Научные открытия и взаимные оскорбления (бывш. Оскорбление) (гет)

— Добро пожаловать в Высшую Школу Магии, — вкрадчиво начал преподаватель. — В этой аудитории будут студенты с разных факультетов; к сожалению, администрация отказала мне в праве вышвыривать бездарных еще до первой сессии, так что считайте, что вам повезло.

С этими словами он развернулся и в уже знакомой Гермионе манере взмахнул палочкой. Мел послушно заскрипел по черной поверхности доски. Гермиона аккуратно заправила выбившуюся из прически прядь за ухо, стараясь не привлекать внимания — кажется, преподаватель ее еще не узнал.

— Да, забыл представиться, — излишне резко добавил тот, — Северус Снейп, бывший Пожиратель, шпион, искусный зельевар, известный злыдень, что там еще? Очень уж хочется перечислить все сейчас, чтобы эти ярлыки не мешали впоследствии.

По классу прокатился смешок — студенты оценили. Гермиона немного успокоилась, но не расслабилась окончательно. Что это было: самокритика или обычное проявление вредного характера? Детских воспоминаний недостаточно, чтобы понять, а на образ, созданный прессой, полагаться особенно не хотелось. Снейп, тем временем, продолжил.

— Итак, теория зельеварения. Лично я считаю это название абсурдом, потому что на голой теории далеко не уедешь, и практики будет предостаточно. Вижу, кому-то уже стало плохо.

Гермиона, как и большинство студентов, проследила за ехидным взглядом преподавателя и удивленно вскинула брови: парнишка на задней парте покраснел, но заставил себя распрямиться.

— Невилл? — прошептала Гермиона, не удержавшись. — У тебя есть зельеварение?

— Ну вот, начинается, — вздохнул Снейп. — Мисс Грейнджер, мы находимся на теории зельеварения, ведь именно так наш многоуважаемый деканат назвал данный предмет. Впрочем, я, как и вы, не ожидал увидеть мистера Лонгботтома в своей аудитории. Но героям можно все, не так ли?

Класс снова захихикал, а Невилл, кажется, сел еще ровнее.

— Сэр, если вы действительно хотите, чтоб на вас не вешали ярлыков, то вам стоит отказаться от грязных приемов, — твердо ответил он.

Смешки стихли. Двадцать пар глаз устремились к преподавателю.

— У вас еще есть возможность изменить мое мнение о вас, — с легкой улыбкой парировал Снейп, — правда, боюсь, последняя. Однако не будем начинать с лирических отступлений. Сегодняшняя тема — основы. Кто расскажет мне о базовых компонентах зелий?

Гермиона привычно подняла руку. Снейп чуть заметно улыбнулся, но жестом указал на другого студента.

— Прошу вас, мистер?

— Хансен, сэр. Основой для многих зелий являются...

Гермиона рассеяно слушала ответ и подмечала мелкие ошибки. Вот, например, Хансен перепутал местами компоненты... Снейп, похоже, тоже замечал неточности, но пока не перебивал. Хансен слегка побледнел под немигающим взглядом Снейпа, но ответ закончил.

— Кто поправит мистера Хансена? — меланхолично спросил аудиторию Снейп. Гермиона огляделась: кроме нее желающих не было. Снейп поджал губы.

— Слушаем, мисс Грейнджер.

— Мистер Хансен перепутал местами пятый и шестой базовые компоненты. Пятым является мандрагора, и только шестым корень тысячелистника, поскольку мандрагору нельзя заменить комбинацией других компонентов, а корень тысячелистника — можно, хотя и тяжело. К тому же, основные компоненты принято разделять на группы...

— Спасибо, мисс Грейнджер, не рассказывайте все сразу, — перебил ее Снейп. — Вы проходили группы только потому, что вашим преподавателем был я. Эта классификация лишь недавно одобрена Международным советом зельеваров, так что на ней мы остановимся подробней.

Гермиона невольно улыбнулась покровительственной нотке, проскользнувшей в голосе Снейпа. Он, видимо, гордился ей как успешной ученицей, а это радовало.

Снейп принялся объяснять разделение компонентов на группы по свойствам, медленными шагами двигаясь между рядами парт, и Гермиона вновь почувствовала себя, как в школе. Поддавшись порыву, она вывела на полях: «Первое октября, пятница».

— Как в школе, мисс Грейнджер? — прошелестел над ее головой ехидный голос. Гермиона подняла глаза.

— Почему? — не удержалась она от вопроса.

— Потому что только вы писали день недели, — отозвался Снейп и отвернулся, но Гермионе показалось, что уголок его губ дернулся вверх.

Урок закончился быстро. Снейп объяснял кратко, но в целом доброжелательно.

— Запишите задание, — сказал он на прощание.

— Сэр! Но зельеварение ведь не профильный предмет, — возмутилась высокая девушка, сидевшая у окна. — Вы же оцениваете нас по результатам экзамена.

Снейп смерил девушку ироничным взглядом.

— Совершенно верно. Если хотите, можете вообще придти только на экзамен. Только в этом случае вы его не сдадите.

— Вы не засчитаете мой результат? — вспыхнула девушка.

— Очень даже засчитаю. Вы сами провалитесь, уверяю вас.

— Это еще почему?

— Ваш конспект, — лаконично ответил Снейп. Девушка вскинула голову.

— Что не так с моим конспектом?

— Орфографические ошибки. Значит, вы невнимательны. Значит, на экзамене вы что-нибудь перепутаете, а путаться в зельеварении нельзя. Однако, если вы будете аккуратно выполнять задания, у вас еще есть шанс. Как и у мистера Лонгботтома.

Студенты рассмеялись, и даже девушка у окна заулыбалась.

— Поймите, мисс, — уже серьезней добавил Снейп, — я тут никого не заставляю делать домашнее задание. Но это полезно, поверьте мне.

Снейп в последний раз оглядел аудиторию и вышел. Стопка книг выплыла следом за ним.

— Вот вредина, — выпалила девушка у окна, все еще улыбаясь.

— Это еще что, — фыркнула Гермиона.

— В школе он был намного хуже, — согласился Невилл.

— Да мы уже поняли, что у вас с ним особые отношения, — хмыкнул Хансен. — А как вас зовут-то, Грейнджер и Лонгботтом?

— Гермиона.

— Невилл.

— А меня Томас.

— А что у тебя дальше, Гермиона? — спросил Невилл, помогая ей собрать многочисленные перья.

— Введение в высшую трансфигурацию, а у тебя?

— А у меня... — замялся Невилл, и стал рыться в карманах в поисках расписания. Гермиона рассмеялась.

— Встретимся еще, я пошла, мне в другой корпус.

— Хорошо, — послушно отреагировал Невилл и уже у двери добавил: — До встречи.

Гермиона махнула Невиллу и потерла висок, вспоминая нужное заклинание.

— Раджио, — неуверенно произнесла она, но вещи послушались ее и перегруппировались в красивую стопку в сумке.

— Тебе на высшую трансфигурацию?

Гермиона обернулась на голос Хансена.

— Да.

— Пойдем вместе? — предложил он с легкой улыбкой.

— Пойдем, — согласилась Гермиона и тоже заулыбалась. День начался хорошо.

Быстрым шагом Северус покинул аудиторию, в которой только что состоялась его лекция у первокурсников Высшей Школы Магии. Он остался доволен первым курсом. Как преподаватель, знающий свой предмет, Северус любил только внимательных и способных студентов, и, если чутье его не подводило, в этом году на его лекциях умственно отсталых нет. Даже Лонгботтом и та наглая девица не портили картину в целом. Северус недовольно нахмурился, вспоминая свои почти доброжелательные реплики. Что-то он слишком уж обрадовался скоплению умных студентов. «Теряешь хватку», — прозвучал в его голове насмешливый голос из прошлого.

Память услужливо подкинула немного подзабытое за эти годы, а потому идеализированное воспоминание: тонкие волосы на ветру, шелест листьев, запах лаванды.

«Зря ты это задумал, Сев, — сказала бы Эмили, — ты выглядел крайне глупо».

Северус тряхнул головой, прогоняя наваждение. Эмили была бы недовольна, если б узнала, что он живет одним только прошлым. Может, она была бы права?

Зачем он вообще вернулся в преподавание? Сидел бы дома или в имении Малфоев, наконец, и занимался бы исследованиями. Вместо этого он не смог удержаться и принял заманчивое предложение сэра Генри МакКензи занять пост преподавателя в магическом университете.

— Генри, вам ведь известно, что многие не хотели бы меня видеть в качестве преподавателя, — сказал тогда Северус.

— Суд вас уже оправдал, — возразил МакКензи. — К тому же, у нас много приезжих, которые о вас, возможно, и не слышали. Но я не буду настаивать, у меня есть и другие кандидатуры.

И Северус согласился, коря себя за то, что со стороны это выглядит так, будто он купился на дешевый прием МакКензи. Неделей раньше Северусу также пришло официальное письмо из Хогвартса, предлагающее вернуться на старое место, но он сразу отказался. Школа Северусу не нравилась: хоть она и была надежным убежищем во времена войны, там он себя чувствовал как собачка на привязи, которая должна была выполнять любое поручение, а вдобавок возиться с недалекими и шумными детьми. Северус понимал, что МакКензи не просто так его нанял; наверняка ему что-то было надо от бывшего шпиона. Это было неприятно; однако и Северусу было кое-что надо от Высшей Школы, а именно — прекрасная библиотека, доступ ко всем секциям которой иначе было бы сложно получить. Поэтому он согласился.

Северус поднялся в библиотеку, находившуюся на втором этаже. Это было просторное и светлое помещение — куда светлее того, что ему здесь выделили как преподавателю. Крошечная комнатка, больше походившая на расширенный чулан для метел, совсем не подходила для бумажной работы, которой у Северуса было много. Сегодня, к примеру, он доделает тематический план для второго курса и займется поурочными разработками. А свое исследование... его он продолжит попозже.

Не успел Северус устроиться за квадратным столом у окна, как в плечо его «клюнула» пергаментная птичка — записка.

— МакКензи, не рано ли? — проворчал Северус, разворачивая послание ректора.

«Северус, подойдите, пожалуйста, ко мне в кабинет. У меня к вам просьба»

— Кто бы сомневался, — все так же недовольно прокомментировал он.

* * *

— Рад вас видеть, Северус, — преувеличенно бодро проговорил МакКензи. — Присаживайтесь. Чай, кофе?

— Спасибо, воздержусь, — Северус позволил себе немного иронии в голосе. — Чем обязан таким вниманием?

— Честно говоря, мне немного неудобно вас об этом просить, но я вынужден. Видите ли, Минерва больна, и больна серьезно.

Северус никак не отреагировал. Он еще помнил ненависть в ее глазах, бесчисленные межфакультетские стычки, недоверие, которое подрывало его моральные силы.

— Я знаю, вы с ней никогда не были в хороших отношениях. Поэтому она ни за что бы не обратилась к вам сама.

— Я слышал, в больнице святого Мунго уже освободились места, — нейтрально заметил Снейп.

— У нее драконова язва.

Северус сел ровнее.

— Какая именно?

— В печени, — кратко ответил МакКензи.

— Вы ведь знаете, что это не лечится. Я не целитель, но даже они тут бессильны.

— Я слышал об одном зелье...

Северус не удержался и презрительно скривился.

— Зелье, о котором вы слышали, не более чем выдумка. Народная медицина и то полезнее будет.

— Ну, почему же, у меня есть состав...

— В котором присутствует желчь кобры Брайтона, я прав? — перебил Северус. — Мне жаль вас разочаровывать, но Брайтон описал эту кобру в начале девятнадцатого века, и с тех пор ее видели всего пару раз. Уж не хотите ли вы, чтобы я отправился в джунгли на поиски?

— У меня есть кое-какие наводки, — ответил МакКензи. — И Минерва мой друг.

— И поэтому я должен отправляться на поиски чуть ли не Лох-Несского чудовища, варить сложнейшее зелье в течение двух суток, а через два месяца все по новой? Я знал, сэр, что вам что-то от меня нужно, но не слишком ли это? — возмутился Северус.

— Я думал, вы тоже захотите ей помочь. Разве нет?

Северус сжал губы.

— Я обеспечу вас всем необходимым. Найду помощника, если хотите.

— Нет уж, спасибо, — горько усмехнулся Северус. — Еще за жизнь какого-то бедолаги отвечать?

— Так вы согласны?

МакКензи бросил на него выжидающий взгляд. Северус постучал ногтем указательного пальца по подлокотнику. Снова рисковать? Сейчас! Но взять на себя ответственность за еще одну смерть? К тому же, если на самом деле есть шанс отыскать эту чертову кобру Брайтона, можно было бы усовершенствовать несколько рецептов... А Брайтон ведь не описал свойства яда этой кобры...

Северус осознал, на что согласился, только когда снова оказался в библиотеке. На кой черт ему эта кобра? Да и МакГонагалл спасать — тоже сомнительное занятие.

«Теряешь хватку, Сев», — во второй раз прозвучал в голове голос Эмили.

Северус раздраженно захлопнул книгу и подошел к окну. Там, по освещенной солнцем аллее, шли Грейнджер и Хансен. Внезапно Хансен вытащил из кармана конфету и протянул Гермионе.

— Как мило, — язвительно протянул Северус. — Интересно, что бы об этом сказал Уизли.

— Значит, ты из Германии? — спросила Гермиона, разворачивая шоколадку.

— Ага, — ответил Хансен.

— А почему ты не поступил в Магический университет Кёльна?

— Немецкий подход к трансфигурации совсем не такой, как у вас тут. Думаю, здесь я большему научусь.

— То есть — разные подходы? А в чем отличия? — заинтересовалась Гермиона.

Томас поправил сумку на плече и принялся чертить в воздухе разные схемы трансфигурации.

— Знаешь их все?

Гермиона кивнула.

— Способы трансфигурации неживого в живое. Это — прямой способ, этот — с использованием высшей магии, последний требует дополнительных катализаторов.

— Вот видишь. У нас в школе, к примеру, объясняли только прямой способ. Остальное я выучил самостоятельно. Просто в Германии специалисты разделились на несколько лагерей. Воюют друг с другом, как дети, пытаются доказать, что их подход лучше, чем тот, который используют соперники, — усмехнулся Хансен. — У вас в Англии такого нет. Один преподаватель объясняет все. Так что, сама понимаешь...

— Неужели и в университете такое разделение?

— Возможно. Я решил не проверять, — улыбнулся Хансен.

— Не думаю, что все так уж запущено, — с сомнением протянула Гермиона. Хансен пожал плечами. Они молча дошли до маленького фонтана. Гермиона села на теплый мрамор и зачерпнула воды в ладошку, а Хансен обернулся на корпус, из которого они вышли.

— А кто такой этот Снейп? — спросил через некоторое время Хансен.

— Герой войны, — ответила Гермиона. — А ты разве о нем не слышал?

— Если честно, нет, — Хансен смущенно улыбнулся. — Так уж получилось, что во время вашей войны я готовился к поступлению... Я, конечно, знаю, что у вас много героев, но по имени помню только Гарри Поттера.

Гермиона с интересом посмотрела на Хансена. То есть, и ее он не воспринимает как героиню? Что ж, эта новость радовала.

— А кем он тебе приходится? — поинтересовался Хансен.

— Кто? — не поняла Гермиона.

— Ну, Снейп. Вы родственники или что-то в это духе?

Гермиона резко обернулась, чтобы посмотреть на Хансена:

— С чего это ты взял?

Хансен удивленно моргнул.

— Извини, если обидел. Просто мне показалось, что он тебя выделяет.

— Он был нашим преподавателем в Хогвартсе, — категорично заявила Гермиона.

— Ладно-ладно, — рассмеялся Хансен. — Вижу, у вас с ним действительно особые отношения.

Гермиона фыркнула и с размаху стукнула Хансена сумкой.

— Ай! Что ты там носишь?!

— Ты совсем как Рон, — хихикнула Гермиона. — Хотя нет, Рон бы не поступил на трансфигурацию.

Хансен беззаботно пожал плечами.

— А Рон — это твой парень? — спросил он.

— Бывший парень, — уточнила Гермиона и слегка нахмурилась. Вспоминать Рона не хотелось. — И все-то тебе интересно, — добавила она.

— Ну, что поделаешь, — улыбнулся Хансен.

Гермиона тоже улыбнулась и привычным жестом поправила часы на запястье: они показывали половину двенадцатого. Хансен проследил за ее взглядом и спросил:

— А тебе сейчас куда?

— Я думала зайти в библиотеку, — уклончиво ответила Гермиона.

— А у меня пара, — сообщил Хансен. — Увидимся позже?

— Конечно.

Хансен махнул ей на прощание и отправился в сторону одного из учебных корпусов. Пару секунд Гермиона смотрела ему вслед, а потом развернулась и пошла в библиотеку.

* * *

— Здравствуйте, сэр, — не очень уверенно начала Гермиона. Библиотекарь — пожилой мужчина с крючковатыми пальцами — совсем ее не слушал, продолжая колдовать над каким-то манускриптом. Гермиона заставила себя выпрямиться и чуть громче продолжила: — Я — студентка первого...

-... студентка первого курса, мисс Грейнджер, да, я помню, как вы приходили на той неделе. Вы все еще хотите получить работу? — перебили ее.

— Да, сэр.

Библиотекарь оторвался от своего занятия. Заклинание, которое он сотворил, продолжало «лечить» обложку, так что теплый лиловый свет оттенял его изрезанное морщинами лицо.

— Зачем вам работать в библиотеке, мисс? Вы молоды, вам надо больше времени проводить на воздухе.

— Обычно я успеваю и то, и другое, — ответила Гермиона, но библиотекарь продолжал сверлить ее пытливым взглядом, и она добавила: — К тому же, я всегда много времени проводила в библиотеке.

— Молодая исследовательница, значит? — библиотекарь отложил палочку и скрестил руки на груди. — А вам известно, леди, что негоже пользоваться служебным положением для своей выгоды?

Гермиона вспыхнула.

— Я не собиралась пользоваться положением!

— Правда?

Гермиона уже глубоко вдохнула, чтобы обстоятельно возразить, как библиотекарь хрипло рассмеялся:

— Расслабьтесь, мисс, я пошутил. С моей стороны было бы глупо подозревать вас в подобном. Приступайте к работе с понедельника.

Уже на выходе из библиотеки Гермиона вновь бросила взгляд на старика. Тот уже вернулся к работе по реставрации манускрипта, но все еще улыбался уголками губ. «Странный он», — подумала Гермиона.

* * *

Пары закончились уже после обеда. Небо все еще было ясным, и Гермиона решила пройтись пешком. Однако на выходе из Высшей Школы Магии ее остановил охранник.

— Вы же мисс Грейнджер?

— Да.

— Вам сова приносила письмо, но мне не отдала. Пятнистая такая.

— А почему она должна отдать вам мое письмо? — удивилась Гермиона.

— Дело в том, что мы не пускаем на территорию сов. Изгадят ведь все, — скривился охранник. — У нас даже нет общественной совятни.

— Это неправильно! — возмутилась Гермиона. — А если кому-то срочно нужно отправить письмо?

— Вы можете одолжить личную сову у одного из преподавателей. Это предусмотрено уставом.

— Мда-а, — протянула Гермиона. — А сова, говорите, пятнистая была? С белым пухом под клювом?

— Да, — подтвердил охранник. — Злая какая, вон, цапнула меня.

И он продемонстрировал Гермионе ранку на пальце.

— Очень жаль, — проговорила Гермиона, хотя жалости не почувствовала: нечего чужие письма у сов выхватывать. — До свидания.

Пятнистая сова была у Гарри. Наверняка тот хотел узнать, как у нее дела. Гермиона спрыгнула с последней ступеньки каменного крыльца проходной университета и оказалась на обычной маггловской улице. Для любого прохожего Высшая Школа Магии выглядела как старый особняк в викторианском стиле, а на заборе вот уже много лет висела табличка «На реставрации». К тому же, здание было окружено отвлекающими чарами, так что студенты, пожелавшие уйти не через камин, а через калитку, оставались незамеченными.

Внезапно Гермионе на плечо приземлилась та самая пятнистая сова. Она так недовольно ухала и хлопала крыльями, что Гермионе стало совестно.

— Ты что, ждала меня? Какая ответственная, — она отвязала письмо, но сова не улетела. — Он что, просил сразу прислать ответ? Ох, надо бы ему рассказать, как у нас тут с совами обращаются. Акцио, печенье.

Поймав вылетевший из сумки крекер и отдав его сове, Гермиона резким движением вскрыла конверт.

«Привет, Гермиона! Как твой первый день в университете? Ах, да, он не первый, ты же там все лето провела! (на этом месте Гермиона фыркнула: нашел, где подколоть) Ну, как бы то ни было, я хотел узнать, как твои дела. Может, встретимся на выходных?

P.S. Я позову Рона?»

Гермиона нахмурилась. Она, конечно, понимала, что Гарри ничего плохого не имел в виду, но общаться с Роном ей не хотелось совсем. Нащупав в кармане маггловскую ручку, она нацарапала на полях:

«Давай завтра в обед в «Тюльпане». Рона звать не надо»

Стоило ей оторвать ручку от пергамента, как сова выхватила письмо и улетела. Гермиона осталась стоять у забора, раздумывая, какой дорогой отправиться домой. В паре миллиметров от нее прошел толстый маггл, но даже не посмотрел в ее сторону: отвлекающие чары еще не перестали действовать.

— Гарри, вставай! Эти оболтусы все съедят и ничего тебе не оставят.

Гарри с неохотой открыл глаза. Голос миссис Уизли, как правило, будил его раньше, чем волшебный будильник, который Рон подарил ему на восемнадцатилетие.

— Да, уже спускаюсь, — ответил Гарри, резко встал и прямо в пижаме спустился вниз по лестнице.

Восстановленная Нора выглядела лучше, чем предыдущая. После военных похорон братья Уизли приняли единогласное решение вернуться в родительский дом. Молли ворчала, что теперь стирки втрое больше, и что приходится терпеть шумных друзей Чарли, и что Перси засиживается до ночи вместо того, чтобы спать, как человек... Но Гарри видел, что эта суета и постоянная необходимость решать проблемы постепенно излечивают чету Уизли от пережитых потрясений.

Гарри кое-как пригладил волосы и вошел в кухню: за круглым столом сидели почти все — только Джордж уже ушел в магазин.

— Доброе утро, — поздоровался Гарри.

— Чарли, из-за твоих ужасных драконов я не могла спать! — раздался из коридора голос Флер. — Билл, скажи ему.

Чарли прыснул, а Билл виновато пожал плечами.

— Ну, надо признать, что звуки из твоей спальни действительно раздаются ужасные.

Под всеобщий хохот Чарли начал оправдываться:

— Это всего лишь двойное зеркало! Должен же я как-то следить, что происходит в питомнике, пока я в отпуске, — развел руками он.

— Поставил бы заглушку, — предложил Гарри.

— Ну, нет, — с видом знатока отказался Чарли, — мама меня прибьет, если я не услышу, как она меня зовет.

— Пфф, — скривился Рон. — Надо быть более независимым!

— Кто бы говорил, — вставил Перси. В это время в кухню вошла Флер, а за ней и миссис Уизли. Все, как по команде, уткнулись в тарелки.

— Вот вам и независимость, — еле слышно прошептал Билл, и все прыснули.

— Куда собрался? — бесцеремонно спросил Рон, когда Гарри встал из-за стола. — К Джинни в ее резервацию, что ли?

Братья снова рассмеялись, а миссис Уизли прикрикнула:

— Но-но! Девочка карьеру строит, спортом занимается!

— А ты даже посуду за собой не моешь, — отрешенно добавила Флер.

— Ладно-ладно, — отмахнулся Рон. — Ну, так как?

— Если б меня туда пускали, — с сожалением протянул Гарри. — Нет, я пройдусь по книжным. Никак не могу найти ничего толкового по восточной магии.

— Что-то ты зациклился, друг. Мне вот вполне хватает библиотеки...

— Да ты же там не бывал никогда, — перебил Рона Перси. — А вот Гер...

Он осекся под предостерегающим взглядом Гарри.

— Я тебе куплю пастилы, — сменил тему Гарри. — Миссис Уизли, нужно что-нибудь...?

— Нет-нет, дорогой, возвращайся поскорей, — ответила та, не отвлекаясь от пирога, который ставила в духовку.

— До вечера тогда.

Гарри махнул всем на прощание и вышел на крыльцо.

* * *

Она снова была посреди поля. Сгущались сумерки; у леса, который начинался слева, виднелись вспышки заклинаний. Гермиона попыталась позвать Рона или Гарри, но в горле пересохло.

— Ложись! — крикнули ей сзади.

Мимо уха просвистело заклятье.

— Почему ты не легла? Я же предупредил тебя!

Она уже смотрела в прозрачные голубые глаза Рона.

— Я...

— Надо делать, как говорят!

— Но война же закончилась? — спросила Гермиона. — Закончилась, я точно помню!

— Здесь война никогда не закончится.

Рон отвернулся, чтобы отбить еще одно заклятье. Из леса послышался голос, который показался Гермионе знакомым.

— Гарри, не ходи туда! Это ловушка!

— Это же Сириус! — выдохнула Гермиона. — Невозможно.

— Здесь все возможно, — возразил Рон.

Из леса стали выходить люди. Гермиона вглядывалась в их лица и с ужасом узнавала: Тонкс, Седрик, Беллатриса, Фред...

— Надо уходить.

Лицо Рона быстро изменялось: волосы укорачивались, веснушки исчезали, глаза приобрели странный блеск...

— Нет! — закричала Гермиона.

— Грязнокровка, — голосом Рона произнес Лорд.

И ее затянуло в землю.

— Мисс! Ми-исс! Вам дать перо на сдачу?

Голос продавца заставил Гермиону вернуться к реальности.

— Да, да, спасибо.

В последнее время ей часто снился один и тот же сон: поле, война, Рон. И ощущение неизбежного конца. Гермиона считала, что это со временем пройдет.

— Ваши покупки, мисс.

Продавец протянул ей пакет с канцелярскими принадлежностями. Гермиона приняла пакет, стараясь не обращать внимания на пристальный взгляд.

— Спасибо, до свидания, — пробормотала она.

— Ну и молодежь пошла, — донеслось до нее недовольное бормотание продавца за секунду до того, как дверь захлопнулась.

Уже на улице Гермиона уменьшила пакет и убрала его в сумку. Справившись с застежкой, она посмотрела на наручные часы: половина второго. Через полчаса Гарри будет ее ждать в «Тюльпане». Туда-то она и направилась.

«Тюльпан» — малоизвестное кафе в магическом Лондоне, в которое они — тогда еще втроем — попали случайно. Просто начался жуткий ливень, и они укрылись в ближайшем заведении, которое на проверку оказалось отличным местом для встреч. Правда, в тот же день Гермиона с Роном поссорились, но кафе-то от этого хуже не стало.

Гермиона невольно вновь погрузилась в воспоминания. Дело было в начале лета. С битвы за Хогвартс не прошло и месяца; все были подавлены и не совсем знали, о чем говорить, какие планы строить.

— Чарли, Билли и Перси переезжают в Нору, — сообщил Рон, откинув со лба мокрые волосы. Официантка как раз принесла пиво, и Гермиона пододвинула к себе свою порцию.

— Это хорошая новость, — сказала она. — Думаю, так будет лучше для всех.

— Мама и вас зовет приехать, — добавил Рон.

— Мы обязательно навестим ее на выходных, — пообещала Гермиона, а Гарри согласно кивнул.

— Нет, вы не поняли. Жить приехать. Мы ведь все равно как семья.

Гермиона удивленно замолчала. Не то чтобы она не ожидала такого приглашения, но... Она повернулась к Гарри, который задумчиво постучал пальцами по крышке стола.

— Мне жить все равно негде, — в конце концов сказал он. — Но, знаешь, мне неловко...

— Брось, мама будет только рада. Гермиона?

— Мне надо подумать, — тихо ответила она и поймала понимающий взгляд Гарри.

— Почему ты не соглашаешься? — спросил ее Рон, когда они остались наедине.

— Это большая ответственность. Если я соглашусь сразу, я уже не смогу пойти на попятную, если передумаю.

— То есть, ты хочешь пойти на попятную, — Рон выпрямился и сжал губы.

— Рон, я просто хочу подумать...

— Да, конечно. Думай, — резко оборвал ее Рон. — Все же думали. Долго.

Гермиона раздосадовано потерла висок. Неужели Рон не понимал, что он на самом деле предлагает? Или он думал, что это весело — жить под одной крышей, и ничего не изменится?

— Подумаю, — твердо повторила она.

Рон со стуком поставил на стол бокал и демонстративно встал.

— Подумаешь — дай знать.

И ушел.

На следующий день пришел в ее квартиру, конечно, извинялся, говорил, что будет терпеливее, и непонятно, что на него нашло... Но осадок остался.

А через несколько дней повторилось то же самое.

— Рон, — пыталась достучаться до него Гермиона, — это не игрушки! Я не готова просто взять и начать жить с вами вместе!

— Почему? — недоумевал Рон.

— Рональд, ты хоть понимаешь, что это значит? Это будет означать, что мы одна семья.

— А мы не одна семья? — подозрительно спокойно уточнил Рон.

Гермиона не знала, что ответить. Не семья? Нет, конечно, ее семья — это ее родители. Или, все же, семья — после всех лет, проведенных вместе? Гермиона не знала.

— Я собираюсь учиться, — невпопад сказала она.

— Тебе никто этого не запрещает.

— Ты знаешь, как много времени я трачу на учебу. К тому же... — она хотела было сказать об исследовании, которое планировала, но что-то ее остановило.

— Может, ты просто сомневаешься во мне? В нас? — горько предположил Рон. — Знаешь, если ты после всего сомневаешься... Я не знаю, что сказать.

Он вновь ушел, а Гермиона не стала его останавливать. Может, она действительно сомневалась? Может, правильно было поддержать выбор всех и поселиться в Норе? В конце концов, она могла бы жить в комнате Джинни...

— Гермиона, я здесь!

За размышлениями она не заметила, как дошла до «Тюльпана». Гарри, который, видимо, тоже только что подошел, приветственно потрепал ее по плечу.

— Как ты?

— Нормально.

— Ты есть хочешь? Я — ужасно! Сейчас закажу себе пять бифштексов.

— Пять?! Ты не лопнешь?

— Не-а, — беззаботно ответил Гарри, устраиваясь за столиком у окна. — А ты опять будешь есть, как птичка?

— Надо же как-то восстанавливать равновесие во Вселенной, — улыбнулась Гермиона и тоже села.

— Его за тебя восстановят голодающие дети в Африке, — усмехнулся Гарри. — Ну, как университет?

Гермиона принялась рассказывать о том, что ей дали работу в библиотеке.

— Это же для твоего исследования, я прав?

Гермиона хитро улыбнулась, но не ответила.

— И как далеко ты продвинулась?

— У меня есть кое-какие успехи, но не буду рассказывать, пока не доделаю.

— Может, я смог бы тебе помочь, — пожал плечами Гарри.

— Мне скорее не помешала бы помощь зельевара, — вздохнула Гермиона. — А что вы сейчас изучаете?

Гарри одним движением выложил на стол стопку книг.

— Ничего себе! Китайская магия, латиноамериканские колдуны, скандинавские обряды... А вуду есть?

— Не нашел. Редкость, оказывается. Придется ждать — продавец сказал, что привезет.

— А зачем тебе столько всего? — Гермиона пододвинула к себе фолиант про латиноамериканских колдунов и стала перелистывать. — Не думала, что в Аврорате этому учат.

— А в Аврорате и не учат, — тихо ответил Гарри. У Гермионы ушло несколько секунд на то, чтобы догадаться.

— Так тебя все-таки взяли в Отдел Тайн, — констатировала она. — Не знаю, поздравлять тебя или предостерегать.

— Знаю, понимаю, пока никуда не лезу.

— Пока?

Но Гарри уже отвлекся: подошла официантка, и его больше волновал заказ. Что ж, подумала Гермиона, об опасностях — после обеда.

— Мисс Грейнджер, пойдемте со мной.

Угрюмый библиотекарь — Альберт Джонсон — немного неуклюже обошел свой рабочий стол и, прихрамывая, направился вглубь библиотеки. Гермиона последовала за ним, немного нервно озираясь. Библиотека была большой; высокие окна пропускали в помещение много света, а цветные витражи создавали уютную атмосферу. Но стоило им пройти мимо ряда стеллажей — до потолка, как в Хогвартсе — как они оказались в прохладном помещении без окон. Очевидно, температура здесь поддерживалась искусственно; Гермиона сделала вывод, что это необходимо для сохранения древних фолиантов.

— Работать начнете здесь, — шамкая, проговорил Альберт, — в основном зале никаких срочных дел нет. Здесь мы храним книги, которые редко используют студенты, и некоторые из них нуждаются в скорой магической помощи.

Альберт хихикнул, видимо, считая себя остряком, и Гермиона вежливо улыбнулась.

— Что именно мне нужно сделать?

— Главное, мисс, что вам делать не нужно! Ни в коем случае нельзя! Ни при каких обстоятельствах! Вам понятно?

— Да, сэр.

— Значит, первое: никогда, слышите, никогда не трогайте рукописи старше одиннадцатого века. Конечно, вы и слова в них не разберете, но меня волнуют не ваши познания в староанглийском, а то, что бедные пергаменты так и разваливаются. Позже я вас научу нескольким заклинаниям, которые на них нужно периодически накладывать. А пока — ни-ни!

— Хорошо, мистер Джонсон.

На самом деле Гермиона была уверена, что знает заклинания, которые накладывают на древние манускрипты — слишком уж много она с ними возилась в последнее время в связи со своим исследованием. Понятное дело, библиотекарю она говорить об этом не собиралась — еще сочтет заносчивой.

— Второе. Надеюсь, вы понимаете, что библиотека строго структурирована, и перекладывать книги с полки на полку нельзя?

— Сэр, это известно даже школьникам.

— Хорошо. Значит, все рукописи одиннадцатого века и старше лежат на стеллажах Е-М. А вы займетесь стеллажами А-D, будете сверять порядок с каталогом, накладывать очищающие, только щадящие, а не это вульгарное Скоржифай! Вам известны очищающие заклинания для печатных книг?

— Дэтэржео, Эрудэро, Аблуо. Первое — от пыли и грязи, второе — от следов пальцев, третье — от записей на полях.

— Хм, неплохо. Тогда можете начинать. И с рукописями поосторожней, никаких там Аблуо!

Гермиона улыбнулась дотошности мистера Джонсона, который уже шаркал в сторону своего поста. С другой стороны, не будь библиотекари дотошными, никакие рукописи одиннадцатого века не сохранились бы и в помине. Когда мистер Джонсон скрылся за стеллажами, Гермиона решила обойти эту довольно негостеприимную часть библиотеки. Под потолком парили специальные библиотечные свечи, которые не могли стать причиной пожара, но их света едва хватало, чтобы прочитать названия книг на полках.

— Что же, — пробормотала Гермиона, — эти книги никто не читает? Тогда это не библиотека, а склад какой-то.

Пройдя несколько рядов стеллажей, Гермиона убедилась, что в этом зале нет совершенно никаких условий для комфортного чтения. Мало того, что свет оставлял желать лучшего — в помещении был всего лишь один стол, да и тот был занят тремя томами каталога. Было бы логично предположить, что это хранилище, а читать можно в читальном зале, но Гермиона была хорошо знакома с правилами хранения книг, и была уверена, что солнечный свет и теплый воздух читального зала быстро уничтожат ценные фолианты. Следовательно, выносить их нельзя. Так где же их читать?

Любопытство Гермионы зашкаливало, но она решила не выяснять всего в первый же день. Вместо этого она открыла первый том каталога и принялась за работу.

* * *

Министерство Магии стало, по мнению Гарри, намного лучше, чем год назад. Конечно, первым приятным впечатлением было отсутствие пожирателей и Амбридж, но дело было не только в этом. Министр распорядился преобразовать систему входов и выходов, чтобы они стали одновременно удобнее и безопаснее: в этом году уже было недостаточно сказать в трубку, что «Я — Гарри Поттер, пришел по личному делу». Кроме того, в Министерство можно было войти из разных точек Лондона, где дежурили авроры. Внутри Министерство тоже изменили: теперь отделы не были так изолированы друг от друга, и в случае чрезвычайной ситуации работники могли быстро позвать на помощь.

Все эти изменения Гарри воспринял настороженно. Он считал, что авроры еще не знают слабых мест новой системы, а узнают о них только после какого-нибудь происшествия. Ну и, если уж быть честным до конца, Гарри вообще не привык доверять какой бы то ни было системе целиком и полностью.

Вход в Отдел Тайн, где теперь работал Гарри, находился в Гайд парке. Предусмотрительно оглядевшись, Гарри подошел к ветвистому дубу и постучал по краю дупла. Оттуда выскочила белка и, внимательно оглядев Гарри, произнесла голосом аврора Трумэна:

— Пароль.

— Дымовая шашка, — ответил Гарри.

Белка фыркнула и скрылась в дереве, а через секунду перед Гарри открылся вход.

— Черт, Трумэн, никак не могу привыкнуть к твоей маскировке, — усмехнулся Гарри и приветственно махнул высокому усатому аврору.

— А я — к вашим маггловским паролям. Вот, напомни мне, когда в последний раз ваш начальник придумывал нормальный магический пароль?

— На той неделе был «бешеный пикси».

— Я же сказал «нормальный»! «Бешеный пикси» — это разве пароль для Отдела Тайн? — возмутился Трумэн, а Гарри нахмурился.

— Вот ты меня еще не проверил, а я уже знаю, куда пришел. А вдруг я Волан-де-морт, чтоб его могила репейником поросла!?

Трумэн тут же выхватил палочку.

— Так, давай-ка проверим, действительно.

Несколько сканирующих заклинаний, и Гарри осветило желтым светом. Как только это произошло, в воздухе рядом с Гарри материализовался рычаг.

— Уфф, Поттер, когда ты перестанешь меня пугать? — проворчал аврор.

— Когда будешь соблюдать технику безопасности. Однажды я приду и свяжу тебя, а потом вызову твое начальство, — пригрозил Гарри, а Трумэн недоверчиво хмыкнул. — Вот серьезно.

— Давай уже, лети, зануда.

Гарри дернул за рычаг, и портал сработал. Несколько секунд тряски в пространстве, и он уже стоял в главном коридоре Отдела Тайн. Здесь всегда было безлюдно, и Гарри это нравилось. Во всем Отделе работало, наверное, не больше двадцати человек, считая уборщика, но мало кто работал именно в Отделе. Сейчас для специалистов было много работы на выезде: нужно было собирать по стране все опасные предметы, оставшиеся со времен пожирателей. И обыски никто не отменял, конечно. Гарри же занимался тем, что распределял артефакты по секциям в зависимости от их функции.

Гарри прошел в конец коридора к временному хранилищу — его нынешнему месту работы. Первую половину дня он планировал посвятить сортировке, а вторую — обучению у архивариуса Отдела. Погрузившийся в свои мысли, Гарри не сразу заметил, что дверь хранилища приоткрыта.

— Я вам говорю, нельзя допускать к такой работе Поттера! — раздался знакомый голос.

— А я здесь много лет работаю и считаю, что можно, — Гарри узнал голос архивариуса.

— При всем уважении, Филипп! Вы сидите в архиве! Здесь же — опасная работа. И доступ ко всем секциям Отдела. Поверьте мне, я знаю Поттера много лет, он очень любит лезть не в свое дело! И ждать от него можно только неприятностей.

— Значит так. Я вас сюда пустил не для того чтобы вы критиковали нашего стажера. Берите то, зачем пришли, и уходите.

Послышалось шуршание мантии, и Гарри почти не удивился, когда из хранилища стремительно вышел Северус Снейп.

— Здравствуйте, профессор, — невозмутимо поздоровался Гарри. Снейп одарил его презрительным взглядом и скрылся за поворотом коридора. Гарри пожал плечами. — Ну, на ответ я и не надеялся.

Архивариус — низкий, хмурый мужчина — все еще был в хранилище, когда Гарри зашел туда.

— Здравствуйте, Филипп.

— А, это ты, Гарри. Надеюсь, тебя не оскорбили эти гадости.

— Нет, что вы! — хмыкнул Гарри. — На гадости у меня иммунитет.

— Вот и отлично. Потому что у тебя много работы, а реакция должна быть прежней! Мало ли, что на этот раз решит плеваться проклятиями.

— Это точно, — согласился Гарри и едва удержался от расспросов о Снейпе. Не хотелось, чтобы и Филипп думал, что Гарри лезет не в свое дело.

— Хорошего дня, Гарри.

— И вам.

* * *

— Сегодня мы с вами сварим Феликс Фелицис, — без приветствия начал Снейп. — Кто знает, что это такое?

Руки подняли многие. Снейп критическим взглядом оглядел желающих ответить и, как и в первый раз, выбрал Хансена.

Гермиона улыбкой поприветствовала его. Томас тоже улыбнулся.

— Феликс Фелицис — легендарное зелье, способное наделить выпившего невероятным везением на определенное количество времени. Основным компонентом зелья являются...

Гермиона наблюдала за тем, как Снейп под диктовку Хансена пишет на доске состав и недоумевала: зачем начинать с такого сложного и дорогостоящего зелья? Ведь только на прошлом уроке они проходили основы зельеварения. Недолго думая, Гермиона решила спросить об этом у Снейпа.

— Профессор, а почему мы начинаем именно с Феликс Фелицис?

Снейп улыбнулся уголком губ.

— Я ждал от вас этого вопроса, мисс Грейнджер. Это своего рода начальный контроль. Кто справится успешно — обещаю автомат за первый экзамен.

Гермиона чуть было не присвистнула. Автомат за первый экзамен? Что-то Снейп расщедрился. С другой стороны, Феликс Фелицис сварить очень уж тяжело, и возможно, что Снейп как раз на это и рассчитывает.

— Ингредиенты в шкафу. Можете приступать.

Вместе со всеми Гермиона встала и подошла к шкафу. Видимо, Снейп решил не тратиться на лишние ингредиенты, потому что всего было впритык. Гермиона едва успела схватить последнюю пару австралийских орехов. Но, как только она вернулась на свое место, то обнаружила, что один из орехов поели паразиты.

— Вот черт, — пробормотала она.

Она оглянулась обратно на шкаф. Никаких орехов там, естественно, не наблюдалось; да и не только она была недовольна качеством ингредиентов. Томас как раз занимался тем, что отскабливал мох с коры белого дерева.

Снейп с ехидной улыбкой наблюдал за недоумением студентов.

— Посмотрим, как вы справитесь, — сказал он.

Гермиона хмыкнула. Вот, значит, в чем подвох. Однако не зря она поступила на отделение высшей трансфигурации с похвалами жюри. Уж она-то что-нибудь придумает.

Австралийские орехи понадобились Гермионе только к середине работы. Взяв целый орех, она разрезала его наполовину, так, что стало видно все внутреннее строение. Затем она записала на краешке пергамента те свойства ореха, которые должны были проявиться в этом зелье. Минут десять Гермиона потратила на построение схемы трансфигурации. Пришло время колдовать.

Гермиона осторожно посмотрела в сторону Снейпа. Тот читал книгу. Спрятав изъеденный червями орех под парту, она, сосредоточившись, сотворила серию заклинаний. Короткая вспышка, на которую, кажется, никто не обратил внимания, и австралийский орех был как новенький.

— Вот так, — довольно прошептала Гермиона и, быстро смяв пергамент и спрятав его в карман, продолжила приготовление зелья.

* * *

Свет заходящего солнца ярко осветил библиотечный стол, за которым сидела Гермиона. Она просидела уже несколько часов, пытаясь найти ошибку в своих вычислениях, но все впустую.

— Мисс Грейнджер, библиотека скоро закрывается.

— Да, мистер Джонсон, уже собираюсь.

Прошла неделя с того дня, когда Гермиона устроилась на работу, и мистер Джонсон был явно ею доволен. Гермиона и вправду хорошо работала: всего за неделю привела в порядок четверть огромного архива. И это учитывая, что многое ей попросту нельзя было трогать.

— Мисс Грейнджер, вам бы воздухом подышать. Вы все сидите за бумажками, а это не дело для красивой девушки!

— Спасибо за заботу, мистер Джонсон. На выходных обязательно куда-нибудь выберусь.

— Кстати, вас тут спрашивал молодой человек. Я сказал ему, что вы скоро освободитесь. Кажется, он вас ждет в коридоре.

— Да? Сейчас, иду.

Гермиона собрала разбросанные по столу схемы и наброски, аккуратно скрутила их в рулон и убрала в сумку, затем огляделась, проверяя, не забыла ли чего.

— До свидания, мистер Джонсон.

— До понедельника, мисс Грейнджер.

За дверьми библиотеки Гермиону ждал Хансен: она узнала его по русым волосам и клетчатой рубашке навыпуск. Видимо, он там пробыл уже некоторое время, потому что его сумка висела на перилах, а сам он разглядывал картину.

— Привет, — сказала Гермиона, закрывая за собой дверь.

— Привет, — Томас оторвал взгляд от картины и улыбнулся.

— Почему ты меня ждал? — поинтересовалась Гермиона.

— Я собирался уходить, и подумал: может, нам по пути, — он снял сумку с перил и закинул на плечо.

— А в какую тебе сторону?

— Тут на соседней улице есть кофейня. Может, посидим немного?

Гермиона заулыбалась, глядя на то, как Томас немного нервно спрятал руки в карманах брюк.

— Пойдем, — кивнула она и первой сбежала вниз по лестнице.

На улице все еще светило солнце. Гермиона обернулась на здание Школы Магии и в одном из окон увидела мистера Джонсона.

— А вот и твой босс, — заметил Томас.

Мистер Джонсон отвернулся от окна и сел за свой стол. Гермиона слегка нахмурилась, чувствуя какое-то несоответствие.

— Постой, это же первое окно библиотеки? — спросила она у Томаса.

— Да.

Гермиона закусила губу и посчитала окна. Шесть окон, причем последнее было у самого угла здания. Но там не могло быть окна! Гермиона точно помнила: за читальным залом следовало помещение без окон, в котором она работала всю последнюю неделю. Что-то не сходилось.

— Что там? — спросил Хансен, обеспокоенно глядя на нее.

— Да, ничего. Забыла одну книгу на место положить.

* * *

Северус Снейп отошел от окна особой секции библиотеки и дернул плечом, прогоняя странное ощущение, будто Грейнджер действительно его видела. Помогало только осознание того, что эта часть здания снаружи не была видна благодаря замысловатым чарам. Тогда почему Грейнджер так вглядывалась в окно, у которого стоял Снейп?

Северус всегда знал, что Грейнджер — очень умная девушка. Взять хотя бы сегодняшний инцидент, когда она запросто трансфигурировала орех! Одно дело — наколдовать травку или тыквенный сок, но австралийский орех слишком сложен для этого, плюс — обладает магическими свойствами. Сам Снейп никогда еще такого не видел. Самое интересное, что зелье получилось отличное. Любопытство одолевало Северуса. Ему хотелось знать, как именно Грейнджер это провернула. И почему она смотрела в это треклятое окно, черт подери!

Северус выдохнул и сел обратно за стол. Если он будет задаваться такими вопросами, то никогда не выполнит поручение ректора. Так что пора было возвращаться к работе.

— Прошу, — Томас открыл перед Гермионой дверь в кофейню и смешно поклонился на рыцарский манер.

— Куда сядем? — спросила Гермиона, когда оба они зашли.

— Я люблю сидеть у окна, а ты?

— Я не против, — улыбнулась Гермиона.

Они сели за маленький круглый столик друг напротив друга.

— Что будешь? — спросил Томас.

— Капучино.

Хансен повернулся на стуле, чтобы позвать официанта. Воротник его клетчатой рубашки слегка помялся, а на подбородке пробилась едва заметная щетина. Гермиона спросила себя, что она здесь делает, но отвечать самой себе не захотелось. Хансен сидел напротив, улыбался неуверенно, но искренне, и Гермиона впервые за долгое время решила, что не будет заниматься самокопанием, а просто получит от этой встречи удовольствие.

Капучино принесли, когда Гермиона и Хансен были уже поглощены разговором о будущих дипломных работах.

— Пока не знаю точно, как будет звучать моя тема, — поделился Томас, — но она точно будет связана с трансфигурацией больших объектов.

— Зданий?

— Может быть. Было бы здорово взять и превратить холм в замок, а? — улыбнулся он.

— Это невозможно, слишком большие энергозатраты, — отмахнулась Гермиона.

— Я думаю, что все возможно при правильном подходе, — возразил Томас. — А ты о чем будешь писать?

Гермиона неопределенно повела плечом.

— Я уже думаю кое о чем, но пока не уверена, что получится.

Хансен понимающе улыбнулся и не стал расспрашивать подробнее.

— Расскажи мне о вашей войне, — попросил он. — Надеюсь, это не больная тема?

— Мы много кого потеряли, — уклончиво ответила Гермиона, и перед глазами пронеслась ужасающая картина: ряд тел в Большом Зале. — Но я могу ответить на твои вопросы.

— Прости. Наверное, лучше об этом поговорим в другой раз.

— Да, — согласилась Гермиона. — Так какая именно масштабная трансфигурация тебя интересует?

Томас принялся рассказывать, попутно рисуя пальцем на столе различные схемы трансфигурации. Гермиона слушала и задавала вопросы, спорила и не соглашалась. Хансен, кажется, вошел в азарт: на щеках у него появился румянец, а рассказывал он все уверенней и уверенней. В конце концов, Гермионе стало смешно; она рассмеялась, а через секунду рассмеялся и он.

— С тобой весело, — сказала она.

— А с тобой интересно, — ответил Хансен и неожиданно накрыл ее руку своей. Первым желанием Гермионы было вырвать руку; но Томас смотрел на нее с такой искренней симпатией, а тепло его ладони так приятно грело, что Гермиона почти сразу передумала. «Будь, что будет», — решила она.

Они разошлись несколько часов спустя у дома Гермионы. Хансен все так же сжимал ее ладонь и смотрел как-то пронзительно, так, что сердце сжималось. Гермиона сказала, что ей пора, и она видела, чувствовала, как он хочет ее поцеловать, но он лишь провел ладонью по ее щеке и ушел. В этот момент Гермиона поняла: эта встреча не будет последней. И следующая тоже.

* * *

— Здравствуйте, Альберт, — сухо поздоровался Снейп. — Она еще не пришла?

— Нет, в понедельник мисс Грейнджер начинает работу с двух часов.

Северус кивнул. Он не знал, следует ли ему рассказать библиотекарю о своих подозрениях насчет Грейнджер. Но Альберт уже потерял интерес к посетителю и скривился над каким-то порванным пергаментом. Северус решил, что с откровениями можно и повременить. Пройдя до конца библиотечного зала, Северус вынул палочку из складок мантии. Несколько мысленно произнесенных слов, и стена дрогнула, став прозрачной; Северус вошел в особую секцию библиотеки, а стена за ним вновь обрела твердость.

Особая секция представляла собой большое светлое помещение, посреди которого стояли два широких стола, а вдоль стен располагались стеллажи с книгами. Так же, как в предыдущем зале, стеллажи окутывали библиотечные чары, поддерживавшие специальный микроклимат. В отличие от основной секции, сюда допускали только преподавателей и студентов, которые занимались исследованиями. По милости ректора теперь и Снейп был сюда вхож.

Северус подошел к столу, за которым работал всю прошлую неделю. Помнится, когда он соглашался на задание МакКензи, он рассчитывал, что ему удастся продвинуть собственное исследование. Наивный! Теперь успеть бы хоть что-нибудь.

На неделе Северус встретил ректора в коридоре, и тот дал ему понять, что первая порция зелья, пусть и неполноценная, должна быть готова к следующему месяцу. Иногда Северус мечтал оказаться на месте этих умников, которые раздают задания, не думая о том, насколько они выполнимы, и задать им жару. К сожалению, жизнь складывалась иначе, и Северусу никогда не перепадала руководящая должность. Нет, не так: он никогда не был абсолютно независимым.

«Вечно ты соглашаешься делать чужую работу», — когда-то сказала ему Эмили по поводу одного из заданий Дамблдора. Что ж, Эми всегда была мудрее его.

Северус мотнул головой, отгоняя воспоминания. Он вообще считал, что чересчур много вспоминает эту девушку, которая была-то с ним всего лишь полгода. С тех пор их пути разошлись, но за долгие годы Северус не забыл ни одной детали, связанной с ней.

Все считали, что он любил Лили. Любил, конечно, и не мог себе простить, что погубил ее, но время вылечило даже Северуса. Эмили же была реальной: в отличие от Лили, она была рядом с ним, любила его, заботилась о нем. Он считал, что все хорошее в нем — ее рук дело. Эмили — его лучшая половина. И он не мог смириться с тем, что она осталась в прошлом.

Северусу пришлось приложить усилие, чтобы сосредоточиться на работе. Зелье нужно сварить до ноября, а все, что он сделал — это нашел точный его состав. Теперь основной проблемой была желчь кобры Брайтона. Северус был уверен, что не найдет эту кобру до ноября, поэтому вот уже неделю он ломал голову над тем, как заменить этот ингредиент.

«Может, спросишь у Грейнджер?» — съехидничал внутренний голос.

Северус потратил еще два часа, прежде чем признался себе: самому ему не справиться. Ему нужен был совет. Выдающихся зельеваров в Британии не так уж много, так что Северус почти сразу решил, кому написать. Недолго думая, Северус произнес заклинание и вышел из особой секции.

И тут же проклял себя за неосторожность. В двух шагах от него, со стопкой книг в руках, стояла Гермиона Грейнджер. С его появлением она напряглась и резко обернулась.

— Профессор? Что вы здесь делаете?

— Это же библиотека. Ищу книгу, естественно, — Северус постарался говорить как можно безразличней.

— Пару секунд назад вас здесь не было, — возразила Гермиона.

По-прежнему проклиная собственную беспечность, Северус с иронией ответил:

— Конечно, был. Просто вы были увлечены работой.

Гермиона продолжала с недоверием его разглядывать.

— Мисс Грейнджер, — сказал Снейп, изображая усталость, — война закончилась. Хватит меня подозревать неизвестно в чем.

— Вы правы, это не мое дело, — с неохотой согласилась Гермиона и повернулась обратно к стеллажу. Ее волосы были заколоты парой шпилек, и взгляд Северуса невольно остановился на одной выбившейся пряди.

— Хорошего дня, мисс Грейнджер, — произнес он и ушел, даже не пытаясь анализировать, почему ему так понравилась эта прядь волос.

Снейп вышел, а Гермиона еще раз обернулась и внимательно осмотрела помещение. Откуда, черт возьми, он взялся? Чтобы оказаться позади нее, он должен был либо пройти мимо, а это она бы точно заметила, либо... выйти из стены?

Гермиона положила книги, которые сортировала, на ближайшую полку и подошла поближе к стене. На первый взгляд стена была обыкновенной, но стоило Гермионе постучать по ней палочкой, как что-то изменилось. Гермиона нахмурилась, провела по стене ладонью и тут же ощутила легкий, едва различимый магический фон.

— Так-так, и что же у нас там? — пробормотала она и взмахнула палочкой. — Ревелио!

Ничего.

— Эминео! — стена не поддавалась. — Нудо!

Гермиона пробовала заклинание за заклинанием, но стена оставалась все такой же твердой. Наконец, Гермиона сдалась.

«Нужно сменить тактику, — подумала она. — Если Снейп сюда пришел один раз, значит, придет и еще. Можно просто за ним проследить».

Придя к такому решению, Гермиона успокоилась и продолжила работу. Зачем ей понадобилось следить за Снейпом? Нет, этого пока не знала и сама Гермиона.

* * *

На следующий день Северус вошел в один из баров Лютого переулка, где договорился встретиться со старым другом. Руби Беллфаст был одним из доверенных лиц Северуса: ему он многое рассказывал, советовался, и отчасти поэтому никто из других знакомых Северуса не знал о существовании Руби. Второй причиной было уже привычное всем нежелание Снейпа распространяться о своей жизни.

— Сев, — окликнули его. Снейп повернулся и встретился взглядом с Руби, который сидел за столиком в углу.

— Руби, — поприветствовал его Северус. — Ты по-прежнему шифруешься. Думаю, эту меру предосторожности можно оставить в прошлом.

Руби пробормотал заклинание и провел ладонью по лицу, которое сразу изменилось.

— Все еще любишь эти фокусы? — улыбнулся Северус.

— Приятно осознавать, что не зависишь от палочки, — усмехнулся Руби. — Но давай к делу, Сев. Не зря же ты меня вытащил из дома.

Северус постучал кончиками пальцев по столу, решая, с чего начать.

— Помнишь старые добрые времена, когда мы с тобой ставили эксперименты в лаборатории?

— Кажется, половина твоих научных открытий приходится на тот период, — кивнул Руби.

— Так вот, я снова вляпался в дерьмо.

Руби присвистнул.

— Давно не слыхал от тебя подобных откровений.

— Дерьмо — оно и есть дерьмо, Руби. Мне нужно как-то заменить желчь кобры Брайтона.

— Ну ты и замахнулся, — хихикнул Руби. — Сам ведь знаешь, что не выйдет.

— Когда-то волшебники думали, что философский камень создать не выйдет, — парировал Северус.

— Темный Лорд вроде помер, — нахмурился Руби. — В какую передрягу ты попал?

— Пообещал кое-что по глупости.

— Не похоже на тебя.

Северус равнодушно пожал плечами. Прошлого не воротишь.

— Ты мне поможешь или нет?

Руби откинулся на спинку старого стула и поджал губы.

— Попробую, но ничего не обещаю. Как ты вообще себе это представляешь?

Северус снова подумал о Грейнджер.

— Знаешь, одна моя студентка недавно провернула одну вещь, — решил рассказать он. — Класс варил Феликс Фелицис, и ей попался гнилой австралийский орех. Я сам видел — там ничего, кроме кожурки, не осталось! А она как-то трансфигурировала эту кучку грязи в свежий орех.

— Может, тогда и спросишь у своей этой студентки? Похоже, она талантлива.

— Да, это точно, — согласился Северус. Перед глазами некстати встало воспоминание: выпавшая из прически прядь. — Но спрашивать не буду. Сами разберемся, — добавил Северус и снова задумался.

— Хм, — только и сказал Руби, глядя на замечтавшегося Северуса.

* * *

Гермиона помешала зелье против часовой стрелки, как и полагалось, но через секунду все равно повалил едкий дым.

— Черт, — выругалась Гермиона. — Опять не вышло.

В своей маггловской квартире Гермиона оборудовала настоящую лабораторию. Зелье, которое она варила, содержало шкуру бумсланга, точнее, не настоящую шкуру, а созданный Гермионой заменитель. К сожалению, он не работал: при взаимодействии с другими компонентами он, хоть и выполнял свою функцию, выделял дым, который портил все зелье.

Последние месяцы Гермиона потратила на попытки воспроизвести редкие ингредиенты для зелий с помощью трансфигурации. Ей уже удалось создать уникальный заменитель рога двурога, в качестве исходного материала используя панцирь мантикраба, который обладал схожим магическим потенциалом. Но вот со шкурой бумсланга не получалось никак.

Гермиона уже давно поняла, что она продвинулась бы куда быстрее, если бы ей помогал хороший зельевар, однако к Слагхорну идти не хотелось после всех его подлостей, а Снейп... Ну, это же Снейп. Так что Гермиона мучилась самостоятельно.

Пришлось применить очищающее заклинание несколько раз, чтобы избавиться от дыма. Гермиона закашлялась и в очередной раз подумала, что однажды ей выйдут боком ее эксперименты. Кто знает, какие свойства у этого дыма?

От невеселых размышлений Гермиону отвлек голос Гарри.

— Гермиона! Ты дома?

Гермиона прошептала «Экскуро», затем вышла из лаборатории. Гарри стоял в камине, будто не решаясь зайти.

— Да, конечно. Заходи.

— Фу, чем у тебя так воняет? Надеюсь, это не еда? — пошутил Гарри.

Гермиона улыбнулась и покачала головой.

— Нет. Это все мои эксперименты.

— Пора тебе завязывать с такими экспериментами. Тут и отравиться недолго, — покачал головой Гарри. — Так о чем ты хотела поговорить?

— Ну... пойдем на кухню, выпьем чаю?

— Гермиона, ты меня пугаешь, — усмехнулся Гарри. — Почему мы должны вначале пить чай?

— Да ничего такого, — отмахнулась Гермиона, — просто мне надо отдохнуть и собраться с мыслями. Расскажи лучше, как у тебя дела.

Гарри скинул рабочую мантию, сел на одну из табуреток за кухонным столиком и закатал рукава рубашки. Он обратил внимание на то, как тщательно Гермиона вымыла руки, прежде чем дотронуться до чайника. Она что, работала с чем-то опасным?

— Работаю, учусь, — кратко ответил он. — А у тебя как?

— Как Рон? — вместо ответа спросила Гермиона.

— Нормально, — осторожно ответил Гарри. — Почему спрашиваешь?

Гермиона неторопливо размешала сахар в чашках и поставила одну перед Гарри. Затем она села на соседний табурет и ответила:

— Просто... Гарри, мне неудобно об этом говорить. Мне нужен твой совет.

Гарри по привычке взъерошил волосы.

— Ну, давай уже, выкладывай.

Гермиона закусила губу.

— Думаю, у меня кое-кто появился.

Гарри нахмурился и отвернулся.

— Ты права, мне тоже неловко. Я не советчик в этом вопросе, ты же знаешь...

— Мне больше не с кем поговорить, — извиняющимся тоном сказала Гермиона. — Джинни все время на тренировках...

— Ладно, — Гарри выдохнул и выпрямился. — Чем я могу помочь?

— Как ты думаешь, Рон... если он узнает... он будет злиться?

Гарри склонил голову набок и посмотрел Гермионе в глаза.

— Гермиона, тебе не нужно его разрешение.

— Знаю, но... Мы же столько лет были не разлей — вода. Я все еще считаюсь с его мнением.

Гарри сглотнул и постарался ответить как можно честнее.

— Не думаю, что он будет рад.

— Так и знала, — вздохнула Гермиона и закрыла лицо ладонями.

— Эй, — забеспокоился Гарри, — ты чего? Обещаю, если что, я встану на твою сторону.

— Ты не можешь выбрать сторону, — возразила Гермиона, — мы оба твои друзья.

— Но я всегда могу с ним поговорить и успокоить.

Гермиона слабо улыбнулась.

— Спасибо.

Несколько минут прошли в молчании. Наконец, Гарри не выдержал:

— Ну, и кто он?

Гермиона рассмеялась его любопытству.

— Интересно?

— Должен же я знать, кому доверяю лучшую подругу, — попытался оправдаться Гарри.

— Он из университета, — просто ответила Гермиона.

— Надеюсь, он того стоит?

Гарри вопросительно приподнял брови, но Гермиона снова вспомнила университетскую библиотеку с ее загадками.

— Слушай, Гарри, а какие способы замаскировать проход ты знаешь?

— А что? — спросил он. — Думаю, ты знаешь столько же, сколько я.

— Понимаешь, у меня появились подозрения — такое ощущение, что за стеной библиотеки есть еще что-то. Можешь посмотреть в своих учебниках?

Гарри с секунду смотрел на Гермиону, затем кивнул.

— Хорошо, но только если ты сейчас пойдешь со мной прогуляться.

Гермиона рассмеялась: Гарри всегда очень смешно и прямолинейно пытался о ней заботиться.

— Пойдем, — согласилась она, — только переоденусь.

ОТ АВТОРА:

Добралась я наконец-то до этого фика. Интересно, ждет ли еще кто-нибудь, все-таки шесть лет прошло) Итак:

1) Обещаю регулярно писать :) В худшем случае, по главе раз в две недели точно получится, в лучшем — раз в неделю.

2) Гет в фике слегка юстовый и не занимает основную роль в повествовании. Главными тут все-таки будут приключения и разработка разных штук, о которых вы узнаете постепенно. Считаю нужным прояснить этот момент.

С хлопком аппарации Северус появился перед главными воротами имения Малфоев. Драко не отвечал на его письма, и Северусу необходимо было проверить, все ли в порядке. Юный Малфой не отличался ни вежливостью, ни обязательностью, но Северус считал своим долгом крестного время от времени наставлять его на путь истинный. Если вкратце, то в основном это означало заставить его разобрать завалы писем и принять душ. В последнее время Драко постоянно над чем-то работал, но отказывался говорить об этом с Северусом.

Черные ворота пропустили Северуса, сопроводив его появление на территории имения мелодичным звоном, как обычно. Драко довольно предсказуемо нашелся в кабинете, где в отсутствие Люциуса царил полный хаос. Сам Малфой-младший сидел за столом, одетый в пижамные штаны и заляпанный халат, и что-то строчил в маленькой черной тетрадке. Заслышав Северуса, он поспешно захлопнул тетрадку и спрятал ее в стол.

— Крестный. Не ждал тебя, — сказал он.

Северус брезгливо поморщился при виде груды салфеток, скопившихся на столе прямо поверх корреспонденции.

— Если бы ты пользовался мусоркой или хотя бы разрешал эльфам сюда заходить, то, возможно, ты бы заметил мое письмо.

— Да, прости, заработался.

— Работается лучше после душа, не находишь?

— Северус…

— Драко, не заставляй меня читать тебе мораль. Просто приведи себя в порядок. Жду тебя в гостиной.

Минут через десять Драко спустился в гостиную, где Северус расположился в кресле у камина. Эльфы, обрадовавшиеся появлению гостя, принесли чай и лимонное печенье. После многих лет поедания сладостей в кабинете Дамблдора Северус испытывал стойкое отвращение к любой выпечке с лимоном. Эльфам он об этом, естественно, не сказал — еще побегут новое печь. Зато Драко, может, и соблазнится. Интересно, он вообще выбирается из этого кабинета без пинка со стороны Северуса?

Драко сел в соседнее кресло и взъерошил еще влажные после душа волосы.

— Хорошо, что ты пришел, Северус. Я без тебя совсем загнусь.

Северус бросил на него недовольный взгляд и протянул:

— Тогда тебе будет интересно узнать, что я отправляюсь в Африку.

— Зачем? — удивился Драко.

— Затем, что надо, — огрызнулся Северус. — Но если не вернусь в субботу, ты должен будешь связаться с деканом МакКензи.

— Во что ты вляпался, Северус? — спросил Драко, точь-в-точь как Руди.

Северус хмыкнул, но не ответил. Посвящать Драко в детали он не считал нужным, по крайней мере не до того, как сам Драко расскажет ему хоть что-то о своих исследованиях.

— Ты будешь подавать документы в университет? — вопросом на вопрос ответил Северус. — Заочное еще открыто, если тебе так дорога возможность не вылезать из халата.

— Мне пока не до этого, — уклончиво отказался Драко.

Северус промолчал. Он мог бы напомнить, что счет в Гринготтсе не резиновый, но жизнь убедила Северуса, что люди лучше всего учатся на собственных ошибках. На улице Драко в любом случае не останется, а остальное — мелочи.

— Расскажи лучше, как продвигается твое исследование, — попросил Драко, и Северус с удовольствием заговорил об одной из последних гипотез.

* * *

После визита к Драко Северус вернулся в Паучий тупик, чтобы собрать вещи. Он уезжал всего на два дня, и дорожный запас противоядий на всякий случай уже сварил, но еще надеялся найти на чердаке палатку, которой когда-то пользовался его отец. Палатку Северус не нашел, зато убедился, что хлама на чердаке предостаточно, как и дыр в крыше. Вздохнув, он спустился на первый этаж и взялся перечитывать отрывок из путеводителя по центральной Африке авторства Брайтона.

Было уже семнадцатое октября, а никакой замены для желчи небезызвестной кобры Северус так и не отыскал. Поэтому, проклиная все на свете, он признал поражение, а вместе с ним и необходимость отправляться на поиски чертовой змеи. Шансы Северус оценивал как менее, чем ничтожные: до него достаточно матерых путешественников искали эту кобру, но никто не нашел. Еще бы: искать кобру в тропическом лесу! Да можно сразу выпускать путеводитель Брайтона с предупреждением о чрезмерно прытком воображении последнего. Если верить автору, то кобру он встретил, когда путешествовал по реке Мамбере к югу от города Карно. Дело якобы происходило в тропическом лесу. Кобра была длиной полтора метра, с зигзагообразным узором на теле и темным треугольным пятном на голове, довольно «коренастая», как выразился Брайтон, и очень агрессивная. Но бравый путешественник Брайтон не растерялся и размозжил ей голову; собственно, поэтому у него и не получилось исследовать яд.

Северус перечитал записи и фыркнул. По его скромному мнению, путешественник встретил никакую не кобру, а обыкновенного ужа, или кто там обитает в Центральноафриканской Республике, а про желчь написал, чтобы встреча казалась интересней. Эти самозванцы никогда не вымрут.

И хотя Северус совершенно не верил в успех операции по поиску кобры Брайтона, что-то в этой истории его зацепило. В общем-то, старался Северус не для лекарства для Минервы, а для самого себя. Северус был азартным человеком, и, хотя он почти не путешествовал в последние десять лет, вспомнить молодость захотелось. К тому же, он никогда не был в Карно, хотя в других частях африканских тропиков ему выдалось побывать, пусть и проездом.

Северус сменил мантию на дождевик, бросил свои записи в дорожную сумку и проверил, все ли на месте. Что ж, пора выдвигаться.

* * *

— Гермио-о-она!

Гермиона неохотно разлепила один глаз. Последние пятнадцать минут она провела, греясь на солнышке у университетского фонтана, и, кажется, уснула. Томас — а это он ее звал — уселся на газон около нее.

— Спишь, значит, вместо того, чтобы идти на зельеварение? — съехидничал он.

— А-а-а, зельеварение! — подорвалась Гермиона, и Томас рассмеялся, глядя на ее попытки одновременно завязать волосы и сложить книги в сумку.

— Шучу-шучу, сядь обратно. Снейпа нет, ты что, объявление не видела?

— Не видела, — буркнула Гермиона, но все же села. — Блин, я так хорошо спала.

— Ага, — подтвердил Томас, затем порылся в кармане и достал пакетик Skittles. — Будешь?

— О-о, обожаю их! Ты что, ходишь по маггловским магазинам?

— Ага, я полукровка. А ты?

— А я магглорожденная, — поделилась Гермиона.

— Здорово! — обрадовался Томас. — Обычно не с кем обсудить технику или что-то в этом роде. Да тот же Марвел!

Гермиона слегка смутилась: комиксы ее мало интересовали.

— Томас…

— Росомаха! Дэдпул!

— Томас…

— Мстители!!!

— Том!

Томас наконец замолчал и вопросительно уставился на Гермиону.

— Не читаешь комиксы, да? — догадался он.

— Не-а.

— Ну, ладно. А что читаешь?

— Сказки Барда Биддля, — невесело пошутила Гермиона. — Давно ничего не читала, если честно. Но в детстве у меня был комикс про Человека-Паука.

— Ура! — заорал Томас и хлопнул ладонью по земле. — Так и знал, что найдется общая тема!

Гермиона рассмеялась.

— Что-то ты сегодня перевозбужденный.

— И это мы еще не заговорили о Дэдпуле.

Гермиона снова рассмеялась, села поудобнее и попыталась завязать спутанные волосы. Ей нравилось воодушевление Тома.

— Ну ладно, расскажи, кто такой этот Дэдпул.

* * *

Было утро пятницы. Северус пробыл в окрестностях Карно уже четыре дня, все ближе и ближе подбираясь к тропическому лесу. Изначально он собирался искать кобру на равнинах к югу от Карно, не слишком отдаляясь от берегов Мамбере: все-таки обычно кобры обитают именно в таких условиях. Поездка затянулась, потому что Северус банально забыл, сколько времени уходит на осмотр местности, особенно, когда неизвестно, где точно находится ареал обитания этой треклятой змеи. За это время он встретил зеленого ужа, африканскую гадюку и даже черную мамбу, хотя, по подсчетам Северуса, в этом регионе было слишком влажно для этой последней. Никаких кобр с зигзагообразными узорами не наблюдалось.

Северус сидел в лодке, которую ему продал местный житель еще в начале поездки, и думал. Дальше к югу начинался густой лес, идти в который было небезопасно. Северус попытался взвесить «за» и «против», но думать под раскаленным солнцем было не очень-то приятно, поэтому он решился на компромисс с самим собой: заплыть на лодке к кромке леса и подумать там.

Прекрасный план, Северус. Никакого риска.

Так он думал, пока не увидел в воде слева от лодки взрослого бегемота. Надо признать, заметил он его поздно, когда тот уже подплывал к нему с явным намерением напасть. Не успел Северус опомниться, как оказался в воде, а голова бегемота была он него в пятидесяти сантиметрах — и это максимум. К счастью, Северус вовремя сориентировался и благополучно аппарировал на равнину, где был вчера. Первым делом Северус витиевато выругался, помянув всех родственников МакКензи до третьего колена, и только потом принял решение возвращаться домой. Нужно прекращать геройствовать, отбросить гордость и поговорить с Грейнджер по поводу того австралийского ореха. Может, вместе они что-нибудь придумают, тем более что идет речь о ее горячо любимом декане.

Чертыхнувшись напоследок, Северус направился в Карно — активировать портал домой.

Прим.: Мне указали на один ляп в конце предыдущей главы, так что я слегка изменила последний абзац. На развитие событий это никак не влияет.

В лондонской квартире Гермионы опять стоял едкий дым. С кожей бумсланга у нее определенно не задалось; Гермиона открыла окно на кухне, чтобы дым побыстрее выветрился, и решила, что нужно попробовать переключиться на другую задачу.

— Да научись уже готовить, милочка, — недовольно буркнула проходившая под окнами соседка. Гермиона не ответила — просто отошла от окна. Наверное, стоит прислушаться к советам Гарри и найти подходящее помещение для лаборатории…

В камине раздался треск, а секунду спустя раздался неуверенный голос:

— Гермиона, ты дома?

Рон. Гермиона сразу узнала его голос. Она вполне могла бы его проигнорировать, сделать вид, что ее нет дома… Но она и так уже довольно долго его избегала. Может, пора поговорить?

— Иду, — крикнула она, а сама полезла в холодильник, достала оттуда черный шоколад и откусила кусочек прямо от плитки. Медленно выдохнув, она пошла в гостиную.

Рон терпеливо ждал. Было видно, что он немного нервничал, но в целом он выглядел как обычно.

— Привет, — поздоровался он, — можно зайти?

Гермиона взмахнула палочкой, и через пару мгновений Рон вышел из камина, машинально отряхиваясь.

— Чаю? — флегматично предложила Гермиона.

Рон пожал плечами, затем кивнул.

— Как хочешь. Я просто… хотел поговорить.

— Садись. Сейчас заварю чай. Кажется, у меня остался только зеленый… Ничего?

— Все равно, — согласился Рон.

Заваривая чай, Гермиона удивилась собственному спокойствию. Раньше при одном воспоминании о Роне она начинала злиться, а теперь вот он, сидит у нее на диване, а ей хоть бы что.

Чайник с тихим стуком опустился на стол, повинуясь палочке Гермионы.

— Как дела? — неуверенно спросил Рон.

— Хорошо.

Гермиона по привычке забралась с ногами на диван и отметила про себя, что по-прежнему ведет себя с Роном, как с близким человеком.

— Чем это у тебя пахнет? Зельями, что ли?

— Попыткой, скорее, — Гермиона невольно улыбнулась.

Воцарилось молчание. Чашки на столе так и стояли нетронутыми.

— Я хотел поговорить, — подал голос Рон. — Мне… неуютно, что мы перестали общаться. Не по себе.

Гермиона не ответила.

— Я думал… Я не совсем понял, почему ты так болезненно восприняла… В общем, если ты можешь мне объяснить, мне было бы проще, — запинаясь, сказал Рон.

Гермиона зажмурилась; разговор получался неловким. До этого момента она была уверена, что Рон знал, почему она ушла, а тут выясняется, что нужно объяснять…

— М-м… Ладно, — выдохнула она. — Помнишь, ты хотел, чтобы я жила в Норе?

Рон кивнул.

— Мне это казалось логичным.

— Я это понимаю. Но, Рон… нам всего восемнадцать лет. Не знаю, как принято у волшебников, может, это действительно нормально — сразу съезжаться, но мне кажется, что это слишком. Из школы сразу в семейную жизнь? Я так не могу.

Рон кивнул и сцепил руки в замок. Было видно, что он действительно старается ее понять.

— Это я понял. Но мне непонятно, почему для тебя это неприемлемо.

Гермиона вздохнула и взяла в руки чашку чая.

— Как ты представляешь себе семейную жизнь, Рон?

— Не знаю… Жить в Норе, работать, учиться…

Рон замолчал. Кажется, он и сам не знал, что добавить.

— Давай я тебе расскажу, как я себе представляю свою жизнь, — предложила Гермиона. — Я всегда хотела учиться. Может, делать научную карьеру. Путешествовать… Чувствуешь запах зелий? Это я пытаюсь ставить эксперименты. А в Норе у нас в лучшем случае была бы одна комната на двоих… Постоянно люди вокруг... Ты не думай, я очень люблю твою семью, но для меня это неподходящие условия. И ушла я, потому что у нас слишком разные ожидания.

— В каком смысле? — нахмурился Рон.

— Ну вот, представь. Тот же вопрос детей. Твои родители очень рано завели детей. Родителям Гарри было по двадцать лет. Мне кажется, ты тоже на это рассчитываешь. Я права?

Рон пожал плечами.

— Возможно. Я об этом не думал. Нам пока не двадцать…

— Ну вот, а я думала. Я учебу закончу в лучшем случае в двадцать четыре. А потом карьера. Я, может, вообще детей не хочу.

Глаза Рона округлились.

— Серьезно? Ты не хочешь детей?

— Вот видишь. Тебе такое даже в голову не приходило.

Гермиона с интересом наблюдала за реакцией Рона, который выглядел очень удивленным, если не сказать — шокированным. Чем дольше Гермиона смотрела, тем больше убеждалась, что приняла правильное решение.

— Мне нужно это переварить, — наконец сказал Рон.

— Дело не в тебе, — попыталась сгладить углы Гермиона.

— Ну да, дело не во мне, — хмыкнул Рон, и в его голосе прозвучала нотка горечи. — Не оправдывайся, Гермиона. Тебе не за что оправдываться, правда.

Рон встал; Гермиона тоже. Уже у камина он повернулся и спросил:

— Может, ты права, и все это была плохая идея. Но мы же можем остаться друзьями? Мне надоело сидеть в одиночку, когда Гарри уходит к тебе.

Гермиона засомневалась, но все же кивнула.

— Ладно.

Рон скрылся в камине, а Гермиона снова забралась с ногами на диван и задумалась. Дружить с Роном казалось дикой идеей после года отношений. Но попытаться она была обязана.

* * *

Северус быстрым шагом шел по коридорам университета в сторону доски с расписанием. За выходные после поездки он так и не придумал никакой замены желчи кобры Брайтона, как и ожидалось. К тому же, он получил письмо от Руби, который честно писал, что не знает, как помочь. Теперь у него оставался только мизерный шанс на то, что Грейнджер что-нибудь придумает. Северус чуть не фыркнул вслух от этой мысли. Докатился. Надеется на помощь первокурсницы.

Проходя мимо одного из смежных с основным коридоров, Северус услышал знакомый смех. Он остановился, и точно: у одной из аудиторий стояли Грейнджер и Хансен, ее постоянный спутник, и о чем-то разговаривали. В руках у Грейнджер были большие куски пергамента, которыми она размахивала, пытаясь что-то объяснить; пушистые волосы были небрежно завязаны в пучок, из которого, ко всему прочему, торчал карандаш. В груди что-то екнуло, но Северус мгновенно подавил это чувство и твердым шагом подошел к ней.

— Мисс Грейнджер, мне необходимо с вами поговорить, — произнес он.

Она обернулась к нему, и выражение ее лица быстро сменилось на настороженное.

— В чем дело, профессор Снейп? Что-то не так с эссе?

Северус мысленно закатил глаза. Отличница.

— Нет, дело не в эссе, но это разговор не для посторонних ушей.

С этими словами Северус выразительно посмотрел на Хансена, который с интересом слушал.

— Пройдемте со мной, — сказал он Гермионе. — Мистер Хансен, передайте, пожалуйста, преподавателю, что мисс Грейнджер скоро придет.

До его кабинета они дошли молча. Грейнджер на ходу достала из сумки тонкий свитер и натянула его. Волосы растрепались, и оставшуюся дорогу она безуспешно пыталась их заколоть карандашом. Северус обругал себя за то, что подмечает эти детали. Это же студентка! Студентка!

Уже в кабинете она без промедления поставила сумку на стул для посетителей, а сама осталась стоять. Северус обошел стол и остановился у подоконника.

— Садитесь, мисс Грейнджер. У меня к вам вопрос.

Она села и вопросительно уставилась на Северуса.

— Что такое?

— Я помню, как вы варили Феликс Фелицис. Вам достался гнилой орех, но вы благополучно трансфигурировали его в новый — я все правильно понимаю?

Грейнджер смутилась:

— А это против правил?

— Нет. С заданием вы справились. Но мне бы хотелось узнать, как вам это удалось. Одно дело наколдовать обычный орех, но у этого есть магические свойства, которые, к тому же, важны при приготовлении зелья… Вы меня заинтриговали.

Грейнджер заметно расслабилась, закинула одну ногу на другую и ответила:

— Вы же сами сказали: трансфигурировала.

Северус бросил на нее раздраженный взгляд: она старалась спрятать улыбку, но явно было довольна произведенным эффектом.

— Объясните мне так, будто я Лонгботтом.

— Вот когда перестанете оскорблять людей налево и направо, тогда, может, и объясню, — выпалила Гермиона.

Северус прикрыл глаза и чуть было не чертыхнулся. Идиот…

— Прошу прощения, мисс Грейнджер.

Та молча сверлила его взглядом.

Северус вздохнул, понимая, что придется рассказать о болезни Миневры, чтобы получить хоть какую-то информацию.

— Мисс Грейнджер, то, что я сейчас скажу, должно остаться между нами. Вы не можете рассказывать об этом ни Поттеру, ни Хансену — никому. Понятно?

— Я не просила вас рассказывать никаких тайн, профессор, — возразила Грейнджер.

Северус поджал губы. А она умеет отстаивать свои интересы…

— Это касается Минервы МакГонагалл. Она больна. Собственно, именно об этом вам и не следует никому рассказывать.

Грейнджер заметно побледнела.

— Что с ней?

— Драконова язва.

— Ох…

— Есть одно зелье, но проблема в том, что один ключевой ингредиент описан только однажды и найти его нет практически никаких шансов. Трансфигурация ингредиентов — довольно опасное занятие, в котором мало кто преуспел, а тут вы… трансфигурируете австралийский орех на занятии, как ни в чем не бывало. Возможно, если вы мне расскажете, как вам удалось сохранить его свойства, я смогу что-то придумать.

Северус замолчал в ожидании ответа. Грейнджер выглядела очень обеспокоенной. Она нахмурилась и постукивала ногой по ножке стола, что в других обстоятельствах непременно вывело бы Северуса из себя, но не сейчас. Наконец, она ответила.

— Во-первых, мне нужны доказательства, что профессор МакГонагалл больна. Это мои исследования… Во-вторых, вам придется придти ко мне домой. Там моя лаборатория. Я не смогу вам объяснить, не показав.

Северус удивленно вскинул брови.

— Вы мне не верите, мисс Грейнджер? Вы правда думаете, что я стал бы выдумывать историю о болезни МакГонагалл, учитывая, что вы можете это проверить в два счета, просто связавшись с ней? И все ради несчастного австралийского ореха?

Грейнджер выдержала его тяжелый взгляд, но все же уступила:

— Ладно, я вам верю.

— Тогда нам нужно немедленно отправиться в вашу лабораторию.

— Но, профессор Снейп, у меня занятие, и я работаю после обеда…

— Я обо всем позабочусь. Обещаю, больше вам не придется пропускать занятия, но сейчас лишнего времени нет.

Грейнджер засомневалась.

— У вас есть сова? Я все-таки предупрежу мистера Джонсона.

— Конечно.

Северус открыл окно, взял с подоконника маленький серебряный свисток и дунул в него. Через минуту сова опустилась на стол.

— Спасибо, — коротко поблагодарила его Грейнджер и накарябала на клочке пергамента пару строчек. Краем глаза Северус увидел, что письмо адресовано никакому не библиотекарю, а Гарри Поттеру. Он хотел было возмутиться, но поставил себя на место Гермионы и вынужден был признать: она права, что держит кого-то в курсе своих перемещений. Он и сам всегда так поступал.

* * *

— Сюда, — сказала Грейнджер, и Северус зашел следом за ней в маленькую кухню. «Лабораторией» оказался угол в этой самой кухне, прямо напротив газовой плиты. В углу стояли котлы, над ними была оборудована вытяжка; рядом с котлами стоял высокий шкаф с ингредиентами, а слева от шкафа — маленький высокий столик, на котором лежали разделочные доски и короткий, острый нож. Конечно, Северус знал, насколько некомфортно работать в таких условиях, но промолчал.

— Я вас слушаю, мисс Грейнджер.

Гермиона порылась в сумке и достала чистый пергамент.

— Смотрите.

Она нарисовала на пергаменте разрез ореха, прямо как на уроке, и вывела несколько формул.

— Но это не сработает, — нахмурился Северус.

— Естественно. Но на уроке у меня был пусть и гнилой, но все же настоящий австралийский орех. Все его свойства я не смогла бы восстановить, но в Феликс Фелицис важна только часть, отвечающая за зрительное восприятие реальности. Так что берем остатки ореха, восполняем необходимое, и вот… Выглядело, наверное, как полноценный орех, но на самом деле он бы не сработал, будь мне нужно другое свойство.

— Но как это-то свойство вам удалось воссоздать? — все еще не понял Северус.

— Мне повезло. Сердцевина еще не высохла совсем. Значит, процесс гниения был обратим.

— Просто сердцевины недостаточно, хотя да, именно она дает такой эффект, — возразил Снейп.

— Тут важна физическая структура ореха. В моем случае нужно было обратить вспять процесс гниения, плюс — воссоздать внутреннее строение, пусть и без остальных свойств. Тогда орех будет вариться постепенно, как и свежий, а в Феликс Фелицис нужно именно…

— Постепенное разрушение ореха, — закончил за нее Северус. — Умно!

Гермиона довольно улыбнулась.

— Но все это вы могли мне объяснить в моем кабинете, — произнес Северус, вопросительно глядя на Гермиону.

Она нервно постучала ногтями по столешнице, затем спросила:

— Могу ли я вас попросить сохранить кое-что в секрете?

Северус коротко кивнул.

— Естественно, мисс Грейнджер.

— Я вам еще вот что хотела показать, — она полезла в шкаф и достала склянку с зельем. — Узнаете?

— Узнаю.

— А в этом зелье я не использовала рог двурога.

— Грейнджер, заканчивайте с чудесами. Рог двурога из ничего сотворить нельзя, — фыркнул Северус.

— А я разве сказала, что из ничего? — Гермиона заправила за ухо прядь волос. — Но у меня получается далеко не все. Я проводила эксперименты с… в общем, мне не помешала бы помощь зельевара. Может, и с вашим секретным ингредиентом что-нибудь получится. А о чем речь, кстати?

Северус улыбнулся азартному огоньку в ее глазах. Попытаться точно стоило.

В темном помещении хранилища Отдела Тайн Гарри Поттер напряженно думал, как бы отмазаться от инвентаризации и вернуться к изучению библиотеки. К сожалению, те книги по восточной магии, которые он купил пару недель назад, оказались абсолютно бесполезны.

Гарри не просто так поступил на работу в Отдел Тайн. То есть, если уж быть точным, то пока он всего лишь стажер, но Гарри был уверен: это вопрос времени. Аврорат, несомненно, был увлекательным местом, где можно было рассчитывать и на драйв, и на важные задания; в конце концов, Гарри долго думал, что пойдет именно туда по окончании Хогвартса. Однако стоило Гарри задаться вопросом, что ему больше всего нравилось делать, как ответ пришел сам собой: разгадывать загадки. Как, например, с Тайной Комнатой на втором курсе или как с Принцем-полукровкой на шестом. А погони… в этом Гарри был хорош, но, если задуматься, это не был по-настоящему его выбор. Темный Лорд гнался за ним, и единственно верной тактикой в этом случае было бежать еще быстрее. Но вот тайны, которые сопутствовали этой погоне — вот что Гарри находил захватывающим.

Загадок в жизни Гарри хватало, и он привык к тому, что разгадка всегда есть. Нужно только поднапрячься, чтобы докопаться до правды. И, когда с тайнами, окружавшими Тома Риддла, было покончено, Гарри решил, что пора заняться теми, которые касаются его самого.

А именно — Арки Смерти.

Гарри очень красочно представлял, как расширятся глаза Гермионы, когда он ей расскажет о своем плане. Она, несомненно, начнет его жалеть и скажет, что Сириуса уже не спасти. Наверное, именно поэтому он еще ничего не рассказал друзьям — даже Рону. Наверняка все сразу примут его интерес к Арке за идею-фикс воскресить Сириуса. Но если Гарри что-то и уяснил за свою жизнь, так это то, что мертвых воскресить нельзя.

Арка завораживала. Ее магия была мало изучена; даже в Отделе Тайн не было практически никакой информации о том, откуда она взялась, и как она работает. Собственно, и назвали-то ее Аркой Смерти только потому, что никто так и не вернулся из нее. Но что на самом деле происходит по ту сторону?

Гарри решительно встал.

— Филипп, — обратился он к архивариусу, — я пойду, разомну ноги. Засиделся.

— Конечно-конечно, — добродушно проговорил Филипп, не поднимая глаз от манускрипта, который никак не поддавался расшифровке.

Гарри вышел из хранилища и пошел, куда глаза глядят. Когда он только поступил на работу сюда, Филипп — ответственный за его безопасность — сказал ему, что ходить можно везде, а трогать нельзя ничего. Впрочем, Гарри прекрасно помнил свой поход в отдел Тайн на пятом курсе и не горел желанием экспериментировать. По той же причине он обходил стороной зал с пророчествами: слишком яркими были воспоминания. А вот комната смерти с Аркой в центре почему-то не вызывала плохих ассоциаций — как ни странно, она скорее пробуждала интерес. Гарри на секунду задержался перед дверью туда, но решил вместо этого пойти в библиотеку Отдела и полистать каталог.

Библиотека Отдела Тайн была совсем непохожа на те, что Гарри видел раньше. Помещение было вытянутым, как пенал. Слева и справа стояли стеллажи, а проход между ними казался бесконечным. Тут царил полумрак, в котором было довольно неудобно читать; библиотекаря не было, потому что за книги отвечал архивариус Филипп, а он сейчас был в хранилище. На самом видном месте у входа лежал каталог. Гарри знал, что устроен он как-то хитро, так, что только Филипп имел доступ к полному списку книг. Гарри мог только догадываться, какие книги остались «за кадром»: наверняка те, которые могли бы заинтересовать Волдеморта, или просто содержащие информацию, которую посчитали опасной. По крайней мере, список был неполным, и, полистав его еще раз, Гарри решил просто пройтись и посмотреть на книги.

С административной точки зрения Гарри был зарегистрирован как студент Аврората, потому что работа в Отделе Тайн требовала аврорской подготовки в случае форс-мажора, хотя в основном тут занимались научной деятельностью. Рон пока знал только, что Гарри стажируется в Министерстве, поэтому и удивлялся его внезапному интересу к книгам. А восточной магией Гарри заинтересовался после памятного занятия в сентябре, когда преподаватель бегло упомянул, что на востоке раньше использовались конструкции наподобие Арки.

— Использовались зачем? — уточнил тогда Гарри, стараясь сохранить непринужденный вид, но тут же почувствовал на себе напряженный взгляд Рона.

Аврор пожал плечами.

— В Китае и Японии была довольно развита пространственная магия, особенно до 18го века. К сожалению, тогда они в основном передавали знания устно, от учителя к ученику… Так что точно ответить на ваш вопрос я, к сожалению, не могу.

С тех пор Гарри начал интересоваться восточной магией. В англоязычных книгах он ничего не нашел. Он даже купил пару книг на китайском, но заклинание перевода работало неточно, а тема была сложная, и Гарри не понимал ровным счетом ничего.

Погрузившись в мысли, Гарри шел мимо стеллажей. Кажется, так далеко он еще не заходил: открытая дверь, выходившая из библиотеки в коридор, отсюда выглядела маленьким пятном света. Гарри достал палочку, сотворил Люмос и осмотрелся.

«Пространственная магия» — гласила табличка на стеллаже справа.

В эту же минуту рядом с Гарри материализовалась серебристая лиса — патронус Филиппа.

— Гарри, мне нужна твоя помощь. Возвращайся, пожалуйста, в хранилище.

Гарри прищурился. Вечно Филипп разговаривает так, что его вежливые просьбы звучат, как приказ. Но делать нечего: Гарри еще раз взглянул на стеллаж, запоминая его местоположение, и быстрым шагом направился обратно в хранилище.

* * *

Северус вернулся с свой кабинет под утро, уставший, слегка раздраженный, но под впечатлением от того, что одна магглорожденная первокурсница оказалась сообразительней его самого.

Сразу после того, как Грейнджер показала ему свои эксперименты с — а точнее без — кожи бумсланга, Северус объяснил ей подробней, в чем заключалась его проблема.

— В составе зелья есть желчь одной кобры, которой, скорее всего, вообще не существует, — мрачно протянул он, устроившись на стуле. Гермиона сидела напротив него и задумчиво размешивала сахар в чае.

— В каком состоянии сейчас профессор МакГонагалл? — спросила она.

Северус сделал неопределенный жест рукой.

— Средне. Я ее видел пару недель назад. Симптоматику лечить становится все сложнее — кровевосстанавливающее зелье уже почти не действует, только концентрированный состав.

— А какие у нее симптомы? Извините, я мало что знаю про драконову язву.

Северус принялся объяснять:

— Язва у нее в печени, что сказывается на качестве и количестве крови, если не вдаваться в детали. Кровь не очищается, как положено. А симптомы обыкновенные: слабость, тошнота, желтые белки глаз… Пока что язва не очень большая, но если нам не удастся поддерживать количество «здоровой» крови, то болезнь начнет быстро прогрессировать.

Гермиона нахмурилась.

— А почему не помогает кровевосстанавливающее?

— Потому что, мисс Грейнджер, это зелье вступает в реакцию с уже имеющейся в организме кровью, чтобы создать новую. А состояние крови Минервы сейчас оставляет желать лучшего…

— А переливания?

— Какие переливания? — не понял Северус.

— Ну, переливание крови не пробовали?

Северус еле удержался, чтобы не закатить глаза.

— Мисс Грейнджер, нельзя просто взять и перелить кровь одного человека другому. Высок риск отторжения. Конечно, бывали случаи, когда это срабатывало, но это происходило, если кровь брали у близких родственников, и то… Почему вы смеетесь?

Гермиона смотрела на него с нескрываемой иронией.

— То есть, подождите… Волшебники не знают о группах крови? В Мунго что, нет ни одного магглорожденного целителя?

Северус почувствовал себя неимоверно глупо. Он никогда не слышал о группах крови.

— Целитель — традиционно семейная профессия… — не очень уверенно подтвердил Северус.

Его растерянность рассмешила Гермиону еще больше: уже не сдерживаясь, она снова рассмеялась.

— Итак, профессор Снейп. Ваша профессиональная этика позволит вам наложить пару Конфундусов?

Дальше была суетливая поездка в Хогвартс по каминной сети, поиск Минервы по школе, маггловская больница, несколько Конфундусов, чтобы врачи, во-первых, не обратили внимание на отсутствие истории болезни, а во-вторых, побыстрее определили группу крови Минервы. Сама МакГонагалл выглядела усталой и удивленной, но полностью доверилась Гермионе и Северусу.

Несколько очень насыщенных часов спустя Гермиона и Северус сидели в коридоре больницы напротив палаты, в которую врачи положили Минерву на переливание. Северус чувствовал себя крайне неудобно без мантии, с которой сросся за годы профессорской жизни; а все потому, что Гермиона заставила его и Минерву переодеться перед тем, как покинуть школу.

Гермиона сидела, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. Мимо бегали медсестры и врачи, в коридоре пахло лекарствами и хлоркой, и напряженный профиль Грейнджер довольно органично вписывался в эту атмосферу тревоги и спешки. Северус с опозданием осознал, что эта картина ему запомнится надолго.

— И что теперь? — внезапно спросила Гермиона, вырвав Северуса из размышлений.

— Если переливание сработает, это поможет нам выиграть время. Нужно будет придумать способ остановить распространение болезни. Это можно растянуть на несколько лет…

— А потом? — перебила его Гермиона.

Северус грустно хмыкнул.

— А потом — суп с котом. Что вы ожидаете услышать от меня, мисс Грейнджер? Я вам не Николас Фламель, у меня нет философского камня.

— То есть, если вы не сварите зелье, то она обречена, — Гермиона выдохнула и опустила голову на руки. — Нет, профессор, так не пойдет. Будем думать. А хотя бы образец той желчи у вас есть, или вообще ничего?

Северус недобро улыбнулся.

— Хотите знать мое мнение, мисс Грейнджер? Не думаю, что эта кобра вообще существует, потому что описал ее персонаж, который по характеру слишком уж напоминает Локхарта. Пустозвон.

— Вы думаете, он наврал?

— Думаю.

Гермиона замолчала.

— Ладно, — наконец произнесла она, — забудем пока про кобру. Может, язву можно изолировать на время поисков? Примерно как Дамблдор остановил распространение заклятья из кольца Гонтов?

— Вряд ли. Там мы имели дело с заклятьем… Но попробовать надо.

Они освободились поздней ночью. Грейнджер отказывалась уходить, пока переливание не закончилось. Когда процедура завершилась, Северус настоял на том, чтобы самостоятельно доставить Минерву обратно в школу, а Гермиону отправил спать. Теперь, сам порядком уставший, он сидел в своем кабинете и пытался найти благовидный предлог, чтобы отменить занятия. К сожалению, его и так уже не было на прошлой неделе, поэтому увильнуть от обязанностей не представлялось возможным.

Часов в восемь его разбудил хлопок: перед ним возник один из домовиков Малфоев.

— Что такое? — недовольно пробурчал Северус, отчаянно зевая.

Домовик не отвечал, и Северус забеспокоился.

— Что не так? Это насчет Драко?

Домовик кивнул.

— Винни не может сказать… Хозяин запретил Винни говорить… Но Винни не…

— Что такое, говори уже! — возмутился Северус.

— Винни хотел попросить мистера Снейпа получше приглядывать за молодым хозяином, — выпалил домовик и с хлопком исчез.

— Твою мать, — выругался Северус и с силой протер лицо. Еще с Драко проблем не хватало. Отправиться в имение сейчас? Нет, нельзя: тогда Драко поймет, что Северусу проговорились домовики, и задаст им такую взбучку, что они будут молчать до конца столетия. Но, судя по всему, Драко явно что-то затеял. Что же могло испугать домовика, который повидал Люциуса и Лорда?..

13 июня 1998, Лондон

На высоком, скалистом побережье было тихо, если не считать шума разбивавшихся о камни волн. Люциус Малфой, под прицелом палочек авроров дожидавшийся лодочника, с тоской смотрел на видневшуюся вдалеке тюрьму, где ему предстояло провести ближайшие несколько лет. Драко и Нарцисса стояли чуть позади; обоим удалось избежать реального срока в Азкабане, в отличие от Люциуса.

— У вас две минуты на прощание, — возвестил аврор. — Палочки.

Нарцисса и Драко послушно сдали оружие. Люциус только оскалился: его палочку отняли еще в зале суда. Нарцисса подтолкнула Драко в спину, и он крепко обнял отца, зарылся лицом в пыльную мантию, стараясь запомнить каждую мелочь.

Со стороны моря раздался голос лодочника, и аврор на секунду отвлекся, чтобы ответить. Секунды хватило. Драко до сих пор помнил вспышку зеленого света, которая ослепила его даже через закрытые веки; помнил, как потяжелел отец в его руках; помнил нечеловеческий крик Нарциссы, отдернувшей его от падающего Люциуса, потому что в самого Драко кто-то тоже запустил Аваду; помнил, наконец, как из ниоткуда материализовался кинжал и пронзил грудь Нарциссы.

Как сориентировались авроры, Драко уже не помнил. Он не мог оторвать взгляда от лица матери, ее широко открытых глаз, в которых уже не было жизни, и от струйки крови, которая сочилась изо рта. Драко не слышал своих криков, не видел своих слез. Теперь мало что имело значение.

Драко проснулся в холодном поту.

— Винни, воды! — крикнул он, и домовик тут же появился рядом.

— Хозяину опять снятся кошмары? — пролепетал Винни.

— Перенеси меня в склеп, — вместо ответа приказал Драко. Винни еле слышно вздохнул, но сделал, что от него требовалось и с поклоном исчез.

Драко сделал глубокий вдох. Кошмары ему снились постоянно — это была правда; и единственное, что помогало ему не покончить с жизнью — это цель.

— Вингардиум Левиоса.

Огромная плита повиновалась движению его палочки и опустилась на пол у стены. В каменной могиле лежали Люциус и Нарцисса, такими, как Драко их помнил, такими, как он их видел в еженедельных кошмарах. Прошло уже пять месяцев, но старшие Малфои по-прежнему выглядели так, будто умерли только что.

— Стазис Лонгум, — произнес Драко. По идее, предыдущий Стазис должен был продержаться до следующих выходных, но после кошмара Драко был просто обязан убедиться, что все под контролем. Еще один глубокий вдох — и плита опустилась на место, а Драко вышел из склепа и пошел в сторону имения, не обращая внимания на мелкий дождь, который мгновенно пропитал домашние тапочки.

* * *

Ноябрьская погода была холодной и недружелюбной. К счастью, Гермиона коротала время в университетском кафетерии в ожидании Хансена: он поймал ее за локоть в коридоре пару часов назад и предложил выпить кофе после занятий. Он появился с небольшим опозданием: с влажными от дождя волосами, охапкой книг и потертым рюкзаком.

— Не заснула тут в одиночестве? — он заразно улыбнулся, плюхнувшись на стул напротив нее.

— Уже выспалась, — подколола его Гермиона и кивнула на полупустую чашку.

— Иду исправляться, — Томас встал и порылся в карманах в поисках мелочи. — Тебе булочку с корицей?

Гермиона кивнула, улыбаясь. За пару месяцев Том успел запомнить много мелочей, и это было приятно. Стоило Тому отойти к кассе, по ее плечу постучали.

— Невилл! — обрадовалась Гермиона. — Как твои дела?

— Неплохо, — ответил он и выразительно посмотрел на стопку книг на столе. — Гермиона, может, хватит так много читать? Спину надорвешь.

— Это книги Тома, — отмахнулась она.

Невилл понимающе закивал, и Гермиона могла поклясться, что в его глазах проскочила искорка веселья. Однако вслух он сказал другое:

— Слушай, я видел, как тебя недавно забрал Снейп. Все нормально?

Гермиона помялась. Вроде бы, ее просили сохранить тайну, но Невиллу же можно доверять?

— Со мной-то все нормально… — Гермиона снова засомневалась. К счастью, Невилл пришел ей на помощь.

— Бабушка мне сказала, что профессор МакГонагалл больна.

— Так и есть, — подтвердила Гермиона, — причем довольно серьезно.

— Ты в курсе? — удивился Невилл.

— Снейп сказал…

Они замолчали, и Гермиона крепко сжала чашку с остатками кофе. Невилл запустил руки в карманы.

— Снейп ей помогает? — спросил он наконец.

Гермиона дернула плечом.

— Насколько это возможно.

— И ты? Он поэтому снял тебя с уроков?

К этому времени Томас успел закупиться кофе с булочками и лавировал между столиками, что не помешало ему приветственно махнуть Невиллу.

— Я пойду, — засобирался тот. — В общем, я хотел поговорить как раз об этом. Может, сможем ей помочь. Если понадоблюсь — ты знаешь, где меня искать.

— Помочь кому? — встрял подошедший Томас. — Невилл, посиди с нами, а?

— Старой знакомой. Нет, вы уж извините, но мне пора. Мне еще пересаживать… Дела, короче, — Невилл виновато улыбнулся и ушел.

Томас поставил поднос на стол и удивленно приподнял брови.

— Что это он так?

— У него куча дел, не обращай внимания, — заверила его Гермиона. — Расскажи лучше, зачем тебе все эти книги?

Томас расцвел.

— Я вчера разговаривал с профессором Андерсоном. Он считает, что трансфигурация больших объектов — перспективная отрасль! Так что мой проект в этом году будет на эту тему.

— Здорово! — искренне обрадовалась Гермиона.

— А ты уже определилась с проектом?

— С темой — да. Но нужно еще выбрать, на чем именно сконцентрироваться… — Гермиона вспомнила об экспериментах на кухне своей маггловской квартиры и довольно улыбнулась. — Но, возможно, мой проект будет под руководством профессора Снейпа и профессора Андерсона.

— Трансфигурация в зельеварении? — догадался Томас. — Расскажешь?

Вскоре чашки с кофе снова опустели, от булочек остались только крошки, зато несколько листов пергамента на столе между Гермионой и Томасом были покрыты схемами и рисунками. Гермиона смотрела на то, как Том в задумчивости покусывал тупой конец карандаша, разглядывая одну из схем, и чувствовала, что все больше и больше привязывается. С Томом было интересно разговаривать об учебе, о комиксах, о маггловском кино, да и о жизни вообще. Несколько недель назад кто-то проговорился Тому, что Гермиона — героиня войны наравне с Гарри Поттером. Он тогда спросил у Гермионы, хочет ли она об этом поговорить, и она честно ответила: нет, не хочет. Том кивнул и сказал, что все понимает — тяжелые были времена. И больше не заводил об этом разговор, предоставив Гермионе самой решать, стоит ли говорить о войне. Гермиона же была не готова.

— Дождь кончился, — заметил Том, чем отвлек ее от мыслей. — Может, прогуляемся?

— Давай, — согласилась Гермиона.

Они вышли из здания университета в маггловский Лондон. Свет фонарей приятно освещал набережную Темзы, к которой они вышли через несколько минут. Том легко обнимал ее; Гермиона положила голову ему на плечо и, вдохнув ненавязчивый запах его туалетной воды, в очередной раз отметила: жизнь налаживается.

* * *

— Мисс Грейнджер! Мисс Грейнджер, вы дома?

От неожиданности Гермиона чуть не поперхнулась чаем. Субботнее утро началось неожиданно: обычно ее камином пользовался только Гарри. Но голос требовательно ее звал, и она отправилась в гостиную, чтобы ответить гостю.

— Профессор Снейп? Что-то случилось? — удивленно спросила она.

— Нет. У меня к вам предложение. Впустите?

Гермиона молча открыла камин, и Снейп зашел, попутно бросив на свои плечи «Эванеско».

— Я вас слушаю, — сказала Гермиона.

Северус криво улыбнулся, заметив, что сесть ему не предложили; но и его утренний визит сложно было назвать верхом вежливости.

— Мисс Грейнджер, я специально пришел рано в надежде, что вы еще не начали работать с зельями.

Гермиона выразительно молчала, и Северус продолжил:

— Я понимаю, что это может прозвучать странно, но, раз уж мы собираемся вместе экспериментировать с зельем для вашего дорогого декана, я хотел предложить вам перебраться в мою лабораторию при университете. Естественно, вы сможете использовать ее и для ваших личных исследований.

Северус с удовольствием пронаблюдал за тем, как заинтересовано расширились глаза Гермионы.

— Я наверняка вам помешаю…

— Мисс Грейнджер, мне доставит куда больше неудобств ваша преждевременная кончина в плохо оборудованной лаборатории. Вы хоть представляете, как у вас здесь пожароопасно?

Естественно, она согласилась. В этом Северус не сомневался; как истинный джентльмен, он помог ей перенести котлы и ингредиенты в лабораторию, где он уже предусмотрительно освободил достаточно места.

— Обустраивайтесь, мисс Грейнджер, — сказал он ей после краткого осмотра помещения. — Пароль я вам дал. Чтобы вернуться домой, вы можете воспользоваться камином. А сейчас позвольте откланяться: меня ждут дела.

Северус ушел из лаборатории с чувством выполненного долга. Ехидный внутренний голос твердил, что дело не только в чувстве долга, но и в несколько других чувствах, но Северус быстро заставил его замолчать: у него были заботы поважнее. В частности, нужно было разобраться, о чем его пытался предупредить домовик Малфоев.

* * *

Северус ушел из поместья Малфоев в плохом настроении. Из Драко не удалось вытянуть больше обычного: «все нормально», «я просто устал», «не переживай, Северус, у меня все под контролем». Северус, конечно, знал, что смерть родителей подкосила Драко, но не думал, что это состояние продлится так долго. Северус ругал себя за то, что не взял его в оборот сразу после похорон Люциуса и Нарциссы. Тогда он поверил крестнику, что, мол, ему просто необходимо от всего отдохнуть. Теперь Северус склонялся к мысли, что именно отсутствие постоянной занятости пагубно влияло на младшего — теперь единственного — Малфоя.

Однако делать было нечего: давить было бесполезно, да и Северус хотел остаться для Драко другом, человеком, заслуживающим доверия. Пообещав себе, тем не менее, навещать крестника хотя бы пару раз в неделю, Северус отправился обратно в университет: ему еще предстояло рыться в библиотеке в поисках способа застопорить распространение язвы. Свое исследование он забросил еще в начале года; кажется, он в последний раз заходил в Отдел Тайн в сентябре. Чертов дотошный архивариус никак не хотел одолжить ему один Омут памяти, а без него дело не двигалось.

Северус начал работу над новым зельем еще в июне, как только его выписали из Мунго. Про себя он называл свое детище «зельем-окклюменцией». Строго говоря, это зелье было скорее сложной модификацией зелья концентрации внимания: в идеале, по замыслу Северуса, «зелье-окклюменция» позволяло бы человеку на несколько часов сфокусироваться на одной задаче, не отвлекаясь на другие мысли. Побочный эффект такого действия был бы интересным: невозможность для леглимента, даже такого опытного, как Волдеморт или Дамблдор, «прочитать» мысли, не связанные с выбранной задачей. Жаль, что эта идея не пришла ему в голову год назад: сколько проблем с Лордом можно было бы избежать…

Северус тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. Лучше поздно, чем никогда, как говорится. Конечно, еще неизвестно, что скажет по поводу такого изобретения Комитет по магическим новшествам, ведь такая концентрация внимания может иметь и отрицательные побочные эффекты… Но Северус привык решать проблемы по мере поступления, а поэтому вернулся к самой срочной из имеющихся: драконовой язве Минервы.

— Поздравляю, — сухо проговорил Снейп, картинно аплодируя над вонючей жижей у ног Невилла. — Мистер Лонгботтом, вы умудрились изобрести еще один способ расплавить котел безобидным зельем.

— Простите, — пробормотал Невилл, и в классе раздались смешки.

— О, прошу вас. Я поделюсь с вами гонораром, когда выпущу книгу «Зельеварение: вредные советы».

Смешков стало больше. Гермиона огляделась: студенты следили за происходящим, но никому и в голову не приходило заступиться за Невилла. Даже Том молчал. Гермиона раздавила противный червячок разочарования и решительно повернулась к Снейпу.

— Мистер Снейп, — окликнула его она и не прогадала: он тут же обернулся и испепелил ее взглядом.

— Профессор Снейп, мисс Грейнджер. Уж вам-то это известно.

Гермиона вскинула голову.

— Да? А я думала, что это не только научная степень, но и определенный набор моральных качеств.

В классе мгновенно повисла тишина. Боковым зрением Гермиона заметила, как расширились глаза Тома, но ей было не до этого: Снейп скрестил руки на груди и процедил:

— Все свободны, кроме мисс Грейнджер.

— Нет уж, — раздался голос Невилла, который уже успел придти в себя. — Ругаться, так при всем честном народе. Обзывать Гермиону с глазу на глаз я вам не позволю.

— Вам слова не давали, мистер Лонгботтом, — почти прошипел Снейп и громко добавил: — Все вон, я сказал!

Его голос эхом прокатился по аудитории, так, что студенты поспешно схватили сумки и выскочили за дверь. Гермиона кивнула Невиллу и одними губами сказала: «Не волнуйся». Том задержался у двери и бросил на Гермиону вопросительный взгляд: мол, остаться? Она мотнула головой, и он вышел.

Когда класс опустел, Снейп взмахом палочки захлопнул дверь и наложил на нее пару заклинаний, чтобы не опасаться любопытных ушей. Гермиона подошла вплотную к преподавательскому столу и заговорила, глядя Снейпу прямо в глаза.

— Профессор, вам необходимо прекратить этот цирк.

— То есть теперь я профессор? — Снейп зло прищурился. — А я уж было подумал, что клоун.

Гермиона сложила руки на груди точь-в-точь как Снейп.

— Вы — не клоун, профессор Снейп. Вы — любитель дешевой славы. Я — не перебивайте меня! — я вас знаю много лет, и что я вижу? Из года в год вы выбираете себе козла отпущения, чтобы поупражняться в чувстве юмора. Сначала Гарри, потом я, а когда мы перестали это терпеть — Невилл.

— Поживите с мое, прежде чем учить меня манерам, — усмехнулся Снейп, явно не впечатленный ее речью. — Или вы думаете, что статус героини войны автоматически наделяет вас правом морализаторствовать?

Гермиона почувствовала, что начинает злиться всерьез.

— Не моя вина, что вас в детстве не научили манерам!

— А вас, конечно же, научили? Именно поэтому вы позволяете себе унижать меня перед всем классом?! — Снейп угрожающе оперся руками на стол. Гермиона фыркнула.

— Я всего лишь отплатила вам той же монетой. Знаете, я была о вас лучшего мнения. Мне сложно представить, что вы пережили за время войны. Вас использовали все, кому не лень, и везде презирали. Но это не повод срываться на тех, кто не может вам ответить!

Снейп грустно хмыкнул.

— Этот мир — большая пищевая цепочка, мисс Грейнджер, если вы этого еще не заметили.

— Бред, — закатила глаза Гермиона. — Признайтесь: вам просто нравится унижать людей. Вы слишком хорошо знаете, что унижать равных по статусу не выйдет — вам этого не спустят. А студенты все стерпят, так ведь? Знаете что, профессор, вам стоит найти себе какое-нибудь другое развлечение.

С этими словами Гермиона закинула на плечо рюкзак, одарила Снейпа презрительным взглядом и двинулась к выходу.

— Куда это вы? — требовательным тоном спросил Снейп.

— Подальше от вас, — отрезала Гермиона и скрылась за дверью, оставив Снейпа в полном замешательстве.

* * *

Все свободное время за последнюю неделю Гарри потратил, чтобы прошерстить небольшой стеллаж библиотеки Отдела Тайн, посвященный пространственной магии. В конце концов он пришел к выводу, что бόльшая часть манускриптов описывала расширение пространства и искусственную гравитацию (например, в сумочке Гермионы была искусственная гравитация — иначе все внутри перемешалось бы еще после первой аппарации). Огромное количество пергаментов было посвящено разным вариациям ошибок, которые люди совершают при наложении пространственных заклинаний, а также тому, как эти погрешности можно исправить. Гарри уже подумывал, что зря заинтересовался этим стеллажом, но снова вспомнил слова преподавателя о том, что Арка — пространственный артефакт, и принимался копать дальше.

После долгих часов, проведенных в библиотеке за наколдованным столом, Гарри наткнулся на обшарпанное издание под названием «Пространственная магия. Теория и практика». Книга его заинтересовала, потому что, в отличие от других авторов, Марбл Смит описывала именно теорию пространственных изменений и объясняла, какие механизмы стоят за магией, применимой к пространству. К сожалению, Гарри совсем не привык к такого рода литературе, и это накладывало ощутимый отпечаток на скорость чтения. И вот сейчас он тряхнул головой и в третий раз перечитал предложение, тщетно пытаясь уловить смысл вроде бы знакомых слов.

«Более масштабные проявления искривления пространства и времени возможны при условии, что волшебник, вознамерившийся видоизменить определенный участок пространства-времени, осмыслил истинное значение этого измерения в достаточной мере, чтобы принять в расчет все его грани.»

Что за грани? Почему «измерение»? При чем тут время? Гарри отчетливо понимал, что ему не хватает базовых знаний. Голова гудела, поэтому, когда рядом с ним с легким хлопком появился Кричер, он не успел ни испугаться, ни удивиться.

— Хозяина может заинтересовать кое-что, — проскрипел Кричер.

— Ага, говори, — Гарри почти радостно захлопнул не поддающуюся пониманию книгу.

— В дом Блэков наведался юный Малфой. Он прибыл фамильным портключом и начал что-то искать.

Гарри нахмурился.

— Ты, естественно, его выставил?

По лицу Кричера стало видно, что выставлять «юного Малфоя» ему совсем не хотелось. Но вот доложить о нем он был обязан, как и о любом другом посетителе дома на Гриммо. После всего, что там произошло, Гарри не хотел там жить, но делать из него проходной двор для очередного Флетчера тоже не собирался.

Гарри откинулся на спинку стула и вопросительно уставился на Кричера. Тот понял, что отвертеться не получится, и заговорил:

— Теоретически, после смерти Нарциссы Малфой, в девичестве Блэк, юный Малфой имеет право находиться в доме Блэков, даже если не унаследовал его…

Гарри нервно рассмеялся.

— Кричер, ты не хуже меня понимаешь, насколько это нелепое оправдание.

В ответ на это Кричер отвел взгляд в сторону и слегка прижал уши к голове, изображая виноватый вид. На Гарри это впечатления не произвело.

— То есть, пока мы тут с тобой разговариваем, — вдруг дошло до Гарри, — Малфой там роется по моим вещам?

— Не именно по вещам хозяина… — попытался сгладить ситуацию Кричер. — Старая хозяйка не возражала бы…

Ну, это уже перебор. Гарри поднялся, бросил на стол и стул чары отвода глаз, а затем обратился к эльфу:

— Перенеси меня к нему, Кричер.

Они застали Малфоя в одном из кабинетов на втором этаже: он стоял на коленях перед письменным столом и перебирал содержимое одного из выдвижных ящиков. Видок у Малфоя был еще тот: круги под глазами, взъерошенные и немытые волосы. Он был так поглощен своими поисками, что даже не услышал характерного хлопка. Гарри прочистил горло, чтобы привлечь внимание Малфоя. Тот дернулся и выхватил палочку.

— Поттер, — выдохнул он.

— Никогда не было, и вот опять, — полушутя проговорил Гарри, держа Малфоя под прицелом. — Что ты тут забыл?

Несмотря на то, что Малфой вломился в дом Блэков, Гарри не был настроен враждебно. Он хотел выяснить, что Малфой искал, и убедиться, что это не сможет повториться. Это можно было сделать и без драки — в этом Гарри был уверен. Видимо, Малфой уловил, что Гарри не собирается бросаться проклятиями, и чуть опустил палочку.

— Что. Ты. Тут. Забыл? — повторил Гарри.

Малфой проигнорировал его вопрос и презрительно посмотрел на Кричера.

— Сдал меня полукровке, Кричер? Вальпурга была бы недовольна.

Эльф сжался под укоризненным взглядом Малфоя. То, что в этот раз его чувство вины было неподдельным, было заметно невооруженным глазом, и Гарри даже стало его немного жаль.

— Кричер выполняет приказы, — не терпящим возражений тоном отрезал Гарри. — Ты собираешься объясниться?!

Малфой незаметно повел палочкой, так, что Гарри успел только подумать: глупо было сразу его не обезоружить. В следующее мгновение разум Гарри очистился, и его охватило блаженное ощущение покоя. Больше ничего в этой жизни не было важным, не о чем было волноваться, некуда спешить. Только тихий голосок назойливо просил его рассказать, где он спрятал Воскрешающий камень.

Гарри не сразу сообразил, что происходит, и даже собрался честно ответить, что выбросил его в Запретном лесу; однако что-то в этой ситуацией казалось ему знакомым, что-то… Лже-Грюм! Империус!

Наваждение дрогнуло и слетело: Империус Малфоя оказался совсем слабеньким. Теперь Гарри не стал медлить: бросил в незваного гостя Экспеллиармусом. Палочка вылетела из руки Драко, и он кинулся за ней, сбил Гарри с ног и вцепился ему в волосы, с силой сдавливая запястье. Гарри успел только хрипло позвать Кричера на помощь, но Малфой уже нащупал свою палочку и бросился вниз по лестнице. Не успел Гарри подняться на ноги, как услышал звук захлопывающейся входной двери.

— Кричер, — сказал Гарри, отдышавшись, — ты должен забрать у Малфоя портключ и убедиться, что он больше никогда не сможет проникнуть в этот дом. Тебе понятно?!

* * *

Драко быстрым шагом шел по западному крылу имения в сторону портретной галереи. Эльф Блэков его нагнал еще на границе имения и очень вежливо и крайне извиняющимся тоном попросил отдать ему портключ. Драко понял, что это приказ Поттера, и что эльф не может ослушаться, поэтому не задумываясь протянул Кричеру цепочку, служившую фамильным портключом — все равно он был одноразовый. Нарцисса получила его в подарок в день свадьбы; такова была традиция — дать невесте возможность вернуться в фамильный дом в случае опасности.

Вскоре Драко уже стоял напротив одного из портретов. Резная деревянная рама когда-то была позолоченной; на табличке значилось: «Локсий Малфой. 1730-1778».

До прибытия Драко изображенный на картине волшебник спал, подперев напудренную щеку кулаком, а теперь проснулся и с интересом уставился на своего потомка.

— Итак, юноша, вы нашли Воскрешающий камень?

Драко угрюмо покачал головой.

— Он сбросил Империус.

Локсий кивнул и поджал губы.

— Что ж, значит, этот Поттер достойный соперник. Однако мы обойдемся и без его помощи. Там, где грубая сила не помогла, нужно использовать хитрость и знание человеческих слабостей.

— И все-таки я не ушел ни с чем, — похвастался Драко и разжал потную ладонь, показывая Локсию несколько помятых темных волосков. — Это с его головы!

— Я недооценивал вас, юный Драко, — Локсий довольно ухмыльнулся. — Но вернемся к насущным проблемам. Вы нашли материал?

— Да, — Драко достал из кармана фиал и аккуратно сложил в него волосы Поттера. — Я был на маггловском кладбище, они каждый день хоронят по несколько десятков человек. Мне будет, на чем потренироваться.

— А силенок-то хватит? — Локсий оперся на подлокотник и с сомнением оглядел Драко.

— Справлюсь, — огрызнулся Драко, но от Локсия не укрылись красные пятна, проступившие бледной коже.

— Самонадеянность — худший из пороков, — философски отметил он. — Ладно, юноша, я вам помогу, но с условием: отныне вы будете мне говорить только правду!

Драко с готовностью кивнул: ему и правда было боязно ввязываться в темномагические ритуалы совсем без посторонней помощи. Локсий еще раз с сомнением поджал губы, затем заговорил:

— Идите к северной башне и поднимитесь наверх, к совятне. За гобеленом с изображением битвы под Сарсом есть кладовка, в ней — письменный стол. В верхнем ящике двойное дно, там найдете подвеску. Ее никто не использовал после моей смерти, насколько мне известно.

— Зачем мне эта подвеска? — недоуменно спросил Драко.

— Я лично ее зачаровал еще при жизни. Она… поможет осуществить ритуал, даже если у вас недостаточно сил.

* * *

Малфой дождался официального закрытия кладбища в 20:00, прежде чем направиться к одной из свежих могил. Заклинание отвода глаз и чары тишины он поставил на автомате и даже не осознал всю опасность того, что задумал. Венки и цветы исчезли с влажной земли; Драко вытащил из кармана золотую цепочку, на которой капелькой висел ограненный изумруд, провел палочкой над могилой и заговорил.

В это время на другом конце страны Минерве МакГонагалл, спешившей из своего кабинета в Большой Зал, стало нехорошо; она тяжело оперлась о перила лестницы, а затем и вовсе потеряла сознание.