Треснувшие ступени (джен)

Хотелось ругаться… и зевать. И он не знал, что сделать в первую очередь. Ругаться хотелось потому, что вдохновение, которое энное количество времени назад буквально ткнуло его носом в идею опробовать на практике полученные знания, махнуло белыми одеждами и объявило, что уезжает на каникулы домой. Муза, чтоб ее. То истерить начинает, что не знает, откуда брать идеи, то вот так… ткнет, а потом уедет. И ведь до конца каникул еще много времени, а мир хотелось доделать побыстрее.

Первый опыт все-таки.

Стопки тетрадей, папирусов и книг по созиданию и составлению карт устилали пол, скрывая ковер. Не самый мягкий, не самый новый, зато сплетенный из звездного света.

Лентяй тяжело вздохнул и снова осторожно прислонился лбом к стеклянной крышке. В прозрачном ящике расположился его еще не живой мир. Основные территории и границы молодой создатель уже разметил, даже поставил аккуратную фигурку замка Темного Властелина и налил воду, которой предстояло стать океаном. Теперь дело было за малым, но самым главным — доработать этот мир.

И карта ему не особо нравилась, но переделывать было сильно лень.

— Хватит сопеть, стекло сломаешь.

— Угу, — вяло откликнулся на добродушное ворчание своего соседа Лентяй. — Знаешь, эти лекции по созиданию и мироустройству вообще не помогают. Чем круче фантазия, тем лучше. И все.

— Ты это лектору расскажи, — фыркнул сокурсник, собирающийся в будущем создавать исключительно высокотехнологичные миры. — Тебе напомнить его рассказ о Большом Взрыве, который случился из-за нерадивого дипломника? Ставил свои склянки с частицами на край и недоглядел.

— Я помню.

— А потом случился Большой Взрыв, и мир пошел сам развиваться, — совершенно проигнорировал его ответ Ученый. — Хотя у тебя все проще, конечно.

— Да не собираюсь я особо выдумывать тут. Муза еще домой уехала, — досадливо поморщился Лентяй и почесал коленку. — Все обещала, что поможет довести до конца, а теперь…

— Музам вообще лучше не доверять, — Ученый принялся рыться в сваленном в углу железе. — Вдохновение вечно — придет, не придет… Капризные они.

— Много мнят о себе.

— Ага. Видишь ли, мало того, что чьи-то создания, так еще и нос задирают, мол, сумели перерасти все придуманные миры и добраться сюда.

Лентяй тяжело вздохнул и налил себе амброзию.

— А воды не много? — сунул нос в ящик Ученый.

— Хватит, — паренек наконец зевнул и отставил полную чашку подальше от края. А то мало ли.

— Спать бы ты шел, — посочувствовал сосед. — Завтра, конечно, выходной, но в понедельник-то опять на лекции. Кажется, модели системных миров или дублей разбирать будем.

— Всегда мечтал.

— А то. Ладно, я к Шуту.

— Ага.

Лентяй снова зевнул и все-таки засучил рукава.

— Так, — забормотал он себе под нос, пристально разглядывая единственный толково сделанный материк, — остальные пусть плавают, существа сами будут разбираться. Всяких зверей из тех книг вроде «Как создать мифы и легенды» я добавил. Расы… люди, конечно, куда без них-то, они ж по всем мирам расползлись. Кто у нас там еще из классики?

Он потянулся, выудил из небольшой свалки томик с нетривиальным названием «Расы: классика», бросил взгляд на второй том, где значилось «Расы: новшества и фантазии», и остановил свой выбор на первом. Для новшеств придется всякие дополнительные условия продумывать, а классику используют все, кому не лень. Лентяй кивнул своим мыслям, убеждая сам себя, что так и надо, да и вообще — и снова почесал коленку.

Классика была проверена такой субстанцией, как время. Причем временем в самых разных мирах, олицетворенным и не олицетворенным. Персонификации времени из разных мирозданий, как высшие существа, периодически сюда захаживали, и Ботаник любил с ними разговаривать. Шут тоже частенько утаскивал какую-нибудь симпатичную персонификацию и долго-долго обсуждал идеи, как запихнуть время в мир. Или что-нибудь еще. На их курсе было много странных богов и божков, которые вместе или по одиночке, но собирались строить миры. Ну а чем еще богам заниматься? Другое дело, что у некоторых был только один мир, где они селились, а другие создавали миры и оставляли их на своих замов, если таковые находились, или вовсе бросали.

Лентяй уже начал понимать, что окажется из последних. Не то чтобы мир ему надоел, но пока просто не хватало терпения. Тем более мироздание получалось каким-то банальным и чересчур классическим, но для новшеств нужна была Муза, а она укатила в свои горы в одном из старых человеческих миров.

Вот же зараза.

Для классического фэнтези-мира был нужен Темный Властелин, но это он уже создал. Людей, пожалуй, стоило, все-таки поселить как можно подальше от темного, а то они слишком любят геройствовать. Лентяй кивнул и передвинул эльфийский лес немного в сторону, а человеческое государство задвинул к краю, почти в угол, окруженный горами. Высокие непроходимые вершины вообще практически везде окружали материк. А нечего. Вдруг еще захотят куда-то уплыть, а молодому творцу сейчас было слишком лениво еще и остальные материки продумывать. Им же тоже истории нужны, а он еле наскреб прошлое для одной территории. Нет уж. Вот если Темный Властелин захочет — пожалуйста, ему можно, все равно далеко не уплывет, у него на землях деревьев нет вообще.

Парень усмехнулся и решительно отпил амброзию.

Так. С картой было покончено, оставались сущие мелочи. Расы он выбрал, список зверей тоже, всякие чудесные птички и волшебные существа определены… А. точно.

Лентяй скривился. С поэзией у него было плохо, этим занималась Муза. Ведь любому миру с Темным Властелином нужен Избранный, который в случае чего этого Темного Властелина может свергнуть. И пророчество тогда надо поместить в историю. Другое дело, что у этих рас на самом деле почти не будет прошлого, ну да они станут считать по-другому. Потому что кидать их в самое начало мира… Парень покачал головой. С этим свои сложности, а ему так не хочется еще и с ними разбираться.

Нет уж. Пусть у людей уже будет какое-никакое, а почти королевство, дальше сами уже по землям расползутся. Эльфы пусть в лесах живут, хогмены займут горные пещеры… Нечего им бродить да выбирать. И ведь просто в какой-то точке жалко кидать первопроходцев, уж лучше так.

Отлично. Лентяй одобрительно кивнул и снова вернулся к Избранному. Посмотрел на фигурку замка Темного Властелина и понял, что сочувствует ему. Придется, бедному, сидеть там, посиживать, злые козни строить и темных по всему миру собирать. Вот же… Избранный. Создатель довольно улыбнулся. Чудесная идея — а пусть в пророчестве будет сказано, что Избранный придет из другого мира. Вон, например, из того, что Ученый когда-нибудь создаст. Или из мира Шута. Или Танцовщицы. Ну мало ли миров они насоздают и сколько их уже создано? Проблемно, конечно, для самих народов такое, ну да ладно. Может, Избранный и не понадобится вовсе.

Кто знает, как пойдут события.

Пророчество, правда, все равно получилось не особенно красивым, но Лентяй уже готов был скрипеть зубами. Хотелось превратиться в белый бесплотный шарик и улететь в какой-нибудь далекий мирок, да только в понедельник с ним много чего могут сделать, если не прийти на лекцию. А вылететь из Академии и записаться в какие-нибудь духи не хотелось. Создателем быть все же интереснее.

Парень тяжело вздохнул и мановением руки вселил в уже расселенные народы память о ненастоящем прошлом. Верования, языки, начальные традиции и, конечно, богов и их почитание. Причем богов не было на самом деле, но как показывала практика (и как говорили на лекциях), большинству разумных или не очень тварей не требовалось доказательство существования бога. Они сами были горазды выдумывать несуществующее.

О себе Лентяй предпочел промолчать. Все равно не собирался сильно следить за этим неуклюжим миром, как только выпустит его на волю.

А Музы все-таки сильно не хватало.