Гордость и предубеждение и лепреконы (гет)

Не успела пройти неделя, когда во время еженедельного позднего завтрака Уизли, где почти всё семейство вместе с Гермионой сидело на кухне, их внимание внезапно привлёк звук подъезжающего экипажа. Ни по карете, запряжённой четвёркой почтовых фестралов, ни по ливрее возничего невозможно было понять, кто находится внутри. Догадки продолжались, хотя и без особого успеха, пока дверь не распахнулась и гость не вошёл внутрь. Это был лорд Люциус Малфой II.

Он появился в комнате с видом более чем нелюбезным, не ответил на приветствие Гермионы, разве что еле заметно наклонил голову, и сел, не произнеся ни слова. Мисс Грейнджер назвала его имя миссис Уизли при появлении его светлости, хотя никакой просьбы о представлении не поступало.

Миссис Уизли, полная изумления, хотя и польщённая приёмом столь важного гостя, приняла его с предельной вежливостью. Посидев с минуту в тишине, лорд Малфой очень сухо сказал Гермионе:

— Надеюсь, с вами всё в порядке, мисс Грейнджер? Эта леди, я полагаю, глава рода Уизли и ваша покровительница в волшебном мире.

Гермиона кратко ответила, что миссис Уизли ею была и остаётся, несмотря на недавнюю размолвку Гермионы с её сыном.

— А это, полагаю, её сыновья.

— Так и есть, сэр, — ответила миссис Уизли, обрадованная возможностью поговорить с лордом Малфоем. — Это мои сыновья, все, кроме одного. Самый младший недавно женился. — Затем она пригласила его светлость подкрепиться, но лорд Малфой решительно и не очень вежливо отказался, а затем, встав, сказал Гермионе:

— Мисс Грейнджер, мне показалось, что с одной стороны этого… дома было какое-то подобие сада. Я бы с удовольствием прогулялся по нему, если вы соблаговолите составить мне компанию.

— Идите, моя дорогая, — воскликнула миссис Уизли, не подозревая об оскорблении, — и покажите его светлости кусты рододендрона. Уверена, он останется от них в восторге.

Гермиона подчинилась, и они молча пошли по усыпанной гравием дорожке; девушка была полна решимости не предпринимать никаких усилий для разговора с человеком, который сейчас был сильнее обычного своенравным и неприятным.

— Как я могла когда-либо думать, что он похож на своего сына? — пробормотала она, глядя Малфою-старшему в лицо.

Как только они достигли сада, лорд начал:

— Вы можете не сомневаться, мисс Грейнджер, что поймёте причину моего путешествия сюда. Ваше собственное сердце, ваша совесть должны подсказать, зачем я здесь.

Гермиона посмотрела на него с неподдельным удивлением.

— Мисс Грейнджер, — сказал его светлость сердитым тоном, — вам следовало бы знать, что я не позволяю с собой шутить. Однако какой бы неискренней вы ни пожелали быть, во мне вы такого не обнаружите. До меня дошли слухи самого тревожного характера. Мне сообщили не только то, что ваша ближайшая подруга была на грани наиболее выгодного замужества, но и то, что вы, мисс Гермиона Грейнджер, маглорождённая, по всей вероятности, вскоре после этого соединитесь с моим сыном, кровь от крови, мистером Малфоем. Хотя я знаю, что это наверняка лишь возмутительная ложь, хотя я ни секунды не пожелал бы ранить его настолько, чтобы предположить подобное возможным, я немедленно решил отправиться к вам и сообщить о своём к этому отношении.

— Если вы посчитали, что это излишне неправдоподобно, — сказала Гермиона, вспыхнув от удивления и презрения, — то я поражена, что вы взяли на себя труд зайти так далеко. Чего вы добиваетесь, ваша светлость?

— Я вынужден немедленно настаивать, чтобы это заявление было повсеместно опровергнуто.

— Ваше прибытие в «Нору» и встреча со мной и Уизли, — холодно отчеканила Гермиона, — станет скорее подтверждением, если и в самом деле этот слух существует.

— Если! Неужели тогда вы играете в притворство? Разве этот слух не был усердно распространён вами самими? Разве вам неизвестно то, о чём знает каждая живая душа?

— Не слышала ничего подобного.

— И можете ли вы точно так же заявить, что для него нет никаких оснований?

— Я не претендую на равную вашей светлости откровенность. Вы имеете право задавать вопросы, но и я имею полное право на них не отвечать.

— Какая дерзость. Мисс Грейнджер, я настаиваю на том, чтобы вы ответили, или я прокляну вас. Мой сын — он сделал вам предложение руки и сердца?

— Ваша светлость заявил, что это решительно невозможно.

— Потому что так и есть! Так и есть, если только он не утратил рассудок. Но ваш ум и обаяние, возможно, в момент увлечения заставили его забыть о своей превосходной родословной и семейных обязательствах. Возможно, вы околдовали его своими коварными магловскими чарами.

— Если это так, не следует ли мне ещё усерднее хранить это в тайне?

— Мисс Грейнджер, понимаете ли вы, с кем разговариваете? Когда-то я был близким последователем самого Тёмного Лорда, я бы даже сказал, одним из его самых могущественных слуг. Вы и сами сражались со мной в битве. Драко мой сын, и я имею право знать обо всём, что касается его.

— Но вы не имеете права знать о том, что касается меня.

— Не поймите меня неправильно. Этот брак, о котором вы имели дерзость мечтать, никогда не состоится. Да, да, никогда. Мой сын чистокровный, а вы не более чем обыкновенная грязнокровка. Имеете ли вы что-то сказать на это?

— Имею. Если он рассуждает подобно вам, то у вас нет ни одной причины предполагать, что он действительно сделал мне предложение.

— Упрямая, своевольная ведьма! Вы должны понять, мисс Грейнджер, что я пришел сюда с твёрдым намерением осуществить свою цель и вы не сможете переубедить меня. Я не привык подчиняться чьим-либо прихотям, у меня нет привычки терпеть разочарование.

— Это сделает нынешнее положение вашей светлости ещё более плачевным, однако меня никак не касается.

— Я не позволю, чтобы меня прерывали. Помолчите и выслушайте меня. Мой сын происходит по материнской линии от благородного и древнейшего рода Блэков; а по моей — от уважаемой, благородной и не менее древней волшебной семьи. С обеих сторон потомство обладает великолепной родословной и способностями. С претензиями молодой ведьмы-выскочки из семьи маглов, не имеющей связей или состояния, нельзя мириться! Если бы вы осознавали своё место в нашем обществе, вы бы не захотели покидать тот её круг, в котором воспитывались.

— Но разве, выходя замуж за вашего сына, я покидаю какой-то круг? Он волшебник, я ведьма — выходит, мы равны.

— Мерлин и Моргана! Неужели земли Уилтшира будут так осквернены? — Лорд Малфой кипел. — А теперь скажите без обиняков, вы помолвлены с моим сыном?

И хотя Гермиона не желала отвечать на этот вопрос только ради того, чтобы угодить лорду Малфою, она не могла не ответить после минутного раздумья.

— Нет, — обиженно ответила Гермиона. Она выпрямилась, готовясь к его удовлетворенной реакции. — Вы оскорбили меня всеми возможными способами, и я больше не намерена это выслушивать. А теперь прошу вас откланяться.

Лорд Малфой направился к воротам, не взглянув на Гермиону, пока они не оказались у двери его кареты. Тогда, поспешно обернувшись, он добавил:

— Я не прощаюсь с вами, мисс Грейнджер. Вы не заслуживаете такого внимания. Я возмущён до глубины души.

Гермиона ничего не ответила и, не пытаясь убедить его светлость вернуться в дом, тихо вошла в него сама. Она услышала, как отъехал экипаж, и направилась к камину, планируя вернуться домой и игнорируя вопросительные взгляды семьи Уизли.