Беленорские хроники (джен)

Примечания:

Доброго вечора, ми з України! Живем, радуемся победам, маленьким и большим. И продолжаем работать над этой славной историей. В последующих главах могут мелькать интересные отсылки. Но автор, как и подобает всякому воспитанному украинцу, их опровергает и рекомендует кому-то меньше курить возле складов с боеприпасами. Мое почтение!

---

Angry Arms (Spider-Man 2 OST).

Join Me in Death — HIM.

Why Does My Heart — Moby.

Born Ready — Zayde Wolf.

Champions of the wild side — Mindy Jones.

Несколько часов спустя.

Любуясь кровавыми разводами на полу, тщательно смываемыми уставшими слугами, Лукреция едва сдерживала рвущееся наружу негодование. Юнец без венца превратил пиршество в побоище. Будто им мало лишений. Необходимо добавить напряжения, усугубить всеобщее недоверие, запугать. Так поступали Ланнистеры испокон веков. Сеяли смуту между возможными заговорщиками и выжидали окончания неизбежно возникающей резни, определяющей несомненного, но ослабшего чемпиона, коего потом, истекающего от многочисленных ран, проще разорвать острейшими когтями. Северяне познали гнев новоявленной династии однажды. И потому вежливо кланялись, уповая на брак с кем-либо из них, чтобы обезопасить себя. Однако данное Старкам слово, как и предсказывалось, не стали держать. Заносчивые владетели престола предпочли дать новое обещание и забыть об обиде. Таким образом они возвысили один северный дом над другим ради очередного невиданного зрелища. Так размышляла леди, раздраженная сегодняшним инцидентом и поведением сына. Посмотрев на него из-под прислоненного к нахмуренным бровям платка, она нехотя отметила сходство с отцом. Темные вьющиеся волосы ниспадали на острые плечи, а взгляд, вдумчивый на грани флегматичности, долго и сосредоточенно изучал невидимый предмет на стене.

— Зачем ты повиновался? — долго не подавая виду, напрямую спросила женщина, вынуждая Северуса неторопливо развернуться. — Зачем поднял голову?

— Неподчинение командующему грозит смертной карой, мама. Не забывайте об этом, — устав стоять без дела и вслушиваться в раздосадованное ворчание собравшихся дам, Клиган-младший склонился и вышел прочь из помещения. — Прошу меня извинить.

— Я его теряю. Как уже потеряла мужа, — печально склонившись над расчищенным от яств столом, Лу не порадовала оставшихся с ней придворных новыми поводами к сплетням и не заплакала. — Хватит жаловаться. — прикрикнув на ропщущих и вечно негодующих дам, она поднялась и вышла вон. — Кто бы мог подумать, что дорнийцы окажутся самыми стойкими.

— Мы привыкли к лишениям. Для нас кишащий людьми дворец сродни клетки, — привлекая внимание к себе, улыбающаяся Мартелл в облегающем красном платье-котт вызывающего красного цвета без какого-либо плаща или косынки, доедала кусочки зеленого яблока, накалывая на нож. — Сейчас даже интереснее. — данными неосторожными фразами она спровоцировала откровенное возмущение. Ее не любили за принадлежность к роду врагов, убивавших их мужей ради полоумного монаха, и весьма дерзкий нрав, неподобающий высокородным скромным девицам. — И ты не забывай об этом, милая. Ты же дочь великого Кворгила. Гвардейца Его величества.

— Они все равно называют меня изменницей за спиной, — бедное невинное создание. С румянцем на щеках и оленьими глазками, в которых таится настоящая опасность жителей пустыни. Она просто не подозревает об этом. — Я выйду замуж за лорда Хорнвуда. Он тоже когда-то выбрал не ту сторону. Я не избавлюсь от этого клейма.

— Взгляни на меня, Дафна, — властным тоном, привыкшим озвучивать указания, а не просьбы, Силена заметила прорывающиеся сквозь карее полотно огни непокорности. Их действительно не сломить. — Говорю тебе как дочь предателя. Используй это как оружие. А не позорное клеймо. — подмигнув, она увидела мелькнувшую за колонной фигуру дофина, сопровождаемого многочисленной свитой. — Как тебе Его высочество? Не чересчур ли столичный?

— Его двоюродный брат кажется более привлекательным, вам не кажется? — оба Ланнистера долго о чем-то оживленно беседовали вполголоса, подчас оборачиваясь к советникам. — Хоть он священник. А почему вам так нравится Тристан? Вы же сами принцесса. — глупый вопрос. Воинственный юноша, не побоявшийся встать на защиту верноподданных не в угоду себе, а целому королевству. Ему жить и править в Дорне. Нынче же он выглядел уставшим, с всклоченными волосами и заросшими щеками, впалыми от худобы. — Вам не нравится господин Коди?

— Возьми яблоко. И прочитай пару отрывков из Библии, чтобы поговорить с ним, — потрепав по плечу изумленную собеседницу, леди небрежным шагом направилась в сторону отделенной крепости, где они спали и дрожали от осознания приближающейся опасности. Поодаль шагал добродушный страж с непривычно озадаченным видом. — Признаться, по вашему сыну скучаю я гораздо больше. — все же снизойдя до улыбки, чуткий до женского внимания пустынник хмыкнул. — Мы посетим нашего славного повелителя, если вы не против. — напоследок она обратилась к охранявшему царские покои рыцарю, не особенно обрадовавшемуся предстоящим долгим пререканиям с неумолимой смутьянкой. — Скажите, сир. Как бы вы предпочли умереть?

— Джордейн, она дочь великого грандлорда. Но это не дарует ей привилегий. И свободу беспокоить меня, — игнорируя попытки девушки втянуть его в бессмысленный диалог, Алек напрямую говорил с собратом по оружию. — Его высочество не принимает. Дождитесь утренней трапезы. Ваше терпение сделает вам больше чести.

— На что вы намекаете? — потянувшись к ножнам, Виго резко оттолкнул подопечную, освободив себе пространство для предстоящего поединка. — Вы посмели оскорбить леди Мартелл? — тяжело вздохнув, Уэйнвуд приготовился дать бой неожиданному сопернику, но распахнувшаяся дверь опередила всех.

— Разве я разрешал тебе судить? — осведомился принц, привычным движением потирая переносье и несколько раз моргая после этого, что свидетельствовало о переутомлении. — Миледи может войти. А вы останетесь снаружи. — предварительно выпустив оруженосца с кувшином, он отошел в сторону и позволил проворной южанке скользнуть внутрь. — Приношу извинения, его следует высечь. Иногда мне кажется, что за старшего оставили другого человека. Хотя так и было изначально. — слушая речи вымотанного наследника, скорее говорившего с самим собой, Силена приметила валявшийся возле стены бокал, в мутно-багровой луже. — Я не пил. Вернее, не захотел. — опустившись в кресло, Тристан любезно указал на свободное место перед собой. — Выглядит неопрятно. Недостойно сына государя. — над верхней губой проступала отчетливая небритость, а взор лихорадочно блуждал от разлитого вина к портрету знаменитого деда, сурового и непреклонного.

— Вам нужно поспать. Ваши силы истощены, — дернувшись от прикосновения к локтю, выбросившему из глубокой задумчивости, Ланнистер прошептал нечто невнятное и схватился за новый медальон на шее. — Из-за пережитого.

— Я сожалею, что вам пришлось увидеть все это. Мне стоило подумать о последствиях прежде…

— Я убивала людей, — перебила готовящуюся тираду дорнийка, наслаждаясь ожидаемой реакцией. — Не смотрите так. В Дорне сие не событие. Первопрестольная вас изнежила.

— Как это произошло? Первое убийство?

— Хотите подробностей? — открыв рот в знак протеста, Лев ощутил кончики чужих пальцев на губах и выдохнул. — История скучна и обыденна. Мы с братом поехали ловить диких мустангов втайне от отца и набрели на стоянку кочующих племен. К счастью, мы имели численное превосходство, как вы говорите. — впервые мальчишка по-настоящему улыбнулся. — С нами были другие отпрыски вельмож. Отбиться было несложно. Но я приобрела шрам и первую жертву. Имени не спросила.

— Крови было много? — словно завороженный, допытывался первенец Клауса, при этом не отпуская женскую руку, огрубевшую от интенсивных тренировок. Она умела обращаться с оружием. Это не пугало, а влекло.

— Достаточно, — осторожно поднявшись, стараясь не разорвать контакт, Силена обошла круглый стол и приблизилась к сидящему справа. — Всюду на песке.

— Он испытывал боль? — вторая ладонь прошлась по колючей щеке и зарылась в непослушные волосы с чувством упоения. Прикрыв веки и издав утробное рычание, Тристан хотел откинуться на сидении.

— Не думаю. Все было быстро, — обрисовав линию мужского подбородка ногтем и дойдя до уха, леди наклонила голову вбок, ловя прищур из-под тонких ресниц. — Быстрее, чем можно представить.

— Ты упоминала про шрам. Где он? — южанка без колебаний приспустила край платья, оголяя смуглую кожу с выделяющейся белой прожилкой на ключице. Замерев на мгновение, Ланнистер приподнялся на локтях и потянулся губами к израненной коже. Подавив стон, принцесса обвила его шею, поощряя любые действия. Подхватив ее на руки и усадив на стол, дофин сбросил оттуда шахматы с картами и впился в податливые губы. Пребывание в Раю несравнимо с блаженством, передающимся их телам, разгоряченным и требующим близости. Понимая, что пути назад нет, он отстранился и отклонился от поцелуя. — Нам нельзя. — разочарованно фыркнув, кронпринц отошел на приличное расстояние и отвернулся.

— Если бы это была твоя последняя ночь, ты бы согласился, — не в привычках Мартеллов сдаваться. С нарочитой медлительностью она последовала за нерешительным кавалером и приобняла за плечи, не настаивая на взаимности.

— Без раздумий. Но сейчас это неугодно Богу.

— Какому из? — почувствовав напрягшиеся мускулы подушечками пальцев, дорнийка отступила, так и не выпустив его предплечье. Впрочем, он не собирался встречаться с ней взглядами. Боялся порывов зверя. — Это уже произошло, Ваше высочество. Ничего не изменится. — нащупав под дублетом сердце, бешено колотящееся о грудную клетку, девушка просто прижалась к нему со спины, давая послушать стук собственного.

Даешь пищу уму, но забываешь о том, что сам уже давно мертв.

Желающих посетить общую трапезу — по сути, единственный шанс получить пищу — не убавилось. Но после показательной казни люд стал пугливыми и особенно внимательным к мелочам. А настроение будущего властителя Беленора тоже входило в сей перечень. Возглавив очередное застолье, юноша поприветствовал собравшихся кивком и велел подать долгожданные блюда. Исхудавшие лакеи зашли внутрь, неся по нескольку серебряных и медных тарелках. Каково же было удивление голодающих и терзающихся, когда вместо обещанного теленка и голубиного паштета подали куски размоченного в вине хлеба. Рядом водрузили кубки с водой. И на том пышная церемония окончилась. Озадаченность и недоумение сменились гневом и неприкрытым негодованием. Раздался полушепот осмелевших, а грубые упреки посыпались вначале на поганых захватчиков, а затем — на безвинных слуг. Их оборвали методичные удары головки кинжала о деревянную поверхность. Свифт умел успокаивать толпы при поддержки весомых доводов в виде смертоносных орудий вне ножен. По-прежнему молча наблюдая за стушевавшимися вельможами, обреченно рассматривающими жалкие крохи, Тристан наконец-то подал знак стоявшим позади черным братьям. Среди них, выделяясь сверкающей золотой цепочкой с львиной головой, слово Божие взял Коди с четками и священным Писанием в обеих руках.

— Отче наш, сущий на небесах! — неуверенно подхватив молитву, истово верующие лишенцы милости Творца дотянули ее до конца и провозгласили: — Аминь! Рукоположив же им пресвитеров к каждой церкви, они помолились с постом и предали их Господу, в Которого уверовали. Аминь. — повторив за новициатом заученную фразу, они ожидали объяснений. — Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Но истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне, — обойдя каждого со спины, благочестивый праведник обращался к особо подозрительным лордам, не стесняясь подносить распятие к побледневшим ликам с проявившимися желваками. — И видящий тайное Отец твой, воздаст тебе явно. Аминь! *

— Довольно! — вопреки расчетам, с места вскочил Сервин, на протяжении четырех месяцев спокойно относившийся ко всем требованиям помазанников. — Вы издеваетесь над женщинами и детьми. Вам мало публичного четвертования. Вы теперь хотите заморить нас голодом?

— Сядь на место и молись с удвоенной силой, — сделав шаг вперед, Уэйнвуд приготовился избавиться от жалобщика, коих набралось слишком много. — Пока я не разозлился. — принц не вмешивался. Все под контролем. Бунт подавлен в зародыше. Остались отдельные подстрекатели. — Я сказал, садись и не испытывай мое терпение. — потупив взор и прикусив внутреннюю часть щеки, Андер опустился на стул и запустил пальцы в мякиш. — Аминь, брат. — накал страстей утих. Ланнистеры победили. Снова.

— Отныне общий рацион будет таковым, — возвестил об очевидном Тристан. Ровным тоном. — Детей, женщин и больных будут кормить иначе. На то воля Божья. Мы должны искупить наши грехи. Тогда, быть может, спасение придет быстрее. — склонив головы в знак покорности, заложники замка тут же приступили к скромному кушанью. По завершению мальчишка покинул разуверившихся. В компании одного только гвардейца. Спустившись в излюбленное подземелье — последний оплот тишины — они остались наедине с рычащей кошкой, облизывающей окровавленную морду длинным языком. — Ты призвал деда, как я просил?

— Он ходил на вылазку. Должен скоро вернуться, — предвидев дальнейшие указания, рыцарь размял шею, затекшую от постоянного ношения шлема, и откланялся: — Я побуду снаружи.

Дождавшись ухода телохранителя, престолонаследник развернулся и потянулся рукой к клетке. Рано или поздно тварь признает его верховенство и подчинится. Но сегодня она бросилась на него, ударив когтями по прутьям, отчего на мгновение блеснула искра. Отшатнувшись, юнец рухнул на колени, не в силах противиться ударам судьбы. Пища на исходе. Лекарства заканчиваются. Помощи никакой. Им не протянуть дольше пары месяцев. А если никто не явится на зов? Столица падет. Не впервые. Крик рвался наружу, но он не поддавался эмоциям. Что бы сделал Майкл?

— Что бы ты сделал, дедушка? — Ланнистер вторично протянул ладонь к успокоившемуся льву, однако предупредительный рык заставил передумать. — Может, поэтому тебя никто не любил? — чужие шаги и скрипнувшая дверь не заставили его повернуться. — Ты задержался. У меня к тебе вопрос: твой брат. Как он поступил бы в данной ситуации?

— Извиняюсь, Ваше высочество, — с легкой ноткой иронии изрек Ренси, подходя ближе и глядя сверху-вниз на родича. — Насчет Майкла тревожиться не стоит. Ты не знал его, как я — верно. Но боюсь, его никто не знал.

— Он бы прорубил себе дорогу сквозь окруживших нас ублюдков, извлек бы из морских глубин трупы всех Таргариенов и убил бы снова. Но я не он. Я не умею так драться, — непроизвольно дернувшаяся щека заставила пару раз моргнуть. — Но ты умеешь. Научи меня.

— Это не в моих правилах. Я уже обучал однажды. Ничем хорошим сие не закончилось, — восстановив равновесие и удержавшись на подкашивающихся ногах, дофин заглянул в родные глаза, отчего стало крайне неуютно. Он походил на Разрушителя больше, чем хотелось бы. Внешне. — Но ты не сдашься. Как и твои дед с отцом, не так ли? Каждый нуждается в собственном монстре. Если ты так уверовал, что я должен стать твоим — я им стану. — вернувшись к двери, он резко открыл ее, вынудив хранителя пути отскочить. — Дай свой меч. — прищурившись от непонимания, Алек перевел взгляд на дрожащего кронпринца и нехотя повиновался после кивка. — Посмотрим, на что ты способен, мальчик.

Ферзь недолговечен. Как и ты.

— Я не могу вам ничего пообещать, Ваше высочество, — пожаловался придворный лекарь, исхудалый от недостатка пропитания и бессонных ночей. — Я сделал все, что в моих силах, но она тяжело больна. Лекарств не хватает. Ингредиенты кончились на позапрошлой неделе. А собрать новые невозможно. Ваш дед пытался и потерял часть отряда, так и не добыв нужного. — опершись локтем о круглый стол, принцесса выслушивала исповедь беспомощного сановника с прикрытым ладонью лицом. Усталость брала верх над деятельностью. — Пятый месяц уже пошел. Надежды на ее выздоровления почти нет. И вам следует быть готовыми. — лежавшая на кровати мать издавала тягучие слабые хрипы. — Не хочу вас разочаровывать.

— Я добуду лекарств, — подскочив с постели и стряхнув полудрему, Карл ударил себя в грудь с особой силой. — Меня не заметят, если я полезу по стенам и нарву всех трав у подножия крепости. Разве ее жизнь не важнее моей? — пробудившись от опасной апатии, охватившей все тело, Фиона подняла руку в готовности произнести целую речь. — Я пойду!

— Даже не смей! — схватив младшего брата за запястье и грубо притянув к себе, она не знала, как еще переубедить обезумевшего ребенка. — Что сказал отец? Держаться вместе. Всегда и навечно. Или ты хочешь погибнуть от арбалетного болта? — их разговор прервал ворвавшийся без приглашения воин, втолкнувший в комнату свою дочь и вооружившийся клинком.

— Не смейте выходить отсюда! Кто-то провел неприятеля внутрь замка! — прорычал Эрнандо, надевая шлем и готовясь отразить нападение. — Просыпайтесь, ленивые сволочи! На нас напали! — пробежав по коридору и ударив железным кулаком по каждой двери, за которой располагались остатки армии Гавани, южанин завидел надвигающихся мразей. Как и следовало ожидать, тирошийцы проникли через террасу с неохраняемой стороны. — Не разговаривай со мной на своем паршивом языке. — рубанув одного из командиров, отдающих указы, по плечу и отбросив щитом другого атакующего, Кворгил понимал, что окажется в меньшинстве. Пока на помощь не подоспели стражники и бенедиктинцы с орудиями. — И где ты был? — Уэйнвуд, ростом превосходивший любого соперника, разрубил на куски одного из таковых без особых трудностей. — Где принц?

— В покоях, — прикрывшись щитом и увернувшись от мастерского удара, Александр плечом выломал деревянную преграду и осмотрелся, будучи оглушенным. — Его здесь нет!

— Ты хорошо справляешься со своей миссией! — вскрикнув и полусогнувшись от боли, Эрнандо рукой попытался остановить кровь из раны, полученной от вонзившегося в кожу дротика. — Черт возьми. — ощутив, как некто обхватил его за шею и силой вытолкал прочь из кольца, он упал на колено. — Виго. Ты многое себе позволяешь.

— Я младше тебя, старик, а значит — сильнее, — похвалялся Джордейн, маневрирующий и избегающий лобовых столкновений, в которых часто проигрывал. Излюбленная тактика пустынников заключалась в истощении противника и поиске слабых мест. — Никогда бы не подумал, что человек веры способен на убийство. — проигнорировав замечание, Коди вонзил клинок в шею умирающего захватчика, давая выход накопившейся безысходности. — А вот и настоящее подкрепление. — появившийся из ниоткуда Чемпион перерезал сухожилия на ногах двух сопротивляющихся иноземцев.

— Сколько же здесь этих тварей, — выбросив особо ретивого врага в окно, Алек почти задушил второго в объятиях, избавив от шлема и свернув шею. Сплюнув на пол кровавую слюну и прижавшись спиной к стенке, он постепенно собрался с силами и вернулся обратно. Все стихло. Стонущие тирошийцы не беспокоили победителей, как и багровые лужи. — Где вы были? — Тристан, крайне изумленный всем открывшимся перед ним зрелищем, брезгливо переступил через лишенного конечности агрессора и подошел к неудавшемуся протектору. — Потайные ходы, да?

— А ты отрицал их полезность, — проявив снисхождение и улыбнувшись, Ланнистер задержал ладонь на плече гвардейца, чего никогда прежде не происходило. Тогда же из спальни выбежала принцесса с их общим братом и кинулась в объятия выжившего юноши. — Все хорошо. Господь уберег всех нас. — грудь жег медальон с таинственными силами и чужой поцелуй, оставленный раскованной Силеной.

Лучше молиться за живых.

Случившееся не отменило вечерней трапезы. Для раненных отвели помещение под лазарет. Тристан предпочел никак не комментировать инцидент, ограничившись многообещающим молчанием и еще более пристальным наблюдением за присутствующими. Напряженность сковывала даже смельчаков и неунывающих горлопанов. Все уловили сигнал: за покушение на монаршего отпрыска должен кто-то ответить. Отбросив край распашного плаща и удобнее расположившись на троне, он подал знак к началу. Лакеи в пестрых красно-желтых ливреях занесли тарелки с хлебными мякишами и чаши. Ради справедливости надо было урезать паек. В качестве наказания. Но милосердие христианина сильнее мстительности язычников, невзирая на поклонение древнему рогатому божеству. Сжав вилку, принц потянулся к скудному кушанью, однако кто-то перехватил его на половине пути и отобрал прибор. С немым удивлением Лев следил за тем, как черный монах надкусывает размоченный хлеб, выжидает пару секунду и удовлетворенно кивает. Пару шепотков все же прорвалось. Дожили. Теперь страшатся отравления. Вельможи больше не сетовали на несправедливость земную. Им бы пережить сей день. И не подпасть под удар державного правосудия.

— Аминь, — покончив со всеми молитвами, Коди сложил руки на груди, попутно перебирая четки. — Я хочу прочитать другой стих. Ибо я, Господь, люблю правосудие, ненавижу грабительство с насилием, и воздам награду им по истине, и завет вечный поставлю с ними. Лорд Сервин, как вы понимаете сие послание? — Андер глотнул выпитую воду и вытер рукавом посиневшие искусанные губы. — Отвечать лучше не на этот вопрос. Скажите, это вы провели полсотни нечестивых демонов в нашу обитель? Вы так рьяно выступали против Его высочества, что невольно поддались греховному искушению? Лучше признайтесь сейчас и получите заслуженное наказание. **

— Да как вы смеете?! — вскочив и опрокинув стул, Лукреция ошеломила самого новициата, ставшего против нее в центре чертога. — Вы обвиняете невиновного! Это гнусный поклеп. Без доказательства. Без суда.

— И если виновный достоин побоев, то судья пусть прикажет положить его и бить при себе, исходя из вины его, по счету, — парировал обличитель в темном одеянии, выделяющийся на фоне белых стен и ярких витражей. — Я собрал предостаточно свидетельств. Многие выразили сомнение искренности и преданности вашего семейства. Ввиду малопочтенного прошлого. Не забыли о вашем славно дяде? * * *

— Это вы говорите от имени Его высочества, коего оберегает сын изменника? — положив руку на плечо невозмутимого брата, леди Клиган не выдержала и напомнила о вреде лицемерия среди любителей плести интриги против северян. Как же ей не хватало правдолюбивой королевы и ее фрейлин. — Чего вы добиваетесь? Покаяния в несуществующем проступке? Таково не будет. — Уэйнвуд издал рычание от упоминания своего убитого родителя, но не рискнул действовать без прямых распоряжений.

— Я прошу тебя, останови это, — Фиона обернулась к безмолвному дофину с мольбой в глазах. — Хватит мучить их.

— Я докажу, что неповинен перед лицом Господа и государя моего, — обвиняемый поднялся следом, обошел взволнованную сестру и предстал пред осуждающими. — Разрешите? — махнув ладонью без особого энтузиазма, Ланнистер вдохнул и помассировал пульсирующие виски. Поклонившись, один из Сынов не стал оттягивать время и направился к террасе за престольной возвышенностью.

— Что ты делаешь?! — не до конца осознавая произошедшее, Лу попыталась догнать смертника, но ее удержал сын. — Что он творит?!

— Приготовить щиты! — скомандовал Лев, неспешно покидая насиженное место под прикрытием трех солдат. Снаружи, ослепленный лучами заходящего солнца, он зажмурился и отгородился от него. Но успел заметить взобравшегося на парапет лорда, расставившего руки в разные стороны и поднявшего голову ввысь, к пестрящим красным оттенком небесам. Он был готов пожертвовать плотью своей как Иисус, Божий сын. В подтверждении безвинности. — Спускайся! Немедленно! — женский крик напугал детей и оглушил взрослых. А пролетевший мимо болт, казалось, просвистел где-то совсем близко. И вонзился в пилястру, оставив расползшиеся трещины. — Это приказ! — бросившись вперед, он стащил самоубийцу вниз, повалившись вместе с ним обратно на плитку под целый град болтов. Ни один так и не попал в цель. Перевернувшись на живот, юнец закашлялся и уперся лбом в холодный пол. Пять месяцев потребовалось, чтобы накопленное изнеможение уничтожило весь боевой задор. — Уведите его. Он помилован.

— Я помогу вам, — оруженосец подоспел вовремя и подхватил упавшего господина, уводя в комнату, дабы освободить от нагромождения церемониальной одежды. — Вам необходимо отдохнуть. — сняв с пояса винный рог и смочив губы сильно ослабшего, Мандерли сел на маленькой скамье у постели. — Не теряйте сознание. Вы голодны.

— Ни пищи, ни лекарств, ни надежды. Ничего, — в ответ прозвучал собачий скулеж. Умирающий зверь с трудом перебирал лапами, не в силах встать полноценно. — Мы кормим женщин и детей. Но скоро и на них не будет хватать. — прикрыв лицо и застонав от обреченности, он лег прямо, ощущая мягкость меховых покрыв ноющей от боли спиной. — Оставь меня одного.

— Как прикажите, — буркнул угрюмый Таддеус, выходя прочь. В дверном проеме он столкнулся с августейшей четой и скупо прижал подбородок к груди. — Его Высочество не в духе. — дождавшись, пока все зайдут, он выбрался в коридор и присоединился к марширующему гвардейцу.

— Вы с отцом окружаете себя мрачными сторонниками, — усмехнувшись, несмотря на подавленность, Фиона присела на край кровати и накрыла лежавшую рядом ладонь своей. — Как твое самочувствие? — без ответа. — Ты же знаешь, я всегда буду на твоей стороне. Как бы решение ты впоследствии ни принял.

— Да, брат, все верно, мы с тобой, — запрыгнувший сбоку на мягкую поверхность, Карл пальцами начал перебирать рассыпавшиеся на подушке пряди. Так он любил забавляться с детства. Дотянувшись до ножен с кинжалом, мальчишка не успел опробовать острие, поскольку Тристан отобрал орудие. — Ты ведь наш защитник.

— И ты не перестаешь бороться. Я восхищен, — прислонившись к стене, Коди пересчитывал бусинки и мысленно читал молитвы о скором освобождении из плена. — До приезда в столицу я был наслышан о тихом и воздержанном наследнике. Не перечащему родителям. Не отличающемуся чем-то особым. Говорили, ты приятной наружности. И неплохо ездишь верхом. В общем-то, все. — ученик священника шагнул ближе, вглядываясь в ставшие родными черты. — Я не собирался сближаться с тобой. Вполне довольствовался своей семьей. Но ты предоставил массу причин, по которым я должен следовать за тобой. Даже ценой жизни. Можно? — указав на блестевший в отсветах пламени кинжал, Ланнистер в считанные секунды оттянул рукав альбы и надрезал плоть выше запястья, вызывая возгласы и крики. — Я, Коди, сын лорда Колемона Ланнистера, клянусь, что буду вечно служить тебе, стоять за тебя и не дрогну в моменты, когда тебе потребуется моя помощь. Ты можешь положиться на меня. Ты кровь и плоть моя. Всегда и навечно.

— Я, Тристан, сын короля Никлауса Первого, клянусь чинить справедливость в отношении тебя, стоять на защите твоей и не пренебрегать тобою ни во дни царствия, ни до него. Кровью пишу сию клятву и не откажусь от нее на смертном одре, — из глубокого пореза потекла монаршая кровь, смешиваясь с близкородственной и усиливая произнесенные слова. — Всегда и навечно.

— Позволите? — прервав ритуал, Фиона позаимствовала испачканное орудие и без колебаний нанесла себе кровоточащее увечье, попутно накрывая сомкнутые мужские руки. — Клянусь. Я не подведу тебя. Не оставлю. Не предам. Ты весь мой мир. Всегда и навечно. И пусть они услышат наш рев.

— Дай мне, — десятилетний мальчик оказался смелее половины королевства. И стоял в ожидании того, чтобы ощутить боль. Добровольно. — Я не боюсь. — заметив сомневающиеся взгляды, Карл настаивал, отказываясь слушать увещевания. Но на сей раз заботливая сестра не стала мучить нравоучениями и исполнила просьбу. — Я с тобой до конца. Всегда и навечно. — взявшись за руки, они простоял в таком положении несколько минут, пока не разорвали тесную связь и не замолчали на долгие часы.

— Завтрашняя трапеза интригует, — последним покидая апартаменты ближе к полуночи, Коди отошел в противоположную сторону и воззрился на портрет их общего деда. — Я хотел спросить тебя. Кем ты себя считаешь? Кронпринцем или венценосцем?

— Крамольные вопросы ты задаешь, — сидевший за столом дофин поднял глаза на новициата, давно вынашивающего за пазухой грандиозные планы. — Ты уверен в своем священном призвании? Может, возглавишь мою будущую гвардию?

— Если от Клауса нет вестей. И не появятся в ближайшее время. Получается, ты станешь правителем?

— Мне не нравится ход твоих мыслей, — взбудораженность Льва отогнала сонливость. — За такое могут казнить. Более того, не тебе рассуждать о подобном. Короновать меня способен первосвятитель. Не ты. У тебя нет сана.

— У апостолов их тоже не было. А я наследую им, не титулам, — потерев переносицу от напряжения и недоедания, старший из Ланнистеров терял нить беседы. — Корона осталась в замке, не так ли? Отдай приказ. И я проведу церемонию.

— И согрешишь, пойдя против правил? — Тристан не поверил ему. Не воспринял всерьез. — Брось. Это тебя недостойно.

— Послушай, — опустив обе ладони на гладкую поверхность, Коди возвысился над несмелым принцем, боящимся разочаровать отсутствующего и, вероятно, погибшего владыку Беленора. — Тебя не осудят. Заговорами полнятся эти красные стены. Настанет час и ты не заметишь, как твоя гвардия поднимет восстание. И ты проиграешь. Потому что твоя фигура не священна. Ты не носишь царский атрибут.

— Я не могу, — все, что исторгнул не поднявший головы Лев. — Уходи. Я не намерен выслушивать твои советы. — расширенные зрачки в суженных глазах напугали бы менее стойкого. Но будущий властелин половины мира видел и не такое. Поэтому выдержал битву взоров и проводил им служку до дверей. Затем откинулся на спинку кресла и простонал в небытие: — Ты молчишь, Майкл. Тебе нечего сказать? Или ты оставил нас?

Тренировка прогоняет мрачные мысли, но не отгоняет сам мрак.

Ловко увернувшись от прямого удара, нацеленного в незащищенное лицо, Тристан едва не оступился на неровной поверхности, но удержался на ногах и отскочил в сторону от последующего выпада. Сталь звенела, высекая искры из нависающей черноты пещеры. Ударившись спиной о прутья клетке и насилу не став жертвой кинувшегося льва, боец успел опуститься на колени, таким образом избежав травмы или смертельной раны — будь этот бой реален. Отдышавшись и продумав следующую атаку, дофин в который раз переоценил собственные силы и стиснул зубы от боли. Уличив момент, Ренси пошел на него с клинком, неожиданно натолкнувшись на противодействие. Звон оглушил, а знаменитый ратник из бойцовых ям отступил с расплывающимся кровоподтеком на щеке. Рассмеявшись и слизав кровь, он постучал острием по земле в знак признания возросших навыков родственника. Вытерев тряпкой капавший с кончиков усов пот и протерев блестевшую шею, Чемпион размял ее и выпил остатки воды. Тяжело дышавший юнец сел на скамью и откашлялся, стирая кровь из разбитой губы.

— Сегодня ты меня порадовал. Продолжай в том же духе и станешь не менее легендарным, чем твой дед, — похлопав внука по плечу, старик вытер оружие и вложил в ножны. — Если не погибнем или хотя бы поедим, я научу тебя приемам, перенятыми у лучших. А пока я покину тебя и постараюсь добыть в очередной вылазке хоть что-то ценнее конского навоза.

— Сколько мы еще так протянем? — честный вопрос застал полуобернувшегося солдата врасплох. — У тебя есть предположения? Или предложения?

— Выживем как-нибудь. На все воля Божья, — с этими словами он оставил воспитанники и торопливо проследовал к выходу, задержавшись у порога. — Ты справишься. Или умрешь, попытавшись.

Подавив мимолетное желание закричать от отчаяния, Ланнистер сжал подаренный медальон и встал на колени. До тренировочных боев он скормил твари, пристально следившей за ним, пару трупов, но так и не осмелился коснуться залитой кровью морды. Имеет ли смысл молиться? Изменит ли это что-нибудь? Зачем-то же простолюдины и аристократы наведываются в храмы за отпущением грехов. Но забывали прочитанные молитвы и данные клятвы по окончанию мессы. Проведя пальцем по все еще виднеющейся полоске на щеке, мальчишка прикрыл веки и протяжно вдохнул затхлый воздух пещер, расправив плечи и положив обе руки на согнутые ноги. Он просил у любого божества дать ответ. Принять ему корону как подобает законному монарху или не торопить события и не брать страшный грех на душу? Раздавшийся за дверью шум отвлек от поглощающих разум мрачных мыслей. Сохранив спокойствие и поднявшись на слегка дрожащие ноги, принц вооружился мечом и громко прорычал:

— В чем там проблема? — не став издеваться над морально измотанным господином, Уэйнвуд отворил проход и продемонстрировал нежданных гостей. — Леди Мартелл. Что вы здесь делаете? Кто провел вас сюда?

— Задаюсь тем же вопросом, Ваше высочество, — иронично подметил гвардеец, расплываясь в хитрой усмешке. — Комендантский час. Вам пора отдыхать. После недавнего покушения мы не можем кому-нибудь, кроме родных, позволить оставаться с ним наедине. — отзеркалив наглую ухмылку, дорнийка потянулась к брошке в виде солнца, скрепляющей распашной плащ, и отстегнула ее, сбрасывая вниз. После чего, под удивленные мужские взгляды, скользнула рукой к оставшемуся платью и начала медленно стягивать материю. — Что вы делаете? — с ужасом отступив на шаг назад, пробормотал Алек.

— Показываю, что не представляю опасности для августейшей особы, — уткнувшись лбом в часть стены и устало вздохнул, Лев попросил прекратить провоцировать стражу и велел зайти. Ее же цепной пес был принужден составить компанию потерявшему дару речи латнику. — Вы обустроили тут настоящее жилище. И завели ручного зверька. — пока Тристан боролся с последствиями головной боли и ушибов по всему ноющему телу, она ухитрилась подобраться к клетке, просунуть ладонь между прутьями и коснуться дернувшегося уха прежде, чем ее резко оттащили. — В этом твоя проблема. Ты совершенно не умеешь веселиться.

— Не в годину горести, — втянув носом приятный аромат, исходивший от каштановых волос, наследник выпустил насмешницу из своеобразных объятий и отошел за водой. Протирая мокрой тряпкой виски, он ненадолго избавлялся от нестерпимой рези. — Зачем ты пришла? Я говорил, нам лучше держаться друг от друга подальше. Пока что. Мы плодим множество нежелательных слухов, способных сильно повредить твоей репутации.

— О чем ты? — подойдя к сидящему страдающему кронпринцу, Силена с несвойственной нежностью провела рукой по мокрой голове со смоченными прядями и забрала лоскут ткани. — Дочь изменника не думает о такой малости, как положение в обществе. Ты не забыл, как наши отцы едва не развалили мир? — насилу улыбнувшись, он не воспротивился поцелую, а наоборот, поддался вперед. Она стала той, кто разорвал контакт, невзирая на стон протеста. Расстегнув пару пуговиц на золотом дублете и погладив крепкую грудь, южанка сосредоточилась на медальоне. — Помнишь, как опасен Баал? Либо он пожрет тебя, либо ты станешь ему ровней.

— Откуда ты про него знаешь? — перейдя на полушепот, Ланнистер с удовольствием подставлял голые участки кожи под мягкие губы и влажную тряпку, вызывающие мурашки.

— До принятия христианства дорнийцы веровали в единое божество. Митру. Бога солнца. Священного огня. Они с Баалом воевали веками.

— И чем закончилось их противостояние? — усадив девушку к себе на колени, он впервые приспустил мягкую материю темного одеяния и обвел большим пальцем выделяющуюся полоску шрама. — Расскажи мне.

— Баал стал королем. А про Митру вспоминают немногие, — замерев на мгновение, Тристан подвился вместе с ней и, оставив минимальное расстояние между их лицами, в упор посмотрел в почти черные бездонные глаза. — Что случилось? Полное затмение сердца?

— Идем со мной, — возвышаясь над дорнийкой благодаря низкому росту последней, дофин ошибочно полагал, что может контролировать ее. Но широкая улыбка говорила об обратном. Он начинал тонуть в елейном голосе и растворяться в каждом жесте. — Вы добились своего. — приподняв бровь, Силена не стала уточнять, а спокойно вложила свою ладонь в мужскую и последовала за ним. Кто их осудит? Населяющие замок смертники? — Разбуди Коди, если он отошел ко сну. Передай, я жду его в тронном зале.

— Признаться, я восхищена тобой, — успев оправить платье и накинуть поверх плащ, леди шла рядом, не обращая внимания на провожающие их взоры потрясенных стражей. — Вчерашним поступком. Ты спас жизнь того чванливого северянина. Это было красиво. Уверен, что в твоих жилах не течет кровь жителей пустыни?

— Мы уже обсуждали. Я — наполовину лев, наполовину лебедь. Насколько мне известно, Ланнистеры ни разу не связывали себя узами с Мартеллами, — перед ними отворили массивные двери в большую залу с расписными потолками.

— Большая ошибка. Мы поцелованы огнем Митры, — их освещали внесенные слугами подсвечники. — Коего тебе так не хватает. — вздрогнув от прикосновения к щеке, юноша не оттолкнул ее в привычном страхе перед изобличением. Какая разница? Совсем скором он сможет делать все, что пожелает. — Я бы одарила тебя своим.

— Ваше высочество, что происходит? — заспанного Мутона с всклоченным прядями на обычно ровном проборе проигнорировали. Мимо практически пробежал оруженосец с короной на подушке, следом же черной тенью пронесся новициат с бенедиктинцами. — Вы? Это… что все это значит?!

— Заткнись и молись, Пингвин, — рявкнул возникший позади испуганного советника Уэйнвуд. — Ты еще не позабыл “Приди, Дух животворящий”? Так читай. И громко.

— На колени, — невозмутимым тоном распорядился Коди, облаченный в альбу с крестом на груди. Им воспрещалось носить церковную атрибутику без сана, но кто осудит их? Творец? Он покинул бастион в первый день осады. — Тристан, сын Никлауса, клянешься ли ты править народом своим справедливо и мудро, согласно законам и обычаям? — в ответ прозвучало уверенное согласие. — Будешь опираться в своих суждениях на милосердие и правдивость? — молитвы заглушали голос коленопреклонённого. — Будет ли твоя власть основываться на Законе Божьем? Обещаешь ли ты поддерживать мир царства твоего? И бороться против зла необъятного?

— Все это я обещаю сделать. И да поможет мне Господь, — поцеловав протянутую монахом Библию и выпрямившись, он почувствовал необъяснимый привкус на языке.

— Разденьте его, — безмолвные братья осторожно отстегнули плащ, затем сняли расшитый дублет. На оголенной спине проступали шрамы и синяки от тренировок — проводимых под покровом ночи, дабы добиться таких же успехом, как младший брат — занывшие от холода. Тем временем сын Кола достал сосуд с заранее смешанным елеем и миром. — Да будут руки твои помазаны священным елеем. Грудь и глава твои будут помазаны им, как были помазаны короли, священники и пророки. — он на секунду приостановился, увидев вошедшего Джеремаю, но продолжил с новыми силами, когда осознал, что тот не станет препятствовать. — Ты будешь помазанным, благословлённым и освященным монархом над людьми, которого Бог наш поставил владеть и править. Во имя Отца, Сына, и Святого Духа. Аминь.

— Аминь! — подхватили все прибывающие зрители, пораженные творившейся историей. Вмешиваться и выражать неодобрение никто не рисковал, хотя сомнения посещали многих. Правильно ли это: при живом Никлаусе короновать наследника?

— Оденьте его! — члены ордена помогли мальчику надеть церемонную одежду и накинули поверх нее подбитую мехом порфиру. Над опущенной головой уже сверкала золотая корона, венчанная зубцами в виде звериных силуэтов. — Милостью Божию, нарекаю тебя Тристаном Первым, королем Беленора, Защитником Государства и Лордом Окраины. — опустив венец на непокрытую голову, он едва устоял на внезапно подкосившихся ногах. Воздуха стало мало. — Взойди на трон предков. — Александр резво очутился подле подопечного, помогая встать и дойти по ступенькам до покрытого шкурами престола. — Гляди, Боже, я стал Создателем Королей. — странное покалывание в пальцах не прекращалось. — Не считай меня грешником. Не гневайся. — вид возвышающегося над прочими брата восхищал. Но быть сопричастным к такому вознесению — ангельскому благу подобно. — Да правишь ты вечно. — гвардеец пал ниц, целуя руку того, за кого поклялся заступаться до конца.

— Какого Дьявола вы творите? — ворвавшийся в помещение Ренси был остановлен алебардами. Свифт первым инстинктивно потянулся к мечу, при этом отталкивая застывшего Освальда. — Возвратившись с вылазки я получил любопытное известие о коронации. — позади столпилась пробудившаяся челядь с нажаловавшимися сановниками. Шокированная Фиона протолкнулась в первые ряды и неприятно удивилась, когда застала среди присутствующих дорнийку. — Спускайся вниз, мальчик. Ты похоронил отца слишком рано. У нас нет точных известий.

— В этом-то и проблема, милорд, — отозвался Коди, пришедший в себя после обряда. Крест придавал ему уверенности, как видневшееся подмышкой Писание и плотная шеренга бенедиктинцев. Полгода назад, в прошлой жизни, они подчинялись первосвятителю, однако признали его лидером без каких-либо словопрений. — Мы уже ни в чем не уверены. Вы не даете советов и пропадает целыми днями. Царедворцы разобщены. Бастион христианской морали пал. Десница, скорее всего, мертв. Захватчик вот-вот ворвется сюда и перебьет всех безвинных. Посему нам нужен деятельный командир.

— И ты поддерживаешь этот фарс? — Валеска показательно развернулся и, взобравшись наверх, встал на колено, повторяя за лобызавшим руку гвардейцем. — Безумие. — Чемпион оглянулся: речь хитрого служки произвела должный эффект. Дворяне заколебались. Половина отошла к трону. Другая ждала действий королевского деда. — И чем же ты правишь?

— Этим замком. А после освобождения — всем Беленором, — изрек Тристан настолько убежденным в собственном величии тоном, что партия неверующих рассыпалась и потекла остатками к подножию. — Признай наконец, что нам никто не поможет, кроме нас самих.

— Воистину, ты Майкл Второй, — то ли разочаровавшись, то ли восторжествовав, но Ренси покинул их, не предприняв дальнейших попыток остановить узурпацию. Быть может, Клаус действительно погиб, а они до сих пор не ведают?

В короне всегда легче править.

Вернувшись в покои кронпринца властелином половины мира, Лев услышал тихое визжание. Собака умирала. Присев рядом, он поглаживал подрагивающее тело до тех пор, пока верный друг не поднял тяжелую голову и в последний раз не взглянул затянутыми белой пленкой глазами на юнца. А потом упал с высунутым языком и издал последний хрип. Вздохнув и прижавшим лбом к выцветшей шерсти, он вспоминал, как обожал играть с боевым отцовским товарищем в детстве. В отличие от остальных, предпочитающих людскую компанию. Просто дофин был окружен сверстниками с момента рождения и оттого нуждался в одиночестве чаще и больше. Вытерев невольную слезу, он взвалил на себя живой скелет и проследовал к выходу, отказавшись от помощи телохранителя, молча сопровождавшего до подземелий.

Отдав приказ ждать снаружи, новопосвященный государь приблизился к клетке и отдал мертвеца на растерзание голодающему зверю. Ребра выпирали на тощавших боках. Грива свисала с визуально уменьшившейся головы комьями. Жалкий вид приобрел символ клана. Возможно, как они сами. Наблюдая за поеданием бедного пса, прошедшего длинный жизненный путь, Тристан оправил съехавшую корону и, задумавшись на миг, просунул руку через прутья к тускловато-желтой морде. Тварь не зарычала. Вообще не проявила интерес. Тогда осмелевший властитель проверил на остроту один из изогнутых клыков, по-прежнему не лишившись конечности. И ощутил, как на самом деле близка победа.

Месяц спустя. Последний и самый тревожный.

Заканчивался теплый август, уступая веющему холодом сентябрю. Предвестник осени и зимы разом. Весточек с поля битвы не поступало. Захватчики могли сбивать ворон. Но вряд ли они бы отвлеклись настолько, что не заметили бы монаршую армию. Все кончено. Хлеба не осталось. Запасы иссякли. А заключенные утратили всякую надежду. Вместо трапез за общим столом они приходили на молитву. Черные братья на коленях молились перед распятием на сооруженном алтаре. Денно и нощно. Будто им не требовалась пища для подкрепления. Коди руководил орденом, превозмогая голод и усталость. Его спасало единение с Богом, оставившим их на произвол судьбы, но незримо присутствующим в замке. Коронованный юноша постоянно сидел на троне, неотрывно следя за колыхающемся пламенем свеч и прислушиваясь к умиротворяющему хору голосов. Худея буквально на глазах, он редко откликался и принимал участие лишь в возобновившихся заседаниях совета. Тренировки прекратились. Они медленно умирали. Больных лечить нечем. Некоторые так и не проснулись и были вынесены в подземелье на прикормку. Однажды стоявшему на крыше стрелку удалось подбить птицу и принести к подножию престола. Но Ланнистер скомандовал зажарить добычу и отнести все детям с женщинами. Иные продержатся или приступят к вывариванию кожаных ремней. Попробовав сие сомнительное блюдо, венценосец пару минут блевал, а впоследствии съел все без остатка.

— А ради меня вы бы пошли в покои и легли отдыхать? — испросив дозволения подойти к мальчишке, леди поцеловала подрагивающую руку. Под ее обычно искрящимися задором глазами обрисовались синеватые круги, а идеально гладкая оливковая кожа пожелтела от недоедания. — Ты устал. — стоя на обеих коленях, она перешла на полушепот. — Пожалуйста.

— Ты поела? — на меняя положения, Лев опустил взгляд на девушку и выдавил слабую полуулыбку, от чего Силена впервые ощутила укол под сердцем и сглотнула подступающие слезы. — Ты красива. — их общий прилив нежности оборвала оглушающая барабанная дробь и последовавший за тем яростный окрик. Как в первый день. Упершись в подлокотники, он ступил на плитку и под прикрытием четырех щитов вышел на террасу. — Кто знает тирошийский? — Освальд постучал тростью по плитке и величаво прошествовал к парапету под прикрытием, прислушиваясь к бессвязному набору фраз. — Какую мысль он изложил?

— Требует вашей капитуляции. Устал ждать под стенами. Угрожает всей вашей семье.

— Клиган, — исполняя давно согласованный план, Северус подобрал принесенную слугой голову. Вся подгнившая, со свисающей изодранной плотью, та стала прекрасным украшением пирушки поганых ублюдков. Описав дугу в воздухе, отделенная часть тела приземлилась в центре развернутого лагеря, заткнув верещащего главаря надолго. Предсказуемо пролетевшие болты испортили лепнину, никого не задев. Стряхнув с мантии пыль от осыпавшихся камней, Тристан хрустнул шеей и, взобравшись чуть выше, склонился над угнетателями, оставаясь вне пределов досягаемости. — I have only one thing to say. Go fuck yourself. — побагровев и запыхтев от бешенства, Шойгун закричал пуще прежнего.

— Теперь он угрожает перерезать вам горло. И назначает штурм крепости на завтрашнее утро, — такая новость многих смутила, вынудив оживиться после голодного оцепенения. — Тирошийцы ликуют. До чего же кровавые мерзавцы. Знаю по себе. Моя мать родом оттуда. Что ему передать? — спрятавшись за колонной от очередного обстрела, Мутон вплотную подошел к командующему. — Подонок заранее нарек вас мертвецом.

— Ну давай, режь мне горло, — облизав пересохшие губы, Ланнистер выдержал битву взоров. Никакой иноземный завоеватель не посмеет унижать его перед поданными. — Достаточно. — по привычке взяв казначея за предплечья и помогая спуститься, как в детстве, король спрыгнул вниз и размял плечи. — Что говорит твой Бог, брат?

— Не поверишь, если расскажу, — Коди не осмеливался встретиться с ним глазами, сжимая четки так, словно их намеревались вырвать из окостеневших пальцев. — Я все боялся, проклял ли он меня после коронации. Я выбежал на веранду, глотнул обжигающий воздух и вопросил о покарании. Прямо там. Но никто меня не покарал. Я остался в живых. Как и ты. — испытующе посмотрев на новициата, юный правитель предоставил свиту самой себе и направился в соседнее укрепление через мост.

— Как она? — лекарь печально покачал головой, вытирая пот с изрезанного морщинами лба, попутно прикладывая к голове другой леди смоченную водой тряпку. Сидящая на скамье возле постели дорнийка была приставлена к королеве в качестве фрейлины из-за того, что ее отец неустанно оборонял подступы к апартаментам. Все молчали. В немом созерцании дышавшей с трудом матери, издающей разрывающей душу хрипы, Божий помазанник взял ее тонкую бледную руку. — В последний раз я слышал твой голос месяц назад. С тех пор ты не просыпалась. Люблю тебя. — запечатлев поцелуй на коже, усеянной выпирающими голубыми венками, он поднялся и вышел из провонявшей смерти спальни. — Ты больше не можешь готовить снадобья?

— Все ингредиенты закончились, Ваше величество, — услышав столь непривычное обращение, юноша прищурился в попытке внимательно осмотреть исхудавшего осунувшегося гвардейца, отличавшегося грозным видом в прошлом. Отросшие грязные пряди и утопающая в седине борода являли грустное зрелище. — Вначале я пытался заменить их смесями и растворами из подручных средств. Как видите, безрезультатно.

— Они начнут штурм на рассвете, — Кворгил не особо удивился полученным известиям. В один чудный день это должно было произойти, поэтому он ограничился сухим кивком. — Боюсь, мы не выстоим. В таком случае ты знаешь, что делать. Не допусти, чтобы сестра и мать оказались в их руках. Ты понял? — в карих глазах отразилась такая невыносимая печаль, что даже монарх вздрогнул и осознал: солдат давно принял решение без прямого указа.

Перед отходом ко сну обняв сестру, крепко обвившую его шею и поцеловавшую в щеку, Тристан дал себе клятву не поддаваться эмоциям и оставаться в трезвом рассудке. Потрепав шевелюру младшего брата и взяв с него обещание защищать семью, они расстались на пороге маминой комнаты с тяжким грузом на сочащихся кровью сердцах. Проведав готовившихся к предстоящим боям ратников, король подбодрил их своим присутствием и пообещал рыцарское звание каждому смертнику, чем вызвал в рядах жалкого войска небывалый восторг. Куда приятнее умереть в предвкушении славы, чем просто быть загнанным в угол в красной цитадели. Ударив по чужим мечам, он удалился на любимое место всех отшельников и одиночек — крышу, где разместился раскуривающий трубку Пингвин. Приоткрыв рот от испуга и потянувшись к трости с целью побыстрее вскочить и поприветствовать вошедшего, он успокоился от соответствующего жеста и взамен протянул трубку.

— Знаете, Ваше высочество. То есть, величество, — поправив себя, сановник улыбнулся и подвинулся, дозволяя мальчику устроиться поудобнее. — Я рад умереть вместе с вами. Хотя не очень хочу умирать.

— Откровенно говоря, я тоже, — Ланнистер воздел голову к черному полотну, усыпанному сияющими звездами, дарующими ложную надежду на спасение. Коего не будет. — Но все едино под луной. Баал или Творец. Все одно. — выдохнув струю дыма, философствующий Лев приметил женскую фигуру. Как и предполагалось, Силена не бросит его в растерянности и опустошенности. — Не оставишь нас? — не без посторонний помощи Освальд стал на ноги и отряхнул дублет с кольчужными вставками.

— Ночь нежна, господин, — усмехнувшись, венценосец вернул заветную благость, рассеивающую все тревоги. — Наслаждайтесь. Мой дар. — задержав руку на плече государя, которого помнил малышом, тихим и послушным, Мутон шмыгнул носом и понуро заковылял в никуда.

— Скоро рассвет, повелитель, — дорнийка обошла хромающего и, прислонившись спиной к шпилю, с выжиданием поглядывала на бывшего принца. — Дай угадаю. Пообещаешь заботиться обо мне? — он заинтригованно следил за ее плавными телодвижениями. — Не беспокойся. Жители Дорна знают все о ядах. Но тебя это, похоже, не впечатляет. Тебя трудно чем-либо поразить. — продолжая утопать в отравляющих парах, Тристан не произносил ни слова. — Вот и славный финал. Последний миг.

— Я раздумывая над тем, чтобы выбросить корону. Иначе она достанется тирошийцам. Отец мне этого не простит, — резко сняв атрибут и повертев под скудным светом, юнец всмотрелся в непроницаемый мрак и замахнулся, однако замер под чужим прикосновением к груди.

— Не делай глупостей. Не навлекай на себя участь деда, — отобрав венец без сопротивления, Силена с неким бережностью обвела контуры пронзенного копьем солнца с рубином в центре. — Наклонись. — выполнив просьбу, звучавшую скорее как требование, обладатель шаткого престола почувствовал привычную тяжесть на макушке. — Так ты мне больше нравишься. — убрав упавшую на лоб челку, леди провела ладонью по гладко выбритой впалой щеке. — Тьма тебе не подходит. В тебе больше света. — промолчав, сын Никлауса неторопливо снял утепленную мантию и накинул на хрупкие плечи, а затем обнял со спины и прижал к собственному телу. — Самый важный момент происходит, когда внезапно понимаешь, что пути назад нет. Ты пересек черту. И обнаруживаешь себя на Той Стороне.

Неподалеку в море. Волнующемся в предчувствии бури.

Одинокий вельбот скользил по пенистым гребнистым волнам. Весла бесшумно погружались в воду. Обмотанные насквозь вымокшей тканью, они не привлекали внимание патрулирующих Залив врагов на кораблях. Приспустив парус, изредка отбивающий такт по бортам, гребец прошел незамеченным. Отчасти благодаря набирающему обороты шторму. Закинув канат на остроконечную скалу, кормчий осторожно подтянул судно к краю змеистой поверхности. Встав на раскачивающейся лодке, мужчина закинул за спину холщовый мешок и, плавно перешагнув через преграды, ступил на сушу. Все равно придется преодолеть серьезное расстояние вплавь. Окружающие Гавань скалистые островки сильно мешали дромонам тирошийцев укрепиться на рубежах, однако быстроходные когги привозили пищу и перебрасывали вооруженный экипаж. Оценив обстановку, высотность стен и количество ублюдков по краям, смельчак хмыкнул и принялся обвязывать поклажу вокруг лопаток.

— До восхода солнца пару часов. Ты не успеешь, — раздавшийся позади голос не остановил мальчика, затянувшего веревки потуже и вдохнувшего вожделенный морской воздух. — Не боишься приливов?

— Я видел вещи пострашнее. Под водой, — не поворачиваясь корпусом, он взглянул на волнующегося соратника через плечо и одарил легкой полуулыбкой, едва заметной в темноте. — Мы же не сеем.

— Удачи тебе, юный Рагнар, — отвязав канаты, рыцарь проводил растворившийся силуэт в последний путь.

Рассвет прекрасен даже перед смертью.

Смирившись с провидением, предрешившим гибель всего гарнизона красного бастиона, героически продержавшегося шесть месяцев, все находящиеся внутри заложники разбрелись по комнатам. Ибо предсмертные мгновения лучше переживать с близкими. Фиона, всматриваясь через окно в красные отблески на горизонте, стерла платком слезы, оставившие дорожки на щеках, и вернулась в постель к матери и младшему брату. Стоявший по ту сторону двери Кворгил уперся в нее затылком, выдыхая скопившийся воздух с хрипами. Воины, выстроившиеся позади стоящих на коленях монахов, слушали девяностый псалом о покровительстве Божием. Джеремая, отдыхающий в доспехах на кровати, мало думал о будущем и прошлом. Его устраивало настоящее, в котором можно беспрепятственно дымить в присутствии семерых безучастных детей. Все они стали свидетелями того, как отец сделал глубокий надрез на исполосованном шрамами запястье и нарисовал потекшей кровью букву “J” на стене. Дабы все помнили о том, что легендарный король Волантиса был здесь.

Истинный властитель же высился над утерянным королевством, в объятиях возлюбленной дорнийки, и готовился стать историей. Алек охранял их покой на террасе, распивая остатки вина с Пингвином и отпрысками-Мандерли, готовыми облачить Льва в броню при первой угрозе. За линией укрепления, рассредоточившись на четырех из семи воротах, отряды десницы, державшие оборону около двухсот дней, щурились от прорезавших небеса лучей и ворочались в плащах. Они не ведали о запланированном штурме. И потому никак не переживали считанные часы. Кроме Клигана, откинувшегося на каменную стену, смятенно глядящего вдаль на вырисовывающиеся высокие башни. Джексон, обхвативший ладонями зубец, замер от звука боевого рога. Сперва он не поверил, но при повторном гуле растормошил заснувшего товарища. Что-то происходит.

Обзор на мир, которым ты так и не правил.

Вздохнув и протерев вспотевшее лицо, Уэйнвуд надел белый барбют с зеленой эмалью по краям и с нескрываемой усталостью поднялся на крышу, предварительно извинившись за вторжение. Тристан понял все без слов и отстранил от себя задремавшую южанку. Идиллия развеялась подобно туману. И оставила кровавое послевкусие. Спустившись обратно в залу, он позволил оруженосцу подготовить себя к решающему побоищу. В конце поступило предложение снять корону, но Лев отказался. Пусть сволочи увидят, что правитель умирает стоя. Как настоящий Ланнистер. В первой битве. И, видимо, последней. Отогнав мрачные мысли, юноша последовал за стражами вниз, в коридоре столкнувшись с необычайно радостным Клиганом-младшим, наконец-то отыскавшим господина и возвестившим о спасителе, что доставил им провизию.

— Повтори, — не поверив в услышанное, венценосец перешел на бег в попытке угнаться за Северусом, доведшим до тронного зала, где уже вовсю шел скромный пир. — Кто все это устроил?

— Повелитель! — вышедший вперед темноволосый незнакомец приветливо улыбался, весь мокрый и грязный от прибитых к берегу водорослей, но сияющий от счастья. — Миккирори Грейджой. Я принес вам особенный сверток. — протянув закутанные в бесчисленные куски ткани продукты, он продолжил неловко топтаться на месте под пристальным взором. — Меня прислал командир островного флота и попросил передать наилучшие пожелания от Флоки Грейджоя. Моего брата. — сообразив о причинах многочисленных покашливаний, лучащийся гордостью за свою невыполнимую миссию опустился на колени. — Меня не обманули, когда предсказали, что я удержу ваш престол. — невзирая на смешки и скептические реплики, Ланнистер поднял новоявленного товарища и приобнял за плечо, не разорвав рукопожатия.

Четвертый Ангел вострубил, и поражена была третья часть солнца и третья часть луны.

Призвав на вершину запертых центральных ворот десницу, Сыны Анархии показали видневшуюся на знаменитой возвышенности, откуда пришло подкрепление войску мятежников в годы войны черных и красных, конницу с развевающимися желтыми флагами. Сотни золотившихся материй. Удивленный Элайджа не мог сориентироваться и отдать необходимые распоряжения, несмотря на крики солдат. Все изменил выехавший вперед гигант, размахивающий молотом под ликующие возгласы ратников. Расположившиеся лагерем на подступах к граду тирошийцы всполошились, кинувшись в палатки, но не отсрочили приговор. Арбалетные болты и дротики не остановят мчащихся всадников. Придя в себя и возблагодарив Бога за сегодняшний день, первородный велел пробиться к воротам и открыть их союзникам. Сняв с ремня боевой рог, он подал другим гарнизонам сигнал. Заслышав условленный звук, запертые в храме Архангела священники бросились к колокольне и начали трезвонить, призвав остальных подхватывать инициативу. Вопреки обстрелам неприятеля, засевшего на крышах домов, у выделенного отряда получилось прорваться и убрать засов, открывая путь скачущим напролом. В это же время, на противоположной стороне, Крэйвен возглавил вылазку из Морских ворот с засевшими на пришвартованных судах моряками, стоило известию о скором освобождении облететь всю Гавань и возродить веру в Творца Всемогущего. Предвозвестившим о своем возвращении чрез звон колоколов.

— В город зашла подмога! — прокричал соскочивший с парапета Ренси, окольными путями вышедший с окружения и дознавшийся об изменениях в обстановке. — Твари начнут штурм раньше. Если мы не отсечем их сейчас, то дождемся деблокады на том свете. Наши действия, Ваше величество?

— Отец вернулся? — Чемпион пожал плечами, поскольку не обладал точными сведениями. — Возглавь вылазку с пятнадцатью лучшими воинами. Идите через подземные ходы. Я поведу группу в лобовое столкновение. — не став спорить и поклонившись, старик заложил руки за спину. — Иди поешь. Кто-то сильно рисковал ради нас. — заметив новое лицо в сверкающей кирасе, принадлежавшей одному из падших латников, Ланнистер поразился его сходству с Рагнаром. Поэтому подошел к мальчишке. — Ты пойдешь со мной до конца?

— Вы стали словоохотливее, мой король, — подмигнув, насытившийся и восстановивший силы Уэйнвуд проверил клинок и мотнул ноющей шеей. — И выглядите здоровым. Глаз радуется. А что до вопроса, то вы меня оскорбляете. Я бы дезертировал раньше, будь моя трусость важнее преданности.

— Тогда прорвем это кольцо, — обхватив друг друга за запястья, они дали своеобразную клятву биться вместе. — Никого не щадить! Они не ожидают нашей атаки. Думают, мы в отчаянии. Покажите им, как ужасно иноземцы ошиблись, придя на нашу землю. — спокойный тон, каким была произнесена речь напутствующего, воодушевил бойцов больше, чем истошные вопли оголтелых бунтарей, борющихся за недостижимые цели. Хладнокровный лидер ценится куда выше. — Приготовиться к выходу. Идите к воротам. Стрелки будут прикрывать нас со стен. — кивнув, десяток человек с луками и арбалетами на плечах выдвинулись на позиции. — Миледи. Отправляйтесь в опочивальню моей матери. Кворгил вас убережет.

— Ты крайне любезен, — Силена достала красный платок с вышитым золотыми нитками солнцем и обвязала им черенок оружия, после чего потянулась к губам монарха, наплевав на собравшихся зрителей. Тот не оттолкнул ее, а поддался вперед и ответил на поцелуй. Отстранившись, она прижалась лбом к мужской груди и провела ногтями по опавшей щеке. — Вернись ко мне живым. — улыбнувшись, Тристан сомкнул веки и запечатлел еще один поцелуй на ее виске. — Сир Джордейн пойдет с тобой. Как и все дорнийцы. Мой вклад в победу.

— Мы готовы, господин, — предупредил Джеремая, сопровождаемый двумя сыновьями. — Я бы желал выйти отсюда побыстрее. Эта клетка меня убивает. — хмыкнув, Лев велел отослать принцессу в покои королевы, пока сам завершал облачение и молитву с подачи новициата. — Хватит медлить! Я напомню выблюдкам, почему Волантис превосходит Тирош издревле! — когда их выпустили на волю, Свифт одичал и набросился на первого же оторопевшего захватчика.

Их попытались окружить и отбросить, используя превосходство в живой силе. Но замысел не удался. Понеся колоссальные потери, тирошийцы отступали к вратам с опущенной герсой, к которой быстро пробились рыцари во главе с гвардейцем. Щиты принимали на себя стрелы и болты, а доспехи столь легко не пробивались копьями. Первым на освобожденный барбакан взобрался Таддеус, сразивший метателя дротиков и отвлекший внимание на себя. Тем временем Джордейн укрепился возле рычага и поспособствовал поднятию решетки. Им не пришлось долго ждать. Конница пересекла всю Гавань за считанные минуты и ворвалась во внутреннюю секцию, сметая препятствующих. Флаги Баратеонов с черным оленем никогда не символизировали избавление и спасение. До сего дня. Соскочив с коня и сняв салад с длинными назатыльником, гигант переступил через скрючившийся труп и осмотрелся. Смелый шаг, учитывая продолжающиеся бои на окраинах крепости. Иссиня-черные волосы немного растрепались и прилипли к блестевшему от пота лбу. Впрочем, на оголенные в улыбке зубы это никак не влияло. Рискнув посоревноваться в безрассудной отваге, государь избавился от армета и передать оруженосцу, чтобы поблагодарить незнакомого лорда лично.

— Кто ты такой? — вопрошал житель Штормовых земель, однако не дал ответить. — Прошу прощения. — развернувшись, он нанес удар по стонущему иноземцу, расколов череп надвое. — Он мешал. Итак. Кто ты такой?

— Твой законный правитель, — изменившись в лице при виде короны, Баратеон мгновенно пал ниц. — Твое имя?

— Райан Баратеон, Ваше величество. Сын грандлорда Вильгельма. Я покорнейше прошу принять меня как верноподданного и союзника, — протянув руку и подняв широкоплечего исполина на ноги, юноша благословил их альянс.

— Все так быстро закончилось. Даже как-то скучно, — пожаловался оружейник, стирая кровь с кинжала. — Вы молодцы, мальчики. Не подвели честь нашего дома. — спешившись с резво влетевшего в уничтоженную ловушку скакуна, девушка наплевала на придворный этикет и бросилась в объятия волантийца с радостными возгласами. — Ребе. Я не забывал о тебе ни на день этого сраного пекла. — невзирая на разделяющий их слой металла, она целовала каждый его оголенный участок кожи, особенно крестообразный шрам. — Я позаботился о наших детях. Мы никого не потеряли. — впервые в жизни увидев дядю таким нежным, вымотанный Тристан прислонился к стене и простоял так до тех пор, пока голова печально известного командира неудавшихся завоевателей не оказалась у его сабатонов. Валеску сие событие порадовало гораздо больше. — О, ты добрался до него. Скажи, он визжал как свинья? Просил пощады?

— Возможно. Я не слушал, — расхохотавшись, Валеска обхватил супругу за плечи в нежном порыве. Их всеобщее празднование оборвало появление десницы и Сынов Анархии, переживших полгода битв.

— Ты припозднился, — сообщил Свифт, разглядывая похудевшего заросшего бородой первородного. — Мы справились без тебя. Зато с Баратеонами. И Грейджоями.

— Я не буду спрашивать, по какой причине ты носишь корону моего брата, — приблизившись к юному Льву, Элайджа положил руку тому на затылок и притянул к себе после месяцев разлуки. — Быть может, Клаус мертв. В таком случае я стану на твою сторону. — не ожидав такой сентиментальности от вечно сдержанного советника, Тристан расслабился и выдохнул копившуюся сутками усталостью.

---

Примечания:

* Компиляция из: Деян. 14:23; Толкования на Мф. 6:16-17-18.

** Исаия 61:8.

* * *

Второзаконие 25.