История Фа Шуана (гет)

Я смотрел на распределяющую шляпу в руках Минервы Макгонагалл, протянутых ко мне в приглашающем жесте, и упорно прятал ладони в длинных рукавах традиционной китайской мантии, ханьфу, щупая рукояти палочек в спасительном и несколько нервном порыве.

Я провентилировал легкие парой вздохов и посмотрел теперь уже не на шляпу, а в глаза самой профессору трансфигурации. Увы, мне ничего не оставалось, как посмотреть ей в глаза и задать вопрос, над которым я, признаться, ранее не задумывался, потому как искренне предполагал, что мне просто можно будет сесть за понравившийся стол, желательно Рейвенкло, чтобы никто не отвлекал от занятий, ну и в дальнейшем за этим столом принимать пищу, с этими цветами носить шарфы и в их башне спать.

Шляпу можно уговорить — единственная мысль, которая не давала мне просто плюнуть на всё и свалить из этого бреда в людской мир, где нет ни магии, ни сопутствующих ей проблем. Вернее, не совсем магии, а тому, что все обычные проблемы, когда начинают совмещаться с магией, превращаются в сущее дерьмо. Опять же — моё семейство, которое я называю таковым с натяжкой, конечно, с некоторых пор, вряд ли оставит меня в покое. И вряд ли у них нет возможности меня отыскать где угодно. Тем более, до моего совершеннолетия.

Пауза между мной и Макгонагалл затянулась, потому я всё же выдал нечто связное.

— Значит, я не могу выбрать? — обратился я к строгой и высокой, выше меня сейчас на целых две головы, женщине в традиционной для британских магов теплой мантии, идущей в комплекте со шляпой. Мой единственный комплект был в хлам изничтожен ещё в поезде.

Близнецы Уизли вначале перепутали меня из-за рыжего цвета макушки со своим младшим братом и ворвались в купе. Ну а затем испортили мне книгу. Книга была немагической, и тем, собственно, ценна — иллюстрированный «Хоббит», мечта, а не издание, была разорвана на две половины, затем, конечно, склеена репаро, но сама наглость и их нежелание даже просто признать свою вину, сделали своё дело. Я подрался с близнецами, мне прожгло обычную школьную мантию, и пришлось переодеваться в традиционный наряд. Благо, не запрещено в праздничный вечер первого дня школы нечто подобное, но вот что я буду делать на день следующий — это уже вопрос. Сказать, что у меня нет на мантию денег — нельзя. Позор ведь. Семейство моё — одно из богатейших в мире, и тот факт, что я к ним отношусь только магической принадлежностью, не должен быть известен всем и каждому. Не все это правильно поймут и безобидно отреагируют.

Перваки уже расселись по своим местам, все похлопали Гарри Поттеру, и я собирался пойти куда угодно, но не на Гриффиндор или Слизерин, как и просил меня дядюшка Кайлунг. Да и сам я тоже как-то не мечтаю о вовлечении в противостояние.

Сейчас, разбежался. Шляпа уж пошлёт так пошлёт — я знаю своё везение.

Я взглянул на Макгонагалл, затем перевел взгляд на преподавательский стол и учуял основное желание и направление мыслей большинства присутствующих в этом зале. Им хотелось поесть гораздо больше, чем смотреть на сценку «идиот и профессор». Профессора за столом тоже поддерживали общий вектор дум. Разве что Снейп и Дамблдор были хоть как-то заинтересованы в происходящем. Из преподавателей меня, не считая Дамблдора, видел до этого распределения как раз-таки только Снейп, которого отправили сопровождать меня с Кайлунгом в Хогсмид. Там было назначено проведение собеседования с Дамблдором по поводу поступления на четвертый курс. В итоге поступаю я на третий, чему сокрушался на протяжении всех этих месяцев.

В голове сейчас роятся беспокойные мысли, но основная «только не Гриффиндор», потому как тогда я всё же не выдержу и убью этих близнецов, ведь мы будем одноклассниками. Хотя в моём случае даже шуточное «убью нафиг» может создать проблем, особенно если это дойдет до тех, кто в курсе, почему меня выгнали из Бобатона. А это все деканы и сам Дамблдор, если я правильно понял намеки Макгонагалл, когда она строила первоклашек, а меня от них старательно оттерла со слегка опасливым взглядом и палочкой в руке. Старик, кстати, пока что мне казался именно тем, кем я его видел на портретах — не больше и не меньше. Слегка сумасшедший и немного величавый, с плавными движениями и всегда прямой спиной.

Я сел на табурет, молча и быстро.

Макгонагалл вздохнула и опустила Распределяющую Шляпу мне на голову.

Волшебная Шапка Основателей — я решил её именно так именовать в своих мыслях — успела только коснуться моей головы и без всяких уговоров или вопросов, как это было у Гарри Поттера, описанного Мамой Ро, проорала.

— СЛИЗЕРИН!!!

* * *

Я выблевывал остатки праздничного ужина из своего желудка под чутким руководством профессора Северуса Снейпа. Как оказалось, добрый профессор Снейп и ещё более добрый профессор Дамблдор почти сразу просекли, что что-то со мной не так. И я это просёк — сейчас, в блевотине и желчи, как не просечь-то? Но раньше всё казалось мне таким, как и должно быть. А оказалось, что кто-то исправно подчищал мне память и, главное, образы вместе с чувствами, изменяя мой характер и отношение к миру в ту сторону, в которую им это было нужно.

А сейчас я могу думать только о том, что воняю как бомж — это в краткосрочной перспективе, и о том, что неплохо было бы не подпасть под это дерьмо ещё раз — в долгосрочной. Я ничего не вспомнил, нет, так оно не бывает, но я теперь точно знал, что эти лакуны в моей памяти, которые я упорно не замечал — это результат многоразовых изменений сознания на протяжении всей моей жизни.

— Что будем делать, мистер Фа?

— Не называйте меня так! — я почти прорычал это. — В гробу я видал эту семейку!

— Так это сделало ваше семейство? — тут Снейп отвесил мне подзатыльник. — Не смейте говорить плохо о семье, это не поощряется на Слизерине, — он закатил глаза и вздохнул. — И почему вы, мистер Фа, достались именно мне. Пошли бы на Гриффиндор или Хаффлпаф. У львов — Минерва, которой не до студентов, а у Спраут — нет привычки легиллиментить подозрительные сознания. Да и у воронов вашему хрупкому сознанию ничего бы не грозило, всё бы оставалось, как надо вашим неведомым благодетелям...

— Что вы сделали, профессор? — хрипло спросил я и уселся прямо на пол. — Я не слишком хорош в защите своих мозгов, как вы можете понимать из моего настоящего положения. Потому я вообще не представляю, что именно вы сделали, профессор.

Мужчина присел на корточки и изучающе склонил лицо набок. Его волшебная палочка уперлась мне под подбородок, это заставило меня поднять на него взгляд.

— Вначале я наладил контакт глаза-в-глаза. Вы долго пытались не смотреть, мистер Фа, — он начал говорить это монотонным и слегка поучающим тоном. — Затем, мистер Фа, я добавил магии в этот контакт и вполне явно атаковал вас известным в определенных кругах заклятьем Легиллименс. Начал читать визуальные образы в вашем сознании — это как обычно. Мне были не нужны ваши переживания, или то, что и как вы поели, мистер Фа. Я искал эти лакуны целенаправленно. Профессор Дамблдор сообщил мне о том, что ваша мать, мистер Фа, родом из Соединенного Королевства и принадлежала к священным двадцати восьми. Если вы не в курсе, мистер Фа, для вашего же успешного нахождения на моём факультете, очень важно узнать к какому именно из семейств. Мне нужно имя вашей матери, мистер Фа.

— Я не помню, профессор.

— Я уже знаю, мистер Фа. В вашей голове слишком много пустых мест. И именно поэтому я буду за вами пристально следить. Вашим родственникам не хватило просто подменить вам воспоминания, нет. Они опасались, что правда всплывет, вероятнее всего. И потому попросту вынули у вас часть образов и воспоминаний. Их будто и не было, мистер Фа. Я не слишком опасаюсь подобной магии, потому как только полный профан в окклюменции мог бы дать с собой подобное сотворить. Но, как я понимаю, у вас и выбора-то не было, мистер Фа.

— Я... я даже не знаю что сказать, профессор, — я посмотрел на Снейпа и нахмурился. — Я, конечно, не в том положении, чтобы ставить условия, но... Профессор, не хочется ли вам полностью лояльного подмастерье и ученика?

— Ты ведь знаешь о Темном Лорде? — посерьезнел зельевар.

— Он убился о младенца, даже в Бобатоне над этим до сих пор посмеиваются, — я пожал плечами. — Вы имеете к нему отношение? Так в чем проблема? Давайте договоримся с Дамблдором, и он меня вам навяжет. Договоримся под предлогом обучения окклюменции против моего семейства. Не думаю, что мертвый Темный Лорд может помешать директору Дамблдору разрешить вам иметь личного ученика.

— У тебя всё слишком легко получается, — Снейп усмехнулся. — Знаешь, кто такой Гарри Поттер? Так вот, мистер Фа. Если ты станешь моим подмастерье, то для начала влипнешь в слежку за мистером Поттером по мере возможностей и сил. Ты будешь стучать как божий дятел на всех и вся, потому что ты богом проклятый слизеринец без какого-либо существенно весомого рода за спиной, и тебе нужна моя поддержка. А мне нужен контроль за происходящим на факультете, да и в самом деле, если из тебя получится ассистент, то в долгосрочной перспективе это было бы крайне выгодно. Но я всё равно тебе нужнее больше, чем ты мне.

— Даже если у меня есть проблемы с представителями клана Фа, — огрызнулся я и оскалился. — С магией Фа у меня проблем нет. А теперь нет и с её боевым применением. Я в последнее время превратился в пассивную приманку для матери с магическими способностями ленивого маглорожденного. Ваша встряска, профессор, мне, конечно, много веселья доставила, голова вряд ли до завтра пройдет, но...

Я злобно ухмыльнулся и поднялся с изумрудно-зеленых мраморных плит, выстилавших пол в туалете слизеринских подземелий..

— На Слизерин просто так не распределяют, профессор. И как бы я в глубине души ни хотел на Рейвенкло, она даже слушать меня не стала. Так что, профессор, ваше покровительство мне нужно, оно многое облегчит, но не удивляйтесь, что если я не найду того, что ищу, в одном месте, то примусь за иные методы наработки репутации. Я не способен на убийство, нет, профессор. Меня очень грамотно подставили, чтобы я уехал из Бобатона без права на возврат. Я правда никого не убивал.

— Но вы не знаете ни почему вас подставили, мистер Фа, ни по какой причине вы настолько поменяли свое поведение, как только наваждение спало... Как интересно, мистер Фа. Судя по всему, это д в а р а з н ы х воздействия. Вернее сказать, два разных способа воздействия, и различны они как по принципу, так и по результату. Та память, что есть у вас по сей день в неизменном состоянии, была подвержена, скажем так, чувственной переработке. Я до сих пор ощущаю это в тех образах, что были мне доступны на те краткие мгновения пребывания в ваших мозгах, мистер Фа. Вы могли мечтать, но не совершать сообразные вашим мечтам деяния. Вас всегда что-то останавливало, вам прививали определенную ленность и скромность, но это ни в коей мере не мешало набивать мозги знаниями и учиться. Вам, собственно, и не пытались слишком навредить, всего-то поменяли вектор, чтобы сам себе не навредил, и слегка перестарались. Это я понять в состоянии. Ну а второе...

— Да уж! — воскликнул я в образовавшуюся паузу. — Мне от этого легче. Ну а второе? Второе-то что?

— Второе? — Снейп усмехнулся и прошёл к двери, взяв палочку наизготовку. — А второе — это то, о чем говорят "не увижу — не поверю", мистер Фа. У вас единовременно и планомерно отобрали целый пласт — огромный пласт — воспоминаний. Одно утянуло другое, другое затянуло вслед за собой третье и так по цепочке. Но при этом личность не была повреждена, хотя вы потеряли часть сознания в буквальном смысле слова. То, от чего эту цепочку оторвало, всё ещё в вашем мозгу, мистер Фа. И я бы руку отдал на отсечение, чтобы узнать, как именно было возможно столь ювелирное полное извлечение памяти с сохранением закрытого от вторжения якоря.

— Мне это ни о чем не сказало, профессор Снейп, — я глухо вздохнул и прижмурил глаза. — Пойдемте, профессор Снейп. Или вы прямо сейчас заключите со мной ученический контракт?

— Попридержите коней, мистер Фа, — зельевар приподнял бровь и посмотрел на меня, как на придурка. — Ваш клан не должен знать о подобных телодвижениях. Зачем-то же они вас пытались ограничивать? Так что, мистер Фа, обучение вам придется оплачивать из собственного кармана. И, вероятнее всего, вы вряд ли сумеете это сделать сейчас, не так ли?

Я выругался. Потом ещё раз. Заработал минус десять баллов — у Снейпа сработала инерция мышления — ведь слизеринцы обычно не позволяют себе подобного при своём декане. Я же понимал, что всё пошло совсем не так, как должно бы. И мне надо срочно понять, что же именно я не помню.

Ведь я точно помню, что попаданец. И если бы кто-то захотел меня изменить, то он бы начал именно с этого.

— Я не знаю, как заработать легально, профессор Снейп. Мне сейчас совсем не рекомендуется участвовать в сомнительных предприятиях. Так что может быть как-то сойдемся на чём-то ином, не на галлеонах?

Снейп снял коллопортус и посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом, а губы его из противной ухмылки медленно, но верно превращались в самую что ни на есть улыбку, не менее гадкую, как по мне, но вполне себе довольную.

— А ты мне нравишься, ученик. Как сможешь — так отдашь. Заключим контракт. В ближайшие выходные я заберу тебя в Гринготтс для нотариального заверения.

— Спасибо, профессор Снейп. И я очень, повторюсь, очень сильно хочу всё вспомнить.

— Да-да. Я постараюсь довести до сведения профессора Дамблдора всё именно с того ракурса, о котором ты говорил. И мне в самом деле не помешает кто-то наименее заинтересованный и вовлеченный в те интриги, что уже есть среди взрослых особей представителей твоего факультета. Постарайся быть лучше их — и они себя проявят, мой тебе совет. Используй это и не давай использовать себя больше, чем тебе самому это надо. Посыл ясен?

— Итак, контракт, — заключил я и кивнул.

Мы вышли из туалета и уже в гостиной меня ждало несколько крайне неприязненных, множество любопытствующих и парочка симпатизирующих взглядов.

Я ясно улыбнулся и пошёл искать старосту. Всё же, надо где-то спать!