Треснувшие ступени (джен)

Противно скрипел мел. Иван Агапоныч специально нажимал сильнее, а мы только и могли морщиться. За год учебы уяснили — если попросить его так не делать, он ухмыльнется и еще сильнее будет. Вредный старикашка.

Я скривилась и демонстративно зажала уши: все равно стоит спиной и не видит. Низкий, лысоватый, в какой-то древней одежде и дружно не любимый нашей группой. Да его хоть кто-то вообще любил? Единственная положительная черта Агапоныча — отпускал он всегда вовремя, секунда в секунду, стоило заиграть нашему радио, заменявшему звонки. Правда, была и отрицательная сторона к такого поведения — он легко мог замолчать на полуслове, собраться и уйти, не договорив тему. А мы сидели дома потом и пытались разобраться, чей закон он нам не рассказал до конца. Жаль, что историю астрономии частично прошли на первом курсе, там было всяко интереснее.

Скрип продолжался, за окном порывистый ветер бросал в стекло колючий снег. Октябрь — не лучшее время года, сейчас бы просто никто не поручился, что буквально полторы недели назад действительно стояло бабье лето. Но сентябрь закончился, и зима, похоже, почуяв неуверенность осени, решила взять бразды правления в свои руки.

— Опять завтра грязно будет, — пробубнила моя соседка не только по парте, но и по квартире, Аленка. — Растает ведь, а джинсы опять стирать.

— Угу.

Я почесала ухо, стараясь не обращать внимания на скрип. Ну и где радио? Агапоныч ведь только на него реагирует. Если не заиграет, может до следующей пары увлеченно рассказывать о том, как, например, Иоганн Гмунден поносил своих собратьев-астрофизиков, когда те в 1432 году восприняли парад планет в качестве предвестника грядущих несчастий. И не стеснялся ведь Агапоныч выражения даже передавать. На немецком, к счастью, но все равно звучало внушительно. Наверное, знала бы значения, могла бы на английском повторить.

На русском материться как-то нехорошо, мне об этом мама талдычит с детства, отец ее не особо активно поддерживает. Да оно и правда звучит не сильно изящно, а в большинстве случаев матерные слова вообще не несут оскорбительного оттенка. В английском тоже, но тут мне легче, потому что в большинстве своем мои одногруппники язык знают не очень, это я с десяти лет на курсы хожу и частенько начинаю говорить на английском. Ну и ругаться предпочитаю на нем же. Все равно не все понимают.

Наконец заиграла какая-то французская песня, и мы дружно облегченно выдохнули. Агапоныч замолчал, шустро сложил свои бумаги в поношенный портфель и молча вышел в коридор, не удосужившись даже попрощаться с нами. Ну да мы привыкшие. К тому же у меня была другая забота, пока народ не разошелся.

— Люди, стоять! — я бросилась к двери, закрывая ее и загораживая выход. — Есть дело.

— Олле, пусти, — заворчал Артем, бросив сумку обратно на парту. — Ну жрать охота, в столовой опять очередь будет.

Его поддержали, но я только хмыкнула.

— Опоздать на следующую пару можно, Светлана Сергеевна сама на двадцать минут вечно опаздывает.

— Да говори уже, — нервно бросила Аня, поглядывая на часы.

— Дебют.

Слово не вызвало у второкурсников энтузиазма. Я их понимала: в прошлом году некоторые участвовали в этом прекрасном мероприятии, устали как собаки, да еще пришлось нескольких преподов потом вылавливать, чтобы сдать пропущенные контрольные. И мне в том числе. Точнее, мне в основном и пришлось их выискивать: группа сказала, мол, раз староста, вот и выкручивайся. А мне не сложно — зайти на кафедру да оставить. Другое дело, что ребятам об этом было знать не обязательно, хотя пронюхали, конечно. Будущие астрофизики и просто астрономы — народ ушлый. По крайней мере, пока не начнутся кафедральные предметы, потому что, глядя на наших старшекурсников, не веришь, что они тоже могли быть шебутными и ленивыми. Хотя, конечно, разные экземпляры попадались.

— Не-не, — начали открещиваться мои любимые подопечные, — на фиг дебют.

— На фиг, — согласилась я и вздохнула. — Ну ребя-я-ят, мне нужны оформители. В этот раз старшие курсы почти дружно отказались, согласилось-то от силы человека три. А там рисовать задник и шар, они немаленькие.

— Иди к первокурсникам, — посоветовала Аня и вздохнула. — Оль, выпускай давай, нам дебют неинтересен. В прошлом году хватило.

Ее подружки согласно закивали.

— So… Мальчики, — я довольно улыбнулась, — вы не отвертитесь. Вас много надо будет, потому что придется колотиться, гвозди покупать, что-то сверлить… Для вас работа всегда найдется, не бойтесь.

— Эксплуататорша, — буркнул Сережка и, подойдя, аккуратно переставил меня в сторону. — Пусти народ уже в столовую, а то тебя съедим.

— И где вы возьмете новую старосту? — скептически поинтересовалась я, благодарно кивая Аленке, принесшей мою сумку.

— Черт, — засмеялся Артем, легко толкнув меня плечом, — придется оставить в живых.

— А вам за помощь заплатят, — запоздало крикнула я, но парни только махнули рукой, даже не обернувшись.

Ну да, не становись на пути голодного студента, съест и не заметит.

В коридоре царил привычный и такой родной гомон. В прошлом году, когда мы впервые оказались здесь вместе с другими группами, было немного не по себе. Старшие курсы казались умудренными опытом, очень умными и едва ли не всезнающими. Вот преподаватели, особенно с нашей кафедры, точно знали все и могли назвать любую звезду даже в отдаленном секторе вселенной. Нам, глупым и маленьким, это представлялось чудом-чудным и дивом-дивным. Вокруг все произносили какие-то умные слова, о которых мы вроде бы знали, а вроде как и слышали почти впервые.

Я шла довольно целенаправленно именно на астронома, еще с детства грезя звездами и ночным небом. Правда, по физике стояла вечная четверка, и сколько бы я ни старалась, никак не могла нормально сдать итоговые контрольные за четверть. Родители недоумевали, а мне становилось обидно до слез. Ну ведь знаю все формулы, применять умею, а на контрольных какие-нибудь идиотские ошибки да вылезают. Мама, правда, махнула рукой и сказала, что быть мне гуманитарием, как и она, интеллигентным и вежливым. Угу, ее счастье, что она в школе французский изучала и не понимает, какие иногда на английском слова произносит ее драгоценная доченька. Мама была гуманитарием, работала выпускающим редактором в местном журнале и усиленно с детства прививала мне любовь к книгам. И писала иногда, но показывала свои творения только нам с отцом, да и то под страхом смерти. Позориться не хотела. Было бы чем, конечно…

Папа работал инженером на заводе по производству пластиковых окон, так что не сильно вникал на самом деле. Помогал с алгеброй и геометрией, иногда с химией, но с физикой у него тоже не ладилось.

Короче. Когда я взяла и поступила на факультет астрономии, да еще и на бюджет (ну мало ли, что была последней в списке бюджетников), у родителей едва ли не в буквальном смысле отвисли челюсти. Нет, они знали, что я документы туда подала, специально ЕГЭ сдавала по физике, но шансов поступить на журналистику у меня было куда больше. Еще я предполагала в случае чего пойти на психолога, там тоже надо много разговаривать, а я это дело люблю. Не всегда, но большую часть времени. Иногда — преимущественно на английском. Мне нравилось произносить слова на другом языке, нравилось их звучание. Словно начиная говорить на английском, я становилась чуть-чуть другой — немного чопорной или немного развязной. Или еще какой, но — другой. Как если иной язык был маской, надевая которую, я бы перевоплощалась.

Кстати о масках.

— Shit, — я хлопнула себя по лбу. — Забыла совсем, мне же завтра на тренировки.

— Вы спектакль готовите?

— Ага, «Сон в летнюю ночь».

— Шекспир, — закатила глаза Алена, — как обычно. Тебя ждать-то во сколько?

— В девять, — я начала спускаться на второй этаж, — это же начало. До генеральной репетиции нам пилить и пилить.

Моя соседка по квартире только фыркнула.

Мы жили с Аленкой вместе, снимая однокомнатную квартиру неподалеку от центра. Вот еще одна причина головной боли для моей мамы. Пройти-то на бюджет я прошла, да только в другом городе, ближе к столице. Может, родители еще и поэтому не верили, что я поступлю. Ну а что сделать, если у нас нет этого факультета? А на физику мне не хотелось, больно надо. Астрономия интереснее, хотя и тут физики выше крыши, конечно.

С Аленкой я познакомилась в соцсети. Во «Вконтакте» уже была создана группа наших первокурсников, там я и увидела ее вопрос, мол, где можно снять жилье. Написала ей сразу, объяснила, кто такая, и как-то слово за слово мы разговорились. Договорились, что жить будем вместе, по скайпу с вебкой пообщались и в итоге сняли однушку на двоих. Второй год так и живем. Хозяйка квартиры хорошая, она еще после первого курса, когда мы на летние каникулы разъезжались по домам, сказала, что может сдать нам помещение снова. Грех было отказываться, между прочим.

Стипендии хватало на всякие побрякушки и еду, конечно, плюсом мне как старосте еще сверху пару тысяч добавляли. Родители что-то присылают, но я не могла сидеть без дела. К тому же театральный кружок не бесплатный, да еще я на курсы английского снова пошла, уже здесь, в чужом городе. Словарный запас никогда не поздно пополнить, к тому же после третьего курса собиралась съездить в США по программе «Work and Travel», заодно поработать там и отдохнуть. Деньги никогда лишними не будут.

Так что с Аленкой мы на пару устроились по вечерам подрабатывать в небольшой пекарне неподалеку от дома. Заодно и кулинарный навык разовьем, хотя от пирожков через какое-то время едва ли не тошнить начало, наелись и наготовились досыта.

— Кстати, ты меня в выходные подменишь?

Я отстраненно кивнула, параллельно адресуя кивок и проходящему мимо первокурснику. Кроме обязанностей старосты, я взяла на себя еще и кураторство, хотя теоретически оно начиналось с третьего курса. Впрочем, я ходила к малышам с Машей, четверокурсницей, и перенимала у нее опыт. Машик была одной из тех немногочисленных девушек, что твердо намеревались доучиться до конца. Она говорила, что многие ее одногруппницы или просто ушли, не сумев справиться с нагрузкой, или повыходили замуж и теперь сидели дома в ожидании ребенка. Хотя первая причина была распространеннее.

— В конце концов, — как-то однажды задумчиво заметила Машик, — среди астрономов парней все больше, а девушкам полагается быть гуманитариями.

Вот именно поэтому у меня всегда были проблемы с оформителями. Ну, как «всегда». На первом курсе я вообще почти случайно угодила в оформители. Рисовать не умею, максимум — могу накалякать цветочек, да и тот зачастую смахивает на мутанта. Зато получается руководить, так что Ирина Александровна, наша боевая Дама — просто женщиной ее назвать язык не поворачивается — и куратор по внеучебной деятельности, шустро записала меня в помощники главы этих пресловутых оформителей. Тогда над художниками стояла Алика Меньшикова, но в этом году она вышла замуж и уехала в родной город мужа, так что я осталась одна. А рисовать-то надо, для целого факультета, между прочим. Но среди парней художников мало, а девчонки отказываются. На нашу группу из тридцати человек приходилось восемь девчонок всего, трое из них рисовать умели, еще двое более-менее управлялись с кисточками. Проблема в том, что им жутко лень было сидеть в универе целыми вечерами и рисовать что-то. Впрочем, я точно знала, что Иришка согласится, она вообще нас с Аленкой держалась. Аня и ее подружки как раз ни за что не пойдут, ну да ладно. У меня и правда еще малыши есть, а их вроде расшевелить можно. Человек десять набрать все равно просто необходимо. Художников. А парней вокруг и так толпы.

— Олле, в стену врежешься.

— А?

Я едва успела отпрянуть назад и почесала смущенно нос. Аленка покачала головой.

— Блин, Олле, возвращайся в реальность.

— Художники мне нужны, — проныла я, падая на диван, поставленный на втором этаже. — Дама же требовать будет этот чертов воздушный шар, а я понятия не имею, как его рисовать. Еще ватманы закупать, краски, кисточки. Парней за гвоздями отправлять, потому что корзину и помост надо будет объемными делать.

— Малыши в твоем расположении, — фыркнула подруга, вытаскивая из сумки йогурт. — Вспомни нас, везде пытались участвовать. Уж ты точно совала нос даже куда не следует.

— Да ну тебя, — беззлобно огрызнулась я, заглядывая в сумку в поисках минералки. — Слушай, я в аудитории бутылку вроде оставила.

— Ее Тим стащил.

— Arse!

— Не знаю, что ты сказала, но соглашусь, — Алена фыркнула. — Хотя лучше было бы вспомнить какие-нибудь заумные термины.

— Сейчас мне вспоминается только сферическая астрономия, — я потерла глаза и откинулась на спинку. — Слушай, наверное, нам тоже надо было в столовую сходить?

— Не, все равно еще три пары впереди. А раньше В.В. нас не отпустит.

— Не отпустит, — уныло согласилась я и снова вернулась к мыслям о художниках.

У малышей пары на сегодня закончились, так что к ним я пойду уже завтра. Надо бы до расписания будет пробежаться, посмотреть, в какую перемену лучше зайти. С тем же Агапонычем встречаться жутко не хотелось. Ему бы белый халатик, и получится идеальный сумасшедший доктор, ставящий безумные эксперименты. Пока же он испытывал исключительно наши нервы. Старшие курсы советовали терпеть и говорили, что те, кто пережил пары Агапоныча, уже ничего могут не бояться. Поживем — увидим, конечно.

Зазвонил телефон, я несколько удивленно взглянула на дисплей. Обычно все мои знакомые в курсе, что когда я в универе, то беру трубку очень редко. Только по делу. Хотя, конечно, эти самые знакомые в большинстве своем учатся со мной же. Впрочем, высветился номер Анжелики Аркадьевны, моей преподавательницы на курсах английского.

— Да?

— Hi, — раздался в ответ какой-то охрипший голос. — How are you?

— I’m fine, — это прозвучало на автомате. Анжелика общалась со мной и остальными преимущественно на английском, даже если звонила. — How are you?

— I got sick. Therefore we do not meet that week.

— Оу… What a pity! — я расстроено вздохнула. — Okay, get well soon! See you letter.

— Of course, — Анжелика на другом конце трубки страшно закашлялась. — Sorry, see you.

— Bye!

— Я так понимаю, Анжелика? — Аленка потягивала вытащенный из все той же сумки сок.

Я не выдержала.

— Слушай, у тебя там холодильника нет часом? А, да, Анжелика. Заболела, так что на этой неделе занятий не будет.

Ответить подруга не успела. Радио смолкло, и студенты принялись разбредаться кто куда. У нас следующей парой стояла геометрия, выделенная отчего-то как отдельный предмет. Можно было не торопиться, но Аленка уже поднялась и встала, выжидающе глядя на меня.

— Олле, идем.

— Ну за-а-ачем? Она же все равно опоздает.

— Олле, — подруга потянула меня за руку, — староста не должна подавать плохой пример.

— А я нехорошая староста.

— Ну да, ты сильно занятая, — засмеялась Алена, подходя к лестнице. — Пойдем, то вдруг Свет наш захочет устроить контрольную.

— Не захочет. Она добрая.

— Олле!

— Иду я, иду.

На самом деле, конечно, глупое прозвище «Олле» к моему настоящему имени не имело никакого отношения. Просто Артем когда-то взял еще на первом курсе и назвал меня так. Вот и прицепилось. Большая часть группы только так и называла, остальные — Оля, преподы преимущественно Ольга или Ольга Викторовна. Хотя к Олле я привыкла и считала вторым именем.

А Светлана Сергеевна была вообще рассеянным человеком. Мы не сразу к этому привыкли, недавно вот крепко запомнили, что она на свою же пару опаздывает всегда стабильно на двадцать минут, а когда и больше. Потом все извиняется, крутится, роняет что-то, а мы терпеливо ждем. Свет наш еще довольно молода, так что парни мгновенно становятся джентльменами. Ну, учитывая процентное соотношение женщин и мужчин на факультете, нас вообще холить и лелеять должны, а они меня даже слушать не хотят. Вредные.

В аудитории сидели уже шесть человек.

— Ни слова о дебюте, — предупредил Александр Первый, заметив меня. — Я приду забить гвозди, но не рисовать.

— Больно надо, — махнула я рукой, с Аленкой проходя на свое место.

Александров в группе было трое, как и Дим. Так что мы на первом курсе долго веселились, особенно на паре истории, когда и раздали им прозвища, чтобы отличать. Особенно учитывая, что Сашки любили сидеть очень близко друг с другом, а шутки ради Дмитрии тоже рассаживались рядом с ними. Преподы первое время изумлялись и путались. Мы тоже, пока не начали называть по прозвищам. Те не обижались, да и где-то в это же время ко мне намертво прилипло «Олле».

* * *

На последней паре нас задержали минут на двадцать. Я нервно поглядывала на часы, не зная, как бы вежливо намекнуть Виктору Владимировичу, что опаздываю. До репетиции оставалось еще часа полтора, но хотелось сначала забежать домой, захватить томик Шекспира в оригинале да переодеться. До студии, где мы занимаемся, ехать минут сорок, так что времени на самом деле было не сильно много. До дома тоже добраться надо.

А В.В., как мы между собой называли нашего куратора с кафедры, разглагольствовал о зимней сессии, о том, как нам необходимо хорошо учиться и не забывать о контрольных работах. Что на следующий год нужно будет писать курсовые, а также решать, где проходить практику. Кстати, хороший вопрос, где будущему астроному пройти практику? Ну не в школе же: там, кажется, вообще этот курс отменили.

Одногруппники откровенно скучали, кто-то игнорировал В.В., и тогда куратор начинал стучать указкой по столу, но ни на миг не замолкал, что характерно. Ну вот как прервать этот словесный поток? Loud mouth, В.В. Наконец мне это надоело, я подняла руку. Мужчина меня заметил и просто спросил:

— Да, вы что-то хотите спросить?

А то!

— Понимаете, Виктор Владимирович, у нас пара закончилась двадцать минут назад, и тут многим по делам надо бежать…

— Дела важнее учебы? — он как будто удивился, даже бровь приподнял.

Я постаралась мило улыбнуться.

— Просто, Виктор Владимирович, мы… то есть, примерно половина группы, в том числе и я, приехали из других городов. И нам нужно на подработку, чтобы платить за квартиру, учебу, купить продукты. А кто-то на курсы ходит, у кого-то собака может квартиру разнести, если ее не выгулять вовремя. Дел много. Поэтому отпустите нас.

Аленка показала мне большой палец. Сзади Игорь прошипел что-то явно одобрительное.

— Староста верно говорит, — подал голос Александр Третий. — Мне вот на работу надо, кредит выплачивать.

— Какой кредит? — оторопел на этот раз на самом деле В.В. — Вам сколько лет?

— Девятнадцать.

— И кредит?

— Мне нужен был нетбук, — Сашка пожал плечами.

— Давайте перенесем разговор, Виктор Владимирович, — я поспешила вмешаться, бросив взгляд на часы. — Например, в конце нашей следующей пары выделим полчаса. Хорошо?

— Хорошо, — моргнул мужчина и спохватился. — Только не забудьте сделать домашнее задание!

— Я прослежу, не волнуйтесь, — я улыбнулась, подхватывая сумку. — До свидания!

Мы толпой вывалились из аудитории. Парни что-то проорали мне вслед, но мы с Аленкой уже бегом спускались по лестнице. Ей надо было на еще одну подработку, репетитором, а я уже почти опаздывала в театральный кружок. Поспешно натянули куртки и выбежали на улицу. Остановка нашего автобуса располагалась через две дороги. Через первую был светофор, а вот на второй вечно приходилось ждать, пока какой-нибудь водитель соизволит остановиться, да и то порой тормозила только одна полоса, зато на второй напрочь игнорировали пешеходов. Автомобилисты в этом городе были те еще.

Мы перешли через первую дорогу и остановились у пешеходного перехода, дожидаясь, когда остановится поток машин. Я нервно притопывала ногой, мысленно ругаясь на водителей.

— Нет, блин, нельзя, что ли, остановиться, — Аленка бросила взгляд на часы. — Придется звонить и предупреждать, что опоздаю. Да пропустите уже!

Ее словно услышал кто-то свыше, и машины как-то вдруг закончились. Стало подозрительно тихо, что мы с подружкой удивленно переглянулись. Нет, бывали моменты, конечно, когда удачно совпадали светофоры на предыдущих перекрестках, но нам везло редко.

— Идем? — я потянула подругу, но она вдруг заартачилась.

— Стой, там из-за угла машина едет.

— Да нету, — я шагнула вперед. — Ален, мы же опоздаем, бежим.

— Олле!

Я уже пересекла половину дороги, но обернулась на оклик. Визг тормозов вылетевшей из-за угла машины заставил вздрогнуть, свет дневных фар ослепил буквально на мгновение, а потом стало слишком больно и слишком темно.

* * *

Раскалывалась голова, и нещадно болели ребра. По крайней мере, так было в первые мгновения, когда я пришла в себя. Открыла глаза и резко села, даже не задумавшись о неожиданно пропавшей боли. Это я где?

Кровать была похожа на мою, оставшуюся дома, в родительской квартире. Светлая, односпальная. И вообще сама комната как-то подозрительно смахивала на ту, где я жила прежде. Это я когда успела домой вернуться? Да нет, стоп. Чудеса чудесами, волшебство в книгах, рационализм рулит. Другое дело, что вон тот стол в углу точно мой, только совсем пустой и чистый, словно привезли только что. Еще комп не поставлен, тетрадки не свалены, учебников нет. И шкаф тоже мой, новый опять же. Никаких глупых наклеек и случайной глубокой отметины, оставленной дротиком от дартса. Хм. А еще в этой комнате нет ни окон, ни двери. Что за бред?

— Не бойся.

Я вздрогнула, да так и осталась сидеть на постели. Буквально из ниоткуда на трехногом табурете появился парень. Довольно высокий, светло-русый, в обычной такой одежде. Даже джинсы модные, с прорехами.

— Ты кто?

— Лентяй.

— What? — я непонимающе моргнула и нервно улыбнулась. — Лентяй?

— Ага, — он как-то безмятежно улыбнулся и качнулся на табурете. — Не буду многословным. Ты тут из-за меня оказалась.

— Правда? — я хмыкнула. — Это почему? Я вообще на театралку опаздываю. Мы роли сегодня разбираем, и я сильно не хочу играть какое-нибудь дерево.

— Ты туда не попадешь, можешь не волноваться, — Лентяй постучал пальцами по стулу и будто задумался. — Спросишь ведь почему… Говорить… Или не стоит…

— Говори, — потребовала я.

Не попаду. Ага, как же. Так, меня вроде сбила или почти сбила машина. Возможно, я потеряла сознание, а это водитель? Он привез меня домой? Та-а-ак. А что, если он маньяк какой-нибудь? Хотя это из области фантастики, конечно. А в комнате потайная дверь. Ну, тогда точно маньяк.

— Да ты просто умерла, — вдруг расплылся в улыбке парень и развел руками, — сбила машина, на всей скорости. Насмерть сразу. Твоя подруга в обморок свалилась, когда увидела. Приехала скорая, констатировала твою смерть. А водитель, кстати, уехал, даже не остановился.

— Стоп, — я выставила руку, пытаясь собрать мысли в кучку и переварить услышанное. — Ты несешь какой-то бред.

— Да нет, — Лентяй пожал плечами. — Не несу. Хочешь, покажу?

— Что покажешь? — оторопела я, оглядываясь. — Тут ни телека, ни компа…

— Да не так, — парень поморщился и махнул рукой.

Теперь я могла ловить свою челюсть, да только руки словно отказали. Машинально принялась вспоминать формулы и правила, но ни одно не объясняло, каким образом в воздухе посреди комнаты появилось круглое… окно, что ли, в котором мелькало изображение. Этакий портативный телевизор. Или огромный круглый планшет. А на картинке я видела уже почти знакомую ситуацию. Девушка, в которой я узнала себя, перебегает дорогу и останавливается на полпути. Да, Аленка меня окликнула. Сказала же еще перед этим, что из-за угла машина выедет, а я поторопилась…

На моих глазах вылетела машины — серая десятка — и на полном ходу меня сбила. Не самая красивая картинка… Машина уехала, моя фигурка упала где-то в стороне, и я отчетливо увидела кровь, растекающуюся подо мной. Сбоку упала в обморок Алена, забегали люди. Через какое-то время приехала скорая, и мое ненаглядное тельце переложили на носилки, укрыв с головой.

Ну, из этого короткого фильма можно было действительно сделать вывод, что я мертва. Только, пожалуйста, скажите, какой здравомыслящий человек может в подобное сразу поверить? Не знаю, наверное, те, кто точно верит в волшебство и магию. Я с детства усвоила, что если хочу чего добиться, то лучше сделать это самой. Поскольку то, что доставалось моей семье довольно легко, потом приносило нехилые проблемы. Спасибо, не надо такого счастья.

— Ты не веришь, — как-то грустно констатировал Лентяй, опять же взмахом руки убирая портативный телевизор. — И я ведь не смогу тебя убедить… Слушай, у тебя есть выбор.

— Да? — рассеянно поинтересовалась я, пытаясь осмыслить увиденное. — Это какой же? Остаться здесь или умереть? Ты маньяк или кто?

— Я бог, — парень взъерошил волосы. — В дипломе написано «Созидатель». В смысле, миры могу создавать. Так, насчет выбора. Да все просто — ты и правда либо выбираешь смерть, либо сыграешь роль Избранного.

— Что-что?.. — я кашлянула, изумленно на него уставившись. — Слушай, бог… Или к тебе на «вы»? В общем, я бы хотела вернуться в нашу квартиру. К Аленке, в смысле. И пойти в театралку.

— Если я верну тебя в твой мир, там ты умрешь совсем, — пожал плечами Лентяй. — То кино было реальным вообще-то.

— Но я здесь. Или там мой клон?

— Вроде того, — бог задумчиво кивнул. — Я скопировал твою внешность и общие параметры. Копию оставил на дороге, а тебя вылечил и сюда перенес. Это вообще межмирье, перекресток миров, если говорить по-простому. На самом деле, конечно, вид у него не такой, но я выцепил эту комнату в твоем сознании. Ничего, что по минимуму ее обставил?

— Ничего, — ошарашено ответила я, в очередной раз стараясь уложить услышанное.

Так. Передо мной сидит вроде бог с дипломом Созидателя. Боги учатся и получают дипломы? Вот те новость. Хорошо. Эта комната на самом деле перекресток миров. В своем мире — на Земле — я вроде как умерла, но этот… Лентяй меня клонировал, оставив копию скорой, а оригинал вылечил и перенес сюда. Зачем? А… чтобы я сыграла роль какого-то избранного.

Ну чушь же.

Парень покачивался на табурете и не сводил с меня взгляда. Я невольно поежилась и бросила взгляд на часы, но секундная стрелка не двигалась. Остановились, похоже.

— What the hell? — я потерла лоб. — Лентяй… ничего, что по имени?

— Ничего, — благосклонно кивнул бог, продолжая раскачиваться.

— Так вот. Как я могу поверить в это все?

Он дернул плечом.

— Почти никак, — Лентяй сморщил нос. — На самом деле, если я верну твое тело на Землю, ты сразу умрешь, потому что тебя уже вычеркнули из мировой сети… Э… в общем, вычеркнули. Ты мертва. Окончательно и бесповоротно. Поэтому если я попробую так доказать, то просто тебя потеряю. А оно мне не надо.

— А второй вариант?..

— Второй вариант… — задумчиво протянул парень и кивнул. — Если ты выбираешь второй вариант, то придется играть роль Избранного до конца. Тут уже ничего не поделаешь. Я помещу тебя в мой мир, и ты там останешься навсегда, пока не умрешь.

— Прекрасно, — только и смогла выдать я. — Короче, выбора у меня почти нет.

— Да я тебя потому и вытащил, что мне Избранный нужен! — возмутился Лентяй, прекращая качаться.

— Я-то почему?

— Ну…

— Да? — я скептически взглянула на него. — Почему? Что, более подходящих кандидатур не нашлось?

— Да нашлись бы, наверное, — бог вздохнул. — Просто я тут заглянул в свой мир — а он самый первый, который я создал — и обнаружил, что там как-то все очень плохо. Так что пора появиться Избранному. Чтобы не откладывать дела в долгий ящик, пошел в ближайший мир, которым оказался ваш. Один из древних, между прочим. Ну и первой умирающей оказалась ты. Я же не могу просто так из общей сети вырывать живых. А ты умерла. Наверное, в следующую секунду еще кто-то где-то умирал, но ты оказалась первой.

— Oh crap, — только смогла пробормотать я. — Ты хочешь сказать, что я попала сюда тупо из-за тонны совпадений?!

— Не тонны, — возразил Лентяй и встал. — Решай уже. В моем бедном мире все как-то грустно. Или тебе пожить еще не хочется?

Я вздохнула. Все равно в происходящее не особо верилось, хотя все пять чувств, включая интуицию, твердили, что это реальность. Странная, но все-таки настоящая. Стать избранным… А, нет. Избранным, именно с большой буквы. Что у нас там Избранные обычно делают? Ага, спасают мир. Он шутит, что ли? Мне, будущему астроному, спасать мир? Ах да, я же вроде как померла…

Ох. Я похолодела. Если я и правда погибла, сбили меня насмерть, то каково моим родителям? Я видела их последний раз всего два месяца назад, но уже успела соскучиться, и завтра должна была с мамой созвониться, а теперь… Боже, как они там? Что они почувствуют? Боже…

Напротив вон бог стоит.

— Лентяй…

— А?

— А мои родители?..

— Будут плакать, — неожиданно грустно сообщил он. — Потерять любимую дочь — это всегда печально. Настоящая неизбывная печаль, которая навсегда останется с ними. Но у них будет еще ребенок, насколько я могу видеть.

— Что? — я изумленно вскинула голову. — В смысле?

— В прямом, — парень криво улыбнулся. — Сын родится, только не знаю, когда именно.

Стало чуть легче. Может, и им будет не так… грустно. Да нет же, глупости. Как я вообще могу представить, что испытывает человек, который потерял близкого? Я, слава… то есть, к счастью, никогда и никого не теряла.

— Что ты решила?

Решить… Умереть окончательно на Земле и поиграть в Избранного в каком-то другом мире? Оh, shit. Я астроном! Астрофизик! Какие боги, другие миры и перекрестки миров? Не то чтобы законченная атеистка, но как-то не верю я в богов. А он вон, сидит тут прямо передо мной. Вроде бы бог. Ну, по идее, чтобы проверить правдивость его слов, я должна выбрать вариант, где нужно сыграть роль. Заодно проверю, какая из меня актриса. Да и к тому же… и правда, все-таки еще сумею пожить. Возможно, до глубокой старости. Ну, чем черт не шутит.

— Хорошо, — я кивнула, чувствуя смутную подставу. Такой шанс спасения нехорошо легко плыл в руки, а это могло означать неприятности. — В смысле, я стану Избранным.

— Прекрасно! — Лентяй как-то слишком активно обрадовался и засуетился. — В общем, если кратко — тебе придется победить Темного Властелина. В том мире его называют Властелином Ки Моури, Мертвых земель.

— Угу. Твои народы говорят на английском?

— Нет, — бог махнул рукой, — но ты не волнуйся, я подарю тебе возможность понимать их. Язык там не самый легкий, да и затягивать поход ради обучения смысла не вижу. Так что этой способностью я тебя наделю. Дальше… — он как-то задумчиво оглядел меня. — Встань.

Я послушно поднялась на ноги. Вот же, джинсы внизу загнулись, кофта вся мятая… И почему я босиком, спрашивается? Колготки было рано надевать, так что я ходила в носках. Куда делись? Кто съел? И кроссовки, мои любимые кроссовки!

— Мда, воин из тебя плохой, — недовольно цыкнул парень. — Значит, будешь потихоньку осваивать. Я, конечно, мог бы дать тебе способность великих воителей, но нет, ты этого просто не вынесешь. Мускулатуры тебе побольше надо, да и вес увеличить. Ну и вообще. Волосы, кстати, придется обрезать, но это уже на месте сделаешь.

Я только хлопала глазами.

— Конечно, — только и сумела выдавить. — Слушай, может, ты просто сразу закинешь меня к этому Темному Властелину своему с каким-нибудь супер-пупер кинжалом, который разит без промаха? Пока Властелин будет приходить в себя от моего внезапного появления, я кину кинжал. А раз тот не промахивается, то как раз и убьет? А? Ну что тебе стоит?

— Не, — мотнул головой Лентяй, — так неинтересно.

— Неинтересно? — я фыркнула. — Зато легко и просто!

— А ты потом что делать будешь? — парировал он. — Я тебя вплету в сеть жизней, и пока не умрешь, не смогу из мира вытащить. Как будешь из замка выбиратьcz? Там много всяких чудовищ, между прочим. И они тебя с удовольствием съедят.

Я скривилась. Ну да, не самые лучшие перспективы.

— В замке и поселюсь, — буркнула я, закатывая рукава кофты. — Хорошо, поняла. Будет поход?

— Будет, — кивнул Лентяй. — Но с этим ты на месте разберешься. Немного все-таки еще упрощу тебе жизнь. Вещи верну. И чуть улучшу твой воинский навык.

— Какой?

— Ну, чтобы тебе было немного проще учиться меч таскать, — пояснил парень. — Тебя же вообще будут считать великим воином, наверное, так что придется тебе учиться.

— Ролевики, окей, поняла, — перспективы откровенно не радовали, если на то пошло, но уж раз я решила провести эксперимент, то надо доводить его до конца. — Только, я так понимаю, ты своему народу моим появлением подбрасываешь огромную свинью, да?

Лентяй на минуту задумался, а потом щелкнул пальцами.

— Точно, это ж выражение у вас такое. Вроде того, да мне как-то… без разницы.

— Без разницы? — возмутилась я. — Слушай, это же твой мир вообще-то.

— Мой первый мир, — уточнил бог.

— Тем более.

— Да он какой-то скучный получился, — голос прозвучал неожиданно жалобно. — И Муза тогда не вовремя укатила… Ну, ладно. Понимать ты их будешь, воинскому делу обучишься быстрее, чем могла бы при нормальных обстоятельствах. Твоя цель как Избранного — убить Властелина Ки Моури. Остальное — как хочешь.

— Угу.

Я покосилась на из ниоткуда появившуюся сумку и подтянула ее к себе. Тетрадки, телефон, еще работающий, между прочим, с полной зарядкой. Другое дело, что сети нет, и я никому не могу позвонить. Ручки, помада, ридер, блокнот… о, паспорт и ключи от дома. Все, что было у меня с собой в тот день. Я усмехнулась.

Ну что ж, все-таки какая-то часть меня относилась к происходящему скептически, и я прекрасно это понимала. Не каждый день вроде как умираешь, а какой-то парень, представившийся настоящим богом, просит стать Избранным в его первом созданном мире. Для приличия можно представить себя на месте Алисы. Только надеюсь, что этот Лентяй меня в дыру не кинет, а аккуратно перенесет. Я вроде как его мир должна спасти от злого властелина. И у бога прямо-таки говорящее имя…

— Слушай, Лентяй.

— А?

— Ты перед переносом верни кроссовки, а то босиком я не хочу там разгуливать.

Бог улыбнулся и кивнул, поднимая руки.

— Договорились.

И резко отмахнулся.