Дом потерянных ангелов (джен)

— Кажется, ты простудился.

— Видимо, так и есть, — Майкрофт достал из кармана платок и деликатно приложил его к носу. — Извини.

Шерлок смерил его взглядом и встал.

— Ничего. Сделаю тебе чаю.

Стоял конец января. Лондон мучился от той мерзкой полу-зимней, полу-весенней погоды, которая так раздражала посещавших его гостей (и многих местных жителей), так что Шерлок предусмотрительно растопил камин. В конце прошлого года он планировал поехать в Кембридж еще на один семестр, но рождественская трагедия изменила его планы, и теперь он читал свой курс через Интернет.

— Как дела дома? — спросил из кухни младший брат, до того, как начавший закипать чайник мог бы перекрыть звук его голоса. — И как Уильям? Предвкушает свой день рождения?

— Еще как, — Майкрофт кашлянул в платок и чуть повернулся в кресле, чтобы его было лучше слышно. — Ждет не дождется, как сможет вместе с друзьями отправиться в эту жуткую… игровую комнату.

— Да уж, нас с тобой туда даже под дулом пистолета бы не затащили, — усмехнулся Шерлок. — Так что хорошо, что Молли предусмотрела домашнее чаепитие в кругу семьи. Как она себя чувствует, кстати?

— Хорошо, — Майкрофт уставился на платок со своими инициалами — ее подарок. — Завтра пойдем к врачу, посмотрим… как малыш.

— Уверен, он в полном порядке. А ты уже решил, что подаришь ей на годовщину свадьбы? Все-таки пять лет — первая… круглая дата. Ну, то есть, полукруглая.

Майкрофт подумал, с каких пор Шерлок стал придавать значение годовщинам свадьбы, хоть круглым, хоть квадратным, но вдруг понял, что теперь, когда его любимая женщина снова его покинула, брат однозначно стал по-другому воспринимать такие вещи. Наверное, если бы Маргарет приняла его руку и сердце, Шерлок каждый месяц праздновал бы по несколько разных годовщин.

— Да, решил, — кивнул Майкрофт, пряча платок обратно в карман. — Я договорился о покупке нескольких саженцев из королевского сада. Ты же знаешь, как Молли любит выращивать цветы.

— Неплохая идея, — Шерлок вернулся в гостиную с подносом с чаем. — Уверен, она оценит.

— Я хотел еще в Париж съездить — как тогда, на медовый месяц, — неожиданно для самого себя признался Майкрофт, — но к тому времени малыш уже… подрастет, так что, наверное, лучше не рисковать.

Шерлок медленно кивнул, подавая ему чашку.

— Наверное. Но съездить вы и потом сможете. Осенью, например.

— Да, — подтвердил Майкрофт, так, как будто бы они могли теперь что-то планировать даже на несколько недель вперед. Так, будто бы смерть родителей не поставила перед ними новые проблемы, к которым они пока не решались подступиться.

С минуту они пили чай в тишине, и Майкрофт подумал, что они оба сильно похудели за этот месяц. Похудели и, возможно, немного постарели. В отличие от большинства людей, они не были склонны к внешним проявлениям горя и боролись с утратой каждый в своей душе, что неизбежно отражалось на их физической оболочке. Возможно, будь обстоятельства иными, Майкрофт доверился бы Молли и сумел бы все высказать, но она была беременна, и он очень боялся хоть в малейшей степени навредить малышу и поэтому старался оградить жену от всякого стресса. Он просто не мог допустить, чтобы эти трудности как-то ее затронули, как-то повлияли на всех его детей, из-за чего он ежедневно разыгрывал перед ними спектакль и притворялся, будто ничего не случилось, но это лицемерие выжимало из него столько жизненных соков, что самому себе Майкрофт стал напоминать живой труп. И с этим пришла пора кончать.

— Ты же знаешь, что мы не можем откладывать это до бесконечности, — словно в ответ на его мысли сказал Шерлок. Впрочем, никакого «словно» здесь не было — он и правда точно знал, о чем думает в данный момент его брат. — Нам нужно поехать в Масгрейв и все выяснить, — он поставил чашку на столик, на котором была по старой памяти закреплена лупа, и выжидающе посмотрел на брата.

— Знаю, — устало подтвердил Майкрофт. Горячий чай притупил его простуду, но не стал лекарством от душевного изнеможения. — Но мы не знаем, что должны там искать. Что, а также, где.

— Поэтому я тебя и позвал, — Шерлок подался в своем кресле чуть вперед, стараясь передать Майкрофту каплю своего энтузиазма. — Все упирается в дядю Руди, верно? Он не стал бы ничего тебе оставлять, если бы не был уверен в том, что ты сможешь это найти. Значит, ты знаешь ответ, Майкрофт. Возможно, мы оба его знаем, но пока не понимаем, где искать.

— А возможно, загадка предназначена вовсе не нам, — тихо сказал Майкрофт.

Шерлок чуть заметно дрогнул и покачал головой.

— Нет, Эвр здесь не поможет, — судя по голосу, он был точно в этом уверен. — Поместье завещано тебе, Майкрофт, и ты знал дядю Руди дольше всех нас. Дольше и лучше, — добавил он.

Майкрофт наморщил лоб. Да, с этим спорить было бесполезно. Насколько ему было известно, после заточения их сестры в «Шеррингфорд» дядя Руди свел к минимуму контакты с ней, а это значило, что именно он, Майкрофт, общался с ним больше всех из них троих. Только какой был от этого толк?

Реджинальд Рудольф Масгрейв, которого по устоявшейся традиции звали в семье вторым именем, был младше их матери Рут Элизабет на три года — то есть, по разнице в возрасте они были ближе к Уильяму и Филиппу, чем к Майкрофту и Шерлоку. Как и большинство представителей его семьи, Руди Масгрейв обладал исключительными интеллектуальными способностями, однако, в отличие от сестры, никогда не проявлял желания поставить их на пользу академической науке. По складу ума он был похож на Шерлока — точнее, это Шерлок был похож на него (по крайней мере, до определенного времени). Он любил действовать, ему вечно не сиделось на месте, отчего он попадал в разного рода передряги, но всегда каким-то образом умудрялся выходить сухим из воды. Если бы Масгрейвы принадлежали к верхушке аристократии, возможно, дядя Руди провел бы жизнь в эксцентричных приключениях, но такая роскошь была ему недоступна, и в итоге, благодаря протекции нескольких влиятельных знакомых его старшей сестры, дядя Руди оказался в штате британской службы внешней разведки. Там он быстро поднялся по карьерной лестнице, но его эксцентричности за это время никуда не исчезли, а, напротив, мутировали, приняв форму синдромов, граничащих с психопатологией. Приступы меланхолии превратились в приступы депрессии, его нестандартные методы работы, которых никто не мог понять, выводили из себя его начальство, а вынужденная изолированность, на которую обрек дядю Руди его выдающийся интеллект, начала постепенно сводить его с ума. К несчастью, в его жизни не появились ни доктор Ватсон, ни, тем более, Маргарет Коулсон, а его взаимоотношения с семьей сестры так и не пришли в норму после случившегося с Эвр. Так что после ее заключения в «Шеррингфорд» дядя Руди начал постепенно скатываться в пропасть и умер от передозировки наркотиками, немного не дожив до своего пятидесятилетия. «Зов сирены смертельной бездны» оказался для него роковым.

Однако это была лишь часть истории. Существовала и другая — та, которую Майкрофт помнил весьма нечетко, но которая, наверное, стала для него одним из самых ценных воспоминаний, спрятанных глубоко в его душе. Это был снова дядя Руди, но не тот бескомпромиссный разведчик, что приказал ему держать Эвр в «Шеррингфорде» до конца ее дней, а молодой мужчина, что разрешил своей сестре и ее семье жить в родовом поместье, которое, он каким-то образом знал уже тогда, он никогда не передаст в наследство своим собственным детям. В те далекие призрачные годы, промелькнувшие так быстро, что за это мгновение не успела бы и выгореть спичка, дядя Руди был единственным человеком в жизни Майкрофта, кто по-настоящему его понимал, кто пытался объяснить ему, каково это — жить в окружении людей, которые не видят и десятой доли того, что видишь ты. Он учил его читать и говорить по-французски, брал на рыбалку, ездил с ним верхом. Он был тем человеком, которому Майкрофт безоговорочно доверял, и он первым сказал ему, что у его мамы родится еще один малыш. С ним они ждали его прибытия, с ним Майкрофт разделил эту сумасшедшую нескончаемую радость, радость осознания того, что он больше не был один, что рядом с ним появился еще один человечек, из его же плоти и крови, который родился его братом и навсегда станет его единственным лучшим другом. И именно с дядей Руди Майкрофт на следующий год встретил Эвр. И они оба сразу же поняли, что с ней все будет совсем не так.

— Эвр, — сказал он вслух. Шерлок с непониманием на него посмотрел, не успев отследить ход его мыслей.

— Эвр не поможет нам с поисками, но ключ именно она, — продолжал Майкрофт. Он все еще находился на границе между воспоминаниями и явью, и Шерлок, сообразив это, выудил следующий кусочек мозаики:

— Ты сказал… — он сосредоточился, стараясь вспомнить все как можно четче, — когда ты пришел сюда и рассказал о ней и о «Шеррингфорде», ты сказал, что после пожара ее отправили в… «тихое место», где она устроила еще один пожар? — он поднял глаза на брата.

— Да, — Майкрофт медленно кивнул.

— Но ты не упомянул никаких подробностей. Как долго она там находилась?

— Три года, — он ответил без запинки.

— Три года? — воскликнул Шерлок. — Так долго? Что же они там с ней делали?

— Не знаю, — Майкрофт моргнул, окончательно прогоняя воспоминания, и сосредоточился на фактах. — Послушай, после пожара в Масгрейве нас с тобой, можно сказать, изолировали. Ты этого не помнишь, но нас отправили на море, в коттедж к какой-то старой женщине. Как я потом догадался, она была из секретной службы, и, кроме нее, за нами присматривали еще несколько мужчин и женщин из соседней деревни — по всей видимости, тоже агенты. Мы провели там несколько месяцев, под полным контролем и в абсолютной безопасности. К тебе регулярно приходил психолог, но ты тогда… был не в себе и почти все время проводил в постели. Мама и папа только звонили по телефону, а дядя Руди приехал всего один раз.

— И что он сказал? — спросил пораженный Шерлок.

Майкрофт снова достал из кармана платок и начал его теребить.

— Он сказал, что родители скоро за нами приедут, и мы поедем жить в новый дом, в пригороде Лондона. А еще он заявил, что Эвр теперь находится на лечении в какой-то клинике, и что ты, Шерлок, никогда, ни при каких обстоятельствах не должен о ней вспомнить. Он наказал мне использовать песенку про Восточный ветер, чтобы тебя… закодировать, и уехал, — Майкрофт посмотрел на брата. — Неужели после возвращения Эвр родители ни разу тебе об этом не рассказывали?

— Нет, — Шерлок помотал головой. Он старался анализировать и воспринимать информацию по кусочкам, чтобы она не слишком сильно ему навредила. — Но, честно говоря, я и не спрашивал… А что было потом? Спустя три года?

— Потом случился пожар, — Майкрофт снова на несколько секунд приложил платок к носу. — Понимаешь, Шерлок, все то время, пока Эвр была в той клинике, родители ни разу со мной о ней не заговаривали, словно она умерла не только для тебя, но и для меня. И я думаю, все это было потому, что они… чего-то ждали.

— Ждали? — повторил Шерлок.

— Да. Они словно были учеными, которые проводили какой-то эксперимент, и никак не могли дождаться результата. А потом, однажды вечером, им позвонил дядя Руди и сказал, что Эвр умерла. Устроила пожар и погибла.

— И мама так легко поверила? — сомнение звучало в голосе младшего брата.

— Тогда меня это тоже удивило, — Майкрофт кивнул, удовлетворенный появлением новой точки соприкосновения. — Она всегда была борцом, а тут сразу же смирилась. Словно у нее больше не осталось сил.

— А ты? — вдруг понял Шерлок. — Ты тоже думал, что она умерла?

Он помотал головой.

— Нет. На следующий день дядя Руди приехал и сказал мне, что Эвр жива. Взял клятву молчать и ни за что ничего не говорить родителям.

— И ты подчинился? — не с упреком, а с горечью спросил Шерлок.

Майкрофт тяжело вздохнул.

— А что мне было делать, Шерлок? Я ничего не знал. Не имел понятия, что творилось с ней все эти годы. И потом… Я очень ее боялся. Всегда боялся. И я подумал, что он прав. Что так действительно будет лучше.

Тягостное молчание длилось несколько секунд, а затем Шерлок произнес:

— Значит, после этого дядя Руди отправил ее в «Шеррингфорд»?

— Да. Только я об этом еще не знал.

— Что? — переспросил Шерлок.

— Тогда я еще не знал, что она заточена в «Шеррингфорде». Он сказал мне об этом спустя год после инцидента в клинике. Потом я сверил даты и узнал, что он по какой-то причине намеренно держал меня в неведении.

Шерлок задумался.

— Значит, если я правильно подсчитал, ты узнал о том, что Эвр находится в «Шеррингфорде», за шесть лет до смерти дяди Руди и за два года до того, как его выставили из МИ-6?

— Все верно, — Майкрофт нахмурился. — А почему ты…

— Я пытаюсь поставить себя на его место, — Шерлок встал и заходил по комнате взад-вперед. — Дядя Руди не имел семьи, всю жизнь был привязан к племянникам… С дочерью его сестры случилось несчастье, он пытается помочь, и на первых порах они с отцом и матерью работают над поиском исцеления вместе, но потом по какой-то причине происходит разлад…Он имитирует смерть племянницы, запирает ее в тюрьме и окончательно теряет всякий интерес к жизни… И как раз в это время он составляет дополнительное завещание, которое, которое… Призвано пролить свет на то, что случилось с Эвр, — Шерлок резко остановился и посмотрел на брата. — Поэтому он и хотел, чтобы ты получил Масгрейв после смерти родителей — ведь по его задумке они никогда не должны были узнать, что она выжила!

— Допустим, — согласился Майкрофт. — Но не проще ли тогда расспросить Эвр?

Шерлок прикусил губу и покачал головой.

— Что-то мне подсказывает, брат, что дядя Руди не верил в то, что она об этом расскажет — по крайней мере, не тебе. К тому же, он был мастером… кодировок, и вполне мог проделать с ней то же самое, что так легко удалось провернуть со мной.

— Эвр очень умна, — напомнил Майкрофт.

— Да, но ее сознание похоже на калейдоскоп, и оно берет под контроль ее разум точно так же, как это порой происходит со мной. Вспомни, как она притворялась Фейт Смит — тогда она ходила по лезвию ножа. Если бы я был чуть более оригинален и совершил какое-нибудь отклонение, я думаю, она бы себя выдала, — Шерлок бухнулся обратно в кресло и соединил вместе кончики пальцев.

— Ну тогда поговори с ней, — предложил старший брат. — Вашим способом.

Шерлок снова покачал головой.

— Нет, нам нужна информация о том, что это было за место — конкретная информация, которая ей, скорее всего, никогда не была известна, — он опустил руки и посмотрел Майкрофту в глаза. — Та, что дядя Руди спрятал в Масгрейве.

— Но где мы будем ее искать? Он ведь не оставил никакой инструкции, никакой подсказки, чтобы…

Майкрофт осекся.

Эвр. Эвр была ключом.

Снова.

— «Я где-то был потерян — иди меня искать. И яму раскопай, глубоко под старым буком…» — проронил Шерлок.

— Но ты же говорил, что песенка никогда не была набором инструкций?.. — Майкрофт не мог поверить, что они возвращались к тому, с чего все это началось.

— Да, но дядя Руди об этом не знал. И он вполне мог превратить ее в таковой, ведь ты тоже выучил ее наизусть.

Верно, подумал Майкрофт. Это единственный стишок из детства, который он будет помнить до конца своих дней.

— Что ж, — сказал он вслух. — Значит, нам предстоит снова отправиться в Масгрейв.

* * *

— Итак, мальчики, — Молли посмотрела на сыновей, устроившихся на неразобранной родительской постели. — Мы с папой должны сообщить вам нечто важное.

Майкрофт улыбнулся ей одними глазами и, поцеловав ее в волосы, сел на кровать рядом с ней.

Уильям сцепил ручки в замок, едва не подпрыгивая от нетерпения, и все-таки не выдержал:

— У тебя будет малыш, да, мама?

Молли растерянно посмотрела на Майкрофта, словно она целую неделю думала, где спрятать подарок на день рождения, чтобы старший сын его не нашел, а он раскрыл ее замысел за одну секунду.

— Как он об этом догадался?.. — беспомощно спросила она.

— Он Холмс, дорогая, — Майкрофт ласково потрепал Уильяма по волосам. — Ты прав, солнце — мама ожидает еще одного малыша.

— Ура! — Уильям подпрыгнул, а затем бухнулся на спину и начал бить ногами по воздуху, хохоча от радости. — Еще один братик, еще один братик!

— Или сестренка, — заметила Молли. У Майкрофта от этого слова заболел живот. Уильям, будто прочитав его мысли, перевернулся и замотал головой.

— Нет-нет-нет! — звонко возразил он. — Будет братик! Еще один братик!

— Братик? — растерянно повторил Филипп.

Молли взяла его ладошки в свои руки.

— Да, солнышко, у вас с Уильямом скоро родится брат или сестра. Он сейчас у меня вот здесь, в животике, — она положила его ладошку на свой живот, — но скоро подрастет и родится. Младший братик или сестренка.

Филипп, которого такая перспектива совсем не обрадовала, поднял на родителей свой грустный, непонимающий взгляд.

— А я больше не буду младшим братиком? — тихо спросил он.

— Нет, ты будешь средним, — пояснила Молли.

— Это плохо? — Филипп крепче сжал ее футболку.

— Что ты, конечно нет, это совсем не плохо. Не надо грустить, иди ко мне, — она взяла его на руки, и Филипп положил головку ей на плечо.

— А зачем… зачем вам новый малыш? — снова задал он почти беззвучный вопрос.

— Потому что мы с папой очень друг друга любим, а когда люди очень друг друга любят, у них рождается много деток, — Молли погладила его по голове. — И они все очень-очень счастливы. Как мы сейчас.

— И я тоже счастлив? — Филипп поднял голову и серьезно посмотрел на мать.

Молли снова растерялась. Опять один из сыновей поставил ее в тупик своей проницательностью.

— А ты как думаешь? — Майкрофт пришел к ней на выручку. — Тебе хорошо живется с нами? С мамой, Уильямом и мной?

Филипп размышлял несколько секунд, а затем несмело кивнул:

— Да.

— Ну вот, — Майкрофт потрепал его по волосам. — Главное — жить в безопасности и быть с теми, кто тебя любит. Тогда очень легко стать счастливым.

Филипп кивнул второй раз и снова положил голову Молли на плечо.

— Ну что, раз теперь вы в курсе последних новостей, пора на боковую, — сказала она.

Уильям энергично замотал головой.

— А можно подольше посидеть? Ну пожалуйста…

— Конечно, нет, — Молли строго на него посмотрела. — Кое-кому завтра в школу. А еще надо готовиться ко дню рождения. Или ты забыл, что он уже через два дня?

— Не забыл! — воскликнул Уильям. — А как я буду к нему готовиться?

— Приведешь в порядок свою комнату, для начала, — Майкрофт встал и подал ему руку. — И вместе с мамой подготовишь подарки для своих друзей.

— Но я же не Бильбо Бэггинс! — возразил Уильям, вспомнив прочитанную недавно сказку. — Это глупо — дарить подарки, когда у тебя самого день рождения!

— Вовсе нет, это очень предусмотрительно, — Майкрофт повел его из спальни. — Все воспитанные мальчики так делают.

Кажется, на это утверждение у маленького Холмса нашелся свой контраргумент, но его Молли не расслышала — Уильям и Майкрофт уже скрылись в ванной. Дождавшись, пока старший сын завершит традиционные банные процедуры, Молли повела туда младшего (теперь она избегала поднимать тяжести, да и Филипп уже был достаточно большим, чтобы самому пройти такое расстояние).

— Слава Богу, теперь они знают, — с облегчением вздохнула Молли, садясь на кровать. Уильям и Филипп уже заснули, и дом наконец-то погрузился в тишину.

— Ты так говоришь, словно они бы этого не одобрили, — Майкрофт достал из шкафа футляр для запонок и отстегнул их от рубашки. — Уильям уже давно об этом мечтал.

— Верно, но Филипп совсем растерялся. Вдруг он подумает, что мы станем меньше его любить?

Майкрофт чуть помедлил, прежде чем закрыть футляр и убрать его обратно в шкаф.

— Нет, — он покачал головой. — Нет, он так не подумает. Потому что мы не станем меньше его любить, — он взял с вешалки пижаму и халат и отправился переодеваться. Молли, которая уже надела ночную рубашку, легла под одеяло и машинально положила руку на живот.

Год начался тяжело — наверное, это была самая трудная зима за всю их совместную жизнь. После похорон мистера и миссис Холмс Майкрофт не замкнулся в себе, наверное, только потому, что третья беременность Молли дала его семейной жизни новую цель, а когда у Майкрофта была цель, он гораздо легче справлялся с трудностями и почти переставал их замечать. Молли не знала, насколько глубоким было его горе, и о чем он больше сожалел — о том, что навсегда потерял родителей, или же о том, что так и не примирился с ними перед их смертью. Однако одно ей было известно наверняка: эта утрата сблизила их с Шерлоком и заставила их обоих позабыть о той ссоре, что случилась между ними летом. Переезд Эвр из «Шеррингфорда» теперь был отложен на неопределенный срок, и средний из Холмсов как бы заново учился выстраивать отношения и с братом, и с сестрой. В силу сложившихся обстоятельств Майкрофт отныне снова получал регулярные отчеты о состоянии Эвр, только теперь их автором был Шерлок, отчего, наверное, они стали более вдумчивыми и максимально приближенными к реальности. А на ближайшие выходные, сразу после дня рождения Уильяма, Майкрофт и Шерлок запланировали поездку в Масгрейв, которая, как они сказали Молли, должна была покончить со всеми семейными секретами и пролить свет на те страницы прошлого Эвр, которые до сих пор были скрыты от обоих братьев.

Молли услышала, как Майкрофт вернулся из ванной комнаты и выключил верхний свет. Теперь спальню освещала только его прикроватная лампа.

— Спокойной ночи, дорогая, — забравшись под одеяло, он поцеловал Молли в волосы. — Спокойной ночи, малыш, — он накрыл своей ладонью ее ладонь, что она так и держала на животе.

— Ты знаешь, а он действительно спокойный, — промолвила она. — Чем больше он растет, тем в большей безопасности я себя чувствую.

— Он?.. — отозвался Майкрофт.

— Да, — Молли повернулась, прижалась к его груди. — Я согласна с Уильямом. Я думаю, это мальчик.

— В прошлый раз ты тоже так говорила.

— И не ошиблась. В этот раз будет так же.

Майкрофт подумал о том, как удивительно было, что она столь спокойно об этом говорит, и произнес вслух то, что уже давно лежало у него на сердце:

— Ты очень храбрая, Молли. Если бы десять лет назад кто-то сказал мне, что у меня будет трое сыновей, я бы поднял его на смех. После того, что случилось с моей семьей, у меня просто не хватило бы для этого смелости. Но с тобой все вдруг стало возможным.

— Просто я женщина — в этом весь секрет, — она тихо рассмеялась.

— Не все женщины такие, — заметил Майкрофт.

Молли подумалось, что он знает, о чем говорит, и ее смех растаял так же быстро, как и появился.

— Ты знаешь, Маргарет заказала подарок для Уильяма, — сказала она через некоторое время. — Курьер должен принести его завтра.

— Да, Шерлок что-то упоминал, — подтвердил Майкрофт. — Я думаю, малыш будет очень рад.

— Конечно — он обожает подарки… — Молли немного помолчала. — Жалко, что она не осталась.

— Маргарет? — зачем-то уточнил Майкрофт.

— Да. Наверное, если бы Шерлок все-таки поехал к ней в Нью-Йорк на Новый год, он сделал бы предложение, и тогда… — она не договорила, потому что вдруг поняла, что не знает, что сказать.

— Ты думаешь, она бы согласилась?

Молли вздохнула. Ей хотелось ответить утвердительно, но сомнения были слишком ощутимы.

— Честно говоря, я не знаю, — признала она. — Они с Шерлоком все еще недостаточно хорошо друг друга знают, и мне кажется, она считает, он хочет сделать из нее… вторую меня.

— Что плохого в тебе? — Майкрофт не понял подобной логики.

— Ничего, конечно. Но ты же видишь Шерлока — он души не чает в наших детях, он собирается купить дом, и все это признаки того, что он хочет завести семью. А я не думаю, что Маргарет сейчас хочет того же. Она не из тех женщин, кто оставит свою карьеру на пике, чтобы сидеть дома и нянчиться с ребенком.

— Возможно, ты и права, — Майкрофта слегка уязвило, что она провела сравнение с другой женщиной не в свою пользу. — Но я не думаю, что Шерлок готов прямо сейчас бежать в магазин за памперсами и присыпкой. Пока ему просто нужно, чтобы кто-то был рядом. Если бы она согласилась, он бы все оставил и поехал за ней.

— Он не оставит Эвр, — Молли помотала головой. — По крайней мере, не сейчас. И я думаю, что Маргарет не хочет, чтобы он делал выбор между своей семьей и нею. В этом ее можно понять.

Майкрофт не стал развивать эту тему. Протянув свободную руку, он выключил свою прикроватную лампу, и спальня погрузилась во тьму.

— Что ж, значит, нам остается лишь ждать, — сказал он, и Молли подумала, что эти слова можно было отнести сразу ко всем волновавшим их в данный момент проблемам.

* * *

Маргарет взяла с подноса проходившего мимо официанта бокал с шампанским, заранее зная, что не будет его пить. После концерта она очень устала и с удовольствием пошла бы домой, но художественный руководитель их ансамбля попросил ее остаться. Сегодня был последний концерт перед масштабным мировым турне, которое должно было продлиться несколько месяцев, поэтому зал, где проходил фуршет, был запружен журналистами, специализацией которых были новости культуры в целом и музыки в частности. Среди них был и мистер Деннис Робинсон. Вообще-то, как успела узнать Маргарет, он обычно писал о политике и экономике, но престижный журнал, где он работал, вдруг дал ему задание взять у нее интервью. Маргарет подумала было, что этим заданием мистер Робинсон обременил себя сам, но на вечер он пришел в компании коллеги, некоей миссис Кэтрин Джонс — судя по акценту, эта невысокая женщина в брючном костюме и с темно-рыжими волосами, как и Маргарет, была британкой. По словам мистера Робинсона, миссис Джонс взяли в штат недавно, и редактор, решив ее проверить, дал ей совместное с более опытным сотрудником задание, воспользовавшись тем, что Робинсон лично знал мисс Маргарет Коулсон, о которой им обоим предстояло написать.

— Значит, мы договорились — завтра в два часа за ланчем в «Критерионе», — с улыбкой уточнил мистер Робинсон у Маргарет, улучив момент, когда она осталась без собеседника.

— Да, все верно, — она постаралась улыбнуться в ответ, но так сильно сжала свой бокал, что это получилось слишком вымученно. Все-таки хорошо, что журнал поручил подготовить о ней материал сразу двоим сотрудникам. Тет-а-тета с Робинсоном она бы не вынесла.

— Наверное, вы предвкушаете этот тур, — продолжал он тем временем свою светскую беседу. — Я видел программу — Австралия, Азия, Латинская Америка… Потрясающая возможность повидать мир.

— Не мир, а мировые концертные залы, — поправила Маргарет. — И аэропорты. Вы же знаете, в таких поездках у музыкантов нечасто появляется возможность увидеть что-то помимо театров, где они выступают, и гостиниц, где они спят.

— И все же, — промолвил мистер Робинсон. — Как я понял, гастроли закончатся в начале лета в Лондоне. Не скучаете по родине?

Маргарет снова сжала бокал и все-таки сделала глоток, о чем сразу же пожалела. Запах алкоголя усилил ее головную боль.

— Нет, — лаконично ответила она и коснулась свободной рукой жемчужных бус, что теперь, как талисман, надевала на каждый свой концерт. Если Шерлок увидит запись в Интернете, он будет знать, что она о нем помнит.

Робинсон смерил ее взглядом, который говорил, что он разгадал ее лукавство, но относится к нему с пониманием. Маргарет подумала, почему ей все-таки было так неуютно в его компании. Он был приятным человеком, довольно умным и для американца очень тактичным, но все-таки его присутствие действовало ей на нервы. Она ему нравилась, и, более того, он хотел за ней ухаживать, но почему-то до сих пор не озвучил свои намерения, а Маргарет не была достаточно опытна в подобных делах, чтобы прямо отвергнуть его притязания без соответствующей декларации с его стороны. Она ведь не была свободна. То есть, да, пока она так и не пообещала ничего Шерлоку, потому что сначала ему нужно было разобраться с его семейными проблемами, но как только все это утрясется, она… они…

— Мистер Робинсон, прошу меня извинить, но я, пожалуй, пойду — голова разболелась, — Маргарет вернула бокал другому официанту.

— Вы можете звать меня Деннисом, — мягко предложил он.

— Вынуждена отказаться, — она затеребила бусы. — Не люблю фамильярности с малознакомыми людьми.

— Понятно, — смена настроения ясно отразилась у него на лице, когда он невесело усмехнулся в ответ на ее неуступчивость. — Что ж, раз так, мне кажется, я заслуживаю знать причину вашего отказа.

— Не думаю, что это будет уместно в свете завтрашнего интервью, — заметила Маргарет.

— О, не беспокойтесь — я умею отделять работу от личной жизни, — с легкой горечью заверил ее Робинсон. — Так в чем же дело? Вы не заинтересованы в отношениях?

— Нет. Я уже в них состою.

Он так искренне и заметно удивился, что Маргарет подумала, что он ей не поверил.

— Простите, я этого не знал. Я никогда не видел вас в компании мужчины.

— Это неудивительно. Он живет за границей.

— О, вот оно что, — Робинсон вдруг что-то припомнил, или сделал вид — Маргарет не смогла определить наверняка, и это усилило ее дискомфорт. — Да, кажется, миссис Джонс что-то говорила о том, почему вы уехали из Лондона. Но я не думал, что все обстоит… именно так.

— Все так, как есть, — Маргарет снова с видимым усилием заставила себя улыбнуться. — А сейчас прошу меня извинить. Я очень устала.

Уже когда она попрощалась с художественным руководителем и дирижером и направилась к выходу, Маргарет поймала на себе взгляд миссис Джонс. Та стояла на расстоянии нескольких ярдов и смотрела на нее всего мгновение, но почему-то Маргарет пробрал холод. Было что-то знакомое в этом взгляде, что-то, что она видела раньше, но не могла вспомнить, где.

Из отеля, где проходили концерт и фуршет, Маргарет вышла, дрожа от озноба. Слава Богу, ей удалось сразу же поймать такси. В машине было тепло, но дрожь ее не отпускала. Маргарет даже позабыла об усталости. Это было глупо, очень-очень глупо, но теперь, когда Робинсон заявил о своих намерениях, и она ему отказала, Маргарет почувствовала себя очень уязвимой, будто ее заставили выйти на сцену полураздетой. Если бы Шерлок был рядом, этого бы не случилось. Если бы она была с ним, ей не пришлось бы переживать эту дурацкую неловкость, которая ей так претила. Но, с другой стороны, если бы она была с Шерлоком, они никогда не смогли бы остаться вдвоем. С ними всегда была бы его сестра, Эвр. Эвр — после возвращения в Нью-Йорк это странное, чужое имя стало являться ей в кошмарах, будто она заразилась ими от Шерлока. Восточный ветер — кажется, так переводилось ее имя. Восточный ветер, который всех унесет. Ветер, который Шерлок был намерен выпустить из заточения, потому что он был частью его жизни, частью его естества. Но что эта стихия сделает с Маргарет? То же, что она пыталась сделать с Майкрофтом, Молли и…

Мысли остановились так резко, что у нее перехватило дыхание. Она вспомнила. Тот взгляд, с которым на нее посмотрела миссис Джонс — Маргарет поняла, где видела его раньше. Легкое сомнение, любопытство и почти научный интерес.

Месяц назад на нее смотрел так Джон Ватсон.

* * *

Шерлок выстучал кончиками пальцев начало увертюры к «Дон Кихоту» и тут же себя одернул. Майкрофт на переднем сиденье рядом с ним только-только задремал, и будить его было бы слишком жестоко. До Масгрейва было еще около часа пути, и старшему брату был необходим отдых. Кто знает, что они обнаружат в тайнике дяди Руди (если, конечно, им удастся его найти).

Крепче сжав руль, Шерлок уставился на дорогу, но пейзаж на трассе был слишком однообразным, чтобы его отвлечь, и уже через пару минут он снова мысленно вернулся к вчерашнему разговору с Джоном. Доктор приехал в Лондон, чтобы уладить какой-то вопрос с арендатором своего дома, и по пути на вокзал заглянул на Бейкер-стрит. Это был первый их «живой» разговор с Шерлоком после похорон мистера и миссис Холмс, поэтому только сейчас они затронули тему, полтора месяца не дававшую детективу покоя.

— Ты заходил после похорон, — подав другу чашку чая, Шерлок сел в кресло напротив. — Почему не поднялся?

— Не хотел мешать, — отпив из чашки, Джон пожал плечами в своей неповторимой джоновской манере, которая непременно начала бы выводить Шерлока из себя уже спустя неделю после их знакомства, если бы тогда ему не было это безразлично.

— Мешать чему? — повторил Шерлок.

Джон сделал еще один глоток.

— Ну, ты знаешь, — он вытянул губы в некоем подобие улыбки, но имитация была слишком фальшивой. — К тебе приехала… дама…

— Маргарет, — сказал Шерлок.

— Да, Маргарет, — Джон почти усмехнулся. Имя вызвало в памяти то роковое дело с бюстами Тэтчер и, видимо, почувствовав укол совести, Джон поставил чашку на столик, вместе с ней отставляя и неуместное кривлянье. — Не хотел вам мешать.

— О, я вижу, — Шерлок откинулся на спинку кресла и, соединив вместе кончики пальцев, посмотрел на Джона таким взглядом, словно они снова решали какую-то загадку, как в старые-добрые времена, и Джон отпустил один из своих морализирующих комментариев, которые Шерлоку казались абсолютно бесполезными. — И ты думаешь, мы с ней занимались чем-то предосудительным, чем не стоило заниматься после такого тяжелого события, как похороны моих родителей?

— Я ничего не думаю, — Джон снова пожал плечами. — В нашем тандеме это всегда было твоей прерогативой.

— А твоей — выносить моральную оценку моим действиям, — сухо добавил Шерлок. — Что ж, честно признаюсь, я не думал, что обману твои ожидания и в этом вопросе. Не ты ли шесть лет назад советовал мне в этой самой комнате не упускать шанса, пока он есть?

— Да, но то было совсем другое, — возразил Джон. Впервые за этот разговор он забыл о необходимости сохранять в голосе сдержанную иронию и дал волю своему недоумению. — Тогда мы говорили об Ирэн Адлер, а сейчас…

— Я никогда не любил. Ирэн Адлер, — жестко отрезал Шерлок. — Я надеюсь, ты не забыл, что она сделала перед смертью?

— Не забыл, — проговорил Джон. — Но Шерлок, я просто… не ожидал, что ты будешь с такой женщиной, как Маргарет. Она ведь совсем ребенок.

— Ей тридцать два, — упоминание возраста ударило по больному месту, и Шерлок сжал пальцами старые кожаные подлокотники. — Она уже давно не ребенок.

— Шерлок, я не это имел в виду. Она замечательная, я в этом уверен, и она наверняка тебя любит, но сможет ли она в случае чего постоять за себя? Если твои враги захотят использовать ее… как приманку, а это неизбежно когда-нибудь случится, сможет ли она с этим справиться? Я спрашиваю тебя как друг, потому что не хочу, чтобы ты страдал.

Шерлок поджал губы. Единственная проблема с Джоном Ватсоном заключалась в том, что иногда он бывал прав (зануда!). И, к сожалению, это был как раз один из таких случаев. Шерлок ведь сам задавал себе этот вопрос. Имел ли он право просить Маргарет стать частью его сумасшедшей жизни? Стать частью… его семьи?

— Мне… приятно твое беспокойство, Джон, но оно не является обоснованным, — Шерлок заставил себя оторваться от истерзанных подлокотников и встал. — Если Маргарет согласится быть со мной, я оставлю профессию детектива, так что у меня больше не будет врагов, и она будет в безопасности.

— Вот как? — Джон посмотрел на него снизу-вверх, и Шерлок понял, что он совсем ему не верит. — Что ж… раз так…

Его слова и все его отношение к этому вопросу вызвали у Шерлока жгучее раздражение, но по какой-то причине он его подавил. Потому ли, что ценил мнение Джона Ватсона в сердечных делах? Нет, с чего бы — ведь когда-то друг хотел изменить жене, и с кем — с замаскировавшейся сестрой Шерлока. Так что в том, что касалось взаимоотношений с женщинами, Джон Ватсон Шерлоку Холмсу был не советчик. Но он хорошо знал его самого. И был в состоянии предугадать, хоть и весьма приблизительно, к чему могут привести отношения Шерлока с такой женщиной, как Маргарет.

— Боже, братец, ты так громко думаешь, что тебя слышно по ту сторону пролива. Прекрати это самокопание, нам сейчас не до него.

Шерлок так резко вернулся из воспоминаний в действительность, что на несколько мгновений выпустил руль. Вновь обретя контроль над машиной, он посмотрел на брата. Майкрофт протер уставшие глаза и, поудобнее устроившись на сидении, безымоционально уставился в окно.

— Откуда ты узнал, о чем я думаю? — Шерлок не понимал, чем себя выдал.

— А ты что, полагал, что общение без слов является исключительно вашей с Эвр прерогативой? — усмехнулся Майкрофт. — Не будь таким невнимательным, Шерлок. Я знаю, что вчера ты беседовал с доктором Ватсоном на Бейкер-стрит. И знаешь, в чем твоя проблема? — он повернул голову и посмотрел на брата.

— В чем? — тупо повторил Шерлок.

— Ты много раз позволял Джону Ватсону набить себе морду, но ни разу не дал ему сдачи, — Майкрофт перевел взгляд на лобовое стекло, и на долю секунды Шерлоку привиделось, что место брата вдруг заняла сестра. Это была такая безумная мысль, что он моргнул два раза, чтобы поскорее ее прогнать. — И я надеюсь, что еще стану свидетелем устранения этой несправедливости, — Майкрофт издал короткий смешок.

— А я надеюсь, что нет, — пробормотал Шерлок, но теперь, когда брат сам затронул эту тему, ему стало очень важно узнать его мнение, и он все-таки спросил: — Значит, ты считаешь, что он не прав?

Майкрофт пожал плечами.

— Маргарет замечательная женщина, и лично я буду очень рад, если она станет моей сестрой. А если что-то вдруг пойдет не так… Я уверен, в случае необходимости ее отлично защитит другая моя сестра.

Об этом Шерлок никогда не думал. Майкрофт снова оказался на шаг впереди него, что, в принципе, было неудивительно, но Шерлок не ожидал, что брат обойдет его в вопросе, затрагивающем его сестру. Это было столь необычно, в хорошем смысле, что до самого Масгрейва Шерлок больше не думал ни о чем тревожном, что помогло Майкрофту немного вздремнуть.

Родовое поместье встретило их таким, каким Шерлок запомнил его шесть лет назад — темная массивная громада древних камней, опустошенная пожаром и нежилая. В это время года здание выглядело особенно мрачно — февральское солнце не дарило ему и крохи тепла, и оставшиеся на стенах после пожара черные всполохи поглощали те крупицы света, что имели неосторожность на них падать.

Шерлок заехал во внутренний двор, справа от дома, и остановил машину, после чего достал из кармана лист бумаги.

— Я записал текст песни, чтобы было легче ориентироваться, — без надобности пояснил он. Майкрофт словно его не слышал; его взгляд был прикован к зданию, когда-то бывшему его домом и теперь оказавшемуся в его полном распоряжении. Нужно ли ему было это неожиданное наследство? Шерлок не был в этом уверен.

— Итак, у нас есть два ориентира — бук и ива, — сказал он, еще раз пробежав глазами текст. — «Глубоко под старым буком… Дверь мою ищи ты в тени под ивой», — процитировал он. — Есть соображения?

— Бук до сих пор растет рядом с ненастоящим кладбищем, как тебе известно, — Майкрофт махнул рукой в нужном направлении. — А вот ива… Где была ива, честно говоря, я не помню.

— Что ж, значит, сейчас узнаем, — Шерлок сложил пополам бумагу и вышел из машины.

Снаружи оказалось холоднее, чем они думали — наверное, за время поездки они позабыли о том, какой неприятной может быть февральская погода. Обогнув здание, Шерлок и Майкрофт вышли к кладбищу с хаотично разбросанными поддельными надгробиями, даты на которых младший из братьев использовал для разгадки заложенного в песенке Эвр послания. Пройдя несколько ярдов, они оказались у старого бука.

— «Дверь мою ищи ты в тени под ивой…» — пробормотал Майкрофт. Да, теперь прошлое вставало у него перед глазами, словно в окружающую действительность просачивались события минувших лет. Надо быть с этим поосторожнее, иначе их обоих затянет в эту черную воронку.

— Ива была вот здесь, — Майкрофт показал рукой, и они с Шерлоком прошли к указанному месту. Действительно, из земли там торчал старый, изъеденный временем пенек.

— «В тени под ивой… Глубоко под старым буком…» — Шерлок снова сверился с песней. — Тогда я думал, что мне нужно копать яму, чтобы найти Рэтберда. В случае с Эвр все оказалось совсем не так, но что мог иметь в виду дядя Руди?..

— Тень под ивой, — Майкрофт слегка запрокинул голову, и перед его мысленным взором вновь выросло дерево. — Тень получается из-за того, что падает солнце. Но солнце не стоит на месте — Земля движется вокруг него, соответственно, меняется длина тени. Значит, нам нужен тот момент, когда солнце будет…

— … над старым буком, — закончил логическую цепочку Шерлок, и в его голосе послышалось разочарование. — Но ивы больше нет — как нам произвести вычисление?

— Очень просто, — сказал Майкрофт. — Ива была шестьдесят четыре фута в высоту.

— Откуда ты знаешь? — изумился Шерлок.

Старший брат пожал плечами.

— Уроки тригонометрии от дорогой матушки, конечно же. Она заставила меня измерить каждое дерево и каждое строение в нашем поместье, чтобы давать мне наглядные уроки.

— Неожиданная польза от домашнего задания, — пробормотал впечатленный Шерлок и посмотрел на небо. — Что ж, нам повезло приехать сюда в феврале — солнце уже заходит, так что скоро оно окажется как раз над буком, — он перевел взгляд на Майкрофта. — Как думаешь, мы найдем внутри что-нибудь, что поможет осуществить измерения?

— Полагаю, что так, — отозвался Майкрофт.

Спустя приблизительно час, вооружившись самодельным устройством для измерения, сконструированном из веревки и колышков, Холмсы вернулись к месту, где когда-то стояла ива. Солнце как раз мягко касалось своими тонкими лучами ветвей древнего бука.

— Итак, — Шерлок взял палку, которую они отыскали в старом сарае, уцелевшем после пожара, — если эта палка, в которой шесть футов, отбрасывает тень в девять футов, то дерево высотой в шестьдесят четыре фута отбросит тень…

— В девяносто шесть футов, — машинально сказал Майкрофт. Все-таки Мориарти не ошибся — умножать и делить в столбик большие числа в их семье тоже умели.

Отмерив расстояние, братья оказались почти у самой стены дома, и Шерлок воткнул там колышек.

— Отлично, и что теперь?.. — он снова посмотрел в текст. — Все остальное… сплошная поэзия.

— Вот именно, — Майкрофт заглянул ему через плечо. — Как и ты, дядя Руди терпеть не мог рифмованные строчки, а значит, он обратил бы внимания не на слова, а на…

— Числа, — сказал Шерлок. — Шестнадцать на шесть… И что это значит? Нам нужно отшагать девяносто шесть шагов?

— Нет, это мы уже сделали, — Майкрофт покачал головой. — Прошли девяносто шесть футов под старым буком. Смотри, что написано дальше — «Мои шаги, пять на семь… Жизнь ближе к раю, посмотри вниз…»

— Рай ведь располагался где-то на Ближнем Востоке, верно? — припомнил Шерлок. — Если судить по древним представлениям?

— Ну, толкования разнятся, однако в общем ты прав, — согласился Майкрофт и понял, куда клонит брат.

— От нас Эдем на юго-востоке — значит, пять шагов на восток и семь на юг, вниз…

Указанное направление привело братьев к порогу старой двери.

— И что там внутри? — Шерлок нахмурился, предчувствуя недоброе.

— «Там смерть твоя, брат мой», — мрачно процитировал Майкрофт и толкнул дверь. Шерлок достал фонарик, и свет упал на каменные плиты.

— Куда ведет этот коридор?

— Точно не помню, — Майкрофт прищурился, стараясь оживить спрятанные глубоко в памяти воспоминания и одновременно опасаясь того, к чему это приведет. — Кажется, это были хозяйственные помещения, а в конце коридора была лестница в подвал.

— И я уже знаю, сколько у нее ступеней, — пробормотал Шерлок.

Он оказался прав — ступеней было девять, как и говорилось в песенке, и они действительно вели в подвал. И хотя никто из братьев не страдал клаустрофобией, оказавшись в этом сыром помещении, где царил замогильный холод, они оба почувствовали себя как в каменной клетке, из которой им никогда не найти выхода.

— Да уж, отличное место для финального акта, — Шерлок провел фонариком по комнате. — Или для начала драмы, это уж как посмотреть…

Майкрофту замечание показалось неуместным, но он решил не отвлекаться от их цели.

— Девятнадцати шагов здесь нет, — проговорил он, вспомнив последнее число, — слишком узко. — По-моему, здесь хранили продукты, — он разворошил носком ботинка старую ветошь. Кроме этого хлама, в комнате находился только старый покосившийся стеллаж. — И вряд ли внизу есть еще один подвал.

— А здесь что?.. — Шерлок подошел к противоположной стене, выложенной каменной кладкой. — Смотри, вот этот ряд выглядит новее — его явно заменили…

— Да, что-то припоминаю, — Майкрофт подошел к нему. — По-моему, во время дождя сюда стекала вода, и стену пришлось дополнительно укрепить. Папа тогда долго провозился с этими кирпичами.

— А если мы отсчитаем девятнадцатый из них… — Шерлок провел рукой по стене, и нужный кирпич от его прикосновения слегка пошевелился.

— Вот оно, — Шерлок передал фонарик Майкрофту и аккуратно вытащил кирпич.

Их взорам предстало небольшое углубление, в котором лежала водонепроницаемая туба.

— Тайник дяди Руди… — прошептал Шерлок. Он осторожно взял ее и вытащил из тайника. Туба была вся в пыли, но, смахнув ее, они увидели инициалы Р.Р.М. Сомнений быть не могло.

— Посмотрим в машине? — предложил Шерлок. — Или подождем до Лондона?

Майкрофт покачал головой. К его горлу подступила дурнота, и он знал, что не сможет ждать так долго.

— Нет, — хрипло проговорил он. — Посмотрим наверху, в доме.

Через несколько минут братья оказались в холле и устроились на уцелевшей после пожара лестнице. Шерлок предпочел бы, чтобы они открыли тубу в машине — ему казалось, что семейные тайны, погребенные в буквальном смысле в подвале, лучше было раскрывать в более нейтральной обстановке, но Майкрофт, видимо, был настроен оставить прошлое в Масгрейве, и младший брат решил пойти ему навстречу.

— Ну ладно, давай покончим с этим, — он взял тубу, передав Майкрофту фонарик. Она была широкой, четыре дюйма в диаметре, и когда Шерлок без особого труда открыл ее, он увидел, что внутри находились две старые папки — такими в былые времена пользовались госслужащие. Аккуратно вытащив их, он положил одну рядом на ступеньку и, согнув-разогнув несколько раз вторую, положил ее себе на колени и открыл.

— «Спящий ангел», — прочел Шерлок вслух название дела. Оно было написано от руки, а на папке не было никаких опознавательных знаков, даже грифа «Совершенно секретно». — Тебе это о чем-нибудь говорит? — он посмотрел на брата.

— Нет, — Майкрофт покачал головой и взял вторую папку. Возможно, как потом думал Шерлок, его уже тогда посетило нехорошее предчувствие, и он захотел поскорее узнать правду. А может, он просто полагал, что им будет легче узнать обо всем по отдельности и уже потом вместе проанализировать новую информацию.

Шерлок открыл доставшуюся ему папку и пролистал старые, скрученные в трубочки документы. Они напоминали современные резюме, только были лишены фотографий, а вместо имен были написаны какие-то детские прозвища — Хвостик, Дождинка, Лисичка. Шерлок нахмурился, присмотрелся к датам рождения. Семьдесят восьмой, семьдесят седьмой, семьдесят шестой. Это были его ровесники — его и…

Он замер. Пальцы остановились на предпоследнем деле. Год рождения — тысяча девятьсот семьдесят девятый, прозвище…

— Ветерок… — прошептал Шерлок. Его глаза жадно забегали по бумаге, выявляя детали, но внутри у него все похолодело, и его аналитические способности замедлились, как замерзший на аномальном морозе механизм.

— Майкрофт, это… Здесь написано про Эвр, — он поднял глаза на брата и невольно отпрянул. Старший Холмс был так бледен, что в свете фонарика его лицо напоминало маску.

— У них был брат… — слетело с его пересохших губ. — У мамы и дяди Руди, у них был… младший брат…

— Что?.. — Шерлок моментально позабыл о собственном открытии. — Что ты говоришь, это невозможно…

Вместо ответа Майкрофт сунул ему какие-то листки. Они были старше тех, что Шерлок нашел во второй папке, и носили вполне официальный характер. Это были свидетельство о рождении, несколько медицинских заключений и… свидетельство о смерти.

— Арчибальд Руперт Масгрейв, тысяча девятьсот сорок восьмой — тысяча девятьсот… пятьдесят пятый… — Шерлока пробрал мороз, по сравнению с которым прежний холод показался детской забавой. — Ему было всего семь лет, наверняка это был какой-то несчастный случай…

— Он повесился, Шерлок, — голос Майкрофта дрожал, словно стебель на безжалостном ветру. — Покончил с собой.

Шерлок лихорадочно пролистал бумаги. Суть доходила до него обрывками, яркими всполохами, прожигавшими душу. Феноменальный интеллект… Склонность к депрессии… Мания преследования… Нечувствительность к боли… Психопатия… Вспышки насилия… Несколько попыток суицида…

— Этого не может быть… — у Шерлока задрожали руки, и он едва не выронил бумаги. — Почему… почему они никогда об этом не рассказывали, почему унесли с собой эту тайну?..

— Разве ты не видишь? — слова Майкрофта еле доносились до него сквозь тяжесть этого ужасающего открытия. — Он был третьим ребенком в семье, Шерлок… Третьим ребенком старшего сына… Слишком ненормальный для этого мира, из которого он добровольно предпочел уйти… А потом его сестра, старшая дочь из троих детей, вышла замуж, и у нее тоже родились трое… И ее младшая дочь — безумная психопатка, которую всю ее жизнь продержали в тюрьме… А потом ее сын, ее старший сын, женился, и у него…

Майкрофт замолчал на несколько секунд, а Шерлок, пораженный его словами, будто онемел.

— Молли ждет моего ребенка, — тихо сказал Майкрофт. — Моего третьего ребенка.

Шерлок замотал головой.

— Это ничего не значит… Я не знаю точно, как работает наследственность, но…

— Ненавижу их! — вдруг закричал Майкрофт и с силой швырнул в стену принадлежащую дяде Руди папку. Ее содержимое рассыпалось по пыльной, голой прихожей, и в свете выроненного Майкрофтом фонарика старые бумаги напомнили Шерлоку крылья подстреленных в полете птиц.

— Они никогда нас не любили, никого из нас! Мы были всего лишь любопытными образцами, лабораторными крысами, которые нужно было хорошенько изучить, чтобы потом поставить на службу государству и обществу! Лучше бы они нас уничтожили, лучше бы избавились, как от ошибки природы — ведь это то, что мы есть, Шерлок, ошибка природы!

Боль, которую он носил в себе годами, вырвалась наружу, и по лицу Майкрофта потекли слезы. Шерлок обнял его одной рукой за плечо и прижался лбом к его виску.

— Все будет хорошо… — прошептал он, не особо понимая, что говорит — так мать утешает испуганного сына, сидя у развалин, которые когда-то были их домом. — Молли замечательная, и ваш малыш будет замечательным, как Уильям и Филипп…

— Я не должен был на ней жениться, — Майкрофт вытер глаза рукавом, не обращая внимания на слова брата. — Она не заслуживает этого, только не она… Я должен был умереть тогда, в «Шеррингфорде» — Шерлок, почему ты меня не убил?..

— Потому что ты мой брат, и я люблю тебя, — он крепче прижал его к себе. — И я тебе обещаю, все будет хорошо… С вашим ребенком все будет в порядке, потому что вы будете его любить, как любите друг друга, и я все сделаю, чтобы защитить его и вас…

Шерлок знал, что однажды уже не выполнил подобного обещания, но сейчас ему было все равно. Сейчас был совсем другой случай, возможность все исправить, и он ни за что ее не упустит. Теперь речь шла о его семье, о его племянниках, а ведь о них он знает все, ведь они такие же, как он, и…

Поток мыслей резко остановился, и Шерлок сглотнул. Как и в тот раз в спальне Филиппа, его снова посетило дежавю, но сейчас оно было еще сильнее. Сейчас он был средним братом — другим средним братом, который изо всех сил старается убедить себя в том, что он в состоянии помочь своей старшей сестре, что еще не все потеряно для его племянницы, что они обязательно найдут выход и все будет хорошо.

Сейчас он был дядей Руди.

И ему предстояло раскрыть еще не одну тайну.

---

В этой главе пришлось совместить рассказ Конан Дойла "Обряд дома Масгрейвов" с эпизодом "Последнее дело", поэтому я внесла некоторые изменения в русский перевод песни Эвр.