Девушка и Снейп (гет)

Следующий день ознаменовался сразу двумя событиями. На зельеварении мы должны были приготовить «Капли Иппокрены» — зелье, дающее вдохновение. Не знаю, что отвлекло Хельгу — умницу по части зелий, но она едва не бросила в котел миртовые листья прежде лакричника. Её рука с зажатыми в ней листьями уже была занесена над котлом, когда проходивший мимо Снейп отвел ее руку и молча указал на горку светло-коричневых корней. Понимаете? Молча! Сказать, что мы с ней были поражены, значит, ничего не сказать. Причем никто из присутствовавших в классе, кроме нас, ничего не заметил. Однако этот день готовил нам еще один сюрприз, не такой приятный, как первый.

После обеда Хельга обнаружила в своем рюкзаке эссе по зельеварению, которое должна была сдать еще утром.

— Я отлично помню, что сдала его, — бормотала Хельга, удивленно разглядывая свиток. — Как же так?

И тут она звонко хлопнула себя по бедру и расхохоталась.

— Кажется, поняла! Я сдала Снейпу свиток с твоей сказкой вместо моего эссе.

— С моей сказкой?! Что она делала у тебя в рюкзаке?

— Лежала. Я собиралась перечитать ее на перемене, а потом, видимо, перепутала свитки. Хотела бы я видеть лицо Снейпа, когда он развернул свиток и вместо эссе увидел сказку!

Хельга снова рассмеялась.

— Что тут смешного? — с досадой сказала я. — Снейп знает, что я сочиняю сказки. Он снова подумает, что я насмехаюсь над ним.

— Не волнуйся, Джо! Ведь твоё эссе на месте, а не хватает — моего.

— Меня это мало утешает, — буркнула я.

Судя по выражению лица Хельги, это досадное происшествие все еще казалось ей забавным. Иногда мне бывает трудно ее понять.

Хельга все-таки нашла способ в тот же день сдать эссе. Ей повезло — профессор, часто пропускавший общие трапезы, все-таки пришел на ужин, дав моей настойчивой подруге возможность подкараулить его в коридоре и вручить свиток, сопроводив его надлежащими извинениями. Так вот, свиток он взял, извинения — проигнорировал, а про тот, другой свиток со сказкой не сказал ни слова.

Нахмурившаяся Хельга — она все-таки надеялась получить сказку обратно — первым делом разыскала меня.

— Дай я сделаю тебе прическу, Джо. Только это может меня утешить.

— Ладно, — согласилась я. — Пойдем.

Хельга восхищается моими волосами и очень любит их укладывать. Хотя с чего бы ей восхищаться? У нее самой волосы длинные, густые, черные, волнистые от природы, а не от специальных зелий. Сейчас она с веселым видом бегает по нашей комнате, собирая расчески, заколки и шпильки. Видимо, сидеть мне у зеркала час, а то и более. Я бы не возражала так против её причесок, если бы неугомонная Хельга не заставляла меня ходить с каждой из них по целому дню. Вот чего я точно не люблю, так привлекать к себе внимание.

Я роюсь в рюкзаке, пытаясь определить, с каким учебником будет веселее коротать время у зеркала, и натыкаюсь на конверт из плотной бумаги. Подписан: «Почтовое отделение Хогсмида». Я получила его за завтраком и до сих пор не удосужилась прочесть. Вскрываю.

«Мисс Мэй, на Ваше имя получена посылка из Венгрии от А.Н.Р.»

Кто бы это мог быть? И тут меня осеняет: да ведь это Анна-Николетта Ратц, та милая девушка, с которой я познакомилась летом на побережье, волшебница из маглорожденных. Очень-очень начитанная, эрудированная, она бегло говорила по-английски, и мы провели вместе немало приятных часов, беседуя об английской литературе. Но почему она не отправила сову прямо в Хогвартс?

Решаю на этих же выходных забрать посылку. В свете предстоящего сюрприза экзекуция с причесыванием уже не кажется неприятной, и я весело усаживаюсь перед зеркалом.

В субботу я попросилась на почту в Хогсмид. Пришлось, конечно, показать письмо профессору Флитвику. Он позволил мне сходить за посылкой, и вот я уже весело шагаю в сторону деревни. Если бы со мной был мой милый папа, он бы нашел нужные слова, чтобы рассказать о красоте искрящегося снега и неба, похожего на перевернутую голубую чашу, а я просто скажу, что день сегодня прекрасный.

На почте мне выдают небольшой ящичек из полированного дерева. Отхожу в сторонку и сдираю сургучную печать. Под крышкой обнаруживается нечто, завернутое в плотную ткань, и письмо. Прочтём.

«Дорогая Джоанна!

Я надеюсь, ты еще помнишь прошлогодние каникулы и нашу встречу на море. Я часто вспоминаю тебя и твоего папу. Поблагодари его от моего имени за рекомендованные книги и скажи, что я все прочла и нашла для себя очень много полезного.

Я надеюсь, что вы приедете и в следующем году, и мы договорим обо всем, о чем не успели поговорить. А пока посылаю тебе небольшой сюрприз к Рождеству. Это цветы папоротника. (Ты ведь помнишь, я рассказывала?) Кое-кто поделился со мной этим сокровищем, а я поделюсь с тобой! Цветы обработаны специальным составом. Они не увянут по меньшей мере до весны. Укрась ими свою прическу или платье и не сомневайся — будешь неотразима!

Твоя Анна-Николетта.

P.S. Прости, плохо запомнила твои объяснения, как отправлять письмо. Надеюсь, все дошло благополучно».

С трепетом разворачиваю ткань. О, Мерлин! Есть ли на свете что-нибудь красивее этих цветов! Словно алые звездочки слетелись на тонкие зеленые ветви. Да, если украсить ими прическу, любая девушка будет казаться загадочной и прекрасной. Сегодня же напишу Анне, что лучшего подарка я еще не получала. Прячу цветы в посылку и иду к выходу, вся в радужных мечтах о Рождестве и святках.

Ой! Кажется, я кого-то толкнула? Вечная моя неловкость! Поднимаю взгляд и вижу — Снейпа. Его пронзительные черные глаза смотрят на меня пристально и недоброжелательно. Похоже, наши неожиданные встречи скоро станут традицией. Как и мои перед ним извинения.

— Добрый день, сэр. Простите, я вас толкнула.

Вместо того чтобы вежливо сказать — ничего, мол, страшного, профессор сурово спрашивает:

— Почему Вы не в школе, Мэй?

— Мне профессор Флитвик позволил. Я ходила сюда за посылкой.

Для пущей убедительности встряхиваю ящичком.

— А почему её не прислали прямо в Хогвартс?

— Я и сама удивилась, сэр. Но посылку отправляла девушка из Венгрии. Она просто перепутала мои объяснения.

Я делаю движение, чтобы уйти, но профессор преграждает мне путь.

— Стойте, Мэй! А теперь будьте добры объясниться, откуда у Вас такие цветы.

Невольно прижимаю ящичек к сердцу.

— Это подарок, сэр! А что, собственно говоря, не так?

— Вопросы здесь задаю я! Что Вы собираетесь с ними делать?

Как же не хочется отвечать. С тоской я рассматриваю носки своих сапог.

— Я вижу Вы, мисс Мэй, шкатулочка с секретом. Думаете, я не заметил, что одна из студенток на уроках время от времени прибегает к окклюменции, закрывая сознание?

Я непроизвольно вздрогнула и подняла глаза на профессора. Не ожидала, что он знает. Хотя, вообще-то…

— Я думаю, сэр, что от Вас не укрылось, с какой именно целью я использую ментальные техники. Я не скрываю своих мыслей, а, скорее, отгораживаюсь от своих эмоций.

— Зачем?

А вот на этот вопрос ответить труднее, не разгневав профессора окончательно.

— Обстановка на уроках, как бы это сказать, немного нервная. Я и сама немного нервная, а мне нужно быть спокойной, чтобы не отвлекаться и ничего не перепутать. Поэтому на практических занятиях я почти всегда ставлю простейшую преграду. Но противостоять настоящей легилименции я почти не умею.

— Кто научил Вас этому?

— Мама.

— Фамилия?

— В смысле, сэр?

— Не притворяйтесь более, глупой, чем Вы есть. Девичья фамилия Вашей матери?

— Стаффорд. Её звали Джейн Стаффорд. И раз уж мы заговорили об окклюменции… Посмотрите сами, зачем мне были нужны эти цветы.

Я глубоко вздохнула, подошла поближе, и посмотрела Снейпу прямо в глаза, с усилием стараясь не закрываться и удерживать наверху нужную картинку. Виски моментально отозвались легким покалыванием, а еще мгновение спустя профессор разорвал зрительный контакт.

— Польщен Вашим доверием, мисс, хотя так раскрываться — невообразимая глупость. А вторая и еще большая глупость, это то, что Вы собирались сделать с цветами. Да будет Вам известно, что цветы папоротника — это редчайшее растение. Помимо лечебных зелий, оно используется в приготовлении быстродействующих ядов. Поставщиков в Англию нет, и не предвидится. Использовать его для украшения, это все равно, что мешать волшебной палочкой чай! Впрочем, не удивлюсь, если узнаю, что Вы и это пробовали!

Он еще и издевается! Но профессор, по-видимому, счел, что недостаточно унизил меня.

— И надо же было случиться, что такое ценное сырье попало в руки невежественного ребенка!

— Так заберите его! — сую ему в руки посылку. — Вы найдете ему лучшее применение!

Профессор отстраняет мою руку.

— Но сэр, я честно хочу отдать Вам эти цветы! — горячо настаиваю я. — Только так будет и справедливо, и правильно. Возьмите, это Вас ни к чему не обяжет, даю Вам слово!

— Не хочу обкрадывать Вас, мисс Мэй. Я отдам Вам деньги за этот сверток.

Деньги? Ни за что! Я мотаю головой:

— Я не возьму с Вас денег, сэр. Пожалуйста, не настаивайте!

— Мисс, я не люблю быть должным, поэтому вынужден именно настаивать. Назовите Вашу цену.

— Мою цену? — от внезапно пришедшей мысли кровь бросается мне в голову. — Хорошо, я назову. У меня есть к Вам два вопроса. Ответьте на любой — и мы в расчете.

По выражению его лица я легко догадываюсь, что такое условие ему весьма не по нутру.

— Задавайте свои вопрос, — неохотно говорит профессор.

— Почему Вы не вернули свиток со сказкой, который Хельга случайно сдала Вам вместо эссе? И второй: почему Вы простили Хельге её промах? Помните? Тогда, на уроке.

— Встречный вопрос, мисс Мэй: почему Вас так интересует эта Мейси?

— Потому, что я очень люблю её! — обижаюсь я за Хельгу. — Больше всех на свете. После папы и мамы, конечно.

— Подумать только, как трогательно! — язвит Снейп. — Ну что ж, вопрос номер два. Я был знаком с четой целителей Мейси. Это были очень незаурядные люди. Последний раз мне довелось увидеть их как раз в день их смерти. Но я до некоторых пор не знал, что столь дорогая Вашему сердцу мисс Мейси — их дочь. Практически никакого внешнего сходства. И как дочь своих родителей, она заслуживает некоторого снисхождения.

— А почему Вы не вернули ей свиток со сказкой?

— Мы с Вами договаривались об одном вопросе, — холодно отвечает Снейп.

Я молча достаю из посылки письмо Анны и протягиваю ящичек Снейпу. Что ж, пора возвращаться в замок.

— Мэй, Вы вернетесь в Хогвартс вместе со мной. Я хочу быть уверен, что Вы в школе, а не шляетесь неизвестно где.

Я краснею от возмущения, но не решаюсь возражать. Ведь ясно — если ему взбрело в голову довести меня до Хогвартса, он непременно так и сделает, сколько бы я не твердила ему, что прекрасно дойду сама. Натягиваю перчатки и поправляю капюшон.

— Так пойдёмте, сэр.

Нелегко наслаждаться прогулкой, если идешь в сопровождении угрюмо молчащего Снейпа. Я не пыталась заговаривать с ним. О чём мне было говорить, если любые мои слова он мог истолковать превратно? В начале пути я чувствовала себя очень скованно, но постепенно успокоилась и погрузилась в мысли о грядущем Рождестве.

Как хорошо, что в этом году будет бал! Вообще-то, я не очень люблю торжественные мероприятия, но… Всеобщее оживление, украшенный Хогвартс, ёлки, гирлянды, поющие доспехи, дни, наполненные радостью, ожидание чуда, Хельга, мурлыкающая забавные песенки, прячущая под подушкой подарок для меня.

И дальше… Утром, после бала, кто-нибудь из наших заберет меня домой. Впереди будет несколько мирных семейных дней, ведь мама старается обойтись минимумом гостей и минимумом визитов. Как хорошо, что мама в первые дни после Рождества всегда чувствует себя немного лучше. Видимо, святость Праздника на время оказывается сильнее проклятия. На святках мне легко представить её молодой и беззаботной, какой она была, когда познакомилась с папой. Я вдоволь наиграюсь с сестренкой, наобнимаюсь на полгода вперед — Джулия — очень ласковая девочка. Когда она родилась, я дала себе слово, что буду для нее самой нежной сестрой. Конечно, в самом начале я иногда ревновала ее к папе и маме, но вскоре и сама полюбила до замирания сердца. В два года Джулия заболела коклюшем — а от этой детской болезни нет эффективных лекарств ни в малговском, ни в магическом мире, и у меня чуть сердце не разорвалось, глядя на то, как ее крохотная грудка содрогается от приступов кашля. Вот тогда-то мне и удалось заклинание подмены, которое никак не удавалось прежде. Все рождественские каникулы я прокашляла, но я-то была уже подростком и перенесла период судорожного кашля легче, чем любимая сестра.

А в сочельник папа, напевая рождественский хорал, украсит наш сад всеми гирляндами, какие найдутся в доме. И снова большой продолговатый куст будет похож на ежика, несущего золотые яблоки, а ёлочки превратятся в сказочных принцесс.

Иду, блаженно улыбаясь, совсем забыв о своем мрачном конвоире. Лишь у дверей замка я вспоминаю, что профессор идет рядом.

— До свидания, сэр! — говорю я ему.

— До свидания, — бурчит он. — И передайте Вашей драгоценной Мейси: следующий промах уже не сойдет ей с рук.

Что за невозможный человек! Бегу наверх, в башню, и мне весело, весело, весело…