Генезис (джен)

Гарри листал книгу по зельям, пытаясь выполнить летнее домашнее задание. Дурсли в этом году вели себя так же, как и в прошлом. Их поведение немного изменилось с тех пор, как они узнали, что их племянник волшебник и точно едет в Хогвартс. Разве что в этот раз в первые дни они были больше раздражены из-за возвращения Гарри раньше планируемого времени. Работой его больше не загружали так, как до Хогвартса, скорее, старались не замечать. Одноклассники Гарри всегда так ждали каникул, что он был, пожалуй, единственным человеком, кому хотелось остаться на лето в школе. Ходить по пустынным коридорам замка, сидеть в тишине библиотеки и гулять на берегу озера в одиночестве.

Был поздний вечер, а Гарри еще не ужинал. Он перестал спускаться и есть вместе с Дурслями, позволяя себе неслыханную ранее наглость — заглядывать в холодильник в то время, когда ему заблагорассудится. Разумеется, он старался делать это, когда Дурслей не было на кухне. Один раз дядя, застав его за поеданием бутерброда, попытался накричать, и Гарри бросил ему галеон в руку, сказав, что монета из настоящего золота, он может переплавить ее на сережки тете Петунье и не тратить время на бессмысленные разговоры, будто племянник их объедает. Лицо дяди Вернона в этот момент стоило видеть, он стоял столбом несколько секунд, беззвучно открывая и закрывая рот, прежде чем разразился отборной руганью. Галлеон Гарри никто не вернул.

— Посмотри на него, сразу видно, что он — преступник! — услышал он голос старшего Дурсля из гостиной и уж было подумал, что речь опять о нем.

Но в этот раз они всей семьей смотрели телевизор после ужина, где показывали фото какого-то уродливого бомжа, который, кажется, был каким-то беглым преступником.

— А из какой тюрьмы он сбежал? Они ничего не сказали.

— Он убил двенадцать человек! — завопил Дадли.

— Он крут, а, Дадли? — спросил Гарри, стоя в дверях.

Все Дурсли повернулись к нему и неодобрительно посмотрели. Вернон снова покраснел от злости. Гарри нагло держал в руках тост с ветчиной.

— Парень, не надо меня злить! — взревел Дурсль-старший.

— Подпишите мне разрешение на посещение Хогсмида, тогда не буду, — тут же поставил условие Гарри.

— Это мы посмотрим через неделю! — ухмыльнулся Вернон. — Когда приедет Марджори!

— Тетушка Мардж приезжает? О боги, дайте мне сил, — сказал Гарри с набитым ртом, выходя из гостиной.

Гарри покинул дом Дурслей, решив прогуляться по Литтл Уингингу. Его жизнь в этом доме была слишком унылой, из-за чего он стал часто препираться с дядей, а это ни к чему хорошему привести не могло. Скорее всего, не случилось бы и ничего плохого, его родственники были тупыми и злобными, и ожидать от них какого-то хитрого шага не стоило. Однако они действительно могли не подписать ему разрешение посещать Хогсмид или запретить покидать комнату.

Через неделю, как и грозился Дурсль, в дом ввалилась шкафоподобная тетушка Мардж, единственным смыслом которой, казалось, стало раздражать Гарри. Он держался до последнего. Молчал, когда она говорила, что он нахлебник, что его родители — никчемные алкоголики, он держался из последних сил, хотя нервы его были на пределе.

— Ты вообще думаешь, мальчик, кем станешь после твоей этой школы для уродов?

Тетушка Мардж не знала о Хогвартсе, оттого ироничным казалось то, что вымышленную школу для трудных подростков она называла школой для уродов, как могли бы говорить сами Дурсли о Хогвартсе.

— Пойду работать, — пожал плечами Гарри.

— Как же! Работать! Такие как ты никогда не работают, сколько я таких повидала. Ничего вы из себя не представляете. Будешь, как и твои родители, пить да жить на пособия и нестабильные подработки, — тетушка повернулась к Вернону. — Я бы на твоем месте заставила его хотя бы читать книги!

Гарри сжал кулаки. Она считает его тупым, как будто он не читает книги? Это он тупой, а не ее драгоценный Дадличек, который до сих пор наверняка читает по слогам?

— Я читаю книги, — сквозь зубы процедил Гарри.

— Да? — тетушка снова повернулась к нему, сжимая в руках стакан с бренди. — И что же ты прочитал из последнего?

О да, Гарри читал. Буквально сегодня он читал теорию трансфигурации, необходимую для становления анимагом. Но он не мог рассказать об этом тупой Мардж. Он еще сильнее сжал кулаки, чувствуя злость на этих глупых магглов, которые унижают его, бьют по больному. Он и так считал несправедливым, что не попал в Равенкло, где, как он полагал, ему было бы комфортнее, чем в Слизерине.

— Молчишь? Что я и говорила! — победно провозгласила тетушка, и стакан в ее руке лопнул.

Петунья взвизгнула, Вернон предостерегающе окрикнул Гарри, Дадли продолжал жевать, а свет на кухне моргнул несколько раз.

— Ты, тупая жирная корова, понятия не имеешь, кто я и что я читаю! — сквозь зубы процедил Гарри. — Да чтоб бы лопнула, разбрызгав собственный жир по этой вылизанной кухне!

— Да как ты смеешь… — начала тетушка, но тут же замолчала, так как ее шея начала увеличиваться в размерах, и воротник блузки мешал свободному дыханию.

Гарри резко встал и выбежал из кухни, где тетушка Мардж задыхалась, Петунья визжала, Вернон кричал что-то о неблагодарном мальчишке и уроде, а тупая собака скулила. В своей комнате он сел на кровать, обхватив голову руками. Его предупреждали, что использовать магию вне школы запрещено и что за это может грозить отчисление. Но отчисление было не таким страшным, как Азкабан за убийство тетушки, если он сейчас же не исправит то, что натворил.

— Блядь! — выругался он, доставая палочку из-под подушки.

На кухне творилось нечто невообразимое. Тетушка Мардж, казалось, потолстела на треть. Пуговицы ее рубашки разорвались, явив миру уродливый застиранный старомодный бюстгальтер. Она размахивала руками, но не могла издать ни звука. Тетя Петунья стояла у окна, прикрыв рот ладошкой. Дадли наблюдал со смесью интереса и отвращения.

— Я убью этого урода! — кричал дядя Вернон.

— Я собираюсь исправить то, что сделал, — сказал Гарри, привлекая внимание к своему присутствию.

— Убери эту штуку! — тут же заорал дядя Вернон, глядя на палочку.

— Если я ничего не сделаю, она умрет. Сами решайте.

— Исправь, — подала тихий голос тетя Петунья.

— Туни!

— Нет, Вернон, оно не пройдет само! — взвизгнула тетушка.

— Ладно, — нехотя согласился дядя Вернон, отступая и давая дорогу Гарри. — Но если ты…

Гарри подошел к тетушке Мардж и направил на нее палочку. Несколько секунд он так и стоял, чувствуя свою власть. Конечно, ничего серьезного у него еще не получится, но он умел применять хоть то же Инсендио. От него вряд ли бы загорелась кожа, но вот одежда…

— Фините Инкантатем, — произнес он вместо этого.

Тетушка начала становиться меньше так же плавно, как до этого полнела.

— Хотите знать, какую книгу я читал, тетушка? — Гарри посмотрел в ее испуганные глаза. — Об анимагии. Я хотел бы стать анимагом. Надеюсь, я буду вороном, и тогда я прилечу в своей анимагической форме в твой дом и выколю глаза всем твоим тупым псинам!

— Мальчишка! — заорал дядя Вернон. — Как ты смеешь!

— Какие же вы все жалкие… магглы!

Сказав это, Гарри выбежал в коридор, набросил куртку с капюшоном, так как на улице лил дождь, и выскочил из дома, громко хлопнув дверью.

Гарри шел, не глядя, пока ему не показалось, что за ним наблюдают. Он вгляделся в кусты, откуда ощущался чей-то призрачный взгляд, и уставился на черную псину, смотрящую на него.

— Да что за сучий день! — проворчал он под нос, прежде чем натянуть капюшон еще глубже и ускорить шаг.

Он не знал, куда именно идет и зачем, не знал, как министерство отслеживает колдовство несовершеннолетних, но у него не было никаких сил оставаться в доме Дурслей в этот вечер и смотреть на уродливую рожу тетушки Мардж. Она, в отличие от остальных в этом опостылевшем доме, как будто чувствовала, что его заденет больше всего. Казалось бы, Гарри настроился на то, что будут поливать грязью его родителей и его самого, называть никчемным уродом, но почему она вдруг заговорила именно про книги? Единственное, что спасало его со времен начальной школы от того, чтобы окончательно свихнуться в чулане под лестницей, когда он еще спал там. То, что давало надежду, будто где-то есть мир интереснее его ограниченного мира, в котором только школа, уборка и чулан. Узнав о факультетах Хогвартса, несмотря на все заверения Хагрида о прелестях Гриффиндора, Гарри сразу понял, что он не годится в храбрецы. А вот Равенкло… Но и Хогвартс показал ему, что он не умник, а всего лишь нехороший человек, когда Шляпа засунула его в Слизерин. Мардж как будто чувствовала его, видела насквозь, хоть и не знала о нем ровным счетом ничего.

За этими мыслями Гарри не заметил, как пришел на городскую детскую площадку. Он подошел к качелям и сел прямо на мокрое дерево, а затем оттолкнулся от земли. С этой площадкой было связано много неприятных воспоминаний, например, как его «случайно» толкали с горок, но все же она была довольно безопасным местом ввиду постоянного присутствия на ней некоторого количества взрослых со своими малышами. Поэтому Гарри раньше часто бежал к этой площадке, если она была ближе, чем дом. Сейчас же она была пустынна из-за дождя и позднего времени.

Продолжая раскачиваться, Гарри размышлял, что ему делать, если его отчислят из Хогвартса. Конечно, отчисление казалось весьма глупой мерой, которую вряд ли применят, тем более он исправил ущерб. А что они сделают, если не отчислят? Оштрафуют? Но он несовершеннолетний, и это тоже как-то нелогично. Ясно, что в семьях волшебников за детей отвечают взрослые, а в семье магглов? Кто должен был следить, чтобы случайная магия не навредила окружающим?

— Попал в неприятности? — спросил рядом голос.

Гарри вздрогнул от неожиданности, потянувшись к карману с палочкой.

— Я не трону тебя, не нужно мне угрожать.

Человек прошел на качели рядом с Гарри и тоже оттолкнулся, раскачиваясь. Его, видимо, так же не волновало мокрое дерево, на которое пришлось сесть. Гарри настороженно наблюдал, почти перестав шевелиться. Его качели двигались по инерции.

— Вы из министерства?

В темноте было сложно различить черты лица, но человек однозначно выглядел молодо и весьма аккуратно для мага в маггловской одежде, однако так вполне мог выглядеть как тот, кому шестнадцать, так и тот, кому двадцать. Гарри всегда плохо определял возраст людей, если они были старше пятнадцати-шестнадцати лет. Тем более в темноте.

— А ты что-то натворил?

— Не знаю, — Гарри не горел желанием общаться с человеком, даже не понимая, маг он или маггл. Хотя, судя по первой реплике, все же маг, вряд ли магглу пришло бы в голову, что он хочет достать волшебную палочку. Огнестрел или что-то еще, чем можно угрожать, обычно не имелся у малолетних магглов.

— Если никто не умер, то из Хогвартса тебя не отчислят. — Все же маг.

— Кто ты? Ты следил за мной? — решил прямо спросить Гарри. Несмотря на любовь слизеринцев к расшаркиваниям, его эта черта всегда раздражала.

— Следил за тобой какой-то анимаг, я хотел его поймать, но он аппарировал. Увидишь подозрительную псину, бей Ступефаем, потом уже разберешься, кто это.

Человек посмотрел на небо, которое было чернее темноты в Гаррином чулане. На его лицо капали дождевые капли, стекая по щекам, и он как будто наслаждался весьма неприятной погодой.

— Ты не ответил на мой первый вопрос.

— Я отвечу на него, если пообещаешь реагировать спокойно, не кричать, не пытаться скрыться и не вести себя еще каким-либо глупым образом.

Гарри испугался. Ситуация никак не была похожа на благоприятную, а человек, заранее предупреждающий, что ему не понравится то, что он скажет, был опасен. Гарри постарался как можно правдоподобнее изобразить спокойствие на лице и так же подставил лицо под прохладу дождевых капель, чтобы скрыть какие-либо следы возможного покраснения или пятен, способных выдать эмоции.

— Ты предупреждаешь, что мне не понравится ответ, — ровным голосом начал Гарри. — Значит, у тебя есть веские основания так считать. Ты можешь быть Пожирателем под оборотным зельем или кем-либо еще, кому я буду не рад, но продолжаешь говорить со мной, значит, тебе либо что-то от меня нужно, либо ты психопат, который наслаждается своей игрой. У меня не так много вариантов, не так ли? — Гарри посмотрел в глаза человека. В темноте невозможно было понять, какого они цвета, но они точно не были светлыми.

— Если я Пожиратель под оборотным и пришел убить тебя, у тебя не так много шансов, потому что я внимательно слежу за твоими руками, ты вряд ли знаешь способы быстрой связи и умеешь аппарировать, учитывая твой возраст. Возможно, у тебя в кармане есть порт-ключ, если Дамблдор или министерство переживают за твою жизнь. Но опять же я слежу за твоими руками, и чтобы его достать, тебе придется сделать некоторые движения. С другой стороны, зачем бы мне в таком случае просить тебя спокойно реагировать на то, что я скажу, если моя цель все равно убить тебя? Зачем мне вообще говорить что-то тому, кто умрет через несколько секунд или минут? Заметь, я даже не говорю, что хочу узнать что-то от тебя, а с тем, кого собираешься убить, есть смысл говорить только в этом случае.

Порт-ключа у Гарри не было. Множество Пожирателей были оправданы или вовсе не предстали перед судом, но он прожил почти двенадцать лет в маггловском районе и всем было плевать, что это место не особо защищено. И почему все вокруг считали, что Дамблдор заботится о его благополучии? Он впервые поговорил с директором в конце этого учебного года, и то, когда самому Дамблдору понадобилась его помощь, на которую он по какой-то причине рассчитывал. Конечно же, у Гарри не было и никаких способов связи на экстренный случай. Хуже того — он понятия не имел, с кем мог бы связаться. У него были нейтральные отношения с большинством одноклассников, чуть более теплые с Теодором Ноттом и Миллисент Булстроуд, с которой другие предпочитали не общаться, посмеиваясь над ней из-за ее лишнего веса, но и эти отношения не доходили даже до того, чтобы летом писать друг другу письма, как делали другие. Разве что ему приходили от них поздравления ко дню рождения, а в школе их общение сводилось к тому, что они иногда сидели за одним столом в библиотеке, делая домашнюю работу и разговаривая на темы магии.

— Говори, — просто сказал он, решив, что молчит слишком долго.

— Меня зовут Том Риддл, но в этом времени я известен как…

— Я знаю, — ответил Гарри шепотом.

Все его внутренности заледенели, и он боялся пошевелиться. Это было в разы хуже, чем если бы перед ним был Пожиратель под оборотным. Кажется, последними его воспоминаниями в этой жизни станут издевательства тетушки Мардж.

— В каком времени? — спросил он просто чтобы не молчать.

— В твоем. И у меня есть смутные предположения, что у нас с тобой в этом времени могут быть общие цели.

«Еще и сумасшедший».

— Путешествия во времени более, чем на несколько часов, невозможны согласно закону…

— Я знаю, — симметрично шепотом ответил Риддл, подражая данному ранее ответу Гарри.

— Тогда объясни.

— Это не совсем путешествие во времени. В свои школьные годы я создал предмет, содержащий мою… личность на случай, если меня убьют. При некоторых обстоятельствах эта личность могла бы вернуться к жизни. И вот, спустя пятьдесят лет, это произошло. Я никогда не начинал войну и не убивал твоих родителей, у меня нет воспоминаний об этом.

— Звучит не то чтобы очень правдоподобно, если честно, — осторожно ответил Гарри.

Риддл достал из кармана своего твидового пиджака палочку, что заставило Гарри задержать дыхание, но он лишь наколдовал шар голубого цвета.

— Знаешь это заклинание? — спросил он.

— Знаю.

— Клянусь, что не лгу. Меня зовут Том Риддл, мне полных шестнадцать лет, я родился в конце двадцать шестого года, помню свою жизнь до лета сорок третьего, в дальнейшем находился в некоторой форме несуществования до сентября девяносто второго года, вернул себе тело в июне девяносто третьего, и вот я здесь. Я не развязывал войну, не убивал родителей Гарри Поттера и в данный момент времени не планирую убивать Гарри Поттера. Как видишь, шар остался голубым.

Гарри позволил себе усмехнуться. Он как-то читал про довольно продвинутое ментальное заклинание, изменяющее цвет шара, если человек лжет, только вот Гарри был бы полным кретином, если бы купился на это. Наверняка такой человек, как Волдеморт, был в курсе, как обмануть подобную магию. Тем более его, в отличие от сыворотки правды, даже не использовали авроры. Хотя оно и относилось к довольно продвинутой легилименции самого себя, в которой у Гарри, казалось, способностей не было.

— Что тебе от меня нужно?

— Как я уже сказал, у нас могут быть некоторые общие интересы.

— Какие же?

— М-м-м… как насчет убийства Темного лорда Волдеморта?

Глаза Гарри округлились — все его напускное спокойствие исчезло в момент, когда он с ошалевшим лицом повернулся к Риддлу, чтобы увидеть его безумную ухмылку.

— Я знал, что тебе понравится, — сказал тот.

У него была довольно приятная улыбка, какая бывает у харизматичных людей, которых многие готовы слушать. Таким был Эдвин Ранкорн, староста школы, который, должно быть, уже успешно сдал ЖАБА и устроился в Министерство, куда за пять лет до этого, как он сам рассказывал, взяли его старшего брата. Голос Ранкорна был мягким и спокойным, он не кричал, даже если был не согласен с мнением других людей, он улыбался и объяснял свою точку зрения, казалось, без доли презрения к собеседнику, даже если тот нес очевиднейшую глупость. Благодаря ему Слизерин за те два года, что Гарри учился в Хогвартсе, сумел не потерять огромное количество баллов, когда кто-то попадался на нарушениях. Гарри никогда не считал Ранкорна искренним человеком.

— Не буду притворяться и искать красивых слов: мне сложно поверить в настолько странный… общий интерес, — тихо ответил Гарри.

— Я не прошу верить. Ты дашь мне клятву, что не побежишь к Дамблдору или кому-либо еще рассказывать обо мне и поможешь, я дам тебе клятву, что не буду пытаться тебя убить в ближайшее время, пока ты мне помогаешь.

— Звучит не очень выгодно. Я буду жить, пока обязан помогать тебе, причем ты даже не уточнил, в чем именно, а потом ты просто убьешь меня.

— Могу уточнить, что ты поможешь мне найти способ сделать невозможным возвращение и приход к власти человека, известного под именем Волдеморт. В то же время ты получаешь, возможно, несколько лет, чтобы как минимум набраться магического опыта для противостояния, а как максимум — шанс вовсе избежать этого противостояния, если ты не будешь переходить мне дорогу и не станешь моим врагом.

Риддл оттолкнулся ногами от земли, снова раскачиваясь на качелях. Его одежда была немного неуместной в этом обычном маггловском районе в такое время. Сам Гарри носил футболку, джинсы, темную куртку, которая нисколько не помогла ему от дождя, и старые кеды Дадли. Когда он получил доступ к сейфу родителей, купил себе новую недорогую одежду для летних каникул, и в том году его кеды еще были ему почти как раз, но в этом пришлось надевать драное старье Дадли, потому что у него еще не было возможности побывать в Гринготтсе, а маггловские деньги закончились. Риддл же был в белой рубашке, пиджаке, клетчатых брюках и ботинках, точный цвет которых не был виден в темноте, и выглядел он как работник офиса дяди Вернона, только пришедший на стажировку.

— В любом случае у тебя не так много вариантов, — сказал Риддл, погасив шарик голубого света над ладонью и поигрывая палочкой в руке.