Охота на лисицу (гет)

— Кажется, Гарри приняли в мракоборцы, — удовлетворенно сообщила Гермиона, выкладывая на стол утреннюю газету.

— Ты серьезно? — Джинни бегло оглядела газету, но не заметила его имени. — И как ты это узнала?

— Никто не станет писать об этом напрямую, — Гермиона снисходительно улыбнулась. — Вот, — она ткнула пальцем в микрозаметку: — «На днях в ряды Министерства Магии были приняты новые мракоборцы. Они должны стать свежей силой в борьбе с остатками Пожирателей смерти и так называемыми «егерями», скрывающимися в Англии». А дальше там не интересно, говорят, что будут подключать другие страны на поиски преступников. Мы знаем, что Гарри был одним из первых в потоке.

Джинни отвернулась и продолжила есть свой завтрак. «А ведь на что-то подобное он намекал в последнем письме», — подумала Джинни, взглянув на потолок: небо было немного серым и мутным, с густыми черными облаками. Один в один ее настроение. Никаких писем утром не пришло, и девушка с легким разочарованием отправилась на занятия. Она всегда ждала от него писем и охотно писала подробные ответы. Но все равно ей что-то в их общении не нравилось. Гарри часто упоминал заместителя министра, с которым очень сблизился за это время, и своего наставника, рассказывал о своих успехах и неудачах, о планах и мечтах, о новых друзьях. И на травологии, когда девушка подкармливала Китайскую жующую капусту, постоянно стремящуюся ее укусить, Джинни поняла: он вообще не интересовался ей. В его письмах не было ни одного лишнего, но ласкового слова, ни намека на романтику — просто письма лучшей подруге, такие же он, наверно, писал Гермионе. Только без слова «целую». И в этот момент, когда она рассеяно опустила руку на растение, Жующая капуста цапнула ее за перчатку.

Джинни пришла в Большой зал в мрачном настроении, рука болела, а внутри засела обида. Она так устала от собственных мыслей, что готова была заплакать, но за обедом, слушая Невилла и Симуса, решивших вдруг рассказать ей глупые анекдоты про лепреконов, девушка не смогла сдержать смеха. Никто не даст ей по-настоящему загрустить. Да и Гермиона просто не позволяла остаться наедине со своими мыслями.

В один из тихих октябрьских вечеров девушки сидели вдвоем в гостиной, большая часть студентов отправилась спать. Свет в комнате уже давно померк и исходил только от горячего камина. Гермиона что-то вязала — огромное, бесформенное, чем-то напоминающее шерстяной парашют. Трещали поленья. Джинни прилегла на диван, обняв подушку обеими руками и смотрела в огонь. Где-то в углу комнаты играло волшебное радио, но очень тихо, кто-то хотел его выключить и не довел дело до конца.

— У тебя все хорошо? — Гермиона уже несколько раз задавала этот вопрос, но не получала ответ: подруга настолько сильно ушла в себя, что ничего не слышала.

Она немного растормошила остекленевшую подругу. Джинни вздрогнула и посмотрела на нее:

— Что?

Голос немного осипший и капризный. Гермиона повторила свой вопрос. Джинни нехотя села, поджав ноги по-турецки, но продолжая обнимать подушку.

— У меня все чудесно, — бесцветным тоном протянула она. — Все прекрасно.

Гермиона видела, что подруга хочет снова уйти в себя, поэтому перехватила инициативу. Была только одна причина такого настроения Джинни.

— Ты снова расстроилась из-за Гарри? И почему на этот раз?

— Не знаю! — вспыхнула Джинни. — Я не понимаю, почему меня так задевает вся эта ситуация. Вот какого черта, Гермиона? Когда мы с ним не встречались, я себя намного лучше чувствовала, чем сейчас.

— А в каком случае тебе было бы хорошо? — как бы невзначай уточнила Гермиона, но Джинни сразу считала этот тон — время для серьезных разговоров. Снова.

— Во всех, где он наконец-то будет рядом. Где мне не придется ждать еще один год. И не нервничать о том, все ли с ним в порядке. В наши редкие встречи в июне мы говорили, что вместе доучимся, никогда не станем расставаться, — Джинни с трудом сдерживала грусть, очень глубоко засевшую в ней.

— Всего один год, Джинни, — Гермиона отложила вязание и повернулась к подруге. — Ты же здесь не одна: друзья, знакомые. У тебя есть команда в конце концов. Выброси эти глупости из головы, он же любит тебя.

— Я ни во что не верю, — Джинни откинулась на спинку дивана. — Ты бы видела, какие он мне пишет письма — там в каждой строчке — только его приключения, где он был и что делал. Или, вот точно! Особенно раздражает: поет оды своему наставнику, хотя судя по описанию — это просто мрачный тип.

Джинни посмотрела на Гермиону, которая внимательно наблюдала за ней. И в ее глазах читалось понимание:

— Ты хочешь, чтобы он писал оды тебе?

— Что? Нет!

Такого вопроса Джинни не ждала, поэтому смущенно отвернулась и уставилась в пол, еще сильнее прижимая к себе подушку. Гермиона улыбнулась и придвинулась ближе, дотронувшись до плеча подруги.

— Тебе просто мало внимания? — Гермиона не могла сдержать улыбки. — Скажи ему об этом, и вся проблема-то.

— А самому понять трудно? — Джинни смущенно убирала пыль с дивана. — Я ведь не забытый фикус на полке, а вполне живой человек. Ему будто не хочется быть со мной откровенным.

— Понимаешь, Гарри довольно… в общем-то довольно чувствительный, но опыта у него мало. Его надо научить с тобой общаться, — Гермиона все еще заботливо улыбалась. — В отличие от Рона, книжку по типу «Как околдовать ведьму» он не читал. По моему, Рон до сих пор по ней сверяется.

Джинни вспомнила, как брат в 16 лет читал этот забавный подарок от близнецов. Нет, не просто читал — пожирал книгу глазами.

— Надо Рона попросить ему подкинуть парочку пособий.

Подруги на секунду замолчали, а потом начали смеяться. И когда всплеск веселья прошел, Гермиона говорила: долго и убедительно, о том, что у Джинни все хорошо и что ей не стоит волноваться. Разве так сложно расслабиться и просто заниматься своими делами, пока Гарри в очередной раз спасает мир?

Утром Джинни проснулась с очень хорошим настроением. Даже не смотря на то, что у нее сегодня двойные занятия по зельеварению со Слизерином. С тех пор, как она стала капитаном, внимание к ней во многом усилилось. К этому Джинни могла привыкнуть, если бы не их постоянные попытки вывести ее из себя. Они чувствовали ее слабые места и старались бить в них как можно больнее.

— Ты сегодня прям светишься, — Гермиона с радостью оглядела подругу, но Джинни отмахнулась. — Вот и правильно, нечего себе голову забивать глупостями.

Шагая к кабинетам первого этажа, где проводил занятия профессор Слизнорт, девушки то и дело вспыхивали смехом. К ним присоединились Симус и Дин, спрашивая, какие у них планы на Хогсмид.

— А то вдруг вам скучно, пока Гарри и Рон на свободе, — загадочным шепотом сказал Симус и подмигнул.

— Как-нибудь без вашей заботы обойдемся, — в тон ему ответила Джинни.

Дин, ее бывший парень, как-то горько усмехнулся. Вчетвером они стояли у кабинета и болтали о пустяках. Яркий свет солнца падал на Джинни, отчего она щурилась до боли в глазах, но все равно наслаждалась теплом, не желая отворачиваться. По этой причине не замечала слизеринцев, стоявших напротив.

Пэнси Паркинсон о чем-то перешептывалась со своей подружкой, имени которой Блейз не запомнил. Но он услышал, что они говорят о стоящих напротив гриффиндорцах.

— Не, ты просто посмотри на эти ботинки, им уже сто лет, наверно, — хихикала Пэнси, стреляя взглядом на Джинни. — Как мальчишка! Кто вообще носит такие ботинки с юбками?

Блейз невольно посмотрел на Джинни: мантия ее была расстегнута, открывая взгляду серую юбку выше колен, крепкую ногу в черных колготках и массивные ботинки из коричневой кожи, немного потертые, и в них Блейз не смог заметить ничего ужасного. Даже напротив, Джинни это все как-то удивительно шло. Но ему пришлось отвернуться, когда Пэнси вдруг с любопытством заметила его интерес. Она хитро улыбнулась:

— Ходят слухи, что ты просил Малькома не оскорблять Уизли, — девушка наслаждалась растерянностью Блейза: к чему вообще был этот вопрос? — Может и нам скажешь, чтобы мы ее не обсуждали?

Ее безымянна подружка согласно хихикнула, не отрывая восхищенных глаз от Блейза. Но он на нее даже не посмотрел: одна из тысячи восхищенных, неинтересных и безликих.

— Делайте, что хотите, — отмахнулся он, желая избавиться от назойливости девчонок. Но с Пэнси такая стратегия не работала.

— Не понимаю, что в ней все находят. Красавица, — будь Паркинсон гадюкой, на этом слове она бы прыснула ядом. — На самом деле, ничего особенного, такая же, как все.

— А ты завидуешь? — Драко подошел совсем недавно и наблюдал за своими друзьями. Он оглянулся на Джинни: — Ты определенно завидуешь.

— Еще чего, — надулась Пэнси. — Я во много раз лучше. Правда, Блейз? Ты ведь недавно говорил, что она не очень.

Блейз едва сдержал глубокий вздох: почему он? Но мысленно парень невольно сравнил девушек между собой — и Джинни, хотел оно того или нет, оставалась вне конкуренции…

— Слушайте, а не много ли ей внимания? — спросил вдруг он, сложив руки на груди. — Мне лично все равно. Я вообще никогда о ней не говорил.

Профессор Слизнорт открыл кабинет и со свойственной ему улыбкой впустил студентов в класс. Джинни уже скрылась внутри, ища свое привычное место у преподавательского стола. Блейз и Драко остановили свой выбор на последнем столе у выхода. Пэнси демонстративно прошла мимо, обидевшись, что ее не поддержали, и потащила за собой недовольную такой своенравностью подружку.

— Черт, друг, не думал, что скажу это, — Драко поморщился. — Но справедливости ради, девчонка Уизли действительно хорошенькая.

Блейз снова посмотрел на девушку: очаровательные черты лица, янтарные глаза, сияющие изнутри, и медно-красные волосы, спускающиеся до лопаток. Она о чем-то шепталась с Грейнджер и улыбалась. Такая милая… Парень встряхнул головой, стараясь снять с себя наваждение.

— Возможно, — сдержанно протянул он, садясь за стол.

— Да не напрягайся ты так, — Драко поправил часы на запястье. — Я просто хотел побесить Пэнси.

Блейз думал, что ответить, пока профессор Слизнорт не начал лекцию, избавив его тем самым от необходимости говорить. Под шорох пергамента и скрип перьев профессор что-то диктовал, обещая студентам за их страдания практическую работу на следующем занятии. Парень не мог сосредоточиться на уроке: слова Драко, что Уизли хорошенькая, невольно крутились у него в голове, как стая напуганных птиц. Он то соглашался с этим, то искал опровержение. Отбрасывал эти мысли, но снова возвращался к ней. Ведь как на зло перед глазами постоянно мелькали эти яркие рыжие волосы.

Блейза раздражало, что голос Джинни звонко отскакивал от каменных стен: к его несчастью, она всегда охотно отвечала на вопросы профессора. И почему он раньше этого не замечал? Когда занятие по зельеварению кончилось, парень быстро собрал свои вещи и выскочил в коридор, чтобы немного успокоиться и не смотреть на нее, — последнее время Джинни Уизли в его жизни стало слишком много.

* * *

Привет, Джинни!

Прочитал про твои успехи с командой. Надеюсь новый ловец не подведет: и почему ты сама не встала на это место? Это ведь самая главная позиция, и ты в ней вполне справляешься. Ни в коем случае не осуждаю, просто интересно. Может в таком случае ты бы меньше мучалась с навыками полета этой девочки?

У меня есть плохая и хорошая новость. Не хотел рассказывать тебе плохую, но боюсь, что ее обязательно тебе расскажут — журналисты не дремлют. Интересно, когда меня уже оставят в покое? Но не суть. Я сейчас нахожусь в Святом Мунго с ранением: утащила в озеро бешенная русалка. Только не нервничай! Рана — пустяк, небольшая царапина, не заметишь, как я уже буду в строю. Правда, мистер Ш. мной недоволен, я сильно подставился, решив спасти напарника. С ним, если что, все в порядке, лежит рядом в палате.

А хорошая новость: я смогу приехать к тебе в Хогсмид — обещали выписать из лечебницы перед Хэллоуином. Очень соскучился и жду нашей встречи.

Целую, твой Гарри.

P.S. Жаль, что ты так нервничаешь из-за моих историй. Я видел, что в последнем письме ты была очень расстроена. Но давай лучше поговорим об этом лично, хорошо? Я в полном порядке, и, надеюсь, ты тоже.

Джинни несколько минут тупо смотрела в листок, а затем с ничего не выражающим лицом сложила его пополам, положила его в прикроватную тумбочку и громко хлопнула напоследок дверцей. «Ранен говоришь, царапина», — девушка дрожащими руками закалывала волосы на затылке: — «С царапинами в Святом Мунго не лежат». Она взглянула на себя в зеркало: выражение на лице грустное и недовольное. Попыталась улыбнуться, но получился скорее вымученный оскал. Махнув рукой на свое состояние, она поправила платье — сегодня ее ждал первый ужин с Клубом Слизней.

— Ты готова? — Гермиона заглянула в спальню, так как устала ждать Джинни в гостиной. А затем обеспокоенно добавила: — Что-то случилось? На тебе лица нет!

— Все в порядке, — твердо сказала Джинни, хотя голос готов был предательски выдать дрожжь. — Пойдем.

Они поднимались на седьмой этаж, в излюбленный кабинет профессора Слизнорта для приемов. Гермиона вела себя, как обычно, но окольными путями пыталась выведать у Джинни, что случилось. Однако подруга ссылалась на усталость и неудачные тренировки.

— Девушки, добро пожаловать! — Профессор Слизнорт жестом пригласил их за круглый стол, уже уставленный закусками. — Вы почти не опоздали.

Мужчина добродушно рассмеялся, ведь они пришли последними. Джинни старалась вести себя непринужденно, хотя ей было немного неловко в компании Забини и Малькома, являвшимися ее соперниками на квиддичном поле. По иронии, она села напротив Блейза, который тут же отвел взгляд, когда она на него посмотрела: ей кажется, или он не всегда вел себя так странно?

Пока все ужинали, профессор Слизнорт вел непринужденную беседу сам с собой: рассказывал истории молодости, постоянно упоминая своих именитых студентов, и рассуждал, как их клубу лучше всего провести Рождество.

— Я хотел бы сделать действительно полезный прием, познакомить вас с хорошими людьми, — глаза профессора оставались зоркими и холодными, пока он добродушно посмеивался. — Среди вас много выпускников, думаю это будет очень интересно.

— Это прекрасная возможность, сэр, — согласился Блейз, нарушив неловкую тишину. — А кого вы планируете пригласить?

— Я рад, что эта идея вам нравится, — профессор Слизнорт сразу заговорщически понизил тон: — Только, чтобы составить список гостей, мне хочется знать о ваших планах. Может быть начнем с вас, Мальком?

И так каждый студент начал делиться с другими своими планами на будущее: кто-то хотел стать главным редактором модного журнала, кто-то — ликвидатором проклятий или невыразимцем Отдела тайн. Джинни сдержанно улыбалась, поражаясь амбициям своих ровесников. Гермиона рядом ёрзала, с нетерпением ожидая очереди поделиться с профессором своими планами и мечтами. «Думай, думай, думай!» — Джинни лихорадочно перебирала мысли одну за другой, не зная, за какую зацепиться. Как можно ответить на такой вопрос, когда тебе всего семнадцать лет?

Джинни вздрогнула, когда Гермиона четко и громко начала рассказывать о своих планах:

— Прежде всего, сэр, я планирую пойти на службу в Министерство Магии, Отдел магического правопорядка. У меня есть несколько идей для проектов, которые я давно хотела реализовать…

И пока она говорила, очень долго и подробно, Джинни репетировала про себя, что она скажет: служба в Министерстве, по стопам отца, или в мракоборцы, потому что это уважаемо. Но когда Гермиона закончила говорить, и взгляд Горация Слизнорта остановился на Джинни, все мысли выскочили из головы, оставив после себя лишь глухую выжженную пустошь.

— А какие у вас планы, мисс Уизли? — профессор добродушно улыбнулся. — Не переживайте, здесь все свои.

— «Особенно слизеринцы, просто обожаю» — чуть не фыркнула Джинни, но вовремя сдержала эти слова при себе, а затем медленно произнесла: — Честно сказать, я… не знаю. Почему-то не задавалась этим вопросом. Извините.

Джинни хотела превратиться в точку. Маленькую, незаметную точку в пространстве, лишь бы не привлекать столько внимания. Все собравшиеся смотрели на нее с немым вопросом в глазах: а что, собственно говоря, ты здесь забыла? Но Гермиона решительно взяла подругу за руку в попытке вернуть ей уверенность.

— На самом деле, профессор, Джинни скромничает. Она замечательно играет в квиддич, — подруга сжала ее руку и отпустила.

Джинни уцепилась за эту мысль, как за спасительную соломинку.

— Не так замечательно, как мне бы хотелось, — Джинни постепенно набиралась смелости, чтобы произнести свое желание, забытое за давностью лет, вслух: — Но я могла бы попробовать пройти испытания в команду «Холихедских гарпий».

Мальком, сидящий рядом с Забини, громко хохотнул. С Джинни моментально слетела вся неуверенность, она посмотрела на него с открытой враждебностью. Профессор Слизнорт скосился на парня, а затем, не меняя тона, и улыбки сказал:

— Вот видите, мисс, все-таки у каждого есть какая-то цель. Вам очень повезло, что моей любимой ученицей была Гвеног Джонс, я мог бы вас познакомить.

С лица Малькома моментально слетела ехидная улыбка. Джинни опустила глаза, закусив губу, чтобы не рассмеяться: он действительно может их познакомить! Блейз что-то едва слышно шепнул Малькому, и профессор сразу обратил на него внимание:

— Как здорово, что у нас тут два капитана факультета! Берегитесь, Блейз. Ваша соперница весьма сильный игрок, — профессор шутливо погрозил пальцем. — Вы сами не хотели бы пойти по спортивной карьере?

— Я никого не боюсь, профессор, — он взглянул на Джинни, которая равнодушно рассматривала его, словно ничего незначащую вещь. И разозлился. — Тем более на школьном квиддичном поле. Спортивная карьера меня не интересует, сэр, — парень сделал паузу, а затем вдруг зло добавил: — Да и у нас в Хогвартсе мало достойных соперников.

Последние слова слетели с его губ случайно, но язвительно, очевидно обращенные только к ней. Он пожалел о них, как только Джинни нервно усмехнулась и опустила взгляд. И, кажется, за весь вечер она так на него и не посмотрела.

— Что ж, очень жаль, — профессор расстроенно сбавил тон, но затем взял себя в руки. — Но с удовольствием посмотрю вашу игру в ноябре. Она ведь уже совсем скоро?

— Да, сэр. Скорее, чем нам всем этого хочется, — снова хохотнул Мальком.

И в тоне его голоса Джинни услышала угрозу. И совсем не напрасно.

* * *

Джинни вышла из раздевалки, на ходу завязывая спутавшиеся волосы в высокий хвост. Блестящее от пота лицо обжигало ветром, щеки раскраснелись, и осенний холод неприятно пробирался за шиворот, спуская вниз по позвоночнику. Джинни поспешно обмотала шею шарфом. Ее подруга Луна уже бодро шагала ей навстречу в легком пальто, которое открывало ее ноги в тонких чулках. От этой картины Джинни озябла еще сильнее.

— Тебе не холодно? — девушка сложила руки на груди в попытках согреться.

— Нет, — подруга беспечно улыбнулась. — Пойдем в лес? Покормим фестралов.

Луна потрясла старой сумкой на плече. Джинни знала, что там лежит сырое мясо, утащенное из кухни Хогвартса. Она согласилась на предложение подруги при условии выпить чай у Хагрида, чтобы хоть немного согреться.

Они спустились с холма к домику лесника, но никто не открыл дверь. Вороны оглушительно каркали на огороде, лениво развалившись на огромных тыквах. Пса тоже было не слышно — значит Хагрид где-то в лесу. Под кронами Запретного леса на девушек рухнула неожиданная, противоестественная тишина. Джинни от этого было так неуютно, что она постоянно проверяла наличие волшебной палочки в кармане. Но Луна чувствовала себя прекрасно. Она уверенно шла вперед, непринужденно рассказывая о своих планах на завтрашний день.

— Может быть, ты захочешь завтра пойти со мной и Невиллом на Черное озеро? — вдруг предложила подруга, с улыбкой выпутывая пальто из подозрительно живого колючего куста. Джинни казалось, что его ветки коварно и осознанно тянутся к ним в вечном полумраке.

— Завтра Хогсмид, разве вы не хотите пойти отдохнуть?

— Да я и не устала, а на Черном озере в это время можно понаблюдать за гигантским кальмаром.

— Не знала, что Невилл увлекается животными, — хихикнула Джинни. — Он у нас вроде по части растений. Или, — лицо девушки озарила догадка, — он позвал тебя на свидание, а ты не хочешь идти одна?

— Нет, — голос Луны слегка дрогнул, словно она улыбнулась. — Вовсе нет, это я предложила сходить, когда мы сидели на травологии. Он сокрушался, что никак не может выбраться из замка собрать на водоросли.

— Жаль, — шутливо сказала Джинни. — В любом случае вы останетесь там вдвоем. Я не смогу, Гарри обещал приехать в Хогсмид завтра, мы хотели…

Джинни резко замолкла, заметив между толстыми стволами деревьев какое-то движение. Хруст веток подтвердил ее догадку. Несколько фестралов, заметив девушек, неловко, но бодро направились прямо к ним. Луна тут же достала кусочки мяса, прямо с руки кормя животных. Джинни с широко открытыми глазами наблюдала, как их костлявые крупы лоснятся в редких отблесках света, невесть как пробившегося сквозь густую крону деревьев. Как жадно, но в то же время осторожно их острые, темные зубы касались бесстрашно и доверчиво вытянутой ладони Луны.

— Мы хотели побыть вдвоем, — Джинни закончила свою фразу задумчивым полушепотом.

Она вздрогнула, когда и об ее руку с нежностью начал тереться жеребенок. Преодолевая естественное отвращение перед его внешним видом — лошадиного скелета, обтянутого черной кожей, с полупрозрачной серой пленкой молодых крыльев и огромными черными глазами, девушка медленно начала гладить малыша, прикрывшего глаза от удовольствия.

— Я все понимаю, — голос Луны звучал глухо, она с ласково обнимала за шею фестрала, который в это время нетерпеливо тыкался носом в ее опустевшую сумку, пахнущую кровью.

Джинни сидела на коряге, наблюдая, как Луна продолжает возиться с фестралами. Не сразу, когда глаза окончательно свыклись с полумраком, Джинни заметила, что над ее головой в древесную кору воткнуты стрелы: одна раздробила другую. Джинни позвала подругу посмотреть находку: стрелы были слишком новые, стреляли здесь совсем недавно.

— Как думаешь, кто это мог быть? — шепотом уточнила Джинни, наблюдая за слегка обеспокоенным лицом подруги. Та осторожно дотрагивалась до серого оперения, будто это помогало через касания узнать их прошлое.

— Либо кентавры, — Луна вдруг схватилась за этот пучок стрел и с неожиданной силой выдернула их из дерева. — Либо браконьеры. Волос хвоста фестрала очень ценный.

— Но будь тут браконьеры, фестралы бы нас боялись, — логично заключила Джинни, когда они пошли обратно из леса.

— Вовсе нет, они ничего не боятся, и в этом их главная уязвимость, — Луна все еще крутила в пальцах стрелу. — Знаешь, какая стрела летит вечно?

— Даже не представляю, — растерянно ответила Джинни, не понимая, к чему вообще она задала этот вопрос.

— Стрела, попавшая в цель, — Луна с довольной улыбкой воткнула ее в землю. — Теперь она будет вечно двигаться по кругу вместе с планетой.

— Думаю, нет смысла говорить, что ты порой очень странная, — с улыбкой заключила Джинни. — Но это мне нравится в тебе больше всего.

Они расстались на ужине, пожелав друг другу удачи. Джинни ещё долго крутила в голове странные слова подруги. И все же, какая стрела летит вечно?

31 октября девушка уже стояла в очереди. Как и ожидалось, ни Невилла, ни Луны она в толпе не увидела. Мистер Филч, хмуро сдвинув брови, сверялся со списком студентов, прежде чем открыть им ворота и выпустить с территории замка.

Никогда еще Джинни не давалась так тяжело дорога в Хогсмид. Гермиона укуталась с головы до ног, стараясь скрыться от порывистого ветра. Джинни с трудом слышала, что она говорит, так как слова постоянно уносило в сторону северным ветром с гор, окружавших долину Хогвартса.

— Как же велико желание трансгрессировать в «Нору», — слова подруги растворились в воющем потоке воздуха.

Нормально заговорить смогли только в баре «Три метлы», где они должны встретиться с Роном и Гарри. Было еще слишком рано, поэтому девушки без труда нашли себе свободное место возле камина, им удалось немного согреться.

— Волнуешься? — участливо спросила Гермиона, наблюдая, как напряженно замерла Джинни, сидевшая лицом к дверям бара.

— Я? Нисколько, — сдержанно ответила та, поправляя прическу. — Может чего-нибудь выпьем? Что ты хочешь?

— Чай, пожалуйста, — сразу ответила Гермиона.

— Какая ты правильная, — фыркнула Джинни. — Тут такая возможность расслабиться.

— У меня есть более действенные способы, — в тон ей парировала Гермиона. — И алкоголь тут совершенно ни при чем.

Не желая продолжать этот разговор, Джинни выскочила к барной стойке, где немного поболтала с мадам Розмертой. Когда она уже собиралась забрать готовые сливочное пиво и чай, кто-то ласково дотронулся до ее талии и прижался щекой к ее голове. Она знала, что это он. Джинни резко повернулась, сдерживая радостный возглас.

— Гарри, — она едва успела выдохнуть его имя, ведь в ту же секунду он оставил на ее губах нежный поцелуй.

Она едва помнила, как они оказались у стола, где уже сидели, обнявшись, Рон и Гермиона. Джинни была счастлива, они снова вместе — ей все же не хватало глупого, но смешного юмора брата, возгласов Гермионы, сквозь смех просящей его перестать так шутить, и сдержанного Гарри, сидящего рядом и ласково сжимающего ее руку под столом.

— Что ж, нам пора, — Рон порывисто допил остатки сливочного пива и встал, потянув за собой Гермиону. — Рад был видеть тебя, сестренка.

На прощание он поцеловал ее в лоб. Гермиона, сразу притихшая и послушная, без лишних слов отправилась за ним на выход. Джинни стало не по себе, смесь волнения, нетерпения и яркой радости бушевала внутри, ища хоть какого-то выхода. Но Гарри упорно продолжал просто держать ее за руку. Они о чем-то вяло говорили, но Джинни не сильно вникала, просто хотелось, чтобы он наконец-то сделал уже хоть что-нибудь. Но с каждой минутой эта надежда угасала. И тут уже она не выдержала:

— Тебе что, совсем не хочется меня обнять? — обиженно спросила девушка, вырывав свою руку из его.

— Прости меня, — парень обнял ее за плечи, но она никак не реагировала, сжавшись в агрессивный и нервный комок. — Я все думал, как тебе сказать, что мне нужно уже уходить.

— Что?!

В этот момент дверь бара открылась, и в помещение зашли Блейз, Мальком и Драко. Из-за их спин вышла Пэнси Паркинсон со своей подружкой. Они искали свободное место и нарошно сели неподалеку от поглощённой друг другом парочки. Блейз увидел, что Джинни вот-вот расплачется. Пэнси тут же язвительно добавила:

— Кажется, Поттер и Уизли ссорятся. Какая прелесть, — хихикнула она, маниакально оглядывая их. — Может подслушать, о чем они там болтают?

Девушка уже хотела выполнить свой план в действительности, но Блейз тут же схватил ее за руку, не дав ступить и шагу.

— Что? Снова хочешь защитить ее? — въедливо спросила Пэнси, вырвав свою руку. Но осталась стоять на месте.

— Это уже перебор, Пэнс, — сказал он спустя продолжительную паузу, стараясь перед самим собой оправдать этот внезапный порыв. Он оглядел парней, ища защиты: Мальком неопределенно покачал головой, но Драко равнодушно произнес:

— Оставь их в покое, вечно тебе неймется сплетничать.

Пыл Пэнси окончательно охладел на этих словах, но она еще некоторое время рассеяно улыбалась, глядя на свою ладонь, до которой дотронулся Блейз. Ее подружка рядом завистливо надулась.

— Я не верю, — Джинни едва не плакала, прижимая скрещенные руки к животу. — Ты тут не пробыл и пары часов! И ведь только-только выписался из больницы, какая работа?!

— Я не могу сказать, — Гарри был расстроен и очень серьёзен. — У нас в отделе сейчас очень мало людей и при этом много работы. Не переживай, — парень заметил, как лицо Джинни гневно исказилось: — Это временно, послевоенные проблемы. Скоро все наладится.

Он потянулся поцеловать девушку, но Джинни выставила руку перед собой, не давая ему приблизиться. О чем потом очень долго жалела.

— Я так не могу, Гарри, — она сдерживала слезы из последних сил, желая высказать свою давнюю мысль: — Ты постоянно в работе, в твоей жизни все меньше места для таких глупостей, как я.

— Это неправда, — расстроенно и раздраженно ответил он, сжав кулак. — Но ты даже не пытаешь понять меня. Я люблю тебя, но сейчас просто не могу остаться. Неужели так трудно подождать?

Это была последняя капля.

— Уходи, — сдавленным голосом отрезала Джинни. Но в мыслях, всей душой кричала: «Останься!».

И Гарри ушел, успев поцеловать ее холодную, мокрую от слез щеку. Его сердце болело, но он не мог иначе. Как объяснить ей, что каждая минута промедления — это еще одно нераскрытое дело или чья-то загубленная жизнь?

Джинни сидела одна, закрыв лицо руками и проглатывая рыдания. Вот зачем она его прогнала? Почему не дала ему даже шанса объясниться?