Новое Начало – Альтернатива. Часть III. Война на восемь сторон света (гет)

А у Башен-Близнецов события разворачивались вполне предсказуемо.

Убедившись, что Валькери какое-то время точно будет не до них, Поттер приступил к выполнению своего плана касаемо Малфоя-Вольдерихара, который, судя по всему, тоже был весьма не прочь пообщаться с ним, и отнюдь не по вопросам богословия.

Драко что-то резко приказал командирам и магам лонохарцев, кивнул Ровене, отмахнулся, повысив голос, от возразившего ему Аэлаина, и, пройдя сквозь все еще стоящую пелену барьера, направился к Поттеру. Но полуэльф, видимо, выполняя наказ своей госпожи, обогнал его и вежливо, но твердо остановил.

Вот это Гарри было совершенно ни к чему.

— О, да как я погляжу, Ваше Лордство наконец избавилось от опеки дражайшей женушки и решило проявить самостоятельность? Не боитесь огорчить супругу непослушанием? — не скрывая издевки и ехидно посверкивая очками, крикнул он и направился к Малфою, привычно положив обнаженный клинок на плечо.

— Поттер, если этим бессмысленным трепом ты хочешь меня разозлить, то не утруждайся, — сквозь зубы выдохнул приближающийся Малфой. Ощущение сдавливающего обруча на голове за последние полчаса заметно усилилось, и затылок простреливали короткие, резкие вспышки боли. — Картины твоего очкастого рыла и памяти о том, что ты сделал, мне достаточно.

— Что я сделал? Погоди… — и Поттер остановился, прекратив ухмыляться и нахмурив брови. — Так ты все еще веришь в тот бред, что состряпала на коленке и скормила тебе Валькери? Ты и правда считаешь, что это я разрушил Малфой-мэнор, убил твоего отца, измывался над матерью и вообще — лично перебил кочергой всех ваших домовых эльфов?

— Это ты так пытаешься оправдаться, Поттер? Или снова глумишься? А ты знаешь, что я видел все это?! Видел в памяти моей матери!! — И породистое лицо остановившегося Драко некрасиво свело приступом прорвавшейся злобы, а от крика на шее напряглись жилы. — И сейчас ты ответишь за все!

И скинув плащ, Малфой снова зашагал навстречу Поттеру. Аэлаин попытался еще раз остановить его, но глаза Драко с вытянувшимся зрачком полыхнули серебром, и он глянул на полуэльфа так, что тот помимо воли застыв на месте, вспомнив поговорку: «Не стой между драконом и яростью его». И отступил, не сказав ни слова.

От вида наплевавшего на все указания Драко, у Гарри в душе полыхнула мрачная радость — все оказалось куда проще, чем он рассчитывал. Разум Малфоя с одной стороны все сильнее изменялся под влиянием пробуждающейся памяти Лорда Дракона, а с другой — постоянно сдавливался незримой ментальной удавкой Валькери. А если добавить сюда и недавнее потрясение от трагедии с семьей, то на выходе получалась еще та нестабильная, гремучая смесь.

И эту нестабильность Поттер собирался использовать на полную.

— Ох, ну ладно… Похоже, не взбив сливок, масла тут не получить… — покачал он головой и быстро глянул вверх, в небо. Хотя уже стоял полдень, оно было серым и затянутым тяжелыми тучами, явно собиравшимися расщедриться на обильный снегопад. — Эта чертова кровососка успела основательно задурить тебе мозги.

— Не смей оскорблять мою жену!! — раздался рык все сильнее распалявшегося Вольдерихара.

— Да ее и оскорблять-то не требуется… — Гарри двинул головой влево-вправо, хрустнув шейными позвонками, и провернул Тэцу в руке на полный оборот. — Так что, Малфой, ты горазд только трепать языком или еще не забыл, с какой стороны браться за меч?

В ответ холодно отсвечивающее, украшенное рунами лезвие «Замерзшего Пламени Ледяного Дракона» вылетело из ножен и нацелилось острием ему в лицо.

— Ты видишь свою судьбу, Поттер?!! — Драко отвел руку с мечом назад.

И серебряные глаза сцепились с заплывающими чернотой зелеными.

— Я вижу целый перекресток судеб, Малфой.

Когда-то, много лет назад, в вагоне едущего в магическую школу поезда, один светловолосый мальчик предложил другому, темноволосому и в очках, свою дружбу. Хотя нет, вовсе не дружбу — место в своей свите, свое покровительство в обмен на возможность хвастать наличием под боком мировой знаменитости. Но эта знаменитость, которой не было никакого дела до своей внезапно обретенной славы, отказала светловолосому, наоборот, встав на сторону тех, кого тот всегда презирал. И в этот момент где-то наверху или внизу, там, где в некоем необозримом, бесконечном механизме крутятся колесики мириадов судеб всех разумных существ, пара шестерней перескочила на другие зубья, начав вращаться в противоположные стороны, дав жизнь тем линиям событий, что привели этих двух, уже далеко не мальчишек, сюда, друг напротив друга, с отточенной сталью в руках.

Одного — с искренним желанием убить, и другого, стремящегося не столько убить, сколько заставить послужить своим целям, но если его все же вынудят…

«Началось», — выдохнула Гермиона, когда две темные фигуры метнулись друг к другу.

Первое столкновение мечей Драко и Гарри вышибло ослепительный сноп искр и породило глубокий, подобно удару колокола, звук, видимая, мерцающая волна которого очистила площадь от снега на добрые десять метров. А затем быстрые удары и вспышки замелькали с такой частотой, что сложилось впечатление, как будто оба противника фехтуют громадными бенгальскими огнями. Ни одно, даже самое прочное клинковое оружие на свете не выдержало бы и десяти секунд такого боя — изо всех немалых сил, острие на острие, стараясь перерубить, перерезать, перегрызть и оружие врага, и его самого.

Но только не эти два меча.

«Энаисша», «Enaisshaa’nasskhaauuras», «Замерзшее Пламя Ледяного Дракона», древний полуразумный меч-артефакт, тысячи лет передаваемый от одного Лорда-Дракона другому. И «Тэцу-Но-Кирай», «Меч Проклятых», «Лезвие Трехсот Душ» — созданная и ожившая в стали темная бездна, вскормленная кровью, жизнями и душами, и жаждущая их еще и еще, заключенная в форме слишком длинного японского меча без гарды.

Льдисто-матовое и зеркально-блестящее лезвия впивались друг в друга с пронзительным звоном и бессильно скрежетали, скользя друг по другу, неспособные даже поцарапать, а их хозяева… О, эти двое прилагали все силы и умения, чтобы добраться до врага. И если Гарри, несмотря на раздуваемое яростью схватки темное пламя силы, контролировал себя, ведя бой осмысленно, то Малфой, такое впечатление, был на верном пути к безумию берсеркера. Сетка морщин вокруг пылающих яростью серебряных глаз, оскаленные зубы… И меч, перелетающий из руки в руку и секущий наотмашь.

Поттер же, отражая атаки, постоянно перемещался по окружности, то отступая, то наваливаясь на Малфоя комбинациями мощных замахов и колющих ударов, пробующих его оборону на прочность.

И не переставал действовать Драко на нервы, щедрой рукой швыряя тому в лицо безжалостную, колючую правду:

— Очнись, Малфой! Стараниями Дракулы ты все это время живешь среди каких-то кривых зеркал, но рассудок же у тебя ещё имеется?! Ты что, всерьез веришь во внезапно вспыхнувшую искреннюю любовь жестокой, циничной и расчетливой правительницы империи, правительницы, которой, к слову, полсотни лет, к сопляку, которому еще нет и двадцати? И который — разумеется, совершенно случайно! — вдруг оказался потенциально могучим воином и возродившимся представителем древней расы господ родного мира этой самой правительницы? Скажи, ты и впрямь в это веришь?!

Резкий разворот с приседанием — и Тэцу чуть не отсек Малфою ноги, но тот невысоко подпрыгнул, одновременно нанося колющий удар сверху. Его «Ледяное Пламя» провалилось в пустоту, но перехваченное другой рукой с удвоенной яростью обрушило на Поттера целый смертоносный каскад.

— Заткнись! Заткнись!! Да!! Я верю!! Валькери — это самое лучшее, что есть у меня в жизни!

Но натиск Драко разбился об защиту Гарри, как накат прибоя об волнолом — тот, выставив свой длинный меч вперед, отбил все удары, словно очертив перед собой короткими ударами клинка непробиваемую полусферу.

— Лучшее? Да на тебя жалко смотреть, хорек! — фыркнул Поттер, мягкими приставными шагами продолжая обходить Малфоя по кругу и направляя острие Тэцу в его перекошенное лицо. — Ей-богу, мезальянс с этой девочкой-мопсом Паркинсон был бы для тебя куда более выгодной партией! Она хотя бы не изменяла бы тебе столь демонстративно! Или тебя вовсе не коробит тот факт, что твоя женушка, ничуть не скрываясь, навешивает тебе со Снейпом ветвистые рога? Но может, это я чего-то не знаю? Может, в чистокровных семьях так и принято — позволять своим женам ложиться под конюхов и кучеров? А, аристократ?

Напряжение нарастало. Гарри делал то же самое, что советовал Рен — выводил противника из себя, бил по самому больному, догадываясь, что ментальные закладки в разуме Малфоя, как сторожевые псы, настроены на сильнейшее отторжение и агрессию при касании именно этих тем.

И реакция Лорда-Дракона не заставляла себя ждать. Тот ярился все сильнее, буквально истекая ненавистью и жаждой крови, все глубже погружаясь в красный угар уже нечеловеческой злобы — драконья сущность под влиянием эмоций проступала в нем все явственнее и не только на уровне сознания. Ногти на руках, сжимающих меч, заострялись и вытягивались когтями, от линии волос и на щеках от ушей засеребрилась мелкая чешуя, да и сами уши уже не совсем походили на человеческие. На его умениях мечника приближающийся приступ драконьей ярости пока не сказывалось, но вот обдумывать свои действия, подчиненные одному-единственному желанию — «убить Поттера», — он начинал все меньше и меньше.

— Не тебе, безродная погань, касаться наших отношений своим грязным языком!! Который я тебе сейчас отрежу вместе с головой!!!

Но, несмотря на бушующие внутри Малфоя эмоции, возведенные Валькери блоки держались упорно и крепко, ограничивая его пробуждающуюся суть и не давая из-за этого полностью раскрыться истинной силе.

— Так попробуй! Что тебе мешает? Отношения… — и Поттер хохотнул. — Вам откровенно парят мозги, Ваше Лордство! Два сильных мага, один из которых менталист, а другой — вообще Хара`сар, не могут справиться с ужа-а-асным «зовом крови» толкающим их на разврат! Большей дешевки, шитой белыми нитками, я в жизни не слышал, только оболваненные вроде тебя в такое и поверят!

Тут в Гарри внезапно ударило несколько десятков бритвенно-острых ледяных ножей — разъяренный Малфой все-таки вспомнил, что является Аква`саром. Но и Поттер был начеку, весь бой немного недоумевая, отчего его противник, сражаясь посреди снегов, не прибегает к своей власти над водой во всех ее состояниях.

Гарри выставил невооруженную левую руку — и перед ним с хлопком появилось огненное колесо из изогнутых языков-спиц и широким полотнищем пламени по кругу, оставившее от метательных снарядов Драко лишь горячие брызги.

— Что, решил прибегнуть к силе своей Стихии? Разумно, особенно учитывая, сколько вокруг воды… Но мне почему-то кажется, что я подумал об этом первым.

И Поттер выхвалил из-под одежды два темных стеклянных сосуда, тут же разбив их слева и справа от себя, затем щелчок пальцами, два язычка огня — и две быстро расползающиеся стены жаркого, темного пламени взметнулись вверх по бокам от него. Это бы особый коктейль от братьев Уизли, «коктейль Фаджа», главными особенностями которого были весьма долгое время горения и упорное нежелание гаснуть.

— Ну вот, теперь и у меня есть некоторая точка опоры для моей стихии, — довольно сказал Гарри и, стоя буквально между двух огней, пустил от себя круговую волну, с шипением испарявшая снег и лед и охватывая Драко с боков.

Лишь ценой некоторых усилий Вольдерихару удалось справиться с огнем — лед и снег от жара превращались в воду, а горючая смесь, будучи легче, спокойно полыхала и на воде.

— Оставь это, Малфой, — посоветовал тому Гарри. — Это схватка не стихий, а нас с тобой.

И, погасив пламя, вскинул меч. Лорд-Дракон тоже отбросил силу воды, настолько сильно его снедало желание добраться до ненавистного бывшего гриффиндорца своими руками, вцепиться ему в горло, омыть меч в его крови.

Удар, нырок, поворот, колющий удар, скрежет стали об сталь… Снова острие на острие со всех размаху, и снова звук, как удар в большой колокол.

— Ты, Поттер, как бешеный зверь, не знающий, в кого бы еще вцепиться! Жалкий, никчемный червь! Исходя злобой и черной завистью к нам — тем, кто оказался выше тебя, ты связался с какими-то темными силами, но и они тебе не помогут! Я уничтожу тебя, вырежу, как вскочивший чумной гнойник, чтоб ты не поганил своим существованием ни мир Земли, ни Лоно Хара!

Поттер, резко сместившийся назад от горизонтального удара Малфоя, внезапно перестал разыгрывать пересмешника.

— Надо же… Как же у вас тут все запущенно, мистер Дракула… Розовые очки, что нацепила на тебя твоя дражайшая супруга, похоже, настолько сильно к тебе прикипели, что их уже не снять — только разбить. Причем прямо у тебя на лице.

Его зеленые глаза недобро прищурились, а от носа к опустившимся уголкам губ пролегли глубокие складки.

— Ты что же, хорь пушной, никак возомнил себя отважным паладином Света, защищающим Империю Добра и пришедшим призвать к ответу меня, адепта Тьмы и Зла? Ты не подумал, что и к тебе у меня есть длинный счет — и к тебе, и к твоей семейке, и к твоему окружению, и к твоей чертовой Валькери?

Я не трогал твой дом, Малфой, и ничего — ни хорошего, ни плохого, — не могу сказать про твою мать. Но вот твой отец, Люциус, давно заслуживал смерти! За дневник Реддля, подкинутый Джинни Уизли! За нападение на Отдел Тайн, когда погиб мой крестный! И ведь ты не забыл, кем был Люциус при Вольдеморте до его падения?

Твой благородный и аристократический папА — издевательски произнес Поттер на французский манер, с ударением на последнюю «А» — возглавлял пыточную бригаду у этого змеемордого выродка! А ты ведь взрослый мальчик и знаешь, чем занимаются палачи. Ведь знаешь, да?!! Руки твоего отца были по плечи в крови сотен невинных, и ему еще незаслуженно повезло, что он просто умер, а не сгнил заживо в Азкабане, получив пожизненное, или не слился в страстном поцелуе с дементором!

И Гарри слегка «отпустил вожжи», позволяя давно скребущемуся и просящемуся на волю жадному мраку потечь тонкими струями сквозь себя, ощущая, как мир знакомо выцветает перед глазами, обретая взамен нереальную четкость и глубину, мышцы наливаются силой, а меч начинает подрагивать в руке, словно в предвкушении.

Внешне в нём ничего не изменилось, лишь взгляд Поттера ощутимо потяжелел, а от фигуры словно потянуло зябким ветерком. Держа Тэцу чуть на отлете, он стал неторопливо приближаться к Малфою, но тот со сдавленным рыком и глазами, белыми от бешенства, первым кинулся на него.

— Я — никчемный червь? — продолжал тем временем Поттер, встречными скользящими ударами отбивая выпады Драко. — А ты, никак, юный гений? До того, как внезапно одракониться, что ты из себя представлял? Напыщенный, самодовольный, узколобый малолетний индюк! Вовсе не блиставший в учебе, ничего не достигший самостоятельно, зато очень гордый связями отца, фамильным состоянием, из которого лично ты не заработал ни сикля, и вашей «чистой кровью», изрядно застоявшейся за поколения близкородственных браков! То есть — ноль, полное ничтожество! Чего ты с_а_м добился в жизни?

Главные твои достижения — подбор себе в Хогвартсе свиты из пары безмозглых дуболомов и пакости исподтишка мне, Рону и Гермионе! Ведь нападать на нас в открытую вы боялись даже втроем! Разве что под прикрытием женщины своей мечты, ныне покойной Долорес Амбридж, ты тогда заметно осмелел!

И Поттер покачал головой, презрительно осклабившись.

— А с тех пор, как ты внезапно оказался лонохарским Истинным Лордом? За это время ты сделал хоть что-нибудь стоящее? Или только радостно махал хвостиком и плясал под дудочку этой мозгокрутки?

Драко-Вольдерихар под градом откровенно издевательских слов Гарри, был подобен запертому в тесной, крепкой клетке хищнику, которого дразнят, кидают камнями и тычут сквозь прутья острыми кольями уличные зеваки. Он с такой же безрассудно-слепой злобой кидался на Поттера, но тот пока не сильно утруждал себя схваткой, парируя его выпады или уходя от атак. И не скрывая своего злорадного предвкушения:

— Так что, Малфой, будь уверен — мне есть, что с тебя спросить: за школьные дела, за ваши танцы с Валькери в то время, как ваш родственничек Вольд развязал новую резню и лил кровь по всей стране, за ваши попытки меня подчинить и не единожды — убить, за тот твой чертов кубик…

Но не бойся, убивать в ответ тебя я не планирую, если ты, конечно, меня не вынудишь своим драконьим упрямством. Я делаю скидку на то, что ты сейчас — болванчик с прополосканными мозгами, и сначала заставлю тебя взглянуть на мир своими глазами и осмыслить все своей головой, а не той кашей, что напихала тебе в череп моя названная сестрица. Но если я говорю, что не убью тебя, то это вовсе не значит, что тебе не будет больно…

И Поттер на пару мгновений ускорил движения мечом так, что его руки и оружие расплылись в мерцающее облако, прорвался вплотную, отбил в сторону меч Малфоя и коротким ударом приложил его рукоятью Тэцу точно между глаз. Воспользовавшись секундным замешательством и перехватив свое оружие обратным хватом, он заехал той же рукоятью слизеринцу в грудь, а, когда тот, хрипло выдохнув, слегка согнулся, без замаха ударил в челюсть снизу вверх левым локтем, заставив отлетевшего, но устоявшего на ногах Драко звонко хрустнуть зубами.

— Это тебе для начала за «никчемного червя».

Размазав по лбу сочащуюся кровь и увидев ее на своей ладони, Малфой окончательно озверел. Его лицо исказилось в жуткой гримасе, став похожим на маску разгневанного демона, и уже молча, схватив Энаисшу обеими руками, он налетел на Гарри. Тело и руки, впитавшие всплывавшие в памяти воинские навыки, действовали словно бы отдельно от замутненной гневом головы Драко; атака была безупречна — косой удар мечом обеими руками, молниеносный разворот с высоким ударом ногой, прямой вертикальный удар, вращение клинка и стремительный колющий выпад правой, сжавшей меч, усиленный левой ладонью, обхватившей навершие рукояти.

Такая связка, пройди хоть один ее удар, гарантированно убила бы любого воина Лоно Хара, но вот только Поттер не был лонохарцем и черпал силы из совсем другого источника.

Уйдя от атаки Малфоя несколькими перемещениями, похожими на некую пунктирную телепортацию, он еще сильнее приоткрыл врата текущей через него вязкой, тяжелой темноты. И на сей раз это почувствовали многие — от него пахнуло зыбкой волной« дыхания холода», черная дымка вокруг тела встопорщилась и опала короткими языками, а прищуренные за стеклами очков глаза еще сильнее заволокло плывущей мглой.

Перехватив поудобнее Тэцу, он вытянул из-за спины ножны, возвращаясь к привычному стилю боя двумя руками сразу.

— Итак, Лорд-Дракон, давай посмотрим, как крепко ты скроен…

И даже пылающий неистовым гневом Драко ощутил, как глазами Поттера на него глянуло существо, один взгляд которого ощущался как уже приставленное к горлу острое, зазубренное лезвие. Но ему тут же стало не до того — на него обрушился град ударов, летящих словно сразу со всех сторон.

Меч Поттера, мелькая с невозможной быстротой, наносил быстрые секущие удары, полностью связав клинок Вольдерихара отражением своих атак, а в это время ножны, бьющие не хуже железного лома, то и дело врезались в бока, руки, плечи, бедра Малфоя, и от каждого удара у него то перехватывало дыхание, то клубком вспыхивала боль, то трещали и трескались доспехи. Несколько раз Драко оказывался на земле, но Гарри останавливался, милостиво позволяя ему встать, и, не ослабляя натиска, продолжал теснить слизеринца, нанося тому все больше и больше нелетальных травм.

Со времени последней серьезной стычки Малфоя и Поттера — у квиддичного поля Хогвартса — прошло около полугода. И все это время Вольдерихар большей частью почивал на лаврах — предавался радостям семейной жизни, осваивал медленно восстанавливающуюся память-наследие, поднимал из руин пришедший в упадок драконий замок Харалон, вращался в кругах аристократии Лоно Хара, вживаясь в светскую жизнь принца-консорта при правительнице Лоно Хара. Нет, воинские искусства тоже не были забыты, но занимали отнюдь не все его время. И даже не половину, и не четверть.

А Гарри Поттер все это время вел войну. Жестокую, напряженную, требующую постоянного приложения всех имеющихся сил войну с противником, на порядок превосходящим числом маленькую «армию Поттера», пусть даже и более слабым индивидуально. И каждый день, через усталость и боль, совершенствовал свои навыки, идя по выбранной дороге. Так стоило ли тогда удивляться?

Видя, что чаша весов клонится отнюдь не в сторону Драко, Аэлаин, получивший от Валькери недвусмысленные инструкции, двинул ему на помощь ударную группу воинов и магов. Но как только они шагнули из-под защитного купола, раздался звонкий грохот, и в паре метров от их ног снег с камнем взорвались длинной цепью фонтанчиков, а еще дальше глухо ухнуло несколько взрывов, с лязгом хлестнувших щебенкой по броне лонохарцев.

Так братья Уизли, успевшие неспешно собрать и установить крупнокалиберный станковый пулемет, классический «Браунинг» M2НВ и автоматический гранатомет «Марк-19», недвусмысленно дали понять, что категорически не одобряют их намерений вмешаться в поединок. Также вскинули свое оружие Аксель, Ами и Крис, а медленно начавшая заходить сбоку Окой явственно слышимым ворчанием присоединилась к общему намеку.

Под весом таких аргументов полуэльф сжал зубы и дал отмашку на отход. Несмотря на абсолютную верность своей властительнице, дураком он все же не был.

А с Малфоем, исступленно пытающимся достать Гарри, творилось что-то невообразимое. Охваченный огнем ненависти разум, частично слившийся с памятью Лорда-Дракона, требовал одного — разорвать на куски, убить, уничтожить врага, превратить в безжизненную груду мяса и костей. Но Драко не осознавал, что не до конца пробужденный, он не может реализовать и половины того, что только кажется ему возможным.

Бушующий гнев и ярость от жгущих мозг слов Поттера, от жажды мести, от горечи того, что он не может, неспособен победить своего злейшего врага, заворачивались в голове Драко разрушительным штормом. И этот шторм разметывал любые упорядоченные мысли, заставляя тело буквально корчиться в легких судорогах и требовать от измочаленных ударами и нечеловеческой нагрузкой мышц, продолжать рубить, двигаться, уклоняться и снова рубить мечом…

Но всё имеет свой предел, даже тело Вольдерихара, пусть и на порядок сильнее и выносливее человеческого, но все же не измененное до конца. Отбив несколько ударов, припечатав в ответ пару раз ножнами-боккеном, Гарри отпрянул назад, но его противник остался на месте.

— Поттер… — выдыхая пар, с ненавистью прохрипел взмыленный, капающий кровью на утоптанный снег Малфой, нетвердо стоящий на ногах и больше опирающийся на меч, чем держащий его. — Я все равно убью тебя. Я отомщу… За семью, за Ашкелон, за честь Лоно Хара, за Валькери… Она… Она возвысила тебя, и как ты отплатил за ее милость?

— Милость?!! Малфой, да ты идиот!! — уже сам теряя спокойствие, зло прошипел Гарри сквозь сжатые зубы. — Я сдеру с тебя твою уродливую драконью шкуру, выдублю и набью из нее чучело! А голову повешу над камином! Какой тебе прок от головы, если ты ей даже не пользуешься?! Как можно быть таким слепым?! Очнись! Ты же вроде как дракон — древнее, высшее существо, а не ручная ящерка у возомнивших о себе не бог весть что упырей! Вспоминай же, тупица! Или тебя встряхнуть посильнее, чтобы осознал, наконец, истинную «милость» своей женушки?!

Бить можно по-разному. Можно так, что снаружи остаются жуткие на вид раны и кровь летит веером, но по сути повреждения минимальны. Можно и наоборот, когда из следов — лишь синяки и покраснения, а внутри, что, как правило, показывает последующее вскрытие, сплошная каша. Но можно и так, что напитанные магией удары бьют вглубь, сотрясая всю энергетику организма, встряхивая, подобно электрошоку, самую суть живого существа.

Поттер, чей правый кулак окружило облако потрескивающих фиолетовых молний, скользнул к пошатывающемуся Малфою, уклонился от встречного выпада и с размаху, снизу вверх, от души приложил его в подвздошье.

— Вспоминай!

Доспехи, оставшиеся на теле сложившегося пополам Малфоя после всех его злоключений, от удара разлетелись мелкими кусками, а из спины вскинутого мощным апперкотом Драко выбилось несколько ветвистых разрядов — магическая атака прошила его насквозь.

— Не помогло? Добавим.

Теперь уже левая рука Гарри сложилась в кумадэ, «медвежью лапу» — ладонь с плотно сжатыми и согнутыми по второй фаланге пальцами; вокруг ее вспыхнула пара колец темно-синих даймонских знаков — и «лапа» наотмашь обрушилась на мотнувшуюся голову Малфоя, отбросив того в сторону в яркой магической вспышке. «Ледяное Пламя» выпавшее из рук Малфоя, тонко звякнуло о камень.

— Вспоминай!!

Поттер подошел к медленно встающему, облепленному снегом Драко, с которого, потрескивая, стекало синеватое свечение. Ухватив пребывающего в нокдауне Малфоя за то, что осталось от одежды, Гарри вздернул его, ошарашенного и сипло, прерывисто дышащего, на ноги и демонстративно скривился:

— И это, извольте видеть, Лорд-Дракон Вольдерихар, Истинный Лорд Лоно-Хара… Все прочие Истинные Лорды на том свете, наверное, катаются от смеха, видя как низко пал один из их сильнейших конкурентов! Мало того, что он возродился в шкурке единственного бледного отпрыска вырождающегося магического рода из другого мира, так ему еще и задурили голову, надели поводок и заставили с_а_м_о_г_о искренне считать, что в этом и есть его счастье… И яростно сражаться за свой рабский ошейник, надетый — кем? Кто бы это мог быть, а? Все еще не помнишь…

Гарри снова отвел в сторону руку, но на этот раз не было ни кулаков, ни «медвежьих лап» — между согнутых, как когти, пальцев с переливчатым треском забился настоящий клубок молний, окутавший всю кисть пронзительно сияющим, косматым шаром фиолетового пламени. И Поттер, одновременно отпустив пошатнувшегося Малфоя, схватил почти невидимой из-за яркого буйства магии рукой того за голову, угодив ладонью точно в лоб.

— Ну, так вспоминай!!!

Заряд могучего волшебства полыхнул слепящим обручем, брызнувшим во все стороны острыми хвостами синего света, и Драко выгнулся напряженной дугой, подобно человеку, попавшему под сильный удар электричества.

Затуманенный битвой и яростью разум Дракона на какой-то миг словно омыло обжигающе-ледяной волной, нет, даже не волной — целым водопадом жидкого азота, вымывшим густую, алую муть гнева и принесшего четкость и ясность мыслям, но только на миг, а потом… Потом пришла Ее Величество Боль. В Малфоя будто впилась сотня раскаленных зазубренных крючьев, потянувшихся в разные стороны, разрывая и разрезая его тело и разум на мелкие куски. Под действием адской, запредельной муки сознание Драко зашаталось, как дом во время землетрясения, роняя стропила, ломая подпорки и освобождаясь от всего наносного, и в какой-то момент он осознал, что дико, с надрывом и клекотом, кричит.

— Поттер!!! Ты же обещал!! — пронзительно взвизгнула не на шутку перепугавшаяся Ровена, все это время, скрепя сердце и кусая губы, наблюдавшая за форменным избиением предмета своих воздыханий, подойдя к самому краю барьера. Услыхав ее слова, Аэлаин нахмурился, но Ровене на это, похоже, было уже наплевать.

— Спокойно, я все помню, — небрежно бросил через плечо Гарри. — Просто боль — самый лучший стимулятор памяти, особенно глубоко запрятанной. Уж можешь мне поверить, госпожа влюбленная некромантша...

Поттер отдернул руку от Малфоя, снова молодецки размахнулся и…

Лорда-Дракона, окутанного тающей сетью разрядов, снесло, как сноп сена ураганным порывом, кувырком протащило по земле и закинуло в сугроб, где он и остался вяло шевелящимся снежным чудищем.

— Черт, а бить Малфоя, оказывается, так приятно и увлекательно… Не хуже, чем Снейпа. Я могу и привыкнуть к этому, — протянул с усмешкой Гарри, вращая кистью правой руки. — Нееет… Это его не убьет…

Он подошел к выпавшему из рук Драко мечу, решив, было, подцепить его ногой, но все же проявил уважение к оружию и, нагнувшись, поднял. Оттер оружие Вольдерихара краем одежды от снега и грязи и продолжил свою мысль:

— А все то, что нас не убивает… Ого!

— ПОТЕРРРР..!!!! — холодный воздух прорезал вибрирующий гортанный рев.

Сугроб, так любезно приютивший Драко, разлетелся в снежную пыль, явив взорам окружающих крутанувшегося волчком и воспрявшего Малфоя. Напряженный, чуть пригнувшийся, со свисающими сосульками длинными мокрыми волосами, потемневшими от влаги, он исподлобья, зло глядел на Поттера, но вот к_а_к он глядел…

Гарри на всякий случай отошел на несколько шагов назад, снова взяв в руки свое оружие, но пока не обнажая его.

Однако тут раздался резкий хлопок, и из воздуха на заснеженную площадь гибко выпрыгнула Валькери, тревожно ища глазами Драко. Выглядела она, скажем так, потрепанно. Вновь надетая, изрядно поврежденная кольчуга, в рваных дырах которой виднелись распоротая одежда, а кое-где и прорехи до голого тела. В местах затянувшихся ран на шее, лице и руках розовели полосы наросшей новой кожи и остались пятна засохшей крови, а бледность и легкие тени под глазами говорили о заметной усталости.

Обнаружив Малфоя, она дернула головой, сквозь зубы облегченно выругалась и прянула к нему, но на полпути остановилась, настороженно разглядывая мужа. И то, что Пэнтекуин увидела, судя по выражению ее лица, ей однозначно не понравилось.

Тот факт, что глаза Драко, когда его драконье естество по тем или иным причинам пробуждалось, из серых становились серебряными и обзаводились вертикальными зрачками, не был секретом ни для нее, ни для их ближайшего окружения.

И весь бой с Поттером они оставались именно такими.

Но сейчас изменилось и это.

И Гарри тоже такое видел впервые: широко раскрывшиеся глаза рывком поднявшегося с замерзшей земли, будто обретшего второе дыхание Малфоя, больше не были серебряными — их сплошь залил светящийся золотой огонь, текущий в глазницах вокруг тонких, черных провалов зрачков, рассекающих каждый глаз почти надвое.

«Получилось!» — беззвучно прошептал Поттер.

Огненный взгляд скользнул по всем присутствующим, надолго остановился на Окой, прошел по Ровене, задержался на Валькери и сосредоточился на Гарри. И, выцелив в его руках знакомый меч, полыхнул жгучим, почти физически ощутимым гневом.

— Поттер!! Ты!! Ты посмел…!!! Я разорву тебя в клочья!!!

— Да брось… Может, лучше о чем-нибудь меня спросишь? — иронично приподнял бровь Гарри и небрежным взмахом метнул в Малфоя Энаисшу, которого тот, не отводя взгляда, поймал в воздухе за рукоять. — Давай проверим, смогу ли я тебя обмануть?

— Вздор! Никто не способен лгать дракону, глядя в его глаза!

— Аллилуйя — слепой прозрел…! — подтвердил Гарри, с показным облегчением возводя взор к небу и подходя немного ближе. — Вот именно.

— Не приближайся к нему! — предостерегающе выкрикнула Валькери, но и Пиро`сар, и Аква`сар ее проигнорировали.

Гарри сделал еще пару шагов и демонстративно снял очки, смотря прямо на Драко.

И Поттера в тот же миг словно обтекло тем самым обжигающим золотым огнем, что бушевал сейчас в глазах Вольдерихара. Совершая этот поступок, Гарри рисковал. Сильно рисковал, но все же, приблизительно представляя, что именно захочет узнать взвинченный и взбешенный до предела Малфой, пошел на него.

— Это ты убил моего отца и пытал мать?!!

— Нет.

— Ты приказал сотворить это?!!

— Нет.

— Кто-то из твоей свиты это совершил?!!

— Нет.

«Говорить правду легко и приятно, — подумал Поттер, мысленно переводя дух. — А вот слушать порой — тяжело и гадко. И, хвала Наэ-Хомад, что спросить, не имею ли я вообще хоть какого-нибудь отношения к смерти Люциуса, слизеринец в его нынешнем состоянии предсказуемо не догадался. А сейчас главное — сменить тему…»

— Тогда кто?!! — в пылающем огненном взоре Истинного Лорда-Дракона явственно появилась некая доля недоумения. Пробудившийся Дар Истинного давал однозначный ответ — Поттер не лжет. Но он же сам все видел в воспоминаниях матери, показанных ему Вал! Тогда…

— Кто?!!

— Малфой, так, если ты еще не вспомнил — твое «Драконье Око» не только лишает любое разумное существо способности лгать. Оно — как своего рода признавалиум и неплохо развязывает языки, но только при визуальном контакте, — Гарри, опершись на свой меч, словно и не замечал буквально распираемого гневом Вольдерихара, стоящего от него в каких-то считанных метрах.

— Отвечай! Говори правду!!

— Да как скажешь... Люциуса Малфоя убил его хозяин — лорд Вольдеморт. И твоя благоверная женушка знала это с самого начала. И, выгораживая любимого братца, организовала целую театральную постановку в вашем Малфой-мэноре.

— Он лжет! Убей его! — На выкрик жены Драко лишь выставил в ее сторону ладонь, призывая не вмешиваться. Пока еще призывая.

— Но воспоминания моей матери…. — И желтое пламя в глазах дракона слегка поугасло.

— Малфой… — и Гарри поморщился, как от зубной боли. — Как только я думаю, что ляпнуть что-то еще более глупое уже нельзя, ты снова ставишь новый рекорд. Твоя мать -обычный маг. Человек. Дракула — Хара`сар, стихийный маг мысли исключительной силы. О каких воспоминаниях речь? Какая еще правда тебе нужна?

— Ты не лжешь… — И Малфой медленно, очень медленно развернулся в сторону своей супруги.

— Драко, Поттер хитер и изворотлив! — выкрикнула Валькери, чье лицо, несмотря на просящие интонации, стало жестким и собранным. — Ты сам видел — тьма поглотила его тело и разум! Верь мне! Он пойдет на любую уловку, чтобы вбить между нами клин и избежать расплаты за содеянное! Послушай…

Она хотела еще многое сказать, но было уже поздно — два озерца кипящего желтого огня зацепили и спеленали Пентэкуин невидимыми путами.

— Просто ответь! — в голосе Малфоя снова начали прорезаться жесткие, неведомые ранее вибрирующе-гортанные интонации. — Ты убила моего отца?!!

— Нет!

— Это Вольдеморт его убил?!!

И Валькери оскалилась в страшном напряжении — глядя на это, Поттер даже удивленно наклонил голову. Сила Хара`сара, стихийного мага мысли, менталиста высшей ступени, сопротивлялась что есть мочи, но что она могла противопоставить наконец пробудившейся древней магии драконов, изначальных, высших волшебных существ, которые сами являлись воплощениями Стихий Огня, Воздуха или Воды?

— Да! — Валькери услышала свой голос, будто со стороны.

— И ты, зная это, его покрывала?!! — в жидком золоте драконьего взгляда пополам с гневом заплескался натуральный ужас.

— Да! — уже единожды продавленная сила воли Пэнтекуин во второй раз треснула еще быстрее.

— И это не Поттер, а ты… ты сделала мою мать… такой?

— Да! Да! Да! — выкрикнула Валькери, в попытке пересилить драконий Дар снова частично потерявшая человеческий облик — черты ее бледного лица заострились, уши вытянулись вверх, а на нижнюю губу наползли отросшие клыки.

— Но… Зачем…? Не верю… Как…? Вал, зачем…? — и пылающий золотисто-желтый взгляд Вольдерихара начал тускнеть, становясь похожим на старую медь, а сквозь лик Лорда-Дракона проглянул тот, изначальный Драко, каким он был в ту пору, когда только угодил в паутину жестокой черноволосой красавицы, узнал от нее, кто он есть на самом деле, поверил ей…

Гарри невольно наморщил лоб и вздохнул.

Не каждый день можно наблюдать воочию, как у человека под ногами рушится весь мир, а с Малофем сейчас происходило именно это: привычная незыблемая твердь знаний и убеждений, ценностей, чувств, своих друзей и своих врагов, память и даже самый любимый человек оказались лишь тонкой коркой, прикрывающей адскую бездну истины. Которая, прорвавшись сквозь возникшие проломы, сейчас жадно пожирала все чаяния и надежды Драко, оставляя в его душе после себя лишь выжженную пустыню и жуткую, гнущую к земле, боль.

— Вал… Ответь… Зачем?! — в серых глазах, ставших вновь человеческими, не осталось ни гнева, ни ужаса. В них отражались абсолютное неверие, непонимание и обида, как у ребенка, наивно схватившегося за лезвие острого ножа и теперь недоуменно глядящего на глубокий порез и обильно текущую кровь.

— Бедный, бедный мой дракончик, — ласково и нежно сказала Валькери, подходя к Малфою. — Позволь, я все исправлю.

И два небольших, ярко-алых стилета с навершиями из крупных друз прозрачных кристаллов глубоко, по самые крестовины, в тот же миг вошли Драко в плечи возле ключиц.

Поттер с расширившимися глазами машинально отскочил назад с обнаженным оружием наготове. Он предполагал, что Валькери как-то отреагирует на окончательное пробуждение Лорда-Дракона, но вот такого никак не ожидал. Хотя и не было похоже, что Пэнтекуин решила именно убить своего благоверного.

Руки вскрикнувшего от резкой боли Вольдерихара, снова выронившего свой меч, мгновенно растянуло в стороны и вверх, и от налившихся густым красным сиянием камней на стилетах, быстро поползли, опутывая конечности подобно канатам, два толстых потока света, сплетенных из более тонких струй. Сорвавшись с кистей Малфоя, они ударили влево и вправо, глубоко вонзившись в проявившуюся над Лордом-Драконом полукруглую, высеченную словно из черного хрусталя, магическую арку, вздернув и распяв пленника внутри нее.

— Что ты…?! — миг слабости прошел, и на Пэнтекуин со стремительно нарастающим гневом глянули вновь полные сияющего огня глаза Лорда-Дракона. — Что ты делаешь?! Неужели… Неужели Поттер все это время… был п_р_а_в?!

А совершенно спокойная Валькери отошла от этой конструкции, лишь с сожалением покачав головой:

— Жаль… Очень жаль, Драко… Все так хорошо шло, а ты все испортил. Хотя твоей вины тут немного, опять отличился этот проклятый очкарик… Но ничего, еще не все потеряно. Я же сказала, что все исправлю. А зачем, отчего, почему… Прав — не прав… Поверь, милый, незнание — это благо.

— Ненавижу! Ненавижу!! — оглушительно заревел скованный Вольдерихар, рванувшись изо всех сил, но арка, магические узы и торчащие в его теле стилеты пронзительно засветились и обрушили на него густую сеть золотых молний. Под их ударами Малфой затрясся, оскалив зубы и выгибаясь в стороны, из ран на плечах еще обильнее потекла кровь, и лишь когда он бессильно обвис в сияющих путах, пытка прекратилась.

— Не делай больше так, Драко, — сказала Пэнтекуин, демонстративно безучастно наблюдавшая за этим действом. — Эту арку в свое время не разрушил даже полноценный Лорд-Дракон, а уж ты-то… Так что не терзай себя напрасно, не надо.

А Вольдерихар от звуков ее голоса резко вскинул голову с текущей изо рта и носа кровью и уставился золотыми глазами сквозь свисающие со лба волосы на свою жену так, как будто видел ее в первый раз. Но сквозь боль и злобу через миг проступило и узнавание уже совсем другого порядка.

И холодный воздух Таай`Шарра разорвал натуральный драконий рык, полный просто испепеляющей злобы. Невзирая на хлещущие его магические плети, вроде бы окончательно сломленный Драко, черпая силы неизвестно откуда, отчаянно рвался и силился высвободить руки, чтобы дотянуться когтистыми пальцами до той, что стояла перед ним.

— Ты!!! Ты, вероломная тварь!! Это же ты и твой гнусный род низменных пожирателей крови, что посмели поднять руку на меня, своего сюзерена?! Клянусь Великой Асхой, я заставлю вас заплатить за это!! И вас, и всех ваших потомков до двенадцатого колена!!!

* * *

— Что он несет? — нахмурилась Джинни, подойдя к Гермионе. Группа Поттера, занявшая позиции для подстраховки своего командира, тоже внимательно наблюдала за происходящим. — Какие еще сюзерены? Малфой что, окончательно рехнулся? Наш Гарри там не перестарался со своей «мануальной терапией»?

— О нет, наоборот, — и губы Грейнджер тронула многозначительная улыбка. — Это значит, что память и фрагменты личности Вольдерихара фактически полностью пробудились и слились с Малфоем. Гарри не зря его лупил — он все-таки вспомнил…

— Что вспомнил?

— Похоже, что для начала вот это. — И девушка протянула сестре Фреда и Джорджа небольшой, тонкий свиток желтоватого пергамента, намотанный на палочку черного дерева, покрытую потрескавшимся, тусклым от времени лаком.

Уизли развернула его и увидела… мастерски выполненный портрет Валькери Цепеш, размером со среднюю книгу. Изображенная в три четверти, одетая в какой-то сложный, традиционный наряд, с массивными серьгами и легкой диадемой в замысловатой, высокой прическе, она с холодным, властным выражением красивого, хищного лица смотрела влево от зрителя.

— Ну и…? Это снова уже опостылевшая нам всем до изжоги Дракула. И что?

— Хм, — довольно хмыкнула Гермиона. — Смотри внимательнее. Ну и прочти подпись, ты же учила язык Хаоса.

И впрямь, приглядевшись к работе неизвестного художника, Джинни заметила, что это была… немного другая Валькери. Очень похожая, почти неотличимая, но… Иная посадка головы, линия рта, чуть другой разрез глаз… Взгляд Гермионы скользнул в угол портрета, где имелись тусклые, но все еще читаемые строчки:

«Третий месяц пятого года Весенних ручьев эпохи Одиннадцатого Круга Лордов. Сиб-сэра Вэллерена Оккира Изана Дракула-Цепеш».

— Но... Но если это не Валькери, то кто тогда? — недоуменно свела брови девушка.

— Это ее пра-пра-пра-пра… Черт, слишком долго считать… «Сиб-сэра» — это титул, что-то вроде младшей дочери вождя, или еще как. В общем, это одна из внучек того самого, первого императора Лоно Хара, Влада Дракулы-Цепеш. Чей клан и род были вечными вассалами Истинного Лорда-Дракона Вольдерихара. И который уничтожил своего сюзерена, в том числе и при помощи этой самой внучки, удачно подложенной Лорду в постель, ослабившей его бдительность и в нужный момент нанесшей удар в спину. Коварные слуги за несколько сотен лет хорошо успели изучить сильные и слабые стороны своих владык.

— Но откуда ты…??

— У нашего… хм, союзника Лорда Джелара кроме пылкой любви к войне, крайне запущенного властолюбия и нежной страсти к сдиранию кожи с живых врагов, внезапно оказалось еще одно неожиданное, но весьма полезное хобби. Он, будучи в фаворе у Люцифера, долгое время изучал историю Лоно Хара времен заката эпохи Истинных Лордов и падения каждого из них. Видно, хотел в будущем учесть ошибки и не повторять их. И он любезно поделился с Гарри кое-какими материалами.

И Грейнджер бросила косой взгляд на портрет в руках рыжей «песчаной ведьмы».

— Но как похожа-то, а? «Вот так начнешь изучать фамильные портреты — и уверуешь в переселение душ». Или в то, что реинкарнироваться могут не только Истинные Лорды.

— Ты всерьез полагаешь, что Валькери и в самом деле эта самая перерожденная, ммм, Вэллерена? — скептически глянула на подругу Джинни.

— Да нет, конечно, — Гермиона отрицательно махнула рукой. — Будь это так, Джелар знал бы наверняка — ведь он, когда Валькери попала к нему в плен, в отместку за свои мучения спустил с нее всю шкуру, выпытав из молодой Дракулы все, вплоть до того, когда та в первый раз намочила детскую пеленку.

Это Гарри и Малфою она складно пела про свою несгибаемость под пытками, а вот Джелар рассказал иное… Но все же — ее внешность, имя, ухватки… Почти один в один! Мироздание порой выкидывает такие занятные фокусы… Теперь ты понимаешь, что чувствует сейчас наш дорогой Драко-Вольдерихар, когда сбросил ментальный намордник Хара`сара, и осознал, кем он был для нее? А вдобавок вспомнил свою прошлую жизнь и особенно — ее финал?

— Да уж… — покачала головой девушка. — Хоть это и Малфой, но мне его даже немного жаль.

— А это уже и не совсем Малфой, кстати, — поправила ее Грейнджер. — Большей частью он все еще тот самый Драко, но личность Вольдерихара заметно его изменила и продолжает быстро изменять. А теперь еще и память Дракона… Конечно, Истинные Лорды тоже были теми еще высокомерными и жестокими властителями, но вот то, что получится в итоге — ведает лишь одна Наэ Хомад…

* * *

Сожаление, написанное на лице Валькери, сменилось жестокой досадой.

— Ты вспомнил и это? Тц, как нехорошо… В таком случае, стирать память придется гораздо глубже, и твоя личность, увы, безвозвратно пострадает. Но, возможно, это и к лучшему — никаких хлопот со смертью родителей, никаких долгих ночных кошмаров из-за несоответствий сознания и подсознания. Все — с белого, чистого листа.

В ее позе, выражении лица, самой глубине ее черных красивых глаз, уже не скрываясь, проступила истинная Валькери — достойная дочь Люцифера, для которой существовали только ее личные цели. Личная выгода. И личная власть. Все остальное — личины, эмоции, образы, надевались на любой срок и легко снимались по мере надобности, а все люди и прочие существа вокруг нее были лишь разменной монетой различного веса и ценности.

Вот и сейчас, поняв, что нынешний Драко Малфой в роли послушного, прирученного Вольдерихара для нее окончательно потерян, она уже не испытывала к нему никаких чувств и не реагировала ни на его проклятья, ни на полыхающую ярость, сожалея исключительно о потраченных силах и времени. И размышляя о будущем.

— Но ты снова влюбишься в меня, Драко, снова, как в первый раз, — и Валькери, кокетливо улыбнувшись, приложила палец к своему подбородку. — Ведь ты мне нравишься, я к тебе уже привыкла…

А то, что прежний Драко-Вольдерихар исчезнет… Что ж поделать? Я спасла лишь то, что смогла — наш враг, Поттер, применил какое-то неизвестное черное волшебство, необратимо уничтожившее большую часть личности Лорда-Дракона. За что и был убит на месте. Верно, Гарри?

Пэнтекуин повернулась к по-прежнему стоящему неподалеку и наблюдающему за ней Поттеру, доброжелательно улыбаясь, вот только смотрела она при этом на него так…

— Ты же не думал, что я позволю тебе, разрушившему столь многое, что создавалось и планировалось долгие годы, уйти живым? Сам ты отсюда не уйдешь, а я призову в Таай`Шарр весь Орден Хаоса, стяну все войска, кроме пограничной стражи, пообещаю порождениям Бездны за помощь тысячные гекатомбы жертв, но ты ляжешь тут костьми!.. Но сначала я приведу в должное состояние моего бывшего — и будущего! — муженька.

И, поигрывая скользнувшим ей в руку третьим стилетом, шагнула к прожигающему ее полным ненависти взглядом Малфою.

Гарри сжал покрепче Тэцу, приготовившись атаковать, но в этот момент в противостояние вступила третья сторона. Валькери резко отпрянула от арки с заключенным в ней Вольдерихаром, а в том место, где она только что стояла, в брусчатку с громким треском глубоко вошел заостренный к концу костяной хлыст, похожий на чей-то вырванный позвоночник толщиной с хорошее бревно.

— Убери от него свои грязные лапы, ты, кровожадная сука! — сквозь зубы процедила оставившая расположение поредевших лонохарских войск и незаметно подобравшаяся Ровена. Она стояла пригнувшись и сжимала в вытянутой руке короткий магический жезл, конец которого, увенчанный короной из крупных зубов какой-то неведомой твари, полыхал бледно-зеленым факелом. То, что сделала ее мачеха с Драко, заставило сделать Ровену немедленный выбор.

— Я что-то не понимаю… Пока меня не было, он и тебе успел задурить голову? — вскинув подбородок, спросила Вал.

— Тут есть только одна особь, способная профессионально дурить головы! А еще — устраивать несчастные случаи неугодным родителям, дабы потом прибрать весьма ценных сироток под свою руку! — коротко бросила в ответ ее резко повзрослевшая падчерица, разом отшвырнув свое амплуа хладнокровной язвы, лишенной эмоций.

— Ах, вот ты о чем… Что ж, любопытно будет узнать, кто же просветил нашу «ценную сиротку», — наклонила голову Пэнтекуин. На ее лице не мелькнуло и тени какого-либо волнения или смущения от обличающих слов дочери убитых ей волшебников. — Впрочем, чего ждать?

И в Ровену воткнулся обжигающий взгляд черных глаз ее мачехи; Хара`сару для ментального вторжения не были нужны ни магические формулы, ни пассы руками. Но что-то пошло не так — на голове у девушки, одетой в охотничий костюм и короткий коричневый теплый плащ с опущенным капюшоном, вспыхнуло тусклое кольцо, сразу же погаснувшее и ставшее охватившей русые волосы диадемой, словно сотканной из сотен постоянно движущихся и переплетающихся между собой разноцветных змеек.

— Не считайте себя умнее всех, маменька, — едко-вежливо подковырнула Валькери девица, ничуть не похожая на потерявшую волю куклу. — То, что вы — маг мысли, знают даже полуразумные слизни на нижних уровнях подвалов вашего замка. Было бы глупо не подготовиться.

И без предупреждения взмахнула жезлом, посылая в Валькери сразу три костяных щупальца, а сама что есть сил метнулась к выгибающемуся под аркой Малфою. И почти добежала, даже коснулась его рук, когда сзади ее настигла Валькери.

Рывок за ворот, лишь бы оттащить бунтарку подальше от пленника, а затем удар в лицо, удар в живот, под прикрывшие грудь руки, сорвать амулет с головы и пинком отшвырнуть еще дальше.

Ровена, покатившаяся кубарем по твердому камню, не смогла даже вскрикнуть от боли — все ее тело согнул спазм, выбивший из легких воздух. Пару раз дернувшись, она сипло, с натугой вдохнула… и тихо, но отчетливо засмеялась.

— И чего же ты смеешься, наивная дурочка? Хотя и впрямь — чего тебе печалиться? — небрежно поинтересовалась Валькери, крутя на пальце отнятую диадему и направляясь в сторону мятежной приемной дочери. — После Драко я займусь и тобой, и мы снова все будем вместе, как одна большая, любящая семья. А сейчас я все же выясню, у кого тут слишком длинный язык и кто снабдил тебя столь редкой вещицей. Хотя, пожалуй, я уже догадалась, кто…

И тут Валькери осеклась. Подойдя к лежащей на снегу с подвернутой ногой и разбитым лицом Ровене, она увидела, почему та до сих пор негромко, но искренне смеется, брызгая кровью из разбитого носа. Да, юная повелительница демонов не смогла толком дотянуться до Драко. Но зато она, пожертвовав защитной диадемой, сумела дотянуться до стилетов, торчащих из его плеч, и Валькери, могучим рывком откинув ее от Малфоя, по сути, сама помогла ей выдернуть их из тела Лорда-Дракона. И которые слегка безумно хихикающая Ровена до сих пор сжимала в отведенных от груди руках.

Увидев это, Пэнтекуин даже не побелела — она посерела.

— Безмозглая дрянь!!! — пронзительно выкрикнула она, и в ее голосе впервые явственно почувствовался страх. — Ты хоть понимаешь, что наделала?!!

И она машинально оглянулась.

Путы, державшие Лорда-Дракона, и черная хрустальная арка быстро таяли, лишенные подпитки от стилетов-артефактов, и теперь освобожденный Вольдерихар, хрипло дыша и пошатываясь, стоял, уронив руки и голову.

— Бездна Хаоса… Еще можно успеть! — И Валькери прыгнула к Ровене, занося выхваченный черный меч. Но внимательно наблюдавший за событиями Гарри Поттер одновременно коротко, но громко бросил:

— Окой!

Кицунэ поняла все быстро и правильно — исчезнув в одном месте, она в вихре призрачного лисьего огня возникла сразу над Ровеной, мягко опустившись на все четыре лапы, и рявкнула во всю мощь своей глотки, вздыбив шерсть на загривке и клацнув полуметровыми клыками. Дракулу попросту откинуло назад, посадив на пятую точку, и она, злобно зашипев в ответ и припав к земле не хуже любого зверя, спешно отпрыгнула от гигантской лисы на несколько шагов, а потом — еще дальше.

— Проклятье… Проклятье… Проклятье!! — цедила она, растеряв всю свою надменность и велеречивость. — Уже поздно.

Такого поворота событий ее планы — и основной, и запасной, — не предусматривали в принципе. Этот адом посланный ей Поттер и так некстати вмешавшаяся мерзавка Ровена!

Впрочем, судя по выражению лица Гарри, тот тоже совершенно не собирался доводить ситуацию до подобного накала.

Вокруг стоящего Драко, которого, как фитиль горящей свечи, окутала бледно-голубая, тянущаяся вверх аура, начала неровными фрагментами формироваться трехметровая прозрачная сфера, сотканная из переливающегося, играющего синим света, набиравшего интенсивность с каждой секундой.

— Enaisshaa’nasskhaauuras!!! — пророкотал нечеловеческий голос.

И меч Малфоя, засияв, встал с земли на острие, а потом и вовсе воспарил в воздух, стоймя ринувшись к своему хозяину. И как только руки Вольдерихара сомкнулись на рукояти, сфера оформилась окончательно, заключив его в полупрозрачном ледяном шаре, по которому плыли сияющие белые разводы, и от которого шибало видимыми расходящимися волнами такой стужи, что затрещали покрывающиеся толстым слоем изморози камни.

Пребывая посреди заметенного снегами Таай-Шарра, Лорд-Дракон оказался на пике силы; все вокруг, такое впечатление, пришло в движение. Поднялся ветер — летя поземкой по земле, свиваясь в воздухе длинными косами вьюги, снег со всех сторон устремился к стягивающей его в одну точку шару, собираясь в целые потоки и нарастая на нем все новыми и новыми пластами льда. Хрустя, звеня и потрескивая, сфера росла, как на дрожжах, увеличившись до размера двухэтажного дома и явно стремясь сравняться с Башнями-Близнецами.

И достигнув метров сорока в высоту, она с оглушительным грохотом треснула, выпуская на волю то, что, как зародыш в яйце, вызрело в ней. Вся масса собранного льда, расколовшаяся на тысячи осколков, прямо в воздухе собиралась, перетекала и сплавлялась воедино, образуя громадную фигуру дракона, заключившего где-то внутри себя неподвижное человеческое тело Истинного Лорда.

Тут же Валькери, переместившись к своему изрядно уменьшившемуся войску, немедленно дала сигнал на отход. Ее воины спешно отступали и строились в плотные группы, а спустя мгновение с дробными хлопками исчезали, оставив тающие в воздухе вертикальные световые полосы, похожие на шпили.

Но уйти успели не все.

Еще с не до конца сотканными из снега и замерзшей воды крыльями, серо-голубое воплощение ярости Вольдерихара выгнуло длинную шею, встопорщило воротник длинных кристаллов вокруг головы и, свирепо полыхнув сияющими расплавленным золотом глазницами, выплеснуло из разверстой пасти длинную струю ярко-синего огня, мгновенно вморозившего в площадь арьергард не успевших собраться в зону действия амулета лонохарцев.

— Твою ж мать… — невольно вырвалось у Норта, когда когтистая лапа, слепленная из острых ледяных глыб, громыхнув, опустилась на два десятка застывших, побелевших фигур, разбивая их на куски и размалывая в разлетевшуюся мерзлую красную кашу.

Отходившая последней Пэнтекуин потратила несколько секунд на то, чтобы повернуться к Поттеру и помахать ему ручкой, и тоже исчезла, оставляя Второй Круг Таай`Шарра, внезапно превратившийся в легендарный Лабиринт. Вот только вместо Минотавра тут завелась тварь куда как сильнее и опаснее.

— Теперь ясно, почему его меч именуется «Замерзшим пламенем Ледяного Дракона». Вольдерихар и не был обычным огнедышащим! — прокричал Гарри, подбегая к товарищам и, как на буксире, волоча за собой сильно хромающую Ровену.

— А ее-то ты зачем притащил? — гаркнул в ответ Эдвард, с удивлением глядя на молодую лонохарку, прикладывающую к сочащемуся кровью носу горсть снега и глядящую из-за этого на всех слегка искоса.

— Зачем же ее бросать? Она вроде как наша союзница и связной! А ее возлюбленный, боюсь, сейчас не оценит горячих чувств юной леди Ровены! Отходим! Все отходим с этой площади глубже в город!

Говорить приходилось громко, почти кричать — разносящийся по окрестностям, да и по всему Городу-Призраку грохот, с которым ледяная бестия продолжала создание своего тела, походил на близкие, не прекращающиеся раскаты грома.

— Гарри! Гарри! — и к начавшей спешно сворачиваться и готовой сорваться с места в любую минуту компании, присоединилась Рен, на полном ходу спрыгнувшая с ближайшей крыши и проехавшая несколько метров, скрежеща когтями по камням.

— Святые пятки императора Дорки! — для разнообразия пристойно выразила свое изумление Ами. — Сестрица Рен! Что это с тобой?!

И она явно имела в виду не ее рваную одежду, мятые, местами расколотые доспехи и то, что Шиан-Эр была с ног до головы густо забрызгана подмерзшей на холоде кровью. Окутанная клубами пара от частого дыхания, «правая рука» Поттера по-прежнему находилась в измененном состоянии.

— Это такое оружие, Ами. Оружие и сила, — скупо улыбнулась в ответ Шиан-Эр, находя глазами Поттера. — Создатель называл это «Деа Рем Варр-Рэй» — «Сила нерожденных предков». Если хочешь, расскажу тебе потом, а пока мне надо его отменить. И доложить Гарри.

— Докладывай. Что, Валькери оказалась настолько крепким орешком? — поинтересовался быстро приблизившийся к своему лучшему воину Поттер.

— Да, садэ была сильна, и весьма. — Обратное изменение возвращало стоящей перед Гарри Рен привычный облик: исчез светящийся рисунок на коже, с тонким звоном лопнул облачком зеленых искр светящийся наручный клинок, изменились пропорции тела, суставы ног с хрустом вернулись в изначальный вид. — К сожалению, она сломала мой хетсаан… И я не смогла удержать ее еще дольше …

Будь у Рен кошачьи или другие звериные уши — и она бы виновато их опустила.

— Но я уничтожила весь ее отряд! — Воображаемые ушки встали торчком. — И еще взяла у самой садэ трофей!

И Рен продемонстрировала отбитый в бою посох Пэнтекуин, взятый, как временная замена хетсаану, чьи два обломка торчали из-за ее спины. Выражение лица блондинки было настолько виновато-радостно-бесхитростным, что Гарри шагнул вперед и с улыбкой положил ей ладонь на голову, погладив и смахнув с белых волос россыпь кровавых льдинок.

— Ты молодец, Рен, ты все сделала как надо. Не кори себя. Да и не время сейчас для этого, погляди-ка… — и кивнул в сторону собирающего себя громадного монстра.

— Выглядит опасно… — с уважением, но без страха отметила Рен. — И что будем с ним делать? Атакуем? Или отступаем?

— Вот еще! Валькери поставила нас перед неприятной альтернативой: или отступить сейчас — и в случае удачного отхода забыть про Таай`Шарр навсегда, или играть в догонялки с рассвирепевшим Истинным Лордом.

И Гарри поправил очки на переносице.

— Сестрица, конечно, гадина еще та, но гадина умная — она справедливо полагает, что мы сами отсюда и не подумаем уйти, и, спасая наши жизни, как минимум изрядно измотаем пробудившегося Вольдерихара. Ну а если в процессе он нас всех тут и закопает, то и вовсе будет прекрасно — и мы перестанем быть проблемой, и выдохшегося Дракона можно будет спокойно взять в оборот.

— И что же мы выберем? — немного насмешливо спросила Грейнджер, ничуть не сомневаясь в ответе.

— Конечно, догонялки с драконом! Со времен встречи с венгерской Хвосторогой об этом мечтал! — скопировав ее интонации, ответил Поттер. И тут же посерьезнел. — Только чувствую, что с этим лордом все будет гораздо, гораздо сложнее. Собираемся вместе и прыгаем на другой конец города!