось. Подогретые успехом и занеся кирки, они услышали предупреждающие возгласы и увидели пролезшие в отверстие руки. Не обращая внимания на окрики, Мэнди бросилась вперед и припала к ним губами.

— Дядя Атрей! — прошептала девушка, осчастливленная появлением лица, которое не видела каждый день на протяжении недели. — Ты пришел за нами.

— А как иначе? Разойдись! — выпустив дочь сюзерена, старик отпрянул, разрешая своим людям ловко увеличить дыру, а затем просунул в нее лысую макушку. — Ну давайте по одному! Лодок тут хватит! — слаженно передавая по цепочке завязанные мешки, команда нагрузила первую и вторую. — Давайте, госпожа. Залезайте! — кивнув в знак дозволения, Тимоти пронаблюдал за тем, как Талли взял невесту под локоть и перевел через обломки, помогая устоять на шатавшемся борту. — Следующие! Быстрее! По три на лодку. Вместе с вашим добром.

— Я пойду последним, — уведомил Ланнистер, получая в ответ недоумевающе-сердитый взгляд брата. — Леди Найроби, прошу вас.

— Я должна вернуться. Я не уеду без сына! — пока воины переносили морщившегося Темплтона, она запустила руку в волосы и сжала пряди, вновь поддаваясь необъятному страху. — Я не могу бросить…

— Todo va a estar bien, Nairobi, calmate (Все будет хорошо, Найроби, успокойся), — Хельсинки ободрил ее легким прикосновением к плечу. — No olvides lo fuerte que eres. ¿Me oyes? (Не забывай, насколько ты сильна. Слышишь меня?) — вытерев пальцами скопившиеся в уголках глаз слезы, он слегка улыбнулся. — Садись. — переправив ее на другую сторону с поклажей, браавосиец занял другую лодку вместе с отрешенными лоратийцами.

— Мы договорились не разделяться, — упрекнул Дэрил, с непривычки проглатывая длинные слова, переходя к бурчанию. — Всегда и навечно.

— Отправляйся. Это приказ, — пожевав губу, Тихий Лев закинул арбалет на плечо и, фыркнув, прошел к выходу. Позади уже выламывали двери, барабаня по прочной обшивке. — У нас нет выбора. Помни: мы — дети Никлауса. И мы обязаны выжить. Хотя бы один из нас. — обернувшись, Тимми выпрямился. — Убба! Охраняй моего брата. — смутившийся Харлоу повиновался, залезая следом за Львом. — Волки тоже едины, не так ли?

— Ты знаешь, в случае чего, я вплавь доберусь до тебя и приду на помощь, — обменявшись крепкими и обещающими рукопожатиями, товарищи расстались. За Старками пошли северяне, нагруженные до основания золотом. К бортам были прикреплены щиты, обтянутые кожей, защищающие от стрел или копий.

— Лорд Харлоу, — подойдя к напряженному одинокорожденному, ожидавшему подкрепления врагов, Тимоти не стал обращаться к защитнику по глупой кличке, дарованной варварами. — Ваш черед. Мы без вас не уедем.

— Будущее предопределено. Его не изменишь, — Малекит с трудящимися без передышки погрузились на одно из последних водных средств передвижения. Треснувшие врата покорялись напору. Изнутри раздавались подбадривающие крики и угрозы. — Уходите сами. Вы не воин. Долго не продержитесь. Какой смысл? — протяжно вздохнув, Ланнистер развернулся и зашагал прочь, подхваченный лордом Атреем и насильно усаженный на корму.

Цепочка лодок, связанных между собой, тронулась в путь. Их поджидали корабли враждебного града Норвоса с соответствующим символом на парусах. Подданные Командора вряд ли успеют опомниться и послать погоню, посему гребцы налегли на весла. Когда петли жалобно застонали и слетели, мечи заскрежетали и погрузились в плоть, разрывая вены, Утред расправился с двумя солдатами, а потом рванул к своеобразной гавани и прыгнул в воду, хватаясь за брошенный Хельсинки канат. Выстрелы из луков оказались бесполезными. Чуть не задохнувшись, Харлоу не без посторонний помощи залез на качающуюся поверхность и сплюнул скопившуюся воду, приглушенно смеясь.

— Bella Ciao! — прокричал Хельси, воздевая секиру под возведённым каменным акведуком. Геройскую песню моментально подхватили налетчики, интенсивнее гребя в сторону спасения. — Ублюдки! Ваша война проиграна!

Неотрывно следивший за исчезновением лодок в предрассветном тумане, серый Командор плавно снял шлем с крылатыми нащечниками и со всей силы швырнул об потрескавшийся мраморный пол, усыпанный порохом, грязью, жженной древесиной и человеческими останками. Как ожидалось, суда лояльного Вольного Города были захвачены или перекуплены, что позволило им беспрепятственно войти в порт и увезти награбленные сокровища в неизвестном направлении. Точнее — в совершенно небезызвестном. Через полчаса грабители растворились в бессмертном водяном потоке, прикончив Титана всего за пять жалких дней. Владыка придет в ярость и казнит их всех. Что же, такова судьба.

— Его величество король Волантиса приветствует вас! — провозгласили герольды с жутким акцентом, дождавшись погрузки преступников на борт. Расступившись перед сошедшим с портика человеком, экипаж выпрямил спины. — Он выражает радость в связи с возможностью принять вас на…

— Довольно, — прервав усилия команды, наряженный в шелковую мантию Саид поклонился принцам одной с ним царской крови и заключил их в порывистые объятия. — Я знал, что мы можем положиться на ваш план и на вас. Герои. — вспотевший от перенапряжения и постоянного ношения шлемов, сыны Клауса впервые расщедрились на улыбку. — С этим золотом мы выиграем все битвы. Поставим Титана на колени. — монументальная статуя с обломанным клинком, разместившаяся на омываемых скалах, превратилась в черную точку и расплылась за горизонтом. Солнце вырвалось из мрачного плена, не скупясь на лучистые дары. — Леди Найроби! — окликнув мрачную женщину, вглядывающуюся в абрис растворившегося острова, повелитель щелкнул пальцами. В результате чего поданные подвели к ним черноволосого малыша, вцепившегося в чужой кафтан. — Ваш сын.

— ¡Mi pequeno Angel! — притянув ребенка к себе, она не сдержала накопившихся за неделю слез. — Вы помогли мне. Спасибо! ¡Gracias! — переходя с одного языка на другой, Мертинс сбивалась, прижимая единственное утешение за свою бесконечно долгую, полную терзаний жизнь. — Спасибо…

— Благодарите не меня, а господина Темплтона. Он разработал и привел в действие план вызволения Анхеля. Когда ваш супруг отправился на собрание Казначеев, мои люди проникли в его дом, забрали ребенка и часть денег. Они принадлежат вам как приданое. Предоставлю его в ваше распоряжение, как только мы сойдем на берег. — чуть наклонив подбородок, Валеска покинул общество счастливой матери, объединившейся с семьей.

— Сир Рекс, — впервые обратившись к гвардейцу по имени, Найроби подошла к корабельному носу и слабо улыбнулась, смотря на отдыхающего. Подавив болевой спазм, охвативший часть предплечья с правой конечностью, он повернулся. — Спасибо за помощь с сыном. И за длительное молчание. — он промолчал, усмехнувшись побледневшими губами. — Te quiero (Люблю тебя).

— Я плохо знаю ваш язык, — напомнил рыцарь, нерешительно двигая корпусом. Тогда она нагнулась, запечатлев поцелуй на дрогнувшем лбу. — Какое целомудрие, миледи. Жалею, что я беспомощен. По крайней мере пока. — они оба широко улыбнулись, соприкоснувшись лбами и закрыв глаза.

Через полдня их перехватили суда под предводительством когга с оранжевыми парусами. Стоявший на мостике капитан с гордым видом обозревал флотилию союзников, нагруженную краденным. Если в дальнейшем пути их не застигнет врасплох судьбоносный шторм, и они доберутся в целости, то их имена навеки прославят. Перебравшись на "Гневного Лося", Тимоти остановился перед Флотоводцем и преподнес ему в подарок боевой топор ручной работы, обнаруженный в хранилище. Возликовав где-то в глубине души, внешне Хорнвуд оставался подчеркнуто смиренным — хотя блуждающая на хитрых устах усмешка выдавала его. В конце концов, не выдержав, он обнял мальчишку, первого отдавшего честь его уму, проницательности и коварству. Качества, по достоинству оцененные Лжепророком. И в этом заключалась огромная проблема.

— Мы победили! — воскликнул Питер, будто сам не верил в свершившееся чудо. — Блокада прорвана. Лорат освобожден, а Норвос в шаге от капитуляции. Твой отец выиграл битву на Ступенях и отбросил иноземных ублюдков на убогий клочок земли. Половина из них разбежалась до начала заварушки.

— Капитан! — окликнула командующего Мэнди, придерживая жениха под локоть. — Вы же главный на судне? И мы вам подчиняемся? — поразмыслив немного, тот кивнул. — Тогда пожените нас! И мы даже не потребуем благодарности за то, что просидели пять долгих дней взаперти.

— А почему бы, черт возьми, нет? — ударив кулаком по деревянным перилам, северянин приступил к обязанностям священнослужителя.

Церемония отличалась непродолжительность и была лишена традиционной помпезности. Питер не упражнялся в красноречии, просто соединив ладони новобрачных, попросил обменяться клятвами и объявив их связанными навеки неразрывными узами. Флот взорвался овациями и громкими криками радости. Угостив экипаж остатками вина, лорд-командующий придерживался заданного курса. Пару дней ушло на маневрирование и состыковку с бороздившим Рубиновое море кораблем, являющему миру роскошные паруса с серебристым коньком. "Гордость Владыки" подал сигнал, изъявив желание соединиться. Перекинув мостик, лорд Веларион поднялся на дружественный борт и поклонился. На вечно угрюмом небритым лице царили привычные отчужденность и невозмутимость. Тем не менее, он соизволил снизойти до полуулыбки и кивка при виде тестя из рода Харлоу. Утред выдал свою дочь за изгнанника, вернувшего земли и титулы с условием супружеских уз и скорого наследника.

— Мы проводим вас до столицы, — после недолгих переговоров с Хорнвудом, сообщил Морро. — Могу я также переговорить с сиром Темплтоном? — не без труда переправившись обратно на когг, Рекс встал напротив безучастного гонца. — Ваш браг, лорд Эндрю, погиб во время прорыва блокады. Его корабль загорелся, он получил сильнейшие ожоги и скончался у меня на руках. Перед смертью попросил найти вас и передать. — слуги поднесли меч в ножнах с навершием в виде семиконечной черной звезды. — Фамильная реликвия вашего дома. Возьмите ее. — машинально приняв из чужих рук орудие, новый глава Звездочета поморщился от защемившей сердце боли, однако стоически выдержал испытание и раскланялся. — Мы также потеряли сира Мозера Тирелла. Он поджог вражеский флот и погиб сам.

— Твою мать, — обреченным тоном изрек Темплтон, рухнувшийся на ступеньку и прикрывший лицо. — Надеюсь, он погиб, как герой. И его мечта исполнилась.

Первопрестольная заждалась тебя, великий храбрец.

Их встретили в столице, как победоносных любимцев Господа. Собравшаяся на пристани толпа орала и неистовствовала в экстазе, забрасывая медленно шествовавшую процессию цветами. Шествовавшие впереди принцы, верхом и в окружении королевской стражи в белых плащах, кивали верноподданным, втайне надеясь поскорее очутиться за крепкими стенами донжона. В середине, перемежаясь с налетчиками на лошадях, шла прислуга с сундуками на носилках. Замыкали шествие воины, сопроводившие своих господ на самоубийственную миссию. Угробив на церемониал несколько часов, терпеливый Тимоти сжал четки и, посчитав до десяти, покорно принял уготованные провидением грядущее, когда вошел в тронный зал. Сотни любопытствующих взоров впились в пропавшего принца, пробрались под кожу и выудили наружу потаенные страхи и воспоминания об ужасных ночах в банке. Против обыкновения не сгорбившись и не растерявшись, он уверенным шагом приблизился к подножию отцовского трона. Раздавшееся львиное рычание напугало стоявших на боковых галереях безмолвных зрителей, но сам король никак не отреагировал на произошедшее, выжидая продолжения. Набравшись смелости, Ланнистер-младший велел передать ценный артефакт.

— Этот клинок ранее принадлежал представителю дома Таргариенов. Теперь он ваш, — опустившись на колени, Тимми опустил голову вниз и протянул ножны вперед. Остальные последовали примеру негласного лидера и ощутили коленями холод мрамора. Неизвестно, сколько они так простояли. Но через мгновение раздались гулкие шаги. Подошедший Никлаус, возвышаясь над прочими, подобрал оружие, вытащил наружу и критически осмотрел.

Продолжая стоять с ничего не выражающим лицом, венценосец опустил плоскую сторону на правое плечо юноши, подержал немного и переместил на левое. А затем поднял его на ноги и приобнял за шею. — Считай, тебе повезло. В ином случае я бы заставил тебя молиться в храме до рассвета. — Клаус отошел на два шага назад и вернул меч законному владельцу. — Придумай ему имя. Достойное. И не запятнай репутацию. — приказав вынести собственное заляпанное кровью орудие, монарх повторил обряд посвящения с третьим сыном, младшим Старком, единственным Талли, мальчишкой из клана изменников Хэйтауэров и островитянином, грабившим прибрежные территории. Очередь дошла до Бриндена. — Я знаю, вы грезили о рыцарстве. — покончив со всем, он приобнял Волка и прошептал: — Спасибо за то, что помогли моим детям. — прищурившись, царствующий Лев сосредоточил взгляд на покорно стоявшем поодаль Питере, к которому вальяжно приблизился через мгновение. — Твой план от начала и до конца?

— Как сказать. Частично, — под пристальным взором бывшего врага спесивый лорд прокашлялся. — Ну, на стадии разработки я продумывал…

— Благодаря вам мы выиграли войну на море. Приумножили казну и сохранили достоинство короны, — повысив голос, Клаус провозгласил: — За это я назначаю вас адмиралом августейшего флота. На сей раз по-настоящему. — сдержанно кивнув, Питер наконец выдохнул скопившийся в груди воздух. — Не забывай о прошлом. Они точно не забудут. Как и я. — ограничившись еще одним поклоном, Хорнвуд отвел глаза. — Поговаривают, что вы, сир Темплтон, получили два ранения во время кампании. И оба за моего второго сына. Это так?

— Не совсем. Одно за вашего наследника. Другое — за женщину, которая нуждалась в этом не меньше.

— Благородно. Сир Орсон бы гордился тобой, — потупившись, гвардеец робко качнул головой. Когда-то они были близкими друзьями, но их разделил проклятый Майкл Разрушитель, вынудивший своих крестоносцев гоняться за мятежными сыновьями, как за прокаженными крысами. — Я был с Эндрю в момент его смерти. Он назвал тебя преемником и отдал фамильную ценность. Надеюсь, ты оставишь свой пост через пару лет или обзаведешься отпрыском здесь. Новый Звезда Востока не может просто загубить свой род. — заключив товарища в объятия, Ланнистер таким образом снял с него опалу, что длилась двадцать с лишним лет.

— Ваше величество! Если не возражаете, я хотел бы представить вам леди Найроби, — Никлаус учтиво склонился. — Ее отец был лордом Мертинсом родом из Беленора. А ее семья пошла против Драконов и взяла в плен короля, подняв мятеж.

— Блистательная характеристика для нашего двора, — взяв женскую руку и запечатлев легкий поцелуй, государь более благосклонно отнесся к знатной даме. — Мы поговорим о восстановлении ваших прав в ближайшее время. После пира в честь моих мальчиков! — громогласные ликующие окрики вторили словам повеселевшего триумфатора, не утратившего ни одного ребенка в резне.

— Ты хорошо смотришься с мечом Таргариенов, Тимоти, — спустившийся с тронных ступенек Тристан подошел к младшему брату, окруженному другими поздравляющими родственниками. — Но стоит ли забывать об участи, их постигшей? Зато ты славно развлекся со всем этим сбродом.

— Этот сброд — твои будущие верноподданные, Тристан. И охранители твоей порфиры. Не забывайся, — порекомендовал Тимми, расставшийся с личиной Царя и возвратившийся к образу праведного Льва с молитвой на устах. — Тьерс Таргариен забыл. И чем это кончилось? — расширенные зрачки говорили красноречивее любых жестов. Кронпринц иронично улыбнулся. — Не расстраивайся. Скоро получишь рыцарский титул. Хотя будущему правителю он вовсе без надобности.

— Твоими молитвами, брат, — не расставаясь с истинно дворцовой усмешкой, наследник престола не стал упорствовать далее и покинул общество родича, глядящего ему вслед с нечитаемыми эмоциями на изящном профиле.

---

Примечания:

* Все браавосийцы будут говорить на чистом испанском языке (каталонский). Никаких Валерийских диалектов в данной работе не существует.

** А выходцы Норвоса говорят на приятном французском. Точных причин такого решения автор не разглашает.