Охота на лисицу (гет)

Примечания:

ВНИМАНИЕ. Здесь есть фрагменты насилия, убийства и крови. Будьте аккуратны.

И также есть упоминания нецензурной лексики!

Джинни очнулась, когда наступил вечер. Попробовала пошевелиться, но не смогла — кто-то плотно связал ее руки за спиной. Вспомнив, что случилось несколько часов назад, девушка запаниковала: задергалась и попыталась вытащить руки из пут. Но ничего не вышло. Когда сошел шок, она попробовала взять себя в руки, чтобы хоть немного разобраться в том, что происходит. Все чувства приходили постепенно, потому что девушка была осторожна с ними, боясь, что, обрушившись разом, они сведут ее с ума. Первым вернулось осязание: земляной пол, на котором она лежала, забирал тепло — плечо и бедро онемели от холода; голову словно наполнили свинцом; пульсирующая боль у затылка мешала поймать взглядом обстановку вокруг: все размывалось в серые, черные и белые пятна на фоне горящего алым заката. Может быть, это было очень красиво, только Джинни тут же прикрыла глаза.

Когда с телом все стало ясно, в нос ударила кислая вонь мокрого меха, которая смешивалась с ароматами жаренного мяса и специй, а дым костров разбавлял свежий вечерний ветер, что нес в себе запахи гниющего мха, преющих листьев и еловой смолы, которыми были полны лесные массивы долины Хогвартса. Вдруг девушка услышала справа оглушительный треск, затем — мужские голоса и смех нескольких женщин. Их перебил скрип колес, сопровождающийся фырканьем каких-то существ.

— Эй, — прозвучал мужской молодой голос. — Очнулась!

Он прозвучал очень близко, поэтому Джинни попробовала приподняться, чтобы рассмотреть кричавшего получше, но сил не хватило, и она упала обратно на землю, едва сдерживаясь, чтобы не завыть от тупой ноющей боли в голове.

— М-да-а, — присвистнул кто-то постарше. — Сильно ты приложил девчонку, Тео.

— Ничего, оклемается, — голос Теофиля Харлоу отличался нотками издевки. Его поступь была тяжелой, хрустящей, будто он каждым своим шагом крошил мелкие камни в пыль. Джинни снова попыталась открыть глаза. — Пошли прочь, бездельники! Нечего тут пялится.

Благодаря его тени девушка все же смогла немного сфокусировать взгляд: ее посадили в большую клетку для животных, с толстыми прутьями, вкопанными в землю. Она с горечью отметила, что между прутьями нельзя пролезть. Дверь в клетку открылась с противным скрипом. Харлоу грубо перевернул девушку носком ботинка на спину. Перед глазами от резкого переворота снова пронесся калейдоскоп пятен, от чего она потеряла сознание. Но в этот раз пробуждение было резким. Харлоу хлопал ее по щекам, ее посадили на землю прямо и развязали. Перед ее лицом дымилась кружка с каким-то отваром, над которым вился зеленоватый пар.

— Выпей, — мужчина протянул Джинни кружку, но она отпрянула, подозрительно скосившись на него. — Чему вас только в школе учат? Это Рябиновый отвар.

Девушка хотела сказать что-то колкое, но губы пересохли, и отлепить их друг от друга было трудно. Боль во всем теле была такой невыносимой, что Джинни подчинилась, осторожно отпив первый глоток. Зелье оказалось качественным: даже один глоток вернул уму ясность — если бы они хотели ее убить, то сделали бы это еще на холме у Хогсмида, а не ждали, пока она очнется, чтобы с изощренностью отравить.

— Вот умница, — хмыкнул Харлоу, довольный ее покорностью. — Госпоже ты нужна живой.

Рябиновый отвар подействовал почти моментально. Боль отступила, и зрение вскоре заработало в полную силу: Джинни могла бы рассмотреть всю сетку морщин на лбу Теофиля, если бы у нее было хоть какое-то желание на него смотреть.

— Где я? — прошептала она, оглядываясь. — И зачем?

— Ну, не нужно притворяться, детка, — Харлоу хохотнул, отбросив пустую кружку за спину. — Ты все знаешь.

— Бл* * *

, Харлоу, — ругнулся парень, который первым подошёл к клетке.

Джинни наблюдала, как он отряхивается от остатков Рябинового отвара на своей рубашке и недовольно ворчит. Старик, стоящий рядом с ним, в этот момент рассматривал ее с каким-то невыносимым сочувствием. У девушки защипало в глазах, а он отвернулся, и грубо прикрикнул на парня:

— Пошел таскать ящики, щенок, — затем старик повернулся к Теофилю. — Отойди от девчонки, Тео. Госпожа не позволяла ее трогать.

— Иди на**р, — рявкнул Харлоу в ответ. — Это моя добыча.

Джинни гневно сверкнула глазами, хотя лицо ее оставалось бледным и холодным — внутри все онемело, замерло, готовое отбиваться в любой момент. Она сильнее

ещё сильнее вжалась спиной к прутьям, когда Харлоу начал с грубым наслаждением трепать ее по щеке, медленно спускаясь по шее к груди — и Джинни дернулась в сторону, вкладывая все свое отвращение в слова:

— Убери свои лапы! Урод. Мерзость, — последние слова она говорила с дрожью в голосе, наблюдая, как быстро меняется выражение лица Харлоу.

— Где уважение к старшим, соплячка? — мужчина был спокоен, но отвесил Джинни пощечину, от чего во рту она почувствовала вкус крови — от неожиданности прикусила язык. Было унизительно, было страшно, но она все равно не издала ни звука, гордо задрав голову и посмотрев на него с еще большим презрением, а его это только позабавило: — Мало было?

Он наклонился к ней ближе, и Джинни в ожидании следующего удара, зажмурила глаза.

— Тео! — голос старика излучал угрозу. — Наш парень-то из деревни не вернулся. Разобрался бы.

И то ли предупреждение старика, то ли пропажа подчинённого вызвали заставили Теофиля уйти, но он молча поднялся, насвистывая какую-то песню и запер за собой дверцу. Девушка, оставшись одна, с тихими вздохами разминала руки, слегка посиневшие от недостатка крови, и рассматривала клетку со всех сторон, ища хотя бы одну зацепку для побега. Пробовала допрыгнуть до деревянной крыши, состоявшей из толстых досок, била по железным прутьям, дёргала дверцу. Никто не мешал ей, никто больше не обращал на нее внимания. Потому что знали: выхода все равно нет. Пометавшись еще немного по клетке, совершенно растерянная и отчаявшаяся, Джинни забилась в угол, в ожидании своей участи. Закат быстро погас. Наступила долгая-долгая ночь.

* * *

Выходя из бара «Три метлы», Блейз точно знал, что должен спрятать документы в почтовой баше, довольно старом и значимом месте Хогсмида. И пока он оставляет их там для Джона Шарпа, мракоборцы должны выполнить свою часть договоренности — защитить Джинни от посягательства браконьеров. План был несовершенным, но вполне рабочим. Блейз был абсолютно уверен, что в этот день в «Трех метлах» сидели представители правопорядка. В таком случае что же могло пойти не так?

С самого начала его сбила слежка. Забини сразу понял, что парень, вышедший с ним из бара, не просто так петляет возле него. Куда бы слизеринец не пошел, тот всегда оказывался рядом. Блейз старался не подавать вида, что замечает его, но, устав петлять, остановился и понаблюдал за ним через витрину магазина: в отражении их взгляды встретились. И как-то сразу стало понятно, что Блейзу от него не скрыться. Да. План Джинни трещал по швам еще вчера: проще было бы сдаться и бросить к чертям эту безумную идею обмануть целую преступную группировку. Но уже поздно. И раз он с готовностью поддержал её упрямство, то пришло время доказать, что он хитер не меньше, чем Джинни — смела и безрассудна.

— Сэр, закурить не найдется? — Блейз вдруг развернулся к преследователю, похлопывая себя по карманам. — Забыл сигареты в комнате.

— Да без проблем.

Парень даже если и удивился, то не подал вида, и спокойно достал из-за пазухи резко пахнущие самокрутки. Пока он ловко сворачивал одну их них, Блейз наблюдал: мужчина перед ним оказался довольно молод, но солнце уже выжгло на его глазах морщины; пьянство, тяжелый труд, а может просто ветер отшлифовали его кожу до красноты. Молодость его была на руку Блейзу, и прикурив, он тут же перешел на панибратский тон:

— Не видел тебя здесь. Не местный? — слизеринец сделал вид, что сладко затянулся, хотя худшей дряни в жизни не курил. Глаза невольно заслезились от дыма: — Какой крепкий у тебя табак.

— Привез из Азии, там этого добра навалом, — хмыкнул парень, тоже пристально разглядывая свою жертву. — А ты студент значит? Отдыхаешь от школьной парты?

— Да. Задрали уже эти учебники, — усмехнулся Блейз, протянув мужчине руку. — Ладно, я уже на почту опаздываю, срочное дело. Спасибо за сигарету. Мистер?

— Просто Джеймс, — он крепко пожал руку в ответ.

— Шон, — кивнул ему Забини. — Ну, еще увидимся.

Отвернувшись от него, Блейз уже понимал, что Джеймс не собирается отступать. Он сразу завил, что им по пути. В этот момент каждый из парней подумал, что клетка захлопнулась над противником. На почту они зашли вдвоем, но вышел Блейз уже один.

В помещении Блейз не стал ждать: тут же выхватил волшебную палочку и ударил оглушающим заклятием прямо в грудь Джеймса. И когда парень без сознания рухнул на пол перед стойкой почты, Забини наклонился убедиться наверняка, что тот дышит. Но когда он поднял глаза на прилавок, старенькая миссис Фидж — бессменная почтальонша Хогсмида — уже молча вычерчивала перед собой бесконечную вереницу защитных рун:

— Мерлин всемогущий, что же творится, — причитала старушка. — Ни дня спокойного нет, ни дня.

— Простите, миссис Фидж, мне жаль. Не хотел вас пугать, но другого выхода просто не было, — Блейз осторожно сделал шаг и выглянул из небольшого оконца на площадь. — Он не должен очнуться в ближайшее время.

— Нет, ну, это уже наглость! — миссис Фидж вдруг разозлилась. — Молодой человек, у меня клиенты между прочим! Они приходят каждый день. И валяющийся посреди комнаты мужчина не добавит мне хорошей репутации! — она вскинула руки, и под одеждой ее затрещали многочисленные бусы и амулеты. — А если бы ты его убил? Я сообщу о случившемся в Министерство.

— Да, пожалуйста, — Блейз старался выглядеть спокойным, но угроза его отнюдь не радовали. — Только они уже в курсе, что тут произошло.

Блейз придавал голосу излишней самоуверенности, искренне надеясь, что Министерство действительно в курсе случившегося. Он едва смог восстановить дыхание, ведь когда Джеймс свалился на пол, у Забини внутри все перевернулось: кто-то из шайки Джеймса точно заподозрит неладное. Такой ход мог сработать на эффекте неожиданности, может быть, еще несколько раз, но дальше вступать в неравный бой с оставшимися матерыми преступниками в планы Блейза не входило. Только вот Джинни? Что же случилось с ней?

И спустя десять минут сомнений парень бежал через площадь к бару «Три метлы». Он ожидал увидеть там, что угодно: от толпящихся зевак до армии авроров, ему представлялись разбитые стекла или лужи крови после длительного сражения. Но… Ничего. Все было спокойно: толпы студентов выходили из магазинов, многие из них уже направлялись обратно в замок; из окон бара доносился сытый гул гостей; даже солнце, казалось, светило ласковей обычного. Во всем Хогсмиде только у Блейза это умиротворение вызывало тревогу.

Парень медленно открыл дверь в бар и зашел, с недоумением оглядывая помещение. И в углу, на том месте, где сидели три волшебницы в зеленых мантиях, теперь сидело трое мужчин. Блейз сразу понял, что это мракоборцы — вероятно, самый суровый из них являлся Джоном Шарпом, с ним говорил мужчина средних лет в черном костюме, напоминающем форму авроров, напротив них сидел Гарри Поттер. При этом выглядел он так спокойно, будто здесь ничего не случилось и не он заварил эту кашу с браконьерами. Блейза возмутило то, как степенно, с каким удовольствием тот пьет пиво и кивает в такт словам своего начальника. А Джинни рядом с ними не было.

— Вы спасли ее? — слизеринец подошел к ним ближе и сел за стол, вопросительно уставившись на предполагаемого мистера Шарпа. Ему было наплевать на вежливость и приличные манеры, внутри все просто клокотало огнем негодования.

— Кого? — Джон впился в него своими черными глазами.

— Джинни Уизли, — голос Блейза дрогнул. — Вы обещали, что с ней все будет в порядке, если я вытащу документы из бара без последствий. Я выполнил свою часть сделки.

— Тише будь, — шикнул на него Поттер.

Блейз кожей чувствовал, как тот изучает его, но даже не повернулся, чтобы ответить.

— Где она? — Забини вновь повторил свой вопрос.

— Во-первых, я должен спросить: это вы связывались со мной? — Джон Шарп записал что-то в блокнот, лежащий перед ним, и посмотрел на парня и, прежде чем Блейз ответил, кивнул. — Во-вторых, не переживайте, мистер Забини, мы заберем Джинни, когда будет необходимо. Завтра она уже будет с вами в школе.

— Это как? — у Блейза пересохло в горле. — Я оставил эту чертову папку с документами там, где мы договаривались. Вы же в свою очередь должны были не дать этим уродам что-то с ней сделать! Это разве не очевидно?!

— У нас идет операция. Прямо сейчас, — холодно возразил Гарри. — Не стоит паниковать. Мы сообщим руководству школы, что происходит. А тебе лучше молчать об этом.

— Да как ты можешь говорить об этом так спокойно? — Блейз оглянулся на Поттера и смерил его презрительным взглядом. Это было взаимно. — Это не ты ли втянул ее в это дерьмо?

— Тебе вообще не следовало даже подходить к ней, — голос Гарри леденел с каждым словом. — И не пришлось бы сейчас задавать мне эти идиотские вопросы.

Над их головами сгущались тучи. Это было столь очевидное соперничество, что будь здесь более подходящее время и место, они бы непременно вцепились друг другу в глотки. Блейз с мрачным удовольствием представил себе эту картину. В конце концов, Джинни выбрала его, а не Поттера, поэтому ему не следует переживать. Хотя такая резкая перемена в его бывшем однокурснике пугала: как давно Гарри, тощий паренек в очках, немного закрытый и агрессивный, превратился в столь расчетливого, холодного человека, который способен спокойно пить пиво, пока его девушка, пусть и бывшая, страдает из-за его ошибок. Или это месть за то, что она его бросила?

— Прекратите оба, — Джон сверкнул глазами на Гарри, затем обратился к Блейзу: — Отправляйся в школу, мы берем это дело на себя, — Шарп был сильно сосредоточен, но в его голосе же проскользнул огонек сочувствия.

Блейз пытался возразить, но все его попытки разбивались о непроницаемую пелену молчания или односложных ответов — все же секретная операция, и какому-то студенту выкладывать всё не входило в планы мракоборцев. И никакие аргументы вроде оглушенного мракоборца или спасенных документов не действовали.

Когда Блейз выходил из бара, на него вдруг начало падать осознание, что нельзя им было доверять. Разве он не мог просто не пустить Джинни в Хогсмид? Мог. И должен был сделать это. Но уже нельзя повернуть время вспять. Он шел в Хогвартс с тяжелым сердцем: почему эти трое так уверены, что их секретный план сработает на сто процентов? Они не смогли помочь Джинни даже в рамках замкнутой комнаты, а теперь обещают, что спасут ее из лап многочисленных преступников, которые сидят где-то там, в лесах Запретного леса. А, может, у них уже все заранее просчитано, как в каком-нибудь спектакле?

Они так много обещали. Но можно ли им доверять по-настоящему?

* * *

В лагере браконьеров с наступлением темноты жизнь закипела, как в закрытом котле: выкрики, ругательства, рычание каких-то существ, жалобный скулеж и писк — все слилось в протяжный гул жизни. Девушка быстро сообразила, разглядев в отблеске факелов и костров, что браконьеры собираются уходить: вещи множились вокруг палаток, все это добро тут же сворачивали в ящики и грузили огромные в телеги. Значит утром их здесь не будет.

«И как они поступят со мной? — внутри Джинни заискрились вопросы. — Они же не заберут меня с собой? Или убьют? — Джинни прервала себя на этой мысли. — Нет, надо было — убили бы еще там. Что же делать?» Но ничего не шло в голову. Никто не сказал ей, сколько ее будут держать здесь. Но сам факт сборов немного удивлял: они просто меняют место или уходят из Запретного леса навсегда? В голове всплыли слова Харлоу о том, что она нужна «госпоже» живой. Оставалось только гадать, когда же эта женщина появится в лагере и появится ли вообще.

Время шло медленно, Джинни не могла понять где прошла минута, а где час, впав в оцепенение. Сильно хотелось есть. Ночью холодный ветер пробирал до костей. Вокруг холма Запретный лес шумел так зловеще, что девушка едва бы отважилась зайти в него без волшебной палочки. А ведь Луна и Невилл бродили в этих лесах не один месяц. Интересно, они знают об этом лагере? Поток мыслей прервал скрип открывающейся дверцы — Харлоу ослепил девушку светом из волшебной палочки:

— Выходи.

Никакой издевки или наигранной любезности в его голосе не осталось. Джинни выбралась наружу, с трудом двигая окоченевшими суставами. Теофиль не спускал с нее глаз, и когда она наконец смогла выпрямиться, он небрежно бросил:

— Попробуешь сбежать, убью.

Джинни кивнула, глядя строго перед собой. Она и не собиралась бежать — эти люди со звериным чутьем поймают ее еще на выходе из лагеря. Девушка вспомнила, что ее нашел по запаху волк, который явно был не просто зверушкой. Вполне возможно, он мог быть анимагом или заколдованным существом. Поэтому его угроза показалась девушке какой-то глупой. Всего лишь ритуал для установки понятных всем отношений: он охотник — она жертва. Все просто.

И пока они шли через лагерь, который уже больше напоминал груду ящиков, на девушку обрушилось цунами непрошенного внимания: на нее засматривались, ее освистывали и осыпали сомнительными комплиментами. Джинни побледнела от досады, но ничего не могла сказать в ответ — язык прирос к небу и не двигался от ужаса. Ноги подгибались, отказывались идти дальше, но Харлоу подтащил ее вперед силой. Перед большим белым шатром эта пытка закончилась. Здесь стояла противоестественная тишина, разбавляемая хлопаньем плотного брезента, прогибающегося под редкими порывами ветра.

Перед входом в шатер Харлоу толкнул Джинни вперед, она вошла, но внутри каждая клеточка вопила об опасности. Первое, что бросилось в глаза — это количество книг: длинные-длинные шкафы, целая библиотека, которая тянулась куда-то в глубину волшебного шатра. Они лежали так аккуратно, что, глядя на широкий стол, стоящий ближе к Джинни, можно было решить, что на нем начинался маленький хаос из бумаг, каких-то списков, свитков и чернильниц.

— Оставь нас, — прохладный женский голос, прозвучавший справа, заставил Джинни вздрогнуть и оглянуться.

Возле одного из шкафов стояла девушка — длинные белокурые волосы, роскошно ниспадающие на спину, нечеловечески идеальная, изящная фигура, строгий взгляд голубых глаз с пленительной поволокой — Джинни почувствовала в ней знакомое очарование вейлы. Жуткий монстр в неотразимой оболочке. Сразу стало понятно, почему Гарри так быстро пленился ей.

Харлоу почтительно поклонился ей, пробормотав слова приветствия. Но вейла даже не обратила на него внимания — она рассматривала Джинни, с той полуулыбкой, которая не сулила ничего хорошего. Харлоу еще несколько секунд постоял у порога, затем вышел. Вейла начала приближаться.

— Так, так, так, — каждое слово отдавалось стуком каблука. — Вот мы и встретились, Джинни Уизли.

Она промурлыкала ее имя так, что у Джинни пробежали мурашки. Но она храбрилась, тем более, что у Аннеты Грин в руках не было видно волшебной палочки, поэтому и задала вопрос слегка дрогнувшим голосом, на который и без того знала ответ:

— Кто вы?

— О, нет, ненавижу банальности, — взмахнулась руками Аннета, и даже это простое движение у нее получилось слишком грациозным. — Ты прекрасно знаешь, кто я. Давай опустим этот момент со взаимными допросами. Это скучно.

Мисс Грин легкой походкой подошла к столу и поманила к себе пальчиком, острые ногти ее были выкрашены в агрессивный красный цвет. Джинни оглянулась на выход — там определенно стоял на страже Харлоу. Затем сделала несколько неуверенных шагов, но под взглядом Аннеты ей пришлось сделать еще несколько. Та вдруг нетерпеливо взмахнула рукой, и девушку притянуло к столу столь резко, что она больно ударилась бедром о выступ столешницы.

— Что ты здесь видишь? — Аннета не обратила внимание на вздох чужой боли.

— Ничего, — сдавленно произнесла Джинни, потирая ушибленное место. — Какие-то бумажки.

— Бумажки, — вторила ей Аннета и с застывшей улыбкой наклонила голову на бок. — Вот как. Так если это для тебя просто бумажки, то почему у меня до сих пор не лежат здесь мои драгоценные, потом и кровью заработанные архивы, — женщина вдруг вцепилась Джинни за лицо и притянула к себе. — А? Почему ты не отдала их мне?

— Да пошла ты, — Джинни едва ворочала языком от страха. — Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Дрянь, — Аннета толкнула девушку на пол. — Все ты знаешь.

Джинни начала отодвигаться от источника опасности: Аннета могла колдовать и без волшебной палочки, и обладала при этом огромной физической силой, несмотря на общую тонкокостность. Вейлу злила строптивость Джинни, но и в то же время она наслаждалась чужими мучениями.

— Я провела столько работы, чтобы заполучить их, — Аннета возвышалась над оробевшей Джинни. — Притворялась легкомысленной девицей, спала с влиятельными людьми, стремилась к процветанию даже в самые темные времена. Делала все, чтобы однажды насладиться плодами своего маленького наследства. — глаза у женщины загорелись, — Моя великая родственница, Пенелопа Пуффендуй, оставила великолепные архивы с исследованиями, которые я годами искала по всей Европе, — Аннета вдруг оскалилась. — О, какая это была великая женщина! Но в те времена никто бы не понял ее замыслы. И вот, в самое идеально для этих открытий время появляетесь вы, гаденыши, которые вдруг решили испортить мне карты.

Джинни слушала этот монолог с широко открытыми глазами, стараясь улавливать любые, даже едва заметные изменения в настроении этой женщины. Она бы не смогла противостоять ей, но нужно было хотя бы защищаться.

— Ее исследования в области анимагии, трансфигурации, ядах — это кладезь ценной информации, — продолжала Аннета, заглядывая Джинни в глаза, и та не смогла бы назвать этот взгляд нормальным. — Мне не хватало одной детали для полноты картины. И эта деталь лежала у тебя, — она наклонилась к девушке ближе. — Где она?

— Я не знаю, — выдохнула Джинни, ужасаясь признакам безумия, которые светились в ее глазах, и тут же отлетела в сторону. Щека горела от сильного удара. — Я правда не знаю!

— Может ты хочешь, чтобы я кого-то убила? Друга, отца или брата? А может твоего парня? — Аннета поправила прядку волос. — О, Гарри мне нравился. Его молодость, характер. Я бы даже оставила его при себе, не будь он таким любопытным. Интересно, тебе было с ним так же хорошо, как мне?

Джинни захлебывалась от отвращения: упоминание Гарри вызвали у нее прилив негодования и злости — это он втянул ее в этот кошмар. Девушка попыталась подняться, но в боку резко закололо — возможно, у нее сломалось ребро или треснула кость от неосторожного падения. Аннета наблюдала за ней, сложив руки на груди. Ее жертва уже была на крючке, оставалось только дергать леску, доставляя ей боль, и ждать результата. Джинни едва смогла перекатиться на четвереньки, но сил на то, чтобы подняться, не осталось.

— Ладно, — Джинни пыталась говорить ровно, но едва ли могла сдержать судорожные вздохи. В голове быстро промелькнула идея. — Эта идиотская папка с документами у моих друзей. Попробуй обменять ее на меня, — Джинни исподлобья посмотрела на Аннету. — Я думаю, они согласятся.

— Ты уверена? — вейла ухмыльнулась. — Я и так собиралась это сделать, но твое согласие мне приятно, — Аннета покачала головой, закусив губу, и равнодушно обошла стол. Открыла нижний ящик. На столе Джинни увидела тяжелый серебряный ларец. Доставая его, Аннета сопровождала каждое свое действие комментарием: — Знаешь, я страстно люблю театр. Особенно, костюмы — бархат, шелк, меха. Так как завтра утром начнется твой звездный час, то сегодня нам необходимо подобрать тебе костюм. У меня даже припасено особенное проклятие на этот случай, — она нежно провела пальчиком по сияющей крышке. — За ночь оно настоится, и утром ты станешь оборотнем.

У Джинни скрутило живот от страха — что она собирается сделать? Каким оборотнем? Неужели ее укусят? Но вспомнила: сегодня нет полнолуния. Но Аннету это не смущало: она благоговейно открыла футляр и взяла в руки какой-то небольшой предмет.

— Твои рыжие волосы напомнили мне кое-что.

Женщина подошла ближе, и Джинни едва сдержала вскрик: у нее в руках меж белых пальцев пульсировало чье-то сердце. Аннета схватила девушку за волосы и дернула так, чтобы Джинни сидела перед ней на коленях. Они смотрели друг другу в глаза, и Аннета, бормоча какие-то гортанные звуки, поднесла к груди Джинни пульсирующий кусок мяса. От отвращения та дернулась в сторону, но Аннета держала достаточно крепко. Вдруг в груди Джинни начало жечь, будто рапира, раскаленная добела, боль была адской, она распространялась к шее и горлу, и дальше, в каждую клеточку тела.

Удар. Удар. Удар.

Джинни почувствовала, как ее бросили на землю. Лязгающий металлический звон клетки. Ее заперли. Сил не было даже дышать.

Она проклята… Вы применили то заклятие? Вау! А что за сердце? Ого, лисица! Они точно захотят обменять ее? Жуть какая. Завтра утром? Бедная девочка. Госпожа страшна в гневе. Да уж, никогда не видел такого.

Голоса доходили до ее сознания обрывками. С трудом понимала, о чем идет речь. Замерла на боку, боясь лишний раз пошевелиться. В груди что-то ныло и тянуло, так что даже мысль о том, чтобы разогнуться и перевернуться на спину вызывала тошноту. Джинни надеялась уснуть — ничего больше ее не волновало. И в этой внутренней тишине в своей груди она услышала диссонанс.

Удар. Тук-тук-тук. Удар.

Она прислушалась. Она сначала сомневалась, что внутри нее что-то не так. Но нет. Диссонанс в биении сердца был оглушительно заметным. Джинни с трепетом положила руку на грудь — под холодной ладонью билось два сердца. Одно было ее — обычным, человеческим, а второе — заметно меньше, и билось очень быстро.

Джинни едва помнила, как она кричала и молила о пощаде. Тот момент отпечатался в голове пустотой и синими пятнами, которыми окрасился мир перед тем, как ее накрыл шок. Сознание вдруг захлопнулось пустой раковиной, и Джинни провалилась в спасительное небытие.

* * *

— Расскажи мне все. Как это случилось? — Гермиона посмотрела на Блейза и нервно прикусила костяшку пальца.

Блейз и Гермиона стояли во дворе у главного входа в замок. Ужин был в самом разгаре, но они не могли есть: беспокойство за Джинни и ее жизнь объединило их окончательно, заставив отбросить школьные предрассудки. Парень рассказывал Грейнджер все с самого начала, но мысли его порой уходили очень далеко — вот только вчера он впервые поцеловал Джинни, а теперь не знает, спасут ли ее мракоборцы из логова преступников. И как они вообще собираются это сделать?

Гермиона слушала его очень внимательно, не перебивала, лишь изредка напоминала о себе, когда он замирал, думая о чем-то своем. Порой девушка резко вскидывала голову, словно хотела что-то сказать, но, когда Блейз умолкал, чтобы уступить ей, она махала рукой и жестом требовала продолжения. Когда история закончилась, они молча смотрели друг на друга: Блейз с верой в то, что Гермиона все же найдет какое-то решение, а Гермиона — что парень знает что-то еще, скажет нечто важное, что подскажет ей, как правильно поступить.

Девушка с трудом осознавала, что это все вообще могло случиться с Джинни. Обычно такие истории преследовали Гарри, а значит и Гермиону, и Рона тоже. Но с другой стороны Джинни всегда рисковала там, где нормальные люди подумали бы десять раз — такова ее природа. Раз Гарри была нужна помощь, то она честно стремилась оказать ее. И этот факт настолько усугублял дело, что Гермиона ужаснулась возможным последствиям этой истории.

— Так, — в конце концов пролепетала она. — У нас проблемы.

— Да.

Их слова подхватил весенний ветер, принеся с собой фантомный запах костров из глубин Запретного леса, где сейчас скорее всего держали Джинни. Нужна ли она им живой? Об этом каждый из них старался не думать, хотя эта мысль настойчиво лезла им в головы. Гермиона решительно вскинула голову и хлопнула кулаком о ладонь:

— Думаю, у нас есть один способ узнать, где она.

— Какой?

Гермиона привела его ко входу в кабинет директора. Блейз всю дорогу хотел спросить, какого черта они идут именно сюда, но Гермиона бежала по лестницам так быстро, что времени на какие-либо разговоры не оставалось. Но сейчас, когда они остановились, он смог высказать свой вопрос вслух.

— Нужно подождать здесь, — было ему ответом.

— Считаешь, МакГонагал нам поможет, — фыркнул Блейз, сложив руки на груди. — Откуда ей знать об этом?

— Ну, начнем с того, что ее не было в Большом зале вместе со всеми преподавателями, — Гермиона моментально перешла на менторский тон, как будто она разговаривала с нерадивым учеником. — А этого почти никогда не бывает в обычной ситуации. К тому же в Хогвартс точно кто-то приехал: у ворот стояла карета, я так полагаю, что это могли быть мракоборцы. В-третьих, …

— Все-все, остановись, — Блейз отвернулся. — Я понял.

— Вот и славно, — кивнула девушка. — Уверена, Гарри или кто-то из его товарищей уже сидит там.

Она произнесла пароль, но ничего не произошло. Блейз посмотрел на горгулью, охраняющую вход, ожидая, что та вот-вот зашевелится. Ответом ему была вечно ехидная ухмылка.

— Возможно, — протянула Гермиона, — их разговор слишком конфиденциальный.

Они остались ждать в коридоре в полной тишине: Гермиона сосредоточенно потирала висок, ссутулившись под тяжестью одолевавших ее мыслей, а Блейз нервно постукивал по перилам лестницы и кидал раздраженные взгляды на онемевшую гриффиндорку. Каждая минута давалась ему с трудом, в конце концов, он уже собирался сказать все, что думает о Поттере и всей системе Министерства, как горгулья начала движение. Они уставились на появившуюся винтовую лестницу, послышались шаги. Гермиона вдруг махнула рукой в сторону и шепнула:

— Дай нам поговорить наедине, наверно, — в ее голосе не было и капли уверенности.

— Но почему? — растерялся Блейз от ее тона. — Зачем?

— Мне кажется, Гарри не захочет говорить при тебе, — Гермиона подтолкнула его к дальней стене. — Ну же, живо!

Забини перехватил серьезный взгляд девушки и не стал перечить, но очень неохотно, почти лениво отошел к ближайшей колонне и остался наблюдать, сложив руки на груди. Он отошел едва ли на несколько метров, и Гермиона не успела даже шикнуть, как трое мракоборцев уже спустились вниз. Грейнджер тут же подозвала Гарри, остальные не стали задерживаться и отправились к лестницам. Блейз едва слышал, о чем они говорят, но зато прекрасно видел, что Поттер очень недоволен их присутствием.

Грейнджер и Поттер начали спорить, Гермиона яростно шептала, на что Гарри холодно усмехался. Видимо, устав от нее, он вдруг схватил девушку за плечи и наклонился к ее уху, сказав что-то. Гермиона замерла, а Гарри развернулся и неспешно пошел прочь. Стоило ему уйти, как Блейз шагнул к гриффиндорке:

— И что сказал?

— Завтра на рассвете они будут проводить обмен Джинни на те треклятые документы, — последние слова она сказала с настоящей злостью. — Берег Черного озера, ближе к Хогсмиду. Не знаю, где точно и в каком часу это будет происходить, — она принялась наматывать прядку и без того вьющихся волос вокруг пальца. — Пока нет идей, что делать с этой информацией, — девушка тяжело вздохнула, — Гарри очень изменился за это время, я едва его узнаю.

Блейз вежливо промолчал, понимая, что высказывать свое мнение о Поттере было как минимум не уместно, хотя пару крепких словечек о нём он для себя нашел. Но несмотря на это, информация, что обмен будет происходить на берегу озера, уже была поводом для каких-то понятных действий.

— Что ж, ночью придется выбраться из замка, — заключил Блейз. — Обойти озеро не должно быть сложно.

— Ты уверен? — серьёзно спросила Гермиона. Блейз вопросительно приподнял бровь. — Ты серьезно хочешь рискнуть и пойти на встречу к преступной группировке, о которой мы почти ничего не знаем?

Блейз пожал плечами и кивнул. Он тревожился за жизнь Джинни не меньше, а может даже и больше, чем ее друзья. Им она не хотела доверять свой безумный план. Гермиона искала в его глазах сомнение или страх, но не нашла. Уголки ее губ дрогнули в улыбке. Блейз почувствовал себя странно — это была улыбка уважения.

— Что ж, тогда нам может понадобится помощь. Не будем терять время, — Гермиона наклонилась, прошептав едва слышно: — Встретимся у Каменного круга, в пять утра.

Ночью Блейз не смог уснуть. Он ворочался и постоянно смотрел на часы, стрелки которых двигались слишком медленно. Тревога пожирала его изнутри, и страх, который он тщательно скрывал от окружающих, вырвался наружу, стоило ему оказаться наедине со своими мыслями.

Джинни. Мог ли он подумать однажды, что будет целовать одну из самых красивых девушек школы? Раньше он высокомерно полагал, что может быть выше своих потаённых желаний. Но этот волшебный момент продлился недолго: теперь казалось, что вчерашний вечер — это все, что ему останется от нее. Это был вопрос жизни и смерти. Сможет ли Поттер спасти ее? И изменится ли что-то в их отношениях после?

Такие вопросы окончательно убили в парне желание спать, и когда на часах наступило четыре утра, он бесшумно выбрался из комнаты. В такое время никто его не заметит. Замок дышал тишиной, но парень шагал к Часовой башне преимущественно через подземелья. Проходя мимо лестницы в Больничное крыло, парень вспомнил, как впервые признал себе, что не готов причинить Джинни какой-либо вред, — и теперь, спустя полгода, он по-настоящему спешит помочь ей. Можно ли полюбить человека еще до того, как узнал его по-настоящему? Раньше ответом Блейза было твердое «нет». И, возможно, лишь потому, что до сего дня с ним такое никогда не случалось.

Когда он добрался до Каменного круга, там уже стояло три человека. Блейз издалека узнал Гермиону, а остальных разглядел лишь вблизи: Невилл, Луна Лавгуд — слизеринец и не думал когда-либо оказаться в такой компании. Они рассматривали его с не меньшим любопытством, но молчали, пока Гермиона, игнорируя этот неловкий момент, не предложила свой план:

— До рассвета остается пара часов. Будем идти вдоль берега, частично пересекая Запретный лес. Палочки держим постоянно наготове. Надеюсь, все выспались? — она грозно оглядела своих спутников, но у тех сна не было ни в одном глазу: — Отлично. Мы не должны попасться, поэтому предлагаю использовать одно любопытное зелье, — из кармана девушка достала флакончик для духов, заполненный зеленоватой жидкостью. Без лишних объяснений она обрызгала им себя, а затем протянула Блейзу: — На, хорошенько покрой одежду и волосы. Это собьет наш запах и не будет привлекать внимание зверей.

— Это что? — Блейз принюхался к зелью и резко зажал нос. — Пахнет омерзительно.

— Тем лучше для нас, так мы менее заметны, — пожала плечами Гермиона. — Да, запах резковат, но его можно будет смыть.

— И чье же это, позволь спросить, изобретение? — уточнил Невилл, принимая из рук Блейза флакон.

— Ньюта Саламандера, — уточнила Луна. — Он изобрел его из секрета пушишки и…

— Лучше не знать, из чего он сделан, — Гермиона неловко улыбнулась. — Лучше начнем идти к озеру. До района Хогсмида добираться полтора часа.

— Знаешь Дезиллюминационное заклинание? — спросил Невилл у Блейза, тот кивнул. — Отлично, когда начнем выбираться из Хогвартса, скроемся таким образом от чужих глаз.

Они отправились в путь. На склоне им открылся великолепный вид на замок, величественно возвышающийся над водой, с рядами темных глазниц-окон и белеющими в сумраке стеклами теплиц. Блейз на минуту засмотрелся и отстал от группы. Гермиона подошла к нему, он не сразу ее заметил.

— Знаешь, никогда бы не подумала, что ты пойдешь с нами, — она сказала это очень тихо, но Блейз не стал отвечать, последовав дальше за Луной. — Спасибо. Теперь я понимаю, что в тебе она так оценила.

Тут парень не выдержал и благодарно посмотрел на Гермиону, она одобрительно улыбнулась. Всю оставшуюся дорогу они шли в молчании, и парень, с каждым шагом преисполнялся лишь больше преисполнялся уверенности, что все делает правильно.

* * *

Джинни очнулась, когда ее уже куда-то несли. Она ничего не видела: глаза ей завязали плотной повязкой, но чувствовала телом чужие шаги. Руки снова связали грубой веревкой, запястья невыносимо чесались, но девушка боялась пошевелиться, чтобы не привлекать к себе внимания. Вокруг, как поняла девушка, шли еще несколько человек. Лес молчал.

— Быстрее, — Джинни услышала уже знакомый голос Аннеты. — Иначе мы не сможем сделать им сюрприз.

— Да, госпожа, — голос Харлоу прозвучал где-то у ноющего ребра Джинни.

Она не совсем понимала слово «сюрприз», о котором упомянула Аннета, но догадалась, что говорят о ней. Понятно, что она стала обменной монетой, и Гарри пошел на этот шаг, чтобы помочь ей. А что, если нет? Это так ужасало, что по телу девушки прошла дрожь, которую тут же почувствовал Харлоу.

— Очнулась, — прохрипел он.

— Тем лучше, как только получим документы, можешь убить ее. Если хочешь, — сухо отозвалась женщина. — Мы уже почти пришли.

Джинни попыталась неприметно сползти с плеча Теофиля, но все ее сопротивление было подавлено. Услышав небольшой шум воды, поняла, что они вышли к Черному озеру. Ее поставили коленями на острые камни и сняли повязку. Даже в сумраке раннего утра первое, что она увидела вдалеке — это фигура Гарри. Она чувствовала, что он тоже смотрит на нее. За его спиной стояли еще два человека, которых она уже не могла разглядеть. Аннета вальяжно вышла вперед и что-то говорила, негромко и властно.

Да, это был обмен на неравных условиях, но на Джинни вдруг напала злость — неужели столько трудов пропадет зря?! Эта беспомощность вызывала очень противоречивые чувства:

— Нет! Гарри! Она лжет! — крикнула Джинни изо всех сил, и крик ее пролетел над озером, как птица.

— Заткнись, — Харлоу пнул Джинни, она завалилась на бок и зарыдала — слезы стекали на камни, ее накрывала истерика. Она ненавидела все — это озеро, камни, людей, что причинили ей столько боли. Эта ненависть лишь усиливала проклятие, которые уже начинало отравлять ее изнутри.

Как-то быстро все пошло не по плану Аннеты, в своей самоуверенности она не обратила внимания на тот факт, что Гарри был мракоборцем. Не просто мальчишкой, а опытным охотником на темных магов. Получив папку, женщина не смогла трансгрессировать — влияние Хогвартса распространялось дальше, чем она могла себе представить. И секунда растерянности стоила ей жизни: Гарри даже не стал пытаться оглушить ее, в поднявшейся суматохе было достаточно одного режущего заклинания, которое прошлось по ее горлу. Пытаясь остановить кровь, Аннета сделала несколько шагов неуверенных шагов и рухнула в воду. Красное пятно вокруг нее росло. Гарри позже вынул из ее рук документы, которые она не отпустила даже перед смертью.

Харлоу попытался убить Джинни, но не успел — нож выбила из рук подоспевшая Гермиона. Когда мужчина оглянулся, чтобы ударить в нее заклинанием, у его плеча возник Блейз, сняв с себя Дезиллюминационное заклинание, и ударил его в лицо. Тот шарахнулся в сторону, но там его уже поджидал Невилл, скрутив его одним взмахом палочки. Луна успела в этот момент подбежать к подруге и освободить ей руки.

— Ты в порядке? Не ранена? — она быстро осмотрела Джинни, которая едва ли понимала, что происходит. — Какое счастье!

Лавгуд обнимала ее, но Джинни даже не успела почувствовать благодарность — с первым лучом солнца внутри вдруг все загорелось. Ее вопль разрезал оглушительную тишину озера. Корчась на земле, она билась в судорогах, тело ломило и изгибалось. Луна вскрикнула: руки Джинни покрывались черной шерстью, утончались, ногти почернели и вытянулись, превращаясь в острые когти. Уши заострялись, и девушка вдруг забилась в крике:

— Нет! Нет! Не хочу, — она яростно сопротивлялась предстоящей метаморфозе.

Вокруг нее собрались друзья, Блейз сел перед ней на колени и взял за руки, точнее за то, что уже напоминало лапы какого-то чудища, и оцепенело ждал. Мысленно он уже приготовился к тому, что увидит. Джинни почти не видела его лица, но изо всех сил стремилась сосредоточиться на нем, хотя порой чужеродная пелена накрывала ее глаза все сильнее. Диссонанс внутри, это разнобойных стук сердец постепенно становился более гармоничным, один удар уже был одинаковым. Дальше всё произошло слишком быстро.

Мистер Шарп разогнал всех от Джинни и принялся осматривать ее. Гарри самым последним подошел к ней, сел на колени и провел руками по ее горячему лбу. Луна видела в его глазах слезы, которые он старательно прятал, опустив голову на грудь. Все ждали. Вдруг Джон Шарп начала что-то горячо шептать Гарри, но все равно все слышали каждое слово.

— Проклятие можно разрушить лишь, убив это чужое сердце, — голос Шарпа в этот раз ослабел. — Еще минута, и оно распространится на все тело. И тогда не будет обратного пути.

— Полинезийское проклятие, — пробормотал аврор, стоявший все это время поодаль. — Ужасно.

Луна всхлипнула и, обняв себя руками, отошла к воде, всматриваясь до боли в глазах в восходящее солнце. Впервые она не чувствовал от этого события никакой радости. Шарп покачал головой и встал — он не сможет сделать это. Гарри вопросительно посмотрел на остальных — на Гермиону, уже роняющую крупные слезы и монотонно качающую головой, на Невилла, что отшатнулся под его взглядом, но затем мужественно сжал губы и повернул лицо к рассвету, лишь бы сдержать в себе горечь, что так и рвалась наружу. Но Блейз Забини, совершенно обессилевший, с мутным от внутренней боли взглядом, потянулся к ножу, что лежал рядом с девушкой. Но Гарри перехватил его раньше.

Он видел, как в «Трех метлах» Блейз старался помочь ей. Он делал хоть что-то, в то время как он, Гарри, лишь наблюдал за тем, как его любимую женщину ловят, словно зверя на охоте. И если бы он в полной мере осознавал, на какие страдания она была обречена, то не позволил бы этому случиться.

Джинни уже находилась по ту сторону — ее взгляд помутнел, зрачки принимали жуткую форму, сужаясь и вытягиваясь. Гарри занес над ней нож с четким намерением разрушить проклятие — он был намерен убить то, что его вызывает.

Но Джинни чувствовала все, видя мир так ярко, как никогда — она ловила в эти секунды эйфорию от свежего ветра, ласково касающегося ее разгоряченной кожи, от запахов тины и крови, которые мутной пленкой осевших на поверхности озера, от лиц близких друзей, которые были прикованы к ней в этот момент. Но когда она заметила блеск лезвия над грудью, ее дыхание перехватило. Вдруг так захотелось жить. В любом облике. В любом состоянии. Просто жить и ощущать на лице лучи солнца. Каждый день. Пока не придет ее время. Но не сейчас. Не сейчас.

Удар был силен и точен, пробив грудную клетку ровно в том месте, где начинался узел проклятия. Но Джинни даже не почувствовала его тяжести, мгновенно провалившись во тьму. Но есть ли этой тьмы выход? Может, это еще не конец?

Примечания:

Все. На финишной прямой. Понимаю, эту работу может уже и забыли, но главное, что не забыла я.

Выкладка пошла не по плану по различным причинам в реальности, но глава все же получилась. Спасибо, что читаете.