Ящик Пандоры (гет)

Амелия ходила по замку, держа перед собой свечу на расстоянии вытянутой руки. Ее танцующее пламя отбрасывало жуткие тени, заставляя директрису вздрагивать от страха. В школе что-то определенно было не так, и она была полна решимости сегодня вечером разгадать эту тайну раз и навсегда.

За последние несколько недель сон редко посещал Амелию. Сначала директриса думала, что это последствия того, что она съедала на ночь слишком большой чизкейк, но в последнее время поняла, что в этом есть гораздо более зловещий подтекст, чем несварение желудка. В замке ощущалась какая-то магическая сущность, не обязательно нежелательная, но которой раньше определенно не было. Это отличалось от всех других магических сущностей и сил, которые директриса когда-либо ощущала, потому что хоть для себя она и назвала это присутствием, его лучше было бы охарактеризовать, как отсутствие. В замке чего-то не хватало, и Амелия знала, что никогда не испытывала такого прежде. Ее беспокойство продолжало расти до тех пор, пока директриса не приняла решение расследовать это для своего собственного спокойствия. Наличие или отсутствие — Амелия решила называть это просто «сила» — не ощущалась в замке постоянно. Директриса заметила, что может ощущать эту силу только в темное время суток, потому что именно тогда ее разум был наиболее активен и наименее занят школьными делами и, хорошенько сосредоточившись, Амелия могла сказать, что эта сила не проявляет себя в течение дня.

Как и любая ведьма, Амелия знала, что магия — это странное существо, которое живет своей жизнью, и именно поэтому она бродила по замку, доверившись своим чувствам и позволяя ее магии вести ее к источнику возмущения.

Внезапно ее мысли вернулись к настоящему, когда в коридоре она увидела темную фигуру. У Амелии перехватило дыхание, мешая крику ужаса сорваться с ее губ. Фигура, однако, оказалась не такой спокойной и издала короткий вопль, а затем резко захлопнула рот рукой. Амелия подняла свечу и увидела Давину.

— Давина? — прошипела она. — Что вы здесь делаете?

— А что вы здесь делаете? — с негодованием возразила учительница пения.

— Я была… — Амелия была очень смущена и не хотела признавать, что искала то, чего не существует, поэтому она беспечно махнула рукой. — Просто… просто гуляю.

— Ну, тогда и я просто гуляю.

Две пожилые ведьмы некоторое время помолчали, прежде чем к ним пришло осознание, что они здесь за одним и тем же.

— Вы ведь тоже чувствуете это, не так ли? — прошептала Давина. — Что-то не так. Чего-то не хватает.

— Но я не знаю, что это такое… — Амелия задумчиво помолчала. — Как можно найти то, чего нет?

— Я не уверена. — Давина привалилась к стене и сползла вниз, сев на пол и обняв колени. — Я проверила всех девочек, и они на месте. А еще я дважды проверила столовое серебро, так что это не кража со взломом.

Амелия подняла глаза к небу, поражаясь бессистемной логике Давины, которая всерьез полагала, что тревожащая их каждую ночь сила — это вор, посягнувший на столовое серебро. Она вздохнула и тоже села на холодный пол. И почему такое явление происходит именно сейчас, в период самой оживленной недели года? Если бы это произошло семь дней спустя, когда девочки уедут на летние каникулы, Амелия смогла бы отыскать эту силу, какой бы странной она ни была. Но это происходило в середине недели, предшествующей концу семестра и церемонии вручения дипломов.

— Вы… — начала Давина, но потом голос ее сорвался. — Нет, это невозможно.

— Что? — спросила Амелия, которой любопытно было выслушать теорию Давины, какой бы любопытной она ни была.

— Я собиралась сказать… как вы думаете, может, это снова Агата? — тихо произнесла Давина.

— Вы правы, — ответила Амелия, закрыв глаза. — Это невозможно. — Она едва сдержала дрожь в голосе, а разум перенес ее в то роковое событие, произошедшее более семи месяцев назад, когда ее сестра-близнец заключила договор с Дьяволом и встретила свой конец, навсегда оставшись в ледяном заточении девятого круга ада.

— Хорошо, — сказала Давина, глядя прямо перед собой. — Мы можем продолжить поиски. — Она вскочила на ноги с грацией крошечной седой гимнастки. Амелия тоже медленно поднялась на ноги, удивляясь, как ее коллеге удается справляться с нагрузкой на суставы. Они обе были уже слишком старыми, чтобы сидеть на каменном полу в середине ночи.

Амелия смотрела на танцующую походку Давины, когда та шла по коридору, и от осознания того, что она не одинока в своих чувствах, ей становилось легче. Внезапно директриса снова ощутила эту силу и едва сумела избежать столкновения с Давиной, которая без предупреждения остановилась в середине коридора и проницательно указала на дверь, рядом с которой стояла.

— Вот, — сказала она, и Амелия сразу же поняла, что они нашли источник. Ощущение, что чего-то не хватает значительно усилилось, и Амелия почувствовала, что ее сердце пропустило удар, поняв, что они стоят напротив комнаты Констанс. Она должна была понять раньше. В последнее время Констанс была бледнее, чем обычно и спала гораздо меньше. Давина прижалась ухом к двери, и ее глаза сузились за стеклами очков.

— Я ничего не слышу, — сказала она и Амелия облегченно вздохнула. — Нет, — продолжила Давина, и морщины беспокойства пролегли через ее лоб. — Я действительно ничего не слышу.

Амелия прижалась ухом к двери и вынуждена была согласиться с Давиной. Тиканье часов, мурлыканье кошки, уханье сов за окном и шелест деревьев… За дверью не было никаких звуков вообще.

— По крайней мере, сейчас мы знаем, чего не хватает, — заметила Давина. Довольная своим открытием, она повернулась, чтобы уйти, но недоуменное выражение лица директрисы заставило ее остановиться. — Это нечто большее, не так ли?

Амелия кивнула и внимательно осмотрела дверь.

— Это сдерживающий щит, — сказала она, скорее самой себе, чем Давине, ощущая магию кончиками пальцев.

— Прошу прощения? — спросила Давина, и выражение ее лица было таким, как если бы Амелия вдруг заговорила по-китайски.

— Это очень слабая версия Алхимического щита. Он накладывается на комнату, как правило, на закрытых заседаниях и останавливает такие вещи как магия и звук. Как только мы откроем дверь, он исчезнет.

Две ведьмы уставились на дверь, будто ожидали, что она зарычит и бросится на них, словно сторожевая собака.

— Вопрос в том, должны ли мы открывать дверь? — спросила Давина, и Амелия поморщилась, потому что ее мучила точно такая же дилемма. Не было никаких сомнений, что Констанс сама наложила это заклинание, но по какой причине? Именно этот щит и вызывал чувство отсутствия, которое директриса и учительница пения так остро ощущали. Что же такого было в комнате, что Констанс пожелала сохранить в тайне от остальной части школы? Амелия знала, что ее заместительница была замкнутым, закрытым человеком, но в то же время директриса отвечала за безопасность всех людей в школе, в том числе и персонала.

— На счет три, — сказала Амелия, и обе ведьмы подняли руки, готовясь снять заклинание. — Один, два, три!

Слабо замерцав, когда чары развеялись, дверь распахнулась. Комнату пронизывал пронзительный крик. Зная, что такой резкий звук непременно разбудит девочек, Амелия быстро втянула Давину в комнату и вновь установила щит. Затем она бросилась к кровати, на которой лежала ее заместительница. В комнате не было никаких магических сущностей, и причиной крика Констанс, очевидно, был страшный сон. Женщина заходилась в крике, а по ее щекам градом катились слезы.

— О боже… Амелия, что мы будем делать? — спросила Давина, бегая по комнате в сильном волнении.

Амелия покачала головой, понимая, что не в силах усмирить двух сотрудников одновременно. Она осторожно взяла Констанс за плечо и слегка потрясла ее.

— Констанс, очнитесь! Вы пугаете нас, моя дорогая! — Директрисе внезапно вспомнилось, когда она в последний раз просила свою заместительницу прийти в себя. Это было в начале года, когда они все опасались за свою жизнь и свою магию и мчались наперегонки со временем, чтобы найти выход из девятого круга.

Ласковые слова Амелии и легкое встряхивание, казалось, не оказывают никакого влияния, и директриса тяжело вздохнула, видя очевидные страдания своей коллеги.

— Попробуйте это, — сказала Давина, вытягивая пробку из бутылки с бодрящим зельем и брызгая несколько капель на подушку.

Почти мгновенно Констанс пришла в сознание и оглядела присутствующих в комнате людей.

— Как… — начала она, показывая на дверь.

— Констанс, установленный вами щит вызывал довольно сильное ощущение отсутствия, — объяснила Амелия, испытав облегчение от того, что ее заместительница физически не пострадала. Констанс осторожно села и убрала свои длинные волосы с влажного от пота лица. — Как долго это продолжалось, Констанс? Нет, не отвечайте. Это продолжается с того самого момента, как я не смогла спать. Примерно, недели три. — Губы директрисы сжались в линию. — Почему вы ничего не сказали?

— Я не думала, что это важно, — пробормотала Констанс, не поднимая на директрису глаз. — Это всего лишь кошмар.

— Кошмар, из-за которого вы так кричите, что вынуждены ставить сдерживающий щит, чтобы не услышали остальные? Кошмар, который в обязательном порядке повторяется, как только вы засыпаете?

— Это просто сон, — упорно повторила Констанс, но Амелия видела, как дрожат ее руки.

Директриса вздохнула.

— Констанс, вы, как никто другой знаете, что нет такого понятия, как «просто сон». Вспомните яркий пример с Милдред и то, что вы ей сказали. Мы же ведьмы. Наши сны всегда имеют значение, даже если время от времени они кажутся странными.

— Я видела сон, будто преподаю чечетку дикобразам, — рассеяно сказала Давина. Амелия уже почти забыла, что учительница пения находится в комнате вместе с ними. — Я не совсем уверена, что этот сон что-то значит.

Амелия с тихим стоном уткнулась в свою ладонь. Наблюдать за странностями Давины иногда было забавно. Ее чувство времени было совершенно ужасающим.

— Это Дьявол, — в конце концов ответила Констанс, и ее голос был едва громче шепота. Амелия резко вскинула голову и бессмысленное бормотание Давины смолкло. — Я вижу сны о той ночи в Аду. Каждую ночь там что-то меняется. Меняются слова, порядок событий, наши позиции и обмороки… Я не знаю, что это означает, но у меня есть соображения по этому поводу.

Амелия почувствовала, как кровь стынет в жилах, а ее тело пробирает дрожь. У нее тоже появилась догадка о том, что означали эти кошмары, и это никоим образом не успокаивало.

Милдред проснулась как от толчка и, сев в кровати, попыталась понять, что вырвало ее из блаженного сна. Она попыталась вспомнить сон, который увидела, но он уже ускользнул от нее. Девочка пожала плечами и, посмотрев на бьющий сквозь закрытые ставни свет, попыталась определить время. Табби недовольно мяукнул, когда Милдред скрестила ноги, потревожив его. Кот встал, потоптался и улегся на прежнее место, представляя собой идеальную картину довольства. Милдред вздохнула и оглядела комнату. Было уже довольно светло. Наступил яркий и сухой июль, и дни становились все длиннее.

Слегка скрипнувшая дверь шкафа привлекла внимание девочки, и, не в силах совладать со своим желанием, Милдред выскользнула из кровати и, прошлепав босыми ногами по полу, провела рукой по шелковой черной ткани. Это была одежда, которую она наденет на субботнюю церемонию вручения дипломов. Трудно было представить, что скоро она покинет академию. Четыре года назад она даже не думала, что сможет добраться до конца и подняться на сцену большого зала в парадной мантии выпускницы. Выпускной всегда был для Милдред особым днем. И не потому, что это был последний день семестра, после которого они все отправлялись на летние каникулы. Когда выпускницы получали свои дипломы от мисс Кэкл, староста школы всегда произносила красивую и пламенную речь, а мисс Хардбрум искренне улыбалась из-под полей своей шляпы, Милдред чувствовала, что все они были неотъемлемой частью школы Кэкл.

Внезапно к Милли пришло осознание того, что в день своего выпускного они станут полноценными ведьмами, и будут одеты в шапочки выпускников, вместо своих остроконечных шляп, и этот парадоксальный характер ситуации заставил ее громко рассмеяться. Услышав шум в коридоре, девочка подумала, что, возможно, она смеялась слишком громко и привлекла к себе ненужное внимание. Раздался негромкий стук, а потом дверь открылась, и на пороге появилась Мод.

— Ты слышала что-нибудь? — озадаченно спросила она.

— Я смеялась, — ответила Милдред.

— Нет, это не то. Это было похоже на крик, который быстро прекратили, будто отрезали. — Она замолчала слегка скривившись. — Я думала, это ты, поэтому и пришла проверить. Но услышав твой смех, я догадалась, что это не ты.

Милдред пожала плечами. Возможно, именно это заставило ее проснуться так внезапно. Девочка склонила голову набок и посмотрела Мод в лицо. Подруга, очевидно, проснулась гораздо раньше, раз смогла услышать, что кто-то кричит.

— Ты давно не спишь? — спросила Милдред. Мод покачала головой и войдя в комнату, села на кровать, снова потревожив Табби. Кот недовольно заворчал, и Мод взяла его к себе на колени, ласково почесывая за ушами. — Я не могу поверить, что мы почти закончили школу. Время пролетело так быстро.

— Ну, некоторые детали, — рассеянно сказала Мод, теребя уши Табби. — Сдвоенное зельеварение иногда тянулось целую вечность. Подумать только, Х-Б больше не будет выпрыгивать на нас из ниоткуда!

Обе девочки быстро обернулись, будто ожидая увидеть их учительницу зельеварения, материализующуюся в дверном проеме, но их опасения были напрасными. Милдред нашла удивительным то, что после четырех лет неустанного наблюдения, сейчас они остались совершенно безнаказанными. Можно было подумать, что они наконец-то научились предвидеть, когда учительница может появиться.

— Этого мы не знаем, — сказала Милдред, отойдя от шкафа и поудобнее устроившись на своей кровати. — Мы думаем, что расстаемся навсегда, но вдруг она появится прямо посреди моей комнаты в колледже Трех Сестер, если я вздумаю сказать о ней какую-нибудь гадость? — Мод хихикнула. — Но, на самом деле, она не так плоха. Я думаю, что она была более снисходительна к нам в этом году.

— Я думаю, что это во многом связано с тем, что мы перестали враждовать с Этель и Друзиллой, решив оставить прошлые обиды в прошлом.

После ужасающих событий прошлой осени, когда все ученицы последнего класса были вынуждены работать вместе, чтобы спасти свои жизни, было решено заключить перемирие. Конечно, Этель и Друзилла не стали им близкими подругами, но все они чувствовали, что пора оставить позади детские обиды и недоразумения и с чистым сердцем шагнуть в мир взрослых. Перемены были настолько очевидными, что Милдред даже пару раз слышала, как мисс Бэт и мисс Дрилл говорят об этом в коридорах школы, думая, что их никто не слышит. Голос Мод вернул Милдред обратно к реальности.

— Ты уже подготовила свою речь? — спросила подруга с игривым блеском в глазах.

Милдред застонала и натянула подушку на голову. Девочка знала, что подобные речи были одной из традиций школы, и они ей даже нравились, но она не рассчитывала, что в этом году ей самой придется стать таким оратором. Она уже решила, что ей просто нужно высказать то, что у нее на душе, показать свои истинные чувства и эмоции, которые испытывала и рассказать о том, как любит эту школу как второй дом, несмотря на все промахи и проблемы, через которые ей пришлось пройти за годы обучения здесь.

— Я не хочу пока думать об этом, — сказала она в подушку.

— Милдред, выпускной в субботу вечером. Сейчас утро четверга. Когда ты собираешься думать об этом?

— Не сейчас.

Мод вздохнула и спросила себя, кто будет помогать ее подруге организовывать себя, когда они покинут школу и пойдут своими дорогами в жизни. Подруги были приняты в разные магические учреждения. Милдред собиралась в колледж Трех Сестер в Кембридже, на творческий факультет (или «фантазийный кружок», как называла его Этель, когда думала, что Милдред ее не слышит. Милли думала, что это был бесспорный прогресс. Прежняя Этель сказала бы ей это в лицо). Сама Мод должна была поступить в Авалон в Лондоне и изучать трансфигурацию.

Милдред на несколько мгновений задумалась о путях, которые выбрали их подруги. Джадо собиралась изучать английский в немагическом колледже и в итоге хотела стать журналистом. Руби и Энид были приняты в магический колледж Примроуз-Хилл, располагающийся в центре сельской местности Йоркшира. Они все собирались разъехаться в отдаленные уголки страны, и Милдред искренне надеялась, что они смогут поддерживать связь.

— Что мы будем делать завтра… точнее, сегодня вечером? — спросила она, демонстративно меняя тему. — Сколько сейчас времени, кстати?

— Судя по положению светила в небе и восходящей луне в Венере, я бы сказала, что сейчас десять минут шестого.

Милдред подняла бровь.

— Я серьезно! Ладно, признаю, что взглянула на часы, прежде чем выйти из своей комнаты, но все равно, это было очень убедительно!

Настала очередь Милдред вздыхать и думать, чем занять их день. Поскольку экзамены были позади, четвероклассницы имели практически полную свободу и могли делать все, что им заблагорассудится, пока не мешали учиться младшим классам. Мисс Хардбрум с суровым лицом сказала им, что если подобный инцидент будет иметь место, то в наказание провинившиеся просидят с первоклассницами до самой субботы. В течение первых трех дней в школе было тихо, но теперь у Милдред чесались руки устроить что-нибудь веселое, а не бездельничать у пруда, читая и предаваясь воспоминаниям.

— Где мы еще не были? Чайная Кози — это ненадолго, — рассеянно сказала она. — Мы давно не посещали книжный магазин.

Это было правдой. С подготовкой к сдаче экзаменов и написанием курсовых, у девочек совершенно не было времени, за последние три месяца они ни разу не появились там. Милдред начала чувствовать себя виноватой в том, что дружба, которая у них завязалась с Делией Шпиндер, кузиной Этель, в последнее время практически прервалась. Теперь же, когда у них появилось свободное время, Милдред чувствовала, что они должны нанести ей визит.

— Да, мы давно не были там и должны навестить Делию.

— Замечательная идея! Думаю, ты права, — ответила Мод.

— Отлично, тогда слетаем в магазин Шпиндер. А что насчет остальных?

— Я помню, что Джадо говорила что-то о том, что собирается проинструктировать девочку, которая собирается быть следующей заместительницей старосты, а Руби обещала починить тостер мистера Блоссома, а Энид вызвалась ей помочь.

— Но Энид не сделает того же, что в магазине Делии, правда?

Девочки рассмеялись, вспомнив последний раз, когда они были в книжном магазине со своей озорной подругой. Тогда их визит к Делии закончился тем, что с потолка посыпалась лягушачья икра.

— В любом случае, я уверена, что мисс Бэт не будет против.

Подруги снова рассмеялись, и ни одна из них не заметила слабую вспышку фиолетового света во дворе, ни сиюминутного холодного ветерка, который подул в окно, заставив шерсть Табби встать дыбом.

— Наверное, мне лучше вернуться в постель, — сказала, зевая, Мод. Она поднялась с кровати Милдред и направилась к двери. — Так ты уверена, что не слышала крик?

Милдред кивнула, хотя и не была до конца уверена. Если бы только она могла вспомнить свой сон…

Мод пожала плечами и открыла дверь.

— Увидимся позже.

— Ага.

Милдред вытянулась на кровати и обняла Табби, спрашивая себя, можно ли будет взять его с собой в колледж Трех Сестер. Обдумывая эту мысль, Милдред не заметила, как уснула. И девочка совсем не обратила внимание на ворона, который кружил за окном последние несколько минут. Милли не видела, как он мягко приземлился на ее подоконник и протиснулся в щель, образованную приоткрытыми ставнями. Ворон оглядел комнату мерцающими, красными глазами и расправив черные, как смоль, крылья, бесшумно перепорхнул на пол.

Табби поднялся с кровати. Его обостренные чувства подсказывали ему, что это не обычная птица, на которую можно напасть, и что от нее нужно держаться подальше.

Милдред не видела, что жуткий, молчаливый ворон, посетивший ее, бросил на пол конверт, такой же черный, как и его крылья, на котором начали проступать блестящие серебряные чернила, складываясь в слово. Вскоре надпись была сформирована, и чернила перестали двигаться. Когда Милдред несколько часов спустя проснулась и нашла этот конверт, на нем было написано одно единственное слово: «Пандоре».

— Кто-нибудь идет?

— Не-а.

Милдред, Мод и Энид осторожно выглянули из-за одной из колонн, окружающих небольшой внутренний двор и, убедившись в том, что во дворе действительно никого нет, бросились к сараю для метел и вскоре взмыли в воздух. Хотя они уже заканчивали четвертый класс, а вместе с ним и школу, они по-прежнему подчинялись школьным правилам.

— До субботы вы все еще школьники, — сказала им мисс Хардбрум, — а потому мы ожидаем от вас, что вы будете вести себя как и положено нашим ученицам.

Милдред, Мод и Энид соблюдали это правило, находясь на территории школы, но когда они находились за пределами школы, Энид считала, что не обязательно надевать школьную форму. Кроме того, Делия давно уже знала все про школу Кэкл и им не надо было думать о том, чтобы произвести на нее хорошее впечатление. Сейчас девочки были одеты в более удобную одежду, а потому и прятались за колоннами, чтобы их не заметила грозная заместительница директрисы.

Но направляя свою метлу в сторону деревни и подставляя лицо теплому летнему ветерку, Милдред думала о том, что Х-Б в последнее время смягчилась. Она, как и прежде, была все тем же драконом и вполне могла заставить Милдред почувствовать себя совсем крошечной одним взглядом, но в выражении ее лица появилось что-то новое. Она казалась… уставшей. Как будто не могла дождаться окончания учебного года. Конечно, для большинства учителей такая реакция в конце учебного года была естественной, но речь шла о мисс Хардбрум. Насколько Милдред знала, она никогда не ждала конца семестра. Создавалось впечатление, что она вообще не нуждается в отдыхе.

Девочка отогнала эти мысли подальше, не желая какими-либо заботами портить этот идеальный день. Лучшей погоды для полета на метле сложно было представить. Небо было ярко-голубым, без единого облачка или птицы на горизонте. Мысль о птицах переключили Милдред на странное письмо, которое она нашла у себя на полу этим утром. Ухватившись одной рукой за метлу, девочка полезла в сумку и вытащила конверт, читая непонятные слова на нем.

— Мод, это ты уронила, когда приходила в мою комнату рано утром? — спросила она, показывая конверт подруге, летящей рядом с ней.

Мод взглянула на таинственное письмо и покачала головой.

— Я никогда не видела его прежде.

— Я нашла его сегодня утром в моей комнате.

Подлетев к деревне, они направили свои метлы в крутое пике и осторожно, стараясь оставаться незамеченными, приземлились на безлюдной улочке. Больше нельзя было распространять слухи об инопланетянах, хотя Энид и Руби побывали здесь несколькими месяцами ранее и сделали довольно убедительные круги на полях. Х-Б тогда хотела посадить их под стражу на всю оставшуюся жизнь, но так как мисс Кэкл решила, что это весьма забавно, они не стали ничего менять и вскоре по всей деревне распространилась теория о том, что марсиане выбрали эти поля для своих инопланетных произведений.

Когда девочки благополучно приземлились, набросили скрывающее заклинание на свои метлы и направились по извилистым улочкам к маленькому магазинчику в подвале, в котором жила и работала Делия, разговор продолжился.

— Что там написано? — спросила Энид, беря из рук Милдред письмо и внимательно изучая его.

— Я не знаю, — ответила Милдред. — Оно на непонятном языке. Скорее всего, на латыни. Похоже, оно выпало из одной из старых библиотечных книг с заклинаниями. Из тех, где не печатали переводы на другой странице.

Девочки вошли в книжный магазин, и дверной колокольчик над их головами мелодично звякнул. О магазинчике Делии в деревне мало кто знал, и Милдред подумала, что мисс Бэт была права, когда в их первый визит сюда сказала, что чтобы найти магазин Шпиндеров, надо знать, где искать. Клиентов, рассматривающих книжные полки, или сидящих в кресле и просматривающих очередную книгу, здесь можно было встретить крайне редко, поэтому у Делии всегда находилось время, чтобы поболтать с девочками. Но сейчас в магазине уже кто-то был. Возле прилавка стояли две девушки и оживленно о чем-то беседовали с Делией. Услышав звон колокольчика, одна из девушек обернулась и весело помахала подругам. Девочки радостно ахнули, и бросились к ним.

— Фенни! Гриз!

Фенелла Фиверфью и Гризельда Блэквуд закончили школу Кэкл в том году, хотя все задавались вопросом, каким образом им удалось сдать экзамены, если они постоянно влипали в какие-то неприятности. Обе сейчас учились в колледже, или, по крайней мере, должны были.

— Я думала, что вы должны быть в колледже Трех Сестер, — прищурившись, сказала Энид.

— Ну… — на лице Фенни отразилась притворная застенчивость.

— Только не говорите мне, что вас выгнали, — театрально вздохнула Милдред.

— Нас? Выгнали? Как ты могла предположить такое? — усмехнулась Гризельда. — Нас никто не выгонял. Мы здесь потому, что нас замучила ностальгия.

— В конце концов, мы не могли пропустить момент, когда трое учениц, идущих по нашим стопам, получат дипломы, хотели поздравить вас, вспомнить все эти бесконечные школьные правила, несъедобные ужины, и, конечно, Х-Б.

— Спасибо. — Милдред немного помолчала. — Но что привело вас сюда? — Она обвела рукой магазин.

— Мы должны были увидеть это место в последний раз, — вздохнула Фенни. — Мы часто бывали тут. Можно сказать, были постоянными клиентами.

— Вы и были, — заметила Делия, отодвигая в сторону ножи для переплетов. С тех пор, как мисс Хардбрум порезалась ими осенью, девушка была очень осторожна и не оставляла их без присмотра. — Подумать только, я и не догадывалась о том, что вы ведьмы, пока не сложила вместе два и два и не встретила Давину. Я практически обанкротилась, когда вы ушли. Доходы, которые вы приносили, составляли без малого три четверти моей выручки!

— Подожди, — сказала Энид, глядя на Фенни. Брови девочки поползли вверх. — Ты сказала «в последний раз»?

— Ты закрываешься? — спросила Делию Мод.

Три девочки впервые с того момента, как вошли, осмотрели магазин. заметив стоящие повсюду коробки и полупустые полки. Было похоже, что Делия затеяла переезд. — Почему?

— Успокойтесь! Я не собираюсь закрываться. Ну, по крайней мере, не навсегда. — Делия улыбнулась. — Я собираюсь уехать на год, чтобы получить степень магистра. Если все пойдет хорошо, я вернусь раньше, чем вы успеете соскучиться.

Милдред переступила с ноги на ногу и ей стало немного стыдно. она совсем забыла, что Делия последние три года копила деньги на обучение, и сейчас у нее наконец-то появился шанс осуществить свою мечту. К своему стыду, Милдред никогда не приходило в голову поинтересоваться, на кого их старшая подруга собиралась учиться.

— Куда ты едешь? — спросила Мод, когда Делия повесила на окно табличку «закрыто» и повела их между нагромождениями коробок в заднюю комнату, где она держала чайник и антикварный чайный сервиз, чтобы угостить своим шоколадным тортом.

— В Гламорган, в Уэльсе, — ответила Делия, расставляя блюдца и начиная резать торт.

— Уэльс? — с отвращением переспросила Энид. — Почему Уэльс?

Услышав ее пренебрежительный тон, все рассмеялись.

— Веришь или нет, — ответила Делия, — но Гламорган — единственный ВУЗ в стране, который ведет курс, который мне нужен. Никакой другой университет не берется исследовать готику.

Комнату сотряс очередной приступ смеха. Милдред не могла не смеяться над иронией, прозвучавшей в голосе Делии. У девушки были весьма натянутые отношения с оккультизмом и колдовством, но она все равно собиралась углубленно изучать эти вещи с не-магической точки зрения.

Постепенно тема разговора переключилась на Фенни и Гриз и на их жизнь в колледже Трех Сестер. Их экспериментальное зелье уже вызвало эвакуацию целого крыла общежития, и они получили несколько штрафов за неосмотрительность. И тем не менее, они наслаждались свободой, гуляя там, где захочется, и используя волшебный макияж, что было категорически запрещено в школе Кэкл.

— Ты полюбишь это место, Милдред, — сказала Фенни. — Хотя мы всего на год старше, когда ты поступишь в колледж, нас там уже не будет.

— Не зарекайся, — урезонила подругу Гриз. — У нас осталась еще неделя, и кто знает, что может пойти не так?

— И правда. Ведь кое-кто все-таки оставил пивное зелье под раковиной…

— Это очень простое зелье, — воскликнула Гриз. — Что может пойти не так?

— Ну, например придет Джонни и выпьет его за один присест, — ответила Фенни.

— Ах, — воскликнула Гриз, и пустилась в подробное описание их соседа Джонни. К тому времени как она закончила свой словесный портрет, Милдред задавалась вопросом, как этому юноше удалось проучиться в колледже так долго и не получить смертельную травму.

В комнате снова повисла тишина. Милдред вспомнила одну из причин, по которой решила навестить этот книжный магазин, доставая из сумки книгу и намереваясь рассказать Делии, а заодно Фенни и Гриз, раз уж они тоже здесь оказались, о своих впечатлениях о ней. Вытаскивая книгу, ее пальцы случайно наткнулись на таинственный черный конверт. Девочка передала книгу Фенни и посмотрела на черный конверт, серебряная надпись на котором сверкала в лучах солнца.

— Делия, а у тебя нет случайно латинского словаря? — спросила она.

— Есть. Держи. — Делия нырнула в один из ящиков, стоящих рядом и протянула Милдред потрепанный том. Милдред удивилась его ветхому состоянию. Хотя большинство книг Делии были старыми, девушка с любовью восстанавливала их и держала в отличном состоянии.

— Я не собираюсь продавать его, — смеясь, сказала Делия, увидев выражение лица Милдред. — Я держу его для себя. Зачем он тебе вообще понадобился?

Милдред проигнорировала ее вопрос, ища нужные слова.

— Твоя личная книга? Ты читаешь на латыни?

— Немного. Я сама изучила основы. Это здорово помогает в моем бизнесе.

— А не могла бы ты перевести это для меня, пожалуйста?

Делия взяла конверт из рук Милдред и внимательно его осмотрела.

— Я могу попробовать, — сказала она в конце концов. — Не досконально, но суть передам.

— Это все, что мне нужно, — заверила ее Милдред. — Я нашла его на полу сегодня утром. Я не знаю, чье оно, и хочу убедиться, что оно доберется до своего законного адресата.

— Хорошо, я попробую. Изучение латыни с Делией Шпиндер! — Девушка встала. — Нам лучше вернуться в магазин. Никогда не знаешь, когда появится очередной клиент.

Девочки улыбнулись, но знали, что едва ли так оно и будет. И конечно, когда они вернулись в магазин, там было пусто.

Делия вытащила одну из коробок и использовала ее в качестве сидения. остальные последовали ее примеру и расселись за небольшим прилавком с кассовым аппаратом. Делия какое-то время изучала латинский словарь, сверяясь с конвертом, а потом заговорила.

— Это довольно сложно. Это не классическая латынь, а своего рода мешанина… И хоть слова написаны на латыни, грамматика просто ужасна. Во всяком случае это то, что я думаю. Конверт адресуется «Пандоре». Буквально тут написано «Дорогой Пандоре».

— Но в школе нет никого, по имени Пандора, — озадаченно сказала Мод.

Сначала Милдред подумала, что ее подруга права, но потом ее сердце ухнуло вниз, и она произнесла в унисон с Фенни:

— Есть.

— Кто?

— Помните, как в девятом круге? — прошептала Энид, придя к тому же выводу. — Помните второе имя Х-Б? То, как Дьявол называл ее?

— О нет… — прошептала Мод. — Констанс Пандора Хардбрум…

Милдред оглядела испуганные лица ее одноклассниц и старших подруг. Никто из них не знал, что и думать. Делия, казалось, не заметила их внезапного беспокойства и продолжала переводить, листая страницы словаря и записывая на листочек корявый перевод. Иногда она издавала возглас разочарования, встречаясь с каким-то особо непонятным словом. Девочки молчали, пытаясь разглядеть почерк Делии, который был почти таким же нечитаемым, как и слова в оригинале.

— Ну, — наконец сказала Делия, отложив ручку и откинувшись назад, — вот что у меня получилось. Не знаю, есть ли в этом какой-то смысл, но тем не менее. — Девушка прочистила горло и начала читать свои заметки: — «Моя дорогая Пандора! Это было давно, и думаю, пришло время нам встретиться вновь». Затем тут что-то про то, что на этот раз повезет или что-то подобное. «Ты не знаешь меня, а я почти не знаю тебя, но ты поистине незабываема, моя дорогая. В прошлый раз обстоятельства были неблагоприятными, но теперь я предлагаю новое место встречи, ведь девятый круг может быть…» Я думаю, что тут написано «неудобен», «…даже для кого-то такого сильного, как ты. Я испытываю ностальгию. Встретимся там же, где и в первый раз. Ах, воспоминания…» — Делия немного помолчала. — Мне кажется, это совершенно бессмысленным. А вы упоминали мисс Хардбрум?

Милдред мрачно кивнула.

— Это все или там есть еще что-то?

— Да. Тот, кто писал это, безусловно, любит чтобы все было так, как он хочет. «Ты можешь уничтожить это письмо и отказаться от моего любезного предложения, но ты будешь там, моя дорогая Пандора. Ты можешь думать, что это только миф, но я нашел истинный ящик Пандоры и открыл его. Пустота свободна. Так что ты будешь там, Пандора, хочешь ты этого или нет. Я это точно знаю». Оно не подписано.

— Черт побери, — тихо присвистнула Фенни, садясь на коробку, с которой она встала, чтобы прочитать письмо. — У мисс Хардбрум есть тайный поклонник!

— Я не думаю, — заметила Милдред, взяв в руки перевод и еще раз перечитав его. — Он говорит так, будто она не захочет встречаться с ним, кем бы он ни был.

— И мы прекрасно знаем, кто это, — подала голос Мод. — Это Дьявол. Он — единственный, кто называл мисс Хардбрум Пандорой, и он упоминает встречу в девятом круге.

Делия кивнула.

— Я согласна. — Она помолчала, крутя ручку между пальцами. — Но это означает, что она встречалась с ним раньше.

Милдред села обратно на свой стул. Письмо, которое с самого начало вызвало у нее шквал вопросов, теперь породило новые вопросы. Но одну вещь Милдред знала наверняка. Мисс Хардбрум ни за что не будет заключать договор с дьяволом. Девочка снова вспомнила, какие эмоции ее учительница испытывала в девятом кругу и слова, которые Дьявол прошептал мисс Хардбрум на ухо перед тем, как она упала в обморок. Был ли в них какой-то смысл? Мисс Хардбрум позже обмолвилась, что он сказал, что девочки будут в безопасности, но никто на самом деле не знал, так ли это на самом деле. Милдред снова вспомнила, какой уставшей и измученной выглядела Х-Б в последнее время. Было ли это как-то связано?

— Забудем, — наконец сказала Энид. — То, с кем мисс Хардбрум общается — не наше дело. Но мне не очень понравилось упоминание какой-то Пустоты.

— Никому не понравилось, — пробормотала Гризельда. — Это не такая вещь, которую хочешь увидеть на своем пороге.

В магазине повисла тишина. Все перечитывали соответствующую часть письма, точнее, его перевод.

— Что такое Пустота? — спросила Мод.

— Никто не знает, — пожала плечами Фенелла. — Но во многих старинных книгах упоминается об этой таинственной силе.

— Общее мнение сводится к тому, что выпустить ее — очень плохо, — добавила Гризельда. — Никто не знает, правда ли это, и никто в действительности не верит, что она существует на самом деле. Это такой же миф, как и ящик Пандоры.

— Никто уже не верит, что Ад существует, но мы точно знаем, что он есть, — фыркнула Делия вставая из-за стола и направляясь к ближайшей коробке, ища нужную книгу. — Дьявол, похоже, вполне уверен, что эта сила реальна.

— Делия, ты едва ли что-то найдешь, — вздохнула Фенни, качая головой. — Ни в одной из книг, которые когда-либо попадались нам в руки, не говорилось о Пустоте подробно.

Делия вздохнула и вернулась к столу.

— Вам пора идти, — грустно сказала она. Милдред спрашивала себя, как после всех событий, связанных с Дьяволом и другими неконтролируемыми силами, Делия продолжала общаться с ними. Девушка не скрывала тот факт, что была рада избавиться от магии, и ее связь с магическим миром ограничивается только их редкими посещениями. И возможно, это письмо стало последней каплей. — Я не хочу выгонять вас, но у меня еще есть дела. — Поспешно объяснила Делия. — И в конце концов, это письмо вообще не было предназначено для наших глаз. Вы должны передать его адресату. — Она немного помолчала. — Это всего лишь грубый перевод, — сказала она с тенью надежды. — Все может быть не так плохо, как кажется.

Милдред кивнула, зная в душе, что перевод Делии на самом деле дал им неплохое представление о том, что было в письме. Девочка взяла письмо и сунула обратно в конверт. Эта ситуация, которая поначалу казалась увлекательной, теперь пугала ее. Фенелла, Гризельда и Мод тоже встали, намереваясь покинуть магазин, и Делия слабо улыбнулась им вслед. Поднимаясь по лестнице, девочки молчали. Каждая была погружена в свои мысли.

— Это нехорошо, — сказала Мод после нескольких минут молчания. — Я чувствую себя такой… беспомощной. Я имею в виду, что мы можем сделать?

— Это как четырехминутное предупреждение, — добавила Энид мрачно. — Какого черта ты предупреждаешь, если все равно собираешься убить?

— Успокойтесь, — сказала Гризельда с показным энтузиазмом в голосе. — Все это может быть не так плохо. Если только… — она замолчала, сообразив, что если скажет «это всего лишь Дьявол», это прозвучит очень неутешительно.

— Вы думаете, поэтому Х-Б изменилась в последнее время? — спросила Милдред. — Возможно, она знает, что он придет.

— Ну, если она заключила сделку с Дьяволом до… — Энид постучала по письму, которое Милдред так и держала в руках, — то честно, не знаю, что мы можем сделать. Когда я только начинала учиться в школе ведьм, то готова была к странностям в моей жизни, и признаться, первые пару месяцев была разочарована, потому что не происходило ничего интересного. Теперь же, когда я уже заканчиваю школу, это самое «интересное» и начинает происходить, только я не уверена, что мне это нравится. — Внезапно Энид остановилась на месте и многозначительно посмотрела на небо. — Ты слышишь, дьявол? — завопила она. — Почему ты не можешь подождать до понедельника, чтобы воплощать в действие свои гнусные планы?

От этого взрыва негодования на Мод напал приступ смеха, и вскоре остальные присоединились к ней. Девочки смеялись, пока не дошли до того места, где младшие ведьмы не оставили свои метлы. Милдред вопросительно посмотрела на Фенеллу и Гризельду, желая спросить, где их метлы.

— Как вы собираетесь возвращаться в замок? — прямо спросила она.

— Ах, моя дорогая Милдред, — вздохнула Фенни. — В тебе так мало веры. — Она сложила руки на груди, как это обычно делала мисс Хардбрум, и ее тело замерцало, вызвав восхищенные возгласы у окружающих. Только Милдред заметила, что Гризельда тяжело вздохнула и приложила руку ко лбу. Фенелла исчезла, но пару мгновений спустя появилась вновь, пошатываясь и устало опустилась на ближайшую лавочку.

— Мне еще пока не хватает немного практики, — проворчала она. — Это намного сложнее, чем выглядит. Неудивительно, что Х-Б единственная ведьма в школе, которая умеет делать это.

— Мы полетим с вами, — сказала Гризельда и щелкнув пальцами, материализовала свою метлу. — Метлу сотворить гораздо проще, чем вы думаете, — пояснила она изумленным четвероклассницам. Встав с лавочки, Фенни сделала то же самое, и они пошли по дорожке, скрываясь от любопытных глаз деревенских жителей.

Милдред размышляла о Делии. Было грустно, что она уезжает, но опять же, ей самой предстояло уехать в колледж Трех Сестер, а значит, их общение пришлось бы прервать в любом случае. Девочка надеялась, что они будут поддерживать связь по переписке, и спрашивала себя, поддерживает ли Делия отношения со своими кузинами и остальной семьей, о которой узнала сравнительно недавно. Этель и Сибил несколько раз посещали магазин Делии, но она до сих пор не была официально представлена остальной семье. Семейство Хэллоу, казалось, и само избегает с Делией всяческих контактов, надеясь сохранить в тайне незаконнорожденного ребенка в их «идеальной» семье.

Милдред все еще была погружена в свои мысли, когда услышала возглас Мод рядом с собой и, обернувшись, увидела, что глаза подруги широко раскрыты, а в них читается смесь благоговения и страха.

— Что это?

Милдред проследила за взглядом подруги и увидела, что небо вокруг замка озаряется фиолетовым светом. Там, где когда-то было яркое солнце, теперь были толстые, цвета индиго дождевые облака, которые закручивал вокруг замковых башен неестественный ветер.

— Я понятия не имею, — ответила Энид. — Если только это не первоклассницы, которые снова экспериментируют с погодой.

— Я не думаю, — ответила Фенелла, взлетая вверх.

Все пятеро поднялись в воздух и смотрели, как фиолетовые клубящиеся облака медленно опускаются на замок. Юные ведьмы посмотрели друг на друга и, не нуждаясь в словах, полным ходом направились к зданию школы, не заботясь более о том, увидит их кто-нибудь или нет. Милдред была уверена, что случайных наблюдателей гораздо больше заинтересует странный цвет неба, чем странные точки, промелькнувшие в небе с бешеной скоростью.

— Что бы это ни было, — завопила Энид, перекрикивая шум ветра, — я не думаю, что это хорошая вещь!

Мод и Милдред согласились с ней, и в глубине души Милдред знала, что это явление связано с письмом. Вскоре они достигли замка и зависли на месте, чтобы набраться мужества. Яростный ветер едва не сбрасывал их с метел, и они едва не врезались в главную башню.

— Почему на метлах не предусмотрен парашют? — воскликнула Мод сквозь рев ветра.

Милдред не ответила, прилагая все усилия, не свалиться с метлы и благополучно приземлиться. Она видела учениц в школьных формах, которые высыпали во двор и со страхом смотрели в небо и внезапно обрела контроль над своей метлой. Посмотрев вверх, девочка поняла, что тучи цвета индиго рассеялись так же быстро, как и появились, и она смогла благополучно приземлиться. Остальные приземлились рядом с ней и инстинктивно сбились в кучу.

— Со всеми все в порядке? — спросила Гриз.

— Я думаю, да, — ответила Энид. — Какого черта это было?

— Я думаю, что это Дьявол таким образом предупредил нас, — мрачно сказала Фенни. — Милдред, то письмо еще у тебя?

Потрясенная произошедшим, Милдред кивнула и вытащила из сумки конверт, серебряные буквы на котором засияли еще ярче.

— Мы должны увидеть мисс Хардбрум. Это имеет огромное магическое значение, — сказала Гризельда. — Нельзя терять времени.

Делия смотрела, как ее младшие друзья покидают магазин, жалея, что у нее совсем нет времени посидеть и подумать о странном повороте, который приняла ее жизнь. Дверной колокольчик звякнул и в магазине появился новый потенциальный клиент, который в изумлении принялся рассматривать расставленные везде коробки и полупустые полки. Делия молча, оценивающе наблюдала за ним. Она оценивала всех своих клиентов, соображая, кто из них пришел из праздного любопытства, а кто может стать потенциальным покупателем. Девушка могла мгновенно определить страховых брокеров от скупщиков антиквариата. Последние всегда смотрели на вещи с жадным и пристальным вниманием, пытаясь найти вещь, которую можно купить за бесценок, а потом выручить за нее целое состояние.

Делия криво улыбнулась. Она и ее отец всегда имели доход с этого магазина. Девушка с грустью подумала о том, что она может сказать, кто из клиентов искренне заинтересован книгами, а для кого это мимолетное увлечение, и он, скорее всего, покинет ее уютный уголок с пустыми руками. В последнее время Делия заметила, что клиенты последнего типа заходили сюда гораздо реже, чем ей бы хотелось, да и посещаемость магазина сильно упала. Старый колокольчик над дверью мог молчать целыми днями, чего никогда не было прежде. Именно поэтому девушка и выбрала это время, для того, чтобы уехать на год. Конечно, ей будет не хватать Милдред и ее компании, но девочки редко покупали книги. Даже постоянные клиенты, приходящие, чтобы заменить переплет той или иной книги, стали приходить гораздо реже.

Делия отогнала подальше пессимистические мысли и продолжила рассматривать клиента. Она не могла подогнать его под свою классификацию, что само по себе было довольно необычно. Он не выглядел человеком, которого может интересовать оккультизм или другие странные явления, книги о которых занимали по крайней мере половину полок ее магазина. Остальное место занимала классика и другие устаревшие печатные издания. Мужчина рассматривал одну из наиболее толстых книг о викканских традициях, и кажется, был искренне заинтересован ей.

После оценки клиента с деловой точки зрения, Делия обратила внимание на его внешность. Девушка могла бы поклясться, что никогда раньше его не видела, его лицо казалось ей смутно знакомым. В конце концов, Делия пожала плечами, решив, что видела похожего человека по телевизору. Подмышкой мужчина держал небольшую книгу, и девушка спрашивала себя, почему она не заметила этого раньше. Наконец она решила, что должна что-то сказать. Если он на самом деле был заинтересован в книгах, то мог стать ее первым покупателем за последние три с половиной недели.

Делия любила свои книги, и расставаться с каждой из них, для нее было все равно что заводчику с котенком. Она хотела убедиться, что все они будут жить в хороших домах, а не использовать в качестве скамеечки для ног или подкладки для ножки стола.

— Я могу вам помочь? — спросила она, небрежно облокотившись о прилавок.

— Ваш магазин закрывается? — спросил мужчина, улыбнувшись. Делия поймала себя на том, что улыбается в ответ, и проклинала в душе свою слабохарактерность. Она вспомнила, как мать говорила ей, что от тех мужчин, которые могли завоевать твое расположение при помощи одной улыбки, непременно жди беды.

На первый взгляд мужчина казался довольно безобидным. Ну, что плохого можно ожидать от человека, который разделяет твой книжный вкус?

Делия вздрогнула, и сделала себе мысленный выговор.

— Вроде того, — ответила она. — Это только на год. Так чем я могу вам помочь?

Мужчина приподнял бровь, и на мгновение Делия подумала, что он будет симулировать интерес к ее магазину, для того, чтобы у нее появился предлог остаться. Доходило до смешного.

— Кто сказал, что мне нужна помощь? — промурлыкал он, и Делия подумала, что у него довольно странный голос. Мягкий, завораживающий и… опасный. Девушка тут же отогнала от себя фантазии, и ее голова стала на удивление ясной. Это было так очевидно, что она не понимала, почему не заметила этого раньше. Вся внешность этого мужчины буквально кричала об опасности. Об этом говорило все: его походка, манера говорить, улыбка… Делия сглотнула.

— У вас с собой книга, переплет которой сделан из античной кожи оттенка, который использовался только в определенный период времени, и я знаю, что книги этого периода имеют тенденцию терять свои страницы из-за клея, который использовался в то время.

Мужчина сделал шаг назад, явно впечатленный ее знаниями, и Делия испытала чувство гордости от того, что смогла удивить его. Она достала коробку, в которой хранились ножи для переплета, и кивком головы пригласила его подойти поближе.

Мужчина положил свою книгу перед Делией.

— Вы действительно правы, — сказал он, указывая на изношенные участки на ярко-зеленом переплете, прежде чем открыть обложку и демонстрируя выпадающие страницы. — Мне нужно восстановить книгу, а потому хотелось бы узнать, сколько это будет стоить. А также хотелось бы узнать ее стоимость. — Он снова улыбнулся, и Делия снова вздрогнула, заметив его слишком белые зубы. — Я доверяю вам и пришел сюда не для того, чтобы купить что-то по невероятно низкой цене, а потом продать за бешеные деньги, — добавил он насмешливо-неодобрительным тоном.

Делия проигнорировала замечание и стала перебирать листы книги.

— Стандарт для нового переплета таких книг — тридцать пять фунтов. За лишнюю деталь на обложек и тому подобное, цена возрастает.

— Тридцать пять? — Мужчина присвистнул. — Я знаю места, где могу сделать это за половину цены.

— Они не делают этого на ночь глядя, — сказала Делия, чувствуя, что этот разговор начинает ее раздражать. Разговоры о цене были необходимостью в ее работе, и это ни коим образом не было любимым времяпрепровождением девушки. — Что же касается оценки… я бы хотела узнать немного больше об этой книге.

— Это подлинное первое издание, и едва ли можно найти второе такое. Это малоизвестное произведение, сборник сказок, мифов и легенд классической эпохи, на языке оригинала.

Делия посмотрела на элегантный набор слов. Бесспорно, это была классическая латынь, гораздо более высокого качества, чем письмо, которое она совсем недавно пыталась перевести. Девушка долго всматривалась в слова, пытаясь сосредоточиться хотя бы на крохотном отрывке. она несколько раз моргнула, чтобы очистить свое сознание, но сосредоточиться было совершенно невозможно. Каждый раз, как она начинала подбираться достаточно близко к сути, буквы, казалось, начинали мерцать. Делия покачала головой, отказавшись от попытки перевести хоть что-то, и решила гораздо более простым способом узнать содержание.

— И что это за сказки? — спросила она, указав на страницы лезвием.

— Да обычные, всем известные вещи. Орфей в аду, ящик Пандоры, Пирам и Фисба… Вы наверняка знакомы с ними.

— Пирам и Фисба… греческие Ромео и Джульетта, — вздохнула Делия, хотя не эта легенда привлекла ее внимание. Ящик Пандоры. Как иронично, что она уже второй раз за день слышит об этом мифе, хотя и из таких разных источников. Девушка захлопнула книгу и положила на нее руки, чтобы помешать мужчине взять ее снова.

— Это довольно интересная работа, — сказала она, решив доиграть в эту ужасную игру до конца. — Я буду рада заняться ей, и даже немного снизить цену. — Она мрачно улыбнулась. — В конце концов, клиенты не так уж и часто посещают мой скромный магазин в последнее время.

Мужчина слегка поклонился и снова улыбнулся. Делия была полна решимости изучить эту таинственную книгу и разгадать ее магию — девушка была уверена, что эту книгу окружает именно магия. — Будете ли вы оставлять имя и контактные данные, сэр?

— Меня зовут Тони Кочмар, — сказал он с дьявольской усмешкой. — Это по-французски. А связаться со мной… в этом нет необходимости. Я буду заглядывать сюда время от времени. Вы сказали, что сможете заменить переплет в течение двадцати четырех часов, не так ли?

— Если не произойдет ничего катастрофического, то да, вы сможете забрать ее завтра в это же время. Оценка может занять чуть больше времени. Мне может понадобиться получить мнение независимого эксперта.

— Я уверен, что такая умная девушка как вы сможет справиться со всем самостоятельно, — быстро сказал Тони. Делия поняла, что что-то тут не вяжется. Мужчина явно не хотел показывать этот странный текст книги никому, кроме нее. Однако заметив, как нахмурилась девушка, он быстро вернулся к своей обычной, учтивой манере общения. — Хорошо, я оставляю ее в ваших надежных руках, Делия.

он величественно вышел из комнаты, оставив девушку потрясенно смотреть ему вслед.

— Я никогда не говорила вам, что меня зовут Делия, — прошептала она. Теперь Тони по-настоящему пугал ее, а не просто нервировал. теперь ей казалось знакомым не только его лицо, но и его имя. Откуда-то Делия помнила его, и у нее было ужасное чувство, что она знает, откуда. Нырнув под стол, где она обычно хранила все свои словари, девушка вытащила маленький французский словарь и быстро открыла его на букве «К». Когда она Делия нашла нужное слово, ее сердце екнуло, и она поняла, почему фамилия посетителя показалась ей знакомой. В переводе с французского, фамилия ее гостя звучала, как «кошмар».

Вдруг осознание ситуации едва не физически ударило Делию по голове. Она поняла, почему у нее было чувство, что она откуда-то знает Тони. Чувство страха и ужаса охватило ее, и на этот раз Делия знала, что это были ее собственные эмоции. Ее ноги подкосились, и она сползла на пол. Книжный магазин закружился перед глазами девушки, и перед глазами встали кошмары, которые ей не принадлежали. Она вспомнила те времена, когда Тони называл себя совсем по-другому, не Кочмар, но что-то не менее страшное. Она вспомнила его улыбку, а точнее ухмылку. И она вспомнила, что он сделал.

Делии потребовалось время, чтобы понять, что она лежит, свернувшись на полу в книжном магазине, и безудержно плачет.

Ей понадобилось время, чтобы наконец взять себя в руки и, встав с пола, сесть на ящик, который временно служил ей стулом. Девушка посмотрела на книгу, с которой все началось. Она лежала на столе, как насмешливое напоминание о том, чему она только что стала свидетелем.

Делия не сама узнала загадочного Тони. Это был кто-то другой. Констанс Хардбрум когда-то установила канал связи между ними, чтобы пользоваться ее силой. Но эта связь почти исчезла, когда магия Делии ушла. Но в то же время канал был по-прежнему открыт, и Делия каким-то образом могла подключаться к Констанс. Например, к ее воспоминаниям…

Девушка со стоном уронила голову на руки. Тони явно был знаком с Констанс… Делия задумалась, должна ли она предупредить об этом академию? Девушка не знала, что ей делать, но у нее было ужасное чувство, что Тони, книга и письмо в некотором роде были как-то связаны. Если бы только она могла понять, как…

Амелия оглядела собравшихся в учительской людей и с замиранием сердца поняла, как плохо подготовлена к очередной катастрофе. Имоджен в то утро уехала, получив телеграмму от своей тети, которая была больна и нуждалась в ком-то, кто мог бы ухаживать за ней. Имоджен, будучи единственным оставшимся в живых родственником, вынуждена была отправиться в путь. Мистер Блоссом и миссис Тапиока (ныне миссис Блоссом, или миссис Т-Б, как называли повариху студенты) все еще находились в Риме после длинных выходных. В школе остались только Давина и Констанс. Давина старалась тактично не упоминать о вчерашних событиях, но Амелия видела обеспокоенные взгляды, которые та бросала на Констанс.

Сама же Констанс была такой же резкой, как и раньше, колючей и самостоятельной. Она тоже избегала говорить об обстоятельствах, которые привели ночью двух старших ведьм в ее комнату.

Краем глаза Амелия увидела, как ее заместительница добавляет в свой чай бодрящее зелье. Директриса догадалась, что Констанс больше не пыталась спать, после того, как они ночью разбудили ее.

— Дамы, — начала директриса, больше не в состоянии откладывать неизбежное. — Я полагаю, теперь вы обе осознаете, в какую ситуацию мы попали. — Констанс почти незаметно напряглась, покачала в руках свою чашку, а затем поставила ее на стол и сцепила руки на коленях. — Возможно, это даже хорошо, что Имоджен, Фрэнк и Мария временно оставили нас. Сейчас положение дел таково, что не-магам лучше держаться подальше. — Директриса немного помолчала, собираясь с мыслями. Она не имела ни малейшего представления о том, что происходит и почему. — Дамы, что-то надвигается. Что-то не поддающееся нашему контролю. — Блуждающий взгляд Амелии остановился на окне. Небо над замком уже потемнело до цвета индиго, служа еще одним зловещим предупреждением о предстоящих событиях. С тех пор, как замок на два дня накрыл Алхимический щит, и все они находились в подвешенном состоянии до финального противостояния в девятом кругу, Амелия стала опасаться внезапной тьмы, окружающей замок, и это последнее погодное явление отнюдь не развеяло ее страхи. Констанс заметила взгляд мисс Кэкл, устремленный в окно.

— Да, когда небо в середине дня окрашивается в цвет черничного сиропа миссис Тапиоки, это явно означает что-то весьма неладное.

— Я думаю, что в любом случае не следует недооценивать силы, с которыми мы сталкиваемся, — вздохнула директриса. — Пока мы точно не знаем, что нам противостоит, хотя все обстоятельства и указывают на совершенно определенную сторону.

В дверь учительской громко постучали. Это было довольно необычно, и такой стук нельзя было игнорировать даже в середине важного совещания.

— Войдите, — разрешила директриса, и в учительскую буквально ввалились пять младших ведьм.

— Милдред Хаббл, Мод Муншайн, Энид Найтшайд! — сердито воскликнула Констанс. В стрессовых обстоятельствах ее вспыльчивость заметно повышалась. — Почему вы одеты не в школьную форму? Фенелла? Гризельда? А вы здесь откуда? Объяснитесь!

— Это срочно, мисс Хардбрум, — сказала Милдред, пытаясь отдышаться. Она протянула учительнице черный конверт с серебряной надписью. — Мы думаем, что это адресовано вам.

Констанс осторожно взяла письмо, прочитала надпись на конверте и развернула.

— Я нашла его в моей комнате сегодня утром, — продолжала Милдред, — и отнесла Делии Шпиндер, чтобы она помогла с переводом. — Девочка немного помолчала. — Это латинский язык. Вы можете прочитать его, мисс?

Констанс кивнула, опускаясь обратно на свой стул, читая письмо. Ее глаза бегали взад-вперед по бумаге. Она перечитала текст дважды, прежде чем положить письмо на стол. В комнате повисло напряженное молчание.

— Мисс Хардбрум? — робко рискнула Мод.

Сердце Амелии быстро забилось, когда она заметила, что лицо ее заместительницы побледнело даже больше обычного. Когда она оторвалась от письма и оглядела присутствующих, директриса увидела в глазах Констанс неподдельный страх. Такой страх своей заместительницы она видела только два раза. Один раз, когда школу с инспекцией намеревалась посетить Хекети Метла, и второй — в глубине девятого круга, когда Дьявол появился позади нее и неожиданно схватил. Тогда лицо Констанс врезалось ей в память. То, что всегда собранная и бесстрашная учительница зельеварения боится, настолько поразило Амелию, что ее собственные страхи десятикратно усилились.

— Констанс, — предупреждающе сказала Амелия. Оба раза, когда ее заместительницу терзал подобного рода страх, она становилась непредсказуемой, и директриса нервничала, так как не могла предвидеть ее следующий ход. И хотя Амелия прекрасно знала, что Констанс вряд ли поддастся импульсу и сделает какую-нибудь глупость, ее беспокоило то, что ее заместительница может сделать в состоянии душевных терзаний.

Оставив письмо на столе, Констанс встала и с привычным для нее достоинством покинула учительскую. Амелия разрывалась между желанием последовать за своей заместительницей и необходимостью остаться на месте, чтобы объяснить все переживающим девочкам и Давине. Сперва она хотела выбрать первое, но в то же время знала, что Констанс едва ли расскажет ей о содержании письма. К тому же учительница зельеварения страшно не любила, когда в таком состоянии с ней кто-то пытался разговаривать.

Амелия посмотрела на Давину, и та коротко кивнула ей на дверь. Выбор был сделан. Директриса подбежала к двери и, открыв ее, выскочила в коридор. Констанс уже была в конце коридора и начинала спускаться по лестнице. Амелия бросилась было за ней, но та уже растворилась в воздухе. Мисс Кэкл остановилась. Идти куда-либо было бессмысленно, так как она понятия не имела, куда Констанс отправится. На мгновение директриса вспомнила аналогичный случай, когда замок собиралась купить Аманда Медвяниус, а мистер Хэллоу демонстрировал план новой школы. В тот раз Констанс написала заявление об уходе, но тогда ее эмоциональное состояние, вызвавшее это действие, было скорее грустным, а не яростным.

Амелия тяжело оперлась на перила, окружающие небольшой внутренний дворик, и сцены из прошлого разворачивались перед ее глазами так, как будто это было вчера.

— Констанс! — крикнула директриса, выскакивая из учительской следом за своей заместительницей, оставляя Имоджен и Давину одних. Она знала, что две женщины вполне способны постоять за себя, и ей не хотелось терять лучшего преподавателя, который когда-либо был в школе Кэкл. — Констанс! — повторила она, но та проигнорировала ее.

По большей части, Амелия винила себя. Она должна была ввести своих сотрудников в курс дела о финансовых трудностях школы, но решила этого не делать. И сейчас она очень жалела о своем решении.

— Констанс, — снова позвала она, едва поспевая за бойкими шагами учительницы зельеварения. — Пожалуйста, вернитесь. Мы нуждаемся в вас, Констанс.

Констанс резко остановилась, так, что директриса едва не врезалась в нее, но не обернулась.

— Я признаю, я должна была сказать вам раньше, — сказала Амелия, пытаясь восстановить дыхание. — Пожалуйста, Констанс, почему вы не смотрите на меня?

В течение нескольких, мучительно долгих секунд не было никакой реакции, а затем Констанс повернулась лицом к директрисе. Ее руки слегка дрожали, и она сжала их вместе. Но не это поразило Амелию больше всего. В глазах заместительницы застыли слезы и в них явственно читалось выражение отчаяния. Именно поэтому она и не обернулась раньше. Откуда-то слева раздался шорох и, обернувшись, Амелия увидела двух учениц, стоящих на лестнице. Констанс тоже услышала шум и мгновенно исчезла.

Амелия вздохнула, благодаря тот день, когда Констанс приняла решение остаться и разорвала свое заявление об уходе. Но отчаяние и уныние в ее глазах, которое она испытывала, понимая, что ей придется оставить то, что она так любила, запомнились директрисе навсегда. Это было очень похоже на теперешний страх.

Внезапно Амелия поняла, где она может найти свою заместительницу, и, развернувшись, директриса направилась в сторону подземелий, все еще думая о событиях прошлого. Тогда был единственный раз, когда она видела Констанс плачущей, если не считать того раза, когда она упала в обморок от боли. Констанс всегда держала свои чувства под контролем и лишь тогда показала директрисе свое истинное лицо. Сейчас Амелия подумала, что Констанс снова понадобилось эмоциональное укрытие, чтобы прийти в себя.

Директриса дошла до двери в подземелье и немного приоткрыла ее, сломав щит сдерживания. Она увидела одетую в черное фигуру, которая, сгорбившись, сидела за столом и глухо рыдала, прикрыв лицо руками.

— Констанс? — прошептала Амелия, зная, что хоть ее заместительнице и не понравится такое вторжение, но сейчас ее присутствие здесь, будет куда благотворнее, чем если она просто развернется и уйдет.

— Уходите, — сказала Констанс. — Пожалуйста, мисс Кэкл, оставьте меня в покое.

— Моя дорогая, вы плачете и явно страдаете. Я не была бы хорошей директрисой, если бы могла оставить хоть кого-то в одиночестве в таком состоянии.

Констанс продолжала сидеть, закрыв лицо руками, и войдя в комнату, Амелия протянула ей платок. Констанс с благодарностью приняла его и вытерла глаза.

— Я думала, что это мое тайное место, — тихо пробормотала она, — но, похоже, любая кошка в замке знает, где меня найти.

— Мы все знаем друг о друге больше, чем нам хотелось бы, — ласково сказала Амелия.

— Нет, — возразила Констанс. — Вы совсем не знаете меня, директриса. — Она посмотрела начальнице в глаза, и Амелия увидела мольбу на ее лице. — Не спрашивайте, — попросила Констанс. — О чем бы вы не хотели спросить. Я знаю, что это важно. И когда придет время, я непременно расскажу, но не сейчас. Пожалуйста, дайте мне немного времени, и вы узнаете все, что нужно знать о Констанс Пандоре Хардбрум.

Амелия кивнула, и в комнате повисла тишина. Директриса подумала, что письмо должно было содержать нечто поистине страшное, раз это заставило Констанс признать свое второе, ненавистное имя. Амелии совсем не хотелось вторгаться в частную жизнь своей заместительницы, но она знала, что это нужно сделать. Но пока нужно было подождать. Время еще не пришло.

Фенни бродила по знакомой библиотеке, периодически гладя корешки книг, которые так обожала, когда училась тут. У нее появилось чувство, будто она никогда и не уезжала. Девушка наконец-то чувствовала себя дома. В колледже Трех Сестер было весело, и она без сомнения, многому научилась, но он все равно не мог сравниться со школой Кэкл. В колледже все было чистым, современным и там почти не было традиций. Несколько месяцев назад Милдред сказала, что это хорошая школа, просто наверное она неправильная ведьма.

Фенелла рассматривала пыльные до невозможности книги, в старых, заплесневелых и заросших паутиной обложках, которые в последний раз снимала с полок она сама, несколько лет назад. Это была правильная библиотека ведьмы: древняя, неопрятная, скрывающая много тайн и помнящая не одно поколение ведьм, закончивших школу. От Мод и Энид девушка слышала, что задняя стена библиотеки скрывает под краской магическое ведьмино Наследие, о котором они с Гризельдой даже не слышали, несмотря на то, что изучили эту библиотеку сверху донизу.

Неспешно идя по проходу в редко посещаемую часть библиотеки, Фенелла размышляла о том, как так получилось, что самые опасные книги оказывались в самой темной части библиотеки. Даже в середине дня тут нужна была свечка, чтобы разглядеть названия книг, стоящих на этих полках, чтобы найти конкретную книгу, что Фенни и делала. В колледже Трех сестер все было сделано с сочетанием магии и техники, а книгу можно было найти по щелчку пальца или мыши. Но там не было ощущения тайны или интриги. Не было ощущения, что ты отыскал что-то, что на долгое время было забыто. Фенелла тосковала по дому. По школе Кэкл, а не по ее родному дому, где были родители и младшие братья. Да, дорога здесь была трудной и изнурительной, но сейчас она могла честно сказать, что потратила лучшие годы своей жизни в этой самой библиотеке, выясняя всевозможные вещи, которые могли бы потрясти школу, если бы были обнародованы. Из-за огромного количества студентов, в колледже Трех Сестер почти невозможно было отыскать настоящую тайну. Фенелла вздохнула. Несметное количество раз в ночное время она пробиралась тайком по коридорам, а потом осознавала, что комендантского часа больше нет. Вскоре Фенелла поняла, что ей не хватает Х-Б, появляющейся из ниоткуда. Она не была уверена, испытывает ли Гризельда аналогичные чувства к школе Кэкл, или вполне довольна нынешней ситуацией, но готовя очередное экспериментальное зелье, подруга все чаще вспоминала «старые добрые времена» и говорила, что возможно вернется в школу в качестве учителя.

Девушка вздохнула и вернулась к своим поискам. После того, как мисс Хардбрум и мисс Кэкл в страшной спешке покинули учительскую, после того, как получили письмо, пятеро подруг решили выяснить, о чем еще в нем говорилось. И сейчас Фенелла искала конкретную книгу, которую когда-то читала будучи еще ученицей школы.

В магических книгах и впрямь упоминалась Пустота, и все эти книги говорили о том, что она никогда не должна быть выпущена. Ящик Пандоры был хорошо известным явлением. Если Пустота, упоминающаяся в таинственном письме, и ящик Пандоры были как-то связаны, то соответствующая легенда могла бы пролить им свет на содержащуюся в письме скрытую угрозу.

В свой первый семестр в школе Кэкл Фенелла обнаружила очень старую книгу легенд. Она вся разваливалась, а страницы были такими дряхлыми, что рассыпались бы в пыль, если бы читатель не проявил максимальную осторожность при общении с ними. В этой книге миф о ящике Пандоры был изложен наиболее подробно, чем где-либо еще, и Фенелла была полна решимости отыскать ее. Она как раз достигла полки, к которой вел ее инстинкт, когда звук, похожий на гром сотряс школу.

— Это твой желудок, Фенни? — в шутку спросила Гризельда из другого конца библиотеки.

— Нет, — улыбнулась Фенелла. — Я думала, твой.

— Так что же это тогда?

Грохот раздался снова, на этот раз чуть громче, и Фенелла почувствовала легкий страх. Она быстро осмотрела полку и наконец увидела книгу, которую искала. Сняв ее с полки, девушка поспешила обратно и налетев на какую-то фигуру, вскрикнула от страха. Раздался щелчок пальцев и вспыхнул небольшой огонек, в свете которого Фенелла разглядела Гризельду.

— Ты в порядке? — спросила Гризельда. Из ее голоса исчезли все намеки на юмор. Было видно, что она волнуется за подругу. — Мне показалось, что за тобой гонятся…

— Нет, просто… ничего. — Фенни оглянулась на темнеющий проход между стеллажами, еще раз подумав о мрачных книгах в самых темных уголках школы.

— Давай-ка выбираться отсюда, — сказала она, кивнув в сторону яркого света в конце прохода. Они пробрались к столу в центре комнаты, все еще бессознательно оглядываясь в поисках источника звука. Милдред, Мод и Энид сидели там же, и у каждой была кипа книг, которые могли бы хоть немного пролить свет на ситуацию.

— Что это за шум? — спросила Энид, озвучив мысль, тревожащую всех. — Это звучит так, будто бы ревет лев, попавший в беду.

Несколько секунд прошли в тишине. Девочки стояли вокруг стола, ожидая повторения рокочущего звука, но было тихо. Если бы не остальные, Фенелла бы решила, что ей это просто показалось. Когда стало очевидно, что шум больше не повторится, девочки расселись за стол, но по-прежнему не разговаривали. Они принялись изучать свои книги, изредка бросая поверх них тревожные взгляды. Младшие ведьмы вспоминали время, которое они провели в библиотеке в начале года, ища, как им спастись от девятого круга ада. Фенелла думала о том, как это — оказаться совершенно беспомощным, запертым в непроницаемый пузырь и ждать, когда наступит конец. Тряхнув головой, она отогнала эти мысли подальше и стала изучать свою книгу, ища миф о Пандоре.

— Вот, — наконец сказала она, ткнув в книгу указательным пальцем. В книге был напечатан текст, а чуть ниже была иллюстрация красивой девушки, которая держала в руках сосуд, собираясь открыть крышку и посмотреть на то, что содержится внутри. Остальные отложили свои книги и принялись изучать то, что показывала им Фенелла.

Легенда о ящике Пандоры.

В греческой мифологии Пандора была первой женщиной, созданной Гефестом по приказу Зевса. Наряду с силой и красотой, она также была наделена огромным любопытством. Однажды ей в руки попал сосуд, который она не должна была открывать ни при каких обстоятельствах.

— Это похоже на Пустоту, — фыркнула Гризельда. — Нельзя выпускать ее, но никто не объясняет, почему.

Они снова замолчали и продолжили чтение.

Естественно, любопытство Пандоры оказалось сильнее ее, и она открыла сосуд. В нем содержалось все зло, которое теперь известно людям — болезни, отчаяние, рабский труд и всяческие другие несчастья. Все это было выпущено в мир. Последнее, что покинуло сосуд — была надежда, что означает, что пока человечество будет знать страдания, оно будет знать и надежду, которая будет помогать ему стремиться к лучшему. Среди ученых существует много споров и разногласий о том, открыла ли Пандора этот сосуд намеренно, чтобы выпустить в мир зло, или же действительно сделала это из простого любопытства. По одной из версий, увидев, что натворила и осознав все ужасы, Пандора закрыла сосуд, но было уже поздно. Содержимое уже покинуло сосуд и зло было выпущено в мир. А сам сосуд оказался за пределами ее контроля.

— Черт побери, — сказала Энид, возвращаясь на свое место. Остальные последовали ее примеру. — Если Дьявол, говоря о ящике Пандоры, имеет в виду Пустоту, мы все обречены, не так ли? Он откроет этот ящик, эту пустоту, и все зло мира вылетит наружу.

— Но зло в мире уже и так существует, — заметила Гризельда. — Пандора уже выпустила его несколько тысячелетий назад, и в письме все-таки говорилось, что он выпустил Пустоту. Я думаю, мы бы заметили, если бы в мире из ниоткуда появилось еще большее зло.

Энид ничего не ответила, но то, как она уставилась в пол, сказало Фенелле, что младшая подруга думает о том же, о чем и она. Этот странный рев не мог быть случайным в их обстоятельствах. Фенелла не верила в судьбу, но знала, что все, что происходит, происходит не случайно, и сейчас она еще больше в этом убедилась. Этот странный шум определенно был связан с Пустотой.

— Что-то придет из Пустоты, — мрачно сказала Мод. — Или по крайней мере, попытается. Я пока не беспокоюсь об этом. На самом деле меня больше пугает это. — Она постучала пальцем по странице и Фенелла прочитала строчку, на которую та указывала.

А сам сосуд оказался за пределами ее контроля.

— Я даже не хочу думать о последствиях этого, — пробормотала Энид. — Если Пустота — это некий сосуд, а Пандора — Дьявол, это значит, что Пустота находится вне его контроля?

— Конечно нет, — сказала Гризельда. — Он Дьявол. Мы можем не любить его, но должны признать его власть. Кто может быть более сильным, чем Дьявол?

— Связь, — подсказала Милдред. — Делия. Она должна быть более сильной, чем Дьявол, но я не понимаю, как это может быть злом.

— Так… — Гризельда откинулась на спинку стула, пытаясь осмыслить ситуацию. — Либо все то, что выходит из Пустоты, Дьявол может контролировать, либо это Связь, которая сильнее, чем он, но тогда это неважно.

Милдред пожала плечами, в отчаянии качая головой, и Фенелла могла почувствовать сильные эмоции, исходящие от девочки. Она сочувствовала ей. Да, у них появилось две теории, но положа руку на сердце, они понятия не имели, правильные ли это версии. Единственное, что Фенелла знала, это то, что теперь они запутались окончательно. Когда она подумала о том, что же все-таки означает эта зловещая Пустота, грохот раздался снова. Он был совсем недолгим, но гораздо громче, чем в прошлый раз и его можно было описать, как страшный, аномальный рев.

Это был все тот же кошмар, что и всегда. Констанс уже могла предвидеть свой сон, хотя и не могла предугадать мельчайшие изменения, которые нервировали ее даже больше, чем бесконечный повтор тех ужасных событий. Она могла предвидеть дальнейшие действия Дьявола, к которому ее переносило в обязательном порядке, как только она закрывала глаза и ужасающую черноту, в которой она находилась в подвешенном состоянии.

— Нет, — твердо отвечала она ему, отклоняя предложение присоединиться к нему и править миром через хаос. — Это мой окончательный ответ.

Дьявол ничего не отвечал. Он просто исчезал из поля зрения, и Констанс могла ощутить его руку вокруг своей талии за мгновение до того, как он появлялся за ее спиной. Она билась в его объятиях, а затем поворачивалась и видела его лицо, скрытое в полумраке, красные блестящие глаза и соблазнительную улыбку. Констанс вскрикнула. Это лицо не принадлежало демону, которого она уже привыкла видеть в своих снах. Это было лицо очень опасного человека…

Констанс проснулась. Она лежала, уткнувшись лицом в подушку, которая заглушала ее крик. Ей потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя, убедиться, что сдерживающий щит по-прежнему на месте, и что директриса не выбрала именно эту ночь, чтобы проверить свою заместительницу.

Перевернувшись на спину, Констанс уставилась в потолок, будто это могло как-то помочь разобраться с проблемами. Если странное письмо зародило семя сомнения в ее душе, то этот последний сон окончательно подтвердил их. Пару минут она бездумно продолжала смотреть в потолок, а затем взглянула на часы, стоящие на прикроватной тумбочке и негромко фыркнула. Было ровно двенадцать ночи. Констанс вспомнила цитату из стихотворения, которое читала, будучи еще девочкой. Полночь проясняет память. Как ужасно, что это действительно правда. Констанс вытерла слезы, наворачивающиеся на глаза, тыльной стороной ладони, а перед глазами разворачивались картины прошлого, когда эти ужасные события только начинались. И началось это не несколько месяцев, а долгих двадцать лет назад…

Констанс было восемнадцать лет, когда она впервые переступила порог колледжа Трех Сестер. Она была тихой, застенчивой девушкой, и взирала на мир широко раскрытыми от удивления глазами. Длинная коса раскачивалась за ее спиной в такт шагам, когда она шла по мраморным коридорам. Это все так отличалось от той жизни, к которой она привыкла. Закрытая строгая школа для девочек не подготовила ее к опасностям внешнего мира. В колледже лекции проходили в больших аудиториях, вмещающих в себя до пятидесяти человек обоих полов.

В целом, все это казалось довольно волнительным, и к тому времени, как Констанс отыскала свою комнату и опустила на кровать чемодан, который все это время послушно парил за ее спиной, она вполне готова была просидеть тут все три года, не выход даже для того, чтобы познакомиться с группой девушек, которые были ее соседями по блоку. Однако, стук в дверь заставил ее поставить крест на этих планах.

— Привет! — раздался за дверью приятный голос. — Кто у нас там?

Констанс сделала глубокий вздох и открыла дверь, едва не сбив левитирующую в воздухе чашку с чаем.

— Ой, — воскликнула стоящая за дверью девушка, ловя кружку прежде, чем произошла еще какая-то авария. Затем она улыбнулась и протянула для приветствия руку.

— Я — Элисон, — сказала она.

— Констанс.

Этот разговор стал началом маловероятной дружбы. Элисон была полной противоположностью Констанс — веселой и легкомысленной в любой ситуации. Она знакомилась со странными людьми и таскала свою подругу по странным для нее местам. Элисон казалось, знает все и всех. Если она кого-то не знала, она просто шла и знакомилась с этими людьми, попутно знакомя с ними и Констанс.

Констанс всегда знала, что ей придется быстро повзрослеть, учась в колледже, но она и предположить не могла, что этот процесс может быть приятным, как у Элисон. Эта девушка была гораздо опытнее в жизни и нередко вытаскивала Констанс в местные магазины, подбирая ей новый гардероб, пытаясь сделать из маленькой, испуганной девочки, которой Констанс внутренне ощущала себя, цветущую молодую ведьму, которой она должна была быть.

— Доверие и контроль — вот ключ к успеху, — говорила Элисон. — Какая разница, как ты выглядишь, если внутри ты дрожащая развалина? Пока не посмотришь со стороны, не узнаешь.

Констанс была не совсем уверена, согласна ли с этой философией, но она делала так, как советовала подруга. Ей хотелось поскорее испытать все, что жизнь предлагала теперь, когда она была свободна от жесткого контроля родителей и могла делать все, что пожелает. Ей не нужно было спрашивать разрешения, и она не испытывала страха перед тем, что что-то в ее действиях окажется неподходящим для идеалов ее семьи.

Как и подавляющее число студенток, Констанс нравилась парням. Она видела их внимание и понимала, что была не в состоянии справиться с этим без дружеской поддержки Элисон, которая мягко подталкивала ее в нужном направлении.

Однажды вечером в пабе, что располагался за углом их общежития, Констанс внезапно ощутила, что за ней наблюдают. Украдкой оглядев переполненную комнату, она перевела взгляд на тарелочку арахиса, стоящую на барной стойке.

— Там тот парень, — прошептала ей на ухо Элисон, на мгновение отвлекаясь от группы своих многочисленных друзей. — И он пятится на тебя последние десять минут.

Констанс посмотрела на подругу в немом ужасе. Ей было непривычно, что она может произвести на противоположный пол такое впечатление. Улыбка Элисон стала еще шире, и она кивнула в сторону таинственного незнакомца.

— Давай, — сказала подруга. — Мужчины всегда слишком трусливы, чтобы сделать первый шаг. — Она пихнула Констанс в бок. — Я же говорила тебе, что красная помада тебе идет, а ты не верила!

— Идет?

Констанс с удивлением посмотрела на Элисон.

— Да, ты просто красотка. И он уйдет, если решит, что ты им не заинтересовалась, так что давай, используй свой шанс!

— Но что, если мне не интересно?

Элисон приподняла бровь, и Констанс почувствовала, что краснеет. Она снова бросила на парня взгляд. Он был довольно симпатичным. Был стильно одет и выглядел чуть более зрелым, чем ее сокурсники-волшебники.

— Если ты не сделаешь первый шаг, я сделаю его за тебя, — предупредила Элисон, и Констанс решилась. Элисон и раньше пыталась знакомить ее с парнями, и вспоминать теперь об этом было мучительно неловко. Она не спеша поднялась со стула и села рядом с красивым незнакомцем.

— Привет, — сказал он. Его голос был ровным, харизматичным, и, как Констанс позже осознала, довольно опасным.

— Привет, — ответила она, пытаясь справиться с дрожью в голосе. — Я Констанс.

— Констанс… — повторил он, оглядывая девушку с головы до ног. — Довольно строгое имя для такой симпатичной молодой ведьмы, как ты.

— Ты знаешь? — ахнула Констанс. Их всегда учили держать в тайне от не-магов свою сущность, чтобы никого не напугать.

— Конечно, — сказал он, и, прикрыв правую руку, нарисовал в воздухе розу. Как только цветок принял материальную форму, он вручил его девушке. — Один маг всегда может узнать другого. Теперь что касается твоего имени. Я действительно не думаю, что оно подходит такой, как ты. Можно, я буду звать тебя Конни?

Констанс молчала, немного опешив. Раньше ее никогда не называли Конни. Такая сокращенная форма имени «Констанс» никогда не приходила ей в голову.

— Если ты скажешь мне, как называть тебя, — запальчиво возразила она, тщетно пытаясь вспомнить все, что говорила ей Элисон про общение с противоположным полом.

— Энтони, — ответил он, чуть склонившись. — Но поскольку мы решили не использовать формальные имена, можешь звать меня Тони. — Он оглядел переполненный зал, воровато поглядел на стол, за которым сидела Элисон и остальные друзья Констанс, которые пытались делать вид, что не следят за каждым их шагом. — Может, найдем более спокойное место?

Констанс кивнула, и Тони помог ей подняться и повел к дверям паба. Идя следом за ним, Констанс думала о том, что скажет Элисон, когда она вернется.

— Теперь не бойся, — сказал Тони, обхватывая ее за талию. — Я просто хочу показать тебе кое-что.

И прежде чем Констанс успела что-либо возразить, улицы Кембриджа растаяли, и они оказались на мосту.

— Что ты наделал?! — воскликнула она, выворачиваясь из его рук и с центра тауэрского моста рассматривая Темзу.

— Теперь, если кто-то спросит, ты можешь сказать, что мы познакомились в поистине драматическом месте, а не в каком-то грязном пабе за углом колледжа.

— Это… — Констанс не находила слов. — Это неправильно! — Сказала она в конце концов, но все же улыбнулась, представив всю романтику этой ситуации и испытывая внезапное волнение от того, что находится рядом со столь непредсказуемым человеком.

— Ну, теперь мы здесь, — начал он, указывая на Лондонский пейзаж. — Что будем делать? Я слышу музыку… Тебя могло бы заинтересовать это?

— Нет. — Констанс решительно покачала головой. — Нет, это безумие! Отвези меня домой! Элисон и остальные будут искать меня!

Тони улыбнулся, и Констанс почувствовала, как ее неожиданный восторг сменяется неподдельным страхом. Парень снова взял ее за руку, и они исчезли, мгновенно появившись возле паба, который покинули всего несколько минут назад.

— Мои извинения, — сказал он, снова слегка склонившись. — Я просто хотел предложить тебе прогуляться.

Констанс не могла поверить. Последние несколько минут были такими необычными. Да, она была напугана, но все же… Девушка не могла найти слов, чтобы описать свои чувства. Все, что она знала, это то, что не прочь испытать их снова. Когда они вернулись в душный зал паба, ее голова немного кружилась.

Первые минуты знакомства плавно перетекли в часы, а часы в свою очередь сложились в день, который сменился другим днем… Констанс думала, что в Тони Песадилла она нашла своего рыцаря в сияющих доспехах, как в тех сказках, которые она так любила в детстве. Если она со своей тридцатиметровой косой была Рапунцель, то Тони был ее очаровательным принцем, готовым рисковать жизнью и здоровьем, чтобы спасти ее из башни, построенной из ее же собственной застенчивости и социофобии…

Вытерев слезы, которые текли из-под плотно зажмуренных ресниц, Констанс на мгновение вернулась в настоящее, в безопасную комнату школы Кэкл.

— Глупо, — пробормотала она, вытирая слезы и все еще не в состоянии выкинуть из головы образ девушки, вертящейся перед зеркалом в своей маленькой спальне в колледже. — Ты была такой глупой, такой доверчивой и наивной…

Констанс не в силах была отмахнуться от воспоминаний, и перед глазами развернулась новая сцена из ее прошлого, которую она пыталась забыть все эти двадцать лет…

Все еще проклиная ошибки молодости, Констанс вспоминала события прошлого…

Тони и Констанс неофициально встречались в течение двух месяцев. В тот день они пришли на квартиру Тони, и он подарил ей подвеску — серебряную пластину с черным пентаклем. На обратной стороне была надпись «Моя маленькая ведьма Конни».

Констанс с изумлением смотрела на подарок, думая, что до этого момента никогда особо не любила украшения.

— Я никогда его не сниму, — пообещала она, когда Тони застегивал цепочку с подвеской на ее шее. Его горячие пальцы задержались на ее коже немного дольше, чем это было необходимо. Констанс закусила губу, вспомнив, что Элисон обвиняла ее в излишней чопорности. Она снова повернулась к парню и впервые увидела что-то еще в его темно-шоколадных глазах. Сейчас они были почти черные, как две бездушные скважины. Это был своего рода голод, и Констанс внутренне поежилась. Тони наклонился вперед, будто собираясь поцеловать ее, но в последний момент отстранился, дразня ее. Он подошел к столу, на котором стояли остатки их романтического ужина и горели в лунном свете свечи, и взяв бутылку вина, наполнил бокал Констанс до краев, а затем передал его ей и кивком головы указал на диван.

— Устраивайся поудобнее, — промурлыкал он.

Констанс присела на диван, чувствуя, как болят ноги из-за туфель на шпильках. Они были на размер меньше, но она влюбилась в них с первого взгляда. Тем более, что на них была неплохая акция, а магазин скоро закрывался… Девушка смотрела на свои ноги, не обращая внимания на Тони, который подсел поближе и обнял ее за плечи.

— За нас, — улыбнулась Констанс, поднимая свой бокал и делая большой глоток, чтобы успокоить нервы.

— За нас, — согласился Тони. — Тони и Конни, всего два месяца, а столько чувств… — Рука парня соскользнула с плеча Констанс в вырез платья, и девушка слегка шлепнула его.

— Ты очень красивая, Конни, — пробормотал Тони, наклоняясь и целуя ее в ухо. — И это платье тебе очень идет. Я так рад, что Элисон отговорила тебя носить твои обычные чопорные платья!

— Мои платья не чопорные! — запротестовала Констанс, немного отодвигаясь от парня. Она знала, к чему это приведет, и ей это не нравилось. Она не была готова. Да, в последние пару месяцев она забросила много правил из своего детства, но не нравственные идеалы, и это был один из них. Она не собиралась отдаваться человеку, с которым познакомилась в пабе всего два месяца назад, даже несмотря на то, что он красиво ухаживал, дарил украшения и в одно мгновение мог перенести в Лондон.

Не обращая внимания на слова, Тони продолжал гладить Констанс по позвоночнику, но на этот раз это были неприятные ощущения.

— Возможно, — прорычал он, — я смогу отговорить тебя от этого.

От вина голова Констанс была тяжелой, и она не сразу вникла в смысл его слов, а потом стало слишком поздно. Подхватив ее на руки, Тони мгновенно перенесся в спальню. Из-за этого неожиданного путешествия ее голова закружилась еще сильнее. Констанс почувствовала, как ее опускают на кровать, и услышала злобное хихиканье. Она попыталась встать, но Тони держал ее как в тисках. Он зацепил бретельку ее платья с открытой спиной, позаимствованного у Элисон.

— На самом деле мне гораздо интереснее увидеть, что ты носишь под этим, — сказал он, продолжая поглаживать ее обнаженную спину. Констанс вздрогнула и покачала головой, сопротивляясь его прикосновениям.

— Нет, Тони, — пробормотала она, проклиная вино, из-за которого ее голова была такой тяжелой и только сейчас понимая, что выпила большую часть бутылки. — Не сейчас, я не хочу.

— Ты сама не знаешь, чего хочешь, — хрипло пробормотал он, ложась на нее сверху.

Констанс попыталась сбросить его с себя, уворачиваясь от поцелуев.

— Нет, Тони, — умоляла она. — Нет!

— Это нужно понимать, как да? — ухмыльнулся он, показывая белые зубы. Девушка почувствовала, что каменеет.

— Это нужно понимать, как нет! — твердо сказала Констанс, тщетно пытаясь скрыть страх в голосе. Она доверяла Тони, всегда доверяла ему, но теперь девушка не была в нем уверена. Конечно, он бы никогда не навредил ей? Безусловно, он не стал бы ее принуждать, если бы понял, как страшно ей было? В ту первую ночь на тауэрском мосту он предложил ей прогуляться и с уважением отнесся к тому, что она испугалась… — Я боюсь, Тони, не надо.

— В первый раз всегда страшно, Конни, — сказал он, потянув вниз бретельку ее платья. Констанс вся сжалась и попыталась оттолкнуть его. Он недовольно заворчал и вдруг перевернул ее лицом вниз, вжимая в кровать всем своим весом.

— Не нужно сопротивляться, — сказал он, добавляя харизмы в голос, но только для того, чтобы сделать его страшнее. И Констанс сделала единственное, что могла в подобных обстоятельствах — призвала свою магию, и отшвырнула парня подальше от себя.

Тони взревел, и этот звук был больше похож на рев взбесившегося животного, чем на человеческий голос. Лицо, которое она когда-то считала красивым, сейчас кривилось от гнева.

— Я все равно получу то, что хочу, маленькая дрянь! — рявкнул он, снова бросившись к ней. Девушка вскочила на ноги и ему удалось ухватить лишь подол ее платья, разорвав его до бедра. Но Констанс уже была готова, и послала в его сторону огненный шар. Он уклонился и шар угодил в кровать, воспламенив ее. — Ты заплатишь за это! — закричал Тони, но прежде чем он снова подошел к ней, Констанс закрыла глаза и направила всю свою магию на исчезновение. Девушка перенеслась на улицу, и ее ноги подкосились. Раньше она никогда не перемещалась подобным образом. Констанс посмотрела на окна квартиры, где она была всего несколько секунд назад, и бросилась бежать. Она прибежала в общежитие колледжа и, проскочив общий блок, закрылась в своей комнате.

— Конни? Конни!

Констанс слышала голос Элисон, несущийся ей вслед, но не остановилась, пока не оказалась в своей комнате. Захлопнув дверь, она прислонилась к ней спиной и сползла на пол, только теперь позволив себе разрыдаться. Ее некогда красивое платье превратилось в груду рваного шелка.

— Конни, что случилось? Он порвал с тобой или что? Конни, поговори со мной, — умоляла Элисон. она по-настоящему волновалась за подругу, но Констанс просто не могла сейчас посмотреть ей в глаза. Она никого не хотела видеть.

Долгое время она просто оставалась в своей комнате, ни с кем не встречаясь, ни с кем не разговаривая и не принимая пищи. Так прошло несколько дней. Элисон не оставляла попыток поговорить с подругой, но все было тщетно.

— Конни, мне сказали, что слышали звуки ссоры из комнаты Тони прошлой ночью…

— …

— Конни, ты должна поесть.

— …

— Конни, он тебя обидел?

— …

— Конни, пожалуйста, выходи.

— …

— Конни, ты там уже два дня. Тебе нужно с кем-то поговорить! Профессор Равенсвинг начинает волноваться, это не похоже на тебя — пропускать лекции.

— …

— Констанс Пандора Хардбрум, если ты не выйдешь сию минуту, я вылью твое бодрящее зелье в раковину!

Она действительно вышла из комнаты спустя три дня. Но Констанс Хардбрум, вышедшая из комнаты, больше не была тем беззаботным и счастливым подростком, каким была еще неделю назад. Ее длинные локоны, которыми ОН так часто восхищался — Констанс не могла вынести звука его имени — снова были собраны в тугую косу, и на ней снова были ее старые, закрытые черные платья. Констанс Пандора Хардбрум была уже совсем не та…

Констанс вынырнула из воспоминаний и тяжело вздохнула. Она перевернула свою мокрую от слез подушку и заставила себя лечь и попытаться уснуть, но уже поняла, что ей этого не удастся. Констанс медленно подняла руку и расстегнула несколько верхних пуговиц пижамной рубашки, нащупала пальцами цепочку, которую не снимала в течение вот уже двадцати лет, и вытащила пентакль, который она когда-то пообещала не снимать. Констанс мрачно подумала, что выполнила свое обещание. Она вертела в пальцах серебряную подвеску, которая за все эти годы ничуть не потемнела и издевательски поблескивала в лунном свете. Да, Констанс хранила этот подарок близко к сердцу, но не по сентиментальным причинам. Двадцать лет назад, сидя на кровати в разорванном платье, с жесткими от лака, спутанными волосами и размазывая по лицу косметику, Констанс приняла решение сохранить эту подвеску, как напоминание о том, что могут сделать люди, и как предупреждение никогда не быть такой доверчивой.

Констанс вздохнула и спустила ноги с кровати, чувствуя ступнями холод каменного пола и надела халат. Пентакль по-прежнему висел поверх ее пижамы. Пришло время рассказать Амелии всю историю. Время, чтобы директриса познала истинную глубину ее связи с Дьяволом, который двадцать лет назад прикинулся очаровательным принцем, желая соблазнить ее.

Констанс тихо шла по коридорам школы к комнате директрисы, стараясь никого не потревожить, но в своем нынешнем душевном состоянии не решаясь использовать мгновенное перемещение. Идя вдоль комнат, Констанс внезапно осознала, что за ней кто-то идет. Украдкой оглянувшись, она мельком увидела маленькую черную тень. Моргана тоже покинула ее комнату и решила последовать за хозяйкой. Констанс остановилась, и ее кошка поднялась на задние лапы, глядя хозяйке в лицо своими изумрудными глазами, будто спрашивая, куда она пошла в столь поздний час.

— Не волнуйся, — сказала Констанс, указывая кошке на свою комнату. — Возвращайся назад, со мной все в порядке, — продолжила она, хотя не могла скрыть тот факт, что ее руки до сих пор слегка дрожали. — Мне не нужно сопровождение.

Моргана осталась стоять, как стояла, и Констанс вынуждена была взять ее на руки и аккуратно развернуть в ту сторону, откуда они только что пришли. Моргана негромко заворчала, будто тоже не хотела будить спящую школу, но с долей возмущения, что заставило Констанс смягчиться.

— Хорошо, ты можешь пойти со мной, если хочешь, — сказала она, и Моргана, казалось, удовлетворилась этим. Они снова пошли по коридору, и Констанс подумала, что недовольна этой неожиданной компанией не потому, что боялась лишних слушателей на своей исповеди у директрисы, а потому, что вспомнила свои собственные слова, сказанные Милдред еще в ноябре, когда кошачье население школы подняло скорбный вой, предупреждая своих человеческих компаньонов об опасности. Констанс знала, что кошки ведьм были сильно настроены на благополучие своих хозяек, и Моргана отлично справлялась с этой ролью.

Заместительница директрисы дошла до комнаты Амелии и тихо постучала.

— Мисс Кэкл? — позвала она. — Директриса, это Констанс, мне нужно кое-что вам рассказать.

Ответа не последовало, и это само по себе насторожило Констанс. Амелия была не из тех, кто чутко спит, но Констанс знала, что в эту последнюю неделю, полную магических возмущений, происходящих из-за ее ночных кошмаров, сон ее начальницы было очень легко прервать. — Мисс Кэкл? — снова позвала она чуть резче и чуть громче. — Вы в порядке?

Ответа снова не последовало, и Констанс услышала ворчание Морганы, которой из-за двери вторила кошка директрисы. Это решило вопрос. Констанс применила отпирающее заклинание и распахнув дверь, в шоке прижала руку ко рту, разглядывая интерьер комнаты…

Констанс вошла в душную комнату и распахнула окно, чтобы позволить прохладному ночному воздуху проветрить комнату, а затем подошла к директрисе. Старшая ведьма неподвижно лежала на своей кровати, и на первый взгляд могло показаться, что она просто спит, но ее мертвенная голубовато-серая бледность и затрудненное дыхание говорили об обратном. Констанс протянула руку и дотронулась до горячего лба, но мгновенно появившиеся крохотные искры цвета индиго оттолкнули ее назад, будто противоположный полюс магнита. Заместительница директрисы почувствовала, как волоски на задней части ее шеи встают дыбом. В этот момент она поняла, что явилось причиной перемены здоровья Амелии. Злость заклокотала в ее горле.

— Где ты? — прошипела она, оборачиваясь и ища в комнате любой намек на чье-то постороннее присутствие. — Где ты, Дьявол? Тебе же нужна я, а не она! Что она сделала, чтобы заслужить это?

Ответа не последовало. Да Констанс и не ждала его. Она чувствовала, как бурлит магия в ее теле и сжала руки в кулаки, стараясь обуздать свое раздражение и разочарование. Сейчас ей нужно было сосредоточить свое внимание на Амелии и на том, как облегчить ее страдания. Поиск того зла, которое стало причиной болезни вполне может подождать, пока директриса не поправится.

Констанс снова протянула руку ко лбу директрисы, не зная, какой реакции ожидать на этот раз. Искры появились снова и на этот раз были более жесткими, но вместо того, чтоб отстраниться, Констанс не обращая внимания на боль, все же положила руку на лоб директрисы, проверяя температуру. Несмотря на очень бледный оттенок лица, лихорадки не было. Когда держать руку на лбу Амелии стало невозможно, Констанс пришлось отступить, потирая обожженную искрами руку. Она поняла, что эти искры, похожие на статическое электричество были естественной защитой ведьмы, последним средством, когда все остальное терпело неудачу. Она знала это из своего собственного опыта. Искры Амелия производила, но… Они были другими, более жесткими и практически жили своей собственной жизнью. Констанс не могла сказать, что стало причиной или следствием загадочной болезни директрисы. В любом случае, сейчас они только мешали. Если Констанс не могла находиться достаточно близко, чтобы точно диагностировать, что случилось с Амелией, то не могла начать и лечение. Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоить подступающую панику, а затем принялась спокойно, в логическом порядке обдумывать ситуацию. Рычание кошки, сидящей на подоконнике, ничуть не улучшило ее настроения.

Призвав магией градусник, Констанс аккуратно поместила его в слегка приоткрытый рот Амелии. Немного подождав, она извлекла его и посмотрев на показатель ртутного столбика, еще больше засомневалась: в то время, как кожа директрисы была очень горячей, фактическая температура ее тела была намного ниже нормы. Сердце Констанс екнуло. Единственный раз, когда она видела похожую болезнь, было почти два года назад, когда была отравлена Мод Муншайн, но на этот раз Констанс инстинктивно знала, что это не яд, и она не сможет сварить противоядие, чтобы спасти директрису также, как когда-то спасла Мод. Она была в полной растерянности и совершенно не представляла, что делать.

Констанс была уверена, что эту болезнь наслал сам Дьявол, и проклинала себя за то, что не рассказала Амелии свою историю в тот же день. Возможно, если бы она сделала это раньше, сейчас они бы не оказались в таком положении и нашли бы способ обойти его гнусные планы. Если конечно, она правильно поняла его игру. В письме явно говорилось о том, что призом в этой игре была она сама. Но Констанс знала, что Дьявол никогда не может быть предсказуемым и ему нельзя доверять. Самое его существование было загадкой. Он был истинным воплощением хаоса. Если бы они смогли постичь его разум, то были бы не лучше, чем он. Констанс посмотрела в ночное небо, не полную луну, глядящую на нее через окно. Впервые за долгие годы Констанс принялась молиться. она не могла справиться с этим в одиночку. Ей нужен был кто-то, к кому она могла обратиться за помощью, ведь благосостояние директрисы теперь было полностью в ее руках.

* * *

За все те годы, что Давина проработала вместе с Констанс в школе Кэкл, она ни разу не видела, чтобы эта ведьма поддавалась панике. Даже во время драматических событий, произошедших прошлой осенью, когда замок, и они сами оказались в глубинах Ада. Тогда Давина могла видеть ее стресс, разочарование, и даже страх, но она никогда не видела чтобы сильную и собранную заместительницу директрисы охватывала паника. Когда Констанс рывком открыла дверцу шкафа в учительской и буквально выволокла оттуда Давину, учительница пения подумала, что ее коллега сошла с ума.

— Констанс, что случилось? — спросила она, семеня по коридорам за учительницей зельеварения, стараясь угнаться за ее быстрыми шагами. — Что происходит? Это не может подождать до утра?

— Разве вы не слышали, что я сказала? — прошипела Констанс, что гораздо лучше чем крик передало ее эмоции. Она повернулась к коллеге, и Давина смогла разглядеть панический блеск ее глаз. Учительнице пения стало вдруг очень страшно. Если кто-либо или что-либо смогло довести несокрушимую Констанс до такого состояния, то происходило явно что-то плохое. Что-то, о чем говорила мисс Кэкл до того, как их разговор был прерван появление четвероклассниц и Фенеллы с Гризельдой. Что-то, что они не могли контролировать…

— Мисс Кэкл больна, — сказала Констанс, и если бы Давина не знала ее, то подумала, что она едва сдерживает слезы. Ее глаза и так уже были красными, и Давина почувствовала, что это не лучшее время, чтобы выяснять причину. Но это явно было связано с ее внезапным уходом из учительской несколькими часами ранее. — Она больна, а я ничего не могу сделать, чтобы помочь ей, Давина.

К этому времени они дошли до комнаты директрисы и вошли внутрь. Давина пришла в ужас при виде ужасного состояния своей начальницы.

— Что с ней? — тихо спросила она.

— Я не знаю наверняка, — также тихо ответила Констанс. — Есть все симптомы отравления, но это не так… Давина…

— Что, Констанс? — спросила учительница пения, которой не понравился испуганный тон ее коллеги.

— За этим стоит Дьявол.

— Что? — Давина отказывалась верить в то, что только что услышала. Правда на сегодняшнем собрании Амелия говорила что-то такое, но Давина откинула эти мысли подальше, не желая быть втянутой в эту нисходящую спираль страха и беспокойства, сконцентрировавшись на песне, которую сочинила накануне вечером. Речи о демоническом вмешательстве были слишком сложны для ее понимания.

— Дьявол… — Констанс вздохнула и Давина могла увидеть, каких усилий ей стоило признаться в этом. — Письмо, которое я получила сегодня утром… он предупредил меня о том, что что-то произойдет. Я просто не думала, что это будет… Я думала, что пострадаю я, и была готова к этому. Но пострадала мисс Кэкл, и я просто не знаю, что делать.

Давина не могла дать ответ, и даже не пыталась. Она подошла к мисс Кэкл, и протянула руку, чтобы коснуться ее лба, и Констанс хотела предупредить ее, но было поздно. Давина отдернула руку, массируя кончики своих пальцев.

— Это не правильно, — сказала она. — Как мы можем оказать ей какую-то помощь, если даже не можем к ней прикоснуться?

— Я не знаю! — воскликнула Констанс, отбросив напускное спокойствие и со стоном опустив голову на руки. Давина сглотнула. То, что собранная, логичная, разумная Констанс потеряла самообладание, по-настоящему пугало.

— О, это смешно! — сказала Констанс, после минутной слабости вернувшись к своей обычной деловой манере. Она подошла к директрисе и применила одно из лечебных заклинаний. Однако искры, вспыхнувшие на теле директрисы, свели на нет все его действие. Давина с ужасом наблюдала, как Констанс выдыхает, пытаясь справиться с болью и применяет все новые заклинания в надежде, что какое-то из них поможет. Однако Давина заметила кое-что еще. С каждым новым заклинанием бледность Амелии росла, как будто магия Констанс физически истощала ее.

— Стоп, — воскликнула она. — Констанс, перестаньте! Это делает директрисе только хуже. Да и вам тоже! Это магия!

Констанс сразу же разорвала связь и тяжело дыша, опустилась на пол.

— Что вы сказали, Давина? — спросила она между вдохами.

— Это магия, — повторила Давина, вспоминая свои собственные магические исследования, которые она проводила будучи еще молодой девушкой, и которые казались сейчас очень далекими. — Ведьмы имеют естественную защиту, если все остальное терпит неудачу. Они бессознательно защищают себя от посторонней магии, если возникает потребность.

Констанс посмотрела сперва на свои пальцы, а потом на Амелию.

— Поэтому мы и не можем оказать ей магическую помощь? — слабо спросила она. — Я знала о естественной защите…, но не поняла, что она срабатывает на нашу магию.

— Да… — начала Давина, но замолчала, увидев, как глаза Констанс закрываются и она падает в обморок, все же не справившись с болью и стрессом последних минут.

Еще никогда в жизни Давина не чувствовала себя такой одинокой. Испуганно пискнув, она опустилась на колени между кроватью и лежащей на полу заместительницей, переводя взгляд с одной недееспособной ведьмы на другую. Что теперь ей делать? она не могла справиться с ситуацией и больше всего на свете хотела убежать и скрыться в безопасном шкафу учительской от всех бед и зол этого мира, и притвориться, что все это просто дурной сон, пока Имоджен не разбудит ее миской фруктового салата с жирными сливками. Но Имоджен не было, и она осталась единственным членом из руководящего персонала. Давина поняла, что теперь руководство школой находится в ее руках. Она заметила, как сильно дрожат ее руки и сжала их в кулаки, надеясь, что этот жест придаст ей уверенности и сил, чтобы справиться с этим. Она должна была это сделать…

Давина покачала головой. Ее голова прояснилась и она поняла, что если уж Констанс не знала, что делать, то у них нет надежды.

Из этих мрачных мыслей ее выдернул мягкий стук в дверь. У Давины по спине побежали мурашки и она поднялась на ноги. Она подумала, что злая сила снова явилась сюда, чтобы закончить начатое, а она осталась совершенно одна…

— Кто там? — спросила Давина дрожащим голосом, готовясь к худшему.

— Это Милдред. Могу я войти?

Волной нахлынуло облегчение и открыв дверь, Давина увидела хорошо знакомое лицо Милдред.

— Мисс Бэт, — сказала девочка, не придав значения тому, что учительница пения делает в комнате директрисы. — У меня появилась идея.

Милдред покрепче ухватила древко метлы и полетела в сторону деревни. Она еще не оправилась от событий ночи, а сейчас ей предстояло лететь около двадцати минут на довольно опасной скорости. Примерно в половине первого ее разбудил раздраженный крик и девочка определила, что голос принадлежал мисс Хардбрум. Милдред вышла из своей комнаты, и пошла в сторону источника звука. Подойдя к двери комнаты мисс Кэкл, она поняла, в какую ужасную ситуацию попали учителя. Мисс Кэкл явно была тяжело больна, мисс Хардбрум потеряла сознание, а мисс Бэт готова была вот-вот сорваться в пучину паники. Милдред едва сама не поддалась подступающей истерике, но она знала, что ее внезапная идея, может быть, их единственный шанс.

У директрисы было очень тяжелое состояние, и она не могла ей помочь. Но Милдред знала девушку, которая не была ведьмой, но у которой были обширные знания в области оккультизма. И эти знания сейчас могли очень пригодиться в поиске лекарства от болезни, вызванной самим Дьяволом. Милдред снова летела в магазин Шпиндеров, где встретилась с Фенни и Гриз меньше, чем двадцать четыре часа назад. Девочка только надеялась, что то ужасное письмо, которое Делия перевела для них, не отобьет у нее желания общаться с магами и она согласится ей помочь.

Милдред похлопала по карману плаща, проверяя, на месте ли то, что ей дали. Как только мисс Хардбрум пришла в себя, она взяла контроль над ситуацией в свойственной ей манере, хотя мисс Бэт и не разрешила ей подниматься на ноги сразу же после обморока. Она обговорила с Милдред ее план и дала девочке на первый взгляд, обычное, компактное зеркало. Зеркало казалось совершенно обычным, но когда мисс Хардбрум провела над ним рукой, стекло едва заметно засветилось. Это было своеобразное волшебное средство связи, которые использовали ведьмы по всему миру. Оно было настроено на легендарное зеркало, которое Руби, Фенни и Гриз использовали, чтобы создать в прошлом году машину времени, и мисс Хардбрум велела ей использовать его для связи со школой.

Милдред считала это очень интригующим аспектом магии и получив от мисс Хардбрум волшебное зеркало, испытывала радостное возбуждение, как если бы она заработала свое право на магическую связь. Руби бы назвала это волшебным мобильным телефоном, и Милдред улыбнулась, представив реакцию учительницы, если бы она услышала, что такую «благородную магическую вещь» назвали подобным образом.

Милдред отправилась к Делии не только затем, чтобы уговорить ее побыть медсестрой для мисс Кэкл, хотя и не была уверена, как знания девушки могут помочь. Это была лишь мимолетная мысль, вызванная строчкой в книге. Читая легенду о ящике Пандоры в надежде отыскать что-то, что они упустили, Милдред заметила рукописные строчки, неразборчиво написанные внизу страницы.

«Легендаре является ключом к ящику Пандоры».

Это было непостижимо, и Милдред сначала подумала, что это одна из заметок бывшей ученицы, которая исследовала этот миф, но все равно продолжала возвращаться к этой записи. Как объяснила ей Фенни, Легендаре была довольно известной в магическом мире книгой. Экземпляров этих книг было крайне мало, и большинство из них были в плачевном состоянии. Подобно книге, в которой они нашли подробную легенду о ящике Пандоры, это был просто сборник классической мифологии, заработавший свою славу из-за глубины и качества слов, которые были воистину легендарными. И эта была единственная книга, которая регулярно упоминала не-магов. И если у кого-то и мог оказаться экземпляр этой книги, то это была Делия Шпиндер.

Особенно сильный порыв ветра едва не сбросил Милдред с метлы, и она поежилась, думая о той ужасной ситуации, которая сложилась в замке. Большинство студентов еще спали, не зная про те беды, что обрушились на замок. Позже мисс Хардбрум должна будет объявить, что из-за болезни директрисы занятия снова будут отменены. Девочка спрашивала себя, как отреагируют ученицы на подобные новости и окажется ли среди них кто-то достаточно проницательный, чтобы связать это с событиями, происходившими в прошлом ноябре.

Милдред приземлилась на пустынной улочке, и отбросив эти мысли в сторону, поспешила в магазин Шпиндеров. Но увидев закрытую дверь, она поняла, что ее старшей подруги здесь нет. Было без четверти семь, и магазины еще не были открыты. Делия все еще была дома, в собственной постели. Милдред вздохнула, совершенно не представляя, что ей делать дальше. Она понятия не имела, где живет Делия. Девочка в отчаянии смотрела на табличку с надписью «Закрыто», прежде чем что-то привлекло ее внимание. В самом низу таблички мелким шрифтом было написано: «В случае затопления, пожара и прочих непредвиденных ситуаций позвоните Делии Шпиндер». Далее шел номер телефона. Милдред посмотрела в небо, поблагодарив высшие силы за то, что послали ей этот спасательный круг и бросилась через дорогу к телефонной будке, стоящей на углу, в который раз сетуя на то, что в стенах школы Кэкл действует запрет на технологии. Едва ли она могла использовать зеркало, чтобы связаться со своей старшей, не обладающей магией подругой. Но оказавшись внутри будки, Милдред осознала, что у нее не было монеты, чтобы совершить звонок. Скрестив пальцы, она набрала номер, молясь, чтобы Делия приняла вызов. Наконец механический голос электронного оператора сообщил ей, что она будет подключена. После минутного молчания и треска помех, Делия взяла трубку.

— Милдред? Что, во имя всего святого, происходит? Ты хоть представляешь, сколько сейчас времени? Я полагаю, случилось что-то серьезное?

Девушка замолчала, очевидно ожидая, когда Милдред объяснит ей, в чем дело.

— Делия, ты нужна нам. Это мисс Кэкл. Она больна, но никто, обладающий магией, не может прикоснуться к ней.

Пауза, повисшая на том конце провода казалась вечностью.

— И я нужна вам, потому что я не-ведьма? — наконец спросила Делия.

— Да, — ответила Милдред, снова скрестив пальцы.

Делия тяжело вздохнула.

— На самом деле, у меня нет особого выбора, не так ли? Я не могу отказать. Ты лучше приди и объясни мне все толком. Я не хочу показаться грубой, но с меня снимут огромные деньги за этот звонок, и я не уверена, что достаточно проснулась, чтобы понять все, что ты мне говоришь.

Делия быстро продиктовала свой адрес, и уже через несколько минут Милдред стучала в дверь ее квартиры. Делия открыла. Она была одета в халат и держала в руках кружку с кофе.

— Я сейчас, — сказала Делия, протягивая Милдред кружку и направляя ее на кухню. — Чувствуй себя как дома. Мне нужно одеться и начать ясно мыслить.

Делия ушла, а Милдред отпила немного кофе, тщательно обдумывая то, что собиралась сказать. Спустя пару минут Делия вернулась, одетая в белую рубашку и джинсы.

— Мисс Кэкл больна, — начала объяснять Милдред, не дожидаясь вопроса. — Она заболела этой ночью, и мы ничего не можем сделать, чтобы помочь ей, потому что действует ее естественная защита.

— Что? — переспросила Делия, делая себе тост и намазывая на него мармелад.

— Ее естественная защита… — Милдред не знала, как это получше описать. — Ведьмы имеют такую защиту. Она не требует заклинаний или зелий. В периоды кризисов она проявляется, производя искры, которые не дают другим магам приблизиться. Когда ведьма настолько слаба, что… — Милдред на мгновение замолчала, не желая озвучивать мысли о смерти, — эта защита включается автоматически.

— И никакой маг не может к ведьме прикоснуться, — закончила Делия. — Так вам нужен кто-то, кто не обладает магией, кто может приехать в школу и присмотреть за мисс Кэкл. А именно, я.

Милдред кивнула.

— Ну значит, не стоит терять времени, — сказала Делия, снимая со спинки стула сумку и запихивая в рот остатки тоста.

— Подожди, есть еще кое-что. — Милдред сделала глубокий вздох. — У тебя есть копия Легендаре?

Делия застыла на месте.

— Зачем? — приглушенно спросила она.

— Мы думаем… Я думаю, что там есть ответ на то, что можно сделать с Пустотой, — ответила девочка. — Помнишь, из письма вчера.

Делия побледнела.

— У меня есть копия Легендаре, — тихо сказала она. — По иронии судьбы он пришел, как только вы ушли. Тот клиент… он принес эту книгу. Сборник мифов и легенд на латыни. В том числе и легенда о ящике Пандоры.

Милдред нетерпеливо кивнула. Она знала, что из всех людей, копия Легендаре может оказаться только у Делии, но не понимала, почему упоминание этой книги вызвало у девушки такое беспокойство.

— Она у меня в магазине, — продолжила Делия. — Пошли, возьмем ее, а потом отправимся в замок. В любом случае, мне нужно написать объявление.

Дорога до магазина казалась очень длинной, несмотря на то, что на этот раз Милдред знала, куда идти. Делия спустилась по ступенькам, открыла дверь, и не потрудившись включить свет, принялась строчить записку о том, что магазин будет некоторое время закрыт из-за непредвиденных обстоятельств. Закончив писать, девушка пододвинула к шкафу один из ящиков, и встала на него, чтобы дотянуться до верхней полки. Милдред спрашивала себя, как Делии вообще удается что-то найти здесь, но очевидно, в этом хаосе была своя логика.

Делия сняла с полки старую зеленую книгу, и Милдред пришла в голову страшная мысль. Что было сказано в заметке в книге? Легендаре является ключом к ящику Пандоры. А что, если это следует понимать буквально? Что, если книга действительно является ключом, и ее открытие выпустит Пустоту?

— Здесь есть этот миф, — сказала Делия, спускаясь с ящика и проводя пальцем по краю страниц.

— Нет! — воскликнула Милдред, бросаясь вперед. — Не открывай ее!

Но было уже слишком поздно. Палец Делии скользнул между страницами и девушка медленно открыла книгу…

Делия уронила открытую книгу на стол, будто та ее уколола, и сделала шаг назад, дико сверкая глазами.

— Это неправильно, — сказала она, указывая на книгу. — Вчера этого не было, клянусь Богом!

Милдред осторожно приблизилась к книге, уверенная, что если бы произошло что-то катастрофическое, то оно бы уже случилось. Но тем не менее, реакция Делии ее напугала. Однако, заглянув в книгу, девочка поняла, что шок Делии вполне оправдан.

Книга выглядела так, будто была живым существом. Страницы тихо шелестели, а слова перемещались по бумаге, напоминая стаю муравьев. Некоторые фразы постоянно менялись, некоторые нет. Это было что-то потустороннее, и Милдред могла с уверенностью сказать, что раньше она не видела ничего подобного. Если ключ к ящику Пандоры действительно был заложен в эти живые, постоянно меняющиеся страницы, то уйдут годы на то, чтобы расшифровать их. Слова не имели никакого смысла и логики. Что это было? Заклинания? Стихи? Чары? Ингредиенты зелий? Само ощущение магии вокруг книги было почти материальным, и Милдред инстинктивно знала, что это была не та магия, которая поощрялась в школе Кэкл. Они не разделяли магию на «черную» и «белую». Было общепризнано, что некоторые заклинания были созданы с исключительно злыми намерениями, и Милдред было очевидно, что Легендаре пропитана этой злой магией.

— Вчера этого не было, — повторила Делия подходя ближе и глядя, как Милдред переворачивает страницы. Ей на глаза попался маленький, но отлично выполненный рисунок ухмыляющегося рогатого Дьявола. Дым, окружающий его, казалось, двигается и распространяется по комнате. Делия инстинктивно захлопнула книгу. — Когда я в прошлый раз открывала книгу, там были просто рассказы на латыни. Но там было… — девушка замолчала, на пару секунд задумавшись. — Там было своего рода свечение от страниц, и я не могла прочитать их.

— Стандартное заклинание сокрытия, — сказала Милдред. — Ты можешь сделать что угодно, выглядеть как угодно… Идеальная маскировка. Но если приглядеться, всегда можно заметить легкое свечение и понять, что это иллюзия. — Девочка взглянула на Делию. — Клиент, который принес книгу… Ты не могла бы описать его?

— Нет, — чересчур быстро ответила Делия. — Я никогда раньше его не видела.

Милдред задумалась над тем, как правильно понять слова Делии. — «Я никогда раньше его не видела». А может, видел кто-то другой? Кто-то, кого знали в школе? И если Делия никогда его не видела, то откуда знает, что видел кто-то другой? Девочка тряхнула головой, решив оставить все эти вопросы на потом. У нее было задание — доставить Делию в замок, чтобы помочь мисс Кэкл. Этим и следовало заняться.

— Бери книгу и пошли, — сказала она. — Мы подумаем об этом позже.

Делия вопросительно посмотрела на младшую подругу, а потом пожала плечами, и осторожно взяв книгу, будто боясь выпустить часть ее неконтролируемой магии, положила в сумку.

Милдред направилась к выходу из магазина, еле дождавшись, когда Делия закроет дверь. они были уже на полпути к тому месту, где Милдред оставила свою метлу, как вдруг девушка остановилась.

— Это значит, что придется лететь на метле, не так ли? — спросила она. Милдред виновато кивнула и Делия покачала головой. — Я никогда снова не сяду на метлу.

Милдред вспомнила первое путешествие Делии на традиционном транспорте ведьм и тяжело вздохнула, понимая нежелание девушки путешествовать подобным образом. И если Делия отказывается садиться на метлу, то нужно придумать другой способ добраться до замка. Милдред засунула руки в карманы и ее пальцы наткнулись на холодный металл. Она же совсем забыла про зеркало! Дрожащими руками Милдред открыла его, вспоминая, как правильно пользоваться этим средством связи. Девочка подула на стекло, и кончиком пальца написала на нем имя. Через некоторое время стекло прояснилось и в нем появилось лицо мисс Хардбрум. За ее спиной Милдред могла разглядеть знакомые очертания учительской.

— В чем дело, Милдред? — спросила учительница.

— Я просто подумала, что вы могли бы… эээ… — Теперь, когда Милдред пришлось высказать свою просьбу, она уже не была уверена, что эта такая уж хорошая мысль.

— Перестань мямлить, Милдред! — отрезала мисс Хардбрум. — Ты нашла Делию?

— Да, — ответила Милдред. — Она здесь. Я просто хотела спросить, могли бы вы переместить ее в замок?

— Я прошу прощения?

Милдред училась в школе уже четвертый год, два последних месяца она проработала в тесном сотрудничестве со старшим персоналом, и тем не менее, голос мисс Хардбрум все еще способен был вогнать ее в дрожь.

— Ну, у Делии есть некоторые проблемы с полетами, — попыталась объяснить она.

— Ах. Я поняла.

Больше ничего сказано не было, и мгновение спустя Милдред поняла, что смотрит на свое собственное отражение. Она не знала, поможет ли мисс Хардбрум переместить Делию, или ей надо попытаться уговорить девушку все же полететь на метле. Делия первая нарушила повисшее молчание.

— Как Легендаре связана с Пустотой? — спросила она, глядя на свою сумку так, будто та могла ее укусить.

— Я не знаю, — вздохнула Милдред. — Это была только догадка. Мы пришли к выводу, что Пустота и ящик Пандоры связаны, и я нашла упоминание Легендаре когда искала информацию об этой легенде. Там было сказано, что Легендаре является ключом к ящику Пандоры.

Снова повисло молчание. Делия стояла неподвижно, глядя на свою сумку, а затем опустила руку вниз и вытащила книгу. Милдред смотрела, как она сделала глубокий вдох, прежде чем открыть ее в самом конце, там, где предположительно должно быть оглавление. Буквы все еще плавали поверх страниц, но уже гораздо медленнее, будто успокаиваясь. Делия еще раз глубоко вздохнула и положила на страницу ладонь.

— Это просто свинья, а не книга! — сказала она после того, как некоторое время пыталась концентрироваться на словах. — Но тогда это не удивительно. — Делия перевернула несколько страниц и нахмуренные брови и быстрые отрывистые движения выдавали ее нежелание контактировать с этой книгой. Милдред услышала ее тихий возглас, когда девушка коснулась некоторых из постоянно движущихся слов, и хотела уже спросить, что такого она там нашла, но в этот момент рядом с ними появилась мисс Хардбрум. Милдред посмотрела на свою учительницу, отметив, что она выглядит еще более уставшей, а в глазах мелькает отчаяние.

— Доброе утро, Делия, — тихо поздоровалась она. — Спасибо за согласие помочь. Мы очень обязаны вам. — Она повернулась к Милдред. — Я думаю, у тебя не возникнет никаких проблем с полетом?

Милдред покачала головой, воспринимая эту реплику как руководство к действию. Девочка подхватила свою метлу и сев на нее, поднялась в воздух. Бросив взгляд вниз, она увидела, что Делия и мисс Хардбрум уже исчезли.

Путешествие до замка прошло незаметно. Милдред перебирала в уме все случившиеся в последнее время события, то и дело возвращаясь к Делии и книге. Что такого увидела в ней девушка?

Приземлившись во дворе, Милдред тут же отправилась на поиски своей старшей подруги. Ее первой мыслью было посмотреть в учительской, но там была только мисс Бэт, дремлющая в мягком кресле. Увидев это, Милдред осознала, что Делия скорее всего у мисс Кэкл и криво улыбнулась. Девочка не спала с полпервого ночи, а потому было неудивительно, что она плохо соображает. Милдред тихо пошла по коридорам, понимая, что остальной замок все еще спит и остановилась у двери мисс Кэкл. Она тихо постучала и Делия пригласила ее войти.

Войдя в комнату, Милдред подумала, что если бы у Делии не было ее книжного магазина, она была бы отличной медсестрой. Она была совершенно спокойна, сидя рядом с больной директрисой и протирая ее лоб влажной фланелью.

— Оставайся там, — тихо сказала девушка. — Не хочу нарушать хрупкое равновесие. — Делия вытерла руки и подошла к Милдред, застывшей у двери. — Ей стало немного лучше, когда я пришла, но лишь немного.

Милдред пристально посмотрела на мисс Кэкл, поражаясь, насколько хрупкой она выглядела. Девочка знала, что директриса была уже немолода, но она казалась постоянной и неотъемлемой частью школы, что мысль о том, что ее может не стать никогда раньше не приходила Милдред в голову. Представить школу без этого толкового лидера было совершенно немыслимо. Мозг девочки просто отказывался воспринимать такой вариант.

Делия, казалось, знала, о чем думает ее младшая подруга.

— Я позабочусь о ней, Мил. Не волнуйся. — Она улыбнулась. — Мы поможем ей пройти через это.

Милдред проглотила комок в горле и озвучила вопрос, который терзал ее в течение всего полета из деревни в школу.

— Делия, когда ты просматривала книгу, ожидая мисс Хардбрум… Что ты там увидела?

— Ничего, — ответила Делия, избегая смотреть Милдред в глаза.

— Делия, я видела твою реакцию! — Голос Милдред был умоляющим и Делия тяжело вздохнула.

— Я думаю, что мисс Хардбрум могла бы гораздо лучше объяснить тебе это, чем я, — наконец сказала она. — В конце концов, там половина понятий связана с магией. А все, что знаю я, связано с мифологией. Я могу рассказать тебе все, что ты хочешь узнать о ящике Пандоры, а мисс Хардбрум может рассказать все, что ты хочешь знать о пустоте. — Она замолчала. — Легендаре подтверждает связь между двумя этими понятиями.

Милдред застыла в дверях, не уверенная, чувствует ли облегчение от того, что узнала, с чем им предстоит встретится или же боится этого.

— Мисс Хардбрум вызвала волшебников, — сказала Делия. — Она послала им сигнал как только мы вернулись. Они должны прибыть с минуты на минуту.

Едва Делия сказала это, как Милдред услышала, как открывается дверь главного входа и услышала низкие голоса людей, которые шептались, идя по коридорам школы. Девочка посмотрела на дверь, разрываясь между желанием остаться с Делией и директрисой, и желанием поприветствовать гостей и поговорить с мисс Хардбрум.

— Иди, — сказала Делия. — Ты гораздо нужнее там. Я в состоянии позаботиться об Амелии, а ты можешь бороться с этой таинственной силой. Лучше придерживаться наших сильных сторон, правда?

Милдред кивнула, желая что-то сказать, но не зная, что будет уместно в данных обстоятельствах. До свидания? Удачи? Я скоро вернусь? В итоге девочка просто улыбнулась, и вышла за дверь, надеясь, что когда она вернется, мисс Кэкл уже будет в порядке.

Экберт Хэлибор никогда не любил получать экстренные сообщения, но это сообщение от Констанс Хардбрум заставило его содрогнуться и немедленно отправиться из своего Камелота в школу Кэкл. Он припомнил последний раз, когда его вызвали для помощи в эту школу. Также он знал, что Констанс была одной из самых опытных ведьм своего поколения, и если уж она не могла справиться с чем-то, то он боялся даже думать, с чем таким ужасным столкнулась школа.

Спеша по знакомым коридорам в сторону учительской, Экберт вспоминал и то, как последний раз сидел в этой комнате. Эти два дня просто зашкаливали от разнообразных эмоций: гнев, страх, и в конечном итоге, триумф. Вспомнил он и Делию. Он знал о дочери, но не смел к ней приблизиться. Она вошла в его жизнь почти случайно, совершенно не подозревая о том, кто он. Меньше чем сорок восемь часов спустя он думал, что потерял ее навсегда, после того, как она призвала свою магию и была готова умереть, чтобы спасти остальных из девятого круга.

С того момента прошло несколько месяцев и между ними столько всего произошло… Но все хорошие времена и счастливые дни, казалось, размылись, когда он получил сообщение от Констанс. Когда он распечатал зачарованный конверт, голос ведьмы наполнил комнату. Она быстро изложила ему факты в свойственной ей решительной манере, но в ее голосе было что-то еще. Экберту показалось, что за ее словами скрывается необузданный страх. Спустя пару минут после того, как сообщение было передано, в дверь постучали и в комнату вошел Алджернон. Он сообщил, что тоже получил сообщение, после чего они обменялись еще парой слов и вместе покинули школу Камелот.

Их встретила Давина и в настоящее время вела их в учительскую, что само по себе было довольно странно. Обычно гостей встречала Амелия, соблюдая приличия даже в самых чрезвычайных ситуациях. Давина пыталась что-то объяснить, но ее голос так дрожал от переполняющих ведьму эмоций, что понять ее торопливые слова было невозможно. Она открыла дверь учительской и Экберт был удивлен, увидев там всего двух человек. В кресле, в котором обычно можно было увидеть Имоджен Дрилл, сейчас сидела Милдред Хаббл. Констанс же сидела в конце стола. Место Амелии зловеще пустовало.

Почувствовав всю серьезность ситуации, Экберт и Алджернон быстро заняли свободные кресла, тактично избегая обычного места Амелии. Как только все были в сборе, Констанс начала:

— Как вам известно, в школе Кэкл произошла страшная ситуация. — Она тяжело вздохнула. — Директриса тяжело больна, и этому есть только одно объяснение. — Кровь застыла у Экберта в жилах, когда он понял, с чем это связано, а перед глазами замелькали события прошлого ноября. — Это Дьявол, — продолжала заместительница директрисы. — Он каким-то образом вернулся и выпустил Пустоту.

Экберт прикрыл глаза. Он был готов к чему угодно, только не к этому. Это был враг, о котором он ничего не знал, а о Пустоте вообще не принято было говорить в магических кругах. Волшебник не знал, что он может сделать и как это остановить, а самое главное, не хотел спрашивать об этом у ведьмы, которая была гораздо моложе его. К счастью Милдред и Алджернон избавили его от этого.

— Что такое Пустота? — хором спросили они.

Констанс сделала глубокий вдох.

— Каждый раз, когда ведьма или волшебник колдуют, передается определенное количество магического разряда. Их магические способности используются до тех пор, пока у них совсем не останется магии, также, как у Делии, которая использовала всю свою силу в девятом кругу. Пустота собирает все магические остатки в мире, потому что если позволить этой магии свободно разгуливать, в мире воцарится хаос. Эффект Фостера вызван многими вещами. Иногда он возникает, когда магический заряд слишком силен и Пустота не может поглотить его. Это обычно является причиной катастрофических событий, вызванных эффектом Фостера.

В комнате повисла тишина. Каждый думал об одном и том же. Если пустота будет выпущена и вся ее магия будет свободно витать в воздухе, эффект Фостера может быть невообразимым.

— Значит, Пустота вызвала болезнь Амелии? — наконец задал вопрос Алджернон.

Констанс кивнула.

— Что мы можем сделать? — спросила Давина, оглядываясь на Верховного волшебника в надежде, что он найдет решение, но Экберт был в таком же недоумении, как и все остальные, и обменивался обеспокоенными взглядами с Алджерноном и Милдред.

Констанс снова вздохнула и заговорила:

— Есть только одна вещь, которую мы можем сделать, — сказала она. — Вернее, есть только одна вещь, которую я могу сделать. — Она выпрямилась и Экберт мог видеть неподдельный страх в ее широко раскрытых глазах. — Вероятно, мне стоит рассказать вам, что моя дискуссия с Дьяволом в девятом кругу… была не первой. — Она вытащила письмо, написанное серебряными чернилами на черной бумаге. — Я сомневаюсь, что вы сможете прочитать это, но могу сказать, что если мы собираемся найти решение, мне придется встретиться с ним еще раз.

— Что? — с ужасом воскликнула Давина. — Вы не можете! Констанс, это небезопасно!

— Это единственный способ, Давина, — вздохнула Констанс, хотя Экберт видел ее нежелание поступать таким образом. — Это то, чего он хочет. Он сказал, что я встречусь с ним, хочу я этого или нет. И так как наиболее вероятно, что болезнь Амелии вызвана пустотой, я думаю, у меня просто нет иного выбора. — Она замолчала и Экберт мог почти физически ощутить ее гнев из-за того, что ей приходится наплевав на свою гордость, соглашаться на условия Дьявола. — Если я встречусь с ним, он наверняка скажет, почему сделал это. Почему выпустил Пустоту.

Экберт сцепил зубы, чтобы ненароком не сказать что-то, о чем ему в последствии придется пожалеть. У него была мысль, почему Дьявол выпустил пустоту, и почему хотел снова встретиться с Констанс. Экберт вспомнил события, происходящие в девятом кругу. Он вспомнил, как Дьявол смотрел на Констанс, как его глаза жадно блуждали по ее фигуре. Он помнил, как Дьявол схватил ее за талию и как наклонился к шее, почти как любовник. У Экберта было четкое ощущение, что если Констанс пойдет на эту встречу, то может не вернуться. Он собирался что-то сказать, но мрачное выражение лица ведьмы остановило его. Констанс в прошлом не раз доказывала, что способна защитить себя, и Экберт не хотел навлечь на себя ее гнев.

— Когда вы пойдете? — спросила Давина, глядя на свои колени и тщетно пытаясь замаскировать дрожь и уныние в голосе.

— Дьявол выходит только по ночам, — пробормотала Констанс, прежде чем выглянуть в окно учительской. За окном был издевательски яркий день и отличная погода. — Я пойду на закате. Мы же должны просто наблюдать, ждать и надеяться на лучшее для Амелии.

Тишина в комнате стала почти ощутимой. Милдред пробормотала какую-то отговорку и покинула комнату. Не говоря ни слова, Давина последовала за ней. Откровение о Пустоте и всей его мистической страшной силе прозвучало для них как удар. Масштаб возможных последствий был невероятен, но Экберт знал, что когда дело касается магии, нет ничего невозможного. Что-то немыслимое и невообразимое происходило постоянно. Было тяжело осознавать, что такие непредсказуемые события были вне их контроля. Волшебник взглянул на Констанс, впервые заметив признаки отчаяния и усталости на ее лице.

— Можно нам увидеть Амелию? — спросил он, переводя тему. — Она в состоянии поговорить с нами?

Констанс покачала головой.

— Она в глубокой лихорадке, без сознания… — Констанс казалось бы физически признает свое поражение. Она положила локти на стол и опустила голову на руки, не желая встречаться с Экбертом взглядом. Ее голос дрожал от невыплаканных слез. — Включилась ее естественная защита. Ей хуже, чем просто плохо, Экберт. Она умирает.

Экберт не знал, что сказать. Как могло получиться, что пострадала только одна директриса? Волшебник пожал плечами в ответ на собственный немой вопрос и вышел из комнаты. Все, что он мог сделать, казалось абсолютно неуместным в данной ситуации, поэтому он не сказал ни слова. Экберт медленно пошел по коридорам, направляясь в комнату директрисы. Он не зная зачем, постучал в дверь и был крайне удивлен, когда знакомый голос пригласил его войти. Открыв дверь, Экберт увидел Делию, сидящую возле кровати Амелии.

— Делия? — удивленно спросил он.

— Они позвали меня, чтобы заботиться о директрисе, — спокойно пояснила она. — Никакой магии.

Экберт внезапно почувствовал вину, задавшись вопросом, как эти события могут повлиять на его дочь. В девятом круге она добровольно отказалась от своей магии, не желая связываться с ведьмами и силами, находящимися вне ее контроля, но все было зря. Дьявол вернулся вновь и на этот раз Делия была совершенно бессильна против него.

— Я сожалею, — сказал Волшебник, делая шаг вперед, но Делия подняла руку, останавливая его и не давая приблизиться к Амелии.

— Это не твоя вина, — сказала она. — Я не виню тебя, Констанс или Милли. Никого. Я даже не виню себя. Иногда в жизни всякое случается.

— Разве Дьявола, обрушившего на мир магическую ярость, можно назвать просто «жизнь»?

Делия покачала головой.

— Нет. Но если я начну все анализировать, то могу просто не выдержать, так что позволь мне продолжить мой собственный неповторимый путь.

Экберт кивнул. Делия была борцом. Но происшествие в девятом круге доказали, что в конце концов она была просто человеком. Волшебник бросил взгляд на Амелию. Она казалась очень спокойной и немного бледной, но голубоватый оттенок ее кожи говорил, что это не так. Экберт молил небеса, чтобы она тоже оказалась сильным борцом.

Констанс материализовалась в одном из темных переулков Лондона, когда на город опускались сумерки. Она выскользнула из тени и смешалась с суетливой толпой людей, которые возвращались домой из офисов. Констанс была без своего привычного плаща и шляпы, и чувствовала себя без них очень странно. Будто бы забыла что-то крайне важное. Без своей привычной одежды Констанс чувствовала себя крайне уязвимой. Может она этого и не осознавала, но весь ее вид предупреждал возможных злоумышленников о том, что она была могущественной ведьмой, с которой опасно было шутить. Без шляпы и плаща она чувствовала себя открытой для нападения и эта мысль заставила ее непроизвольно вздрогнуть. Констанс знала, где ей нужно было быть. Над головами людей во всей своей красе возвышался тауэрский мост. С этого расстояния люди, идущие по мосту казались мелкими букашками. Некоторые двигались очень быстро, очевидно используя мост, чтобы побыстрее добраться до нужного места, а некоторые, скорее всего, туристы, подолгу стояли на одном месте, делая снимки. Констанс была еще слишком далеко, и не видела, пришел ли тот, кто назначил ей встречу. Одна из причин, по которой она появилась так далеко от указанного места, было желание разведать обстановку и дать себе немного времени, чтобы принять происходящее, не показывая страха и отвращения. Констанс уже знала, как отреагирует ее тело, когда она вновь увидит его: ее горло будет сжиматься, а сердце бешено колотиться о ребра, будто изо всех сил пытаясь вырваться из оков плоти. Она никогда не думала, что когда-нибудь снова увидит Тони, и сейчас должна была подготовиться к этому моменту. Констанс вступила на мост, но од сих пор не могла отыскать его среди толпы народа. Это беспокоило ее больше, чем страшный взгляд его глаз, и она ощущала во рту привкус страха. Констанс медленно шла по мосту, пока не достигла его середины. Наконец она остановилась, и шагнув к перилам, посмотрела на Темзу, точно так же, как и в тот вечер, двадцать лет назад, когда все это началось. Констанс рассматривала город, со всеми его сверкающими огнями, но теперь он не казался ей столь волшебным. Сейчас Констанс нашла его глупым и задумалась о том, что все-таки изменилось — город или она?

— Красиво, не правда ли?

Прозвучавший рядом голос заставил Констанс вздрогнуть. Повернув голову она увидела мужчину, который стоял рядом с ней, облокотившись на перила. Его лицо не принадлежало Тони, но Констанс инстинктивно знала, что это Дьявол, назначивший ей встречу. Тот самый Дьявол, который искушал ее в девятом кругу несколько месяцев назад, тот самый дьявол, который схватил ее, прекрасно зная, что воспоминания о той страшной ночи не оставили ее и с тех пор она не доверяет мужчинам. Этот мужчина не был похож на Тони, но это была всего лишь магия. Констанс почувствовала, как у нее участилось сердцебиение и затряслись руки.

Мужчина повернулся к ней лицом, по-прежнему опираясь на перила, и его темно-карие глаза казалось, на мгновение вспыхнули красным, отразив свет окружающего их мегаполиса.

— Это было долгое время, Конни, — ностальгически сказал он, будто и в самом деле тосковал по ней все это время.

— Мое имя, — сухо сказала она, изо всех сил пытаясь сдержаться, — Констанс.

— Ты знаешь, что я никогда не задумывался о твоем имени. Но опять же… — Он замолчал, обойдя вокруг нее, и оценивающе рассматривая. — Твое платье такое же закрытое, прямо как в те дни, да? — Констанс не двигалась, не зная, что ей делать. Он протянул руку к ее шее, но не дотронулся до нее. Констанс почувствовала его близость и все ее нервные клетки напряглись. Она ничего так не хотела, как оказаться подальше от него, но знала, что не может этого сделать. Она пришла сюда ради Амелии. Она должна была спасти директрису, и если для этого нужно терпеть присутствие Дьявола, значит так тому и быть. Констанс была сильной и не собиралась дать своим страхам взять верх. — Где же твои локоны, которые мне так нравились? — Он посмотрел ей в глаза, ожидая какой-либо реакции, но Констанс изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Она не могла позволить Дьяволу понять, насколько он напугал ее. — Твой стиль совсем не изменился. — Он поднял бровь, и на этот раз Констанс не могла сдержать охвативший ее трепет. Дьявол вздохнул и вновь посмотрел на город, прежде чем снова переключиться на стоящую рядом ведьму. — Ты действительно сильно изменилась, — сказал он, пристально рассматривая Констанс. Он протянул руку, будто собираясь дотронуться до ее лица, и Констанс инстинктивно отстранилась. Увидев ее реакцию, Дьявол рассмеялся, упиваясь своей властью над ней, и Констанс поняла, что пути назад нет. — Когда я впервые увидел тебя внизу, в девятом круге в прошлом ноябре, я подумал, что мои глаза обманывают меня. Ты ведь не могла быть все такой же красивой, по прошествии стольких лет. Но ты была. И я никогда не видел такой мощности, как у тебя. Она поистине уникальна. — Он грустно улыбнулся, вероятно вспоминая обстоятельства их расставания. — Ах, Конни! Нам могло бы быть так хорошо вместе. Ты и я… — он вздохнул. — С твоей силой и моим… влиянием, мы могли бы править миром! — В его глазах на мгновение зажегся опасный огонек. — Но ты не захотела это принять!

Что-то привлекло внимание Дьявола, когда его глаза скользнули по вырезу ее платья и он зловеще улыбнулся. Констанс почувствовала, как ее сердце застучало еще быстрее. Конечно, сейчас он ничего не мог с ней сделать. Они были в общественном месте, и прохожие уже начали обращать на них внимание. Дьявол внезапно шагнул к ней, мгновенно сократив расстояние до минимума, и прежде чем Констанс успела что-либо предпринять вытащил висящую на ее шее подвеску. Его прикосновения жгли ее кожу, словно каленое железо, но вытащив серебряный пентакль, он немного отстранился, вертя подвеску в пальцах.

— Все это время ты хранила мой подарок? — Констанс злобно посмотрела на него и он дернул цепочку, разрывая ее. Констанс инстинктивно вскинула руку, остро ощутив отсутствие металла. — Зачем же ты хранишь эту безделушку?

Констанс сделала глубокий вдох.

— Она ничего для меня не значит, — сказала она, не в силах скрыть дрожь в голосе.

— Ты уверена? — Дьявол подкинул кулон, и поймав его, вытянул руку, собираясь бросить его в реку. Он немного отпустил цепочку, проверяя ее реакцию, а потом засмеялся и убрал его во внутренний карман своей куртки. — Я говорил тебе, что ты придешь, — сказал он, по своей прихоти меняя тему разговора. — Я сказал, что ты будешь здесь, и ты пришла.

— Я пришла не по своей воле, — процедила Констанс сквозь зубы. — Я нахожусь здесь ради Амелии.

— Ну конечно же. Зло и болезни из Ящика Пандоры распространились по миру. Пороки и болезни, пришедшие из Пустоты угрожают жизни. — Он немного помолчал. — Твоя начальница будет в безопасности. Ее можно вылечить. — Констанс знала, что за этим последует. Ей не нужно было спрашивать. она немало слышала о сделках с Дьяволом. В них всегда был подвох, и ситуация всегда была выигрышной в его пользу. Он был Дьяволом и не мог проиграть. — Но конечно, если ты хочешь, чтобы она выздоровела, а Пустота отступила, надо будет заплатить. — Он глубоко вздохнул, как если бы был бизнесменом и проводил довольно важную сделку. Сейчас Дьявол молчал, ожидая, когда она спросит, дразня ее, играя с ней, заставляя ее делать то, что было угодно ему.

— Какова цена? — одними губами спросила она, из-за сжавшегося горла не в силах выдавить из себя звук.

— О, моя дорогая, я думал, ты одна из самых умных ведьм! — Он склонил голову набок и понимающе улыбнулся. — Ты, конечно. — Констанс ахнула, хотя в глубине души знала, что это был неизбежный ответ. — Ах, Конни, работать с тобой будет очень приятно. Даже без помощи Связи ты всегда была самой искусной ведьмой, какую я когда-либо встречал. Но даже когда магия Связи осталась в глубинах девятого круга, ты остаешься все такой же привлекательной. — Констанс почувствовала, как ее ноги подкашиваются и вцепилась в перила, чтобы не упасть. До нее дошел весь смысл ужасных слов Дьявола. Она поняла, как ему удалось отыскать Пустоту. Дьявол впитал остаточную магию Делии. Внизу, в девятом круге, пока Делия расходовала свою магию, чтобы спасти их, Дьявол пил магический осадок, становясь еще более могущественным, чем когда-либо прежде. Он использовал магию Делии, чтобы отыскать Пустоту и теперь при помощи все той же магии, собирался контролировать эффекты. — А вместо этого я должен довольствоваться другими преимуществами твоей компании. — Его глаза теперь жадно скользили по ее фигуре, раздевая ее. Констанс чувствовала себя беспомощной и открытой. В ее ушах звенело, а мир медленно вращался перед глазами. Все, что она могла сделать, это буквально висеть на перилах, и она едва смогла разобрать его следующие слова. — Так мы договорились? — терпеливо спросил Дьявол. — Если я облегчу страдания твоей директрисы, ты придешь сюда завтра вечером. Думаю, ты уже знаешь средства, которыми скрепляются подобные договоры?

Констанс закрыла глаза. Она могла сказать «нет», могла уйти, хотя и знала, что сейчас это физически невозможно, могла смотреть, как умирает Амелия, а мир погружается в болезни и хаос. Она открыла глаза и посмотрела на монстра, который спокойно стоял перед ней, спокойно протягивая правую руку. Констанс должна была заключить это соглашение и получить шанс спасти директрису, девочек и все магическое сообщество. Она сделала глубокий вдох, напомнив себе, что действует для общего блага, и протянула Дьяволу руку. Боль была сильной и жгучей, но через мгновение прекратилась.

— Завтра вечером, — напомнил он ей, прежде чем исчезнуть во тьме.

Констанс чувствовала, как ее сознание погружается во тьму, готовое вот-вот отдаться во власть блаженной тишины, как вдруг…

— Констанс? Констанс!

Она несколько раз моргнула и в поле ее зрения возникло лицо. Она не стала спрашивать, как долго была без сознания, но ее конечности были холодными и жесткими. Она приняла протянутую руку и Алджернон помог ей подняться. На его обычно добродушном лице застыло выражение крайнего беспокойства.

— Я видел, как вы упали, — признался он. — Давина сказала, что кто-то должен пойти за вами, чтобы убедиться, что все будет хорошо. Мы спорили об этом всю ночь, пока я не решил просто прийти, невзирая на последствия. Я прибыл как раз вовремя, чтобы увидеть, как вы падаете. — По голосу Алджернона, Констанс могла бы сказать, что этот опыт потряс его. — Идемте, — продолжил он, направляя ее с моста. Констанс не была уверена, что без поддерживающей руки волшебника сможет самостоятельно передвигаться. — Пойдемте домой.

Констанс давно уже считала школу Кэкл своим домом, и должна была сделать все, чтобы спасти директрису. Не говоря ни слова, Алджернон протянул ей носовой платок, видя, как по щекам ведьмы заструились безмолвные слезы, когда она оплакивала свое окончательное поражение в битве с призраками прошлого.

Давина остановилась возле двери Амелии, не зная, стоит ли постучать, прежде чем войти. Ей отчаянно хотелось поговорить о тех страшных мытарствах, которые они переживают, а Делия была терпеливым слушателем, которая тоже имела в прошлом несколько таких моментов. Когда Давина впервые наткнулась на маленький магазинчик в подвальном помещении, ища редкие книги по музыке, она нашла Делию. Девушка была словно глотком свежего воздуха. Она уважала Давину такой, какой она была: очень возбудимой, легко паникующей, но вполне способной ведьмой, хотя Давина продемонстрировала свои способности лишь спустя несколько месяцев после из знакомства. Давине нравилось, что рядом с Делией она может быть самой собой, не рискуя быть непонятой, как это часто было с ее коллегами. Несмотря на то, что Делия была намного моложе, тоже любила старую музыку и антикварные книги, и часто говорила, что ей надо было родиться лет двести назад. Но со времени событий, произошедших в прошлом ноябре, Давина осторожничала, стараясь не тревожить покой своей подруги своими постоянными разговорами о магии. Конечно, она знала, что девочки регулярно посещают книжный магазин, но у них было намного больше контактов с реальным миром, а потому отправляясь на встречу с Делией, могли «оставить» магию в стенах замка, в то время как в жизни Давины магия была неотъемлемой частью, и ей было очень трудно отказаться от нее пусть даже и на время. Было совершенно неудивительно, что Делия догадалась о том, что она ведьма задолго до того, как Давина в открытую заявила об этом.

Пальцы Давины уже сомкнулись на ручке двери, и она занесла вторую руку, чтобы постучать, и застыла на месте, подумав о том, что лучше сейчас оставить Делию, и что более важно, Амелию в покое. С одной стороны Давина знала, что пока она не подойдет к Амелии слишком близко, ее естественная защита будет неактивна, а с другой — она не знала, насколько Делия, задействованная сейчас в качестве медсестры, обрадуется компании.

— Входите, Давина, — раздался из-за двери голос Делии, несмотря на то, что учительница пения так и не постучала. Пожилая женщина открыла дверь и шагнула в комнату, прижавшись спиной к закрывшейся за ней двери, будто бессознательно пыталась сохранить как можно большее расстояние между собой и директрисой.

— Как вы узнали, что это я? — недоуменно спросила она.

— Вы негромко напевали, — улыбнувшись, ответила Делия, подняв глаза от книги, лежащей на коленях. — Вы бы никогда не смогли быть секретным агентом, Давина. Вы слишком бросаетесь в глаза.

Давина неуверенно засмеялась, чтобы хоть как-то разрушить жуткое спокойствие, царившее в этой комнате. Она посмотрела на Амелию, и ее сердце упало, когда она увидела, насколько слаба сейчас некогда солидная и надежная директриса. Давина знала, что и сама она была немолодой, несмотря на то, как она себя ощущает, и знала, что с годами Амелия тоже не молодеет. Но директриса казалась постоянной и неотъемлемой частью школы, и учительница пения никогда раньше не задумывалась о ее смертности.

— Как она? — спросила, наконец, Давина.

— Без изменений, — ответила Делия. — Но как говорят врачи, иногда «без изменений» само по себе является хорошей новостью. — Девушка немного помолчала. — Ей не становится хуже, Давина. — Делия выглянула в окно, увидев, что на замок опускаются сумерки. Она отложила книгу и подошла к Амелии, чтобы проверить пульс и температуру. Давина стояла на месте и глядя в темнеющее небо, жалела, что не может увидеть события, происходящие в других частях мира. Делия, казалось, уловила ход ее мыслей и озвучила вопрос, который уже давно вертелся у Давины в голове:

— Вы думаете, с Констанс все нормально?

Давина не могла ответить. Конечно, можно было сказать, что Констанс опытная ведьма и со всем справиться, но она не могла сделать этого. Не с Делией, которая читала ее как открытую книгу. У Констанс на самом деле было больше способностей, чем у всей школы вместе взятой, но учитывая то, кто был ее враг… Дьявол никогда не демонстрировал им полный спектр своих возможностей, но тот ужас, который отразился на ее лице, когда она приняла его предложение, глубоко запал в душу Давины. Она впервые видела грозную заместительницу директрисы в таком подавленном состоянии, и не было ничего, что они могли бы сказать или сделать, чтобы помочь ей. Они долго спорили о том, стоит ли кому-то из них сопровождать Констанс в ее путешествии, пока Алджернон не положил конец спорам, мгновенно отправившись вслед за ней. Позже Экберт пояснил, что так как Алджернон был довольно одаренным волшебником, то он с легкостью мог отследить «магический след» оставленный Констанс, и благодаря ему, отправиться следом за ведьмой. Констанс намеренно не сообщила остальным, куда она направляется, но она совершенно забыла о том, что ее можно будет выследить благодаря этому магическому следу.

— Я не знаю, Делия. Я честно, не знаю.

Делия вздохнула.

— Значит, Пустота была выпущена? — спросила она, глядя, как на лице Давины появляется ошеломленное выражение. — О, я знаю все о пустоте. — Девушка постучала по книге, которую читала, и Давина смогла разглядеть название, написанное на обложке. Легендаре. — Здесь все написано. Как вы думаете, Констанс много знает об этом? — Мгновение спустя Делия криво улыбнулась. — Хотя, в той части, которую мы перевели подтверждалось то, что она знала достаточно. Сейчас я пытаюсь выяснить, что это значит.

Давина никак не решалась задать вопрос, который вертелся на языке. Если Легендаре являлась ключом от Пустоты, то, возможно, с ее помощью можно было закрыть ее?

Внезапно небо снаружи еще более потемнело и снова приобрело цвет индиго. Над школой снова закружились облака, и едва слышно затрещала магия. Давина была не прочь узнать, что это означает, но пока это не наносило никакого ужасного вреда, ее куда больше волновало состояние здоровья Амелии. В окно подул ветер и Делия прошла через всю комнату, чтобы закрыть ставни. Но стоило ей только вернуться на свое место, как в комнате снова посветлело. Давина покачала головой, возмущенная этими непостоянными погодными явлениями, но радуясь, что все улеглось. Она еще раз взглянула на Амелию, и ее брови удивленно поползли вверх. Мрачная бледность ушла с лица директрисы, и она выглядела намного здоровее, чем пару минут назад. Давина не могла определить, так ли это на самом деле, или же это ее глаза подстраиваются под меняющееся освещение.

— Вы… вы… — начала она, прекрасно понимая, как нелепо прозвучит ее предположение для Делии.

— Что? — спросила Делия, чуть наклонившись вперед и с любопытством глядя на Давину.

— Мне показалось, что Амелия выглядит намного лучше, — призналась она. — Я знаю, это глупо.

Делия пожала плечами. Девушка уже привыкла к непредсказуемости магии, чтобы отметать какую-бы то ни было идею. Она протянула руку, пощупала лоб Амелии, и ее собственные брови удивленно взлетели вверх.

— Она немного остыла, — сказала она. — И пульс ровный. Вы думаете, это как-то связано с облаками?

Давина немного склонила голову, чтобы подтвердить свое согласие, но не могла сказать наверняка. Делия посмотрела на свою подопечную, а потом негромко обратилась к Давине, кивком головы приглашая ее подойти:

— Вы знаете, я думаю, что опасность миновала.

Давина поняла смысл ее загадочных слов. Делия хотела проверить, как поведет себя естественная защита Амелии. Если искры не появятся, значит они могут надеяться, и состояние директрисы определенно улучшается. Учительниц пения подошла ближе и нерешительно протянула палец, намереваясь коснуться руки Амелии. Искр не было. Давина и Делия посмотрели друг на друга, и на их лицах заиграли изумленные улыбки. Делия отвернулась и посмотрела в небо, на котором сияло вечернее солнце.

— Спасибо, Констанс, — услышала Давина ее тихий шепот. — Я не знаю, что вы сделали, но спасибо.

Прежде чем учительница пения успела что-то сказать, Делия широко зевнула, и Давине стало жалко свою младшую подругу. Она дежурила возле Амелии с самого раннего утра и покидала эту комнату только в самых крайних случаях.

— Идите домой, Делия, — сказала Давина, положив руку на плечо девушки. — Сегодня вы сделали более, чем достаточно. Я посижу с Амелией, тем более что сейчас знаю, что не причиню ей вреда своим присутствием.

Делия с благодарностью кивнула, но прежде, чем она успела что-то сказать, в дверь постучали. В комнату вошел Экберт и заметил, что Амелия выглядит гораздо лучше.

— Естественная защита отключилась, — объяснила Давина. Больше говорить ничего не потребовалось. Эти слова объясняли все. На лице Экберта появилось выражение облегчения, и он улыбнулся, глядя на то, как Делия безуспешно пытается скрыть очередной зевок. Теперь, когда Амелии стало лучше, на нее внезапно навалилась усталость.

— Делия, ты позволишь проводить тебя домой? — мягко спросил он. Делия кивнула и попрощавшись с Давиной, попросила ее передать спасибо Констанс. Вместе с Экбертом она вышла в коридор, оставив Давину думать над ее словами. Несмотря ни на что, существовала реальная возможность того, что Констанс может не вернуться. Давина заняла освободившееся место Делии и начала отсчет секунд, в такт тиканью старомодного будильника Амелии. Она сбилась со счета, по крайней мере, семь раз, прежде чем услышала из учительской, располагающейся этажом ниже, стук шагов и приглушенные рыдания. Такие рыдания Давина слышала только один раз, когда две ночи назад они вместе с Амелией разыскивали источник магического возмущения и пришли в комнату Констанс.

Она посмотрела на Амелию, а затем на закрытую дверь, не зная, как ей поступить. Конечно, она должна была оставаться с Амелией, но Давина знала, что никогда не простит себе, что не пришла на помощь Констанс, которой явно это требовалось.

От этого сложного выбора Давину избавила Констанс, которая появилась в комнате. По ее лицу текли слезы. Увидев, что Амелии лучше, заместительница директрисы пошатнулась, будто утратила способность стоять прямо и опустилась на колени, закрыв лицо руками.

— Ох, Давина, — прошептала она. — Что же мне делать?

Именно тогда Давина заметила повязку на правой руке Констанс, и кровь застыла у нее в жилах. Именно тогда она поняла, что Констанс пришлось сделать, чтобы спасти Амелию.

— Констанс… — начала она.

— Я должна вернуться к нему, — перебила ее Констанс. — Я должна буду встретиться с ним снова. — Она подняла на Давину глаза, и выражение ужаса на ее лице заставило сердце учительницы пения пропустить удар. — Я боюсь, Давина, — тихо сказала Констанс.

Делия провела пальцем по одной из постоянно двигающихся строк Легендаре, в очередной попытке понять смысл, и в который раз подумала, что сделать это совершенно невозможно. Она уже справилась с первоначальным страхом и отвращением, которые вызывала у нее эта книга, но все равно испытывала смутное беспокойство, глядя на слишком пугающие и слишком реалистичные схемы и иллюстрации. Делия радовалась, что Амелии стало лучше, но это не уменьшило ее страх. Битва была далека до завершения. По правде говоря, она только начиналась. Пустота была выпущена, и никто не знал, как снова закрыть ее. Что, если это было невозможно? Когда ящик Пандоры впервые открыли, казалось маловероятным, что мир когда-нибудь станет прежним. Хотя, если быть искренней, то Делия знала, что это едва ли затронет ее жизнь. Оне не была ведьмой, а потому магические осадки были не важны для нее. Теоретически, она сможет жить так, как и жила раньше. Она поедет в Гламорган, будет изучать то, что всегда хотела и со временем забудет все эти события как страшный сон своего воспаленного воображения. Но в глубине души Делия знала, что никогда не забудет. Эти люди стали ее друзьями. Самыми лучшими друзьями, которые у нее когда-либо были. Давина была, безусловно, одной из самых близких и самых забавных ведьм, с которыми Делии приходилось встречаться, и она не сможет оставить их в одиночку перед лицом столь страшной опасности. Но что она могла сделать? Раньше, когда у нее были силы, она возможно, что-то бы и смогла, но без них была бессильна.

До этого момента Делия никогда не сожалела о потере своих магических способностей, предпочитая свою незамысловатую, спокойную немагическую жизнь, но сейчас девушка отчаянно желала, чтобы события девятого круга имели более благоприятный исход. Возможно тогда она могла бы оказать более активную помощь в борьбе против таинственного врага, с которым пришлось столкнуться жителям замка. Как бы то ни было, Делия была ограничена в возможностях помощи, но была полна решимости сделать все, что от нее зависело, даже перевести Легендаре, если это потребуется для обеспечения их безопасности.

Девушка не совсем понимала, что она ищет среди ползающих по бумаге слов. Может быть, в книге, которую просматривала Милдред, и в которой было сказано, что ключ к ящику Пандоры можно найти на страницах Легендаре, имелось в виду, не буквальный ключ? Может быть, в книге описывался способ, при помощи которого можно закрыть ящик и восстановить порядок в мире?

Постепенно Делию охватило разочарование, вызванное отсутствием хоть какого-то прогресса и ощущение головой боли, из-за постоянно двигающихся слов. Делия захлопнула книгу и со стуком опустила ее на стол, в течение нескольких секунд насторожено наблюдая за ней, будто боясь, что магия книги вырвется наружу, в магазин. Удовлетворенная тем, что книга, кажется, не собиралась двигаться, Делия взяла первую попавшуюся книгу, по иронии судьбы оказавшуюся еще одним классическим литературным произведением, модернизированным переводом Еврипида «Женщины трои». Девушка быстро пролистала книгу, найдя в ней много пламенных речей и сравнивая скорбящую королеву с заместительницей директрисы школы Кэкл. Как и Гекуба, Констанс была стоической, строгой и понимала необходимость контролировать свои собственные эмоции, чтобы обеспечить благосостояние девочек их школе.

Делия торопливо перевернула еще несколько страниц, не желая думать о Констанс. Она еще не достаточно отошла от утра четверга, когда омерзительный Тони покинул ее магазин и девушку затопили воспоминания, которыми, как она была уверена, Констанс не захотела бы делиться. Весь предыдущий день Делии отчаянно хотелось сказать грозной учительнице зельеварения что-нибудь ободряющее, но когда они встречались, никак не могла начать разговор на столь деликатную тему. Она не видела Констанс с тех пор, как покинула замок вчера вечером, и даже не знала, вернулась ли та со своей встречи с Дьяволом. Делия со страхом думала, вернулась ли Констанс вообще, и какие шрамы, на теле или на душе у нее появились. Что Констанс сделала, чтобы обеспечить улучшение здоровья Амелии, не говоря уже о благополучии всего остального магического мира?

Тряхнув головой, Делия переключила свои мысли на Тони, пытаясь решить, как он связан со всем этим. В конце концов, именно он принес ей Легендаре, зачарованную так, чтобы казаться обычной книгой. Если Дьявол знал, что в Легендаре содержится ключ от ящика Пандоры, то почему позволил книге попасть Делии в руки? Почему Тони был непреклонен, настаивая, что видеть книгу может только она? Девушка снова яростно тряхнула головой, будто это могло выправить хаотичные мысли в ее голове. было слишком много совпадений: письмо, книга, и этот Тони… Делия в отчаянии стукнула кулаком по столу и решила записать все свои мысли. Но прежде чем она успела найти ручку и бумагу, дверной колокольчик звякнул и кто-то вошел в помещение, принеся с собой порыв не по сезону холодного ветра. Делия слегка поежилась, но не подняла глаз от книги. несмотря на то, что всего пару дней назад она сетовала на отсутствие клиентуры, сейчас ей никого не хотелось видеть. Она давно не спала и была слишком уставшей чтобы выполнять свою работу.

— Уходите, — пробормотала она себе под нос, а потом сказала чуть громче: — Магазин закрыт.

— А знак не двери говорит обратное, — послышался ровный, до ужаса знакомый голос. Делия рывком подняла голову и застыла на своем импровизированном стуле, увидев Тони, беспечно стоящего в центре ее магазина. Его голодные глаза постоянно двигались, а ухмылка была еще шире, чем она помнила. Тот факт, что он может стоять тут так спокойно, так, так, так…

Мысли Делии потеряли свою последовательность, а ее тело двигалось на автомате. Она больше не могла по-настоящему видеть, слышать и мыслить. Сейчас она испытывала бурные эмоции: ярость, страх и навязчивую потребность в правосудии. Все это отразилось в ее глазах, когда она поднялась с коробки и выпрямилась, собираясь встретить опасность лицом к лицу.

— Убирайся! — прорычала девушка и ударила его по животу, желая причинить как можно больше боли, но он даже не вздрогнул. Делия продолжала обрушивать кулаки на его торс и рвать ногтями лицо, но это не давало никакого эффекта. — Убирайся, гнусная, мерзкая тварь! — закричала она, толкая мужчину к двери. Он слегка отклонился назад и Делия снова попыталась толкнуть его. Ярость придавала ей сил, а адреналин бурлил в жилах словно жидкий огонь. — Ты мерзкое животное! Это за Констанс! — орала она, продолжая наносить удары. — Это за то, что ты с ней сделал, отвратительный, мерзкий…

Но продолжить у Делии не получилось. Тони выбрал именно этот момент, чтобы дать отпор. Плавно отведя руку назад, он ударил Делию в живот, заставив девушку пролететь по воздуху и врезаться спиной в книжную полку за ее столом. Делия почувствовала сильную боль в затылке и на краткий миг увидела, как перед глазами поплыли серые пятна, а потом упала на пол. Приподняв голову, Делия могла видеть, что Тони все еще стоит посреди комнаты как ни в чем не бывало. осторожно девушка ощупала свой затылок и вздрогнула, наткнувшись на что-то влажное и липкое.

— Так обидно, — вздохнул Тони и его образ стал более размытым. — Я надеялся, что из нас получатся отличные компаньоны.

Он снова ударил ее, и Делия ощутила вкус желчи во рту. девушка слабо закашлялась. Тони был Дьяволом и Делия не понимала, почему не связала их раньше. она должна была предупредить Констанс, она должна была предупредить жителей замка, предупредить хоть кого-нибудь… Воспоминания о Констанс пронеслись у нее в голове, а разум начал погружаться во мрак.

— По сути, — продолжал Тони, не обращая внимания на отчаянное положение Делии, — я собираюсь дать тебе кое-что за отличную работу с моей небольшой книгой. Здесь были все немногие кусочки информации, чтобы подтвердить худшие опасения Констанс и снова отправить ее в мои объятия. — Он замолчал, а когда заговорил снова, в его голосе слышался оттенок самоудовлетворения, от которого волосы на голове Делии встали дыбом. — Это заняло долгое время, чтобы получить ее там, где я хотел, и ты отлично сыграла свою роль, моя дорогая. Но теперь, похоже, твою вспыльчивость необходимо обуздать. — Он поцокал языком в притворном неодобрении. — Что бы сказала Констанс, увидев тебя? Какая ее постоянная мантра? Достойное поведение во все времена? — Дьявол жестоко и насмешливо рассмеялся. — Скоро увидим.

Наступило молчание и Делия почувствовала, как ее голова тяжелеет, а мир вокруг начинает вращаться. Она увидела, как Тони достал из кармана что-то блестящее, а потом пихнул ее ногой.

— Во всяком случае, ты можешь иметь его. Какой позор, так бездарно растрачиваться!

Голова Делии пульсировала, но она все еще слышала, как Тони идет по магазину, меняет табличку на двери с «Открыто» на «Закрыто» и выходя из магазина, поворачивает замок. Она оказалась в ловушке. Слабый лучик света осветил его «подарок» и шок от увиденного наконец-то отправил девушку в беспамятство.

На полу рядом с ней лежал пентакль Констанс. Тот самый, который Делия видела в своих воспоминаниях. Струйка крови, сочащаяся из ее раны закапала на мерцающее серебро, но Делия уже этого не видела.

— Ты абсолютно уверена, что это сработает? — спросила Гризельда, глядя, как Фенелла протискивается в приоткрытую дверь лаборатории зелий, неся с собой здоровенную книгу.

— Да, — ответила Фенни, хотя и знала, что ее ложная уверенность в голосе никого не могла обмануть. Гризельда скептически посмотрела на нее, и Фенелла сунула книгу ей в руки. Когда мисс Кэкл говорила, что эту книгу не стоит выносить из библиотеки, она явно не имела в виду, что в ней написано что-то опасное, а потому, что это физически сложно было сделать из-за ее веса и размеров. Совместными усилиями девочки внесли книгу в лабораторию, и Гризельда заперла дверь. Они были уверены, что мешать им не будут, поскольку сегодня была не только суббота, но и выпускной. Конечно, было маловероятно, что в нынешних обстоятельствах выпускной все-таки состоится. Фенелла и Гризельда находились в замке в качестве неофициальных гостей и были проинформированы о том, что мисс Кэкл пошла на поправку. Но, тем не менее, директриса все еще находилась без сознания, а без нее ни о каком выпускном не могло быть и речи. Казалось маловероятным, что до полуночи мисс Кэкл настолько оправится, что сможет присутствовать на церемонии, но Фенелла знала, что когда дело касается магии, ничего нельзя было сказать наверняка.

— Ну, — продолжила она, — я не уверена на сто процентов. — Взгляд Гризельды по-прежнему оставался скептическим, и это ее выражение ее лица начинало нервировать. Фенелла грохнула книгу на стол, и Гризельда вынуждена была применить заклинание, чтобы бутылочки, баночки и прочее оборудование не посыпалось на пол. Когда авария была предотвращена, она снова многозначительно посмотрела на подругу. — Ок, я понятия не имею, будет ли это работать, — призналась Фенелла. — Но стоит ли об этом думать? Один план все равно лучше, чем ни одного. — Она ударила по обложке книги и в воздух взметнулось облако пыли, заставив обеих девушек чихнуть. — Здесь об этом написано даже подробнее, чем в Легендаре. — На мгновение Фенелла пожалела, что с Легендаре им пришлось распрощаться, но на путешествие в магазин Делии и на перевод книги ушло бы слишком много времени, которого у них не было. Она понятия не имела, насколько ее теория верна, но все же решила дать ей шанс.

Проведя большую часть двух последних дней в библиотеке, Фенни нашла несколько кусочков информации в разных книгах, которые подтолкнули ее к выводу. Они все уже знали, что Дьявол каким-то образом впитал волшебную силу Делии и использовал ее для того, чтобы контролировать Пустоту, из-за чего мисс Хардбрум пришлось согласиться на его условия. Фенелла и Гризельда, однако, отказывались сдаваться и продолжали перерывать библиотеку в поисках того, что могло бы помочь их бывшей учительнице. И наконец, Фенелла отыскала то, что могло дать им хоть крохотную надежду.

Книга говорила о том, что Дьявол по своей сути был бессмертным. Этот факт не оспаривался. Но когда Дьявол впитал магию Делии, он в некотором роде впитал и ее смертность. И Фенелла подумала, что вместе с магией Делии он получил как преимущества, так и недостатки. Из предыдущих лет своих исследований Фенелла знала, что существует зелье, настолько мощное, что могло уничтожить магию волшебника и убить простого смертного. Конечно, убить Дьявола было нельзя, но Фенелла подумала, что его можно хоть ненадолго вывести из строя, чтобы защитить мисс Хардбрум. И если его магия будет уничтожена, то, возможно, Пустота вновь будет закрыта. Таким образом, заручившись поддержкой Гризельды, она решила сварить одно из самых сильнодействующих зелий, известное в волшебном мире как Амброзия Никс, или же просто эликсир смерти.

Список ингредиентов был исчерпывающим, но несмотря на их множество и довольно точное количество, все их можно было найти в хранилище лаборатории зелий, за исключением одного — капли крови мага, который должен был управлять зельем.

В течение следующего часа девушки работали в тишине, внимательно следя за действиями друг друга, чтобы исключить возможность ошибки. Фенелла невольно вспомнила зелье, которое они оставили под раковиной в колледже Трех Сестер, но тут же обругала себя за потерю концентрации и добавила в котел последний ингредиент. Теперь зелье должно было немного настояться, а потом в него нужно было добавить последний ингредиент, и Фенелла подумала, что вот тут-то и начнутся их настоящие проблемы. До сих пор об их работе никто не знал, за исключением, разве что Милдред, Энид и Мод. Сейчас же им предстояло не просто рассказать кому-то об этом, а рассказать самой Х-Б.

Гризельда поймала обеспокоенный взгляд подруги, и они обе опустились за свою старую парту, будто никогда и не уезжали из школы.

— Что мы скажем? — спросила Фенелла, глядя на свои руки. — Что мы скажем ей?

— Скажем, что у нас появилась идея, — ответила Гризельда. — План, который возможно сработает.

— Но есть некоторые технические проблемы.

Гризельда скривилась, как будто не хотела вспоминать то, что имела в виду Фенелла. И тем не менее, ей вспомнилась последняя строчка в рецепте. Чтобы зелье подействовало, его нужно было ввести внутривенно. А значит, Х-Б будет недостаточно просто добавить зелье в бокал с вином или с чем-нибудь еще, что там Дьявол пьет. Немного погодя, Гризельда вздохнула и ударила кулаком по столу.

— Я справлюсь, — сказала она, хотя в ее голосе и не было уверенности.

— Что?

— Ты никогда не слышала выражения «в постели с врагом», Фенни? — спросила Гризельда.

Внезапно все встало на свои места, и Фенелла почувствовала, как ее лицо заливает краска.

— Нет, — твердо сказала она. — Нет, я отказываюсь. Мы не можем предложить ей это!

— Это такой же способ, как и любой другой.

— Да, но мы говорим о мисс Хардбрум! — Фенелла надеялась, что ее голос смог передать нежелание идти вместе с Гризельдой и говорить Х-Б о том, что она должна соблазнить Дьявола.

— Да, это далеко не идеальный сценарий, Фенелла, но это единственный способ, которым она может подобраться к нему настолько близко, чтобы вколоть зелье!

Фенелла промолчала. Подперев голову руками, она смотрела на часы, дожидаясь, когда зелье будет готово. Когда наступило нужное время, она перелила зелье в небольшую бутылочку и посмотрела на Гризельду, которая одними губами сказала «это единственный путь». Девушка подняла бутылочку к свету, глядя, как плещется в ней бесцветное зелье, дожидаясь своего последнего ингредиента.

— Ну что же, пошли? — неохотно сказала она. — Давай сделаем это.

Они прошли по коридорам школы в учительскую и нерешительно застыли под дверью. Наконец Гризельда набралась смелости и негромко постучала.

— Мисс Хардбрум? — позвала Фенелла. — Это мы.

Бывшие ученицы не знали, почему до сих пор называют заместительницу директрисы по фамилии. Поскольку они больше не были ученицами школы, им не обязательно было использовать официальное обращение или соблюдать другие формальности, но по непонятным причинам не могли обращаться к ней по имени. Даже сейчас учительница зельеварения вызывала у них почтительный трепет, и они не могли обращаться к ней как-то иначе.

— Входите, — раздался по ту сторону двери утомленный голос, и девушки вошли в учительскую. Мисс Хардбрум сидела за столом, и Фенелла могла заметить, бледность ее лица и чуть ссутулившуюся осанку.

— Мисс, у нас появилась идея, — нервно начала Фенелла, доставая из кармана флакон с зельем и ставя его на стол, перед заместительницей директрисы, которая мгновенно выпрямилась, увидев его содержимое.

— Фенелла, Гризельда, это то, о чем я думаю? — спросила она, и ее голос колебался между ужасом и благоговением. Она посмотрела на девочек и Фенелле показалось, что на мгновение на ее лице отразилось восхищение. — Это Амброзия Никс?

Фенелла кивнула.

— Мы думаем, что это хотя бы отчасти сможет ослабить Дьявола, — начала она.

— И это в свою очередь позволит закрыть пустоту, — продолжила Гризельда. — Мы не уверены, в том что это написано в Легендаре, но думаем, что это может сработать. Единственная проблема заключается в… — Гризельде не нужно было продолжать. Мисс Хардбрум осознавала мощность этого зелья, и Фенелла могла видеть, как задрожали ее руки, когда она взяла зелье.

— Нужно быть достаточно близко, чтобы вколоть его, — закончила учительница, и Гризельда кивнула.

— В этом и проблема. Мы думали… — Фенелла замялась, не зная, как продолжить. В конце концов, это была идея Гриз. — Ох, мы подумали, что, возможно, вы могли бы…

— Не говори этого, — сказала мисс Хардбрум, и Фенелла применила заклинание, чтобы подхватить бутылочку, выпавшую из ее дрожащей руки. — Не говори этого, Гризельда, я поняла, что вы подразумеваете.

Именно тогда Фенелла поняла, что они не знают полной истории Дьявола и мисс Хардбрум. Взгляд их бывшей учительницы выражал не отвращение, а приглушенный ужас. Она выглядела так, будто собиралась упасть в обморок.

— Значит, это единственный путь, — прошептала она, скорее для себя самой. — После всего, что произошло, все равно все сводится к этому. — Она встала с места, намереваясь покинуть комнату, чтобы справиться с эмоциями, но слегка покачнулась и снова села, спрятав лицо в ладонях.

Гризельда бросила на Фенеллу обеспокоенный взгляд и наколдовала стакан воды, подав его обезумевшей от страха учительнице.

— Вот, — сказала она. — Я думаю, это заставит вас почувствовать себя лучше.

Осторожно обойдя вокруг стола, Фенелла ободряюще положила руку на плечо мисс Хардбрум. Это было частью взросления. Мисс Хардбрум не могла оставаться их преподавателем вечно. Сейчас она была просто человеком, женщиной, которая испытывает эмоции и страхи, как и сама Фенелла.

— Сейчас все в порядке? — спросила она, после того, как мисс Хардбрум, ведьма, над которой они частенько смеялись и называли бездушным драконом, сделала несколько глотков воды и перестала дрожать.

— Да, — неуверенно ответила она. — Я думаю, что теперь буду в порядке. Спасибо, Фенелла, Гризельда.

Благодарность в голосе учительницы была неподдельной. Она взяла из рук Фенеллы бутылочку и, откупорив ее, выхватила из воздуха острую иглу. Затем она быстро ткнула себе палец и смотрела, как на нем набухает капля крови. В этот момент Фенелла, не подумав, ляпнула:

— Вы не должны этого делать.

Мисс Хардбрум наклонила палец, и кровь капнула в бутылочку, окрашивая зелье в яркий красный цвет.

— Это единственный путь, — повторила она, прежде чем повернуться к двум девушкам. — Вы можете идти.

Это был приказ, а не предложение, и подруги неохотно оставили бывшую учительницу в ее нынешнем неустойчивом состоянии. Покидая комнату, Фенелла и Гризельда добавили в список качеств, которыми обладала заместительница директрисы, еще и исключительное мужество.

Материализовавшись на ступеньках у магазина Делии, Констанс обо что-то споткнулась и ахнула. Жестокие внутренние потрясения начали сказываться на ее безупречном магическом контроле. Констанс ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть, а появившееся головокружение напомнило ей о том дне, когда она впервые переместилась подобным образом. Заместительница директрисы с интересом осмотрела интерьер, любуясь книжными витринами. Она была в этом магазине только один раз, еще в ноябре, и была слишком занята спасением Милдред, Делии и мисс Бэт, чтобы полюбоваться обстановкой. Констанс рассматривала замысловатые узоры, нанесенные на окно магазина и вспомнила, как Милдред выражала свое неверие, узнав, что они сделаны руками обычных людей, без использования магии. Констанс лениво размышляла о том, что Делия подумает о ее просьбе, когда внезапно ощутила какое-то слабое, но грозное магическое присутствие. Констанс еще не знала, как озвучит Делии свою просьбу, но честно, не знала, к кому еще с подобным обратиться. Она привыкла держать эмоции под контролем, не обременяя других своими проблемами. Констанс всегда думала, что делиться своими проблемами — это проявление слабости. Ей не так давно вспомнилась поговорка «общая проблема является проблемой двоих», и она не представляла, с кем, кроме Делии, могла поделиться. В любых других обстоятельствах она бы остановила свой выбор на Амелии, но сейчас такой вариант не представлялся возможным. Давина была следующей логичной альтернативой, но Констанс знала, как пожилая ведьма относится ко всей этой ситуации, и не хотела загружать эксцентричную учительницу пения своими проблемами. Ей нужно было поговорить с женщиной, и Констанс не могла преодолеть психологический барьер и обратиться за советом к кому-нибудь из старших девочек. Так что единственной, кто оставался, была Делия.

Немного осмотревшись, Констанс спустилась по ступенькам и дернула ручку, желая войти в магазин, но быстро поняла, что дверь заперта. Опустив глаза, она увидела табличку «Закрыто» и собиралась было уйти, когда что-то внезапно привлекло ее внимание, заставив через стекло оглядеть темную комнату. Расположенные за столом полупустые полки были обрушены, будто кто-то врезался в них с огромной силой. Констанс знала, что это не может быть со времен их конфронтации с Агатой. Делия гордилась своим магазином и оберегала свои редкие книги, стремясь исправить любое повреждение как можно скорее. У Констанс появилась четкая уверенность, что что-то было неправильно. Она еще раз подергала ручку, а затем произнесла отпирающее заклинание и шагнула в темную комнату.

— Делия? — настороженно позвала Констанс. — Делия, вы здесь? — Ее сердце болезненно сжалось, когда она услышала тихий стон из-за стола. Констанс быстро пересекла комнату и, обойдя тяжелый стол, ахнула, увидев лежащую на полу Делию и запекшуюся на полу кровь. — Делия, вы в порядке? — спросила Констанс, помогая девушке, которая только-только начала приходить в сознание, принять сидячее положение. — Что случилось?

— Констанс? — голос Делии был тихим и усталым. Она приоткрыла глаза и попыталась сфокусировать на ведьме мутный взгляд. Девушке потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что произошло, и ее глаза наполнились слезами. — Ах, Констанс, это был он! Он принес мне Легендаре, а потом вернулся сегодня утром. Она была у меня, но я ее потеряла! Господи, о чем я только думала?

Констанс ничего не нужно было объяснять. Было и так понятно, кого Делия имеет в виду. Констанс увидела на полу, рядом с девушкой слишком знакомый пентакль. Она подняла его и покрутила в пальцах, прежде чем отшвырнуть в угол. Дьявол посещал Делию. Он явился к ней в образе Тони, и теперь девушка все знала. Констанс догадывалась, что Делии стали доступны некоторые из ее воспоминаний, и теперь она знала, что когда-то сделал Тони. Но вопреки всему, что произошло, и что только должно было случиться, на Констанс нахлынула волна облегчения. Наконец появился кто-то, все понимающий, и Констанс не нужно было снова переживать свою психологическую травму, рассказывая о том, что когда-то произошло.

Да, у Констанс было к Делии дело, но прежде чем переходить к решению собственных проблем, следовало позаботиться о травме девушки. Задав Делии еще пару вопросов, она составила полную картину произошедшего.

— А теперь, — сказала Констанс, — давайте-ка приведем вас в порядок. — Она помогла Делии подняться на ноги, крепко ухватив девушку за плечи.

— Куда..? — начала было Делия, но Констанс не дала ей закончить.

— Я доставлю вас в больницу, — твердо сказала она, надеясь, что ее тон убедит Делию не спорить. — У вас может быть сотрясение или еще что похуже, а я не в состоянии поставить диагноз.

Делия открыла было рот, собираясь оспорить это решение, но Констанс крепко ухватила ее под локоть, и они исчезли из магазина, появившись в тени деревьев рядом с местным травматологическим отделением.

* * *

— Констанс Хардбрум?

Констанс увидела, как из кабинета в зал ожидания выглянула медсестра. Она казалась взволнованной и сердце Констанс бешено забилось.

— Да? — слабо кивнула она.

— Вашу подругу сейчас выписывают. — Медсестра помолчала. — Она сама настаивала на этом. Врач думает, что это плохая идея, и хочет оставить ее тут на несколько дней, чтобы было кому за ней присмотреть, и что необходимо время, чтобы проверить, нет ли у нее каких-нибудь признаков сотрясения мозга. — Медработница продолжала уточнять некоторые моменты, но Констанс ее уже не слушала. Она испытывала огромное облегчение от того, что Делия достаточно поправилась, чтобы спорить с врачом и требовать выписки. — Медсестра наконец-то закончила говорить и пожала плечами. — Я полагаю, некоторые люди просто не любят больницы.

В этот момент за их спинами открылась дверь, и в зале появилась Делия, чью голову теперь украшала белая повязка. Девушка была крайне недовольна и бормотала что-то о готовности подписать бумаги о том, что «если я развалюсь, то это будет моя вина». Она остановилась и слабо улыбнулась, когда увидела Констанс, поднимающуюся с жесткого стула, чтобы встретить ее.

— Делия… — начала Констанс, но слова, которые она собиралась сказать, застряли в горле. Она знала, почему Делия хочет уйти из больницы, несмотря на то, что ей так плохо. Менее получаса назад небо снова потемнело, приобретя насыщенный цвет индиго, доказывая, что травма девушки вызвала магические колебания.

— Я не останусь здесь, — пробормотала Делия. — Вы хоть представляете, сколько опасных вирусов витает по больнице? Будет гораздо лучше для здоровья держаться отсюда подальше, поверьте мне.

Констанс досадливо покачала головой и, взяв ее под руку, отвела в сторону. Мгновением позже они материализовались у двери квартиры Делии и, немного покопавшись в кармане, девушка передала Констанс ключи. Как только они вошли внутрь, Делия извлекла из аптечки пару таблеток парацетамола и собиралась было пойти на кухню, но Констанс остановила ее, кивком головы указав на дверь спальни.

— Я в полном порядке, — проворчала Делия.

— Нет, — возразила Констанс. — И вам следовало остаться в больнице.

— Вы имеете в виду, в питательной среде для всяких вирусов.

— Делия, мы обе знаем, что вы решили покинуть больницу вовсе не по этой причине.

Делия тяжело вздохнула и опустилась на кровать, прижимая руку к повязке на голове.

— Вы бы не пришли в мой магазин без причины, Констанс. Что-то надвигается, и будь я проклята, если собираюсь застрять на серой больничной койке, в то время как мир вот-вот погрузится в хаос!

Констанс почувствовала комок в горле. Это была правда, она действительно пришла в магазин Делии по делу, но причина была была крайне эгоистичной. Ей необходимо было выговориться и выплакать эту ситуацию. Но Делии все же стоило оставаться в больнице, несмотря на все ее возражения и заявления.

Констанс присела рядом с девушкой.

— Я должна вернуться, — просто сказала она. — Я должна вернуться к Дьяволу. Я… — она остановилась, едва в состоянии выговорить следующие слова. — Я должна соблазнить его.

Делия прикусила губу и улыбнулась, кивая Констанс, чтобы та продолжала. Заместительница директрисы быстро пересказала утренние события, закончив своим появлением за дверями книжного магазина. Когда она закончила говорить, Делия осторожно встала с кровати и открыла платяной шкаф, вытаскивая чехол для одежды.

— Вот, — сказала она, пробежав пальцами по блестящей молнии. — Я думаю, что вы нуждаетесь в этом больше, чем я.

— Делия, я… — начала Констанс, но Делия не дала ей договорить.

— Оно мне не подходит, — твердо сказала она. — Я слишком полная и слишком низенькая для него. — Девушка оценивающе оглядела Констанс, но это не вызвало у той отвращения, когда точно также, оценивающе, ее разглядывал Дьявол. — А на вас оно будет смотреться идеально.

— Я… — Констанс была потрясена. Она могла только молча наблюдать, как Делия повесила платье на ручку двери и подошла к стоящему в углу трюмо с зеркалом, рассматривая свое отражение и проводя пальцем по стеклу. Когда девушка это сделала, Констанс заметила что-то, что мгновенно отвлекло ее внимание от внезапного подарка.

— Сделайте еще раз так, — попросила она, подходя ближе и становясь рядом с девушкой. Делия недоуменно посмотрела на нее, но все же снова провела пальцами по стеклянной поверхности. От прикосновения девушки зеркало на краткий миг засветилось голубоватым светом, а потом также внезапно, как и появилось, свечение исчезло. Зеркало было заколдовано.

— Так было всегда, — пояснила Делия. — С тех самых пор, как я им владею. Я думала, что это как-то связано с обработкой стекла.

Констанс покачала головой.

— Делия, это волшебное зеркало. Мы, ведьмы, используем такие зеркала для общения между собой. — Констанс полезла в свою сумку и вытащила оттуда компактное зеркало, такое же, как сегодня утром было у Милдред и протянула его Делии. Девушка осторожно взяла зеркало в руки и повертела в руках, ища признаки магии. — Нужно просто подышать на него и написать на стекле имя того человека, с которым хочешь поговорить.

— Как Милдред, — вспомнила Делия, и Констанс кивнула. Внезапно ужасная мысль закралась в ее голову.

— Делия, как это зеркало попало к вам? — настороженно спросила она.

— О, его купил мой отец, — ответила девушка. — Один из наших завсегдатаев продал его ему. Оно стояло в моей комнате с четырех лет. Я никогда не думала избавляться от него, оно слишком красивое.

Констанс облегченно вздохнула. По крайней мере, это не было внезапным приобретением, которое могло бы быть связано с Дьяволом. Она внимательно осмотрела раму, на которой были вырезаны красивые Ангелы, замысловатые феи и другие завораживающие детали. Да, это было магическое зеркало, и оно никак не могло принадлежать Дьяволу.

— Время идет, — сказала Делия, взглянув на часы. — Вы, наверное, должны возвращаться.

— В больнице я пообещала, что буду присматривать за вами, — сурово сказала Констанс.

— Я… — попыталась было возразить Делия, но Констанс не дала ей договорить.

— Не смейте говорить мне, что с вами все в порядке, — предупредила она и вздохнула, зная, что ей нужно вернуться в замок. Она не хотела думать о том, что могло произойти за время ее отсутствия, и в то же время знала, что не может оставить Делию без присмотра. — Если на обратном пути в замок я доставлю тебя к твоей маме, ты обещаешь оставаться с ней?

Делия закатила глаза, прежде чем согласно кивнуть. Пару минут спустя они покинули квартиру. Платье в чехле было перекинуто через руку Констанс. Делия заперла квартиру и протянула Констанс ее зеркало, но та покачала головой.

— Возьмите его, — сказала она. — Будем считать, что это обмен за платье.

Делия улыбнулась, и они растворились в воздухе, появившись на пороге дома матери девушки. Передав Делию с рук на руки Кэролайн, Констанс отправилась обратно в замок, спрашивая себя, почему магия, наложенная на зеркало в квартире Делии, отличается от той, с какой ей приходилось сталкиваться ранее.

Милдред с раздражением кинула карандаш на стол, и поставив локти на чистый лист бумаги, протяжно вздохнула. Последние два часа она пыталась составить свою выпускную речь, и все, чего на данный момент достигла — это переполненной мусорной корзины. По правде говоря, Милдред даже не знала, зачем она это делает. Школа находилась в довольно шатком состоянии, а потому было маловероятно, что выпускной вообще состоится. Девочка с тоской посмотрела на парадную мантию и шапочку выпускницы, висящие в шкафу, меланхолично размышляя, будет ли у нее когда-нибудь шанс подбросить эту шапочку в воздух, как это делали многие выпускающиеся студенты.

Милдред чувствовала, что выпускной — это ее шанс притвориться нормальной. Представить, какой ее жизнь могла бы быть, если бы у нее не обнаружился магический дар. Девочка с горечью подумала, что у обычных студентов едва ли отменили бы выпускной из-за того, что руководительница их учебного заведения сражена болезнью, вызванной Дьяволом. В то время, как было твердо установлено, что мисс Кэкл становится лучше благодаря усилиям мисс Хардбрум, она все еще была без сознания, и было маловероятно, что она оправится до выпускного, который должен был состояться в полночь. Мисс Хардбрум тоже не могла присутствовать, а без этих двоих ни о каком выпускном не могло быть и речи.

Милдред откинулась на своем стуле, нервно прикусив губу, и бросила взгляд в окно, за которым небо снова начало темнеть. Оно меняло цвет в течение всего дня, то светлея, то снова приобретая насыщенный цвет индиго, который сохранялся на все более долгие промежутки времени. Последний раз небо было таким полтора часа и Милдред даже начала беспокоиться, увидит ли она когда-нибудь снова голубое небо и ярко-желтое солнце. Это явно был знак того, что вот-вот произойдет что-то неприятное. Сильный ветер, который разыгрался, когда два дня назад они возвращались в школу, тоже говорил о том, что что-то надвигается. Милдред была уверена, что все это было связано с Пустотой, но была расстроена, что не знает точно, что происходит. Предчувствие надвигающегося зла беспокоило девочку не так сильно, как неизвестность. Это было так же плохо, как и в девятом кругу, если не хуже, потому что на этот раз они не имели секретного оружия, которое внушало им надежду на победу, несмотря на все дьявольские планы. В тот раз у них была Делия. В этот раз у них не было ничего, кроме ничем не подтвержденной теории и мисс Хардбрум. Правда, заместительница директрисы была силой, с которой было необходимо считаться, но даже она не могла противостоять Дьяволу, который пожелал ее.

Из различных источников Милдред было известно об итогах встречи ее учительницы зелий с Дьяволом накануне вечером, и это заставило дрожать, представляя все те ужасы, которые ждут мисс Хардбрум, когда она пойдет к нему во второй раз. Заместительница директрисы провела большую часть дня вне стен замка, ища утешения у Делии, и Милдред спрашивала себя, каково это — оказаться на ее месте. Уже не в первый раз за время ее обучения в школе Милдред удивлялась противоречивости личности Констанс Хардбрум. На первый взгляд она была ужасающе могущественной ведьмой, которая одним своим видом могла напугать учениц, тем более если им случалось сделать что-то неправильно. Она была холодной, непреклонной, соблюдающей традиции, и как она сама лично призналась Милдред пару лет назад, едва ли могла бы изменить что-то из этого. Но, тем не менее, она готова была пойти на все, чтобы защитить своих учениц.

Милдред улыбнулась, вспомнив различные казусы, произошедшие с ней за годы обучения в школе, и то сострадание, которое иногда проявляла мисс Хардбрум, несмотря на созданные ей самой барьеры. Как заметили двумя днями ранее Мод и Энид, Х-Б слегка смягчилась по отношению к ним, хотя Милдред и не могла понять, было ли это активное изменение со стороны учительницы, или же изменилось их восприятие. Сама девочка склонялась к последнему варианту, хотя и не была твердо уверена.

Милдред заметила, что небо немного посветлело, и удивилась тому, что после последнего раза это произошло довольно быстро. Она решила найти Мод и Энид, чтобы они помогли ей избавиться от депрессивных мыслей. Ее подруги тактично оставили ее одну, когда она объявила за завтраком, что ей нужно поработать над своей речью, но теперь Милдред хотелось увидеть их и поговорить, надеясь, что разговор с подругами может вдохновить ее на написание чего-то осмысленного.

Милдред открыла дверь и вышла в коридор, который был непривычно пустынным, даже несмотря на то, что была суббота. Она прекрасно понимала, что остальные девочки отсиживаются в своих комнатах, думая примерно о том же, о чем и Милдред — что школа Кэкл уже никогда не будет прежней, и о том, что после этой последней трагедии случиться с ними. Смогут ли они это пережить? Оправится ли директриса после болезни? Что будет с мисс Хардбрум?

Милдред уже привычно откинула все эти вопросы и сконцентрировалась на своей задаче найти Мод и Энид. Постучав в двери их комнат, и не получив ответа, Милдред предположила, что они, вероятно, в библиотеке с Фенни и Гриз, которые отчаянно ищут любую полезную информацию, которая может помочь мисс Хардбрум, когда та отправится на повторное рандеву с Дьяволом. Она направилась в библиотеку, но внезапно раздавшийся шум остановил ее. Это был такой же низкий грохот, который они слышали, ища информацию о пустоте, после того как перевели письмо Дьявола.

— Господи, что это было? — спросил знакомый голос, и обернувшись, Милдред увидела мисс Дрилл, выходящую из комнаты мисс Кэкл. Учительница физкультуры выглядела усталой, вероятно из-за длительного путешествия.

— Я не знаю… — начала говорить Милдред, но тут же осеклась. — А разве вы не должны присматривать за своей тетей?

— Ей гораздо лучше, — ответила мисс Дрилл. — И на время выпускного я решила вернуться в школу. Я намеревалась вернуться к ней завтра, но учитывая нынешнее состояние дел… — Она указала на дверь комнаты мисс Кэкл. — Мисс Бэт мне все рассказала. Я думаю, мы должны поблагодарить тебя за то, что уговорила Делию ухаживать за директрисой.

Милдред кивнула. Это было не очень-то и сложно, но мисс Бэт всегда была склонна к преувеличениям.

— Как она? — спросила мисс Дрилл. — Я имею в виду, Делию. С ней все в порядке?

Девочка знала, что Делия и учительница физкультуры были не слишком близки, но она знала, что у них много общего, как у не-ведьм. Они обе находили магию впечатляющей, фантастической и завораживающей, но в то же время знали, какая она на самом деле — опасная, запутанная, подавляющая. Милдред спрашивала себя, сколько раз за последние четыре года мисс Дрилл жалела, что она не может вернуться в привычный для нее мир, так, как Делия в своем книжном магазине.

Снова раздался загадочный шум, заставивший девочку вынырнуть из своих мыслей. В этот раз он был громче, и Милдред вздрогнула, сообразив, что это было не природное явление. Рев, безусловно, производил какой-то не особенно дружелюбный зверь, но это не давало ответов на вопросы о том, что это было и почему оно заставляло пол трястись. То, что производило такой шум, определенно должно было быть очень массивным, чтобы его можно было посадить под замок. Милдред посмотрела в пол, ожидая, что плиты вот-вот треснут и из трещины выскочит какой-нибудь адский зверь и утащит их вниз, в девятый круг.

— Пойдем, — сказала мисс Дрилл. — Мы никогда не узнаем, что это, пока не посмотрим. Это может быть абсолютно безобидным.

Милдред подняла бровь и последовала за учительницей к лестнице, которая вела в подземелья, понимая, что заявление мисс Дрилл едва ли соответствует истине.

Они спустились вниз по спиральной лестнице в пустынную кухню. В отсутствие миссис Тапиоки школа перешла на волшебную еду. Милдред заметила какую-то тень и сдавлено вскрикнула. Тень тоже остановилась и начала подниматься по лестнице. Мгновение спустя они поняли, что тень принадлежит Верховному волшебнику.

— Вы в порядке, дамы? — обеспокоенно спросил он. — Имоджен? Это вы?

— Это я, — ответила учительница, слегка подпрыгнул из-за внезапного крика Милдред. — Я так понимаю, вам в голову пришла та же мысль, что и нам?

— Если вы пришли сюда, чтобы исследовать источник звука, который уже не первый раз заставляет замок трястись, то да. — Верховный волшебник сделал паузу. — Что бы ни было источником звука, я не думаю, что оно в хорошем настроении.

Милдред в очередной раз вздрогнула, не желая вспоминать страшный рев, и немного помолчав, они снова двинулись вниз, уже втроем. Хэлибор шел первым, за ним Милдред, и замыкала шествие мисс Дрилл. Когда они достигли конца лестницы, свет, разливающийся от навершия посоха мага, внезапно замерцал и погас. Хэлибор несколько раз встряхнул посох, постучал по нему, и недоуменно нахмурил брови.

— Батарейка села? — сухо спросила мисс Дрилл.

— Нет, его питает магия, — сказал Хэлибор, предпочтя проигнорировать иронию в ее голосе. — Раньше такого никогда не было. И это очень странно.

В наступившей темноте Милдред огляделась, жалея, что не принесла с собой факел или свечу, прежде чем понять, что темнота вокруг не абсолютная. Вверх по лестнице ползло слабое свечение. Оно не могло быть естественным явлением, так как она никогда не видела его прежде, спускаясь в эту часть замка. Это свечение напомнило девочке крутящиеся облака, иногда появляющиеся над замком, но Милдред знала, что этого просто не могло быть, так как они были глубоко под землей.

— Это неправильно, — начала девочка, но слова застряли у нее в горле. Они завернули за угол и Хэлибор остановился как вкопанный, и остальные едва успели затормозить, чтобы избежать столкновения с ним.

Все мысли вылетели у Милдред из головы, когда она с удивлением и ужасом рассматривала причину страшных звуков, которые сотрясали стены замка…

Экберт не мог ничего сделать. Его челюсть упала, когда он увидел, что перед ним находится, и возблагодарил высшие силы за то, что ему хватило ума вовремя остановиться, а не продолжать идти. В самом низу лестница исчезала, как и остальное подземелье. Вместо этого там медленно вращался туман цвета индиго. Воронка распространялась насколько мог видеть глаз, не ограничиваясь каменными стенами замка. Но сам туман, по сути, был не страшен. По-настоящему пугала фигура в центре воронки, и Экберт надеялся, что до конца своей жизни больше не увидит ничего подобного. Глубоко под ними, в самом центре густого тумана находилась истинная фигура Дьявола, с когтями, крыльями и мышечными сухожилиями. Дьявол был таким, каким Экберт запомнил его со времен девятого круга, и ни капельки не изменился. Теперь не было никаких сомнений, что, а точнее, кто, был причиной ужасающего рева, который сотрясал стены замка, и Верховный волшебник наконец понял, что все это значило. Все кусочки головоломки встали на место, и картина стала предельно ясной. Дьявол освободил Пустоту, надеясь освободить свою истинную форму из рабства в Аду, где он был по пояс вморожен в сплошной гладкий лед. Экберт лихорадочно соображал, пытаясь осмыслить все, пока бешеный порыв ветра, создаваемый хлопанием крыльев Дьявола, не привел его в чувство.

— Бегите! — крикнул он своим спутницам позади него и, развернувшись на каблуках, сам поспешил вслед за ними, иногда налетая на стены, спеша оказаться как можно дальше от пугающего и опасного зрелища. На полпути наверх посох волшебника снова замерцал, а стены сотряс новый рев. Они не останавливались, пока не выбрались наружу, туда, где светило солнце, хотя Экберт не мог не отметить, что свет был довольно слабым из-за плотной облачной завесы. Тяжело дыша, он развернулся и набросил на дверь в подземелье запирающее заклинание, а затем наколдовал табличку, поясняющую, что ходить в подземелья строго запрещено и опасно для жизни. Он не стал подробно расписывать, почему именно нельзя ходить в подземелья, не желая пугать и без того напуганных девочек еще больше. Конечно, Экберт доверял местным ученицам, но порой случались такие вещи, которые невозможно было объяснить.

— Мы должны сказать мисс Хардбрум, — сказала Имоджен. Экберт и Милдред синхронно покачали головами.

— Ее пока нет, — пояснила Милдред. — Она еще не вернулась от Делии. — Девочка сделала паузу, а затем улыбка озарила ее лицо. Она полезла в карман и достала компактное зеркальце, в котором Экберт узнал одно из средств, при помощи которых волшебники и ведьмы общались друг с другом. Имоджен казалась слегка озадаченной, но когда Милдред подышала на стекло и написала на нем имя, выражение ее лица прояснилось.

— Милдред, зачарованное зеркало мисс Хардбрум висит в учительской, — напомнила она.

— Я знаю, — вздохнула Милдред, после того, как на ее вызов не последовало никакой реакции. — Я думала, что у мисс Хардбрум тоже имеется с собой компактное зеркальце. Но, видимо, нет.

Эта неудача, казалось, выбила девочку из колеи. Экберт заметил, как дрожат руки Милдред, когда она убирает зеркало обратно в карман.

Они стояли в холле молча и думали о сложившейся ситуации, пока очередной оглушительный грохот не привел их в чувство. Они поспешно отошли от двери, будто боясь, что Дьявол в своем истинном облике вот-вот распахнет ее и нападет на них.

— Я думаю, нам всем не помешает выпить по чашке чая, — предложила Имоджен, когда рев прекратился, и Экберт охотно согласился. Они прошли в учительскую. Милдред тут же занялась приготовлением чая, а потом опустилась в кресло, которое обычно занимала мисс Бэт, ожидая, когда остальные поделятся своими мыслями по поводу случившегося.

— Это… это была… это была Пустота? — спросила Имоджен, принимая из рук Милдред свою чашку, и не обращая внимания на то, что девочка расплескала почти половину ее содержимого.

— Да… нет. Не совсем, — сказал Экберт. — Это была еще не Пустота, хотя эти явления определенно связаны. Я не вижу другого объяснения. — Он замолчал, вглядываясь в лица присутствующих. — Когда замок в ноябре перенесли в Ад, произошел кросс-мерный сдвиг. Он физически переместился из мира живых в мир мертвых. Из-за этого в окрестностях замка барьер между мирами значительно ослаб. Он стал настолько тонким, что чисто теоретически, обладая достаточной магической мощью, им можно управлять.

Раздался звук бьющегося стекла. Когда Верховный волшебник договорил, Милдред выронила свою чашку, и она упала на пол. Но девочка едва ли осознавала, что произошло. Она некоторое время испуганно смотрела на Экберта, а потом, придя в себя, опустила глаза на разбитую чашку и принялась собирать осколки, бормоча извинения. Имоджен стало ее жалко, и она опустилась на колени, чтобы помочь. Вместе они собрали крупные куски, а затем заклинание Экберта удалило и самые мелкие осколки.

— Дьявол использует магию пустоты, чтобы проделать дыру в барьере, — прошептала Милдред. — Это был его план с самого начала?

— Ну, я этого точно не знаю, — вздохнув, сказал волшебник. — Но да, вполне возможно, что он использует магию Пустоты, чтобы истончить барьер, и сквозь дыру выйдет в своей истиной форме в наш мир, чтобы посеять хаос.

Экберт замолчал, отчаянно пытаясь придумать какую-нибудь фразу, которая могла снять остроту ужасного предчувствия, которое окутало комнату. Должно было быть что-то, что они могли сделать, чтобы остановить эту ужасную цепь событий, но сколько бы усилий волшебник не прилагал, он не мог найти никакого выхода. Дьявол всегда все контролировал. Когда они думали, что им удалось обойти его, Дьявол подкидывал им новую проблему, оправдывая свое звание хозяина хаоса. Замок никогда еще не переживал столько беспорядков и одновременно никогда не был таким тихим, как сейчас. Это не было похоже на любой другой кризис, но Экберт знал, что во время кризиса люди не всегда бегают и кричат, сея вокруг панику. В замке было тихо: коридоры были пусты, внутренний двор тоже, а на лицах людей, которых ему посчастливилось встретить, застыло выражение отчаяния. Директриса была недееспособна, что нанесло первый моральный удар по школе, а ее заместительницу практически довели до нервного срыва. Все выглядело так, будто весь замок был на грани того, чтобы сдаться и принять свою судьбу, но несмотря на угнетающую атмосферу обреченности, Экберт мог поклясться, что видел крохотные лучики надежды, присутствующие в каждом удрученном взгляде. Жители замка знали, что у них почти не было шансов, но по-прежнему надеялись, и это вызывало настоящее восхищение.

Имоджен покинула учительскую, поставив себе задачу отыскать мисс Бэт и рассказать ей о последних событиях. Милдред смотрела на свои руки, будто бы ожидая, что они начнут действовать сами, и применив доселе неизвестную магию, спасут их из этого дьявольского положения.

Экберт был удивлен, когда Милдред заговорила.

— Все будет хорошо, — вздохнув, сказала она. — Если Пустоту закроют, то, скорее всего, все, что с ней связано, будет сведено к нулю, и Дьявол не будет иметь сил, чтобы контролировать это. Это точно также, как с вампиром. Если умрет тот, кто его укусил, то он снова станет человеком.

Волшебник удивился ее непогрешимой логике. Почему он сам не пришел к этому выводу? Экберт мысленно пожал плечами, сосредоточившись на внезапной легкости, которая поселилась в его сердце. Они нашли решение. Довольно слабое, но тем не менее. Увидев его изумление, Милдред улыбнулась.

— Я собираюсь рассказать мисс Дрилл и мисс Бэт, — сказала она. — А вам, вероятно, стоит рассказать мистеру Роун-Уэббу о том, что происходит?

Экберт подумал о том, что это был подходящий момент. Он не видел своего друга весь день и понятия не имел, где тот находится. Волшебник хотел спросить у Милдред о его местонахождении, но девочка уже ушла, а у Экберта не было никакого желания гоняться за ней. Вздохнув, он поднял посох и, просканировав школу, понял, что его друг находится в теплицах. Алджернон выглядел таким счастливым, разговаривая с растениями, что Экберт не решился сообщить ему плохие новости. Его друг был во многом похож на Давину. Он был довольно искусным волшебником, но несколько десятилетий, проведенных в образе лягушки, определенно давали о себе знать, и он едва ли мог справиться с подобной ситуацией. Хотя в последнее время Давина и Алджернон, казалось, стали гораздо спокойнее воспринимать ситуацию.

Увидев сквозь стеклянную дверь друга, Алджернон распахнул ее и пригласил Экберта внутрь.

— Проходи, Экберт, — вздохнул он. — Правда, здесь немного жарковато.

Вскинув головы, волшебники посмотрели на быстро темнеющее небо и невольно поежились. На улице стоял нехарактерный для этого сезона холод. Экберт вошел в теплицу, собираясь как можно дольше потянуть время, но Алджернон проницательно посмотрел на друга.

— Ладно, Экберт, выкладывай. Я знаю, что ты пришел сюда не просто для дружеской беседы. Не в этих обстоятельствах.

Экберт вздохнул. Его друг знал его слишком хорошо. Он быстро пересказал последние события, случившиеся в замке. Алджернон слушал его, не перебивая. Когда Верховный волшебник закончил, в теплице повисла тишина.

— Хорошо, — в конце концов сказал Алджернон. — Сейчас от нас ничего не зависит. — Он посмотрел на стены замка сквозь мутное стекло теплицы, и Экберт точно знал, что он имеет в виду. Сейчас все зависело от Констанс.

Констанс накинула на плечи халат и замотала мокрые волосы в полотенце, в который раз спросив себя, на что она идет. В дверь постучали. Учительница потянулась к дверной ручке, но застыла на месте, на самом деле не желая ее открывать и ни с кем встречаться.

— Мисс Хардбрум, — раздался за дверью голос Фенеллы. — Вы не можете прятаться там вечно.

Констанс скрипнула зубами и открыла дверь.

— Фенелла Фиверфью, Гризельда Блэквуд, я хотела бы напомнить вам, что несмотря на то, что вы больше не ученицы школы Кэкл, я гораздо более квалифицированная ведьма, чем вы обе, вместе взятые, и я по-прежнему могу превратить вашу жизнь в ад, — сказала она сквозь стиснутые зубы и отошла к туалетному столику, впуская в комнату двух бывших учениц, которые улыбались как две кошки, которым удалось добраться до сливок.

— Интересная аллегория в нынешних обстоятельствах, — заметила Гризельда. — Но намек понят и принят к сведению.

Констанс тяжело вздохнула, проклиная себя за то, что согласилась принять помощь Фенеллы и Гризельды. Она села перед зеркалом, но прежде чем Фенелла успела снять полотенце с ее головы, учительница снова заговорила:

— Я также хотела бы напомнить вам, что это экстренная ситуация, которая никогда не повторится. Я ясно выразилась?

Фенелла склонилась в притворном благоговении.

— Конечно-конечно. — Она выпрямилась и ехидно переглянулась с подругой. — Давайте начнем работать!

Констанс мрачно отметила, что девушки были явно в своей стихии. Они занялись ее волосами, и Констанс была наполовину обеспокоена, а наполовину заинтригована. Ей хотелось увидеть результат. Констанс не могла не признать, что Фенелла и Гризельда были превосходными ведьмами, и могли бы далеко пойти, если бы использовали свой талант в учебных целях, а не в области красоты или чего-то столь же легкомысленного.

— Сейчас мы кое-что поправим, — сказала Гризельда, глядя в зеркало. — Мы сумели достать набор щипцов для завивки волос, но в замке нет электричества. — Девушка вздохнула, уныло глядя на вилку, и Констанс почувствовала легкую волну облегчения, которая тут же сменилась беспокойством, когда она увидела, количество волос на расческе, которую отложила Фенелла. Это было чудом, что она до сих пор не была лысой. — Но, к счастью, нам удалось найти для них батарейки, вытащив их из дорожного фена.

— А вы не могли бы использовать магию? — жалобно спросила Констанс, глядя, как Гризельда наматывает на валик прядь ее волос. — Пожалуйста?

— Мисс Хардбрум! — воскликнула Фенелла, симулируя шок. — Магия не должна использоваться для личных и бытовых нужд! Наверняка вы не хотели бы, чтобы мы забыли главное правило кодекса ведьм!

Констанс грозно посмотрела на бывших учениц.

— Вы наслаждаетесь этим, не так ли? — пробормотала она.

Гризельда наклонилась так, что ее лицо отразилось в зеркале на уровне лица Констанс.

— Ну, если только немного, — ответила она с усмешкой. — А теперь замолчите и давайте покончим с этим. Вы будете выглядеть великолепно.

— Гризельда, мне почти сорок лет!

— Правда?

Констанс с раздражением вздохнула, желая, чтобы ее бывшие ученицы поняли, как неуместно для ведьмы ее возраста выглядеть «великолепно». Она закрыла глаза, позволяя девушкам приступить, и это напомнило ей те времена, когда Элисон садилась перед ней на кухонный стул и делала макияж. В то время ей это нравилось, но сейчас служило только пугающим напоминанием о том дне, когда она в последний раз завивала волосы, и ситуации, которая за этим последовала. Констанс вздрогнула, заслужив недовольный возглас Фенеллы.

— Успокойтесь! Или я могу вас обжечь!

Спустя некоторое время дергание за волосы прекратилось, и Констанс осмелилась открыть глаза, внутренне застонав, увидев беспорядочные завитушки.

— Правильно, — сказала Фенелла, отступив немного в сторону, чтобы полюбоваться на дело своих рук. — Теперь я передаю вас в руки моего надежного партнера, которая сделает вам макияж.

Глаза Гризельды засверкали в предвкушении.

— Хорошо, — сказала она и щелкнув пальцами, заставила стул Констанс отъехать от туалетного столика. — Объединив все наши ресурсы…

— И все остальные в школе, — фыркнула Фенелла, и Констанс услышала, как она расстегивает чехол с вечерним платьем, которое подарила ей Делия. У нее у самой еще не хватило смелости взглянуть на него, и Констанс почувствовала, что немного волнуется, не зная, как Фенелла отреагирует на него.

Гризельда проигнорировала замечание подруги и продолжила:

— …мы думаем, что смогли собрать достаточное количество косметики, чтобы сделать хорошую работу.

— Разве это не является довольно негигиеничным? — спросила Констанс.

— Ну не то, чтобы совсем, но у нас не оставалось выбора, — раздраженно сказала Гризельда, глядя на скудный набор косметики, принадлежащий Констанс: пудра, губная помада и карандаш для глаз, которому было по крайней мере, лет двадцать. Театрально вздохнув, она взяла спонджик и начала наносить на лицо Констанс крем. На несколько минут наступила тишина, а потом Фенелла тихо присвистнула.

— Вау, — выдохнула она. — Вот это платье! — Повисла недолгая пауза, во время которой Констанс прикинула, что могла подумать Фенелла, но даже в свои лучшие времена она не была подготовлена к следующему вопросу. — Что вы собираетесь надеть под него?

— Я прошу прощения! — Констанс вскинулась, заставив Гризельду вздохнуть и пробормотать что-то о том, что размазалась помада. Она обернулась и увидела Фенеллу, которая рассматривала платье. Сердце Констанс пропустило удар, когда она поняла, что платье было без бретелек, и до нее наконец дошел весь смысл слов Делии о том, что она слишком короткая для этого наряда.

— Я не хотела никого обидеть, мисс, но вы не похожи на тех женщин, у которых имеется многоходовой бюстгальтер.

Констанс вздохнула и хотела уткнуться лбом в ладонь, но вопль Гризельды «Не трогайте свое лицо!» поставил крест на этой идее. Но когда она думала, что хуже унижения уже быть не может, она услышала звук открываемого ящика и поняла, что Фенелла роется в ее ящике с бельем.

— Фенелла Фиверьфью, отойди оттуда немедленно! — Констанс проклинала горячие слезы смущения, которые вот-вот угрожали навернуться на глаза. — Я сама разберусь со своим нижним бельем, когда придет время, большое спасибо! — с ее пальцев импульсивно слетела красная молния, отталкивая Фенеллу подальше от ящика.

Наступила тишина. Две младшие ведьмы смотрели друг на друга, и судя по выражению их лиц, понимали, что перегнули палку. Гризельда вернулась к широкому спектру макияжа на туалетном столике, а Фенелла снова застегнула чехол платья. Через несколько минут понуканий, Гризельда отошла в сторонку, с довольной улыбкой любуясь работой. Девушки оставили ее в покое, ни слова не сказав про платье, и Констанс неохотно позвала их обратно, чтобы они продолжили ее трансформацию, хотя прекрасно знала, что они все равно бы не бросили это на полпути.

Прошло немало времени, прежде чем девушки закончили наносить последние штрихи и, наконец, отошли в сторону, позволив Констанс взглянуть на себя. Она посмотрела в зеркало, увидев кудри, обрамляющие лицо, идеальный макияж, сделанный Гризельдой, дымчато-серые глаза и алые губы… Настоящая соблазнительница. Констанс выглядела совсем другой женщиной, по-крайней мере, на пятнадцать лет моложе.

— Мы говорили, что вы будете великолепно выглядеть, — сказала Гризельда, ухмыляясь, как Чеширский кот. — А вы нам не верили. — Но улыбка на лице Гризельды быстро увяла, когда она вспомнила, зачем это все вообще нужно. Обе девочки вдруг поняли, что могут быть последними, кто видел Констанс.

— Мы оставим вас, чтобы вы пришли в себя, — сказала Фенелла, дергая Гризельду за руку, к выходу из комнаты. — Удачи, мисс.

Констанс закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и расплакавшись, не испортить все усилия Фенеллы и Гризельды. Она бросила еще один взгляд в зеркало и сделала себе мысленную пометку еще раз поблагодарить Делию за платье, если у нее появится такая возможность. Это было прекрасное, красно-черное платье, кое-где расшитое бисером. Констанс наклонилась и коснулась голени, где был привязан тонкий шприц, наполненный Амброзией Никс. Да, она могла позаимствовать у одной из девушек вечернюю сумку, но Дьявол вполне мог открыть ее, и тогда все их планы пошли бы коту под хвост. Констанс вздрогнула, но не из-за не по сезону холодного ветерка, дующего в окно. Она пребывала в ужасе от того, что ей предстояло сделать, но не имела возможности отказаться от этого.

Констанс взяла пузырек с остатками голубоватого зелья для зачаровывания зеркал. Давина настояла, чтобы она взяла с собой какое-нибудь средство связи на случай, если ей понадобится помощь, и зелье для зачаровывания зеркал, казалось самым удачным вариантом. Констанс огляделась в поисках безопасного места, а потом, глубоко вздохнув, засунула пузырек в единственное доступное место — вырез декольте. Сообразив, что окончательно готова, она сложила руки на груди, но не покинула школу. Перед тем, как совсем уйти, ей нужно было кое-кого увидеть. Констанс исчезла из своей комнаты, перенесясь к дверям комнаты директрисы, и постучала.

— Войдите, — пригласила Давина усталым голосом. Констанс подумала о том, что учительница пения была уже немолода для таких потрясений, и события последних двух дней бесспорно сказывались на ней. Она тихо вошла в комнату и увидела, что Амелия по-прежнему спит, а Давина склонилась над своими спицами, что-то вывязывая из шерстяных ниток.

— Давина, — начала Констанс, глядя на странную штуковину, выходящую из-под рук ее коллеги. — Что вы делаете?

— Покрывало для моркови, — ответила та. — Первоклассницы присматривают за теплицами мистера Блоссома, и я решила им немного помочь, пока овощи окончательно не замерзли… — Она подняла голову и резко замолчала, увидев Констанс. — Боже мой… Констанс, вы прекрасно выглядите!

Под слоем тонального крема Констанс покраснела.

— Спасибо Фенелле и Гризельде, — вздохнула она, старательно оттягивая тот момент, когда придется покинуть уютную комнату директрисы.

— Вы не должны делать этого, — умоляюще сказала Давина. — Пожалуйста, Констанс, не делайте этого. Амелии становится лучше, и она идет на поправку.

— Но ведь Пустота по-прежнему открыта, и у нас в подземельях открыт проход прямо в девятый круг Ада, — возразила Констанс. — Я не вижу иного пути. Я должна. К тому же у меня есть туз в рукаве.

Давина осмотрела голые руки Констанс и ее декольте и невесело фыркнула. Отложив свое вязание в сторону, она поднялась с места и обняла свою коллегу. Констанс немного пошатнулась, слегка опешив от внезапности этих действий, а затем тоже обняла Давину.

— Удачи, — прошептала учительница пения, когда они выпустили друг друга из объятий. — Возвращайтесь к нам, Констанс. Без вас школа Кэкл не будет прежней.

— Я сделаю все возможное, — ответила Констанс, сложила руки на груди и, пробормотав краткую молитву, исчезла из стен замка.

Констанс материализовалась в том же месте, что и накануне вечером, и, криво улыбнувшись, чтобы скрыть свой страх, спросила себя, если бы ей встретился кто-то из вчерашних прохожих, узнал бы он ее? И узнает ли ее Дьявол, или она сможет ускользнуть из его хватки? Она покачала головой и с мрачной решимостью направилась в сторону моста, не поднимая глаз от земли. Дьявола вряд ли удастся обмануть.

В отличие от прошлого раза он ждал ее на мосту. Констанс сразу же узнала его силуэт, стоящий к ней спиной и небрежно облокотившись на перила, рассматривающий город. Все это казалось таким похожим на прошлую ночь, что у Констанс появилось ощущение дежа вю. Она остановилась на месте, так как мужество на мгновение покинуло ее. Их план, если эту безумную затею можно так назвать, сильно влиял на ее психику, воскрешая призраки и страхи прошлого, которые она старательно сдерживала на протяжении двадцати последних лет. Она не была соблазнительницей: на протяжении двух последних десятилетий она старалась как можно меньше контактировать с противоположным полом. Констанс понятия не имела, с какой стороны к этому подойти и что сделать, чтобы осуществить их план. Сейчас ей хотелось, чтобы рядом была Элисон, которая шептала бы ей на ухо, как поступить, как она делала много раз за время их кратковременной дружбы. Откровенно говоря, Констанс чувствовала себя невероятно одинокой. Это было то, что она должна была сделать сама, и все было взаимно, если так можно было выразиться. До этого момента Констанс не ощущала острую необходимость в компании — в конце-концов, она провела большую часть своей жизни как одинокий человек — но теперь отчаянно нуждалась в чьем-то успокаивающем присутствии. Обычно она не показывала своих эмоций, но в этот момент Констанс испытывала страх, как и любая другая женщина. И тем не менее, у нее была цель. Ответственность, настойчивость и упорство победили, и Констанс вступила на мост, идя в сторону человека, стоящего в самом центре. Дьявол повернулся, чтобы взглянуть на нее, и Констанс остановилась в нескольких шагах от него. На его лице на секунду мелькнул шок, когда он увидел ее преображение, а затем оно снова приобрело спокойное выражение. С тяжелым чувством иронии Констанс записала себе первое победное очко.

— Хорошо, моя дорогая, — сказал Дьявол, оценивающе осматривая ее с ног до головы. — Я знал, что это все еще в тебе. Заместительница директрисы наконец решила сменить свои закрытые платья. — Мужчина обошел вокруг нее, чтобы получить более полную картину, и Констанс услышала его резкий вдох, когда он увидел шнуровку корсета на ее платье. — Но я вижу далеко не все. — Он встал к ней лицом и приподнял бровь, но воздержался от дальнейших комментариев.

— Я здесь, — сказала Констанс, старательно скрывая дрожь в голосе. — Я пришла.

Дьявол взял ее за руку, и Констанс пришлось сдержать себя, чтобы не отстраниться от него. Она согласилась на это. Она заключила договор, о котором теперь напоминал тонкий шрам на ладони.

— Ты действительно пришла, — сказал он, любуясь ей, и по его лицу расползлась ужасно знакомая улыбка. — Может, нам стоит пойти туда, где мы останемся… наедине?

Констанс не ответила. Ответ на этот вопрос был очевиден, а значит, к чему откладывать неизбежное? Дьявол предложил ей свою руку, и она неохотно приняла ее, стараясь не вздрагивать. Затем под ошеломленные взгляды прохожих он притянул ее к себе и заключил в объятия.

— Закрой глаза, — прошептал Дьявол ей на ухо. Яркий городской пейзаж внезапно исчез, и Констанс почувствовала внезапный укол сожаления, спрашивая себя, увидит ли она его снова. Констанс изо всех сил старалась не вздрагивать, не желая, чтобы Дьявол что-то понял. Она собиралась добиться успеха. Она собиралась сбежать. Пока же Констанс твердила себе, что во всем этом должен быть какой-то элемент правды, вот только какой? Этого она не знала.

Внезапно они достигли точки назначения. Дьявол велел ей открыть глаза, и Констанс наконец то увидела комнату, которая соответствовала ее платью. Здесь присутствовали все оттенки черного и темно-красного. Сводчатый потолок над ними уходил ввысь. Комната, которая идеально подходит для демона. Констанс оглядела мебель и с замиранием сердца увидела, что большую часть комнаты занимает кровать с балдахином, тяжелой эбонитовой фурнитурой и до зеркального блеска отполированными черными спинками.

— Теперь, — сказал Дьявол глубоким и хриплым голосом. — Продолжим с того места, где остановились в прошлый раз?

Констанс поняла, что он имеет в виду. Но сейчас она знала, что не будет никакой драки. Ей придется пройти через это, и Дьявол не должен догадаться о ее планах. Она ничего не сказала, позволив ему уложить ее на кровать и, закрыв глаза, сфокусировалась на нынешней неприятной ситуации. Констанс почувствовала вес Дьявола на своем теле. Каждый нерв, каждый инстинкт кричал ей, что его нужно оттолкнуть и бежать, вот только куда? Она уже отметила, что в комнате нет ни окон, ни дверей, а значит, ее подозрения верны — они покинули не только Лондон, но и мир живых, в настоящее время пребывая в неизмеримой неопределенности. Констанс старалась не обращать внимание на то, как его губы накрывают ее собственные, перебирая в голове все тридцать семь ингредиентов зелья Мартикуларис. Она чувствовала, что его горячее дыхание становиться все тяжелее и тяжелее, и то, что он переместился ниже, к подбородку, а затем к шее и декольте, оставляя на коже влажную дорожку поцелуев. Констанс прикусила губу, чтобы не закричать от отчаяния и страха, и плотнее сжала веки. Она не могла позволить ему понять, какие эмоции он у нее вызывает.

Внезапно ощущение его веса ушло, и Констанс выдохнула, но не осмелилась открыть глаза. Она почувствовала пальцы Дьявола на своей лодыжке и поняла, что он снимает с нее туфли на шпильке. Конечно, это следовало сделать, чтобы продолжить их игры на шелковых простынях, не так ли? Она издала ироничный смешок, но Дьявол был слишком занят, чтобы заметить. Его прикосновения были настолько легкими, что она едва могла заметить, что он поднимается выше, и это нервировало ее. Констанс чувствовала, как его пальцы скользят по ее лодыжке, продвигаясь все ближе к закрепленному там шприцу. Она невольно приняла вертикальное положение и открыла глаза, поймав настороженный взгляд Дьявола. Констанс сделала первую ошибку и лихорадочно соображала, как теперь исправить ее. Паника охватила все ее существо, и Констанс сделала первое, что пришло ей в голову. Она наклонилась вперед и схватила Дьявола за галстук, потянув его вверх и молясь, чтобы этот нехарактерный для нее поступок дал ей преимущество. Констанс нужно было все контролировать, если она собиралась пройти это испытание. Единственный вопрос состоял в том, позволит ли это Дьявол.

Констанс мягко толкнула его в плечи, и их переплетенные тела перекатились так, что теперь сверху была она. На удивление, Дьявол пошел на это, положив руку на ее спину. Пока все шло хорошо. Его рука на спине Констанс поползла вверх, и Дьявол ухватился за крепление ее платья. Она хотела отстраниться. Все инстинкты буквально кричали об опасности, когда его пальцы потянули и ослабили ленту, которую завязывала Фенелла. Констанс почувствовала, как платье незаметно скользит вниз, и ее рука взметнулась к груди. Дьявол приподнял бровь, глядя на этот внезапный жест, и сел, заставив ее сесть рядом с собой. Но его рука по-прежнему играла со шнуровкой ее платья, скользя вниз по спине, а потом скользнув на ногу. И прежде, чем Констанс успела это остановить, его пальцы наткнулись на закрепленный на ее лодыжке шприц.

Констанс замерла. Адреналин, заструившийся по ее венам, заставил ее застыть в этом положении. Глубокие рубиновые Глаза Дьявола сузились и Констанс почувствовала, как нагреваются ее пальцы, плавя ткань платья и жжение кожи, когда он дотронулся до ее ноги, сквозь материал вытаскивая шприц и в свете свечи рассматривая его содержимое, блеснувшее также, как и его глаза.

— Амброзия Никс, — непринужденно сказал он, прежде чем издать яростное нечеловеческое шипение. Мгновение спустя, не успев толком ничего сообразить, Констанс снова лежала на спине, придавленная весом его тела. Свободной рукой Дьявол сжал оба запястья у нее над головой. Она могла видеть мерцающий огонь в его глазах, когда он наклонился к ее лицу, и теперь его близость пугала еще больше. Констанс знала, что должна попробовать оказать сопротивление, но была буквально парализована страхом.

Внезапно раздался страшный грохот, но он исходил не от Дьявола. Казалось, тот и сам в шоке от этого шума, и так же, как и Констанс, озирался по сторонам. Грохот раздался снова, на этот раз сопровождаемый тряской, как при землетрясении.

— Что это за магия? — прошипел Дьявол, усиливая давление на запястья Констанс и приставляя наконечник шприца к ее груди. Сердце Констанс бешено застучало. Если она сдвинется хоть на миллиметр, игла войдет в ее кожу, положив конец всему. Она чувствовала, как ее пульс участился. Даже в этих ужасных обстоятельствах, когда она думала, что обречена, Констанс как и любой другой человек боялась смерти.

— Это не я, — призналась она, надеясь, что Дьявол поймет, что она говорит правду. Констанс почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы и медленно текут по ее щекам. Она прокляла себя за эту слабость, но вместо страшной реакции, которую она ожидала, Дьявол отбросил шприц в сторону и прикоснулся освободившейся рукой к ее лицу, вытирая слезы, а его хватка на запястьях значительно ослабла. Вновь раздавшийся оглушительный грохот заставил его окончательно выпустить запястья Констанс и подняться на ноги, оборвав с ней все физические контакты.

— Это неправильно! — завопил Дьявол, но обращался не к ней, а к комнате в целом. — Этого не должно было случиться! — Его голос был неподдельно встревоженным. Но если не он был причиной этих беспорядков, тогда кто? Может, спасательная команда?

Но Констанс быстро отбросила эту мысль. Едва ли Дьявол позволил бы кому-то последовать за ними. Она осторожно поднялась и села на край кровати, опустив ноги на пол. В ее сознании внезапно мелькнула мысль. Миф о ящике Пандоры и исследования, которые в связи с этим проводили девочки.

Зло, которое находилось в ящике, больше не подчинялось Пандоре.

— Это Пустота, — прошептала она, не в силах говорить громче. — Ты потерял контроль над Пустотой.

Дьявол посмотрел на кончики своих пальцев, а затем обвел взглядом комнату. Если Пустота была открыта в этой странной неизмеримой неопределенности, тогда это место должно быть первым, которое уничтожит остаточная магия. Когда глаза Дьявола наконец остановились на Констанс, весь красный цвет ушел из них. Это были темно-коричневые глаза человека, которого она знала прежде, и сейчас они выражали ужас. Собственный страх Констанс вырос в четыре раза. Они были во власти Пустоты, и даже Дьявол не мог помешать их уничтожению.

Констанс почувствовала, что погружается в пучину беспамятства даже прежде, чем ее глаза закатились. Она смутно почувствовала, как теплые руки поймали ее, не дав упасть на пол, почувствовала, как эти руки поднимают ее, и услышала, как знакомый голос начинает бормотать заклинание. Она смутно ощутила, как тот, кто держал ее, попытался переместиться и сквозь шум в ушах услышала рев разочарования, а затем тьма полностью поглотила ее…

Амелия была в каком-то подвешенном состоянии, невесомо дрейфуя между сном и бодрствованием, смутно сознавая, что реальный мир находится где-то рядом, но не в состоянии добраться до него. Директриса не знала, как долго находится в таком состоянии, но откровенно говоря, это ее и не особо беспокоило. Амелии было вполне комфортно в сложившейся ситуации, хотя она и не могла подобрать правильных слов, чтобы описать свое состояние. Все мысли директрисы были довольно нечеткими, будто во сне. Это было похоже на то, будто ее голова была заложена ватой, и это было несколько неприятным ощущением.

Амелия смутно помнила голос Констанс, хотя и не могла сказать, было это час или неделю назад. Она лениво размышляла, почему Констанс оказалась в ее спальне и перебирала различные теории. В конце концов директриса решила, что это не важно. Возможно, это был просто более глубокий сон. На мгновение Амелия почувствовала резкое разочарование, но внезапно ощутила, будто ватное одеяло, сковывающее ее мысли, постепенно исчезает. Директриса не знала, просыпается она, или наоборот, засыпает, а может, испытывает галлюцинации. Там, где она пребывала, было темно, не столько из-за отсутствия света, сколько из-за невозможности видеть в принципе. Амелию охватила паника, ощущаясь намного острее, чем разочарование. Вместо того, чтобы неторопливо вернуться в свое состояние, похожее на транс, она теперь испытывала страх. Что происходит? Почему это происходит? Почему она ничего не видит? Неужели ослепла? Где Констанс? Она действительно приходила, или голос, который Амелия слышала был продуктом ее воспаленного воображения?

— Амелия? — Прорезался через туманную дымку удивительно знакомый голос, и директриса мгновенно успокоилась. Она поняла, что просыпается, а этот голос доносится из реального мира. С ней в комнате почему-то была Давина, и Амелия знала, что должна протолкнуться сквозь туман, затмевающий ее разум и притупляющий чувства и наконец вернуться в реальный мир. Директриса сосредоточилась на голосе Давины, повторяющем ее имя, и пошла на звук, хотя ощущения движения не было. Тьма была непроглядной, и Амелия снова почувствовала страх и растерянность. Может, это предсмертное состояние? Люди часто говорили про свет в конце тоннеля… Только вот что делать ей? Идти к свету или держаться от него подальше? В любом случае, ее разум продолжал движение, и она не могла ничего сделать, чтобы это остановить. Темнота вокруг, казалось, изменилась, и теперь была не черного, а знакомого цвета индиго. Амелия вспомнила, что именно такого цвета были облака, кружащие над замком накануне утром…

Воспоминания тоже не подчинялись ее контролю, калейдоскопом мелькая перед глазами в словно стопка фотографий. Директриса вспомнила, как проводила собрание, как девочки принесли злополучное письмо, и как Констанс стремительно покинула учительскую. Амелия вспомнила, как бродила по школе в течение дня, спрашивая себя, все ли в порядке с ее заместительницей. Вспомнила, как легла спать… И больше не было ничего. Воспоминания прекратились, и Амелия снова ощутила нарастающий страх, окинув взглядом свое окружение: постоянно вращающиеся облака цвета индиго. Будто насмехаясь над ней, они образовывали различные узоры и формы, но ничего более материального, за что можно было бы ухватиться и двигаться дальше. Амелия по-прежнему слышала голос Давины, звавший ее, но он все еще был где-то далеко впереди. Окружающий мир снова темнел, а мысли становились более расплывчатыми. Директриса поняла, что снова теряет сознание, и подступившая паника будто придала ей сил, заставляя продвигаться дальше. Она не могла снова отключиться. Не сейчас, когда школа находится в столь бедственном положении. Амелия боялась представить, как долго она пребывала в таком состоянии. Она не помнила ничего с той ночи, когда забылась тяжелым сном, пока не услышала голос Констанс… Директриса была уверена, что это не было частью сна, так же, как была уверена в том, что Давина была сейчас рядом с ней там, в реальном мире. Если бы только она могла найти путь назад… Что-то во всем этом было ужасно неправильно, и Амелия понимала, что должна очнуться и что-то предпринять. Она снова сосредоточилась на голосе Давины, мысленно прося коллегу не переставать говорить. Голос учительницы пения превратился для директрисы в своеобразный ориентир, но когда Амелия думала, что победа близка, окружающий ее цвет индиго плавно перетек сначала в фиолетовый, а потом в лавандовый цвет, как и тогда, когда перед глазами мелькали воспоминания, но сейчас это было нечто другое. Перед ее взором появился незнакомый жизнерадостный мужчина, чьи глаза сверкали, как рубины, но он исчез прежде, чем директриса смогла по-настоящему сосредоточиться на нем. Это не могло быть воспоминанием, она никогда раньше не видела этого джентльмена. Он был слишком настоящим, слишком ужасающе реальным, чтобы быть сном. Перед глазами появилось новое изображение, но на этот раз у Амелии не было времени, чтобы как следует разглядеть ее, прежде чем ее сменила другая. Лед, зеркала, цепи, женщина в белом… Это был не сон и не воспоминания. Но что тогда это было? На мгновение эти видения прекратились, но от этого не стало легче: внезапно откуда-то раздался нечеловеческий рев. Амелия снова начала движение вперед, и сейчас это напоминало полет без помощи метлы. Внезапно видения начались снова, еще более бессвязные, чем прежде. Кричащая женщина… плачущий мужчина… хныкающий ребенок… кто-то, кто зовет ее по имени… Вскоре бешеная смена видений прекратились, но то, что Амелия виделана этот раз, было более ярким. Она оказалась на тауэрском мосту и пребывала в полном недоумении, как это объяснить. Перед ней снова стоял мужчина с алыми глазами. Миг — и его форма изменилась. Теперь это был Дьявол, которого они видели в девятом круге… Внезапно и это видение исчезло. Теперь директриса смотрела в зеркало, но отражение принадлежало не ей, а ее заместительнице… Амелия зажмурилась, пытаясь отстраниться от этого. Все это было слишком тяжело, слишком много…

— Амелия!

Директриса открыла глаза. Она снова оказалась в своей комнате, в своей кровати. Обеспокоенное лицо Давины находилось в нескольких дюймах от ее собственного. Когда Амелия открыла глаза и немного приподнялась, оперевшись на подушку, учительница пения инстинктивно отшатнулась.

— Вы… вы в порядке? — нервно спросила Давина, внимательно глядя на директрису.

— Да… — сказала Амелия, с собралась было добавить «почему бы и нет?», но вспомнила ту черную пустоту, которая окружала ее с тех пор, как она легла спать. — Как долго я спала?

— Почти два дня, — с трудом ответила Давина. — Сейчас вечер субботы. Вы… вы ничего не помните?

Амелия покачала головой, чувствуя, как ее снова начинает охватывать страх.

— Что случилась? — выдохнула она.

— Вы были больны, — прошептала Давина. — Мы думали, что вы не придете в себя.

Амелия несколько раз моргнула. Прошло почти сорок восемь часов, и кто знает, что могло произойти со школой за это время, учитывая зловещие силы, которые им угрожали…

— Дьявол? — спросила директриса, и Давина мрачно кивнула.

— Он стал причиной вашей болезни, — сказала она, и ее голос дрогнул. Что-то явно случилось, и это «что-то» было весьма страшным.

— Давина, — твердо начала Амелия. — Давина, что случилось?

— Констанс, — вздохнула Давина. — Дьявол вызвал вашу болезнь, чтобы получить власть над Констанс. Прошлой ночью она пошла на встречу с ним, чтобы спасти вас. — Она замолчала. — А сейчас вы совсем поправились.

Амелия молчала, все еще переваривая страшный смысл этих слов. Ее использовали в качестве пешки. Дьявол использовал ее, чтобы добраться до ее заместительницы. Если бы только она смогла поговорить с Констанс раньше, если бы только смогла узнать, что за страшную тайну она хранила… Хотя в глубине души директриса знала, что это вряд ли бы что-то изменило. Амелия вспомнила, как слышала голос Констанс в своем бессознательном состоянии.

— Где она? — спросила Амелия, вставая с кровати и надевая поверх ночной рубашки халат, не обращая внимания на попытки Давины уговорить ее остаться в постели. — Где Констанс? Мне нужно с ней поговорить. — Давина не ответила. — Давина, ласково сказала Амелия, понимая, что ее тон прозвучал довольно резко. — Я слышала ее голос, когда просыпалась. Она была здесь.

— Это было два часа назад, директриса, — ответила Давина. — Она… она приходила, чтобы попрощаться. — Учительница пения спрятала лицо в ладонях, и единственными звуками, нарушающими тишину комнаты, были ее сдавленные всхлипы. Амелия вернулась к кровати и села на ее край, невидяще глядя перед собой. Страшные слова Давины звучали в ее голове снова и снова. «Она приходила попрощаться».

— Что вы имеете в виду? — наконец спросила Амелия хриплым голосом.

— Это было условием, в обмен на ваше здоровье, — рыдала Давина.

Амелия поняла, что произошло, и лед заструился по ее венам. Она с силой сжала край кровати так, что побелели костяшки пальцев. В обмен на ее здоровье Дьяволу нужна была Констанс.

— Давина, пожалуйста, скажите мне, что она пошла не к нему!

Давина кивнула, и слезы скатывающиеся по ее щекам, закапали на колени. Она вытащила носовой платок и шумно высморкалась. Амелия посмотрела в потолок, пытаясь сохранить некое подобие контроля над своими эмоциями.

— Но все не так плохо, — сказала Давина, когда немного пришла в себя. — Девочки разработали теорию. Способ убить Дьявола, или, по крайней мере, на время обезвредить, чтобы Констанс могла сбежать.

Это было единственное, что Амелии нужно было услышать. Каким бы слабеньким этот план ни был, он все равно оставлял крохотный лучик надежды, за который директриса могла цепляться. Теперь Амелия знала, что у Констанс был шанс, и она была готова сделать все, что от нее зависит, чтобы помочь.

— Сколько времени, Давина? — спросила она.

— Десять часов. А вам зачем?

— Сегодня суббота. Выпускной. У нас есть два часа.

— Вы серьезно? — спросила Давина. — Неужели в свете того, что происходит, вы думаете, что выпускной действительно состоится?

— Давина, выпускной будет в любом случае, и мы все будем присутствовать на нем, включая Констанс.

Амелия применила заклинание, и ее ночной наряд мгновенно сменился верхней одеждой. Она вдруг поняла, почему в своих видениях видела тауэрский мост. Это было то место, куда ушла Констанс, а значит оттуда и надо было начинать поиски. В спутанных мыслях директрисы начала появляться мрачная логика. В то время, как она страдала от насланной Дьяволом болезни. Дьявол или что-то другое, подчиняющееся ему, вселилось в ее тело, чтобы подпитывать эту болезнь. Она боролась, чтобы вернуться в мир живых, поэтому это нечто покинуло ее тело, но перед этим она получила мимолетный доступ к воспоминаниям Дьявола. Понимание, что она была как-то связана со столь коварным существом, заставило Амелию задрожать от ужаса и отвращения.

— Амелия! — встревоженно позвала Давина, заметив, как пошатнулась директриса. — Вы… — Но ей не суждено было закончить эту фразу, потому что в этот момент они обе увидели сквозь окно, как меняется цвет неба. Они смотрели на меняющиеся грозовые тучи цвета индиго, которые выплывали из-за горизонта, двигаясь в сторону замка.

— Это Пустота, — после нескольких минут молчания пискнула Давина. — Она вышла из-под контроля Дьявола.

Когда Констанс очнулась, ей потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, где она находится. Трясущийся пол под ней послужил хорошим напоминанием. Она оказалась в ловушке в царстве дьявола, и у нее не было никакого способа сбежать. Констанс осторожно села, стараясь не тревожить тяжелую после обморока голову, и, скрестив руки на груди, попыталась исчезнуть, хотя понимала, что у нее вряд ли получится. Если уж сам Дьявол со всей его демонической силой не смог вытащить ее отсюда, то не было никакой надежды на то, что она сама сможет это сделать. Констанс уткнулась лбом в ладонь и попыталась думать логически. Краем глаза она увидела, как что-то блеснуло, и у нее появилась идея.

Стены снова содрогнулись, и Констанс все также осторожно поднялась на ноги и сделала несколько пробных шагов, направляясь к центру комнаты. Если бы она смогла добраться до зеркала, то появился бы крохотный шанс получить помощь. Тихонько делая шаг за шагом и стараясь не обращать внимания на тошноту, которая появилась из-за внезапно накренившегося и шатающегося пола, Констанс наконец-то добралась до стены, возле которой стояло богато украшенное трюмо с зеркалом и оперлась на раму, украшенную резными горгульями и животными, с плотоядной издевкой взирающих на нее. Трюмо казалось странно знакомым, хотя она и не могла сказать, где и когда она его видела, и видела ли вообще. Может, эти ощущения были плодом ее воспаленного воображения.

Констанс ухватилась за верхнюю часть рамы, чтобы не упасть, и провела кончиком пальца по всей стеклянной поверхности, молясь, чтобы появилось знакомое голубое свечение, хотя понимала, что хочет слишком многого, и возможно, это зеркало даже не зачаровано. Немного подумав, она все же решила оставаться оптимисткой. По крайней мере, она пришла сюда подготовленной. Не обращая внимания на нарастающий гул, Констанс запустила руку в бюстгальтер и достала маленький пузырек со сверкающей, сапфировой жидкостью, которая использовалась для зачаровывания зеркал. Она хотела уже отвернуть крышку, как пол в очередной раз содрогнулся, и Констанс, потеряв равновесие, упала. Заветный пузырек выскользнул из ладони и откатился в сторону, исчезнув в тени. Теперь стены дрожали так сильно, что она боялась, что они вот-вот рухнут, похоронив ее заживо под обломками Дьявольской комнаты. Снова что-то блеснуло, и Констанс повернулась в ту сторону, увидев, что стеклянная бутылочка лежит под стулом в углу. Женщина облегченно вздохнула и на четвереньках поползла к ней, боясь представить, во что превратится красивое платье Делии. Вскоре она оказалась достаточно близко, чтобы дотянуться до пузырька. Очередной толчок очень удачно забросил его прямо в ладонь Констанс. Оперевшись на стул, она заставила себя подняться на ноги, и подождав, когда тряска стен немного уляжется, быстро вернулась к зеркалу, выдернула пробку и быстро вылила зелье на стеклянную поверхность. По стеклу разлилось голубоватое свечение, и Констанс написала на нем слова заклинания и смотрела, как они медленно тают. Осталась финальная стадия. Ей надо было разбить стекло и позволить зелью просочиться внутрь. Констанс видела, что зелье медленно стекает под витиеватую раму зеркала, и оглядела комнату, в поисках того, чем можно было нанести удар. В непосредственной близости не было ничего достаточно тяжелого. Даже ее туфли находились в другом углу комнаты. Времени оставалось все меньше. Закрыв глаза, Констанс сжала руку в кулак и несколько раз с силой ударила по стеклу. Острая боль в костяшках сказала ей, что она преуспела. Констанс чувствовала, как по руке стекает теплая кровь, смешиваясь с остатками зелья. Она открыла глаза, стараясь не смотреть на покалеченную руку, и смотрела, как расколотое стекло поглощает зелье и заклинание, снова становясь целым. Ее спасение было уже близко, но процесс неожиданно остановился. В одном месте зелье все еще сверкало на поверхности.

Сообразив, что где-то ошиблась, Констанс закусила губу и опустила взгляд на кровоточащую руку. Из раны торчал маленький осколок стекла. Сделав глубокий вдох и стараясь не обращать внимания на боль, Констанс резко выдернула осколок. Вытерев здоровой рукой навернувшиеся на глаза слезы, она поставила крошечный кусочек стекла на место. Зелье тут же впиталось полностью, и на мгновение зеркало засверкало серебристым светом, а потом вернулось к своему обычному состоянию.

Вокруг снова загудело, а в стене, слева от нее, начали появляться трещины. Констанс снова провела пальцем по стеклу, и появившееся голубоватое мерцание было гораздо ярче, чем-то, что она когда-либо видела прежде. Криво улыбнувшись, Констанс подышала на стекло, и написала имя, наблюдая за тем, как ее отражение медленно исчезает. Очевидно, ее кровь только усилила действие.

— Мисс Хардбрум! — в зеркале появилось обеспокоенное лицо Милдред. Девочка была явно ошарашена, и Констанс чувствовала себя виноватой в том, что ей приходится втягивать девочку в такую опасную ситуацию. — Где вы? Мистер Роун-Уэбб проследил за вами до моста, но потом магический след исчез. Вы в порядке, мисс?

— Я… — Констанс постаралась избежать прямого ответа, чтобы не напугать Милдред. Вполне достаточно было того, что она сама пребывала в ужасе. — Милдред, что-то пошло не так…

— Я знаю! — воскликнула Милдред. — Что-то неладное твориться из-за Пустоты! Мы не знаем, что делать, и не знаем, как остановить это!

Констанс закусила губу. Она была не в лучшем положении, чем те, что находились «по другую сторону». Возможно, ее положение было еще более худшим. Дьявол исчез, оставив ее в быстро распадающемся помещении, в подвешенном состоянии. Страшный грохот за спиной заставил Констанс и Милдред одновременно вскрикнуть. Угол комнаты обрушился, и теперь там яростно вращался туман цвета индиго, пытающийся прорваться сквозь невидимый барьер, окружающий помещение. Сердце Констанс бешено заколотилось. Она находилась на самом краю Пустоты, защищенная от ее ужасного влияния лишь невидимой демонической магией. Снова повернувшись к зеркалу, Констанс увидела, как на глаза Милдред наворачиваются слезы. Девочка открыла рот, собираясь заговорить, но не могла издать ни звука.

— Милдред, все будет хорошо, — заверила ее учительница, пытаясь приободрить девочку. Даже если она умрет, остальные, в мире живых смогут продолжить жить и без нее. Если бы она только знала, что сказать еще… Если бы она только знала, что может сделать школа, чтобы остановить надвигающуюся Пустоту… Констанс положила руку на стекло, желая дотронуться до девочки и утешить ее, но все, что она чувствовала, это холодное стекло под кончиками пальцев.

Милдред, однако, казалось, отступила назад, хотя Констанс знала, что она держит перед собой компактное зеркало.

— Мисс, ваша рука… — Начала она дрожащим голосом. — Она исчезла!

Констанс отняла руку от зеркала и осмотрела ее. Она была влажной от воды. Констанс только сейчас пришло в голову, что это зеркало было слишком холодным для столь жаркой комнаты. Она снова посмотрела на зеркало и увидела слабый ручеек воды, вытекающий из того места, которого касалась ее рука. В голову Констанс пришла мысль. Зеркало было сделано не из стекла, а из…

— Лед, — выдохнула она. — Милдред, это зеркало сделано из льда.

Милдред нервно кивнула и снова заговорила:

— Но это не объясняет, почему ваша рука исчезла, когда вы коснулись его.

Комната снова затряслась, и позади Констанс раздался зловещий скрип. Женщина едва удержалась от того, чтобы не обернуться и не посмотреть на очередные повреждения. Это все напоминало загадку, и что-то подсказывало ей, что это последняя часть головоломки, но Констанс не могла сообразить, куда ее применить. Внезапно ей вспомнились ее первые дни в колледже Трех сестер и фильмы, которые они смотрели с Элисон. Герой одного из таких фильмов был заточен в ледяной крепости, но Дьявол оставил ему подсказку. Как можно было освободиться? Сквозь зеркало.

Чем больше Констанс об этом думала, тем больше смысла видела. Путешествия через зеркала не такая уж и редкость. Об этом писал еще Льюис Кэрролл в своей знаменитой книге «Алиса в зазеркалье», и говорилось в других источниках… Зеркало было сделано из льда, из Дьявольской ледяной крепости можно было сбежать через зеркало… Все совпадало. Что, если это был ее выход? Что, если все, что ей было нужно сделать, это шагнуть сквозь зеркало? Констанс снова положила руку на стекло, ожидая, когда холодная поверхность начнет таять. Медленно, кончики пальцев исчезли во льду, и она отдернула руку.

— Мисс… — начала Милдред.

— Милдред, я думаю, это мой выход, — сказала Констанс. — Я думаю, что лед — это мой выход. — Единственной проблемой оставалось то, куда ее занесет, но Констанс решила пока не думать об этом. Она посмотрела Милдред в глаза. — Поверь мне.

Милдред нервно прикусила нижнюю губу и кивнула. А затем ее лицо исчезло, оставив Констанс смотреть на свое бледное отражение. Комната снова содрогнулась, и женщина сделала глубокий вдох, зная, что сделать это надо сейчас или никогда. Она положила обе ладони на твердую поверхность зеркала, чувствуя, как она постепенно начинает таять под теплом ее кожи. Больше Констанс ничего не чувствовала и понятия не имела, где окажется. Закрыв глаза, она полностью шагнула в зеркало, как раз в тот момент, когда магический барьер рухнул, и ветер, вызванный ревущей Пустотой, взметнул ее волосы.

Как только она преодолела ледяной барьер, отделяющий один мир от другого, Констанс ощутила под босыми ногами теплую твердую поверхность и, открыв глаза, увидела полированный пол в знакомой квартире. Она внимательно оглядела свое окружение и издала возглас удивления и облегчения. Вот почему зеркало в комнате Дьявола казалось таким знакомым. Позади нее стояло точно такое же зеркало. Но было оно несколько другим. Это тоже было антикварное трюмо, но рама была сделана не из черного, а из белого дерева. Ее тоже украшал резной узор, но вместо демонов и монстров на раме были вырезаны ангелы и феи. Констанс оказалась в квартире Делии Шпиндер.

Милдред закрыла компактное зеркало и задумчиво повертела его в ладони. Это была такая маленькая, и казалось, незначительная вещица, но тем не менее обладающая экстраординарной силой. Не магической силой, как таковой, а силой над эмоциями Милдред. Благодаря короткой беседе с ее учительницей зельеварения, сердце девочки бешено колотилось, а по жилам струился адреналин. Мисс Хардбрум была напугана, хотя и пыталась это скрыть всеми силами. А кто бы не испугался в таком положении? Думая о мисс Хардбрум, Милдред отметила, что она была очень храброй и мужественной, но просто не была готова к тому, что ее ожидало. Девочке пришлось прервать разговор прежде, чем учительница зельеварения исчезла, и теперь страшно переживала, получилось ли у нее или нет. Отчасти она чувствовала себя виноватой, что ей пришлось оставить мисс Хардбрум, которая явно нуждалась в моральной поддержке, а с другой знала, что что-бы там не произошло, она была не в состоянии помочь. Ей было всего семнадцать, но она уже пережила столько, сколько многим студентам колледжа Трех сестер и не снилось, и она не была уверена, сколько еще ее разум был готов принять.

Подняв глаза от круглого зеркальца в своей руке, Милдред наткнулась взглядом на другое, настенное зеркало, висящее на стене ее спальни. Оттуда на нее смотрела совсем юная девушка, чьи глаза покраснели от невыплаканных слез. Сейчас на Милдред была надета парадная мантия, в которую та облачилась всего несколько минут назад. Никто по-прежнему не знал, состоится ли выпускной в связи со всеми последними событиями. Милдред подумала, что раньше ей не приходилось надевать парадную мантию, хотя в голову тут же закралась мрачная мысль. Все-таки приходилось. Тогда они все оказались в девятом кругу и готовились принять смерть от рук Дьявола. Девочка покачала головой и ее отражение сделало то же самое. Шапочка выпускника до сих пор лежала в шкафу, а без нее она выглядела маленькой, испуганной девочкой, которая страстно желала узнать, что происходит и гадала, увидит ли она когда-нибудь снова свою учительницу зельеварения, свою директрису и свою семью.

Вдруг за дверью послышались чьи-то шаги, и в дверь постучали.

— Войдите, — пригласила Милдред, стараясь справиться со своими страхами.

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова мисс Дрилл.

— Милдред, — она тяжело дышала. — Ты должна пойти. Это мисс Хардбрум.

— Что случилось? — спросила девочка, спеша за учительницей физкультуры и перебирая в голове различные сценарии развития событий. И каждый новый сценарий был ужаснее предыдущего.

— Она… Она в зеркале учительской, — ответила мисс Дрилл, и Милдред испытала огромное облегчение. — Она попросила меня позвать тебя.

— Она в порядке?

— Кажется, она немного нервничает и несколько утомлена, но ни за что в этом не признается.

Милдред слабо улыбнулась. Только Мисс Хардбрум может пройти через ледяное зеркало и выйти с другой стороны, не потеряв самообладания. Войдя в учительскую, Милдред бросилась к зеркалу, внутри которого определенно живая и невозмутимая была мисс Хардбрум.

— Вы в порядке! — воскликнула Милли. — Вы прошли через зеркало! Это сработало!

— Да, я это сделала, но есть небольшая проблема, Милдред...

Ученица уже догадалась о проблеме учительницы, отметив ее рваное платье, и не понимала, почему до нее не дошло раньше.

— Где вы? — спросила она, наверное, первый раз в жизни перебивая свою наставницу. — Где оказалось зеркало, через которое вы вышли? — В ее душе снова поднялась паника. Что, если мисс Хардбрум попала в ловушку в какой-то странной области чистилища и не может вернуться обратно в мир живых?

— Я в квартире Делии, — ответила мисс Хардбрум. — Милдред…

— В квартире Делии? — переспросила Милдред. — Как… почему?

— Я не знаю! — В голосе учительницы прозвучали нотки раздражения. — Милдред, это не то, о чем нужно думать в данный момент!

Милдред почувствовала, что ее голова идет кругом, и бросила взгляд в окно за спиной учительницы, на фиолетовый вихрь Пустоты, такой же, какой они видели в подземелье с мисс Дрилл и Верховным волшебником. Только этот вихрь казался мощнее в десятки раз. Внутри него то и дело проносились золотые магические искры, напоминая вспышку молнии в грозовом небе, издавая громкий грохот и треск, который девочка могла слышать даже сквозь зеркало. Это была Пустота, готовая поглотить все на своем пути. Сердце Милдред упало, и она снова перевела взгляд на мисс Хардбрум.

— Пустота, — ахнула она. Учительница кивнула.

— Милдред, мне нужна твоя помощь. Пустота должна быть закрыта, иначе она поглотит все на своем пути.

— Как закрыть Пустоту? — спросила Милдред, не осознавая, что кричит, стараясь перекричать шум, доносящийся из зеркала.

— Я не знаю. И в этом главная проблема. Но есть еще одна вещь. Милдред, я не могу пользоваться магией.

Кровь в жилах Милдред превратилась в лед.

— Что? — спросила она, делая шаг назад. Если мисс Хардбрум по каким-то причинам была лишена своей магии, то из борьба против Пустоты не имела смысла. Учительница зельеварения была самой сильной ведьмой в школе, и если даже она не могла защитить их от ужасов Пустоты, тогда кто? Девочка спрашивала себя, почему мисс Хардбрум обратилась к ней за помощью?

— Я думаю, это потому, что я нахожусь слишком близко к Пустоте. — На секунду Милдред увидела слабое свечение, которое исходило от заместительницы директрисы, которая, очевидно, попыталась переместиться в замок. — Мои заклинания не работают. Но если я отойду подальше, возможно у нас появится шанс.

Милдред поняла, что от нее требовалось, и кивнула. Она провела по зеркалу рукой, возвращая его в исходное состояние и бросилась вон из комнаты.

— Куда ты идешь? — воскликнула мисс Дрилл, направляясь следом за ней. — Милдред, там небезопасно!

— Я собираюсь к мисс Хардбрум, — на ходу ответила девочка. Если не срабатывали транспортные заклинания, то возможно, сработает метла. Ведь как и зеркало, она была уже зачарована и не требовала дополнительных заклинаний или зелий. Единственной проблемой Милдред было время. Требовалось по крайней мере полчаса, чтобы долететь от замка до деревни, и девочка подозревала, что на улице не очень-то полетные условия. В голову Милдред пришла идея. Применив призывающее заклинание, она приманила из сарая свою метлу и побежала по пустым коридорам к комнате Энид и громко постучала. Когда дверь открылась, Милдред увидела, что ее подруга тоже была облачена в парадную мантию.

— Милли? — удивленно начала она, но Милдред не дала ей закончить.

— Мне нужен твой турбо-ускоритель метлы, — сказала она. — Это чрезвычайное происшествие, — добавила девочка, увидев, как Энид поднимает брови. — Я должна спасти мисс Хардбрум от Пустоты.

— Да? — Энид больше не сказала ни слова, и Милдред не могла ее винить. Всю эту информацию не так то просто было усвоить. она впустила подругу в комнату. В течение нескольких последних недель Энид работала над серией зелий и заклинаний, призванных «нарушать правила», и по ее словам лучше всего ей удалось зелье, заставляющее метлу летать быстрее. Милдред еще не приходилось испытывать его воздействие, но Энид заверила подругу, что это абсолютно безопасно. Повернувшись к комоду, она порылась в одном из его ящиков и достала бутылку с бледно-зеленым зельем, которым принялась обильно натирать древко метлы, ожидая, когда оно впитается, а затем снова передала метлу Милдред.

— Все, что тебе нужно сделать, это наклониться вперед, — сказала она. — Тогда зелье заработает.

Милдред поблагодарила Энид, которая пожелала ей удачи и бегом направилась к главному входу. Сев на метлу, девочка взмыла вверх. Еще ни разу в своей жизни ей не приходилось летать так быстро. Деревья превратились в размытое покрывало, и Милли с опозданием поняла, что Энид не объяснила ей, как остановиться. Через пять минут девочка была над деревней, почти на одном уровне со смертельными челюстями Пустоты…

Внезапно ее метла остановилась по своей собственной воле. Теория Милдред на счет работы вблизи Пустоты уже зачарованных предметов еще не была проверена, и девочка со страхом вспомнила волшебные помехи, то и дело пробегающие по зеркалу, и то, как легко ей удалось оборвать контакт. Волшебные предметы вблизи Пустоты тоже работали не так, как надо.

Едва справляясь с метлой, Милдред опустилась на землю, едва не упав при посадке. Оглядевшись по сторонам, девочка застонала, так как поняла, что никогда раньше не была в этой части деревни. Сердито чертыхнувшись, она побежала в противоположную от Пустоты сторону. Она бежала по незнакомой каменной улице и, выскочив на перекресток, закусила губу, не зная, какое направление выбрать дальше. Внутри нее волной начала подниматься паника. Милдред попыталась успокоиться и отдышаться, как вдруг услышала голос:

— Милдред!

Милдред еще никогда раньше не была так рада услышать голос мисс Хардбрум. Она посмотрела в ту сторону и увидела, как ее учительница бежит к ней по одной из дорог.

— Мисс, — начала Милдред, но ее дыхание было еще слишком сбитым, чтобы продолжить.

— Милдред, мы должны двигаться, — воскликнула мисс Хардбрум, подбегая к ученице. Милдред удивилась, как она может бежать так быстро по дороге, усыпанной острыми камнями, но раздавшийся грохот заставил ее повернуть голову и посмотреть на то, от чего они так быстро бежали.

Медленно двигаясь по улице, на них наступала Пустота, заставляя окна домов, попадающиеся на ее пути, взрываться каскадом стекол. Милдред почувствовала, как волосы на ее голове встают дыбом. Она затравленно огляделась по сторонам, ища место, где они могли бы спрятаться, но укрыться было негде. Их единственным спасением было дойти до конца дороги, и Милдред молилась, чтобы они смогли добраться до него вовремя.

Лежа в кровати в доме своей матери, Делия находилась в состоянии полудремы и рассматривала светящиеся звезды на потолке. С тех пор, как в возрасте семи лет она настояла, чтобы их приклеили, пластиковые звездочки больше не снимали. Хотя некоторые из них со временем отпали сами, и теперь то, что осталось, напоминало скромный Млечный путь.

Раздавшийся снаружи шум заставил Делию резко сесть и проклясть свою мгновенно закружившуюся и заболевшую голову. Девушка взяла с тумбочки пару таблеток парацетамола и стакан с водой и осторожно подошла к окну, чтобы посмотреть, что происходит. Поначалу Делия решила, что это просто какой-то пьяный гуляка опрокинул мусорную корзину, но как только она выглянула из-за занавески, кое-что сразу же бросилось в глаза. Это была огромная облачная воронка, в которой иногда сверкали похожие на молнии искры. Воронка была мрачно-фиолетового цвета. Это было совсем не похоже на постоянные ухудшения погоды, которые ей приходилось наблюдать два последних дня. Это было что-то гораздо более смертоносное.

— Черт побери, — прошептала девушка себе под нос. — Черт побери…

Делия думала, что жертва Констанс Дьяволу спасет их от пустоты. Но что-то пошло неправильно. Из своей знаменитой сумки она вытащила компактное зеркало и открыла его. Подышав на стекло, Делия написала на нем имя Констанс, но ничего не произошло. Вместо этого раздался оглушительный треск, когда антенный кабель отключился от телевизора. Девушка смотрела на свое отражение: широко раскрытые светлые глаза с темными кругами усталости под ними и молочно белый бинт, обматывающий голову. Она попыталась связаться с Милдред, но снова не получила никакого ответа. У Делии раньше не возникало необходимости вызывать кого-то подобным образом, и сейчас она спрашивала себя, почему зеркало не работает. Но один взгляд, брошенный в окно на темные грозовые тучи, и ответ пришел сам собой.

Новый грохот снаружи заставил ее выронить зеркальце и снова подойти к окну и оценить обстановку.

— Черт побери, — повторила Делия. Она постояла еще пару минут, а потом натянула поверх ночной рубашки халат и выхватив из-под кровати Легендаре, которую пыталась читать накануне вечером. Наскоро засунув ноги в туфли, девушка выскочила из своей комнаты, остановившись только для того, чтобы проверить мать. Конечно, Кэролайн крепко спала, и Делия, закрыв дверь ее спальни, бросилась вниз, перескакивая через две ступеньки, и открыв заднюю дверь, выбежала в сад…

* * *

Констанс никогда не понимала, почему не-маги говорят, что страх придает силы, но теперь ей пришлось осознать это в полной мере. Как только она увидела бьющиеся стекла, ее спутанные волосы на голове едва не встали дыбом, и она вместе с Милдред рванула к концу улицы, прочь от надвигающейся Пустоты. И хотя Констанс знала, что бежит босиком по битым стеклам и острым камням, она совершенно этого не чувствовала. Все, что она сейчас ощущала, был неестественный ветер, дующий в спину и бешено колотящееся в груди сердце. Наконец они достигли конца дороги, и Констанс пошла налево, вниз по переулку. Витающий в воздухе запах гнилой капусты сообщил ей, что они находятся где-то недалеко от свалки, и Констанс сморщила нос, стараясь не думать о живности, которая тут обитала. Она дергала все попадающиеся калитки, и Милдред, выбежав немного вперед, начала делать то же самое. Им нужно было место, где они могли бы остановить свой бег и проверить магию, но Констанс сомневалась, что они были достаточно далеко, чтобы появился эффект. И все же проникновение в чей-то частный сад казалось более благоприятным вариантом альтернативе стать жертвами бесчинствующей пустоты.

Наконец они наткнулись на незапертую калитку и вошли через нее. Констанс ощутила подошвами ног влажную от росы, колючую траву, но радовалась, что, по крайней мере, на данный момент им удалось спастись. Она тяжело опустилась на траву, чтобы перевести дыхание и стараясь не смотреть на свои ноги, попыталась привести в порядок разрозненные мысли. Если бы они хоть примерно представляли, как закрыть Пустоту… Услышав рядом резкий вздох Милдред, Констанс вскинула голову и со страхом и отвращением поняла, что в саду они были не одни.

— Конни! — Дьявол, казалось, был искренне рад ее видеть, выходя к ним из тени дома. Констанс была не в силах пошевелиться. — Ты в порядке! Ты спаслась!

Паника и гнев охватили Констанс. Ее нервы были напряжены до предела, и она молилась, чтобы выражение ее лица красноречиво предупредит демона не подходить близко. Его магия явно все еще работала, несмотря на близость Пустоты, и Констанс надеялась, что сработает и ее магия, и она сможет защититься, хотя шанс на это был невелик.

— Не благодаря тебе! — рявкнула сидящая рядом с ней Милдред, и Констанс почувствовала крайнюю признательность за то, что теперь у нее появилась мимолетная отсрочка, позволяющая собраться с мыслями.

— Я пытался! — Дьявол казался оскорбленным, и Констанс пришлось с этим согласиться. Он действительно пробовал, но ему не удалось. На несколько мгновений она задумалась о том, почему он так переживал за ее жизнь и благополучие, пытаясь спасти из распадающегося подвешенного состояния, но потом отбросила эти мысли. Несмотря на это свое рыцарство, именно Дьявол был виноват в том, что сейчас они оказались в таком положении. Эта мысль снова послала адреналин по венам Констанс, обеспечив ей прилив сил, и она поднялась на ноги, чтобы встретить Дьявола лицом к лицу.

— Ты втянул нас в эту ловушку, — прошипела она. — Если бы ты не открыл Пустоту, мы бы не оказались в таком положении. И сейчас ты вполне можешь вытащить нас!

— Конни…

— Не называй меня так! — рявкнула она. Присутствие рядом Милдред придало Констанс сил для ведения конфронтации. Теперь она боролась не только за себя, но и за одну из своих учениц. Ее страх полностью исчез, сменившись чистой яростью.

— Констанс, — поправился Дьявол медовым голосом. — Ты сама сказала, что я потерял контроль над Пустотой, а с твоим опытом и интеллектом ты обычно не ошибаешься. Эта ситуация не является исключением.

— Тогда ты можешь сказать нам, как это сделать, — процедила Констанс сквозь стиснутые зубы. — Ты выпустил это и наверняка знаешь, как остановить.

Дьявол молчал. По выражению его красных, мерцающих глаз Констанс могла сказать, что он знает ответ на этот вопрос, но что-то мешало ему дать ответ. Может, ключом является его собственное уничтожение? Она мысленно прокляла себя за то, что не захватила с собой шприц с Амброзией Никс, но в тот момент ее мысли были сосредоточены совершенно на другом, и такая идея просто не пришла ей в голову.

— Маг должен отдать Пустоте свою магию, — ответил он в конце концов. — Маг должен войти в Пустоту и добровольно предложить свою магию. Это закроет пустоту.

— С магом внутри, — прошептала Милдред.

Дьявол кивнул, хотя Констанс была уверена, что Милдред обращалась не к нему. Она прищурилась и посмотрела на Дьявола. Судя по его глазам, он говорил правду, но Констанс знала, каким непредсказуемым существом он мог быть.

— Я не верю тебе, — честно сказала она.

— Почему нет? — в словах Дьявола не было никакого притворства. Это был просто вопрос.

— Я бы сказала, что это очевидно, — огрызнулась Констанс, чувствуя, что ревущая Пустота приближается. — Ты Дьявол, покровитель всех лжецов!

— Но ты забываешь, Констанс, что сейчас у меня есть, что терять. Например, тебя. Если Пустота поглотит мир, она также уничтожит все, связанное с магией. И мой истинный облик в девятом кругу прекратит свое существование, точно также, как и вы здесь.

Со стороны дома раздалось сдавленный вздох, и, повернув голову, Констанс увидела Делию, которая стояла в халате возле двери, и наблюдала за происходящим, сжимая в руках Легендаре. Ведьма спросила себя, как долго Делия стояла там, оставаясь незамеченной в своем синем велюровом халате и слушала звучащие здесь откровения? Дьявол тоже заметил ее присутствие и улыбнулся садистской улыбкой.

— А, избитая хозяйка книжного магазина! — Он шагнул в сторону девушки, и Констанс была уверена, что еще ни разу в жизни не ощущала такую злость.

— Отойди от нее! — рявкнула она, применяя заклинание, прежде чем сообразить, насколько бесполезным это сейчас было. Действительно, из всей их группы Дьявол обладал наибольшей мощностью, но тем не менее, услышав яд в ее голосе, застыл на месте. Уголком глаза Констанс увидела, как Милдред кивает в сторону стоящей в дверном проеме Делии и ответила легким кивком согласия. Милдред отскочила, оставив Констанс и Дьявола стоять в центре сада, и подбежала к Делии, которая открыла Легендаре и что-то лихорадочно искала на ее страницах.

Констанс снова переключила свое внимание на Дьявола. Можно ли было верить ему на слово? Неужели отдать кого-то Пустоте был единственный способ предотвратить трагедию?

Внезапно кто-то позвал ее по имени.

— Констанс! — Голос доносился из передней части дома и был таким удивительно знакомым, что Констанс издала наполовину облегченное, наполовину удивленное восклицание. — Констанс!

Голос принадлежал Амелии.

Как только Милдред услышала голос мисс Кэкл, то почувствовала, как ее замершее сердце снова воспарило в груди. Директриса не только была живой и в сознании, но у нее даже хватило сил добраться сюда, хотя было очевидно, что она тоже не сможет использовать магию из-за близости Пустоты. Делия оторвалась от просмотра книги, которую хаотично листала до этого, но Милдред отметила, что какая-то упорядоченность в ее действиях все-таки была.

— Амелия? — тихо спросила она, прежде чем развернуться и вбежать в дом.

Милдред бросила взгляд на Дьявола и мисс Хардбрум, которые стояли друг напротив друга и оба с удивлением смотрели на дверь, откуда слышался голос. Девочка видела, как начинает мерцать силуэт учительницы, когда она пыталась переместиться к мисс Кэкл, прежде чем она сдается, и нарушая зрительный контакт с Дьяволом, бежит к задней двери. Милдред вошла внутрь темного дома как раз вовремя, чтобы не быть сбитой с ног своей учительницей зельеварения, и последовала за Делией через весь первый этаж, пока не достигла входной двери. Девушка возилась с цепочками и засовами, которые поддавались далеко не сразу и бормотала проклятия. Наконец тяжелые дубовые двери поддались, и Милдред и мисс Хардбрум выскочили на улицу, оставив хозяйку стоять в дверях, наблюдая за происходящим. Когда они достигли директрисы, Милдред увидела в углу красные глаза и поняла, что Дьявол следовал за ними.

— Амелия! — мисс Хардбрум первой подскочила к директрисе и обняла ее, прежде чем грохот Пустоты привел ее в чувство, напомнив, в какой опасности они были. Милдред отметила, что мисс Кэкл держит в руках метлу. Очевидно, при посадке она столкнулась с той же проблемой, что и сама Милдред, но смогла приземлиться чуть более благополучно.

И в этот момент произошел катаклизм. Окна домов, которые пока оставались целыми и невредимыми, разлетелись мелкими осколками. Взвыла охранная сигнализация, и раздались крики жителей, которые проснулись от шума и увидели пульсирующий вихрь магии. Милдред видела, как некоторые из них вызывают полицию, пожарную бригаду, армию… Никто не понимал, что делать, и девочка не могла их винить. Она и сама толком не знала, на что именно способна Пустота.

Из дома донесся крик, и, подняв глаза, Милдред увидела женщину средних лет, смотрящую через дыру, которая некогда была окном ее спальни. Это могла быть только Кэролайн — приемная мать Делии. Она не отрываясь смотрела на вихрь цвета индиго, а потом опустила взгляд вниз и увидела стоящую в дверях Делию.

— Делия! — закричала она. — Делия, уходи оттуда, это небезопасно! Оно съест тебя заживо! — Затем Кэролайн оглядела остальных людей, столпившихся на крыльце вместе с Делией и слушавших грохот пустоты, и Милдред услышала, как она пробормотала себе под нос «Как же я не догадалась», и исчезла из зияющей дыры в стене, которая некогда была окном. Через несколько мгновений она появилась внизу, облаченная в ярко-розовый пушистый халат. — Проходите все вы. Вы рискуете своей жизнью, оставаясь там. — Она поманила их в дом, и Милдред была очень рада подчиниться и получить хоть краткую передышку от впечатляющего присутствия Пустоты. Она также была рада отметить, что обычно грозная заместительница директрисы, как и сама директриса, были сметены горячностью Кэролайн и не стали протестовать. Наконец снаружи остался один Дьявол, но Кэролайн понятия не имела о его происхождении. — Ты тоже, кретин! — Закричала она ему, показывая, что он должен войти в дом. — Если ты останешься там, тебя убьет это… это… — Она замялась, подбирая подходящее слово, — Эта штука!

— Я не думаю, что… — начала мисс Хардбрум, но прежде чем она смогла договорить, Дьявол вошел в дом, и Кэролайн захлопнула дверь.

— Честно говоря, — сказала она, — ваши путешествия просто притягивают неприятности, не так ли? — Женщина протиснулась сквозь толпу магов в холле и направилась на кухню, чтобы поставить чайник, и продолжала бормотать себе под нос. Этот лучик сета в мрачном сценарии заставил Милдред засмеяться. — Вы можете присесть и выпить чашку чая, пока думаете, что делать, — говорила Кэролайн, — потому что полиция едва ли способна устранить такие беспорядки, даже несмотря что Анжелина Криббинс из соседнего дома уже позвонила им, сообщив, что инопланетяне выбили все стекла. — Она замолчала. — Я так понимаю, это ваших рук дело, а не пришельцев? Я имею в виду, что это магия?

Мисс Хардбрум открыла было рот, чтобы возразить, но Кэролайн не дала ей вставить ни слова.

— Не волнуйтесь, Делия рассказала мне о вас. И как только я вас увидела, то сопоставила имена и описания. — Женщина замолчала и на ее лице отразилась меланхолия, когда она наливала в кружки воду и передавала их своим неожиданным гостям. — Вы, должно быть, мисс Кэкл, — сказала она директрисе, слегка кивая. — Рада познакомиться с вами. Ты, должно быть, Милдред. — Она перевела взгляд на мисс Хардбрум, которая несмотря на свой несколько взъерошенный вид, выглядела вполне внушительно. — Вы, должно быть, Констанс, — сказала Кэролайн. — Моя дорогая, посмотрите на ваши бедные ноги! Позвольте мне сделать перевязку или еще что-нибудь!

— Я в порядке, — запротестовала мисс Хардбрум, хотя ее кровоточащие пальцы говорили об обратном. — И я хотела бы подчеркнуть, что это не мы являемся ответственными за все происходящее, а он!

Милдред вздрогнула. Она почти физически ощутила лед, прозвучавший в голосе наставницы, когда та указала на Дьявола, который устроился в самом темном углу кухни, недовольно щурясь от света потолочных ламп.

— Двойник Майкла Шина? — Кэролайн подняла бровь и обратилась к Дьяволу властным голосом, которому позавидовала бы и мисс Хардбрум. — Правильно, молодой человек?

Милдред пыталась сдержаться, но у нее ничего не вышло. Услышав такое обращение к самому древнему существу, которое когда-либо ходило по земле, она рассмеялась. Мисс Хардбрум предостерегающе посмотрела на женщину, и Милдред поняла, что сейчас произойдет. Кэролайн резко побледнела и выронила кружку, которую держала в руках.

— Дьявол, — прошептала она. — Ты Дьявол! Что ты сделал с моей дочерью? Ты напал на нее и едва не убил! — Голос Кэролайн переходил в крик, и Милдред видела, как в ней волной поднимается ярость.

— Кэролайн, — сказала мисс Кэкл, ставя свою кружку на стол и легонько встряхивая разбушевавшуюся женщину. — Спокойно, Кэролайн, мы не знаем, на что он способен.

— Мне плевать! — не унималась Кэролайн, изо всех сил пытаясь вырваться из на удивление крепких рук пожилой ведьмы. — Он мог убить мою Делию, он мог…

Кэролайн внезапно обмякла, и Амелии пришлось немного отступить, принимая на себя весь ее вес.

— Что ты с ней сделал? — взвизгнула Делия, впервые подав голос с тех пор, как они вошли внутрь. До этого она спокойно сидела за кухонным столом, погруженная в Легендаре, неосознанно массируя виски, чтобы успокоить головную боль.

— Все в порядке, Делия, — сказала мисс Хардбрум, которая успела подойти к мисс Кэкл, чтобы помочь ей разместить Кэролайн в кресле и проверить состояние ее здоровья. — Она просто спит.

Делия зло взглянула на Дьявола.

— Убирайся! — прошипела она. — Убирайся из этого дома!

Дьявол, казалось, был рад такому предложению, и молча растаял в тени. Тяжелая атмосфера в кухне сразу уменьшилась. Мисс Хардбрум рухнула в кресло, впервые ощутив боль в покалеченных ногах.

— Что мы будем теперь делать? — спросила она. Милдред не думала, что она когда-нибудь увидит свою учительницу зелий такой беспомощной. У них не было вариантов, кроме того, о котором Дьявол говорил в саду, если, конечно, это было правдой.

— А у нас есть какие-то варианты? — спросила мисс Кэкл. Милдред попыталась представить, каково это для нее, узнать все, что происходило за те сорок восемь часов, что она была без сознания и попытаться принять это. Девочка спрашивала себя, что мисс Кэкл уже знала. Директриса спокойно восприняла внешний вид мисс Хардбрум, будто знала, на что той пришлось пойти, и ее следующие слова только подтвердили это. — И Констанс, не смейте делать этого снова!

— Что? — оскорбленно спросила мисс Хардбрум.

— Убегать и приносить себя в жертву Дьяволу, чтобы спасти остальных. Я знаю, что мы должны делать многое на благо школы, но всему есть предел!

Милдред могла поклясться, что ее учительница издала вздох отчаяния.

— Есть только одна возможность закрыть Пустоту, — сказала она, отвечая на первый вопрос директрисы, игнорируя последовавшее за этим заявление. — По словам Дьявола Пустота закроется, если маг добровольно войдет в нее и отдаст свою магию. Естественно, я не верю ему, но это единственная зацепка.

Мисс Кэкл помолчала.

— Это не так уж и неправдоподобно, — задумчиво сказала она в конце концов. — Пустота содержит остатки магии, которые не были применены по назначению. И если отдать магию, четко зная, что и зачем ты делаешь, это будет против естественного порядка Пустоты и вполне может закрыть ее. Но тут может быть одна проблема…

— Вместе с магией ты отдашь и свою жизнь, — спокойно сказала Делия. Она через стол подтолкнула Легендаре к мисс Хардбрум. — Дьявол говорил правду. Это способ закрыть Пустоту. Тут так написано…

Милдред кусала губы, глядя на то, как две старшие ведьмы смотрят друг на друга.

— Итак, перед нами стоит вопрос, — наконец заговорила мисс Хардбрум. — Должны ли мы бросить жребий?

— Констанс, вы помните, что я говорила о жертве?

В кухне повисла тишина. Тон мисс Кэкл был достаточно строгим, чтобы удержать мисс Хардбрум от споров с ней.

— Простите, — сказала наконец директриса и, встав с места, покинула кухню. Несколько секунд спустя сидящие на кухне люди услышали, как хлопнула входная дверь. Они бросились следом за мисс Кэкл и открыв дверь, увидели, что она стоит на пути подступающей Пустоты.

— Амелия! — воскликнула мисс Хардбрум, и Милдред слышала неподдельное страдание в ее голосе.

Мисс Кэкл пожала плечами.

— Это должны быть или вы, или я, Констанс, — сказала она. — У вас впереди целая жизнь, а я уже стара, не отрицайте этого.

Пустота полностью окутала директрису. С криком отчаяния мисс Хардбрум рванула вперед, тоже исчезая в тумане цвета индиго.

Страх полностью захватил все существо Милдред. Только что она стала свидетельницей тому, что две самые влиятельные ведьмы, которых она когда-либо встречала, уходят, чтобы никогда не вернуться снова. Но Пустота никуда не делась. Может быть, есть шанс… Девочка сделала шаг вперед, выходя из укрытия дома, а потом стремглав бросилась вперед, направляясь к вихрю.

— Милдред, — услышала она за спиной страдальческий голос Делии. — Милдред, вернись! Не будь дурой!

Милдред проигнорировала ее, сломя голову несясь в Пустоту. Она почувствовала, как клубящийся вокруг туман ослепляет ее, сбивая с толку.

— Мисс Хардбрум? — позвала она. — Мисс Кэкл?

Раздался оглушительный треск, и Милдред почувствовала, как дрожит под ней земля, а потом в глазах все потемнело…

Все произошло очень внезапно. Делия тяжело опустилась на крыльцо, пытаясь хоть немного осознать это. Она чувствовала, как внутри все онемело, и отказывалась верить в произошедшее. Она была убеждена, что все это просто сном, скоро она проснется в собственной постели, и все будет в порядке. Но несмотря на то, в чем убеждал ее травмированный разум, Делия знала, что это был не сон. Все это было до ужаса реальным и действительно происходило на пороге ее дома.

Как только Милдред вошла в Пустоту, раздался мощнейший удар, который разбил все оставшиеся стекла, оставшиеся в окнах домов, а затем все исчезло. Слабая ударная волна теплого воздуха распространившаяся по дороге была единственным свидетельством того, что страшная клокочущая воронка, которая так перепугала горожан, действительно была. Делия могла видеть владельцев домов, которые также, как и она сама, одетые в халаты, выходили из дверей зданий, оценивая размеры ущерба и с удивлением поглядывая в ту сторону, где была Пустота. Все говорили враз, и никто никого не слушал. Делия могла уловить лишь случайные обрывки фраз и слов.

...— Две женщины вбежали прямо в эту воронку…

...— И девушка лет семнадцати…

...— Из тени дома появился какой-то человек и побежал за ними…

...— Куда они все делись?

Только Делия могла ответить на этот вопрос. Только Делия знала, что они оказались в ловушке Пустоты, и умерли, принеся себя в жертву, чтобы спасти остальной мир. Девушка смотрела прямо перед собой, на мелькающие перед глазами смутные образы, но ни на что не реагировала. Мысли снова и снова проносились в ее голове, и Делия продолжала смотреть на то место, где три самых могущественных ведьмы, каких она только знала, вошли в Пустоту, добровольно приговорив себя к смертной казни. Кто-то говорил рядом с ней, и девушке понадобилось время, чтобы понять, что говоривший обращается непосредственно к ней.

— Делия, дорогая, с тобой все в порядке?

Делия повернула голову и увидела старую тетушку Мэдж из соседнего дома, которая обеспокоенно глядела на нее сквозь стекла очков. Девушка кивнула, зная, что из-за комка, вставшего в горле, не сможет говорить. По ее щекам заструились горячие слезы, но как она могла объяснить свое состояние тетушке Мэдж?

— С твоей мамой все с порядке? — продолжала тетушка Мэдж, которую совсем не смутило отсутствие ответа.

Делия вспомнила о маме, которая спала в кресле на кухне, усыпленная рукой Дьявола, и спрашивала себя, проснется ли она когда-нибудь, или тут как в сказках, нужен поцелуй истинной любви, чтобы разрушить чары. Если ее маме придется ждать своего прекрасного принца, то это будет долго. Криво улыбнувшись, Делия кивнула соседке, которая узнав, что у семейства Шпиндер все хорошо, исчезла обратно в своем доме, крича своему мужу, чтобы он временно заделал разбитые окна досками.

Прикусив кубу, девушка спросила себя, что ее отец подумал бы о событиях, которые только что развернулись на пороге их дома. Едва ли он был бы очарован происходящим, оказавшись в центре мистических событий, о которых так любил читать. Мысли о покойном отце заставили Делию до конца осознать все произошедшее, и она поняла, что больше не может сдерживать свои эмоции. Девушка уткнулась лицом в ладони и громко зарыдала, позволяя слезам впитываться в темный велюр рукавов халата. Что ей делать? Что она могла сделать? Делия просто сидела на крыльце и безмолвно наблюдала за суетящимися людьми. Кто-то звонил в справочную, кто-то вызывал стекольщиков. Некоторые мужчины влезали на стремянки и заделывали дыры в окнах кусками картона. Как там звучали слова из книги? Семерых одним ударом? Делия чувствовала то же самое. Констанс, Амелия, Милдред… Они стали для нее второй семьей, и в мгновение ока покинули этот мир, уйдя в Пустоту, оставив ее совершенно одну. А не была ли их жертва напрасной? Откуда Делия могла знать, что Дьявол не откроет Пустоту снова, продолжая сеять панику и хаос, несмотря на бесстрашие, с которым эти три ведьмы отдали свои жизни? Подняв глаза, девушка внимательно осмотрела все тени, ища знакомую фигуру. На мгновение ей показалось, что на краткий миг она увидела его, но в тени ничего не было. Злость заструилась по венам Делии. Она была уверена, что если бы сейчас столкнулась с Дьяволом, то не смогла бы сдержаться и снова напала на него, независимо от полученных ранее травм. Но Дьявол исчез, оставив девушку утопать в своем горе и проклинать его сквозь всплески слез. Почему он хотел уничтожить всех, кто стал ей так дорог? Почему не мог просто оставить их в покое?

Делия откинула голову назад, не в состоянии найти удовлетворительные ответы на свои вопросы. Ночное небо снова прояснилось и на небе замерцали звезды. Они равнодушно смотрели на суетящихся внизу людей, не зная, какие потрясения те переживают. Делия вздрогнула. Хотя сейчас и было лето, безоблачные ночи были холодными, и она знала, что ей следовало встать и вернуться в дом, но не могла заставить себя сдвинуться с места, застыв в тяжелом оцепенении. Девушка не знала, сколько она так просидела, но через некоторое время осознала, что кто-то зовет ее по имени.

— Делия! Делия!

Сначала она проигнорировала это, но голос не замолкал, становясь громче и настойчивее, пока не зазвучал под самым ухом. Делия посмотрела вверх, инстинктивно поднимая ладони к ушам и увидела двух волшебников. На их лицах застыл шок от всех разрушений, вызванных Пустотой и они явно бежали, чтобы прибыть к месту назначения. Теперь они оглядывались по сторонам, отмечая зловещее отсутствие знакомых ведьм.

— Делия, что случилось? — ласково спросил Экберт, видя ее состояние. — Мы пришли из замка сразу, как только смогли. В близи Пустоты не работала никакая магия. Где Констанс, где Амелия?

Делия открыла рот, собираясь заговорить, но у нее ничего не вышло. Она просто физически не могла произнести вслух страшную правду. Девушка сглотнула, нервно облизала губы и попыталась снова, вкладывая в это всю силу воли, наконец сумев сдавленно прохрипеть:

— Ушли.

— Ушли? — недоуменно переспросил Алджернон. — Но куда?

Экберт посмотрел на друга и кивнул на пустую улицу. На Алджернона нахлынуло понимание, и он резко побледнел.

— В Пустоту? — одними губами спросил он. — Они ушли в Пустоту?

— Это был единственный способ, чтобы закрыть ее, — прошептала Делия дрожащим голосом. — Кто-то должен был отказаться от своей магии. Амелия, Констанс, Милдред… они все пропали.

Волшебники молчали. Что они могли сказать? Говорить было не о чем. Делия знала, что уже давно пришла к этому выводу. Экберт тяжело опустился на ступеньку рядом с ней, будто ноги перестали держать его. В таком положении он казался очень мелким по сравнению со своим посохом, за который держался так, будто это было единственное, что удерживает его от окончательного падения. Алджернон пребывал в аналогичном состоянии. Никто не сделал попытку заговорить, чтобы поднять мрачное настроение или высказать какие-либо соболезнования друг другу. Все трое были в одинаковом положении, погруженные в безутешный траур. Внезапно кто-то снова позвал Делию по имени. Девушка узнала голос матери и нетвердо поднялась на ноги, в качестве поддержки оперевшись на плечо Экберта. Ее мама была жива, в сознании и в полном порядке. И она еще не знала, что произошло.

— Дел, где ты? Что происходит? — женщина открыла дверь и отступила немного назад, увидев Верховного волшебника. — Здравствуйте, откуда вы пришли? — спросила она, и высунувшись из дверного проема, осмотрела улицу. Увидев, что страшная воронка исчезла, Кэролайн немного расслабилась. — Входите, джентльмены. У меня достаточно чая, и кто-нибудь может заметить эти ваши палки. Они здорово бросаются в глаза.

Экберт и Алджернон вошли в дом, сказав несколько любезностей, и только теперь мать Делии поняла, что было что-то неладное, и несколько человек отсутствует.

— А где остальные? — спросила она. Экберт и Делия переглянулись, надеясь, что Кэролайн прочитает нежелание отвечать по их глазам. Наконец Экберт откашлялся, но прежде чем он успел заговорить, Делия остановила его. В ее голову пришла мысль, которая давала крохотный лучик надежды. Ее мать была под чарами Дьявола, а теперь эти чары развеялись. И в течение дня Констанс говорила что-то такое. Заклинание может перестать действовать, если умрет волшебник, наложивший его. Если ее мать была свободна… Если Дьявол перестал существовать…

Делия снова выбежала на улицу, слыша низкий пульсирующий звук в воздухе. Не обращая внимания на крики ее матери, девушка выскочила на дорогу. Если Дьявол перестал существовать, возможно, именно это стало причиной исчезновения Пустоты. Правда, все три ведьмы перед этим вошли в нее, но пожалуй, еще оставался шанс, что они могут быть живы. Конечно, Дьявол был фигурой высшего магического статуса, и куда важнее для Пустоты. Опять же, если Пустота оказалась вне его контроля…

Делия не могла ясно мыслить. За последние десять минут в ее голове все смешалось. У нее была только одна крохотная искра надежды, за которую она хваталась, как утопающий за соломинку. Может быть, еще не все было потеряно.

Рокот становился все громче, а потом в воздухе появилась струйка дыма цвета индиго, закручивающаяся в спираль, внутри которой было видно три силуэта. Оставив Констанс, Амелию и Милдред стоять посреди дороги, кусочек пустоты исчез. Делия издала восклицание триумфа.

Констанс чувствовала, как Пустота исчезает за ее спиной. Уверенная, что больше нет никакой опасности, она постепенно прекратила бег и немного нагнулась, пытаясь отдышаться. Услышав возглас радости Делии, она выпрямилась и слабо улыбнулась, увидев, как девушка бежит через улицу и обнимает Милдред. Обе были вне себя от радости, снова увидев друг-друга. Констанс бросила взгляд на директрису, которая тоже смотрела на ликующих девушек, слегка запыхавшаяся от внезапной нагрузки.

— Мы вышли сухими из воды? — удивленно спросила Констанс. Обе ведьмы поняли, что она имеет в виду, и Амелия кивнула, выпуская несколько искр, чтобы доказать, что ее магия все еще была при ней. Констанс сделала то же самое, и старшие ведьмы поспешили к девушкам, прежде чем они не упали и не получили травм. Констанс быстро взглянула в сторону дома, видя Экберта, Алджернона и Кэролайн, толпящихся в дверях с выражением бескрайнего удивления на лицах. Констанс не могла винить их в этом. Она и сама была крайне удивлена. Вбегая в Пустоту следом за Амелией, она была уверена, что это конец. Она никак не ожидала спасения, но вдруг, откуда не возьмись прямо перед ними открылся проход, и все три ведьмы снова оказались в мире живых. Но почему? По какой причине они все остались живы? Искры, слетевшие с пальцев Милдред доказали, что никто из них не отдал свою магию, так что же послужило закрытием Пустоты? Это были вопросы, на которые не было ответа. Не то, что Констанс была не рада, что Пустота ушла. Вдали от нее Констанс чувствовала себя очень легко, но это не помешало ей мыслить логически и ей было интересно, почему так произошло.

Что-то привлекло ее внимание в одной из самых темных теней на улице, и Констанс решила пойти и проверить, что там, рассудив, что они должны знать, имеется ли потенциальная угроза. И чем раньше это выяснить, тем лучше. Но на полпути Констанс остановилась, поняв, что именно она увидела.

В тени стоял Тони. Но сейчас он выглядел будто бледная тень себя самого. Не Дьявол. Тони. Который страстно любил ее и одновременно ненавидел. Он легко улыбнулся, но не сдвинулся с места, чтобы сократить расстояние между ними. Тем не менее, Констанс продолжила идти, несмотря на то, что прекрасно знала о его дьявольской природе. Она много чего хотела ему сказать, о многом спросить, накричать… Возможно, он даже мог сказать, почему Пустота закрылась без их жертвы.

— Ты… — начала она, но замолчала на полуслове, увидев, как Дьявол принимает ту форму, которую она впервые увидела в глубинах девятого круга.

— Я знал, что нужно сделать, чтобы привлечь твое внимание, — сказал он, ухмыляясь, когда Констанс издала возглас разочарования. — Я полагаю, тебе интересно, почему вы вошли в Пустоту и вышли невредимыми?

— По иронии судьбы, в моей голове крутится именно эта мысль, — ответила Констанс.

Дьявол рассмеялся.

— Ох… Конни… Констанс, — поспешно поправился он, и Констанс нашла это весьма странным, так как он никогда не делал никаких усилий, чтобы соответствовать ее предпочтениям. — Я полагаю, я должен объяснить тебе это, ведь у тебя был трудный день. — Его лицо снова стало человеческим, хотя глаза по-прежнему мерцали красным. — Для того, чтобы закрыть Пустоту, маг должен отказаться от своей магии, помнишь?

— Да, ты так сказал, — настороженно ответила Констанс. — Но никто из нас не расстался со своей магией.

— Нет, — Дьявол покачал головой. — Ваша магия осталась при вас.

Слова Дьявола привели Констанс в шок, и она едва не села прямо на землю, и едва справилась с собой, чтобы остаться в вертикальном положении.

— Ты хочешь сказать, — она указала на Дьявола, — ты…

Дьявол кивнул.

— Ты отдал свою магию?

Он пожал плечами.

— Образно говоря.

— Но ты Дьявол!

— Да, я в курсе этого. — Он помолчал, на некоторое время задумавшись. — Я сказал «образно говоря». Технически, магия, которую я отдал, не была моей, но для Пустоты этого оказалось достаточно. Ведь она ждала ее долгое время. — Констанс в недоумении зажмурилась, и Дьявол кивнул через плечо на Делию, которая разговаривала с волшебниками и матерью на пороге своего дома, и Констанс поняла. Дьявол отдал не свою магию, а магию Делии, которую впитал в девятом кругу. — И этого было достаточно, чтобы Пустота закрылась.

Констанс покачала головой.

— Но почему?

Для Дьявола было проще всего позволить им принести себя в жертву и по-прежнему продолжать использовать магию Делии. Зачем совершать этот благородный поступок и сохранять трем ведьмам жизнь и свободу?

Стоящий напротив нее мужчина вздохнул.

— Это все ты и ваше проклятое сестричество, если ты извинишь меня за… кхм… ненормативную лексику. — Дьявол серьезно посмотрел на нее. — Некоторое время назад, в девятом кругу я сказал, что у вас такая связь, которой я не могу коснуться. А я никогда ничего не говорю просто так. Связь между вами троими действительно уникальна. Я знал, что как только одна из вас примет решение, остальные будут следовать ему до конца. Я не мог позволить этой связи ускользнуть, она по-настоящему завораживает меня. Это всегда было моей гибелью: Ангел говорит, что я слишком часто сую нос в дела человечества. Кроме того, я бессмертен, а потому знал, что это не убьет меня.

Констанс смотрела, как медленно тают в тени его очертания.

— Но ты умираешь, — сказала она, указывая на его бледнеющее тело.

— Только в этом проявлении, — ответил он. — Мой истинный облик по-прежнему в безопасности в девятом кругу. И я всегда могу сделать себе новую форму. — Его истинный облик вернулся. — Кроме того, если бы я позволил тебе умереть, то у меня бы никогда больше не было шанса получить тебя! — Дьявол обошел вокруг и вдруг шлепнул Констанс чуть пониже спины. Она не успела вовремя отойти и увернуться. Резко развернувшись, Констанс хотела дать ему пощечину, но ее рука прошла сквозь его дымчатый образ. Она зарычала от досады, а Дьявол рассмеялся.

— Одно из преимуществ этого состояния, дорогая, — сказал он. — Но прежде чем я уйду совсем, есть еще одна, последняя вещь. — Он достал ее пентакль, и Констанс шумно вздохнула. Зелье для зачаровывания зеркал было не единственным, что она сунула в бюстгальтер, направляясь на встречу с ним. Также она взяла и пентакль, как своего рода мрачный талисман на удачу. — Это было единственное, что мне удалось переместить из подвешенного состояния, когда я пытался спасти тебя, — пояснил он. Констанс сделала попытку отобрать пентакль, он Дьявол держал его вне ее досягаемости. Переведя взгляд с болтающейся подвески, она посмотрела в его лицо, и увидела, что глаза Дьявола теперь совершенно темные, насыщенного шоколадно-коричневого цвета, и совершенно серьезные. Он снова протянул руку, и Констанс вздрогнула, когда он легко погладил ее по щеке. — Конни, я не думаю, что тебе нужно это, — сказал он. Его фигура теперь была почти совсем размытой. — Не стоит цепляться за такие темные времена.

— Ты не можешь так говорить, — она шмыгнула носом. — Ведь это все произошло из-за тебя.

— Я знаю, — сказал Дьявол, растворяясь окончательно, но Констанс не могла сказать, исчезает ли он из мира живых или из ее затухающего сознания. Когда он полностью слился с черной тенью, ей показалось, что она услышала его шепот: — Прости.

* * *

Амелия знала, что произойдет, даже раньше, чем Констанс поняла это. Директриса видела все эти признаки, когда они были в девятом кругу, и ее заместительница потеряла сознание. Констанс стояла совершенно неподвижно, глядя как Дьявол тает в темноте, и хотя она была далеко от Амелии, директриса видела, как учащается ее дыхание. Она видела, как колени Констанс подгибаются, и как Дьявол протягивает размытые руки, чтобы подхватить ее.

Когда Констанс упала в объятия Дьявола, Амелия сделала два шага вперед, пытаясь понять, что ждать от существа такой хаотичной природы. В последний раз, когда Констанс упала в обморок в руки Дьявола, он бросил ее, оставив самостоятельно разбираться со своей судьбой. Но вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией, Дьявол осторожно опустил Констанс на землю, убедившись, что она не пострадает при падении. Перед тем как окончательно раствориться, он еще успел провести пальцем по ее лбу, убирая в сторону случайно упавший на лицо завиток волос. Дьявол еще раз провел пальцами по щеке Констанс и исчез.

Амелия стояла посреди дороги и никак не могла понять, что она только что видела. Пошевелившись, Констанс издала негромкий стон, и директриса поспешила к ней, решив пока разобраться с насущными проблемами. Положа руку на сердце, она не могла винить свою заместительницу за этот обморок. Если то, что рассказала Давина было правдой, то Констанс едва ли что-то ела или спала за последние два дня, а душевные травмы, которые она получила, только поспособствовали этому.

Амелия перешла через улицу к Констанс, чьи волосы темной волной лежали на мостовой. Директриса задавалась вопросом, свободна ли она наконец от призраков прошлого? Амелии не хотелось в этом признаваться, но возможно, эти события могли принести ей… покой?

Через несколько мгновений Констанс открыла глаза и Амелия улыбнулась, помогая ей подняться. Заместительница директрисы украдкой посмотрела на тени позади них, без сомнения, ожидая, что там снова появится Дьявол, готовый преследовать ее.

— Он ушел, Констанс, — успокоила ее директриса. — И это выглядело так, будто он ушел навсегда. — У Амелии не было никаких доказательств, подтверждающих это заявление, это была только ее интуиция, но пожилая женщина верила, что это действительно так. Возможно сейчас Констанс наконец, сможет получить передышку от своих внутренних неурядиц.

Повисшее молчание было прервано звуком шагов и, обернувшись, Амелия увидела Кэролайн, по-прежнему одетую в свой розовый халат.

— Хотите чаю? — жалобно спросила она. — Я осмелюсь предположить, что после всего того, что вы пережили, он вам просто необходим.

Амелия хотела принять предложение, но ей вспомнился тот срок, который она сама установила Давине. Была без четверти полночь. Выпускной в их школе должен был начаться через пятнадцать минут. Они не смогут вернуться в замок вовремя, даже если использовать турбо-ускоренную метлу Милдред. Хоть девочка и пыталась скрыть это, Амелия могла распознать явный зеленоватый отлив ручки ее метлы. Энид Найтшайд была не первой ученицей в школе Кэкл, кто экспериментировал с их транспортом. Директриса громко ахнула, и Констанс удивленно приподняла бровь.

— Выпускной, — одними губами сказала Амелия, и Констанс понимающе кивнула, перед тем, как подойти к Кэролайн.

— Боюсь, нам придется отклонить ваше любезное предложение, миссис Шпиндер, — сказала она. — Через несколько минут в школе Кэкл состоится церемония вручения дипломов. Но для нас было бы честью, если бы вы и Делия присоединились к нам. Ваше гостеприимство и понимание были для нас… — Констанс замялась, не зная, как продолжить, и Амелия была не в состоянии ей помочь.

— Не волнуйтесь, я понимаю, — кивнула Кэролайн, прежде чем развернуться и направиться к дочери. — Дел, одевайся, мы едем на вечеринку!

Амелия не удержалась от смеха и тоже направилась к дому, чтобы организовать портал, который поможет им всем вернуться в замок как раз к началу церемонии. Все обернулось к лучшему.

Милдред нервно облизнула губы и опустила взгляд на море лиц перед собой. Публика выжидательно смотрела на нее: ее одноклассницы и младшие девочки, волшебники и прочие гости. Девочка слабо улыбнулась, увидев Мод и Энид, машущих ей из переднего ряда, и сидящих за их спинами Верховного волшебника, мистера Роун-Уэбба, Кэролайн и Делию, которая завязала на голове яркую бандану, чтобы скрыть внушительные повязки. Рядом с ними сидели Фенни и Гриз, которые тоже махали ей и улыбались, как две чеширские кошки.

Милдред открыла было рот, чтобы начать свою речь, но не произнесла ни слова. Она оглянулась и бросила взгляд на стоящих за ее спиной учителей.

— Ты справишься! — одними губами сказала мисс Дрилл, которая выглядела так, словно больше всего на свете хотела отправиться спать и забыть все напряжение прошедшего дня.

Мисс Бэт ободряюще улыбнулась и подняла пальцы вверх.

— Давай, дорогая, — тихо сказала мисс Кэкл. — Тут нет ничего страшного. -Трудно было поверить, что только сорок восемь часов назад директриса была на пороге смерти.

Наконец Милдред посмотрела на мисс Хардбрум, к гардеробу которой добавилась ее ведьмовская шляпа, которая не очень-то смотрелась с ее потрясающим платьем. Но грозная заместительница директрисы отказывалась присутствовать на церемонии, без хоть какого-то намека на ведьминскую одежду, раз уж не успела переодеться полностью. Учительница зельеварения кивнула и Милдред снова повернулась к залу и начала говорить:

— Ученицы, бывшие ученицы, сотрудники и друзья академии Кэкл! Сегодня, после четырех удивительных лет я наконец-то закончила школу и получила магическое образование. Я не стану говорить, что эти годы были безоблачными. Я не буду притворяться, говоря, что первые три года мисс Хардбрум не пугала меня и большинство моих подруг. Я не собираюсь притворяться, что мне нравятся уроки зельеварения, или что на уроках пения не было скучно. — Она немного помолчала. — Но я хочу сказать, что я не жалею о проведенном здесь времени и о том, что тут произошло, было ли это хорошим или плохим. Я — одна из немногих, кто происходит не из ведьмовской семьи, и в течение всех этих четырех лет я чувствовала, что мне невероятно повезло оказаться здесь. И все мы, девочки школы Кэкл, должны чувствовать что нам повезло. Я бы чувствовала себя счастливой, если бы снова оказалась в вашем положении. Вас ждет много прекрасных моментов, и у вас есть это прекрасное здание, которое можно исследовать, каждый раз находя новые тайны. — Милли кивнула Мод и Энид. — У вас есть потрясающая библиотека, полная загадок, требующих решения. — Она снова кивнула, но на этот раз Фенни и Гриз, которые подбадривали ее до тех пор, пока взгляд мисс Хардбрум (а Милдред была в этом уверена), не заставил их успокоиться. — У вас есть несколько впечатляющих союзников, которые в экстренной ситуации придут вам на помощь. — Сидящие в зале волшебники закивали, а Делия густо покраснела. — И наконец, у вас есть учителя, которые стоят позади меня. Да, они немного странные, но готовы сделать абсолютно все, чтобы вы добились успеха, чтобы помочь вам выпутаться из самых трудных ситуаций и даже, чтобы сохранить вам жизнь. — Милдред сделала паузу, готовясь завершить свою речь. — Поэтому, что бы не произошло, никогда не забывайте, как вам повезло оказаться в школе Кэкл!

Зал разразился аплодисментами, и Милдред, радуясь, что ей удалось завершить свое выступление, сбежала по ступенькам вниз в объятия Мод и Энид, и все четвероклассницы дружно подбросили в воздух свои шапочки выпускника.

Следующие несколько минут прошли как в тумане. Каждый желал поговорить с ней, пожелать всего хорошего и похвалить за потрясающую речь. Она едва смогла пробиться сквозь толпу к Делии, Фенелле и Гризельде и пожать руки им, и стоящим рядом с ними волшебникам. Окончание речи послужило сигналом для мисс Бэт, и она заиграла на органе школьный гимн. Милдред оглянулась, ища взглядом учительницу зельеварения, но мисс Хардбрум нигде не было видно. Девочка испугалась, мгновенно вообразив себе всякие ужасы, но тут услышала над ухом знакомый голос:

— Спасибо, Милдред.

Милдред резко обернулась, но обладательница голоса уже исчезла. Ее снова окружила толпа, и девочка улыбнулась, с головой погрузившись в празднование.

* * *

Еще один год был позади. Ученицы разъехались. Четвероклассницы завершили свое обучение в школе и теперь направлялись по выбранным ими учебным заведениям, и Констанс была уверена, что у них все будет хорошо. Сейчас она находилась в лаборатории зелий, расставляя бутылочки, баночки и ингредиенты по полкам. Она собиралась отправиться в отпуск и не решилась доверить эту процедуру никому другому. Вскоре все было закончено, и Констанс собралась отправиться в свою комнату, думая о платье Делии, которое висело в ее шкафу вычищенное и приведенное в порядок при помощи магии, в ожидании… В ожидании чего? Делия сказала, что ей оно не подходит, а Констанс была уверена, что не собирается надевать его снова.

Стук в дверь лаборатории резко вывел ее из состояния задумчивости, и подняв глаза, Констанс увидела Давину, которая несла в руках большой коричневый сверток, от души замотанный липкой лентой. Учительница пения передала сверток ей.

— Это только что доставили для вас, — сказала Давина, немного запыхавшись. — Неудивительно, что почтальон немного опоздал, подниматься по холму довольно тяжело. Что там? — с нетерпением спросила она.

— Я понятия не имею — Констанс была в полной растерянности и, повертев в руках пакет, заклинанием вскрыла его, чтобы увидеть содержимое. Внутри лежало небольшое зеркало и прямоугольный конверт.

— Что… — начала Давина, но Констанс уже вскрыла конверт и бегала глазами по знакомым строчкам.

«Дорогая Констанс! Это стекло (или лед, вам виднее) из моего трюмо. В раму вставили обычное стекло, так как я чувствовала себя немного некомфортно, имея в своей комнате проход в мир Дьявола. Стекло я передаю на хранение вам. Ну, вы знаете… На всякий случай. Я уезжаю в Гламгорн. Когда вы получите это письмо, я вероятно, буду уже на полпути туда. Желаю вам благополучного года и не сомневаюсь в том, что наши пути еще непременно пересекутся снова.

С наилучшими пожеланиями, Делия.

P.S. Оставьте платье. Вы никогда не знаете, когда оно может пригодиться вновь.

Констанс смотрела на зеркало, кажущееся вполне обычным, но она знала его истинный потенциал. Теперь оно было в ее руках, под ее опекой, и эта перспектива немного пугала. Она произнесла заклинание, и зеркало исчезло, отправляясь в безопасное место, подальше от любопытных глаз. Констанс снова подумала о словах Делии. Она тоже не сомневалась, что их пути еще пересекутся.

* * *

Дьявол был в недоумении. Это было самое необычное его состояние. Его временное тело было разрушено, и он вернулся в девятый круг, отрезанный от школы Кэкл, как только Пустота окончательно закрылась. Дьявол вспоминал ту роковую ночь и события, которые произошли всего за несколько коротких часов. Конечно, для него время ничего не значило, ведь он был бессмертен.

Так близко… он был так близок к тому, чтобы исполнилось его сокровенное желание, но Констанс все испортила. Хотя Дьявол должен был признать, что не мог винить ее в том, что Пустота вышла из-под контроля. Это было скорее по его вине. Но все остальное… Если бы только она не последовала за своей начальницей в Пустоту, если бы не заставила его отдать магию Связи… Если бы он не позволил своей проклятой человеческой стороне в очередной раз взять над ним верх… Что же это за женщина, которая сделала его жертвой такой слабости? Дьявол знал ответ. Он ненавидел это, но должен был признаться хоть самому себе. Он улыбнулся. В глубине его сознания формировался новый план.