Запах лёгкого загара (гет)

Солнце вызолотило Гермиону с макушки до пят, не смогло забраться лишь под трусики и верхнюю часть купальника. Когда одну половинку этой штуковины (название вылетело у Гарри из головы) сбило волной, светлая, нетронутая загаром кожа показалась ему холодной и какой-то неживой — но лишь на мгновенье. Уже на второй секунде он жалел, что это её, а не его ладонь прикрывает обойденное солнцем место.

Но коварное море набросилось на Гарри и, обхватив за грудки, начало с силой мотать из стороны в сторону.

* * *

— Гарри, проснись! Проснись же, тебе говорят!

Он открыл глаза. Рон — в одних трусах — стоял, склонившись над раскладушкой, и тряс его за плечи.

— Кошмар приснился? — участливо поинтересовался друг.

— Вроде того, — ответил Гарри, бессильно откидываясь на подушку и по старой привычке прикладывая ладонь к шраму. — Я что, опять кричал?

Рон немо кивнул.

— И кому досталось на этот раз? — спросил Гарри.

Приподняв голову с подушки, он потянулся рукой к волшебной палочке. Потому что — хоть убей! — не помнил, где оставил свои очки. «Акцио», как всегда, сработало, а навыки ловца не подвели и на этот раз.

— Ну, с Вольдемортом вы, похоже, разобрались... — туманно ответил Рон, наблюдая за тем, как Гарри расправляет дужки.

— И кто теперь на очереди?

— Ты Гермиону звал, — ответил Рон неожиданно серьёзно, кажется вовсе пропустив мимо ушей ироничный тон вопроса.

— Правда? — Гарри невольно напрягся. — А-а-а... Наверное, приснилось, как мы удирали от змеи. Там, в Годриковой Впадине.

Он не сразу сообразил, что врёт. Просто начал выдавать то, что первое взбрело в голову, и почти бездумно.

Ему, к счастью, не ответили. Правда, друг пошутил во всегдашнем своём духе: «Не переживай, сынок! Родина тебя не забудет», — но это уже не имело значения. Разговор был окончен.

Рон вновь залез под одеяло и вскоре захрапел. К Гарри сон так и не вернулся.

Занимался новый день. Во дворе уже вовсю галдели воробьи, как обычно подбирая то, что с вечера пропустили куры. Гарри, уставившись в потолок, перебирал в памяти вчерашнее.

За Гермиону он зря переживал: она-то вынырнула, а вот он, Поттер, точно потонул... Не в море, но в собственных кошмарах, к коим вдруг прибавилось нечто такое, чему не находилось ни внятных объяснений, ни достойных оправданий. И всё помимо его воли, как говорится, нежданно-негаданно.

У него стояло на Гермиону... Хорошо, она ни разу не обернулась. Может, и не заметила ничего... Он ведь в штанах был. А если всё-таки засекла? О боже, за что?!

Или от вида сестры в купальнике тоже стояк бывает? Впрочем, к чёрту купальник, не в счёт он!

Он покосился на кровать, где спал его друг, которого он уже начал обманывать. Причём безотчётно, просто так, только потому, что ему, Поттеру, это удобно.

Из дома нужно было сваливать. Немедленно. Куда угодно, под любым предлогом, лишь бы не смотреть Рону в глаза. Хорошо, что вчера, ещё до злосчастного обеда, он сказал Джинни, что в понедельник собирается заглянуть на площадь Гриммо. Чем, кстати, занимается там Отдел Тайн? Долго будут ещё валандаться? Пока ежу понятно, что покойный мракоборец переплюнул всех министерских крыс вместе взятых.

Отыскав на кухне миссис Уизли, Гарри предупредил, чтобы к обеду его не ждали. Ему нужно навестить свой сейф в Гринготтсе, прошвырнуться по магазинам, кое-что купить... Словом, дел по горло, а у него даже маломальской метлы нет.

Выдавая весь этот бред, Гарри не понимал одного: почему он должен измышлять какие-то надуманные предлоги? Почему не может сказать просто: «Миссис Уизли, у меня дела. Вернусь вечером»? Это, определенно, начинало тяготить.

С Гермионой он столкнулся во дворе. Она ждала его и не скрывала своей радости. Весело поздоровалась и как ни в чём не бывало протянула руку.

— Рано ты сегодня, — сказала она приветливо. — Я сама только-только спустилась.

— А-а-а... — завёл Гарри в нерешительности, — мы с тобой куда-то собирались?

— На стройку, как всегда по понедельникам, — Гермиона отвечала так, словно речь шла о школьном расписании.

— А как же Рон?

— У него сегодня экзамен по трансгрессии. В час дня, вторая попытка. Пусть выспится как следует, будем надеяться, что на этот раз нервы его не подведут и всё пройдёт успешно.

— Извини, забыл, — пробормотал Гарри, но всё же взял руку Гермионы в свою.

За руки держаться можно. В конце концов, что бы с ними было, если бы прошлой зимой они с Гермионой не держались друг за друга?

Они направились к воротам. В молчании.

— Я слышала, ты собирался за покупками? — спросила Гермиона, когда они оказались по другую сторону ограды и свернули к холму.

— Да, надо бы подкупить кое-что... — начал сочинять Гарри, — из одежды, например.

Он собирался сказать про купальные плавки, но вовремя прикусил язык и с некоторой тревогой ждал, что сейчас ему напомнят об этом. К счастью, ошибся.

— Ой, мне тоже нужно кое-что из одежды, — обрадовалась Гермиона. — Видишь ли, в джинсах жарко, а платье у меня только одно.

Гарри вытаращился на подругу и обомлел. Нет, у него явно что-то с глазами. Как можно было не узнать это хамелеонистое платье? Только теперь оно покраснело. Хотелось бы верить, что от стыда за вчерашнее…

— Не волнуйся, я больше не иждивенка, — продолжала болтать Гермиона. — Мне тут перепало кое-что от министерства. За труды, — добавила она, потрясая туго наполненным кошельком, выуженным из маленькой — на длинном узком ремешке, — очевидно, новой сумочки, висевшей на её плече.

— А-а-а... — Гарри открыл было рот, чтобы расспросить о сумочке, но, опять же, вовремя спохватился и задал другой вопрос: — Тебе удалось раскрутить наше скаредное министерство на деньги?

— Как видишь, удалось, — Гермиона явно гордилась собой. — Пока, правда, не очень много, но потом, сказали, ещё дадут.

— Когда догонят?

Гермиона на его скептицизм не обратила ни малейшего внимания.

— Когда закончим восстановление дома, останемся довольны результатом, подпишем все бумаги, — бодро перечисляла она. — Вот тогда можно будет составлять ещё одно исковое заявление на компенсацию имущества. Вернее, потребовать возмещения затрат на восстановление оного.

— Ни фига себе! — восхитился Гарри, невольно припоминая собственные утраты.

Воскрешающий камень? О нет! О нём лучше помалкивать. Букля? Нет-нет, это выше его сил.

— Между прочим, — продолжала Гермиона, — Рон второй день прикидывает, удастся ли ему получить какую-нибудь мзду за свои ноготочки, или Перси, как всегда, покажет ему кукиш.

— Перси ему ещё и штраф выпишет, — хмуро пообещал Гарри. — За то, что посмел трансгрессировать без лицензии.

В ком, в ком, а в Перси-то сомневаться не приходилось. Тот ещё и гордиться будет, что даже с родным братом поступает по закону.

— Я Рону то же самое сказала, — её голос звучал несколько трагически, но глаза лучились улыбкой.

— Постой-постой, — Гарри резко сбавил шаг. — Тебе-то уже за что перепало?

— Возместили стоимость волшебной палочки, — подстраиваясь под него, Гермиона тоже замедлила ход. — Олливандер наотрез отказывался брать с меня деньги, всё говорил, что только благодаря нам он остался в живых. Но я объяснила, что и как, и мы с ним того... — подняв вверх руку, она игриво покрутила кистью, — договорились. А потом честно поделили пополам всю отмеренную министерством сумму.

— Мисс Грейнджер, я считал вас честным человеком! — Гарри всплеснул руками.

Гермиону это не проняло.

— Рон до сих пор в этом уверен, — заявила она безмятежно. — Даже не знаю, стоит его разочаровывать, или как?

Сутки назад Гарри не посчитал бы этот вопрос хоть сколько-нибудь значимым и вряд ли стал бы всерьёз беспокоиться о том, насколько Рон и Гермиона доверяют друг другу. Это только их дело, и больше ничьё. Да и он, Гарри, не без греха: Джинни вытягивает из него «что» да «как» буквально по капле. Но сейчас его совесть была неспокойна, и он не знал, как реагировать.

Впрочем, Гермиона выглядела вполне себе на уме. Мало того, сегодня у неё было на редкость хорошее, прямо-таки заразительное настроение. Глаза сияли, а лицо светилось улыбкой, но в целом весь её облик казался настолько естественным, что Гарри почти физически ощущал, как утреннее напряжение уходит из него. По ходу дела, забивая и на совесть, и на мораль.

Ненароком подумалось, что, должно быть, не случайно Гермионе удавалось так великолепно копировать манеры Беллатрикс. Кстати, по поводу покойной... Он давно хотел кое-что спросить.

— А как твоя новая палочка, Гермиона? Не разочаровывает?

— Нисколечко. А почему ты спрашиваешь?

— Ну, знаешь... — он замялся, но быстро пришёл к мысли, что излишняя деликатность ни к чему. — Грецкий орех и сердечная жила дракона... Всё, как у нашей недоброй знакомой, мир её праху.

— Тебе напомнить, с чьей волшебной палочкой состояла в родстве твоя? У нас с Беллатрикс хотя бы драконы разные.

— Ну, раз так... — Гарри махнул рукой в знак примирения.

— Эта палочка выбрала меня, — не без гордости произнесла Гермиона. — Наверное, я здорово изменилась за семь лет.

— И не иначе как в худшую сторону?

— Ну, знаешь! С кем поведёшься...

— Что за намёки, мисс?

Гарри поймал себя на том, что, вопреки здравому смыслу, слова подруги задевают его за живое. И она вроде не всерьёз, и он отшутился, но почему-то продолжает прикидывать, насколько низко успел упасть в её в глазах, в глазах Рона, да и собственных тоже. Со вчерашнего обеда, меньше чем за сутки.

Далеко собрался, двурушник хренов? У Гермионы есть парень, и парень этот — твой лучший друг!

А с другой стороны: у них что, свидание? Нет. Доберутся до стройки, поглазеют на рабочих и через час, хлопнув друг друга по рукам, разойдутся по своим делам. От этой правильной во всех отношениях мысли сделалось легче.

Но тотчас возникли подозрения, что Гермиона шарит у него в голове. Некоторое время она всматривалась в него несколько настороженным, испытующим взглядом, но долго выдержать не смогла: улыбнулась.

— Ладно, — сказала она примирительно. — Сойдёмся на том, что теперь мы друг друга стоим. Идёт?

Да что с ней сегодня? Слова как слова, но как сказано! Было, было в её голосе, во всём облике что-то дерзостное, вызывающее. Согласиться с ней «за здорово живёшь» было бы слишком просто и не интересно.

— Сложно сказать... — начал Гарри уклончиво. — Неплохо было бы знать суть изменений, содеявшихся с лучшей ученицей Хогвартса.

— О, тут целая поэма! — Гермиона покачала головой. — Раньше всё просто было: работай, работай, работай, и будет тебе счастье. А теперь такое набралось, что самой страшно.

— Неужели? — его глаза невольно округлились. — Ну-ка, ну-ка, давай-ка поподробнее.

— Олливандер сказал, что я, должно быть, несколько склонна к риску, авантюрам и независимости. Но тем не менее верна своим убеждениям, — проговорила она без всякого намека на иронию. — Ну и так, по мелочам...

Мелочи оказались впечатляющими. Гермиона вдруг заговорила голосом лучшей ученицы, к которому явно примешивалось этакое «сам себя не похвалишь...»:

— Могу быть хорошим стратегом, покоряю окружающих быстротой своих действий, иногда решаюсь на коварные поступки и не позволяю излишним угрызениям совести сдерживать себя.

— Мой Мерлин! С кем я связался? — Гарри притворно вздохнул. — Рон хотя бы догадывается об этом?

— М-м-м... не думаю. И не уговаривай меня немедленно во всём ему признаться! — потребовала Гермиона с неожиданной дерзостью, но, быстро оттаяв, начала загибать пальцы: — Во-первых, у него вся жизнь впереди. Во-вторых, нельзя так сразу. Открывать мужчинам своё сердце нужно постепенно, как пишут в умных книжечках.

Зная, о какой книге идёт речь, Гарри не смог сдержать ухмылки. Но Гермиона и на это среагировала неоднозначно.

— Знаю я твои думки, Гарри Поттер! «Не читал, но осуждаю». А между тем там есть весьма занятный раздел, повествующий о семье и браке в магическом мире. Загляни как-нибудь на досуге, закладочка в нужном месте уже лежит.

Скептический тон её голоса нагонял неспокойные мысли. Гарри промолчал, но про себя решил, что советом воспользуется.

Тем временем Гермиона достала свою новую волшебную палочку и, с гордостью глядя на неё, похвасталась:

— Красавица, правда? Десять с половиной дюймов, достаточно гибкая...

— ...особенно хороша для «Конфундусов», — вставил Гарри с ехидством.

— Ты знаешь, да! — его сарказм явно был воспринят как комплимент. — Но ты не волнуйся! Уж кому-кому, а тебе-то ровным счётом ничего не грозит. Если, конечно, не вздумаешь сбежать.

— А я могу сбежать? — справился Гарри чисто для порядка, но робкий его порыв был пресечён на корню.

— В том-то и дело, что нет! — жестко осадила Гермиона. — Но мне почему-то показалось, что ты считаешь иначе. Минут пять назад точно подумывал свалить от нас, — она бережно погладила рукой ореховую палочку, — по-английски, не прощаясь.

— Это угроза, мисс Грейнджер!

— Трепещите, мистер Поттер! Месяц назад мы договорились, что, когда у меня появятся деньги, я смогу потратить на тебя столько, сколько захочу. И ты не будешь возражать. Так что терпи: пришёл час расплаты! Готов?

Гарри нехотя согласился. Коварства ореховой палочки он не боялся, но слово-то и в самом деле было дано. Правда, тогда он полагал, что это не всерьёз. Получит, к примеру, от близкой подруги какой-нибудь маленький полезный подарок вроде вредноскопа. Или бесполезный, вроде незабвенного планировщика заданий. Ему хорошо, ей приятно.

Сейчас же, судя по настораживающему поведению Гермионы, затевалось нечто из ряда вон. Что-что, а интуиция никогда его не подводила.

Впрочем, долго сокрушаться не пришлось. Напомнив о времени, Гермиона взяла Гарри за руку, крутанулась на месте, и его тотчас охватило знакомое чувство плотного сжатия.