Проклятие Эверардов (джен)

«Почему я не умер?» — вот единственная мысль, бившаяся заполошным мотыльком в голове симпатичного молодого человека, который еще несколько часов назад считал, что его зовут Гарри Поттер. Смерть казалась ему самым логичным и милосердным выходом. По крайней мере, он бы умер уверенным, что у него были любящие родители и крестный. А теперь все это рухнуло. Родители были не его, к тому же они не умирали, как, впрочем, и Сириус Блэк.

Но обо всем по порядку. Из криков, взаимных упреков, подколок и велеречивых объяснений юноша понял следующее.

Северус Снейп не ограничился просьбами пощадить или защитить Лили, обращенными к Волдеморту и Дамблдору. Он и саму подругу детства предупредил. Лили Поттер дурой не была. Пусть она и не поверила сразу Снейпу, но задумалась. И стала внимательно наблюдать за происходящим. Она вела дневник, старательно записывая в него мельчайшие события. И выводы из этих записей ей ужасно не понравились. Опасность была нешуточной. И по всему выходило, что ни ей, ни ее мужу, ни их ребенку живым из директорской авантюры не выскочить. Идеалы света идеалами света, но умирать во цвете лет не хотелось. Совсем. Так что как только на домик в Годриковой Лощине были наложены чары Фиделиуса, миссис Поттер подлила дорогому супругу сильное снотворное, а сама, подхватив ребенка и загодя собранные вещи и деньги, рванула куда подальше. Связей с маггловскими родственниками она не рвала, прекрасно понимая пользу жизни на два мира. Документы у нее сохранились. Она и Гарри выправила метрику. На свою девичью фамилию. Так что уже через пару часов самолет уносил миссис Эванс с сынишкой через океан.

Очухавшийся Джеймс Поттер обнаружил пустой дом и записку от жены, где та уведомляла его о результатах своих размышлений и выдвигала условия. Связаться с Лили и увидеть сына он мог, только принеся клятву о неразглашении.

Джеймс Поттер жену любил и умирать не собирался. Выводы Лили он признал здравыми. Так что между делом света и семьей был сделан однозначный выбор в пользу семьи. Джеймс и Сириуса с собой прихватил.

Дамблдор узнал о бегстве Поттеров не сразу, тревогу забил Петтигрю. Директор был в ужасе. Из любовно приготовленной ловушки на Темного Лорда самым наглым образом сбежал сыр. Но делать что-то было надо, и Поттерам быстренько приготовили замену. Жулик из Лютного и пойманная там же проститутка под Империо и оборотным зельем изображали Джеймса и Лили. А вот с заменой Гарри пришлось повозиться. Оборотное зелье для такого маленького ребенка было смертельным ядом. А мальчик должен был быть похож на своих родителей. Подходящего зеленоглазого малыша раздобыл Аластор Моуди.

И случился тот самый Хэллоуин. Малыш каким-то чудом остался жив, Лорд развоплотился, а Поттеры захотели вернуться на родину.

Дамблдор поставил им жесткие условия. Выживший малыш должен был остаться Гарри Поттером и довести свою миссию до конца. А сами Поттеры могли вернуться домой только после окончательной победы Сил Добра и Света. На ребенка наложили сильные темномагические чары, которые превращали его в копию Джеймса Поттера, только глаза оставались прежними. Но ведь все прекрасно помнили, что яркие зеленые глаза были у Лили Эванс.

Трогать деньги Поттеров Дамблдор не имел права. Именно поэтому «Гарри» не давали в руки ключ от сейфа и строго контролировали его траты. Только учебники и школьные принадлежности. Метлу на первом курсе пришлось покупать Дамблдору. Как и парадную мантию на четвертом. «Молнию» — да, подарил Сириус. Но для Блэка это были сущие гроши.

А теперь, когда все наконец кончилось, Поттеры и Блэк хотели жить на родине.

— А как же меня зовут? — потрясенно спросил уже не Гарри.

— Эдмунд Эверард, — любезно просветила его женщина, которую он столько лет считал своей матерью, — признанный бастард Эдварда Эверарда от магглорожденной ведьмы Сесили Уотс. Дамблдор сказал, что Эверарды проклятый Род. Уже пять поколений после наступления совершеннолетия они начинали терять магию и постепенно превращались в сквибов. А до этого были сильными волшебниками. Не знаю, оставили ли тебе какие-нибудь деньги, но ты сам понимаешь, что в Хогвартсе тебе больше делать нечего. Зачем учиться, если магию ты все равно потеряешь.

— Ну, Лилс, — добродушно усмехнулся Джеймс Поттер, — парень может выучить иностранные языки и переводить книги. Или устроиться у магглов. Если денег у него нет, то мы с Сири можем подкинуть на первое время.

Лили поджала губы. Похоже, что делиться деньгами она не собиралась.

— На, вот, — Джеймс сунул в руку Эдмунда мешочек с деньгами, — тут десять галлеонов. Столько стоит проверка в Гринготсе. Вдруг тебе действительно что-то оставили. Ну а если нет, то посмотрим. Только сперва прими зелье, которое вернет тебе твой родной вид. Не очень-то приятно, знаешь ли, любоваться на свою копию.

Эдмунд послушно выпил из поднесенного флакона. Его тут же скрутило от боли.

— Ну вот, — услышал он, когда отдышался, — очень даже симпатичный парень.

Ему поднесли зеркало.

Да, никакого сходства с Поттерами не осталось. Черты лица оказались более тонкими, заострился подбородок, стали выше скулы. Нос обзавелся легкой горбинкой. Губы стали тоньше и капризно изогнулись. Бывшие черными и непослушными, волосы стали каштановыми и легли мягкими локонами. Да и зеленые глаза, лишившись очков, стали больше и выразительней. Роста и мышц, правда, не прибавилось. Все-таки это тело голодало и переживало все трудности и лишения, выпавшие на долю своего хозяина. Но сложен Эдмунд был пропорционально.

— Ну, вот и все, — радостно заявила Лили.

— Если что — обращайся, — кивнул Джеймс.

А Сириус похлопал по плечу и тоже сунул в руки звякнувший мешочек. И «уже не Гарри» остался один. Оглушенным и опустошенным.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Гермиона Грейнджер.

— Гарри? — спросила она.

— Уже нет, — хрипло ответил он.

Вслед за Гермионой вошел Рон.

— И как ты тут, дружище?

Скрывать все от друзей смысла не было. Да и так узнают. Гермиона охала, а Рон крутил головой.

— Знаешь, — сказала Гермиона, — наверное, их можно понять, они боялись за своего ребенка. А Дамболдор должен был остановить Волдеморта.

Эдмунд кивнул. На Поттеров он и не сердился. Их тоже никто не спрашивал, они просто спасали свои жизни. Блэк... Ну, его заставили, что уж там. А вот Дамблдор... Но с него уже и не спросишь. Даже портрет не сохранился. После того, как Гарри посмотрел воспоминания Снейпа, в башенку ударила шальная Бомбарда. Большую часть портретов удалось восстановить, все-таки директора были людьми уважаемыми, их изображения хранились в министерстве, в госпитале св. Мунго или у благодарных потомков, а вот у Дамблдора оказался единственный портрет, который и сгорел без остатка.

— Как жалко, что ты станешь сквибом, — покачала головой Гермиона, — но есть же специальности, где не надо колдовать. Только надо будет учиться.

— Да, дружище, — кивнул Рон, — жалко. Мог бы в квиддич играть или в аврорат пойти.

Эдмунд вздохнул. Да, об этом придется забыть. Надо искать другую профессию. Не известно, что там с наследством.

— Подожди, — сказал он, — а магазинчик близнецов? Мы же заключали договор? Мне ведь что-то положено? Пусть немного, но на жизнь хватит.

Рон закусил губу.

— Они ведь договор с Гарри Поттером заключали, — пробормотал он.

— Но тысяча галлеонов-то моя, — обалдел Эдмунд.

Рон отвел глаза. Все было ясно. Обидно, но… понятно и объяснимо. С паршивой овцы хоть шерсти клок.

— Ты в Гринготс пойдешь? — спросила Гермиона.

— Да, — кивнул Эдмунд, — только позже. Мне... мне надо привыкнуть.

Гермиона и Рон кивнули.

— Ты всегда можешь обращаться к нам за помощью, — сказала Гермиона, — я с удовольствием узнаю для тебя, какие специальности тебе могут подойти, и подберу необходимые учебники. Жизнь не заканчивается, правда!

— Спасибо, Гермиона, ты настоящий друг, — сказал Эдмунд.

И ребята ушли.

Эдмунд осмотрелся. Он знал, что находится в «Дырявом котле». Узнать бы еще, на сколько дней оплатили комнату. Его сундук стоял тут же. Разумеется, там не было ни мантии-невидимки, ни карты мародеров. Это было не его. Исчезла и «Молния». Конечно, зачем тому, кто скоро станет сквибом, такая метла. Остались только школьные мантии, учебники, писчие принадлежности... А зачем ему все это? Разве что на память. И палочки не было. Ну да, та самая, сестра Волдемортовой, была сломана. А палочку Малфоя у него забрали. Ничего, обойдется. Действительно, стоило сходить в Гринготс и выяснить состояние дел. Может у него хоть какие-то родственники есть? Настоящие... Тем более что за ограбление банка его теперь точно не привлекут. Почему-то от этого вдруг стало весело.

Гоблин равнодушно принял плату за проверку, рассмотрел линии и надписи, проявившиеся на пергаменте, и протянул Эдмунду ключ.

— Сейф номер триста тринадцать, — проскрипел он, — желаете осмотреть?

— Конечно, — кивнул Эдмунд.

Его надежды на безбедную жизнь длились ровно столько, сколько заняла поездка на тележке. Сейф был практически пуст. Посредине хранилища прямо на полу лежала волшебная палочка, небольшой мешочек, в котором оказался один галлеон, и коробочка с простым серебряным колечком. Еще имелся запечатанный конверт.

— Будете забирать? — равнодушно спросил гоблин. — Сейф оплачен на сто лет вперед, отказываться не советую. Вдруг деньгами обзаведетесь?

— А сквибы могут пользоваться сейфами? — спросил Эдмунд.

Гоблин удивленно взглянул на него.

— Могут, если это не родовой сейф, конечно, — ответил он.

И Эдмунд вернулся в гостиницу.

Как оказалось, комната была оплачена на два дня. То есть, он мог тут переночевать. А вот потом... Но сейчас было важнее прочитать письмо.

«Привет, ублюдок!» — послание начиналось впечатляюще. Эдмунд даже глаза протер, но надпись не поменялась. Да уж, не такого он ожидал от родного отца.

«Раз уж ты читаешь это письмо, то эта шлюха точно выжила, а ты родился. Что ж, Эверарды всегда умели проигрывать. Но денег ты не получишь. В кошеле будет появляться по одному галлеону в день, с голоду не подохнешь. Дом оставляю тебе, жалко уничтожать. А палочка должна подойти. Кольцо — портал в мой дом. Живи и радуйся. Я много лет пытался преодолеть проклятие, почти справился, но не учел жажду жизни этой шлюхи. И, похоже, она была оборотнем. Ну и пикси с ней, роды должны были ее убить. Нарекаю тебя Эдмундом, наследничек.

Эдвард Эверард».

Эдмунд несколько раз перечитал письмо. Ничего не понял. Но, похоже, что дом у него все-таки будет. Почему бы туда не отправиться? Даже если там беспорядок, то убираться он умеет, причем — не пользуясь магией.

Он собрал свои вещи, сунул в карман кошель, письмо и волшебную палочку, уменьшил сундук, рассудив, что от пары заклинаний сквибом точно не станет, и тоже убрал его в карман, и надел на палец кольцо.

Палец укололо. Ясно, артефакту была нужна кровь, чужака в дом пускать не собирались. Наверное, нужно было дать команду.

— Домой! — четко выговорил Эдмунд.

И ощутил привычный рывок.

Он оказался в какой-то совершенно незнакомой местности. И безлюдной. Небольшой дом, вырубленный прямо в скале, стоял на берегу прекрасного горного озера. Эдмунд огляделся. Здесь было очень красиво. И чувствовался такой покой... Да, ему бы хотелось тут жить.

Дверная ручка тоже уколола ему руку и получила свою порцию крови. И Эдмунд вошел в дом своего отца...

Через час он сидел на кухне, пил огневиски и приходил в себя. Потому что раньше в подобных домах он никогда не был. Ибо маг, который обитал тут, явно был помешан на сексе. И роскоши. Сам дом был небольшим и состоял из кухни, совмещенной со столовой, гостиной и кабинета на первом этаже, и огромных спальни и купальни на втором. По идее были еще мансарда и подвал, но туда новый хозяин заглядывать не стал. Впечатлений хватало и без них.

Даже в Малфой-мэноре он не видел такой безумной роскоши. Полы устилали мягкие ковры, ноги тонули в их ворсе по щиколотку. Стены покрывали шелковые ткани. Вся мебель из драгоценных пород дерева. Каждая безделушка была из золота, серебра или полудрагоценных камней. На кухне буфеты ломились от драгоценной посуды. Кладовая оказалась забита деликатесами. Чары Стазиса прекрасно все сохранили.

В гостиной был огромный диван, два кресла у мраморного камина, изящный столик и небольшая горка. Все это великолепие, включая камин, было густо покрыто резьбой. Когда-то давно, еще будучи Гарри Поттером, он видел по телевизору научно-популярную передачу, где говорилось про какой-то храм в Индии. Название Эдмунд пропустил мимо ушей. Он только помнил чудовищно непристойные фризы, раскрытый рот потрясенного Дадли и возмущенный вопль Петунии. А вот теперь у него была прекрасная возможность рассмотреть те самые изображения. Эдмунд глотнул еще виски и покрутил головой. Он и не знал, что ТАК можно. Тем более что герои изображений резвились группами, в которые иногда входили и животные. Серебряные подсвечники изображали похотливых сатиров и сладострастных нимф в позах, не оставляющих простора для двусмысленного толкования. Под потолком висела большая масляная лампа. Фитили крепились к огромным фаллосам, на которых восседали обнаженные ведьмы.

В спальне центральное место занимала кровать исполинских размеров, на которой вполне могла расположиться компания, вырезанная на камине, включая и слона! И опять ковры, шелка, атлас, парча, резьба и непристойные изображения. Купальня тоже впечатляла. Ванной назвать это помещение язык не поворачивался. Бассейн розового мрамора с золотистыми прожилками был оснащен не только удобными ступенями, но и всевозможными скамеечками, подставками и поручнями, о назначении которых было легко догадаться, увидев убранство остальных комнат. В этом бассейне занимались тем же, что и в исполинской кровати.

А краны были из чистого золота. И тоже изображали всякое непотребство.

И как жить в таком доме?! КАК?!

Но денег в кошельке было мало, а огневиски был крепким, и бывший Гарри Поттер, а теперь Эдмунд Эверард рухнул на гигантскую кровать и забылся пьяным сном.

Утро принесло с собой тошноту и головную боль. Эдмунд сунул голову под струю холодной воды, а когда полегчало — отправился варить кофе. Кофе в этом странном доме был.

Вообще, при свете дня все выглядело не так уж и плохо. Этот дом был надежно защищен и спрятан, так что никто не сможет вторгнуться в его личное пространство. У него ведь никогда не было ничего своего. В доме Дурслей, что в его чулан под лестницей, что в комнату в любой момент могли вломиться дядя или тетя. Его вещи могли сломать, выбросить или запереть. Да и вообще — он там был узником, которого бывало, что и в туалет два раза в день всего пускали. В Хогвартсе была общая спальня. В «Норе» или в доме Блэков он жил в одной комнате с Роном. В палатке он тоже не был один. А он предпочитал одиночество.

Он был один, когда выполнял поручения тети Петунии, один, когда прятался от Дадли с дружками, один, когда мечтал... Здесь он тоже был один. И мог делать все, что угодно. Обстановка, конечно, напрягала, но можно было что-нибудь придумать. Например, перетащить особо впечатляющие вещицы в мансарду, вдруг там пусто? Он мог и спальное место себе в мансарде организовать, чтобы даже не входить в жуткую спальню. Конечно, гостей сюда не приведешь, но можно и без гостей обойтись. Выбрасывать Эдмунд ничего не собирался. Стоимость всего этого он примерно представлял.

К тому же где-то было и хранилище с деньгами, из которого он получал по галлеону в день. Деньги ниоткуда не брались, это он точно знал.

Тошнота отступила, и Эдмунд задумался о завтраке. Его бы вполне устроила яичница, но нормальных куриных яиц в кладовке не было. Перепелиные были. И еще какие-то непонятные. Орехи, какие-то темные комки со странным будоражащим запахом, улитки... неизвестные моллюски... грибы, знакомые и незнакомые. Да он не знал, как едят большую часть из всего этого, если честно. Наверное, и эта еда была из той же оперы, что убранство дома. Как-то Эдмунд слышал, что есть такие продукты, которые рекомендовалось есть на свиданиях. Афро... чего-то там. Наверное, его отец в этом доме все-таки не жил. Нельзя же питаться только всем этим.

Юноша перекусил каким-то паштетом и задумался. В мешочке, который дал ему Сириус Блэк, было сто галлеонов. Приличная сумма. Плюс два галлеона из кошелька, что был в сейфе. Можно было купить нормальной еды, посмотреть учебники. И, наверное, выписать «Ежедневный пророк», чтобы быть в курсе событий. Потом надо будет пройти обследование у колдомедика, чтобы узнать, сколько ему осталось до превращения в сквиба. Ну и жить дальше.

И Эдмунд аппарировал в Косую Аллею.

Все-таки как же здорово, когда тебя никто не узнает. Знаменитый шрам был надежно скрыт под челкой, да и кто бы стал разглядывать никому незнакомого парня.

Эдмунд купил «Ежедневный пророк» за все дни, что прошли со дня Битвы, и оформил подписку. Купил две дюжины яиц, картофель, кое-какие овощи и фрукты, хлеб и несколько стейков. Наверное, было нужно купить сову, но Эдмунд не стал этого делать. Это казалось предательством Хедвиг. Вообще-то было нужно подумать об одежде, белье, теплых вещах. Но сейчас обо всем этом думать не хотелось. Он еще не все осмотрел, да и не перед кем ему было наряжаться. Сойдет. Потом купит.

Пересчитал деньги и решил купить мороженого. Флориан Фортескью уже снова открыл свое заведение, и все столики на террасе были заняты. Эдмунд сидеть за столиком не хотел. Он купил большой рожок фисташкового мороженого и не торопясь ел его, поглядывая по сторонам. Магазинчик близнецов еще не открывался. Ну и ладно. Пусть подавятся.

Наконец мороженое было съедено, и Эдмунд активировал портал. Приготовил себе приличный обед и занялся прессой. Ну что ж... в магическом мире происходило много интересного.

Во-первых, скрыть от общественности, что настоящим победителем Волдеморта был не Гарри Поттер, не удалось. Похоже, что Поттеры не имели понятия об анимагической форме Риты Скиттер.

В следующем номере было большое интервью с Лили Поттер, которая валила все на Дамблдора, дескать, они с мужем воевать и не собирались, увезли сына от войны, а старикан тут натворил дел. А они и понятия не имели, что их именем вовсю спекулирует.

Эдмунд вздохнул. Но эта женщина была ему никем. Тут же помещалась колдография настоящего Гарри Поттера. Да, некоторое сходство было. Но настоящий Гарри был намного выше ростом и здоровее, черты лица тяжелее и резче. Глаза были скорее серо-зеленые и имели совсем другой разрез. Спутать двух юношей было невозможно.

Довольно интересно, что имени настоящего победителя Волдеморта в газетах не было. Видимо не хотели светить проклятый Род Эверардов. Ну и ладно.

Как оказалось, в Битве погибло довольно много народу. Но вот Снейп каким-то образом выжил и сейчас находился в Мунго. Эдмунд обрадовался. Ему было стыдно, что они бросили профессора истекать кровью в Визжащей Хижине, даже не удостоверившись в его смерти.

Аврорат искал скрывшихся Пожирателей. Часть аристократов удрала из страны. Некоторые забаррикадировались в родовых замках и мэнорах, откуда их было никак не выкурить. Хогвартс восстанавливали, а тех, кто пропустил год, приглашали доучиться. Жизнь продолжалась. Вот только некоему Эдмунду Эверарду в ней не было места.

Эдмунд вздохнул. А потом подумал, что так будет лучше. Он ведь всегда мечтал быть просто Гарри, а не мальчиком с плаката. Вот и будет просто Эдмундом.

И, закончив с обедом и прессой, он отправился осматривать мансарду и подвал.

В мансарде можно было устроить вполне приличную спальню безо всяких извращений. Было место и для кровати, и для шкафа, и для стола. В подвале ожидаемо оказалась лаборатория. Эдмунд даже присвистнул, когда рассмотрел запасы ингредиентов, зелий и какое-то невероятное оборудование. Что же тут варил его родитель? Какие-нибудь зелья для усиления мужской силы? Или что-нибудь еще? Самое поганое, что ни одна колба, флакон или коробочка подписаны не были. Привычные по Хогвартсу ярлычки заменяли странные значки. Похоже, что ориентироваться здесь мог только хозяин. Или тот, кто хорошо разбирался в зельях. Эдмунд к таким не относился.

В голову пришла неприятная мысль, что тут вполне может оказаться что-то запрещенное и даже темномагическое. Все-таки дом был очень надежно спрятан. Да и отсутствие ярлычков на мысли наводило. Вряд ли тут Костерост варили.

Кабинет был мрачноватым. Тут было довольно много книг, тетради и пергаменты с записями загромождали большой массивный стол, богато украшенной резьбой. Ну хоть здесь преобладали растительные орнаменты. Первая же тетрадь цапнула Эдмунда за палец, и раскрылась, только получив каплю крови.

Эдмунд сел за стол и задумался. Разбираться со всем этим придется. Хотя бы для того, чтобы выяснить, что там с его предками и их проклятьем. Но при этом он прекрасно понимал, что у него самого катастрофически мало знаний. Его отец писал, что почти снял проклятье. И что не учел жажду жизни его матери. А это значило, что в этом доме не только предавались разврату. Это точно была темная магия. И что теперь со всем этим делать? С одной стороны, надо срочно бежать к колдомедику, чтобы узнать, сколько ему осталось быть волшебником. А с другой... вдруг в нем все-таки что-то было... какой-то результат этих ритуалов? Как бы его не спалили Адским Пламенем, чтобы не заморачиваться. А умирать не хотелось. Раз уж все осталось в прошлом. Хотелось жить. Причем наконец-то своей собственной жизнью.

Да... лучше молчать. И найти кого-то, кому можно будет доверять. А пока... ну, попробует почитать эти тетради. Может там хоть что-то будет.

Чтение было омерзительным и малоинформативным. Эдвард Эверард не особо расписывал собственные проблемы. В общем-то, это было понятно, сам-то он об этом прекрасно знал. Это были рабочие записки. Судя по всему, маг нашел способ восполнять уходящую магию. Он просто выпивал ее из других. Безудержный секс, поддерживаемый зельями и афродизиаками, позволял буквально выпить доверчивого партнера. Закреплялся результат убийством жертвы. Собственно, большую часть записей и составляли описания жертв и способы их убийства.

Эдмунда стошнило.

В самом конце тетради значилось: «Понятия не имею, как этой суке удалось вырваться. Только бы она не забеременела». «Заавадил поставщика. Этот урод скрыл от меня, что девицу укусил Грейбек. А мне была нужна кровь и магия магглорожденной девственницы. Мерлин прародитель! Пусть горят в аду все воры и мошенники!» «Ну вот все и кончено. Все, что мне удалось собрать, получит маленький ублюдок, которого я даже не увижу. Ибо умру в тот момент, как он родится. Есть в этом какая-то ирония. А, наверное, и справедливость. Тролль с ним, Эверарды умеют проигрывать. Эта Уотс все равно сдохнет. Родовой гобелен показал мальчишку. Назову Эдмундом и признаю. Пусть живет. Может хоть на нем проклятье потеряет силу. А мой наследничек еще покажет всем небо в алмазах. Удачи ему».

Эдмунд долго сидел, глядя прямо перед собой. Все-таки он был проклят. И как теперь с этим жить?

Его взгляд упал на чернильницу. То есть, он решил, что это чернильница, потому что в странный сосуд было воткнуто орлиное перо. Она представляла собой фигурку, выточенную из какого-то зеленоватого камня, изображавшую сидящую на корточках обнаженную девушку с запрокинутой головой. Руки девушки сжимали ее грудь. Перо вставлялось в широко раскрытый рот. «Все-таки Эдвард Эверард был извращенцем, — подумалось сыну выше упомянутого волшебника, — этим, как его, слово еще такое странное... эротоманом. Видимо, не только заряжался магией таким способом, но и жить без этого не мог. Неужели я тоже такой?»

Эдмунд прислушался к себе. Ничего такого он в себе не ощущал. Странно это все, если честно. Неужели это неведомое проклятие снималось только таким способом? Не было нормальных? Или для Эдварда именно такой вариант и был нормальным и естественным? Как это все-таки противно. Большую часть своей жизни он считал отца спившимся безработным. Потом героем и замечательным игроком в квиддич. Потом ему поведали, что отец не брезговал откровенно садистскими развлечениями. А потом оказалось, что это и вовсе не его отец, а его собственный был похуже Волдеморта. По крайней мере, про маму он мог думать, что угодно. Все-таки она сумела как-то вырваться из рук сильного темного волшебника.

Эдмунд перешел на кухню и снова налил себе огневиски. Конечно, пить не стоило, но его словно бы катало на гоблинских тележках, бросая из стороны в сторону. На какой-то момент мелькнула крамольная мысль, что даже лучше, что Джеймс Поттер на самом деле не его отец. Вряд ли он бы смог ужиться с этим человеком. Если бы только его родной отец был не так ужасен. И как теперь жить в этом доме? Спать на этой кровати? Нет уж, возьмет пару подушек и переночует в мансарде. А потом себе нормальную кровать найдет. Да хоть маггловскую раскладушку купит. Жить все равно здесь — больше негде. Во всех других местах придется быть приживалом или платить деньги. А денег мало. Да и проклятие это странное. Непонятное.

Волшебная палочка привычно легла в руку. Эдмунд легко взмахнул ею. Тепло и сноп серебряных искр. Магия отзывалась. Честно говоря, еще никогда Эдмунд не чувствовал себя таким сильным. Может, дело было в крестраже? Вдруг он тянул магию?

Эдмунд отпил глоток огневиски. А ведь где-то был тот самый родовой гобелен, что показал его отцу, что у того родится сын. Нигде в этом доме его не было видно. Наверное, он был там же, где и неведомое хранилище, из которого деньги поступали в зачарованный кошелек. Все-таки было жестоко оставлять в наследство именно этот дом, где умирали люди, и где чуть не погибла его настоящая мама. Интересно, а как она выглядела?

Так и потянулись однообразные дни. Эдмунд аккуратно откладывал появляющиеся в кошельке галлеоны, готовил, убирал в доме, читал газеты и пытался разобраться в записях, что хранились в кабинете.

Приличная раскладушка досталась ему почти задаром в какой-то благотворительной лавочке. Так что он вполне комфортабельно устроился в мансарде. В спальню он вообще не заходил, через гостиную просто проходил. Купальней он пользовался, научившись не особо разглядывать краны и прочие приспособления. Комфортнее всего он чувствовал себя в кухне.

Как оказалось, дом располагался не так уж далеко от Хогвартса. Так что Эдмунд, экономя силы, аппарировал за покупками в Хогсмит. Ему и надо было немного, еду только. Теплую мантию он обнаружил в шкафу и подогнал по своим размерам. Там вообще нашлись и обувь, и белье. Эдмунд не стал загоняться по этому поводу. Обноски так обноски. Ему не привыкать. Эти намного приличнее тех, что обычно доставались ему после Дадли. Зато тратиться не надо. Деньги он жадно экономил. Кто знает, когда придет конец его магии. Вдруг тогда кошелек перестанет действовать? И придется продавать золотые и серебряные безделушки. Тут главное не продешевить, как мама Темного Лорда. Нет уж, он узнает все цены, все ходы — и только потом продаст. Он даже присмотрел приблизительный маршрут, чтобы, случись что, дойти до Хогсмита пешком.

В деревушке на вежливого юношу внимания никто не обращал, сказывалось соседство с Хогвартсом. А он жадно впитывал информацию.

Победная эйфория быстро сошла на нет. Победители еще хоронили своих павших, а побежденные уже блокировали счета, замораживали финансирование и сворачивали инвестиции. И гордо вступивший в кабинет министра Кингсли Шеклбот обнаружил кипу неоплаченных счетов и полное отсутствие денег. Чистокровные и богатые уже привычно разыграли финансовую карту. А Дамблдора, который хоть как-то умел с ними договариваться, уже не было. Пришлось идти на уступки. Было объявлено, что самые упертые сторонники Волдеморта пали в Битве при Хогвартсе. У выживших находилась куча смягчающих обстоятельств, включая то самое пребывание под Империо. Визенгамот один за другим утверждал оправдательные приговоры. Эдмунд плевался. И зачем, спрашивается, все это противостояние, война и куча жертв, если все возвращалось на круги своя?

Первым, по традиции, оправдали Люциуса Малфоя.

Между тем прошло лето. Разумеется, Эдмунда Эверарда в Хогвартсе не ждали. Да он и сам по трезвому размышлению туда не рвался. Вся эйфория от первого впечатления сошла на нет. И то сказать, ни года без приключений. А теперь еще и битва. Было даже жутко представить, как можно есть в Большом Зале, где происходило сражение, где Волдеморт посылал в него Аваду, вокруг валялись мертвые и раненые, метались живые. Нет уж, лучше не надо. Хватит с него и воспоминаний.

Эдмунд вообще не то чтобы удивлялся, так, отмечал краем сознания, что какие-то вещи выглядели уже не такими важными. Наверное, сказался шок. Все-таки он умер. И избавился от кусочка души Волдеморта. Вообще-то странно, что на призрачном вокзале Кинг-Кросс Дамблдор не сказал ему, что он не Гарри Поттер. Хотя... может это просто были видения? Да и Дамблдор столько лет врал ему. Этот вокзал был очень странным местом. Может быть, там можно было врать?

Настоящий Гарри Поттер, кстати, в Хогвартс тоже не пошел. Да и зачем ему. Он учился в Салемской Академии, как и его брат с сестрой. Закончил с отличием. У него же не было ежегодной встречи с Волдемортом с соответствующей подготовкой в течение учебного года. Наверное, он и в зельях разбирался хорошо. Да и пикси с ним. Повезло парню. Пусть живет и радуется. Иногда мелькала мысль, что Гермиона могла бы помочь разобраться с проклятьем, но каждый раз холодный пот прошибал, когда представлял, что придется приглашать боевую подругу в этот дом. Кое-какие безделушки можно было спрятать. А что с тем же камином делать? А иллюзии Гермиона снимала с легкостью. А он не так уж и ловко их накладывал. Нет, обойдемся.

Некоторые книги в кабинете были написаны забавными червячками. Эдмунд сперва решил, что это арабский язык, но потом вдруг понял, что понимает написанное. Он и так и сяк крутил книги, читал их вслух. Построение фраз было не совсем обычным, но... Единственным объяснением оставалось то, что это был парселанг. Эдмунд проверил на магглах. Прочитал пару абзацев вслух, сев на лавочку в парке, на которой уже пристроилось несколько человек. Слова о «шипящем психе» он отчетливо расслышал. Но это значило... что этот дар он получил не от Волдеморта? А от кого? Эверарды, про которых он почти ничего не знал, тоже были змееустами? А почему нет? Глупо думать, что из всех знаний и умений он получил только эту способность. О том, что он получил ее в ночь Хэллоуина, сказал Дамблдор. А этот старик лгал так же легко, как и дышал.

Приближались холода. Желтели листья на деревьях. Вода в озере уже не казалась такой голубой. Кстати, в озере должна была водиться рыба. Эдмунд чуть сам себе подзатыльник не отвесил, когда сообразил, что мог ее ловить. Рыбу можно есть, а это большая экономия. Совсем отказываться от мяса он не собирался, но если чередовать — выходило экономно. Можно было и огородик какой развести. Он же умел ухаживать за растениями, спасибо тете Петунии. А огурцы с картошкой — это не капризные розы, с ними и справляться легче. Тогда еще немного сэкономить получится. В долине он видел кроликов. На озере плавали утки. Как-то он видел оленя. Вообще странно, что в долину никто никогда не забредал. Значит ли это, что она была скрыта? В смысле — не только дом, но и вся долина вместе с озером. Тогда получалось, что он оказался землевладельцем. Вот это да!

Колдовать по-прежнему получалось с легкостью, никаких нехороших симптомов Эдмунд за собой не замечал. Книги были малопонятными, да еще многие не на английском. Так что Эдмунд засел за учебники, повторяя пройденное. Многое теперь было более ясным и доступным. Он и про зелья не забывал, побаиваясь, впрочем, практиковаться. Хотя парочку самых простых сварил. В учебнике были хорошие иллюстрации, так что он сумел определить необходимые ингредиенты.

Письмо от Гермионы нарушило эту сонную идиллию.

«Здравствуй, Эдмунд! Как у тебя дела? Я попробовала найти что-нибудь о твоем проклятии, но все глухо. Но что-то точно знает Малфой. В эту субботу мы все идем в Хогсмит. Если ты сможешь, то будь в полдень рядом с «Кабаньей головой», и мы попробуем его расспросить.

Гермиона Грейнджер».

Эдмунд решил пойти. Если речь шла об информации, то на Гермиону можно было положиться. Хотя встречаться с Малфоем и не хотелось. С другой стороны белобрысый хорек был ему должен. Ничего, главное узнать хоть что-то.

«Кабанья голова» как и раньше успехом не пользовалась. Эдмунд стоял сбоку от входа и ждал. Послышались голоса.

— Ну... что тебе надо, грязнокровка? Да не маши на меня палочкой, ничего серьезного ты уже не наколдуешь. Кончилось твое с Уизелом время.

Этот голос было невозможно спутать ни с чьим.

— Привет, Малфой, — вышел вперед Эдмунд, — здравствуй, Гермиона!

Они оба уставились на него. Рона, что интересно, поблизости не было.

— А это еще кто? — прищурился Драко. — Грейнджер, ты наконец послушалась умных людей и стала встречаться с приличным парнем?

— Заткнись! — прошипела Гермиона.

Эдмунд приподнял челку, демонстрируя шрам.

— На первом курсе мы были на отработке в Запретном лесу с Хагридом, — начал он.

Драко ухмыльнулся.

— Сам победитель Темного Лорда? Чем обязан?

— Малфой, — устало проговорила Гермиона, — ты что-то знаешь об Эверардах и их проклятии. Вот и расскажи.

— А что мне за это будет?

— Я не дам тебе по морде, — ответил Эдмунд.

Хорек был в своем репертуаре, и его уже привычно хотелось придушить.

— Хотя меня это не удивляет, — сказал Драко, — ты ведь ничего не знаешь, наверное, так было нужно. Не знаю.

— Пошли, — мотнул головой в сторону трактира Эдмунд.

— Э, нет! Говорить о таком Роде как Эверарды в этом притоне? Хотите что-то узнать — пошли в лес.

Эдмунд пожал плечами. В лес так в лес.

Они расположились на небольшой опушке. Малфой взмахом палочки очистил от грязи ствол поваленного дерева, а затем наколдовал Муффлиато.

— Прошу!

— Мне нужны гарантии, что ты не соврешь, — сказал Эдмунд.

— А ты изменился... — задумчиво проговорил Драко. — Знаешь, я знаю не так уж и много. И это легко проверить, если знать, где искать. Возможно, мой отец знает больше. Итак. Эверарды — один из древнейших Родов магической Британии. По преданию ведут свой Род от Мерлина. То есть, исконно британский Род. Мои предки, например, прибыли на туманный Альбион с Вильямом Ублюдком.

— Ого, — пробормотал Эдмунд.

Гермиона судорожно вздохнула.

— Так вот, — продолжал Малфой, — всех секретов Эверардов, конечно, никто не знал. Но они могли делиться с окружающими своей магией.

— Как это? — спросил Эдмунд.

Драко демонстративно вздохнул и закатил глаза, демонстрируя, что снисходит к их невежеству.

— Про это не принято говорить, — сказал он, — политика министерства и все такое. Но чистокровные знают, конечно. У магглокровок своей магии немного. Поэтому многие разделы магии им просто недоступны. Но если они будут жить на Месте Силы, проводить правильные ритуалы или удачно выйдут замуж или женятся, то смогут неплохо жить, а у их детей потенциал будет выше. Молчи, Грейнджер, мы уже об этом говорили. Никакая ты не самая сильная ведьма поколения. Иначе и сейчас бы колдовала на том же уровне. Чистокровные, особенно те, кто живет на Месте Силы, постепенно накапливают магию, развивают свои дары. Предатели Крови сосут магию из окружающих. А вот Эверарды могли делиться магией. За что их там прокляли, никто не знает. Но после наступления совершеннолетия они отдавали все, буквально выбрасывая свои силы, и становились сквибами. Чем ты там остановил Лорда, я не знаю. Но вот те, кто был рядом с тобой в Хогвартсе, становились сильнее. Пример — Грейнджер. Сейчас она вернулась к своему природному уровню. Но мозгов у нее мало, и она продолжает путаться с Уизелом. Так что надолго ее не хватит. Предатель Крови раньше тоже подпитывался от тебя. А сейчас сосет магию из глупой грязнокровки.

Эдмунд мрачно смотрел прямо перед собой. Про то, что можно пить чужую магию, он знал. Гермиона обиженно сопела. Эдмунд внимательно взглянул на нее. Да, гриффиндорская всезнайка выглядела не лучшим образом. Даже ее непослушные волосы смотрелись тусклыми и почти не вились.

— Гермиона, может ты под какое проклятье попала? — спросил он. — Ты к мадам Помфри обращалась?

— Говорит, что ничего нет, — всхлипнула девушка.

— Я же тебе говорил, — снова завел глаза Малфой, — пошли подальше Уизела и налегай на руны и арифмантику. А после окончания Хогвартса ищи жилье в Хогсмите. Почему думаешь, тут столько магглокровок живет? Место Силы рядом, колдуется легче. Найдешь себе приличного парня, и все у тебя хорошо будет.

— Тебе-то что? — зло спросила Гермиона.

— Да ничего, — ответил Драко, — сама спрашивала, можно ли проклятьем заразиться.

Эдмунд вздохнул. Вот и Гермиона думала, что ее беды от него.

— А зачем на Рона наговариваешь? — не успокаивалась девушка. — Ему сейчас тоже нелегко. И Фред погиб. И многие заклинания не выходят.

— И не выйдут, — ухмыльнулся Малфой, — потому что тянуть магию он может только с таких дур как ты. У чистокровных и полукровок амулеты есть. А у тебя вдоволь как у Эверарда не подкормишься.

— Ладно, — сказал Эдмунд, — мне для друзей магии не жалко. Мне бы с проклятьем разобраться.

— Колдуешь легко? — спросил Драко.

Эдмунд достал волшебную палочку и транфигурировал камешек в изящный хрустальный бокал. Гермиона вздохнула. Драко почесал бровь.

— Я напишу отцу, — сказал он, — это может быть интересно. И Снейп может кое-что знать.

— Как он? — спросил Эдмунд.

— А что с ним сделается, — хмыкнул Драко, — оклемался. Его в Хогвартс приглашали, но он сказал, что все обеты выполнил и хочет наконец жить своей жизнью. Аптеку открыть планирует. Ваши на него наехать пытались, но отец прижал им хвосты.

— А как его найти? — спросил Эдмунд.

— Напиши, — пожал плечами Драко. — Или, если хочешь, я ему напишу. Любопытно.

— Да, будет лучше, если ты напишешь, — вздохнул Эдмунд.

— А про Рона ты наврал, — заявила Гермиона.

— Грейнджер, ну смирись ты уже с тем, что дура, — протянул Драко. — Твой рыжий дружок может и не знать о своих особенностях. Он просто липнет к тем, рядом с кем ему хорошо и комфортно. Зачем Дамблдору было нужно, чтобы вы дружили, я не знаю. Может, слишком сильную магию оттягивали от Избранного.

— Все равно это не правда. Получается... получается, что мы какие-то магические паразиты.

— Ты — нет, а вот Уизли — да. А если у тебя хватит мозгов выйти за него замуж, то он и дети тебя просто высосут. Досуха. Начнешь стремительно стареть, превратишься в сквиба и помрешь молодой.

— Неправда...

— А если подумать? Откуда, по-твоему, ребенок берет все для жизни?

— Из тела матери, — ответила дочь стоматологов.

— Вот! И магию тоже. Приличный муж жену всячески поддерживает, подпитывая ребенка. А если муж магию сосет, дети сосут, да еще эти дети те самые паразиты?

Гермиона заплакала. Эдмунд приобнял ее за плечи.

— Попробуй что-нибудь трансфигурировать, — предложил он.

Она шмыгнула носом и повторила его заклинание с камушком. Получился прекрасный бокал.

— Убедилась? — ехидно спросил Драко. — А ты, бывший Поттер, дурак. Теперь она от тебя не отвяжется.

Гермиона замотала головой.

— Нет-нет. Я... я не буду! Это плохо! Просто... просто...

— Я же говорю: держись подальше от рыжих, налегай на руны и арифмантику и ищи жилье в Хогсмите. Чистокровный на тебе не женится, ты же всех эльфов в доме изведешь. Кстати, не хочешь к Снейпу подъехать? Будешь записи вести, ассистировать.

У Гермионы от такого предложения даже слезы высохли. Она с ужасом уставилась на Драко. Тот подмигнул.

— Да ладно тебе! Старину Снейпа в супружеское ярмо не загонишь, он только-только на свободу вырвался. А тебе какой-нибудь Мастер подойдет идеально.

— Чего ты меня сватаешь, Малфой? — прищурилась Гермиона. — Чего тебе-то до всего этого?

— Да так. Приятно видеть, как ты понемногу думать учишься. Да, не вздумай Уизелу про Эверарда рассказывать. А то его поймают, свяжут и в подвале запрут. Так я пишу Снейпу?

— Пиши, — кивнул Эдмунд, — может хоть он разберется.

Драко кивнул и снял заклинание. Ребята медленно пошли в сторону Хогсмита.

— Ладно, — остановился Эдмунд, — дальше я не пойду. Пока! Спасибо за помощь!

— Ну что ты, — слабо улыбнулась Гермиона, — мы же друзья.

— Обращайся, — хмыкнул Драко.

Теперь оставалось только ждать и думать. Ничего себе, оказался потомком Мерлина. А Дамблдор, похоже, знал об особенностях Рода Эверард. «Ну да, — Эдмунд вздохнул, — сильный волшебник, способный подпитывать окружающих, а потом выдать сильнейшую вспышку магии. Как такого упустить? Я ведь смирился тогда, что умру. Потом смирился, что стану сквибом. А теперь... Вся надежда на Снейпа, он же никогда мне не врал».

Но первое письмо пришло от миссис Уизли. Она просила прощения, что совсем забыла о «дорогом мальчике», писала, что для нее он все равно остался «милым Гарри». Все-таки на их семью очень многое свалилось. Теперь, пока все дети в отъезде, они с Артуром остались совсем одни и будут счастливы видеть Эдмунда в своем доме. Для него всегда есть место в «Норе».

Эдмунд долго сидел и смотрел на простой лист пергамента, словно тот мог его укусить. Думать о плохом не хотелось. Малфой мог и наврать. Но... Было то самое НО. В конце концов, Уизли действительно потеряли сына, тут не до посторонних. А он все-таки был им чужим. Может Гермиона просто напомнила Рону про старого друга, и тому стало стыдно? Хотя сама подруга даже не поинтересовалась, где он живет. Да ладно, она была ужасно расстроена. НО...

«Не вздумай Уизелу про Эверарда рассказывать. А то его поймают, свяжут и в подвале запрут», — прозвучали в голове издевательские слова Драко. Тролль бы подрал хорька! Хотя...

Малфой выглядел скорее заинтересованным. Помощь предложил. И не кого-нибудь, а Снейпа. Уж Снейпу-то можно было доверять, это Эдмунд теперь знал твердо. И у Гермионы что-то с магией. А при нем заклинание получилось. Могли ли Предатели Крови действительно тянуть магию из окружающих? Пикси их знает. Пожалуй, стоит сперва встретиться со Снейпом.

И Эдмунд написал в ответ, что, к сожалению, не сможет сейчас приехать, так как должен пройти курс лечения. Ему было немного стыдно за это вранье... Но ведь ему врали намного больше, не так ли?

Миссис Уизли в ответ снова приглашала в гости, обещая помощь, поддержку и усиленное питание. Эдмунд отказался.

Наконец пришло письмо от Драко. Снейп был готов принять своего бывшего студента завтра вечером. Аптека располагалась в Лютном. И Эдмунд отправился.

Ему не были рады.

— Что ж, мистер Уже-Не-Поттер, — недовольно скривил губы Снейп, — кроме меня теперь и обратиться не к кому?

— Не к кому, сэр, — почтительно проговорил Эдмунд, стараясь не смотреть на уродливый воспаленный шрам на шее, который было не скрыть даже шейным платком.

— Мое время дорого стоит, — намекнул Снейп.

— У меня почти нет денег, сэр, — стиснув зубы, проговорил Эдмунд, — но может, вас заинтересуют ингредиенты для зелий и оборудование? Мне они достались от... отца.

— От Эдварда Эверарда? — заинтересованно вскинул бровь Снейп.

— А... а вы его знали? — неуверенно спросил Эдмунд.

— Знал, — ответил Снейп, — покажите мне, чем собираетесь заплатить, и я займусь вашей проблемой.

Эдмунд закусил губу. А что он хотел, бросив умирающего учителя на произвол судьбы?

— Хорошо, сэр. Я вам доверяю. Только вот... там много чего осталось... и...

— Я наслышан об образе жизни вашего отца.

Эдмунд тяжело вздохнул и протянул Снейпу руку. Он должен был кому-то довериться. Иначе было очень страшно жить.

Надо отдать Снейпу должное, если убранство гостиной и шокировало его, то он и бровью не повел. Эдмунд пригласил его в подвал. Снейп осмотрелся.

— Вы здесь что-то варили? — спросил он.

— Несколько зелий из школьной программы, — ответил Эдмунд, — я... не все ингредиенты опознал.

Снейп подвигал флаконы и коробочки. Оценил оборудование. Особенно долго разглядывал котел, выточенный из какого-то минерала.

— Должен заметить, что это очень дорогие ингредиенты, — сказал он, — я уже не говорю про оборудование.

Эдмунд вздохнул.

— Мне ведь может и лечение понадобиться, сэр. И... в общем... я вряд ли сумею всем этим воспользоваться.

Снейп хмыкнул.

— Ладно, — сказал он, — пойдемте наверх. Я вас посмотрю и отвечу на вопросы.

Они вернулась в гостиную. Снейп достал волшебную палочку и наложил на Эдмунда несколько заклинаний.

— Все у вас в порядке, — сказал он, — никакой утечки магии я не вижу. Но надо будет провести несколько контрольных проверок.

— А проклятье? — жалобно спросил Эдмунд.

— Никаких проклятий.

Эдмунд упал в кресло. У него внезапно подкосились ноги. Только сейчас он понял, под каким давлением жил все это время. Снейп чуть насмешливо смотрел на него сверху вниз.

— Давайте-ка, мистер Эверард, приходите в себя. Нам еще поговорить надо.

— Да, — кивнул Эдмунд, — сэр, если вы выпить хотите или перекусить...

Снейп кивнул. Они перешли в кухню и Эдмунд продемонстрировал запасы.

— А вы тут неплохо устроились, — заметил Снейп, выбирая шампанское и черную икру.

Эдмунд достал бокалы. Он часто сервировал стол для Дурслей и знал, какие бокалы были нужны.

— Итак, — начал Снейп, отсалютовав бокалом с искрящимся вином, — из письма Драко я понял, что он сказал вам о происхождении Эверардов. Да, Род идет от Мерлина. А что мы знаем о Мерлине? Это не касаясь его гардероба и частей тела?

— Его отцом был демон, — ответил Эдмунд.

— Это легенда, — ответил Снейп, делая глоток и на мгновение прикрывая глаза, — очень сильный маг может призвать низшего демона. Но полового акта с ним не выдержит ни одна женщина. В любом случае частица нечеловеческой крови есть. Думаю, что отцом Мерлина был кто-то из холмов. В те времена контакты с фэйри еще были. Отсюда и особенность Эверардов, их способность делиться магией с окружающими. Кстати, это мог быть и не единственный контакт. Вы помните легенду о фее Мелюзине? Ее потомки тоже владели парселтангом. Утратили это умение в XIV веке. Эверарды в отличие от очень многих своими Дарами дорожили и всячески их культивировали.

— И кто же их проклял? — спросил Эдмунд, затаив дыхание.

— Это я узнал от вашего отца, — сказал Снейп, аккуратно зачерпывая икру специальной ложечкой, — обычная лень и глупость. Чистокровные умеют поглощать магию родового Места Силы, но для этого надо проводить ритуалы, медитировать. А можно просто пить магию у другого волшебника. Вот кое-кто из Эверардов и переключился на этот источник. Маггловские рассказы про инкубов и суккубов не на пустом месте появились. За это Эверардов и прокляли. Все накопленное они должны были выбрасывать в никуда. Насколько я в курсе, ваш отец развил талант к вампиризму и усилил его ритуалами. Ваша мать как-то выжила, как я понял. И вам достались все сливки. Когда слетело проклятие — неизвестно. Возможно, вы уже и родились без него. Смерть матери могла послужить искупительной жертвой. А возможно, этому поспособствовало ваше собственное самопожертвование, кто знает? Факт в том, что вы свободны от проклятья. И можете строить свою жизнь по своему усмотрению. Не знаю, какие планы на вас были у Дамблдора, скорее всего, он не верил, что вы выживете. Но нам с вами очень повезло, что старого манипулятора больше нет в живых.

— Повезло, — вздохнул Эдмунд.

Некоторое время они молчали.

— А вы его хорошо знали? — нарушил молчание Эдмунд.

— Эдварда Эверарда? Не очень хорошо. Он был намного старше меня. Темный Лорд не хотел связываться с проклятым, но знания Эверарда ценил. Тот был искуснейшим зельеваром. Я взял у него несколько уроков. В этом доме я не был. У Эверардов было еще одно жилище. Родовая берлога. А это было личное логово вашего отца.

— Он мне оставил именно этот дом, — ответил Эдмунд, — и кошелек, в котором каждый день появляется по одному галлеону.

Снейп хмыкнул.

— Это похоже на испытание, — сказал он, — жить вам есть где. С голоду не умрете. Можете и вещи распродать, там сплошные произведения искусства, хоть и специфические. А можете попытаться стать истинным Эверардом. Тогда, вероятно, и дом откроется, и доступ в сокровищницу. Ваш отец, каким бы он ни был, видимо не хотел, чтобы сокровища Рода попали в недостойные руки.

— Сам-то... — пробурчал Эдмунд.

— Вы не отдаете себе отчет в том, что Эверарды — очень древний Род. Вы, вероятно, даже с Малфоем друг друга не можете понять. А у них просто средневековое мышление. Верность семье и сюзерену, все остальное не имеет значения. Есть небольшой круг людей, ради которого Малфои способны на многое, если не на все. Всех остальных можно предать или обмануть, можно использовать. И все это — без малейшего зазрения совести. А теперь представьте себе человека из более древнего времени. Личное могущество и могущество Рода — это все. И для достижения этого все средства хороши. Это основная ошибка магглорожденных и маггловоспитанных — мерить все по нормам привычного им мира. Ваша подружка Грейнджер еще поплатится за свою узколобость.

— Сэр, — неуверенно проговорил Эдмунд, — а по поводу Уизли...

— Уизли? — переспросил Снейп. — Я не знаю, что отмочили предки Артура, но они настоящие Предатели Крови. И действительно тянут магию из окружающих. Отсюда такая любовь к вам. Причем они, похоже, не знали, кто вы на самом деле, а инстинктивно тянулись к сильному источнику магии. Вот они-то от вас точно не отстанут. Но опять-таки... Они просто действуют в интересах своей семьи. Они с этим выросли и так воспитаны.

— Я уже запутался, — потер лицо ладонями Эдмунд.

— То ли еще будет, — усмехнулся Снейп.

Эдмунд допил вино и снова потянулся к бутылке.

— Не боитесь спиться? — насмешливо спросил Снейп.

— Нет, — покачал головой Эдмунд, — я только в первый день, ну и когда узнал... про маму. А потом — нет.

— А откуда вы узнали? Ваш отец оставил записи?

— Да. И книги. Правда, я не все понял. Некоторые книги на парселтанге.

Снейп глубоко вздохнул.

— Послушайте, — тихо проговорил он, — Эверард... вы... вы просто убиваете меня своей наивностью. Вы привели меня в дом, набитый раритетами, дорогущими ингредиентами, оборудованием… Да еще и редкими книгами! А если я просто убью вас, чтобы завладеть всем этим? Или Империо наложу?

Эдмунд смотрел на него широко распахнутыми глазами.

— Знаете, — наконец сказал он, — мне врали все. По-разному. По поводу и без. А вы никогда. Может я и дурак, но надо же хоть кому-то верить...

Снейп залпом допил вино и снова наполнил бокалы.

— Тролль с вами, — буркнул он. — Я хоть и поклялся защищать Гарри Поттера, но как оказалось, защищал именно вас. А привычка, знаете ли, страшная сила.

Эдмунд робко улыбнулся. Все-таки он не ошибся в Снейпе. Тот задумчиво водил кончиком пальца по губам.

— Давайте поступим так, — сказал он, — никому не говорите, что проклятья нет. До вас никто не был живым крестражем могущественного темного волшебника, так что почти любая ложь прокатит. Можно сказать, что из-за того, что вы умирали, действие проклятия несколько ослабло, и отток магии можно замедлить зельями. Что вам нужно жить в полном одиночестве в глуши. Или среди магглов. Заключение квалифицированного колдомедика, если кто-то захочет взглянуть, у вас будет. Пусть все считают, что вы тихо загибаетесь. Кто знает, как вы теперь выглядите?

— Роди... Поттеры, — ответил Эдмунд, — Сириус Блэк, Гермиона, Рон... Ну и Драко Малфой. Теперь еще и вы.

Снейп кивнул.

— Это хорошо! Продукты покупаете в Хогсмите или в Косой Аллее?

— В Хогсмите.

— Я дам вам адрес в Лютном. Там и дешевле, кстати. У нас впереди еще несколько проверок, не забудьте. Теперь, что касается вашей лаборатории. Пусть все остается пока здесь. Сейчас какое-то очередное брожение в министерстве, как бы опять не начали запрещать все подряд. Возможно, я и варить что-то буду у вас, тут все надежно защищено. Раз уж Эверарда не поймали, то тут можно много чего интересного делать. Постоянного доступа в дом я не прошу, буду писать и назначать место встречи. Сова у вас есть? Хотел бы на нее взглянуть.

— Нет, — покачал головой Эдмунд.

— Хорошо. Купите. Сову должен покупать сам хозяин, или она должна родиться в его доме. Иначе вашу почту смогут получать другие.

Эдмунд вздохнул. Его полярную красавицу ему подарили. Хотя было бы странно, если бы такого как он оставили без присмотра. Но все равно обидно.

— Меня приглашает в гости миссис Уизли, — сказал он, — очень настойчиво.

— Это плохо, — сказал Снейп. — Молли на многое готова ради благополучия семьи. У вас ничего не было с самой младшей Уизли? Я имею в виду сексуальный контакт.

Эдмунд покраснел и замотал головой.

— Мы целовались.

Снейп хмыкнул. Эдмунд покраснел еще больше.

— То есть, вы еще девственник?

— Да.

— Неплохо. От отца вы могли унаследовать способность к сексуальному вампиризму. О таких вещах надо знать и стараться предупредить возможные последствия.

Эдмунд замер, а Снейп предупреждающе поднял руку.

— Спокойно! Не считайте вы себя монстром заранее. Секс вообще подразумевает обмен энергиями. Вас могут выпить точно так же, как и вы. Если уж сподобитесь терять невинность, то лучше, если это будет кто-то, лично вам симпатичный или нейтральный. Вы уже поняли, что связь с Уизли вам на пользу не пойдет?

Эдмунд кивнул. Он вспомнил, что близнецы вовсю встречались с девушками, Рон... роман с Лавандой с ласками и поцелуями. А Джинни начала рано встречаться с парнями. До чего у нее там доходило, он не знал. Но вот та сцена с Дином Томасом... Эдмунд снова покраснел, вспомнив тесно прижавшиеся, трущиеся друг о друга тела, слившиеся в страстном поцелуе губы и сладостные стоны. А ведь Дин, несмотря на своего отца мага, вырос с магглами и обо всех этих вещах понятия не имел.

— Я завтра же пришлю вам несколько экземпляров заключения колдомедика, что вам не рекомендуется колдовать и нужно как можно меньше общаться с магами, — сказал Снейп. — Пошлете Грейнджер и Уизли. И придумайте что-нибудь, что объяснило бы, почему вы не можете принимать гостей. Ну... например, что снимаете комнату у пожилой особы, которая поставила вам условие: никаких гостей. Молли вы этим не остановите, но у вас будет повод не давать адреса. Предложат огреть старушку Конфундусом или стереть ей память, ответьте, что это неэтично, и приличные люди так не поступают. Да, денег у вас почти нет, вы работаете... ночным сторожем. Поэтому и сняли комнату на таких условиях.

Эдмунд бросил на Снейпа косой взгляд.

— Приберегаете меня для себя? — спросил он.

Снейп широко улыбнулся.

— А как же! Где я еще найду такие условия? Но я предлагаю вам честную сделку.

Эдмунд закусил губу и кивнул. Со Снейпом ему было спокойно. Да и вариант он предлагал вполне приличный. Ему было нужно время, чтобы разобраться во всем происходящем. Узнать все о своей настоящей семье. Он честно представил себе своих друзей в этом доме и их реакцию на Эдварда Эверарда. Да уж... Та же Молли Уизли быстро очистила бы дом от всякого непотребства, темных книг и артефактов с зельями. А ничего другого тут и не было. Почти... Гермиона бы пришла в ужас от всего, начала бы читать нотации. Нет уж. Он уже привык жить в одиночестве, и ему такая жизнь нравилась.

— Сэр, — сказал он, — я все-таки хотел бы изучить руны и арифмантику. Вы мне не поможете? Хотя бы советом.

Снейп с интересом посмотрел на него, а потом кивнул.

Заключение колдомедика пришло уже на другой день. Эдмунд даже присвистнул, когда он прочел этот шедевр медицинского крючкотворства. По всему выходило, что развитие проклятья приостановилось из-за того, что пациент пережил клиническую смерть. Но колдовать теперь было можно только под надзором колдомедика, чтобы тот мог удостовериться, что состояние пациента не ухудшается, жить вдали от магов и вообще лучше с ними не общаться. Кроме колдомедика, разумеется. И пить зелья. Много зелий.

Эдмунд тяжело вздохнул и послал по экземпляру этой бумаги Гермионе и миссис Уизли. Последней с извинениями, что не сможет принять ее любезное приглашение. Письма он послал с почтовыми совами. А себе приобрел неприметную неясыть, которую назвал Кэрри.

Гермиона уверила в ответ, что не сомневается в излечении Эдмунда, и тогда он снова сможет вернуться в магический мир.

Миссис Уизли предложила обратиться к другому колдомедику.

Самое интересное, что письмо пришло и от Драко. Тот нашел в архиве колдографию хаффлпаффки Сесили Уотс. У Эдмунда даже руки затряслись, когда он понял, что ему прислали. Его мама на колдографии смущенно улыбалась и отворачивалась. И была очень хорошенькой. Рыжеватая блондинка с большими голубыми глазами. Ее портрет занял почетное место в мансарде.

Эдмунд понимал, что хорек далеко не бескорыстен. У него наверняка были свои планы на потомка Мерлина. Но такая заявка на будущее грела ему сердце. Как там сказал Снейп? Честная сделка? Вот он и будет заключать сделки и торговаться. И договариваться. Не зря же Шляпа когда-то предлагала ему Слизерин.

Цены в лавочке, расположенной в Лютном, адрес которой дал Эдмунду Снейп, действительно были ниже, чем в магазинах Косой Аллеи и Хогсмита. Там покупали многие личности в надвинутых на самые глаза шляпах и капюшонах, да и продавцы в покупателей не вглядывались. Эдмунд тоже нашел у себя черный плащ с капюшоном, который и надевал, когда отправлялся за покупками. Выделяться ему не хотелось. К тому же он понятия не имел, кто еще входил в круг тех, кто знал о нем. Рон никогда не умел хранить секреты. А узнать бывшего героя магической Британии можно было по знаменитому шраму, который никуда не делся. Хорошо еще, что стал светлее.

Рыбу из озерца Эдмунд наловчился призывать Акцио. Сперва было непросто прицелиться, но потом он вспомнил, что рассказывали еще в маггловской школе о преломлении света, и у него стало получаться. А в букинистическом магазинчике Эдмунд купил потрепанную и засаленную брошюрку по магическому домоводству. И такую же засаленную кулинарную книгу. На весну были запланированы огородные работы. Вообще не мешало бы как следует исследовать долину. Вдруг здесь росли какие-нибудь магические растения? Может, их было можно продать в какую-нибудь аптеку? Насчет своих способностей Эдмунд не обольщался. Когда-то он еще сможет открыть родовую берлогу Эверардов, как ее назвал Снейп. Древний Род темных магов. Там могло быть что-то пострашнее озера с инферналами, созданного Волдемортом.

Учебники по рунам и арифмантике Эдмунд купил в том же магазинчике, что и книги по домоводству по списку, присланному Снейпом. Вышло дешево. В Хогвартсе на эти курсы последние годы записывались немногие, учебники по ним не менялись долгие годы, кое-кто приходил в школу еще с родительскими, а некоторые предпочитали все новое. Вот только большой рунный словарь стоил дорого, но Эдмунду он пока был не нужен. Он начинал с азов, ему и того, что был в учебнике, за глаза хватало.

Учиться в тишине было просто замечательно. Как они ухитрялись что-то запоминать и писать эссе в вечно шумной гостиной Гриффиндора? Уму непостижимо. Даже в библиотеке, несмотря на все старания мадам Пинс, стоял приглушенный гул. А здесь разве что огонь в камине потрескивал, да ветер в трубе завывал. И можно было читать не торопясь, повторяя непонятное и ища сноски. В Хогвартсе же его все время подгоняли. То тренировка, то очередное приключение. Да и Рон начинал ныть, если он надолго зависал с книгой. Может быть, поэтому теперь он понимал намного больше и запоминал лучше? Новые знания как-то сами собой укладывались в голове, да и задания выполнялись с легкостью.

Задания ему задавал Снейп. Эдмунд отправлял ему выполненные с совой, а обратно получал свои работы с пояснениями и правками. И это были замечания по делу, а не привычные по Хогвартсу ядовитые комментарии. Сам Мастер Зелий заявился в гости лишь однажды, предварительно уведомив о своем визите. Эдмунд встретил его на окраине Хогсмита. Снейп надолго заперся в лаборатории, что-то там варил, а потом ушел, даже не выпив на прощание. Ну и ладно. Главное, что уговор выполнял.

Хэллоуин прошел странно. Раньше Эдмунд вспоминал в этот день своих, как он тогда думал, родителей. А теперь... Получалось, что это был день, когда ему дали чужое имя и навязали чужую судьбу. Хотя кто знает, как сложилась бы его судьба, не реши Дамблдор заменить им Гарри Поттера. Где-то ведь он жил, пока его Моуди не нашел. Может он и до одиннадцати лет бы не дожил. Использовали бы для подзарядки. Кто его знает, что там было с проклятьем. Или попытались бы с его помощью добраться до наследства Эверардов. Интересно, не пытался ли Дамблдор что-то получить? Или в сейф могли пустить только самого Эдмунда после достижения совершеннолетия? Эх, не догадался спросить. В общем, Эдмунд решил не роптать. Счастливое детство у любящих родственников, как он понял, ему все равно не светило.

Он теперь полюбил сидеть в гостиной. Экстравагантное убранство его больше не шокировало — привык, наверное. А кресла у камина были очень удобными. Возможно, потом придется и в спальню перебираться. Все-таки в мансарде было холодновато. А скоро должны ударить морозы. Чары чарами, но огонь в камине надежнее. Интересно, это озеро замерзает? Его собственное озеро.

Снейп появился на другой день после Хэллоуина. И с подозрением осмотрел Эдмунда.

— Вы думаете, что я был весь в переживаниях и пил, не просыхая? — грустно спросил у него Эдмунд.

— С вами никогда ни в чем нельзя быть уверенным, — ответил Снейп, — но я рад, что у вас все благополучно.

— А как ваши дела?

— Прекрасно. Заказы пошли.

Эдмунд кивнул. Заказы — это хорошо.

— Я тут подумал, что в долине могут и магические растения произрастать, — сказал он.

Снейп кивнул.

— Могут, — согласился он, — тут можно и теплицы устроить. Другое дело, что у вас нет ни денег, ни соответствующих знаний.

— Я не хочу сюда никого пускать, — сказал Эдмунд, — ну, кроме вас.

— И это правильно, — загадочно улыбнулся Снейп.

Эдмунд ничего не ответил. Ему просто стало спокойно. Мастер Зелий соблюдал договор.

В ноябре он все-таки перебрался в спальню. Только колдографию матери он перенес в кухню. Кто знает, может на этой кровати ее и... Пусть лучше будет в более уютном и понятном помещении.

Снейп заходил несколько раз, но по-прежнему не рвался к общению, только предупреждал о своем визите и назначал встречу. Каждый раз это было недалеко, и Эдмунд даже задумался, не щадит ли его зельевар. Контрольные проверки показывали, что никакой утечки магии не было. Эдмунд теперь колдовал вовсю, повторяя школьный курс чар и трансфигурации. А как-то под настроение сотворил из веток что-то вроде манекенов и разнес их боевыми заклинаниями. Навыки никуда не делись.

Приближалось Рождество.

Эдмунду вдруг захотелось устроить себе настоящий праздник. Ну, в самом деле, имел право. Да и было где. Дурсли его под елку не звали. А в Хогвартсе... Все-таки это был не свой дом. Огромный замок, где он был лишь одним из многих. Чудесный, да. Но чудеса были часто пугающими. Подарки? А что подарки? И без подарков можно жить. Хотя вот для Снейпа что-то купить надо. И для Драко Малфоя. Пусть даже какую-нибудь мелочь. И Гермионе. Наверное, надо было и Уизли, но Эдмунд уже боялся новых зазываний в гости. Несколько галлеонов он вполне мог потратить. Для себя же у него были деликатесы из кладовки и великолепное вино. Кстати, о вине. Снейпу можно было послать бутылку огневиски. А Малфою — шампанского. Вот и хорошо. Оставалась Гермиона.

В Лютном хватало лавочек, где можно было купить что-нибудь необычное. Красивые сережки из кусочков горного хрусталя на тоненьких цепочках должны были усиливать память. И стоили всего два галлеона. И покупая их, Эдмунд совершенно забыл о том, что согласно собственной легенде живет среди магглов. Уж очень хотелось порадовать подругу.

Сам праздник прошел тихо и мирно. В камине потрескивал огонь, потрясающе пах букет из еловых лап, который Эдмунд украсил красивыми стеклянными шариками, трансфигурированными из веточек. Горели свечи.

Эдмунду почему-то вспомнилось, как Снейп ел черную икру в его кухне. Как оказалось, просто так это делать не полагалось, надо было наполнить специальную серебряную емкость льдом, сверху пристроить блюдечко с приспособлениями, чтобы держалось на краях емкости. Блюдечко тоже было серебряное. А есть полагалось специальной ложечкой. Интересно. Эдмунд проделал все эти манипуляции, потом достал хрустальный бокал, откупорил бутылку с французской надписью. Зачерпнул ложечкой икру и отправил в рот.

Вкус был необычным. Чуть резким, но скорее приятным. Эдмунд проглотил и отпил глоток вина. Хм... Это действительно сочеталось. Нельзя сказать, что он проникся этим священнодействием, но что-то в этом определенно было. Есть напитки, которые можно пить прямо из бутылок, а для каких-то нужна особая посуда. Как тяжелые глиняные кружки для глинтвейна, который он пил с друзьями в Хогсмите. Наверное, не зря сливочное пиво наливали в высокие бокалы, а огневиски в стаканы с толстым дном. Вот и шампанское прекрасно смотрелось в высоком изящном бокале. Глупо было бы пить его из чайной чашки. А из бутылки... ну это уже экстрим. Интересно, где Снейп научился всему этому? В детстве-то он точно понятия не имел об икре и тому подобном. Не исключено, что и корке хлеба был рад. Видел Эдмунд его воспоминания. Долго ли ему пришлось этому учиться? Пришлось ли терпеть насмешки? Снейп точно не стал бы терпеть. А вот Рону — что с гуся вода. Любые замечания пропускал мимо ушей. Хотя от некоторых его застольных привычек тошнило даже непривередливого Эдмунда. Интересно, как они там? Наверное, прежнего веселья нет, Джордж вряд ли легко перенес гибель Фреда. Но стол наверняка обилен как всегда.

Интересно, а сумел бы он зажарить гуся? Рецепт в его кулинарной книге был. К таким шедеврам тетя его даже близко не подпускала, священнодействовала на кухне сама. Рождественский стол был ее гордостью.

Эдмунду вдруг стало смешно. А что бы подумала его тетка, если бы узнала, что он ест черную икру и запивает ее шампанским? Она ведь всегда пророчила ему смерть в сточной канаве.

На какой-то миг ему стало грустно, но Эдмунд тряхнул головой и снова отпил шампанского. Это его праздник и только его. И никакие тетки ничего не смогут испортить.

А потом он допил вино и отправился спать.

Утром совы принесли подарки. Снейп презентовал большой рунный словарь. Тот самый. Это было здорово. Почему-то подумалось, что если бы он был полным бездарем, то Мастер Зелий не стал бы тратиться на книгу, а отдарился бы какой-нибудь ерундой. От Драко был справочник по магическим Родам Британии. Тоже своевременный и полезный подарок. Эдмунд уже понял, как много он потерял, не зная о семье и возможных родственниках.

От Гермионы было письмо и коробка шоколадных конфет. Письмо было странным. Можно было подумать, что подруга писала в никуда и не была уверена, что он получит поздравления. Там были какие-то смутные намеки на вещи и события, о которых знали только они вдвоем и Рон. Вопросы о здоровье были логичными. Но намеки на «логово Бродяги» и «милое местечко» выглядели как-то... Эдмунд понимал, что речь идет о пещере, где Блэк, если это был он, конечно, прятался в время Турнира Трех Волшебников. Но к чему такая таинственность? Ведь он был непосредственным участником событий и все прекрасно помнил. Разве что... Эдмунду стало смешно и грустно. Похоже, что Гермиона не была уверена, что письмо будет читать он. Или что перед ним его не прочитает кто-то другой. Но почему? Что она там себе напридумывала? Не может жить без тайн и приключений?

Пожалуй, конфеты есть не стоит. Вряд ли его хотят отравить, но что-нибудь неприятное в начинке быть может. Что-нибудь для ослабления внимания, например. Или еще что. А что касается пещеры, то там вполне могла быть ловушка. Еще раз перечитав письмо и поразмышляв, Эдмунд пришел к выводу, что его вполне могли там оглушить, накачать Веритассерумом и допрашивать. Все-таки Гермиона хорошо ориентировалась в мире магглов. Могла попробовать его искать. Наверное, были способы найти волшебника среди обычных людей. Да и в выдумках Снейпа могла быть какая-нибудь прореха. Или до колдомедика, выдавшего липовое свидетельство, добралась. Проследила и убедилась, что тот никакого таинственного пациента не лечит. Ну и напридумывала всякого. Дать Гермионе заподозрить тайну было равносильно тому, как если бы он поманил нюхлера золотой монетой. Его долина была недоступна, он и Снейпа каждый раз приводил в буквальном смысле за руку. Может Гермиона обратилась к официальным властям? Ну, не совсем официально, а попросила его поискать. Хм... А почему тогда раньше не писала? Решила, что его держат взаперти, а подарок к Рождеству могут и передать? Но как тогда по ее логике он должен добраться до пещеры? Или ей было все равно, кто туда придет? Любого гостя ждал допрос с пристрастием?

Эдмунд тяжело вздохнул. Странно, а ведь еще совсем недавно ему бы и в голову не пришло подозревать Гермиону в коварных замыслах. Хотя она скорее всего думала, что действует в его интересах. Как тогда, когда донесла на третьем курсе про метлу, подаренную Сириусом. И что теперь было делать?

Довольно интересно, что от Уизли ничего не было. Забыли про него? Или поисками занималась именно Гермиона? В любом случае сегодня она получит его подарок. А там будет видно. Но предупредить Снейпа надо. Он, конечно, шпион со стажем, но осторожность и ему не помешает.

Эдмунд сварил себе кофе и устроился за столом, глядя на колдографию матери. Сесили робко улыбнулась и помахала ему рукой. Эдмунд помахал в ответ. И замер.

А что, если Гермиона узнала о его отце? Эдвард Эверард жил не в вакууме. Тот же Снейп с ним общался. Возможно, что и Малфой-старший. Другие Пожиратели. Может в аврорате какие следы остались. Не то чтобы Эдмунд переживал из-за репутации покойного родителя. Дело было в том, что он сам оказался некоей аномалией, порожденной темной магией. Это если учитывать способ получения чужой магии и возможную реакцию на Аваду Волдеморта. Даже на две Авады, если верить официальному мнению. А Тьму Гермиона ненавидела и боялась. Нет, она бы не стала причинять вред старому другу. Или стала бы?

Так ничего и не решив, Эдмунд переделал свои обычные дела и отправился прогуляться на берег озера. Оно не замерзло и слегка парило на морозе. Наверное, где-то там били горячие ключи. Или дело было в магии места. Снег искрился под солнцем, создавая веселую атмосферу настоящего праздника. Эдмунд впервые пожалел о метле. Облететь бы сейчас долину. Все-таки интересно, кто взял его «Молнию»? Сириус бы такого точно не сделал. Подарок — это подарок. Поттеры? Они богатые люди, зачем им это. Это мог быть тот, кто собирал его вещи. Рон? Ну, совсем низко, хотя тот давно облизывался на его метлу. Да нет, ему бы и Гермиона не дала такое сделать. Это же воровство. Скорее всего, метлу не украли, а изъяли для очередного «общего блага». И это сделал тот, кто знал, что Эдмунд должен стать сквибом. Но взял не для себя... а, например, для квидиччной команды. Для ловца Гриффиндора, например. Не в личную собственность, а для факультета. Мол, он сам бы лучше не распорядился. Хотя метла была дорогая. Неужели МакГоннагал? Да плевать, конечно, но все равно жалко.

Откуда-то сверху спикировала сова. Эдмунд отвязал от ее лапы письмо, но она не улетела. Значит, от него ждут ответа. Это письмо тоже было от Гермионы. Она благодарила за подарок, радовалась, что друг нашелся и даже смог выбраться в магический мир. Предлагала встретиться. Снова речь шла о пещере рядом с Хогсмитом. Хотя Гермиона была согласна и на место, выбранное им самим.

Значит, она его все-таки искала? А почему самым банальным образом не послала ту же сову? Пожалуй, следующее письмо уже может содержать портал.

Эдмунд вернулся в дом, взял перо и пергамент и написал, что рад получить весточку от подруги, но сейчас встретиться не может.

Почему-то настроение испортилось окончательно.

Ближе к полудню другая сова принесла записку от Снейпа. Тот уже обычным способом просил о встрече и давал координаты для аппарации.

В этот раз Мастер Зелий не направился в лабораторию, а расположился в гостиной. Эдмунд принес огневиски и бокалы и расположился в кресле напротив.

— Вижу, что у вас все хорошо, — заметил Снейп после того, как они обменялись поздравлениями, и Эдмунд поблагодарил его за подарок.

— Да, — кивнул Эдмунд. — Мое первое одинокое Рождество. Но знаете, это было здорово.

Снейп чуть заметно улыбнулся.

— Сэр, — решился Эдмунд, — тут что-то странное.

И он рассказал о письмах Гермионы. Снейп удивленно приподнял бровь.

— Я слышал от Драко, что мисс Грейнджер только недавно выписали из Мунго, куда она попала с сильным истощением. Наверное, удивилась, что вы ей не писали, и вообразила всякого. Думаю, что ходить с ней на встречу не стоит.

— Я не знал, — сказал Эдмунд, — а что с ней случилось?

Снейп пожал плечами.

— Вы же понимаете, что мне не очень интересны хогвартские сплетни. Просто отмечал Рождество с Малфоями, а Драко делился новостями. Не удивлюсь, если это как-то связано с Уизли.

— Они так опасны? — поежился Эдмунд.

— Это вина Дамблдора, я считаю, — ответил Снейп, — вы же понимаете, что если бы с Предателями Крови было опасно контактировать, то их просто убивали бы. Они тянут понемногу магию у окружающих, но потери восполнимы. По-настоящему тянуть магию они могут при очень тесном контакте, при сексе. Даже то, что их внезапно оказалось довольно много в Хогвартсе, большой проблемы не составляло. Но Дамблдор назначил Рональда вам в друзья. И вы гостили в их доме.

Эдмунд кивнул.

— Просто представьте себе, сколько дармовой магии, причем сильной магии получили те, кто привык довольствоваться малым, — продолжал Снейп, — а больше всего получал именно Рональд, который буквально лип к вам. И вдруг все это кончилось. Естественно, он тут же переключился на ближайший источник. Это оказалась Грейнджер. Драко на пальцах объяснил ей, что ее ждет, если она не откажется от общения с Уизли. А вы продемонстрировали свои возможности.

Эдмунд снова кивнул. Зная Гермиону, он вполне мог представить, как она помчалась выяснять отношения к Рону.

— Драко знает, что был какой-то скандал, — продолжал Снейп, — во взвинченном состоянии человек более уязвим перед тем, кто тянет его энергию. Думаю, что Грейнджер выложилась по полной, а Рональд автоматически поглотил все это. Вы ничего не знали, поэтому не писали и не пытались навестить свою подругу, а она нафантазировала, что вас держат взаперти.

Эдмунд поежился. Объяснение было логичным.

— Но сэр, — сказал он, — надо что-то делать. Это же Гермиона, она не успокоится.

— Очень может быть, — согласился Снейп, — но до тех пор, пока она не получила доступ в ваш дом, она ничего не сможет вам сделать. Да она вряд ли и планирует что-нибудь плохое. Конфеты я проверю, но думаю, что там ничего криминального нет. Не удивлюсь, если ваш защитный периметр не может пересечь ни одно зелье и зачарованная вещь, если вы, конечно, не принесете ее с собой. Это обычная практика чистокровных. Либо все присланное и принесенное гостями тщательно проверяют домовики. Это если семья ведет довольно открытый образ жизни. Либо вот такой вариант.

Эдмунд удивленно взглянул на гостя. Он этого не знал. Хотя это лежало практически на поверхности. Действительно, если бы все было настолько просто, то волшебники давно бы истребили друг друга.

— Сэр, — спросил он, — А Рон таким и останется? Это же ужасно.

— Не знаю, — ответил Снейп, — до этого никто не додумывался раскармливать Предателей Крови дармовой магией. Самый опасный сейчас — именно Рональд. Думаю, его сестра тоже. Джордж Уизли не жилец. Потеря магического близнеца равносильна смерти. Старшие с вами почти не контактировали. Молли и Артур легко вернутся к обычному существованию. Наверное, как-то могут помочь амулеты, но это в Мунго. И не вздумайте спасать Уизли. Вы для них как маггловский наркотик. Если справятся с абстинентным синдромом, то будут жить.

Эдмунду стало страшно. Неужели Дамблдор не подумал о возможных последствиях?

— Я думаю, что Дамблдору было важно опровергнуть очевидную вещь, — усмехнулся Снейп, — все знают, что в больших семьях последним детям почти не достается магии. А тут еще и Предатели Крови. Ну и магглорожденная Грейнджер. Никто ведь не знал, что вы Эверард. Поттеры — обычные волшебники. А тут и шестой сын, и седьмая дочь Предателей Крови оказались достаточно сильны. А про Грейнджер уже вовсю интересовались, не бастард ли она какого-нибудь чистокровного мага. А после школы они все исчезли бы из вида общественности. Вот и все.

— Это мерзко, — пробормотал Эдмунд.

Снейп пожал плечами.

— Собственно, я к вам по делу. Люциус сумел вытащить из Азкабана Рабастана Лестранжа. Рудольф и Беллатрикс мертвы, он последний в Роду. Не отказывайтесь сразу, просто подумайте. Долго он все равно не проживет, но наследника оставить должен. Подлечите его. Час в день, не больше. Можно и не разговаривать, просто находитесь рядом. Разумеется, все будет под контролем. И вам дадут Непреложные Обеты и гарантии вашей безопасности. Басти не Уизли, он много не высосет. Но он очень богат. Сто галлеонов за сеанс вас устроит?

Эдмунд уставился на гостя во все глаза.

— Вы тоже хотите меня использовать? — грустно спросил он.

— Конечно, — кивнул Снейп, — я этого и не скрываю. Хотите вы этого или нет, но до вас доберутся. Вы — уникум. Всех секретов Эверардов не знает никто. Вероятно, они надежно спрятаны в родовом доме. Изучать вас как зверюшку могут в Отделе Тайн. Но у Люциуса сейчас есть возможность надавить на министра, поэтому вас удастся отстоять. Живите, учитесь, разбирайтесь со своими способностями. Вам помогут. Возможно, в библиотеке Малфоев или Лестранжей найдется что-нибудь, что поможет вам получить доступ в родовой дом. И Люциус, и Рабастан будут счастливы оказать такую услугу потомку Мерлина, ибо это зачтется им и их детям. У вас небольшой выбор. Или взаимовыгодное сотрудничество с нами. Или... Отдел Тайн. Если до вас та же Молли Уизли не доберется, чтобы вылечить своих детей. Вылечить она их не вылечит, но вас точно угробит. Думаю, вы уже убедились, что никогда не были самостоятельной фигурой. Лучше честно получать деньги за сотрудничество, чем расходовать свои таланты неизвестно на что.

Эдмунд прищурился. Снейп не врал, он это чувствовал. В общем-то, он и сам пришел к таким выводам. Лучше уж хоть что-то получать, чем отдавать последнее за красивые слова про «общее благо».

— Это называется вербовкой, — вспомнил маггловские фильмы про шпионов Эдмунд.

— Можно сказать и так, — не стал отпираться Снейп. — Так что?

Эдмунд закусил губу.

— Все-таки Лестранж убийца, — сказал он.

Снейп не ответил. Он маленькими глотками пил огневиски и смотрел на огонь в камине. Эдмунд вздохнул.

— У меня и выбора нет, — сказал он. — Я понимаю. Если я не соглашусь на сотрудничество с вами, то мне придется безвылазно сидеть тут. Странно, раньше я бы вам в глотку вцепился за такое предложение.

— Вы умирали, — напомнил Снейп. — И многое пережили. Увидели истинные лица тех, на чей счет заблуждались. Это тяжело. Но жить надо в реальном мире.

Эдмунд кивнул.

— Я помогу Лестранжу, — сказал он, — пусть у их Рода будет наследник. Ведь из него можно будет воспитать хорошего человека. И мне очень нужны деньги, поэтому на сто галлеонов за сеанс я согласен. И рассчитываю на помощь.

— Отлично, — кивнул Снейп, — я передам Люциусу. Можно будет заключить договор и обменяться клятвами. Со своей стороны обещаю, что никогда не буду действовать во вред вам.

— А Гермиона? — спросил Эдмунд. — Она будет искать. Вдруг она действительно думает, что я попал в беду и хочет помочь?

Снейп почесал бровь.

— Думаю, что с мисс Грейнджер можно будет встретиться. Но со страховкой. Она точно не одобрит ваших контактов с бывшими врагами, но ей придется смириться.

— Бывшими врагами, — повторил Эдмунд.

— Именно, — кивнул Снейп, — не вы эту войну начинали. И не мы с Люциусом. И если меня купили обещаниями силы и знаний, то вас и вовсе никто не спрашивал. Это нужно закончить и, как говорят американские индейцы, зарыть топор войны. Вы же не хотите, чтобы ваш сын ненавидел и хотел убить сына Драко? Сейчас есть прекрасная возможность наладить связи и похоронить вражду. В таком случае ваш гипотетический сын может и не будет дружить с сыном Драко, но и враждовать они не будут. Я имею в виду не школьные разборки, а серьезную вражду.

Эдмунд даже замер, представив такую картину. Он не думал о семье и возможном ребенке, но своей жизни для него не хотел. Малыш должен был радоваться жизни, играть, учиться. Понятно, что у него будут и конфликты, и неприятели. Но не непримиримые враги. Дети вообще не должны воевать. Да и взрослым это все по большому счету не нужно. И вероятный сын Драко, которого еще и в проекте не было, никаких негативных мыслей у него не вызывал. Как и будущий наследник Лестранжей. Пусть у этих малышей все будет хорошо. А для этого им надо зарыть топор войны, тут Снейп прав.

— Вы правы, — сказал Эдмунд, — война никому не нужна.

— Рад, что вы это понимаете, — ответил Снейп, — так что не беспокойтесь о том, что якобы сменили сторону и предали некие идеалы. Сторона теперь у всех одна.

Они еще немного посидели, и Снейп отправился восвояси, пообещав прислать записку с совой. Первый сеанс лечения Лестранжа должен был состояться уже завтра.

Эдмунд немного выпил, потом взял книгу, подаренную Драко, и стал искать в ней Род Эверард.

Чтение было завораживающим. Эверарды действительно оказались потомками Мерлина. И в родстве не только со всеми известными магическими семьями, но и со многими родами, известными ему из курса маггловской истории. Эдмунд мало что помнил из уроков в начальной школы, но самые знаменитые фамилии не забыл.

В школе Литтл-Уингинга учился забавный пацан. Он страшно гордился тем, что кто-то из его предков участвовал в какой-то битве времен Алой и Белой Роз. Над ним посмеивались, а Гарри — тогда еще Гарри, — завидовал. Он ведь в то время только про Джеймса и Лили знал, да и то неправду. А вот теперь мог насладиться сполна. Не то чтобы Эверарды рвались в самую гущу событий, но специально от битв и сражений не бегали. В войне Роз они тоже отметились.

Семьи то враждовали, то роднились между собой. Заключали договора. Да уж... Это было круче генеалогического древа Блэков. Эдмунд помнил свое изумление, когда выяснилось, что он довольно близкий родственник Драко Малфоя. Ну что ж... родство с Малфоями никуда не делось. А Лестранжи так вообще оказались довольно близкой родней. Что ж... кровь, как известно, не вода. Тем более кровь магическая.

Записка от Снейпа прибыла вскоре после завтрака, и Эдмунд отправился в Малфой-мэнор. Не самое приятное место, вызывающее жуткие воспоминания. Впрочем, от следов пребывания в своем доме Волдеморта с компанией хозяин уже избавился. Драко встречал гостя у ворот.

— Привет, — кивнул он.

— Привет, — ответил Эдмунд, — как дела?

— Хорошо, — ответил Драко с усмешкой.

Они прошли в гостиную. Навстречу гостю поднялись лорд и леди Малфой и конечно же Снейп. Лестранжа видно не было. Наверное, он был совсем плох.

— Добрый день, мистер Эверард, — проговорил Люциус Малфой, — спасибо, что откликнулись на нашу просьбу.

Эдмунд кивнул. По случаю визита он надел лучшую из найденных мантий. И только сейчас подумал, что Снейп наверняка рассказал Малфою о его финансовом положении. А тот догадается, откуда взялась дорогая одежда. Ну и пусть. В конце концов, это вещи его отца.

— Здравствуйте, — ответил он.

Леди Нарцисса улыбнулась и предложила кофе. Эдмунд поблагодарил и вцепился в чашечку с блюдечком, как утопающий в соломинку.

— Думаю, что стоит сразу же перейти к делу, — пришел ему на помощь Снейп.

— Да, конечно, — кивнул Малфой-старший. — Полагаю, что мой друг достаточно рассказал вам о нашей проблеме, мистер Эверард. Ваши способности малоизвестны, но делиться магией с окружающими и стабилизировать ее у пострадавших мог и ваш отец, несмотря на действующее проклятье. Хотя он и избегал этого, опасаясь слишком выложиться. Мы ни в коей мере не хотим причинить вам вреда. Но без вашей помощи не обойтись. Рабастан последний представитель древнейшего и благороднейшего Рода. А любой исчезнувший Род — это закрывшиеся Место Силы, потерянный мэнор или дом. Утраченные Дары и знания.

Эдмунд кивнул.

— Северус проследит, чтобы с вами не случилось упадка сил, — продолжал Малфой, — и конечно же будут строго соблюдены все условия, которые вы обговаривали: обещанная оплата и гарантии. Вот текст Обета.

Эдмунд просмотрел протянутый пергамент. Текст был составлен грамотно. Эдмунду гарантировалась полная безопасность и любая помощь, а он должен был проводить не менее часа в день рядом с Рабастаном Лестранжем, помогая ему.

Договор был заключен быстро, и Эдмунда провели в комнату, где находился пациент.

Рабастан Лестранж выглядел ужасно. Он почти не реагировал на внешние раздражители.

— А разве в Азкабан вернулись дементоры? — удивился Эдмунд.

— Это не дементоры, — ответил Люциус, — это последствия допросов в аврорате.

Эдмунд потрясенно обернулся. А потом сник. Вспомнил ныне покойного Моуди. С его сундуком-темницей, зеркалом и уверенностью, что сторонникам правильной стороны позволено больше, чем их врагам.

У кровати стояло удобное кресло, в которое и опустился Эдмунд.

— И что я должен делать? — спросил он.

— Возьмите его за руку, — предложил Снейп, — и просто пожелайте выздоровления.

Рука была безжизненной и холодной. Но деваться было некуда, и Эдмунд сосредоточился на добрых пожеланиях. Все, кто был в комнате, замерли. Эдмунд рассматривал своего пациента. Он понятия не имел, сколько тому лет, но тот в любом случае был еще молод. Однако у него было довольно много морщин. И седина в волосах.

Сперва довольно долго ничего не происходило, а потом рука в ладони Эдмунда слегка потеплела, стало заметно дыхание больного, чуть дрогнули голубоватые веки.

— Отпустите его руку, — сказал Снейп, — осторожно. Я сейчас проверю, не отдали ли вы слишком много магии.

Проверка показала, что большой утечки не было, и Эдмунд снова взял Рабастана за руку. Так прошел час. Больной так и не пришел в себя, но уже не выглядел готовым к погребению трупом.

Снейп еще раз проверил состояние обоих и выдал Эдмунду флакон.

— Небольшая доза укрепляющего не помешает, — сказал он, — выпейте.

Эдмунд послушно выпил.

— Хотите чаю? — предложила Нарцисса.

— Спасибо, — покачал головой Эдмунд, — но мне пора.

— Тогда мы ждем вас завтра в это же время.

— Да, конечно.

Люциус передал ему мешочек с деньгами. И Эдмунд отправился домой. Ему надо было многое обдумать.

В мешочке было ровно сто галлеонов. Глупо было бы думать, что Малфой вдруг решит жульничать. Просто у Эдмунда всего лишь второй раз в жизни была в руках такая сумма денег. Из того, что дал Сириус, осталось еще довольно много, и Эдмунд подумал о том, чтобы положить полученную сотню в банк. В ближайшее время он никаких трат не планировал. Конечно, можно было оставить деньги дома, но у него пустовал сейф в Гринготсе. Почему бы не положить туда?

В Косой Аллее народу было немного, большинство лавок были закрыты. Но банк работал. Гоблин широко улыбнулся и сопроводил Эдмунда к его сейфу. Мешочек с деньгами смотрелся сиротливо в большой комнате, но ведь это было только начало.

Покупать Эдмунд ничего не собирался, поэтому воспользовался порталом у самого входа в банк. В последний момент показалось, что кто-то махал ему рукой, но портал уже сработал, и рассмотреть, кто это был, возможности не было. Да и не важно.

А потом он сидел в своем доме у камина и думал. Снова открыл книгу, подаренную Драко. Среди его предков целителей не было, что было странно, учитывая способности. Хотя... Может быть, большое количество пациентов могло чем-то повредить? Особенно, если среди них были кто-то вроде Рона? Или были еще какие-то ограничения? Снейп ведь ясно сказал, что всех секретов Эверардов не знал никто. Эдмунду вдруг стало интересно, сможет ли он призвать Патронуса? Остался ли у него Сохатый, или теперь это будет какой-то другой зверь? Он помнил, что сильное потрясение или переживания могли привести к смене Патронуса. Чего-чего, а потрясений с переживаниями у него хватало. Он взмахнул палочкой.

— Экспекто Патронум!

Из палочки выползло густое облако серебряного тумана. Значит, все-таки меняется. Интересно, что-то там будет? Может быть, навязанное ритуалом сходство с Джеймсом Поттером как-то влияло на Патронус? Кто знает.

Пора было готовить обед. Сегодня главным блюдом выступал великолепный лосось из собственного озера. Эдмунд решил запечь его на углях. Привычная работа занимала только руки, оставляя голову свободной. И Эдмунд вспоминал свой первый лечебный сеанс. Он совершенно не жалел о помощи Лестранжу. У него даже появился некоторый интерес к исследованию своих способностей. Надо будет расспросить Снейпа. Правда, общаться с Малфоями в неформальной обстановке желания не было. Но ведь рано или поздно Мастеру Зелий понадобится лаборатория, тогда и поговорят.

Второй сеанс прошел как и первый. Рабастан так и не открывал глаз, но выглядел немного лучше. Эдмунд хотел было и второй мешочек с деньгами отнести в Гринготс, но сова принесла письмо от Гермионы. Та снова настаивала на встрече. И Эдмунд решил не откладывать дело в долгий ящик. Он связался со Снейпом и отправился на встречу. Место предложил Снейп. Эдинбург, Королевская миля, вход во дворец Холлируд. Странное место, если честно, но Снейпу виднее.

Эдмунд трансфигурировал теплую мантию в пальто и аппарировал на место. Гермиона уже ждала его.

— Что-то случилось? — спросил Эдмунд после того, как они обменялись дежурными приветствиями и поздравлениями.

— Я... волновалась. Ты не писал. И вообще.

Эдмунд пожал плечами.

— Мне никто не писал, — ответил он, — я подумал, что вы все про меня забыли. То, что ты была в Мунго, мне сказали только на днях.

— Рон сказал, что писал тебе об этом, — удивилась Гермиона.

— Рон мне вообще не писал, — ответил Эдмунд, — только миссис Уизли. Приглашала в гости. И все.

Гермиона нахмурилась. Несколько секунд внимательно смотрела себе под ноги.

— Но ты ведь можешь колдовать? — спросила она.

— Под надзором колдомедика, — повторил формулировку из заключения Эдмунд.

— Но ты писал, что у тебя очень мало денег. Кто платит за лечение и зелья?

— Он не берет с меня денег. Все-таки я победил Волдеморта, — напомнил Эдмунд, — Гермиона, чего ты хочешь? Я не виноват, что Рон стал монстром, а тебе пришлось потратить магию. Я понятия не имел о том, что у меня такие способности.

Гермиона кивнула.

— Просто это было ужасно, — сказала она, — Рон и Джинни сейчас в Мунго. К ним никого не пускают.

— А ты...

— Мы поругались с Роном, — сказала Гермиона, — ну, тогда. Мало ли, что там Малфой наговорил. Я решила спросить, а он... мне еще тогда плохо стало. Потом пришло письмо от тебя. Рон сказал, что это все вранье, ты просто со старыми друзьями встречаться не хочешь. Потомок Мерлина и все такое. Мы помирились. Ну и... А очнулась я уже в Мунго.

Эдмунд кивнул. Что-то такое он и предполагал.

— Мне жаль Рона, — сказал он, — он не виноват, что таким родился. Ему нельзя было контактировать со мной. Тогда он остался бы обычным Предателем Крови. Тянул бы магию понемногу. Но встречаться с ним мне нельзя. Это как дать наркоману, который пытается вылечиться, дозу. Ты должна знать, что это такое.

Гермиона кивнула.

— Да, мне объяснили. Это так... неправильно. Но тут действительно никто не виноват.

— Дамблдор виноват, — сказал Эдмунд, — он знал про Эверардов. Мне сказали, что он решил утереть всем нос. Рон и Джинни очень слабые волшебники, именно поэтому у магов не бывает большого количества детей. А у тебя был обычный потенциал. Снейп сказал мне, что тебя даже считали бастардом кого-то из чистокровных. А Уизли Дамблдор приводил в пример того, что чистокровные врут. А что с вами было бы после Хогвартса, его не волновало.

— Профессор Снейп так сказал? — потерянно спросила Гермиона. Даже сейчас она не могла назвать бывшего учителя просто по фамилии.

— Да, — кивнул Эдмунд, — мы это обсуждали. И он рекомендовал мне врача.

Гермиона покачала головой.

— Я думала, что тебя забрали в Отдел Тайн, — сказала она.

— Поэтому написала такое странное письмо? Думала, что его буду читать не только я?

Она кивнула.

— У меня все хорошо, — сказал Эдмунд, — я учу руны.

— Я тоже, — ответила Гермиона, — меня пока не допускают к практическим занятиям. Но профессор МакГоннагал сказала, что я смогу сдать экзамены потом. У меня и арифмантика хорошо идет. Профессор Вектор говорит, что я смогу рассчитывать ритуалы. За это хорошо платят. Найду работу.

— Это же хорошо, — улыбнулся Эдмунд, — а как твои родители?

Гермиона опустила голову.

— Пока никак. Они меня не помнят.

Эдмунд вздохнул. Но тут он помочь не мог. Гермиона вдруг вскинула на него взгляд.

— Когда я лежала в Мунго, то узнала о твоем отце, — выпалила она, — о настоящем отце.

— Я знаю, что он был чудовищем и убивал людей, — сказал Эдмунд, — он пытался так снять проклятье.

Гермиона, прищурившись,смотрела на него.

— Я пойму, если ты не захочешь со мной общаться, — ответил Эдмунд, — мне самому все это было тяжело принять. Но что я могу поделать? Мы не выбираем родителей.

— Если бы мой отец был таким монстром... если бы он таким был... я бы... я бы не смогла жить.

— Гермиона, — тихо проговорил Эдмунд, — он не хотел моего рождения. Он умер в тот момент, когда я родился. И я его никогда не знал. Что мне теперь делать? Убить себя?

— Ты должен искупить его грехи! — жестко проговорила Гермиона.

— Что?

Неизвестно, что еще сказала бы или сделала юная ведьма, но она вдруг мягко осела на камни мостовой. Тут же как из-под земли появился Снейп.

— Живо домой! — приказал он. — Потом поговорим.

И Эдмунд активировал портал.

Дома он сел в кресло у камина, да так и сидел, пока не прилетела сова от Снейпа. Сил не было ни на что. Как и мыслей в голове. Так, ворочалось что-то мерзкое и тяжелое. От кого другого он мог ожидать чего-то подобного, но не от Гермионы. За что она так с ним?

Встречать Снейпа он отправился уже вечером. Тот мрачно оглядел его.

— Еще не собрались искупать грехи? Вы ели? Выпейте успокоительного.

Эдмунд покорно опустошил флакон и сел к столу. В кухне хозяйничал Снейп. Он быстро поджарил стейки, нарезал овощи для салата, выбрал бутылку красного вина.

Слегка оглушенный дозой зелья Эдмунд покорно ел.

— Как знал, что просто так не будет, — буркнул Снейп, пододвигая к себе свою порцию, — но думал, что надо просто успокоить дурочку. А она вон что придумала.

— А чего она хотела? — спросил Эдмунд.

Ему стало намного легче. Но дикость случившегося все равно в голове не укладывалась.

— Может быть, это была не Гермиона? — с надеждой спросил Эдмунд.

— Нет, это была мисс Грейнджер собственной персоной, — ответил Снейп, — вы ешьте, потом сядем к камину и поговорим. Я расскажу вам все, что узнал.

Эдмунд кивнул.

С едой было покончено быстро, и волшебники перебрались в гостиную. Снейп отсалютовал своему визави стаканом огневиски. Эдмунд нервно сжимал в руке бокал с вином.

— Итак, — начал Снейп, отпив глоток, — жила-была на свете девочка Гермиона. У нее были любящие родители, она жила в большом уютном доме и очень любила читать книги и учиться. Она была хорошей девочкой, и все делала правильно. И твердо верила, что за хорошие поступки следует награда. Вернее сказать, за правильные поступки. Другие дети с ней не дружили. Кто-то из них не очень любил учиться, не читал книг. Не все дети любят это, тут ничего не поделаешь. А еще они не доверяли девочке Гермионе. Ведь она всегда поступала правильно. Могла рассказать чужой секрет взрослым. Донести. Разумеется, ради блага того, на кого она доносила.

Эдмунд кивнул.

— Кроме того, с Гермионой иногда случались странные вещи. Однажды склеилась вазочка, которую она случайно разбила. Были и другие случаи. А потом к Грейнджерам пришла профессор МакГоннагал и рассказала о Хогвартсе.

Эдмунд вздохнул. За ним-то пришел Хагрид.

— Вот мисс Грейнджер и уверилась, что она не просто правильная, но еще и необычная. Волшебница. Не окажись рядом вас, ее быстро спустили бы с неба на землю. Как вы понимаете, магглорожденные всегда учились в Хогвартсе. Кто-то из них принимал законы магического мира и устраивался в нем. Не все занятия требуют Силы. Можно делать расчеты, переводить книги, заниматься рунами. Можно найти работу помощника или ассистента. Драко тогда все верно сказал. А можно было вернуться в мир магглов. Даже у слабого волшебника были колоссальные преимущества перед обычными людьми, и он мог шикарно устроиться. Да, мошенников и жуликов отслеживает аврорат, но не обязательно же криминалом заниматься.

— Да, — согласился Эдмунд, — например, астрологом можно стать. Или колдовать по мелочам.

— И мисс Грейнджер об этом говорили еще на первом курсе, — продолжал Снейп, — как и другим магглорожденным. Конечно, ей это не нравились, такое мало кому понравится, но жизнь все расставляет по своим местам. И, кстати, далеко не все чистокровные брезгуют магглорожденными. Вон, Поттер — женился на Эванс, доволен жизнью. И она довольна.

Эдмунд коротко взглянул в лицо Снейпу, но удержался от вопросов про Поттеров. Вместо этого он спросил другое.

— Значит, Гермиона просто не поверила в то, что ей говорят?

— Сперва она решила всем доказать, что ничуть не хуже, чем чистокровные волшебники. В обычной ситуации у нее бы ничего не вышло, и она довольно быстро смирилась бы. Но тут случился тролль на Хэллоуин, и она попала в вашу свиту.

— И стала получать магическую подпитку?

— Именно. И уверилась, что ее обманывали. Ведь у нее все получалось даже лучше, чем у остальных. К усидчивости и упорству добавилась Сила. К тому же Дамблдор сделал еще одну чудовищную вещь. Даже МакГоннагал была против, но ее тоже не стали слушать. Вы должны помнить, что для вашей троицы обычные правила и законы были не писаны. За нападение на ученика положено очень строгое наказание. А ее за это поощрили баллами. Я уж не говорю про воровство весьма дорогих ингредиентов из моих запасов. За это вообще полагается отчисление. А Грейнджер еще и хроноворот выдали. Вы вспомните годы своей учебы.

Эдмунд поежился. Да уж, они нарушали все, что только можно. И кроме Амбридж никто и слова против не сказал, разве что Снейп злобствовал. Но тоже максимум баллы снимал.

— Вот-вот, — сказал Снейп, — а Гермиона правильная девочка. Раз за ее поступки ее награждали, значит, она все делала верно, не так ли?

— Гермиона упертая, — сказал Эдмунд.

— Это еще мягко сказано, — вздохнул Снейп, — и никто, из имеющих в ее глазах авторитет ни разу не сказал ей, что так нельзя, и что все это может очень плохо закончиться. Закончилось все это правкой памяти родителей и нападением на вас.

— Родителям можно помочь? — спросил Эдмунд.

— Люциус передал данные в министерство, их попробуют найти и узнать, что с ними. Не удивлюсь, если они в клинике для душевнобольных.

— А я? — спросил Эдмунд.

— Вы? О, вы были подопечным. Если не питомцем. За вас надо было все решать, вами надо было управлять. И в этом ее тоже поддерживал Дамблдор. А потом все кончилось. Вы оказались не Поттером. Ее магическая сила пришла к положенной от природы величине, а парень, за которого она собралась замуж, превратился в монстра. Винить Дамблдора для нее невозможно, она привыкла, что он святее Папы Римского. А потом мисс Грейнджер узнала об Эверардах и о вашем родном отце. Должен заметить, что она вовсе не собиралась запереть вас в подвале и подзаряжаться за ваш счет. Нет, она считала, что вы должны вернуться в Хогвартс и отдать всю имеющуюся у вас магию на поддержание замка. Там еще много разрушений осталось, кое-где щиты рухнули. Сейчас все это держится на артефактах, пока Место Силы не справится.

— Отдать всю магию? — удивился Эдмунд.

— Ну да. Ведь она получена недостойным путем. То, что вы уже искупили не только грехи своих предков, но и всего магического мира, ей в голову не пришло. Но это естественно для ее образа мыслей. Некоторые магглы считают, что владеть чем-то чрезмерным недостойно. Надо делиться. А у нее это наложилось еще и на крах собственных планов. Тут маггловский врач нужен, который мозги лечит.

Эдмунд мрачно уставился в камин. Снейп наклонился вперед и положил руку ему на колено, привлекая внимания к себе.

— Запомните раз и навсегда: вы никому ничего не должны. Это вам должны. За спасение от чудовища. Темный Лорд после возрождения уже не был человеком. Начав с магглорожденных, неугодных полукровок и чистокровных, он закончил бы тотальной зачисткой волшебного мира. Магическая Британия просто перестала бы существовать. Так что не вздумайте винить себя за «неправильность». Вы плоть от плоти и кровь от крови этого мира. Вы потомок Мерлина. Думаю, что у настоящего Поттера ничего бы и не вышло, несмотря на то, что он подходил под параметры пророчества. А тот запас магии, что вам достался от отца, помог вам справиться.

— Но ведь в мире магии дети отвечают за грехи родителей... — пробормотал Эдмунд.

— Так вы все и искупили. Лично вы чисты. А с наследием Эверардов еще разберетесь. С нашей помощью. Думайте об этом. Да, Грейнджер и Уизли — жертвы. Но не ваши. А некомпетентности и самоуверенности Дамблдора. Это он сперва засунул вас к магглам, лишив нормального детства и необходимой информации, а потом притащил в Хогвартс и пристроил в друзья к Предателям Крови и магглокровке.

— А раньше Эверарды в Хогвартсе учились? — спросил Эдмунд.

— Нет. Ни один Эверард в Хогвартсе не учился. Это очень интересный момент. Думаю, что рано или поздно мы узнаем, в чем там дело. Они и целителями, кстати, никогда не были. Люциус искал в семейных архивах, ему тоже все это интересно. Но пока ничего.

Эдмунд кивнул.

— А что теперь будет с Гермионой? — спросил Эдмунд. — Вы ей память стерли?

— Слегка изменил. Она забыла свои обиды и планы на ваш счет. Вы для нее просто бывший одноклассник, совершенно ей неинтересный. Она помнит о Гарри Поттере, а не об Эдмунде Эверарде. Да и помнит не все. Вы, если честно, часто вызывали у нее раздражение. Слишком ленивый, слишком недогадливый, слишком увлекающийся.

— Значит, дружбы не было? — грустно спросил Эдмунд.

— Это проблема всех богатых и знаменитых, — пожал плечами Снейп, — у простого человека больше возможностей завести дружеские или любовные отношения. К богатым и знаменитым часто тянуться или мошенники и жулики всех мастей, или те, кто хочет погреться в лучах чужой славы, оказаться в центре событий. Иногда это происходит инстинктивно, иногда сознательно. Единственный выход — учиться понимать других людей, анализировать их поступки. Иначе вы рискуете или остаться в одиночестве, или стать жертвой. Должен сказать, что ваш отец сделал вам чудесный подарок, оставив этот дом со всем содержимым. Я так понимаю, что вы просто стеснялись пригласить сюда кого-либо? Вот и остались в живых, с магией и неплохими перспективами.

Эдмунд поставил бокал на изящный столик.

— Я поначалу в мансарде спал, — признался он.

— Могу себе представить. В вашем возрасте я бы реагировал так же. Вы не пробовали все это продать? Это стоит денег.

— Мне было стыдно, — ответил Эдмунд, — да и в ценах я не разбираюсь. Я думал, что стану сквибом, боялся, что кошелек действовать перестанет. Все это я хотел оставить на черный день.

— Разумно, — согласился Снейп, — я бы не советовал пока продавать, сейчас все еще не стабильно. Многие богатые люди еще не вернулись. Другие практически не выходят из-под защиты домов и мэноров. Такие вещи покупают, когда есть лишние деньги. Сейчас вам заплатит Лестранж. Потом возможно будет еще кто-то. Деньги будут, не волнуйтесь.

Эдмунд кивнул. Деньги это хорошо. Уж в этом он был уверен.

— Надеюсь, что завтра вы прибудете в Малфой-мэнор? — спросил Снейп.

— Да, конечно. Я же обещал.

— Вот и славно.

Проводив Снейпа, Эдмунд отправился спать. Зелье ли подействовало, вино или разговор с Мастером Зелий, но спалось ему замечательно.

А на следующее утро он оправился в Малфой-мэнор.

Никто из присутствующих не задал ни одного вопроса про вчерашнее происшествие, хотя Эдмунд и поймал несколько заинтересованных взглядов. Его проводили к больному. В конце этого сеанса Рабастан медленно открыл глаза.

— Где я? — тихо спросил он.

— В Малфой-мэноре, — ответил Люциус, — все будет хорошо. Ты поправишься.

— А Руди?

— Мертв. Ты последний Лестранж, Басти.

Он на мгновение прикрыл глаза. Снова открыл. И уставился на Эдмунда.

— Ты кто? Я тебя знаю? Ты похож... на...

— Я Эдмунд Эверард, — ответил тот, — у вас все будет хорошо.

— Эверард? — глаза Рабастана широко раскрылись, он даже попытался сесть, но у него ничего не получилось.

— Спокойно, Басти, он тебя лечит.

— Лечит? Я обязан Эверарду? Я... я заплачу, — вдруг торопливо заговорил Рабастан. — Назови справедливую цену, я все отдам. Я не буду должником.

— Ты не должник, Басти, — Люциус снова уложил его в постель, — я плачу от твоего имени. Поправишься — и рассчитаешься окончательно. Чего ты взвился?

— Это же Эверард, — пробормотал Рабастан, отключаясь.

— И что это было? — спросил Снейп. — Бредил? Или что-то знает про родственничков?

Люциус пожал плечами.

— Понятия не имею. Но раз так разговорился, значит — точно будет жить. Придет в себя, и мы его расспросим.

Эдмунд ничего не понял. Но все равно оставалось только ждать. В этот раз он решил остаться на чай.

— Скажите, — спросил Снейп, — вы ничего такого в записях своего отца не находили?

Эдмунд покачал головой.

— Там есть тетради с описаниями ритуалов. Как он проклятие пытался снять, например. Но там даже про само проклятье ничего не написано. Он не записывал того, что знал.

— Это понятно, — проговорил Люциус.

Нарцисса прикоснулась к руке Эдмунда.

— Я поняла только, что лучше не быть вашим должником, мистер Эверард. Надеюсь, что у вас нет претензий к нашей семье? Если... если что, то и мы заплатим справедливую цену.

Эдмунд покачал головой.

— Я сам хочу во всем разобраться, — сказал он, — это… слишком сложно для меня.

Люциус бросил на него косой взгляд.

— Кажется, я начинаю понимать, почему Лорд даже не пытался поставить метку Эверарду, — пробормотал он.

— Но ведь о таких вещах должны знать, — подал голос Драко.

— Не обязательно, — ответила Нарцисса. — Когда-то наверняка знали все. Но в магическом мире много чего происходило. Мы окончательно отделились от магглов в конце XVII века. А до этого маги участвовали во всех войнах, походах и тому подобном. Случалось всякое. Много знаний утрачено. Уровень Основателей для нас практически недостижим. Думаю, что Эверарды не афишировали свои умения и способности. Тем, с кем они роднились, могли что-то сообщать под клятву о неразглашении. Возможно, какие-то необычные способности были только у Главы Рода или еще у наследника. К тому же Эдмунд — последний Эверард. Последний в Роду часто получает все Родовые Дары.

Эдмунд вздохнул.

— Знаете, — сказал он, — я же вообще ничего не знал о магах и их мире. Я и сейчас почти ничего не понимаю. Давайте сделаем так, если вы поможете мне разузнать о моих предках, открыть родовой дом и все понять, то я ничего с вас всех брать и требовать не буду. Я вообще ни с кого ничего требовать не хочу, мне нужно, чтобы меня в покое оставили.

— Осторожнее с обещаниями, — поднял руку Снейп, — может быть, вы и не можете отказаться от платы. Недаром Басти так перепугался. Давайте условимся, что мы оказываем вам всю помощь, какую можем. Честно говоря, самому интересно.

Эдмунд кивнул. Как все это запутано! Драко смотрел прямо перед собой.

— Значит, все дело в происхождении? — спросил он. — В Мерлине? И в его отце? Кто он все-таки такой?

— Мерлина иногда называли не только сыном монахини и демона, но и сыном ведьмы и короля, — сказала Нарцисса, — вопрос в том, что это был за король? Владелец ближайшего холма-сида? Или он действительно занимал высокое положение среди фэйри? Последние сведения о контактах с фэйри относятся приблизительно к XV веку. Но со своей родней они могли продолжать общаться. У Эверардов мог быть доступ в холмы. Может быть предок Эдмунда, из-за которого на весь Род пало проклятье, потерял связь с чудесными родственниками и из-за этого стал тянуть магию из людей?

— Может быть, — пожал плечами Люциус, — они могли и в брак вступать не только с обычными женщинами, но и с фэйри. Там явно не в одном Мерлине дело.

— Думаете? — спросил Эдмунд.

— Вы просто прикиньте, сколько лет прошло, — вздохнул Люциус, — считается, что у всех магов есть в предках волшебные существа. Но осталась только способность колдовать и чувствовать магию. А ваши предки сумели сохранить очень интересные способности. И это объясняет, почему Лорд не смог вас убить. Убить вас магией невозможно.

— Будете пробовать холодное железо? — буркнул Эдмунд.

— Мерлин с вами! — всплеснула руками Нарцисса. — Кто же на такое чудо покусится? Надо только выяснить ваши возможности. И соблюдать определенные правила, чтобы не навредить ни вам, ни всем остальным. Ведь столько веков все было в порядке.

— К тому же у вас в должниках весь магический мир Британии, — напомнил Снейп. — Идиот вроде Грейнджер может попытаться избавиться от кредитора, но любой умный и знающий маг даже косо в вашу сторону не глянет. Постарается расплатиться с долгами с лихвой и заручиться расположением.

Люциус вздохнул.

— Северус, ты забыл одну вещь. Стараниями Дамблдора у нас уже пара беспамятных поколений образовалось. Вполне могут решить, что такая Сила опасна. Так что, мистер Эверард, в одиночку больше не ходите. Можете рассчитывать на нас.

— Я в банк ходил, — ответил Эдмунд, — и в лавку.

— Лавка ладно, там и дементора обслужат, — сказал Снейп, — но лучше, если вы будете присылать список необходимого, я и сам могу купить. Или Люциус закажет. А вот в банке вы ведь называли себя?

— Ну да, — кивнул Эдмунд, — сказал, что пришел положить деньги на счет. Ой, мне потом кто-то рукой махал, но портал уже сработал.

— Не узнали этого кого-то? — спросил Снейп. — Можете показать? Я просмотрю только это воспоминание, сосредоточьтесь на нем.

Эдмунд сосредоточился. Снейп достал волшебную палочку.

— Легиллеменс!

— Ну? — спросил Люциус.

— Старший сын Уизли, — ответил Снейп, — ничего удивительного, он же в банке работает.

— И что ему надо? — тут же ощетинился Люциус.

— Да что угодно. Может поздороваться хотел, может помощи попросить. Догадался об обмане. В конце концов, что-то узнать об Эверардах мог, — поморщился Снейп, — тут никак не угадаешь. Он действительно может считать, что Эдмунд виноват перед его семьей. Так что банк тоже небезопасен.

Эдмунду стало грустно. Все-таки он не такой как все. От него или шарахаются, или хотят держать при себе, или просто использовать.

— Началось, — проворчал Снейп, — Люциус, тащи огневиски. Или может лучше полетать? Драко?

Малфой-младший тут же вскинул голову.

— Действительно, — сказал он, — пошли полетаем? У нас свое поле для квиддича есть. Да просто можно над парком.

Эдмунд кивнул. Он скучал по полетам.

У Драко оказалась целая коллекция метел. Они взяли по «Нимбусу» последней модели.

— А я все удивлялся, что ты свою «Молнию» подарил, — сказал Драко, видя, как загорелись глаза гостя, — даже если летать не собирался. Хоть на память бы оставил.

— Кому я ее подарил? — спросил Эдмунд.

Драко даже остановился.

— Как это кому? Квиддичной команде Гриффиндора. Для ловца. Подожди... Так ты не дарил?!

Эдмунд покачал головой.

— Я заснул в Больничном Крыле, а очнулся уже в «Дырявом котле». Мне объяснили, что я не Поттер, вернули мне внешность и дали деньги на проверку в Гринготсе и на первое время. И сундук мой там был. Метлы не было.

Драко ругнулся сквозь зубы.

— Неужели Маккошка? Совсем рехнулась? Даже если и не знает, что с вашим семейством лучше не ссориться — ну подлость же!

Эдмунд вздохнул.

— Они же все считали, что я скоро сквибом стану, — сказал он.

— Ну и что? Все равно ведь твое имущество. Ладно бы еще попросили. Если хочешь — бери любую из моих. Я скоро в Хогвартс возвращаюсь, но родители тебе всегда рады будут. Или у тебя там есть, где полетать?

— Есть, — улыбнулся Эдмунд, — целая долина и озеро. Там красиво. Только дом набит всякими неприличными вещами. Но я уже привык.

И они отправились в парк. Сперва просто полетали, потом Драко выпустил снитч. Они летали почти до темноты, и это было здорово.

На обед Эдмунд не остался, а вернулся к себе.

На следующий день он с трудом дождался условленного времени, так хотелось расспросить Лестранжа. В Малфой-мэноре его тоже встречали с нетерпением.

— Сказал, что только с вами будет говорить, — вздохнул Люциус.

При появлении своего целителя Рабастан приоткрыл один глаз.

— Доброе утро, — сказал Эдмунд, беря его за руку.

— Доброе, — согласился Лестранж, — Люциус мне сказал, что вас подставили вместо Гарри Поттера, и что вы ничего не знаете?

— Да, — кивнул Эдмунд, — я хочу, чтобы вы мне рассказали.

— Расскажу, мне деваться некуда, — ответил Рабастан, — я и сам узнал случайно. Эдвард Эверард с Руди приятельствовал. Мы родня и довольно близкая. Хотя мне много чего не говорили. А тут Эверард приперся чуть ли не на бровях. Мы добавили, и его понесло. Я бы все равно не сказал, но оказался должником.

Эдмунд молча смотрел на него.

— В свое время хватало потомков фэйри, — начал Рабастан. — Просто Дары были разные. Многие из них прославились музыкантами, певцами, воинами. Мерлин оказался самым сильным и могущественным. А его потомки с родней контактов не рвали. Но постепенно люди стали избегать обитателей холмов. А их детей от обычных людей — убивать.

— Зачем? — удивился Эдмунд.

— У них мозги по-другому устроены. Не по-человечески. Да и зависти хватало. Опять же, сперва норманны с севера навалились, потом с юга. Те тоже старались от потомков фэйри избавляться.

— И проклятий не боялись?

— Тогда среди магов христиан хватало, — вздохнул Рабастан, — с нечистью боролись. Ну и огребали, конечно. Сейчас по-настоящему старых семей всего ничего осталось. А Эверарды в своей долине затаились. Про них почти все и забыли. Помнили, что, мол, потомки Мерлина, да что могут магией поделиться. И все. Ну и старались не связываться, так, на всякий случай. Дар-то необычный. Что-то узнавали лишь близкие родственники, да и то под обетами и клятвами. В архивах ничего не осталось, Эверарды, как и их предки, на пересказ полагались больше, чем на письменность. И с родней из холмов они еще очень долго общались, пока последние сидхе из нашего мира не ушли. Темный Лорд как узнал, что даже будучи проклятыми, Эверарды многое имеют от древней Силы, так и размечтался Эдварда завербовать. А тот ему на пальцах объяснил, что хоть всего его метками изукрась, а власти над ним не получишь. А за услугу он может взять все, что сам захочет. А если не возьмет, то должник удачей и годами жизни расплатится. Кое-какие услуги, правда, оказывал, но каждый раз плата обговаривалась отдельно.

— И что теперь? — в полном ужасе подал голос Люциус.

— Что теперь, что теперь, — пробурчал Рабастан, — задница теперь. Если учесть, что парень и понятия не имел о своей сути. Проклятье, я так понял, снято?

— Да, — кивнул Эдмунд.

— Ну вот, теперь можете всех британских магов... в неудобную позицию ставить. Или сидеть в углу и радоваться, как им всем плохо становится.

Эдмунд поморщился.

— А если вам, как человеку порядочному, жалко идиотов, которые по глупости и незнанию сами себя в яму загнали, то придется каждому назначить соразмерную и справедливую плату. И это не всегда деньги будут.

— Если мы это озвучим, — проговорил Северус, — то нам самым банальным образом не поверят. А если поверят, то мистера Эверарда попытаются убить. Идиотизм и необразованность большинства британских магов никуда не делись. Одна, не поверишь, пыталась заставить Эверарда пожертвовать свою магию на благо Хогвартса.

— Убить, что ли? — обалдел Рабастан.

— Нет, она не знала про снятое проклятие. Считала, что нужно отменить лечение и поселить парня в Хогвартсе. Мистер Эверард выдал бы вспышку магии, а Хогвартс бы ее поглотил.

— Такой выброс вне родного дома — верная смерть, — заметил Рабастан.

— А девочка магглорожденная, она таких нюансов не знает, — фыркнул Снейп, — да и не думаю, что ее волновала участь Эдмунда. Ведь сын Эдварда Эверарада тоже должен был быть чудовищем. Или стать им.

— Ой, нашли чудовище! — наморщил нос Рабастан. — По нашим меркам мозги у него были набекрень, это точно, но по своим он был вполне порядочным. Просто надо знать, с кем имеешь дело.

— Он девушек убивал, — напомнил Эдмунд.

— Так я и говорю — по нашим меркам. В те времена, когда Эверарды общение с окружающими к минимуму свели, такое отношение было нормальным.

Люциус тер виски.

— Надо что-то делать, — сказал он, — я всецело за то, чтобы расплатиться по долгам. Дорогая, надо провести расчеты. Мистер Эверард, вы же понимаете, что это не от жадности, а чтобы все пришло в норму?

Оглушенный и потрясенный Эдмунд кивнул. Снейп в задумчивости водил пальцем по губам.

— Все-таки у вас все всегда было не как у нормальных людей, — проговорил он, — тут от расчетов свихнуться можно будет.

— Я тоже готов платить, — сказал Рабастан, — и с расчетами могу помочь.

— Можно попробовать поговорить с начальником Отела Тайн, — предложил Снейп, — Люциус, ты с ним знаком? Он же просто обязан быть вменяемым и адекватным. Сейчас самое важное так подать информацию, чтобы не началась паника, и никто не помчался убивать спасителя от Темного Лорда. А мистеру Эверарду придется пока прятаться.

— Где вы живете? — спросил Рабастан. — В долине, где жили ваши предки?

— Я действительно живу в долине с озером, — ответил Эдмунд, — но родового дома там нет. Только небольшой дом моего отца.

— Да, это не родовой дом, — подтвердил Снейп.

— А долина доступна?

— Только для Эверарда, — сказал Снейп.

— Портал — серебряное кольцо? А вот, вижу. Это та самая долина. Ищите дом, мистер Эверард, он где-то там.

Эдмунд даже раскрыл рот от изумления. Вот это да! И где искать? Он и долину-то толком не обошел. Наверное, действительно стоит взять у Драко метлу и полетать, выискивая какие-нибудь приметы. Хотя там теперь все снегом завалило.

Рабастану же явно становилось все лучше и лучше. Он уже сидел в кровати, опираясь на подушки. И подмигнул Эдмунду.

— Мы, Лестранжи, быстро восстанавливаемся. Кто там на подходе? Руквуд? Его привлечь точно стоит, он невыразимец.

Люциус бросил на болящего косой взгляд и кивнул. Похоже, что был согласен.

Драко с удовольствием выдал метлу.

— Я не откупаюсь, — сказал он, заметив взгляд Эдмунда, — мне самому интересно, что там с домом. И потом… даже не знаю, как сказать. Тут главная проблема не в том, что ты Эверард, и мы вдруг все оказались тебе должны. Ты все-таки слишком долго был Поттером. Ну, не настоящим Поттером, конечно. Я хочу сказать, что если бы тебя воспитывали как Эверарда, то ты бы думал и чувствовал как они. И силу бы дозировал, и про компенсацию не забывал. Ну и дом бы искать не пришлось.

— Там много места, — сказал Эдмунд, — но я даже не представляю, где искать.

— А ты не представляй, — посоветовал Драко, — ты не забывай, что они не люди. Ну, то есть, не совсем люди.

— В озере они жить не могли, — задумался Эдмунд, — хотя оно и не замерзает. В холмах, как сидхе? Но вход в холмы вроде открывается в определенные дни, нет?

— Для обычных смертных — да. Но не для своих. Я могу поискать в библиотеке, хотя Малфои с фэйри не роднились, но вдруг что будет.

— Про вашу семью говорили, что вы с вейлами в родстве, — вспомнил Эдмунд.

Драко рассмеялся.

— Нет. У нас как раз таки озерная дева в роду была. Она влюбилась в рыцаря и последовала за ним. Жили они долго и счастливо, и у них были дети.

Эдмунд кивнул. Все это было чрезвычайно интересно, но прежде хотелось со своим наследием разобраться. Он подхватил метлу и отправился домой.

Летать ему пока не хотелось, на дворе было довольно холодно и пасмурно, но осмотрел свои владения с порога дома довольно пристально. Да уж. Тут и пещерки наверняка имелись, и гроты. А может, надо было нырнуть в озеро и вынырнуть, как в хатке бобра? Нырять не хотелось. Наверное, действительно стоит поискать, когда будет тепло. Или хотя бы снег растает.

А ночью ему снились красавицы с золотыми волосами, которые улыбались, манили за собой и вдруг исчезали, словно их и не было.

После следующего сеанса Лестранж встал с кровати. Эдмунд понимал, что он старается не увеличивать долг, но все равно было приятно сознавать, что еще недавно почти умирающий человек уже довольно бодро ковыляет по комнате. Он больше не воспринимал Рабастана как врага. Наоборот — был ему благодарен за информацию. Ему теперь многое становилось понятным. И он понимал, почему Снейп во всем винил Дамблдора.

Еще из своей жизни у Дурслей Эдмунд хорошо усвоил, что прежде, чем пользоваться каким-либо прибором, надо самым тщательным образом изучить инструкцию. Тогда и сам не пострадаешь, и ничего не испортишь. Тетка всегда тщательно контролировала его на первых порах, оставляя наедине с техникой лишь удостоверившись, что племянник все понял и со всем справляется. А Дамблдор притащил ничего не знающего о своих способностях и особенностях потомка фэйри в школу, полную самых разных детей. Еще интересно, не были ли проблемы со здоровьем Дурслей следствием пребывания в их доме совершенно чужого для них ребенка.

Ясно, что дети не всегда могли контролировать свою магию, и волшебник из такой семьи мог просто подсадить кого-то на долги и обязательства. Или превратить обычного Предателя Крови в настоящего вампира. Сколько таких должников образовалось у него за шесть учебных лет? Еще хорошо, что можно было как-то рассчитать возможные последствия и разобраться между собой. Эдмунд не жаждал крови и магии британских магов, он хотел всего лишь жить наконец-то своей собственной жизнью.

В «Ежедневном пророке» появилось напоминание о том, что где-то живет юный волшебник, которому все крупно обязаны. И была анонсирована серия статей о фэйри и их потомках. Похоже, что Люциус Малфой использовал свои связи и начал компанию по информированию общественности, в какой яме они все оказались.

А на следующий день случилось странное.

Эдмунд задремал в кресле у камина, а когда открыл глаза, то увидел, что в кресле напротив сидит мужчина в простой темной мантии. У него были волнистые каштановые волосы до плеч и яркие изумрудные глаза. А лицо очень походило на то, которое Эдмунд теперь видел в зеркале.

— Здравствуй, сын, — спокойно проговорил незнакомец, — мне разрешили встретиться с тобой.

— Это ВЫ?! — потрясенно спросил Эдмунд. — Но...

Эдвард Эверард грустно улыбнулся.

— Я же сказал, мне разрешили. Или ты слишком маггл, чтобы понять такие простые вещи? Но дело не в этом.

— А в чем? — спросил Эдмунд. — Вы тоже будете меня ругать?

— Тебя-то за что? — удивился Эдвард. — А... понятно... Я, пожалуй, лучше расскажу тебе кое о чем важном. О проклятии нашего Рода, разумеется. Мы уже смирились с потерями, но когда родился я, было сделано предсказание. Я мог попытаться вернуть былое величие нашему Роду. И я попытался. Думал о себе, а дело было в тебе. От Судьбы не уйдешь.

— А мама? — спросил Эдмунд.

— А что «мама»? Она обратилась в аврорат с заявлением об изнасиловании. Хотя сама не возражала. Но дело не в этом. Услышав фамилию Эверард, ее тут же поместили в отдельную защищенную палату. Я провел все расчеты, нельзя было вмешиваться. Каждый шел своим путем. Мы с твоей матерью — к Смерти. А ты — к Испытаниям. Мне было больно осознавать, что ты не будешь ничего знать о своей семье. Единственное, что я мог сделать, это установить возрастную границу для получения наследства. И все получилось. Старый идиот использовал тебя против лича. И теперь тебе должны все маги Британии. Наш Род вернул могущество.

— Я не хотел этого, — ответил Эдмунд. — И... слишком много народу погибло.

— А это не твоя вина. У магглов есть какое-то оружие, способное выжигать целые города и превращать плодородные земли в пустыню. Ты бы счел разумным использовать его для борьбы с насекомыми? Нет? А этот глупец сделал это... Все жертвы на его совести.

— И что теперь будет? — спросил Эмунд.

— Все вернется на круги своя, — ответил Эдвард, — держись тех, с кем сейчас общаешься, они тебе не враги.

— Я бы хотел иметь друзей, — вздохнул Эдмунд.

— У правителей друзей не бывает. Если уж подпускаешь кого близко, то возьми с него все возможные обеты, чтобы не ударил в спину. А теперь мне пора.

— Подождите! А как мне открыть родовой дом? — крикнул Эдмунд.

— А ты еще не догадался? — спросил Эдвард, медленно тая в воздухе.

Эдмунд очнулся в том же кресле. В комнате было пусто. Неужели это был сон? Или видение? И что они все от него хотят? Впрочем, это и так ясно. Малфой и компания — расплатиться с долгами и, возможно, занять место поблизости от вероятного правителя. Снейп? Тоже отдать долги и... Иметь доступ к редким ингредиентам и рецептам? Это понятно. Еще что-то? Стать необходимым? А ему как теперь жить? Обида накрыла с головой и также быстро схлынула. Эдмунд вспомнил передачу по телевизору, подсмотренную у Дурслей. Речь там шла про Средние Века, было очень интересно слушать про людей того времени. Тетка еще возмущалась, что у детей тогда нормального детства не было. А уж принцев и принцесс начинали дрессировать с колыбели. Тяжелой у них жизнь была. Эдмунд тогда даже посочувствовал. Он хоть в чулане под лестницей мог на время побыть один, а они... Да и объем знаний им полагался нешуточный. А теперь оказалось, что он по рождению был тем самым принцем. И королевство тут было вполне средневековое. А его ничему не учили: ни управлять своим Даром, ни жить с этим Даром среди людей. И даже не предупредили остальных, что рядом с ними, по сути, бомба. Больше всех было жалко Рона. И теперь стала понятной его странная волшебная палочка на первых курсах. Зачем тратить целых семь галлеонов на новую для того, кто, скорее всего, будет едва-едва колдовать? Это потом, когда Рон, получив подпитку, внезапно показал неплохие результаты, для его младшей сестры палочку купили. Могли бы и ему, но, видимо, денег только на одну и было.

Приятель иногда бесил до зубовного скрежета, легко мог подставить, даже предать. Но заслуживал ли он страшной участи? Без Эдмунда он дотянул бы до пятого курса и нашел бы себе какую-нибудь работу, а не лежал бы в изолированной палате в Мунго, куда лишний раз старались не заходить колдомедики. А Гермиона не оплакивала бы свои надежды на блестящее будущее. И, вероятно, была бы мягче и добрее. И все бы у нее было хорошо.

А он сам не сидел бы сейчас в полном раздрае. Он умел бы управлять своим Даром и жил бы так же, как и его предки. А не оказался бы мальчиком из современного мира на средневековом троне. Это в книжках весело, а в реальности страшно. Другие-то чувствовали себя в этом странном мире, как рыба в воде. Он легко может погибнуть, несмотря на всю свою силу. И утянуть за собой всех магов Британии. Прав был отец, не будет у него обычной жизни с простыми радостями, друзьями и тому подобным. Он не Гарри Поттер, он — Эдмунд Эверард.

Осознание этого придало ему сил, он поднялся из кресла, расправил плечи.

— Я Эдмунд Эверард! — громко проговорил он. — Потомок древнего Рода! И я буду достойным!

В воздухе сверкнула яркая вспышка, дом слегка тряхнуло. Стена рядом с камином медленно растаяла, открывая проход, в котором вспыхнули магические факелы.

Эдмунд осторожно заглянул в проход. Перед ним был большой зал, чем-то напоминающий такой же в Хогвартсе. Длинный стол со скамьями тут был один. У противоположной стены было возвышение с еще одним небольшим столом, перпендикулярным первому. Над ним был балдахин. Это был настоящий главный зал замка. Видимо тут собиралась вся семья для совместных трапез и праздников. Сейчас, когда от многочисленного Рода остался всего один волшебник, тут было тихо, мрачно и пусто. А когда-то здесь пылали камины, звенели голоса. Музыканты и певцы исполняли старинные баллады. Сколько же тогда в зале помещалось народу? Бывали ли здесь фэйри или пришельцы из обычного мира? Не закроется ли проход, если он войдет в этот зал? Похоже, что нет. Эдмунд чувствовал, что для него древнее жилище его предков безопасно. И он шагнул внутрь.

Подземное обиталище Эверардов было огромным, но жить там обычному человеку было бы сложно. Похоже, что основная жизнь кипела именно в главном зале. Для сна предназначались небольшие комнатушки. Мебели почти не было. То есть, она была, конечно. Лавки, столы, сундуки, кровати. Настоящий трон для Главы Рода и его супруги. Родовой гобелен нашелся в соседнем зале. Огромный, безумно ветвистый. Прочитать большинство имен Эдмунд просто не сумел, но себя нашел. В самом низу.

Тут был настоящий склад сокровищ, произведений искусства, оружия, каких-то непонятных вещей. Растратить свое состояния Эверарды просто не могли, ведь любой дар возвращался к ним сторицей. А ведь и они сами были, судя по всему, искусными артефакторами и мастерами. Портретов Эдмунд не обнаружил. То ли они были в каком-то месте, до которого он не дошел, то ли его предки не хотели оставлять потомкам свои изображения. В любом случае жить в огромном и мрачном подземном замке Эдмунд не хотел. Его вполне устраивал небольшой дом на поверхности. Вполне возможно, что его и построил кто-то вроде его отца, которому было тоскливо и одиноко в этом странном месте.

Эдмунд вернулся в гостиную. Посещать жилище предков стоило, там было очень много интересного, но вот обитать там постоянно он не собирался. Да и пускать туда кого-то тоже. Хорошо бы вернуть стену на место.

И стоило ему это пожелать, как гостиная тут же приняла привычный вид, и никто бы не догадался, что находится, по сути, в прихожей настоящего дома.

Эдмунд улыбнулся. И если бы он в этот момент смотрел в зеркало, то заметил бы и странное выражение собственных глаз, и нечеловеческую ухмылку.

Лестранж оклемался окончательно и перебрался в родовое гнездо. Его место занял Руквуд. Продолжались публикации в «Ежедневном пророке». Легенды, предания. Волшебные существа. Фэйри. Их Дары. Потомки жителей холмов. Эдмунду было очень интересно читать про все это. Среди ныне живущих потомками сидхе ожидаемо оказали Олливандеры. Какой-то процент эльфийской крови был у Лавгудов. Не слишком большой, но достаточный, чтобы окружающие считали их психами. Представители древнейших и благороднейших Родов делились семейными преданиями, демонстрировали дары фей. Легенды часто были жутковатыми. Чудесные существа жили по своим законам, многие человеческие чувства и качества им были просто непонятны и недоступны. Была напечатана большая статья про Мерлина и анонсирована книга о нем же. И все равно, несмотря на всю подготовку, тщательно проведенную работу и обработку общественного мнения, новость о том, что весь магический мир обязан не просто безвестному волшебнику, а потомку сидхе с очень своеобразным Даром, оказалась настоящей бомбой.

«Покойный директор Хогвартса не имел знаний о способностях последнего представителя древнего Рода с кровью сидхе. Он сделал ставку на силу маленького Эдмунда, на его способность делиться магией и на действие проклятия. Потомок Мерлина должен был умереть за всех нас. Но он выжил. И теперь все мы должны расплатиться с ним за годы пренебрежения, за грязные слухи, за жестокие испытания и смертельный риск. Мистер Эверард не может простить долги и отказаться от платы, его Сила не позволяет этого. Решать вам. Или вы вернете долг, или удача покинет вас, а жизнь сократиться. Отдел Тайн готов помочь всем желающим с расчетами виры».

Рвануло так, что, казалось, содрогнулись все Британские острова. Хорошо еще, что Эдмунд по совету Снейпа и Малфоев выставил полную защиту от сов, оставив лазейку только для своей совы, ну и для снейповской и малфоевской, разумеется. Выбираться из долины стало смертельно опасно. «Ежедневный пророк» ему теперь тоже пересылал Люциус Малфой.

Сперва большинство дружно отказалось верить в «бредовые сказки». Потом, когда умер Джордж Уизли, загремела в Мунго застрявшая на середине превращения в жука Рита Скиттер, и чудом удрала от своры собак МакГоннагал, пошли шепотки о чудовище и новом Темном Лорде. Самые догадливые рванули в Отдел Тайн.

Проще всех отделались бывшие Пожиратели. Они принадлежали к проигравшей стороне, были готовы заплатить контрибуцию и просто жаждали принести вассальную присягу новому господину. Многие обыватели оказались в сложном положении. Как ни странно, колоссальную свинью им подложил Орден Феникса со своим «Поттеровским дозором». Потому что вместо того, чтобы самим бороться с Темным Лордом или бежать куда подальше, они все стали уповать на Избранного. А потом благополучно о нем забыли.

Ли Джордана чудом не линчевали, а Шеклботу пришлось уйти с поста министра. Толпа агрессивно настроенных волшебников разнесла вдребезги мавзолей Альбуса Дамблдора, сожгла то, что осталось от трупа, а пепел выкинула в Черное озеро.

Прояснилась и стала достоянием общественности и история с метлой. Как оказалось, Дамблдор был не готов тратить большие суммы на свои игры и эксперименты. Раз уж дорогая Минерва хотела получить талантливого ловца в факультетскую команду, то и метлой она должна была его обеспечить сама. МакГоннагал пришлось раскошелиться. Сумма оказалась большой и сильно ударила по профессорским сбережениям. К тому же ей сказали, что мальчик и так станет сквибом, а вероятно — вообще долго не протянет, и метла ему больше не понадобится. Рассчитывать на то, что у следующего ловца Гриффиндора будет личная «Молния» не приходилось. А слизеринцы продолжали летать на подаренных Малфоем «Нимбусах-2001». Вот МакГоннагал и не удержалась. Сундук Эдмунда в Хогвартс доставили домовики, для них не составило труда найти все его личные вещи. Они даже сломанную кровать из дома Дурслей притащили. Забирающему мантию-невидимку и карту мародеров Джеймсу Поттеров было не до метлы, а Сириуса Блэка рядом и вовсе не было.

Кстати, несмотря на крутейшую метлу ловца, Гриффиндор так и не выиграл ни одного матча, а ловец постоянно получал тяжелые травмы. От «проклятой» метлы уже собирались избавляться. Теперь же и вовсе не знали, что делать.

Драко Малфой получил массу удовольствия, сообщая красно-золотым, что Эдмунд не только метлу не дарил, но и понятия не имел, где она находится.

Кроме газет и журналов Люциус Малфой пересылал Эдмунду и копии отчетов Отдела Тайн по каждому должнику. Это было весьма занимательное чтение. Древние законы современную мораль в расчет не принимали. Наследник Эверардов вполне мог организовать себе гарем из наследников и наследниц древнейших и благороднейших Родов. Честно говоря, вариант был интересным, но Эдмунду просто не хотелось устраивать из своей долины общежитие. Ему было хорошо и одному. А рабовладельца из него просто не получилось бы. Никакого удовольствия от унижения кого-либо и его вымученной покорности Эдмунд бы не получил. Он уже знал, что у его предков рабы были, но ему они были без надобности. О чем он и сообщил Малфою-старшему. Похоже, что не одна семья в Британии вздохнула с облегчением. Хотя кое-кто с удовольствием решил бы свои проблемы за счет сына или дочери. Это вызывало отвращение. Нет уж, сам нашкодил, сам и плати.

А вот невесту подыскивать еще придется, Род не мог оставаться без наследника. Но тут требовался серьезный подход и расчет, время терпело.

Эдмунд написал, что не будет против, если часть долгов спишется общественно-полезным трудом. Гоблины Гринготса были счастливы принять причитающиеся потомку Мерлина золото и артефакты на хранение. Как оказалось, хотя Эверарды деньги в банке не оставляли, пользуясь собственными хранилищами, но с гоблинами поддерживали дружеские отношения. Эдмунд же решил, что будет неплохо, если часть его денег осядет в банковских сейфах, это гарантировало неплохую прибыль. Гоблины были счастливы. Кстати, единственным Родом, право владения которым гоблинскими изделиями не подвергалось сомнению, были как раз таки Эверарды.

Посланцы министерства обнаружили в Австралии несчастных родителей Гермионы Грейнджер. Они оказались в психиатрической лечебнице, теперь им требовалось длительное и дорогое лечение. Принадлежавшие им стоматологическая клиника и дом пошли с молотка за просроченные кредиты. Отрабатывать долг за лечение теперь должна была их дочь. Знаний, умений и магической силы ей хватило только на должность санитарки в Мунго. Домовики были не во всех отделениях.

Единственным магом, который был ничего не должен Эдмунду, оказался Северус Снейп. Терпеть друг друга во время учебы Эверарда в Хогвартсе они не могли взаимно. А избавление от метки и Волдеморта перекрывалось помощью тому, кого декан Слизерина считал сыном своей подруги детства, а еще тем, что Эдмунд с компанией бросил его умирать в Визжащей Хижине. Причем Снейп тогда действительно собрался проститься с жизнью. Помог портал, всученный почти насильно Малфоем, и сработавший, когда профессор отключился. Сначала его лечением занялись домовики, а потом в мэноре оказались и хозяева. Они Снейпа и в Мунго отправили, а когда слишком ретивые авроры решили попомнить Мастеру Зелий его членство в некоей организации, Люциус надавил на все рычаги, чтобы отмазать друга. Своих Малфои не сдавали никому.

Снейп честно написал обо всем этом Эдмунду и напомнил об уговоре. Он не претендовал ни на что, но хотел продолжать пользоваться потрясающей лабораторией в обмен на уроки. К рунам и арифмантике он настоятельно советовал добавить зелья, так как существовали очень редкие, которые мог сварить только тот, в ком текла кровь сидхе. Конечно, Эдмунду до такого уровня учиться и учиться, но зато какие перспективы.

Эдмунду стало смешно. Он был очень благодарен бывшему профессору, ценил его советы и просто хотел научиться еще чему-нибудь полезному. О чем и написал. Было решено заключить контракт, чтобы учесть интересы обеих сторон.

МакГоннагал свои ошибки признавать отказывалась категорически. Она заявила, что Эверарды — темная семья нелюдей, и никакие договора с ними заключать нельзя. То, что договор можно и не заключать, в ее голове не укладывалась. Видимо сказывалось влияние отца — протестантского пастора. Попечительский Совет Хогвартса единогласно проголосовал за ее отставку. Но она забаррикадировалась в кабинете директора и в ответ лишь твердила, что никто туда не войдет. Было похоже, что оттуда должны были вынести ее труп.

Эдмунд своего бывшего декана не жалел. И дело, конечно, было не в метле. Уж очень мало внимания доставалось гриффиндорцам вне учебного процесса, а многим из них оно было просто необходимо. Даже дети из чистокровных семей часто терялись, впервые в жизни покинув дом и родителей и оказавшись в непривычном месте. Что же говорить о магглорожденных и маггловоспитанных? Хотя Снейп что-то говорил о том, что магглорожденным объясняли про их уровень силы и перспективы. Но Эдмунд навсегда запомнил, что ему сказала уважаемая декан Гриффиндора, когда он обратился к ней за помощью после «отработок» у Амбридж.

Кстати, сама Амбридж полностью лишилась магии, ее разнесло так, что она не могла ходить, а изо всех пор на ее теле сочилась сукровица. Запах при этом распространялся просто ужасный, рядом с ней было невозможно находится, к тому же она страдала от мучительных болей. И, похоже, что именно муки бывшего заместителя министра магии, о которых тоже было подробно написано в «Ежедневном пророке», убедили тех, кто все еще отказывался верить в долги магов перед Избранным.

В Мунго умер Рон Уизли, его организм не справился с перестройкой, а долги перед Эверардом не позволяли усваивать даже донорскую силу. Джинни еще держалась, но магия полностью покинула ее. Перси Уизли согласился на личное рабство, лишь бы избежать страшной участи. Чарли же на удивление практически не потерял в Силе, возможно — за счет тесного контакта с драконами. Билл и Флер написали письмо с просьбой принять под покровительство свою дочь. Сами они были готовы платить по счетам. Делакуры были готовы отдать Эдмунду свою младшую дочь.

Предложение было интересным, но в сестрах Делакур было много крови вейл. А Эдмунд теперь все оценивал с позиций пользы для Рода. Он частенько бывал в родовом доме и изучал свое наследство. Что показательно, книг там было не так и много. Видимо это была не личная библиотека, а то, что передавалось в уплату. Книги были редкими и ценными, многие были написаны на мертвых языках. Сами же Эверарды явно предпочитали устную традицию и лишь недавно перешли на обучение по книгам. Было ужасно жалко, что огромный пласт знаний оказался утраченным. Эдмунд даже написал об этом Снейпу. Тот обещал помочь с переводами книг и посоветовал поискать ритуальный зал и помедитировать там. Кроме того, могли сохраниться какие-нибудь обучающие артефакты, воспоминания. Эдмунд старательно искал.

Приближалось время принесения присяги всеми, кто хотел и мог получить вассалитет у Эдмунда Эверарда. Для каждого разрабатывался отдельный вариант клятвы с учетом долгов и обязательств. Разумеется, были и те, кто спал и видел, как бы избавиться не только от долгов, но и от кредитора. Невыразимцы терпеливо объясняли, что убийство последнего Эверарда ничего не даст, будет только хуже.

«Даже если учесть, что большинство из ныне живущих магов понятия не имели о Дарах древнего Рода, есть несколько обстоятельств, которые они должны были учесть. Альбус Дамблдор, именовавший себя величайшим светлым волшебником современности, счел возможным подставить невинного ребенка, почти младенца под удар сильного темного мага. Подданные магической Британии были благодарны мальчику, но с легкостью забыли о нем. Никого не волновало, где живет их спаситель, есть ли у него все необходимое, счастлив ли он. Конечно, основная вина лежит на Дамблдоре, который заявил, что ребенок находится в безопасном месте. Мы так устроены, что легко поддаемся авторитетам. Тем более что всех такое объяснение полностью устраивало. Школьные годы тоже добавляли лишь личные долги тем, кто не замечал очевидного и охотно верил слухам и сплетням. Но вот то, что на подростка возложили всю ответственность за борьбу с Темным Лордом и его последователями, уповали на него и приняли его жертву, оставляет в должниках весь наш мир. И дело не в формальном признании долгов и внешних регалиях. Мы все возложили ответственность за свои жизни на другого человека. И он от этой ответственности не отказался».

Поттерам и Блэку тоже пришлось обращаться в Отдел Тайн. Их вина была признана небольшой. Был выбор между передачей чего-либо значимого и служением. Эдмунд подумал и потребовал себе мантию-невидимку и редкие книги из собрания Блэков. Скрепя сердце, Джеймс и Сириус согласились. Деваться было некуда.

Ритуальный зал нашелся легко. Эдмунд чувствовал себя в его стенах хорошо и спокойно и, следуя советам Снейпа, стал проводить там много времени. Он понятия не имел, что значит медитировать, только слышал об этом. Сначала он просто садился на пол и сидел, глядя на древний алтарь. Постепенно мысли упорядочивались, он впадал в подобие транса, перед его внутренним взором проносились странные картины чужой жизни. Нет, он не получил в полном объеме знания своего Рода. Просто стал чувствовать, как лучше и правильнее поступить в том или ином случае.

Клятву ему должны были принести на Белтайн.

Весна в долину пришла дружная и яркая. Снег растаял почти моментально, и скоро на полянках появилась первая травка и ранние цветы. Эдмунд с наслаждением летал, любуясь окрестностями. При этом он четко чувствовал границы своих владений и не пересекал их. Ему было неуютно вне таких родных теперь холмов. Он все так же помогал лечить пострадавших и тяжелобольных, но теперь возвращался домой сразу же после окончания лечебного сеанса. К себе по-прежнему пускал только Снейпа, который варил зелья, учил его. И показал несколько техник для медитации. С этими техниками дела у Эдмунда пошли гораздо лучше.

— Вы себя в зеркале видели? — спросил как-то Снейп, сидя в кресле у камина с бокалом в руке.

Эдмунд кивнул и хищно улыбнулся. Снейп вздохнул.

— И как вам это? Сложно принять?

— Нет, — ответил Эдмунд, — так даже лучше. Так должно быть.

Снейп медленно кивнул.

— И вы не испытываете неудобств от общения с людьми? Вы же понимаете, что уже не являетесь одним из нас?

— С вами нет, — ответил Эдмунд, тоже отпивая глоток вина, — не знаю, с чем это связано, может быть с теми самыми долгами и обязательствами. Малфои скорее приятны, мне комфортно в их доме. В других местах я сейчас не бываю.

— Думаю, это своеобразная защита, — задумчиво проговорил Снейп, — и она как-то связана с принятием наследия. Все-таки ваши предки свою долину почти не покидали.

Эдмунд кивнул.

— Они были тут счастливы, — мечтательно проговорил он. — Жалко, что Древние ушли. Именно это чуть не убило наш Род. Тот Эверард просто не справился.

Снейп прищурился.

— То есть, своего отца вы больше чудовищем не считаете?

— Он делал плохие вещи, — согласился Эдмунд, — но это было необходимо.

— У вас изменилось мышление, — заметил Снейп, — это хорошо. Для вас было очень важно признать свою принадлежность к этому Роду и принять наследие. Поверьте, слишком тяжело жить, не принимая своих предков такими, как они есть.

— А вы? — спросил Эдмунд. — Вы принимаете?

— Мои предки отказались от моей матери, я им ничего не должен.

Эдмунд отпил глоток вина.

— Я заметил одну вещь, — проговорил он, — вам тоже хорошо в моей долине. На моем родовом гобелене есть Принцы. Но это было давно. Может и у вас есть кровь фэйри?

— Взглянуть на ваш гобелен вы, конечно, не позволите?

— Возможно, позже.

Снейп кивнул.

— Знаете, — сказал он, — может дело и не в крови. В вашей долине очень уютно и безопасно. Это потрясающее ощущение.

Эдмунд улыбнулся. Как все-таки приятно разговаривать с понимающим человеком. Снейп пил огневиски. Блики огня играли на резных узорах меблировки, отчего казалось, что совокупляющиеся фигурки двигаются. Это забавляло. Телу было удобно в мягком кресле, щеку приятно холодил шелк обивки. Приближался Белтайн.

Присягу поначалу хотели приносить в министерстве магии, но Эдмунду было бы физически плохо в этом живом муравейнике, да еще находящемся в маггловском Лондоне. Оставался Хогвартс. Причем даже не сам замок, а площадка для квиддича, где спешно соорудили возвышение под балдахином для повелителя магической Британии. Во избежание провокаций, стратегические позиции занимали авроры и невыразимцы. Присутствовала дежурная бригада колдомедиков.

Эдмунд провел предшествующую этому событию ночь в ритуальном зале своего родового дома. Ему было о чем подумать. Он прекрасно понимал, что большинство магов предпочли бы видеть его мертвым. И что только страх перед наказанием останавливает их. Но ведь всегда найдутся те, кому нечего терять. А он умирать не собирался. Если для процветания его Рода были нужны волшебники, то пусть и у них все будет хорошо.

Он привычно аппарировал в Малфой-мэнор, где собрались те, кто уже присягнул ему. Наверное, он странно смотрелся на фоне своих разряженных в парадные одежды вассалов, ведь на нем была простая мантия древнего покроя. Такую же когда-то носил Мерлин. И единственным украшением служила тяжелая золотая цепь с изображением летящего ворона на плоском медальоне, крепящимся к ней затейливым звеном в виде птичьей лапы.

— Вас ждут, — почтительно склонился перед ним Люциус.

— Я знаю, — ответил Эдмунд, — убийца тоже ждет.

— Вы думаете, что кто-то посмеет? — нахмурился Снейп.

— Конечно, — улыбнулся Эдмунд, — они не могут иначе. И знают, что меня нельзя убить магией. Именно это остановило Темного Лорда. И именно магия остановит их. Идемте.

На поле была толпа. Вассалы взяли своего сюзерена в «коробочку», пока они двигались к возвышению. Эдмунд занял свое место и взглянул на море лиц.

— Я знаю, что не все пришли сюда с чистым сердцем и благими намерениями, — сказал он, — многие ненавидят меня. Многие хотели бы видеть мертвым. А есть и такие, кто принес с собой холодное железо. И даже заговоренные кинжалы, которыми когда-то убивали детей фэйри.

Толпа ахнула.

— С ума сошли! — крикнул кто-то. — Это же наш последний шанс! Если мы снова предадим потомка Мерлина, то все погибнем! Магия нас покинет безвозвратно!

— Они не думают об этом, — продолжал Эдмунд. — А я не буду давать им второго шанса. Я просто воспользуюсь правом фэйри забрать у должника все, что пожелаю сам. И у тех, кто пришел меня убивать, я забираю жизнь.

В нескольких местах вспыхнули живые факелы. Метнувшуюся было толпу остановили невыразимцы, отсекая горящих заживо щитами. Авроры быстро ликвидировали последствия. Толпа опустилась на колени, признавая свои долги и власть своего Спасителя и Избранного. Над магами вспыхивали ленты обетов и клятв. Эдмунд спокойно смотрел прямо перед собой. Он знал, что именно так оно и будет. Стадо надо пугать. Хорошего отношения оно не понимает.

Наконец все было кончено, и маги вернулись в Малфой-мэнор.

— Молли Уизли, — отчитался Люциус, — Минерва МакГоннагал, ее удалось выгнать из Хогвартса и некоторое время про нее никто не слышал, Деннис Криви. Парочка наемников.

Эдмунд прикрыл глаза.

— Значит, Уизли, — устало сказал он, — пожалуй, надо будет встретиться с Артуром. Хотя вряд ли это что-то даст.

Но как бы там ни было, ему было приятно, что в этом списке не было Гермионы Грейнджер.

Разговор с Артуром состоялся. Это было весьма жалкое зрелище.

— Мы сделали ошибку, приняв в свой дом ребенка фэйри, — сказал он, — и расплатились за это сполна. Но виноват в этом Дамблдор.

— Только ли Дамблдор? — спросил Эдмунд.

Артур вскинул на него удивленный взгляд.

— Он должен был сказать, — растерянно проговорил он.

— Должен был, — согласился Эдмунд, — но и вы должны были понимать, что ваши младшие дети очень слабые волшебники. Вы даже не купили Рону нормальную палочку. И о способности Предателей Крови тянуть магию из других вы тоже не позабыли, не правда ли? Почему же вас не удивило, что Рон и Джинни нормально колдуют?

Артур молчал.

— Таких чудес не бывает, — продолжал Эдмунд, — это значило, что ваши дети нашли источник магии. И вас это устраивало. Гермиона Грейнджер магглорожденная. Ей это грозило потерей сил и ранней смертью. Я был маггловоспитанным и тоже не имел защиты. Единственное, о чем вы с женой не знали, это о моем наследии. Так что в гибели своих детей вы виноваты не меньше Дамблдора.

Артура даже придавило к полу, он словно бы стал меньше ростом.

— Но мне все-таки интересно, — спросил Эдмунд, — зачем вам с женой было столько детей? Вы же не могли не знать, что младшие будут немногим сильнее сквибов.

— Есть предание, что седьмой сын может снять проклятие, — ответил Артур.

— Но это же только предание, — сказал присутствующий при разговоре начальник Отдела Тайн, — оно ни на чем не основано. Гораздо разумнее было обратиться к нам, мы бы рассчитали вероятность избавления и дали бы рекомендации. Это недорого.

Эдмунд пожал плечами. Разговаривать с Артуром больше было не о чем. Оставалось только сделать этот разговор достоянием гласности. Пусть остальные задумаются.

Наемников, как оказалось, нанял Шеклбот. Даже странно, что не подумал про неизбежность наказания. А ведь не дурак. Но обида за то, что всего ничего побыл министром осталась. Ну что ж, стал сквибом.

Надо было что-то решать с крестником. Андромеда Тонкс панически боялась, что Эдмунд отберет у нее внука. Но самому Эдмунду это было не нужно. Он совершенно не умел обращаться с маленькими детьми и не хотел видеть в долине других детей, кроме собственных. Он просто послал в дар кошелек с золотом.

Теперь оставалось только жениться.

Письмо от Невилла Лонгботтома пришло через несколько дней после той самой присяги. Гриффиндорец просил о встрече. Эдмунду стало неловко. Он совсем забыл о человеке, который, теперь он это понимал, мог стать его настоящим другом.

— Я принес присягу вместе со всеми, — сказал Невилл, — и я готов взять на себя любые обязательства за помощь моим родителям.

Эдмунд кивнул.

— Хорошо, я попробую помочь твоим родителям. А ты... — он прислушался к своим ощущениям. Невилл определенно вызывал только самые добрые и теплые чувства. — Ты поможешь мне исследовать мою долину. Тут должны быть волшебные растения.

Невилл был потрясен таким доверием. Он несколько раз кивнул. И даже не попятился от жуткой улыбки бывшего одноклассника.

Помочь Фрэнку и Алисе было можно. И уже через две недели они были выписаны под надзор Августы Лонгботтом, а счастливый Невилл докладывал Эдмунду о своих первых находках.

— Да тут круче, чем в Запретном лесу! — восхищался он. — Никакого воздействия привнесенной флоры и фауны. И полно эндемиков. Да та же профессор Спраут тебе душу продаст за несколько отростков.

Эдмунд пожал плечами. Душа профессора Спраут ему была без надобности. Но подарить что-нибудь для теплиц Хогвартса он был не против.

— Тебя берут на стажировку? — спросил он.

Они сидели в гостиной, и Невилл очень старался не пялиться на предметы обстановки. Снейп был занят в лаборатории.

— Да, — ответил Невилл, — к тому же теплицы тоже пострадали во время битвы. Кое-что удалось восстановить, но многое погибло.

— Я дам денег, — сказал Эдмунд, — напиши — сколько нужно, и я распоряжусь, чтобы гоблины перечислили. Это не то, на чем стоит экономить.

— Спасибо тебе, — широко улыбнулся Невилл, — огромное тебе спасибо.

Эдмунд пожал плечами. Юных волшебников надо учить, с этим ничего не поделаешь. А чтобы не было таких историй как с ним, Гермионой или семьей Узили, учить надо хорошо. Денег у него много, хватит на закупку всего необходимого и найм компетентного персонала. Надо будет дать команду Попечительскому Совету, пусть разбираются. И упокоят наконец Бинса. Гоблинские восстания вещь интересная, но пусть ученикам и про потомков фэйри пару лекций прочтут. Кстати, о фэйри. Надо будет узнать, как там дела у Олливандера и Лавгудов.

У почтенного артефактора дела шли неплохо. Он поправился после заточения в подвалах Малфой-мэнора и восстановил магазин. Часть товара погибла, но мастер не унывал. Главное, что жив, а остальное приложится.

Лавгуды тоже восстановили свой дом. Луна очень обрадовалась Эдмунду.

— Как хорошо, что ты пришел, — сказала она, — знаешь, у тебя больше нет мозгошмыгов.

— Да, — улыбнулся Эдмунд, — больше нет.

Зачарованная арфа исполняла старинную балладу. На берегу озера стоял большой стол и несколько удобных сидений. Любой из присутствующих мог угощаться вкусной едой и напитками. Хозяин долины, полузакрыв глаза, слушал музыку. У его ног на расстеленной шкуре возились двое очаровательных малышей. Красивая молодая женщина в платье изумрудного цвета вышивала картину, изображающую цветы, и с нежной улыбкой поглядывала на мужа и детей. С момента обретения Правителя магической Британии прошло почти пять лет.

Магический мир, травмированный и шокированный явлением потомка Мерлина, пришел в себя. Эдмунд Эверард оказался разумным правителем. Он не требовал невозможного, щедро делился магией и помогал.

Хогвартс полностью восстановился и теперь по праву считался одной из лучших магических школ мира. Директором теперь был Флитвик. Мадам Помфри пришлось уйти со своей должности, она здорово сдала. Остальные профессора остались на своих местах, включая и смотрителя — Филча.

Клиника св. Мунго тоже получила щедрое финансирование. Родители Гермионы Грейнджер исцелились. Дочь они простили, но прежних отношений было уже не вернуть. Сама Гермиона пришла в себя, рассчиталась с долгами и занялась изучением рун. Ее переводы древних свитков были рекомендованы для изучения в Хогвартсе. Личную жизнь она пока не устроила, но поговаривали, что ее видели в компании одного подающего надежды невыразимца.

— Знаешь, — сказала она Эдмунду, попросив о встрече, — я тебе очень благодарна. Кто знает, чем бы все кончилось, если бы мне не пришлось возвращать долги. А так я могу жить дальше.

— Я рад за тебя, — ответил Эдмунд, — уверен, что у тебя все получится, и ты будешь счастлива.

Невилл помогал профессору Спраут, и его прочили на должность профессора гербологии. Он часто бывал в долине, квалифицировал все редкие растения и с разрешения Эдмунда перенес некоторые из них в теплицы Хогвартса. В долине никаких теплиц не устроили. Ни к чему портить заповедное место.

Драко тоже часто бывал в гостях. С ним было интересно поболтать. А можно было и полетать. Летать Эдмунду по-прежнему нравилось.

Снейп плюнул на свою аптеку и переселился в долину. Строить свой дом ему Эдмунд не позволил, но Мастеру Зелий было комфортно и в мансарде. Семейству он не мешал, проводя большую часть времени в лаборатории. У него действительно обнаружились фэйри среди предков, и Эдмунд просто-напросто принял бывшего профессора в Род. Тот не возражал. Тем более что это давало доступ к редким книгам в хранилище.

Эдмунд же женился на Луне. И это был самый разумный и лучший выбор в его ситуации. Жена совершенно не заморачивалась на странностях, принимала все как должное и неплохо справлялась с хозяйством. И все у них было хорошо.