Петуния Дурсль и совиная почта (джен)

Утром девочек разбудила Джинни. Через час должен был появиться доктор, который хотел увидеться с Питти, и нужно было привести себя в порядок и позавтракать до его прихода.

Лили провела сестер в соседнюю со спальней ванную комнату, показала им, как управляться с невероятно старинным смывом, который казался ржавым и грозил рассыпаться прямо на спину пользующемуся им человеку. Но Лили весело сказала:

— Он только выглядит развалюхой. Это стиль такой. — И она подмигнула, оставляя девочек одних.

Помимо старинного унитаза, в комнате был маленький камин, у которого стояло огромное медное корыто. К нему не были подведены трубы, но Петуния поняла, что это своеобразная ванная. Под узким окном с цветным витражом располагался массивный чугунный умывальник. Зеркало, серебряное, а не стеклянное, в толстой черной раме, облокотилось о стену недалеко от двери. Там же стоял скрипучий железный шкафчик, в котором лежали вполне современные зубные пасты, щетки, крема, гели, бритвы и прочие ванные принадлежности. Сестры на "камень-ножницы-бумага" решили, кто отправится умываться первой, а потом снова встретились с Лили.

До завтрака девочки успели подняться на чердак, чтобы посмотреть на "лабораторию" Джеймса, где он занимался зельеварением. Также ею частенько пользовалась тетя Джинни. Лили с упоением рассказывала, какая мама талантливая волшебница, и двойняшки охотно в это верили. На нескольких грубо сколоченных столах стояло великое множество скляночек, колбочек и баночек; из некоторых, попыхивая, вырывались разноцветные клубы дыма или пара. Пахло почему-то мятой и костром. В углу комнаты стоял телескоп в стиле стимпанка: медный, весь в каких-то шестеренках и выдавленных узорах, труба которого была опущена в пол. Магнолии очень он понравился, и Лили обещала при следующей встрече научить ее искать созвездия.

В небольшой соседней от зельеварни комнатке располагался домашний совятник. Когда сестры туда заглянули, то увидели, что три крупные птицы: две коричневые и одна пепельно-серая, сладко спали, устроившись на высоких жердочках. На полу, покрытом соломой, валялось несколько маленьких скелетиков, видимо, мышей. Мэгги передернуло, но она ничего не сказала. Питти тоже вспомнила момент получения письма из Хогвартса. А Лили удивилась тому, почему сестры не умиляются пухленьким совушкам.

На завтрак Петунию и Магнолию ждала овсянка, и в отличие от классической маминой она была сварена на молоке, с сахаром и кусочками каких-то синих ягод. Девочкам очень понравилось, но они тактично решили не расхваливать еду в присутствии матери. На кухне не было никого, кроме двойняшек, Лили, Джинни и Марго. Мужская половина семейств еще спала.

— Петуния, Гарри не стал тебя будить рано утром. А сейчас в Диагон-аллею он не успевает. У него рабочий день и он смог оторваться от дел лишь для того, чтобы встретить доктора, — пояснила Джинни.

— Нам придется отправиться туда одним? — спросила Маргарет, отставив чашку с чаем.

— Нет, я...

Джинни хотела что-то еще сказать, но в дверях появился Гарри в маговском костюме, который с удивлением рассматривали миссис и обе мисс Дурсли. Черные в узкую полоску брюки и пиджак покрывала длинная мантия бутылочного цвета, здорово подчеркивающая редкий цвет глаз мужчины. Под пиджаком виднелась полосатая темно-зеленая жилетка, в нагрудном кармане которой торчал шелковый бежевый платок.

— Отлично выглядите, дядя Гарри! — озвучила Магнолия общую мысль.

Джинни встала из-за стола и без стеснения поцеловала мужа, тот приобнял ее одной рукой и посмотрел на наручные часы. Петуния со своего места не видела, но была уверена, что на них были обычные цифры, указывающие время.

— Доктор Хардрок прибудет минут через пятнадцать. Мне нужно встретить его в аэропорту. Да, он летел прямиком из Вашингтона.

— Ого, американец, — удивилась Петуния. — А разве не проще было аппарировать? — спросила она, гордясь, что запомнила слово.

— Наверное, доктор никогда не был в Лондоне, а для аппарации нужно представить место назначения, и это лучше делать с локациями, в которых бывал. К тому же так дороже, чем самолетом.

— В каком смысле дороже? — Глаза Питти расширились до размеров голубых блюдец, так же, как у сестры с матерью.

— За аппарацию берется налог, конечно же. Как бы существовала экономика, если бы все без разбору могли передвигаться бесплатно? — Дядя Гарри был явно доволен тем, что в очередной раз удивил племянницу. — Хотя про экономику лучше расспросить Гермиону, когда она явится. Она в этом деле мастак.

— Как и во многих других, — отозвалась Джинни.

Дурсли совокупно и не сговариваясь решили, что лучше не спрашивать. Все равно скоро все узнают. Если честно, у Петунии от новой информации уже голова побаливала.

— Ладно, мне пора. — Поцеловав напоследок жену, Гарри направился к выходу из дома.

Через несколько минут в кухню спустились братья Лили. Джеймс, ворча, попросил яичницу вместо овсянки, и Джинни снова удивляла маггловских родственниц умением готовить еду без использования плиты и столовых приборов. Когда она подготовила сыновьям завтрак, то снова села за стол, допивая свой крепкий черный кофе.

— Кстати, я же не договорила, Маргарет. Я взяла на себя смелость и купила все необходимое для Петунии в школу, — сказала она, немного смущаясь: ее белые щеки подернулись легким румянцем. — Я была в Диагон-аллее рано утром и закупилась всем, что надо Альбусу, в двойном экземпляре. Знаю, что список требований у мальчиков и девочек одинаковый. Хотела бы взять Петунию с собой на экскурсию, но Гарри сказал, что вам и без того хватает потрясений, и я решила вас не будить.

— В принципе, он прав. Я очень благодарна за твою помощь, Джинни. Огромное спасибо, — искренне отозвалась Марго. — Я и правда не могла даже представить, как мы поедем туда все покупать. Несмотря даже на объяснительное письмо с инструкциями и картой.

— Тяжело привыкнуть к новому. Мы всегда поможем. Жена моего брата Гермиона — из магглов, она рассказывала, как было страшно и тяжело ее родителям поначалу. К тому же многие волшебники очень настороженно относятся к магглам, — тут лицо тети стало цвета клубники, — и могут отказаться даже просто показать дорогу.

— Как Петунии повезло, что у нее есть дядя-волшебник, — улыбнулась Марго.

— Доброе утро! — На кухню спустился Дадли, бодрый и веселый, как никогда.

— Джинни как раз рассказала, что купила для Петунии все вещи для школы, — поведала ему жена после того, как он дежурно поцеловал ее в щеку.

Дадли тоже сердечно ее поблагодарил, пытался выяснить, какой курс между деньгами волшебников и фунтами, но Джинни утверждала, что это подарок. Питти всегда думала, что Поттеры не настолько богаты, чтобы закупаться на лишнего ребенка, но постеснялась уговаривать тетю вместе с папой. В конце концов Джинни, набрав воздуха в грудь, выпалила:

— Дадли, ты хоть представляешь, какое наследство оставили Поттеры Гарри? А сколько подачек и подарков он получает по сей день за победу в войне, которая была почти двадцать лет назад? В нашем мире он буквально звезда. Все знают, как он выглядит. Ему дают бесплатно кофе в кафе и пиво в пивных, уступают место на дороге, а если вдруг он решит воспользоваться автобусом, то и там повезут бесплатно. Не скажу, что он всеми этими поблажками пользуется и уж тем более получает от них удовольствие, но сам понимаешь, они здорово облегчают жизнь. Так что успокойся, пожалуйста. Если бы мы захотели, то, наверное, смогли бы выкупить половину замка какого-нибудь богача из священных двадцати восьми! — Тут она будто подавилась и продолжила уже спокойнее: — Так вот, не отказывайся от наших подарков, потому что для нас это не трудно. Хорошо?

— Конечно, хорошо, — пораженно ответил мужчина. — Мы с Гарри никогда не поднимали эту тему, а исходя из того, какая у него машина, я подумал... Но я уже понял, что машина для волшебников — не самое главное.

— Именно, Дадли. — Джинни мягко улыбнулась и дружески похлопала мужчину по плечу. Марго задумчиво кивала, но ничего не говорила.

А Петуния думала. Она ничего не знала об истории дяди Гарри, и о том, что он такого великого сделал. Он казался ей уставшим и грустным большую часть времени, когда она его видела. Теперь она уяснила, что уставал он не от мыслей о том, как бы прокормить большую семью на зарплату полицейского. Но что же тогда так его огорчало? Ведь, судя по словам тети Джинни, у них в жизни все хорошо. И что за священные двадцать восемь? Звучало странно.

Петуния сделала себе зарубку на память и перешла к следующему вопросу. Она закусила губу, соображая, как же тогда отблагодарить Поттеров за доброту, но придумать ничего не успела, потому что с легким скрипом входная дверь оповестила о приближении гостей. "Чужаки, чужаки, чужаки", — кричало что-то на потолке визгливым голосом.

— Система безопасности. При вашем появлении бесилась также. Давно тут не бывало стольких новых лиц, — сказала Джинни, когда Гарри с доктором Хардроком появились в прихожей.

— Доброе утро. — В кухню вошла высокая темнокожая молодая женщина в черной мантии и островерхой шляпе. В левой руке она держала потертый саквояж. — Доктор Эллиот Хардрок. — Голос у нее был уверенный, грудной, но говор быстрый. — Я работаю в Институте по изучению магических аномалий имени академика Блэкгроу в Вашингтоне. Не смущайтесь, многие путают меня с мужчиной в переписке, это все из-за имени. Я уже привыкла. — Она пожала руки всем присутствующим и изучающе оглядела двойняшек. — Поразительно похожие сестры, при этом явно не однояйцевые близнецы. Как интересно!

Дадли приблизился к Петунии и обнял ее, неосознанно стараясь защитить. У девочки и впрямь мурашки шли по телу. На вид добродушная и очень симпатичная колдунья непонятно почему вызывала дискомфорт. Наверное, во всем был виноват холодный изучающий взгляд ее черных как угли глаз. Под таким взором Питти чувствовала себя экспонатом в музее, а не живым человеком.

— Аномалий, вы сказали? — спросил Дадли, сдвинув густые светлые брови на переносицу.

— Да. Не пугайтесь этого слова. Но вы, наверное, уже знаете, что в Хогвартс дети отправляются в одиннадцать лет. Письмо с приглашением обычно приходит между датой дня рождения и концом июля. Чуть раньше, если ребенок родился в июле-августе. — Она кивнула в сторону Гарри, стоящего сзади. Конечно, даже американка знала, когда у такой знаменитости день рождения. — В вашем же случае письмо пришло на двенадцатый день рождения, а не на одиннадцатый. — Доктор Хардрок замолкла, ожидая, пока родители Петунии ей кивнут. — Сначала директор школы решила, что Книга ошиблась.

— Книга? — перебила Марго. Она тоже подошла поближе к дочери, но встала за могучим плечом мужа, наполовину скрытая от глаз американки.

— Да. Имя каждого волшебного ребенка Британии еще при рождении появляется в специальной Книге. Имени Петунии Дурсль не было в этой Книге вплоть до третьего января две тысячи семнадцатого года. А ведь оно должно было появиться, если я правильно считаю, в две тысячи пятом? — Родители Питти кивнули. — Как только вы дали согласие на зачисление дочери в Хогвартс, директор МакГонагалл связалась с нашим Институтом, чтобы узнать причины столь позднего зачисления.

— А что в этом такого? Я знаю многих, кто пошел в школу чуть позже других, и это были умные люди, никак не отличающиеся от одноклассников, — резко перебил Дадли.

В этот момент Гарри подошел поближе и красноречивым взглядом просил кузена вести себя прилично. Но доктор Хардрок нисколько не обиделась. Она сказала:

— В Хогвартсе особые правила, соблюдающиеся уже не десяток или сотню, а добрую тысячу лет. Все дети поступают в нее в одиннадцать и выпускаются совершеннолетними, в семнадцать. Да, волшебники считаются совершеннолетними именно в этом возрасте, но не суть, — торопливо заговорила женщина, видя, как удивлены магглы. — Даже если Петуния окажется первоклассной волшебницей, она не сможет перескочить сразу на второй курс. И закончит она школу в восемнадцать, на год позже остальных.

— Конечно. И мы совершенно не против, — подала голос Маргарет.

— Тем не менее, миссис Дурсль, это аномалия, и очень, очень редкая. Было бы большой ошибкой ее не изучить. Для начала мне нужно спросить, что такого, мисс Дурсль, случилось с вами третьего января этого года?

Все взоры обратились к Петунии, отчего та вконец оробела. Она не смогла бы вспомнить, что делала на зимних каникулах, и без столь сильного волнения. Но встретившись с хмурым взглядом сестры ее вдруг осенило. Нет, она не помнила точную дату, но ничего настолько же странного с ней не случалось за всю зиму. По ее взгляду Магнолия тоже догадалась, о чем подумала Питти.

— Ох, не рассказывай! — попросила она сестру шепотом, но внимательная мама это услышала:

— Что не рассказывать? Магнолия, Петуния, что вы натворили?!

Петуния опустила голову. Она ужасно не хотела признаваться в содеянном при всех, да еще и при совершенно чужой женщине!

— Петуния? — вмешался отец. Его авторитету было тяжело противиться. Хватало этого тяжелого и грудного голоса.

Девочка подняла глаза и увидела, что все по-прежнему смотрят на нее. Заноза Джеймс почему-то хитро улыбался.

Когда Питти уже собралась открыть рот, камин, который даже не был зажжен, озарился зеленым светом, и из него вышли Роза и Хьюго Грейнджер-Уизли, держащиеся за руки.

— Доброе утро! — как-то слишком радостно сказала девочка, поправляя бархатный бордовый пиджачок, слишком нарядный для простого дня. — У вас какое-то собрание? Я не хотела мешать...

Лили уже подбежала к кузине и обняла ее, а затем поздоровалась и с Хьюго.

— Что-то случилось, Роза? — удивленно спросила Джинни.

— Тедди забыл набор волшебных шахмат, который обещал дать мне в дорогу.

Ее тетя подняла тонкую рыжую бровь:

— Ох, Роза, стоило тратить летучий порошок на такую ерунду! — Видимо, не будь ситуация такой напряженной, она бы отреагировала спокойнее, ведь обычно Джинни ласкова с племянниками. — Ты могла послать сову!

— А что у вас тут происходит? — не замечая тона тети, спросила Роза и встала возле Джеймса, все еще ковыряющего яичницу.

— Да. Хорошо бы поскорее разобраться. — Маргарет скрестила руки и уставилась на дочерей. Ее не особо волновало количество свидетелей.

— Петуния, — начала доктор Хардрок, — у тебя проявилась магия третьего января этого года, а ты не сообщила родителям?

— Я... наверное... — Питти начала заикаться, и пришлось сделать большую паузу, чтобы успокоить сердце. — Я не поняла, что это магия. Думала, просто случайность. — Она ощущала себя будто на сцене, где все на нее глядели, а она забыла текст пьесы. Кажется, Роза и Джеймс перешептывались. Петуния боялась смотреть в их сторону.

— Так что же произошло?

— Это было на каникулах, мы ездили отдыхать в шале в Альпах. Там был служка, мальчик-носильщик лет тринадцати, который помогал с разными делами. Он приставал к Мэгги, хотел поцеловать. Я разозлилась, очень сильно. Мэгги он не нравился. И потом у него вдруг обледенел язык! Честно, я ничего не делала. Просто вдруг его язык превратился в кусок льда, он кричал, показывал на нас пальцем, а я сказала, что если он кому-то пожалуется, я расскажу о нем папе и ему не поздоровится... Это все... — Питти выдохнула остаток воздуха, и ей показалось, что она сдулась как шарик.

Джеймс пренебрежительно фыркнул. Петуния готова была поспорить, что его первый раз, конечно же, был намного эффектнее и увлекательнее.

— Вполне типичное проявление первой магии. Она проявляется от сильных эмоций: злости, страха. Обычно это случается гораздо раньше, лет с семи, но как я уже говорила, у вас необычный случай, — спокойно прокомментировала доктор. — Мистер Поттер, хорошо бы выяснить, кто этот мальчик и провести процедуру по стиранию памяти.

— Конечно, доктор Хардрок, — кивнул Гарри.

— Я помню этого маленького засранца, который вился вокруг нас первые дни отдыха! — вознегодовал Дадли. Маргарет погладила его плечо.

— Итак, выяснив, что ваша дочь на самом деле обладает магическим даром, осталось только понять, почему он спал так долго. Мне необходимо сделать всего один анализ. Это займет совсем немного времени, но нужно взять капельку крови, — деланно-виновато закончила доктор.

Родители посмотрели на Петунию. Та при мысли об иголках заметно побледнела. Доктор Хардрок успокаивающе улыбалась, сверкая поразительно белыми зубами, но это никак не внушало смелости. Папа сжал плечики дочери и твердо кивнул. Несчастная девочка протянула вперед руку. Обрадованная доктор быстро вытащила из саквояжа длинную иглу и стеклянную колбочку.

Петуния зажмурилась. Мгновение резкой, но несильной боли, и анализ был взят. Доктор Хардрок достала мензурку с зеленой блестящей жидкостью, аккуратно капнула ее в стеклянную емкость с кровью девочки и, достав волшебную палочку, произнесла длинное заклинание на непонятном языке.

Жидкость в колбе забурлила, задымилась, и вскоре над стеклянным горлышком поднялся густой темно-синий пар.

— Очень сильная маггловская кровь. Один случай из миллиона, что у такого родителя появится ребенок-волшебник. Поразительно! Невероятно! — Казалось, Эллиот Хардрок была несказанно счастлива.

— Вернон, — хором сказали Гарри и Дадли. Они бы даже рассмеялась, но были слишком напряжены.

— Твой случай, Петуния, кажется необычным еще и потому, что в большей части магический ген передается по женской линии. У тебя же ближайший родственник-волшебник — дядя по отцу. Это просто невероятно, что ген магии победил такой сильный ген антимагии. Это рабочее название, мы пока его не запатентовали.

— Можете дать этому гену название "Вернон", лично я не против. — Гарри пожал плечами.

— Вообще-то, — неожиданно сказала Маргарет, опустив глаза, — у меня есть странная троюродная сестра. Мы никогда не общались, и я даже не знаю, где она сейчас, но когда мы виделись в последний раз, лет двадцать пять назад, она вела себя необычно, и могу поспорить, у нее была точно такая же шляпа, как у вас.

— Что вы говорите?! Как ее зовут?

— Амелия. До замужества была Булстроуд, если, конечно, она вообще вышла замуж. Мы никогда не общались с ее семьей, моя бабка оборвала все связи с Булстроудами, еще когда я была малышкой. В последнюю нашу встречу Амелия что-то натворила, за что бабка и взъелась на нее и ее отца.

— Готов поспорить, что слышал эту фамилию в Хогвартсе, — заметил Гарри, поправляя очки.

— Хочу предупредить, — начал Дадли, собравшись с силами, — что ни в коем случае не позволю ставить эксперименты или изучать мою дочку, словно подопытного кролика!

Доктор Эллиот Хардрок, казалось, была неприятно поражена. Она часто задышала, схватившись рукой с черными острыми ногтями за ворот мантии.

— Что вы, мистер Дурсль, я и не думала! Мы очень трепетно относимся к крови волшебников!

— В таком случае я не разрешаю изучать и мою дочь Магнолию, и меня с женой. Подозреваю, что кровь таких, как мы, вам не очень важна.

— Дадли, прошу тебя, успокойся. — Гарри встал между кузеном и пораженной американкой. — Думаю, вам пора, доктор Хардрок. Извините, что не предлагаем чай. Сегодня первое сентября, у нас много дел, школьные сборы...

— Да, да, я понимаю. — Женщина громко захлопнула саквояж и спиной вперед продвигалась к выходу. — Передайте, пожалуйста, директору МакГонагалл, что я пришлю сову со всеми объяснениями, как только доберусь до работы, — эти слова она сказала уже в узкой прихожей.

— Конечно!

— До свидания, — натянуто улыбнулась Джинни, закрывая за гостьей входную дверь.

— Прощайте! — Услышали домочадцы последние слова доктора Хардрок, прежде чем замок на двери повернулся и система безопасности снова запела: "Чужаки, чужаки, чужаки", пока женщина спускалась с каменной лестницы.

— Уф! Это было... напряженно...

— Как и все последние дни, — подтвердила слова Джинни Марго и грохнулась на один из стульев. — Есть пиво?

— Только сливочное. — Джинни кивнула старшему сыну, и Джеймс, сразу поняв, но все равно закатив глаза, подошел к дверце погреба в дальнем углу кухни и достал из-под пола пыльную стеклянную бутыль.

Он со вздохом протянул ее тете и сел напротив, сверля Дурслей, особенно Петунию, тяжелым взглядом.

— Спасибо, — неуверенно сказала Марго, пробуя напиток, — м-м-м! Вкусно. Надеюсь, здесь немного калорий...

— Роза, ты вроде бы хотела взять шахматы? Они, наверное, в гостевой спальне, — напомнила Джинни племяннице.

Та кивнула и побежала на лестницу.

Мэгги надула губы, и Питти поняла, что сестра обижается. Она подошла к ней поближе и прошептала:

— Мэг... ну прости.

Все затихли, наблюдая эту сцену. После долгой минуты Магнолия пожала плечами и кивнула. Петуния, чуть не плача от радости, обняла ее, почувствовав, как покалывает палец, который протыкала доктор Хардрок.

— Ну все! — На пороге кухни появилась Роза. Она потрясла резной коробкой темного дерева и жестом подозвала к себе братика. — Где баночка с порошком? До встречи всем!

— Ох, Дадли, — покачал головой Гарри, когда племянники исчезли в зеленом огне, — ты ужасно напомнил мне своего отца.

— Я никогда не дам в обиду моих цветиков, — буркнул грузный мужчина, но даже это ласковое слово прозвучало из его уст угрожающе.

— О папочка! — Петуния крепко его обняла, испачкав белоснежную рубашку капелькой крови, сочившейся из пальца.