Моя семья и другие животные... (гет)

"Польские кенгуру — самый хрупкий и легко простужающийся подвид кенгуру. Они имеют обширную аллергию на многие стандартные компоненты зелий. Поэтому для их лечения необходимы особые рецепты, учитывающие индивидуальные особенности польских кенгуру. Например, для лечения насморка у кенгуру следует варить не стандартное перечное зелье, а настой эвкалипта, привезенный в полночь Сидорова дня с их исторической родины. В зелье также вложен толченый цветок араукарии. Опыты великого зоолога Вронского доказали, что польские кенгуру просто на глазах здоровеют от араукарии..."

Профессор Снейп отложил "Придиру" и подумал, что если бы польские кенгуру существовали в природе, это зелье имело бы сногсшибательный успех.

Он черкнул язвительную ремарку на проверяемой контрольной по зельям и вернулся к "Придире".

Проверять опусы учеников одновременно с чтением "Придиры" было намного занимательнее. Профессор искренне полагал, что половину рецептов из школьных контрольных можно смело упаковать и отправить в "Придиру" как новое слово в зельеварении, и приняты они будут на ура.

Но настроение это не улучшало.

В последнее время настроение Снейпа было испорчено больше обычного, и даже "Придира" не помогала ему.

Снейп справедливо полагал, что причиной его уныния было приближение лета. Директор сдавал на глазах. Варить ему укрепляющий отвар с каждым днем становилось всё труднее, рецепт усложнялся до бесконечности.

И главное, что наука в подобных случаях была бессильна. От поразившего его проклятия противоядий не было. Директору никто и ничто не могло помочь.

Кроме оптимистичного заявления Луны, что безвыходных положений не бывает, безнадежных болезней не существует и никогда нельзя терять надежду.

Ну да — если лечить от насморка польских кенгуру.

Ведь они на глазах здоровеют от араукарии. Как Дамблдор — от клубничных ирисок...

Отчаяние порождает безумные мысли. Неизвестно, о чем думал профессор Снейп, добавляя в свежую порцию укрепляющего настоя форте-экстракт из леденцов, ирисок и лимонных долек — возможно, делая это, он не думал совсем...

Могу лишь предположить, что он думал о другом.

Как и Дамблдор.

Когда Снейп доставлял ему отвар, директор регулярно расспрашивал его о Драко Малфое, Гарри Поттере, хоркруксах, Нагайне, даже об отношениях Лорда Волдеморта с Луной.

— А как дела у Темного лорда? Он наконец поладил с Вашей невестой?

— Завтра мы идем к нему на обед, — скривился Снейп.

Тема знакомства милорда с Луной Лавгуд была очень больная. Луна Волдеморту сразу не понравилась.

С тех пор как Темный Лорд принес Снейпу Нерушимый обет, причин удерживать его от представления Луне не осталось, и Снейп вынужден был это сделать. Когда Лорд впервые увидел долгожданную будущую невестку, его хватил удар и снова пришлось отпаивать валерьянкой.

К счастью, удар не нанес ощутимого ущерба отцовскому здоровью.

Хотя Снейп не мог не признать, что при каждом появлении Луны это здоровье временно ухудшается.

Просто удивительно, как умела Луна выводить будущего свекра из себя — самым простым движением.

Лорд хватался за палочку, вспоминал Нерушимый обет и остывал.

Снейп не раз благодарил судьбу, что этот Обет был так предусмотрительно дан! Иначе бы он давно остался без невесты.

Дело в том, что Луна вела себя с Лордом, как некогда с самим Снейпом — источая доброжелательность и олимпийское спокойствие. А Лорд не привык, чтобы его капризы так игнорировали. Устрашающим жестам и заклятиям свекра, от которых трепетали все вокруг, Луна придавала не больше значения, чем язвительным замечаниям учителя Снейпа. Лорда это бесило невероятно.

Он не понимал, почему Луна так обижает его — не трепещет, не падает ниц, не боится... Издевается над ним, что ли?!

Лорд кипит, как раскаленный котел, сейчас взорвется, а дерзкая девчонка ухом не ведет!

Волдеморт, будучи параноиком, немедленно придумал новое объяснение. Совершенно серьезно он поделился со Снейпом подозрениями, что Луна — тайная шпионка Дамблдора, которая подослана с коварнейшей миссией вывести его из себя и заставить нарушить Непреложный обет, чтобы уничтожить Лорда окончательно.

Конечно, Лорд имел хоркруксы и был почти бессмертен, так что нарушение Непреложного обета (в теории) не должно было сильно повлиять на него. Но Лорд не собирался это проверять.

От сознания, что завтра ему предстоит снова свести любимого папу и дорогую невесту, профессор предсказывал себе бессонную ночь.

И он был прав.

Выспаться в ту ночь профессору действительно не удалось.

Часа в два его камин осветился — там явилось сияющее лицо Дамблдора.

— Я бы никогда не осмелился разбудить тебя посреди ночи, мой мальчик, но дело просто поразительное!

— Что случилось, господин директор?

— Посмотри!

Директор вытянул вперед свою правую руку.

Рука, казалось, светилась в слабом ночном свете. Дамблдор шевелил пальцами, и они двигались значительно легче.

— Мне кажется, кожа потемнела и отвердела?

— И она двигается, мой мальчик! Отравление спадает. Я чувствую себя гораздо лучше.

— Тогда я немедленно сварю новую порцию зелья.

Директор кивнул.

— Я должен покаяться перед Вами, Альбус. Сегодня я внес изменения в рецептуру зелья, но никак не ожидал такого быстрого результата!

— Делай что хочешь, мой дорогой мальчик, — беззаботно отмахнулся Дамблдор. — Я буду только рад, что в последние месяцы жизни могу быть тебе полезен.

— Эти эксперименты могут существенно изменить действие зелья.

— Мой мальчик, я разрешаю тебе проводить с зельем любые эксперименты, и я с радостью поучаствую в твоем исследовании.

— Я добавил туда клубничные ириски.

— Да? Это гениально, мой мальчик, — восхитился Дамблдор. — Какая неожиданная, свежая идея! Я завтра же закажу целый ящик в магловской кондитерской.

Дамблдор скрылся в камине, Снейп отправился в лабораторию.

Под котлом затрещал огонек, от воды пошел пар...

— О Альбус, Мерлин, Моргана и все Основатели, — сказал Снейп в темноту. — Альбус, если тебе удастся выбраться живым из этой переделки, клянусь, я назову в честь тебя своего сына!

Лукавый слизеринец! Легко давать клятвы, зная, что сына у тебя никогда не будет!